— 'Ты стала ещё на год ближе к тому, чтобы понять: я желаю тебе добра', — помолчав, ответила она.
Советник выдохнул. Рывком поднявшись с кресла, быстро обогнул стол.
И, обняв девушку, прижал её к себе.
— Так это и правда ты, — его морщинистая ладонь, дрожа, нежно погладила её по волосам. — Вини... я не знаю, как остальные, но я не пытался спасти тебя лишь по одной причине: потому что решил, что ты уже мертва. Или всё равно что мертва... старый дурак! Отчаялся так рано. Прости меня, прости, если сможешь. — Он отстранился, заглянув ей в лицо глазами, полными слёз. — Ты цела? Как ты сбежала?
Навиния сглотнула, тяжело и шумно. Перехватив руку старика, сжала её в своей.
— Я поняла, вирт Форредар. Наконец поняла. Что вы правда желали мне добра, — мягко произнесла она. — Я обещаю, что буду той, кем вы хотели бы меня видеть. Буду править... мудро, буду прислушиваться к вашим советам. Вы были так добры ко мне, а я... была просто маленькой и глупой эгоисткой, которая совершенно этого не ценила.
— Ушам своим не верю, — Советник слабо усмехнулся. — Неужели тёмные тебя всё-таки подменили?
— Наверное, в каком-то смысле так и есть.
— От одной мысли, что ты была у них в плену, меня бросает в дрожь.
— Я в порядке. Правда. Вы же видите. И этот плен пошёл мне на пользу.
— Я... рад, если это так. И рад, что это испытание помогло тебе повзрослеть, — вирт Форредар ласково сжал пальцами её плечо. — Сейчас твой народ нуждается в тебе, как никогда. Эта война...
— Ужасная ошибка, вирт Форредар. И её нужно остановить.
Навиния сказала это спокойно и твёрдо; и Советник уставился на неё так, словно принцесса только что сообщила ему, что небо на самом деле зелёное.
— Вини, что...
— Я не сбежала. Меня отпустили. И всё, что мы думали о тёмных, ложь. — Девушка смотрела ему прямо в глаза. Без страха, без смущения. — Вы же видите, я жива и здорова, с Дэнимон с Фаником — тоже. Тёмные не желают нам зла. Давно уже не желают.
— Вини... подумай, что ты говоришь, — голос старика сбился почти на шёпот. — Ты и правда...
— Я знаю, что говорю.
— Они запудрили тебе мозги, девочка моя, — в словах Советника звучал суеверный ужас. — Не знаю, как, но...
— Да не могли они запудрить мне мозги! Вы же знаете, как я сильна, они бы никогда не проникли в моё сознание! И они спасли Фаника. У меня на глазах. А его похитили и пытали люди, наш народ, вирт Форредар, наш народ! — Навиния отчаянно тряхнула головой. — Мы должны остановить это безумие. Заключить мир, наконец объединить наши народы, довершить то, что хотели сделать мои родители... и вывести на чистую воду настоящих злодеев.
Советник растерянно опустил руки:
— Что ты имеешь в виду?
— Это не дроу убили жену Хьовфина. Тогда, восемнадцать лет назад. Это сделал кто-то другой, но в его преступлении обвинили тёмных, и сейчас тот же самый трюк пытались проделать с Фаником! Кто-то из светлых заказал его убийство, но хотел обставить всё так, что виноваты дроу.
— Жену Фина убили не дроу? — медленно повторил старик. — А кто же?
— Мы подозреваем эльфов. Дом Эльскиар. Сейчас мои дру... кое-кто допрашивает человека, который поможет узнать это точно.
Вирт Форредар долго смотрел на неё. Просто молча смотрел.
Затем отступил на шаг. Ступая медленно и тяжело, вернулся за стол.
— Слишком много новостей для одного вечера, — пробормотал он дорогой. — И для одного старого человека. Слишком много. — Советник опустился на прежнее место так, словно ноги не держали его. — Мне тяжело принять то, что ты говоришь, но... нет, сначала я должен выпить, — глубоко, прерывисто вздохнув, он кивнул на кресло по другую сторону стола. — Садись.
