Другой

— Им интересовались, пока он был нужен, — обронила Дафна. — Смотрю, здесь почти никого даже из его компании в Хогвартсе, не говоря уже о других учениках. Здесь только Лонгботтом и Лавгуд, а остальным и дела нет.

— Где?! — встрепенулся Арктур, не обнаруживший их в зале.

— Лонгботтом вон там, он только что подошёл. — Дафна едва заметным кивком указала назад и вбок. — Вон тот полный высокий парень.

— Вижу, — теперь он и сам заметил Невилла. — А Лавгуд?

— Вон там, пепельная блондинка в конце ряда. — Дафна кивнула в другую сторону.

Едва Арктур отыскал взглядом среди других голов спутанное облако бледно-серых волос и знакомую палочку за ухом, как занавес стал медленно раздвигаться. Когда тяжёлые красно-золотые полотнища полностью разошлись, из-за кулис показался сам Дамблдор, экс-председатель Визенгамота и Международной Конфедерации Магов, экс-директор Хогвартса. В своей лиловой с золотыми звёздами робе и бархатной тюбетейке ей в тон он больше всего напоминал конферансье рождественского шоу. Дамблдор важно проплыл на середину сцены и развернулся лицом к публике, выжидая, когда затихнет шум в зале.

— Дорогие сограждане! — наложенный на сцену Сонорус разнёс его старческий голос во все уголки зала. — Я счастлив сообщить вам, что сегодня мы здесь чествуем нашего юного Избранного, недавно выздоровевшего от проклятий, полученных во время битвы с Волдемортом!

Дамблдор развёл руки, словно бы собираясь обнять зал, сделал лёгкий жест ладонями вверх и в такой позе дождался, когда отгремят аплодисменты.

— Но сначала я хочу рассказать вам, — продолжил он, когда в зале снова установилась тишина, — о человеке, без которого наш Избранный не справился бы со своей высокой миссией! О человеке, который был рядом с Избранным и помогал ему, который воспитывал его характер, остерегал его от ошибок и учил его быть тем, кем стал наш юный герой!

Арктур поражённо уставился на сцену. Ему самому хотелось бы знать, кто это такой.

— Этот человек много лет назад совершил ошибку юности, примкнув к клике Волдеморта, но очень скоро раскаялся в этом и тайно перешёл на сторону Добра и Света! Все эти годы он был нашим разведчиком в лагере врага и передал нам массу ценных сведений, благодаря которым мы могли предотвратить или хотя бы смягчить многие террористические акты Пожирателей Смерти!

После этих слов уже трудно было не догадаться. Это был не кто иной, как Снейп, преподаватель, декан, а затем и директор Хогвартса, пренеприятнейшая личность с нулевым педагогическим талантом. С нулевым, потому что отличные от нуля способности всё-таки могут развиваться, как бы малы они не были.

— Помимо прочих несомненных заслуг, этот достойнейший человек помог мне имитировать мою гибель и был директором Хогвартса во время моего отсутствия. Я с удовольствием представляю вам этого незаметного героя, так много сделавшего для нашей победы. Знакомьтесь — Северус Снейп!!!

Зал неуверенно зааплодировал. Из-за кулис появилась очень хорошенькая женщина, стройная и рыжекудрая, в праздничном изумрудном платье в пол и с очень открытым верхом. Женщина чуть ли не тащила за руку объявленного Дамблдором героя, одетого в чёрную фрачную пару, угрюмого с лица и больше всего напоминавшего наряженное чучело злодея. Он не то чтобы упирался ногами в пол, но шёл за ней крайне неохотно.

Дамблдор полуобернулся к ним и снова развёл руки, одной словно бы обнимая зал, а другой — идущую к нему пару.

