Распорядителем оказался толстый мужичонка неприятной наружности, который после некоторых споров о цене таки согласился на сделку. Неожиданно легко, кстати, что меня немного насторожило. Едва Саль получил за меня деньги, как меня увели в подземелья. Я предполагал, что под Колизеем настоящие катакомбы, слышал рассказы, но я и не предполагал, насколько они огромны. Мы шли почти два часа, часто сворачивали, иногда петляли, и в сумме раз десять то спускались на несколько этажей ниже, то поднимались. Понятно, что пути, половину из которого я проделал с повязкой на глазах, я не запомнил.
— А надо было ли? — проснулся в глубине души паршивенький голосок — Что тебе от этой девицы?
Я вздохнул и подавил эти мысли. Это задание Высшего, а значит, его надо выполнить. Не по тому, что я боюсь кары, а потому, что Мария возможно единственная моя ниточка, связывающая меня с тайной моего здесь появления.
Неожиданно мы остановились, с глаз сняли повязку и толкнули. Слишком поздно я заметил прямо передо мной отверстие в полу, в которое и падал, поэтому перегруппироваться смог только частично и приземление на песок внизу вышло совсем не таким мягким, как хотелось бы, хоть при этом я ничего себе не поломал.
Из углов тесной камеры на меня смотрели восемь пар глаз и с интересом изучали.
— Я Трыч — гордо выступил здоровяк — Я главный и ты будешь делать так, как скажу я, иначе ты мертв, понятно?
Камера была очень маленькая, квадрат пять на пять метров, на вскидку, в одной из стен проход, наверное, отхожее место, стены сделаны из камня, а пол — просто песок. Единственные источники света — четыре свечки по углам.
— Приятно познакомиться — ласковым тоном убийцы произнес я — а меня зовут Алькор, и я буду делать так, как считаю нужным, и тот, кто мне будет мешать, пусть лично скурит план Путина и отравиться им.
Ничего не имею против плана Путина, курить его не собираюсь и в политику не лезу. Последние слова я произнес на русском, чтобы дать знать той самой пленнице, за которой я охотился, поэтому здоровяк посчитал их матом на неизвестном ему наречии и попытался нанести удар, аккурат в мой мыслительный орган, то бишь в голову.
Зря.
Я провел захват, вывернул руку и оказавшись у здоровяка за спиной легонько пнул его. Впрочем, это было достаточно, что бы он упал на землю. Вскочил он моментально и попытался атаковать вновь.
— Экономь силы до грядущего боя — предупредил я его, опять бросая на песок — Тебе меня не одолеть — спокойно сказал я.
— У меня за спиной семь лет боя на арене этого Колизея! Кто бы говорил?
Ого, а мужик-то опытный. Силы ему не занимать, однако в ловкости он уступает мне на порядок. Одним словом его можно победить, только заставив выдохнуться, избегая ударов. Невооруженным глазом видно — один удар такого здоровяка и я труп. Посмотрим, так ли он просвещен, как и силен.
— А у меня за спиной школа Теней — спокойно сказал я.
Все резко дернулись, словно упомянули что-то страшное. Мой противник, так вообще изменился в лице.
— А не врешь? — спросил он, но как-то неуверенно.
— Хочешь проверить или тебе полученного тумака хватает? Я еще разомнусь немного перед грядущим боем, но только не сейчас, устал малость, за сегодняшний день.
— Тебя к нам определили что ли? — спросили из противоположного угла?
— Да.
Я выбрал свободный уголок и уселся на холодный пол.
— Не держи зла на Трыча, он здесь за главного, так как самый опытный ну и новичков всех так гоняет, как тебя... попытался.
— И не держу — ответил я — Через два дня будет "освободительный бой", и мы участвуем.
— Значит уже пора?
— Да.
— Что ты со своими навыками здесь делаешь? — спросил тощий парень, растянувшийся прямо на песке камеры.
