Наследники предтеч 3: Основание

— Я его забираю, — безапелляционно заявила Лиля, складывая пожёванный воск, оставшийся после того, как лакомство съели. — Принеси ещё несколько таких сотов, ладно?

— Ну спасибо, — недовольно буркнула я. — Точно не пойду на охоту за ними, по крайней мере до тех пор, пока реакция не пройдёт.

От укусов пчёл глаза заплыли, лицо и руки опухли, а всё тело зудело.

— В следующий раз можешь намазаться кабачёчками или, даже лучше, грязью, — посоветовал Илья.

— Зачем? Обычно природного репеллента хватает, а если я начну разрушать их дом, то и кабачёчки не помогут.

— Если нанести толстым слоем, то насекомым до тела добраться будет сложнее, — улыбнулся химик.

Как выяснилось, на воске чёрная плесень действительно не росла. Кроме этого нам удалось обнаружить, что она не развивается под водой: утопленные ветви и обломки не рассыпались в труху (хотя и гнили под воздействием других видов). Но стоило их достать на воздух, как чёрная пыль тут же поселялась на новом продукте питания.

Через несколько дней вернувшиеся из лесу Юля с Ильёй позвали нас посмотреть на кое-что интересное. В нескольких сотнях метров вниз по течению, рядом с берегом располагалась маленькая ловушка. Чем-то она напоминала наши, те, что мы безуспешно пытались ставить на тигра, но сделана куда искуснее. Правда, размер подкачал — в такую разве что мышь поймать удастся.

— Мы бы её и не заметили, — сказала Юля. — Но почти на наших глазах в неё попалась небольшая лягушка.

— Хозяев видели? — с загоревшимися глазами спросил Сева.

— Нет, надо было срочно возвращаться, пока пыль добычу не пожрала, — с сожалением ответил Илья. — Но, судя по тому, что добыча исчезла, а ловушка снова насторожена — они неподалёку.

— Может, феи не такие уж и глупые, — мечтательно улыбнулся инженер. — Просто с нами не захотели общаться.

— А может — её построили не феи, а кто-то другой, — возразила Вероника.

Маркус горестно вздохнул:

— Да что за мир такой сумасшедший? — поделился он с нами. — Неудивительно, что керели вымерли, удивительно — как до этого выжили! Песка нормального нет, горы нереальные, луна ещё эта... — физик погрозил кулаком гигантскому спутнику. — Звери огня не боятся, да ещё и сами костры разжигают, феи мелкие водятся, а теперь ещё выясняется, что кто-то ловушки ставит не хуже людей.

— Зато можно посмотреть, чем эта конструкция отличается от нашей, — оптимистично предложил Сева.

— Как минимум одно различие точно есть, — сказала я, разглядывая сработавшую от нашего внимания поделку. — И речь не о размере. Она из кусочков древесины собрана, но не сгнила.

Некоторое время мы изучали материал, из которого сделана ловушка и пришли в удивительному выводу: и сторожок, и колья вырезаны (или выгрызены?) из веточек и колючек обычных кустов, которые, судя по нашему прошлому опыту, очень даже поедает чёрная пыль. А тут — не тронула, хотя сорвано явно не сегодня.

— Нам есть чему поучиться, — задумчиво оглядываясь, потянул инженер. — Даже не столько постройке ловушек, сколько способу сохранения древесины. Надо вступить в контакт с тем, кто это сделал.

— Ну, первые шаги к контакту мы совершили просто прекрасные, — хмыкнула Лиля. — Ловушку разрядили, натоптали, отпугнули всю возможную добычу...

— Давайте оставим что-нибудь в компенсацию? — почесав лоб, предложил Сева. — Фрукт какой редкий, или зверька небольшого.

— Попробуем, — согласился Илья. — Хотя я бы, на месте неведомого охотника, не купился.

