8. Обеспечить массовое производство новых миниатюрных ламп, пальчиковых с диаметром корпуса 20-25мм или если уже разработаны — стержневых с диаметром корпуса 5-10мм и гибкими выводами, которые, вероятно, используются в американских носимых радиостанциях "хенди-токи". Также закупить производство панелек для пальчиковых ламп.
9. Закупить производство мощных (5, 10, 25, 50 Вт) ламп с воздушным охлаждением для выходных каскадов радиопередатчиков.
10. Закупить в США производства радиодеталей полного цикла. Резисторов, конденсаторов, эмалированного гибкого провода и так далее. Выпускаемые в СССР детали не удовлетворяют параметрам точности для сборки сложных радиоэлектронных устройств типа РЛС или комплексов РЭБ. Из-за разброса параметров радиодеталей +/— 20% чрезвычайно вырастает время настройки сложных радиоэлектронных схем.
11. Обеспечить опытное производство кинескопов для телевизионных приёмников. Использовать это производство для производства электронно-лучевых трубок осциллографов, индикаторов обстановки РЛС, электронно-лучевых трубок телевизионных систем.
12. Обеспечить направление радиолюбителей строго в соответствующие войска. Установить жёсткий контроль за исполнением.
13. Выпускников 9-10 класса средних школ, ФЗУ, ПТУ и т.д. — использовать в тылу на производствах. Очень велика потребность в грамотных или хотя бы легкообучаемых кадрах.
14. Максимально задействовать специалистов из числа заключённых. Произвести детальную проверку всех дел, при установлении невиновности — снимать судимость и направлять в конструкторские бюро для работы по специальности.
Эти меры, по моему мнению, могут повысить качество и количество выпускаемой промышленностью СССР радиоаппаратуры, а так же обеспечить рост её характеристик и эффективности.
Дата. Подпись."
Ника
Вчера ездили в Кубинку. Дорога шла через Москву. Окружного кольца еще не было и легковушка ехала по полупустым улицам никого не обганяя и не сдерживая себя в скорости. Правда, привыкшему к скоростям конца 20 столетия человеку казалось, что машина движется со скоростью черепахи. Я специально посмотрела на спидометр — 43 км/час — очень быстрая машина.
Преддверие нового 1942 года. Нового или старого, давно прошедшего. На улице снег, сугробы, кое-где спешащие по своим делам прохожие. Несколько раз встречались колоны военных. Нет елок, нет украшений, цветных лампочек — будто живешь в черно-белом фильме.
Я уже давно пыталась понять, во что мы вмешались. Что же мы нарушили своим появлением. Сдвинули целый пласт истории — нашей истории. Но не их. Для них это будущее, которое меняется с каждым ИХ решением, с каждым выйграным сражением, удержанным плацдармом, взорванным составом. Да, мы и они сейчас думаем о победе — все для победы... а потом. Снова циничная политика советской империи не считающаяся ни со своим ни с чужими народами. Бросаться из крайности в крайность, в сотый раз наступать на грабли — при всем величии Русского народа и его подвига в этой войне, я боюсь представить как потом, после войны, эти же парни, которых я сейчас готовлю, будут 'вводить советские порядки' на Украине, в Литве, в Эстонии — утверждая это право только тем, что 'мы вас освободили'. Почему-то такие же стандарты побоятся применять к Польше и Молдавии, Румынии и другим западным странам. В скором времени, через каких-то там 40 лет, это 'осоветчивание', 'орусинизация' достигнет критической массы и мы получим развернувшуюся пружину. Возьмем, например, область Х, которая уже несколько сотен лет живет под управлением страны Y. Хорошо живет или плохо — не важно. Они привыкли. Потом приходит страна Z и говорит, что вы жили плохо, а мы сделаем так, что будете жить хорошо. И начинает ломать столетиями сложившиеся порядки. Грубо ломать, цинично. Не у кого ничего не спрашивая. Через два года на страну Z нападают и изгоняют ее 'цивилизаторов' с этой области. Народ не знает — радоваться ему или плакать. За два года к новым порядкам привыкнуть невозможно, но смирится, тоже не получается. Воевать против всех или против кого-то конкретно и... за кого? За страну Y? Z? или за новую? Вскоре Z изгоняет новую страну и что? Вот тут и получается, что она оказалась 'избавителем', но опять же, от кого? Конечно, эти рассуждения банальны и спорить можно до безконечности, приводя одни или другие аргументы. Империя — это страна, которая держит под собой другие, более мелкие страны и этносы, абсолютно не интересуясь, а нужно ли это им. Главное — Империи нужно. Это налоги, это экономика, это Большая Политика — и это... страшно. Имперское мышление, не допускающее понимания, что для кого-то их маленькая страна может быть лучшей, чем огромная, но чужая держава.
