— Я вынужден отказаться от вашего крайне заманчивого предложения, брат Гиральд. — "Придурок! Что ты делаешь? Ты так долго ждал этого шанса, а теперь собираешься просто взять и отказаться?!" — Видите ли... на мне лежат некоторые обязанности, и если я пренебрегу ими, то подставлю под удар людей, которые доверяют мне. — "Ты с ума сошел? О каком доверии вообще речь, особенно после утреннего разговора?!" — Но я сделаю все, что в моих силах, дабы оказать вам помощь с вашей монографией, и... о, да к чертям этот пафос! Вы знаете, как я к вам отношусь, и можете на меня рассчитывать, но я не могу просто так взять и оставить Валасский монастырь... даже если не вполне одобряю происходящее здесь.
Ответ Этьена поставил Гиральда перед нелегким выбором. Остаться в монастыре — значит рисковать быть опознанным, если в инквизиторском обозе найдется человек, знающий Гиральда в лицо, и тем самым подставить под удар всех. Покинуть монастырь — потерять пусть невеликий, но шанс повлиять на события, и, главное, оставить брата Этьена без поддержки. На последнее Гиральд пойти не мог. К тому же, в монастыре и без того было достаточно вещей, способных порадовать инквизиторов, особенно темное прошлое падре Себастьяна и успехи брата-травника во врачевании.
— Я невыразимо благодарен Вам за поддержку и уважаю Ваше решение. Но если нам удастся пережить визит инквизиции, мы еще вернемся к этому разговору. Я останусь в обители и по мере сил постараюсь оказать Вам содействие. Две головы все же лучше, чем одна. Надеюсь, Вы не задумали пожертвовать жизнью ради спасения монастыря? Поэтому, настоятельно прошу, на крайний случай продумайте для себя и людей, с которыми Вас связывают обязательства, пути отступления. Уже через несколько часов покинуть здешние стены станет крайне сложно: в этот раз инквизиторский обоз — не только церковники, но и императорские солдаты, и их вполне хватит, чтобы осадить или оккупировать монастырь. Я знаю, что в монастыре существует система тайных ходов, и наверняка какие-то ведут за пределы обители. Вы живете здесь уже много лет, и если Вам известен какой-нибудь, воспользуйтесь им. И о целостности бренного тела тоже надо бы подумать: поскольку все всех опасаются, кто-нибудь может не выдержать и попытаться устранить тех, кто глубоко осведомлен о делах в монастыре. Я здесь чужак и знаю мало, Вы же — другое дело. Могу предложить свою походную кольчугу, она хоть и не особо высокого качества, но против разбойников и волков пару раз помогла.
— А за монографию не волнуйтесь: я отдал ее падре Себастьяну. К рукописям он относится значительно лучше, чем к людям, и книгу сохранит, я уверен.
— Я произвожу впечатление человека, жаждущего пожертвовать жизнью во имя чего-нибудь? — невесело усмехнулся Этьен. — Спасибо, конечно... но боюсь, я чрезмерно пекусь о целостности бренного тела. Насчет путей отступления вы, безусловно, правы... а кольчугу лучше оставьте себе. Мне-то она вряд ли поможет — против волков и разбойников, помимо кольчуги, нужно еще и немного отваги.
— Брат Этьен, — укоризненно покачал головой Гиральд, — пока не приходит время действовать, обычно трудно судить о своей отваге. Я считаю, Вы несправедливы к себе. В то время, когда другой думал бы лишь о собственном спасении, Вы способны думать о благе других. Это ли не проявление смелости? И простите, что невольно усомнился в Вашем здравомыслии. В последние дни я не успеваю уследить за происходящим, так что рассматриваю любые варианты развития событий, даже самые дикие. И чтобы не увязнуть в смутных домыслах, может, нам стоит наметить пути дальнейших действий. У вас есть идеи?
