Мой рот почти раскрылся, чтоб обо всем этом уведомить Лёню, но меня нагло прервали.
— Как. Ты. Смеешь. Так. Разговаривать. С Герцем?! — блондин оказался в непосредственной близости от меня и смотрел на меня своими немигающими голубыми глазами. Страшно. И зачем так раздельно говорить? Чтоб лучше понимала? Так я и так поняла.
— Ты дебил? Я тут тебя спасаю от гнева твоего разлюбезного Герца, а ты мне вот так спасибо говоришь? — Жизнь не справедлива. Факт. За каким чертом я потянулась, чтоб врезать по морде этому наглому голубоглазому? От прилива неконтролируемого чувства обиды? И вообще, он мои мечты разрушил. Только мне нравиться начал и такое вякнул. Скотина неблагодарная! Точнее, они оба скотины неблагодарные, вот только я еще не поняла: какая более неблагодарная!
Короче, оказалось, что у блондина рефлексы такие же, как у Лёни, что, как следствие, приводит к выводу, что в пару тысяч раз лучше моих. Спасибо, конечно, этой скотине, что он меня не ударил — от удара я бы, скорее всего, отбросила коньки... копыта... ну, туфли бы точно, — но он меня не ударил, всего лишь оттолкнул. Вас когда-нибудь толкал тиагррис? Нет? Вы так много потеряли! Незабываемые ощущения свободного полета, феерическое чувство неизвестности (главный вопрос: во что я врежусь и переживу ли я встречу с тем, во что врежусь?) и, конечно, чувство сожаления за тот случай, который свел меня с Лёней. Еще я почувствовала себя ядром. Когда была маленькой, меня всегда интересовало, что испытывает человек-ядро, вылетая из пушки? Я вообще маленькой была — цирк любила. Это сейчас он испортился, все выступления какие-то неинтересные. Короче, в детстве мечтала быть цирковой артисткой. Гимнасткой, например, или укротительницей тигров... Но уж точно не девушкой-ядром. Хотя, по поводу тигров... Надо было все-таки быть аккуратнее со своими детскими желаниями — сбываются постепенно и совсем не так, как ты представляла! Во всяком случае, укротитель из меня хреновый вышел — тигры резвятся, как им вздумается, а я — летаю.
Мне повезло: за моей спиной не оказалось стены или еще одной дубовой двери, зато я качественно приложилась о створки другой двери — такие часто показывают в американских барах, да-да, те самые, которые распахиваются от легкого толчка в разные стороны. Мысленно я поблагодарила того, кто смазывает эти чудные дверки — раскрылись они без загвоздки, точнее, я их раскрыла собственной спиной... Больно. Всегда интересовалась: нафига такие ставили в американских барах? Странные они какие-то: по сути — половина двери, висящие посередине. Какая у них функция? Вот дверь понимаю — ее хоть закрыть нормально можно и тем самым предотвратить попадание человека из одного помещения в другое. Но эти? Даже если их закрыть — можно либо снизу, либо сверху пролезть... Что-то я отвлеклась... Дальше мне повезло больше! Я влетела во что-то более мягкое, чем дверь или стена, но определенно не в диван, ибо сомневаюсь, что диваны могут так материться. А вот следующим нашим пристанищем таки оказался диван, но прежде мы проскользили по столу. Точнее, скользил мой невольный спутник и, судя по ставшему более заковыристому мату, стол был далеко не пустой, но я особо этого не почувствовала, ибо вольготно распласталась по довольно объемному животу оппонента. Со стола со звонким дребезгом падали стаканы, бутылки, тарелки и, кажется, ваза.
— .... И какая с*ка мне за все отве... уууууу... — это последнее, что я расслышала до того, как что-то острое впилось кому-то кое-куда. Задрав голову, встретилась с вылезающими от боли и шока глазами здоровяка. Ба! Какие люди!
