— Ну вот, а то ишь, умирать он собрался, — сказал я с насмешкой, скрывая за этим, какой у меня камень свалился с сердца и придержал седого, чтобы он не упал.
Оглянувшись на затихшую таверну, я обнаружил, что почти все смотрят на меня как на очередное чудо света. Только Нерсия и Никорий склонившись над ранами тяжелораненых бойцов, латают их, да и то, мастер, судя по всему, тоже прослеживал процесс излечения и реанимации.
— Фор, помоги Хакреду, всем остальным, соберите трофеи и проверьте, чтобы нигде не случился пожар. Хозяйский дом не трогать, давайте быстро!
Все занялись порученными им заданиями, а я помог Нерсии с бойцом, которому глубоко поранили обе икры ног сзади. Потом мы покинули таверну и при этом наш караван пополнился двумя продолговатыми свертками и пятком объмистых мешков. Денег при карающих оказалось чуть более полутора сотен золотых и их я разделил на месте. Отсчитав потраченные на осведомителей деньги, забрал себе, отдал по десятой части Ситару, Никорию, Нерсии и Хакреду, остаток разделил на орков и пообещал докинуть всем участникам налета после продажи доспехов и оружия. Вроде как и не за деньги шли на дело, а за родича и богиню. Однако, все равно приятно получить компенсацию за свой риск, поэтому я не скупился и взгляд с каким принимал деньги северянин, говорил о том, что он до конца не верил в честный расчет. Кстати, если бы не Ситар, то невосполнимые потери среди орков были бы обеспечены, здоровяк бился на самом острие атаки и самолично срубил троих карающих. Отметив про себя, что надо будет дополнительно премировать отличившегося северянина, я подъехал к мастеру и кивнув на два свертка в которых запаковали пленных церковников, спросил:
— Этих в комнате у себя допрашивать будешь? Или же сразу к капитану?
— Ко мне пусть тянут, до утра хозяева не проснутся, а капитану сообщим утром, как раз будет результат. Сам, ко мне не заходи, не люблю, когда посторонние наблюдают за моей работой. И мой тебе совет Артем, прикажи своим бойцам чтобы они спали в броне и держались поближе друг к другу. Мало ли что взбредет в похмельную головушку нашего капитана, ну ты понимаешь?
— Понимаю, — кивнув, подтвердил я и прикинул, что же может учудить наш капитан, а учудить он может очень многое. Начиная с того, что он может отдать нас на сьеденье своему другу при власти и, заканчивая попыткой устранить непосредственного виновника и зачинщика ночного нападения. То есть меня.
— И знаешь что Артем, — придержал меня мастер, и совсем немного замявшись, он закончил свою просьбу: — Ты сможешь как-то устроить... ну встречу со своей покровительницей.
— Без проблем мастер, как выедем из города и встретим место силы, либо если у тебя есть какая-то не магическая вещь и ты не опасаешься дать ее такому недоучке как я, то можно будет устроить встречу быстрее.
— Есть. Единственная вещь, оставшаяся у меня из прежней жизни, память о жене и нашем неродившемся ребенке. Этот медальон я подарил Кассии, когда она забеременела, — поколебавшись, сказал мастер, доставая из-за пазухи серебряный медальон со вставеным в середину опалом и на цепочке из рубиновой стали.
— Утром отдам, но предупреждаю, я его зачарую на поддержание здоровья, на случай если тебя ранят. Если же ты не возражаешь, то могу вложить внутрь частицу истока, украшение насколько я вижу, открывается? Взяв эту вещицу обратно, ты примешь посвящение, и тогда Она появится в твоих снах, чтобы спросить об окончательном решении. Как тебе такой расклад?
— Медальон, да, открывается. И меня все устраивает, — ответил задумавшийся о чем-то своем маг и сказал: — Никогда не верил в благодать Триединого, а уж когда меня потянули на костер, так вообще его священнослужителей и его самого возненавидел. И несмотря на это, никогда не задумывался о Великой Матери, слишком много всего вокруг ее имени нагромождено. Не удивлюсь, если к этому приложил руку орден Карающих. Ладно, успеем еще поговорить, — сказал он глухо, завершая разговор и отвернувшись так, чтобы я не видел его лица, ускакал в голову колонны.
