Разумеется, алхимикам не понравился такой поворот. Получать от своих же как-то не очень. Братья переглянулись и теперь больше не решались атаковать меня с разных сторон. Конечно, перекрёстный огонь считается эффективным средством. Но только не тогда, когда твой противник использует его против твоих союзников. Для меня же подобные финты не представляют сложности. Пытаться окружать меня бесполезно, а всё потому, что я специально учился сражаться в окружении среди большого числа противников. Что в Ишваре, что в Фотсете, для меня было привычным, когда мою спину ничего не прикрывает и опасность царит везде, по всем направлениям. Рискованно, но зато результативность такого метода ведения боя на порядок выше. И сейчас я вновь применил старые навыки.

Тем временем братья возобновили атаки против меня, но на этот раз они атаковали с одного направления. Снаряды трёх стихий летели в меня. Вот только защититься с одного направления куда легче, чем с трёх. Я создал большую каменную стену, оградившись от моих противников, и им пришлось оббегать её вокруг, чтобы достать меня. Вот только я подобного недостатка в маневренности был лишён. Небольшой прыжок и я наверху стены. Следующий — и ударом моей ноги Рота сносит прямо в стену. Надеюсь, я ему ничего не сломал. Вроде как не должен, но мало ли? Ударившись о стену спиной, алхимик потерял сознание.

— Рот! — вскрикнул Гелб, увидев лежащего брата. Блау тоже что-то промычал. А я, пока они отвлеклись, приблизился на расстояние удара к огневику. Тот в самый последний момент активировал свою алхимий и нас обоих опалил его огненный шар, поджигая мой плащ. Стало очень опасно, поэтому пинком отшвыриваю его в сторону Блау. Тот, увидев, что огонь всё-таки задел и брата, отвлекается от атаки на меня и приступает к тушению разошедшегося огневика.

— Эдвард! — кричит, испугавшись за меня, Армони. И я понимаю её, потому как огонь уже успел распространиться по всему рукаву. Стаскиваю горящий плащ с себя и кидаю на землю. Учитывая, что под плащом у меня только штаны, да майка, моя стальная рука теперь становиться видна всем. Наконец, девочка подбегает ко мне и застывает в нерешительности. — Эд, твоя рука... с тобой... с тобой всё в порядке?

— Не беспокойся, — улыбаюсь ей я. — Правой руке всё равно ничего не грозило, потому как у меня её уже давно нет!

— Эдвард Элрик, не говори это с таким весёлым тоном! — со слезами на глазах кричит она мне. Похоже, действительно испугалась. Кладу ей левую руку на голову.

— Прости, со мной действительно всё в порядке, — успокаивающим тоном произношу я.

А тем временем ситуация вокруг несколько изменилась, потому как до зрителей вокруг и моих противников стало доходить кто перед ними.

— Стальная правая рука? Серебряная цепочка на поясе? Золотые глаза и волосы? — делились впечатлениями стоящие вокруг. Причём с каждым разом всё тише. — Ещё алхимия без круга преобразования! Да и пистолет в кобуре на поясе явно армейская модель.

— Она назвала его Эдвардом Элриком, — произнёс уже пришедший в себя Рот.

— Стальной Алхимик, — прошептал с придыханием Гелб. Вот только в наступившей на площади громовой тишине его шепот прозвучал как звон набата.

— ... — коротко подытожил Блау. И все его поняли, в том числе и я.

— Вот примерно о такой реакции я и предупреждал, — вздыхаю я с грустью. Подхожу к обгоревшему плащу и встряхиваю его. Рукав приказал долго жить. Сплюнув, складываю руки вместе и прикладываю к нему, чтобы совершить преобразование. В мгновение ока дорожный плащ прекращается в куртку. И без всяких заедающих молний. Красная куртка со знаком Фламеля на спине из плотной материи. — Пойдём, Армони. Придётся мне признаться твоему отцу, что я не в состоянии выполнить его поручение и принести достаточно эфироцветов для его опытов. Мда, никудышный из меня помощник, верно?