— Здрасьте! — Лыблюсь я в свои двадцать восемь. А чего мне не лыбиться? Судя по ощущениям — руки и ноги целы, спина обошлась парой-тройкой довольно болезненных синяков, а так, можно сказать, отделалась легким испугом, ну, может, и не легким. Зато встретила того, кого искала, и там, где совсем не ожидала. Хочу идти к ним работать! Если у них такая зарплата, что позволяет шляться в дорогие бары, а начальство закрывает глаза на то, что еще рабочий день. Да просто лафа.
— Ты кто? — какие у него глаза. Аж пожалеть хочется.
— Храброва Елена Александровна, — любезно представилась я, параллельно роясь в сумке, которую даже в полете не отпустила, а скорее вцепилась в нее, будто там парашют был. Жаль, его там не было! Надо взять на заметку, а то что-то до этого такая важная вещь не входила в мой список предметов первой необходимости. Ага, судя по бредовым мыслям, у меня еще и голова пострадала. Сильно. Или она давно стукнутая, а последствия постепенно проявляются? Началось все с Лёни или раньше? Так, взять на заметку: спросить у мамы, падала ли я в детстве на голову или, может, меня по ней били? — Я от Сергея Михайловича, компания "Топаз", он просил тут документики подписать... Подпишем? Павел Викторович? — глаза у бедного главного менеджера компании "Пилигрим" становятся еще больше и даже влажнеют от нахлынувших чувств.
— А... — с тоской в голосе. — А может вы слезть сначала изволите, Елена... как вас там по батюшке? — а, точно, в него же что-то воткнулось, больно, наверно, так сидеть, да еще я сверху.
— Ах, к чему формальности? — действительно, все так по-семейному, интимненько — я ж на его коленях восседать изволю. — Можно просто Лена, — начинаю я вставать с бедняги. Судя по возобновившемуся мату вперемешку со стонами, не слишком аккуратно. Неужели, я правда надеюсь, что после такого он мне подпишет эти несчастные документы? Скорее он мне иск предложит — за нанесение морального и физического ущерба.
-Лена! Ты жива? — О, а вот и моя главная беда. Черноволосая, смугловатая, высокая, подтянутая, в хорошем настроении — зеленоглазая, в плохом — красноглазая. Сейчас почему-то обеспокоенная и морда виноватая. Неужели волновался? И почему беда одна? Где вторая ходячая катастрофа? Белобрысая? У меня к этой морде еще должок есть. Правда, если эта морда уберется с моих глаз вместе с зеленоглазой мордой, я готова все простить и забыть. Как страшный сон. Честное пионерское.
— Э-э-э... Как бы тебе поточнее передать всю ширину и глубину моего состояния? Я определенно существую в этом мире, то есть не труп, но вот стоит ли называть это словом 'жива'? Что вообще есть жизнь? Если жизнь — это высокоорганизованная форма существования материи, осуществляющая обмен веществ и способная к воспроизводству, то тогда я жива. Хотя, по поводу воспроизводства, еще не проверяла. Так что если то, что со мной происходит последние несколько дней, это жизнь, то я предпочитаю спокойную смерть. В гробу тихо, спокойно, ни стрессов, ни волнений и вас — тиагррисов — нет, — наверно на столе был крепкий алкоголь, вот я парами и надышалась так, что опьянела. Такие речи на философскую тему вслух я только под градусом говорю без запинки. — Но что это мы все обо мне, да обо мне? Где этот хмырь?
— Кто?
— Вальте.
— Там, — взмах в сторону фойе. — Лежит, — добавляет Лёня. Ноги у меня начинают холодеть, сердце устремляется в кругосветное путешествие, желудок делает кульбит и прилепляется к позвоночнику, ноги подкашиваются и я опять плюхаюсь на колени к Павлу Викторовичу. Стон, мат, уже привычно и даже не удивляет. Больше всего меня волнует это равнодушное "лежит". Неужели Лёня его все-таки убил?!
Т-т-т-ы-ы его что? Того? — заикаюсь я. От такого вопроса перестает стонать Павел Викторович, наверное тоже интересно.
— Чего того? — раздраженно рычит Лёня, буквально сдергивая меня с колен несчастного менеджера "Пилигрима".
— Ну, того?! — ору я. Боже мой! Сейчас приедут менты и все, крышка, копец, полный аут.
