— Будешь говорить, что у тебя всё в порядке, что на станции всё хорошо, — повернувшись к Кривочуку, сказал ЧДФ. — Говорить долго, понял?
— Это не поможет! — предупредил доктор и, видя, как ЧДФ замахнулся, быстро затараторил, втянув голову в плечи и зажмурив глаза: — Я только хочу сказать, что длительность сеанса никак от меня не зависит, честное слово! Всё решает Земля!
Когда удара не последовало, Кривочук, немного расслабившись, открыл глаза и тут же вскрикнул, увидев в нескольких сантиметрах от своего лица обросшую короткой шерстью рожу с немигающими жёлто-коричневыми глазами.
— А ты постарайся, — с нажимом сказал ЧДФ и, заметив, как человек сжимается от страха, довольно оскалился. — Постарайся, доктор! — Мохнатая рука легонько шлёпнула пленника по щеке, жёлтый глаз блеснул взглядом острым, как у ястреба.
ЧДФ поднялся одним быстрым движением и отошёл обратно к близнецу, Кривочук порывисто выдохнул, по виску скатилась капля пота, мысли снова понеслись вскачь.
Вывод одного из объектов в поле был самой большой, можно сказать, роковой ошибкой, думал доктор, и тому в немалой степени способствовали лабораторные ЧДФ, которые, выходит, тщательно скрывали свои как телепатические, так и интеллектуальные способности. Они говорили как маленькие дети, вели себя хорошо и послушно — никому и в голову не приходило, что они гораздо умнее, чем кажутся, да ещё держат постоянную ментальную связь друг с другом и с убежавшими в лес "младенцами", которые тоже давно уже обрели настоящий разум! Тот план, что они осуществили, без разума не придумаешь.
"Вода, вода! — сказал выведенный в поле лабораторный ЧДФ, — там!" Он радостно запрыгал, как ребёнок, потом потянул Кривочука за рукав, показывая в сторону реки. "Ты знаешь, что там вода? — заинтересовался доктор. — Откуда?" "Пойдём туда — я покажу тебе как!" — ответил ЧДФ. Ну как тут было не пойти? — вспоминал доктор. ЧДФ улыбался, казалось, искренне готовый к сотрудничеству, такой спокойный и дружелюбный, что Степанов, вместо того, чтобы быть начеку и держать пистолет наготове, расслабился и глазел по сторонам, словно турист в ксенопарке. Военный человек, между прочим! Ну и где он теперь? Жив ли вообще? Доктора внезапно охватило ненормальное и неуместное злорадство, что генерал Самсонов привык во всём обвинять Кривочука и других гражданских учёных, ибо они полные дураки в делах безопасности, а у самого люди — ещё хуже! Когда "дикие" близнецы атаковали Кривочука, Степанов даже не успел вскинуть оружие, как лабораторный ЧДФ его вырубил и уволок к реке.
Воспоминание о нападении прогнало злорадство, ярко высветив всю жуть ситуации, в которой оказался доктор. Что эти твари сделают с ним, когда сеанс закончится? Кривочука охватила дрожь, и он с трудом подавил позыв то ли застонать, то ли заскулить, как собака. Что тот, прикидывавшийся послушным, ЧДФ сделал со Степановым и где сейчас сам находится? Доктор посмотрел на мохнатых: твари были заняты исследованием возможностей юнифона, видимо, готовясь к ГС-сеансу, сидели бок к боку, не произнося ни слова, — им для общения речь не нужна. Возможно, они сейчас разговаривают не только между собой, но и с лабораторным ЧДФ, строят совместные планы... советуются, как поступить с Кривочуком... и точно знают, что со Степановым. Доктор набрал в лёгкие воздуха, открыл рот — и медленно выдохнул, так и не решившись ничего спросить.
Люди в лаборатории вообще и он сам в частности никак не предполагали между выращенными объектами не то что телепатической, но и вообще какой-либо связи, особенно после того, как два сбежавших ЧДФ высосали всю кровь третьего, словно он был просто питательным куском мяса, а не их сородичем. Почему других, уже вышедших на свет, они не тронули, а на последнего набросились? Это ведь потребовало дополнительных усилий: пришлось разрывать плохо раскрывшийся ростовой мешок и вытаскивать оттуда жертву. Зачем, когда точно такие же куски мяса были в прямой доступности?