— Собираюсь помочь Вам выбраться на свободу в ближайшем бою и сам уцелеть по возможности.
— А откуда русский знаешь — задала, наконец, вопрос Мария... на русском естественно.
— Потому, что из Москвы родом, тебя вытащить на самом деле пришел. Тебе кстати Высший из школы велел передать — я протянул ей кольцо.
— Спасибо, но как?
— Как я здесь оказался? Долгая история — я вздохнул и начал рассказ.
Русского никто кроме нас не знал, поэтому все просто деликатно не обращали на нас внимания. Странная реакция, впрочем... Я смотрел на тощие лица гладиаторов и видел в их глазах надежду. Зная, что на их стороне хороший боец они мечтали о свободе...
"Освободительные бои" обычно проводятся раз в семь лет и против команды гладиаторов пускают приговоренных к казни преступников.
Едва я закончил, как девушка глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
— Я родом не из Москвы, а из Новосибирска. Моя история в этом мире началась с той же кочки, которую описал ты и с такого же пробела в памяти. Наверное, несколько часов я паниковала, не могла собраться с силами, потом, напившись вдоволь из ручья, двинулась, куда глаза глядят.
Пару раз пришлось обходить топь, один раз за мной погналась какая-то тварь, но со мной что-то тогда начало происходить. Я подцепила такого же слизня, как и ты и поэтому во многом благодаря нему добралась до края болот и сразу попала в лапы к работорговцам. Выскочила из под удара, похоже, покалечила двоих, но потом потеряла сознание и меня поймали.
А дальше...
Мотались по Побережью, в первый же подходящий момент я сбежала, попытавшись поступить в ту школу, в которую меня не взяли, меня вновь поймали и в наказание продали Колизею. С тех пор вот уже полгода я тут. Вот собственно и все.
— А язык. Как его ты выучила?
— Что-то передалось от прошлой жертвы слизня, но очень мало. Большую часть пришлось доучивать по ходу дела.
Несмотря на то, что сидеть приходилось на холодной земле, прислонившись к ледяному камню в маленькой грязной камере глубоко под землей, я был рад. Я не могу описать ту радость, которую я испытал, когда встретил человека из родного мира. Наверное, это что-то схожее с тем, когда прожил долгое время заграницей и тут встречаешь земляка. И без разницы, что она из Новосибирска родом, а я из Москвы. Да будь она хоть американкой — я тоже был бы рад.
Но ее рассказ не отвечал на мои вопросы, а только порождал новые. Наши судьбы слишком схожи в самом начале, более того, мы даже получили начальные знания о местном языке одним и тем же способом. И рождает множество вопросов.
В том, что случайности быть здесь не могло это сто процентов.
Во-первых, место появления одно и тоже. Ладно, допустим это единственное место, где в этот мир можно попасть из моего.
Во-вторых, пропавший кусок памяти. Если верить "Свету Крови", то ничего подобного при перемещении между мирами не происходит.
В-третьих — слизень со знаниями языка. Если первый пункт объясним, второй объясним с некоторой натяжкой, мол де нестандартный переход, все дела, то с последним явно идет нестыковка. Почему слизень отрубил как меня, так и ее в присутствии тех, кто собственно спас нам жизнь, почему подарил в той или иной мере знания языка? Если первый пункт этого вопроса объяснить можно тем, что были другие люди, причем достаточно много, а в нужный момент в нужном месте оказались только несколько, включая меня и Марию, то со знаниями языка было что-то странное. Шанс получить какие-либо знания или воспоминания от слизня — почти сто процентов, но именно знания языка — практически ноль. Более того, жертвы слизней говорили на добром десятке диалектов, как еще встречающихся, так и вымерших. Почему же нам досталось знание Алерийского, в той или иной мере?
Вот это последнее и никак не проходит как случайность. Более того, дальнейший разговор с Марией заставил меня обратить внимание на один такой факт: она, как и я технарь, хотя специальность ее не ядерная физика, а физика полупроводников.