— Как вы уже знаете, эта прекрасная женщина рядом с Северусом Снейпом — Лили, мать Избранного, — обратился он к залу, когда они подошли. — Еще недавно мы знали её как Лили Поттер, но сегодня я уже не могу назвать её этим именем. К сожалению, отец героя Джеймс Поттер подпал под влияние Сириуса Блэка из темнейшего рода Блэков, и чувства Джеймса к Лили не выдержали тягот подпольной борьбы с Волдемортом. Он оставил Лили с разбитым сердцем, но, к нашей всеобщей радости, она смогла найти утешение у своего друга детства Северуса. Сегодня перед конференцией они зарегистрировали свой брак в Министерстве, поэтому давайте поздравим счастливую новую пару — Лили и Северуса Снейп!

Старец расцвёл в широчайшей улыбке и картинно зааплодировал в зал. Зрители тоже захлопали, но вяло. Без оглядки аплодировали только маглорожденные и магловоспитанные, а коренная магическая Британия, как родовитая, так и безродная, одной ногой еще стояла в эпохе, когда даже маглы должны были обращаться за разводом в Ватикан, и сейчас решала непростую задачу — то ли похлопать новобрачным, то ли сразу покинуть помещение.

Лили подтащила мужа к краю сцены, улыбнулась и поклонилась публике. Снейп стоял как деревянный и смотрел перед собой так, словно хотел проклясть всех разом. Чувствительный Сонорус донёс до зала шёпот матери Избранного сквозь растянутые в улыбке губы: "Ну улыбнись же наконец, Сев", — не достигший никакого результата.

— Быстро же они... — полушёпотом заметила Дафна. — У нас так бывает, только если с обеих сторон нет никаких родственников.

— А если есть? — заинтересовался Арктур, не сообразив, что молодой человек его положения уже должен это знать.

— В зависимости от того, какие, — тихонько ответила она. — Если живы родители обоих, договариваются они. Если живы родители девушки, мужчина должен договариваться сначала с ними. Если же она осталась без родителей, то сразу с главой её рода.

— Но тогда мне нужно как-то познакомиться с твоими родителями, — забеспокоился он — и только после этого до него дошло, что он брякнул. — Ох-х...

— Можно через меня, — промурлыкала довольная Дафна, хитро поглядывая на разом побагровевшего парня. — Я им передам...

— Я... да... в общем... конечно... если ты не против... — забормотал он, не глядя на неё. Надо ж было так проговориться... ну что ему стоило дождаться до дома и выспросить всё у Кикимера?

Это всё из-за Снейпа. Арктур и прежде в его присутствии делался идиотом.

Он переживал и комплексовал, не видя и не слыша ничего вокруг, пока особо громкий взрыв аплодисментов не вернул его в действительность. Подняв глаза на сцену, Арктур увидел, что из-за кулис выходит Гарри Поттер.

Настоящий. Упитанный и осанистый, в ослепительно-чёрном вечернем магловском костюме, в ослепительно-белой сорочке, при галстуке-бабочке, в неизменных очках с круглыми стёклами в тонкой чёрной оправе. Чёрные непослушные волосы Гарри Поттера были расчёсаны на косой пробор, их попытки бунта против возмутительной упорядоченности были на корню прибиты гелем. Две трети его лба, в том числе и место, где некогда находился знаменитый шрам, прикрывала широкая тщательно расчёсанная чёлка. Гарри Поттер прошагал по сцене походкой мелкого важничающего начальника и остановился рядом с матерью.

Каждый его шаг сопровождался бурной овацией зала. Лили подтолкнула сына и кивнула ему на зрителей, тот шагнул вперед и отвесил короткий поклон в зал — похоже, отрепетированный. Арктур не смог бы так бестрепетно стоять перед публикой, снисходительно поглядывая на неё со сцены, но этот парень без проблем справлялся с ролью, к которой его готовили.

Арктур украдкой покосился на Дафну. Та не выглядела недовольной его оговоркой и увлечённо созерцала происходящее на сцене. Дамблдор важно расправил плечи и подошёл к юному Поттеру.

— Дорогие сограждане! — обратился он к залу, встав рядом с Гарри, по другую сторону которого стояла Лили. — Я счастлив сообщить вам, что наш отважный Избранный наконец-то оправился от тяжёлых повреждений, полученных в решающей битве с Волдемортом! Он снова здоров, и теперь он снова с нами!