Я кивнула и принюхалась. Откуда-то издалека тянулся слабый, но очень приятный, манящий и даже как будто смутно знакомый аромат. Когда-то я его уже чувствовала. Но когда и в какой ситуации?

— Оставлять надо что-то очень свежее, чтобы пыль пожрать не успела. Ну или хотя бы был шанс, что не успеет, — продолжила разговор Вероника. — А животное вообще ещё живое желательно оставить.

Нет, запах точно знакомый. Возможно, память подводит потому, что когда-то он был гораздо сильнее? Я прошлась кругом, медленно вдыхая воздух и пытаясь установить направление на источник. Судя по всему, он находится ближе к морю. Аромат вызывал какие-то непривычные, но приятные ощущения. Нет, угрозы в нём я точно не ощущаю. Что же может так пахнуть?

— Эй, Пантера, с тобой всё в порядке? — тронул меня за плечо Илья.

— Да-да, а что? — с трудом оторвалась от попыток опознать запах я.

Народ отвлекся от ловушки и теперь с интересом посматривал на меня.

— Ты выглядишь прямо как гончая, вышедшая на след, — сказал химик. — Вытянулась во весь рост, глаза блестят, ноздри раздуваются... Никогда тебя такой не видел.

— Там что-то есть, — махнула я рукой в сторону источника аромата. — И я хочу понять, что именно.

— Хозяин ловушки? — оживился Сева.

— Не думаю, — помотала головой я. — Слишком далеко. Но этот запах мне знаком. А вспомнить не получается.

— Не чувствую ничего подозрительного, — принюхавшись, завил Маркус.

Я снова втянула в себя воздух, в котором плавал неведомый аромат.

— Знаете что? Пойду-ка я посмотрю, что там такое.

— Только осторожно, — предостерёг Илья.

— По деревьям, — согласилась я и, пожелав остающимся удачи, полезла в кроны.

Рысь, как всегда, увязалась следом, но возвращаться и пытаться её оставить с другими бесполезно — всё равно потом догонит. Поэтому я наоборот, подозвала дочь поближе, чтобы не упускать из виду.

Нечто привлекательное оказалось гораздо дальше, чем я предполагала вначале. Километр, пять, десять — запах хотя и усилился, но не настолько, чтобы источник находился совсем рядом. Зато исчезли все сомнения в направлении — мы двигались в правильную сторону. Уставшая Рысь залезла мне на спину, а я решила не пережидать солнечное затмение, ведь ночное зрение позволяло легко продолжить путь.

Уже у самого моря отдохнувшая дочь оживилась, с восторженным взвизгом спрыгнула с меня и бросилась вперёд и вниз — на запах. На мгновение растерянно замерев, я поспешила следом, но не успела спуститься, как с той стороны раздался чей-то испуганный вопль и радостные крики Рыси. Но их тут же перекрыли панические:

— Чёрт! Отстань! Помогите!

Марк застыл, изо всех сил вцепившись в дерево и уткнувшись в него лицом, а моя дочь с удовольствием прыгала по спине оборотня и дёргала его за гриву.

— Помогите! Снимите её! — взывал к помощи мужчина, не отпуская ствол и отчаянно тряся головой, когда девочка пыталась забраться на голову.

Сердце на мгновение замерло, а потом заколотилось как бешеное, и я рванула отцеплять дочь. Вот ведь дурочка бесстрашная! А если у Марка вновь проснётся тот детоубийственный инстинкт, из-за которого он её когда-то чуть не убил? Даже если в тот раз она ещё была слишком мала и ничего не помнит, всё равно кидаться на шею первому же попавшемуся на пути оборотню как минимум глупо!

Мужчина замолчал, ещё крепче вцепившись в кору и стиснув зубы. Рысь не слушалась, отцепляться не желала и громко возмущённо вопила, вцепившись в гриву всеми четырьмя конечностями, не позволяя забрать её даже с вырезанными пучками шерсти оборотня. Несколько минут я безуспешно пыталась совладать с дочерью, а когда это всё-таки почти удалось, она вывернулась, и укусив, сбежала на дерево. Облегчённо вздохнув, я прижалась к спине дрожащего Марка, с упоением вдыхая аромат его тела. И почему раньше не замечала, как здорово он пахнет?

