Были и еще несоответствия образу горца. И если бы сам Мегус Кир, не поручился бы за этого парнишку, — миротворцы быстро бы взяли его в оборот, и вытрясли из него правду. Но уж коли легендарный тысячник Мегус Кир, назвав этого паренька необычным, и поручил доставить его на равнину..., — его подчиненным оставалось только подчинится, стараясь не обращать внимания на эти странности.
А в целом парнишка был хорош. Особенно для стажера на собственном обеспечении. Его даже не пришлось "вразумлять", объясняя смысл его обязанностей, а также понятий субординации и дисциплины. Он словно бы вырос в среде, где эти понятия являются базовыми.
Да, мальчишка был хорош, и если бы не эти его странности....
Спустя неделю после выезда из Сшистшиза, они перебрались через Орсшошшсшкий перевал, который миротворцы, путающиеся в многочисленных шипящих и свистящих звуках, коими столь изобилует речь горцев, — называли просто Злыднева Щель.
Видимо трагические события, происшедшие с нашим героем на этом перевале сыграли свою роль, но после перехода через Злыдневу Щель, он внезапно почувствовал какую-то тревогу.
Это было подобно взгляду, устремленному в его спину. Взгляду сквозь прицел арбалета. Или даже хуже, — взгляду гадюки, нацелившейся на свою жертву! Потому что Аттий Бузма, — почувствовал в этом несуществующим взгляде, что-то нечеловеческое.
Поначалу он гнал от себя эти мысли, объясняя их нервозностью и дурными воспоминаниями. Но потом он вспомнил те размышления о Враге, которым он предавался, после того как расправился с братьями Занса. Вспомнил необычный способ, которым его пытались уничтожить. Вспомнил ту необъяснимую ярость, которая заставила его пойти на убийство....
Это заставило его насторожиться и внимательно следить и за собой, и за поведением окружающих его людей. Но пока все было как обычно.
Прошло еще две недели похода. Гористая местность не позволяла пускать лошадей вскачь и отряд миротворцев, с их превосходными скакунами, плелся не многим быстрее обычного каравана. А если еще учитывать что это был разведывательный рейд, и каждый день, десять отрядов по пять человек выдвигались в стороны от основного маршрута, с целью проверить окрестности Большого Тракта..., можно было понять, почему за три недели похода, они так и не достигли Имперских земель. Но эти земли уже были рядом. Горы с каждым днем становились все меньше и меньше, тропа уже почти постоянно спускалась вниз, и даже кажется, сам воздух стал каким-то другим. Западный ветерок, нет-нет, да приносил едва уловимые ароматы сухой степи, отбивая опостылевший запах камня. Да и встречные горцы уже вели себя совсем по-иному. Они еще хорохорились и корчили из себя великих воителей, но сотни лет, проведенные под Рукой Империи, уже успели сделать из них вполне лояльных подданных, приветливо глядящих на элитных солдат Империи. Приветливо, — потому что видели в них не страшных карателей и убийц сыновей, мужей и братьев, а защитников.
Может быть поэтому, Миротворцы и расслабились на последних шагах по земле Гор. Они конечно знали, что расслабляться нельзя нигде и никогда, но.....
Был примерно полдень, когда гонец от одной из пятерок прискакал к отряду, и не позволив вынуть стрелу из своего плеча, сообщил, что его пятерка была атакована.
— Нет, убитых нету, но еще двое ранены. Они преследуют врага, а он поскакал за помощью.
Мгновенно была забыта первостепенная задача охраны Аттия Бузмы. Даже самим Аттием Бузмой. Спасение товарищей, и уничтожение посмевшего напасть на миротворцев врага вышло на первое место, начиналась охота.
Совещание руководства продлилось недолго. Сотник, пятидесятники и десятники, собравшись в кружок, пошушукались между собой минут десять.... После чего до нижних чинов был доведен следующий план: — Оставшиеся десять пятерок, образуют три отряда. В первом будут гонцы, чья задача, — оповестить остальные разведгруппы о начале охоты.