— Да откуда бы? — Этьен покатал в пальцах еще одну маслину, бросил в рот. — Думаю, и для вас, и для меня наилучшей идеей, равно как и путем дальнейших действий, будет спасать свою шкуру, как только запахнет паленым. Только не факт, что эту идею удастся осуществить... ну да к чему сейчас думать о худшем, — Этьен, тряхнув головой, отбросил волосы со лба. — Худшее само придет, если что, а надеяться мы все-таки будем на лучшее... верно, брат Гиральд? Как вы там сказали? За надежду! — библиотекарь отсалютовал ученому стаканом.
— Правда Ваша! Все, что мы пока можем — подыгрывать аббату, а самим наблюдать, копить сведения и быть готовыми ко всему. Dum spiro spero! — Гиральд поднял стакан в ответном салюте и опрокинул в себя остатки алкоголя, с неудовольствием отметив, что жест получился слишком размашистым. Пожалуй, импровизированный военный совет пора было закрывать. Однако ученого не оставляло ощущение, что он не успел сказать или сделать что-то единственно нужное, и оставалось еще высказать последнее предложение, чтобы дать Этьену на крайний случай что-то посущественнее обещаний.
— Несмотря на то, что Вы отказались от моего предложения, хочу дать Вам инструкцию на случай, если мы покинем обитель по отдельности. Запомните: в малой лаборатории возьмите мою Библию, там за обложкой рекомендательное письмо к главе Гильдии Льва на Ваше имя, отправляйтесь с ним в Болонский университет и найдите там профессора Гийома де Бове с кафедры практической медицины и нравственной философии. Ждите меня там. Если забудете, ничего страшного, там есть письмо с пояснениями для Вас. Главное — возьмите Библию и размышляйте, сколько угодно. — Мужчина, слегка покачнувшись, встал из-за стола. — На этом, пожалуй, все. Я выйду на воздух. И Вам советую. До приезда инквизиции осталось мало времени, и нам желательно иметь более-менее пристойный вид. Предложение разойтись было очень своевременным, ибо скрип двери и решительные шаги возвестили о вторжении третьего лица.
Кристиан был мрачнее тучи, а впрочем, вел себя, как обычно. Он только что сходил в комнату Луиса, перерыл там все вещи, но не нашел второго письма, только растравил душу ненужными воспоминаниями о ночи, проведенной с мальчишкой.
— О, брат Гиральд, и вы здесь! — он искренне изумился, но после приветственно кивнул. — Впрочем, очень кстати. Себастьян попросил меня поинтересоваться, все ли вы припрятали из... лишних вещей.
Увидев брата Кристиана, пребывавшего, судя по всему, в отвратительном настроении, Гиральд порадовался, что разговор с библиотекарем вовремя подошел к логическому концу. Такой свидетель был бы, мягко говоря, ни к чему.
— Приветствую, брат Кристиан! Вы к брату Этьену? Мы как раз закончили, гм, беседу, так что — прошу! — широким приглашающим жестом ученый чуть не снес со стола бутылку, но вовремя поймал ее и придал лицу по возможности трезвое и деловое выражение.
— Можете заверить аббата, что лично я сделал все согласно нашему уговору. И, кстати, не знаете, позаботился ли он о той вещи, которую я передавал ему вчера?
Этьен коротко кивнул в знак приветствия. В продолжительных расшаркиваниях смысла не было — виделись уже. Библиотекаря так и подмывало узнать, до чего они там договорились с аббатом и опальным братом Николаем, но не при Гиральде же... да и будь они наедине, вряд ли вот так сразу удалось бы слова подобрать. Да и о чем там спрашивать?
Легрэ взглянул на Этьена, перевел взгляд на брата Гиральда и улыбнулся ему, как ни в чем не бывало.
— Да, он отнес кое что в подвалы, кажется... Думаю, падре Себастьян все делает правильно. Впрочем, я не уверен, что мы с вами говорим об одном и том же. — Кристиан смиренно сцепил руки перед собой, глядя в глаза своей будущей жертвы. — Может, пройдемся до ваших лабораторий? Посмотрим, все ли вынесли оттуда... ненужное.
Поведение помощника аббата показалось Гиральду странным. Спокойный, улыбающийся Легрэ? Сейчас, когда инквизиция буквально на пороге обители? Возможно, он просто не хочет беспокоить и без того взвинченного Этьена каким-то тревожным известием? Нужно было непременно выяснить, что случилось.