Я не хочу в тюрьму! Слезы начинают течь градом.
— Что еще? — орет кошак. — Чего ты воешь? — и, не дождавшись ответа от меня, переводит свой требовательный взгляд на Павла Викторовича. — Чего она ревёт?! — бедный менеджер начинает икать, закатывает глаза, а потом вдруг хватает документы и начинает повторять как китайский болванчик.
— Я подпишу. Я подпишу. Я подпишу... — и подписывает все документы, не глядя. Я честно пытаюсь сказать хоть что-то, но горло перехватывает судорогой. Вдруг распахиваются те самые дверки, о которых я так чудно приложилась своей спиной, на пороге Вальте — живой, на руках у него тот самый секьюрити, по виду не очень живой.
— Я прошу прощения у Герца за свою очередную ошибку. Но позволю себе заметить, что эта женщина говорила в неподобающем тоне с Герцем, более того, такой тон совершенно непозволителен! — с начала меня охватывает безграничная радость, ибо Лёня Вальте не убил, что определенно радует, но потом меня вновь охватывает паника уже по поводу жизни другого человека.
— Что с ним? — трясущейся рукой я указываю на несчастную тушку секьюрити.
— А-а, — раздраженно отмахивается Лёня. — Я просто удар не рассчитал.
— Да он-то тебе чем помешал? Он, между прочим, здесь свою работу делает! — ору я.
— Да при чем здесь он?! Я Вальте бил, а он как раз за ним стоял! На него Вальте и рухнул!
— Но он хоть жив? — Господи, как же у меня губы дрожат. Да что там губы — я вся дрожу.
— Хочешь спросить, является ли он высокоорганизованной формой существования материи, осуществляющей обмен веществ и способной к воспроизводству? — на всякий случай уточняет Лёня. Я говорила, как я его ненавижу? Как запомнить-то только смог?
— Я спрашиваю: он хоть дышит? — блондин тем временем укладывает несчастного секьюрити на другой диван.
— Дышит, — скупо отзывается Вальте.
Это меня, безусловно, радует. Вот только что сейчас-то будет? Он же по рации сюда подкрепление вызвал! О, мама мия! За что мне все это?
— Слава Всевышнему! Лёня, пора делать ноги! — действительно пора, пока еще не поздно и нас не забрали в отделение милиции. Как Я там буду доказывать личность Лёни? "Извините, документов нет, в другом мире забыл". Шикарное объяснение.
С Лёниной стороны раздается тяжелый вздох.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем мне делать ноги? Они у меня свои, если надо — даже четыре, но уже лапы... — блин, вечно забываю, что язык он выучил как-то неправильно.
— Делать ноги, означает, что пора бежать и быстро, — очередной тяжелый вздох.
— Зачем?
— Ты — дебил!
— Как я недавно выяснил, определение 'дебил' ко мне неприемлемо, но можешь обращаться ко мне "лорд", — он опять издевается?!
— Сейчас сюда набежит куча охранников, основной задачей которых будет задержать нас и сдать в руки правоохранительным органам!
— При чем тут органы? — я сейчас его убивать буду!
— Делай, как говорят, лорд хренов, пока тебе хвост не оторвали!!!
— Мой Герц! Как можно позволять этому низшему существу так с вами обращаться?! — и этого блондинистого кошака я тоже буду бить, долго и с наслаждением!
— Ты кого низшим существом обозвал? Кот блохастый! — вот когда он стоит с закрытым ртом, он просто идеал мужчины, но как только его открывает... Лучше бы ему молчать. А про свой полет, которым я ему обязана, я теперь никогда не забуду, при этом этому придурку лучше бы быть подальше от меня в этот момент!
— Мой Герц, можете не волноваться. Охрану я отозвал, — и тишина. Честно, мой мозг пытался переварить это сенсационное заявление.