Второй, самый многочисленный отряд, поскачет на помощь атакованной пятерке.
А третий останется на месте, ожидая, ушедшие в противоположную от места атаки сторону Тропы, отряды.
План был прост; первая уже имевшая контакт пятерка преследует противника, не стараясь однако атаковать его, до подхода основных сил. Четыре, находящихся невдалеке группы, должны постараться охватить противника с флангов, а по возможности и зайти в тыл. Основной отряд, уничтожает зажатого в клещи врага. Резерв, — прикрывает тыл.
Естественно, Аттий Бузма остался в резерве. Ему даже показалось, что ни будь необходимости присматривать за ним, резерва бы и не понадобилось. Во взглядах нетерпеливо гарцующих вокруг него миротворцев, он словно бы читал упрек за то, что они вынуждены оставаться с ним, вместо того, что бы....
Спустя пару часов, к резерву, состоящему из пятнадцати миротворцев и Аттия Бузмы, подтянулись все, ушедшие на южную строну Тракта пятерки. И эти сорок человек, вместо того чтобы гнаться за врагом, разбили лагерь около тракта, и принялись ждать.
— Можно обратиться к тебе десятник Торус? — спросил стажер Ассиш Буссмешш у командира своего десятка.
— Давай, обращайся
— Почему мы стоим здесь, вместо того, чтобы догнать наших товарищей?
— Таков был приказ сотника Кастума Эгра.
— Это из-за меня?
— И из-за тебя тоже.
— Но может тогда будет лучше догнать основные силы, ведь тогда нас будет больше, а следовательно и безопасней!
— А может быть ты стажер, натаскаешь воды для котлов, вместо того что бы обсуждать приказ сотника? — с этими словами Торус указал на десяток здоровенных котлов, лежащих в обозе, который тоже оставили на попечение резерва.
— Но ведь....
— Воды!!!!!
Аттию Бузме пришлось подчиниться. Самое забавное было то, что пока он в одиночку наполнял котлы водой, всю дорогу от ручья до лагеря, его сопровождало пять, вооруженных арбалетами миротворцев. Причем арбалеты были взведены и заряжены.
Потом он таскал дрова для костров, разжигал огонь, вешал над ними котлы. Заставлять варить кашу стразу в десяти котлах его не стали, но заставили наломать молодых веток, и этим веником подметать всю территорию лагеря.
Казалось, миротворцы развлекаются. Все оставшиеся в лагере бойцы, не занятые караульной службой, и приготовлением пищи, — собрались поглядеть, как стажер пытается очистить лагерь от пыли, грязи и камешков. Они радостно подсказывали ему местонахождение мусора, а если такового не находилось, создавали его сами.
Это могло бы быть унизительно, и в иных обстоятельствах сильно разозлило бы нашего героя..., если бы не то чувство опасности, которое он испытывал последнее время, и не понимание того, что тридцать пар глаз не спускают с него взгляда, а еще пятнадцать следят за окружающей обстановкой.
Когда каша сварилась, был подан сигнал приступить к трапезе. Было еще светло, но длинные тени гор, уже покрыли почти всю равнину, и зябкий холодок заставил запахнуть куртки и сесть поближе к костру.
Внезапно раздался сигнал одного из караулов. Все было вскочили, схватив оружие. Но тревога оказалась ложной. Прибыл гонец, доложивший пятидесятнику Итию Варрану, (а заодно и всем присутствующим), — "Что враг обнаружен не был, но следы ведут в одну горскую деревеньку". Сотник Кастум Эгр, принял решение наведаться в нее, и провести расследование....
После этих слов, с миротворцев словно бы спало какое-то напряжение, они расслабились и повеселели. Но вот тревога Аттия Бузмы, вопреки всему после этих слов, только усилилась. И самым противным тут была невозможность поделиться с кем-нибудь этой тревогой.
