Кассиэль не ответила, под ее глазами стала появляться чернота, а черты лица заострились. Мира узнавала все признаки наступающего истощения. 'Как Касси сейчас походила на маму!' — испугалась эльфийка, в отчаянии она прижала к себе сестру и начала раскачиваться из стороны в сторону.
Молли с Таррием попытались незаметно придвинуться к Касси, но двое красноволосых воинов грубо оттолкнули их к стенке. Не обладающий первородной силой, пожилой лекарь рухнул на пол и ударился головой о каменную плитку. Кухарка вскрикнула и подлетела к мужчине. Осторожно укладывая его голову к себе на колени, она в гневе посмотрела на воинов:
— Да что же вы делаете, вы же Супримо, лекари, как же вы можете других-то калечить?
— Смотрите, кто тут у нас, полукровка заговорила? — один из красноволосых посмотрел на командира и, увидев его одобрительную улыбку, решил позабавить главу своего клана, — Недоэльф и человечишка, забыли, что ваше место в хлеву, а, скот? Хотя, для Предрассветных — лучшей компании и не придумаешь!
Комнату сотряс оглушительный хохот.
— Ну, Глэнтоон, — Павлиэль с удвоенной силой начал трясти рукав Кантро Супримо, — Ты что, не видишь, что я ранен! На меня напали, меня ранили, а ты, ты продолжаешь сидеть здесь как ни в чем не бывало! Что это еще за отношение к племяннику императора? Ты же сам говорил мне, что я — будущее этой империи, а что теперь? Позволяешь меня унижать? Ну конечно, я так и знал, эта Клозильда, это она про меня наговорила всяких гадостей! Она просто ненавидит меня, эта дрянь...
— Не сметь! — стальные нотки в голосе командира были не понаслышке знакомы его подчиненным. Павлиэлю стоило немедленно замолчать, если он не хотел испытать на себе одно из изощренных наказаний, придуманных гениальными близняшками.
— Ну, прости меня, ну Глээнтон, — Павлиэль вздохнул и капризно надул губки.
Красноволосый командир задержал дыхание, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не врезать по приторной физиономии Комподжоу. Как же ему надоели эти жеманные манеры! 'Так бы и переломал эти бледные пальцы, один за другим', — но вместо этого Супримо снисходительно улыбнулся, и Павлиэль с новым приступом энтузиазма принялся жаловаться на оскорбившего его пса Предрассветных.
— Подожди, что ты сказал про Санто Диеро? — Глэнтон, до этого даже не пытавшийся вслушаться в визгливые жалобы Комподжоу, смог, наконец-то сосредоточиться на его словах, вернее, на том, что Тень Повелителя наконец-то смогли обнаружить!
— О, Глэнтон, я знал, что ты накажешь этого пса, посмевшего...
— Где, где сейчас Санто Диеро?!!
— Не нужно на меня так кричать, я, конечно, рад, что ты за меня так волнуешься, но... Ой, Глэнтон, больно, моя рука, там же ожог. Ты делаешь мне больно!
Командир схватил руку Комподжоу и резко сжал ее.
— Да что на тебя нашло?!!
— Я повторяю свой вопрос: где именно ты встретил Санто Диеро?
— Я уже минут десять пытаюсь тебе рассказать — этот пес напал на меня. Он со своим демоновым господином!
— Так он был с принцем? Ну же, отвечай, — терпение Супримо было на исходе.
— Ну да, какой-то ненормальный, там, в коридоре, с головы до ног укутанный в понье, только глаза так и пылают, ужас какой-то, да еще и этот голос, просто до костей пробирает! Никогда ничего подобного не слышал.
Воины, слышавшие каждое слово, мгновенно подобрались, ожидая приказа, но до того как Супримо проронил хоть слово, дверь в гостиную отворилась и на пороге возникла Рэйа Комподжоу.
Пройдя несколько шагов, она обвела присутствующих взглядом и громко произнесла:
— Дениэль Предрассветный, наследник Великого Даркуса, Истинный Повелитель всех иллитири.
