Озгейм

Эх, места мало, а то бы побегали. Не то чтобы мой любимый приём изматывание противника бегом — убегать надо так быстро, чтобы враг даже не подумал, а имеет ли смысл потеть и гнаться. Есть у меня приёмчик один, но в тесноте может не сработать, там скорости высокие нужны, а на зигзагах такую не наберёшь. Придётся пользоваться чем-то другим. Хорошо, что двор не захламлён, слава рачительному хозяину, так что можно и спиной вперёд двигаться, и при этом не сильно рисковать оказаться беспомощным, подобно майскому, перевёрнутому на спину. При этом староста пёр вперёд как бык, пытаясь приложить меня кулаком в голову с широкого замаха. Уворачиваться от таких ударов одно удовольствие, вот только увлекаться не следует. Думается мне, что таким макаром Кремень либо хочет усыпить мою бдительность, а потом как врежет прямым в корпус, либо попытается загнать в угол, тем более, что тут до каждого дважды плюнуть, максимум.

Бить кроссом противник не стал — попытался достать ногой в бедро. Ну, всё одно я чего-то такого ждал и дождался. Прыгать настолько высоко, чтобы пропустить под собой атакующую ногу было опасно, поднырнуть вообще не реально, поэтому пришлось разрывать дистанцию. Естественно обдумывать это было некогда, и тело среагировало самостоятельно. Не менее естественно оказалось и то, что не встретив препятствия, разогнанная богатырским замахом нога, прошуршав мимо моей конечности, пошуршала дальше, выведя старосту из равновесия. Решив, что лучше возможности может не представиться, рванул вперёд, врезался в правый бок разворачивающегося противника, и оба полетели в пыль. Инерция удара ещё больше развернула Кремня, поэтому я рухнул на его спину, вцепившись в первую попавшуюся, а попалась правая, руку. Рука оказалась толстая, в полторы моих, и крепкая, но как делать захват на болевой я помнил.

Хрипели, валяясь в пыли мы ещё как минимум пару минут, несколько раз староста чуть не вывернулся. В последний из этих разов, оказавшись в неудобном положении, я сам как-то по-чудному вывернулся. Этот выверт и стал кульминацией, так как теперь удалось усилить захват, помогая себе ногами. Что-то хрустнуло, и противник перестал дёргаться. Шею я ему случайно не сломал? Вроде нет — дышит, тяжело с сипением, но, похоже, жив.

— Эй, ты как там? — выговариваю, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

— Слезь.

— А драться не будешь?

— Сломанной-то рукой?

Блин, это я переборщил. Вскочил, но остался стоять рядом, тревожно глядя на ворочающегося в пыли мужика. Тот сел, по глазам видно было что ему больно, пошевелил морщась рукой, затем плечом.

— Не, вроде цела.

Ну слава тебе... Опираясь на левую верхнюю конечность, стараясь беречь правую, Кремень встал. Снова подвигал плечом, скривился.

— Ну, чего уставился. Колесо иди насаживай, я теперь не работник, — и пошёл в дом.

— Эка оно вот оказывается как, — глубокомысленно изрёк Чевара, глядя на закрывшуюся дверь. — Ну, тогда эта... Покедова что ли. Пойду, однако, Каську подменю. Пущай батьке подмогнёт, так-то.

Это что, Кася — Кремнева дочка? Хотя что-то общее в них есть — цвет волос, например, да и общая консистенция. Оба крепкие, но не толстые. На этом всё сходство, почитай, и заканчивается. Дела.

Работы с телегой оказалось на полтора чиха — надел колесо, загнал стопор, расклинил, убрал брёвнышко-подпорку. Всё! Интересно, откуда я знаю, как колёса надо насаживать и крепить? Чудны дела твои.

Только закончил, мимо целеустремлённо прошагала Кася, не обратив на меня ни малейшего внимания. Ну и ладно — хоть драться не полезла, и то хлеб. А в избе творилось что-то интересное. Как там у Макаревича: 'А в саду, между тем, назревала дуэль: там виконт не поладил с инфантом.'

— Что ты за человек такой? — неслось из приоткрытого окна. — Бирюк. Как увидишь кого — сразу в драку лезешь. Вон забор какой поставили, дабы от тебя весь мир оборонить.