— Как вам не стыдно! — закричала Армони едва ли, не на всю площадь. Я уж успел убедиться, что кричать она умеет, а сейчас она в очередной раз это в очередной раз подтвердила. — Эд хотел помочь папе в его исследованиях! А вы думаете только о драках!

— Кхм, девочка, ты хоть знаешь, кто это такой? — с опаской косясь на меня, спросил её Рот и без паузы продолжил. — Это — бригадный генерал Эдвард Элрик! Государственный алхимик Аместриса. Известный как Стальной Алхимик!

— А ещё его называют Жнецом! И неспроста! — добавил Гелб, не сводя с меня глаз и готовясь, если что атаковать. А он не лишен смелости. Или безрассудства, уж как посмотреть. Всё-таки я не рядовой алхимик. — Ты знаешь, скольких он убил всего за семь лет своей службы? Больше двухсот тысяч! Да он чудовище, каких свет не видывал.

— Верно! Кимбли, Кровавый Алхимик по сравнению с ним, невинный младенец! — сказал Рот.

— Ну и что? К тому же я не верю, что он мог убить столько народу! — вскричала Армони и указала на меня. — Это, скорее всего, газетчики навыдумывали, чтобы рейтинги себе поднять! Ведь он же там не один был!

Окружающие нас переглянулись. В словах Армони была логика, хотя не было истины. Впрочем, зря, что ли я распинался вчера за ужином, разглагольствуя о том, какой я бедный несчастный. Забитый сиротка и непризнанный гений!

— Да и вообще он приехал сюда, чтобы помочь нам! — добавила она.

— А ничего что он может нас тут всех арестовать? — заметил кто-то из задних рядов довольно нервным голосом. Видимо его действительно есть за что арестовывать. Вздыхаю и отворачиваюсь.

— Я в отпуске и ничего не видел, и ничего не слышал! — громко сказал я. Затем поворачиваюсь к девочке. — Ладно, пошли, Армони. Это бесполезное занятие. Моим именем уже семь лет детей пугают, чтобы они были послушными. Тебе не добиться обратного так быстро. Да и есть ли смысл?

— Но Эд! Как же... — она жалобно посмотрела на меня. Я усмехнулся и вновь положил ей руку на голову.

— Не переживай. Меня чужое мнение мало волнует, а ты знаешь правду, что я не такое чудовище, каким меня рисуют, — тепло отвечаю ей. — Ладно, пойдём.

Протиснувшись через толпу, мы двинулись в сторону замка профессора. Нет, можно было конечно выбить информацию из тех троих, но я не видел смысла. Лучше сразу признать, что не могу самостоятельно решить задачу и попросить помощи. Не сомневаюсь, что у профессора есть и другие места, где можно найти цветы.

— Эд, но почему ты не надавил? Они же тебя испугались! — спросила меня Армони, остановившись, когда мы прошли где-то четверть пути. — Ты бы мог...

— Нет, Аромни, я не мог. Вернее. Раньше бы может и мог, или будь ситуация иной, — покачал я головой.

— Но ведь они нужны папе! — воскликнула она возмущенно.

— Вот поэтому мы и идём к нему, чтобы спросить о том, где ещё растёт эфироцвет! — отвечаю я ей. Затем немного подумав, продолжил. — Армони, ты хотела, чтобы я научил тебя алхимии? Тогда, вот тебе первый урок от меня. В алхимии нет места гордыни. Если ты не знаешь как поступить и какие будут последствия твоего поступка, спроси у того кто знает. Так ты убережешь себя от печальных последствий, а возможно даже убережёшь себе жизнь.

— Но разве я не должна самостоятельно принимать решения? — спросила Армони.

— Только если умеешь это делать и оценивать риски! — помотал я головой. — Попросить помощи в принятии решения, кстати, тоже решение. Ты же попросила меня помочь обучить алхимии, вместо того чтобы учиться самой?

— Но ведь это другое! — попыталась возразить она, но я был непреклонен.

— Нет, Армони, это тоже самое. Пойми, нельзя мыслить двойными стандартами — тут я применяю принципы алхимии, а тут нет. Они верны всегда! На то они и принципы.

