Сёши 2. Черновик

Мелкого я старался не выпускать из рук. Он по-прежнему был обморочно вялым, но чакра Сенджу его согрела.

— Нашла!

Выудив неприметный свиток из кучи, Тсунаде встала перед следующими дверями.

И как она собирается их открыть? Последние выданные ключи я извёл на предыдущие ворота. Очень просто — небрежно сорвала бумажные полоски, наклеенные поперёк, и резким ударом расколола толстенный засов. Подземелье вздрогнуло. Куски металла высыпались из петель. На мой вопросительный взгляд ответила:

— Мы торопимся.

Угу. Ещё бы объяснила, что именно мы делаем.

За дверями вид стен менялся. Никаких украшений, дерева или фуин — только голый камень. Короткий проход заканчивался полукруглой площадкой перед горловиной шахты. Я немедленно заглянул внутрь. К стенкам колодца лепились узкие, только-только ступить, ступени спиральной лестницы, оставляя пустое пространство в середине. Судя по уходящим в темноту цепям и нависающему барабану лебёдки, тут использовали подъемник. От провала тянуло сыроватой прохладой и привычным пещерным духом — кисловато-каменным.

— А вот про свет-то я и не подумала, — Сенджу вынырнула из ниши с древним масляным фонарём.

— У меня есть, — как чуял, что стоит прихватить.

— Тогда идём! Там безопасно.

— Секунду, — порывшись по карманам, я вынул запасную маску. — Возьмите, пожалуйста. Она чистая.

Мало ли. Мелкого-то я одел, а Тсунаде без ничего. Рудничный газ не ядовит, но под землёй хватает и другой дряни. Следом за маской я сунул ей Сёши и решительно двинул первым. Женщина не стала спорить. Внизу указала направо:

— Туда!

Луч фонаря гладил полосатый пол и задевал стены. Эту пещеру явно промыла вода. Кто-то стесал мешающие наплывы, приспосабливая естественный лабиринт для своих нужд, но влага всё ещё сочилась тонкой плёнкой и капала сверху.

Мы шли уже несколько минут, оставляя позади развилки и спуски. Сенджу периодически сверялась с картой, выбирая дорогу. Местами путь перегораживали трещины и завалы, приходилось прокладывать проход. Короткого сна было мне совершенно не достаточно, чтобы восстановиться, но усталость словно бы вытеснялась за пределы тела. Я сворачивал, куда указывали, использовал дзютсу и топал дальше. Сейчас надо помочь мелкому, остальное потом...

Но за очередным поворотом пришлось остановиться — подвешенный над разломом мост замыкали ворота.

— И что теперь? Ломать?

— Толкай! Там не заперто.

— Интересно, почему? — я послушно налёг на створки.

Петли хрустнули, возмущённо взвыли, но повернули толстое полотно.

За спиной почти беззвучно вздохнули.

— Это начал Нидаймё, но не успел закончить...

Я навострил уши. С некоторых пор всё, что касалось второго Хокаге, интересовало меня особо. Тсунаде помолчала и нехотя продолжила:

— Они постоянно спорили. Оджи-сама и Тобирама-сама. Дед считал, что эпоха Воюющих Стран необратимо подорвала силу Сенджу. Много родов погибло, детей почти не осталось. Он видел решение в объединении с другими кланами. Коноха стала его драгоценным наследием — будущим для семьи.

Надо же, какие подробности выясняются. Отец мне рассказывал, что одержав блистательную победу над Учиха, клан Сенджу стал тем, кто заключил договор с Хи-но-Куни. Именем Огня перемирие было предложено другим странам и кланам. А теперь оказывается, что главные стороны конфликта просто измотались до предела.

И что?

— Тобирама противился тому, что нам предстоит растворить свою кровь и решил перенести таблицу Рикудо сюда.

Хм-м, не самое сложное дело, на мой взгляд.

— Не знаю, что ему помешало. Кажется, в Узушио попросили отсрочки... А потом он погиб, — слова прозвучали без всякого выражения. — После его смерти маму волновали другие вопросы, ну, а про моего отца ты, наверное, слышал?

