Что же делать? Тогда, в последний раз, он говорил, что секрет целиком и полностью лежит перед моими глазами, нужно просто увидеть его и понять. Что я должна сама это сделать, без чужих подсказок.

Где же они, доказательства того, что между нами не было ничего фальшивого? Сейчас я знаю, что такое приворот и на мне его точно нет. Но он говорил не об этом... совсем не об этом. Вот только о чем?

В голову не приходит ни одной светлой идеи, почти всю ночь я ищу ответ, но в не вижу никакого выхода.

Понедельник. Еще один рабочий день и неизбежный финал все ближе.

Борис Сергеевич вернулся к обеду и зашел поздороваться со своими сотрудниками. Уже уходя, у самой двери, он вдруг остановился. И, совсем как Артур вчера, стал медленно нас осматривать.

Упс! А я ведь начисто забыла об особенностях шефа, потому что думала только о Свете и еще о том, как бы половчее утереть Артуру нос.

— Федора, за мной, — сквозь зубы сказал Борис Сергеевич и я послушно проследовала в его кабинет.

— Что ты тут вытворяешь? — недовольно начинает он, даже не дождавшись, пока я сяду. — Что это за приворот на сотруднице? Предупреждаю, я не потерплю в своем коллективе таких дел! Заведи себе салон и занимайся ведовством сколько угодно, но чтобы здесь подобного я больше не видел! — в его взгляде столько осуждения! Конечно, получил очередное доказательство своей правоты — дикую выходку бесконтрольной ведьмы, так что можно и позлорадствовать.

Странно. Меня это почти не волнует, похоже, я снова застываю в янтаре. Мне тоскливо без Кирилла, мир сереет и мерзнет, а я не знаю, что с этим делать.

— Кирилл бы не одобрил, — уже мягче, с легким упреком говорит Борис Сергеевич и резкая боль проноситься верх по телу, застывая влагой в глазах. Вслед за ней бегут пузырьки. Делаю глубокий вздох.

— Что же вы, Борис Сергеевич, — наиграно начинаю я монолог, трогая пальцами краешек какой-то папки на его столе. — Так плохо заботитесь о своем коллективе? Пускаете сюда всяких... проходимцев, которые черными глаза ослепляют ваших сотрудниц и доводят их до любовного исступления.

Он заинтересовался. Сел поудобнее и откинулся на спинку кресла, ожидая спектакля. Губы в жесткой усмешке, угрожающе поднятый подбородок. Весь вид как живое предупреждение — только попробуй перейти границу и почувствуешь на собственной шкуре силу взрослой мужской особи.

— Творят тут, что хотят, — я чувствовала, что меня заносит, но остановится не пыталась. Меня все достало!

— Доводят женщин до скотского состояния. Как собак дрессируют! — чуть не кричу, вскакивая и теперь уже точно пора брать себя в руки. Минуту просто смотрю на него, медленно опускаюсь назад.

— Между прочим, следующая у него на очереди — Маша, — картинно вздыхаю и выждав пару мгновений, кошусь на Бориса Сергеевича одним глазом.

Мне показалось, или он вздрогнул?

— Так что? — мой тон опять меняется и сейчас очень жесткий. — Мужской особи можно делать тут что угодно, развлекаться, оставляя за собой голое пепелище, а у меня нет никакого права даже на попытку исправить весь этот ужас? Я, конечно, неуправляема и неисправима, пощады мне нет, стыд мне и позор и заслуживаю я только самого серьезного наказания, а вот Маша? Ее, может, тоже ему отдадим? Она-то чем провинилась? Тем, что влюблена в самого большого сухаря на свете?

Шеф молчит, но моя тирада произвела эффект настолько сильный, что я и сама не совсем понимаю его границ. Судя по застывшему лицу Бориса Сергеевича ничего подобного он не ожидал. В любом случае я сказала все, что хотела, ему решать, верить или нет. Да и какая разница? Что это изменит? Я молча встаю и без разрешения возвращаюсь в рабочую комнату.

Вечером шеф подходит ко мне, когда все остальные сотрудники уже давно разошлись, а я до сих пор сижу, заглядывая в темный монитор. Так тоскливо! Уволить может, хочет? Пускай, сама я уйти не могу, пока я тут работаю Кирилл пусть на миллиметр, но ближе.