Интуиция говорила мне, что этот факт надо запомнить.
Еще у меня оставались непонятки с моими клинками. Я прекрасно понимал, что ничего подобного здесь встретить нельзя.
Во-первых, письмена на клинках не походят ни на один из известных Аррасским спецам языков, во-вторых, работа явно не местная и, в-третьих, никто, даже на Побережье, которое славиться экзотическим оружием, не пользуется такими катанами, с шипами на конце и даже в школе теней мне преподавали бой на обычных катанах, да и копии шипов не имеют.
Я просто терялся в догадках и, выслушав мои выкладки, Мария не смогла добавить к ним ничего.
* * *
— Добро пожаловать в Колизей! Сегодня пройдет один из редчайших знаменитейших боев. Освободительный бой, в котором девять гладиаторов схлестнуться в смертельном поединке с двенадцатью убийцами, приговоренными к смертной казни. Выжившие получат главный приз: свободу.
Саля я легко нашел. Сидел в первом ряду и держал в тряпке мои клинки. Пока что в моих руках была пара кривых сабель, на манер пиратских абордажных, покрытых толстым слоем ржавчины. Мария также вооружилась такой саблей. Надеюсь, Саль догадался взять с собой копии моих катан — будет нормальное оружие для нее.
Посреди круглой арены было странное строение: толстые каменные колонны, решетки, цепи. Из них был целый лабиринт.
Так как у некоторых были луки, предназначался он исключительно для того, чтобы противники могли прятаться от стрел.
Едва прогремел рог, как мы двинулись вперед. Мария держалась рядом, и мы стали обходить лабиринт слева, двигаясь к месту, где сидел Саль.
Мой первый противник выскочил из-за колонны и бросился мне наперерез. Он был вооружен тяжелым и очень длинным клинком, который, не долго думая, опустил его в песок, так как меня в том месте не застал.
Я обошел противника сзади и нанес удар. Противник упал на землю, и я не стал проверять, добил ли я его. Однако, несмотря на шум и гам, царивший вокруг, я услышал... Наверное, это было похоже на шепот, тихий и в тоже время властный. Это звали меня мои клинки.
Саль бросил сверток, едва увидел меня, клинки упали на песок арены... и какой-то удачливый проныра их наших противников схватил их за долю секунды до меня.
Я уже был готов распрощаться с жизнью, если бы... так же неожиданно он их не выронил один из клинков и тот прошел насквозь острием его ступню.
Крик породил волну смеха среди зрителей, а я же выхватил свои катаны, и нанес удар...
Я перестал различать отдельные звуки, словно погрузился в воду.
Мария была сзади меня и взяла в руки одну из копий моих катан, а вторую отдала Карзинсу, который держался с нами. Я заметил это боком глаза, а сам уже выбрал себе нового противника. Стрела была отбита катаной, а я бросился на лучника. Вторая просвистела мимо меня, а третьего выстрела мой противник сделать не успел — рухнул на землю бесформенной грудой нарезанного мяса...
* * *
Старик прекрасно видел каждый удар своего будущего оружия, и потому качал головой. Плохо, слишком плохо. Клинки оказались слишком сильны для него и могут очень скоро поработить его. Маньяк убийца с такими клинками опасен, и не нужен, а значит, клинки надо было уничтожить и, при этом, как можно быстрее. Впрочем, некоторое время пускай они ему еще послужат.
Одно радовало — одна проблема сейчас отпала сама собой и лежала в песке арены со стрелой в горле...
* * *
С большим трудом я заставил себя убрать катаны, и заставить работать свой накаченный неизвестным наркотиком мозг.
Из всего отряда выжили четверо: я, Карзинс, Контрана и Трыч. Последнего ранили, но не смертельно. У наших врагов были в большинстве своем луки, и это определило исход боя.
