Распахнув входную дверь, я громко позвал Уэсли по имени, а потом увидел и его самого: поднявшись с дивана, он смотрел на меня с удивлением и тревогой. Стоило нашим глазам встретиться, как слезы потекли по моему лицу. Пришлось смахнуть их рукой.

— Что... Я думал, у тебя занятия до шести, — проговорил Уэсли, явно задаваясь вопросом, что же стало причиной моего раннего появления и этих слез.

Мгновение я просто смотрел на него, пытаясь найтись с ответом. Слезы все также продолжали скользить по щекам бесконечным потоком. Позабыв о сумке, все еще болтающейся на моем плече, я подбежал к Уэсли и судорожно вцепился в него, прижимаясь всем телом.

— Ты большой... и безмозглый... осел! — выкрикнул я, так и не найдясь с более точным ответом. — Почему ты не рассказал мне о своей встрече с Джошем? — спросил я, откинув голову и глядя на Уэсли снизу-вверх. — И почему ты веришь словам этого кретина? Почему не веришь мне?

Несколько секунд Уэсли смотрел на меня с недоумением, затем положил руки на мои плечи. И это прикосновение немного успокоило меня.

— Прости. Я... не знаю, — пробормотал он неловко.

— Когда я говорю, что люблю тебя, именно это я и имею в виду! Мне не нужен никто другой. Ты единственный, кто может сделать меня счастливым. Так почему же ты не веришь мне? Или одних слов уже недостаточно? Мне нужно показать тебе свою любовь? Я знаю, что ты искренен, когда говоришь о своих чувствах ко мне, но как я могу заставить тебя поверить в мои? — сбивчиво бормотал я, задавая вереницу вопросов, смысл которых был не совсем понятен даже мне самому. Я снова сделал Уэсли виноватым, но между тем я знал, что на этот раз вина целиком и полностью лежит на моих плечах: мне были хорошо известны его слабые места, но я ничего не предпринял, чтобы сделать их сильнее. — Прости! Уэсли, я так сожалею!

— Торен, успокойся, — попросил Уэсли, сжимая пальцы на моих плечах, но я покачал головой. Вчера ему было плохо и все, что я сделал — это заставил его почувствовать себя еще хуже. — Торен, пожалуйста, — повторил Уэсли, его руки опустились и прижали меня к нему еще теснее. Одна рука принялась перебирать мои волосы, вторая поглаживала лопатки. Он сделал глубокий вдох, и я почувствовал давление его ребер. Но все, что я мог слышать сейчас — это лихорадочное биение собственного сердца, гулко отдающееся в ушах.

— Прости, — всхлипнул я.

— За что? Тебе не за что извиняться.

— Но я знал. Я знал, что что-то тревожит тебя, и я...

— Торен, все в порядке. Я просто чувствовал себя расстроенным из-за того, что недостоин тебя, и не сумел этого скрыть. Понимаешь... Я не могу не думать о том, что не заслуживаю тебя, — прошептал он наконец.

— Никогда так не говори! Это я не заслуживаю тебя, — горячо возразил я, опуская глаза. — Я люблю тебя так сильно, что иногда это даже меня пугает. И я не представляю своей жизни без тебя.

— Я чувствую то же самое. Это немного страшно, но я знаю, что хочу быть с тобой. Всегда. Независимо от того, веришь ты в вечность или нет.

Я улыбнулся и тихо рассмеялся. Теперь это слово уже не казалось мне уместным: мне было мало того, что оно в себе заключало.

Наклонившись, Уэсли нежно меня поцеловал, и я закрыл глаза, запуская пальцы в его волосы. Наш поцелуй стал глубже, и мое тело обмякло.

— Почему ты не рассказал о Джоше? — повторил я свой вопрос, с трудом оторвавшись от таких соблазнительных губ.

— Не знаю. Я не думал, что это важно, — ответил он со вздохом.

— Сегодня мне нестерпимо захотелось ударить его. Хм, я сказал ему, чтобы он больше никогда не подходил к тебе, — признался я, припоминая свою вспышку гнева. Мне было несколько неловко при мысли о том, что я увижу его в четверг, но все, что я сказал ему — являлось чистой правдой. Даже в своих мечтах Джош никогда не смог бы сравниться с Уэсли.

— Как бы я хотел сказать ему тоже самое. Не могу дождаться окончания этого семестра, чтобы тебе больше никогда не пришлось встречаться с этим придурком, — прокомментировал Уэсли, приобняв меня сильнее, словно защищая от всего мира.

Ласкаясь, я провел носом по его подбородку и шее, выражая молчаливое согласие.

Никто и ничто не имело значения, потому что самый красивый, умный, обаятельный и сексуальный парень в мире сейчас обнимал меня. И я точно знал, что мне не придется его ни с кем делить. Пускай подобное чувство больше всего походило на эгоизм, но меня это мало волновало.

Уэсли принадлежал мне. Целиком. И никому другому не было места в нашей жизни.

Глава 34

Я перевел взгляд с Жанин на парня, сидящего напротив меня. Обе его руки и заднюю часть шеи покрывали татуировки, а в брови и губе был пирсинг. И это ему шло, придавая особенную привлекательность в современном смысле этого слова. Навскидку ему можно было дать двадцать четыре — двадцать пять.

Захватив мой язык зажимом, по сути напоминающим обычные щипцы, он вытянул его наружу и пометил центр специальным синим маркером.

— Хорошо, сейчас ты почувствуешь небольшое давление, но оно не должно быть болезненным, — пояснил он. — А через секунду все закончится, окей?

— О-пей, — промычал я, кивнув, но когда парень потянулся за стерилизованной иглой, лежащей рядом с ним на подносе, я попробовал сглотнуть и не смог.

Он посмотрел на меня, держа иглу в правой руке, и улыбнулся.

— Я буду считать до трех, и на счет три ты сделаешь глубокий вдох.

— O-пей, — отозвался я, снова кивнув.

Он начал медленно считать, а я не удержался и бросил еще один взгляд на Жанин. Пальцы автоматически сжались в кулаки. На счет три я постарался как можно глубже вдохнуть. В тот же миг тонкая игла проколола мой язык одним быстрым и точным движением. К счастью он, как и челюсть, онемели, и все, что я почувствовал — это лишь сильное давление и тупую боль.

Вставив украшение, мастер аккуратно убрал щипцы, и я смог сделать то же самое со своим языком. Улыбнувшись, он протянул мне круглое зеркальце, и, высунув язык, я увидел маленький серебряный металлический шарик, что заставило меня довольно усмехнуться. Жанин стояла прямо передо мной и одобрительно кивала, подняв вверх оба больших пальца.

— Выглядит потрясно! — воскликнула она и тут же продемонстрировала свой собственный язык. — Теперь мы соответствуем!

Парень снова улыбнулся и затем объяснил, как нужно правильно ухаживать за пирсингом и заниматься его чисткой, отдав мне плохо отпечатанные листы бумаги с той же самой информацией. Я поблагодарил его и протянул тридцать долларов: двадцать пять за прокол и пять за украшение. Выйдя из салона, мы с Жанин направились к ее машине.

— Дай еще раз посмотреть, — попросила она после того, как завела машину и включила в салоне внутренний свет. Я послушно высунул язык, и она восторженно завизжала, на что способны только девчонки. — Отпад! С твоим невинным личиком никто и ни за что не догадается, что у тебя проколот язык!

Я искоса поглядел на нее и рассмеялся, пристраивая на коленях пакет с полоскателем рта "Биотен". И улыбнулся, чувствуя небом металлический шарик. Эффект анестезии постепенно исчезал, сменяясь пока слабой, но довольно ощутимой болью.

Притормозив рядом с моим домом, Жанин в очередной раз повторила свою просьбу продемонстрировать язык.

— Так классно смотрится. Уэсу обязательно понравится, — сказала она, уверенно кивая.

— Большое спасибо, что сходила со мной и подбросила до дома, — поблагодарил я ее, поднимая пакет.

— Никаких проблем! Когда ты работаешь?

— В пятницу и выходные.

Мне пришлось поменять свой рабочий график после того, как начались занятия в университете, которые проходили в остальные дни недели.

— Ну, к этому времени ты уже привыкнешь к постороннему предмету во рту. Иногда, конечно, он все же может доставлять неудобства, просто помни пользоваться жидкостью для полоскания рта три раза в день, ешь мягкую пищу и, уж поверь мне на слово, отныне никаких соломинок!

— Еще раз спасибо за компанию, — повторил я, и Жанин кивнула. — Увидимся в пятницу.

— Ага. Звони, если будут вопросы или что бы то ни было.

Кивнув, я попрощался и захлопнул дверцу. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я видел, как отъезжает ее машина. Уэсли был уже дома, его машина стояла на автостоянке. Пирсинг должен был стать моим подарком ему на день рождения, но я понимал, что не смогу скрывать его всю неделю.

Все началось с работы: Жанин над чем-то смеялась, и я заметил металлический отблеск у нее во рту. Как выяснилось, прокол в языке был у нее давно, еще до нашего с ней знакомства, но я почему-то никогда раньше его не замечал. Когда я спросил Жанин, зачем она это сделала, она просто ответила, что это выглядит горячо... и что ее парень от него без ума. В то время я как раз ломал голову над тем, что подарить Уэсли на день рождения, поэтому подобная идея показалась мне очень даже заманчивой. Я засыпал Жанин вопросами, выспрашивая подробности: как называется салон и где он расположен, и наша беседа плавно перетекла на день рождения Уэсли, до которого оставалась ровно неделя. Жанин объяснила, что я должен сделать прокол пораньше, если хочу "использовать" его как подарок, так как для того, чтобы привыкнуть к пирсингу, а также для процесса заживления, требуется примерно дней семь. Поэтому сразу же после работы мы отправились в небольшой салон, находившейся в старом здании, с неоновой вывеской "тату" в витрине. Несмотря на некоторую обветшалость фасада, внутри было удивительно чисто и стерильно.

Вот так в моем языке появилась дырка.

— Привет, я дома, — объявил я, входя в квартиру, и сразу же обнаружил Уэсли на кухне: он как раз в этот момент задумчиво пялился в открытый холодильник.

— Хэй, как прошел день? — спросил он, закрывая его.

— Неплохо. А у тебя? Что нового на работе? — Я опустил пакет с жидкостью для полоскания рта на пол у двери.

— Все хорошо. Это же работа, — лаконично отозвался Уэсли. На нем все еще была рабочая одежда, из чего я сделал вывод, что он только что пришел. Стянув пальто, я повесил его на крючок. Тем временем Уэсли открыл морозилку. — Ты уже поужинал?

— Еще нет. Сейчас что-нибудь приготовлю, — предложил я, заходя на кухню.

— Я думал, ты перекусишь с той девушкой с твоей работы, — заметил он, захлопывая дверцу.

Не сдержавшись, я улыбнулся, прижимая серебряный шарик к небу.

— Мы были заняты кое-чем другим, — сказал я и улыбнулся шире.

— Например? Мне стоит начать волноваться? — уточнил Уэсли с ухмылкой, зная, что я бы никогда не стал его обманывать. И ходить на свидание. С девушкой.

— Нет, мы ходили за подарком к твоему дню рождения, — просто сказал я.

Лицо Уэсли моментально оживилось, он подошел ко мне с заинтригованной улыбкой.

— И что это?

— Не могу тебе сказать, — ответил я и добавил, — Пока ты не попробуешь меня поцеловать.

Действие обезболивающего полностью закончилось, и место прокола побаливало, особенно сильно, когда я сглатывал.

— Ладно. Иди сюда.

— Нет, нельзя, — сказал я, закрывая его губы руками.

— Что? Я не могу тебя поцеловать?

— Нет, потому что это больно.

Видя явную растерянность Уэсли, я не мог не улыбнуться.

— Почему это больно?

— Из-за твоего подарка.

Смущенно улыбаясь и краснея, я осторожно высунул язык, открывая взгляду Уэсли металлический шарик на гвоздике, проходящем через мой язык. Уэсли уставился на него широко раскрытыми глазами. Помедлив, я спрятал язык и довольно хихикнул.

— Покажи еще раз, — потребовал он, подходя ближе.

Я быстро высунул язык и также быстро спрятал его обратно. Мои щеки раскраснелись, и я не мог перестать посмеиваться.

— Ты сделал это... для меня? — переспросил Уэсли, все еще не до конца придя в себя.

В ответ я выразительно округлил глаза. В кои то веки я оказался более извращенным, чем кое-кто из здесь присутствующих.

Улыбнувшись, я прикусил губу.

— Подумай об этом, — подсказал я, глядя в глаза Уэсли и затем опуская взгляд, — Подумай об этом ниже.

Глаза Уэсли распахнулись еще больше, и незабываемая улыбка, которую просто невозможно описать словами, расцвела на его губах.

— Ты серьезно? — Я рассмеялся над выражением восторженного предвкушения, появившемся на его лице. Это была именно та реакция, которую я ожидал. — Не могу поверить! — Все еще посмеиваясь, я прижался к нему подрагивающими губами. — Что, я действительно не могу тебя поцеловать?

— Нет, это будет больно. Должна пройти примерно неделя, пока все заживет, именно поэтому я сделал прокол сегодня, — объяснил я. Уэсли с притворным огорчением надул губы и выглядел при этом настолько неотразимым, что мне пришлось сдаться. — Ну хорошо, только легкий поцелуй. — Когда его губы осторожно коснулись моих, я закрыл глаза и тихо сказал, — С ранним днем рождения.

* * *

Наконец этот день наступил — 9 ноября — день рождения Уэсли, который мы договорились отметить на квартире моей мамы. Сначала я подумывал устроить нам выходной, но Уэсли посчитал иначе, поэтому мне пришлось отказаться от этой идеи и выйти на работу как обычно: если мы не могли провести этот день вместе, то в моем выходном не было никакого смысла, тем более что нам обоим нужно было зарабатывать деньги.

Мой рабочий день заканчивался ровно в четыре, и для того, чтобы добраться до маминой квартиры, мне потребовалось где-то полчаса. Она хотела устроить для Уэсли настоящий праздник и заранее купила все продукты для торжественного ужина, который я и собирался приготовить. Алисия взяла на себя все, что имело отношение к торту.

Прежде чем войти, я постучал и только тогда открыл дверь, переступая порог. Сестра встретила меня в прихожей, следом за ней к нам вышла мама. Обнявшись, мы решили не откладывать дела в долгий ящик и сразу же приступили к их выполнению. Уэсли заканчивал в пять. И это значило, что если он не станет по пути заезжать домой (а я подозревал, что именно так и будет), то уже через пятнадцать минут окажется здесь.

Мама разложила на столе необходимые продукты: цыпленка, пасту, сыр пармезан, томатный соус, овощи для салата и французский багет — я хотел приготовить одно итальянское блюдо, рецепт которого нашел в интернете (правда, я немного его видоизменил, ориентируясь на вкусы Уэсли). Меня переполняло приятное волнение, потому что я никогда не готовил его прежде, но Уэсли однажды заказывал это блюдо в ресторане и ему очень понравилось.

Надев передник, которым я не пользовался с момента переезда, я приступил к готовке, иногда отвлекаясь на Алисию, которой все не терпелось показать мне желтый двухслойный торт, покрытый шоколадной глазурью, который они приготовили вместе с мамой. Он был украшен сахарными фигурками, которые обычно уже готовыми продаются в магазинах, а в середине самого верхнего коржа была надпись из белого крема: "С днем рождения, Уэсли!". Мама извинилась за желтенькие цветочки по бокам торта и большой розово-желтый букет на вершине под надписью. Весь торт получился каким-то девчачьим, но это странно шло Уэсли, как Алисия не преминула заметить.