Его слова очень неожиданны и я не сразу понимаю их смысл.

— Извини, — говорит Борис Сергеевич, — мне жаль.

Не знаю, что произошло, но Артур больше не появляется и даже не звонит. То ли мои слова наконец пробили толщу его самоуверенности, то ли Борис Сергеевич наконец принял меры, дни текут сквозь мое равнодушие, не оставляя никаких следов, не вызывая никаких эмоций. Даже мысли об Артуре, которые раньше неизменно приводили в ярость, больше не оставляют ни единого следа на моей крепкой янтарной скорлупе.

А потом наступает последнее утро.

Кирилла нет. Абонент недоступен.

Я иду на работу, и не могу удержатся — кабинет Бориса Сергеевича слишком близко. Вхожу без стука, он мельком смотрит на меня, изучая бумаги из лежащей перед ним кучи. А ведь прекрасно знает, зачем я явилась!

— Кирилл не приедет? — спрашиваю упавшим голосом. Он быстро качает головой и продолжает делать вид, что занят делами.

Все. Это конец. Кирилл не приедет сегодня, когда луна настолько сильна, чтобы меня поглотить. Он совсем не приедет, никогда. Нет, об этом я думать не хочу!

Собираюсь с силами, чтобы выйти. Тут шеф рассеяно смотрит в окно.

— Похоже, сегодня будет гроза, — задумчиво говорит Борис Сергеевич и бросает в мою сторону странный взгляд. Миг — и он снова занят бумагами, как ни в чем не бывало.

Я плетусь в свою комнату, день начинается и все, что происходит вокруг, кажется мне каким-то нелепым и бессмысленным. Зачем составлять какие-то бумажки, печатать их, звонить по телефону и проверять сохранность продуктов на складе? Ведь ночью все это будет — просто дуновением тухлой скуки и даже секунды моего внимания не стоит!

Маша зовет меня на обед, сегодня она очень тихая и задумчивая. И ничего не рассказывает, так что мы как будто меняемся местами — кажется, она теперь к семье Черновых гораздо ближе, чем я. Даже можно попытаться попросить ее узнать про Кирилла, но я понимаю, что это бесполезно.

Полнолуние, он не приедет. Вдруг я думаю, а что мне делать? Что делать ночью, когда ведьма опять перехватит власть, а мама рядом? Надо куда-то уйти, вот только бы найти куда. Раньше обо всем думал Кирилл. Но он не приедет...

После обеда я строю планы, как и куда уйти ночью. В крайнем случае, просто скажу, что пошла подышать воздухом, а к утру найдусь. Мама, конечно, ночь поволнуется, но что это по сравнению с тем, что она может испытать, найдя в комнате вместо дочери ведьму?

Вдруг в звенящей напряженной тишине передо мной на столе появляется корзина с цветами. Розы, опять красные. В городе что, совсем нет других цветов?

— Это тебе, — говорит бархатный голос. Артур стоит у стола в полном параде — темные брюки, подчеркивающий все достоинства фигуры тончайший кофейный свитер. Очень спокойное и даже умиротворенное лицо и никакого намека, что он собирается опять что-нибудь вытворить.

— Спасибо, — довольно вяло благодарю, ощущая, как за спиной уже разгораются любопытные взгляды — надо же, по случаю чего такой парад?

Самой даже интересно.

— Мелена устраивает вечером праздник и очень просит тебя прийти. Ты придешь? — просит Артур.

Отличная возможность уйти из дома! С радостью за нее хватаюсь.

— Конечно!

— Я заеду за тобой в семь, — Артур пропадает с поля моего зрения и я вижу, как неодобрительно смотрит Маша. Она подходит ко мне в конце рабочего дня и тихонько говорит:

— Слушай, не мое дело, но держалась бы ты подальше от этого Артура. Он красивый, конечно, но какой-то опасный, я его боюсь. И помнишь, что было со Светой? Не хочу, чтобы и тебе досталось.

