— Я буду медитировать на свой пупок, пока не смогу ускорять своё мышление осознанно, — грустно заключила Вербицкая, после чего тряхнула головой и вытянувшись струной, договорила хорошо знакомым и привычным мне тоном Ледяной Дамы: — надеюсь на твою помощь, наставник. Я готова работать.

— Вот и славно, — покивал я. — Вечером заглянешь в наш с Ольгой номер, я покажу тебе упражнение. Тренироваться будешь каждый вечер и утро не меньше чем по четверти часа.

— Ясненько, — отозвалась Мария, и тут же начала отгребать в сторонку... перемещаясь поближе к закончившему свои экзерсисы Лёне, только что устало устроившемуся рядом с сестрой, на лавке у выхода с демонстрационной площадки полигона.

— Иди уже, — махнул я рукой и Вербицкая тут же сорвалась с места, чуть не сбив по дороге рвущихся ко мне Ингу и Анну. Да... я же обещал себе устроить девчонкам допрос на предмет совершённого ими великого открытия трансмутации воздуха в пиво! Вот и займусь этим безусловно важным делом. Только... а где реквизит?

— Оленька, — я обернулся к жене. Те лениво приоткрыла один глаз и вопросительно уставилась на меня. Чисто, кошка... — Солнце моё, там под скамьёй лежит пакет. Подай мне его, пожалуйста...

К моменту, когда младшие ученицы оказались рядом, у меня в руках уже был свёрток с приготовленным заранее реквизитом.

— Взятка? — потыкав пальцем в пакет, деловито осведомилась Инга.

— Не-не-не, это от души, — со всей возможной искренностью возразил я. Даже головой помотал для верности.

— Да? — в голосе Аннушки послышались нотки неподдельного разочарования. — А мы думали — тортик...

— Так... — я запнулся и, сунув нос в пакет, кивнул. — Он и есть.

— От души? — прищурилась Инга.

— Конечно, — уверенно ответил я.

— Нам? — с подозрением уточнила Анна.

— А кому же ещё? — удивился я.

— Здорово! Тортик от души, в подарок от нашего наставника! — Инга расплылась в довольной улыбке. Девчонки переглянулись, кивнули друг другу и, забрав у меня из рук свёрток с угощением, решительно потопали к стоящим чуть в стороне близняшкам.

— Э-э, а как же... — протянул я.

— За взятку! — в унисон отозвались мелкие, даже не обернувшись.

— Так тортик же...

— А это подарок от души. Сам сказал! — под смешки остальных учеников проговорила Ольга. У-у, заговорщики. Хохочут ещё.

Ладно, пошутили и хватит. Я хлопнул в ладоши и смех смолк.

— Так, тортик оставляем в качестве десерта на вечер, и дружно выдвигаемся к отелю, — произнёс я. — Мила, Лина... наше время на полигоне вышло, но, завтра в восемь утра я жду вас здесь вместе с Елизаветой. Это ясно? Гут. Оля, будь добра, проконтролируй, чтоб наши сладкоежки хорошо поужинали, прежде чем дорвутся до тортика. А после доставь их в наш номер. Остальным... до утра свободны. Вопросы?

— Нет вопросов, — звонко отозвались ученики и мгновенно исчезли из виду.

После ужина я таки добился внимания младших учениц, и те, наконец, раскрыли секрет пивного фонтана, которым Инга так ловко угостила подпалённого Милой белопиджаничка из Иссторма. И надо признаться, проделка Роговой меня удивила. Не сложностью или какой-то уникальностью, но своим остроумием. Девочка, не имеющая никакого таланта к эфирным или стихийным манипуляциям, воспользовалась единственным доступным ей способом оперирования энергией, то бишь, рунами. Простейшую связку она вывела пальцем прямо на пенной шапке пивной кружки, после чего активировала её потоком воздуха, банально хорошенько дунув на руны. А уже те напитали содержимое масса воздухом и... обожжённого ученика школы Иссторм окатило мощным потоком пены, в которую мгновенно обернулось почти всё пиво, плескавшееся в кружке. Ничего сверхнеобычного, ничего нарушающего законы природы... эм-м... здешние законы природы. Но каков эффект!