Навиния послушалась. Мельком улыбнулась, пока старик возился с одним из ящиков под тяжёлой дубовой крышкой; в улыбке этой сквозило торжество.
— Будешь? — Советник приподнял над столешницей прозрачную бутыль ауменье, наполовину початую. Так, чтобы принцесса тоже могла её увидеть. — Розовое, твоё любимое.
— Не откажусь.
Он, кивнув, поставил бутыль на стол. Залез в другой ящик, какое-то время возился уже с ним. Выставив на стол два серебряных кубка, один рядом с другим, аккуратно наполнил оба до краёв.
— Бери любой, — устало произнёс он.
Навиния взяла один — первый попавшийся, ведь оба были от неё абсолютно на одинаковом расстоянии. Поднесла к губам вместе с Советником, который взял другой.
Слегка отсалютовав друг другу, они вместе сделали по большому глотку.
— Кто бы мог подумать... боги воистину любят играть с нами злые шутки, — старик задумчиво отставил кубок на столешницу. — Вот уж не ожидал, что всё так повернётся.
— Я и сама не ожидала, — Навиния развела руками. — Однако это правда. Всё, что я сказала.
— Я говорю не о тёмных. — Советник посмотрел на неё с неожиданной печалью. — Ты сказала 'довершить то, что хотели сделать мои родители'... но ты ведь не знаешь, зачем твоему отцу нужен был мир с дроу.
Принцесса недоумённо вскинула бровь.
— Разве мир нужен с какой-то целью?
— Да. Твой отец хотел во что бы то ни стало уладить проблемы внутри Риджии, чтобы наконец-то переключиться на внешнюю политику. Чтобы развязать войну с нашими соседями. С Керфи. И ради этого он готов был заключить союз с дроу — надеялся объединиться с ними, с их превосходными воинами... чтобы они помогли ему начать новую войну. Завоевать другое королевство.
Советник говорил абсолютно спокойно. Немного грустно. Как о чём-то давно минувшем, давно отболевшем.
Заставив принцессу в свою очередь отставить кубок — дрогнувшей рукой.
— Но... это же... я не знала. — Навиния растерянно облизнула губы. — Неужели это...
— Нет, не знала. И никто не знал. Потому что он говорил это мне одному. И только я один, я и боги... могли его остановить. — Старик прикрыл глаза. — И остановили.
Навиния смотрела, как из-под его закрытого века катится слеза, сбегая по щеке к губам.
Когда она встала, в пальцах её вспыхнула золотая рапира — одновременно с тем, как в глазах загорелся очень нехороший огонь.
— Когда я шла сюда, то готова была убить вас, если придётся. Когда я шла сюда, то была готова ко всему. Мне казалось так. Но это... — она выбросила руку вперёд, устремив кончик пламенеющего лезвия Советнику в лицо. — Вы убили его? Моего отца?
— Это... нельзя назвать убийством. Он готов был объединиться с силами зла, чтобы ввергнуть страну в новую войну, а я понимал, что не могу остановить его. Нарушить клятву, которую ему дал, поднять руку на своего Повелителя... и тут эта эльфийская девочка. Такая отчаянная, так одержимая своей страстью, так поглощённая своей ненавистью. И я решил бросить жребий, дать ей мысль, идею... и положиться на волю богов. Решил, если такова будет их воля — произойдёт то, о чём я думаю. Тогда не будет ни союза с тёмными, ни войны с Керфи... и когда так и случилось, я понял, что был прав. Боги, как и я, не одобряли планов твоего отца. И твоих тоже. — Советник открыл глаза. Он плакал, но лицо и голос его были спокойными, лишь бесконечно уставшими. — Ведь я добавил яд только в один кубок. И ты выбрала именно его.
— Не пытайтесь меня запугать, — губы принцессы презрительно дрогнули. — Я проверила ауменье, прежде чем пить. Корила себя за это, но проверила. На всякий случай. И там не было ничего опасного.
— На тот момент — не было. Зато было десять капель 'Ночного покоя'.
Ненависть в глазах Навинии сменилась удивлением.
За миг до того, как она рухнула — на спину, недоумённо глядя в потолок, жадно хватая ртом воздух.
