Сердце Арронтара. Две судьбы

— Вы... знаете это и так, дартхари.

Он знал.

"Ты убегаешь не от меня, Ро... Ты убегаешь от самой себя. И мне нечем тебя удержать, кроме одного..."

— Я хотел бы услышать это от тебя, Рональда.

Да, он хотел бы...

Но она не скажет. Не сможет.

И он тоже не сможет. Потому что это будет нечестно по отношению к ней...

Ведь она смеялась... смеялась с Грэем. Пусть, пусть это больно, но...

"Ты должна сохранить себя, девочка моя. Должна стать счастливой. Должна смеяться... Да, только так..."

Нарро улыбнулся.

— Правду говорить иногда гораздо сложнее, нежели лгать, да, Рональда?

Как же трудно стоять на месте. Сейчас, когда так хочется обнять...

И эти глаза... Она словно всё понимала. Словно сама погрузилась в его отчаяние, словно тоже слышала музыку вокруг и внутри...

— Я никогда не лгала вам, дартхари.

— Я знаю.

Нарро поднял руку и мимолётно прикоснулся к её щеке кончиками пальцев, этим прикосновением прося у Рональды прощения за собственную ложь.

— Хорошо. Я даю своё разрешение. Ты можешь забрать Рональду с собой, Грэй, — выдавил из себя, отворачиваясь к окну.

— Спасибо, Нарро.

Всё? Неужели это всё?..

Он смотрел в окно и ничего не видел там.

Да там ничего и не было... кроме его отражения.

* * *

— Зачем ты отпустил её?!

Нарро даже не сразу понял, кто это кричит, плачет и бьёт его кулаками по спине.

А, поняв, развернулся, поймал обе её слабенькие ручки, прижал к себе и обнял. Крепко-крепко...

Лирин рыдала, уткнувшись в его рубашку, и говорила, говорила, говорила...

— Зачем?! Я не понимаю! Она же наша надежда... Наша на... дежда... Она... Ты же её... люб-бишь... Зачем?!

Нарро просто гладил её по голове, ничего не отвечая.

Он знал, что Лирин на самом деле всё понимает. Просто она, так же, как и он, думала, что у них получится удержать Рональду в Арронтаре.

Но они ошиблись.

Здесь она никогда не научится смеяться...

* * *

В тот день было ещё много посетителей.

Винард, сообщивший о том, что его план не удался, и Джерард с Рональдой не помирились. Услышав это, Лирин только хмыкнула и посмотрела на калихари белых волков с такой злобой своими красными заплаканными глазами, что тот предпочёл не развивать эту тему и быстро ушёл.

Потом прибегал Грэй, увидев которого, старший советник всхлипнула и выскочила из кабинета. Наследник престола проводил её удивлённым взглядом, а затем принялся расспрашивать Нарро о каких-то глупостях. Он даже не запомнил ничего из этого разговора...

После приходил советник Гранш с отчетом по будущим игрищам — дартхари вытолкал его за дверь, даже не став слушать.

Всё это потом. Неважно. Не имеет значения.

Сквозь пелену отчаяния Нарро слышал, как тихо плакала в своей комнате Лирин. Он хотел пойти к ней, но не мог сдвинуться с места.

А потом пришла Рональда.

Он знал, что она придёт. Она не могла не попрощаться с ним.

И эта встреча была настоящим прощанием... с её стороны. Нарро понял, что не может проститься с Рональдой так же, как она с ним. Он просто отпустил её. Он позволил ей уйти. Он знал, что может удержать, но не хотел.

Пусть будет счастлива.

А он будет ждать...

Этот амулет, который сделала Рональда... О Дарида, какая же она талантливая девочка. С первого раза сделать амулет такой силы... Нарро был уверен, что это не амулет, а артефакт.

— Не всё ли равно, что со мной будет? Тем более теперь, когда ты уезжаешь. Даже если убьют... появится другой дартхари.

— Нет... Может быть, для всех остальных. Но для меня не может быть другого... не может быть... Пожалуйста, дартхари, не спрашивайте больше, почему. Вы ведь всё и так знаете. Вы должны понимать, что я... с самого первого дня... и всегда...