Дамблдор положил одну руку на плечи недовольно покосившемуся на неё Избранному, а другую, свободную, приподнял и развернул ладонью вверх. Зал снова разразился аплодисментами.

— А он не похож на человека, только что вставшего с больничной койки, — заметила Дафна.

— Лучшие лекари Британии наверняка расстарались, чтобы поднять его на ноги, — буркнул в ответ Арктур.

— По-моему, они перестарались. И вообще, это точно Гарри Поттер?

— Он самый, точнее некуда. А что, не похож?

— Может, ты просто не видел его так близко, как я, — неуверенно сказала она, — но я не могу себе представить, чтобы он держался вот так.

— Он теперь герой — почему бы и нет?

— Слава, конечно, меняет людей, но...

На этом она замолчала, потому что аплодисменты стихли и снова заговорил Дамблдор:

— Да, дорогие мои, теперь Британия может безбоязненно смотреть в будущее, потому что Гарри Поттер снова с нами! Теперь никому из нас не нужно скрываться от врага — и многие тайны перестали быть тайнами. Мальчик-Который-Выжил ради того, чтобы спасти нас всех, готов сегодня ответить на ваши вопросы! А теперь давайте приступим к тому, ради чего мы с вами здесь собрались. Дорогие сограждане, теперь вы можете задавать вопросы и нашему Гарри Поттеру, и всем нам, кто сегодня сопровождает его здесь.

Зал оживился. Кто-то снова захлопал, кто-то стал переговариваться, кто-то приготовился слушать. Сидящие на первом ряду журналисты, среди которых была и небезызвестная Рита Скитер, подняли вверх блокноты, показывая, что готовы спрашивать. Арктур, ничего не знавший о вражде между Уизли и Поттерами, подумал, что рыжий выводок не вышел сегодня на сцену, чтобы не возникло путаницы в ответах, но на самом деле Дамблдор убедил маму Молли привести свою семью сегодня в зал, только напомнив, что все они замешаны в одной афере и что их неявка будет выглядеть крайне подозрительно.

Рита Скитер тянула блокнот выше всех, но сегодня Дамблдор сам выбирал, чья очередь задавать вопросы. Разумеется, он дал слово другому журналисту. По его разрешающему жесту из первого ряда поднялся тощий пронырливый субъект.

— Гарри, расскажи, как ты сражался с Волдемортом, — попросил он. — Что ты при этом думал, что чувствовал? Как получилось, что тебе удалось победить сильнейшего волшебника Британии?

— Я думал... э-э... — Гарри Поттер, уверенный, что мама всегда его выручит, не слишком-то усердно запоминал подробности жизни своего дублёра. — Что он всё равно от меня не отвяжется, поэтому надо сражаться. И конечно, я чувствовал ответственность за судьбы всех людей в Британии. Раз я Избранный, то я должен был победить его, и я победил его.

— Расскажи нам подробности этого исторического поединка, Гарри.

— Э-э... — парень нисколько не тушевался, он где-то даже с ленцой выговаривал то немногое, что осело в его памяти. — Сначала он в меня Авадой — а я стою, может, он опять об меня убьётся. Не убился, меня Авада не берёт, и тогда я упал и притворился мёртвым, чтобы выиграть время. И чтобы... э-э... дезориентировать противника. А когда противник дезориентировался, я встал и снова пошёл сражаться. Ну, меня Авада не берёт, а он опять Авадой, вот он и погиб. А дальше все пошли стенка на стенку...

— Тут я должен кое-что добавить, — перебил его Дамблдор, увидев, что рассказ Избранного пошёл куда-то не туда. — Дело в том, что о нашем Гарри было пророчество...

Старец стал рассказывать о пророчестве и отвлёк внимание публики на себя. Не все подробности этой истории просочились в массы, поэтому слушали его внимательно. Эмоций в повествование добавляла Лили, время от времени перебивая Дамблдора и делясь переживаниями по поводу великой и ужасной судьбы своего сыночки. Если поведение героя кому-то и показалось странным, к концу повествования все об этом благополучно забыли.