В рапорте Самсонову Кривочук просто присвоил всем объектам порядковые номера от 1 до 5, словно все они получились равноценными, но в действительности это было не так. Сбежавшие ЧДФ-1 и ЧДФ-2 оказались наиболее удачными экземплярами: они росли быстрее и равномернее остальных, без конвульсий, внезапных скачков и торможений в развитии, без сбоев с сигналами тревоги и требованиями автоматики срочно по той или иной причине скорректировать содержание веществ в растворе ростового мешка. Кроме того, они имели ещё и самый высокий, можно сказать, стопроцентный индекс проникновения дзетт-фактора в человеческий геном. А тот ЧДФ-3, кровь которого они выпили, вырос самым слабым и проблемным экземпляром, с созреванием которого было столько возни, что если бы не бешеная стоимость каждого объекта, Кривочук усыпил бы его ещё в середине цикла... Так может, поэтому он и стал жертвой ЧДФ-1 и ЧДФ-2? Возможно, они сразу почуяли его слабость, плохую жизнеспособность, вот и уничтожили? Борьба за чистоту рядов — приём не новый, в человеческом обществе такое тоже практиковалось...
"О Боже! — Кривочук закрыл глаза, чтобы не видеть "идеальных солдат", так опрометчиво созданных человеком. — Что же мы натворили..."
* * *
— Юра, привет, проходи, — Самсонов показал на стоявший напротив стул.
— Здравия желаю, Алексан Василич! — взглянув на доску генерала, мигавшую огромной красной надписью "разъединён", Беркутов занял указанное место. — А что с гиперсвязью?
— Отключена. Кривочук вышел на сеанс в звуковом режиме без видео, объяснив это техническими неполадками своего юнифона, возникшими внезапно, прямо в поле, где он сейчас проводит испытания ЧДФ. Голос у него был какой-то странный, и это меня сразу насторожило. Я велел ему дать мне поговорить с сопровождающим его сотрудником СБ, он ненадолго замялся, а потом сказал, что Степанов только что неожиданно засёк сбежавших ЧДФ и, вызвав подмогу, погнался за ними, и тут же, без перерыва, Кривочук вдруг стал в совершенно несвойственной ему многословной манере подробнейшим образом докладывать мне о целях и задачах проводимых им полевых испытаний. Звучало всё это крайне подозрительно, но... закрывать уже сформированный канал — сам понимаешь!
— Накладно, — согласился Беркутов.
— И себе дороже, — кивнул генерал, — а всё ж, как видишь, пришлось. Пока Кривочук болтал, я по внутренней связи попросил Ремнёва присмотреться к каналу, и обнаружилось, что параллельно разговору идёт одновременное обращение к огромному множеству информационных ресурсов сети.
— Нашей?
— И нашей, и общемировой, кто-то открывал и изучал всё подряд, словно хотел получить инфу сразу по миллиону направлений.
Генерал убрал скрин, и красная надпись "Разъединён" исчезла, а белый пластан потускнел.
— Интересно, а могло это Кривочуковский юн так заглючить, чтобы он сам стал ко всему подряд обращаться? — задался вопросом Беркутов.
— Я спросил то же самое. Но Ремнёв ответил, что Кривочук никак не мог такого глюка не заметить, и тогда я приказал активировать модуль Зет и закрыть канал. На Дзетте что-то происходит, Юра, что-то очень серьёзное, а Кривочук это скрывает, и какова в этом роль СБ Дзетты тоже не ясно. Стало быть, ГС-канал откроют уже на Зета — нам надо получить независимую и объективную информацию. Я добился, чтоб срочно, но всё равно ждать — ты ж понимаешь...
— Угу, это не меньше полутора часов, в лучшем случае, — кивнул Беркутов.
— Да. И за это время у Зета наверняка уже появятся результаты. А пока расскажи мне, что там нового по фигурантам нашим, есть новости?
— Так точно. Мы выяснили, кто тот хакер, что лез в наши документы по Дзетте. Это детдомовский друг Кулакова, Борис Валента, программист, имеет соответствующую генопту. Майор к нему съездил и жёстко разъяснил, что надо делать, а что нет, и заодно узнал много интересного. Кулаков ищет Аркулова не только из-за страхового случая смерти чуждаря, Кулаков считает, что Аркулов его отец, и поэтому поиск уже стал для него делом личным. С Сагониным, по утверждению Валенты, Кулакова связывает исключительно интерес к Аркулову, ну и страховая контора, где он работает, потому что Сагонин на них давит и судом грозится.