— Действительно, не факт, что мы говорим об одном и том же, но я тоже рассчитываю на падре Себастьяна. А пройтись до лабораторий, пожалуй, мысль здравая. Быть может, Вы углядите то, что я пропустил. Этьен, вы не возражаете, если я Вас покину, видите — дела...
— Нисколько, — отозвался из своего угла Этьен. Вид улыбающегося Кристиана его тоже несколько напряг, но комментировать это из ряда вон выходящее событие библиотекарь не стал. Их сегодня вообще-то хватало — из ряда вон выходящих событий, почему бы не случиться еще одному?
— Доброго дня, брат..
— Доброго дня, брат Гиральд... и вам, брат Кристиан, тоже.
-Доброго дня, брат Этьен! — отозвался Гиральд, и, помахав на прощание, покинул библиотеку вслед за Кристианом.
Попрощавшись с библиотекарем, монахи в молчании пересекли двор и направились к кузне.
С каждым шагом весенний воздух и глодавшее душу беспокойство выветривали хмель из головы ученого. "Неужели неугомонный аббат решил в последний момент сплести еще одну интригу? Если так, — не без злорадства подумал Гиральд, — то этот хитрец рискует в скором времени быть удавленным собственной паутиной". Наконец, он не выдержал и прямо спросил:
— Брат Кристиан, скажите откровенно, случилось что-то непредвиденное, о чем должен знать я и не должен брат Этьен?
— В преддверии приезда инквизитора у всех сдают нервы, — отвлеченно размышлял Легрэ, глядя перед собой. Он был спокоен и сосредоточен, как обычно, но он адски устал за последние три дня и сейчас больше думал о Луисе, чем о том, что ему предстояло сделать. — С чего вы взяли, что что-то случилось, Гиральд? Разве что, вы же сами понимаете, как рискуете попасть на костер. Ни вам, ни нам не нужно с Церковью иметь конфликтов, а потому лучше перестраховаться лишний раз. Согласитесь?
— С чего я взял? Просто предположил. Сейчас, как я вижу, многие братья в самые короткие сроки пытаются решить все накопившиеся проблемы. Неприятные неожиданности неизбежны, особенно, если сталкиваются остававшиеся доселе тайными интересы. Честно говоря, я жалею, что не покинул обитель сразу, как стало известно о приезде инквизиции. Как Вы думаете, еще не поздно это осуществить? Конечно, после того, как мы убедимся, что я скрыл следы своей деятельности. Не хочу быть дополнительной проблемой, у вас с падре Себастьяном и так их достаточно.
— Уезжать не надо. — Кристиан поправил рукава рясы и взглянул на Гиральда с чувством собственной правоты в глазах. — Не сейчас. Не хватало, чтобы вы повстречались с нашими гостями. Думаю, брат, вам какое-то время придется провести в подвалах. Туда вряд ли сунется инквизиция, потому можете заняться там даже какими-нибудь научными изысканиями.
— Хм... В подвалах? — Гиральд весьма скептически взглянул на собеседника. — Вы так уверены, что инквизиция не станет их осматривать? Она наверняка сунет свой нос во все возможные щели, не то что в подвалы. Будь я инквизитором, сунул бы непременно. Как мне прикажете объясняться с этими господами, если они меня все-таки обнаружат? Тем более за "научными изысканиями"? И почему Вы думаете, что я непременно повстречаюсь с ними на дороге? Во-первых, можно спокойно обойти дорогу лесом и полями, во вторых, я что, по-вашему, отправлюсь в путь в столь приметной рясе? И, простите, о том, что под монастырем существует целый лабиринт ходов не знает только глухой и ленивый. Наверняка, есть другие способы покинуть здешние стены кроме главных ворот. И я не поверю, если Вы скажете, что не в курсе этого.