Мне не хочется работать на страну, которая будет потом таким 'мировым цербером'. А ведь будет! С нашими технологиями, с компами, идеями — через пару-тройку лет можем обойти Америку. Европа и так будет после победы у нас из рук кушать. А дальше — Интернационал? Такой, каким видели его коммунисты во главе со Сталиным? Советская военная машина, ставшая 'непобедимой и легендарной' пройдет катком по миру...
Противно знать и не иметь возможности изменить. Разговоры ничего не дадут. Даже аналитические выкладки — если не захотят слушать, пустят по боку. В этой стране другие цели, другие прерогативы... и другая идея. Мне страшно. Я закрываю глаза, пытаясь забыть, что еду в машине со скоростью 43 км/час в будущее, которого я боюсь. А раз боюсь — значит, буду ломать всеми доступными средствами. И, в конце концов, стану 'неудобной'. А значит не нужной. Скорее бы...
— А мы быстрее ехать не можем?
Водитель кивает и нажимает на газ. Раз надо быстрее — поедем...
Степан
С утра седьмого числа ездили к морякам — решить текущие вопросы и провентилировать тему с заводом гидроакустики. Суть в чём — деятели из Кригсмарине влепили в британский линкор 'Дюк оф Йорк' ('Герцог Йоркский', если по-русски) торпеду, а деятели из Королевского Флота решили — линкором больше, линкором меньше и свалили оттуда. 'Герцог' тонуть отказался, и, спустя некоторое время, был обнаружен североморцами и злодейски утащен ими к себе в логово. Возвращать кораблик бесплатно они отказались, затребовав с наглов внушительную сумму, причитающуюся за спасение. Британцы, помявшись, денежки выложили. Правда, достались они не СССР, а фирме Маркони, в обмен на лицензию по выпуску гидролокаторов, 'асдиками' они, вроде, зовутся и завод по их выпуску. Деталей сделки мы не знали, да и не горели желанием выяснять, но завод, представляющий по сути своей предприятие по выпуску радиодеталей нас интересовал сильно. Их не хватает нам, не хватает радистам, Фалангер, опять же, всю плешь проел своими требованиями. Американское оборудование идёт, но его недостаточно, так что с моряками поговорить нужно — вдруг есть что-нибудь нам полезное. И обязательно стрясти с них документацию — увязывать отечественные, американские и английские комплектующие — та ещё работа. А делать её придётся: с международными стандартами, если я не ошибаюсь, сейчас вообще туго, а в этой области — тем более.
Разговор получился — по крайней мере, документацию обещали прислать. Ну, и на том спасибо. Народ отправился обедать, я же, из-за привычки есть два раза в день, без обеда, которая вылезала всякий раз, когда оказывался в нормальных условиях, возился с документами. Сводка 'Совинфорбюро' работать не мешает, если там нет ничего важного. Однако сегодня...
'Сегодня войска Юго-Западного и Южного фронтов прорвали оборону противника и с боями продвигаются в направлении Одессы'. Однако. Когда я прибежал в столовку, туда уже кто-то приволок карту. Да-а-а, если наши не сильно соврали, то губа не дура — в котёл попадает фактически вся группа армий 'Юг'. Вот только силёнок то хватит? Очень хочется, что бы хватило, очень.