— Как ты?

— Я так перепугался, что нахлынет, как тогда. И я снова не смогу управлять собой, — искренне ответил он, отцепляясь от ствола, поворачиваясь и обнимая меня.

Я закопалась пальцами в его гриву. Шикарная, только вырезанные пряди чуть портят вид. Марк шумно выдохнул мне в затылок и, не выдержав, я прижалась к нему ещё крепче. А потом подняла голову и, встретившись с глазами огромного мужчины, поняла, что происходит. А также поняла, что уже ничего не смогу изменить. И не хочу.

Аромат Марка дурманил разум, заставляя отдаваться инстинктам. И, судя по всему, они завладели не только мной. Нам не нужны были ни слова, ни удобства. Как будто во всех джунглях остались только он и я. Ну и Рысь, от которой приходилось периодически отмахиваться. Но даже она уже не могла остановить происходящее.

Лишь поздно вечером настойчиво трезвонящий телефон заставил ненадолго вынырнуть из марева, и кратко бросить:

— Всё в порядке, занята, перезвоню потом.

Мы пребывали в счастливом безумии до полудня следующего дня. Разум вернулся только когда солнце снова скрылось за гигантской луной. Но и потом мы долго лежали рядом на примятой траве, а Рысь искала что-то в голове оборотня. Нахлынул стыд. Ведь сейчас нами не просто завладел инстинкт размножения, но и произошло это прямо на глазах дочери.

— Прости, — похоже, Марк тоже начал приходить в себя. — Я не смог сдержаться.

— Всё в порядке. Я тоже не смогла, — грустно улыбнулась я.

Но всё равно неприятно вот так зависеть от реакций тела. Когда ничего не можешь им противопоставить. И можно ли после этого считать нас разумными существами? А потом я встряхнула головой, пытаясь отогнать дурные мысли. В конце концов, если смотреть честно, всё не так плохо. Я могла контролировать себя вплоть до тех пор, пока не спустилась вниз. Пусть с трудом, но могла. Более того, даже дочь отцепить удалось, хотя и через начинавшийся дурман. Ну допустим, видела она, как мы занимаемся сексом — так что теперь, всю жизнь об этом страдать? Вон, я тоже иногда случайно оказывалась не в том месте и не в то время, заставая других посвящённых в момент интимной близости. Да и дети не раз либо становились свидетелями, либо вообще прерывали уединившиеся парочки в самый интересный момент. И вообще, что естественно, то не безобразно.

— Мне понравилось.

— Это было здорово, — одновременно сказали мы и улыбнулись. На сей раз — искренне.

А потом я вдруг поняла, что упустила из виду, и от неожиданности даже приподнялась на локте. Оборотень не напал на девочку! Не проявил агрессию, хотя у него была такая возможность. Что бы это могло значить? Хотя есть у меня одно подозрение...

— Марк, а ты случайно не чувствуешь негативных эмоций к Рыси?

Оборотень задумался, будто бы прислушиваясь к ощущениям. Потом повернул голову, некоторое время разглядывал мою дочь и даже пару раз глубоко вдохнул её запах.

— Вроде нет, — неуверенно сказал он. — В прошлый раз какая-то дурацкая ревность к тебе проснулась, хотя до этого вообще вроде ровное отношение было, а сейчас всё в порядке.

Я счастливо рассмеялась и крепко обняла обоих.

— Думаю, теперь уже не проснётся, — поделилась догадкой с Марком. — Я сейчас подумала: а что, если в прошлый раз в тебе проснулся инстинкт детоубийства предназначенный просто для того, чтобы самка, то есть я, быстрее перешла в фазу готовности к спариванию? А сейчас от этого уже ничего не зависит, вот ты и не бесишься. Может, и Рысь именно поэтому тебя не испугалась — во время сплава она не пыталась к тебе приближаться.

