Вот это — будущее.
Канеки Хо в этих планах была постольку поскольку. От неё не требовалось ничего, кроме двух вещей. Научить своего сына колдовскому ремеслу и не отвадить его от Нагачики Хидеёши.
Что у неё вряд ли получится, — посмеивался Рьючи-сенсей. Если б один из мальчишек был девчонкой, можно было бы уже говорить о брачном контракте — не ошиблись бы!
Вот так.
В итоге Тетсумару и Учитель планировали и верили в светлое будущее. Нынешние главы отрядов поддерживали оябуна верно и истово. А вот старейшины подкачали.
Старейшины видели данную ситуацию немного в ином свете.
Канеки Хо требовалось обязать, склонить, нацепить ошейник и посадить на цепь. Так было испокон веков, так будет впредь.
Повязать кровью? Той, что уже пролилась — недостаточно, так как раскрывает основную способность колдуньи. А козыри лучше держать в рукаве.
"Убедить" шантажом? А того, что она доверяет Нагачи-кай заботиться о своем ребёнке — не достаточно?
Нет, все же Тетсумару считал эти идеи несостоятельными.
Он видел женщину в деле. Будь она трижды домохозяйка, если такая мегера взбрыкнет, то от клана останется лишь Хидеёши. Тоже неплохо, но наследие предков следовало преумножать, а не спускать в унитаз.
Чем вообще можно обязать существо, способное проклясть человека вплоть до летального исхода или же взять под контроль разум до такой степени, что несчастный сам пустит себе пулю в лоб?
И то, что у женщины весь набор умений открывается лишь в стрессовой ситуации, дела не меняет. Логичней будет обеспечить ей отсутствие стрессов!
Кто-то из старейшин и соратников соглашался, а вот кто-то в ответ на такой довод предлагал всадить ведьме пулю в лоб, а младшему колдуну сказать, что это была месть конкурентов.
Клан Нагачи-кай был старым кланом, но не все его традиции соблюдались каждое поколение.
В данной ситуации и проявилось, к чему ведет бездумное и бессистемное соблюдение замшелых норм. Когда забываешь о причинах, побудивших принять полезные решения, традиции могут стать обузой, а не помощью.
У Нагачики Тетсумару были соратники. А у его отца — младшие, подчиненные. И, к сожалению, у Хиде тоже будут такие младшие. Потом младшие вырастут, сами станут старейшинами при внуке или правнуке Тетсумару, и все начнется по-новой.
Все поколение Одуванчика стояло стеной за одно-единственное решение: если Канеки Кену суждено стать своим среди клана, то его семья (мать, родичи матери) — под защитой клана и точка. Все тайное станет явным однажды. И что потом?
Да, якудза — преступники. Но в первую очередь — клан, семья, а все остальное — несущественно. В этом их сила.
И, понятное дело, в этом их слабость.
Но Тетсумару был готов принять такую слабость и сражаться со всем миром с помощью такой силы.
Тем более пока сближение с Канеки шло просто прекрасно.
Абсолютно очевидно, что Хидеёши был под такой же защитой семьи колдунов, под какой находился Канеки Кен среди якудзы. Свой — и точка.
Юме регулярно приводила в халупку ведьмы их Хиде, а ведьма — позволяла супруге Одуванчика забирать обоих мальчиков из школы.
Доверить своего ребёнка — что может быть большей степенью доверия?
Тем не менее старейшины продолжали капать на мозги Тетсумару, тот держался, но нет-нет, да спросит у Юме, как Хо.
Юме пожмет плечами. Ведьме фиолетовы все якудза мира, она занята чем-то ещё.
Одно-единственное упоминание о чрезмерной занятости ведьмы перед старейшинами вызвало волну паранойи. Слежку за ней вели чуть ли не со спутника. Географию поездок так можно было узнать с точностью до секунды. А вот чем именно занята ведьма — нет. Совет якудза Нагачи-кай терялся в догадках. Встречается со шпионом? Её переманивают конкуренты?
Чем бы ни занималась мама-ведьма, на сыне-колдуне это не отражалось.
Пока ведьма была в коме, именно Нагачика Юме убедила мальчика все равно ходить в школу, показывая, будто ничего не случилось.
Тот согласился.
