Огненный мир

Я остановился около двери и оглянулся на тащившуюся за мной Номату. Из золотых глаз девушки льет гамма согревающих меня чувств. Волшебная, неземная любовь, человеческое обожание, собачья преданность... С той минуты, как вырвала из-под ножа магистра, она не оставляет меня ни на секунду. Она даже в купальню шла со мной — ума хватило остановиться только у самых дверей.

Но почему-то я этому безумию не противился... Жалел лишь иногда, что следом за ней, как привязанный, болтается Тад... А иногда и был ему благодарен. Я просто не знал, что сказать ей — девушке, которой боюсь причинить боль.

Вот и сейчас смотрю в ее лучезарные глаза, глупо улыбаюсь, а в голове крутятся странные слова: "Чертова сволочь, какого хрена ты ко мне прицепилась? Чего во мне нашла? Я ведь демон, понимаешь? Де-мон. По моей вине погибли тысячи людей, если останешься со мной, потеряешь себя, настоящую. Мы с тобой не пара". Но не могу решиться сказать ей это вслух. Трус. Да что со мной такое?!

— Номата, — наконец сказал я, теряя из виду ее гипнотический взгляд, — мне нужно заниматься. А тебе надо отдохнуть. Тад, проводи миледи.

Мои слова не сразу до нее дошли, а когда все-таки она их осознала, в желтых глазах сменилась масса чувств. В конце концов она все же пришла к выводу, что я вовсе ее не гоню, а только забочусь. Иначе как тогда понимать ее благодарный взгляд?

Она улыбнулась робко и, стремительно развернувшись, едва ли не прыжками понеслась из коридора. Бедный Тад чуть не навернулся, зацепившись за ножны своего меча, когда пытался ее догнать...

Черт, она остановилась. Повернулась ко мне. В глазах страх.

Я рефлекторно оглянулся, пытаясь обнаружить прячущегося за моей спиной убийцу, но коридор был пуст.

— Альтаир, у меня плохое предчувствие, — сообщила она растерянно. — Слышишь? На улице лают собаки.

Я улыбнулся. У девушки нервное истощение, как бы не заболела — люди такие хрупкие...

— Номат, иди отдыхай и ни о чем не беспокойся. Больше меня никто не сможет застать врасплох.

Ее физиономия стала совсем грустной:

— Вижу, ты мне не веришь... выгляни в окно. Тучи воронья со всего города и пригорода взмывают ввысь и улетают...

— Тад, я прошу...

Страж понял все правильно, по-братски приобняв Номату, повел ее в сторону общежития.

Глядя на их удаляющиеся фигуры, на лицо то и дело оглядывающейся Номаты, я покачал головой. Почему я так близко к сердцу воспринял ее состояние? По логике, я больше должен радеть о судьбе Кассии — ведь она моя проверенная временем подруга. Ведь именно она меня не раз спасала. Ведь она, и никто другой, пошла наперекор Князю и вырвала меня из его лап... А я же, удовлетворившись уговором с Андаресом о том, что он ее вытащит, перестал о ней думать почти в тот же миг. Списал бы свою черную неблагодарность на демоническое происхождение, если бы не мысли о Номате... Да плевать на все! Не хочу об этом думать.

Открыв дверь зала, выделенного лично мне наказом самого архимага, я обвел тренировочный инвентарь придирчивым взором. После того как я разнес две аудитории Копьем Духа, архимаг переселил меня в более защищенное помещение, стены которого, как он уверял, я смогу пробить лишь после того, как снесу все здание.

По моей сегодняшней просьбе сюда были доставлены специальные гири разного размеров и веса. Начиная от маленькой, пудовой, заканчивая огромным шаром, грубо сделанным местными кузнецами из спрессованных кусков руды. А еще на столе стоит кувшин — наверное, аналог вазы для цветов. То, что нужно.

Я закрыл глаза и стал плести паутину из рун. Одна руна соединяется со второй, цепляет боковые, те образуют круг, к ним цепляются еще и еще. Нет никаких неожиданностей. Все руны встают на свои места, ни одна не размывается, не теряет четкости. Тридцать... сорок... сорок три. Отлично. Я подал силу во все концы паутины, а затем, не рассеивая концентрации, указал цель рунам навидения.

Показалось, что незримая, составленная в голове паутина материализовалась, обрела жизнь и поменяла цвет. Она будто бы сделалась шелковым платком. Розовая паутинка, прозрачная и тонкая, со всех сторон обволокла стоящий на столе кувшин. Он замерцал, сделавшись чуть красноватым.

Хм. И что дальше? Чего я не рассчитал?

Напрягши волю, я изо всех сил пытался сдвинуть кувшин хоть на миллиметр, но обожженная глина не желала слушаться. А паутинка мерцала все тем же розовым оттенком.

Взмокнув от напряжения, но не разорвав поддерживающие паутинку связи, я еще раз мысленно проверил правильность и последовательность рун. Странно, вроде ошибки нет. То, что я составил, находясь в плену магистра, должно было быть верным. Я должен был управлять паутиной, а та, в свою очередь, надежно удерживать то, к чему прикрепилась... Однако здесь получается не очень. Паутина не хочет меня слушаться... ммм, может, попробовать на предмете с меньшим весом? Нет. Не то. Скорее всего, мой разум недостаточно остер, чтобы двигать паутину без опоры, привязки и дополнительных костылей. Попробую перебросить руны управления не на разум, а на пальцы — получится что-то типа джойстика.

Через секунду шесть рун, пять на подушках пальцев и одна в центре ладони, были скреплены намертво.

Я медленно поднял левую руку вверх и замер, пораженный. Мерцающий кувшин, словно в невесомости, поплыл над столом вслед за моей рукой. Я сделал замедленный отталкивающий жест, и он, словно испугавшись, полетел от меня. Пошевелил пальцами — он перевернулся в воздухе, из горлышка на стол полилась вода. Я попробовал выровнять его, а затем приблизить к себе, но мои манипуляции привели к противоположным результатам. Он вертелся, крутился, переворачивался, отлетал или незначительно приближался, однако все его движения шли в разрез с моими желаниями. Все-таки рука — хреновый джойстик, либо я неумелый игрок. Почувствовав, что с каждой секундой я теряю все больше энергии и уже давно бессознательно подключился к браслету, я сжал пальцы в кулак.

Раздался треск, сухой хруст, паутина сжалась в ком и превратила кувшин в шар мелких осколков. Мерцающий шарик завис на секунду... а потом я убрал паутину. На мокрый стол посыпалась глиняная крошка.

— Хм, весьма неплохо.

Не желая попросту тратить время, я быстро построил новую паутину, с большим количеством управляющих рун, перекинул их на руку и выбрал целью среднюю по размеру гирю.

Розовая паутина, а точнее пленка, плотно облепила увесистую гирю. Я выбросил руку вверх...

Сердце кольнуло от разочарования. Гиря затряслась, задрожала, но не оторвалась от пола даже на миллиметр. Я влил в паутину больше энергии, потом вбухал почти все накопленное, но добился лишь поднятия гири на два сантиметра... С досады убрал паутину, гиря упала с грохотом. Показалось, что этот кусок железа смотрит на меня с насмешкой.

— Ладно, не хочешь так, будет по-другому, — пообещал я, закрывая глаза и концентрируясь.

На этот раз, времени на создание заклинания ушло втрое больше — пришлось создать две параллельные паутины и положить их одна на другую. Зато когда открыл глаза и указал заклятью эту же цель...

По взмаху моей руки мерцающая гиря поднялась над полом, поплыла влево, потом, будто загипнотизированная движением кисти, вправо. Вперед, назад... поднял над потолком... Я сжал пальцы в кулак, но лишь почувствовал, как широченной рекой из браслета уплывает сила. Нет, раздавить цельнолитый металл не выйдет.

— Весьма неплохо, молодой Повелитель, — произнес сзади голос, проникающий в каждую клеточку тела. — Неплохо для смертного.

Я разорвал контакт с паутиной, гиря устремилась вниз, столкнулась с полом, от глухого удара содрогнулось все здание... но я не обратил никакого внимания даже на задребезжавшие стекла. Сзади меня полыхала сила. Она подавляла, размазывала тонким слоем по стене одним лишь своим присутствием... и хорошо, что пока она была безучастна ко мне.

Я медленно повернулся, чтобы не спугнуть удачу и поверить в то, что еще жив. Между мной и дверью стояла ослепительно сияющая человеческая фигура из спрессованного воздуха. Где-то подвывал ветер. Он нес с собой потусторонние, из мира нечистой силы, порывы, холодящие кожу и заставляющие спину образовывать миллионы мурашек. Неестественность. Липкий страх ухватил сердце, кажется, если он сдавит еще немного, то этот жизненно важный орган превратится в фарш.

Как всегда в минуту опасности, когда парализованный разум отказывается ясно мыслить, сам собой включился бредогенератор:

— Для смертного? Я полагал, что демоны бессмертны.

— Вот как? — отозвалась сияющая фигура. — Ты считаешь себя демоном? Поверь, ты ничего не знаешь о демонах. Я вижу перед собой лишь человека, по безумному недоразумению нацепившего крылья. Я вижу перед собой мальчишку. Глупого и запутавшегося.

Я наконец частично избавился от оков ужаса. Набрал в грудь воздуха и тут же, пока не поздно, выбросил его из легких:

— Изыди, Сатана.

Не произошло ровным счетом ничего. Сияющее существо из сжатого воздуха не растворилось, не покачнулось, но и не набросилось. Оно все так же оставалось ко мне равнодушно.

— Ничего не получится, мальчик, — после паузы возвестил он. — Наш с Ним спор затрагивает только Землю. Ты не можешь меня изгнать, находясь в другом мире, — а в прошлый раз я ушел из-за того, что... как сказать, чтобы ты понял... что обиделся на то, что какая-то малявка с крыльями посмела прогонять меня, Хозяина человечества. Я не мараюсь кровью. Мне это не нужно. Я решил спустить на тебя Князя и, признаться, удивился, увидев, что убить тебя у него получилось не сразу.

— Не сразу? Ты... ты пришел довершить начатое им?

— Много чести для тебя. Да и я, вопреки распространенному мнению, вовсе не злопамятен.

— Так зачем же ты здесь, Люцифер? — спросил я, изо всех сил гоня страх прочь.

— Мне нужен ты.

— Я?! Но для чего?

— Когда-то давно, во времена, шедшие за миллионы лет до потопа, я объединил свою суть с человеческой природой и создал своих, как считал, помощников — трех Князей, от которых повелся весь род демонов. К сожалению, мои творения оказались безобразно глупы и неуправляемы. Они не подчинялись ни слову, ни силе. Их необоснованная ярость и бунтарский характер вынудили меня дать им свободу и отпустить в мир людей. Тогда Князи были еще менее разумны, чем сейчас, людей тогда было не в пример меньше, многие верили в Него и отгоняли Князей Его словом. Но в конце концов демоны и другие падшие ангелы расплодились, оставив смешанное потомство. Это опечалило Его, и Он затопил Землю... Вижу, тебе это неинтересно. Ты еще более глуп, чем другие. Однако ты умнее Князей... Впрочем, не люблю останавливаться на середине. Поэтому продолжу.

Святящаяся фигура чуть зарябила.

— Многие люди обладали большой силой. Поняв, что их ждет гибель, они создали себе другие миры...

— Как такое возможно? — удивленно спросил я, забыв на секунду, с кем говорю. Однако дьявол, кажется, не обиделся.

— Человек создан по образу и подобию Его. Он творец. Человек тоже может быть творцом... В конце концов до глупых Князей дошло, что им тоже нужно спасаться, и они сообразили ухватиться за нити, связующие Землю с новыми мирами. Теперь ты понимаешь?

Все еще находясь в легкой прострации, я покачал головой:

— Понимаю, но не понимаю... при чем тут я?

— Время для спора вышло. Я проиграл. И теперь не за горами Армагеддон, Его армии уже готовятся сойти на Землю и биться с моими слугами... И вот я решил предпринять еще одну попытку — заполучить хотя бы одного из трех Князей в свои войска. Я обращаюсь к тебе и предлагаю сделку: помогаю тебе одолеть Князя и выпить его суть без остатка, в обмен на участие в Последней Битве — твое и твоего легиона.

— Ты предлагаешь мне сражаться против Бога? — недоверчиво переспросил я.

— Нет. С Ним сражаться не стану даже я. Как созданный, может одолеть своего творца? Это бессмысленно, как бессмысленно твое намерение одолеть меня. Я творец твоей расы, и я легко уничтожу ее в случае надобности.

— Так зачем же ты тогда с ним воюешь?

— Если я докажу, что люди — дети недостойные, то вновь встану по правую руку от Него. Я буду служить Ему, а не повиноваться, как он велел Адаму и его детям.

— А почему ты обращаешься ко мне, к простому Повелителю, а не к существующим Князям?

— Я уже убедился, что разговор с ними не имеет смысла. Один, проведя в заключении годы, лишился последнего ума, второму глаза застилает жажда крови — его легионы скачут по мирам и вырезают там всех без разбора. А твой Князь — вообще ничтожество, даже когда напал на меня и был помещен в ад, я долго пытался ему рассказать, внушить, объяснить, но он слишком туп. Сейчас, когда я отпустил его с повелением убить нахамившего мне Повелителя, он потерял сон и аппетит. Только и делает, что ищет тебя и готовит армию вторжения.

Сияющая фигура покачнулась, и от этого легкого движения меня едва не смяло перепадом силы.

— Когда начнется Армагеддон, — продолжил повелитель ада, — ни я, ни Он не будем командовать своими войсками, мы отстранимся от всего — таков был уговор. Как ты понимаешь, мне нужны командиры. Твой Князь же может быть использован только в качестве пушечного мяса. Ты выгодно от него отличаешься.

— Я не собираюсь иметь с тобой ничего общего.

— Ты не понимаешь. Если я проиграю, то не станет и тебя, как и всей твоей демонической расы. Он сотрет все миры, всех неполноценных существ, оставит лишь людей и вечный рай. Хоть я и назвал тебя человеком — но ты уже не он. Тебя не станет тоже.

— Лучше уж не быть вообще, чем жить в мире, в котором ты полностью победил. Даже если в том мире быть твоим помощником.

— Почему ты считаешь, что я большее зло, чем ты сам? Ты убил множество людей, а я всего лишь несу людям свет. Именно я когда-то предложил людям выбор и подарил им свободу.

На ум пришел образ начальных страниц Библии — той книги, которую читал в далеком детстве.

— Ты обещал Еве, что она не умрет. Ты солгал. Она умерла, как умирали все ее потомки.

— Хе-хе-хе, — коротко рассмеялся он, — мальчишка. У тебя нет ни единого шанса уцелеть в бою с Князем. Он сотрет тебя в порошок, и тогда мы встретимся еще раз. Я приготовлю тебе особое место, как говорят люди, с лучшими угольями.

В то же мгновенье я почувствовал, как с плеч падает гора. Невиданное давление исчезло внезапно, едва не разорвав меня, как поднятую с глубин рыбу.

Я оглянулся. Зал был пуст, если не считать бедной мебели и разбросанных в беспорядке гирь. Надо же. Я жив. Я пережил встречу.

Вот только все равно что-то не давало покоя. Какая-то угроза в последних словах Повелителя Лжи... Ах да. Князь готовит армию вторжения. Ну надо же. Удивил. Отобьемся, не впервой.

Знакомый зал, где Андарес недавно проводил военный совет, сейчас вмещает в себе вдвое меньше людей. Во главе стола сижу, как ни странно, я, по левую руку — как всегда хмурая Жанесса, а справа от меня сидит забинтованный, словно египетская мумия, рыцарь без доспехов.