— А что, Аркулов действительно отец этого следователя?
— Вся информация как раз сейчас проверяется.
— Хм... — Генерал ненадолго задумался. — Да, любопытно. А что же там наши поиски Аркулова? Как продвигаются?
— Подвижки пока минимальные. Он явно готовился к бегам и концы грамотно подчистил, так с ходу не вычислишь... если только кто подскажет... — Беркутов замолк.
— Это ты на моего сына намекаешь? — невесело усмехнулся Самсонов.
— Прости, Василич, — Юрий открыто смотрел прямо в глаза генералу. — Но я должен.
— Да, — Самсонов горестно махнул рукой. — Не знает он, где Аркулов. Беседа у нас с ним вышла не из лёгких, но я абсолютно уверен: сын не врёт. Этот чёртов лгун и мистификатор надул Пашу точно так же, как и всех остальных. Это правда — ты меня знаешь!
— Так точно. — Беркутов не отводил прямого взгляда от лица генерала. — А как он, в смысле Павлик, вообще?
— Да нормально, Юр, смирился уже, сегодня на собеседование пошёл.
— Ну, при таком потоке желающих колонизировать Тэтатерру, — с сарказмом в голосе сказал Беркутов, — собеседование — чистая формальность, учитывая, что проводится оно после того, как кандидат уже сделал все Тэтовские медпроци.
— Так госпрограмма же, вот правительство и делает хорошую мину при плохой игре.
— Да, — согласился Беркутов, — но всё равно — удачи Паше!.. Да и тебе, Василич, тоже.
— Спасибо, Юра, спасибо... а вот, кстати и он! Ну, лёгок на помине! Звонит из офиса Тэты...
Беркутов встал, готовый выйти, но генерал махнул рукой сверху вниз, веля сидеть. Помощник опустился обратно на стул и стал просматривать свои записи, скриня прямо на генеральский стол.
— Паша? — приняв вызов в режиме "только звук внутри", спросил Самсонов. — Ну как ты, прошёл? Отлично... Когда? Да, понял тебя... Что?.. — Лицо Самсонова вдруг окаменело. — ...Ты уверен?! — Повисла долгая пауза. — ...Так... — генерал нахмурился, продолжая слушать Павла. — Да... понял... — Он напряжённо выпрямился на стуле. — Хорошо, я разберусь. Да... да... Нет! Для этого есть профессионалы. Поезжай домой, я тебе позвоню... Ни в коем случае. Я тебе сказал! Да... Ничего, есть вещи важнее. Да! Давай, давай... эй, сын, подожди! — вернул Самсонов уже отключённое было соединение. — Паша! Я хочу сказать тебе: ты всё правильно сделал. Да! Не сомневайся. Ты — молодец!
Генерал завершил вызов и посмотрел на Беркутова.
Тот убрал скрин и выпрямился на стуле:
— Что-то случилось?
Самсонов молча встал и принялся ходить по кабинету. Беркутов тоже вскочил и застыл в ожидании. Сделав пару зигзагов, генерал остановился напротив помощника:
— Павел сказал, что видел Аркулова.
— В офисе Тэты? — Юрий подался вперёд. — Но зачем? У него же буфер не вышел!
— Да, но он всё равно пришёл на собеседование. Значит, так прижало, что без буфера лететь собирается.
— Да ну! Паша просто обознался.
— Не думаю, — покачал головой генерал. — Он был совершенно уверен: сказал, что узнал его по глазам и по жестам.
— По глазам?.. — Беркутов даже не пытался скрыть удивления. — Василич, это же... — он замялся, подбирая слова.
— Хочешь сказать — бред? — усмехнулся Самсонов. — Я тоже сначала не поверил, но ты бы слышал, как Паша говорил. Он ни секунды не сомневается. Да, Аркулов скорректировал внешность, но ведь Павлик не просто его знал, он... чёрт! — перебил сам себя генерал. — Юра, я всё ещё не могу поверить, что мой сын из... из этих! Мой сын! — Он сжал челюсти и дёрнул головой.