Музыка рвалась, отчаянно безнадёжная, резкая и горькая, солёная, как Море Скорби...

— Ты очень смелая девушка, Рональда, — прошептал Нарро, обнимая и гладя её по волосам. — Гораздо смелее, чем сама о себе думаешь. И намного смелее меня. Пожалуйста, помни, что ты всегда можешь вернуться в Арронтар. По крайней мере пока я жив. И спасибо тебе за амулет. А теперь беги. Удачи и... будь счастлива.

Будь счастлива.

Будь счастлива.

Будь счастлива.

Повторял он про себя и вслух, пока она спускалась по лестнице и бежала к своей хижине.

А потом лес заплакал. Он плакал вместе с Рональдой, и впервые на памяти Нарро Арронтар плакал не дождём, а всей своей сутью — каждым листком, ветром и землёй...

Дартхари не плакал. Он просто стоял возле окна в своём кабинете и, прислоняясь горячим лбом к холодному стеклу, ждал наступления рассвета.

Ждал, пока не заболели глаза.

* * *

Ночью Рональда звала его. Нарро чувствовал это, её зов был очень сильным. Но он просто не мог пойти к ней — боялся, что не выдержит и всё испортит. Для поддержания того состояния, которое Нарро удерживал всегда в снах Рональды, у него было неподходящее настроение. А магию Разума обмануть практически невозможно.

Но дело было не только в этом. Слишком велико было искушение всё рассказать... Или не рассказать, а просто показать ей, что это такое, когда Песнь Арронтара разрывает тебя на части от желания обнять и обладать женщиной, которую любишь.

Но это было бы нечестно. И разрушило бы всё, к чему стремился Вожак.

И ещё одна мысль не давала покоя дартхари. Даже спустя столько лет Нарро по-прежнему не понимал — почему он сохранил свою силу вдали от волшебного леса? И можно ли надеяться, что с Рональдой будет то же самое? Нарро пытался найти ответ, прочесть его в дыхании ветра и в движении листьев, но Арронтар молчал. Словно чего-то ждал.

Рональда уехала утром. Дартхари проводил Грэя, но на улицу выходить не стал. Лирин ничего не сказала ему, но он знал, что она непременно пойдёт проститься с девочкой. А он сам... простился ещё вчера.

О Дарида... Хоть бы она не потеряла свою силу. Хоть бы осталась оборотнем...

Тогда Рональда сможет вернуться.

А Нарро было так нужно, чтобы она вернулась...

* * *

— Она попросила передать тебе это.

Лирин вошла очень тихо и села рядом с братом на диване в кабинете, который Нарро не покидал со вчерашнего дня. Зора Катрима нервничала и пытала старшего советника вопросами, когда же дартхари собирается наконец поесть, ведь он уже пропустил и обед, и ужин. И распоряжений о завтраке не поступало...

Лирин и сама не ела, но её это не очень волновало. Даже странно было думать о еде, когда вокруг них рушился мир. А Рональда и не подозревала, сколько боли принесла своим неожиданным отъездом.

— Она попросила передать тебе это, — повторила старший советник, протягивая Вожаку маленький конверт размером не больше её ладони. Нарро осторожно взял его, надорвал и вытащил... письмо?..

Спасибо, что защитили меня в Ночь Первого Обращения.

Спасибо, что позволили учиться магии и познакомили с Карвимом.

Спасибо, что спасли от Лорана.

Спасибо, что относились ко мне так, будто я обычный оборотень.

Я приходила сегодня, чтобы сказать всё это, но так и не смогла.

Если я когда-нибудь вернусь в Арронтар, то только ради вас.

Я люблю вас, Нарро.

Простите, но мне так хотелось хотя бы раз назвать вас просто по имени.

Прощайте.

Рональда

Строчки расплывались и плясали перед глазами, но дочитывая последнюю фразу, Нарро улыбался.

Она всё-таки это сказала. "Я люблю вас, Нарро". Она смогла. В отличие от него.

— Ты надеешься, что она вернётся?.. — прошептала Лирин, и дартхари вдруг заметил, насколько у неё заплаканные глаза.

