Собравшись наведаться к какому-нибудь целителю, я замер и с тоской уставился на здание перед собой. Желудок вопросительно заурчал, намекая, что время завтрака, а в нём нет даже жалкой крошки хлеба. Ещё раз, осмотрев плечо, которое всё ещё отдавало легкой болью, я решил, что оно может пока подождать.
Стоял полдень. Людей на улице почти не было. Дверь трактира отворилась, выпуская нечто настолько пьяное, что запах алкоголя долетел даже до меня. Хотя я стоял в метрах пяти от него. Он сделал несколько уверенных шагов, покачнулся и грохнулся на столик, стоящий на крыльце. Невнятно что-то пробормотал и, по-видимому, уснул. Ни капельки не смущаясь того, что лежит на маленьком столешнице.
По ступенькам я поднимался, опираясь на перила, будто бы старушка, которой нужна была хоть какая-нибудь опора, чтобы не оказаться на земле. Каждый шаг отдавал болью в предплечье, поэтому продвижение на крыльцо заняло минут пять. Приходилось то и дело переводить сбившееся дыхание. После покорения столь высокой вершины спина и лицо покрылись испариной, а сердце учащённо забилось, отдавая в ушах набатом.
Зал встретил меня полумраком и пустотой. Кое-где валялись люди в разной степени подпития, начиная от совсем не подававших признаков жизни и заканчивая проклинавшими весь белый свет индивидами, находящимися в сознании. За прилавком стоял сам хозяин и грустно смотрел на разгромленный зал. Немного оторопело я обвел глазами весь хаос, который образовался за ночь. Беспорядочно лежащие бессознательные тела, кое-кто мог двигаться и мычать, перевернутые столы и лавки, больше всего меня удивила лежащая возле меня — кто-то очень сильный переломил её на две части, а доска там была шириной в несколько сантиметров. Про валяющиеся в бессчётном количестве кружки и вовсе стоит умолчать, как и про пятидесятилитровую бочку, невесть как оказавшуюся в центре зала.
Заглянув внутрь бочки, я присвистнул. От увиденного боль в плече отошла на второй план, показавшись мне чем-то столь несущественным, что даже удивление пробрало, как я мог несколько минут назад обращать на неё столько внимания. Из практически пустой бочки на меня уставились два абсолютно трезвых глаза. Возможно, мне показалось, но готов поклясться, что он был самым счастливым человеком в этом помещении, если не во всей столице. Понял я это по его улыбке, растянувшейся от уха до уха, и неполному ряду кривых зубов. Их обладатель плавал в пиве. И, кажется, его это ни капли, не смущало. Он с сомнением осмотрел меня и кашлянул, заворочался, расплёскивая темную жидкость. Через секунду он перестал и поднял руку с большой деревянной кружкой. Перед этим он зачерпнул жидкость из своего импровизированного бассейна.
— Держи, брат, — прохрипел он, заставляя меня отшатнуться. Запах просто сбивал с ног. Рука с кружкой даже не шелохнулась, продолжая ждать, что её заберут. Это я и заторможено, сделал, поставив на ближайший стол, который каким-то чудом остался стоять на четырёх ножках, а не был перевернут или сломан.
— Доброго утра, лер Лирс, — уважительно поздоровался я со здоровяком.
— Оставь это для более почтенной публики, — Ено помотал лысой головой и опрокинул что-то из стоящей перед ним кружки. — Нам хватит обычного Ено, а вообще можешь называть меня «Рыба». Многие здесь меня так называют. Прости за нелесное обращение, но чего приперся? Сегодня моё заведение не работает. Приходи ближе к вечеру, а ещё лучше завтра.
— Что случилось? — я выразительно обвел помещение взглядом.
— Седрик Славный, — хозяин трактира перевёл дух, — демоны его подери, случился. Или ты проспал весь вчерашний праздник? Вся столица отмечает. Четыреста сорока восьмилетие династии Приро.
— По-моему, до самой даты ещё дня три, — я в уме посчитал дни и получалось, что кто-то начал праздновать раньше.