...Ну как это вы себе представляете? — Подходит он значит к Итию Варрану или Торусу, и начинает говорить что — "Вот мол, тревожно ему как-то, что на душе неспокойно, и вообще....". — Что ему ответят эти элитные солдаты Империи? — "Не дрейфь малыш. Ничего страшного тут нет, враг далеко, опасность ушла, постирай штаны, утри сопли....".
В лучшем случае, они подумают, что у него обычный мандраж, в худшем, — приступ паники. Они конечно постараются его утешить и успокоить, но не поверят ему, и что хуже, — начнут презирать....
— Можно ли обратиться к тебе десятник Торус?
— А-а-а, стажер. Ну валяй обращайся....
— Что сейчас будут делать наши основные силы?
— Основные силы? — Торус мечтательно прикрыл глаза.— Основные силы сейчас окружат недружественную деревню, понаблюдают за ней часок. Выявят возможные очаги сопротивления. Потом перекроют все выходы из нее, и начнут зачистку....
— Зачистку?
— Твою деревню мы еще не чистили? Тогда объясню что это такое. Всех жителей выгонят из домов, куда-нибудь на открытое пространство. Дома обыщут, если найдут окровавленные тряпки, мечи со свежими зарубками, или какие то другие подозрительные вещи, — дома в которых это будет найдено, разрушат. Если найдут людей с оружием в руках, или со свежими ранами, — их обезглавят на глазах у жителей. На всякий случай выпорют старейшин деревни, чтобы лучше следили за своими людьми.... Потом....
— А тебе не кажется странным, что следы атаковавшего отряда ведут прямо в деревню? Ведь те кто напал, не могут не понимать что так они приводят волков в свою овчарню?
— Нападали скорее всего такие же молокососы как ты. Юные наглецы, что осмеливаются перебивать старших! Нахватались у дедов приемчиков владения мечом, а попутно наслушались рассказов про славные походы, да великих воинов. Ну и решили попробовать себя..., увидав пятерку Имперцев. А попробовав, обломали зубы и решили со страху заховаться под маменькино крылышко, дескать, в родном доме никакие миротворцы уже не страшны......
— А если это засада?
— Ну многоуважаемый великий воин Ассиш Буссмешш, мы миротворцы, хоть и не такие великие воины как ты..., однако тоже кое-что в своем деле понимаем. Я ведь тебе говорил, что ребята не ломануться прямо в деревню, а сначала пару часиков за ней понаблюдают. Угадай зачем?
— А если главная цель не тот отряд, а наш. Если это сделано целью разделить нас?
— Ну, во-первых, мы это предусмотрели.... Иначе бы нас здесь было не сорок человек, а всего десять.... А во-вторых, — кто станет подставлять свою деревню, ради нападения на нас?
— Ну..., Те, кто охотятся за мной. Для них это чужая деревня.
-.... Хм. Правильно мыслишь.... Молодец! Но такую вероятность мы тоже предусмотрели. Так что не беспокойся.
— Я беспокоюсь. И не столько за себя, сколько за вас. Мои..., Враги...., это не простые горцы. Они куда опасней. И способны на любую подлость....
— Что ж, спасибо за предупреждение малыш. — Улыбнулся Торус. — Но сотня миротворцев, это серьезная сила, и сейчас ты находишься под ее защитой.
Иди-ка лучше спать, и лучше расположись где-нибудь поближе к середине лагеря....
Говорить больше было не о чем. Оставалось только подчиниться. Если уж миротворцы взялись его охранять, так пусть и охраняют.
Приняв такое решение, наш герой пошел в самый центр лагеря и улегся там возле ярко горевшего костра. Его переполняли самые нехорошие предчувствия. Враждебный взгляд не просто смотрел в его спину, он уже буквально царапал ее ледяными осколками, и конечно, не о каком сне не могло быть и речи.
Аттий Бузма проворочался всю ночь, ежеминутно ожидая нападения, но оно так и не состоялось. Это была пожалуй одна из худших ночей в его жизни. Даже более страшная, чем в подвале у Старших братьев. Сон сморил его только под самое утро, и сон этот был тревожен и полон кошмаров.