Rilke
...Cтылый ветер в украинских степях с трудом пробивает полушубки и теплые ватники, которые носят русские. Зато щеголеватые мундиры и шинели фельдграу он пролетает насквозь, особо и не задерживаясь — и злорадно свистит, завиваясь небольшими вихрями. Как-то незаметно почти европейская осень сменилась на русскую зиму — с её морозами, метелями, и беспощадно-злым степным ветром — так обманчиво-ласковым летом. Так мягко звучат укра§нською мовою месяцы — листопад, грудень и сiчень — и так жестоко они отнеслись к цивилизаторам из Європи, пришедших в очередной раз просвещать огнем и мечом...
...Под тяжелыми ударами Красной Армии, огрызаясь, германские войска отходили на Запад. Штабам передовых соединений ещё как-то удавалось держать бразды управления в своих руках — вовремя реагировать на опасные вклинения ударных "роликов" генерала Романенко, парировать неумолимое продвижение русских пехотных частей, уже научившихся обходить опорные пункты, обкладывая их заслонами. Но вторые эшелоны и тылы — как организованная сила они на какое-то время перестали быть. Конно-механизированные группы генерала Городовикова рубили всех и вся, сея панику и смерть. Если бы у командующего ГА "Юг" фельдмаршала фон Рунштедта имелось хоть немного времени — ситуация не была бы такой катастрофической. А времени отчаянно не хватало — как большевикам в июне...
...Вот побелевший от инея артиллерист, примерзший к панораме "Pak-40" — ему повезло подбить из этой новейшей, только месяц назад полученной из фатерлянда пушки, два русских танка. Очередной снаряд уже был заброшен в казённик ловким заряжающим и наводчик лихорадочно крутил штурвальчики, ловя в марку прицела ещё один танк — как юркий и шустрый броневик, выскочив из снежной круговерти совсем близко, одной очередью прострочил расчет...
...Или ошметки тыловой колонны, растрепанной налетом кавалеристов. Остановившиеся из-за мелких поломок, грузовики и тягачи стали легкой жертвой — охранение проспало выдвижение конницы и умерло бесполезно под штыками разведки. Поставленные на прямую наводку легкие пушки подожгли машины, немногочисленные танки и броневики, а карабины и пулеметы довершили дело. Оставив догорать технику, замерзать уцелевших солдат и офицеров, "казаки" растаяли в сумерках...
...самое страшное зрелище для пилота люфтваффе — опытного, крепкого профессионала — "эксперта", воюющего ещё с испанских времен — русские танки на трудолюбиво укатанном покрытии аэродрома. Вспахивающие его широкими гусеницами, с невыносимым для утонченного слуха лязгом, воняющие резким выхлопом солярки... и с каким-то непостижимым, исступленным восторгом яростно вминающие стремительные "фридрихи" и "эмили" в мерзлый ковыль. Чадит посреди поля ринувшийся, было, на взлет "Bf-109" майора Лоренца, штабной "шторх", набравший высоту — сшиблен одним из звена русских "Ильюшиных", прошутрмовавших зенитки, которые оказали сопротивление танкам. Оставшихся в живых пилотов и техников, сгоняют в чудом уцелевший ангар русские мотострелки...
...зеркальное отражение лета 41 — батарея тяжелых гаубиц sFN 18, перехваченных "Т-34" в процессе сворачивания — раздавленные тягачи и прислуга. Застывшие на откате опаленные стволы орудий, стрелявших прямой наводкой фугасными, развороченное взрывами поле, на котором осталось лениво чадить несколько невезучих танков. Пробитые осколками щиты и вспаханные орудийные дворики — заносимые снегом, мягким покрывалом скрывающего мертвых артиллеристов. Сколько раз видели эти надменные парни разметанные позиции русской артиллерии — они радовались успеху "панцеров", собирали трофеи, фотографировались рядом с орудиями противника. "Да воздастся каждому по делам его"...