Девчонки, придумавшие и создавшие такую забавную вещицу за какие-то секунды, чуть ли не на коленке, заслужили мою искреннюю похвалу и... награду. Но второй торт им этим вечером всё же не обломился. Слипнутся же... Зато я клятвенно обещал накормить их следующим вечером мороженым. До отвала. Чем и обрадовал довольно заулыбавшихся мелких.

— Десерт после обеда, тортик после ужина, мороженое завтра... мне вот интересно, а чем ты будешь расплачиваться, когда девочки узнают, что их наставник уже успел записать своих самых умных учениц на показательное выступление артефакторов? — поинтересовалась Оля, когда мы, наконец, остались в номере вдвоём.

— Пропуском во взрослую зону здешнего аквапарка, — лениво отозвался я, плюхаясь следом за женой в бассейн, по какому-то недоразумению названный в буклете отеля комфортабельной ванной.

— И где ты его взял? — удивилась Оля и, устроившись поудобнее в кольце моих рук, договорила: — и, главное, когда успел?

— Подарок от коллеги, — коротко ответил я, но Ольга почти мгновенно поняла, что я имел в виду и резко посерьёзнела.

— И полагаю, поступил он вместе с приглашением на встречу, — утвердительно произнесла она.

— Разумеется, — кивнул я.

— Когда?

— Послезавтра, аккурат после участия малышек в выступлении артефакторов, — развёл я руками, с неохотой выпуская завозившуюся жену из объятий.

— В аквапарке, что ли? — устроившись напротив меня, удивилась Оля.

— Именно так.

— Странное место для встречи. Не проще было бы устроить её в более... привычной обстановке? Если не дома, то хоть в ресторане? В том же бирхаусе имеются отдельные кабинеты... — задумчиво произнесла нахмурившаяся Ольга.

— Не стоит искать подвох там, где его нет, — улыбнулся я, при этом старательно транслируя жене собственную уверенность в обратном. — Ему тоже нужно отдыхать. Учитывая же занятость моего коллеги, ничего удивительного в том, что он решил объединить приятное с полезным, я не вижу.

— Что ж, может быть ты и прав, — Оля повела обнажённым плечом и я, не удержавшись, потянулся к соблазнительному телу своей жены, под её тихий довольный смешок. Ускользнула...

Всерьёз отбиваться от моих наглых поползновений Оля не собиралась, но половину воды из ванны, мы, в процессе игры, всё же расплескали, да и оставшаяся довольно скоро остыла, так что пришлось нам перебираться в постель.

А следующий день начался с пришедшего на коммуникатор уведомления федерации с расписанием выступлений моих учеников. И первым на помост предстояло выйти... конечно, близняшкам Громовым. Что ж, оно и к лучшему. Уверен, Мила с Линой сумеют зажечь как следует, и их выступление станет неплохой, я бы даже сказал, весьма громкой заявкой от новой школы.

Глава 4. И щепотку пафоса, пожалуйста

Объявление о скором выступлении русских претенденток на мастерский ранг, облетело фестиваль со скоростью верхового пожара, так что к назначенному часу, на гостевых местах вокруг третьего полигона, где была назначена их встреча с судейской коллегией Федерации, было не протолкнуться.

Народу здесь толпилось, пожалуй, не намного меньше, чем обещал собрать пока ещё грядущий финальный поединок высокоранговых стихийников. Впрочем, внимательный наблюдатель заметил бы и отличия этого сборища от толп зрителей, глазеющих на выступления всяческих альтеркригеров и юнкерфортов. Среди собравшихся у третьего полигона почти не было молодёжи, хотя молодо выглядящих людей хватало. Не было здесь и присущей той же молодёжи суеты, гомона, смеха и азартных криков, а негромкие разговоры собравшихся создавали ровный гул, мерный и даже в какой-то мере успокаивающий. Так, должно быть, гудит собрание маститых учёных в преддверии начала очередного высокоумного симпозиума, когда участники, пока не распалившиеся в научных спорах, ещё вальяжны, полны достоинства и снисходительности к ошибкам и заблуждениям своих коллег-оппонентов.

