— Засиделся наш князь-полковник без хорошего дела. А ещё плачется, что людей у него не хватает. Тут и город нужно строить, и дорогу прокладывать, и уголь добывать. Пусть повоюет. Как раз рабами обзаведётся, заодно, я уверен, привезёт богатую добычу. А ты сам знаешь, по закону половина добычи отдаётся в казну... Кстати, я тут с нашими адмиралами разговаривал, они сказали, что мы можем отправить в тот регион двенадцать кораблей.

— Тогда в понедельник с утра необходимо собрать общее совещание и обсудить этот вопрос более детально. А в целом я одобряю твоё предложение. Хватит шурину зазря штаны просиживать и воду мутить. Да и в Индонезии пора показать, кто главный. Иначе, если спустишь обиду, совсем страх потеряют.

— Полностью с тобой согласен, Павел Андреевич. Только есть один нюанс...

— Слушаю.

— Корабли шли под флагом княжества Гоа. Вот и акцию устрашения тоже нужно провести под этим флагом. За это высказался сам Олег Быстров.

— А чем тебе наш флаг не нравится?

— Мы сейчас ведём переговоры с Китайским императором. Если ему станет известно о том, что мы в Малайзии и Индонезии ведём себя слишком агрессивно, то переговоры могут сорваться. Зато княжество Гоа в своём праве. Это же её корабли пострадали.

— Действительно... Да, я думаю, так будет лучше. Но на совещании этот вопрос тоже надо обсудить.

— Конечно, — кивнул Бурков. — И ещё, Павел Андреевич...

— Что?

— Олег Быстров тоже от рабов не откажется. Для добычи руды нужны работники...

— На совещании всё обсудим. А ты пока про другие новости рассказывай. Что у нас в Европе?

— Правительство Османской империи и Венеция заключили союз.

— Ох...еть! — только и смог выдать император.

— Ничего необычного, — пожал плечами министр безопасности. — Мне думается, что венецианцы при помощи турок постараются вернуть утраченные позиции, заодно получить торговые преференции на её территории.

— Хм, тоже верно. В Турции султана уже выбрали?

— У принца Джема остался малолетний сын — Мурад. Его и объявили султаном. Правда, управлять страной будет регентский совет.

— Ясно. А как на это дело смотрит Египетский султан?

— Каит-Баю невыгодно усиление, как Турции, так и Венеции. Он скорее негласно поддерживает Андрея Палеолога. А в целом занимает нейтральную позицию, своих проблем хватает.

— Понятно, — император почесал кончик носа и задал очередной вопрос. — А Андрей Палеолог, кроме португальцев, ещё с кем-нибудь сдружился?

— Если брать Балканские княжества, то они не спешат выказывать ему своё расположение, — невесело усмехнулся Бурков. — Османский надзор ослаб, поэтому "ребятишки" больше заняты внутренними разборками. Короче, в качестве явных союзников их рассматривать не стоит. Зато нашлись союзники в лице рыцарей госпитальеров, которые обосновались на острове Родос. Римский папа тоже поддерживает Андрея Палеолога, но сильно недоволен его переходом в православие. А вот с Венецией у понтифика совсем отношения испортились. К тому же, несмотря на нашу тайную помощь, герцогство Феррара потерпела от республики сокрушительное поражение. Как ты помнишь, там шла война за контроль над добычей соли.

— Да. Хотя, насколько я помню, Римский папа изначально помогал именно Венеции.

— Там, Павел Андреевич, родственный интерес был. Он хотел, чтобы в результате этой войны его племянник Джироламо Риарио обзавёлся кое-какими землями. Только племянник, который занимал пост капитана-генерала Церкви, неожиданно помер, — загадочно улыбнулся министр безопасности.

— Это когда с нашей помощью Флоренция потеряла свою независимость?

— Да. Сейчас она находится под протекторатом Святого Престола.

— Ладно, оставим прошлые дела, — махнул рукой император. — Что понтифик в настоящий момент предпринимает против Венеции?