Нагачика, конечно, отправили мальчика вместе с Хиде. Детей отправляли учиться либо пешком (под контролем отряда охраны), либо довозили на бронированном автомобиле. Тоже с сопровождением, конечно.
И всегда — не разлей вода.
Когда ведьма очнулась, то инициативу одобрила. И забыла. Тетсумару тоже забыл. В самом деле, это такая малость!
Но детей так и продолжил доставлять конвой Нагачика, несмотря на то, что приходилось сделать изрядный крюк. Забирать сына колдунье, правда, приходилось с территории поместья, после тренировки.
Нагачики, разумеется, не жаловались. Их-то точно все устраивало. Но и ведьма не особо волновалась.
Не сопротивлялась особо, даже когда семья Нагачика в полном составе заявилась к ней в гости в первый раз. И во второй раз. И в третий.
Была разве что уставшей и задумчивой, а в остальном — вполне радушной. И сама мило приняла Юме и Тетсумару, и оставалась на чай в доме якудзы, когда ей случалось забирать Кен-куна лично.
Чай с Канеки Хо стал делом обыденным. Тем не менее, охрана особняка все ещё передвигалась вокруг ведьмы по широкой дуге и на цыпочках, Юме была болтлива (куда больше обычного), Тетсумару — обходителен, Сенсей — назойлив.
Все они надеялись узнать о ведьме побольше.
А вот Канеки Хо смотрела на Нагачик оценивающе. Ведьма почти все время была уставшей, равнодушной и витала где-то в облаках.
Чего хочет — не понятно. Но явно чего-то хочет!
Тут уж у всего совета (и у старейшин, и у глав отрядов, и у самого Одуванчика) подымались волосы на затылке и вопила паранойя.
И лишь Ямато-сенсей, самый старый пень в их замшелом кружке по интересам, сохранял олимпийское спокойствие и божился, что в следующий раз соблазнит "Цветочек" на рюмку саке и баловство в спальне.
Пока его успехи были равны нулю.
В чем Тетсумару был совершенно не удивлен.
* * *
Октябрь.
Канеки Хо.
На следующее утро Хо подошла к усадьбе тик в тик, в десять часов. Никаких волшебных ковров самолетов или метелок (второй раз — да ни за что!). Ножками, ножками от спальных кварталов до школы детей, а потом те же пятнадцать минут пешком от школы но уже до парка, рядом с которым располагалась усадьба Нагачи-кай.
В огороженном, традиционном поместье было тихо и зелено. Стрекотали сверчки, пели птички, словно из современности ведьму перенесло в средневековье. Несколько отрядов охраны вышагивали по периметру территории. Ведьму как всегда без вопросов пропустили на воротах, только поглядывали искоса и вздрагивали, когда она смотрела в ответ.
Хо уже знала, куда ей идти. Дом главы клана находился в глубине.
Когда девушка подошла, то первым делом, конечно, увидела детей.
Те были взмыленные и уставшие, видать, тренируются с самого утра.
Ну, это дело хорошее, Хо одобряла.
— Бегом вокруг дома марш! — на веранде стоял, показательно хмуря брови, временный учитель сорванцов, отец Хиде-куна. Яркий, как попугай с афро на голове, Одуванчик грозно раздавал команды детишкам. Рядом с великовозрастным клоуном стоял его весь перевязанный старый козел Рьючи-сенсей, самовлюбленный до крайности. Оба чудака выглядели чудовищно помпезно.
Дети дружно застонали, но побежали.
Хм, похоже, старый учитель уже почти оправился от ран, и скоро снова возьмет на себя роль воспитателя этого детского сада. А то пока он лежал на койке, его обязанности выполнял сам главный Нагачика.
Девушка поджала губы, украдкой желая старику поправляться.
Не то, чтобы он был для неё так неприятен, но выводил из себя знатно.
— А, Хо-сенсей! — заметил девушку Тетсумару, улыбаясь своей извечной добродушной улыбкой.
— Цветочек! — расплылся в ухмылке дедуля, — Спасибо за таблеточки, Кен-кун мне их передавал!
Миролюбивое настроение Хо разбилось с треском.
Ш-ш-ш-штооооо?!!
Так ВОТ куда исчезает потом и кровью (кровью!) выстраданное здоровье её сына!