— Нет, — даже имени его не помню.

— Да и неважно... Нам туда! — Сенджу показала поворот, больше похожий на случайную щель. — Всё вышло, как вышло. Дневники Нидаймё я нашла только после смерти матери. И это место тоже...

Кланяясь низкому потолку, мы спустились по скользким от воды и натёков ступеням.

— Давно тут не ходила. Надо почистить и просушить.

— А вы? — любопытство грызло меня по-прежнему.

— Что?

— Поддерживали решение Шодай или Нидаймё?

— А я... Я тогда была немногим старше тебя. Я пошла за советом к бабушке, и она отговорила меня забирать таблицу из Узушио. А как же?! "Война на пороге! Опасно!" — Сенджу невнятно выругалась. — Говоришь, оставила все ключи этой свистушке Кушине?! И Намиказе об этом знал?

Я невольно поморщился. Мы не были близки с Узумаки, но уважение к женщине, несущей ношу жертвы демону, казалось мне чем-то обязательным.

— Полагаю, знал. Письмо к Узумаки хранится у меня. Прошу прощения, Сенджу-сама.

— Брось, Какаши! Думаешь, я тебя виню? — горечи в голосе хватило бы отравить пару колодцев. — Родная бабка меня обманула, предпочла свой прежний клан. Да и наплевать! Время нас всех рассудило. Он же добился своего!

Он?.. Тобирама или мелкий?

Начинаю думать, что это фамильная черта Сенджу: после их объяснений вопросов остаётся столько же, сколько было, но уже другие. С мелким ровно такая же история. И ведь хотят как лучше.

— А кто-нибудь читал таблицу до конца?

— Дед. Последний, кто прочёл её полностью, и единственный, сумевший сделать это за месяц.

Да уж. Подходить к Богу Шиноби с обычной меркой — глупо.

— Сёши говорил, что пока ещё в самом начале...

Тсунаде взвыла так, словно я пырнул её ножом:

— Ребёнка даже близко нельзя подпускать к этой штуке! Нужны уже развитые навыки и сильный кейраку-кей. Да и просто жизненный опыт! Если коротко — это не кома. Сёши отдал таблице слишком сложный приказ, и чтобы его выполнить, она перехватила управление телом.

То есть, когда она закончит делать то, что она делает, мелкий придёт в себя? Теперь чакры достаточно, а значит, можно не волноваться.

В ответ на моё предположение Тсунаде мрачно спросила:

— Знаешь, что происходит, когда разум оказывается отрезанным от всех внешних чувств и запертым наедине с собой?

Под рёбрами растёкся холод. Знаю. Есть такое гендзютсу. Я даже испытывал его на себе. Кратковременное подавление всех ощущений успокаивает и расслабляет. Продолжительное используют для пытки. Неподготовленный человек полностью теряет рассудок, примерно через сутки.

Сёши хочу-чтобы-это-поскорее-закочилось!

Шок потери тела постепенно отошёл на второй план, зато вплотную подкатила проблема сенсорного голода. Кому скажи! Я ведь деньги платил за флоатинг. Из любопытства, ну и ради нового опыта ходил в специальный салон отрешаться от ощущений. Там клиентам предлагали поплавать часик в тёмной ванной с раствором английской соли, а тут...

Сколько я тут? Может, сутки, а может, минут пятнадцать. Когда не надо, этот сволочной мозг работает очень быстро! Пульса нет, пузо не бурчит, считать баранов бессмысленно... По идее, я должен быть перепуган до смерти, но стерилизованный разум почти утратил способность бояться. Зачем-то сохранив возможность беситься.

А говорили, что при погружении во флоатинг-камеру некоторые люди начинают мечтать и фантазировать. Например, о полёте или на тему секса... Если бы! Мои мысли просто метались, как бестолковые бабочки в банке.

Освободиться или как-то изменить своё положение не получалось, несмотря на все старания. Отсутствие внутренней точки опоры обесценивало любые барахтанья. Единственное, что хоть как-то развлекало — разговор внутри себя. Ещё бы я не ругался постоянно.