Глава 27
Дениэль величественно ступил в гостиную. По правую руку от него расположились Хранитель и славящие Праматерь, по левую — розоволосые судьи клана эль Дурроу и синевласые Нуэро. Комподжоу торжественно несли подол Повелителя, замыкал процессию красноволосый Сентриэль из клана Супримо.
Как только Дениэль переступил порог, по каменным стенам заскользили магические светлячки, незажженные светильники в нишах вспыхнули и озарили портреты прежних Владык: темноволосые и белокожие Предрассветные, словно живые, взирали на своих потомков загадочными фиолетовыми глазами. Дени узнал одного из них — Миримона Справедливого, чей мудрый взгляд и успокоил, и ободрил эльфенка. Ему казалось, что из глубины веков он слышит родной голос.
'— Я стану сильным.
— Станешь, станешь. Но давай, ты начнешь становиться сильным с завтрашнего дня, а сегодня ты в последний раз побудешь слабым и поплачешь на руках у своего старика?'
'Я стану сильным, дедушка, я обещаю', — Дени сжал кулачки и обвел гостиную ясным взглядом.
В зале воцарилась звенящая тишина, присутствующие будто окаменели, слышно лишь было, как потрескивает огонь в камине, да ветер раскачивает флигель на крыше.
Предрассветный Владыка шел не спеша, и каждый его шаг гулким эхом отзывался внутри каждого Первородного. Старинный обруч загадочно мерцал на серебристом понье, печатка Даркуса сверкала янтарем, но не это убеждало эльфов в том, что перед ними Правитель. Невероятная мощь исходила волнами от этого существа, и каждый из присутствующих почувствовал на себе зов, на который не мог не откликнуться.
Предрассветные, гремя цепями, в благоговении опустились на колени, в потешных позах замерли воины, остановившись за мгновение до того, как пали ниц. В ужасе от содеянного, они проследили, как их командир сжал подлокотники кресла с такой силой, что деревяшки разлетелись в щепки.
'Да что позволяет себе этот мальчишка!' — Глэнтон выпрямился и в ярости кивнул Сентриэлю, чтобы он немедленно подошел, но его кузен не отрывал взгляда от маленького принца. Тогда командир отряда вскочил, схватив Тариэль за растрепавшиеся косы, и швырнул темноволосую эльфийку прямо на растерявшегося Павлиэля. Не удержав равновесия, императорский племянник грохнулся в кресло, и оно со зловещим скрипом заскользило по гладкому полу. Роми, воспользовавшись замешательством русоволосых стражников, рванул к матери.
'— Дени, даже не думай сейчас ринуться к Предрассветным!' — Древний от волнения забил хвостом. Он чувствовал, еще немного — и он потеряет над собой контроль.
'— Не поддавайся на провокации, Повелитель, — Ксандриэль вкладывал уверенность в каждое слово, — Я верю, у тебя все получится. Ты все делаешь правильно, потому как никто не должен сидеть в присутствии Повелителя, если он сам этого не предложит'.
'— Ксандр, как именно командиры отрядов показывают уважение правителям?'
'— Много нюансов: встают на колени, кланяются, целуют печатку, но последнее является проявлением милости государя, прижимают обе руки к сердцу и дважды ударяют по ней ладонями, но так обычно отдавали честь на поле брани, еще...'
'— Нет-нет, мне и этого достаточно, — Дени задумался, и Древний в предвкушении вытянул шею.
Дениэль поднял руку, и его сопровождающие, как по команде, опустили длинный подол. Миг — Повелитель грациозно приподнял понье, шаг — неуловимым движением он скользнул через залу, вдох — и он уже стоит перед разгневанным Кантро Супримо. Присутствующие ахнули: аура Предрассветного пылала всеми оттенками пламени. Глэнтон зажмурился, и яростная сила сшибла за раз половину всех его щитов и заслонов. Мощнейшая волна заставила красноволосого покачнуться, и он, пытаясь устоять на ногах, непроизвольно наклонился и тут, наконец, понял, что склонился прямо перед маленьким Господином. Воины, удерживающие Предрассветных, ошеломленно переглянулись, губы Ксандриэля дрогнули в улыбке.
