Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Одна перчатка? — не сдержал улыбки Сандро. — А одного сапога у вас нигде не завалялось?
— Да он издевается! — возмутился Брок.
— Ничуть. — Сандро присел на каменную скамью, снял с ноги кожаный сапог и показал карлам.
— Чего тычешь? — недовольно пробурчал Брок. — Хочешь, чтобы мы задохнулись?
— Да помолчи ты, — перебил его Синдри, забрал сапог некроманта, взвесил в руке и посмотрел на ногу Сандро: — Все ясно! Ты залил в башмак свинец, чтобы уравнять вес тела.
— И длину ног, — кивнул некромант.
— Хо-хо! — воскликнул Хемдаль и, заинтересовавшись, подошел ближе. — И что это значит?
— Мертвая сторона легче: на ней нет плоти. И по этой же причине она короче. Пришлось исхитриться.
— Отлично! — обрадовался Хемдаль. — Мы уже давно не получали заказов и с удовольствием возьмемся за дело. Какого эффекта тебе не хватает? Ядовитое жало в носке? Шипы, чтобы ходить по скалам? Выдвижные крылья, чтобы пикировать при падении? Меняющий свойства металл, чтобы утяжелять ногу при ударе? Ртутная примесь, чтобы держать равновесие?
— Достаточно обычного сапога...
— Тьфу! — раздосадовано сплюнул карла. — Ты не ценишь труд краснолюдов! Не будем же мы, самые умелые из подгорного народа, делать обычные железяки?
— А почему нет? Я же не прошу большего.
— Что ж, — задумчиво протянул Синдри, — полумертвый просит башмак, сделаем ему башмак. Да такой сбалансированный и точный, что он удивится нашему мастерству.
— Да-да, идеальный баланс — наш конек! — вдруг решив, что им все-таки достается работа, достойная руки мастера, с улыбкой заметил Хемдаль и поспешил в соседнюю комнату, чтобы раздуть горн.
— А тебе, имитатор... — Синдри смерил Дайреса оценивающим взглядом. — Да, тебе, думаю, как раз по росту будет. У нас есть особый подарок, сделанный специально для твоего отца — прямая обоюдоострая сабля, с секретом.
— Мы назвали ее "шпага", — Брок стянул со стены меч с витой гардой и тонким клинком и протянул его Ди-Дио. — Неоценимая вещь в бою.
— Но она мне ни к чему, — замялся Дайрес. — Я имитатор. Любые вещи меня ограничат. Я же не смогу из-за них менять облик.
— Постой, — уронил Сандро. — Ты меняешь облики, а что же происходит с твоей одеждой? Почему она не портится?
— Он голый! — гортанно расхохотался Брок. — Великий Имир, только погляди, с кем приходится иметь дело! Твои ученики, Тривеликий, с каждым разом становятся все глупее.
— Одежда, которую ты на мне видишь — моя кожа, — смущенно пояснил Дайрес. — Я имитирую даже ее.
— Удивительно, — заинтересовался Сандро и, подойдя к Ди-Дио, притронулся к его плащу. — На ощупь, как настоящий...
— На вид, на прикосновение, на свойства — он во всем, как настоящий. Такова моя природа.
— И что, вы совсем не носите одежд?
— Нет, почему же. Дома мы одеваемся, а ткацкое искусство Ди-Дио не знает себе равных...
— Да шарлатаны вы все! — возмутился Брок. — Никакого искусства у вас и в помине нет.
— Неправда! — возразил Дайрес. — Просто многие не видят того, что выходит из-под рук Ди-Дио. Был даже такой случай: наши ткачи создали для одного человеческого короля настоящий шедевр — самый невесомый наряд, который когда-либо существовал. Но ни придворные, ни народ не видели этих одежд: их слабое зрение просто не могло уловить столь тонкой ткани. Все посчитали, что король голый.
— Ага, он и был голый, — добавил Брок. — И хватило ж ему ума пройтись нагишом через весь город! Хотел бы я хоть одним глазком взглянуть на этот парад...
— Есть у Ди-Дио мастера!
— Да-а, именно поэтому тех ткачей и выгнали с позором из города. Не выдумывай! Имитаторы не тот народ, чтобы создавать шедевры...