Степан
Наступление на юге развивалось стремительно: сводки захлёбывались информацией об очередных успехах наших войск, освобождённых городах, трофеях. Точно также, наверное, летом увлечённо трещал доктор Геббельс, ибо боевая пропаганда одинакова во все времена и под любым флагом. Ну, да и ладно, работа у них такая.
Немцы драпают, другого слова не подберешь. Но даже при разбитых тылах, без топлива и тёплой одежды они, нехорошие люди, драпают в относительном порядке — разорвать их на отдельные, не связанные между собой группы не получается. А это очень хреново: выскочить они не успеют, факт, но если засядут в окружении плотной группой — замучаемся уничтожать.
...Удар наших из Одессы десятого числа привёл к ох..., ну, в общем, к очень сильному удивлению с моей стороны. Не операция — практическое пособие для начинающих авантюристов. Переформированный двадцать восьмой танковый корпус высадил первый эшелон, который, совместно с гарнизоном, прорвал оборону румын. А второй эшелон вступал в бой, можно сказать, прямо с кораблей. И ведь выгорело!!! Немцы, похоже, удивлялись ещё больше. Они удивлялись настолько, что сдержать удар даже не пытались, да и нечем им было это делать.
Картинки наступления на юге
...Почти невидимая в солнечном свете ракета уходит к небесам, и цепочка людей поднимается в атаку. Впереди несколько сот метров чистого пространства, которые надо преодолеть, а за ними — окраина небольшого хутора, где засели немцы. В цепях пехоты уверенно ползут лёгкие Т-26, выполняя своё предназначение — поддерживать эту самую пехоту. Время от времени то один, то другой танк на несколько секунд замирает, выплёвывает снаряд в сторону, где ему показалось шевеление. Хутор молчит. Триста метров. Тишина. Цепи переходят на бег, танки увеличивают скорость и... Свинцовая стена врезается в наступающих! Несколько пулемётов, умело, можно сказать любовно, расставленных и замаскированных, косят, другого слова просто не подберешь, русских солдат. Танки увеличивают скорость, стремясь, как можно быстрее, сблизится, ворваться на хутор, уничтожить пулемётчиков, но в крайний слева влипают разом несколько трассеров — на таком расстоянии даже экранированный лоб не спасёт от бронебойных жал — взрыв превращает танк в груду железа. Ещё один просто замирает на месте, из верхнего люка выбирается фигурка, ловко соскальзывает с брони и исчезает из вида. Самый удачливый подбирается к самым домам и... и подпрыгивает, подорвавшись на мине, заброшенной кем-то из немцев прямо под гусеницу, а пулемёты продолжают свою работу. Их много, десятки, сотни... Беспорядочной толпой пехотинцы отходят, уцелевшие танки пятятся, прикрывая их. Атака отбита. Уничтожено три танка и около сотни пехоты.
Только к вечеру, под угрозой охвата с фланга немецкая рота отходит, бросив две противотанковые пушки, для тягачей которых не было горючего. Потери советских войск — 21 убитый, 57 ранено, два танка безвозвратно.
...Гауптманн Петер Бергер криво улыбнулся, вспомнив Южную Францию, куда ему повезло попасть в ходе 'Кампании на Западе'. Недавно прочитанная им заметка из какой-то газеты, где русское Причерноморье сравнивали как раз с оной — подходила на утонченное издевательство. Там просто неоткуда было взяться подобным морозам и ветрам — в его ротах потери только замерзшими и обмороженными доходило до 20 нижних чинов и унтер-офицеров. Единственный оставшийся в живых из офицеров, прошедших с ним всю кампанию в Европе и России — командир второй роты оберлейтенант Хорст был тяжело ранен сегодня при отражении атаки русских у деревни. Остальные же — с таким трудом выцарапанные из недавнего пополнения ещё зеленые обер— и лейтенанты. Пока ситуацию с отсутствием опытных кадров удавалось решать в основном за счет 'нянек' — старших унтер-офицеров, стоявших за спинами новоиспеченных комрот и комвзводов.
