Восточное направление

28 октября, тоже место, на 20 минут позже.

-Сигнал есть? Перекрикивая шум вертолетных винтов, спросил у радиста группы 4905 командир звена доставки, капитан Найджел Бронко.

-Да, кодовый ответ только что получен.

-О'кей, парни, садимся. Остальные ждут согласно протоколу.

"Протоколом", как его коротко называли бойцы группы 4905, на самом деле являлся пространный документ, составленный в Управлении снабжения специальными видами вооружений Стратегического авиационного командования, имевший официально очень длинное название. По своей длине оно могло поспорить разве что с длиной фамилий и должностей лиц, поставивших под ним свою подпись. Документ этот регламентировал, в частности, порядок обращения и доставки ядерных боеприпасов в авиационные и ракетные крылья USAF. Настолько подробно, что любой лишний чих рядом с атомной боеголовкой легко классифицировался и старший группы доставки, следуя "протоколу", всегда знал, что он должен делать в данный конкретный момент. Чересчур подробно, и потому он в мелочах частенько нарушался. Вот и сейчас, согласно этой инструкции, оба остальных вертолета, с боеголовкой и с техниками для ее перегрузки, должны были ожидать в воздухе на дистанции не менее трех миль, пока первый вертолет со охраной не сядет и не передаст в эфир второй условный код, по которому остальным машинам и разрешается приземлиться в месте доставки. Вся проблема "протокола" была в том, что радиосвязь между всеми вертолетами звеньев доставки была на одной частоте. Разработчики протокола, видя очевидные плюсы такого решения, не заметили одного маленького минуса, который в данных условиях оказался фатальным. Ну, или почти фатальным. Первое звено, имея точку доставки на четыре мили ближе, уже приземлилось. Командиры остальных машин, услышав в эфире положенные кодовые слова, успокоились и расслабились. И принялись, спеша, нарушать протокол. По чуть-чуть, ведь никому из живых людей не хотелось провести лишний десяток минут в томительно-скучном ожидании, да еще в компании с мощной боеголовкой в несколько мегатонн. Вот и сейчас, выпрыгивая из зависшего вертолета, капитан поморщился, видя навигационные огни остальных двух вертолетов. Не на дистанции три мили, а гораздо ближе, в паре сотен ярдов. И не висящими в зоне ожидания, а вполне себе шустро приближающимися к точке высадки. Найджел отвлекся, всего на десяток секунд, но это в итоге стоило ему жизни. Думая о своих подчиненных, нарушивших протокол, он не сразу заметил ряд мелких странностей, которые обнаружились на ракетной позиции. И только когда он подошел к основному бункеру, дверь которого приветливо открылась при его приближении, в голове у него сработал тревожный звоночек. Почему все прожекторы направлены на его вертолет, да еще и так, чтобы слепить его бойцов? Почему в бункере не горит свет в дверном проеме, и из-за этого двое встречающих ему совершенно не видны, только смутные силуэты? Почему ракета, которая лежит на ложементах перед шахтой, закрыта? Да еще так странно, маскировочная сеть стоит вертикально, полностью закрывая ракету от вертолетной площадки? И откуда на позиции эскадрона взялись танки, целых три штуки, стоят по периметру ограждения? Капитан судорожно пытался вспомнить, видел ли он ракету в воздухе, при подлете и посадке. Нет, освещена была только вертолетная площадка. Очень странно, ведь на ракете должны выполняться регламентные работы, она же новая, даже на вооружение официально не принята. Неужели техники успели все закончить? Эти размышления в голове капитана длились еще несколько секунд, за это время он, замедлив шаги, почти остановился. Но уже подошел близко к встречающим. Слишком близко. Тот, что слева, сделал пару быстрых шагов ему навстречу, приветливо протягивая руку для пожатия. Найджел машинально протянул руку в ответ. И только тогда заметил, что американская форма, с шевроном джокера на рукаве, что означало принадлежность к 570 ракетному эскадрону, на этом человеке висит. Она ему явно большая, а значит, он снял форму с кого-то другого! Найджел дернул руку к кобуре, отчетливо понимая, что не успевает. А тот, в форме с чужого плеча, как-то в одно мгновение неуловимо-текучим движением оказался совсем близко, приобняв капитана уже протянутой рукой. Одновременно сделав быстрое движение второй, отчего капитан Найджел Бронко ощутил резкую колющую боль в печени. Он открыл рот, чтобы закричать, предупредить своих, но в глазах уже двоилось и темнело, и Найджел успел только тихо прохрипеть что-то несвязное, и мир исчез в его глазах. Но сержант Вентура, шагавший строго по протоколу в пяти метрах позади капитана, не оплошал. Старый служака, он даже внутри периметра своей ракетной позиции держал свое оружие наготове. И среагировал моментально, увидев, как заваливается капитан. Висевший на плече М3 тут же оказался в руках сержанта, и автомат был снят с предохранителя, а первый патрон уже пошел в ствол. Еще доли секунды, и "Grease gun"* затрясся в руках сержанта, одной очередью перечеркнув и своего капитана, и этих двоих.