— Наболтаетесь в пути, а сейчас о деле, — вмешался Синдри. — С тебя, полумертвый, и с тебя, Ди-Дио, мы снимем мерки и перекуем для вас доспехи из старых запасов.
— Но я уже говорил, что не могу носить вещи, — напомнил Дайрес.
— Ты не знаешь, кто перед тобой? — сурово спросил Брок. — Мой старший брат — "Мастер, оживляющий металл".
— На тебе будет не обычный доспех, а живой, — пояснил Синдри. — Он сумеет принимать те облики, которые ты пожелаешь.
— Тогда я согласен!
Сандро скептически посмотрел на Дайреса, перевел взгляд на Синдри и тихо сказал:
— Не будем тратить на ковку время, у нас его не так много.
— Два-три часа ничего не решат, — заметил Трисмегист. — А братьям Ивальди не понадобится много времени, чтобы снять мерки и перековать уже имеющиеся доспехи. Они — я имею в виду карлы — знают свое дело и за века отточили кузнецкие навыки. Тем более, перед дорогой тебе и Дайресу не мешало бы выспаться.
— Хорошо, — сдался Сандро и только теперь почувствовал, что борьба с непогодой, царившей снаружи, долгий путь через скалы, а в довершение ко всему сытная еда и отдых — все это вконец его уморило. Он ощущал страшную сонливость, которую до этого момента старательно отгонял от себя.
Получив согласие, Синдри тут же принялся за дело: закружился вокруг гостей, осмотрел их от головы и до пят, а некроманта даже заставил раздеться, чтобы увидеть точную структуру его тела. Все это заняло не так много времени, но Сандро настолько вымотался, что с трудом стоял на ногах и, добравшись после всех дел до кровати, тут же провалился в глубокий и безмятежный сон.
Сандро проснулся с ощущением, что за ним наблюдают. Он осторожно, без единого шороха, перевернулся набок и открыл глаза. Перед ним сидел Дайрес, уронив голову на грудь и, не говоря ни слова, шевелил губами, будто молча читал какое-то заклинание. Сандро прислушался и различил тихий, сбивчивый шепот Дайреса:
— Я не буду этого делать... не буду... это против правил дружбы... против правил отца...
— Что-то не так? — поинтересовался некромант.
— Все в порядке, — криво улыбнулся имитатор, неумело скрывая ложь.
— О чем ты говорил?
— Я не говорил... Думал. Не хотел тебя будить.
— Нашел из-за чего переживать, — вставая, пробурчал Сандро. — Так что, карлы подогнали доспехи?
— Да! Свои я даже примерил. Как рыцарь из легенд!
— Ладно, рыцарь, идем, посмотрим, насколько хороши наши кузнецы.
Несмотря на то, что изначально Сандро скептически отнесся к затее с тяжелым снаряжением, результат его приятно удивил. Доспехи сидели на нем, как литые, ничуть не сковывали движения, а металл, из которого они были сделаны, оказался легким, почти невесомым.
— Сталь прочная? — постучав по нагруднику, усомнился некромант.
— О, будь покоен, — довольно улыбнулся Хемдаль, — крепче ты нигде не найдешь. Этот сплав мы называем Титаний, в честь королевы альвов, сила и могущество которой вошло в легенды.
— Что ж, поверю на слово... — осматривая себя, протянул некромант.
Первым делом Сандро проверил наручи. Были они с перфорированными крыльями наплечников и привязанными налокотниками в форме "открытой раковины". Задние крылья были довольно крупными, доходили до самих лопаток, где, перекрывая друг друга, весьма надежно защищали слабый, с глубокими вырезами в стыковочных местах, наспинник. Правая перчатка, предназначенная для мертвой кисти, была составлена из мельчайших, наслоенных друг на друга пластин, которые точно имитировали драконью чешую. Большой палец и запястье открывались и крепились на специальных шарнирах. Левая перчатка несколько отличалась от правой. Была она с латунной окантовкой, выступами на суставах и с фестончатой отделкой краев. Большой палец так же крепился на шарнире. Порадовали поножи: несмотря на внешнюю идентичность, они различались по весу и размерам. Кроме того обеспечивали полную защиту: с налядвенником из двух частей и подвижными пластинами при наколеннике. Подбородник шлема, выполненного в форме салада, крепился к нагруднику и был снабжен опускающейся деталью, которая улучшала защиту шеи. Лицо обороняло подъемное забрало, края которого украшала декоративная латунная полоска. В последнюю очередь Сандро осмотрел основную броню — подвижный готический нагрудник с юбкой и без срамной капсулы. Удивительно, но Синдри нашел время даже для того, чтобы вытравить на груди рисунок: кобру, обвившуюся вокруг меча в ножнах и угрожающе раздувшую капюшон.