Вот, часы на огромном экране, развёрнутом над полигоном, отщёлкали последние секунды, и из-за стола судейской бригады Федерации поднялся невысокий, но плотно сбитый, можно сказать, упитанный смуглый брюнет неопределённого возраста. Чёрные живые глаза обежали толпу гостей уверенным взглядом, и на полных губах индуса мелькнула довольная улыбка. А через секунду его голос, усиленный простейшей воздушной техникой, разнёсся над полигоном, и мгновенно заставил толпу умолкнуть.

— Ученики и подмастерья, мастера и магистры... — Бабур Варма, говоривший на хохдойче с мягким каким-то неуловимо восточным акцентом, сделал паузу и, усмехнувшись чему-то, продолжил фразу, вызвав в толпе вспышку удивления: — уважаемые гранды! Господа. Мы собрались здесь и сейчас, чтобы оценить умения юных адептов пути Эфира, решивших претендовать на мастерское звание по классификации Международной Федерации Боевых Искусств и Ремёсел. Я не буду отнимать ваше время долгими речами, но обязан напомнить: любое вмешательство в ход демонстраций выступающих недопустимо. Нарушителей этого запрета ждут санкции Федерации, определённые её уставом... и моё личное неудовольствие. А теперь, начнём, пожалуй. Людмила и Малина Громовы, прошу на полигон!

Не обращая внимания на поднявшийся вдруг полный удивления гул толпы, индус опустился в недавно оставленное им кресло и невозмутимо взглянул на влетевших в демонстрационный круг претенденток. Буквально влетевших.

Две юные светловолосые девицы в простых и свободных одеждах одинакового кроя, проскользили по воздуху в нескольких метрах над землёй, словно по льду и, оказавшись в центре площадки, одновременно опустились на песчаное покрытие, практически не потревожив его. Первый поклон, короткий, но полный уважения, чересчур юные, на взгляд большинства присутствующих гостей, претендентки отвесили судейским во главе с открывшим их выступление индусом. Второй достался зрителям, а третий... компании молодёжи в таких же одеждах из белёного льна, устроившейся у края полигона напротив судейского стола. Судьи ответили выступающим короткими кивками, толпа заинтересованными взглядами, а друзья-коллеги улыбками. Разве что, сидевший в их компании серьёзный молодой человек отреагировал на поклон близняшек демонстрацией кулака. Но тут же коротко усмехнулся и кивнул, что претендентки явно приняли за сигнал к началу демонстрации.

Эфирные техники, в большинстве своём, не зрелищны, и, по убеждению многих одарённых, к тому же, слабы в сравнении со стихийными. Собственно, именно поэтому такие вот демонстрационные выступления и не вызывают у большинства гостей фестиваля серьёзного интереса. Но собравшиеся здесь и сейчас зрители имели на этот счёт собственное, отличное от большинства мнение, и потому с интересом наблюдали за разворачивающимся на полигоне действом, применяя для этого всевозможные известные им сенсорные техники... без которых, происходящее на песке демонстрационной площадки, порой и вовсе было бы невозможно разобрать. Правда, задействовать эти самые техники с момента появления претенденток на поле, догадались очень немногие, так что, когда девушки в очередной раз взлетели взмыли в воздух, на ходу жонглируя огненными шарами и ледяными сферами, не касаясь их ни одной частью тела, над толпой пронёсся изумлённый вздох.