— Что ты заставила меня сделать, Вини? — старик почти шептал. — Я так любил тебя, как и твоего отца когда-то... а ты снова вынудила меня выбирать между личным и важным, и я не мог, ни имел права выбрать первое. Ведь если ты обличишь Эльскиаров, наш народ поверит тебе, и пойдёт за тобой, и ты приведёшь его к гибели, потому что не понимаешь... тёмные используют тебя, как хотели использовать твоего отца. Как использовали бедного Эсфориэля. Знают, что в открытой борьбе им не победить, и в их интересах переждать удар, затаиться, пока они не окрепнут. А потом, когда мы поверим им, снова нанести удар. В спину. Но ты не умеешь смотреть в будущее, никогда не умела... и лучшее, что ты сейчас можешь сделать для своей страны — умереть.
— Ты, — хрипло, едва слышно выдохнула принцесса, — ты, ублю...
Советник смотрел, как Навиния слабо приподнимает руку: каждое движение её было медленным, словно у мухи, залипшей в смоле. Смотрел, как лезвие рапиры окутывает золотое пламя. Смотрел обречённо, без всякого страха.
И не выразил ни удовлетворения, ни облегчения, когда огненная волна, так и не сорвавшись с кончика клинка, погасла, а ладонь принцессы бессильно упала на ковёр.
— Я сразу решил, что выпью из другого кубка, — просто сказал он. — Что бы ты ни выбрала. Ведь... если правда на моей стороне, то бояться нечего, а если нет — я лучше умру, чем буду наблюдать, как ты довершаешь то, что я когда-то предотвратил. Но теперь... когда твоё тело найдут перед дворцом, это придаст людям сил для победы над тёмными. Ненависть всегда даёт много сил.
Он снова поднялся из-за стола. Подошёл к одному из магических светильников, повернул его наискось — и часть стены рядом, до того никак не выделявшаяся, отъехала в сторону.
— Знаешь, поначалу я так огорчался, что ты не станешь той королевой, какую я хотел бы оставить после себя... что не желаешь учиться тому, чему я так хотел тебя научить, что унаследовала своеволие отца — и не унаследовала его хитрости, ума, стремления познать всего, что необходимо правителю... но я думал, что сумею вырастить тебя великой Повелительницей. Лучше, чем это сделал бы он. — Советник смотрел в чёрный провал тайного хода, на тёмную лестницу, уводившую куда-то вниз. Не оглядываясь на девушку, задыхавшуюся за его спиной. — А потом понял, что это к лучшему. Что ты будешь счастливее, если бремя власти не ляжет на твои плечи. Если ты сможешь просто заниматься тем, что тебе по нраву — а политику, интриги, всю эту грязь оставишь будущему мужу. И правил за тебя так, как мог, и позволял тебе слишком много, чувствуя свою вину, и понимал, что заслуживаю твою неприязнь и твоё недоверие... и поэтому же в своё время принял отставку, как должное. Пусть мне и невыносимо больно было видеть, как ты моментально рушишь то, чего я добивался годами. Но в итоге боги расставили всё по местам.
Он стоял неподвижно, не оборачиваясь. Видимо, не хотел смотреть на предсмертную агонию принцессы.
Поэтому он не видел, как та, дыша тяжело и хрипло, всё же смогла запустить ладонь в скрытый кармашек на юбке: чтобы достать оттуда кольцо.
— Прости меня, — произнёс Советник. Еле слышно, так и не решившись обернуться. — Ты была мне... не как дочь — ты была мне дочерью. Но между личным и важным правитель всегда выберет второе.
А Навиния отчаянно пыталась надеть кольцо одной рукой. Держа серебряный ободок кончиками пальцев — большого и среднего, немилосердно дрожащих — кое-как приблизила его к указательному, украшение скользнуло на ноготь...
Замерло, так и не продвинувшись дальше.
Принцесса вдохнула. Глубоко, жадно, судорожно.
И выдоха не последовало.
ГЛАВА ПЯТАЯ. ИЗБРАННИКИ ОБМАНА
Леттэ Авэндилль из дома Эльскиар поднималась в свои дворцовые покои, когда столкнулась на лестнице с тэльей Фрайндином.
