А в следующую минуту тело Габриэля показалось над волнами. Юноша был без сознания. Болтался тряпичной куклой в воздухе. И упал бы вниз, если бы не связующая нить.
— Я так и знал, малыш. Ты решил со мной попрощаться. — Малал потянул ангела медленно, чтобы центр источника, который продолжал закручиваться и вихрить, не выплеснул новых фонтанов. Помедлил еще немного, и вот уже светлый странник опускается в прибрежную пену. А в руках у него. Что это?
Король подбежал к Габриэлю, что-то крепко зажавшего между ладонями. Попытался разжать, но юноша сразу открыл глаза:
— Ты не должен это видеть.
— Ты вздумал-таки не возвращаться, — Малал упал коленями в мокрый песок, потянул голову юноши на них. Глупенький! Все ради тебя. Делай со своей тайной, что хочешь, но не покидай. Ни на секунду.
Или ты не понимаешь, как мы рискуем? Уже двигает рука пространство, уже оскалились грааны. И звери их армий ощетинились на светлое марево.
Немедленно. Король подхватил обессиленного ангела на руки и понес в сторону границы. Видя всплески между ладонями Габриэля и понимая, что тот теперь слишком занят зарождающимся из небытия сущим.
Но мужчину это мало волновало, гораздо сильнее беспокоили его черные змеи, появлявшиеся на земле. Змеи пытались дотянуться до Габриэля, схватить за ноги. Малал же просто перешагивал через предвестников появления демонов и ухмылялся — не выйдет. Не найдете. Скоро они достигнут границы. А там — стена. Там озерный край и шесть месяцев ядовитых туманов. Будет время поговорить и зацеловать уста. Мой малыш, потерпи.
Мы все испытываем страх,
Боимся что-то потерять.
И распускаем сети зла,
Пытаясь как-то удержать.
Мы все желания храним,
Как драгоценности, в душе.
И за мечтой во тьму бежим,
Нас не вернуть на свет уже.
Мы милосердие давно
Сменили жадностью к вещам.
И пьем у похоти вино —
Спеша к свиданию во вран.
17
Свет. Вы задумывались когда-нибудь, что из себя он представляет? Вы выходите из дома, занимаетесь своими делами, работаете, готовите есть... Свет — вы обитаете в его слабом свечении каждый день. Но если спросить, откуда он берется, то обязательно покажете на небо. Туда, где золотом переливается солнце, и расскажете все, что учили про это небесное тело.
А теперь я разрушу ваши представления об энергии, горении и прочей ерунде, выдуманной людьми, и введу вас в языческую бесовщину. Свет — это тьма. Свет в буквальном смысле рожден из тьмы. И значит тьма — божественна...
Ад в груди Сариила сменился отголосками проникновения в самую глубь зерцала. Дно полыхало крутящимися черными змеями, что теперь не позволяли цветку закрыться и вызывали вспышки в голове. Жрец повернулся на бок и окончательно очнулся после акта насилия, еще рвущего внутренности на части, потянулся за покрывалом, чтобы закрыть тело, на котором бурыми пятнами красовались розы порезов, и встал, хотя давалось это ему с величайшим трудом. Сущий несколько раз поднимался и несколько раз садился обратно на кровать, уверенный, что сзади него дремлет чудовище по имени Малал. Смотреть на мерзавца, спрашивать, почему он так поступил, совершенно не хотелось. И потому жрец сохранял остатки гордости и самоуважения, хотя...
— Собираешься уйти, — голос за спиной не принадлежал хозяину озерного края. Незнакомые оттенки, глубина, мурлыкающий тембр заставили высшего ангела резко обернуться и обмереть от изумления.
— Ну, что так смотришь? — усмешка прозвучала громом в темной комнате. Ведь за окном уже давно стояла ночь. Стрекотали без умолку кузнечики, пели громко песни тритоны в ближайшем пруду, и зеленая луна, нежная, нарядившаяся в листву, как невеста эльфов, плыла все выше к звездам. Вспыхнул огонь в светильнике.