— Мы рады, что в клане лекарей все еще помнят о хороших манерах, — чувственный голос принца заставлял дрожать от предвкушения, — Сидеть, когда Повелитель стоит? Не думаю, что мудрые Супримо допустили бы подобную оплошность.
Дениэль поднял глаза на Глэнтона, и того опалило голубым пламенем. Ничего подобного за всю свою жизнь советник императора не испытывал. Он потянулся к ребенку, открыв было рот, чтобы признать — он Его раб, он пыль под Его ногами, чтобы Он только позволил быть рядом...
Глэнтон резко распрямился и тряхнул головой, прогоняя наваждение. Но оно не проходило, его кровь бурлила со словами 'Правитель...', его сердце, казалось, билось у самого горла. 'Так вот что такое притяжение Истинных?' Внутри все перевернулось. Слова эльфенка звучали набатом, ему нестерпимо захотелось сорвать этот демоново понье и узнать, как выглядит Наследник Даркуса на самом деле. Настолько ли он красив, как его предок, и сможет ли советник здраво рассуждать при виде столь совершенных черт? Говорят, Даркус был нереально притягателен, но и стоящий перед Глэнтоном маленький принц, а это был именно он, теперь в этом можно было даже не сомневаться, был нечто большим, чем просто очередной Предрассветный. Принц Дениэль был тайной, и, Праматерь видит, еще ни один Супримо не смог пройти мимо настоящей загадки, не положив жизнь на то, чтобы ее разгадать. Глэнтон сощурился. 'Значит, не зря Ставрус так мечется после того, как увидел отрывок из воспоминаний своего сына'.
Супримо никогда еще не встречал государя в таком состоянии, а он повидал немало: и магическое опьянение императора, и вспышки неконтролируемой ярости, и кровавые оргии, и внезапные приступы меланхолии. И, главное, то, как Ставрус был помешан на силе Даркуса. Предрассветные были главной слабостью Полдона. 'Видимо, сумасшествие заразно', — думал Глэнтон еще пару минут назад, но увиденное сейчас убедило его в том, что Комподжоу не развлечения ради пили кровь Предрассветных. Глэнтон благодарил Создателей, что они с сестрой были достаточно сильны, чтобы противостоять ментальным атакам императора, который был убежден, что может прочитать их мысли и узнать планы. Но они с Клози еще при Полдоне начали свои собственные эксперименты, чтобы выяснить, дает ли кровь Предрассветных Силу, которую обрели Комподжоу.
Чего они с сестрой только ни испробовали: просто пили кровь из стакана, потом и из самих Предрассветных, читали различные заклинания при этом, следили за фазами лун, убивали в конце испытуемых или оставляли их в живых — результат был один — кровь представителей этого клана была абсолютно бесполезна. Получается, нужны были только потомки Даркуса. Но как они могли добраться до Анариэль или Леи? Хранители всегда находились при них, хотя и они не смогли спасти дочь Даркуса от сумасшествия, а его внучку — от брака со Ставрусом. Непонятным оставался еще один факт — зачем Полдону было пить столько крови других, если ему нужны были потомки Повелителя? Пролить свет на эту тайну мог только император, поэтому они с Клозильдой и служат ему вот уже второй век советниками по внутренней политике, хотя раньше это были обязанности клана Комподжоу. Исследования, эксперименты, разнообразные способы исцеления — вот что всегда интересовало Супримо. Он скучал по своим лабораториям, но не мог показать императору, что внутренние дела страны ему абсолютно безразличны.