— Вот так просто взял и отозвал? Ты кто? Пуп земли? — странным образом Лёня помалкивал, только наблюдал за нашим общением с Вальте, при этом словно пропускал мимо ушей все, что говорил блондин, так, будто не слышит. Игнорирует? Детский сад, вторая группа! Он бы еще по-другому обиделся! — Я спрашиваю: почему охрана этого заведения послушалась твоего приказа?! Ты что, хозяин этого заведения? — молчание было мне ответом. Видимо, такой игнор моей персоны должен означать, что меня не воспринимают как существо разумное. Замкнутый круг какой-то. Лёня игнорирует Вальте, Вальте игнорирует меня, до полного завершения оборота, мне надо игнорировать Лёню, чтоб мы полностью и до конца не смогли понять друг друга. Ах да, еще мы дружно игнорируем Павла Викторовича, который под шумок пытается уползти. В принципе, пусть ползет: документы он подписал, мне от него более ничего не надо.
— Лёня! Этот блохастый тип, твой сородич, не хочет отвечать на мои вопросы, — плаксивым тоном заявляю я. И это даже не притворство. Я просто смертельно устала — устала от потрясений, устала о неясностей, устала от сюрпризов, которые словно из рога изобилия льются на мою несчастную голову, пришибая ее своей невероятной сюрпризистостью.
— Мой Герц, как может это существо называть вас так?! Это недопустимо! — орет блондин.
— Заткнись хвостатый! На себя посмотри. Допустимо своего Герца рогоносцем делать? А?! Ты куда Марту дел?! Придурок. Где наша невеста?! Я тебя спрашиваю!!!
— Какая ваша невеста? Ты-то тут причем? Какое ты вообще имеешь отношение к Герцу? — ого, прогресс на лицо, мне стали отвечать.
— Да после всего, что мне пришлось пройти, я на ней готова жениться!!! Или убить ее на фиг, за все те несчастья, что она мне принесла! Вместе с тобой под одной яблонькой закопаю! Казанова хренов!
— Да это вовсе не ваше дело! Кто, на ком и когда жениться будет! — Нет, ну вот наглость, я из-за этих двух придурков натерпелась много всего и в больших размерах: меня пытались изнасиловать; я мокла под дождями; выставлялась на посмешище; спала в ванне со сковородкой, после того как узнала, что мой сожитель не только иномирянин, но еще и оборотень до кучи; я практически лишилась работы; некоторые соседи уже считают меня сумасшедшей; за мной следят из какой-то полугосударственной структуры по надзору за иномирянами; я потратила кучу денег на одного конкретного пришельца и ввела близких в заблуждение по поводу моей скорой свадьбы с австралийцем; мой племянник зол на меня, а моя мама чуть ли не шьет подвенечное платье; мой папа качается успокоительным, ибо считает меня сексуальной извращенкой, любящей наручники и другие секс игрушки! И если бы не последние события, я бы давно проверила свою почту и поспешила удалить ту жуткую анкету до того, как странные личности стали мне названивать! При этом добрая половина из них считает, что я всерьез выращиваю дома венерину мухоловку! Я узнала о существовании берсерков и других существ, населяющих мой мир! Красноглазый кошак не дает мне спать по ночам, потому что для него я стала любимой подушкой! И после всего этого то, что происходит между Лёней и Вальте, не мое дело?!
Я честно собиралась вспылить, со всеми вытекающими отсюда последствиями, а именно: с битьем посуды, криком, руганью и слезами, но меня остановил громовой, женский и очень властный голос.
— Что здесь происходит?! — в дверях, ведущих куда-то вглубь бара, стояла женщина. Высокая, эффектная, ей было слегка за тридцать и у нее было очень волевое лицо. С первого взгляда было понятно, что эта женщина привыкла повелевать. Она не была красива в общепринятом понятии красоты, но мимо такой женщины, наверное, любому будет сложно пройти. Прическа, макияж, одежда — все подобрано идеально. Настоящая бизнес-леди — эффектная и неприступная, словно обжигающий огонь.
Вот так мы все стояли и пялились на нее, как на второе пришествие, говорить никто не мог. Да и что тут скажешь? "Здесь происходит разборка между пришельцами из другого мира, просьба не беспокоить, идет мордобой"? Глупо как-то. Хотя, Лёня очень даже с интересом смотрел на мадам. Юбочник хренов!
