Магия крови (общий файл)

Часть I. Магия крови

1.

Она проснулась с давящим ощущением в груди и не сразу смогла вздохнуть. Ночной кошмар рассеялся, но тело продолжало трястись мелкой дрожью, в то время как рука сама тянулась к серебряному колокольчику на столике у кровати. В ответ на мелодичный звон в комнату впорхнула служанка и, пожелав принцессе доброго утра, принялась раздвигать занавески на окнах.

— Где мой брат? — с трудом выдавила Айвет.

Служанка замерла, удивлённо вскинув брови, а когда сообразила, что от неё и правда ждут ответа, выразительно пожала плечами.

— Откуда мне знать, Ваше высочество? Рано утром видела его рядом с библиотекой. Может быть, он после в свои покои отправился или ещё куда. Гости-то наши ему совсем не интересны.

— Какие гости? — не поняла Айвет.

— Да вы же ничего не знаете! — всплеснула руками девушка. — Четверо паладинов ещё затемно пожаловали. Короля видеть желают. Лошади у них огромные, таких в наших конюшнях не сыскать. Доспехи даже в темноте сияют. И сами они красавцы, глаз не отвести!

— Подожди, Таниша, — прервала восторженный рассказ принцесса, — ты уверена, что с Дэрилом всё в порядке?

— Мне показалось, он был такой, как обычно, — растерянно заморгала служанка.

Вряд ли Таниша могла дать более определённый ответ, да и сама Айвет не понимала, что хочет услышать. Кошмар о том, как она тонет в болоте, привиделся ей далеко не в первый раз. Сон был слишком ярким, слишком походил на реальность и каждый раз заканчивался одинаково. В момент, когда безжалостная трясина была готова сомкнуться над головой испуганной жертвы, сильные руки вытягивали её из холодной жижи и ставили на твёрдую землю. Брат обнимал спасённую Айвет, уводил прочь от гиблого места, и она просыпалась, чувствуя себя в полной безопасности.

Сегодня впервые всё было иначе. Дэрил так и не появился, болото поглотило Айвет. Она задыхалась и с трудом вырвалась из цепких объятий сна. Вначале ей подумалось, что с братом случилось нечто плохое здесь, и потому его не оказалось там, но разговор с Танишей отогнал странную мысль, а остатки тревоги растворились в ярком солнечном свете, затоплявшем комнату.

Поднявшись с постели, Айвет придирчиво осмотрела себя в зеркале: кожа бледная, под глазами залегли тени, взгляд утомлённый, словно бы всю прошедшую ночь она и впрямь бродила по топям.

— Красивая укладка, немного пудры — и никто не заметит вашей усталости, — пообещала Таниша, разделяя на пряди длинные волосы принцессы. Чёрные, будто остывшие угольки в камине.

Айвет, хоть и не любила сложные причёски, решила положиться на чутьё Таниши. Умывание освежило лицо принцессы, и когда служанка закончила колдовать над её волосами, никакого макияжа уже не требовалось. Светло-зелёное платье с вышивкой должно было создать в глазах окружающих иллюзию лёгкого и беззаботного настроения дочери короля.

Далее последовал завтрак. Айвет как раз допивала чай, когда в дверь тихо постучали.

— Это Борк, — догадалась принцесса. — Открой ему и можешь идти.

Служанка энергично кивнула и бросилась выполнять приказ с таким рвением, словно от этого зависело её пребывание во дворце. Когда же через порог шагнул высокий седой человек с резкими, но не лишёнными обаяния чертами лица, она залилась румянцем и покинула комнату куда неспешнее, чем следовало.

— Вы плохо спали, Ваше высочество? — спросил Борк, отвесив почтительный поклон. В его голосе прозвучало скорее утверждение, чем вопрос.

— Дурной сон приснился под утро, — ответила Айвет, признавая, что от пронзительного взгляда бывшего шпиона вновь не укрылись её переживания.

Он читал её, словно раскрытую книгу, и она давно привыкла к этому. Удивительная проницательность телохранителя ничуть не смущала принцессу. Напротив, способствовала поддержанию между ними неизменно доверительных отношений.

— Прошу прощения, я потревожил вас по приказу Его величества, — сказал Борк. — Король желает, чтобы вы присутствовали на аудиенции, которую он даст прибывшим сегодня служителям Храма.

— Ты видел их? — спросила Айвет.

Из-за размышлений о ночных кошмарах она успела позабыть про неожиданных гостей, несмотря на то, что внезапный визит сразу четырёх паладинов заслуживал внимания наследницы трона.

— Да, Ваше высочество. Явились под утро, переполошили всю прислугу. Без своих фокусов, само собой, обойтись не могли. Видно, им удовольствие доставляет, когда простые люди пялятся на приукрашенные магией доспехи и лошадей-переростков.

Айвет озадаченно посмотрела на Борка. В своих суждениях он был беспристрастен, удостаивая резкими высказываниями только людей недостойных, к которым никак не могли относиться воины Света.

Объяснение странному поведению у неё нашлось всего одно.

— Уж не разговаривал ли ты сегодня с Танишей?

— Не понимаю, какое отношение это имеет к моим наблюдениям, — невозмутимо отозвался Борк.

Его равнодушие, однако, не обмануло Айвет. Она лишь укрепилась в подозрении, что неприступный герой войны с Коргеном не смог-таки устоять перед чарами сероглазой красавицы, которыми та старательно опутывала его все последние месяцы, и теперь, видя искреннее восхищение Таниши паладинами, дал волю обыкновенной ревности. Само собой, Айвет не собиралась в открытую ставить под сомнение нейтральный статус Борка. Ситуация показалась ей забавной, не более того. Сейчас её ждал отец, а опаздывать было не в правилах будущей королевы Агранда.

Айвет успела как раз вовремя. Король Радерик стоял перед дверями тронного зала, тихо беседуя с ближайшими советниками — вечно хмурым Тилуном и добродушным стариком Флокком. К удивлению Айвет, Дэрил тоже был здесь. Он первым увидел её, и на бледном лице появилась тёплая, немного печальная улыбка.

В детстве Дэрил часто болел, но не прилагал никаких усилий, чтобы сделать своё тело сильнее. Он постоянно сутулился и даже летом кутался в тёплые одежды. Ни охота, ни уроки владения оружием его не интересовали. К государственным делам принц относился с откровенным безразличием, посещая только самые важные приёмы и старательно избегая отца, не желавшего смириться с таким положением вещей.

Айвет была единственным человеком, который понимал и принимал странный характер Дэрила. Незримая нить, ещё до рождения связавшая брата и сестру, с каждым годом становилась всё крепче. Случись принцессе по-настоящему тонуть в болоте, Дэрил не смог бы вытащить её так легко, как делал это во сне, но спас бы Айвет даже ценой собственной жизни. Она знала это и в свою очередь защищала брата от постоянных нападок отца.

К счастью, сейчас обстановка выглядела вполне мирной. Король был явно доволен присутствием сына, хотя визит паладинов его всерьёз обеспокоил.

— Они потребовали встречи со мной, сослались на срочность и их четверо. Понимаешь, что это значит? — спросил он у Айвет.

Она растерянно покачала головой.

— Возможно, они связаны, а значит, опасаются нападения, — пояснил Флокк.

— Нападения? — насторожилась принцесса.

Кто во дворце, да и во всей столице решился бы причинить вред слугам Творца?

— Не лучше ли выслушать их вместо того, чтобы строить предположения? — подал голос Тилун.

Король кивнул, и все собравшиеся направились в зал, где уже ждали гости.

Едва взглянув на них, Айвет поняла восторг Таниши. Паладины были живым воплощением легенд об отважных воинах Света, несущих в мир добро и справедливость и готовых в любой момент встать на его защиту. Все как один статные, с одухотворенными мужественными лицами, в тех самых сияющих доспехах, о которые упоминали и Таниша, и Борк. Надо признать, что заговорённый металл, источавший мягкий ненавязчивый свет, и впрямь являл собой притягательное зрелище, пусть и не столь впечатляющее, как люди, в него облачённые.

После короткой церемонии представления вперёд вышел золотоволосый великан по имени Ксантир. Среди остальных он выделялся особенной, благородной красотой. Не будь он слугой Творца, наверняка разбил бы немало женских сердец.

— Мой рассказ о причинах нашего вторжения будет недолгим, — произнёс паладин. — Два месяца назад в Храм на западной границе Агранда обратились жители маленькой деревни. В их селении случилась беда. За одну ночь от неизвестной болезни погибли сразу три семьи. Крестьяне были напуганы и просили помощи. В тот же день целители посетили деревню, чтобы осмотреть трупы несчастных. Тела умерших оказались покрыты ужасными язвами, похожими на те, что переносят крысы, но наши братья не спешили делать выводы и вскоре обнаружили истинную причину смерти крестьян. Их кровь была отравлена запретной магией. Спустя несколько дней я и мой друг Хорн прибыли в деревню, уже подозревая, что в этой истории замешан не начитавшийся древних книг самоучка, а умелый маг. Насланная на крестьян болезнь стала не единственным его злодеянием. За последнее время в близлежащих городах случилось несколько внезапных и необъяснимых смертей. Здоровые сильные люди умирали во сне без видимых причин. В доме одного из них нам удалось обнаружить признаки магического вмешательства. Почти месяц мы вели расследование, вновь и вновь убеждаясь, что древнее зло отравляет эту землю. Маг, выпустивший его, очень осторожен и силён. След, оставленный им, ведёт к вашему дворцу. Именно поэтому к нам присоединилось ещё двое братьев и мы связали себя Священной цепью, прежде чем прийти сюда. Наш долг — остановить преступника.

— Немыслимо! — воскликнул король, едва Ксантир закончил свою речь. — Здесь нет и не может быть человека, творящего запретные заклятия. Все мои подданные — честные и преданные люди. Да и как злодей сумел не выдать себя? Или вы думаете, что мы укрываем его?

— Нет, Ваше величество, — ничуть не смутившись, ответил паладин. — Опытному магу не надо устраивать на глазах у всех кровавых жертвоприношений. Он действует тоньше, изящнее. В городе Ронгкур, что в сутках езды отсюда, скончалась женщина. В свои тридцать лет она превратилась в дряхлую старуху. Тот, кого мы ищем, осквернил её тело и обрёк несчастную на мучительную смерть. Тут и там мы натыкаемся на отголоски его деяний и не понимаем, как могли они оставаться незамеченными.

— Но теперь вы нашли его, не так ли? — уточнил Тилун.

— Мы нашли место, где он скрывается, а не его самого. Это задача потруднее. Мы не можем сразу указать на преступника. Он тоже не выдаст себя так просто, если, конечно, не решит напасть первым.

— А если решит? — вырвалось у Айвет.

— Мы сделаем всё, чтобы избежать жертв. Нам самим ничто не угрожает. Священную цепь нельзя разрушить.

— Выходит, в бою ему не на что рассчитывать, и он будет вынужден таиться или бежать? — уточнил Радерик.

— Возможно. Зло коварно и неустанно ищет новые пути. Вынужден сообщить, что под подозрением все мужчины, живущие во дворце.

— Вам окажут любое содействие. Кем бы ни был преступник, он понесёт заслуженное наказание, — объявил король.

— С вашего позволения, я отдам необходимые распоряжения, — проговорил Флокк.

Радерик кивнул в знак согласия. Аудиенция была окончена. Один за другим паладины покинули зал. Вслед за ними вышел советник.

— Они могли ошибиться? — спросил король, обращаясь к Тилуну.

— Никогда не слышал, чтобы паладины ошибались в подобных вещах, Ваше величество.

— В таком случае Айвет должна немедленно покинуть дворец.

— Не говори так, отец! — возмутилась принцесса. — Неужели ты хочешь, чтобы я сбежала в момент опасности?

— Да, поскольку она очень велика. Мне ли не знать, что может сотворить запретная магия? Ты, наследница трона, слишком важна для Агранда и не имеешь права рисковать жизнью, находясь здесь.

Конечно, король был прав. Любой здравомыслящий человек знал, как должен поступить, обнаружив хотя бы намёк на присутствие поблизости мага, практикующего запретные заклятия — срочно сообщить о своих подозрениях слугам Творца и переждать угрозу либо в стенах Храма, либо под защитой паладинов, а лучше на время уехать подальше.

Запретная магия. Магия крови. При одном упоминании о ней люди бледнели и шептали молитвы. Слишком много ран оставила она на теле мира в прошлом и до сих пор отравляла его своим ядом. Эпидемии мучительных болезней, ходячие мертвецы и прочие чудовищные твари, промышлявшие на границе с Пустошами, были лишь немногими из возможных последствий запретных заклятий.

Надо сказать, что до сегодняшнего дня магия крови не проникала за стены королевского дворца, поэтому Айвет ни разу не была свидетелем тех ужасов, о которых столько слышала. Само собой, она желала остаться в столице не по причине излишнего любопытства. Однажды ей предстояло стать королевой. Так нужно ли демонстрировать осторожность, граничащую с трусостью, при первых признаках опасности?

— Уверен, что серьёзной угрозы на самом деле нет, — неожиданно вступил в разговор Дэрил.

Радерик посмотрел на сына так, словно увидел его в первый раз, а принц невозмутимо продолжал:

— Маг, которого ищут паладины, не способен на то, с чем ты, отец, имел несчастье столкнуться. Жертвоприношение — неизменная часть древних ритуалов, позволяющих выпустить силы разрушения. Сейчас злодей сможет разве что скрывать свои следы да пару минут продержаться против паладинов, когда они найдут его, а это случится очень скоро, поверь. Нам надо просто подождать и ни о чём не беспокоиться.

— Не много ли ты знаешь о запретной магии, сын мой? — Король слегка приподнял брови.

— Все мои знания почерпнуты из книг, которые хранятся в нашей библиотеке. Их может прочесть любой, кто проявляет интерес к написанному на бумаге. Кстати, недавно я наткнулся на трактат одного мудреца, посвящённый войне. В нём было сказано, что главное условие истинной победы — умение полководца вовремя остановиться и заключить мир.

Дэрил сменил тему стремительно, и Айвет не сразу сообразила, чем это грозит.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Радерик.

— Только то, что ты сам не желаешь признать. Отказ от перемирия с Коргеном стал причиной гибели половины твоей армии. Ты жаждал мести, а Корген использовал единственное оставшееся у него оружие. Запретная магия — зло, но в тот раз его появление спровоцировал ты, отец.

В зале повисла мёртвая тишина. Айвет даже показалось, что все вокруг слышат стук её сердца.

Первым нарушил молчание Тилун:

— При всём уважении, Ваше высочество, вы не правы. Его величество отказался от встречи с послами и продолжил наступление, потому что был предупреждён о коварных планах коргенцев. Они собирались убить короля и напали бы в любом случае.

— Теперь мы этого не узнаем.

— А ты бы предпочёл иметь прямые доказательства правоты Борка? — поинтересовался король.

— Я бы предпочёл более мудрое решение, чем продолжение войны.

"Что ты делаешь? — хотела выкрикнуть Айвет. — Зачем говоришь это? Замолчи! Прошу тебя, замолчи".

Но было уже поздно.

— Убирайся с глаз моих, — ледяным голосом приказал Радерик.

— Как тебе угодно, отец, — кивнул Дэрил. — Если захочешь продолжить дискуссию, то знаешь, где меня найти.

— Ничего не понимаю, — прошептал Тилун, глядя вслед уходящему принцу.

Выглядел советник совершенно ошарашенным. Айвет чувствовала себя не лучше. Она со страхом посмотрела на отца, но король встал и тоже направился к выходу, не произнеся больше ни слова.

2.

После окончившейся самым неожиданным и неприятным образом аудиенции Айвет не находила себе места. Что бы ни послужило причиной странного поведения Дэрила, несдержанность принца привела к серьёзному конфликту с королём. Все предыдущие ссоры отца и сына по сути были обычными семейными перепалками, и только в этот раз Дэрил затронул куда более опасную тему.

Высказанная им мысль была не нова. Среди представителей знатных семей, да и простого народа, встречались люди, не слишком довольные военными решениями правителя. Поскольку эти настроения не могли стать причиной для серьёзного внутреннего конфликта, Радерик не боролся с ними в открытую, но каждый раз, когда его слуха достигал очередной упрёк, лицо короля омрачала тяжёлая тень. Услышать обвинения из уст брата Айвет не ожидала ни при каких обстоятельствах. И хотя она собиралась сделать всё, чтобы смягчить гнев отца, идти к нему сразу не стоило. Вначале надо было задать несколько вопросов главному возмутителю спокойствия.

Погружённая в тревожные мысли, Айвет шла по коридору, когда кто-то подбежал к ней сзади и порывисто обнял за плечи. От неожиданности она вздрогнула и резко обернулась, встретившись лицом к лицу с кузеном Джоасом.

Бабушка Джоаса Леата была младшей сестрой короля Иснаира — деда Дэрила и Айвет. Свободолюбивая и своенравная, она не раз становилась центральной фигурой всевозможных скандалов и свой самый безумный поступок совершила, сбежав из дома с бродячим музыкантом.

Шума та история наделала много. Несмотря на вздорный характер, а может, благодаря ему, Леата вскружила голову не одному поклоннику, причём каждый был уверен, что бесспорный шанс повести принцессу под венец имеет именно он. Появления более удачливого соперника не ожидал никто. Увидеть в его роли человека из низов семья и женихи могли только в кошмарном сне или пьяном угаре. Королева негодовала. Король грозился отыскать дочь и запереть в комнате с решётками до конца дней. Иснаир, в то время ещё не взошедший на трон, не говорил громких слов. Он знал, что сестра вернётся сама. Так оно и случилось.

Вольная жизнь, лишённая привычных радостей и комфорта, пришлась Леате не по душе. После полугода скитаний блудная дочь предстала перед семьёй, не выказав, впрочем, ни смирения, ни раскаяния, и очень скоро вступила со своим избранником в законный брак. Этот странный союз был необычайно прочным. Даже злым языкам пришлось признать, что в его основе лежат настоящие чувства. Вдобавок, музыкант оказался не обделён талантом. Со временем его произведения стали известны и обрели немалый успех.

Через несколько лет Леата родила сына Криса, который преподнёс ещё один сюрприз — уже в раннем детстве в мальчике открылись способности к магии. Великое будущее ему начали пророчить с пелёнок. И дело было не в стремлении наставников польстить члену королевской семьи. Крис и впрямь обладал необычайно ярким талантом. Став одним из сильнейших магов своего времени, он готовился по праву занять место главы Ордена воздушной стихии. К несчастью, у жестокосердной судьбы имелись на его счёт иные планы. Пришла война и вместе с нею — смерть. Крис и его жена погибли в последней битве с Коргеном. Магия стихий оказалась бессильна перед разрушительной силой древности. К тому времени муж Леаты тоже скончался, а сама она, узнав о смерти сына, удалилась в монастырь, где и жила по сей день, изредка передавая послания семье.

Джоас, сын Криса, воспитывался во дворце и мечтал пойти по стопам отца. Увы, это оказалось невозможным. В Джоасе не было ни крупицы магических способностей. Он долго пытался доказать обратное, объездил резиденции четырёх Орденов, злился на весь мир, потом успокоился, но Айвет подозревала, что кузен до сих пор верит в свой нераскрывшийся дар.

— Прости, дорогая Айвет, я не смог удержаться.

Джоас отпрыгнул в сторону, примирительно подняв руки. Принцесса устало покачала головой. Она слишком переживала за брата, чтобы сердиться на глупые выходки.

— Вот так новости, кузина, — протянул Джоас. — Стоило мне собраться на охоту, как её пришлось отменить. Подумать только! Рядом с нами бродит самый настоящий маг крови! Хотел бы я на него посмотреть.

— Замолчи! — одёрнула его Айвет. — Неужели не понимаешь, насколько это опасно?

— Ты беспокоишься обо мне? — весело осведомился Джоас. — Я польщён.

Айвет тяжело вздохнула. Радостное настроение кузена было совершенно неуместным и никак не сочеталось с её собственным, отягощённым переживаниями за брата.

— Между прочим, в народе существует интересное поверье, — не унимался Джоас, — якобы чем красивее женщина, тем вероятнее, что она наделена магическим талантом. Если так, то главной подозреваемой должна стать ты, кузина. На месте паладинов я бы обратил на тебя самое пристальное внимание.

— Это глупейшая из всех твоих шуток. — Айвет поморщилась. — Способность женщины подчинить одну из стихий никак не связана с её внешностью. Кроме того, женщина не может познать запретную магию. Об этом известно каждому.

— Ты снова сердишься на меня. — Джоас удручённо повесил голову. — Я ведь просто сделал комплимент. Кажется, он не удался.

— Мне надо идти, — решила прервать бесполезный разговор принцесса.

Джоас её будто бы не услышал. Он увязался следом и принялся пересказывать очередную байку из тех, на которые были щедры его друзья охотники. Что-то о злом духе, обитавшем в непроходимой чаще леса и наводившем ужас на окрестные деревни. Айвет слушала молча, даже не пытаясь уточнить, почему крестьяне не пошли в Храм и куда в таком случае делся дух, поскольку, проявив интерес, была бы вынуждена ещё долго находиться в компании Джоаса.

— Я хочу поговорить с братом наедине, — сказала она, останавливаясь перед покоями Дэрила.

— Не беспокойся, я не стану вам мешать, — ехидно усмехнулся Джоас, задетый холодностью принцессы. — Только позволь напомнить, дорогая кузина, что закон запрещает браки между детьми одного родителя. Боюсь, в вашем случае не получится найти обходной путь. Разве что ты сама предложишь его, взойдя на трон.

— Ты невыносим! — не выдержала Айвет. — У тебя в голове одни глупости и пошлости. Видеть тебя не желаю!

Дверь она захлопнула прямо перед носом у Джоаса. Убедившись, что несносный кузен не пытается войти, Айвет подошла к стене, украшенной старинным гобеленом с изображением несущихся по степи всадников, и нажала на едва выступающий камень, открывая проход в потайную комнату.

На самом деле комната эта не была ни для кого секретом. Любой человек, приглашённый в покои Дэрила, мог заглянуть в неё и полюбоваться на собранные здесь чудеса. Спустившись по короткой лестнице, гость оказывался в тесном помещении, заваленном книгами и удивительными приборами. В своё время они принадлежали королю Иснаиру, а после его смерти достались юному принцу.

Айвет нравилось сидеть в уголке и слушать, как говорит Дэрил. Он рассуждал о том, что стало бы с миром, не узнай люди магии. Как странные и бесполезные на первый взгляд механизмы могут изменить жизнь к лучшему, дать каждому человеку силы, не уступающие по мощи магическим.

Центральное место в коллекции занимал большой серный шар, насаженный на железный стержень. Если крутить его одной рукой, натирая другой, то шар начинал слабо светиться в темноте, а между ним и ладонью проскакивали самые настоящие искры. Дэрил утверждал, что от одной такой искры можно зажечь все свечи во дворце. Джоас потешался над этой идеей при каждом удобном случае. Айвет, напротив, верила во всё, о чём рассказывал брат. Верила, что люди могут научиться летать как птицы и заставить кареты катиться быстрее лошадей. Она знала: когда-нибудь брат воплотит в жизнь свои невероятные фантазии и Джоас, наконец-то, умолкнет, а отец поймёт, как сильно ошибался, считая сына ни на что не способным мальчишкой.

— Дэрил! — окликнула брата Айвет.

Тот склонился над какими-то чертежами и, не поднимая головы, пробормотал:

— Проходи, садись, рад, что ты зашла.

Он всегда становился таким после ссор с отцом. Находил себе занятие и погружался в него, не делая попыток к примирению, дожидаясь, пока король перестанет сердиться сам или поддастся на уговоры дочери. Кто-то мог осудить поведение принца. Айвет не упрекала брата никогда. Даже сейчас она не стала набрасываться на него с вопросами. Усевшись на любимое место, начала издалека:

— Джоаса забавляет эта история с магом крови. Боюсь, он может попасть в беду.

— Не думаю. — Дэрил чуть заметно покачал головой. — Он не так глуп, как тебе кажется. И наши гости тоже не глупы. Совсем не глупы.

— Ты веришь, что во дворце живёт человек, посвящённый в запретную магию?

— Отчего я должен не верить? Паладины были весьма убедительны. И, как сказал Тилун, они не ошибаются.

— Но ведь этот маг отличается от обычных людей. Почему мы не заметили его?

— Ты рассуждаешь как ребёнок, — улыбнулся принц. — По-твоему, у него красная кожа, а на голове растут рога? Он ничем не отличается от других людей. Изо дня в день ты проходишь мимо, говоришь с ним или отдаёшь приказы и никогда не догадаешься о его тайне.

От слов брата Айвет стало не по себе. В воображении возникла яркая картина: закутанная в чёрное сгорбленная фигура крадётся ночью по пустым коридорам. Вот перед ней расступается стена — и злодей пробирается одному ему известными ходами к месту совершения кровавых ритуалов.

В стенах построенного ещё во времена первого короля Агранда замка существовала целая сеть туннелей, одни из которых соединяли жилые комнаты или заканчивались тупиками, другие вели вниз, в подземелья. Никто не знал всех тайн дворца и ответа на вопрос, зачем основателю могущественного государства понадобилось устраивать лабиринт в собственном доме. В детстве Айвет и Дэрил часто развлекались поиском забытых или никем не найденных проходов, так и не преуспев в этом деле. Но что если магу удалось найти укромное место и где-то рядом, за каменной кладкой, находится залитая кровью комната — оплот его силы, а сам он разгуливает у всех на виду, притворяясь верным слугой короля?

Кто это может быть? Кто погубил крестьян в далёкой пограничной деревне, женщину из Ронгкура и один Творец знает, скольких ещё беззащитных людей?

Борк? Исключено. Умелый воин, хитрый шпион, он рисковал жизнью, сообщая информацию о планах коргенцев. Сложно представить, как бы закончилась война, не прояви он себя истинным героем. Да и после, став телохранителем маленькой принцессы, Борк всячески опекал и защищал её, ежедневно доказывая свою верность королевской семье. Айвет была привязана к нему почти так же сильно, как к отцу, который, не в укор будет сказано, посвящал куда больше времени делам государства, чем собственным детям.

Флокк? Ещё более невероятный вариант. На протяжении многих лет Флокк оставался советником и близким другом Радерика, давал уроки истории подрастающему поколению королевских отпрысков. Десятки вопросов, которыми дети обычно мучают взрослых, тоже были обращены к нему. Флокк бегал по классной комнате, смешно размахивая руками и время от времени потирая блестящую лысину. За желтоватый цвет кожи, свойственный всем выходцам с Дароссы, и полноту Джоас предлагал называть его пирожком. Кличка не прижилась. То ли брат с сестрой оказались не склонны к такого рода шуткам, то ли Флокк сумел воспитать в них уважение к своей персоне.

Тилун? Вот уж кто лучше всего подходил на роль злодея. Мрачный и недружелюбный, готовый придраться к любой, самой мелкой оплошности. Крючковатый нос, сжатые в ниточку губы, подозрительный прищур глаз не добавляли советнику обаяния. Окружающий мир Тилун видел исключительно в мрачных тонах. В его присутствии Айвет постоянно робела и чувствовала себя в чём-то виноватой. Но разве можно подозревать человека в убийствах только за его тяжёлый характер?

Почему она вообще подумала об этих троих? Во дворце жило или просто бывало множество людей. Должно быть, магией крови увлекался кто-то из слуг, стражников или тех же охотников — приятелей кузена. Не зря он приносил от них столько мрачных баек.

— По крайней мере, ты и Джоас тут ни при чём, — сказала Айвет. — И отец, конечно, тоже. Что на тебя нашло? Ты наговорил ужасных глупостей!

— Я просто высказал своё мнение.

— Неужели ты считаешь его правильным?

— Конечно нет.

— Тогда зачем?

— Почему ты всё ещё во дворце? Отец ведь приказал тебе уехать.

— Он не отдавал приказа, — зачем-то начала оправдываться принцесса вместо того, чтобы проигнорировать попытку брата уйти от темы разговора. — Ты слишком разозлил его. Он забыл обо мне.

Дэрил красноречиво молчал, и Айвет не потребовались другие объяснения.

— Ты сделал это специально? — потрясённо выдохнула она.

— Отцу не следовало отсылать тебя. Теперь уже поздно. Паладины вот-вот предупредят его, что женщины, как и мужчины, не должны покидать дворец.

Принцесса растерянно заморгала. Поступок брата казался сейчас ещё более нелепым. Из всех возможных способов удержать её Дэрил выбрал самый рискованный.

— О чём ты думал! — воскликнула она. — Отец и так недоволен тобой, а твоих сегодняшних слов может не простить!

— Не преувеличивай. Скоро он забудет о нашей ссоре. — Дэрил был совершенно спокоен.

— Почему ты так в этом уверен? Откуда ты всё знаешь? Знаешь, что сделает отец и как поступят паладины. Ты даже знаешь, как будет себя вести этот таинственный маг. С чего ты взял, что он не опасен? Возможно, отец был прав и мне следовало бежать. Не ради себя, а ради Агранда!

Дэрил покачал головой:

— Твоё место здесь. Разве ты не чувствуешь этого? Разве не знаешь, что я не подвергну тебя опасности ни словом, ни поступком?

— Знаю. Я просто боюсь. Очень боюсь за тебя.

— Не стоит. Выброси из головы свои страхи, забудь хоть ненадолго обо всём, что слышала сегодня и просто посиди со мной. Взгляни на чертежи устройства для полётов, которые я обнаружил в одном из дневников деда. Если удастся разобраться в них, то совсем скоро мы поднимемся к облакам. Разве может вся магия мира сравниться с этим счастьем?

Выходить к ужину Дэрил наотрез отказался, в очередной раз решив избегать отца. Сам король никоим образом не демонстрировал своего отношения к случившемуся утром. Айвет оставалось позавидовать его сдержанности. Она-то не могла похвастаться подобным самообладанием.

— Я бы хотел, чтобы обстоятельства вашего появления здесь были менее тревожными, но благодаря вам мы избежали большой беды, — произнёс Радерик, обращаясь к паладинам.

Стол был уставлен изысканными блюдами, вокруг суетились слуги, улыбались советники, гости сменили доспехи на скромные одеяния, и на мгновение Айвет показалось, что все неприятности позади, что отец уже простил Дэрила, а злодей совсем скоро сдастся сам, и им, конечно, окажется кто-то из тех, чьего присутствия она даже не замечала. Ощущение спокойствия было мимолётным и тут же сменилось напряжённым ожиданием, которое преследовало Айвет на протяжении всего дня, подпитываясь то вестями о скрывающемся во дворце преступнике, то ссорой брата с отцом.

— Не стоит праздновать победу раньше времени, ведь опасность еще не миновала, — напомнил Ксантир.

— Меня уже допросили, — заговорщически прошептал Джоас. Воспользовавшись отсутствием Дэрила, он занял место рядом с принцессой.

Она сделала вид, что не слышит его.

— Прошу, кузина, не сердись. Я не смогу ни есть, ни спать, зная, что ты обижена. Прости, если оскорбил тебя. Иногда я говорю прежде, чем успеваю подумать.

Джоас состроил страдальческую рожицу. Гримасничать у него получалось отлично. На своём не слишком красивом лице он мог изобразить любые эмоции, причём не поверить в его искренность было крайне сложно.

— Тебе надо научиться следить за своими словами, — тихо сказала Айвет. — Ты член королевской семьи. Даже случайные высказывания, прозвучавшие из твоих уст, могут иметь самые серьёзные последствия. Что ты наговорил паладинам?

— Ничего лишнего. Просто ответил на их вопросы. Так ты больше не сердишься?

— Нет.

Она действительно не сердилась и вообще не любила находиться с кем-то в ссоре. Одному Джоасу удавалось досаждать ей с удручающей регулярностью.

— Отлично, — обрадовался кузен, набрасываясь на еду.

— Мне передали, что вы начали опрашивать людей во дворце, — сказал король.

— Верно, — кивнул Ксантир, — в ближайшие дни мы собираемся поговорить со всеми. Порой люди замечают важные детали и не придают им значения. Нам могут помочь любые зацепки.

— Разве не существует более действенных способов поиска преступника? — поинтересовался Тилун. — Вы ведь нашли дорогу сюда не по рассказам прохожих. Вдруг он сбежал, едва вы переступили порог замка?

— Маг крови находится здесь, — уверенно произнёс Хорн.

Среди паладинов он был самым низкорослым и старшим по возрасту. Его висков уже коснулась седина, а на лицо легли первые морщины.

— Откуда вы знаете? — не унимался Тилун.

— Мы шли по следу, поэтому чувствуем его присутствие, — пояснил Ксантир. Его взгляд неожиданно скользнул в сторону и остановился на принцессе. На несколько долгих мгновений глаза Ксантира и Айвет встретились. Теперь паладин будто бы говорил только с ней. — Иногда этого бывает достаточно, чаще требуются дополнительные меры. Мы ещё обратимся и к заклинаниям, и к обрядам, но, боюсь, они не будут эффективны. Наш враг силён и находится на своей территории. Окажись здесь кто-то из служителей Храма по другому делу, он бы ничего не заметил и не почувствовал.

— Полгода назад у нас гостили двое целителей. Я думал, преступника надо искать среди людей, которые появились во дворце после их отъезда, — сказал Флокк.

— Всё не так просто, хотя нельзя исключать и эту возможность.

— А что вы узнали сегодня? Уже есть подозреваемые? — спросил король.

— Этого я не могу сказать даже вам, Ваше величество.

— Но почему? — Радерик приподнял брови. — Вы находитесь в моём доме. Я должен быть в курсе событий.

— Сейчас это знание скорее навредит, чем поможет. Преступник ждёт наших ошибок. Одной из них может стать посвящение кого бы то ни было в подробности расследования. Люди склонны делать преждевременные выводы, а страх заставляет их совершать необдуманные поступки. Неверно сказанное слово, неоправданное подозрение — и пострадают невиновные. Я видел толпу, которая устраивала самосуд. Это страшное зрелище.

— Даю слово, что в моём дворце ничего подобного не случится.

— И всё же чем осторожнее мы будем, тем больше шансов имеем на благополучный исход, — твёрдо произнёс Ксантир, и стало понятно, что никому, даже королю, не удастся изменить его намерение молчать.

Радерик едва заметно нахмурился. В сложившихся обстоятельствах это означало крайнюю степень недовольства, что усложняло задачу Айвет по примирению отца с сыном. В том, что король по-прежнему сердится на Дэрила, принцесса не сомневалась.

По окончании ужина она тихонько попросила отца уделить ей время для разговора и, получив утвердительный кивок, первой распрощалась с гостями.

Обстановка в комнатах короля отличалась аскетичностью по сравнению с убранством остальной части дворца. Дубовая мебель без резьбы, ковры неброской расцветки, кровать без полога. Здесь не было роскошных гобеленов и блеска золота. На стене висела всего одна картина — портрет королевы Налисии, матери Дэрила и Айвет, совсем юной девушки, почти девочки.

Отпрыск древнего и богатого рода, она с самого рождения считалась возможной избранницей короля, но покорила сердце Радерика не знатным происхождением и красотой, а весёлым нравом, заразительным смехом и неуёмной жаждой жизни. Никто и помыслить не мог, что Налисия покинет этот мир так скоро. Радерик до сих пор винил себя в смерти жены, хотя поразивший её странный недуг не был похож на родовую горячку.

Разглядывая в детстве портрет королевы Налисии, принцесса мечтала вырасти похожей на неё. Желание Айвет сбылось. От матери она унаследовала и точёный овал лица, и чувственный изгиб губ, и глубокие тёмные глаза. Дэрил, напротив, больше напоминал отца: каштановые волосы, нос с горбинкой, всегда серьёзный, сосредоточенный взгляд. Непосвящённый человек никогда бы не догадался, что брат с сестрой родились в один и тот же день и час. К несчастью, Радерик хотел видеть в сыне не только внешнее сходство с собой, а из Дэрила не вышел ни великий полководец, ни видный государственный деятель. Не получился даже достойный единомышленник, с которым можно было поговорить по душам.

— Прежде чем ты начнёшь защищать брата, — сказал король, усаживаясь в кресло и жестом приглашая дочь занять соседнее, — хочу сообщить, что паладины запретили покидать дворец и мужчинам, и женщинам. Ворота в город будут закрыты даже днём. Это беспрецедентный случай. Сегодня ты могла уехать, но не прислушалась к моей просьбе, а я не настоял на своём из-за этого мальчишки. Он словно бы специально хотел позлить меня.

— Это не так, — пролепетала Айвет.

— Значит, мой сын и правда верит в свои слова. Коргенцы были бы довольны, узнав об этом. Они давно ждут, когда к власти в нашей стране придёт человек, готовый забыть о прошлом и снова поддаться на их лживые обещания. Я рад, что ты первой появилась на свет, дочь моя. Случись иначе, я бы покидал этот мир с тяжёлым сердцем, зная, что на троне окажется слабак и глупец.

— Дэрил никогда не сделает ничего во вред Агранду, — попыталась возразить принцесса. — Он знает, что был неправ сегодня. Если понадобится, мой брат сможет заниматься государственными делами ничуть не хуже меня.

— Единственное, что он может, — это развлекаться со своими игрушками. Увы, ему было, с кого брать пример. Твой дед с трудом дождался моего совершеннолетия, чтобы передать правление и посвятить себя этим безумным опытам, оставив страну на грани разрухи. Соседи уже делили между собой земли наших предков, и коргенцы отхватили бы самый вкусный кусок, сомневаться не приходится. Они ещё долго не желали смириться с тем, что ничего не получат.

Король встал и начал расхаживать по комнате. Он вновь переживал события, о которых Айвет так много слышала от Флокка, Борка и самого отца. Были у неё и собственные воспоминания двенадцатилетней давности. Она помнила отъезд короля, тишину и напряжение, царившие во дворце долгих шесть месяцев, вести о скорой победе и тот страшный день, когда стало известно об уничтожении половины королевской армии. Джоас тогда поклялся стать таким же героем, как Крис, а Дэрил огорчился, что не был рядом с отцом, но знала об этом только Айвет.

— Вспомни о прошлом, отец, — попросила она. — Разве Сармир, брат самого Агранда, не был замкнут и нелюдим? Не слыл затворником? И всё же Агранд любил его и гордился им. А когда на южной границе случилось вторжение, Сармир возглавил армию и отдал жизнь ради будущего нашего государства.

— Не обманывай себя, — поморщился король, — твой брат не способен на подвиги, как бы сильно ты этого ни желала. Иногда мне кажется, что у нас в роду появляется всё меньше людей, достойных трона.

— Значит, я тоже его недостойна. Вести, которые привезли паладины, поселили в моей душе смятение. Я не покинула дворец, но на самом деле очень хочу сбежать и весь день жду чего-то плохого. Не знаю, как бы я вела себя в роли правителя.

— В этом нет ничего недостойного, дочь моя. — Король подошёл к Айвет и положил руку ей на плечо. Тяжесть его ладони вернула принцессе детское ощущение защищённости. — Магия крови — вечное проклятие нашего мира, и вот оно коснулось нас. В отличие от многих ты осознаёшь всю серьёзность ситуации, но я верю, что в тебе достаточно сил побороть свой страх.

— Не понимаю, почему я вообще боюсь. Ведь здесь паладины! Они непобедимы и найдут преступника.

— Непобедимы? — невесело усмехнулся Радерик. — Непобедимых не бывает, всегда помни об этом. В глазах наших гостей я видел ту же неуверенность, которая была у Криса, когда он говорил, что сможет отразить любую магическую атаку. Сейчас этой неуверенности нет разве что у Ксантира. Запрет на отъезд женщин, секретность, священная цепь — все эти предосторожности не успокаивают, а настораживают меня. Возможно, хотя бы Борк выяснит что-то полезное.

— Ты хочешь, чтобы Борк шпионил за паладинами? — не поверила ушам Айвет.

— В первую очередь он будет обеспечивать твою безопасность. Просто не станем забывать о его таланте выведывать секретную информацию. Ты непременно узнаешь обо всём, а сейчас иди спать.

— Дэрил...

— Боюсь, его уже не изменить.

Эту фразу король произносил каждый раз, когда собирался заняться перевоспитанием сына. Опасность миновала, Дэрил был прощён. По крайней мере, до тех пор, пока опять случайно или намеренно не разозлит отца.

"Наверное, это никогда не кончится. Они слишком разные и не смогут понять друг друга", — с тоской подумала Айвет.

Пожелав королю доброй ночи и осторожно прикрыв за собой дверь, она направилась к своим комнатам. Коридоры дворца уже опустели, остались только стражники, молчаливо несущие службу. Внезапно Айвет показалось, что за ней наблюдают. Оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, она ускорила шаг, но ощущение чужого присутствия сопровождало её на протяжении всего пути.

3.

День был по-летнему жарким, но в воздухе витал едва уловимый запах осени. Он появляется, когда листья на деревьях готовы подернуться золотом, травы увядают, а на клумбах распускаются последние цветы. Принцесса сидела на скамейке в саду. Рядом устроилась Таниша с книгой в руках. Служанка увлечённо читала вслух жизнеописание королевы Ларлин, годы правления которой омрачились эпидемией чумы и вторжением крылатых всадников с северных островов. Айвет слушала вполуха. После рассказов Флокка текст казался бесцветным и скучным, а несчастья прошлого не могли затмить переживаний, связанных с настоящим.

Несмотря на благополучный исход разговора с отцом, предчувствие скорой беды не покинуло Айвет. Хуже того, вчера ей почудилась слежка. Кто знает, что будет дальше? Она начнёт подозревать всех подряд? Станет ожидать нападения со стороны любого встречного?

— Страх-то какой, — вздохнула Таниша.

— Всадники? — рассеянно спросила Айвет. — Флокк говорит, что рассказы о них сильно преувеличены.

— Нет, я об этом маге. Всю прошлую ночь заснуть не могла, вздрагивала от каждого шороха.

— Не бойся, паладины защитят нас.

Возможность утешить Танишу немного воодушевила принцессу. В конце концов, не она одна мучилась сейчас неизвестностью.

— Мы думаем, это конюх, — таинственным полушёпотом сообщила служанка.

— Почему конюх? — опешила Айвет. — И кто это мы?

— Я и другие девушки. Он странный. Никогда не спит. Говорят, что маги крови дарят свои сны демонам, а те в награду наделяют их силой.

— Какие глупости, Таниша!

Похоже, опасения Ксантира начинали сбываться. Люди во дворце уже строили догадки, основанные на нелепых суевериях.

— Забудь и о демонах, и о конюхе, — строго сказала Айвет. — Он уже стар, поэтому мучается бессонницей. Пока паладины не назовут имя преступника, слышать не хочу никаких домыслов.

Служанка виновато потупилась, убрала выбившуюся из причёски каштановую прядь и вновь принялась за чтение, но буквально через минуту возбуждённо прошептала:

— Посмотрите, один из них идёт сюда.

Айвет не знала, как Таниша, уткнувшись в книгу, первой заметила Ксантира. Иногда ей казалось, что у служанки две пары глаз. Одной из них девушка изучала окружающий мир, второй — исключительно мужчин.

Таниша вообще была забавной. Она рассказывала о простых, казалось бы, вещах с искренним детским восторгом, во время работы частенько мурлыкала себе под нос весёлые песенки и совершенно не умела лгать. Сплетни и слухи, которые она, подобно другим служанкам, собирала тут и там, никогда не были злыми. Нежелание касаться чужой грязи выгодно отличало Танишу от фрейлин и придворных дам. Последние рядом с Айвет не задерживались. И хотя привилегией носить соответствующий титул обладали жёны и дочери знатных вельмож, неоспоримой возможности сблизиться с наследницей трона он не давал. Обществу болтливых представительниц женского пола Айвет предпочитала уединение с братом. Своей подругой она могла назвать разве что Танишу. Могла, но не называла. Слишком глубока была пропасть, их разделявшая. Не пристало дочери короля водить дружбу с безродной служанкой.

Паладин тем временем приблизился, поклонился Айвет и кивнул вскочившей Танише. Он опять облачился в доспехи. От нагрудной пластины с изображением окутанного пламенем меча исходило едва различимое в свете дня сияние.

— Прошу уделить мне немного времени, Ваше высочество, — произнёс Ксантир.

— Я уделю столько времени, сколько потребуется. — Она кивком пригласила его сесть рядом. — Иди, Таниша.

Очаровательно улыбнувшись, служанка направилась в сторону дворца. Всем своим видом она давала понять, что делает это крайне неохотно. Проводив её взглядом, Айвет не выдержала и рассмеялась. Улыбнулся и Ксантир, от чего его лицо стало ещё добрее и притягательней.

В глазах паладина отражалось небо, золотые волосы мягкими волнами спадали до плеч. Айвет не могла представить этого мужчину в роли простого обывателя, солдата или даже мага. Он словно бы родился для того, чтобы стать воином Света.

— Я потревожил вас, простите, — сказал Ксантир. — Сейчас мы не можем упустить ни одного свидетеля. Для начала прошу рассказать мне то, что вы сами сочтёте нужным.

— Что именно? — растерялась принцесса. Такого неопределённого вопроса она не ожидала.

— Вы ведь успели обдумать происходящее? Исключить вину одних людей и заподозрить других. Быть может, припомнили какие-то странности, случавшиеся во дворце.

— Самая большая странность за последнее время — известие, которое вы привезли. Не думаю, что должна говорить о своих подозрениях, даже если они появятся. Меньше всего я хочу навлечь беду на невиновного человека.

— Вижу, на вас произвели впечатление мои вчерашние слова. И это к лучшему. Впрочем, я готов поверить Его величеству. Он не допустит, чтобы во дворце свершился самосуд. Мы тоже не причиним вреда невиновному.

— Вам известен способ избежать ошибок?

— Да, существует заклятие, которое действует только на людей, познавших запретную магию. С его помощью мы получим неопровержимые доказательства вины подозреваемого.

По спине Айвет пробежал холодок. Несмотря на скудные познания в магии, она поняла, о чём говорит Ксантир. Однажды ей довелось наблюдать из окна кареты, как несколько служителей Храма везли по городу мужчину в клетке. Он лежал, распластавшись на деревянном полу, его тело сотрясали непрерывные судороги, а из горла рвались крики боли и безысходности.

"Что с ним?" — воскликнула Айвет.

"Оковы страдания, — спокойно ответил Борк. — Если надеть их на человека, хотя бы раз произнёсшего запретное заклятие, святой огонь сожжёт его изнутри. Не зря те, кто посвящён в магию крови, предпочитают смерть пленению".

Из всех своих воспоминаний Айвет охотнее всего распрощалась бы именно с этим, однако виденное мельком потрясло до глубины души и прочно застряло в голове.

— Оковы страдания? — спросила она.

— Да, Ваше высочество.

— Но ведь это жестокая пытка.

— И он заслуживает её. — Голос паладина стал неожиданно холодным. — Люди, погубленные им, испытывали не меньшие муки. Черпая силу в их смерти, он готовил ещё более страшные злодейства. Вы говорите о пытке, и в ваших словах я слышу укор. А знаете ли вы, какие изощрённые пытки придуманы за минувшие столетия последователями Ас'гатеса? Раскалённые иглы, Кипящая кровь, Оковы сна. Не буду перечислять даже названия всех способов медленного убийства, в основе которых лежат заклятия крови.

— Я не хотела осуждать вас, — смущённо промолвила принцесса. — Вы знаете и видели больше меня. Но если Оковы страдания подействуют только на преступника, почему бы с их помощью не проверить всех мужчин во дворце?

— К сожалению, это невозможно. Сотворение Оков — дело чрезвычайно сложное, рассчитанное не на один час и отнимающее много сил. Кроме того, священная цепь накладывает на нас некоторые ограничения. Не будем сейчас обсуждать их. Лучше поговорим о людях, с которыми вы чаще всего общаетесь.

— Ни один из них преступником быть не может, — быстро сказала Айвет, — и что бы ни говорил мой кузен Джоас, не относитесь к его словам серьёзно.

— Почему? — удивился Ксантир.

— Джоас — выдумщик. В его словах столько же правды, сколько вымысла.

— Странно. Мне он показался добрым и внимательным человеком. Вчера долго перечислял тех, кто не может быть причастен к преступлению, причём начал со слуг и о каждом рассказал что-то хорошее.

Без странностей тут и правда не обошлось. Айвет привыкла считать Джоаса кем-то вроде придворного шута, плохо справляющегося со своими обязанностями. Он всегда появлялся не вовремя, говорил глупости и неудачно шутил. Его многочисленные детские шалости переросли в сумасбродные выходки, недопустимые для члена королевской семьи. Он был самым неправильным человеком из всего окружения Айвет. И вот приезжий паладин отозвался о нём совсем иначе.

— Вы плохо знаете его, — сказала она.

— Насколько мне известно, он мечтал стать магом?

— Да, грезил об этом с детства. Потом доказывал, что его сила слишком велика и надо ждать, когда она проснётся сама. Думаю, сейчас уже поздно.

— Выдающиеся способности обычно раскрываются рано, — согласился Ксантир. — Сильные маги редко доживают до зрелости, не зная о своём даре. И всё же такие случаи были. А что ваш брат? Он не желал стать магом? Мальчишки любят вместе придумывать себе приключения.

— К Джоасу это не относится. Он хотел повторить подвиги отца и не собирался ни с кем делить свою славу. Нам с Дэрилом была отведена роль восхищённых зрителей.

— Хорн и я побывали у вашего брата сегодня утром. Надо признать, идеи принца очень необычны. Если он осуществит хотя бы часть задуманного, это может изменить многие привычные для нас вещи.

Айвет удивлённо посмотрела на Ксантира. Большинство людей, побывавших в тайной комнате принца, воспринимали увиденное как чудачество. Редкий гость признавал, что в занятиях Дэрила есть доля здравого смысла. Одобрительный тон паладина заставил Айвет проникнуться к собеседнику ещё большей симпатией.

— Вы с братом очень близки, не так ли? — спросил Ксантир. — Рождение двойни — большая редкость. Некоторые маги проявляют к таким случаям особый интерес.

— Отец и дед быстро пресекли любые попытки вмешательства в нашу жизнь. Не понимаю, какие различия могут быть между нами и детьми, родившимися порознь.

Ксантир чуть заметно пожал плечами. Может быть, он тоже верил в необычные способности близнецов. Вступать в спор Айвет не хотелось. Сейчас важным было другое. Присутствие Ксантира успокаивало. Разговор, который они вели, хоть и имел самое прямое отношение к поискам злодея, но неведомым образом отогнал тяготившую Айвет тревогу.

— Я бы очень хотела помочь, просто не знаю, на что следует обращать внимание, — призналась она. — Мне мало известно о магии. Отец не жалует придворных магов. Они слишком часто лезут не в своё дело. У нас уже давно никто не занимает эту должность. Волшебники, которые бывают во дворце, не любят отвечать на вопросы. Возможно, я бы чувствовала себя увереннее, если бы понимала, чего ждать от преступника, если бы знание о магии крови пришло ко мне не из детских страшилок и рассказов о последней битве с Коргеном.

— Я буду счастлив продолжить беседу с вами и не вижу причин избегать разговоров о магии. Мы можем встретиться вечером и обсудить всё, что вы захотите.

— Правда? — Айвет не знала, чему обрадовалась больше: возможности поговорить на интересную тему или вновь увидеться с Ксантиром. — Тогда в библиотеке, в восемь. Вы согласны?

— Я буду там. — Паладин поднялся со скамейки.

Айвет старательно скрывала внезапно накрывший её восторг, изображая на лице серьёзность. На самом деле она знала, что дождаться вечера будет невероятно тяжело.

На этот раз Джоас поджидал её в галерее, ведущей во внутренние помещения замка. Принцесса слишком поздно заметила его нескладную фигуру и не успела повернуть назад. Кузен уже махал ей рукой.

— Какой чудный день, Айвет!

Выглядел Джоас донельзя довольным. Наверняка задумал очередную проказу.

— Я тороплюсь. — Принцесса сделала безуспешную попытку обойти его.

Никакого желания общаться с кузеном она не имела, но он бесцеремонно преградил дорогу и вопросил:

— Что нового слышно о нашем преступнике?

— Откуда мне знать? — нахмурилась Айвет.

— Разве не ты разговаривала сейчас с паладином?

— Вопросы задавал он. Я просто отвечала.

— Вот именно! Если внимательно следить за вопросами, можно вычислить, в каком направлении движется расследование.

— Тогда похоже, что в твоём, — фыркнула Айвет. — Позволь мне пройти, я ищу Дэрила.

— Очень хорошо, — закивал Джоас, отступая в сторону. — В последнее время он стал совсем странным. По мне, так его вообще нельзя оставлять без присмотра. Все эти разговоры о полётах до добра не доведут. Зачем, спрашивается, он полез на северную башню, да ещё с той штукой, похожей на крылья? Кажется, затеял что-то отчаянное. Может быть, собирается прыгать?

Если Джоас и успел продолжить свою речь, Айвет не услышала. Страх, затаившийся в глубине её души, вырвался наружу стремительно. Она попросту не смогла обуздать его. Мигом потеряв способность мыслить ясно, Айвет побежала. В ушах звучали вчерашние слова брата о полётах, перед глазами стояли чертежи странного устройства, отдалённо напоминающего птицу. Вряд ли Дэрил собрал его за ночь. Значит, придумал что-то ещё. Не эту ли беду она предчувствовала столь остро?

Путь до башни и подъём заняли целую вечность. Дыхание перехватывало, сердце выпрыгивало из груди, один раз она едва не упала, наступив на подол платья.

Принц стоял на смотровой площадке, сложив руки за спиной и подняв голову к небу. При появлении Айвет он обернулся. Мечтательная улыбка, блуждавшая на его губах, угасла, едва он взглянул на сестру.

— Что случилось? — Дэрил быстро подошёл к ней, прикоснулся холодной ладонью к горящей после бега щеке.

С минуту Айвет не могла говорить, потом судорожно огляделась и прошептала:

— Джоас сказал, что ты собираешься прыгать.

— Прыгать? — На лице Дэрила отразилось глубочайшее недоумение. — Он, должно быть, пошутил.

Так глупо, как в эту минуту, Айвет не чувствовала себя очень давно.

— Какая же я дура, — выдохнула она. — Приняла его слова всерьёз. Я испытала даже не страх. Ужас! Что со мной, Дэрил? Я сама не своя. Может быть, я схожу с ума?

— Конечно нет. — Принц помотал головой, но его взгляд выдавал тревогу. — Давай я присмотрю за тобой сегодня. Вдвоём бороться со страхами куда проще, правда?

— Да, идём к тебе, — быстро сказала Айвет, ведь на башню поднялся тот, кого она меньше всего хотела видеть.

Джоас выглядел смущённым.

— Ты так быстро убежала... — начал он.

Чтобы сдержаться, Айвет пришлось призвать на помощь всё своё самообладание.

— Сегодня ты превзошёл себя. — Её голос звучал спокойно и холодно. — Когда закончится эта ужасная история с магом крови, тебе стоит поискать невесту. Хорошо, если она будет владелицей какого-нибудь замка, куда ты сможешь переехать и продолжить там практиковаться в своём остроумии.

Эти слова произвели нужный эффект. На лице кузена отразились недоверие и растерянность. Довольная маленькой местью, Айвет прошла мимо Джоаса, не глядя на него.

Дэрил догнал её уже на лестнице.

— Ты ведь сказала это не серьёзно? — уточнил он.

Принцесса пожала плечами. Озвученная мысль казалась совсем не плохой.

— Иногда мне хочется, чтобы Джоаса здесь не было, — призналась она. — И в моей власти воплотить это желание в жизнь. Надеюсь, что хоть ненадолго заставила его задуматься о последствиях тех поступков, которые он совершает.

4.

Дворцовая библиотека была загадочным, почти мистическим местом. На протяжении веков сюда доставлялись книги со всего света. Первый король Агранда, чьё имя дало название всему государству, не поскупился даже на покупку нескольких свитков из загадочной страны Ма'аконы, которая покоилась ныне на дне океана. Следующие правители, поддерживая начинание великого предка, пополняли библиотеку всё новыми томами. Сокровищница знаний разрослась, заполнила собой два зала и, как казалось Айвет, жила собственной жизнью. Принцесса подозревала, что один из волшебников, работавших над защитой свитков и фолиантов от разрушающего действия времени, решил пошутить и наделил их способностью самостоятельно путешествовать по библиотеке. Некоторые книги прятались от Айвет. В основном это касалось сочинений, посвящённых магии. Описание деяний нескольких магов прошлого да малопонятные записи о природе силы Света — вот и всё, что ей когда-либо встречалось на библиотечных полках. Не попадались Айвет и рукописные упоминания о магии крови. Однако вчера Дэрил дал ясно понять, что почерпнул здесь куда больше знаний.

Почему брат не поделился с ней своими открытиями? Может быть, счёл их несущественными? Ведь его интересовали другие проблемы и явления, и сейчас сознанием принца безраздельно завладели мысли о полёте.

Нет, он не досаждал сестре болтовнёй на одну и ту же тему. Днём терпеливо выслушал её полную негодования речь о выходках Джоаса, поблагодарил за разговор с отцом, пообещав впредь следить за своими словами, поддержал беседу о паладинах и их методах расследования. И только когда Айвет заговорила о магии крови, его взгляд стал отстранённым, а мысли унеслись в совсем иные дали.

— В дневнике деда я наткнулся на странную фразу, — говорил он. — Летающий механизм якобы должен быть сделан из металла. Удивительно, не правда ли? Я бы предпочёл дерево, оно легче. Король Иснаир был слишком умён, мне не понять его задумок. Но я знаю, как усовершенствовать конструкцию, чертежи которой ты видела вчера. Взгляни сюда. Если правильно подобрать ширину и форму крыльев, это устройство будет скользить по воздуху. Остаётся всего одна проблема. Как поднять его в небо? Здесь записи деда становятся совсем путаными. По-моему, я нашёл неплохое решение. Полёт можно начинать с какой-нибудь возвышенности.

— Только не говори, что Джоас был прав и ты собираешься спрыгнуть с башни, — забеспокоилась Айвет.

— По-твоему, я похож на сумасшедшего? — усмехнулся Дэрил, и она облегчённо рассмеялась.

За разговорами с братом незаметно наступил вечер.

Ксантир оказался верен своему слову. В назначенный час он ждал принцессу в библиотеке. Айвет застала его за перелистыванием толстого тома, взглянув на который, узнала сочинение Флокка, посвящённое истории Дароссы. К давно покинутой родине советник испытывал тёплые чувства и вот несколько лет назад закончил свой внушительный труд, существовавший пока в единственном экземпляре и нашедший место в королевской библиотеке.

— Интересуетесь? — Айвет с улыбкой кивнула на книгу.

— Очень познавательно, — откликнулся Ксантир, уже успевший отвесить церемониальный поклон. — Я люблю читать. Жаль, что времени на это почти не остаётся.

— Неужели в нашем мире так много зла?

Айвет присела на диван и указала на свободное место рядом. Ей хотелось поймать то же ощущение уюта, которое она испытала сегодня утром в саду.

— Куда больше, чем кажется многим, — вздохнул Ксантир. — Оскверняя поток жизни, древняя магия порождает явления и существ, с которыми не под силу справиться никому, кроме нас. С последствиями запретных заклятий можно столкнуться через много лет после смерти сотворившего их мага.

— Я мало знаю об этом. Прошу, расскажите подробнее. А лучше с самого начала.

— Начало вам наверняка известно. Что нового я могу добавить? Были времена, когда люди не знали магии. Тогда на месте Агранда, Коргена и Гиолиса встречались лишь разрозненные поселения, отражавшие нападения вымирающих йергунов, а южные страны процветали. Более двух тысячелетий назад в одной из этих стран родился Ас'гатес. Никогда после не появлялось среди людей мага, равного ему по силе, но мощь свою он направил во зло. Самым ужасным его деянием стало открытие врат, через которые в наш мир ворвались три демона. В ярости метались они по свету, сея смерть и разрушение. Первыми пострадали южные земли, затем демоны устремились на север. По счастью, их силы были не безграничны и быстро иссякли. Два демона погибли, третьему удалось покинуть этот мир. Ас'гатес же дожил до глубокой старости. Он передал знание о магии крови ученикам, они — следующим поколениям. Позднее, научившись подчинять стихии, люди пытались остановить последователей Ас'гатеса, но спасти всех нас смогло только вмешательство Творца. Сжалившись над человечеством, он даровал своим слугам власть над силой Света. В нескончаемой войне нам удаётся удерживать преимущество потому, что вера наша крепка, а помыслы чисты.

Всё это Айвет действительно слышала от Флокка. Знала она и о судьбе захоронений тех самых демонов. Первое нашёл слабый маг, не способный обуздать силу, которую получил. На неделю небо надо всем миром стало красным, как кровь, а земли на западе превратились в пустыню, названную впоследствии Мерцающей за странный цвет тамошнего песка. Полтора столетия спустя было обнаружено место упокоения второго демона. И снова первыми до него добрались последователи Ас'гатеса. Чтобы остановить их, пришлось собрать целую армию. Началась величайшая в истории магическая война. Воды Моря Стихий — грандиозного творения магов прошлого — навсегда сокрыли места тех сражений.

— Вы ведь ожидали не урока истории, — улыбнулся паладин. — Мы собирались поговорить о магии. Шесть невидимых потоков силы — огонь, вода, земля, воздух, жизнь и Свет — окутывают наш мир. Нарушить их течение могут только избранные. Представьте обычную чашу, из которой пьют вино. Любой маг подобен ей. Сравнение грубое, но оно поможет лучше понять меня. Маг наполняет свою чашу в потоке, с которым научился устанавливать связь, и направляет собранную силу на сотворение заклятий. Чем одарённее маг, тем больше его чаша и шире возможности, однако даже у Ас'гатеса они имели предел. Впрочем, есть способы перешагнуть установленную грань. Можно, например, создать кольцо силы. Чаши нескольких магов сливаются, их мощь возрастает в разы.

— Священная цепь — тоже кольцо силы? — догадалась Айвет.

— Вы очень умны, Ваше высочество. Да, это кольцо. Правда, оно отличается от тех, что создают стихийные маги. Сотворив его, четверо паладинов становятся неуязвимы к магическим атакам. Раны от любого другого оружия затягиваются на их телах почти мгновенно. Они могут оставаться связанными очень долго и использовать заклятия, недоступные для каждого из них в отдельности. Однако после разрыва цепи приходит расплата. Чаши паладинов оказываются пусты и не способны удерживать силу.

Айвет нахмурилась. В отличие от Джоаса, она никогда не мечтала стать волшебницей, не завидовала магам. И всё-таки она подозревала, что их сила — это дар, расстаться с которым невероятно тяжело, если не невозможно.

— Мы утрачиваем способности не навсегда, — словно прочитав её мысли, объяснил Ксантир. — Чем дольше мы остаёмся связаны, тем больше времени нам потребуется на восстановление. Оно может занять долгие месяцы. Но наша сила не только в магии. Любой из нас умело владеет мечом и знаком с другими приёмами боя, а сейчас мы пребываем духовном единении, к которому последователи Ас'гатеса не способны даже приблизиться. На самом деле они вообще не умеют создавать кольца, ведь для этого необходимо разделить свою силу с другими людьми, полностью раскрыться перед ними, отдать частицу себя. Избравшие путь зла действуют поодиночке. Их души отравлены запретной магией, им чуждо тепло человеческих отношений, и ни один из них не готов к самопожертвованию.

— Как же они смогли противостоять целой армии?

— За два тысячелетия создано немало артефактов, часть из которых маги используют как ещё одну чашу, в дополнение к собственной. Обычно эта чаша невелика и привязана к определённому потоку. Захоронения демонов схожи с такими артефактами, но вмещают в себя гораздо больше силы и при умелом использовании могли бы стать источниками невиданного могущества. Отыщи одно из них маг, подобный Ас'гатесу, — и последствия были бы куда ужасней, чем появление пустыни и моря.

— Не понимаю, — призналась Айвет, — вы упомянули о шести потоках силы. К какому же обращаются маги крови?

— К потоку жизни, как ни странно это звучит, — вздохнул Ксантир. — В нём сокрыта великая мощь, поэтому прикоснуться к нему сложнее, чем к любому другому. Чтобы наполнить свою чашу, магу необходим физический контакт с кровью — субстанцией, тесно и неразрывно связанной с потоком жизни. Жертва при этом неизменно гибнет, а сами запретные заклятия отличаются особенной, изощрённой жестокостью. За годы служения я повидал немало такого, о чём не хотел бы рассказывать никому, тем более вам.

— Я не настаиваю, но не думайте, что подобные откровения могут испугать меня. Что если однажды мне придётся столкнуться с теми же испытаниями, которые выпали на долю отца?

— Искренне надеюсь, что этого не случится.

— Я тоже, поэтому мы можем поговорить о другом.

Принцессе нравилось находиться рядом с Ксантиром, слушать его речи и знать, что он готов ответить на любой вопрос. На протяжении всего разговора паладин не сводил с неё глаз, и она испытывала странное, не свойственное ей смущение, которое, тем не менее, не мешало самой Айвет любоваться собеседником. И дело было не только в удивительной красоте Ксантира. Айвет могла поклясться, что чувствует исходящее от него тепло. Нежное, успокаивающее, оно окутывало принцессу, прокрадывалось внутрь, заполняло её. Ей даже захотелось прижаться к груди Ксантира и получить побольше этого тепла. Желание было совершенно возмутительным, поэтому она немедленно отогнала его прочь.

— Надеюсь, у нас ещё будет время, — кивнул паладин.

Айвет счастливо улыбнулась. До сегодняшнего дня она и представить не могла, что будет вести разговоры о магии с воином Света. Ксантир оказался куда более открытым собеседником, чем другие служители Храма, державшиеся пусть и не столь напыщенно, как маги, но всё равно несколько отстранённо. Печально, что знакомство с ним случилось при таких тревожных обстоятельствах. С другой стороны, иначе оно могло и вовсе не состояться.

То ли из-за избытка впечатлений, то ли из-за отголосков вчерашних переживаний ночью Айвет снова приснился кошмар. Она опять тонула, но на этот раз не в болоте, а в огромной чаше, до краёв наполненной кровью.

Потом страх исчез, вслед за ним ушло гнетущее ощущение реальности происходящего. Айвет услышала лёгкие шаги, тихий стук закрывшейся двери. Желание поднять веки пришло вместе с восхитительным запахом свежей выпечки. Оглядевшись по сторонам, принцесса обнаружила на столике у окна чайный прибор и накрытое салфеткой блюдо. Таниша никогда не подавала завтрак в комнату без соответствующего указания. Заинтригованная, Айвет встала, подошла к столику и подняла салфетку. На блюде лежали булочки, присыпанные сахарной пудрой и распространявшие сладковатый аромат ванили. Принцесса взяла одну, надкусила и зажмурилась от удовольствия. Булочки оказались удивительно вкусными.

Улыбаясь, Айвет позвонила в колокольчик.

— Завтрак чудесный, спасибо, — сказала она вошедшей Танише.

— Так это всё кузен ваш подготовил. Я просто принесла, — засмеялась служанка. — Он за дверью ждёт. Хочет увидеть вас. Позвать?

Айвет с опаской покосилась на булочки. Ничего хорошего встреча с Джоасом не сулила. Айвет по-прежнему сердилась на него за вчерашнее, а сюрприз с завтраком мог быть частью нового розыгрыша. И всё-таки она не удержалась от того, чтобы съесть ещё одну булочку, пока Таниша занималась её причёской.

Допущенный в комнату Джоас выглядел на редкость серьёзным.

— Спасибо, что согласилась поговорить со мной, — произнёс он.

Его обычная бесцеремонность пропала. Он потоптался у двери, потом шагнул вперёд, неловко пожав плечами.

— Не знаю, зачем я так неудачно пошутил вчера.

— Ты почти всегда неудачно шутишь, — фыркнула Айвет.

Джоас удручённо кивнул, соглашаясь с нелестной оценкой своего чувства юмора.

— Кажется, я поняла, в чём дело, — усмехнулась Айвет. — Ты боишься оказаться в изгнании. Вчера я была достаточно убедительна, поэтому ты решил на всякий случай со мной помириться.

— Не скрою, перспектива покинуть дворец меня не радует. — В глазах Джоаса зажглись весёлые огоньки, уголки его губ поползли вверх. — Здесь вкусно кормят и подают изысканные вина. Окрестные леса — мечта любого охотника. Лучшие воины королевства обучают меня искусству владения мечом. А ещё я привязался к некоторым людям. Жизнь без них перестанет быть такой интересной. Но сейчас я здесь по другой причине.

Он сделал долгую паузу.

— Видишь ли, вчера, услышав твои слова, я понял, что почти перешёл черту. Ещё немного — и ты возненавидишь меня. Даже самые сильные маги не могут вернуться в прошлое, а уж мне это и вовсе не под силу. Я навсегда потеряю возможность изменить наши отношения в лучшую сторону.

— В последнее время ты не слишком к этому стремился.

— Теперь всё будет по-другому. Обещаю, что больше никогда не обижу и не расстрою тебя, не совершу поступка, который ты осудишь. Ты узнаешь меня с другой стороны. Просто поверь мне ещё один раз, прошу.

Сейчас он не был похож на того Джоаса, к которому привыкла Айвет. Его слова звучали слишком искренне, и она готова была поверить. Нет, не в его обещание исправиться, а в то, что он дорожит их отношениями, которые хоть и не были дружескими, но ещё сохраняли долю родственной привязанности и теплоты.

— Хорошо, я дам тебе последний шанс, — вздохнула она. — Будем считать, ты подкупил меня этим завтраком. Чудесные булочки. Наш повар постарался.

— А это не он, — хитро улыбнулся Джоас. — Булочки испекла одна моя знакомая. Всю ночь для тебя стряпала.

Они посидели ещё немного. Джоас был вежлив и сдержан, по-видимому, опасаясь нарушить достигнутое перемирие. Айвет даже стало неловко. Она поняла, что ждёт обычных шуток кузена, не испытывая знакомого раздражения: то ли уже не могла представить Джоаса без его вечных проказ, то ли вдруг смирилась с ними.

Впервые за долгое время общение с Джоасом не оставило неприятного осадка. Слова, сказанные принцессой накануне, не стоило принимать всерьёз. Она бы никогда не отправила кузена в изгнание, а значит, им следовало хотя бы попытаться найти взаимопонимание. Кажется, первый шаг на пути к этому был сделан именно сейчас.

Айвет никогда не подслушивала чужие разговоры. Сегодня это вышло совершенно случайно. Она как раз спешила к Дэрилу, чтобы поделиться новостями об удивительном преображении Джоаса, когда услышала голоса. Один, властный и недовольный, несомненно, принадлежал королю, второй, более спокойный, — Борку. Говорившие должны были находиться совсем рядом, но Айвет не видела никого, кроме стражников, безучастных к происходящему. В попытке понять, откуда доносятся голоса, она прошла дальше по коридору и только за поворотом, ведущим в одну из галерей, обнаружила отца и телохранителя.

— Они знают, что делают, — говорил Борк. — Очень скоро преступник будет пойман.

— Если ты так думаешь, то объясни, какое отношение к злодею имеет моя покойная жена? — раздражённо спросил король.

— Доброе утро, отец, — подала голос Айвет. Ей было неловко за своё вторжение.

— Доброе утро, дочь моя, — кивнул король. — Ты появилась очень вовремя. Борку есть, что рассказать тебе. Надеюсь, ты лучше меня разберёшься в этом безумии.

Сам Радерик продолжать разговор не стал. Он ушёл, возмущённо качая головой. То ли спешил по более важным делам, то ли не желал обсуждать неприятную тему.

— Его величество недоволен тем, как паладины ведут расследование, — объяснил Борк. — Боюсь, его терпения не хватит надолго. Он вынужден пребывать в неведении, пока паладины задают людям непонятные вопросы. А сегодня тот, которого зовут Ксантир, явился к королю и начал выяснять подробности смерти вашей матери. Опять же, не давая никаких объяснений. Он хотел знать, кто находился рядом с ней в день вашего рождения и потом, до самой последней минуты её жизни.

— Но зачем? — поразилась принцесса.

— Короля интересует то же самое. Пока у меня нет ответа. Когда дело касается запретной магии, служители Храма не тратят время на ненужные действия. Вчера вечером, после вашей встречи с Ксантиром, паладины совершили некий ритуал. Возможно, с ним связаны их сегодняшние вопросы.

— Я хоть что-то могу сделать без твоего ведома? — возмутилась Айвет.

Излишняя осведомлённость Борка тронула её куда сильнее, чем упоминание о ритуале.

— Я лишь хотел убедиться, что ваше общение не выходит за пределы допустимых норм приличия.

— А разве могло быть иначе?

— Не сердитесь, Ваше высочество. — Борк примирительно развёл руками. — Вы молоды и чувственны, а наши гости подкупают не только красотой, но и благородством, которое, кстати, им не приходится доказывать, ведь слуги Творца якобы не способны на дурные поступки. Я не ставлю под сомнение ваше здравомыслие. Я просто оберегаю вас. В соседних государствах нравы Агранда и так считают излишне вольными. Принадлежи вы к одному из знатных домов Коргена, ни одна ваша встреча с мужчинами, в том числе с паладинами, не обошлась бы без присутствия дуэньи.

Айвет смущённо молчала. Она вспомнила тепло, окружавшее Ксантира, своё желание находиться рядом с ним. Ей не с чем было сравнить эти ощущения. Шутки Джоаса по поводу её отношений с Дэрилом не имели ничего общего с реальностью. Духовная близость с братом никогда бы не привела к близости физической. Ксантир принцессе нравился, но было ли это началом настоящей любви, которая рождается между мужчиной и женщиной, или она просто тянулась к человеку, способному облегчить её переживания и отогнать страхи?

Чуть позже, расставшись с Борком и вновь отыскав Дэрила на северной башне, Айвет поделилась с ним своими сомнениями. Брат внимательно выслушал её, задумчиво помолчал и сказал совсем не то, что она ожидала услышать.

— На твоём месте я бы не искал встреч с Ксантиром. Если у него будут вопросы, связанные с расследованием, отвечай на них, но не веди других бесед.

— Мне интересны эти беседы, — нахмурилась Айвет.

Дэрил не мог не уловить обиду в её голосе.

— Я просто пытаюсь уберечь тебя от разочарования, — мягко произнёс он. — Вдруг ты привяжешься к Ксантиру? Или даже влюбишься? Паладины закончат расследование и оставят наш дворец. Служение Ксантира на этом не кончится. Возможно, он посвятит ему всю жизнь, а ты будешь чувствовать себя несчастной.

— Это не повод отказываться от встреч с ним, — возразила Айвет. — Разочарование может поджидать где угодно. Нельзя всю жизнь бежать от него. Если мне суждено влюбиться в Ксантира, я хочу испытать это чувство. Кто знает, может быть, он и есть моя судьба?

— Может быть, — согласился Дэрил. — Бедный Джоас. Его сердце будет разбито.

Айвет рассмеялась над шуткой брата и подставила лицо налетевшему порыву ветра.

5.

Следующая встреча принцессы с Ксантиром вновь случилась в саду. Был вечер. Небрежные росчерки облаков на темнеющем небе окрасились яркой смесью янтарного и малинового цветов. Из глубины аллей лениво выползал сумрак.

Айвет прогуливалась вдоль стены, отделявшей королевский сад от города. Невозможность покинуть дворец вдруг начала тяготить её. Раздражение отца тоже было более чем понятно. Радерик пошёл на невиданные уступки, разрешил паладинам хозяйничать в замке, а сам не получил ни одного ответа, только вопросы.

Увидев, что навстречу ей идёт Ксантир, Айвет твёрдо решила выяснить хоть какие-то подробности расследования, однако паладин сразу объявил о намерении устроить маленькую проверку. С собой он принёс деревянную шкатулку, покрытую замысловатой резьбой. Внутри шкатулки лежал небольшой шар, отливающий металлическим блеском.

— Возьмите этот предмет, — сказал Ксантир.

Айвет подчинилась. Шар оказался тяжёлым и холодным. Принцесса держала его на раскрытой ладони, а паладин внимательно рассматривал в течение нескольких минут, потом велел положить шар обратно.

— Это всё? — спросила Айвет.

— Да, — кивнул Ксантир.

— И что вы узнали?

Вместо ответа паладин дотронулся до шара кончиками пальцев правой руки. Спустя мгновение тот начал меняться. Исчез металлический блеск, появилась прозрачность. Теперь шар словно бы состоял из мутного стекла.

— Артефакт, который вы видите, указывает на наличие у человека магических способностей, — объяснил Ксантир. — У меня они есть, и шар реагирует на моё прикосновение.

— А я, похоже, испытание не прошла. Не думала, что оно окажется таким простым. — Теперь Айвет рассматривала шар с куда большим любопытством.

— Обычно такой проверки бывает достаточно. Особые ритуалы нужны для выявления выдающихся способностей.

— Никогда не понимала, почему распознать сильного мага сложнее, чем слабого, — призналась Айвет, вспоминая попытки Джоаса вступить в Орден.

— На самом деле всё просто. Люди, наделённые магическим талантом, создают вокруг себя возмущение потока силы. Оно и указывает на их скрытые возможности. Однако сильные волшебники до своего пробуждения — так мы называем момент первого осознанного прикосновения к потоку — словно бы существуют внутри него, сливаются с ним. И после, обучившись искусству магии, они могут с лёгкостью прятаться, как это делает наш преступник.

— А если великим магом мог стать тот, кто не проходил через особые ритуалы?

— Рано или поздно он им станет. У сильнейших гораздо меньше выбора, чем может показаться со стороны. Человек со слабыми способностями, не будучи разбуженным, проживёт обычную жизнь. Великий маг проснётся в любом случае. Постигнув основы магии, он будет с лёгкостью повелевать своим потоком, но связь эту, возникшую в момент его рождения, он не сможет разорвать, не сможет выбрать другой путь.

— Значит... — начала Айвет и замолчала. Пришедшая в голову мысль ей не понравилась, слишком неправильной она была. — Если у сильнейших нет выбора, то и Ас'гатес, и остальные злодеи уже родились такими. С первых дней жизни они были обречены стать теми, кого боятся, за кем охотятся.

— Не надо продолжать, — остановил её Ксантир. — Вы сомневаетесь, правильно ли мы поступаем, вынося таким людям смертельный приговор. Но я говорил не об отсутствии у них выбора, а о его ограниченности. Сила приходит к ним через жертвоприношения. Знать о своём даре и никогда не воспользоваться им или стать убийцей — вот решение, которое принимает каждый, кто посвящён в магию крови.

Ответ паладина был прост и логичен. Айвет опустила глаза. Оставалось надеяться, что Ксантир не счёл её высказывание попыткой заступиться за преступников, отбирающих чужие жизни самыми жестокими способами.

— В начале своего служения я тоже задавал много вопросов и спорил с наставниками, зато сейчас вижу, как был наивен, — сказал Ксантир. — Прошу, поверьте мне на слово. Эти люди не заслуживают ни жалости, ни прощения.

— Вам тоже устраивали проверку? Или потребовались ритуалы?

— Ни то, ни другое. Мой дар случайно разглядел заезжий маг. Отец не слишком обрадовался этому открытию. Он был состоятельным торговцем и уговаривал меня продолжить его дело, но я хотел связать жизнь не с лавкой отца и даже не с Орденом, а с Храмом, стать целителем. К сожалению, мои способности больше подходили для воина. Поначалу я чувствовал себя обманутым, потом осознал, что могу точно так же спасать человеческие жизни. А ещё я увидел мир. Он прекрасен и удивителен. О некоторых чудесах вы не прочтёте в книгах, не услышите ни от одного рассказчика. Их нужно увидеть собственными глазами.

— Едва ли мне доведётся это сделать, — вздохнула Айвет.

— Почему вы так думаете? — удивился паладин. — Даже на территории Агранда сокрыто немало чудес. Позвольте дать вам совет. Найдите время, чтобы посетить самые красивые места королевства. Знаю, это дерзость с моей стороны, но для меня было бы честью сопровождать вас в таком путешествии, если вы на него решитесь.

— А как же ваше служение?

— Через полгода оно закончится. Мне решать, остаться в Храме или выбрать иной путь.

— Я подумаю, — пообещала принцесса, хотя уже знала ответ.

Конечно, она была согласна. Дэрил оказался не прав в своих опасениях, да и Борк излишне осторожничал. Ксантир не покинет её. Напротив, он готов показать ей мир, который не увидишь из окна кареты. Отец не будет возражать. После того, как паладины поймают преступника, он со спокойной душой доверит одному из них охрану дочери.

— Поздней весной на севере, в тех местах, где река Меира разветвляется на десятки рукавов, по её берегам распускаются удивительно красивые белые цветы, — рассказывал Ксантир. — В народе их почему-то называют слёзы невесты. Эти цветы так прекрасны, что полюбоваться на них якобы прилетают сами крылатые всадники. Если же отправиться на запад, то можно добраться до Говорящих гор. Один взгляд на них поразит ваше воображение и останется в памяти на всю жизнь.

Айвет очарованно слушала Ксантира, кивала и уже представляла себя где-то далеко: на берегу горных озёр, у поющих водопадов, среди развалин древнего селения йергунов.

Когда почти стемнело, паладин и принцесса вернулись в замок. Прощаясь, они не договаривались о следующей встрече, но Айвет точно знала, что завтра вновь увидится с Ксантиром, и мысль эта заставляла её сердце биться чаще.

Казалось, ничто не омрачит охватившего Айвет радостного настроения, однако уже через несколько минут случилось то, что она могла назвать не иначе как кошмаром наяву.

Войдя в свою комнату, принцесса спиной почувствовала чей-то взгляд, оглянулась, но неизвестный тут же переместился, вновь оказавшись сзади.

— Таниша! — позвала Айвет.

Голос прозвучал оглушительно громко и породил нарастающий гул в голове. Она прижала пальцы к вискам и закружилась на месте, пытаясь хоть краем глаза увидеть наблюдавшего за ней человека. От этого стало только хуже. Мир вокруг вспыхнул ослепительно яркими красками. В ноздри ударила невыносимая вонь. Айвет зажмурилась и, не в силах стоять на трясущихся ногах, опустилась на пол.

— Помогите, — прошептала она.

Её никто не услышал.

Постепенно сводящий с ума гул распался на отдельные звуки: стук, скрежет, человеческие голоса, лай собак. То же самое происходило с запахами. На смену вони пришёл целый водоворот разнообразных ощущений. Айвет могла различить десятки знакомых и совершенно новых ароматов. Для многих у неё не было названия. Она чувствовала себя совсем крошечной и с ужасом понимала, что никто никогда не отыщет её в этом тёмном океане запахов и звуков.

Минула целая вечность, прежде чем спасение всё-таки пришло. Кто-то дотронулся до её плеча, и, словно испугавшись этого лёгкого прикосновения, наваждение рассеялось. Айвет открыла глаза. Рядом сидел Джоас.

— Что случилось? — спросил он, испуганно глядя на неё.

— Не знаю, — прошептала Айвет. — Кажется, в комнате кто-то был.

— Здесь нет никого, кроме нас. Я зашёл, а ты на полу. Бледная, вся дрожишь. Я позову стражу.

— Подожди! Не надо никого звать. Просто побудь рядом.

— Хорошо, но...

— Не говори ничего.

Айвет сама не заметила, как потянулась к его руке и крепко сжала её. Мысли в голове путались. Зачем кому-то понадобилось проникать к ней в комнату, прятаться, пугать? Что за наваждение накрыло её? Случилось это на самом деле или она стала жертвой собственного воображения?

Принцесса вспомнила свою вчерашнюю реакцию на шутку Джоаса. Не хватало только сегодня поставить на уши весь дворец. Страшно подумать, какой переполох начнётся из-за мнимого нападения на наследницу трона. Сбегутся стражники, появится Борк. Паладины тоже не оставят происшествие без внимания. Она покажет себя сумасшедшей перед Ксантиром. Нет, не стоит никого тревожить. Надо искать причину самой. Может быть, поговорить с братом. Жаль, что здесь оказался не он, а Джоас.

— Зачем ты пришёл? — задала она запоздалый вопрос.

— Хотел предложить небольшое приключение. — Он указал на лежащий рядом свёрток. — Конечно, сейчас тебе не до него. Надо всё-таки позвать лекаря и стражу.

— Нет! Лучше покажи, что ты принёс.

— Только если ты согласишься пойти со мной.

— Хорошо, я пойду.

— Правда?

Похоже, кузен не рассчитывал услышать от неё такой ответ, да и сама принцесса ещё вчера сочла бы шутником любого рассказавшего ей, что она согласится на приключение, предложенное Джоасом. Просто сейчас Айвет была готова на всё, лишь бы ни на секунду не оставаться одной.

— Тогда сними украшения. Они будут мешать, — сказал Джоас.

Айвет поднялась с пола и посмотрела на себя в зеркало. Сапфировые серьги и несколько шпилек в волосах — более чем скромный набор драгоценностей для дочери короля. Пожав плечами, она рассталась и с тем, и с другим. Распавшиеся волосы собрала в хвост и перевязала лентой.

— Так гораздо лучше, — одобрил Джоас.

— Лучше для чего?

Кузен не ответил. Он направился к двери, не забыв прихватить таинственный свёрток, и поманил Айвет за собой.

Их путь оказался недолгим и закончился в библиотеке. Удостоверившись, что никого, кроме них двоих, в обеих залах нет, Джоас подошёл к одной из стен.

— Видишь? — спросил он.

— Что я должна увидеть? — проворчала Айвет.

Джоас поднёс к стене свечу. Теперь принцесса могла различить маленькое углубление неправильной формы, больше похожее на естественную неровность камня, нежели на творение человеческих рук.

С видом умелого фокусника Джоас извлёк из кармана золотой перстень. Эту вещицу Айвет хорошо помнила. Король подарил её Джоасу на четырнадцатилетие. На самом деле в тот день кузен мог загадать любое желание, а к украшениям он никогда не испытывал тяги, поэтому его выбор показался всем несколько странным. Тем не менее, старинный перстень был передан из королевской сокровищницы во владение Джоаса, который нашёл ему самое неожиданное применение. Хитро улыбнувшись, он приложил перстень к углублению на камне. С полминуты ничего не происходило. Айвет уже собиралась отпустить ехидное замечание, когда каменная кладка сдвинулась сначала немного вперёд, а потом — в сторону, открывая узкий проход. Джоас отважно нырнул в него, в темноте зажёгся факел.

— Кажется, кто-то из строителей дворца неплохо разбирался в магии, — крикнул он. — Скорее иди сюда.

Догадываясь, что совершает большую ошибку, Айвет шагнула вперёд. Выход за её спиной сразу исчез.

— За мной, — скомандовал Джоас. — Не бойся, дверь отсюда открывается так же просто, как снаружи.

— Куда мы идём? — спросила Айвет.

— Немного терпения — и ты всё узнаешь.

Через несколько шагов коридор расширился. Потом была лестница вниз и ещё один длинный туннель. Воздух здесь оказался спёртым и холодным. Свет факела резал Айвет глаза.

— В детстве вы с Дэрилом были неразлучны, — говорил Джоас. — Вам нравилось прятаться от меня, придумывать игры, в которых могли участвовать только вы двое. Сначала я обижался, потом у меня появились свои секреты. Мне подумалось, что некоторые двери в нашем дворце могут быть скрыты при помощи магии. Пришлось потрудиться и перерыть старые архивы, чтобы отыскать одну из них, но усилия того стоили. Я получил множество новых возможностей. Сейчас самое время поделиться ими с тобой.

Переход закончился лестницей, на сей раз ведущей наверх, в крохотную каморку. Джоас вновь воспользовался перстнем, заставив отодвинуться каменную плиту, которая преграждала путь. Айвет с облегчением вдохнула свежий воздух, вслед за Джоасом выбралась из каморки и замерла. Перед ней, подмигивая неровным светом, льющимся из окон домов, расстилалась широкая улица Лоанданы.

От удивления Айвет раскрыла рот. Рядом довольно хихикнул Джоас.

6.

Пока Айвет ошарашено взирала на ночной город, Джоас извлёк из своего свёртка длинный чёрный плащ с капюшоном и набросил ей на плечи. Это движение вернуло Айвет к реальности.

— Поверить не могу! — воскликнула она.

— Тссс... — Джоас приложил палец к губам. — Потом будешь восхищаться. Нельзя торчать здесь у всех на виду.

Он схватил её за руку и увлёк к ближайшим домам.

— Мы должны немедленно вернуться в замок, — шептала Айвет. — Это самый глупый, самый безумный твой поступок!

— Сразу видно, как мало ты обо мне знаешь, — усмехнулся Джоас, разом нарушивший все утренние обещания.

— Что будет, когда во дворце обнаружат наше исчезновение?

— Моё отсутствие до сих пор никто не замечал, а тебя прикроет Таниша.

— Таниша? Ты и её втянул в свою авантюру?

Айвет едва не задохнулась от возмущения. Она даже не знала, с чего начать гневную речь: ни одно из известных ей слов не было способно передать её отношение к поступку кузена.

— Ты хоть понимаешь, что скрывая проход, ведущий за пределы дворца, поставил под угрозу всё расследование? Преступник может сбежать этим путём. Или уже сбежал.

— Исключено. Злодей пользуется запретной магией, а дверь в библиотеке спрятана при помощи заклятия земли.

— Да ты у нас, оказывается, знаток магического искусства!

Айвет решительно зашагала в сторону дворцовых ворот. Джоас догнал её и остановил, обхватив за плечи.

— Куда ты идёшь? — спросил он. — Собираешься выдать нас перед стражей? Переполох будет тот ещё. Никому от твоих откровений лучше не станет. Обещаю, что завтра отдам перстень Ксантиру, но сейчас у нас есть шанс насладиться свободой, забыть о дурацком расследовании. Мы можем почувствовать себя обычными людьми, прогуляться по городу.

— Прогуляться? Ночью? Ты окончательно спятил!

— Хочешь сказать, что уговорить тебя днём и при других обстоятельствах было бы проще? Ты выросла слишком серьёзной, кузина. Неужели тебе никогда не хотелось совершить заведомо неправильный, безумный поступок? О нашем побеге ты будешь вспоминать всю жизнь и говорить: да, я сделала это. Мы ведь родственники, а значит, в глубине твоей души живёт та же тяга к приключениям, что и в моей. Сегодня ты сделала первый шаг за пределы установленных правил. Доверься мне, позволь быть твоим провожатым.

Слушая речь Джоаса, Айвет чуть было не выдала истинную причину, по которой согласилась пойти с ним. Едва вернувшись к реальности после кошмара и не желая оставаться в одиночестве, она и помыслить не могла, что кузен предлагает ей побег. Послушать его, так жизнь проходит зря без подобных развлечений.

— Посмотри вокруг, — сказал Джоас. — Ты когда-нибудь видела Лоандану такой?

Обречённо оглядевшись по сторонам, Айвет с неохотой признала, что этот вопрос не лишён смысла. Знакомый с детства город сейчас жил особенной, неведомой ей жизнью. Мимо, скрипя колёсами, проехал экипаж. Кучер удостоил отпрысков королевской семьи одним коротким взглядом и, не найдя ничего для себя интересного, отвернулся. Из-за поворота появились городские стражники с хмурыми лицами. Они уделили парочке чуть больше внимания.

— Шли бы вы домой, время сейчас нехорошее, — посоветовал один.

— Туда и направляемся, — заверил его Джоас. Подхватив Айвет под локоть, он повёл её по улице прочь от дворца.

Вскоре им навстречу попалась компания молодых людей, громко смеявшихся и всецело поглощенных общением с двумя дамами, о роде занятий которых можно было догадаться по яркому макияжу и откровенным до неприличия платьям. Глядя им вслед, Айвет вдруг осознала, что за перемена случилась с Лоанданой. Город не замечал наследницу трона. В нём не было привычных любопытства и подобострастия. Без свиты и прочих королевских атрибутов Айвет почти не привлекала внимания, по крайней мере здесь, в центре столицы. Вот только Джоас не ограничился прогулкой по окрестностям дворца.

Он уводил Айвет дальше и дальше, следуя запутанному, одному ему известному маршруту. Улицы сужались и становились темнее. Уличные фонари — одно из немногих полезных деяний короля Иснаира — встречались здесь нечасто и давали совсем мало света. Редкие прохожие смотрели настороженно, недружелюбно. Джоаса не смущали ни тьма, ни чужие взгляды. Все попытки спутницы повернуть назад он пресекал заверениями, что Айвет находится под его защитой, а их цель путешествия близка.

До маленькой таверны, ютящейся в окружении других невзрачных строений, они добрались, когда принцесса окончательно потеряла ощущение времени и всякую надежду на возвращение. Джоас распахнул входную дверь. В таверне было душно, пахло спиртными напитками, но уставшая и успевшая продрогнуть Айвет была рада и такому пристанищу.

Многоголосый шум, стоящий в обеденном зале, стих вместе с их появлением. Все присутствующие, как по команде, уставились на новых гостей.

— Смотрите-ка, висельник Джо пожаловал! — воскликнул здоровенный детина, лицо которого рассекал уродливый шрам. — Да не один, а с девушкой. Красивая какая! Сразу видно, что из благородных.

— Моя невеста, — гордо объявил Джоас.

Зал одобрительно загудел.

— Молчи и иди за мной, — шепнул кузен онемевшей от возмущения принцессе.

Он провёл её к свободному столику и помог снять плащ. Только сейчас Айвет заметила, что сам Джоас одет очень просто. Во дворце его неброским нарядом из грубой ткани пренебрегли бы даже слуги. Зато здесь он прекрасно вписывался в окружение, а вот она выглядела по меньшей мере странно.

— Ни о чём не беспокойся, — сказал Джоас, — тут собираются хорошие люди. Сейчас они слишком увлечены разговорами и выпивкой, чтобы опознать в тебе наследницу трона. Главное не смотри на них так высокомерно.

— Высокомерно? — удивилась Айвет.

— Вообще-то я тебя не осуждаю. Ты ведь будущая королева. Вот и представь, что мы среди равных. Точно таких же королей и королев.

Пока он говорил, один из "королей" ударил другого. Завязалась потасовка, и любопытные взгляды переместились с Айвет на дерущихся.

— Случается, конечно, всякое, — вздохнул кузен без особого сожаления.

Тем временем к столику, за которым сидели Джоас и Айвет, подошла женщина. Невысокий рост, желтоватый цвет кожи и слегка раскосые глаза выдавали в ней уроженку Дароссы. На вид женщине было лет сорок, она добродушно улыбалась, излучая тепло и дружелюбие.

— А вот и хозяйка, — встрепенулся Джоас. — Кузина, позволь представить тебе Риддию, верного друга и лучшую повариху Лоанданы. Сегодня утром ты имела возможность оценить её искусство. Риддия, это...

— Я уже поняла, — остановила его хозяйка. — Принимать вас большая честь. Сейчас подадут ужин.

— Риддия единственная, кто знает правду о моём происхождении, — прошептал Джоас. — Для всех остальных я — висельник Джо.

— Странное прозвище, — сказала Айвет. — Какое отношение оно имеет к тебе?

— Самое прямое. Видишь ли, в первый раз я пришёл сюда в дурном расположении духа. Мои мечты стать магом окончательно рухнули. Я затеял ссору с Грихартом — тем парнем со шрамом, — и его друзья разозлились. Наглых чужаков здесь не особо жалуют. Меня связали и решили повесить. Я стоял на стуле с петлёй на шее, и мне было очень досадно, что жизнь так быстро закончилась.

— Не может быть. Ты обманываешь меня.

Айвет посмотрела на Риддию в надежде услышать другую версию, но хозяйка только кивнула, подтверждая, что Джоас говорит правду.

— И как тебе удалось спастись?

У принцессы даже рассердиться не получилось. Мысль о том, что одного из членов королевской семьи чуть было не повесили из-за пьяной ссоры в таверне, никак не укладывалась у неё в голове.

— Я пообещал весь вечер угощать людей выпивкой, и Грихарту такая идея понравилась больше, чем болтающийся под потолком труп. На следующий день я снова пришёл сюда. Как-то незаметно мы сдружились с Риддией. Я даже стал иногда помогать ей по хозяйству. Надо отдать Риддии должное, она стойко перенесла последствия моих первых попыток справиться хоть с каким-нибудь делом.

— Так было нужно, — улыбнулась хозяйка.

— Всё верно, — кивнул Джоас. — Чем больше времени я проводил за новыми занятиями, тем меньше страдал из-за несбыточности своих мечтаний. В конце концов мне удалось договориться с собой. Попробуй и ты это сделать.

— Я? — растерялась Айвет.

— Конечно. Любой человек рано или поздно о чём-то с собой договаривается.

Задуматься над словами Джоаса Айвет не успела. Им подали ужин: жареное мясо, от которого исходил до неприличия аппетитный запах, тушёные овощи и хлеб. Хозяйка сама разлила по бокалам вино и удалилась. Принцесса хотела отказаться от выпивки, но ей вдруг почудилось, что цвета опять становятся ярче, а звуки — громче. Похолодев от ужаса, она схватила бокал и залпом осушила его.

— А ты молодец, — восхитился Джоас, превратно истолковав рвение Айвет.

Вино несло в себе целый букет благородных ароматов. Возможно, хозяйка специально хранила его для особых случаев.

Наслаждаясь ужином, Айвет разглядывала других посетителей таверны. Кроме компании Грихарта, здесь собралось ещё с десяток человек. На стуле у камина дремал старик. Его длинная седая борода касалась лежавшей на коленях лютни. Инструмент выглядел таким же потрёпанным, как и его владелец, и едва ли сохранил способность издавать приятные для слуха звуки. Чуть в отдалении склонились над тарелками три закутанных в тёмные одежды человека. Их головы были гладко выбриты, а на затылке того, который сидел к принцессе спиной, красовалась татуировка, изображавшая то ли бабочку, то ли птицу.

— Эти здесь нечасто бывают, — сообщил Джоас, проследив взгляд Айвет. — Едят мало, пьют только воду. У Грихарта давно руки чешутся затеять с ними драку, но повода никак не находится.

— Кто они?

— Понятия не имею. Скорее всего, одно из сборищ, проповедующих отрицание Творца.

Теперь странная компания заинтересовала Айвет ещё сильнее. Она никогда не понимала, как можно не верить в подкреплённое множеством доказательств существование Создателя.

— Я вот, что скажу: не наше это дело, что там происходит. И если принцесса при смерти, помочь мы ей всё равно не сможем, — раздалось из-за соседнего столика.

Произнёс эту речь раскрасневшийся толстяк, одетый в яркий, похожий на шутовской, наряд.

— Дело-то, может, и не наше, — согласился его сосед, — но если трон достанется другим наследникам, все мы рано или поздно окажемся в лапах коргенцев.

— До сих пор не оказались и после не окажемся, — жизнерадостно заявил толстяк. — Да и король, храни его Творец, пребывает в добром здравии.

— С чего вы вообще решили, что принцессе худо? — полюбопытствовал один из друзей Грихарта.

— Если кто-то болен, вызывают целителей, а не паладинов, — блеснул знаниями сам Грихарт.

— Эти события — только начало. Много странного случается в мире, когда появляется Белая башня, — произнёс старик с лютней.

У него был сильный, никак не вязавшийся с внешностью голос. Пальцы старика ожили, небрежно пробежали по струнам лютни, и инструмент отозвался неожиданно чистым звучанием.

— Что ещё за башня, Далион? — спросил толстяк.

— Наверняка очередная сказка, — махнул рукой Грихарт.

— Белая башня так же реальна, как стул, на котором я сижу. Она существует по собственным законам, и время её появления нельзя предугадать, зато место всегда остаётся неизменным — Мерцающая пустыня. В башне находятся несметные сокровища, неиссякаемый источник магической силы и ответы на все вопросы, когда-либо заданные людьми.

— И как в неё столько влезло? — прыснул толстяк.

Друзья Грихарта одобрительно загоготали. Не обращая на них внимания, Далион продолжал:

— Со всех концов света к башне стекаются люди. Одни надеются отыскать там помощь в своих бедах, другими движут любопытство и жажда наживы, третьи даже не могут толком объяснить, зачем отправляются в путь.

— Никогда не слышал ни о какой Белой башне, — фыркнул Грихарт. — Если бы она существовала, об этом было бы известно.

— Сейчас ты слышишь о ней от меня, а после обнаружишь, что не желаешь делиться своим знанием. Ты расскажешь о башне, только когда она сама захочет этого.

Слова старика вызвали очередной всплеск веселья. Заулыбались даже лысые отрицатели.

— А далеко ли вглубь пустыни придётся идти, чтобы добраться до башни? — спросили с противоположного конца зала, и смех внезапно стих.

Темноволосого человека, задавшего этот вопрос, Айвет до сих пор не замечала. Он устроился в тени, отдельно от прочих посетителей, и только сейчас, подавшись вперёд, дал возможность разглядеть себя. Насколько могла судить принцесса, был он лет на десять старше неё и Джоаса. Никакими внешними особенностями человек не обладал. Появись у Айвет необходимость описать его, она могла отметить разве что чуть крупный нос и сильно выступающий подбородок.

— Это Харед, — с неподдельным восхищением сказал Джоас. — Лучший вор во всём Агранде. Если бы он захотел, то с лёгкостью ограбил королевскую сокровищницу. Только учти, информация секретная. Он не трогает нас, мы — его. То, что я знаю о нём, — знак доверия моих друзей.

Айвет аж рот раскрыла, слушая, как беззаботно кузен говорит о преступнике. Далион же ради общения со столь примечательной личностью соизволил открыть глаза и слегка повернуть голову. А может, старик почувствовал, что его рассказом заинтересовались всерьёз.

— Ответа на твой вопрос у меня нет, — признался он. — Если человеку суждено отыскать башню, он должен просто двигаться на запад. Мало кто из выживших мог вспомнить, что происходило с ним в пустыне, а некоторые люди исчезли навсегда.

Все присутствующие выжидающе взирали на Хареда, будто надеялись, что он немедленно отправится в дорогу и к утру вернётся с мешком, полным сокровищ, но вор продолжал сидеть в углу и вопросов больше не задавал.

— Одного я не понял. Какое отношение Белая башня имеет к королевской семье? — спросил Грихарт.

Далион ему не ответил. Прочие посетители тоже сочли тему исчерпанной.

— Надеюсь, паладины найдут преступника до того, как подданные меня похоронят, — тихо вздохнула принцесса.

— Не беспокойся, скоро всё закончится, — сказал Джоас.

— Почему ты так думаешь? — насторожилась Айвет. Cлишком уж уверенно прозвучали cлова кузена.

Выдержав таинственную паузу, Джоас нагнулся к самому уху принцессы и прошептал:

— Просто я знаю, что ищут паладины. И имя преступника тоже знаю.

7.

Старик Далион перебирал струны лютни. Печальная мелодия, рождавшаяся от его прикосновений, заполняла пространство, вытесняла другие звуки. Стихли смех и разговоры. Если над рассказом старика посетители откровенно потешались, то музыку слушали, затаив дыхание, со смесью задумчивости и восхищения на лицах. Мысли Айвет, не желая сосредотачиваться на словах Джоаса, тоже унеслись вдаль. Туда, где среди песков Мерцающей пустыни возвышалась таинственная Белая башня.

В историю Далиона Айвет поверила сразу, смущало только описание богатств, якобы сокрытых в башне. Несметные сокровища? Может быть. В золоте и драгоценных камнях нет ничего необычного. Источник магической силы? Возможность его существования была вполне реальна, ведь пустыня возникла на месте захоронения одного из демонов Ас'гатеса. Ответы на все вопросы — вот что казалось самым невероятным. Выходит, в Белой башне можно получить даже ответ на вопрос, который она задаст сейчас Джоасу?

— Кто? — спросила принцесса.

— Я уж подумал, что тебе неинтересно, — усмехнулся Джоас.

— О каком интересе ты говоришь! Под угрозой жизни множества людей! Что тебе известно о преступнике? Кто он?

— Если скажу, ты мне всё равно не поверишь. Честно говоря, я и сам себе верю с трудом, а прямых доказательств у меня пока нет.

— Понятно. Это твоя очередная выдумка.

— Ошибаешься, кузина. Как думаешь, почему паладины запретили женщинам покидать дворец?

Айвет пожала плечами. Скорее всего, объяснение было самым простым. Например, они не хотели потерять важного свидетеля. Ведь порой женщины замечают куда больше, чем мужчины.

— Женщина может быть сообщницей преступника, — выдал Джоас совсем другую версию. — Допустим, паладины ищут не только мага крови, но и некий артефакт, которым он владеет. Тогда есть опасность, что кто-то, например одна из служанок, вынесет этот предмет за стены дворца.

— Паладины не говорили ни о каких артефактах.

— Они ведь соблюдают секретность. На днях до меня дошёл слух о странной вещице, которая принадлежит одному из людей во дворце.

— В таком случае ты обязан поговорить с паладинам. Сейчас любое, даже самое глупое подозрение может навести Ксантира и его соратников на верный след. Они не причинят вреда невиновному.

— Не беспокойся. — Джоас накрыл ладонь Айвет своей. — Я обязательно встречусь с ними.

— Ты сделаешь это завтра утром. И тогда же отдашь перстень.

Джоас неопределённо мотнул головой.

— Понятно, придётся вести тебя за руку, — вздохнула принцесса.

На самом деле она и не рассчитывала, что Джоас легко расстанется со своим сокровищем. Хуже того, сейчас Айвет почти понимала кузена. Она не знала, что изменило её отношение к происходящему — вино, музыка или ощущение странной, неправильной и вместе с тем такой притягательной свободы. Ей нравилась таверна Риддии, нравилось наблюдать за собравшимися здесь людьми, слушать их разговоры. От вина слегка кружилась голова, и не хотелось думать о плохом. Она и так слишком много думала в последние дни. Боялась, переживала, чувствовала облегчение только в обществе Ксантира. Паладин обещал показать ей мир, а Джоас просто сделал это, не спрашивая разрешения, не задумываясь о последствиях. И пускай она по привычке пыталась сердиться на него, но в глубине души была благодарна за это безумное приключение.

— Нам пора, — сказал Джоас.

Час и правда был поздним, а путь назад — неблизким. Остальные посетители тоже начали расходиться. Закончили ужин молчаливые отрицатели, бесшумной тенью выскользнул за дверь Харед. Далион продолжал играть, но когда Джоас и Айвет встали из-за столика, он поднял голову, посмотрел на них и, загадочно улыбнувшись, отвесил поклон.

С Риддией они прощались уже на улице.

— Это вам пригодится, — сказала хозяйка, протягивая Джоасу факел, — ночью путь по нашим улицам, да ещё с девушкой, опасен вдвойне.

— Я провожу, — заявил вывалившийся из таверны Грихарт.

— Спасибо вам, — поблагодарила Айвет, заслужив одобрительный кивок Джоаса. — Надеюсь, что когда-нибудь смогу вернуться сюда.

— Мои двери всегда открыты для вас, — улыбнулась хозяйка.

Обратная дорога показалась принцессе менее утомительной. Джоас шагал рядом с ней, сжимая в одной руке факел, в другой — её ладонь. Сзади шумно сопел Грихарт.

— Так когда свадьба? — спросил он.

— Скоро, — невозмутимо ответил Джоас, прежде чем Айвет успела понять, о какой свадьбе идёт речь.

— У меня тоже есть невеста, — поведал Грихарт. — Хорошая, работящая. Может быть, уедем с нею за город.

Айвет было интересно, какие кузен собирается объяснить конечную цель их путешествия — потайную дверь в стене королевского дворца, но проблема решилась сама собой. Оказавшись в центральной части Лоанданы, где стояли дома состоятельных горожан, Грихарт повернул назад, пробурчав ругательство в адрес здешней стражи.

— Его шрам — дело рук одного из стражников, — объяснил Джоас. — Найти бы того негодяя да поговорить с ним по душам. Уверен, что в моём обществе у него поубавилось бы удали.

— Разве Грихарт и его приятели не собирались тебя повесить? — напомнила Айвет. — Может, он сам нарвался на драку.

— Во-первых, они бы меня не убили. Просто хотели проучить. Во-вторых, я верю Грихарту. Он честный человек. Жаль, оказался не в том месте и не в то время.

В подробности Джоас вдаваться не стал. Вместо этого он принялся развлекать Айвет историями о забавных происшествиях, случавшихся на улицах Лоанданы. Рассказал о хозяине ремесленной мастерской, который однажды ночью сошёл с ума и весь следующий день просидел на крыше своего дома, распевая неприличные песни, и о нищем, так ловко изображавшем слепого, что ему верили даже целители. Айвет искренне веселилась и загрустила, только когда остаток пути был преодолён, городские улицы остались позади и она вновь оказалась в подземном туннеле между библиотекой и маленькой каморкой, которая, как теперь стало понятно, представляла собой искусно скрытую полость во внешней стене замка.

В самом дворце отсутствие наследницы трона никто не заметил. В коридорах было темно и тихо. Джоас и Айвет не встретили ни одного человека. Куда-то исчез даже стражник, занимавший пост недалеко от библиотеки, что было очень кстати. У случайных свидетелей ночных прогулок принцессы по дворцу могли возникнуть ненужные вопросы.

— Хорошо бы паладины вернули мой перстень, — сказал Джоас, — будет обидно потерять его. Надеюсь, Ксантир ещё не спит.

— Ты хочешь идти к нему прямо сейчас? — удивилась Айвет. — Подожди до утра.

— Считай, что я заразился твоей щепетильностью. Дело и правда серьёзное. Тебе может угрожать опасность, поэтому не буду медлить.

Принцесса растерянно кивнула. На самом деле она бы не отказалась ещё немного побыть в компании Джоаса, тем более что, стоя перед дверью своей комнаты, вспомнила о недавно пережитом ужасе и с трудом заставила себя войти.

К облегчению Айвет, её встречала Таниша.

— А вот и вы, Ваше высочество! — радостно защебетала служанка. — Я уже волноваться начала. Конечно, ваш кузен вас в обиду не даст, но мало ли что случиться может. Хотите принять ванну?

— Да, пожалуй, — решила Айвет.

Она прислушалась к себе и не обнаружила ничего, похожего на ощущения, которые испытала несколькими часами ранее. Горячая вода смыла остатки тревоги. Лёжа в постели, Айвет размышляла о своём неожиданном приключении и с удивлением поняла, что оно пришлось ей по душе. Само собой, подобные выходки не должны войти в привычку. В следующий раз у Джоаса не получится застать её врасплох и склонить к безумным поступкам.

Потом принцесса подумала о расследовании, вспомнила странные намёки кузена. Смутное подозрение мелькнуло на краю сознания, но прежде чем Айвет успела ухватиться за него, её настиг крепкий и спокойный сон.

— Ещё немного, и мне пришлось бы вас будить, — сообщила Таниша, явившаяся утром на звук колокольчика.

— Что случилось? — расслабленно спросила принцесса, пребывавшая в полном довольстве жизнью.

— Тот паладин, Ксантир, с рассвета о вас спрашивает. Велел позвать его, как только вы проснётесь.

— Подожди, не могу же я принимать его, лежа в постели, — засуетилась Айвет.

Настойчивость Ксантира показалась немного странной, но радость от скорой встречи усыпила тревогу и не дала заподозрить неладное, пока паладин не переступил порог её комнаты.

— Я не должен здесь находиться, но не мог не прийти, — были его первые слова. — Сейчас я нарушаю и свои собственные правила, и те, что были установлены до меня и подкреплены опытом многих достойных служителей Храма.

— Не понимаю, — растерялась Айвет. — В последние дни мы не раз беседовали наедине. Что же изменилось?

— Прежде чем я всё объясню, вы должны кое-что узнать. Я люблю вас. Люблю с первой минуты нашего знакомства и обречён стать несчастнейшим из людей, ибо очень скоро вы возненавидите меня.

— Что за странные мысли пришли вам в голову? Я никогда не... — начала вконец растерянная Айвет.

— Не спешите давать обещания, ведь одно моё слово заставит вас нарушить их. Не буду тянуть время, его и так немного. Мне больно это говорить, но мои братья подозревают, что преступник, которого мы искали, — принц Дэрил.

Айвет не сразу поняла смысл последней фразы, а осознав его, даже не испугалась и спокойно произнесла:

— Нет, не может быть.

— Боюсь, у нас есть доказательства вины принца.

Внезапная догадка была подобна удару раскалённым мечом.

— Это всё Джоас, да? Он навёл вас на нелепые подозрения?

— Джоас? Не понимаю, при чём здесь он.

— Разве он не приходил к вам сегодня ночью? Он говорил, что знает имя преступника.

— Последний раз я видел вашего кузена вчера утром. Если у него есть какие-то догадки по поводу личности злодея, мне нужно поговорить с ним.

"Так поговорите! Найдите его и поговорите!" — едва не выкрикнула Айвет, но вовремя остановилась. Что если подозрения Джоаса касались Дэрила? Тогда слова кузена послужат лишним доказательством правоты паладинов и брат будет оправдан, только когда на него наденут Оковы страдания. А если... Айвет постаралась отогнать безумную мысль, но страх всё-таки пришёл. И вместе с ним — понимание.

— Вы искали у меня магические способности, потому что подозревали Дэрила? — спросила она.

Ксантир опустил голову:

— Мы не знаем, в каких случаях от союза мужчины и женщины рождаются маги. Знаем только, что все дети одних родителей либо несут в себе магический талант, либо лишены его. И если один ребёнок наделён великой силой, то остальные будут слабы.

— Мои магические способности не слабые, их просто нет. Вы же сами видели.

— Нам неизвестны случаи рождения магов-близнецов. Возможно, кто-то из детей при таком раскладе остаётся обычным человеком. К тому же, вы женщина. Магия не любит женщин.

— А наша мать? Почему вы интересовались её смертью?

— Я пытался понять, что с ней случилось. В этой истории много странного. Рождение ребёнка, наделённого способностями к магии, всегда сопряжено с серьёзным риском для жизни женщины, однако королева Налисия заболела спустя несколько дней после вашего с братом появления на свет. В тот момент во дворце не было ни одного мага и ни одного служителя Храма. Полагаю, некто мог в тайне облегчить роды и замедлить проявление их последствий.

— Видимо, об этом позаботился Дэрил, — горько усмехнулась Айвет. — Пока я не услышала ничего, доказывающего его вину. Я — его сестра, и у меня нет способностей к магии. Вы объясняете это тем, что мы близнецы. Наша бедная мать скончалась от неизвестной болезни, но вы и в обстоятельствах её смерти отыскали злой умысел. Дэрил увлечён вещами, не имеющими отношения к магии. Я пытаюсь понять, почему вы решили обвинить его, и не могу.

Она чувствовала, как к горлу подступает предательский комок, а глаза готовы наполниться слезами. Мужчина, который нравился ей и от которого она впервые услышала слова любви, собирался отнять у неё самое дорогое, ничего толком не объяснив, будто желая специально причинить ей боль.

— Сейчас вам будет трудно понять, — вздохнул Ксантир. — Доказательства, полученные мной и моими братьями, может увидеть только служитель Храма. Мы понимаем, как серьёзны наши обвинения. Хорн убеждает помедлить с ними. Другие братья колеблются.

— Отец не поверит вам. Он не позволит арестовать Дэрила.

— Король — умный человек. Он не станет рисковать, а вас я прошу вас об одном. Не приближайтесь к принцу, избегайте встреч с ним. Если ваш брат виновен, то он, не задумываясь, причинит вам зло. Посвящённые в магию крови могут притворяться любящими родственниками и верными друзьями, но в случае опасности с лёгкостью жертвуют близкими людьми.

— Хватит, я больше не хочу вас слушать! — прошептала Айвет. — Вы говорите ужасные вещи. Пожалуйста, оставьте меня одну.

— Обещайте, что не подойдёте к нему сейчас, — настаивал паладин.

— Хорошо, обещаю. Уходите.

В глазах Ксантира застыла тоска. Он вышел быстро, не оборачиваясь, а принцесса ещё долго стояла посреди комнаты потрясённая, испуганная и не понимающая, что ей делать дальше.

8.

Прошло немало времени, прежде чем Айвет смогла поймать разбегающиеся мысли и обдумать план дальнейших действий. В первую очередь она должна была отыскать Джоаса и заставить его назвать имя преступника. Если кузен подозревал в злодеяниях не Дэрила, а кого-то другого, Айвет собиралась немедленно позвать паладинов. Если же факты, известные Джоасу, доказывали вину принца, ей предстояло убедить кузена молчать. Существовал и самый неприятный вариант развития событий, при котором Ксантир опережал её и получал от Джоаса подтверждение своей правоты. В этом случае вся надежда оставалась на короля. Служители Храма пользовались непререкаемым авторитетом, но не они устанавливали законы государства. Обвинение в преступлении одного из членов королевской семьи было делом настолько серьёзным, что не могло обойтись без личного участия правителя.

"О чём я думаю? — поразилась Айвет. — Неужели я поверила в виновность брата? Ему нет дела до магии. И уж конечно, он не совершал тех ужасных преступлений, о которых рассказывал Ксантир. Я бы почувствовала перемену в нём. Он не мог незаметно для меня превратиться в бездушное чудовище".

Однако тревожное сомнение, поселившееся в её душе после разговора с Ксантиром, не желало отступать. Развеять его мог только Джоас, который словно сквозь землю провалился. Айвет заглянула в покои кузена, побывала возле комнат, где остановились паладины, и задала осторожный вопрос стоявшему рядом стражнику. Тот уверял, что Джоас даже мимо не проходил. В библиотеке Айвет с подозрением покосилась на стену, за которой скрывался потайной ход. Мог ли кузен снова сбежать из дворца? Такой поступок был вполне в его духе. Айвет чувствовала, как начинает сердиться. Джоас в очередной раз не сдержал своего слова. И пускай сегодня его безответственность могла оказаться кстати, он исчез в тот момент, когда нужен сильнее всего.

Поиски обещали затянуться. Принцесса спустилась в сад, зашла на стрельбище, не оставила без внимания даже конюшню, казармы и кухню. Джоаса нигде не было. Никто из встреченных людей его не видел. Окончательно выбившись из сил, Айвет решила вернуться к себе, но обнаружила, что ноги сами несут её к покоям Дэрила.

Да, она помнила об обещании, данном Ксантиру. Вот только нужна ли ей защита от собственного брата? Она должна помочь ему, а не прятаться. Дэрил первый, кто опровергнет нелепые обвинения паладинов.

Айвет надеялась, что уверится в невиновности брата, едва окажется рядом с ним, но всё случилось совсем иначе.

Принц сидел в кресле у окна, и Айвет потрясла его смертельная бледность. Никогда раньше она не видела Дэрила таким. На его лице не было ни кровинки, побелели даже губы, а глаза лихорадочно блестели, и взгляд казался испуганным, затравленным.

— Дэрил! — выдохнула Айвет. — Ты ужасно выглядишь!

— Знаю, — отозвался принц.

— Что с тобой? Ты болен?

— Нет, я просто устал. Не беспокойся обо мне.

— Не беспокоиться? Да ты посмотри на себя! Краше в склеп несут!

Дэрил раздражённо махнул рукой, словно отгоняя навязчивое насекомое.

— По поводу того, что паладины считают тебя преступником, мне тоже не следует волноваться?

— Вот как? — Новость, похоже, не слишком впечатлила брата. — Откуда ты знаешь? Они ведь соблюдают секретность.

— Ксантир рассказал. Его послушать, так у нас во дворце случился настоящий заговор. А ещё я не должна приближалась к тебе, представляешь?

— И всё же ты здесь.

— Я не поверила ему.

— А вдруг паладины правы? Что если я и впрямь тот самый маг?

В глазах Дэрила больше не было испуга. Напротив, его взгляд стал жёстким, колючим и каким-то чужим.

— Тогда я буду защищать тебя, — прошептала Айвет, с ужасом осознавая, что брат задаёт вопросы не из праздного любопытства.

— Неправильный ответ! — резко оборвал её Дэрил. — В этом случае ты должна вести себя так, чтобы никто не посмел обвинить тебя в пособничестве. Ведь именно тебе предстоит восстанавливать доверие народа к королевской семье. Ошибёшься — и всё сделанное нашими предками окажется напрасным, сгинет в пучине времени.

Принцесса замерла не в силах что-либо сказать. Брат повысил на неё голос, напомнил о долге. Его словно подменили, и у Айвет нашлось лишь одно объяснение происходящему. То самое, в которое невозможно было поверить.

— Впрочем, я рад твоему приходу, — сказал Дэрил, — у меня есть кое-что для тебя.

Он поднялся с кресла, открыл проход в потайную комнату и, бросив сестре короткое "идём", исчез в темноте. На негнущихся ногах она спустилась следом за ним.

Принц сосредоточенно обшаривал полки в своём убежище. С одной он достал большую чёрную шкатулку, протянул её Айвет и сообщил:

— Тебе пригодится то, что находится внутри.

Айвет попыталась поднять крышку, но та не поддалась. Ни скважины для ключа, ни иного механизма для открытия шкатулки принцесса не видела.

— Там есть секрет, — сказал Дэрил. — Потом с ним разберёшься, а сейчас возьми вот это.

Следующим даром оказалась пара толстых журналов в потрёпанных обложках.

— Дневники короля Иснаира, — пояснил принц. — Воспользуйся ими, если когда-нибудь захочешь изменить мир.

Айвет заглянула в один из журналов, пробежала глазами по покрытой мелкими округлыми буквами странице и удивлённо заметила:

— Это не почерк деда.

— Теперь перейдём к главному, — проигнорировав её слова, объявил Дэрил. В руках он держал аккуратно свёрнутый и скреплённый печатью лист бумаги. — Передай моё письмо Джоасу. В нём я прошу увезти тебя из дворца. У нашего кузена есть маленький секрет — ключ к потайному ходу, о котором никто не знает. Уезжайте как можно скорее, лучше всего в западную резиденцию. Она находится достаточно далеко от Храмов. Избегайте общения со слугами Творца, сейчас вы не найдёте у них помощи.

— Ты предлагаешь мне бежать после того, как сам же помешал отцу отослать меня? — поразилась Айвет.

— Я ошибся! — выкрикнул принц. — Понимаешь? Ошибся! Тебя не должно быть во дворце.

— Но я здесь. Так стоит ли исправлять эту ошибку? Я хочу помочь, хочу понять тебя. Если выхода нет, давай убежим вместе!

Дэрил покачал головой.

— Слишком поздно. Ксантир успел рассказать, насколько опасно находиться в присутствии человека, посвящённого в магию крови и загнанного в угол? Если не хочешь проверить это на себе, уходи. Убирайся немедленно, слышишь?!

Айвет не заметила, когда начала плакать. Там, в комнате Дэрила, или по пути к своим покоям. Слёзы лились сами собой. Она не видела ничего вокруг, просто брела по коридору, прижимая к груди шкатулку, дневники и письмо и повторяя про себя: "Я не уйду. Не уйду".

Возникшего рядом Борка Айвет тоже заметила не сразу.

— У меня важные новости, — тихо сообщил телохранитель.

— Они могут подождать? — всхлипнула принцесса.

— Боюсь, что нет.

Айвет не стала спорить. Если Борк собирался поведать нечто, по его мнению не терпящее отлагательств, она выслушает его. Для неё же самое важное и серьёзное уже случилось.

— Мне стало известно, что паладины собираются обвинить в преступлениях вашего брата, — объявил Борк, едва за их спинами закрылась дверь.

От неожиданности у Айвет мигом высохли слезы. Король не зря рассчитывал на Борка, который в очередной раз продемонстрировал свои шпионские таланты.

— Отец уже знает? — осторожно спросила она.

— Нет. Вначале я решил поговорить с вами, но вы, похоже, не сильно удивлены.

— Ксантир был у меня сегодня утром и рассказал о подозрениях. А почему ты не пошёл к отцу?

— Боюсь, что впервые в жизни не знаю, как правильно поступить. Реакция короля может быть непредсказуемой. Я не хочу навредить принцу раньше времени.

— О каком вреде ты говоришь? Отец должен поддержать Дэрила.

— Не обманывайте себя, Ваше высочество. Король никогда не простит его, если он окажется виновным.

— Что же делать? — беспомощно спросила Айвет.

Борк пожал плечами:

— Нам остаётся ждать. Я ничего не скажу Его величеству. Скорее всего, через несколько часов паладины арестуют вашего брата и наденут на него Оковы страдания. Надеюсь, эта проверка докажет его невиновность.

— А если Дэрил виновен? — не выдержала Айвет и замерла, испуганно глядя на Борка.

Тот даже бровью не повёл. Видимо, подобной возможности он не исключал и после небольшой паузы произнёс:

— В таком случае мы ничем не сможем помочь принцу. Вы плакали из-за него?

Айвет кивнула, готовая вот-вот разрыдается вновь.

— Прошу, Борк, помоги, — прошептала она. -Должен быть хоть какой-то выход.

Борк не стал пускаться в рассуждения о тщетности попыток защитить человека, уличённого в занятиях запретной магией. Он задумался. Айвет, затаив дыхание, взирала на него.

— Наша единственная надежда находится в Лоандане, — медленно проговорил телохранитель.

— Дэрил не захочет бежать.

— Речь не о нём. В город должен попасть я. Возможно, кое-кому из моих знакомых известно средство облегчить участь принца. Хотя я бы не стал всерьёз на них рассчитывать. Да и покинуть дворец сейчас не получится.

— Способ есть, — выдохнула Айвет. — Джоас нашёл потайной ход за пределы замка и ключ к нему.

Оказывается, Борка всё-таки можно было удивить. Впервые в жизни Айвет видела на его лице искреннее изумление.

— Дверь находится в библиотеке, — быстро заговорила она. — Там есть углубление на стене. К нему надо приложить старинный перстень. Тот самый, который подарил Джоасу отец, помнишь? Подземный туннель ведёт к внешней стене замка. Правда, сейчас день и тебя наверняка заметят, но сегодня ночью мы...

— Ночью? — прервал её Борк. — Вы хотите сказать, что покидали дворец и разгуливали по городу? Поверить не могу! Мне-то казалось, что вам в отличие от Джоаса присуще здравомыслие. Как вы решились на такое? А ваша служанка... надо признать, актрисой она оказалась талантливой! Отвлекала меня, как могла.

— Борк! — взмолилась Айвет. — Я признаю свою вину, но давай хоть ненадолго забудем об этом. После ругай меня, сколько захочешь, а сейчас скажи, поможет ли нам потайной ход?

— Не знаю. Как только добуду перстень, попытаюсь выбраться в город.

— Если отыщешь Джоаса, передай, что я хочу поговорить с ним.

— Никуда этот мальчишка от меня не денется, — пообещал Борк. Судя по его тону, Джоасу можно было только посочувствовать.

Следующий час Айвет провела в тщетных попытках успокоиться. Она ждала появления кузена, но время шло, Джоаса всё не было и напряжение нарастало.

Потом в комнату заглянула Таниша, чтобы со скорбным видом сообщить:

— Вы сегодня совсем ничего не ели.

— Не хочется, — отозвалась Айвет. — Окажи услугу. Разведай, где сейчас паладины. И загляни к Дэрилу. Спроси, не надо ли ему чего-нибудь. Потом вернёшься и расскажешь, как он. Если увидишь что-то странное, тоже сперва доложи мне. Хорошо?

Таниша ещё раз растерянно кивнула, отправилась выполнять распоряжение, но так и не вернулась.

"Сговорились они что ли?" — раздражённо подумала Айвет и уже собиралась сама заняться поиском исчезнувшей Таниши, когда за дверью раздались отчаянные крики.

9.

Крови было совсем мало — небольшое тёмное пятно на платье под левой грудью. На лице Таниши застыло спокойное, умиротворённое выражение без следа испуга или страдания. Девушка никак не походила на жертву запретного ритуала. Казалось, что она просто спит.

Или заснула сама Айвет, и всё случившееся было очередным ночным кошмаром. Ведь только во сне Таниша могла лежать мёртвой на полу в комнате Дэрила, а сам принц, безучастный ко всему, стоять в стороне. Конечно, его спокойствие было следствием наложенного паладинами заклятия. Ксантир заверил, что оно не причиняет принцу боли, просто обездвиживает его.

Вопли служанки, заглянувшей в покои Дэрила, когда туда вломились паладины, привлекли внимание и стражи, и других слуг. Айвет прибежала одной из первых да так и застыла у двери, поражённая представшей перед ней картиной. Мир рухнул. В нём не осталось ничего, способного удержать её на плаву. Она медленно погружалась в пучину отчаяния, а вокруг суетились люди, паладины разгоняли любопытствующих, потом появились советники, вслед за ними — король. На отца Айвет взглянула мельком. Радерик был откровенно взбешён, и рассчитывать на его снисхождение не приходилось.

— Он убил её вот этим. — Ксантир продемонстрировал собравшимся тонкий кинжал с золотой рукоятью.

— Вы позволите рассмотреть поближе? — спросил Флокк.

Паладин протянул кинжал советнику.

— Этой вещице не одна сотня лет, — заметил тот. — Руны на лезвии мне незнакомы.

— Наследие Ас'гатеса, — сказал Хорн, с отвращением глядя на кинжал.

— Руны начертаны в помощь не слишком одарённым магам, — пояснил Ксантир. — Думаю, это оружие отобрало немало жизней, прежде чем попало к принцу.

— Даже знать не хочу, где он его достал, — прорычал король. — Что вы намерены делать?

— Надеть Оковы страдания, хотя едва ли они откроют нам нечто новое. Однако последняя проверка — часть нашей миссии. — Паладин старательно избегал смотреть на Айвет. — После судьба принца будет в ваших руках. Мы сами вынуждены настаивать на казни. Человек, познавший магию крови, опасен, даже когда находится под стражей. За ним требуется постоянный надзор, а в случае с вашим сыном любые предосторожности могут оказаться напрасны. Он слишком силён. В этом мы убедились ещё до того, как прибыли сюда.

— Он успел натворить достаточно для вынесения смертного приговора, — произнёс король, и сталь в его голосе поразила Айвет в самое сердце, убивая последнюю робкую надежду на спасение брата.

Смущённо молчали советники. Если у них и было иное мнение касательно выбора наказания для Дэрила, они не решались его озвучить.

— С вашего позволения, мы займём одну из камер в темнице, — сказал Хорн.

Под наблюдением паладинов принц побрёл к выходу, каждое движение давалось ему с явным трудом. Проходя мимо Айвет, он тихо проговорил:

— Прости меня, я не хотел. Пожалуйста, поспеши.

Никто не обратил внимания на его слова.

— Ты знала? — был первый вопрос короля, когда они остались вчетвером.

— Я узнала сегодня, — честно призналась Айвет.

— Как такое могло случиться? Как он смог обмануть всех нас? И почему здесь нет Борка?

Бледные советники дружно развели руками. Принцесса благоразумно промолчала.

— Борк был обязан что-то заметить, — распалялся король. — Он ведь уже имел дело с подобными личностями.

— Речь идёт о твоём сыне, — напомнила Айвет.

— У меня нет сына, — отрезал Радерик.

— Неправда! Не лги себе! Он есть, но очень скоро его и правда не станет. И тогда ты не сможешь изменить ничего. Не сможешь поговорить с ним и узнать, почему он поддался тьме. Что если ответ не в беспричинной жестокости? Мне он ничего не сказал, так может, откроется тебе!

Айвет не знала, откуда у неё взялись силы на эту вспышку. Не дожидаясь ответа короля, она выскочила за дверь. Ей хотелось убежать подальше от отца, отрекшегося от сына, от советников, не сказавших ни слова в защиту Дэрила, от мёртвой Таниши. Эту потерю принцесса ещё не успела осмыслить. Для неё Таниша продолжала жить, смеяться, читать вслух книги и смотреть влюблёнными глазами на Борка. Айвет с убийственной ясностью понимала, что виновата в гибели служанки. Зачем ей понадобилось отправлять Танишу к брату? Ксантир ведь предупреждал об исходящей от принца угрозе, да и сам Дэрил упоминал о ней. Сестру он не тронул, зато другую девушку не пощадил.

Десятки вопросов крутились у Айвет в голове. Неужели Дэрил стал одним из тех беспощадных магов крови, которые живут убийствами невинных людей? Когда он изменился? Почему она оказалась так слепа? Айвет отчаянно пыталась припомнить хоть какие-то странности в поведении брата и приходила к однозначному выводу — в последнее время он оставался таким же, каким она знала его с детства. Выходит, Дэрилу удалось обмануть всех, в том числе Борка. Кстати, где бы ни пропадал бывший шпион, помочь принцу он не успел. Вина Дэрила неоспорима, сам он находится в окружении паладинов, связанных священной цепью, и вряд ли существует способ спасти его.

В довершение ко всему, исчез Джоас — единственный, с кем Айвет могла и хотела поговорить. Что-то изменилось в их отношениях за последние дни, а может, всего за одну прошлую ночь.

Странно устроен мир. Ещё вчера она чувствовала себя счастливой, гуляя по саду с Ксантиром и сбежав из дворца с Джоасом, и вот теперь не осталось ничего, только обречённое ожидание. От мысли о пытке, которая ждала брата, сердце Айвет разрывалось на части, и, вопреки здравому смыслу, она испытывала сильнейшую обиду на Ксантира, просто исполнявшего свой нелёгкий долг.

Из окна комнаты принцесса смотрела на закат, за пеленой слёз не различая ничего, кроме пятен света. Пятна становились всё ярче, свет резал глаза, Айвет зажмурилась и стояла так, пока за спиной не стукнула дверь. Резко обернувшись, она увидела Борка, а рядом с ним того, кого никак не ожидала встретить ещё раз.

Маленький лысый человек в тёмном балахоне рухнул на колени и уткнулся лбом в пол, продемонстрировав знакомую Айвет татуировку на затылке.

— Мы пришли, как только это стало возможным, — сообщил телохранитель.

— Борк... — прошептала Айвет. — Таниша мертва. И они арестовали Дэрила!

— Знаю, — поморщился Борк. — Я привёл к вам Дорсика. Он лидер одного маленького общества. Его члены якобы заняты поиском фактов, отрицающих существование Творца, но на самом деле имеют нездоровый интерес к запретной магии, поэтому я приглядываю за ними.

— Хочешь сказать, что покрывал людей, посвящённых в магию крови? — ахнула Айвет.

— Вы не так поняли, Ваше высочество. Среди них нет ни одного мага. Их общество располагает несколькими старыми книгами и артефактами, которые никому не причиняют вреда. В противном случае я бы давно занялся ими. Некоторые знания полезно приберечь для себя. Ну-ка, вставай!

Борк бесцеремонно схватил Дорсика за шиворот и поставил на ноги. Тот всхлипнул, испуганно посмотрел на принцессу.

— Мне стало известно о... несчастье, случившимся с вашим братом... принцем Дэрилом... — запинаясь, пролепетал он.

— Не тяни, — оборвал его Борк, — говори, что у тебя есть.

Порывшись в складках балахона, Дорсик извлёк небольшой бархатный мешочек и протянул его Айвет. Она нахмурилась, попыталась вытащить содержимое мешочка, но тут же ойкнула, отдёргивая руку. На пальцах проступили капли крови.

— Осторожно! — запоздало предупредил Дорсик.

Следующая попытка достать неизвестный предмет увенчалась успехом. На ладонь Айвет лёг покрытый рунами золотой диск. По его краям торчало шесть коротких острых шипов, в центре выступала молочно-белая полусфера.

— Как это может помочь? — недоуменно спросила принцесса.

— Сожмите диск в левой руке, — чуть слышно пробормотал Дорсик, словно бы разговаривал сам с собой. — Вопреки боли, познайте то, что было сокрыто, и, воспарив на крыльях ночи, найдите оружие, разрушающее нерушимое. Оно станет началом конца. С ним вы сможете получить желаемое.

— Что? О чём ты говоришь? — не поняла Айвет.

Вместо ответа Дорсик затрясся всем телом, закатил глаза и осел на пол.

— Слабый народец, — фыркнул Борк и пнул Дорсика. Отрицатель тихо застонал.

— Он сказал мне не всё! Приведи его в чувство! — в отчаянии воскликнула Айвет.

Телохранитель потряс Дорсика за плечи, пнул ещё несколько раз, даже облил водой из графина. Никакого эффекта его действия не возымели.

— Боюсь, ничего не выйдет, — признал Борк. — Слишком уж он перенервничал. Этот тип был уверен, что никто не знает правды о нём и его дружках. И тут появляюсь я. Излагаю свои требования, волоку во дворец. Он готов был упасть в обморок ещё до того, как мы подошли к замку.

— Ты напугал его. Теперь мы не узнаем, как помочь Дэрилу.

— Возможно, он уже всё сказал. Его слова были похожи на описание некоего магического ритуала.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы магический ритуал совершал человек, не наделённый способностями к магии? Для меня эта штука совершенно бесполезна!

Айвет с досадой бросила диск на пол.

— Я бы не стал так пренебрегать последней надеждой на спасение принца. — Борк осуждающе покачал головой. — Попробуйте сделать то, о чём говорил Дорсик. Другого выхода всё равно нет. А мне надо увести нашего гостя.

— Подожди! Если ты был в Лоандане, значит, виделся с Джоасом. Где он? Почему не пришёл ко мне? Не появился даже после убийства Таниши?

— Прошу избавить меня от необходимости давать объяснения, Ваше высочество, -Тон Борка стал неуместно официальным. — Они не доставят удовольствия ни вам, ни мне. Джоас в порядке. Вам достаточно знать это.

— Нет, не достаточно. Что с ним случилось? Приказываю ответить на мой вопрос.

Борк тяжело вздохнул. Помедлил, по-видимому, ожидая, что Айвет отступит, но она продолжала упрямо смотреть ему в глаза.

— Ваш кузен не любит ни в чём себе отказывать, — неохотно начал Борк. — Вино, женщины... Порой и то, и другое в непотребных количествах. Король не считает это проблемой, спускает ему всё с рук. Вчера вечером, вернувшись с прогулки, Джоас отправился сначала в погреб за выпивкой, а после — в постель одной юной особы по имени Криста. Её комната на первом этаже, возле кухни. Они хорошо провели время. Сегодня мне с трудом удалось его разбудить. Перстень он отдал, но идти никуда не захотел. Продолжил свои развлечения.

— Джоас не мог так поступить. Он обещал сделать совсем другое.

— Если не верите, спускайтесь вниз и поищите подтверждение моих слов, — жёстко отрезал Борк, — но я вам советую подумать о брате. Быть может, вы ещё спасёте его жизнь. Не упустите этот шанс.

10.

Борк и Дорсик давно ушли, а принцесса всё никак не могла опробовать предложенный отрицателем способ спасения Дэрила. Диск по-прежнему валялся на полу. Айвет с опаской смотрела на него, не решаясь поднять. И дело было не в боязни поранить руку и испытать ту самую боль, о которой говорил Дорсик. Диск не нравился принцессе. В нём таилось нечто хищное, угрожающее. С одной стороны, Айвет не очень-то верила в возможность самостоятельно провести магический ритуал, с другой — её с детства учили думать о последствиях принятых решений. Оружие, разрушающее нерушимое. Как оно поможет Дэрилу? И что станет с паладинами?

Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своими сомнениями. Получить поддержку или, напротив, быть остановленной. Дожидаться возвращения Борка не имело смысла. Телохранитель дал ясно понять, что одобряет использование артефакта. Просить совета у Флокка или Тилуна было глупо. Скорее всего, они просто доложили бы о намерениях принцессы королю. Во дворце оставался один человек, которому она могла довериться.

Ксантир говорил, что на сотворение Оков страдания уходит немало времени. Решившись на небольшую отсрочку, Айвет отправилась на поиски комнаты Кристы. Делом это оказалось несложным. Первая же служанка подробно объяснила, куда надо идти, поэтому очень скоро Айвет оказалась перед закрытой дверью, тщетно прислушиваясь к стоявшей за ней тишине. Помедлив несколько минут, принцесса не слишком решительно толкнула её.

Помещение оказалось тесным и душным. Здесь едва умещались кровать и стол, уставленный бутылками из-под вина. На полу была разбросана одежда, а на кровати спал тот, кого Айвет надеялась застать в положении, не столь откровенно иллюстрирующем рассказ Борка.

После минутного замешательства она шагнула вперёд, стараясь не обращать внимания ни на наготу Джоаса, ни на лежащую рядом с ним девушку, но сохранить спокойствие не получилось. Жгучее, неприятное чувство захлестнуло её. Она уже протянула руку, чтобы дотронуться до плеча кузена, потом передумала, отвернулась и быстро вышла из комнаты. Обида и ревность, терзавшие её в эти минуты, ненадолго заглушили даже боль от случившегося с Дэрилом, хотя Айвет скорее бы умерла, чем призналась, что её задела близость Джоаса с другой женщиной.

Ещё никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой. В покоях её ждали зажжённые свечи и печально потрескивавший камин. Обычно огонь в нём разводила Таниша. Воспоминания о погибшей служанке едва не заставили принцессу в очередной раз расплакаться. Глубоко вздохнув, она сдержала слёзы. Их время прошло, настала пора действовать.

Айвет подошла к столу, на котором лежали подарки Дэрила, взяла письмо, адресованное Джоасу, и, не испытывая ни малейших угрызений совести, сломала печать. Принц явно торопился, сочиняя послание. Оно было коротким и не очень понятным.

"Любезный кузен, прошу тебя позаботиться о том, чтобы Айвет уже сегодня оказалась как можно дальше от дворца. Зная о твоих чувствах к ней, надеюсь, что у тебя достанет мужества принять всё то, что будет происходить в ближайшее время, и ты найдёшь в себе силы защищать её, несмотря ни на что. Дэрил".

Айвет ещё раз перечитала текст, презрительно хмыкнула при упоминании о чувствах и бросила письмо в камин. Потом она попыталась открыть чёрную шкатулку, но не нашла даже щели, разделяющей крышку и основную ёмкость. Непонятно, на что рассчитывал Дэрил, заставив Айвет самостоятельно разгадывать секрет этой вещицы. Похоже, принц просто переоценил умственные способности сестры. Хорошо хоть ничто не мешало ей перелистать дневники деда. Впрочем, вряд ли их авторство принадлежало королю Иснаиру, размашистый почерк которого Айвет не спутала бы ни с чьим другим. На содержание записей она взглянула мельком.

"...серу и уголь смешать в указанной пропорции, растирать в ступке до получения однородной массы".

Что ни говори, а изменить мир при помощи пары старых алхимических журналов — затея ещё более безумная, чем провести магический ритуал, не имея способностей к магии. Да и зачем ей мир, если в нём не будет одного, самого близкого и любимого человека? Единственного, кто никогда не предаст.

Она осторожно подняла с пола диск, положила его на ладонь. Полусфера в центре из молочно-белой стала розовой. Вначале Айвет решила, что её обманывает зрение, но присмотревшись, убедилась: цвет и правда изменился.

Отступать было некуда. Крепко стиснув зубы, Айвет сжала руку в кулак. Шипы с лёгкостью проткнули кожу, и диск вдруг стал таким горячим, словно только что побывал в кузнечном горне. Охнув от неожиданности, принцесса попыталась отбросить артефакт, но тот намертво прилип к ладони. Пульсирующая боль поднималась вверх по руке. Айвет всё ещё сдерживалась, чтобы не закричать и не привлечь ненужного внимания, когда шипы начали удлиняться. Они яростно вгрызались в плоть, дробили кости. Мир померк. Айвет больше ничего не видела и не слышала вокруг. Слёзы застилали глаза, уши заложило от собственного крика. А потом она с ужасом осознала, что погружается во что-то вязкое и холодное. Тонет, как это бывало во сне. Проклятая жидкость затекала в рот, ноздри, уши, не позволяла глотнуть ни капли воздуха. Перед глазами вспыхивали яркие пятна. Теряя сознание, Айвет сопротивлялась неминуемой гибели. И лишь когда надежды на спасение не осталось, она с неожиданной ясностью поняла, что должна сделать. Слиться с окружением, стать его частью. Не всплыть, а нырнуть в неведомую пучину.

Усилием воли Айвет заставила себя расслабиться, позволила жидкости беспрепятственно проникнуть внутрь своего тела, и желанное облегчение пришло. Страх отступил. Боль стихала. Диск на ладони начал медленно остывать. Айвет увидела, что по-прежнему стоит посреди комнаты, но продолжала ощущать, как вокруг колышутся невидимые волны. Вскоре они заполнили её всю, подарили чувство необычайной легкости и удовлетворения.

Левая рука тем временем ожила. С отстранённым любопытством Айвет наблюдала, как её пальцы совершают движения и пассы, к которым она не имела ни малейшего осознанного отношения. Затем послышался тихий шёпот. Женский голос произносил странные слова на незнакомом языке. Айвет жадно ловила каждый звук в попытке понять чужую речь. Ей казалось, она знает значения этих слов, просто никак не может сосредоточиться и вспомнить. Сама того не замечая, она начала повторять их вслед за голосом. Слова завораживали. Очень скоро всё остальное перестало иметь значение, а новая волна боли, прокатившаяся по телу, вместо страдания принесла наслаждение. За первой волной последовали вторая, третья... Айвет не знала, как долго стояла, выгнувшись дугой и желая одного — чтобы мучительное удовольствие, которое она испытывала, продлилось как можно дольше. Когда же всё закончилось, она не смогла сдержать стона разочарования.

Некоторое время Айвет недоумённо оглядывалась по сторонам, с трудом узнавая собственную комнату. Потом её внимание привлёк один из предметов интерьера — большое круглое зеркало в золотой раме. По ту сторону стекла притаилось существо на вид столь же прекрасное, сколь отталкивающее. Черты его лица можно было назвать идеальными, если бы не бледная, покрытая серыми прожилками кожа, ядовито-алые губы и лишённые белков тёмные глаза с приподнятыми кверху наружными уголками. Лицо обрамляла густая копна смоляных волос. Существо приоткрыло рот, продемонстрировав острые зубы, чуть повернуло голову, и Айвет почувствовала, как напряглась её собственная шея. Она опустила глаза, взглянула на руки и обнаружила, что пальцы удлинились, стали тоньше и теперь заканчиваются самыми настоящими когтями. Существо в зеркале было её отражением. Это она, Айвет, превратилась в демона — одно из чудовищных порождений магии крови.

Принцесса знала, что должна испугаться, но страха не было. Напротив, случившиеся изменения казались естественными, необходимыми. Она ощущала силу внутри себя. Сила бурлила, рвалась наружу. Никогда раньше Айвет не испытывала ничего подобного. От недавних переживаний не осталось и следа. Она больше не была беспомощным наблюдателем и получила власть изменить неизбежное: защитить брата, остановить паладинов.

Одежда вдруг стала слишком тесной. Айвет провела когтями по рукаву платья. Ткань разошлась легко, словно разрезанная ножницами портного. Несколько движений руками — и принцесса освободилась от неудобного наряда, с интересом осмотрела себя в зеркале. Раньше ей не раз доводилось слышать от Таниши восторженные слова о своей фигуре, но красота человеческого тела не шла ни в какое сравнение с изяществом линий тела демона. Айвет всё ещё любовалась новым обликом, когда воздух за её спиной стал плотнее, подёрнулся мутной дымкой и над плечами принцессы развернулись могучие чёрные крылья. Чернее ночного неба, чернее самого непроглядного мрака, они будто бы несли частицу той первозданной тьмы, которая окутывала мир в начале его творения. Крылья нетерпеливо дрожали: они требовали действия. Потеряв всякую способность контролировать полученную силу, Айвет ринулась к окну и, выбив вместе со стеклом кусок стены, выпрыгнула наружу.

Воздушные потоки радушно приняли её в свои объятия, подняли на высоту птичьего полёта. Она неслась сквозь ночь, наслаждаясь пьянящим чувством свободы. Ветер бил ей в лицо, внизу мелькали огни людских поселений, но, несмотря на бешеную скорость, Айвет успевала заметить то, что раньше было от неё сокрыто.

Вот в стороне вспыхнул оранжевый огонёк. Кто-то сотворил огненное заклятие. Совсем слабое. Прервать его так же легко, как задуть свечу.

Чуть позже ей навстречу попалось мерцающее багровое облако — следствие куда более мощного заклятия крови. Когда облако найдёт себе жертву, участь её будет незавидной. Хотя служители Храма могут перехватить его раньше.

А вот и сам Храм. Белый столб света, устремлённый в небо. Забыв об осторожности, Айвет почти вплотную приблизилась к нему. Её заметили. С земли взметнулась тонкая золотая сеть, но демон был быстрее. С лёгкостью увернувшись и избежав пленения, он растворился во тьме.

Айвет могла лететь долго, очень долго. Целый мир был открыт перед ней, новые возможности потрясали. Прошлое потерялось в невообразимой дали, и даже мысли о судьбе брата почти оставили сознание. Только на самом его краю застряло крохотное зёрнышко тревоги. Оно мешало разорвать связь с домом, сделать свободу абсолютной.

Издав пронзительный недовольный крик, демон повернул назад, к Лоандане.

Айвет не знала, где отыскать оружие, о котором говорил маленький человечек, подаривший ей силу. Она самоуверенно полагала, что может сразиться с паладинами голыми руками, однако делать этого не пришлось.

Едва добравшись до столицы, Айвет заметила блеск в облаках и без труда отыскала его источник. Большой двуручный меч, окутанный алым сиянием, парил прямо над замком. На первый взгляд, меч был самым обыкновенным. Кажется, она видела похожий то ли у одного из стражников, то ли на оружейной стойке. Рукоять меча удобно легла в ладонь. Несмотря на внушительный вид, оружие почти не имело веса. Айвет покрепче сжала его и обратила взор вниз в поисках цели для удара.

Сейчас для неё не существовало ни стен, ни иных преград. Она увидела четыре яркие искры, связанные золотыми нитями. Искры окружал кроваво-красный туман, который клубился, пытался приблизиться и отступал перед исходившим от них жемчужным сиянием. Кажется, Дэрил нашёл способ сопротивляться. Хорошо, очень хорошо. Именно в эти мгновения, когда служители Храма заняты борьбой с туманом, они не ожидают нападения со стороны ещё одного врага. Айвет больше не испытывала сомнений. Демоном овладела жажда разрушения, и принцесса поддалась ей. Меч взлетел в воздух. Падая, его лезвие удлинилось, достигло одной из золотых нитей и с лёгкостью перерубило её. Послышался звук, похожий на звон рвущейся струны. Искры вздрогнули, поблекли. Из тумана к ним тут же метнулись тонкие кровавые щупальца, обвились вокруг, начали душить.

Айвет не видела, чем закончилась эта ставшая неравной битва. Меч исчез. Крылья перестали слушаться. Она то ли летела, то ли падала вниз, но, оказавшись рядом с проломом в стене своей комнаты, смогла ухватиться за камни, заползти внутрь и рухнуть на пол.

Силы покинули её. Она долго лежала на спине, закрыв глаза, потом с трудом разомкнула веки, поднесла к лицу левую руку и зажмурилась. Диска на ладони не было. Вновь ставшая человеческой кисть представляла собой чудовищную смесь из рваной кожи, обугленной плоти и костей.

Странно, Айвет почти не чувствовала боли. Она даже попыталась встать, опираясь на здоровую руку, когда сверху навалилась тяжесть. Чем больше усилий Айвет прилагала, чтобы подняться, тем сильнее её прижимало к полу. Она уже не могла ни шевелиться, ни дышать, а невидимая стена всё давила и давила.

"Я умираю", — успела понять принцесса за мгновение до того, как сознание оставило её.

11.

Стены были чёрными, пол и потолок — белыми. Айвет стояла в начале узкого коридора, который тянулся вперёд, насколько хватало глаз. Она растерянно огляделась, провела ладонью по стене у себя за спиной. Ничего, похожего на дверь, обнаружить не удалось. Сама стена оказалась чуть тёплой и совершенно гладкой. Принцесса помнила, как лежала, вдавленная в пол неведомой силой, без одежды, с искалеченной рукой. Сейчас на ней было длинное чёрное платье, она не испытывала ни боли, ни усталости, а на кисти не осталось даже царапины. Видимо, она всё-таки умерла. Вот только окружающее пространство никак не вязалось с представлениями Айвет о загробном мире.

Готовая к любым неожиданностям, она сделала несколько осторожных шагов вперёд. Ничего не случилось. Айвет пошла быстрее, вглядываясь вдаль в надежде увидеть конец коридора. Через некоторое время она обнаружила, что идёт по чёрному полу вдоль белых стен. Перемена случилась удивительно плавно и не сразу бросилась в глаза. Вскоре цвета вновь поменялись местами, но сколько бы ни пыталась Айвет найти линию, отделявшую чёрное от белого, сосредоточиться на границе между ними не получалось. Оставив бесполезное занятие, принцесса продолжила путь.

Чем дольше она шла, тем чаще чередовались цвета. В конце концов они распались на множество мелких квадратов. Теперь коридор будто бы был выложен мозаикой.

Айвет почувствовала страх. Она оказалась совсем одна в странном туннеле, ведущем в никуда. Несколько минут принцесса боролась с подступающей паникой, потом не выдержала и побежала. Этот бег не принёс ни спасения, ни облегчения. Она как будто и не сдвинулась с места: вокруг была всё та же чёрно-белая картина.

На самом деле Айвет догадывалась, что выхода не найдёт. Она отчаянно хотела упасть, закрыть глаза и не делала этого лишь потому, что боялась собственных воспоминаний, которые отступили на время, но готовы были овладеть ею, как только она остановится. Ей оставалось одно — идти вперёд, и она очень удивилась, когда коридор всё-таки закончился большой круглой комнатой.

Сердце Айвет подпрыгнуло от радости. На противоположном конце комнаты, уткнувшись головой в колени, сидел не кто иной, как Джоас.

Айвет бросилась к нему, едва не разрыдавшись. От недавней обиды на кузена не осталось и следа.

— Джоас! — выкрикнула она.

Он поднял голову, улыбнулся, тихо произнёс:

— Наконец-то меня посетили видения. Клянусь, ты лучшее из возможных.

— О чём ты говоришь? — не поняла она. — Что происходит? Джоас?

Улыбка медленно сползла с его губ. Он посмотрел на Айвет со смесью непонимания и растерянности, потом резко вскочил, схватил её за руки, заглянул в глаза.

— Это и првда ты, кузина? — Его голос стал испуганным. — Что, во имя Творца, ты здесь делаешь?

— Возможно, я отвечу на твой вопрос если ты объяснишь, где мы.

— Лучше тебе не знать.

— Хватит недоговорок! — вспылила Айвет. — Ты и так скрывал от меня имя преступника. Мог бы хоть намекнуть!

— Прости. — Джоас опустил голову, немного помедлил, но отмалчиваться не стал и признался: — На нас надели Оковы сна.

Айвет уже слышала это название от Ксантира, который упоминал об Оковах сна, как об одной из пыток, придуманных магами крови.

— Кто мог так с нами поступить? — растерялась она.

— Насколько я знаю, во дворце есть всего один человек, посвящённый в запретную магию.

— Не может быть, — уже в который раз за последние сутки повторила принцесса. — Он бы никогда не стал мучить меня. Да и тебя тоже.

— Думаешь, ты что-то значишь для него? — усмехнулся Джоас. — Не понимаю, чем ты ему помешала, но он наверняка отправил тебя сюда, не колеблясь ни секунды и желая одного — твоей смерти.

— Не смей так говорить о Дэриле! — оборвала кузена Айвет.

— Дэрил-то тут при чём? — Джоас откровенно растерялся.

— Разве ты подозревал не его?

— Конечно, нет! Что за нелепость?!

— Вина Дэрила доказана. Паладины арестовали его.

— Да вы все с ума посходили! Похоже, мне и правда не стоило скрытничать. Если уж ты поверила в виновность брата, то имя настоящего преступника тебя бы не удивило. Это Борк, кузина! Борк — маг крови, которого искали паладины.

У Айвет мигом подкосились ноги. Сказанное Джоасом противоречило всему виденному и слышанному ею на протяжении последних часов.

— Ты, должно быть, ошибся, — попыталась возразить она.

— К несчастью, нет. Я ещё сомневался, когда говорил с тобой там, в таверне. Моё предположение казалось слишком надуманным. Таниша натолкнула меня на него. В последнее время она и Борк были очень близки. Понимаешь, о чём я?

Айвет неуверенно кивнула.

— На прошлой неделе я застал Танишу в слезах. Она нашла в комнате Борка странную вещицу — золотой диск с шипами по краям, а когда попыталась рассмотреть её поближе, поранила руку. Борк узнал об этом и так рассердился, что даже ударил Танишу. Она очень обиделась тогда, но уже на следующий день я увидел их вместе. В вечер нашего побега из дворца я спросил у Таниши, как они помирились, а она даже не поняла, о чём я говорю. Она не помнила ни о ссоре, ни о диске. Решила, что я подшучиваю над ней. Тут я и подумал о заклинании забвения, которое часто упоминается в историях о магах крови. Использовать его было выгодно одному человеку — Борку, ведь Таниша забыла неприятный эпизод с его участием.

— Почему же ты сразу не пошёл к паладинам?

— Потому что дурак. Я был счастлив твоим обществом и не хотел портить вечер. Подозревать Борка тоже было по меньшей мере странно. Мы много лет знаем его, он герой войны с Коргеном. Я решился действовать только после возвращения с нашей прогулки. Тогда он меня и поймал. Я увидел его перед тем, как попал сюда.

— Хочешь сказать, что находишься в этом месте с прошлой ночи?

— Так мало? Мне кажется, прошёл не один день.

— Но я же видела тебя совсем недавно. Ты был у той служанки, Кристы. Вы спали вместе.

Айвет запнулась и опустила глаза, чувствуя, как щёки заливаются краской.

— Что ж, по крайней мере, мы знаем, где моё тело, — невесело усмехнулся Джоас. — Надеюсь, Криста жива. Она хорошая девушка. Борк мог опоить её чем-то. Как ты нас нашла?

— Борк рассказал, где ты. Он упомянул и о других твоих развлечениях.

— Ясно. И ты, скорее всего, даже не пыталась разбудить меня или Кристу.

Принцесса, красная как рак, покачала головой.

— Значит, он солгал о тебе? — спросила она.

— Послушай, Айвет, — вздохнул Джоас, — я не святой. В моей жизни случалось всякое. Не знаю, о чём успел рассказать тебе Борк, но, боюсь, это была правда. За исключением одного. В ночь нашего побега я шёл к паладинам, а не к Кристе.

Айвет кивнула. Она верила ему. И всё-таки некоторые детали никак не вписывались в новую картину произошедшего.

— Почему паладины не заметили, как Борк надел на тебя Оковы сна?

— Я читал, что не все заклинания легко обнаружить. Оковы сна творятся заранее и держатся наготове. Это ловушка, куда маг крови может заточить неугодного ему человека. Со стороны всё выглядит так, будто жертва просто уснула.

— Но Дэрил признался! Признался, понимаешь? И он убил Танишу! Воткнул ритуальный кинжал ей в сердце.

Джоас болезненно поморщился, опустился на пол и замер, уставившись в одну точку. Айвет присела рядом.

— Это я виноват, — сказал он. — И в смерти Таниши, и в том, что ты здесь. Надо было сразу встретиться с паладинами. С признанием Дэрила всё понятно. Это заклятие подчинения. Видимо, Борк незаметно наложил и его. Он очень силён. Очень.

У Айвет голова шла кругом. Выходит, когда Борк со скорбным видом сообщал ей о намерении паладинов арестовать Дэрила, у него имелись и ключ от потайного хода, и золотой диск, и возможность подтолкнуть принца к убийству служанки. Появление Дорсика стало частью спектакля, а сама Айвет — марионеткой, которую изгнали со сцены, едва она исполнила свою роль.

— Надежда ещё есть, — попытался приободрить её Джоас. — Моё исчезновение, как всегда, никто не заметил, зато тебя хватятся очень скоро. Паладины выяснят, что Дэрил невиновен, и примутся за поиски настоящего преступника. Если им удастся отыскать следы его заклятий, а значит, и нас, они снимут Оковы.

Айвет молчала. Перед её глазами стояли багровые щупальца и четыре затухающие белые искры.

— Они не смогут, — прошептала она. — Ты был прав, когда говорил об артефакте. Золотой диск, о котором рассказала Таниша, дарует магическую силу. Я только что воспользовалась им, превратилась в демона и сделала что-то очень страшное.

— Пожалуйста, кузина, скажи, что ты пошутила, — попросил Джоас, глядя на неё широко раскрытыми глазами.

Она покачала головой и вся сжалась, ведь даже эти слова дались ей с большим трудом, а Джоас сразу принялся задавать вопросы. Он мягко, но настойчиво вытягивал из неё подробности случившегося. Она отвечала неохотно, невольно пытаясь смягчить свою вину и всё отчётливее понимая, к каким ужасным последствиям могут привести её необдуманные действия. Наконец, она рассказала и об утреннем визите Ксантира, и о том, как просила помощи у Борка, и об аресте брата, и о полёте в облике демона.

Джоаса её откровения сразили наповал.

— Невероятно. Это невероятно, — повторял он, хватаясь за голову. — Никакой артефакт не может наделить человека способностями к магии. Здесь что-то другое, Айвет. Превращение в демона — сложнейшее заклинание, доступное самым одарённым магам крови. Скажи, в последнее время с тобой происходило нечто необычное?

Ей не требовались усилия, чтобы вспомнить, а таиться не имело смысла. Она, как могла, поведала о странных ощущениях, преследовавших её с момента прибытия паладинов. Не скрыла и подробностей кошмара, случившегося в ночь побега из дворца. Джоас тяжело вздохнул:

— Знала бы ты, как долго я ждал, когда со мной начнёт происходить нечто подобное. Обострение восприятия, неконтролируемые приступы радости или страха, предчувствия, которые сбываются. Я выучил наизусть все признаки пробуждения, но даже помыслить не мог, что магические способности проявятся у тебя. В тебе есть сила, Айвет. Твоя собственная магическая сила. Почему ты никому ничего не сказала?

— Я думала, что схожу с ума. Ксантир не обнаружил у меня никаких способностей. И как я могла воспользоваться запретной магией, ведь я женщина?

— Не знаю. Я уверен только в том, что ты пробудилась, а Борк единственный, кто оказался к этому готов.

— Что же теперь будет?

— Для начала попробуем выбраться отсюда. Сидеть всё равно нет смысла. Раз уж ты маг, возможно, что-нибудь придумаешь.

Айвет в этом сильно сомневалась, но и спорить не хотела, ведь надежда — всё, что у них оставалось.

Четыре дверных проёма располагались в разных концах комнаты. Один вёл в уже знакомый Айвет коридор, три других — в помещения поменьше. В каждом следующем тоже было по нескольку дверей. Джоас и Айвет не задумывались над выбором пути, они просто переходили из комнаты в комнату, и всюду их сопровождало разнообразное сочетание чёрного и белого. Иногда Айвет казалось, что она различает некий замысловатый рисунок на стенах, но потом она понимала, что её обманывает зрение.

— Скажи, каково это, получить магическую силу? — спросил Джоас.

— Это прекрасно, — призналась Айвет.

Она не должна была так говорить, но не могла забыть восторга, который испытала, находясь в облике демона. Ощущения собственного могущества и абсолютной свободы были настолько упоительными, что она жаждала испытать их вновь. Принцессу ужасало и пленило это желание. В то время, как одна её половина страдала от осознания своей вины, другая мечтала прикоснуться к потоку силы.

— Подумать только! — восхитился Джоас. — Однажды на трон Агранда взойдёт королева-колдунья.

— Теперь мне лучше держаться подальше от трона.

— Ну, разумеется, ведь долг занять его всегда тебя тяготил.

— Почему ты так решил?

— Просто я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, кузина. Ты слишком требовательна к себе. От тебя никто не ждёт грандиозных свершений, а рядом всегда будут люди, готовые помочь. Просто научись принимать эту помощь и не пытайся со всем справиться сама.

— О чём мы говорим? — горько усмехнулась Айвет. — Мне не стать королевой, потому что мы не спасёмся. Что ещё тебе известно об Оковах сна? Мы ведь должны умереть, да? Как и когда?

— Полагаю, времени у нас немного, — вздохнул Джоас. — Оковы высасывают жизнь раньше, чем человек погибает от голода или жажды.

Айвет прислушалась к себе. Пока она не испытывала никаких неприятных ощущений. Возможно, их и не будет. Она просто перестанет существовать и даже не заметит перехода между жизнью и смертью.

Принцесса честно пыталась найти выход. Останавливалась, закрывала глаза, искала хотя бы след тех самых волн, которые бушевали вокруг совсем недавно. Джоас с надеждой смотрел на неё, и она готова была кричать от бессилия. Если способ освободиться и был, Айвет его не видела. На самом деле она просто не понимала, что должна делать.

— Я отдохну немного, — через некоторое время сказал Джоас, усаживаясь на пол.

— Хорошо, — согласилась Айвет.

— Интересно, на что рассчитывает Борк?

— Что ты имеешь в виду?

— Сама подумай. Он прячется во дворце, творит свои чёрные дела, у него наготове Оковы сна и цель для воздействия — Дэрил. Паладинов он умело водит за нос, подставляет твоего брата, забирает у меня ключ от потайного хода. Он должен бежать, но остаётся и вступает в бой со слугами Творца, связанными священной цепью. Он ждёт твоей помощи, а ведь ты могла и не воспользоваться тем артефактом. Зачем идти на такой риск?

— Не знаю. Надеюсь, отец и Дэрил живы.

— Вот ещё одна странность. Нападение на королевскую семью — серьёзный шаг, после которого дороги назад уже не будет. Когда в Храме узнают о случившемся, Борка из-под земли достанут. На него начнётся настоящая охота!

— Давай оставим эту тему, — попросила Айвет. — Лучше пойдём дальше.

Она сделала шаг в направлении очередной двери, но Джоас не сдвинулся с места.

— Я не смогу идти, кузина, — покачал головой он. — Прости. Мне уже давно хочется спать. Заснуть во сне — не слишком хорошая идея, правда?

— Ничего хуже ты придумать не мог, — попыталась пошутить Айвет, хотя от страха у неё мигом похолодело в груди. — Просто не закрывай глаза, ладно? Я вытащу нас отсюда, обещаю.

Она ударила кулаком по стене, мысленно взывая к своей силе и понимая, насколько беспомощна эта попытка. Что толку пытаться разрушить несуществующую преграду? Ведь их удерживает не стена, а магия Борка. На самом деле ничего этого нет. Она лежит на полу, и у неё болит рука. Боль должна быть очень сильной и давно бы разбудила её. Айвет попробовала сосредоточиться на боли, и ей показалось, что в левой ладони возникло слабое ноющее ощущение.

— Я дурак, — вдруг сказал Джоас.

— Нет, не вини себя. Борку удалось обмануть всех, — отозвалась Айвет, стараясь не упустить связь с реальностью.

— Я дурак, — повторил кузен. — За всё это время так и не рассказал, как сильно люблю тебя. Молчал, даже когда появился этот паладин и попытался отобрать тебя у меня.

Боль в ладони на мгновение стала почти нестерпимой и тут же стихла. Айвет стояла, замерев. Её губы сами собой изогнулись в улыбке. Второй раз за сутки принцесса слышала признание в любви, но если утром она не успела определиться с ответными эмоциями, ошарашенная откровениями Ксантира, то сейчас, несмотря на весь ужас сложившегося положения, ощущала странное спокойствие и счастье. Где-то в глубине её существа возник волшебный сосуд, наполненный тёплым солнечным светом.

— Как думаешь, у нас могло что-нибудь получиться? — спросил Джоас.

— Не знаю, — честно ответила Айвет, опускаясь рядом с ним. — Но ведь мы ещё можем попробовать, верно?

Он дотронулся до её щеки. Почти так же, как это делал Дэрил. Айвет неловко подалась вперёд и наткнулась на приоткрытые губы Джоаса. Он поцеловал её жадно, будто от этого поцелуя зависела его жизнь, и она отозвалась, испытав внезапный приступ нежности, который на несколько блаженно долгих мгновений избавил её от тягостных переживаний.

А потом чёрно-белый мир изменился, перестал казаться материальным. Айвет всё ещё видела Джоаса, ощущала тепло его губ, но неожиданно поняла, что может управлять телом там, в реальности.

— Мы просыпаемся! — взволнованно воскликнула она. — Ты чувствуешь?

Ответом ей стала безнадежная тоска, наполнившая взгляд Джоаса.

— Просто помни обо мне, — прошептал он.

Айвет не успела ничего сказать или сделать. Его веки сомкнулись, а её саму настойчиво повлекло куда-то вверх. Боль в руке вернулась. На этот раз принцесса не смогла сдержать стона и... открыла глаза.

Первое, что она увидела, было лицо склонившегося над ней брата

— Дэрил, — облегчённо выдохнула Айвет. — Всё кончено, да? Паладины победили?

— Ты можешь встать? — быстро спросил принц.

— Не знаю. — Она неуверенно пошевелилась. — Где Ксантир?

— Мёртв. Они все мертвы.

Дэрил нетерпеливо потянул её за руки, помогая подняться.

— Вставай, Айвет, вставай — повторял он. — У нас почти не осталось времени. Я слишком долго пытался тебя разбудить. Ещё немного — и наш мир столкнётся со злом, которого не видел со времён Ас'гатеса. Прошу, вставай, ты должна помочь. Мне не справиться без тебя.

12.

— Сколько времени прошло? — спросила Айвет.

Удержаться на ногах оказалось непростой задачей. К горлу подступила тошнота, телом, словно после тяжёлой болезни, владела слабость, искалеченная рука нестерпимо ныла. Айвет едва добрела до ближайшего кресла и упала в него, уверенная, что больше не сможет подняться. По её ощущениям, давно должно было наступить утро, но сквозь пролом в стене она не видела ничего, кроме тьмы.

— Сейчас чуть за полночь, — отозвался Дэрил.

Сам он не мешкал. Раздобыл бокал с водой, поднёс его к губам Айвет. Она с трудом сделала первый глоток и только ощутив, как жидкость затекает в горло, испытала приступ нестерпимой жажды. Пока Айвет жадно поглощала остатки воды, Дэрил оторвал от раскромсанного когтями демона платья пару полос ткани, чтобы обмотать ими руку сестры. Потом он отыскал её пеньюар и помог Айвет одеться. Она безвольно подчинялась, не чувствуя ни холода, ни стыда. Сейчас для неё существовала одна лишь боль, терзавшая тело и душу.

— Мы справимся. Обязательно справимся, если потерпишь, — говорил Дэрил. — Очень важно сделать всё правильно. Для начала открой это.

Он положил ей на колени знакомую чёрную шкатулку.

— Я не знаю как, — покачала головой Айвет.

— Открой, — настойчиво повторил Дэрил.

Готовая к очередной неудаче, Айвет потянула крышку, и та с неожиданной лёгкостью поддалась. Глазам принцессы предстало содержимое шкатулки. Ещё недавно оно удивило бы её, а сейчас вызвало лишь отстранённое недоумение.

Айвет увидела короткий кинжал, очень похожий на оружие, отобравшее жизнь Таниши, несколько странных украшений, ни одно из которых не привлекало взгляд, и пожелтевшие от времени бумаги.

— Эти вещи на протяжении веков помогали сохранить главную тайну нашей семьи, — сказал Дэрил.

— О чём ты? — спросила Айвет. Её слова прозвучали по-детски беспомощно.

Принц расстегнул ворот рубахи и продемонстрировал маленький диск величиной с монету, висящий на цепочке у него на груди.

— Сам я не умею прятаться. Если бы не амулет, паладины арестовали бы меня, едва переступили порог замка.

— Тебя? — опешила Айвет. — Мы с Джоасом думали, что паладины ошиблись и виноват Борк.

— Он не просто виноват. Если мы не остановим его, то не станет ни дворца, ни Лоанданы, ни, возможно, всего Агранда. Я слаб. Очень слаб. Чтобы победить, нам надо объединить наши силы. Просто расслабься и доверься мне.

Дэрил зажал пальцы её правой руки между ладонями и что-то быстро зашептал. Прислушавшись, Айвет поняла, что он повторяет одну и ту же фразу, состоящую из уже знакомых, пусть и непонятных ей слов. Их или очень похожие она слышала, когда превращалась в демона.

Ладони брата вдруг стали горячими, пространство вокруг всколыхнулась, в лицо Айвет словно бы ударил сильный порыв ветра. Она инстинктивно зажмурилась и почти сразу поняла, что больше не одинока в своей боли. Дэрил не просто находился рядом, он стал её частью. Она ощущала биение его сердца в своей груди, видела мир его глазами, все чувства Дэрила вдруг стали её собственными. Волнение, страх, тоска, сплетённые в клубок и разбавленные ручейками нежности к ней, его сестре. Какая-то безысходная обречённость, сокрытая очень глубоко.

А ещё — сила. Айвет снова могла прикоснуться к ней. Силы было ничтожно мало по сравнению с мощью, которой владел демон, но принцесса окунулась в неё, будто в живительный источник, найденный умирающим путником посреди пустыни.

— Не забирай всё, — прошептал Дэрил. — Сейчас надо облегчить боль. Ты пока как ребёнок. Не поддавайся жажде. Она погубит тебя.

Боль и правда почти исчезла. То ли её отогнал Дэрил, то ли сама Айвет. Теперь принцесса различала кое-что ещё, в первые мгновения ускользнувшее от её внимания. Где-то недалеко творили заклятия. Она не могла распознать их так легко, как делала это в облике демона, просто чувствовала возмущение потока силы.

— Это Борк, — сказал Дэрил. — Он знает, что я снял с тебя Оковы, но нападать не спешит. Ему сейчас не до нас.

— Во сне вместе со мной был Джоас. С ним всё в порядке? Он тоже проснулся? — заволновалась Айвет.

Дэрил качнул головой.

— Тогда мы должны разбудить его. Я знаю, где он.

— Мы не сможем. — В голосе брата появилась знакомая жёсткость, которая задела Айвет ещё во время их предыдущего разговора. — Мне удалось вытащить тебя, потому что вас там было двое. Бросившись спасать Джоаса, мы не поможем ни ему, ни остальным.

— Но он умрёт!

— Значит, нам придётся смириться с этой потерей. Сегодня она будет не единственной.

Айвет замерла. Она знала, что Дэрил говорит правду, чувствовала его решимость принести необходимые жертвы.

— Шкатулку оставим тут, — командовал он. — Открыть её может только маг. Я возьму кинжал, а ты держись рядом, что бы ни происходило.

Принцесса неуверенно кивнула. Дэрил помог ей встать, потянул к двери. Меньше всего Айвет хотела сейчас покидать комнату, мысленно цепляясь за неё, как за последний рубеж, отделявший спокойствие прежней жизни от ужасов новой. Увы, рубеж этот был преодолён, когда она сжала в руке проклятый диск.

Коридор встретил брата и сестру мёртвой тишиной. Какой-то стражник сидел у стены, уронив голову на грудь. Дэрил метнулся к нему, положил ладонь на лоб мужчины, помедлил секунду, а потом молниеносным движением перерезал стражнику горло.

— Что ты делаешь! — вскрикнула Айвет.

— Почти все люди во дворце заражены. Для нас будет лучше, если поблизости не окажется живых. Иди за мной, не отставай.

С трудом передвигая ноги, Айвет поплелась следом за Дэрилом. По пути им попалось ещё несколько человек — слуги и стражники. Всех их постигла та же участь, что и первого. Каждый взмах кинжала оставлял ноющую рану на сердце Айвет. Один раз она попыталась остановить Дэрила. Он оттолкнул её и недрогнувшей рукой завершил своё дело. Если бы не связь, существовавшая между ними, Айвет могла решить, что видит не брата, а кого-то другого, жестокого и беспощадного, завладевшего его телом. Однако за внешним хладнокровием Дэрила скрывалось то же отвращение к происходящему, которое испытывала она сама.

Почти у самых покоев принца они нашли ещё одного слугу, совсем юного паренька. Айвет никогда раньше не видела его. Наверное, он попал во дворец перед самым прибытием паладинов. Его Дэрил осматривал дольше, чем остальных, и сообщил:

— Нам повезло. Этого возьмём с собой.

Он положил руку юноши к себе на плечо, с помощью Айвет поставил его на ноги и дотащил до своей комнаты, переступив порог которой принцесса едва не задохнулась от ужаса.

На залитом кровью полу лежали четыре тела. Судя по слабо мерцающим доспехам, три из них ещё недавно были паладинами. Четвёртым оказался Дорсик. Лица воинов Света были обезображены до неузнаваемости. Отрицатель внешне почти не пострадал, если не считать засохшей струйки крови в уголке его рта.

С трудом сдерживая тошноту, принцесса смотрела на паладинов.

— Ксантира не ищи. Он там. — Дэрил кивком головы указал в сторону открытого прохода в потайную комнату.

Айвет хотела было заглянуть туда, но принц, успевший положить слугу на диван, остановил её:

— Осторожно, а то на себе опробуешь действие заклятия, уничтожившего армию отца. В тот раз, конечно, колдовал не Борк, да и само заклятие вело себя иначе — прошло волной вдоль всего поля боя. Сейчас оно подобно щиту. Мы не сможем ни пройти, ни воздействовать на людей, находящихся по другую сторону.

— Я не понимаю, почему Борк оказался здесь. Ты что-то прятал? Какой-то артефакт?

— Больше чем просто артефакт, Айвет. Из моей тайной комнаты можно попасть в подземелье, где уже много столетий сокрыто захоронение последнего из демонов Ас'гатеса.

Оказывается, она ещё не потеряла способность удивляться. Сомнений не было: Дэрил говорил правду. Невероятную, безумную, пугающую едва ли не больше всего случившегося. Захоронение демона. Здесь, в королевском дворце! Почему оно оставалось ненайденным? Откуда вообще взялось? И какую роль во всём этом играет Дэрил? Айвет открыла было рот, чтобы забросать брата вопросами, но Дэрил её опередил.

Он бесцеремонно потянул сестру к лежавшему на диване слуге и с размаху вогнал кинжал в грудь юноши. У Айвет перехватило дыхание.

— Не бойся, тебе никогда не придётся делать это самой, — сказал Дэрил. — Женщине не дано прикоснуться к потоку силы через чужую кровь, только через свою собственную. После такого касания могут выжить лишь сильнейшие. Слабый маг, будь то мужчина или женщина, погибнет, подобно обычному человеку, оказавшемуся в роли жертвы. Погибнет не от раны, а от скверны, что поразит его тело. Но сейчас мы едины. Сила, которую получаю я, принадлежит тебе, часть твоих способностей — мне. Сосредоточься. Ты сама поймёшь, что надо делать.

Дэрил говорил, а принцесса чувствовала, как откуда-то издалека на неё надвигается огромная волна. Сердце замерло в радостном предвкушении. Волна была всё ближе и вот, наконец, накрыла её, заполнила жаждущую пустоту внутри. Пьянея от восторга, Айвет старалась вобрать в себя как можно больше силы.

— Потрясающе, — прошептал Дэрил. — Я уже забыл, как это бывает. Кажется, ты намного сильнее деда.

Айвет молчала. Она, наконец, стала собой. Такой, какой должна была быть. Её сознание прояснилось. Картина происходящего обрела чёткость и краски.

Всё окружающее пространство заполняло некое подобие паутины. Она жадно тянула нити к паладинам, опутывала их, в то время как Дорсик и слуга на диване оставались нетронутыми. Проход в потайную комнату окружал знакомый Айвет красный туман. Неожиданно из него выскользнули тонкие щупальца и метнулись к принцу и принцессе. Айвет не успела даже подумать о защите, зато Дэрил оказался готов к нападению. Он выкрикнул короткое слово, и щупальца растаяли, оставив после себя облачко багровых искр.

— Рассеивание, — быстро пояснил принц, — одно из средств противодействия некоторым заклятиям крови.

— Так просто? — удивилась Айвет.

— Пробиться сквозь преграду будет куда сложнее.

Она и сама понимала это. При попытках заглянуть за туманную завесу её восприятие притуплялось. Айвет ощущала нечто очень странное — движение силы, устремлённой в одну точку и исчезающей в никуда.

— Ты знаешь, что там происходит? — спросила она. — Скажи. Мне надо знать.

— На захоронении демона установлена печать. Чем больше силы уходит на её разрушение, тем прочнее она становится. Но есть предел, по достижении которого заклинание рассеется. Для этого непрерывный поток силы должен быть направлен на печать в течение нескольких часов. Ни одна жертва не проживёт так долго, за исключением слуги Творца.

— Ксантир... — выдохнула Айвет.

— Да, Борк не зря выбрал его. Идеальная кандидатура.

— Ты же сказал, что он мёртв!

— Ему немного осталось. Скверна уже поразила его тело, но частица Света, живущая в нём, отсрочит смерть.

Сердце Айвет тоскливо сжалось. Она перевела взгляд на юношу, ставшего источником силы для неё и Дэрила, и сквозь пелену упоения собственным могуществом увидела умиравшего по их вине человека. Его лицо посерело, глаза были широко распахнуты, тело сотрясали конвульсии.

Там, за красным туманом точно так же погибал Ксантир. Его мучения должны были продлиться гораздо дольше, и вина за случившееся с ним целиком лежала на ней. Да и если бы виноват был кто-то другой, разве могла она спокойно принять страшную участь паладина?

— Айвет! — окликнул её Дэрил и резко тряхнул за плечи. — Не смей об этом думать! Забудь о нём, слышишь? Ты не имеешь права на жалость. Сейчас её не существует для тебя. Я знаю всего один способ разрушить защиту Борка. Надо отдать щиту как можно больше плоти. Мне нужна твоя помощь. Начнём с мёртвых.

— Перенесём их?

— Сами дойдут.

Дэрил поморщился и приступил к чтению очередного заклинания. Спустя полминуты над трупом Дорсика возникли очертания призрачной фигуры, которая сразу опустилась вниз и слилась с телом отрицателя. Мертвец дёрнулся, начал медленно подниматься на ноги. Приняв вертикальное положение, он неуклюже побрёл к туману, шагнул в него и застыл. Кожа на лысом черепе мигом почернела, облезла, обнажая мышцы, но и они вскоре исчезли, выставив на обозрение кости, рассыпавшиеся серым пеплом. На полу осталась лежать горка одежды отрицателя.

Этого зрелища Айвет вынести не смогла. Желудок сдавил спазм. Она согнулась пополам, и её вырвало желчью.

— Держись, Айвет, — попросил Дэрил. — Эти тела мертвы. В них не осталось ничего от прежних хозяев.

Теперь он произносил заклинание громко и медленно. Повинуясь магическому приказу, воины Света один за другим вставали с пола, подходили к щиту и обращались в прах.

— Сейчас приведём ещё, — сказал принц. — Закрой глаза. Ты можешь дотянуться до каждого человека во дворце. Живого или мёртвого. Следи за мной. Я покажу, что надо делать.

Айвет с облегчением сомкнула веки в надежде получить хоть небольшую передышку. Несколько мгновений ничего не происходило. Затем в спасительную темноту вторглось ощущение чужого присутствия. Айвет уже испытывала нечто подобное, когда подозревала за собой слежку. Теперь в роли наблюдателе была она сама. Смутные образы людей возникали перед ней. Она знала, где находится каждый из них, и понимала, что все они мертвы: от видений веяло холодом.

— Сейчас я чувствую тех, кого убил по пути сюда, — объяснил Дэрил. — Заглянуть дальше не в моих силах. Попробуй ты.

Выполнить пожелание брата оказалось непросто. Сколько Айвет ни пыталась, но не могла увидеть больше, чем показал ей Дэрил.

— Нужно время, чтобы научиться, — вздохнул принц. — Продолжай искать. Я займусь людьми в коридоре.

Стоя с закрытыми глазами и изо всех сил стараясь сосредоточиться на своей задаче, Айвет невольно следила и за действиями Дэрила. Чувствовала, как он поднимает мёртвых, слышала их шаркающие шаги, обрывавшиеся у входа в потайную комнату. Первый, второй, третий, четвёртый... Скоро тела закончатся, а она до сих пор не нашла ни одного нового. Что если у неё так и не получится? Или она обнаружит выживших? Неужели их ждёт та же участь?

Ощущение опасности пришло внезапно. Айвет распахнула глаза за секунду до того, как в комнате появились живые люди, ведомые отнюдь не собственной волей.

— Этого я и боялся, — пробормотал Дэрил, когда через порог перевалило с десяток стражников в полном боевом обмундировании и, обнажив мечи, ринулось к принцу и принцессе.

Дальнейшие события разворачивались стремительно. Дэрил использовал те же заклинания, что и Борк. Стражников, бегущих впереди, встретила тонкая пелена кровавого тумана. Остальные несчастные оказались насажены на возникшие из воздуха щупальца. Лишь одному воину удалось добраться до цели. Правда, его усилий едва не хватило, чтобы закончить бой в пользу Борка. Дэрил в последний момент выбросил вперёд руку с кинжалом, целясь стражнику в горло. Тот захрипел, повалился на пол.

Айвет мельком взглянула на диван. Несчастный слуга уже умер.

— Нам нужна новая жертва? — переведя дыхание, спросила принцесса. Кажется, она почти смирилась с необходимостью убивать.

— Её будет не так просто найти. Мы не можем использовать тех, кого поразило заклинание Борка. Этот мальчик был исключением.

— Тогда давай прикоснёмся к потоку через мою кровь. Один раз я выжила, значит...

— Нет! — оборвал её Дэрил. — Ты уже достаточно пострадала. Рана на руке не самая страшная расплата за случившееся. Поступим иначе. Существует способ принести жертву на расстоянии. Это очень сложно и требует соблюдения определённых условий. Сейчас есть всего один кандидат, удовлетворяющий им, и я надеюсь, что нам не придётся отбирать его жизнь. У нас ещё осталась сила. Воспользуемся ею.

Дэрил быстро забормотал заклинания, и мёртвые тела продолжили тупое шествие к щиту. Благодаря неудачному нападению стражников в распоряжении у принца оказалось ещё несколько трупов. Айвет же удалось нащупать связь с другими людьми. Все они были живы, находились этажом ниже и в любой момент могли стать орудием, подчинённым воле Борка.

Наверное, Дэрил знал способ перехватить контроль над их разумом или просто убить, и Айвет помогла бы свершиться очередному вынужденному злодейству, но тут враг решил продемонстрировать свои истинные возможности. То ли ему надоели попытки принца сломать щит, то ли Дэрил оказался слишком близок к успеху. Или весь предыдущий бой был ещё одним хитрым планом, призванным ослабить противников. Паутина заклятия Борка, до сих пор не причинявшая Дэрилу и Айвет никакого вреда, вдруг стала уплотняться, воздух пропитался жаром, и принцесса почувствовала на себе взгляд человека, которого ещё несколько часов назад считала своим преданным защитником.

13.

Каждое серьёзное действие должно быть тщательно обдумано, излишняя торопливость никогда не приведёт к победе, только к поражению. Борк знал это. И он умел ждать.

Судьба была благосклонна к нему. Знакомство с юным королём Радериком стало первой ступенькой на пути к вершине, до которой сейчас оставался всего один шаг.

В те далёкие дни он не подозревал о своих магических способностях, гордился успехами в боевых искусствах и искренне радовался возможности послужить Агранду. Он никогда не бывал ни в столице, ни во дворце. Его и ещё нескольких кандидатов обучали премудростям шпионажа в отдалённом горном замке.

С первых дней правления молодой король демонстрировал несгибаемую твёрдость. Он разработал план по укреплению границ и объявил, что не отдаст без боя ни клочка земель предков. Послы Коргена были выдворены из Лоанданы, все соглашения, заключённые королём Иснаиром, признаны недействительными, несколько коротких стычек между коргенцами и войскам Агранда закончились в пользу последних. Потом наступило затишье. Давние соперники разошлись, но забывать о вражде ни один из них не собирался.

Борк попал в Корген в год женитьбы короля Радерика на леди Налисии. После многолетней подготовки ему не составило труда изобразить коренного коргенца. Гораздо сложнее оказалось приблизиться к кругу людей, посвящённых в планы Совета Четырёх.

Время шло, результата не было. А ведь так хотелось принести пользу, оправдав доверие Радерика! Борк с трудом удерживал себя от рискованных поступков, которые наверняка привели бы к его разоблачению. Наградой ему стала встреча с учителем Та'фиром.

Борк и помыслить не мог, что попытка устроиться слугой в дом к одному из доверенных лиц соправителя Макграста перевернёт всю его жизнь. Та'фир был старым и опытным магом, а Борк находился на грани пробуждения. Ещё немного — и он бы оказался наедине с внезапно раскрывшимися способностями, посреди враждебной страны, в городе, кишащем магами. Ему повезло. Вместо камеры в подземелье Единого Ордена он получил наставника и возможность передавать королю Радерику сведения о планах Совета. Вот только информация эта, хоть и была абсолютно правдивой, строго дозировалась самим Та'фиром.

В первое время Борк не понимал, зачем учитель потворствует его шпионажу. Спустя несколько лет старый маг поделился с учеником невероятными результатами своих исследований. Та'фир был уверен, что третий демон Ас'гатеса не покидал этот мир, а погиб, как и два его собрата. Маг даже вычислил возможное место захоронения демона — подземные катакомбы Лоанданы, столицы Агранда.

Конечно, Та'фир не питал иллюзий по поводу бескорыстной преданности ученика. Так же, как Борк никогда бы не доверил свою жизнь Та'фиру. Они попросту использовали друг друга. Борк превосходил учителя в силе, но нуждался в знаниях. Та'фир делал из Борка орудие для осуществления собственных планов. Война между Коргеном и Аграндом была неизбежна. Вне зависимости от её исхода Та'фир собирался попасть в Лоандану. Борк, снискавший доверие короля, мог обеспечить безопасность учителя в стране, где служители Храма имели куда больше власти, чем на территории Коргена.

С самого начала войны Макграст настаивал на использовании силы Та'фира для удара по армии Радерика. Об ученичестве Борка никто из соправителей не знал. Добро на содержание сразу двух магов крови не дал бы даже Макграст. Трое из Совета с трудом терпели и Та'фира. Они же настойчиво отказывались выпускать в бою древнюю магию.

Война обещала затянуться. Силы противников были практически равны. Храм, как всегда, оставался в стороне. Единый Орден не мог противопоставить ничего нового магам Агранда. По твёрдому убеждению Та'фира, затея коргенцев связать разные потоки силы в одном заклятии была обречена на провал, не говоря уже о попытках вплести туда Свет.

Потом в войне случился перелом, армия Агранда пошла в наступление. Макграст, заручившись поддержкой ещё одного соправителя, давил на Совет. Решение организовать убийство Радерика созрело незадолго до мирных переговоров. Тогда Борк впервые передал информацию для короля без ведома учителя. Радерик продолжил войну. Борк бежал, прихватив несколько артефактов из коллекции Та'фира. Добравшись до войска Агранда, он успел предупредить о возможном нападении мага крови, которое в итоге состоялось, но благодаря усилиям шпиона унесло меньше жизней, чем могло. После столь вопиющего происшествия слуги Творца всполошились не на шутку, так что Радерик, потеряв половину армии, обрёл новых союзников.

В конце концов между двумя странами был заключён очередной мирный договор. Ни одна из сторон не нарушала его вот уже двенадцать лет. Та'фира казнили, Борк вернулся домой и вместе с землями, пожалованными ему королём, принял благосклонное предложение Радерика стать телохранителем принцессы Айвет, наследницы трона Агранда.

Верность правителю к тому времени перестала волновать Борка. Теперь у него появилась иная цель. И для её достижения были хороши любые средства.

Оказалось, что за годы, проведённые в чужой стране, Борк успел привыкнуть к строгим порядкам Коргена, и вольность нравов, царившая в Агранде, поначалу несколько смущала его. Но куда сильнее было удивление неожиданными открытиями, которые он делал буквально с первых дней жизни при дворе.

Борк прибыл в Лоандану за неделю до смерти короля Иснаира. Известный чудачествами старик наотрез отказывался от помощи целителей, а лекари разводили руками, ссылаясь на преклонный возраст пациента. Радерик, устав от споров с отцом, смирился с неизбежным. Зато Борк быстро раскрыл причину упрямства Иснаира. Старик был магом крови немалой силы. Его скорая смерть оказалась как нельзя кстати. В противном случае Борк рисковал быть разоблачённым в любой момент.

Принц Дэрил почти не отходил от деда. Мощные амулеты надёжно скрывали его посредственные магические способности. Борк недоумевал, зачем Иснаир обрекает внука на одиночество и вечный страх быть пойманным, ведь мальчик мог вступить в любой из четырёх Орденов. Бывший шпион ожидал, что Дэрил выдаст себя, едва лишившись опеки деда, но ошибся. После смерти старого короля принц демонстрировал поистине недетскую осторожность.

Зная о неизменной особенности магической силы проявляться у всех детей одних родителей, Борк внимательно следил за маленькой принцессой. Она спала глубоко, и он далеко не сразу разглядел её талант, а добившись успеха, долго не мог поверить в увиденное. Айвет оказалась связана с потоком жизни так же тесно, как он сам. Женщина, обречённая познать запретную магию. Редчайшее, пусть и не уникальное явление. Её судьба была определена ещё до рождения. Не для того ли Иснаир обучал Дэрила, чтобы принц стал наставником и защитником сестры?

Ещё один поразительный факт заключался в том, что король Радерик оставался в полнейшем неведении относительно талантов своих отпрысков. После войны он ужесточил законы, карающие магов крови, даровал служителям Храма больше прав, но даже в страшном сне не мог представить, насколько близок к преступникам, которых приказал выслеживать всеми возможными способами. Не был посвящён в происходящее и ещё один член королевской семьи — Джоас. Этот мальчишка так отчаянно желал стать магом, что Борка порой тянуло охладить его пыл. Впрочем, шпион тут же останавливал себя. Не стоило показывать излишнюю осведомлённость в вопросах магии.

Его главная цель казалась никак не связанной с королевской семьёй. Где-то недалеко, буквально под ногами, таился величайший в мире клад — захоронение третьего демона Ас'гатеса. Та'фир утверждал, что скрывать такую мощную магическую аномалию может только Печать крови, предусмотрительно утаив от ученика способ обнаружить её. Борку пришлось обходиться собственными умениями.

На поиски ушёл не один месяц. Бывший шпион обжился во дворце, пользовался доверием Айвет, давал Джоасу уроки рукопашного боя и часто посещал Лоандану в надежде отыскать хоть крупицу нужной информации. Тогда-то он и наткнулся на странное общество почитателей Ас'гатеса, члены которого за неимением магических способностей развлекались изучением древних книг и свитков. Припугнув фанатиков разоблачением, Борк перерыл всю их библиотеку и в одном из фолиантов нашёл подробное описание заклятия печати, а на его основе смог составить другое, указавшее, наконец, на место захоронения демона. Кажется, Борк даже не удивился тому обстоятельству, что оно обнаружилось прямо под королевским дворцом.

Нет, он не стал слепо ломиться к вожделенному источнику силы. Кусочки мозаики, ранее никак не связанные между собой, складывались в целую картину. Во дворце находился по меньшей мере один человек, который знал о захоронении — принц Дэрил. К тому же, неизвестно, какие сюрпризы оставил рядом с источником его дед, несомненно, тоже посвящённый в тайну. Ещё одной проблемой была сама печать. Чтобы сломать её, требовался отдельный план.

Борк думал и ждал, наблюдал за всеми участниками будущего действа, изучал их сильные и слабые стороны. Дэрил рос таким, каким и должен был стать в его положении — замкнутым и нелюдимым. Джоас, напротив, походил на свою сумасбродную бабку Леату, о выходках которой до сих пор ходили легенды. Он был непредсказуем, а потому опасен. Забавно, что и у Дэрила, и у Джоаса главная слабость была одна — принцесса Айвет. И если первый питал к ней исключительно братские чувства, то второй сходил с ума от самой настоящей любви. Борк мог понять его, ведь черноволосая девочка с годами превратилась в очень красивую девушку. Вот только Джоас, с одинаковой лёгкостью находивший общий язык и с титулованными особами, и с простыми слугами, в присутствии Айвет становился полнейшим идиотом. Со временем он начал искать утешение в вине и постелях других женщин, рискуя навсегда отдалиться от той, которую любил.

Что же касается Айвет, то она, проявляя порой излишнюю серьёзность, оставалась до смешного наивной. Наверное, избавившись со временем от этой детской доверчивости, принцесса могла стать неплохой королевой, однако сила, дремавшая в ней, не позволила бы этому свершиться. Уже совсем скоро Айвет должна была пробудиться, познать свои возможности и... сгореть, словно бабочка, прилетевшая на огонь. Конечно, Дэрил сделает всё, чтобы уберечь сестру. Он будет приносить жертвы и делиться с ней силой, но рано или поздно она сорвётся. Сначала один раз, потом второй, третий. Борк знал эту жажду непрерывной связи с потоком, присущую великим магам, постоянное стремление окунуться в него, желание ощущать силу внутри себя. Убеждение в том, что женщине не дано познать магию крови, возникло не на пустом месте. Любая, перешедшая запретную грань, погибала быстро и безвестно.

Прошло несколько лет, прежде чем Борк решился осуществить свой дерзкий план.

Для начала следовало заманить во дворец воинов Света, связанных Священной цепью. Такие могли дольше всего прожить во время жертвоприношения. Наслать болезнь на крестьян в пограничной деревеньке — задача для новичка. Паладины кинулись на наживку, как пчёлы на мёд. Борк готов был поклясться, что они даже не задумались о причинах, побудивших мага крови истребить десяток человек. Врождённая жестокость, якобы присущая всем познавшим запретную магию, объясняла любые злодейства.

Он вёл их сначала по собственному следу, потом изящно вплёл в него отголоски заклятий Дэрила. Принц отреагировал на появление служителей Храма даже лучше, чем рассчитывал бывший шпион. Сам сделал всё, чтобы сестра осталась во дворце, хотя Борк собирался позаботиться и об этом. Принцесса была одной из ключевых фигур его плана, он бы ни за что не позволил ей сбежать.

Первым непредвиденным моментом стал интерес Айвет к одному из паладинов. Увлёкшись красавцем Ксантиром, она принялась проводить в его обществе гораздо больше времени, чем следовало. Личная жизнь принцессы Борка никоим образом не трогала, а вот присутствие рядом с ней мага могло раньше времени спровоцировать пробуждение. Второй неожиданностью оказалась излишняя дотошность Ксантира. Неугомонный паладин докопался даже до подробностей смерти королевы Налисии. Борк был вынужден признать, что недооценивал умственные способности служителей Храма. По крайней мере, некоторых из них.

Преподнёс сюрприз и Джоас. Разглядев в Ксантире первого серьёзного соперника, он ринулся завоёвывать сердце Айвет. По счастью, отдавшись любовным переживаниям, Джоас почти не задавал вопросов, иначе история с Танишей могла всплыть гораздо раньше. Женское любопытство поистине не знает границ. Зачем, спрашивается, надо копаться в чужих вещах, даже если это вещи мужчины, с которым ты спишь?

Всё та же Таниша стала виновницей побега Джоаса и Айвет. Тот вечер вообще был полон неприятных сюрпризов. Сначала Ксантир устроил проверку магических способностей принцессы. Хорошо хоть его игрушка оказалась бесполезной. Потом сам Борк допустил ошибку, решив проследить за Айвет и едва не выдав себя. В довершении ко всему в его комнате появилась Таниша и отвлекла в самый неподходящий момент. Да и кто мог подумать, что принцесса согласится на безумное предложение кузена?

Ожидая возвращения беглецов, Борк ослабил охрану коридоров. Лишние свидетели были ему не нужны, а стражников не удивила внезапная отмена дежурства. Слова Борка давно стали для них законом.

Он должен был действовать быстро: надеть на Джоаса Оковы сна, перетащить мальчишку в комнату одной из служанок, забрать перстень и воспользоваться потайным ходом, чтобы, выбравшись в Лоандану, надавить на Дэрила.

Нет, Борк не рассчитывал сломить его так просто. В лучшем случае принц мог растеряться и выдать себя перед паладинами в попытке защититься, но Дэрил не дрогнул. Действовал аккуратно и чётко, экономно расходовал скопленную силу. Хорошо, что силы этой было не так уж много. Вынудив принца использовать почти все резервы, Борк вернулся во дворец. На обратном пути он прихватил с собой Дорсика — пугливого лидера почитателей Ас'гатеса. В следующем акте спектакля ему была отведена своя маленькая роль.

Настало время ввести в игру Айвет. Чтобы манипулировать её любовью к брату, не потребовалось никаких усилий. Ксантир, презрев хвалёную скрытность, успел сообщить ей имя главного подозреваемого, и она сама бросилась просить помощи у телохранителя, который не остался равнодушен к мольбам испуганной девушки.

Последний штрих. Пара коротких, нацеленных на Дэрила ударов. Паладины опять ничего не почувствовали, зато принц выдал себя с головой. Жаль только под руку ему попалась Таниша: у Борка были на её счёт другие планы. Дэрила арестовали. Король повёл себя совершенно предсказуемо, а именно впал в бешенство. Теперь Борк мог вручить Айвет своё главное оружие — артефакт, украденный когда-то у Та'фира и казавшийся абсолютно бесполезным, ибо воспользоваться им могла только женщина.

На самом деле шпион обошёлся бы и без участия Дорсика. Айвет пребывала в таком отчаянии, что без вопросов приняла бы диск от самого Борка, но он решил действовать наверняка. Умирающий от страха фанатик передал принцессе артефакт. Борку оставалось только ждать.

Айвет медлила. Возможно, чувствовала, что за спасение брата придётся заплатить слишком высокую цену. Борк уже начал беспокоиться за успех всего предприятия, когда вспышка невыносимо яркого света озарила пространство. Девочка пробудилась и, повинуясь древней магии артефакта, начала плести своё первое заклинание. Борк довольно расхохотался, представив лица паладинов, которые обнаружили у себя под носом такую ослепительную мощь. Принцессу не остановить. Она доведёт начатое до конца, ему же надо задержать Ксантира и остальных.

Для начала он набросил на дворец Паутину Ас'гатеса. Это изощрённое заклятие нарушало само течение потока жизни, лишало магов крови возможности приносить жертвы и вынуждало пойманных людей покориться воле колдовавшего. Была у паутины и ещё одна особенность — незаметно для противника в неё можно было вплести пару смертоносных заклятий. Увы, кое-где в паутине случались разрывы. В этот раз нетронутыми остались несколько человек в разных концах замка, паладины и Дэрил, успевший защитить себя и отца: к удивлению Борка, Радерик всё-таки решил поговорить с сыном. Теперь, когда шпион не опасался разоблачения, он чувствовал каждое живое существо в округе. Паладины были уже близко. Прежде чем возвести защиту, Борк кинул простенькое заклятие обездвиживания на тех, кого не коснулась паутина. На Дэрила и воинов Света оно, конечно, не подействовало. Началось противостояние силы Творца и древней магии, исход которого предстояло решить принцессе Айвет.