"Grease gun"*— "смазочный шприц", жаргонное наименование в частях американской армии пистолета-пулемета "United States Submachine Gun, Cal. .45, M3", производства предприятия "Guide Lamp Division". Дано за общее сходство с шприц-масленкой для смазки автомобильных узлов.

Длинная очередь из мощных патронов сорок пятого калибра разбросала всех троих, как будто это были тряпичные куклы. Через секунду голова сержанта лопнула от попадания пули снайпера, но было уже поздно — бойцы подразделения охраны группы 4905 прыгали из уже севшего вертолета, стреляя по прожекторам. Тотчас же ближайший к вертолетной площадке танк, до этого стоявший молчаливой темной глыбой, развернул башню, выплюнув снаряд прямо в пилотскую кабину вертолета. С башенных крупнокалиберных пулеметов двух других "Шерманов" засверкало, как электросваркой. И пилоты двух других вертолетов в последние секунды осознали, что "протокол", который они столько раз нарушали, писали все-таки не тупые чинуши из высоких штабов, а действительно умные люди. Но сигнал тревоги по радио кто-то успел подать, и это частично спасло вертолеты и людей из третьей тройки. Там вертолет с охраной только-только завис над площадкой. У кубинцев тоже было радио, и как только вертолет снова пошел вверх, на нем скрестились трассы сразу трех пулеметов. А остальные находились в зоне ожидания, соблюдая протокол, что позволило им уйти. Тем временем "черные осы" добивали отчаянно огрызающихся бойцов охраны второй группы. Те дрались в очень невыгодных условиях, но все равно сумели взять плату за свою гибель. К двум кубинцам, убитым в самом начале, добавились еще четверо, плюс еще столько же было ранено, причем один тяжело.

28 октября, Местное время 05-24. Пять миль к югу от авиабазы "Моррис Эйр", Тусон, штат Аризона. Борт вертолета технической поддержки команды 3 группы 4905.

