Что именно хуже — я не знал. Только за самые тяжкие преступления — смерть. В более редких случаях — изгнание под угрозой смерти. А что же сейчас? Законы стаи суровы, но только благодаря им держится порядок и дисциплина.
— Вокруг умирали десятки твоих собратьев. У тебя были другие заботы, но вместо этого... — он сделал паузу, — я понимаю, что ты еще молод, но, если судить по твоему делу, излишняя импульсивность — не твоя черта.
Скорее полная пассивность. А стоило хоть раз ее перебороть и протянуть руку помощи человеку — это сразу стало грехом.
Двойные стандарты? Нет. Просто нужно смотреть на ситуацию с разных сторон...
— Все из-за того, что они не посвящены в нашу тайну? — осторожно спросил я. — Но ведь они уже и так были там. Наверняка видели слишком много...
— Всем запрещено было принимать звериный облик! Официальная версия событий — атака террористов. Сомневаюсь, что для непосвященных это будет выглядеть неубедительно.
Почему же тогда со мной разбираются на таком высоком уровне? Только два новых человека узнали правду. Хотя, мне ничего о них неизвестно...
— Что будет с ними?
— А за свою шкуру, значит, не боишься?
Я боялся, что скрывать. Но ее все равно спустят, так что, какая разница?
— Меня все равно ожидает наказание.
— С чего ты так решил? — вдруг Глеб стал мягче. — Твоим единственным наказанием будет — проследить, чтобы новый оборотень стал достойным членом нашего общества. А уж об остальном мы позаботимся.
Неожиданный поворот. Хотелось возразить, но... разве это несправедливо?
— Я не уверен, что именно от меня требуется...
— Ты был в лагере. А он мужик взрослый, разберется с большей частью сам. Свободен.
Пытаясь собраться с мыслями, я автоматически пошел к выходу из кабинета, но оборотень сказал вслед:
— И помни, что в следующий раз у тебя будут проблемы посерьезнее.
Следующего раза уже не будет. Только идиот не поймет все с первого раза.
Через пару коридоров, я столкнулся с Эдвардом. И уже хотел было пройти мимо, но высший командир задал вопрос:
— За что тебя он отчитал?
— Укусил кого не надо...
— Ага... — фыркнул оборотень. — А сам он, интересно, как таким стал? Не бери в голову.
Не стоило бы жаловаться фигуре такого масштаба, но после всех событий само вырвалось:
— Мне нужно проследить, чтобы тот, кого я укусил, не одичал... и не стал анархистом.
Второе гораздо сложнее. Если признаки превращения в дикого, как и любое безумие, весьма заметно, то вот изменение мировоззрения... если более опытный наставник Александр Дмитриевич совершал ошибки, то, что говорить про меня?
— То есть он тебя вот так подставить решил... ясно. Даже не придерешься, — хмыкнул Эдвард.
Понятное дело, что он сочувствовал. Но негласные законы стаи гласили, что каждый несет ответствовать за того, кому передал дар. Но кто-то погибает, кто бросает, и тогда ответственность несут другие.
В данном случае сложно придраться. Как полезный член стаи я состоялся. Психологи с Андреем будут и так беседовать. Но вот если что случится, то ответственность все равно будет на мне, как изменившем жизнь простого человека.
— Слушай, возьми мой номер, — высший командир дал визитку без имени, лишь с номером телефона. — Будут какие-то проблемы, звони. Попробую помочь.
Было крайне неловко, но глупо отказываться от такой помощи. И в такой-то ситуации.
— Спасибо...
— Я в Москве надолго, так что обращайся. В остальном, другие тебе тоже помогут советом, главное, не стесняйся спрашивать.
После чего он посмотрел на часы.
— Ладно, удачи, мне нужно еще с этим... поговорить...
Ругательство так и не было произнесено.
Воодушевленный такой поддержкой, я пошел к лифту. Груз ответственности на плечах стал полегче. Пропала необоснованная паника...