Ах, Маша! Знала бы ты, чего на самом деле надо бояться! С трудом сдерживаю улыбку, может и узнает, если Борис Сергеевич перестанет быть букой и оценит, как хорошо она к нему относиться. Даже немного интересно, что тогда она скажет?

Хотя о чем это я? Похоже, в клане Черновых и правда нет места женщинам. Даже вполне нормальным, милым и добрым, таким, как Маша.

В семь машина Артура стоит под окнами, я уже готова к выходу. Надеваю платье из темно-синего легкого бархата — оно осталось среди немногих вещей, которые я забрала с дачи. Остальные, наверное, так и лежат в квартире Кирилла. В пустой квартире, где его нет.

Хватит! Сейчас у меня другая задача — пережить полнолуние в здравом рассудке и не натворить ничего такого, чего бы не одобрил Кирилл. Весьма непросто, учитывая, что его рядом нет.

— Мне не нравиться этот страшный молодой человек, — заявляет мама, когда я одеваюсь в коридоре. — Почему ты уезжаешь с ним на всю ночь?

— Я еду не с ним, а на праздник к его сестре, — в который раз уточняю, — и какой же он страшный? По-моему, он красивый.

— Это конечно так, но а как же Кирилл? — вырывается у мамы вопрос. Ну все, пора бежать, мне не хочется даже начинать этот болезненный разговор.

— Кирилл скоро вернется, — говорю с уверенность, которой не ощущаю и быстро выскальзываю за дверь.

К дому Мелена мы едем довольно долго. Хотя небо уже давно серое, видно, что тучи понемногу сгущаются. Я наблюдаю за ними с ожиданием и Артур вдруг подтверждает мои подозрения.

— Мы снова сделали бурю. Для тебя, — его голос дрожит, это очень неожиданно. Резко оборачиваюсь, но он уже опять внимательно следит за дорогой. Машина движется по грязной проселочной дороге как танк, перекатываясь на горках и взмывая вокруг себя целые потоки густой грязи.

Подъехав к дому, я сама выхожу из машины и топаю к воротам. Мелена ждет на ступеньках дома, она вся так и сияет, невольно улыбаюсь ей в ответ.

— Я так рада тебя видеть! — чуть ли не поет ведьма и надо признать, мне это тоже приятно. На ровной лужайке стоит тот самый стеклянный купол, окруженный уже голыми деревьями, которые теряются среди высоких елей.

Мы ужинаем вчетвером, Мелена так чудно смеется, что сложно ее не поддержать. Владислав периодически оценивающе смотрит на небо, там за стеклянными стенами крепчает ветер. В этот раз все по-другому, буря медленная и тяжелая, недели через две пойдет снег и там, наверху, уже все готово к его созданию, я чувствую.

После ужина Мелена и Владислав поднимаются и торопливо куда-то уходят.

— Смотри, что сейчас сделаю, — возбужденно и как-то по-детски говорит Артур, подвигая к стеклянной стене один из стульев. Потом идет в угол и выключает свет. Остаются только свечи на столе, без которых Мелене и ужин — не ужин.

Стена как будто пропадает, он приглашает меня сесть на стул и я сажусь, одновременно наблюдая, как по улице несется сила. Как ветер подхватывает листья и сухую траву, а потом безжалостно тащит по земле. Уже совсем скоро буря догонит и меня.

Артур садиться рядом.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — серьезно говорит. Мое внимание остается прикованным к небу, но я киваю. Говори, я слушаю... Слушаю...

Он сразу продолжает.

— Я хочу, чтобы ты знала, как много для меня значишь. Как только я тебя увидел, тогда в танцевальном классе, я подумал, что никогда раньше не встречал такой неподражаемой красоты, такой ясной силы. — Я чувствовала, как его взгляд обжигает мое лицо и повернулась к нему.

— Ты мне очень нужна. Никогда и ничего в жизни я не хотел так, как тебя, — Артур опять говорил так, будто старался мне что-то внушить. Глубоко в его глазах таились багровые отблески пламени.

— Ты даже не представляешь на что я готов, чтобы быть с тобой, — шепчет Артур, капкан его глаз открыт, попав в эту черноту, непросто будет найти дорогу назад. Жаль, на меня этот капкан ставить бесполезно.

— Я люблю тебя, — медленно выговаривают его губы.