'У всех что-то свое за душой, горести, погибшие родичи, нерозданные долги врагам и много чего еще. И от того, насколько я буду в курсе всех этих метаний и воспоминаний, будет зависить моя жизнь и жизнь доверенных и доверившихся мне орков и людей', — подумал я, провожая взглядом ускакавшего мага.
Взять хотя бы к примеру двух магов приданных к отряду. Гобой и Лонг, Гобой успешный теоретик, историк, полиглот и вдруг влез не туда, и интерес проявил нездоровый, еле ноги унес из столицы, а так бы, голову на раз оторвали. Ученик же пошел прицепом, его убрали бы на всякий случай, мало ли, а вдруг учитель чего ему понарасказывал. В общем, по тому, что мельком обронил маг, я понял, что жил он до этого неплохо. Заведовал кафедрой истории в академии, основанной еще самим Халедом, и имел постоянный доход, плюс премиальные за каждого обученного лично им ученика. Впереди маячила старость и ежемесячный пенсион, но все это пошло прахом из-за приставленных к академии эльфов, всюду сующих свой нос, а потом и занявших все руководящие должности в реформирующейся академии. В общем, маг и его ученик имели свой счет к эльфам и таких как они, именно магов сбежавших из столицы и прибившихся под крыло герцога было больше полутора десятка. Где остальные? Наверняка с герцогом сейчас на границе. За всеми этими размышлениями я и провел остаток дороги до нашей харчевни. Раздав всем ценных указаний, я подхватил под руку бледную Нерсию и, проводив до нашей комнаты, уложил спать. Потом проверил, как обстановка и достав лук, натянул тетиву и приготовил все для стрельбы из окна.
Совсем рядом, через одну комнату от нашей, мастер начал магичить и у меня по спине побежали мурашки. Тянуло от этой ворожбы чем-то мертвым и от одного соприкосновения с творящимся там, возникали могильные ассоциации. 'Видимо, не зря в свое время инквизиторы пытались спалить Никория, чем-то он таким увлекся нехорошим', — подумал я, и вдруг, все магические возмущения в комнате мага словно бы притухли, как если бы их закрыли чем-то. Все мои потуги почувствовать, что же там происходит, вязли словно в вате и так ничего не добившись, я бросил это бесполезное занятие. Помаявшись немного и прислушавшись к ровному дыханию спящей жены, я достал украшение, что мне дал мастер. Побрякушка глухо стукнув опалом и прошуршав замысловато сделанной цепочкой, легла на столешницу. От медальона исходило какое-то странное тепло и если долго на него смотреть, то создавалось ощущение ответного взгляда. Заперев дверь на засов, я присел за стол и достал из поясного кармашка маленький кусок камня, частицу истока из заброшенного монастыря. Надавив на пластину замыкающую медальон, я аккуратно открыл его и обнаружил прядь каштановых волос туго стянутых ниткой. Впрочем, места под камушек хватало и поэтому, я не стал их доставать, а вложив внутрь частицу истока, закрыл медальон.
Теперь настало время наложить на эту вещь наговор, ну а так как церковники знали о том, что я здесь нахожусь, но сделать ничего не могли, особых опасений у меня не было. Сила Великой Матери послушно отозвалась на мерный говор заговора и от моих рук на лежащий на столе медальон распространилось мягкое свечение. Сила богини вливалась в медальон, впитываясь в него как вода в губку. Как только я произнес последние слова, свечение сошло на нет и поток энергии иссяк. Взяв в руки украшение, я ощутил, что оно словно бы пульсирует и вдруг мне на несколько минут привиделся слегка просвечивающийся образ незнакомой молодой женщины. Навскидку ей можно было дать лет двадцать пять — тридцать, выше среднего роста, пропорционально сложена, но есть предрасположенность к полноте, каштановые волосы, опускающиеся чуть ниже плеч, собраны в хвост. Одета она была в зеленое платье горожанки среднего достатка, с рукавом до локтя и длинной ниже колен. На руках у этой незнакомки был какой-то сверток, неожиданно зашевелившийся. Когда женщина осторожно перекладывала этот непонятный сверток с одной руки на другую руку, я увидел сморщенное личико маленького ребенка. Призрак, а ничем иным это не могло быть, посмотрела на меня прямым взглядом и как-то неловко улыбнувшись, растаяла.