И было чему удивляться. Мало того, что полёт девушек, вначале их выступления принятый зрителями за манипуляцию стихией Ветра, оказался классическим эфирным телекинезом, с помощью которого близняшки и перемещали друг друга в воздухе, так и созданные их стихийным даром огненная и ледяная техники, управлялись сёстрами всё тем же телекинезом. Телекинезом, что в классической Эфирной школе, считался техникой слишком требовательной к концентрации пользователя и годным лишь для коротких однонаправленных воздействий. Что-то швырнуть, что-то притянуть... не более. Нет, у разных эфирных школ были свои, не афишируемые приёмы, создававшиеся на основе классического телекинеза, и позволявшие несколько больше чем исходный, неудобный, ограниченный и слишком требовательный вариант. Может выглядели они не так изящно, действовали не столь долго, но сами техники были, и были они именно что своими, частными наработками, то есть знанием, крайне редко выходившим за пределы узкого круга посвящённых.

В собравшейся вокруг полигона толпе гостей, такие посвящённые были, и они-то, как раз, получше многих могли оценить творимое двумя юными, слишком юными для мастерского ранга девицами. А те, словно задались целью обрушить напрочь все представления специалистов об Эфире и возможных манипуляциях с ним. Миг, и опустившиеся наземь, девушки гасят стихийные техники, попросту размазав огненные и ледяные сферы по песку... который тут же взметнулся вверх, смешиваясь с облаком раскалённого пара и закрутился смерчем, скрывая сестёр от взоров судей и гостей... вновь без малейшего намёка на применение стихийных техник.

Секунда, другая и смерч исчез, будто его и не было, оставив лишь медленно колышущееся облако песка над полигоном. Облако, в ленивых переливах которого, кто-то из гостей вдруг заметил что-то... что-то осмысленное. Вот в песчаных волнах мелькнуло чьё-то лицо, исказилось... и неожиданно превратилось в летящую птицу, скользящую меж облаков. Ещё мгновение, и это уже заходящий на посадку аэродин, угловатый и слегка неуклюжий на вид. Он касается земли опорами и... рассыпается, превращаясь в длинный, бредущий меж барханами караван длинноногих голенастых верблюдов.

Зрители наблюдали за происходящим на полигоне в полной тишине, и тем громче показался присутствующим разочарованный ропот, когда очередная картина, изображавшая столкновение двух оленей по опушке леса, вдруг опала наземь песчаным водопадом. Впрочем, ещё не успел смолкнуть голос последнего недовольного, когда меж сестёр, сосредоточенно замерших в десятке метров друг от друга, и ныне не скрытых пеленой песка, вдруг задрожал воздух и... медленно наливаясь красками, возникла только что исчезнувшая картина. Но на этот раз, претендентки обошлись без песчаного полотна, сплетая эфирную иллюзию прямо в воздухе. И вновь без малейших примесей стихийных техник. Трудная задача, особенно для синхронного исполнения несколькими операторами. Выполнимая? Да. Но зачем нужны такие сложности, когда с помощью техник Ветра, ту же иллюзию может сплести даже одарённый ученик? А двое-трое и вовсе могут кино крутить, пока из сил не выбьются или не потеряют контроль над техникой. Хватило бы лишь художественного таланта, но тут уж... кому что дано.

Олени растворились в воздухе вместе с лесной опушкой, и девушки, синхронно развернувшись лицом к судейскому столу, замерли в ожидании. А вместе с ними застыли и зрители.

А перед судьями стоял непростой вопрос. С одной стороны, продемонстрированные Громовыми умения и впрямь заслуживали мастерского ранга. Тонкость, точность и сложность техник вполне соответствовали требованиям, предъявляемым Федерацией к претендентам на мастерство, но... возраст. Мастер в восемнадцать лет, смешно, не так ли?

В этот момент, слушавший рассуждения коллеги, Бабур Варма бросил короткий взгляд в сторону молодого человека, в начале выступления Громовых грозившего им кулаком, и усмехнулся в усы.

— Уважаемый Джиронго, кому как не вам знать, что седина не показатель мудрости, но лишь свидетель старости? — с отчётливой насмешкой в голосе, проговорил сидящий по левую руку от господина Вармы, судья, обращаясь к недовольному возрастом претенденток, коллеге. Тот прищурился и, смерив взглядом оппонента, фыркнул.