Ветер зазывает настолько стремительно, что деревья сильно клонятся к земле. Пора, понимаю я, вскакивая на ноги. Моя ведьма проснулась и держит в руках поводья.

Итак, вот и момент, ради которого он все это затеял, сделал расчеты, выстроил стратегию и провел великолепную подготовительную работу — ведьма стоит прямо перед ним и перебирает все мои последние воспоминания.

А что, если она сейчас захочет Артура? Какие сомнения, она сразу его получит и это будет самое страшное мое наказание! Тогда дороги к Кириллу уже не останется, совсем никакой дороги. Как только его руки захлопнуться на мне, как стальные зубья, последняя нитка к Кириллу разорвется и исчезнет навсегда. "Навсегда без Кирилла", — с ужасом шепчу, следя за ведьмой. Она разглядывает Артура, гостеприимно распахнувшего ей навстречу объятья.

— Я хорошо знаю, что нужно женщинам, — горячим голосом на грани безумия говорит Артур ведьме. — Я изучу все твои желания, твои предпочтения, просто представь, сколько наслаждения я могу тебе доставить! Просто подумай об этом минутку!

Его улыбка обещает много приятного, жаркие объятия, жгучие поцелуи и бесконечную страсть.

Навсегда без Кирилла! Ведьма оглядывается на меня, глаза отражаются в глазах, в них откуда-то из глубины поднимается зыбкое воспоминание, сгущаясь туманом, пока не становится предельно четким. Мы видим с ней одно и тоже — ночь, высокую траву на некошеной лужайке, потоки дождя и его... Он стоит, раскинув руки и подставив лицо дождю, вокруг бледно завивается темная сила.

— Полет, что может быть прекраснее? — кричит Кирилл, опуская голову и с бесконечным восторгом улыбаясь мне прямо в лицо. На его ресницах дрожит вода.

Что может быть прекраснее? Проще простого... Ответ очевиден — он лежит прямо на поверхности.

— Ты, — отвечают наши губы. Мои и ее.

Ты...

Артур все еще ждет, но теперь я совершенно точно знаю, чего именно мы обе хотим. Вскакивая, моя ведьма бросается к выходу.

— Пожалуйста, — хрипло кричит Артур, в его голосе боль. — Останься со мной!

Я выношусь на лужайку и выбегаю за ворота, за ними лес, а в нем полно поваленных деревьев. Дождь хлещет, сегодня он медленный и густой, как будто начинает застывать. Еще совсем чуть-чуть — и вода станет снегом.

Хватаю какую-то палку — ствол небольшого упавшего дерева, то, что надо. Через секунду я уже взмываю вверх, в грозу, а за мной несется темная тень. Я направляюсь прямо на дачу Кирилла, я чувствую, как оттуда тянет его силой — она четко вплетается в грозу и усиливает ее мощь. За мной разъяренной фурией мчится Мелена, но по-прямой наша скорость одинаковая, ей меня не догнать. Она выкрикивает в спину злые обвинения, но какая разница, ведь я ищу Кирилла. Вот вдалеке знакомый лес и негусто раскиданные огни домов. Народу в дачном поселке осенью гораздо меньше. Я резко снижаюсь, Мелена стремительно догоняет. Но лужайка перед домом все ближе, я мягко опускаюсь в самый центр и вижу, как Мелена проноситься мимо, но не садиться, как будто там какая-то преграда или запрет. Как будто что-то не дает ей этого сделать.

— Как ты посмела отвергнуть моего брата? — визжит она, — да такой мальчишка как Кирилл и рядом с ним не валялся, он же просто слабак! Я тебя никогда не прощу!

Крики настолько громкие, что мне не сразу удается от них отвлечься. Я не отвечаю, прислушиваюсь к энергии и волна боли почти сбивает с ног — это не Кирилл. Очень похожая сила, но не его.

Все равно! Я резко бегу к дому, по дороге отшвыривая палку в сторону, Мелены для меня больше не существует. Дверь открыта, залетаю на кухню, в гостиной у стола кто-то сидит. От резкой остановки мое платье дергается в разные стороны, волосы покачиваются мокрыми прядями, я недвижима.