— По большому счёту — ничего. Его сильно напугало поражение Феррары. Он лишь грозится. Венецианцы грозятся в ответ, типа Сикст IV поддерживает Палеолога, который начал против них войну. А про украденные драгоценности они знать ничего не знают. Если какие-то там капитаны по своему разумению пустились на воровство, то Бог их уже наказал, утопив всех в море.

— А отравление португальского короля? Есть же документы... — недобро усмехнулся император.

— Кричат, что это ложь и подделка. И сами переводят стрелки на Святой Престол, а так же на банкиров-иудеев, которых пригрел понтифик.

— Да уж, заварили мы кашу...

— Она и без нас бурлила, — пожал плечами Бурков. — Разных господ много, а денег и власти мало. Вот и грызутся друг с другом. Пусть и дальше грызутся.

— Но Венеция после победы над Феррарой усилилась! — возразил Павел Андреевич. — Начнёт гадить Андрею Палеологу, а так же нам...

— У Венеции вся сила в её флоте. Я отдал приказ нашим агентам, которые проживают в Италии, совершить диверсии на Арсенале. Кроме этого, вывести из строя опытных корабельных мастеров.

— Хорошо, — невесело согласился император.

— И ещё, Павел Андреевич, мне не даёт покоя Генуя. Слишком большие у неё амбиции. А если быть точнее, то у гильдии менял, которые в 1407 году учредили банк Сан-Джорджо. Щупальца этого банка чересчур далеко растянулись... Чайники нужно давить, пока они не стали паровозами.

— Я не против, сам знаешь. Только наших ушей там близко быть не должно. Желательно, чтобы все стрелки указывали на османов...

— Или на Габсбургов, — перебил министр безопасности.

— На Габсбургов?

— Да. Они тоже набирают большую силу в Европе. Представитель их династии сейчас является императором Священной Римской империи.

— Как его имя?

— Фридрих III. Если брать ТУ историю, то его сын — Максимилиан I, когда станет императором, возьмёт под свой контроль не только половину Европы, но и заморские колонии, которые были открыты в результате великий географических открытий.

— Чем Максимилиан I сейчас занимается? — тут же поинтересовался император.

— Ведёт войну с Францией. Всё Бургундское наследство не могут поделить. Одно время даже вроде договорились, но случился неприятный казус, был убит французский посланник и боевые действия возобновились.

— Помню, ты докладывал о провокации, совершённой твоими агентами, — кивнул Павел Андреевич.

— Кстати, — продолжил Бурков, — в настоящий момент Максимилиан I поддерживает Великого Литовского князя Михаила Олельковича.

— Ого! С чего вдруг?

— Его привлекают некоторые земли в Польше.

— А-а! Теперь понятно, — иронично усмехнулся император.

— А ещё Максимилиан I посватал своего шестилетнего сына за старшую дочь Фердинанда II Арагонского.

— Эта дочь того испанского короля, который вместе со своей женой попал в горах под камнепад и умер от ран?

— Да, — Бурков на секунду прикрыл веки. — Жена умерла сразу, а он ещё некоторое время пожил.

— Помню, — поморщился Павел Андреевич. — А что сейчас вообще происходит в Испании?

— Наметилось некое замирение. Королева Неаполя — Хуана Арагонская, которая является родной тётей всех трёх дочерей Фердинанда II Арагонского, смогла сплотить вокруг себя самую мощную группировку из испанских дворян. Тем более все три наследницы находятся под её строгой опекой.

— Понятно. А сколько лет сыну Максимилиана I?

— Шесть.

— Не рановато ли жениться? — удивился Павел Андреевич. — Пацан, наверное, больше о мамкиной титьке думает, чем о женитьбе.

— Это не важно, о чём он думает. Тут политика и подобные вещи происходят в порядке вещей. Женятся детьми, а когда достигают совершеннолетия, то их допускают до брачного ложа.