До момента, когда я вышел в холл башни. Оказалось, что Андрея и Иру не отправили домой после беседы со специалистами, а велели ждать моего прихода.
Мужчина выглядел спокойным, держался. Ира же сидела с отстраненным взглядом, но все равно прижавшись к нему боком.
Насколько они близки?..
Тут я понял, что предложил альтернативу смерти. Ибо горе — вещь проходящее. А вот дар оборотня — нет. Так что жизнь девушки никогда не станет прежней. Снова эта проклятая роль разрушителя!
— Простите, что так долго...
Стоит не за это извиняться в первую очередь. Но, кажется меня поняли и не стали сразу грузить вопросами и тяжелыми разговорами.
— Мою машину пригнали к входу, но охранники велели подождать тебя, — сказала Ира.
Кажется, она немного свыклась со звериной природой и вела себя вполне дружелюбно. Даже в глазах не было того ужаса, который едва не свел ее с ума в Измайлово.
— Да, а то мою просто взорвался, — нашел в себе силы пошутить Андрей.
Похоже, мое им сказали, так что я не стал представляться, пока мы шли до синей Хонды.
Улицы Москвы.
Позволить вести машину едва отошедшим от шока людям я не позволил. Хоть и за рулем чужого автомобиля всегда не покидало чувство не уюта. Всегда надо привыкать к новым колесам.
Но сейчас чувство вызывало совсем не это. Рядом сидело два человека, которым нужно дать ответ на непростые вопросы. Большую часть им уже объяснили, взяли росписи о неразглашении и провели прочую бюрократическую волокиту.
Похоже, Глеб хотел определенно сделать все по другому, да вот только никто не позволил это сделать. Но это не значит, что нужно облегчить мою жизнь. Наоборот, раз виноват, то можно и усложнить...
Стоило бы постараться отложить разговор назавтра, морально подготовиться, но вряд ли вопросов можно избежать по пути. Да отнекиваться тоже не вариант. Чтобы проследить за Андреем, нужно найти с ним контакт.
— Когда мы встретились тогда, у входа, ты был весь в крови... это ведь была не авария? — мужчина начал издалека.
Он и Ира расположились на заднем сиденье, причем его рука лежала на женской талии, прижимая к себе, словно защищая. Можно понять... такого мне не хватало во времена скитаний. Пожалуй, сестры были очень даже расположены к сочувствию и поддержке, да только страх все испортил. Нельзя допустить, чтобы он помешал вновь.
— Нет, один лугару сошел с ума... — честно ответил я. — Пришлось применить силу. Но никто не погиб...
Что теперь скрывать?
— Не знаю, как ты так можешь... ты еще так молод, а уже... сколько ты убил? — кажется, девушка все-таки сорвется.
Адреналин перестал циркулировать в теле. Скоро организм начнет отходить. В худшем случае, все закончится истерикой...
— Это мой выбор.
Сказано достаточно твердо, даже голос не дрогнул. Похвально. Но вот число убитых уже сложно подсчитать. Два десятка? Или уже перевалило за третьей?
— Ир, успокойся, — Андрей мягко провел рукой по ее волосам. — Но у вас все-таки странные законы...
— Теперь тебе тоже придется жить по ним...
Сказано слишком холодно, но лучше так, чем от нервов глотать слова.
— Мне так и не объяснили, зачем ты сделал... это... нам лишь сказали, что тебе грозило наказание.
— Грозит, если я что-то сделаю не так, — и снова правда без прикрас.
Пожалуй, стоит с этим завязывать. Да и дать новообращенному оборотню прийти в себя. Но с другой стороны, нельзя позволить ему строить иллюзии.
— Это что, например? — уцепился за эту фразу мужчина.
Но я проигнорировал и ответил на другой вопрос:
— А сделал я это по тому, что хотел спасти чужую жизнь... раньше все никак не получалось. Расскажу подробнее в следующий раз.
Мы приехали по адресу, который дала девушка. После чего скромно и быстро распрощались. До завтрашнего дня, как минимум. Полнолуние будет всего через неделю...