...И почему у Наруто во внутреннем мире канализация, а у меня такая вот пустота?

Да потому что это не внутренний мир, дубина!!..

Блин, достал уже орать.

Надо успокоиться. Девушка-инструктор в салоне предупреждала, что чувство времени может нарушаться...

Да ну? А ещё она говорила: "Нажмите кнопку, и крышка откроется". И где тут кнопка?!!! Ты, олух!!

Тихо-тихо... всё образуется. Я выберусь. Или Какаши мне поможет. Надо потерпеть.

А в сериале тоже было что-то такое, про время.

М-мм... Тсукуёми?

Ага, точно! Гендзютсу Итачи. В той иллюзии время растягивалось. Секунды превращались в сутки непрерывных пыток. Итачи своего малолетнего братца дважды отполитурил, да и Какаши от него досталось...

Убить гада!!

Заткнись уже, убивец недоделанный!

Ну правильно — заставь дурака богу молиться...

А сам-то?.. Очень умный, да? Гений среди растений!!

Бли-ииин!.. Ну сколько можно?..

Да ладно.

Не-не! Я бы первым делом приспособил Тсукуёми для обучения. Зарядил трое суток идеально правильного повторение ката и вуаля! Гендзютсу "Физкультурник". Ха-ха!

Даже жаль, что Тсукуёми такое редкое и портит глаза.

Мне бы щас глаза...

Хатаке Какаши, Тсунаде Сенджу и продолжение старой истории — 2

Нашей целью оказалась пещера с озером. Потолок над ним топорщился частой щёткой рыжеватых сосулек, и падающие капли морщили чернильную поверхность водоёма. Противоположный берег тонул в темноте.

Сенджу опустила мелкого на камень.

— Должно быть здесь!

— Да что мы ищем-то? — моё терпение заканчивалось.

— Вот это, — она показала изображение незнакомого устройства. — Я пользовалась подобным в Узушио, когда изучала таблицу. Нидаймё повторил его на свой лад. Собирался использовать для обучения джинчурики.

Рядом с нарисованным механизмом имелось грубоватое изображение человека, словно нарочно для сравнения масштабов.

— Выглядит немаленьким.

И где можно укрыть подобную штуку? Шаринган не замечал ничего особенного ни в полу, ни в стенах...

— Мне кажется, он здесь, — Тсунаде стояла на поверхности озера, пытаясь что-нибудь разобрать в тёмной глубине.

Недолго думая, я вытряхнул в воду добрую половину припасённых химических осветителей. Есть! Чахлое болотное сияние очертило искомую конструкцию. Ну, почти... Предмет на рисунке напоминал потомство боевого веера и хронометра, этот же больше походил на растопыренные ладони. До кончиков воздетых "пальцев" оказался почти локоть глубины.

— Так и положено?

— Нет! — Сенджу снова схватилась за свиток. — Озера раньше не было. Видимо, потолок растрескался и натекло. Надо как-то... поднять его.

— Могу воду убрать.

— Только осторожнее!

— Понимаю.

Трогать пол в непосредственной близости от загадочного механизма я не решился. Наковырял глубоких приямков у самой дальней стены и аккуратно отогнал лишнюю жидкость. После известия о том, каково сейчас приходится мелкому, пустое любопытство как отрезало. Сенджу перечитывала записи Нидаймё, а я в компании одного единственного двойника отскребал непонятную конструкцию от скопившегося налёта.

Странная штука. Массивное каменное основание и фигурный верх, собранный из нескольких видов металла. Железо, сталь, жёлтая бронза... даже непонятно, что в этой штуке для красоты, а что для дела. Зубчатые колёса и обода как у какого-нибудь астрономического прибора, подвижные сочленения, два веера напряжённых суставчатых спиц и гибких стальных полос. Сердцем сооружения служил тонкий ребристый кристалл, вмурованный в подставку, как шпиль. Стоило его легонько потереть, и шершавая корка сошла, открывая гладкий голубовато-зелёный камень. Увидев цвет, мы стали втрое осторожнее. Такие кристаллы используют как пробники и накопители, но настолько большой и правильный я вижу впервые. Даже не представлял, что подобные существуют.