— А девочке сколько лет? И как её зовут?

— Девочке этой осенью исполнится четырнадцать. Звать её Изабелла Арагонская.

— Ха-ха! — засмеялся Павел Андреевич. — А вот девчонка уже точно мечтает о мальчиках... Самый возраст. И как на предложение Максимилиана I реагирует тётя девочки?

— Хуана Арагонская женщина умная и, учитывая разницу в возрасте, предлагает Максимилиану I свою среднюю или младшую из племянниц. А вот старшей нужен муж постарше. Именно она является прямой наследницей трона, и её замужество подразумевает скорейшее рождение наследников. Короче, идут переговоры.

— Ясно. А как поживает королева Португалии?

— Активно рулит страной и ждёт своего суженного. В Греции наши люди нашли человека, подходящего на эту роль. Деньгами, документами и регалиями его обеспечат.

— Кто он?

— Авантюрист. Выходец из низов. Достаточно образован. Андрей Палеолог при португальских рыцарях назвал его своим братом.

— Братом?! — удивился Черныш.

— Братом не в смысле родства, а по статусу.

— Ясно. Как его зовут?

— Зигмунд Томашевич, якобы сын последнего короля Сербии и Боснии.

— А у короля был сын?

— Был, — кивнул Бурков. — И дочь была. Но оба по разным причинам умерли, причём умерли под другими именами.

— Почему под другими?

— В своё время османский султан увёз их в Константинополь, где они приняли ислам и взяли себе другие имена.

— Вот, значит, как, — усмехнулся Павел Андреевич. — А этот Зигмунд Томашевич не сорвётся с нашего крючка?

— Нет. Без нас он никто. А будет рыпаться, все сразу узнают, кто Зигмунд на самом деле. Жить после этого ему останется недолго.

— А другие родственники у последнего короля остались? Я имею в виду тех, кто сможет опознать подлог?

— Был брат, который служил у османов санджак-беем. Но он погиб в последней битве, где Андрей Кудрявцев разгромил османов.

— Что же, тогда дерзайте... А из Литвы, есть ещё какие-нибудь новости?

— Печальные.

— Почему? — нахмурился Павел Андреевич.

— Не состоялась свадьба между Семёном — сыном Михаила Олельковича и Еленой Волошанкой — дочерью Молдавского господаря.

— Вот как! А что случилось?

— Обоих отравили прямо на свадьбе. Сам Великий князь избежал смерти по счастливой случайности.

— Ничего себе! — Павел Андреевич даже поднялся со своего кресла и прошёлся по кабинету. — Нашли, кто к этому причастен?

— Имена тех, кто непосредственно отдал приказ, пока неизвестны. Но все ниточки тянутся к полякам и к католической церкви. Правда, непонятно, кто больше причастен? Короче, замес там начался ещё тот. На стороне Литвы сейчас воюют Молдавский господарь Стефан III Великий и Максимилиан I, который больше оказывает моральную поддержку, чем военную. За Польшу рубится король Чехии Владислав II Ягеллон и его брат Ян Альбрехт, который является королём Польши. А ещё непонятно на чьей стороне в свару влез Тевтонский орден. До этого он являлся вассалом Казимира IV Ягеллончика, которого сверг нынешний Литовский князь. Но, как мне кажется, братья-рыцари решили вернуть себе прусские земли, откуда их выгнали в 1466 году.

— Блин! — император остановился и потряс головой. — Ну, и винегрет...

— Это я только основных участников события обозначил, — хмыкнул Бурков. — Там под их знамёнами, кого только нет... Без литра водки не разберёшься.

— Ага, — улыбнулся Черныш, — а после литра всё станет по барабану. Короче, как я тебя понял, ты сейчас будешь всячески портить жизнь Венеции, Генуе и Габсбургам?

— Им в первую очередь. Так же не буду забывать про остальную Европу. А вот с Данией хочу заключить взаимовыгодный торговый договор или даже союз.