Неудивительно, что проснулся он с таким ощущением, что все-таки побывал в руках палачей. Да и остальные миротворцы, были этим утром, не в лучшей форме.
Еще ночью Аттий Бузма понял, что большинство лежащих рядом с ним фигур тоже не спят. И в отличии от него, не из-за кошмаров, а совершенно по другой причине. Это была засада. Засада на неизвестного врага, который должен был этой ночью попытаться убить его.
Но несмотря на бессонную ночь, товарищи нашего героя, встали как обычно, и как обычно занялись своими повседневными делами. И как обычно начали гонять его.
Помимо воды и дров, Аттий Бузма вычистил около десятка сапог и постирал гору пропотевших рубашек. А сразу после завтрака, получил урок фехтования от Торуса.
Потом, лежа в ручье, чтобы остудить многочисленные синяки, полученные от ударов меча своего наставника, (палок он не признавал, благо, хоть бил плашмя), — герой наш размышлял о том, почему сегодня ночью так ничего и не произошло.
А ведь Враг был где-то рядом! Он чувствовал его, чувствовал каждым нервом, каждой частицей своей кожи. Это было настолько осязаемо, что мысль о том, что это могло почудиться под влиянием страха или волнения, даже не рассматривалась.
И тем не менее, — ОН не напал. Испугался миротворцев? Решил взять измором? Готовит какую-то особую пакость? И куда делся основной отряд? Им ведь уже давно было пора вернуться?
— Десятник Торус, — спросил он у своего командира, подавая ему его свежепостиранную рубаху. — А тебе не кажется, что основной отряд, уже должен был возвратиться? Ведь для зачистки одной деревеньки, им вряд ли понадобился бы целый день?
— Ну, у них могли появиться другие дела. Война имеет привычку ломать заранее намеченные планы....
— А если на них напали? Они там сейчас наверное бьются, а мы тут сидим и....
— Знаешь малыш, — ты уже надоел мне со своими советами! Если бы ты был обычным стажером на личном обеспечении, — я бы тебя за это сгнобил бы на хозработах.... Но поскольку ты у нас лицо...., хм, — не простое, — я тебе отвечу. Но это будет в последний раз. — Еще утром мы послали разведчиков узнать как там дела у ребят. Вернуться они должны в полдень, то есть с минуты на минуту. Ты понял?
— Да.
— А теперь возьми-ка веник, да подмети лагерь еще пару раз. Если разведка не вернется до той поры, когда ты закончишь с этой работой, ..... Будешь мыть камни! Все! Что есть в этих горах....
Но разведка не вернулась ни в полдень, ни через час, ни через два, или даже три, На лицах миротворцев все сильнее стали проявляться тревога и недоумение. Такого, чтобы целых шесть десятков их товарищей исчезли почти бесследно, припомнить они не могли.
Наконец полусотник Итий Варран отдал приказ выдвигаться всем отрядом в том направлении, куда ушли их товарищи.
Лишь пара десятков шла по основной тропе, петляющей между невысоких гор. Остальные миротворцы, разбившись по пятеркам, ехали впереди отряда, с флангов и в арьергарде, стараясь обнаружить возможную засаду.
Несмотря на спешку, ехали Миротворцы очень неторопливо, внимательно изучая каждый поворот тропы, и раскинутые вдоль тропы заросли невысоких кустарников, или рощицы деревьев. И особенно бдительными они становились, если тропа пролегала под крутыми склонами гор, с которых отряд можно было бы закидать камнями и стрелами.
Тем не менее, ближе к вечеру они почувствовали запах гари. Еще спустя полчаса, подъехали к тому, что когда-то было деревней. Теперь, вместо домов тут были обгоревшие развалины, а вместо жителей, — трупы.
— Это и называется зачисткой? — спросил Аттий Бузма у всё того же Торуса, негласно приставленного к нему в качестве телохранителя.