Нет, несмотря на время от времени кидаемые благословения, никаких таблеток она старику не передавала.
Все, что она вручала Кен-чану, она творила лишь для своего сына. Зная мальчика, она была морально готова к тому, что он делится со своим неуемным другом.
Но чтобы маленький бессребреник (это ругательство) кормил всех подряд?!!
Пробежавшие мимо Хиде и Кен кинули лишь один взгляд на Хо, как один пискнул "на второй круг!" и оба припустили дальше. Ведьма проводила обоих пустым взглядом.
Вот же ж!!!
Хо тут ночей не спит, мучается, старается, творит витаминки. И ладно бы этот маленький баррр-р-р-ран... барашек с другом делился, Хо уже даже смирилась! Так нет! Пню! Старому пню, который в здоровом и бодром виде абсолютно невыносим!
Арррргх!
Хотелось рычать от обиды.
Почему?
Самое обидное — благословение для Кен-чана и Хиде завязано на успехи в обучении, а на здоровье уже как следствие. Старику оно ни на что не сдалось!
Сколько бы он ни сожрал её таблеток, лучше ему не станет!
Вот уж где плацебо в чистом виде!
Хоть плачь, хоть смейся.
Кажется, лицо ведьмы так перекосило, что старый учитель всерьез испугался за свою жизнь, а с лица главы преступного клана пропало все добродушие.
— Э.. Цвето... Хо-сан, с вами все в порядке? — с серьезным волнением спросил старик-хиппи.
— Все хорошо, — с улыбкой прошипела сквозь зубы Хо, — я просто обнаружила, что Кен-чан перепутал баночки. Вам предназначалась вот эта.
Засунув руку в сумку, Хо нарыла нужную — единственную! последнюю! — пластиковую банку, в которой бренчала полная горка поливитаминов. С баночкой в руках Хо сделала несколько шагов вперед, медленно и чеканя шаг подходя к веранде.
Когда она встала на первую ступеньку, оба придурр-рр-рррка сделали дружный шаг назад.
Хо, оказавшись с ними на одном уровне, едва не ткнула банкой в нос старику.
Тот, раненный инвалид, называется, проявил чудесную прыть.
— А... А я лучше старую пожую... — коз-з-зел шарахнулся от сокровенной упаковки, как чёрт от ладана.
Хо скрипнула зубами.
— Вам положена эта, — заявила она, впихивая чертову банку в сухую жилистую ладонь Учителя, — Пейте. Сейчас.
— Хо-сенсей, может, не надо резких... — уже даже Одуванчик всерьез заволновался. Но, прежде чем босс якудза успел остановить своего пожилого наставника, тот послушно отвинтил крышку, сыпанул на ладонь таблеток, и закинул сразу горсть себе в зев.
Закашлявшись и закряхтев, Учитель, скрючился, пытаясь отдышаться.
— Хо... — тяжелым шепотом начал было Тетсумару.
Шепот больше походил на шипение. Старик кашлял, глотая воздух. Медленно затихал скрип зубов ведьмы.
Прищуренные глаза Одуванчика уже совершенно не казались добрыми. Крик "воды!" вызвал топот шагов за его спиной, внутри дома.
— Вы что думаете, я его отравила? — Хо изумленно уставилась на главу клана Нагачика, — Ха! Надо было!
Из дома выбежала девчонка в однотонном зеленом кимоно и протянула стакан воды старику. Тот схватился, как утопающий, расплескав половину. Три тяжелых глотка спустя он всунул стакан обратно в руки служанке, и резко распрямился.
— Цветочек! — сияя, как новогодняя елка, воскликнул он, — Чудо! Я здоров! Чудо!
— А... — промычал Нагачика Тетсумару, разглядывая вскочившего Учителя. Тот вылез из-за его спины, раскинув руки в стороны, и тут же, не отходя от кассы, пустился в пляс.
— Я чувствую это! — продолжал сумасшедший дед, — Я чувствую это! Это она! Она!
Хо и Нагачика синхронно подняли брови. И ведьма, и глава клана, и его служанка, были, мягко скажем, ошеломлены.
— ЛЮБОВЬ!
Хо выдохнула, развернулась и пошла прочь от этих двух ненормальных.