— Как равноценный обмен? — спросила она меня. Уже хорошо, похоже, мои слова достигли её.

— Как равноценный обмен, — киваю я.

После чего мы отправились дальше. Но по пути я не удержался и вздохнул.

— Теперь я понимаю, что чувствует школьник, когда несёт домой двойку, — грустно поясняю я. Она хихикнула, но увидев моё скривившееся лицо, протянула руку и стала гладить по голове. Я даже опешил. Меня ещё никто не гладил по голове.

— Бедненький! — с жалостью произнесла она. А я даже не знал, как реагировать. Только и стоял, хлопая глазами. — А ты разве никогда не приносил домой из школы двойки? Или мама тебя никогда не ругала за них?

— Хм, мама умерла до того как мы с Алом пошли в школу, — буднично ответил я. Но Армони этого хватило чтобы покраснеть и пробурчать слова извинения. — Ничего, я уже давно свыкся с её кончиной. Да и было это уже как десять лет назад. Что касается школы... Учился я там недолго и закончил её экстерном, когда стал Государственным Алхимиком. Вот так вот.

— А я училась всегда на дому, потому что много болела, — рассказала она. — Эд, ты, правда, научишь меня алхимии, несмотря на запрет папы?

— Постой... — остановил я её и повернулся назад. — Может уже хватит за нами идти?

— О, заметил-таки, — сказал вышедший из-за угла Рот. Следом за ним оттуда появились Блау и Гелб. Их я заметил давно, но не подавал виду.

— Зачем вы нас преследовали? — хмурюсь, отодвигая Армони назад. Не хватало ещё, чтобы они вздумали продолжить драку. Тогда я точно сдерживаться не буду.

— Кхм, так ты, правда, прибыл помочь? — спросил Гелб.

— И что если так? — спрашиваю его без тени эмоций на лице. Тот стушевался.

— Если тебе действительно нужен эфироцвет для профессора... — произносит Рот и коситься на Армони. Та кивает. — Он растёт в Старом городе. Поищите неподалёку от него, рядом с озером.

— Хм, вот так вот просто? — спрашиваю их и с сомнением смотрю на них. — А как же так свойственный нам алхимикам равноценный обмен?

— Сомневаюсь, что у тебя будет то, что нас заинтересует, — ответил Рот и покосился на Блау. Уже интересно.

— Ну, так скажите, вдруг окажется, что это у меня есть? — развожу руками, мол, вот он я, за спрос денег не беру.

— Хочешь сказать, у тебя есть философский камень? — наконец произносит Гелб. На это я лишь нахмурился.

— Зачем вам философский камень? — о да, вопрос действительно серьёзный. А учитывая то, как они косяться на своего немого брата, думаю, я уже знаю ответ. Я выразительно смотрю на Блау и вздыхаю. — Вы для этого и прибыли сюда? Что случилось?

— Это было двадцать лет назад, зимой. Он сильно простудился. А потом... — коротко поведал Рот.

— При всём уважении к профессору Эйзельштейну, но он не медик, — качаю головой. — Здесь нужен алхимик именно с медицинским уклоном. Если бы он попал к нему сразу после болезни, тогда бы ещё был шанс. Но так как случай запущен...

— Примерно тоже самое сказал и профессор, — отвечает мне Гелб. — Но мы так и не смогли найти толкового врача-алхимика. Ни один не оказался способен на то, чтобы вылечить Блау. А профессору нужно закончить свои исследования чтобы хоть как-то помочь ему.

— Хм, в таком случае вам повезло, — хмыкаю я.

— Что ты имеешь в виду? — хмурятся оба.

— Врач, специализирующийся на алхимии как раз перед вами, — отвечаю им. Те же застывают в шоке. Подхожу к немому. — Ну-ка, дай гляну.

Тот сначала покосился на братьев, но рот открыл.

— Хм, хм, — похмыкал я, изучая сей тихий ужас. — Мда, запущенный случай, нечего и сказать.

— Я так и думал, что ты не можешь помочь, — разочарованно качает головой Рот.