-Повторяю, мы даже до Феникса не дотянем, не то что до Юмы или до Киртланда. Устало прокричал первый пилот "Шани", перекрикивая грохот винтов. Чуть больше двадцати минут назад, находясь в зоне ожидания, они все наблюдали, как первый вертолет из их команды, с бойцами подразделения охраны, завис над стартовой позицией 570 ракетной эскадрильи. Казалось бы, рутинная процедура, кто может угрожать американским военным в самой Америке? А вот поди же ты, сначала в эфире прозвучал сигнал тревоги, потом уже, когда почти севший вертолет начал снова подниматься в воздух, его расстреляли. Из крупнокалиберных пулеметов, на самой площадке ракетной базы! Кто это сделал, разбираться было некогда, оставшиеся два вертолета, разных конструкторов, Пясецкого и Сикорского сразу отвернули, взяв обратный курс. Но тут с земли обстреляли и их. Не очень прицельно, наверное, ориентируясь в темноте по аэронавигационным огням, которые были включены на обеих вертолетах из-за риска столкновения. Слава богу, не из крупного калибра, из обычных автоматических винтовок. "Мохав" с боеголовкой, идущий первым, сразу выключил огни и ушел неповрежденным, а вот второй "Пясецкий", с техниками, все-таки зацепили. Сбить такую большую машину, как СН-21, простой очередью из М14 было нереально, и пилоты поначалу даже крикнули в унисон какой-то индейский клич, что-то вроде "йяхуу!". Как оказалось, рановато. Одна из пуль, на редкость удачно, или нет, это смотря с какой стороны рассуждать, пробила топливный бак в хвосте грузового отсека вертолета. Да еще в не самом удобном месте. В итоге транспортный отсек моментально заполнили пары бензина, не спасали даже обе открытых сдвижных боковых двери. Сами техники в грузовом отсеке сидели смирно, как мыши, боясь лишний раз чихнуть. Ведь малейшая случайная искра, и все вертолет мгновенно превратится в огненный шар. Кабина пилотов была закрыта перегородкой, но в нее набилось куча народу, кроме экипажа. И в довершение ко всему, не было связи. То, что связи не было с родной авиабазой Киртланд, в Нью-Мехико, это понятно. Третья мировая война, куча ядерных ракет, упавших на территорию США, радиоактивные облака, перекорежили ионосферу так, что установившаяся радиосвязь на дальние расстояния была скорее случайной неожиданностью, чем нормой. Но в пределах пятидесяти миль до сих пор связь работала безукоризненно, если только не пролетать над радиоактивным кратером. Но Аризону не бомбили, русские ракеты с Кубы и ракеты с подлодок сюда не доставали, бомбардировщики Советов так далеко на юг не прорывались, немногочисленным МБР хватало других, более важных целей. Так что радиации в Аризоне взяться пока неоткуда. А ближней связи нет. Нет с обеими крупными ближайшими авиабазами в Тусоне, "Моррис Эйр" и "Дэвис-Монтайн". Но рассусоливать поздно, получив от пилотов сведения, что топлива осталось буквально на несколько минут, старший группы техников, а теперь, фактически возглавивший маленький отряд из двух вертолетов, приказал садится на полосу авиабазы "Моррис Эйр" сходу. Поврежденный "Шани" уже был над полосой авиабазы, когда пилоты заметили, что на земле что-то сильно не так. Причем заметили он это тогда, когда "Мохав", опередивший поврежденный "Шани" буквально на минуту, уже завис над вертолетной площадкой. Да, саму площадку перед подлетом вертолетов подсветили сразу несколькими прожекторами с земли, как бы указывая точкой пересечения прожекторов точное место посадки. Тот факт, что в этом случае люди в самом вертолете, после посадки, ничего не будут видеть, фактически ослепленные мощными лучами направленного света, дошел до вертолетчиков не сразу. А несуразностей на авиабазе пилоты группы 4905 с каждой секундой замечали все больше. Не работающее освещение, нет огней на ВПП, нет освещения в зданиях авиабазы, не освещены рулежные дорожки и подъездные пути. Над одним из ангаров поднимается столб дыма, его бы и не видно было ночью, только он подсвечен снизу багровым, такое впечатление, что ангар недавно горел и его только что потушили. В эфире тишина, не работают даже УКВ диапазон, в котором обычно не протолкнутся от разговоров различных служб. Никто не подходит к уже севшему "Мохаву", неужели никому из офицеров авиабазы "Моррис Эйр" не интересно, за каким чертом на базу приперлись вертолеты с такими тактическими номерами? И, опять же что это за большие темные силуэты смутно виднеются в темноте, там впереди, в начале ВПП? Старший группы, так простоявший в полусогнутом положении за пилотским креслом весь этот короткий полет, прохрипел внезапно пересохшим горлом, приказывая пилоту:

-Питер, можешь повернуть носовую фару? Подсвети, что там за хрень впереди темнеет, на взлетной полосе?