— Кто она? — спросила Нерсия хрипловатым от сна голосом, откинув одеяло и сев на кровати.
— Понятия не имею, но знаю того, кто расскажет, кто это был — ответил я ей и убрал медальон в поясной кармашек.
Наш разговор прервали. За окном громко простучали копыта нескольких лошадей и почти сразу же как только они затихли, что-то разгневано прорычал капитан. В ответ раздалось несколько голосов, Ситара, Варта и караульного поставленного у ворот. Выглянув в окно, я застал следующую сцену. Орки выставив копья перегородили въезд, а за ними стоял набычившийся северянин и что-то негромко говорил капитану горячащему коня у открытых ворот. Позади Сагула в седлах сидело трое воинов с взведенными арбалетами, а в хвосте колонны взъерошенные и расстеряные маги.
— Что случилось капитан, что вы в такую рань решили нас проведать? — выглянув полностью из окна, спросил я разошедшегося не на шутку Бронта, судя по его виду уже готового отдать команду арбалетчикам.
— Это я, хочу спросить тебя, Берест, что случилось и почему вверенные в мое подчинение воины перестали выполнять мои приказы?! Кто ты такой, что отдаешь приказ не впускать меня! Меня, капитана Сагула Бронта, поставленного самим герцогом во главе всего отряда! Ну! Чего же ты молчишь?! — Рявкнул раскрасневшийся и злой как черт Сагул.
— Ситар, впустите их! Поднимайтесь наверх капитан, я сейчас все вам объясню! — ответил я ему и, отвернувшись от окна, направился к двери, на ходу проверяя, как затянуты ремни на броне.
— Он очень зол, Артем, будет ли он тебя слушать? Может, надо сказать мастеру? — спросила Нерсия, идя вслед за мной.
— Не надо. К тому же он еще не закончил, да и не будет сейчас капитан слушать доводы разума. Не за этим он приперся. Он приехал за мной, выдерни стержень, и все непослушание можно будет задавить в зародыше. По крайней мере, он так думает, прошу, чтобы не случилось, не вмешивайся и не дай остальным. Иначе, все может стать еще хуже.
— Хорошо, — коротко ответила Нерсия, и словно бы к чему-то прислушавшись на несколько секунд, добавила: — Ты был прав, он не просто зол, он в бешенстве, я даже отсюда чувствую его эмоции. Будь осторожен.
— А то, я не знаю, — обронил я иронически, подходя к лестнице, по которой навстречу мне поднимался капитан.
Я правильно просчитал реакцию бывалого убийцы и поэтому его последующие действия не стали для меня неожиданностью. Присев, пропускаю над головой прямой удар с правой и не дав разогнаться его ноге для пинка, сам бью ему по голени. Взвыв от боли, Сагул вновь пытается достать меня кулаками. Жесткий размен ударами, сближение и ухватив его за кольчужный ворот, с размахом бью головой ему в переносицу. Удар локтем, и охнув, мое непосредственное начальство заливаясь кровью из разбитого и, по-моему, сломанного носа сползло по стене. Нерсия проскользнула мимо нас и спустилась на первый этаж.