На той стороне от кровати, улыбаясь снисходительно, даже с какой-то иронией стояла совершенно незнакомая нагая женщина. Нет, вернее демоница. Потому что аура ее была гуще самой черной тьмы.
Ангел пораженно вскинул свои аккуратные, ровно очерченные брови, рот его чуть приоткрылся не в силах скрыть изумления силе магии — что за... метаморфоза? Как такое вообще возможно?
— Язык проглотил, гаденыш, — голос, исходящий от незнакомки оставался тем же, что и во время недавнего кошмара, низким, злым, с нотками льда. — Я ведь тебя не отпускал!
Сариил окончательно плюхнулся на кровать и протер глаза. Нет, видение не растворилось. Осталось здесь. Женщина резким движением выкинула руку вперед: та гутоперчиво растянулась, схватила сущего за косу и потянула на себя с такой силой, что буквально перекатила ангела через ложе и бросила к ногам странного существа.
Тьма. Она лизнула Сариила вновь, вздернула, затрясла в своих руках — человеческих, маленьких, с тонкими пальцами. Она выглядела как женщина, с золотистой кожей, темными волнами волос, невероятно красивым лицом и глазами такими зелеными, что можно было утонуть в их глубине в одночасье.
А тело: Сариил никогда так близко не видел женского тела! Сияющего блеском юности, пленяющего округлостью форм и мерой, которую так часто называют идеальностью.
— Не отпускал? — Сариил подавил стон от очередного толчка боли в груди. Ощутил, как самый центр распирает в стороны, словно разводя намеренно. Черные змеи на дне переформировались в звезду с проемом посередине, и теперь встраивались в зерцало, чтобы то всегда было открыто для нового господина.
— Не отпускал. Надо десять раз повторить, чтобы до тебя дошло? Ты слабоумный? — женщина усмехнулась, оставила Сариила стоять посреди комнаты, а сама бесцеремонно полезла во внутренний шкаф в поисках одежды. — Так, что у нас тут есть?
Жрец с возрастающим ужасом и изумлением наблюдал за действиями создания, свитого из мрака. — Ага. На, держи, прикройся! — в сущего полетели штаны и рубашка. — Блядство! Черт! Ничего по размеру. — вещи падали на пол, женщина обернулась и еще раз глянула на оторопевшего Сариила. — Одевайся, я тебе сказал! Чего ждешь? Когда Малал тебя спасет? Он не придет.
— А ты... кто тогда? — сущий автоматически исполнил приказание и начал одеваться.
— Я? Ах сука, ничего по размеру! — женщина наконец что-то выбрала и быстро натянула. Рубашка на ней болталась, брюки пришлось в несколько раз подвернуть и затянуть ремнем до предела. — А ты что думаешь? Принцесса пожаловала? — басом громыхнула она. — Пошел вперед быстро! — прямо перед сущим появилась черная дыра, в которой крутились потоки хаоса и сверкали молнии. — Быстрее! Давай! — сильный толчок в спину, и Сариил полетел в пропасть.
Он даже думать не успевал, не то чтобы оценивать сложившуюся ситуацию, а тем более переваривать зрительные образы.
Просто падал через тысячи отражений, просто резался о рваные края реальностей, потому что свет, исходящий из зерцала, рвал их и делал невероятно острыми.
А потом Сариил очнулся на земле. Пахло гарью, горящими телами, смолой и еще чем-то ужасным. В глаза лился черный дым, заполнял нос и каждую клеточку пропитывал войной.
Приат! Сущий едва не завопил, когда кто-то поднял его за шкирку и сказал:
— Этот? Уверен, что мы должны его оставить?
Высший ангел дернулся, ткань чужой рубашки на теле треснула, и тут же огромная рука перехватила через грудь.
-Сейшаат, эти твареныши сущие лишь навредят.
— Я сказал оставить. Остальных перерезать.
Великие небеса! Жрец сквозь пелену узрел ад, творившийся в источнике. Полыхали сады, чей аромат когда-то лился эфиром в каждую заблудшую душу. Уже не возродится их благодатный цвет. В руинах лежит город ангелов, и сами ангелы, их тела повсюду. И кровь, в ней испачкана одежда и разум.