— Все верно — основное празднество через три дня, — он поморщился. — Король, да прибудет он в здравии долгие годы, вчера распорядился, что подготовка начинается сегодня и запретил любую работу в эти три дня. Вот и налакались все от безделья. Даже казни ворья на Вороньем Холме прекратились, а мелочь так вообще из застенок поотпускали.
— И перекусить у тебя ничего не найдётся? — я вопросительно уставился на него.
— Рыжая, тащись сюда, — крикнул он и через некоторое время из двери, ведущей на кухню, показалось заспанное лицо в веснушках и ярко-зеленые глаза. — Пожрать что-нибудь осталось?
Она кивнула головой и вернулась с подносом наполненной разнообразной снедью.
— Устроит?
— Вполне, — я осмотрел всё доставшиеся мне богатство и улыбнулся, — только перекушу на улице, а то ни одного целого стола у тебя не осталось, да и люди в бочке с пивом плавают. Вытащил бы ты его оттуда. А то ненароком захлебнётся.
— Сдохнуть мне в желудке серой акулы, — Ено подскочил, словно от удара, но вновь опёрся о прилавок и выкрикнул: — Падаль, выметайся из бочки, иначе покатишься в ней до океана.
Усмехнувшись я попытался вывалиться на улицу, но был остановлен серьёзным голосом Ено.
— Парень, не мое дело, но поаккуратнее с Грегором, — он замялся, — ты не смотри, что он калека. Пятнадцать лет назад... — Ено замялся и умолк, но через секунды пятнадцать, когда я уже собирался выйти, добавил, — в общем, будь осторожен.
— Может, всё-таки расскажешь, в чем дело? — спросил я, а про себя подумал, что алкоголь до добра не доводит. Ено Лирс поманил меня рукой к себе. Когда я подошёл он тихим шёпотом сказал:
— Грегор когда-то возглавлял Ночную Гильдию Квирена, — он притих и осмотрелся, будто бы нас могли подслушивать, затем продолжил: — Но об этом не любят вспоминать. Мало, кто сейчас признает в том нищим, сидящим возле моего трактира, Черного Грега, но о нём помнят. Он наглядный пример тем, кто собирается пойти против Лино. Мрачная история. Много крови и смертей. Поэтому будь осторожен.
— Хорошо, — я кивнул. Хотя не до конца понял, о чем он хотел меня предупредить. Для меня, конечно, было большой неожиданностью новость о том, что Грегор Вейс в прошлом был главой Ночной Гильдии нашей столицы, но я как-то легко принял эту информацию.
Отодвинув дверь, сорвавшуюся с одной петли, я вышел на улицу и свернул к Грегору Вейсу. Припомнив слова Ено, я неожиданно задумался, что в последние время всё чаще оказываюсь в обществе Грегора Вейса. За последние несколько недель, которые я провел в доме на Тихой улице. Неожиданно для себя самого привязался к нему и к этому трактиру, живущему нераздельно друг от друга. Он единственный, что оставалось постоянным тут. Вечно застывший на одном месте, никуда не исчезающий, готовый поговорить или выслушать.
Ход мыслей неожиданно прервался. Вся привычная картина одиноко сидящего человека испарилась. Случилось то, чего я никак не ожидал. Рядом с Грегором сидел человек. Всмотревшись в его лицо, я мысленно кивнул сам себе. Да, почти такая же пропащая душа, как сам Вейс. Всклокоченная борода и прическа, похожая на воронье гнездо, лицо, обветренное ветром с небольшим носом со следами какой-то болезни, оставившей небольшие точки по всему лицу, и выпуклыми щеки, делавшие его, похожим на ребёнка. Небольшое брюшко было затянуто в грубую холщовую рубаху, точно такие же штаны были перетянуты большим ремням. На ногах были поношенные сапоги из грубой кожи, которые готовы было вот-вот порваться.
— Угощайтесь, — я поставил поднос перед этими двумя нищими и, забрав немного хлеба и мяса, аккуратно присел в тень дома немного поодаль от этой парочки.
— Альдис, друг мой, — выговорил Грегор Вейс, показав неполый ряд желтых зубов. — Благодарю, что не забываешь про меня. Думаю, стоит вас представить друг другу. Альдис Стилл, спаситель слабых и угнетённых, помощник бедных и несчастных. Просто хороший человек, с которым я иногда имею честь разделить кусок хлеба.