Квартира Ирины.
Андрей.
После того, как Лавров оказался в квартире Иры, то сразу повалился на диван от усталости. Только удалось стянуть с себя наиболее окровавленную одежду.
— Я и забыл, как выглядит квартира твоих родителей... — прикрыв глаза рукой, сказал он, когда девушка вышла из душа, одетая в халат.
Но все равно вряд ли вода может смыть последствия этой безумной ночи.
— Это уже моя квартира... — тихо ответила Ира, садясь на диван, рядом с мужчиной.
— Да, прости, я забыл...
— Скажи... ты ощущаешь что-нибудь? — она мягко коснулась его руки.
— Пока нет. Разве что сонливость... — адвокат убрал руку от лица.
А через секунду закрыл глаза, проваливаясь в глубокий сон.
Журналистка же продолжала поглаживать его руку, пока потом просто не легла рядом, засыпая вместе с мужчиной.
Москва. Гостиница Космос. 2 июля. 2009 год.
Юрий.
Высокий лугару в плотной черной кожаной куртке смотрел на главу московских вампиров, который просто сидел в коридоре на полу и выглядел совершенно жалко.
— Действительно план того стоил? — спросил Волк, отворачиваясь, пригладив непослушные каштановые волосы. — Думаешь, мои собратья не пытались его убить? Мы пытались на фронте, в Москве... постоянно. Бесполезно.
— Ты анархист, откуда тебе вообще знать, что твой собирался делать? — пьяным голосом спросил вампир.
— Ха... я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Ты дурак, Юрий. Атаковать в лоб... надеюсь, что вы забрали с собой больше оборотней, чем положили своих...
Тут Юрий не мог похвастаться. Они действительно потеряли гораздо больше.
— Ты понимаешь, что Маркус — не армия? — повернувшись обратно к собеседнику, лугару присел перед ним, глядя в глаза. — Он не может быть в нескольких местах одновременно? Нужно устранять его помощников, желательно ближайших. Мы же приготовили идеальное покушение!
— Ты сам тоже хорош! — взбрыкнулся вампир, пытаясь встать на ноги, опираясь на стену. — Решил охотиться за какими-то оперативниками после уничтожения складов!
— Это не то же самое! Это не угрожало общему делу!
— А если бы оборотни заключили союз?! — продолжил гнуть свою линию командир. — Тогда все наши планы пошли бы к черту! А теперь их послы убиты!
Но анархист лишь захохотал, вставая с корточек:
— Да как Самаэль вообще назначил тебя главным здесь? Какой союз?! О чем ты? Маркус, конечно, хороший дипломат, но не сможет убедить еще два вида действовать в своих интересах...
Наконец, Юрий смог встать. И хотел было броситься на союзника, но передумал.
— Если он бессмертный, так почему просто не придет и не прикончит всех нас?! — воскликнул он, подходя к Волку почти вплотную. — Что ему стоит это сделать?
— Потому что он не хочет настроить против себя весь мир. Он, в отличие от тебя, хороший стратег, мыслит глобально и прекрасно понимает, как нужно бороться против сильного врага. Нас он не убивает, потому что мы пешки в большой игре.
— В этом нет никакого смысла...
Пьяная голова совершенно отказывалась соображать.
— Для тебя нет. Но теперь нам нужно как-то выбираться из той ямы, куда ты нас затянул. Оттяни на себя основные силы вожака. А я ударю, как только буду готов...
Закончив разговор, анархист аккуратно обошел Юрия. В коридоре появился Павел. Проходя мимо, лугару и человек обменялись безразличными взглядами.
— Надеюсь, Волк вправил тебе мозги. Из всей своей шайки он один из немногих здравомыслящих людей, — мужчина поправил очки, глядя на главу московских вампиров.
Но тот просто молчал, подойдя к стене, уперевшись в нее рукой. Поэтому Павел продолжил:
— Наши силы готовы. Идет набор рекрутов. В других городах оборотни пока заняли выжидающую позицию. Так что пока без резких движений. Секретность прежде всего...