Потом посыпались ещё вопросы, не только самому герою, но и Дамблдору с Лили. Оба отвечали как за себя, так и за подопечного, проворно вставляя "мой Гаррик хотел сказать, что..." и "наш юный герой хотел сказать, что..." после каждого его "э-э". Лили даже исхитрилась объяснить журналистке из "Ведьмолитена" лишний вес Гаррика наложением эффектов проклятий, полученных им во время исторической битвы за Хогвартс. Публика с удовольствием слушала всех их и приветствовала каждый ответ аплодисментами.

Уже через полчаса после начала конференции Дафна стала тихонько хихикать над каждым "он хотел сказать, что". Но Арктуру было совсем не смешно. Когда газеты всячески поливали его грязью, он всё-таки надеялся, что если он победит Волдеморта, все увидят, какой он на самом деле хороший и насколько все они неправы. Вместо этого он сегодня окончательно убедился, что люди видят только то, что хотят видеть, и что им абсолютно всё равно, кто такой их Избранный. Дело сделано, человек имеется — значит, всё в порядке и нечего тут заморачиваться.

Наконец вопросы публики стали иссякать, да и отвечающие на сцене притомились. Не увидев в зале поднятых рук, Дамблдор радостно сверкнул очками-половинками:

— Ну, если ни у кого больше нет вопросов...

— У меня есть, — отрешённый голос Луны неожиданно громко разнёсся по притихшему залу. — Кто это такой и куда вы дели Гарри Поттера?

— Я понимаю тебя, девочка моя, — произнёс Дамблдор, справившись с мгновенным замешательством. — Наш Гарри сильно изменился после перенесённого испытания, но это же естественно. Люди меняются и от меньшего, поэтому понятно, что пережитое единоборство с Волдемортом и огромное количество крови, пролитой в битве с Пожирателями, не могло не отразиться на его молодой неокрепшей душе. Мальчику теперь придётся с этим жить, как и его близким.

Луна согласно кивнула и поднялась с места. Выбравшись со своего ряда, она спустилась к сцене и прошла под ней вдоль первого ряда, пока не остановилась напротив Дамблдора.

— Кто это такой и куда вы дели Гарри Поттера? — тем же отрешённым тоном повторила она.

— Бедная девочка, участие в битве окончательно погубило её рассудок, — сокрушённо пробормотал Дамблдор. Отыскав взглядом служителей правопорядка, до этого незаметно сидевших по краям первого ряда, он кивнул им на Луну: — Выведите бедняжку, она нуждается в помощи.

Двое авроров подошли к Луне. Вежливо, но настойчиво они взяли её под руки и повели из зала. Луна не сопротивлялась.

— Куда её повели?! Что они с ней сделают?! — Арктур даже вскочил, провожая их взглядом.

Дафна очень внимательно посмотрела на него.

— Учитывая её репутацию блаженной — ничего или почти ничего. Выведут отсюда и, возможно, отправят ненадолго в Мунго, пока инцидент не забудется. Но это вряд ли — скорее всего решат, что это уже лишнее.

Авроры с Луной вышли из зала. Арктур опустился на место, всё еще переживая за свою прежнюю подругу.

— Ничего с ней не случится, — стала успокаивать его Дафна. — Об её чудачествах многие наслышаны, её не примут всерьёз.

В это время Дамблдор объявил о завершении конференции. Зал зааплодировал, провожая почётных гостей. Снейп, простоявший на сцене истуканом, не стал дожидаться конца аплодисментов и направился за кулисы, следом за ним ушли Лили с Избранным и наконец сам старец. Когда они покинули сцену, потянулись к выходу и зрители.

Арктур, изрядно взбешенный и самим ходом встречи, и особенно её завершением, пытался восстановить самообладание и был благодарен Дафне, которая молча пережидала, когда толпа покинет зал. Меньше всего он хотел ещё и столкнуться в проходе с рыжим выводком, сейчас направлявшимся мимо него к выходу. К счастью, всё семейство Уизли прислушивалось к маме Молли, говорившей что-то с недовольным видом, и не посмотрело в их сторону.