Выдерживать Хиппи-старика и Одуванчика одновременно решительно невозможно! Особенно учитывая, что первый ворует у её маленького мальчика благословения, а второй чуть не пришиб её на месте только что.
Друзья семьи, ага.
А, бездна с ним!
Нужно прямо сейчас пойти, купить булок и зачаровать их на изменение фигуры (грудь побольше, талия поуже). Ничто так не повышает настроение, как коробка профитролей с эффектом спортзала.
И если кому-нибудь понадобится "полечиться" её профитролинами, то Хо не виновата! Даже если у Нагачики или его безумного учителя станет классическая фигуры венеры.
Главное, держать подальше от Кен-чана.
— Пользуйтесь на здоровье, Рьючи-сенсей, — бросила девушка за спину, сворачивая по тропинке в ту сторону, куда убежал её сын.
Черт с ними, с якудза.
Дети нашлись на другой стороне особняка, валяясь прямо на мощеной дорожке. Они даже и не думали продолжать свою пробежку вокруг здания. Вместо этого они возились в пыли, пытаясь защекотать друг друга.
Настроение, едва не испорченное, неуклонно поползло вверх.
Детишки — очаровательные же мальки! — пыхтели, смеялись и ни на что не обращали внимания.
— Мама! — наконец, заметил её сын.
— Хо-оба-сан! — замахал руками его друг Хиде.
Девушку перекосило.
"Оба-сан" — это же отбращение к тетенькам и бабушкам! Скорее даже к бабушкам.
Аррррргх!
Улыбающийся от уха до уха Нагачика Хидеёши, как никогда был похож на своего чумового папашку. Разве что совсем не понимал, отчего собеседника так кривит от очередного перла.
— Не желаете ли чаю, Хо-сенсей? Мне привезли чудесный сбор со Шри— Ланки. Черный, как вы любите, — тоном змея-искусителя заявил Одуванчик, появляясь сбоку. Видимо, зашел в дом, прошел насквозь, и вышел на другую веранду.
Добрая-добрая физиономия была отражением такой же наглой мордочки его мелкого сына.
Хо заинтересованно повернулась к Нагачике-старшему.
Чего уж там!
— А Рьючи-сан? — уточнила ведьма.
Ни один чай не стоил продолжения клоунады!
— Ему пора показаться врачу, — с напускным сожалением покивал Нагачика, — Он уже ушел.
— Отлич... то есть, не откажусь от чашечки, Тетсумару-сан.
* * *
— Ну, не стесняйтесь, — доверительно попросил Тетсумару, развалившись в подушках.
Хо поперхнулась чаем.
Тот и вправду оказался чертовски ароматным. Подушки — мягкими, стол — широким и низким, с запахом свежесрубленной древесины.
Нагачика Тетсумару обаятельно улыбался, сидя напротив.
Как-то и забываешь, что этот крокодил способен в мгновение ока сменить добрую улыбочку на оскал.
В этот момент Хо отчаянно не хватало присутствие Юме, которая, конечно, тоже леди-крокодил, но куда более приемлемая, чем мужская часть этого безумного клана.
— Вы уже месяц или два странно на меня смотрите. Признайтесь, я вам нравлюсь? — едва не мурлыкая, низким баритоном осведомился мужчина.
— Кхамммкх!!! — Хо подавилась чаем.
Где эта Юме, когда она так нужна?!! Где хоть кто-нибудь?!
Пара капель чая неэстетично пролилась изо рта ведьмы. Проглотив напиток вместе с воздухом, Хо закашлялась. От жадности, наверно.
Как сказать человеку, которого не хочется ни проклинать, ни оскорблять, что...
Пошел бы он на фиг, достойный, но уже пожилой, козлина-ученик своего учителя — козла доисторического!
— Ну вот смотрите, — продолжил развивать свою мысль Нагачика, — Вы приходите к нам каждый второй день. И не просто забрать Кен-чана, но и ещё пообщаться... Пообщаться! — Одуванчик протянул это слово, словно чупа-чупс обсасывал, — Со мной, да? — понизив голос, спросил он, — Ну не со Рью-сенсеем же! Вы часто оглядываетесь на меня, особенно когда рядом никого нет... У вас чаще бьется сердце — я отсюда слышу... — Нагачика пригубил чай, мечтательно прикрывая глаза, — Хо-сенсей... почему вы молчите?