И сразу, в один момент, почти синхронно у них вырвалось:

-Вот дерьмище! Опять эти гребаные танки! На полосе черно-грязными грудами стояло несколько танков. Причем насчет действий самих танков по отношению к вертолету USAF, у того, кто сидел в них, сомнений не было абсолютно никаких. Едва луч вертолетного прожектора осветил "Паттон", из ствола его пушки, уже наведенной на вертолет, сверкнул длинный язык выстрела. Трассер снаряда прошел буквально в метре от пилотской кабины, но не успели люди, находящиеся в ней, облегченно выдохнуть, как на вертолете сошлись сразу несколько трасс крупнокалиберных башенных пулеметов. И в кабине все как будто заполнила странная и страшная бешеная вьюга. Она была смешана всего из двух цветов, но с множеством оттенков, начиная от чисто белого, от крошева и осколков остекления кабины, и заканчивая багрово-красным, от разорванных на куски человеческих тел. Вертолет грузно, как подбитая утка, плюхнулся на бетон. Боковая дверь распахнулась, и оттуда начали выпадать и выползать на четвереньках контуженые техники.

Уже севший на площадке "Мохав", наблюдая такую судьбу второго вертолета, начал снова раскручивать винты. Но не тут-то было, длинной пулеметной очередью у вертолета была перебита балка хвостового винта. После чего один прожектор осветил танк с красноречиво наведенной на искалеченный вертолет пушкой. Намек был понят сразу— в вертолете открылась боковая дверь и оттуда стали медленно выходить пилоты с поднятыми руками.

28 октября, Местное время 05-38. Окрестности авиабазы "Моррис Эйр", Тусон, штат Аризона.

По тому, как напрягся индеец, слушая доклад по рации от своего человека, Олег Нарышкин сразу понял, не отдаст. Просить и уговаривать бесполезно, угрожать ему? Нечем, да и не зачем. Ему же еще задачу по ликвидации техники на базе "Дэвис-Монтайн" выполнять. А индеец в этот момент очень походил на малыша, которому только что добрый дядюшка вручил огромную шоколадную конфету. Во время учебы в Киеве, продавались такие, в кондитерском магазине на Крещатике. Олег помотал головой, отбрасывая ненужные сейчас воспоминания. О захваченной на базе "Моррис Эйр" двадцать минут назад новейшей ядерной боеголовке он узнал еще за пять минут до этого, все таки спецназ КГБ, это не какие-то там марикопо. Но индейцы быстро учатся, даже слишком быстро. И если они не отдают боеголовку, то как эту ситуацию можно использовать к своей выгоде? Ведь у спецназа есть еще одна боеголовка, которую кубинцы захватили час назад на прямо на позиции ракетного крыла. Решение пришло быстро.

-Могу спросить, мой друг марикопа, что вы собираетесь делать, с той огромной силой, что попала в руки твоему народу и народу тохоно двадцать минут назад? И дать вашим народам несколько советов, которые могут быть полезными? Вежливо проговорил он, глядя прямо в еще расширенные от такой новости глаза индейца.

-Можешь спросить. И советы от такого опытного человека, как ты, будут не лишними. Но, чтобы не тратить слов впустую, сразу говорю, что мы не отдадим вам такую ценную вещь, как атомную бомбу.

-Водородную. Поправил его русский. -У меня и в мыслях этого не было. Чуть покривил душой он.

-Лишь глупец может требовать от индейца, чтобы тот отдал свой военный трофей. Я могу посоветовать, как вам с наибольшей пользой можно будет его использовать.

-Я внимательно тебя слушаю, мой бледнолицый друг из далекой страны за большой соленой водой.