Едва я понял, что произошло, как эйфория улетучилась, а на ее место пришли усталость и злоба. Та самая стрела которую я не отбил, несясь на лучника, попала Марии аккурат в горло и к тому времени, как я обнаружил это было уже слишком поздно.
Катаны могли перелить ей жизнь, заживить рану, если бы она была жива...
Не хотелось даже ругаться.
Я забрал копии своих катан, тело Марии и вместе с остальными двинулся на выход. Я был вновь свободным человеком.
Трыч радовался как ребенок, благодарил меня, а я не слыша слов встретился с Салем и мы двинулись прочь из города.
* * *
— Завтра будет бой. Последний. Алькор говорит, что стоит ему забрать свои клинки и победа будет нашей. Я ему верю. Иногда мне все чаще сниться дом, родная улица Гагарина, и желтая дверь на третьем этаже, где я провела большую часть своей жизни. Увижу ли я когда-нибудь снова дом? Надеюсь, что благодаря нему увижу.
Я прочитал последнюю запись в этой маленькой книжице, в которой вела дневник та, кого мне так и не удалось спасти из рабства.
Записей было мало, они были разрознены, местами нечитабельны, но благодаря ним я находил все больше интересного. Единственное чем был полезен ее дневник — так это тем, что там был адрес проживания родителей девушки, а значит... а значит, случись мне вновь оказаться дома, я должен буду съездить в Новосибирск и найти их. Саль, видно чувствуя, в каком я был состоянии, не беспокоил меня. Рано утром я пошел на пустынный берег океана, где сложил погребальный костер и простился со своей соотечественницей.
Из отряда гладиаторов присутствовал только Трыч, остальные так и не соизволили явиться.
Я смотрел на языки пламени и понимал, что-то сейчас сгорает и во мне. Какая-то моя частичка сгорела еще в том костре, в котором сжигали тела павших в битве под Саррифенти охотников, какая-то догорала сейчас.
О многом стоит задуматься после этого боя... Если бы я положился на умения, а не стал "подстраховываться" своими клинками... Мы бы одолели их, я бы одолел. Я сплюнул и, как только с похоронами было покончено, двинулся в город. На следующее утро мы с Салем покинули Галь-Абаш и двинулись в Алерийскую империю. Я собирался продолжить обучение в Академии, а Саль решил стать охотником за смертью.
Глава 11
Ключевой фигурой Алерийского фольклора является Варрив, первый ректор Академии после окончания строительства Аррасса. Его прапрадед был великим инженером и именно он и составил проект строительства укреплений Аррасса, которые продумал до мельчайших подробностей, и которые возводили в течение нескольких поколений, а достраивали и улучшали все время существования города.
Как таковая Академия существовала и до этого грандиозного строительства, хотя тогда называлась иначе и располагалась в пещерах горы.
Варрив же знаменит тем, что помимо гениального ученого и мага он был еще и являлся порядочным психопатом и любителем крепкого словца, за которое после стал знаменит.
Самым, наверное, ярким событием его жизни, которое отпечаталось в легендах это снятие осады с Аррасса, когда город осадила нежить под руководством некромантов Суримиса, государства, что далеко на западе, на островах Закатного Океана. Сейчас, насколько мне известно, государства этого уже нет, как такового, островов тоже, но тогда оно было.
С Алерией, которая была тогда в союзе с Нолдором, тогда еще государством вполне живых и адекватных людей, война велась настолько жестокая, что неудачливого солдата убивали по два раза: первый — обычная смерть, второй, когда непосредственно упокаивали мертвяка. Некроманты Алерии и Нолдора были тогда заметно слабее своих коллег из Суримиса, и из-за этого армии нежити подошли вплотную к Аррассу, наголову разбив нолдорское воинство. Тогда Варрив пустил в ход свое секретное оружие, позволившее в считанные минуты уничтожить всю армию нежити, а с некромантами уже разобрались имперская армия и маги.