— Мда, знаешь, Рот, одна моя знакомая из Лиора всегда говорила: 'Верьте и вы будете спасены'. Потеряв любимого, она находила силу в вере, что лже священник, обманывающий их город, обладает силой способной вернуть её любимого к жизни. Вот такая вот история, — поведал я, вспомнив о Корнелло. — Мы с тобой оба алхимики и как алхимики знаем, что мёртвых не вернуть к жизни. Однако, Рот, твой брат ещё жив, потому я повторю тебе её слова — 'Верь, и он обязательно поправиться'. А теперь, Блау, не дыши и не сглатывай, пока я не скажу. Готов?

Тот кивнул. Я сложил руки и раздался хрустальный звон. Жест до боли напоминающий положение рук молящегося. Уверен, Роза тогда это тоже заметила. Я аккуратно приложил ладони к его горлу, а большие пальцы приставил к кадыку. После чего произошла алхимическая реакция.

— Теперь можешь дышать и глотать. Но не вздумай говорить. Процесс излечения только начался! — предупредил я его. Затем поворачиваюсь к его братьям, которые задержав дыхание, следили за происходящим. — Я обратил неправильное заживление вспять и направил его по верному пути. Но для окончательного восстановления нужно время. Голосовые связки очень тонкий инструмент. Сейчас у него должно быть небольшая резь в горле, но через день она пройдёт. А ещё через сутки связки должны окрепнуть достаточно, чтобы он смог произносить звуки.

— И он сможет говорить? — не веря своим ушам, спрашивает Гелб.

— К сожалению, нет, — отрицательно качаю головой и поясняю. — Он двадцать лет не разговаривал. Ему придётся учиться делать это заново. Кстати, не давайте ему холодного питья или кипятка. Только подогретое немного выше температуры тела. И пусть пока шарф поносит.

— Спасибо, — произносят Рот и Гелб. Блау же кивает.

Мы с Армони покинули их, пускай теперь разбираются с братом. Что интересно, девочка, с самого момента 'исцеления', поражённо смотрела на меня.

— Знаешь, Эд, мне на секунду показалось, что ты его прямо сразу и вылечишь, — призналась она, когда мы вышли из города и направились в сторону Хизгарда. — Это было так похоже на чудо!

— Чудо? Я не чудотворец, Армони. Не святой и не пророк, чтобы творить подобное, — отвечаю ей, одновременно вспомнив Корнелло с его чудесами. — У меня же на руках слишком много крови чтобы претендовать на титул святого. К тому же, как правило, такие чудотворцы и пророки плохо кончают. Поэтому я привык считать себя именно алхимиком. Учёным, а не чудотворцем.

— Но всё равно, это было похоже на чудо! — не унималась она.

— Возможно, ты и права. Для алхимиков, что стоят к богу куда ближе, чем все верующие мира вместе взятые, подобное в порядке вещей, — отвечаю ей. Но заметив её удивление, усмехаюсь. — Однажды ты поймёшь, что я имею в виду.

Вскоре мы достигли окрестностей Хизгарда. И неподалеку от дороги практически сразу наткнулись на искомый цветок. Который тут же был сожран боровом. А потом этот гад дал дёру.

— Что будем делать, Эд? — расстроившись, спросила Армони. — Побежим за ним?

— Хм, думаю лучше поискать ещё цветов. Не один же он тут. К тому же тот цветок всё равно уже непригоден.

— Ясно, — вздохнула она, как то странно держа руки за спиной. Так, похоже, кто-то решил обвести меня вокруг пальца.

— Хм, Армони, ты не хочешь мне ничего сказать? — выразительно смотрю на неё и указываю глазами вниз, там, где у неё были сжатые руки. Она попробовала отвертеться, пожав плечами, но наткнулась на мой теперь уже нахмуренный взгляд. Тогда она, наконец, сдалась и показала пять маленьких цветков.

— Прости, Эд, просто...

— Просто ты хотела получить дополнительные гарантии того, что я стану тебя обучать, — вздохнув, закончил я за неё. — Ладно. Давай попробуем найти ещё несколько цветов, а потом отправимся к Пастору. Думаю, он позволит нам провести один урок алхимии.