— В щели сунет, а потайных дверей там днем с огнем не отыщешь. — Помощник аббата открыл дверь кузницы и решительно перешагнул через порог. Давненько он тут не был. Теперь здесь было даже непривычно пусто. — Впрочем, брат Гиральд, вы можете поступать, как знаете. Полями, огородами, через лес... Идите, как хотите, только не через главные ворота. У нас тут капитан королевской гвардии объявился, так куда не пойди во двор — всюду на него наткнешься, — Легрэ обернулся, и его губы исказила неприятная вызывающая улыбочка, — а вы у нас личность приметная... и на монаха совсем не походите. Так что, поживите лучше в подвалах, а я постараюсь сделать так, чтобы инквизиция от вашей потайной дверцы держалась подальше.
Гиральд шагнул вслед за Легрэ в сумрак кузницы и остановился, внимательно разглядывая помощника аббата, чье выражение лица снова странно не подходило ситуации. "Желаете гнуть свою линию, пожалуйста. Не желаете содействовать, понятно, хотя и неразумно. Такое упрямство означает, что они что-то задумали. Неужели Себастьян все же решил выдать меня инквизиции вместо себя? Посмотрим".
— Моя личность не более приметна, чем Ваша, Легрэ — холодно заметил Гиральд, одаривая Кристиана не менее неприятной улыбкой. — И, если присмотреться, в этой обители мало кто походит на монаха.
Мужчина обогнал Легрэ, проследовал в бывшую лабораторию и остановился у окна, возле верстаков в ожидании собеседника.
— Ваши предложения и мысли я выслушал. И подумаю над ними. А пока давайте взглянем на плоды моего труда, мы же за этим пришли. Достаточно правдоподобно, как Вы считаете?
Легрэ пожал плечами, что говорило только об одном — он не оценил стараний Гиральда. По его мнению скрыть мысль в глазах ученого невозможно, а таких инквизиция за версту чует. Попадется на глаза им брат Гиральд, а язык ему под пытками уже развяжут без труда, как миленький скажет кто он, откуда, и кто ему покровительствовал. Нет, сейчас нельзя было рисковать, слишком много стояло на кону.
— Да. Вероятно достаточно правдоподобно. А куда вы все вещи перенесли? Я тут был занят делами и как-то упустил это из виду, да и Себастьян мне ничего не сказал. Забыл, наверное.
— Так, дайте вспомнить... Макеты я разобрал, деревянные части на дровяном складе, металлические детали тут рядом, в кузнице, в куче лома; с виду от тех, что, например, в маслодавильном прессе используются, не они ничем не отличаются. Химическую посуду разбил и утопил в нужнике. Анатомические препараты сжег. Линзы и записи — у падре Себастьяна. Что еще было? Астрономические модели и чертежные принадлежности разобрал, сложил к мелкому металлическому лому, вот тут, рядом со столярным инструментом. Все, больше ничего и не было.
— Убедительно, но я все еще раз должен проверить. — Легрэ обвел кузницу задумчивым взглядом, прошелся немного вдоль стены. Хорошая была лаборатория. Впрочем, он в этом мало что смыслил, а вот убирать ненужных людей умел тихо и безупречно. И пусть он давненько никого не убивал, сегодня намеревался вспомнить былые навыки. — У вас есть семья, брат Гиральд? — Кристиан скрестил руки на груди и встал у противоположного конца окна, лицом к своей будущей жертве.
— Брат Кристиан, мы пришли сюда заниматься делом или беседовать о жизни? — ученый удивленно поднял брови и зеркально отразил позу Легрэ. — Хотите проверить, так проверяйте.
— А мне вот о жизни поговорить сегодня что-то захотелось, — Кристиан потер мочку уха и вернул руку под подмышку. — Со мной никто не хочет про жизнь говорить почему-то. Вы умный человек, Гиральд, к тому же интересный собеседник. Хочется знать о вас побольше.
— В моей биографии нет ничего интересного, и прошу меня простить, именно сейчас нет никакого желания излагать ее. К тому же, чем меньше Вы обо мне знаете, тем безопаснее для Вас. Если желаете беседовать, давайте поговорим об отвлеченных материях, о жизненных целях, к примеру. И у нас мало времени, я слышал, инквизиция уже на подъезде.