— Что означает этот герб? — заинтересовался Сандро.
— Деревянный меч в ножнах, перетянутый лентой — символ мира, — не дожидаясь ответа карлы, речью ликтора заговорил Трисмегист. — Но вместо ленты мы видим кобру, готовящуюся к нападению. Вместе змея и меч означают, что носитель герба ценит мир. Ценит его до тех пор, пока его не спровоцируют на конфликт.
— Хм, мне подходит, — согласился некромант с придуманной для него геральдикой.
— И еще. На змее, на мертвом языке, я написал: "Мир, как и война, нуждается в оружии", — добавил Синдри, — а на ножнах: "Место, где смерть охотно помогает жизни".
— Locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae, — прокрутил в голове Сандро, а вслух произнес:
— Спасибо, Мастер! Я перед тобой в долгу.
— Будет тебе, — отмахнулся "оживляющий металл". — Не хочу, чтобы тебя нашинковали в первой же битве, вот и позаботился о твоей защите.
— Посмотри, Сандро! — восторженно воскликнул Дайрес и подбежал к некроманту. — Моя шпага. Их две! — с этими словами имитатор неразличимым движением провернул рукоять.
Сперва показалось, что витиеватая гарда надломилась, но позже она изменила рисунок и раздвоилась, а эфесы преобразились: один с ровной крестовиной и защитными кольцами; другой — изогнут, с крюком для вырывания чужих клинков.
— Правда, великолепно? — не мог нарадоваться Дайрес. Сейчас он напоминал Сандро юного восторженного мальчишку, который связался с дурной компанией и играет в злые игры.
— Ты хоть умеешь обращаться с оружием? — некромант попытался остудить пыл имитатора, но не тут-то было:
— Хемдаль обещал меня обучить.
— И обучу, — заверил карла.
— Понравился доспех? — улыбаясь, спросил у имитатора Брок. — По душе пришлись наши подарки?
— Конечно! — наивно отозвался Дайрес, а Сандро насторожился: тон карлы ему не понравился, да и взгляд рыжебородого переменился, стал зловещим, не предвещающим ничего доброго.
— Принимаешь дары краснолюдов? — наседал Брок.
— С радостью! — незамедлительно ответил имитатор.
— А ты, нежить? Принимаешь?
В глазах карлы заплясали бесы, поселился в них страшный, угрожающий огонек. Сандро не стал спешить с ответом. Он подумал, хорошо подумал и сказал:
— Принимаю.
— Отлично! — с едкой ухмылкой на морщинистом лице воскликнул Брок. — Теперь вы останетесь в наших горах навеки!
— Почему же? — с непроницаемой маской спокойствия на лице спросил Сандро.
— Как? — наиграно изумился Брок. — Ты совсем не знаешь легенд? Или тебе обо всем надо напоминать?
— Не бери в руки дары темных альвов, ибо навеки останешься в подземельях мрачных и будешь угодником бородатых колдуний, — процитировал слова из прочитанной байки Сандро. — Ты хочешь сказать, что это правда?
— Конечно!
— И не противно оно? С бородатыми? — скривился некромант и расхохотался.
— Да я тебе! — разозлился Брок и, вскинув топор, направился в сторону Сандро.
— Не горячись, — утихомирил его Синдри. — Сам нарвался на колкость. А ты, полумертвый, не бери в голову всякие бредни, которые о нас рассказывают глупцы и невежды.
