-Зачем ты хочешь поговорить с ней? — медленно спросил эльф.
Теперь Равен медлил с ответом. Он и сам не знал, почему ему важно увидеть рофендилу. Хотя нет, знал, хотя не мог выразить это словами. Не мог и не хотел.
-Какая тебе разница? — сказал наконец он. — Ты боишься, что я хочу каким-то образом повредить ей? Я не маг и не волшебник, чтобы причинить вред словом или взглядом, и ты можешь связать меня, чтобы я не смог физически причинить его. Мне нужно лишь увидеть ее, перекинуться наедине парой слов, и я расскажу тебе все, что знаю. Идет?
Впоследствии рофендила иногда вспоминала этот роковой день. Вспоминала, как она, еще накануне полная сил и энергии, после первого приступа начала стремительно терять силы, вспоминала, как жизнь капля за каплей покидала ее, и дыхание смерти становилось все отчетливее и ближе. Кто-то, владевший магическим оружием, иногда активизировал его, и тогда начинались приступы. Даже в спокойные моменты, когда боль отпускала рофендилу, зловещий артефакт продолжал вытягивать из нее жизненную силу. За одну ночь она потеряла столько сил, что наутро с трудом могла сама подняться и стоять на ногах; она, еще недавно пышущая здоровьем и излучающая энергию. После очередного приступа, того самого, на который вызвали Арога из подземелья, она потеряла сознание. Эльфы привели ее в чувство, и измученная девушка тут же уснула. Она проспала почти до полудня, и лишь проснувшись, узнала об ультиматуме, предъявленном пленником.
-Ох, не нравится мне это, — качая головой, сказал Арог. — Но я счел нужным сообщить тебе, чтобы ты сама решила, как поступить.
-Что ж, мне тоже любопытно будет посмотреть на этот экземплярчик человеческой породы, — заявила рофендила.
Арог окинул взглядом ослабевшую девушку.
-Ладно, приведем его сюда, — сказал он. — Вниз тебе точно спускаться не стоит.
Равена ввели связанным по рукам и ногам. Он не мог стоять, и его опустили на пол, таким образом, что он оказался на коленях. Привыкшие к темноте, его глаза болели от яркого света, и он щурился, пытаясь разглядеть все вокруг. После сырости и холода подземелья здесь казалось очень тепло, уютно и светло. Мягкие ковры с длинным ворсом устилали пол, статуи стояли у стен, вся мебель была украшена замысловатой резьбой и перламутровой инструкцией. Все здесь было светлым и праздничным, и через полуоткрытое окно врывался солнечный свет и теплый воздух летнего полдня.
Однако в камине горел огонь, а рофендилу укутывали меха и пледы. Она сидела в широком кресле у камина, ноги покрывала роскошная медвежья шкура, на плечи была наброшена меховая накидка. И тем не менее, она мерзла. Ее щеки потеряли румянец, огромные черные глаза с длинными ресницами и черные, изящно обрисованные брови выделялись на бледном лице. Губы казались посеревшими, лишь местами алели маленькие ранки — пытаясь сдержать боль, она искусала их до крови. Но лицо сохраняло холодное, отстраненное выражение, лишь в бездонных глазах, где— то в глубине, застыла боль. Золотые волосы против обыкновения были не уложены вокруг головы, а заплетены в две толстые косы, падавшие на колени. Она по привычке держалась крайне прямо, хотя совсем не походила на ту пышущую здоровьем особу, какой еще две недели назад ее запомнил Равен. Сидевшая перед ним девушка была бледна и тонка до прозрачности, прекрасные руки, неподвижно лежавшие поверх пледа, казалось, пропускали свет.
Арог подошел к Феле, взял ее ледяную ладошку.
-Я буду рядом, — слегка склонившись над ней, тихо произнес он. — И постараюсь не пропустить ни слова. Если же что-нибудь понадобится, позвони в колокольчик.
И он коснулся серебряного колокольчика на шелковом шнурочке возле кресла. Девушка кивнула. Арог вместе со слугами вышел из комнаты. Рофендила осталась наедине с корелонцем.
Некоторое время они продолжали молча рассматривать друг друга. Фела пыталась понять, встречала ли она когда-либо этого человека, но лицо Равена, небритое, с запекшейся кровью и спутанными волосами трудно поддавалось узнаванию. Корелонец уже привык к яркому свету и теперь жадно разглядывал рофендилу. Ему казалось, он хорошо запомнил ее. Сколько раз он восстанавливал в памяти ее лицо, вспоминал, как они встретились в первый раз, слово за словом повторял их разговор, когда он пришел к ней в обличье капитана. И, между тем, реальность потрясла его. Оказывается, девушка была в сотни, тысячи раз красивее, нежели запомнилось ему. "Почему?", — спрашивал он себя. — "Ведь я запомнил все, каждую черточку ее лица, каждый изгиб фигуры". И вдруг понял, ПОЧЕМУ: юная красавица обладала очарованием, эротизмом, которые покоряли, оставаясь неуловимой эфемерной аурой, окружавшей ее. Даже сейчас, когда она полулежала, обессиленная, бледная, с обескровленным лицом и искусанными губами, она словно излучала покоряющие мужские сердца импульсы. Нежная шея, приоткрытая расшнурованной рубашкой, чтобы не затруднять дыхание, притягивала взгляды, высокая грудь соблазняла, черные длиннющие ресницы вызывали восторг. Лекарь Кроумс, с момента побега рофендилы из Садла перелиставший огромное количество литературы, посвященной легендам и сказаниям об обитателях вод, мог бы дать объяснение этому очарованию — во всем повинна ее русалочья кровь, сказал бы он, но Равен не знал происхождения Фелы.
Наконец рофендила прервала молчание:
-Ты хотел видеть меня? Зачем?
-Ты помнишь меня? — вместо ответа спросил он.
Фела всмотрелась в небритое, со следами побоев лицо. В таком состоянии трудно узнать даже хорошо знакомого человека, однако его ярко-синие глаза что-то напомнили ей... Вот только что? Нахмурив лоб, девушка принялась перебирать в памяти встреченных за последнее время людей, а их было немало. Шинд и разбойники, Переменные земли...
-Вспомни Шантратерро. Вспомни, кто пришел вытаскивать вас из ловушки.
-А да, точно, — в памяти что-то треснуло, обломки воспоминаний и неясные ощущения слились в одну яркую картину — дымящийся от крови клинок в ее руке, бьющийся в судорогах человек с хлещущей из горла кровью и растерянный, совершенно потерявшийся молодой парень на полу. Вспомнилась темнота, запах сырости, бесконечные переходы... Рофендила прищурилась, разглядывая молодого человека. -Тот юный стражник, который потом стал капитаном... Извини, дружок, не помню твоего имени... Значит, это ты выдал нас Говарду?
-Да.
-А зачем, позволь спросить? И откуда ты вообще узнал о том, что король Садла имеет зуб на меня?
-Зачем?.. А чтобы доказать тебе, что ты не всемогуща и непобедима. Ты привыкла распоряжаться чужими судьбами, перекраивая их на свой лад, привыкла использовать всех, как пешки...
-Тебе не кажется, приятель, что, когда мы попались в ловушку, кто-то другой распорядился нами как пешками? — резко перебила его Фела.
-Да, это именно так. И именно поэтому ты пришла в такую ярость. Именно поэтому решила расправиться с тем, кто посмел обойтись с тобой, как пешкой, — с королевой Ронно.
-Вот как? — Фела откинулась на спинку кресла, невольно задумавшись, есть в этих словах истина. — Интересно. Но довольно глупо, надо заметить. Ты стал капитаном, у тебя была блестящая перспектива карьеры, а вместо этого ты бросил все и отправился, как ты говоришь, что-то доказывать. А, может, ты ничего не бросал? Может, тебя разжаловали?
-Никто меня не разжаловал, — отрезал Равен. — Я сам ушел.
-Значит, это ужасно глупо. Не кажется ли тебе, что ты заплатил слишком высокую цену?
-За что? За твою смерть? Нет, не думаю.
-Нет, не за смерть. Я еще не умираю, не дождешься, — резко ответила разозленная рофендила. — За мое ранение, довольно легкое, а также за избитого Греда и его сломанные ребра.
-Мне жаль, что так вышло с Гредом. Он просто оказался не там в не то время. А что с тобой? Ты говоришь, это легкое ранение, но синева твоих губ говорит об обратном.
-Вопросы буду задавать я, — высокомерно отвечала рофендила. — И, кстати, ты не ответил мне — откуда ты узнал о короле Садла?
Равен на мгновение задержался с ответом, решая, стоит ли отвечать.
-Мне рассказали. Ты помнишь Мардкунса, старого мага, учителя королевы Ронно?
-Мардкунс? Старый придворный колдун? — Удивление отразилось на лице девушки, потом вдруг пришло понимание. — Значит, он рассказал тебе о садлской истории?
-Да. Он не сказал, правда, почему садлский король назначил за тебя выкуп...
-И он подал идею, что ты можешь выследить нас?.. А сам он... Он тоже отправился вслед за нами?
-Он встретился с королем Садла и вместе с ним приехал в Откро, — тихо сказал юноша.
Фела молчала несколько мгновений, обдумывая услышанное, потом резко рассмеялась.
-Что ты там говорил: использовать окружающих, как пешки?.. А ты не задумывался, дружок, что этот самый Мардкунс использовал тебя... тебя, гордого и столь непредсказуемого воина, как... как пешку, марионетку в крупной игре?! Ты только подумай: Мардкунс потерял теплое местечко при шантратерском дворе из-за смерти Ронно. И он решает войти в доверие к королю Садла, а для этого организовать поимку... скажем так, важных преступников. И ты в этой игре, мой мальчик, вновь оказался лишь марионеткой, которую дергали за веревочки, а потом, когда ты выполнил свою роль, просто выгнали взашей.
Звонкий, переливчатый смех рофендилы просто взбесил корелонца. Будь у него возможность, он, наверное, бросился бы на нее.
-Меня никто не выгонял, — холодно сказал он.
-Да? Ты сам ушел?.. Ладно, это мелочи, не будем на них заострять внимание.
-И мне все равно, что Мардкунс использовал меня. Я знал это, и позволил лишь потому, что наши цели совпадали.
-Послушай, приятель, — Фела чуть подалась вперед, устремив взгляд черных глаз на юношу. — Признайся хотя бы себе — все эти дурацкие рассуждения о пешках и привычке распоряжаться чужими судьбами — это все слова колдуна, лапша, которую он навесил тебе на уши. Я помню, что в Шантратерро мы общались вполне мирно. Ты даже спас мне жизнь, если я ничего не путаю — там, в тронном зале...
-Да, я спас тебе жизнь, а ты даже не помнишь меня, — перебил ее Равен, и горечь прозвучала в его голосе.
Фела подняла тонко очерченные брови.
-Это не так, я помню, хоть не сразу узнала тебя, мой юный капитан. Впрочем, если бы тебе сейчас дали зеркало, ты, возможно, и сам бы не сразу себя узнал...
-Возможно... — пробормотал он.
-...И расстались мы тоже без ненависти друг к другу.
-Откуда ты помнишь, как мы расстались! Ты была пьяна!
-Все я помню! Да, я была пьяна, но не настолько, чтобы ничего не запомнить! Ты подошел тогда во время пира с какими-то дурацкими предостережениями...
-Я подошел к тебе тогда, чтобы попросить тебя об одном одолжении. Я хотел идти вместе с вами. И ты мне отказала.
-Точно. Я вспомнила. Так все и было. И ты отправился к Мардкунсу?
-Да, я встретил после этого колдуна.
-И он заставил тебя поверить, что тебе следует отомстить нам за какие-то призрачные обиды. Он запорошил твои глаза и отравил слух...
-Нет. Дело не в нем, — перебил вдруг Равен. — Дело в герцоге.
-Герцоге?! Каком еще герцоге?! — непонимающе спросила рофендила.
-Герцоге Чирдодине. Я видел, как он провожал тебя ночью.
Густой румянец вдруг окрасил щеки Фелы.
-Ты следил за мной? — воскликнула она.
-Нет. Я ждал у твоей комнаты, хотел поговорить с тобой...
-Ты шпионил! Право, называй вещи своими именами, имей хоть на это смелость! Сначала ты предал свою королеву ради спасения жизни, потом шпионил за мной, а потом выследил и сдал нас с Гредом королю Говарду! Да, пожалуй, я ошибалась. Это не влияние колдуна. Ты сам низкий человек, способный продать кого угодно! Я не понимаю только одного — какого дьявола ты приперся к Арогу?
-Нет, ты не понимаешь очень многого! — Равен тоже весь вспыхнул и повысил голос. — Ты слепа, и не видишь ничего вокруг! Лишь убивать у тебя получается превосходно, хотя и здесь случаются промашки — иначе ты бы сейчас не оказалась в постели.
-Мы не будем обсуждать меня, — высокомерно произнесла рофендила. — Я спросила: почему ты пришел к Арогу и все рассказал? Отвечай.
-Пожалуйста, я отвечу. — Равен тряхнул головой. — Я пришел потому, что подумал, что тебя убили. Ты так закричала там, на площади...
Она наклонилась вперед, чувствуя, как заколотилось сердце.
-Ты видел, что случилось на площади? Ты там был?
-Да, я там был, — глядя ей в лицо, ответил Равен. — Я видел, как Мардкунс ранил тебя, и ты замертво упала. Я подумал, что он убил тебя. И тогда я понял, ЧТО натворил, и пришел сюда.
Полуприкрыв глаза, девушка вновь откинулась назад. После недолгого подъема силы вновь покинули ее. Навалилась страшная усталость, голова кружилась, и вся комната плыла перед глазами. "Только бы не начался приступ, — думала она. — Только не сейчас".
-Что с тобой? Тебе плохо? — услышала она голос Равена, и поняла, что он уже повторял эти слова пару раз.
-Все нормально, — сказала она, однако голос был предательски слаб. — Ты видел, какое оружие было у колдуна?
-Кажется, кинжал, — подумав немного, проговорил Равен. — Хотя я не успел толком разглядеть. Почему ты спрашиваешь? Это важно?
-Ты забываешь, что я сказала — вопросы задаю я. Ты знаешь, где сейчас колдун?
-В храме бога Нова.
-Там его нет.
-Тогда не знаю. Я видел его лишь раз, когда он находился там с садлским королем.
Девушка кивнула. Разговор утомил ее, даже голова казалось очень тяжелой, и чтобы держать ее поднятой, приходилось прикладывать усилия.
-Ладно, больше вопросов не имею, — протягивая руку к колокольчику, сказала она. — Прощай, мой юный капитан.
Подземелье Саторе-Канне было очень сырым, и ступени, ведущие в него, были бы очень скользкими, если бы предусмотрительные архитекторы не позаботились сделать их шершавыми. Корелонцу, у которого в начале заключения отобрали обувь, шершавость каменных ступеней больно ранила босые ноги. Спускаясь вниз в сопровождении двух слуг, он задумался, не сделано ли это было специально, чтобы доставить дополнительные неприятности пленникам подземелья, но отмел эту мысль. Вряд ли заключенных часто водили вверх вниз, или вообще выводили из их камер.
Юношу привели в его прежнюю камеру, развязали веревки и вновь надели цепи. Слуги еще возились с железными браслетами, когда вошел Арог в сопровождении слуги, притащившего табурет: хозяин Саторе-Канне явно любил удобства.
-Ну что, приятель, теперь мы с тобой поболтаем, — заявил эльф, усаживаясь на табурет.
Корелонец пожал плечами, опускаясь на ложе из грязных тряпок.
-Что ты хочешь знать? — спросил он, обхватив колени руками.
-Все о вашем знакомстве с Фелой Мерите и Гредом, а также все, что ты знаешь об этом Мардкунсе.
Равен стал рассказывать. Эльф часто перебивал, задавая наводящие вопросы и выясняя подробности. Особенно его заинтересовала сцена сражения воительницы с королевой Ронно. Потом Арог расспросил все о Мардкунсе — кто он, насколько могущественен в магии и к каким заклятиям обычно прибегает. Узнав все, что Равен знал о колдуне, эльф покинул подземелье.