Ни я, ни Бронт не доставали оружия и ограничились только мордобитием. Я не стал применять в этой патосовке магию по той простой причине, что нужно было не просто победить, но и сделать это так, чтобы капитан спустил пар и даже вроде как и проучил меня. Нельзя было унижать его до такой степени, что, мол, я крут, а ты фуфло и даже ни разу меня не зацепил. Саднила скула и плечо, удар у капитана поставлен хорошо, да и силой не обделен. Оказалось, что я рано решил, что драка окончена. Рыкнув, противник оттолкнулся от стены и, обдав мощным перегаром словно регбист подхватил меня и приложил об стену. В глазах потемнело, но сцепив руки замком, я несколько раз приложил его по голове и затылку и наша патосовка окончилась.
— Артем, что здесь происходит? — раздался позади голос мастера, вышедшего в коридор на шум драки.
— Капитан, объяснял мне, кто здесь главный, — поморщившись от кольнувшей резко в районе ребер боли, пояснил я.
Ухватив за руки потухшего Бронта, подтащил его к открытой двери в комнату мага и заволок вовнутрь. Кивнув на бесчувственного капитана, начавшего шевелится, я сказал растерянному магу:
— Он весь ваш. Боюсь, у нас не получится разговора, пока вы не объясните ему всего. Да и результат уже вроде как на лицо, — сказал я, кинув взгляд на висящую посреди комнаты мумию, еще час назад бывшую человеком полным сил и пленного мага подвешенного к той же потолочной балке и бормочещего себе что-то под нос.
Закрыв за собой дверь, я направился вниз, в зал, где было тихо, что говорило о том, что либо все разрешилось миром, либо о том, что кому-то пустили кровь и тогда... Что тогда могло произойти, даже и не хотелось думать. Начиная с того, что отношения между людским и нелюдским контингентом нашего отряда пойдут вразнос и заканчивая прямой враждой и поножовщиной. Ускорив шаг, я миновал полутемный коридор первого этажа и вышел в зал. Здесь все было ровно. Два масляных фонаря подвешенных на крюки вбитые в потолочные балки, давали достаточно света, чтобы увидеть общую картину, и увиденное радовало. Воины приехавшие с капитаном сидели за столом расположенным рядом с входной дверью и делали вид, что пьют медовуху. На самом же деле они были на взводе и руки держали у оружия. Ситар, десятники и еще трое орков, разделились на две группы и так же держали вооруженный нейтралитет. Маги сидели особняком и негромко разговаривали с Нерсией. Прихватив со стойки кувшин с квасом и кружку, я направился к магам и, отодвинув табурет, уселся за их стол.
— Вот так это и произошло, — тяжко вздохнув, закончил Лонг что-то рассказывать моей жене.
— А теперь, с самого начала и желательно без лишних подробностей. Хотя общий смысл рассказа нарисован на твоем лице и даже догадываюсь, кто был живописцем, — иронически сказал я, кивнув на фингал под левым глазом молодого мага и его разбитые губы.
— Да что тут рассказывать. Один из десятников услышал мой разговор с учителем и передал услышанное капитану. После чего меня вызвали к нему и... — маг запнулся и я не сдержавшись, досказал:
— После чего наш доблестный вояка обработал тебя руками и ногами, чтобы ты был более откровенным с ним. Узнав о готовящемся здесь непотребстве и неповиновении, Сагул взял с собой нескольких воинов и вас и отправился прямиком сюда.
— Дда, так все и было, — промямлил Лонг и опустил взгляд.
Гобой же вообще промолчал и молча, потягивал из кружки. По моему ему было достаточно и того что его ученик хоть и пострадал, но жив и не покалечен.
— Ладно, подождем, возможно, мастер сможет убедить Бронта, в том, что наши действия были необходимы, а пока, надо бы позавтракать. Нерсия, неси чего-нибудь перекусить.
Жена принесла тарелку маринованных грибов, копченый окорок и краюху хлеба. Пока мы неспешно насыщались, прошло минут десять и наконец, на лестнице гулко простучали шаги и в зал вошел капитан. Был он хоть и помят, но шагал уверенно и на лице у него не было ни одного синяка, да и нос выглядел абсолютно целым. Остановившись возле нашего стола, он сказал мне:
