Наверное, нужно было задохнуться от изумления, или сойти с ума от того, что просто не могло существовать в реальности, или не поверить собственным глаза... Но смотрела она сейчас не глазами, а сошла с ума, вероятно, еще раньше, потому сейчас Занила просто смотрела и принимала, как должное то, что видела перед собой. На бледном, почти серебристо-сером небе пылало два солнца! Одно, ослепительно-белое, стояло почти в зените. Второе, оранжевое, будто пламя костра, плыло низко над горизонтом. А вместе они как раз и давали это золотистый, ровный, без теней, свет...
Другой мир. Не об этом ли говорила Сила Леса? И Занила, кажется, уже знала, какой именно мир ей решили показать — тот, в котором когда-то жили оборотни. Тот, откуда Сила Леса увела их. Тот, о котором не сохранилось даже воспоминаний... Их родной мир.
И вновь будто нашелся ключ, и он подошел к замку, и повернулся в нем, распахивая дверь. Мгновение было короче взмаха ресниц, но картинка перед глазами Занилы изменилась. Два солнца по-прежнему сияли в небе, но теперь они оба были ближе к линии горизонта, чем к зениту: одно на рассвете, другое на закате, но оба продлевая почти бесконечный, вероятно, в этом мире день.
А еще здесь шел дождь. И опять ничего подобного Занила раньше не видела и даже не представляла, что может быть так. Облака были настолько крошечными, что оказались не в состоянии закрыть ни одно из двух солнц. А жар светил — настолько сильным, что влага вместо того, чтобы каплями проливаться на землю, испарялась, не долетая до нее. И в воздухе стоял туман, если, конечно, бывает туман, насквозь пронизанный солнцем. Мельчайшая водяная взвесь, будто бриллиантовая, ослепительно сверкающая паутина, каждая ниточка в которой — это солнечный луч!
Кошки, бегущей по песчаной косе, больше не было. Да и самой косы тоже. Только озеро чем-то напоминало те, что Занила уже видела, хотя и казалось значительно меньше — овальным, около четырех десятков аммов в длину. Берега густо заросли деревьями и кустарником с огромными от явного переизбытка влаги и тепла, темно-зелеными глянцевыми листьями. Подлесок казался настолько плотным, что пробраться сквозь него можно было, вероятно, лишь прорубая себе дорогу. С ветвей деревьев толстыми, будто гибкие змеи, стеблями свисали лианы. Лес стеной подступал к воде, словно отрезая крошечное озеро от остального мира. А вместе с ним и дом, стоящий на его берегу.
Дом был деревянным и совсем крошечным: почти правильный квадрат, поднятый на сваях над топким берегом. От дома в озеро почти до самой его середины тянулся такой же деревянный настил. Он напоминал пирс для лодок, но ни одной, даже самого утлого суденышка, видно не было, будто обитатели дома никого не хотели видеть здесь и сами ни к кому не собирались отправляться в гости. Стены дома были тут и там прорезаны широкими и высокими, от пола до потолка, окнами, но внутрь заглянуть не получалось — проемы закрывали полотнища плотной (то ли сама по себе, то ли еще намокшей от дождя) ткани. Впрочем, одного из обитателей дома Занила уже видела.
Девушка лежала на пологой, будто специально предназначенной для этого, крыше. Ее руки были закинуты за голову, подставляя лицо брызгам перемешанного с солнцем дождя. Платье из простого небеленого полотна намокло от влаги и натянулось на колене левой, согнутой ноги. Правая была выпрямлена, и ступня немного свисала с крыши, но девушку это, очевидно, совсем не смущало, и упасть она тоже ничуть не боялась. Ее глаза были закрыты, а губы улыбались, будто ловя мельчайшие капельки влаги.
Занила не успела рассмотреть больше, потому что полотнище, закрывавшее дверной проем, отодвинулось в сторону, выпуская наружу второго обитателя дома. Молодой парень переступил через порог и остановился, запрокинув голову и тоже улыбаясь, ощутив на лице вместе с лучами солнц еще и капли влаги. Потом отбросил со лба мгновенно потяжелевшие пряди иссиня-черных волос и расслаблено прислонился к стене. Девушку, лежавшую на крыше, прямо над ним, он не видел, но с ее ступни, свисавшей с края кровли, вдруг сорвалась крупная капля влаги, пролетев совсем рядом от его виска. Парень вздрогнул и, стремительно разворачиваясь, посмотрел вверх. Уголки его губ тут же приподнялись в улыбке, озорной и, пожалуй, даже немного хулиганской. Он поднял руку, крепко обхватив тонкую щиколотку пальцами, и, не давая времени опомниться, решительно дернул девушку на себя. Та вскрикнула, легко скатываясь со ставшей вдруг совсем не такой надежной крыши, в подставленные, уже ловящие ее руки.
Водяная, бриллиантовая взвесь дрогнула, будто потревоженная кисея, ярче сверкнув в лучах двух солнц, пошла волнами, паутиной окутывая целый мир.
И вновь картинка изменилась.
Первое, что ощутила Занила на этот раз, было то, каким сухим и неожиданно прохладным стал воздух. Свет солнц больше не слепил, и золотисто-желтым он тоже теперь не был. Весь мир заливало карминно-розовое, густое, будто сахарный сироп, сияние. И подняв глаза к небу, на этот раз Занила все же не сумела сдержать изумленного возгласа: два солнца, разойдясь к разным сторонам света, одновременно неторопливо сползали за горизонт. Двойной закат. Термин, который ей попросту неоткуда было знать, родился в сознании Занилы вместе со знанием о том, что в мире двух солнц, движущихся по независимым друг от друга орбитам и сменяющим друг друга на небе планеты, бывают бесконечные ослепительно-сияющие дни, бывают мягкие полные теней сумерки, но настоящая ночь наступает лишь один раз в три года. И сейчас на ее глазах происходило именно это!
Занила на мгновение оторвалась от зрелища двух алых солнц, спускающихся за горизонт, чтобы оглядеться вокруг. Буйно разросшегося леса, который она видела до этого, больше не было. Теперь Занила оказалась в городе. Она стояла на просторном, облицованным белым мрамором балконе высокого здания, а во все стороны от него расходились прямые лучи улиц, и были видны крыши домов, такие же белые и сияющие в розовом свете заходящих солнц, будто для жителей города не было строительного материала доступнее и привычнее, чем драгоценный белый мрамор! Возле самого края балкона справа и слева стояли кадки с кустами, ветки которых были усыпаны мелкими ярко-розовыми цветками, но сейчас, в сгущающемся сумраке, да еще и против спускающихся за горизонт солнц, кусты казались просто паутиной черных ветвей. А между ними, едва не касаясь их худенькими плечиками, на парапете балкона сидела девочка лет одиннадцати-двенадцати на вид.
Она подогнула по себя ноги, скрестив их, а на коленях пристроила большой альбом. Белый лист великолепного (какого Занила ни разу не видела) пергамента был еще чист, но в руке девочка уже держала остро отточенный грифель, и еще несколько других таких же были рассыпаны на полу возле нее. Вначале Заниле показалось, что девочка собирается рисовать город, но очень скоро она заметила, что та смотрит выше — на небо!
И вновь осознание было мгновенным и пришедшим из вне, будто Сила Леса, не боясь и не жадничая больше, наконец разделила с Кай'я Лэ свои воспоминания. Девочка собиралась рисовать звездное небо. Один раз в три года, когда оба солнца одновременно уходили за горизонт, а небо становилось совершенно темным, звезды можно было увидеть достаточно четко, чтобы перенести их на лист пергамента. И именно это девочка и собиралась сделать — она хотела нарисовать карту звездного неба. Карту, по которой их мир можно будет найти.
Оба солнца погрузились за горизонт уже почти полностью, и на небе, как брызги воды сквозь тончайший шелк, начали проявляться первые очертание созвездий. Грифель в руке девочки тут же заскользил по листу, размечая будущую карту на квадраты, чтобы потом по ней легче было ориентироваться. Занила, затаив дыхание, наблюдала за работой девочки. Звезды разгорались ярче, и грифель летал над пергаментом все быстрее. На листе проступили лишь первые, самые приблизительные очертания созвездий, но и этого было уже достаточно, чтобы Занила вновь с трудом сдержала изумленный вскрик. Эти очертания были ей знакомы! Тонкие линии далеких созвездий, набросанные рукой девочки, уверенно складывались в силуэт когтистой кошачьей лапы!
Занила подняла голову к небу, пытаясь и там разглядеть этот знак. Звезды ярко пылали на темно-синем глубоком бархате. Без условных линий, соединявших их друг с другом, уловить форму созвездия было сложнее. Но Занила уже видела ее однажды, и теперь не могла не заметить вновь. Звезды разгорались все ярче, будто огни, разбегаясь по бархату неба, складываясь в линии и символы, смутно знакомые... Нет, совершенно точно знакомые — такие же, как вспыхивали на стенах храма стаи, когда Сила Леса отвечала на призыв Кай'я Лэ!
Пол больно ударил по коленям. Занила пошатнулась, хватаясь за первое, что попалось под руку... и пальцы утонули в пушистом мехе. Кай'я Лэ открыла глаза. Прямо перед ее лицом оказалось покрывало, небрежно наброшенное на постель, а сама она вновь была в северомахейнском доме стаи, в спальне Вилисы и Минка. Их сын громко, в полную силу легких выражая свое неудовольствие, плакал на руках у женщины, но и Вилиса, и ее муж лишь улыбались, вряд ли желая сейчас услышать что-либо другое.
Они стояли по другую сторону широкой постели, Ледь же находился ближе к ней, всего в какой-нибудь паре аммов, будто, когда Занила внезапно упала, он бросился к ней, но так и не решился прикоснуться. Плечи оборотня были напряжены, руки стиснуты в кулаки с такой силой, что пальцы побелели. Мужчина стоял, подняв голову и тревожно оглядываясь по сторонам.
— Ты чувствуешь? — спросил он, взглянув на Занилу. — Сила Леса! Ее так много, что невероятно, как она вся умещается здесь!
Чувствует ли она?.. Кай'я Лэ невольно усмехнулась, поднимаясь с пола. Кожа казалась будто натянутой и очень чувствительной от невероятной концентрации энергии. Хотелось обнять себя за плечи, прячась от нее. Занила еще раз обернулась в сторону Минка, Вилисы и их сына, убеждаясь, что с последним теперь уже точно все хорошо, и махнула Ледю в сторону двери:
— Пойдем!
Оборотень встряхнулся всем телом, будто тоже пытался избавиться от ощущения густой покалывающей силы, заполнявшей комнату, и переспросил, повернувшись к Заниле и наконец перестав всматриваться в то, что просто невозможно было увидеть:
— Куда?
Кай'я Лэ нетерпеливо распахнула дверь:
— Туда, куда Сила Леса хотела, чтобы мы пошли.
* * *
Когда портал вывел их к храму стаи, ночь еще не кончилась. С вечера на границе Вольных княжеств Махейна и Равена, очевидно, шел дождь, потому что прелая прошлогодняя хвоя влажно хлюпала под ногами, а в воздухе висел густой и тревожно щекочущий ноздри аромат земли и сырой древесины. Небо было сплошь затянуто низкой пеленой облаков, не пропускавшей ни частички звездного света, так что темно было даже для зорких глаз двух высших оборотней, стремительно идущих от искривленного когда-то ударом молнии дерева в сторону возвышавшегося на другом краю поляны круга высоких массивных камней. И хотя силуэт храма (черной тенью на фоне черного неба) все же был различим, Занила ничуть не сомневалась: она бы нашла его и без помощи зрения — по одному лишь отсвету энергии, касавшемуся ее кружева, будто ласкаясь к ней.
Ледь шел слева и на полшага позади, то ли предоставляя Кай'я Лэ определять дорогу, то ли просто не успевая за ней. Занила с трудом сдерживала нетерпение. Пока они спускались от комнаты Минка и Вилисы во двор дома, пока пересекали его, пока шли до керемет выране [Керемет выране — в переводе с Древнего языка имеет два значения: "дерево" и "место, предназначенное для проведения ритуала".] — старого дуба, к которому были привязаны нити стационарного портала, — она лишь силой воли удерживала себя от того, чтобы не перейти на бег. В действительности останавливали ее лишь взгляды оборотней, встречавшихся им по пути. Сегодняшнюю ночь и так вряд ли можно было назвать спокойной, и вид несущейся куда-то со всех ног Кай'я Лэ мог слишком сильно встревожить стаю. Этого Занила не хотела... Не хотела попусту будоражить оборотней? Или не хотела, чтобы ее задерживали расспросами?
Ледь тоже ни о чем не спрашивал, оставляя Кай'я Лэ возможность все рассказать самой. Занила именно так и собиралась сделать — как только точно поймет, что же именно Сила Леса показала ей: мир, из которого они когда-то ушли? Или мир, в который однажды смогут вернуться?
Занила бесшумной тенью скользнула между двух колонн. Снаружи камень, когда она слегка задела его руками, был чуть влажным — будто в каплях осевшей росы — и пронзительно холодным. Внутри же круга, наоборот, если не теплым, то совершенно сухим, словно сконцентрированная в нем энергия согревала его. Вслед за Кай'я Лэ в храм вошел Ледь, а еще — Сила Леса. Ее присутствие по-прежнему ощущалось как никогда отчетливо, будто трепещущие крылья, стелящиеся за спиной, огромные, вздымавшиеся до самого неба. Крылья размером с целый мир. Сила Леса больше не пыталась соединить свое сознание с сознанием Занилы, но все равно ее теперешнее присутствие не было похоже на обычное равнодушное наблюдение, к которому Кай'я Лэ привыкла настолько, что иногда вовсе переставала замечать. Сейчас же Заниле казалось, что она самой кожей ощущает ее взгляд, внимательный, ждущий и требовательный. Даст ли ей Сила Леса новую подсказку, если уже продемонстрированных образов вдруг окажется недостаточно? Или предоставит, как всегда, самой пробираться сквозь дебри тайн?
Внутри храма было еще темнее, чем снаружи. Так темно, что даже Занила, несмотря на все свое нетерпение, остановилась. Конечно, она примерно помнила, сколько шагов от внешней стены до алтаря в центре храма, и могла бы найти его и на ощупь, но дальше без помощи зрения все равно не обойтись. Как она могла не подумать об этом раньше?..
— Сейчас, — произнес вдруг Ледь, заставив ее слегка вздрогнуть. Оборотень проскользнул мимо Хозяйки стаи внутрь храма, пересек его, ловко обогнув массивный алтарный камень, и принялся что-то делать у противоположной стены — Занила лишь слышала тихий шорох и различала смутные колебания — черной на черном — тени. Она уже собиралась спросить, что происходит, но в этот момент Ледь наконец нащупал выступ, открывавший тайник в полу храма. Плита с таким скрежетом, будто под нее никто не заглядывал пару сотен лет как минимум, отодвинулась в сторону, и оборотень, запустив в глубину тайника руку, вытащил оттуда факел. Сухо щелкнул кремень о кресало, и промасленная пакля вспыхнула, стремительно разгораясь и наполняя круг каменных колонн изнутри дрожащим золотым светом.
Занила с благодарностью кивнула Ледю и, не тратя больше времени, подошла к алтарю. Боковая поверхность камня сплошь была покрыта вырезанным в его толще сложным узором, и Кай'я Лэ потребовалась еще минута, чтобы среди переплетения сложных линий, углублений и завитков отыскать нужный выступ. Все же она не так часто бывала в храме, чтобы находить его мгновенно и безошибочно. Наконец, внутри сложного, наверняка не обходящегося и без магии устройства, что-то едва слышно щелкнуло, и Занила, переведя всю эту минуту сдерживаемое дыхание, положила руки на алтарную плиту и толкнула ее, сдвигая в сторону.