Я дождался хмурого кивка от полного человека, который вонзился меня холодными глазами, от которых стало немного не по себе.
— А это, уважаемый Альдис, — Грегор кивнул в сторону своего собеседника. — Тот, кто стоит на вершине всех служащих Четвёртого Отделения. Паук, который сплёл паутину размером с целый город. Тот, кто охраняется покой горожан, кто переодевается в нищих и оборванцев, воров и убийц, обманщиков и преступников. В этом деле он, кстати, весьма преуспел. Думаю, сейчас его нельзя отличить от какого-нибудь жителя из Портового района. Это не кто иной, как сам граф Пейрон де Шерси.
Я засмеялся и покачал головой. Если передо мной на каменной мостовой сидел целый граф, то мне то чего стесняться.
— Если он Пейрон де Шерси, то мне довелось услышать просто удивительную новость от королевских глашатаев сегодня утром. Наш щедрый король, поговаривают, собирается жениться на самой дешёвой шлюхе Портового Района, оставив корону не кому иному, как мне. — Я сделал паузу, будто о чем-то задумался. — Альдис Первый, по-моему, звучит.
— Ха-ха, — Грегор Вейс заливисто засмеялся, а я наблюдал за его нахмурившимся соседом, — Альдис Справедливый, думаю, будет ещё лучше.
— Что думаешь на этот счёт? — у ложного Графа де Шерси оказался хрипловатый бас, которым он обратился к Грегору Вейсу, мазанув по мне пустым взглядом.
— Ничего не думаю, — Грегор Вейс улыбнулся и, смеясь, продолжил, — слишком мало информации. Ты же знаешь, мои длинные руки отправились на корм крабам. У меня больше нет ушей от Фриги до Алийских островов. Пара легионов на нашей границе не дает основания полагать, что Империя затевает какую-то заварушку, связанную с Аргнионом. У них сейчас полно проблем на севере. Не думаю, что в ближайшие лет десять они обратят внимание на юг. Ещё одну войну они могут не потянуть.
— Знаю я об этом! — выкрикнул де Шерси, вскочив. — Об этом каждый крестьянин знает. Странные шевеления среди благородных происходят, чтобы их всех смыло в море. К тому же эта неожиданная свадьба. Всё слишком запуталось. Мне кажется, что я упускаю нечто важное. Слишком важное.
— Настолько, что решил спросить совета у старого вора? — в голосе Грегора проскользнуло удивление. — Чего ты от меня хочешь?
— Не знаю. В столице каждый второй работает либо на имперцев, либо на Квинц, — Пейрон де Шерси подозрительно уставился на меня, потом покачал головой и с усмешкой продолжил: — а третьи на тех и других. Думаю, что и в Четвёртый Отдел уже ненадёжен. Ты же единственный у кого в этом городе нет возможности следить и вынюхивать чужие секреты.
— Паранойя, — почти беззвучно протянул Грегор Вейс. Как мне показалось, в его голосе проскользнули какие-то нотки восхищения. — Ты слишком долго занимаешь этот пост. Пора тебе уходить на покой, старый паук.
— И оставить всё слюнтяям и бездарям, у которых всё из рук валится?
— Я в этом не сильный специалист, но, если вы действительно граф де Шерси, то вам не стоит распространяться про свои дела в присутствии незнакомца, — я вмешался и почесал больное плечо, отдавшие вспышкой боли, но не такой сильной, как в ещё пятнадцать минут назад. С сомнением осмотрел потрёпанную одежду и покачал головой в сомнении.
— Альдис, — проникновенно начал Грегор, — если ты даже попытаешься, кому-нибудь это рассказать, то тебе попросту не поверят. Уважаемый граф хоть и имеет репутацию чудака, которого некоторые считают фигурой, так сказать, фальшивой, но, когда нужно, дело своё знает.
— Вот именно, — хрипловатый бас сменился баритоном, которой немного потеплел, — если услышишь об этом хоть что-нибудь, не поленись и передай мне весточку.