— Я и не брал их в голову, — сказал Сандро. — Все знают, что карлы создают на заказ разные вещи. Кто бы к ним обращался с подобными просьбами, если б знал, что останется навеки под землей?
— Больно умный? — сплюнул Брок.
— Хватит перебранок! — не выдержал Синдри. — Нам уже пора, а в пути наговоритесь с избытком.
— Всё, значит? — осматриваясь, останавливая взгляд на каждом мече или топоре, с грустью вымолвил Хемдаль. Его не интересовали беседы, уже не интересовал поход. Ему жаль было расставаться со всеми сокровищами, нажитыми веками, но и сидеть бесконечно в горах он тоже устал, ведь помнил, как в рядах непобедимого хирда громил светлых альвов в их собственных лесах, помнил вкус свежего воздуха и яркий свет солнца.
— В путь! — Сандро ободряюще похлопал Хемдаля по плечу и зашагал впереди, по левую руку Синдри.
Металлические ботинки некроманта весело зацокали о камень, разнесли далеко вокруг дребезжащее эхо. В сознание юноши невольно вторглась нерадостная мысль: "Так звучали шаги Аргануса, любившего облачаться в доспехи". Вспомнив об учителе, Сандро с ненавистью сжал кулаки. Он отомстит д'Эвизвилу за свое уродство, за убийство родителей. Отомстит... Это вопрос времени, сил и, несомненно, удачи, но Арганус будет повержен!
* * *
— Арганус будет повержен... — сидя в своей комнате в хельгардском замке, тихо повторял одни и те же слова Жерар.
Вокруг властвовал мрак. Виконт не зажигал свечей и не пользовался магическим светом — тренировал зрение. Не останавливаясь, не разгибая спины, он писал послания. Всех некромантов и драугров следовало собрать в столице, чтобы дать достойный отпор войскам Кровавого лорда. Пограничные крепости придется сдать без боя. Шаг трудный, но необходимый. Иногда надо пожертвовать рукой, чтобы спасти голову...
Жерар пытался просчитать все возможные варианты, максимально подготовить столицу к многодневной осаде и продолжительным штурмам, но мысли были заняты другим. Точнее: другой — Мореной. И все же старший сын графа де Пикиньи каждый раз заставлял себя думать о защите королевского трона, возвращал непокорные мысли в нужное русло. Война. На войне нет места для чувств и эмоций. Тем более некроманту, которому чужды человеческие, плебейские, слабости. И не просто некроманту — де Пикиньи, который, наконец, получил шанс вернуть своему роду статус и положение! Этот шанс нельзя было упустить...
Покончив с последним посланием, Жерар подозвал драугра и вручил ему пергаменты.
— Снаряди гончих, — приказал он, глядя на мертвеца. — Да поживее! — Жерар замялся, удивившись собственному каламбуру, но быстро поправился: — Быстро! Послания должны быть доставлены в кротчайшие сроки.
Коротко кивнув, драугр скрылся из кабинета, и Жерар вернулся к своим размышлениям.
Пять дней, в худшем случае — неделя, и в Хельгарде будут войска — воины из приграничных крепостей. Хотя, что воины? Куда важнее маги! Вот только Гильдия некромантов превратилась в тлен и взяться им уже неоткуда. Кто бы мог подумать? Еще вчера Хельхейм был силен, его держали в крепкой хватке хельская дюжина могущественных колдунов, а теперь из всего Совета уцелело лишь четверо. Причем трое из них оказались ренегатами, и лишь один сохранил верность короне — граф Крюс Лармон из побочной ветви де Пикиньи, более известный по прозвищу Фомор. Но в опасное для Хельхейма время граф не сможет поддержать племянника — обращаться к дяде за помощью запретила великолепная, обворожительная Морена.
Стоило виконту вспомнить о ней, и мысли вновь завертелись сумасшедшей каруселью вокруг чарующего образа. Свою победу он посвятит королеве мертвых, которая, впрочем, как и Жерар, не хотела терять человеческие корни. Конечно, пройдут годы, и сердце Морены очерствеет, остынут и чувства де Пикиньи. Он и сам прекрасно понимал это. Но гнал прочь подобные думы, уверял себя, что любовь и дальше будет крепка, а королева продолжит платить взаимностью.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |