Айвет говорила быстро, почти задыхаясь, явно пытаясь избавиться от всего, что скопилось внутри. Харед напомнил себе, что она совсем молода, ей едва исполнилось двадцать. И вот какие испытания выпали на её долю. В голосе принцессы не прозвучало ни намёка на удовлетворение от совершённых убийств, только отвращение. К самой себе.
Итак, перед Харедом сидела дочь его спасителя. Она оказалась посвящена в запретную магию, бежала от служителей Храма и убивала людей. За деревьями пряталась другая девушка, с вредным характером и нежной кожей, едва не ставшая жертвой пусть не смертельного, но очень неприятного заклятия. Она боялась за него и могла выдать Айвет. Он должен был поддержать её, Дэю. Откуда тогда взялось это нелепое чувство сострадания? Почему он до сих пор готов следовать за принцессой?
— Мне нужно убедить Дэю идти с нами, — решил Харед. — Так будет проще. Я смогу присматривать и за ней, и за вами. Если уйдёт она, я тоже уйду. Буду рядом с ней, не дам обратиться в Храм. Но вы должны пообещать, что больше никогда не попытаетесь причинить Дэе вред или лишить её воли. Никогда.
На этот раз пауза получилась особенно долгой.
— Я обещаю, — сказала Айвет.
— Много лет назад отец Иветы спас мою жизнь. Я отдаю долг.
Дэя смерила его хмурым взглядом. После бессонной ночи под её глазами залегли тени. Они с Харедом проспорили до утра, время от времени сбиваясь на жаркие поцелуи, при этом каждый не забывал отстаивать свою точку зрения. Харед предлагал путешествовать вчетвером, Дэя уговаривала его проявить здравомыслие и позаботиться о безопасности. Он так толком и не понял, что хочет сделать коргенка. Слово Храм не прозвучало из её уст ни разу, других способов обезвредить мага крови Харед не знал. Понятно было одно — отпускать Дэю без надзора нельзя. Он уже приготовился уступить и уйти вместе с ней, оставив Айвет саму заботиться о себе и брате, когда Дэя выдвинула новое условие. Она во что бы то ни стало хотела знать, почему Харед проявляет такую заботу о преступнице.
Он честно ответил. Дэя обречённо кивнула:
— Я останусь с вами, но только ради тебя. Глаз с неё не спущу. Попробует причинить тебе вред — задушу голыми руками.
— Ивета меня не тронет. И тебя тоже, — уже в который раз повторил Харед.
Голыми руками, надо же. Изнутри царапнуло чувство вины. Несмотря на всё случившееся между ними, он не испытывал сильной привязанности к Дэе. Не хватало ещё разбить девичье сердце.
В путь тронулись, наскоро перекусив. Дэя неприязненно сверкала глазами. Айвет, напротив, отводила взгляд и всё внимание уделяла брату. Ближе к полудню на дороге начали попадаться люди. Путники оказались в окрестностях маленькой деревни. Потратив некоторое времени на уговоры — достатка в лишних лошадях и повозках местные не имели — принцесса выторговала у старосты резвую пегую кобылку и телегу. Харед сел на козлы. Передвигаться стало куда проще.
До заката ехали строго на запад. Айвет не пожелала сворачивать в сторону тракта. Дэя за весь день не произнесла и десятка слов. Ни возражений, ни обвинений. Пока были в деревне, Харед держался рядом с ней. Магичка никак не выдала присутствие в их группе мага крови, не пыталась разузнать о ближайших Храмах. Кажется, и правда смирилась.
Очередная ночёвка под открытым небом обещала стать спокойнее, чем предыдущая. С лесной дороги, на которую путешественники выехали перед закатом, свернули на небольшую уютную поляну. Харед отыскал поблизости родник и напоил оказавшуюся на его попечении лошадку. Принц и принцесса могли теперь спать не на земле, а на телеге.
— Смотрите-ка, — возвращаясь вместе с лошадью на поляну, Харед заметил между деревьев несколько прямоугольных каменных валунов. Их поверхность поросла травой и мхом, но когда-то в прошлом камней касалась человеческая рука.
Айвет даже голову не подняла, зато Дэя уделила камням куда больше внимания: долго водила по ним ладонями, очищала от мха. Харед разглядел под её пальцами странные рисунки. Неровные круги и линии были похожи на детские каракули. Правда, ни один ребёнок не вырежет такие глубокие борозды на камнях.
— Йергуны были здесь, — с налётом благоговения произнесла магичка.
Харед невольно огляделся, будто бы дикари из давно вымершего племени могли прятаться за кустами.
— Или кто-то другой развлекался, — недоверчиво хмыкнул он.
О йергунах было известно мало. Магические воины и распри между тремя северными странами оттенили события двухтысячилетней давности. В те времена на этих землях тоже лилась кровь. Вооружённые стальными мечами, закованные в доспехи люди истребляли других, низкорослых и диких. Говорили, что йергуны дрались, как лесные звери, что их челюсть и лоб выступили вперёд, предавая вид устрашающий, нечеловеческий. Даже находясь на грани вымирания, они не бежали от противника. Нападали и на проявившие беспечность отряды, и на плохо защищённые селения.
— Это жертвенные камни, я уже работала с ними, — объяснила Дэя. — Видишь символы? Они — послание древним йергунским богам, которые требовали человеческих жизней. Йергуны не владели ни магией крови, ни магией стихий, и уж тем более не обращались с молитвами к Творцу. Но для своих ритуалов они выбирали особенные камни. Те, что легче всего отзываются на магию земли. Никто не знает, как у них это получалось. В Едином Ордене хранится несколько таких камней. На них тренируются ученики и адепты нижних ступеней.
Магичка любовно погладила камень, потянулась ко второму и внезапно издала болезненный вопль. Харед аж подскочил на месте. Дэя с протяжным стоном прижала к себе руку, а в траве мелькнула чешуйчатая бурая лента змеиного хвоста. Лесная вдова. Других змей в этих краях не водилось. Харед похолодел, резким движением потянул к себе руку девушки. Та уже начала опухать. Дэя тихонько хныкала, её глаза стали огромными, в них плескался животный ужас. Кажется, даже нападение Айвет не напугало коргенку так сильно.
Подхватив девушку на руки, Харед ринулся к костру. Дело и правда было плохо. Укус лесной вдовы смертелен. Краем уха Харед слышал что-то о чудодейственном зелье гиолисских алхимиков, да только в его распоряжении такого не имелось. Ровно как и возможности отыскать в глухих лесах хоть какого-нибудь целителя.
12.
На протяжении девятнадцати лет жизни Айвет знать не знала, что на самом деле спит. Пробуждение вышло до бесчеловечности жестоким. В первый же вечер она стала виновницей гибели множества людей, в том числе отца и брата, а после превратилась в старуху. Это было наказанием и предупреждением. Остановись, забудь, не касайся запретного. Времени совсем немного, но оно ещё есть.
Айвет не вняла голосу разума. Перед ней стояла цель — спасение брата. Она искала ответы на свои вопросы, не осознавая, насколько быстро привязывается к обретённым возможностям. Чудовище, едва не вырвавшееся на волю рядом с захоронением демона Ас'гатеса, больше не показывало зубы. На смену ему пришло другое существо, накрепко связанное с магией крови, талантливое, не лишённое амбиций. Айвет нравилось колдовать, до томных мурашек нравилось касаться потока силы. Она, как могла, контролировала свои желания. И в тайне ждала оправданной нужды воспользоваться магией.
Долгими зимними вечерами Айвет скрывалась в комнате Дэрила и занималась по дневникам деда. Должна же она была хоть чему-то научиться! Ведь именно отсутствие простейших знаний привело к ошибкам, допущенным во время битвы с Борком.
Сейчас она обращалась к силе, чтобы уйти от погони. Достойная причина, разве нет?
Айвет привыкла чувствовать свою силу, ощущать превосходство. Неудачная попытка подчинить разум коргенки внесла сумятицу в мысли. Она не знала, что злит её больше — непонимание или уязвлённое самолюбие. Как могла слабая магичка отразить заклинания не родственного ей потока? Как у неё вообще получилось противостоять древней магии? Способов сделать это было ничтожно мало, и Айвет старательно перебирала их в уме.
Святой амулет? Самая простая и доступная возможность. Одна загвоздка — в большинстве своём такие вещицы были ни на что не годными игрушками. Сколько-нибудь качественную защиту ставил редкий служитель Храма, и помогала она далеко не всегда.
Второй известный Айвет способ вообще не выдерживал критики. Маг крови мог защитить человека от своего собственного колдовства. Своего и только своего. Поработай над Дэей хоть сам Ас'гатес, от заклинания Айвет её бы это не спасло. Безумную версию о том, что Дэятоже маг крови, принцесса отмела с самого начала. Коргенка обратилась к земле и получила отклик. Она именно та, за кого себя выдаёт. Это Айвет упускает нечто важное. Неужели память подводит? Или в записях деда ответа нет?
Женский крик заставил её отвлечься от затянувшихся размышлений. На противоположной стороне поляны творилось неладное. Из-за деревьев выскочил Харед. Дэю он нёс на руках, и лицо мужчины было почти таким же белым, как снег зимой. Магичка выглядела не лучше. Она громко стонала и прижимала к груди опухшую кисть.
— Лесная вдова, — выдохнул Харед, опуская Дэю у огня, схватил её руку и принялся отсасывать яд из ранки.
— Больно... так больно... — бормотала Дэя.
— Проклятие! Кровь и демоны! — Харед беспомощно заозирался. — Костёр... нужно прижечь.
— Я слышала, это не помогает, — припомнила Айвет давний разговор с придворным лекарем.
В ответ ей досталось одно из самых изощрённых ругательств, когда-либо касавшихся ушей благородной особы. Нет, Харед бранился не на неё. Он просто был на взводе. Из дорожного мешка выудил большой нож, сунул лезвие в пламя. Дэя теперь стонала совсем тихо, пыталась пошевелиться, но движения получались очень вялыми, неуверенными. И только прикосновение раскалённого металла к коже заставило её издать вскрик, больше похожий на хныканье ребёнка.
— Я же говорила, — сокрушённо покачала головой принцесса, когда Дэя закрыла глаза, кожа её посерела, а дыхание стало слабым и неровным.
Теперь уже Айвет готова была ругаться последними словами.
— Отойди! — Она пихнула Хареда в бок.
— Что вы хотите делать?
— Помочь, если это ещё возможно.
Сила. Каждая её капля стоила нескольких часов, а то и дней жизни. При всей своей жажде повелевать ею Айвет не стала бы растрачивать запасы на противную девицу. Но тогда она окажется виновницей гибели ещё одного, пусть и не очень хорошего человека. Вон как суетится Харед. Для него жизнь Дэи важна. Айвет решила, что поможет своему верному попутчику, а не коргенке.
Одну руку она положила Дэе на грудь, вторую — на лоб. Первое же обращение к магической силе вызвало знакомую томную дрожь, неожиданно сменившуюся неприятным внутренним холодом. Нити заклятия путались, не желали ложиться на тело умирающей. Магия Айвет не просто не действовала, она готова была обратиться против самой принцессы! Отшатнувшись, Айвет обхватила плечи руками.
— Не выходит. На ней какая-то защита.
Помедлив, Харед неохотно потянулся к застёжкам на платье коргенки. На его ладонь лёг невзрачный холщёвый мешочек.
Значит, всё-таки амулет. Святой амулет такой силы, что остановил далеко не самого слабого мага крови. Мучимая желанием разобраться со странным предметом, Айвет потянулась к мешочку. Наверное, при других обстоятельствах Харед не дал бы его коснуться, но сейчас мужчина был слишком взволнован и отреагировал не сразу. А зря. Айвет показалось, что она сунула руку в костёр. Пальцы обдала волна беспощадного жара. Айвет взвыла и повалилась на траву.
— Ваше высочество! — забывшись, воскликнул Харед.
— Убери! — прошипела принцесса. — Убери. Это.
Не время сдаваться перед болью. И искать ответы тоже не время. Стиснув зубы, Айвет приняла сидячее положение, чтобы снова возложить ладони на тело Дэи.
Теперь всё пошло как надо.
В одном из дневников деда Айвет наткнулась на подробное описание ритуала исцеления, который совершил Иснаир, чтобы продлить жизнь королевы Налисии. Его способ оказался далёк от идеала. Горячка не просто вернулась, а сожгла несчастную роженицу за пару часов. Иснаир с такой кропотливостью описал все симптомы и поминутное ухудшение состояния королевы, что Айвет на несколько дней возненавидела деда. И лишь потом поняла: удачное, пусть и краткосрочное исцеление, было для него сродни чуду. Старый король гордился содеянным. Более того, он желал продолжить опыты.
Айвет ритуалы были не нужны. Она плела заклинание молча, следуя невидимому внутреннему указателю. Сила подчинялась неохотно. Убивать с её помощью было гораздо проще. Для исцеления требовались особые, очень тонкие ручейки. Постепенно они сплелись в причудливую паутину, которая мягко опутала коргенку. С кожи Дэи сошёл мертвенный оттенок, дыхание стало глубже. Отёк от укуса ещё не спал, однако опасность миновала. Айвет чувствовала это.
Опустошение накатило безнадёжной ледяной лавиной. Исцеление стоило непозволительно дорого, вытянуло все силы.
— Как это? — Вид у Хареда стал донельзя растерянным, даже жалким. Он коснулся запястья Дэи, пощупал пульс.
— Заснула, — сказала Айвет. — К утру будет здоровой.
Херед аккуратно вернул мешочек с амулетом на шею магички.
— Как вы исцелили её? — повторил он свой вопрос.
— Сложно объяснить. Сила в потоке жизни неоднородна. Я ищу особые струи, которые несут не смерть, а исцеление.
— Почему же другие ими не пользуются? В смысле... я никогда не слышал, чтобы маги крови могли исцелять!
— Не знаю.
Айвет, едва не закряхтев по-стариковски, уселась на телегу, достала кинжал, сняла перчатки. Кожа на пальцах правой руки покрылась волдырями — наказание за прикосновение к проклятому амулету. Впрочем, на ожог принцесса почти не обращала внимания. Ей требовалось восстановить потраченные силы. Оставаться пустой было нельзя. Слишком опасно.
— Ивета, зачем? — ужаснулся Харед, подавшись к ней.
Она остановила его властным движением.
— Не вмешивайся сейчас. Лучше пообещай кое-что.
— Всё что угодно.
— Если старость возьмёт верх раньше, чем мы доберёмся до пустыни, если меня настигнет конец, позаботься о Дэриле. Доведи его до Белой башни. Я не знаю, что там. Мне остаётся верить. Помоги моему брату.
Харед шумно выдохнул. Кажется, он боролся с желанием попросту отобрать кинжал у Айвет. Глупо. Она могла использовала любое подручное средство, даже ржавый гвоздь, торчащий из телеги, чтобы вновь насытится силой.
— Я выполню вашу просьбу, — медленно кивнул Харед.
— Спасибо. — Айвет почувствовала облегчение. Дэрил не останется один. — Иди, набери ещё веток для костра. Тут тебе не на что смотреть.
— Мы отправим гонцов. Пусть оповестят жителей всех городов и деревень на побережье. Летом начнём переселение. — Джоас устало потёр лоб.
Грядущее несчастье грозило нарушить привычный уклад жизни тысяч людей. О материальных затратах не хотелось и думать, но сделать это придётся, причём именно ему.
— На юг гонцов тоже высылаем? — мрачно уточнил Тилун.
— Нет. Пока нет.
Если они потеряют ещё и южный хребет, положение станет катастрофическим. Катаклизм минует, на северное побережье вернётся жизнь. Крылатые всадники могут переждать буйство стихии вместе с другими беженцами, а после обосноваться в Говорящих горах. Всё лучше, чем жертвовать густонаселённым и ценным участком земли.