Граф встал и направился вверх по улице, проходя мимо меня он, взлохматил мои волосы и улыбнулся.
— Знаешь, что его выдает? — загадочно спросил Грегор, закинув в рот кусок сыра.
— И что же? — не удержался я от вопроса. Последовав примеру Грегора, я откусил приличный кусок от своего бутерброда.
— Запах. Не всегда успевает перебить. Если принюхаться, то можно уловить немного сладко-кисловатые нотки пришедшего из Квинца парфюма — так, если мне память не изменяет, называется эта дрянь. Едкая вещица — выветривается жаль долго. Идёт по три золотых за небольшой флакон.
Принюхавшись, не сразу, но нос уловил немного резкий запах, на который я поначалу не обратил внимания. Он постепенно растворялся в окружающем воздухе, но уж, что точно я смог понять — это то, что нищие так точно не пахнут. Слишком он был. Слово никак не хотело приходить в голову. Возвышен. Непривычный запах. Не похожие на запахи соли в морском воздухе, добытой из моря рыбы, кисловатого запаха пота, свежей выпечки. В этих запахах утопала столица. Это было просто и понятно, но этот человек пах необычно.
— Это действительно был Пейрон де Шерси, — утвердительно протянул я и растерянно посмотрел в ту сторону, куда убежал недавний собеседник Грегора.
— Я же вас представил друг другу, — улыбнувшись, произнес старый вор, показывая, что находится в прекрасном расположении духа. Наверное, представляет себе моё ошарашенное лицо. — Ничего удивительного в этом нет.
— И вправду, — из каждого моего слова можно было выжать иронии на две литровых кружки. — Нет, ничего удивительного, что глава Четвёртого Отделения переодевается в не пойми кого и бродит по Нижнему городу. А то, что он сидит напротив моего дома на голой кирпичной мостовой с бывшим главой Ночной гильдии — дело настолько заурядное, что появление вот этой мухи кажется событием с роднимым с разрушением горы. Да и сам я, если на то пошло, каждый второй день недели имею честь принимать в моём роскошном «особняке» на Тихой улице, половину аристократов Аргниона.
— Согласен, — кивнул Грегор, — выглядит всё не слишком привычно, но всё именно так. Ено сболтнул про моё прошлое?
— А кто же ещё? — задал я риторический вопрос. — Ты о себе особо не распространяешься.
— Воровское прошлое, — развёл руками Грегор. — Сам собой становишься скрытным и нелюдимым. К тому же всё это дела давно минувших дней. Не о чем вспоминать. Сейчас я просто калека, что сидит рядом с тарктиром. Ничего больше или меньше.
Так перекидываясь незначительными фразами, мы опустошили маленький поднос. После чего я попрощался с Грегором и отправился к единственному знакомому целителю, на которого легли заботы по восстановлению моего подорванного здоровья в период обучения в Академии.
Мастер Орнос когда-то сращивал мне кости на правой руке — последствия неудачного создания заклинания из Сферы Земли. Если припомнить, то он ещё палец мне вырастил, который оторвало после взрыва, произошедшего, когда я перепутал некоторые линии в заклинении огня. Ещё была куча глубоких и неглубоких порезов, ссадин, синяков... До этого момента особо не задумывался, что легко мог лишиться головы во время обучения.
Маленький двухэтажный кирпичный домик, расположившийся возле Ремесленного Квартала, встретил меня тишиной. Необычной тишиной. Не раздавалось ударов молота об металл, привычных скрипов и звуков обработки дерева. Все звуки Ремесленного Квартала уснули. Не было видно даже черного дыма, поднимающегося из множества печных труб. Внимание заострилось на этом на несколько секунд, пока я поднимался по ступенькам. Потом оно вновь вернулось к ране на плече, которая перестала меня беспокоить. Совсем. Не ощущалось ни малейшего дискомфорта, будто бы и не было здоровенного ожога на предплечье. Взглянув на руку в магическом зрении, я поморщился. Черная область, которая с утра была размером с грецкий орех, разрослась и стала размером в половину ладони. Внутренний голос встрепенулся и с подозрением выразил мысль, что это не к добру.