— Сворачивай операцию...
— Что? — удивленно переспросил человек.
— Я сказал, сворачивай операцию! Может, мне из тебя кровь выпить, чтобы ты получше стал слышать?! — взорвался Юрий.
— Это глупо...
— Нет, не глупо! Попросим мира! Подготовимся получше!
— Значит, ты испугался вожака...
— Никого я не испугался! — вампир резко толкнул мужчину в деловом костюме. — Просто это борьба сейчас не имеет смысла!
— Значит, решил пойти на попятную... — ухмыльнулся человек, поправляя помявшийся пиджак. — Но уже слишком поздно.
— Я решаю, когда поздно! Ты подчиняешься моим приказам! И если потребуется, я научу тебя им подчиняться!
Но стоило Юрию лишь замахнуться, как в следующую секунду он оказался в другой комнате, пробив стену насквозь.
Павел же спокойно вошел через дверь и присел рядом с обезвреженным главой вампиров:
— Ты отыграл свою роль, испортив последний номер. Так что отойди в сторону и позволь все сделать мне...
— Ты!..
Но человек лишь положил ладонь на грудь вампира, и тот оказался парализованным.
— Я знал, что в твоей поганой ауре что-то не так...
Павел проигнорировал это заявление и продолжил:
— Я говорил с Самаэлем. Он хотел тебя казнить за твой поступок, но мне удалось его отговорить и спасти тебе жизнь. Так что будет благодарен. А именно отдавай те приказы, которые требуются. То есть, пусть твои солдаты делают то, что скажу я. Под моим руководством ты очистишь свое имя.
Закончив, мужчина поднялся на ноги и покинул комнату, оставляя временно парализованного главу вампиров в бешенстве.
— А я пока отлучусь с Игорем к анархистам. Посмотрим, как у них идут дела...
Москва. Квартира Андрея. 4 июля. 2009 год.
— Знаешь, эти психологи те еще кадры, — усмехнулся Лавров, закуривая новую сигарету.
Мы сидели на кухне за небольшим столом. Он уже начинал курить четвертый раз, признавшись, что завязал раньше еще на первых курсах института. Видимо, это сейчас единственное, что хорошо успокаивало.
— Почему? — поинтересовался я.
В целях безопасности пришлось посоветовать адвокату оставаться в собственной квартире и не выходить на работу. И уж, тем более, встречаться с Ирой.
Но никакой злости и агрессии, а удивительное понимание ситуации.
— Да, потребовали сведений обо всем, даже в детство влезли. Ищут спящие маньячные наклонности, наверное...
Такая встреча происходила уже не в первый раз. Казалось, будет тяжело наблюдать за этим медленным, столь знакомым процессом. Но нет, забавно смотреть на все это со стороны. Ощущения, скорее всего, как наблюдать за ростом и развитием собственного ребенка. В некотором роде Андрей являлся моим творением, поэтому эта аналогия вполне уместна.
— Слушай, — после он резко перевел тему. — Я так и не поблагодарил тебя за то, что спас мне жизнь... ты ведь и своим положением рисковал, чтобы спасти незнакомого человека. Я бы так, наверное, не смог.
Лаврова до этого терзали сомнения, действительно ли новая жизнь стоит того, чтобы не умирать. Но, кажется, психологи смогли вправить мозги, и он принял ситуацию.
Хотелось бы сказать тоже самое про себя...
— Не нужно выставлять это, как акт героизма, — я покачал головой, взяв с тарелки кусок нарезанной колбасы, заготовленной для посиделок. — Сомневаюсь, что сделал это из лучших побуждений...
После такого признания вкус еды совершенно не чувствовался. Все стало каким-то пресным.
— А из каких же? — поинтересовался будущий оборотень, потушив докуренную сигарету в раскрытой пустой консерве, которая совсем не смотрелась в недавно отремонтированной по всем современным стандартам кухне.