Мы ещё некоторое время лежали, блаженно нежась под каплями тёплого ливня. Потом я слазила за фруктами, а Марк поймал пару рыбин и мы сытно перекусили.

— Слушай, а что ты вообще делаешь на этой стороне реки? — поинтересовалась я после обеда.

Но оборотень не успел ответить, потому что зазвонил телефон.

— Не тяни с возвращением в лагерь, — сказал Дет сразу после приветствия. — У меня плохие новости.

— Что случилось? — насторожилась я.

— Марк бродит где-то в лесу, ниже по течению от нашего лагеря. Поэтому быстрее возвращайся и внимательнее смотри за Рысью.

День 23 – утро 24 февраля 2 года. Джунгли

— А вы откуда знаете? — удивилась я, покосившись на субъект разговора.

— Потом расскажу. До тебя вообще дозвониться почти невозможно, — укорил лидер. — Мы ещё вчера предупредить хотели, но ты трубку не брала, а единственный раз, когда всё-таки взяла — слушать не стала. Чем ты так сильно увлеклась?

Я посмотрела на экран телефона, со стыдом констатируя больше тридцати непринятых вызовов.

— Ладно, сейчас неважно, — продолжил Дет. — Главное, возвращайся побыстрее.

— Можно Марк со мной придёт?

Собеседник на некоторое время потерял дар речи, но потом всё-таки с трудом выдавил «конечно, если за дочь не боишься» и отключился. Убрав телефон, я вернулась к веселящемуся оборотню.

— Что смешного?

— Тебе сейчас звонили случайно не с целью предупредить, чтобы ты сюда не ходила?

— Как раз по этой причине и звонили, — кивнула я. — Ты в курсе?

Марк кивнул, вытирая слезы, выступившие от смеха.

— Я специально здесь остался, чтобы с Рысью ненароком не встретиться, — пояснил он. — Подумал, что тут достаточно далеко от вашего селения, а значит — безопасно.

Попытавшись осмыслить его слова, я поняла, что головоломка не складывается. Если бы оборотень жил здесь давно, то меня бы уже предупредили, а если появился только вчера, то откуда об этом могли узнать посвящённые? Потребовала ответа от Марка, но он отрицательно помотал головой:

— Пусть это будет приятным сюрпризом. Ты же всё равно собиралась возвращаться, там и узнаешь.

— Не надумал присоединиться к посвящённым? — поинтересовалась я по пути. — Тем более, что проблема с Рысью теперь разрешилась.

— Нет, — твёрдо ответил Марк. — Прости, но нет.

Я обиженно фыркнула. Хорошая у нас группа, чем ему не нравится?

— Что тебя не устраивает в Ордене?

— Ну, во-первых, то, чем вы занимаетесь, всё-таки не совсем моё. А во-вторых, я не могу бросить тех, кто на меня рассчитывает.

Оборотень рассказал, что не остался в одиночестве. За время после окончания сплава он успел подружиться и сработаться почти с двумя десятками человек.

— Организовал свою группу? — удивлённо спросила я.

Вроде бы никто из миссионеров, разносящих по лесу рецепт репеллента, не говорил ни о чём подобном.

— Нет, не группу. Лучше, — Марк мечтательно зажмурился и почесал оставшиеся от осеменителей чирьи на ноге.

Невольно я тоже почесалась. Нет, всё хорошо с естественным репеллентом, но мог бы мой организм и не убивать семена-паразиты. А то как появляется жёлтая луна на небосводе — так все ноги в болячках. Со временем воспаление стало меньше, но всё равно не прошло полностью.

— Я вообще не думал, что такое возможно, — продолжил оборотень. — Я сотрудничаю с истинно свободными. Настоящими удунами.