Сариил серым пламенем взглянул на женщину, которая теперь рылась в походной сумке, висевшей на боку темного вихря, — так называли коней хаоса, — достала оттуда фляжку и стала жадно пить. По шее ее полилась алая кровь, жажда неутолимо преследовала демоницу. Которая уже осушила одну емкость до дна и принялась за другую.
А некто продолжал удерживать Сариила от лишних действий. Крепко, с явной ненавистью.
Его лапищи прижимали спину к ледяному металлу, в который была закована грудь, впивался подушками пальцев через одежду между ребрами.
Ангел силился, чтобы не издавать лишних звуков. Терпел эту злость. Не поднимал глаз, хотя чувствовал вокруг себя присутствие всех граанов врана. Да, твари были повсюду. Их лагерь высился черными шатрами прямо на главной площади приата. Сариил молился святому Агнцу, его милосердию, превращающему тьму в свет. Потому что нельзя, чтобы трупы валялись вот так — на священной земле без расплаты. Потому что...
— Поставь его. — женщина наконец усмирила жажду и подошла. Сариила опустили на землю, а ведь до этого он даже мысами босых ног не касался камней.
— Как прикажешь, — рука сзади толкнула жреца навстречу странному существу. Тени темных лордов проявились отчетливо, вышли разом из осколков отражений. Боги! Так демоны связались друг с другом из разных концов мира источника? Они оставили войска и... Пришли решать судьбу сущего.
Сариил еще ниже опустил голову... Лишь бы не видеть никогда оскала перевоплощенных чудовищ.
Он тонул в сгущающейся над горящим приатом тьмы каждого граана, читал, что они делали в эти месяцы. Как врывались в поселения на островах, как насиловали и пытали ангелов, отчаянно защищавших приат. Как добрались до центральных дорог в сады. И как встретили огненных серафимов и тысячи и тысячи отражений.
— Пусть поднимет глаза, пусть смотрит прямо в присутствии граанов, — смех одного из темных лордов, и вот уже острие черного меча тянет подбородок вверх.
Ледяные осколки со всех сторон впивались в ауру Сариила. Демоны были так близко, так ощутимо, что его вскрытое зерцало, в котором огнем горела распорка, начало сокращаться, пытаясь закрыться.
— Где ты его поймал, Сейшаат? — огромный, почти три метра ростом демон с интересом разглядывал сущего.
— В озерном краю, Кхорн. Наш мальчик предал собратьев ради высокой цели. — усмехнулась женщина и сверкнула огнем зеленых глаз. — Он спас часть ангелов от расправы. Так ведь, мой сладкий, — дьяволица безо всякого стеснения, прямо в присутствии темных тварей начала переодеваться. Оторвать взгляд? Сариила гипнотизировала сила темной твари. Синяки, которые он теперь заметил на плечах, на спине, подтеки, ссадины... Что это?
— Интересуешься? — другой лорд усмехнулся. Странный. Его руки худы, пальцы слишком длинные, как кости. Господи, да это и есть одни кости, немного покрытые мясом.
— Дагон, не пугай нашего мальчика, он и так едва дышит, а тут ты с отрастающими руками... — опять этот здоровяк влез с нездоровым юмором, куда не следует. Навис над ангелом скалой и пшикнул.
Сариил не мог больше сдерживать дрожи, пропитывающей вены зимней стужей. Они разорвут тебя на части. Они тебя... Сколько их? Трое, пятеро... Их десять. Как и говорилось в книгах. А во главе...
Глаза бегали по тварям, но все время возвращались к темной женщине. Та уже успела натянуть черный военный костюм, сапоги, покосилась в сторону выжидающих граанов.
— В шатер его. Вы посмотрели! Обещание выполнено.
— Выполнено наполовину. Агнца мы так и не поймали. — белокурый демон толкнул жреца вперед. — Иди, как тебе велели.
— Сперва с остальными пленными разберемся. Теперь я хочу отдохнуть, — зеленые глаза потемнели. — И восстановиться. — демоница раскрыла полог, пропуская совершенно оробевшего Сариила внутрь. — Доложите вечером обо всем.
Полутьма, пряные запахи, перемешанные с вранской мерзостной сладостью — так пахнут волшебные травы, которые используются для переходных состояний. Наркотические добавки дымятся в палочках. В дальнем углу собрана из тюков кровать. Она накрыта плотным ковром из покоев Уриила.
— Ложись, — приказ вывел жреца из аморфного состояния. Тварь позвала к себе похлопыванием по импровизированному ложу. — Не заставляй повторять дважды.
— Они называли тебя Сейшаат? — высший ангел прикусил губу, потерянно сделал шаг вперед. Вошел в круг магии, делавший шатер неприступным.
— И что?
— Ты Змий?
— Боишься? Не ожидал увидеть хрупкую девицу во главе армий тьмы? — рык, перешедший в смех. — Ты забываешь всегда, что у меня два лица. Иди сюда...
Жрец подчинился. И когда опустил голову на подушку, сразу оказался в объятиях демоницы. Она навалилась сверху массой, не соответствующей милой внешности. Цепко схватила в свою власть запястья Сариила и почти сразу выпустила из груди сверкающую жадную змею, что проникла в зерцало через проход.
Сущий сжал зубы от боли. Его алкали не менее жадно, чем кровь. Его впечатывали в твердые тюки исполосованной спиной. Зеленые глаза ни на секунду не отрывались от лица, и Сариил не смел отвернуться. Терпел муку, усиливающуюся с каждой минутой. Теперь распорка расширилась пропуская хозяина все глубже.
Боль растеклась по животу, потому что чудовище проникло во внутренние каналы крыльев и вибрировало в них, заставляя выделяться соки источника.
Сариил и хотел бы думать, хотел бы понять, что произошло в спальне короля рыжих. Как туда попал демон и каким образом смог вытащить ангела в горящий приат? Но теперь было слишком поздно для соображений. Теперь он служил пищей вранскому монстру. Явно ослабевшему и нуждавшемуся в быстром восстановлении.
Сариил помнил, как начала кружиться голова, как его понесло в воронку полубреда, сознание то уплывало, то возвращалось, и каждый раз, когда он поднимал отяжелевшие веки, то зрел над собой изменяющийся, расплывчатый лик.
Хаос. Что же произошло? Твою магия растратилась на войну? Тебя убили? Почему ты не способен набраться мощи? И... колкие шипы в груди, в лепестках зерцала. За гранью алым горит источник. Слабость размягчает руки и ноги. А потом наступает долгожданная нирвана, когда уже все равно, что ты донор.
Сариил никак не мог очнуться, хотя ощущал, как по щекам хлестает молниями.
— Давай, давай! Приходи в себя, маленькая паскуда. Ты еще мне пригодишься, — новый удар, и высший ангел лицом к лицу оказался с темным лордом. Лишь яркие зеленые глаза выдавали в нем недавнюю демоницу. — Живой! Молодец! Ты не такой слабый, каким выглядишь внешне. Вставай! Поглядишь на показательную казнь. — смуглый, высокий, мужчина одновременно казался истощенным и еще болезненным. Но он уже утратил образ дьяволицы окончательно.
— Я не могу, — Сариил попытался встать, но яркие вспышки от проникновения подкашивали ноги.
— Можешь. Я смог и ты — тоже. Знаешь, сколько странников мне пришлось выпить до дна?
Жрец отвел взгляд от граана. Сотни. Не почувствовать змей в твоем прогнившем вранском теле невозможно. Ты пил и сваливал тела в овраг, где когда-то цвели розы. Ты — монстр.
— Смотри на меня, приатская шлюха! — Сейшаат потянул Сариила за волосы вверх. — Я оставил тебе жизнь лишь потому, что мне нужны сати. Много сати, которых ты будешь создавать.
— Я понял, — сквозь зубы подтвердил высший ангел.
— Меня называй граан. И еще, раз уж ты такой покладистый, то должен выполнять все, что я тебе велю.
Серые глаза сверкнули недобро, за что последовала еще одна ослепительная пощечина.