— Слушай Алексан Василич, ну ты что, вообще? Совсем динозавр, что ли? — поразился его горестному виду помощник.
— Да, Юра, да! — с неожиданным отчаянием закивал Самсонов, вытирая вдруг сильно вспотевшую шею. — Я — динозавр! Старый, усталый динозавр, с которым уже ничего не возможно поделать — только пристрелить.
— Ну, надеюсь, до этого не дойдёт, — улыбнулся Беркутов.
— Ладно, — генерал рубанул рукой воздух. — Давай о деле. Значит так. — Он собрался и заговорил твёрдо и спокойно: — Паша был влюблён в этого Аркулова не на шутку, понимаешь?
Юрий кивнул.
— На Дзетте они много времени провели вместе. Он ловил каждое его слово, каждый жест и каждый взгляд! Поэтому, я думаю, он мог его узнать, даже при изменённой внешности.
— ...Вообще-то, Микамото говорила, что Аркулов звонил ей однажды и обещал далеко и надолго улететь, — чуть помолчав, припомнил Беркутов. — Но чтобы на Тэтатерру? Да ещё и без буфера?!
— Видно, решил рискнуть, — пожал плечами Самсонов. — С него станется. После того, что рассказал про него Паша, я уже ничему не удивлюсь.
— Хорошо, допустим. А как сам Аркулов? Он понял, что Паша его узнал?
— Паша говорит, что мог. Они перед кабинетом столкнулись и немного побеседовали. Паша ему не сознался, конечно, но Аркулов же не дурак, тоже небось по глазам читать умеет.
— Тогда надо брать его немедленно! Пока он не придумал, как снова... — Беркутов осёкся.
— Нет, Юра, не бойся, — успокоил его Самсонов. — Я не поставлю тебя в то положение, о котором ты подумал. Мы с тобой сделаем всё, что должны, и Аркулову сбежать не позволим. Да, он даст показания, которые... ну, ты сам знаешь... Но ведь Пашу-то мы с тобой, считай, уже отмазали, а что насчёт меня — так... есть же вещи поважнее личного благополучия какого-то старого динозавра! На Дзетте творится нечто опасное, явно из ряда вон выходящее. Кривочук или жертва, или предатель — скоро узнаем — но, в любом случае, с ним покончено. Поэтому нам нужен этот Аркулов. И да! — я же не сказал тебе главного, Юра: Аркулов пришёл на собеседование не один! С ним была девочка лет восьми-девяти на вид, якобы его дочь. Но если вспомнить, в чём мне признался Паша, то... ты... — у Самсонова на миг перехватило дыхание, — ты понимаешь, что это может значить?
— Чёрт... — только и смог сказать Беркутов.
— Да, — Самсонов кивнул и включил скрин, собираясь позвонить.
— Погоди, Василич! — вдруг остановил его помощник. — Погоди ты... с официозом. Давай, пока никто, кроме Пашки и нас с тобой, не знает, что Аркулов найден, задержим его своими силами, по-тихому, без спецназа и ордера. Поговорим с ним тут сами — глядишь, и придумается что-то... как разрулить твои проблемы!
— Вряд ли это вообще возможно, Юра, — разрулить мои проблемы, — покачал головой генерал, однако скрин выключил. — Аркулов сменил и-код, так что фамилия его теперь — Гутаковский, — он посмотрел на помощника и тот заметил, как мелькнула в глазах генерала надежда.
— О! Так мы уже и это знаем? Что ж ты сразу-то не сказал! — Беркутов улыбнулся. — Ай да Пашка, ну, молодец!
— Да это он случайно выяснил, — с плохо скрываемой радостью ответил Самсонов. — Пашка с девочкой познакомился ещё до того, как Аркулова увидел. Пришёл на собеседование, а она сидит возле кабинета одна, скучает, папаша в туалет отлучился. Пашка с ней заговорил, спросил, как звать, а девчонка ему по полной форме и представилась: Майя Гутаковская. Поболтали они немножко, пока наш фигурант из туалета не вернулся... И как только он явился, Пашка едва в глаза ему заглянул, как всё! — он это, говорит, сто процентов! А ещё знаешь, что сказал? — Самсонов усмехнулся.