— С Данией?! — удивился император. — Зачем?

— Ты, Павел Андреевич, присядь сначала, а то мне голову задирать приходится.

— Ну, присел... И чего?

— Договор я хочу заключить от имени Андрея Палеолога. А Дания нам нужна, как противовес Ганзейскому союзу. Слишком буржуи сильно давят на неё. А если мы станем продавать Дании по низким ценам специи и пряности?..

— А кто сейчас там король? — поинтересовался император.

— Некий Иоганн или по-датски Ханс, король Дании и Норвегии. Швеция, согласно Кальмарской унии, по идее тоже должна быть под ним, но ею управляет какой-то регент из шведских феодалов. Звать регента Стен Стуре Старший. Короче, между Данией и Швецией тёрки. Тем более шведский Стокгольм активно сотрудничает с Ганзой. А ещё Швеция открывает рот на бывшие земли Ливонского ордена, которые подгрёб под себя Михаил Олелькович...

— Да, уж, — хмыкнул император, — очередной клубок змей.

— Точно! Так вот, если мы заключим торговый договор с Данией, то получим возможность влиять на расклад сил в том регионе. А ещё, продавая задёшево специи и пряности, мы нанесём экономический удар по Венеции и Генуе.

— А что Дания даст взамен?

— Ну, в самой Дании, по сути, ничего нет. Хотя, если поискать... Но король-то не только датский, но и норвежский... А вот в Норвегии много чего есть хорошего. В основном, конечно, различная руда. Кстати, мы даже можем подсказать, где стоит поискать медь, серебро, свинец... Чего бы все эти ништяки не менять на пряности и специи? Кстати, у них и с солью туго, несмотря на то, что море рядом. Не научились ещё люди добывать её в промышленных масштабах. А о сахаре даже не мечтают. Благо, хоть мёд иногда перепадает.

— Неужели, всё так плохо?

— Ну, если брать аристократов, то у них особых проблем нет. А вот простой люд точно не жирует. В общем, скромно народ живёт, даже дворяне.

— Хорошо, в понедельник на совещании этот вопрос тоже обсудим. Официальное торговое представительство в Дании, думаю, нам точно не помешает. Да и Швецию надо попридержать. А то ишь, губу раскатала... Ладно, какие ещё есть новости?

— Из Архангельска есть хорошие новости, — ответил министр безопасности.

— Слушаю.

— На архипелаге Шпицберген построено два монастыря. Это мы посоветовали Ивану III так сделать. Типа, застолбить место за собой. Он, благодаря нам, карту северного полушария знает хорошо, в отличие от правителей других стран. Теперь на Шпицберген ссылают разных разбойников и просто неугодных людей, чьи жизни по большому счёту никому не нужны. Конечно, персоны поважнее дальше Великого Устюга не отправляют. Так вот, создано два монастыря...

— В каких конкретно местах? — перебил император.

— Если брать ТЕ карты, то это Баренцбург и Пирамида.

— А сейчас, как прозвали?

— Макарьева пустынь и Иоанна-Предтеченский монастырь.

— Смею предположить, — император почесал подбородок, — что все сосланные туда людишки добывают в основном уголь?

— Совершенно верно. Во-первых: практически все печи в монастырях заточены именно под уголь. Во-вторых: уголь там хорошего качества, как раз для наших предприятий в Архангельске очень нужный. Как ты знаешь, мы построили пару солидных домниц и пудлинговые печи. Так что чугун и сталь выплавляем в большом количестве. Хватает и на верфи, и на другие дела...

— Недостатка в кузнецах нет?

— Нет, — помотал своей лысой головой Бурков. — Наши вербовщики прошлись частым гребнем по Пскову, Новгороду и Устюжне... Короче, три десятка хороших кузнецов набрали. Правда, пришлось немного раскошелиться. Трудно срывать людей с насиженных мест.

— Главное, чтобы отдача была хорошей, тогда и затраты быстро отобьются.