Брат Повелителя эльфов спускался вниз, ей навстречу: задумчивый, отрешённый, печальный. Но, завидев Авэндилль, всё же улыбнулся в ответ на её церемонный поклон.
Прежде чем остановиться.
— Лучезарная леттэ, ваш взор сияет столь же ярко, сколь всегда сиял на моей долгой памяти, — проговорил Фрайндин. — Так радостно видеть кого-то, кто в эти тяжёлые дни не позволяет себе погрузиться в пучины отчаяния.
— Зато ваш взор, пресветлый тэлья, затеняет грусть. И это заставляет ваш народ скорбеть вдвойне. — Авэндилль грациозно вскинула голову. — Я уже пыталась выразить вам своё сочувствие и свою скорбь из-за наших возлюбленных принцев, но тогда у меня не хватило слов. Не хватит и теперь. Скажу лишь, что они были столь же дороги моему сердцу, сколь их прекрасная мать, и гибель их печалит меня в той же мере. — Она мягко коснулась ладони Фрайндина кончиками пальцев. — Однако вам не стоит заживо погребать себя в бездне тоски. Сейчас вы должны быть поддержкой вашему венценосному брату, нашему благородному Повелителю... ведь ему тяжелее, чем всем нам.
— Их гибель не подтверждена, — помедлив, откликнулся эльф. — И надежда, что они вернутся домой, ещё есть.
Он смотрел собеседнице в глаза, и с губ его вдруг ушла улыбка, а взгляд потерял всю отрешённость. Сделался живым, внимательным, пристальным.
Под этим взглядом Авэндилль опустила руку. Степенным, выдержанным жестом.
— Конечно, есть, — она не опустила глаз, встретив внезапное внимание Фрайндина без всякого смущения. — Все Дети Солнца уповают лишь на это. Однако, зная жестокость тёмных... шансы так невелики, и я, как и многие из нашего народа, готовлю своё сердце к худшему исходу. Тем отраднее будет потом признать, что мы ошиблись.
— Я понимаю, — Фрайндин снова улыбнулся. — Благодарю за слова поддержки.
Но взгляд его остался прежним. Цепким, даже немного колючим.
Зимним.
— Это самое ничтожное из того, что я могу дать вам, и, увы, это всё, что я могу. — Авэндилль снова склонила голову, изящно, словно в танце. — Не смею далее занимать ваше время, пресветлый тэлья. Я и без того довольно задержала вас на пути, куда бы он ни вёл... да озарит Солир вашу нелёгкую дорогу.
— Как и вашу, лучезарная лэтте.
Выпрямившись, Авэндилль продолжила своё шествие по ступенькам. Не оглядываясь на брата Повелителя эльфов, который пару секунд ещё смотрел ей в спину — прежде чем, отвернувшись, тоже продолжить путь. Если лицо Фрайндина сделалось ещё более задумчивым, чем до этой встречи, то Авэндилль казалась абсолютно невозмутимой... по крайней мере, пока не закрылась в своих покоях.
Оказавшись внутри, эльфийка прислонилась спиной к двери. Прикрыла глаза. Выдохнула так долго и прерывисто, будто всё это время шла, затаив дыхание.
Рывком отстранившись от светлого дерева, направилась к туалетному столику.
Нужно быть осторожнее, подумала она. Игра ещё не окончена. Расслабляться рано. И следует по-прежнему контролировать каждое слово, каждый жест... каждый взгляд.
Треклятые принцы. В следующий раз лучше промолчать вовсе. Немая скорбь, лишающая дара речи — это представление уже сработало в прошлом.
Авэндилль вновь открыла шкатулку с украшениями. Взяла в пальцы небольшой, с палец, белый кристалл: ценная штучка, изготовленная магами. При активации оглушает и слепит всех вокруг, кроме тех, кто успел вовремя закрыть глаза. Вторая безделушка, которую Авэндилль в своё время приобрела тайком... но эту — как замену охране. Всего-навсего. Ведь в некоторые свои путешествия взять охрану Авэндилль никак не могла, а между тем путешествия эти были довольно опасными. Потому и купила кристалл — ещё восемнадцать лет назад.