Он взял сестру за руку и ответил так, как всегда отвечал Форс... и Нарро теперь понимал, почему.

— Я не надеюсь. Я верю.

* * *

Чуть позже в тот же день Нарро отправился в Лианор. Ему было жизненно необходимо видеть Эллейн. Просто для того, чтобы не сойти с ума.

Он всё рассказал ей, точнее, перечислил факты — приехал Грэй, Рональда чуть не погибла, делая амулет, Грэй увёз Рональду. Это было похоже на отчёты Гранша по игрищам или сбору урожая.

Но Эллейн и так всё поняла. А Аравейн попросил показать ему амулет и, увидев, что именно достал Нарро из-за ворота рубашки, понимающе хмыкнул.

— Действительно, ты прав. Она сделала амулет сердца, сильнейший артефакт. С первой же попытки... Помяни моё слово, когда-нибудь она и тебя переплюнет по части магии. Очень талантливая девочка.

— Боится, что тебя убьют, — улыбнулась Эллейн, легко дотрагиваясь до сияющего ириала. — Её можно понять...

— Это не так уж просто, — покачал головой Нарро.

— Но и не невозможно, — возразил Аравейн. — Ты не бессмертен, мальчик. И не нужно недооценивать тех, кто жаждет власти. Они способны на многое. А у тебя там таких полный лес. Так что, я полагаю, амулет Рональды когда-нибудь непременно пригодится.

Аравейн был прав, как и всегда. Но тогда они не знали об этом.

* * *

Чем ближе подступала ночь, тем сильнее волновался Нарро. Он уже решил, что сегодня попытается наведаться в сон Рональды, чего бы это ему ни стоило. Он должен понять, что с их связью. Пропала ли она после отъезда девушки? И если пропала, значит, Рональде никогда не стать волчицей. И, соответственно, не снять проклятье.

— Она не могла пропасть, правда, Арронтар? — спрашивал Нарро у леса, стоя возле окна в своей комнате после возвращения из Лианора. — Я знаю, что не могла. Только не могу понять, почему.

Лес вновь не ответил.

Но несколькими минутами позже Нарро почувствовал то, из-за чего каждая клеточка в нём радостно запела — Рональда звала его. Зов был далёкий, но настолько громкий... И почему-то пекло грудь. Как будто к ней прикасалось что-то раскалённое.

Нарро не сразу понял, что это прикосновение ему не чудится. И, замирая от удивления, вытащил из-под рубашки горячий ириал. Камень светился, словно был куском живого огня, и он был настолько раскалённым, будто его только что достали из костра.

Несколько мгновений Нарро просто стоял на месте, ничего не предпринимая, только смотрел на амулет. Он чувствовал, как постепенно начинает понимать... Ещё один кусочек мозаики медленно вставал на своё место.

Подобные амулеты называют амулетами сердца. Сердца... Именно благодаря Сердцу Арронтара оборотни не теряли силу вдали от волшебного леса. А после того как Арронтар сам наложил на своих детей проклятье, его сердце перестало биться и обеспечивать эту связь.

Нарро знал это. Всегда знал.

Получается... Рональда не потеряет силу, потому что она сама оставила здесь своё сердце.

Дартхари вздохнул с облегчением, подошёл к кровати, упал на неё и сразу же закрыл глаза, отправляясь в сон Рональды. Теперь он уже не боялся ничего испортить. И сон сразу стал таким, как нужно — тёплым, спокойным и счастливым.

— Дэйн...

Она звала его, стоя на ковре из зелёной летней травы, босая, в белом платье, с сияющими золотом волосами... Прекрасная, как и всегда.

Нарро подошёл и обнял её плечи.

— Ты здесь?

— Здесь, Ро.

— Почему ты не приходил вчера?

— Я... не мог.

— Я так боялась, что ты больше не придёшь. Ведь я уехала из Арронтара. Так боялась...

— Я тоже очень боялся, Ро.

И после этих слов она впервые сама поцеловала его. Поцеловала так, что дыхание перехватило...

— Ты ведь не уйдёшь? Не исчезнешь?

Она спрашивала, сжимая обеими ладонями его лицо, и вглядывалась в глаза. Глупышка...

— Я думал, что как только ты покинешь Арронтар, наша связь порвётся. Но я ошибся. Есть кое-что, не позволяющее ей пропасть. И я думаю, что так будет и дальше. Поэтому мой ответ — нет, я не уйду, Ро.

Рональда рассмеялась с таким облегчением, что Нарро не смог сдержать улыбки. Но... при этом дартхари чувствовал, что девушку что-то тревожит. И немедленно спросил:

— Тебя что-то беспокоит, Ро?

Она закусила губу.

— Лирин... рассказала мне кое-что до того, как я уехала. Ты знаешь, кто такая Лирин?

Ещё бы ему не знать...

— Знаю.

— Шесть лет назад я подарила ей дудочку. Я нашла эту дудочку рядом со своей хижиной. Лирин попросила отдать её, когда увидела. Я думала, дудочку сделал тот, кто когда-то жил в хижине, и я не ошиблась. Но ещё он оказался братом Лирин.

Так.

Нужно контролировать лицо. Не забывай о лице, Нарро... Потом подумаешь и попереживаешь, сейчас главное — не сломать сон.

Он поднял руку и погладил Рональду по волосам.

— Зачем ей понадобилась эта дудочка?

— Лирин надела её на цепочку и теперь носит на шее. Она сказала, что её брат был таким же, как я, и она тоже презирала его и бросала в него камни.

Бросала... Ещё как бросала.

Он вздохнул и прижал ладонь к левой стороне груди. Надо же, как сердце разболелось...

— Я спросила, жив ли её брат. И когда она помотала головой... — Рональда запнулась на секунду, и Нарро с трудом удержал своё внимание на дальнейшем — девушка рассказывала, как впервые в жизни выпустила когти.

— Что тебя так удивило? Ты ведь оборотень, Ро...

— Но...

— Никаких "но". Ты — оборотень. Даже то, что ты не прошла Ночь Первого Обращения, не может этого изменить. Просто твой внутренний волк до сих пор спит, но он не исчез и не умер. А в тот момент ты разволновалась, вот он и выпустил когти. Ничего необычного.

Да уж, ничего необычного. Нарро прекрасно помнил свою реакцию после того, как он впервые выпустил когти сам. У Рональды всё прошло почти безболезненно, но ей ведь никто не говорил, что были на свете любящие родители, братья и сёстры.

Братья и сёстры...

— Не думай об этом, Ро. По крайней мере пока. Ещё не время. А когда оно придёт, мы подумаем об этом вместе. Хорошо?

Ну и лжец же ты, Вожак. На самом деле ты вполне мог бы поговорить об этом с девочкой и сейчас. Просто...

Дохлый кот, это всё просто было немного слишком.

* * *

Нарро в ту ночь очень быстро усыпил Рональду. Сел на берегу их любимого озера, положил её себе на колени и застыл, размышляя.

Ему нужно было не амулет сердца подарить, а медаль за глупость. Или за тугодумность. Он тридцать лет не мог догадаться, хотя ответ был прямо перед его носом.

Но почему она не сказала?!

Ага, как же, сказала бы она... Такая же гордая, как и ты сам. Да и не поверил бы ты ей, подумал бы, что придумывает. Потому что это всё слишком похоже на сказку. Только какую-то очень страшную сказку.

Ладно, хватит. Пора заканчивать...

Нарро вздохнул, встал с колен, развеивая сон, и шагнул обратно в реальность.

* * *

Так бывает... Держишься-держишься, очень долго держишься, а потом раз — и ломаешься.

И с отъездом Рональды Лирин почувствовала себя сломанной. Словно кто-то пришёл, взял её за шкирку и сломал ей хребет.

Возможно, это был Нарро, так и не простивший свою сестру. Возможно, это была Рональда, на которую Лирин возлагала очень много надежд.

А может, это был Арронтар.

Когда ты восемьдесят лет являешься Сердцем волшебного леса, ничего удивительного, когда рано или поздно твоё собственное сердце перестаёт биться.