Глэнтон непроизвольно дотронулся до своего плеча, и злость на серовласую Кассиэль забурлила с новой силой. Как, будучи закованной в антимагические браслеты, она умудрилась отбиться от двоих стражников и кинуть в него черные стрелы, которые способны продырявить ауру и мгновенно обессилить любого? Хотя... Супримо припоминал, что именно ее мать была одной из тех, над кем он ставил свои эксперименты. Но ведь он отпустил ее? 'Ах, да, меня тогда еще застукал этот недоумок Павлиэль, и мне пришлось притвориться, что я сплю с матерью этой серовласой! Этот мелкий Комподжоу в то время просто преследовал меня, вот я в шутку и обронил, что угловатому подростку с такой красавицей не сравниться. После этого он и надел на нее браслеты? Хм, интересно. Судя по реакции ее дочери, подопытная жила достаточно, чтобы рассказать обо всем родным. Какая оплошность с моей стороны!'
Сила Дракона вытягивала тайные мысли советника, и Дени пришлось прикрыть веки, чтобы не показать своего отвращения. Мальчику хотелось помыться после всего того, что он увидел в голове Супримо.
'— Смотри, этот недоумок Роми может все нам сейчас испортить, — Древний проследил за гневными вспышками на ауре темноволосого мальчика, — Дени, сначала Роми с Тариэль, а потом Касси, иначе быть беде'.
Воспоминания об исследованиях и их с Клози планы проносились в голове Кантро Супримо, когда легкие ткани понье коснулись его руки. Глэнтон очнулся и увидел, что принц прошел мимо и направился прямиком к Предрассветным.
Тариэль сидела на полу и крепко прижимала к себе сына, пытаясь убедить его не связывать с воинами, но возмущение подростка искало выход, он не мог оставить все просто так, ведь после смерти отца он стал единственным мужчиной в семье. Он был благородным Предрассветным, сама Тариэль изо дня в день повторяла ему, какие они особенные, как он должен гордиться своим происхождением. А сейчас что? Его мать унизили прямо перед теми, кто должен был подчиняться ей, ведь Предрассветные — это больше чем правители. Они издревле не просто руководили каждым процессом в государстве, но и посвящали самих себя помощи другим эльфам. Они трудились на полях вместе с эль Амон, они учили эль Дурроу находить грань между бездушным законом и истинной справедливостью, они заговаривали водную стихию, чтобы она приняла Нуэро, без Предрассветных сама Праматерь отказывалась общаться со жрицами клана ту Эрро.
Без них империя слабела с каждым годом. Демоны захватывали те земли, которые еще пару веков назад принадлежали иллитири, крошечное государство дроу успело превратиться в настоящую империю, которая более не нуждалась в помощи своих светлых сородичей, а человеческие государства создавали все новые способы борьбы с Первородными. Росло число магических академий, все больше и больше магов стало рождаться в человеческих семьях. Вот они-то и представляли реальную угрозу. Все было так, как и предсказывал Даркус. 'Если бы он только остался жив', — Роми дернул браслетами, от всей души желая избавиться от них и как следует отделать красноволосого мерзавца. Он боялся, что вот-вот разревется прямо у всех на глазах, хорошо, что мама прижимала его к себе. Разрываясь между бессилием и желанием расквитаться с обидчиком матери, Роми и не заметил, как к ним подошел сам Повелитель. Дениэль склонился над эльфами и подал женщине руку со словами:
— Благородной леди не пристало сидеть на полу, прошу вас, госпожа Тариэль, окажите честь своему Господину.
Предрассветная подняла покрасневшие глаза на говорившего. Она так устала притворяться сильной, все, что осталось у нее — это Роми, да воспоминания, в которых древний род был по-прежнему почитаем, а не скрывался на окраинах от сумасшедшего узурпатора. Она посмотрела в глаза маленького принца и вскрикнула. 'Создатели! Это просто не может быть правдой!' — надежда забытым гостем возвращалась к благородной леди — перед ней пылали янтарно-голубым пламенем глаза ее Господина, и его зрачок, его вертикальный зрачок, начал подрагивать!
'Праматерь!' — эльфийка не могла узнать в Истинном Повелителе того маленького эльфа, похожего на девочку, которого она встретила у ручья.