— Сколько же понадобится чакры, чтобы его наполнить?

— Довольно много.

Я обернулся и остолбенел.

На лице Сенджу расплеталась печать. Чёрные полосы текли по щекам, ползли по шее вниз... Она коснулась кристалла, и сила уверенно полилась внутрь. Камень наполнялся светом. Сначала рассеянной дымкой, голубовато-молочным пламенем и, наконец, почти нестерпимым режущим сиянием. Острый белый луч воткнулся в потолок как спица.

— Готово! — печать свернулась в привычный символ Божественного ока посреди лба, но отдышалась Тсунаде далеко не сразу. Жестом велела принести мелкого. — Слушай, Какаши! Знак позволяет связать сознание двух людей, но кто-то должен управлять печатями. Я покажу, тут ничего сложного. У тебя шаринган, запомнишь сразу.

Она легко провернула внешний обод. Внутри устройства отчётливо щёлкнуло, хрупнуло, стержни и полосы пришли в движение. Стряхнули остатки налёта и с оружейным лязгом улеглись по-новому. Теперь веера напоминали сомкнутые пригоршни.

Я запоминал распоряжения, одновременно прокручивая в голове полученные сведения. Объединение сознаний и поддержка. Что-то вроде способностей Яманака? Обмен мысленными посланиями? Или возможности этой штуки шире?.. Тсунаде уверяла, что в отличие от моей попытки использовать гендзютсу — это безопасно.

Звучало хорошо, но меня беспокоил один момент. Мелкий почти наверняка растерян, перепуган и может наболтать лишнего...

— Постойте! Только вы можете пользоваться этим?

— Нет. Тобирама полагал, что знак будет полезен и другим, — Тсунаде упрямо вернулась к объяснениям: — Если мы застрянем на несколько суток, Шизуне тебе поможет.

Суток?! Время!.. Чёрт!!

Миссия в Отогакуре через две недели. Подготовка почти закончена, остались кое-какие индивидуальные занятия и... Хокаге меня прибьёт! Потом проклянёт и будет ходить плевать на мою могилу!..

— Сенджу-сама! Позвольте мне побыть с Сёши! — я торопливо поклонился. — Ведь это возможно?

— Возможно, — она нахмурилась, — но там не получится скрыть своё отношение или в чём-то обмануть. Подумай, насколько ты уверен.

Вот теперь полностью! Не тратя время на убеждения, я просто скользнул в гладкую чашку сидения. Холодный, мокрый металл по-своему устроил тело, заставил опуститься ниже и опереться на покатую спинку. Если так полулежать, то взгляд прямиком упирается в Сёши, спотыкаясь только о кристалл.

— Что нужно делать?

— Думай про него, — Тсунаде тронула накопитель.

— И всё?

— Когда найдёшь, не тащи его за собой, не принуждай. Просто оставайся рядом. И говори побольше... Хорошо помогают упражнения на сосредоточенность, задачи, загадки, любые мысленные усилия...

Понял! Постараюсь.

Участки знака зажигались постепенно, снизу вверх... Горящий гранёный камень собирал моё внимание как линза. Граница темноты уплотнялась. Окружающее с каждым вдохом теряло объём и смысл. Лежащий мелкий казался косым росчерком поперёк чёрноты, и я смотрел на него не отрываясь.

Помедлив на границе света, Сенджу отступила прочь, но тихому голосу удалось проникнуть сквозь нарастающий шорох:

— Я верю в судьбу... поэтому играю.

Последние слова прозвучали едва различимо.

— Если у нас всё получится, люди назовут меня арамиками...

Сёши...

...соображать?

Раньше мысли прыгали, а теперь просто проваливаются в пустоту... и с концами.

Пробовал восстановить пропажу... наткнулся на дыру в памяти. Выхваченный кусок между недавними воспоминаниями. Большой.

Испугаться не сумел. Опять злился...

Воссоздать уничтоженное...