Даже самый сильный и опытный маг крови не мог бесконечно долго сопротивляться паладинам, связанным Священной цепью. Борк почти не атаковал, только защищался, но делать это становилось всё труднее. Столкнувшись со служителями Храма в открытом бою, ему пришлось отдать им должное. Не будь Священная цепь так сложна в использовании, последователи Ас'гатеса давно потерпели бы полное и окончательное поражение. И всё же сегодня проиграть должны были воины Света. Борк ни на секунду не позволил себе усомниться в этом. Он терпел, ждал и, наконец, с облегчением увидел, как рвётся Священная цепь, а враг становится уязвимым. Айвет сделала своё дело. Обессиленные воины Света стали лёгкой добычей. Юную принцессу ожидала либо медленная смерть в Оковах сна, либо быстрая — от другого заклятия, припасённого Борком на случай, если Дэрил освободит сестру. На самом деле иного выхода у принца не было. Борк не стал вмешиваться. После столкновения с паладинами ему требовалось восстановить силы.

Дэрил возился долго. За время, которое принц потратил на снятие Оков сна, Борк успел беспрепятственно добраться до захоронения демона и сделать неприятное открытие — Печать оказалась гораздо прочнее, чем он рассчитывал. Ксантир, израненный и беспомощный, лежал на каменном полу. Борк загнал ритуальный кинжал в его грудь по самую рукоять и выкачивал силу из потока, отдавая её Печати. Ладони вспотели, сердце колотилось. Ещё немного, последнее усилие — и он получит желаемое.

На принца и принцессу Борк обратил внимание, только когда они направились в его сторону. Дэрилу удалось и разбудить сестру, и объединить с ней силы. Неплохо. Однако даже самым талантливым магам требуется обучение. Сейчас принцесса Айвет напоминала неогранённый алмаз, способный превратиться в изысканный бриллиант лишь в руках опытного ювелира. Дэрил, толкавший в бой едва пробудившуюся девочку, даже не представлял, с какими неприятными сюрпризами ему предстоит столкнуться.

В остальном принц действовал неплохо. Не оставил на своём пути ни одного живого человека, нашёл паренька, которого можно было принести в жертву, потом продемонстрировал сестре рассеивание. Отлично! Борк по себе знал, как прочно врезаются в память начинающего мага подобные заклятия, насколько простым кажется их исполнение.

Печать тем временем становилась всё прочнее. Если прекратить вливать в неё силу, второго шанса пробиться к захоронению не будет. Дэрил пытался преодолеть защиту врага единственным известным ему способом — отдавая щиту человеческую плоть. Борк колебался. Он мог сразу выложить главный козырь, потратив непозволительно много силы, или поступить иначе. Стараниями принца поблизости от места сражения не осталось живых, но во дворце находилось ещё много людей. Короткий приказ — и королевская стража, повинуясь воле мага, ринулась в атаку.

Борк вновь сосредоточился на Печати. Теперь преграда казалась совершенно неприступной. Может быть, он ошибся? Что если печать невозможно разрушить, если все его старания были напрасны? Сомнение, так долго не посещавшее Борка, неприятно зашевелилось в его груди.

Время ускорило свой темп. Там, наверху, принц разделался со стражниками и почти сломал щит. Зарычав от досады, Борк схватился за нити паутины. Довольно игр! Он уничтожит надоедливых отпрысков Радерика прямо сейчас, потом отдаст Печати всю силу, без остатка, а если ничего не получится, то успеет сбежать. На юге, за Пустошами, затерялся не один маг крови.

Поджидавшее в паутине заклятие разъярённым хищником вырвалось наружу. Борк удерживал перед внутренним взором образ принцессы. Она должна была почувствовать его присутствие, испугаться, ощутить всю тщетность сопротивления, чтобы предпринять отчаянную, неосознанную попытку выжить. Айвет знала всего один способ защиты и, не задумываясь, использовала его. Всю доступную мощь она вложила в рассеивание. Сфера заклинания хоть и отделила детей Радерика от жара паутины, но начала с невероятной скоростью пожирать остатки силы оборонявшихся. Айвет не могла остановиться. Более того, втянула брата в водоворот своего заклятия. Ловушка захлопнулась. Когда силы принца и принцессу истощаться, их ждёт смерть. Дэрил ничего не успеет сделать. Битва уже закончилась в пользу Борка. Дэрил наверняка понимал это, но желание жить оказалось сильнее голоса разума.

Умение магов крови добираться до жертв, даже находясь вдали от них, всегда внушало людям особый страх, и лишь посвящённые знали, насколько сложно осуществить такое жертвоприношение. Редкий маг за всю свою жизнь отыскивал больше одного человека, подходящего для ритуала. Обычно этим несчастным оказывался кто-то из его близких родственников. Нашёл свою жертву и Дэрил. Правы были служители Храма, обличавшие бездушие последователей Ас'гатеса, хотя иного выбора у принца не было. На его месте Борк поступил бы так же.

Получив новую порцию силы, Айвет немедленно выплеснула её наружу. Сфера рассеивания расширилась и с неожиданной лёгкостью снесла остатки щита Борка. Да, девочка была на редкость талантлива. Интересно, знает ли она, кого убивает Дэрил? Борк вдруг подумал, что, покончив с братом и сестрой, сделает им одолжение. Одного избавит от угрызений совести, другую — от медленной и мучительной гибели.

Он всё давил и давил и не сразу понял, что Печати на захоронении больше нет. Преграда исчезла, растворилась, явив своему покорителю столетиями хранимую тайну. Кем бы ни был создатель Печати, он обладал поистине невиданным самоконтролем. Или страдал от умственной неполноценности, ведь ни один вменяемый человек не отказался бы познать то блаженство абсолютной власти, которое сулило единение с силой, таившейся в останках демона.

Борк потянулся к ней осторожно, потом увереннее, настойчивее, сосредоточившись только на этом прикосновении и забыв обо всём прочем. Странно, но между ним и захоронением всё ещё оставалось невидимое препятствие. Борк никак не мог преодолеть его. С трудом заставив себя вернуться к реальности, он сразу же обнаружил помеху. Рука умирающего воина Света лежала на его собственной, сжимавшей воткнутый в грудь Ксантира кинжал. Похоже, после разрыва цепи паладин утратил отнюдь не все магические способности. Голубые глаза открылись, и за пеленой боли в них скользнула искра торжества.

Борк попытался отдёрнуть руку. Не вышло. Холодные пальцы намертво впились в его кожу, а в следующую секунду Борка окутал невыносимый жар. Собственное заклятие обернулось против него. Спасение было рядом, на расстоянии вытянутой руки, но проклятый паладин не подпускал к нему. Борк изо всех сил рванул кинжал вверх и тут же опустил, обрывая жизнь Ксантира. Поздно. В глазах потемнело, тело превратилось в одну сплошную рану. Последним, что чувствовал Борк, была странная досада на несправедливость такого глупого конца.

14.

Боль. Снова боль. Нестерпимая, прожигающая до костей. Нельзя пошевелиться, нельзя вздохнуть. И этот взгляд. Холодный, жестокий, пронизывающий. Айвет сама не заметила, как сотворила рассеивание, повторяя даже не слова заклинания, а движение силы, которое уловила в предыдущий раз.

— Нет! Не надо! — выкрикнул Дэрил.

Она не понимала, почему он останавливает её, ведь избавиться от страданий было так просто.

— Я не могу колдовать. Хватит, Айвет!

Что-то в голосе брата заставило её усомниться в правильности своих действий. Принцесса попыталась прервать рассеивание. Безуспешно. Теперь заклинание жило собственной жизнью. Дэрил стоял, кусая губы. В сплетении его эмоций Айвет отчётливее всего различала страх.

— Что мне делать? — беспомощно спросила она.

Сфера заклинания начала сужаться, но происходило это не по воле Айвет. Сила покидала её, искалеченная рука онемела, краски поблекли. Принцесса едва различала образы заклятий в окружающем пространстве. Паутина приблизилась, обдала жаром. И тогда Дэрил, раскрыв ладонь, провёл по ней остриём кинжала. Из глубокой раны хлынула кровь. Айвет слабо вскрикнула, с ужасом глядя на брата.

— Не бойся. Я не умру, — бесцветным голосом произнёс он. — Сейчас погибнет другой человек. Возьми всё, что сможешь, без остатка. Постарайся вернуть контроль над рассеиванием, не прерывай его без моей команды.

И вновь наслаждение обрушилось на неё, превращая секунды в вечность. На этот раз оно казалось ещё острее, ещё сладостней. Как хорошо было бы никогда не терять связи с потоком! Не испытывать ни боли, ни страха. Почему Дэрил не позволяет ей прикоснуться к силе через собственную кровь? Разве может жалкая царапина стать препятствием на пути к умопомрачительному блаженству?

С лёгкостью поймав ускользающие нити своего заклятия, Айвет потянула их к себе и почти добилась успеха, когда перед её глазами возникла фигура короля. Радерик неподвижно лежал на полу. Она смотрела на него сверху, будто парила под потолком.

— Я вижу отца, — сказала Айвет.

Дэрил молчал.

— Почему я вижу его?

Напряжённая тишина вместо ответа. Безумное подозрение беспощадным клинком пронзило сердце. Ноги Айвет подкосились, дыхание остановилось.

— Ты не мог так поступить! — вскрикнула она. — Скажи, что жертва не он. Пожалуйста, скажи!

— Мы погибнем без него. — Дэрил не оправдывался, он был убийственно спокоен.

— Останови это! Останови сейчас же!

— Поздно.

Она хотела убежать. Всё равно куда, пускай навстречу мучительной гибели в паутине, лишь бы разорвать чудовищную связь, которая отнимала жизнь у отца, но Дэрил крепко обнял сестру, не позволяя ей двинуться с места. А потом принцесса услышала странный гул. Тихий и завораживающий, он исходил из самых глубин её существа. Дэрил вздрогнул всем телом, до боли впился пальцами в плечи Айвет.

— Печать разрушена, — еле слышно проговорил он. — Борк победил.

— Что? Уже? Но ведь мы пока живы.

— Ненадолго.

— Значит, все жертвы были напрасны? Отец погибает просто так?

Айвет чувствовала, как в ней закипает злость. Туман у входа в потайную комнату исчез. Надо атаковать Борка. Но как? Айвет не была уверена, что сможет повторить заклинания Дэрила.

— Не сдавайся, сделай что-нибудь, — взмолилась она.

Образ отца померк. Теперь принцесса видела Борка и Ксантира, и от этой картины в груди заныло ещё сильнее.

— Прости меня, — прошептала она.

Конечно, паладин не мог её услышать. В противном случае Айвет не осмелилась бы произнести ни слова. Прощения она не заслуживала.

Ксантир открыл глаза.

— Сейчас, — раздался его голос, хотя губы паладина оставались сомкнутыми.

— Сейчас! — скомандовал Дэрил.

Рассеивание подчинилось легко. Волна жара метнулась к принцу и принцессе, но прошла мимо, не причинив им вреда, и устремилась вниз. Видение не покидало Айвет, и ей пришлось стать свидетелем последних секунд жизни Борка. Глядя на его чернеющую плоть, она не испытала ни отвращения, ни облегчения, ни торжества победителя. Дэрил продолжал что-то бормотать, нити заклинаний вокруг переплетались в причудливый узор. Когда же всё закончилось и кольцо силы распалось, Айвет просто осела на пол.

— Ненавижу тебя, — произнесла она сначала тихо, потом принялась повторять громче и громче, — ненавижу, ненавижу, ненавижу...

Слова помогали отвлечься от боли, ведь даже слёзы оставили её, не желая облегчить страдания.

— Знаю, — отозвался Дэрил. — Я понесу наказание за свой поступок. Тебе недолго придётся меня терпеть.

— Почему он? Почему не я?

— Ты так хочешь умереть?

— Теперь да!

— Смерть бывает разной. Знаешь, какая ждёт тебя? От старости. И наступит она гораздо раньше, чем должна. Пользоваться силой и служить проводником для неё — не одно и то же. Бесконечная череда злодеяний, свершавшихся по воле последователей Ас'гатеса, заразила поток жизни скверной, которая убивает любую жертву. Ты сама видела, как быстро умер тот мальчик. Этот проклятый Творцом артефакт, — Дэрил достал из кармана знакомый диск, — вынудил тебя впустить скверну в своё тело. Ты очень сильна и сдерживаешь её распространение, но она уже украла у тебя несколько лет жизни. Битва отобрала бы куда больше. Я не мог допустить этого. Гибель нашего отца на моей совести.

Айвет не стала отрицать, хотя её вина была ничуть не меньше вины Дэрила.

— Так много надо рассказать и так мало времени, — сказал принц.

— Куда теперь спешить?

— Печати на захоронении больше нет. Я спущусь к нему, чтобы исполнить свой долг. Положу конец этому безумию. Незадолго до смерти король Иснаир составил особое заклинание. Оно изгонит демона из нашего мира.

— Если составил, то почему не воспользовался им? Зачем обрёк нас на потери и убийства?

— Он не успел. Пришлось придумать другой план. После твоего пробуждения я должен был обучить тебя, а потом заманить во дворец какого-нибудь служителя Храма. С твоей помощью принести его в жертву, разрушить печать и избавиться от останков демона.

— Разве Борк сделал не то же самое? — Айвет зябко обхватила плечи руками. Выходит, она была обречена стать убийцей. И кто взялся управлять её судьбой? Родные дед и брат!

— Борк собирался использовать захоронение, чтобы обрести могущество. Узнав о прибытии паладинов, я не мог понять, как им удалось выйти на мой след. Я ведь не совершал преступлений, о которых они говорили. Или они искали другого мага, или всё-таки меня. Ты осталась во дворце, потому что тебе одной я мог доверить тайну захоронения демона.

— И когда ты собирался раскрыть её? Ты ведь даже не объяснил, кто я!

— Айвет... — Принц тяжело вздохнул. — Ты ещё не осознаёшь, что такое познать запретную магию. Дед говорил, что рано или поздно ты проснёшься, но я пытался оттянуть неизбежное, уберечь тебя. Ты спала очень крепко, и только после появления паладинов всё изменилось. Ксантир, сам того не ведая, подталкивал тебя к пробуждению.

— Мне было тепло рядом с ним, — сказала Айвет.

Воспоминания о часах, проведённых с Ксантиром, и о его любви к ней были наполнены пронзительной тоской. Теперь они принадлежали другой жизни, к которой не было возврата.

— Ты чувствовала его силу. — По губам Дэрила скользнула печальная улыбка. — Мы с Борком таились, а он так и светился.

— Я ведь даже не прошла проверку на магические способности.

— Неудивительно. Пробуждение сильнейших происходит по особым законам. Шкатулка с артефактами куда чувствительнее шара, но и она ещё вчера не поддавалась тебе. Ксантир исходил из неверного предположения. Он искал могущественного мага, а значит, моя сестра не могла похвастаться яркими способностями. На самом же деле всё было с точностью наоборот.

Айвет молчала. С самого рождения её окружали тайны. Могла ли она представить, что станет магом и что заплатит за это такую страшную цену?

— Когда паладины начали расследование, я не сказал тебе правду, чтобы ты ненароком не выдала её в разговорах с Ксантиром. Я надеялся укрыться от наших незваных гостей, но они оказались умны и опытны, подобрались ко мне совсем близко. Я испугался. Паладины не должны были узнать о демоне Ас'гатеса. Дед любил повторять, что Свет ослепляет слуг Творца. Они не послушали бы меня, не подпустили бы к захоронению. Но могли ли они сами противиться соблазну? Раскрытие тайны грозило привести к новой магической войне, центром которой стал бы наш замок. Я уже собирался идти к тебе, признаться во всём и передать защитные амулеты, когда случилось ужасное. Меня атаковал другой маг крови. Его мощь поражала, и я понял, что попал в ловушку. Мне не одолеть нового врага, он разделается со мной сам или руками паладинов, а после завладеет захоронением. Зачем иначе выстраивать такую хитрую комбинацию? Мне оставалось одно — опередить его, покаяться перед паладинами в надежде на их здравомыслие. Я проклинал свою глупость. Зачем удержал тебя в замке? Зачем поставил под удар? Захоронение демона в любой момент могло стать причиной катастрофы. А неизвестный маг уже нанёс следующий удар. Мне понадобилась жертва, чтобы отбиться. Я даже не понимал, кого убиваю, и после ареста паладины видели в моих словах одну ложь и желание избежать наказания. Отец, а не они, первый поверил мне, но было уже поздно. Ты пробудилась, Борк атаковал, и я, наконец, узнал лицо своего врага.

Он присел рядом с ней. Осторожно дотронулся до её руки.

— Теперь слушай внимательно. Это очень важно. — Его голос стал твёрже, увереннее. — Шкатулку может открыть только маг, рождённый в нашей семье. Храни в ней амулеты и используй их по необходимости. В моей тайной комнате ты найдёшь записи деда. Он оставил их на случай, если я не успею обучить тебя. Слова, жесты, руны — всё это удел слабых магов. Таких, как я. Тебе они не понадобятся. Следуй за движением потока, но помни: любое обращение к силе отнимает твою жизнь и ускоряет старение. Не позволяй собственным желаниям убить себя, борись с ними. Я спрятал твой след. Служители Храма решат, что ты лишена магических способностей и просто стала жертвой обстоятельств. Осмотреть твою руку без согласия они не осмелятся. Пусть ею займутся лекари.

— Ты уже всё решил, да? — вскинулась принцесса. — Хочешь покончить с собой?

— Я устал, Айвет. У меня не осталось сил жить. Может быть, моя жертва искупит хотя бы часть вины за совершённые преступления. Отпусти меня.

— Нет! — Она затрясла головой. — Хватит! Больше никто не умрёт сегодня. Нашу вину мы разделим на двоих. Ты призываешь меня бороться, но я не справлюсь без тебя. Мы спустимся к захоронению вместе, вновь объединим наши силы, прочитаем заклинание деда и вернёмся, чтобы жить дальше.

Она поднялась с пола и решительно направилась к потайной комнате. Переступила через груду доспехов, оставшихся от убитых стражников, сбежала вниз по лестнице и замерла. В тусклом свете единственной догоравшей свечи ей предстала картина разрушения. Книги, чертежи, знакомые механизмы валялись на полу, один из стеллажей был отодвинут от стены, за ним зиял большой чёрный провал. Сзади послышались шаги Дэрила.

— Изобретениям деда сильно досталось, — сказала Айвет.

— Они не его.

— Тогда чьи?

Кажется, она наткнулась на очередную тайну.

— Сто лет назад с запада пришёл человек. — Дэрил поднял серный шар и установил его на законное место. — Он был не таким, как все, рассказывал странное. Некоторое время он жил в Гиолисе, где прослыл сумасшедшим. Потом один молодой алхимик заинтересовался его историями, начал записывать их. Вместе они отправились в Корген, чтобы подарить Совету Четырёх секрет оружия невиданной мощи. Не знаю, как им пришла в голову эта безумная идея, но расплатились они сполна. Соправители не оценили дара, приказали казнить обоих. Алхимику, правда, удалось сбежать. Он был сильно покалечен после пыток и всё же смог унести часть записей. В дни своей юности король Иснаир встретился с ним здесь, в Лоандане. Дневники и чертежи алхимика показались ему интересными, ведь они могли стать отличным прикрытием. Пускай подданные обсуждают странные изобретения короля, пока тот занят запретной магией.

— Значит, все твои рассказы — просто выдумки?

— Не стану этого утверждать. Записи в журналах, которые я передал тебе, очень похожи на правду. Наверное, есть способ зажечь все свечи во дворце от одной искры или подняться в небо на крыльях из металла, но я не знаю его. И дед тоже не знал. Он был гением, Айвет. Гением магии. Магия — вот основа нашего мира. В ней наше будущее. Единый Орден магов Коргена ищет способ объединить разные потоки силы. Король Иснаир был уверен, что рано или поздно они добьются успеха. Магия крови тоже таит в себе куда больше возможностей, чем жестокая расправа над людьми. С её помощью можно исцелять. Дед поддерживал жизнь нашей матери целую неделю после родов. Да, для этого ему потребовались жертвы. А что если можно обойтись без них? Что если путь, указанный Ас'гатесом, не единственный?

Глаза Дэрила горели. Он говорил страстно, увлечённо, целиком отдавшись предмету своих рассуждений. И Айвет вдруг поняла, что совсем не знает брата. До сегодняшнего дня она замечала только то, что он позволял ей увидеть, скрывая тяжкую ношу, которая лежала на его плечах.

Вопреки логике Айвет не чувствовала себя обманутой. Какая разница, кто придумал никому не нужные механизмы: дед, алхимик из Гиолиса или человек, сошедший с ума в пустыне? Дэрил прав. Они существуют в мире, где правит магия. И тайна, сломавшая её жизнь, находится не в этой комнате, а в подземелье замка.

— Нам понадобится факел, — сказала она.

— Вовсе нет.

Принц взял её за руку и увлёк в темноту. На стенах вокруг сразу же начал проступать странный узор из огненно-красных линий. Света от них хватило, чтобы разглядеть витую лестницу, ведущую вниз.

— Магия земли, — пояснил Дэрил.

Айвет с опаской дотронулась до огненных разводов, но почувствовала только холод камня.

— Весь наш замок — огромный тайник, на дне которого хранится опаснейшее в мире сокровище, — рассказывал Дэрил. — Счастье, что останки демона обнаружил Сармир, брат Агранда. Он и установил на захоронении печать. Знание о тайне и о магии крови передавалось в нашей семье из поколения в поколение, однако посвящённых всегда было крайне мало. Некоторые правители, в том числе наш отец, понятия не имели о наследии предков. Дед рассчитывал сделать следующим хранителем Криса. Не получилось. Сын Леаты попал в Орден. Он не мог исполнять эту роль.

— Зато смог ты, — сказала Айвет.

— И чем всё закончилось? — горько усмехнулся Дэрил. — Побоищем.

Кажется, он говорил что-то ещё, но принцесса не слушала. Тот самый гул, на который она давно перестала обращать внимание, вдруг усилился, вызывая в теле томную дрожь. Мучительно захотелось ускорить шаг, сердце принялось биться чаще. Лестница никак желала не заканчиваться, и Айвет стоило немалых усилий, чтобы сдержаться и не побежать вперёд.

Наконец, последний виток был преодолён. Брат и сестра стояли на пороге квадратной комнаты с низким потолком. Каменные плиты пола огибали небольшую площадку, засыпанную то ли песком, то ли землёй. На краю площадки лежало два тела. И хотя в видении принцессы Ксантир продолжал дышать, сейчас он был мёртв. Айвет точно знала это.

Она могла плакать, винить себя, взывать к Создателю... Или забыть, отдавшись притяжению неведомой силы, которая так настойчиво влекла её. Дэрил всё-таки заподозрил неладное. Он попытался удержать сестру, но она выскользнула из его рук и метнулась к центру комнаты. Упала на колени, сорвала повязку с левой ладони, запустила пальцы в песок.

Бесконечность.

Пугающая необъятностью и манящая абсолютной свободой.

Нет боли, нет тоски, нет угрызений совести.

Захоронение оказалось совсем не той чашей, о которой рассказывал Ксантир. Что он вообще знал о силе? Говорил, что маги крови не умеют создавать кольца, что священную цепь нельзя разрушить. И вот она, женщина, познавшая запретную магию, опровергла все ложные утверждения воинов Света и прикоснулась к источнику невиданного могущества, ожидавшему её две тысячи лет. Ради этого она родилась, жила, страдала и теряла близких. Теперь всё в прошлом. Цель достигнута.

Останки, лежавшие перед ней, хранили отпечаток мощи демона, призванного в этот мир величайшим из магов. Единение с его силой стирало границы, установленные для человеческого существа. Она обретёт власть. Нет, не ту, которой была наделена от рождения, а иную, незыблемую и совершенную. Власть над жизнью и смертью, пространством и потоками силы. Ей не придётся стареть, оскверняя собственное тело. Здесь, рядом с источником, она без труда сможет приносить жертвы. Захоронение требует крови, и она отдаст всю, которую получит. Вокруг много людей, а жалость и сострадание больше не потревожат её разум.

Вспышка ослепительно-белого света резанула глаза. Айвет отпрянула назад. Разрыв с источником был мучительным и походил на внезапное пробуждение от глубокого сна. Она ещё оставалась там, в плену наваждения, и не хотела отпускать едва обретённую вседозволенность, но свет мешал ей. Айвет сделала попытку преодолеть его завесу. Ничего не вышло. Досада сменилась раздражением, затем злостью и, наконец, внезапным уколом страха. Что она делает, о чём думает? Она ведь не может всерьёз желать такого преображения. Кем она станет? Вторым Ас'гатесом? Демоном, живущим убийствами людей?

Свет поблек. На месте, где только что находилось захоронение, образовалась глубокая яма. Дэрил всё-таки прочитал заклинание деда. Останки демона исчезли. Айвет даже не поняла, как это произошло. Слишком увлечена была попытками восстановить связь с источником. Её передёрнуло от отвращения к самой себе. Неудивительно, что брат не спешит заговорить с ней. Только что на его глазах сестра едва не превратилась в кровожадного монстра.

Несколько минут она сидела, уставившись в одну точку. Потом её сознание уцепилось за некую неправильность в окружающем пространстве. Страшное понимание пришло почти сразу.

Рядом не было живых.

Айвет с трудом заставила себя повернуть одеревеневшую шею. Дэрил неподвижно лежал рядом с Борком и Ксантиром.

— Нет, — замотала головой Айвет. — Нет, этого не может быть. Это неправда.

Она не смогла встать. Подползла к нему на четвереньках, приложила ухо к груди в тщетной попытке расслышать стук сердца и разрыдалась, наткнувшись на застывший взгляд открытых глаз.

— Не надо, пожалуйста... прошу... — шептала она сквозь слёзы.

Слишком много утрат, слишком много боли. Она уже потеряла подругу, отца, мужчину, который любил её, и человека, которого, кажется, полюбила она. Дэрил не может стать следующим. Это она должна была умереть, ведь всё случилось из-за её несдержанности и глупости.

Рука нащупала что-то острое. Кажется, кинжал Дэрила. Не дрогнув, Айвет сжала лезвие в ладони.

Заклинание рождалось само собой. В нём не было ни слов, ни жестов, только плавные, едва уловимые движения силы. Очистить тело от скверны, восстановить повреждённую плоть, заставить сердце биться. Так легко отобрать чужую жизнь и так сложно повернуть время вспять, но у неё получится, она выиграет эту схватку со смертью.

Усталость стремительно овладевала ею, перед глазами вновь начали возникать образы. Она видела галереи и залы дворца. Людей, приходивших в себя после заклинания Борка. Видела мёртвого короля, вокруг которого собирались испуганные слуги. Видела Джоаса. Он неуверенно брёл по коридору, держась за стену. Ей очень хотелось остаться рядом с ним, рассказать обо всём, забыться в его объятьях, но сейчас она была как никогда далека от него.

А потом Айвет вернулась в подземелье. Перед ней по-прежнему лежал Дэрил, но грудь принца медленно двигалась в такт дыханию. Айвет в последний раз всхлипнула, недоверчиво провела пальцами по тёплой коже брата. Дэрил приподнял голову, и их глаза встретились.

Уже наступало утро, когда Айвет поднялась на северную башню. Минула целая вечность с тех пор, как она стояла здесь вместе с Дэрилом. Внизу в счастливом неведении просыпался город. Совсем скоро мирное течение жизни его обитателей будет нарушено. Лоандану оккупируют служители Храма и маги. Выжившим предстоит ответить на много вопросов, но она справится. Разве может быть иначе?

Вздохнув полной грудью, Айвет облокотилась на холодные камни. Колючий осенний ветер яростно трепал её седые волосы. А на востоке сквозь пелену облаков пробивались первые лучи восходящего солнца.

Часть II. Белая башня

1.

— Зачем ты разбудила меня, Мелнге?

— Я нашла того, кто тебе нужен. Смотри.

— Нет-нет, не надо так. — Он недовольно поморщился, замотал головой. — Просто расскажи словами. И покажи на карте.

Она послушно кивнула, подошла к столу. Ни дать ни взять примерная ученица на уроке географии.

— Здесь. — Тонкий пальчик указал на один из городов, расположенных в досадном удалении от пустыни. — Человек. Похож на тебя, но не такой, как ты. Такой, как я.

— Женщина? Ты хочешь сказать — женщина?

— Да! Женщина! — Пушистые ресницы затрепетали, губы изогнулись в счастливой улыбке.

— Мне следовало больше разговаривать с тобой, — вздохнул он. — Ты почти не умеешь общаться с людьми.

— Зачем слова? Нельзя сказать того, что здесь. — Она дотронулась хрупкой ладонью до своей груди.

— Ты не права, Мелнге. При помощи слов люди научились передавать всю глубину своих чувств. Впрочем, сейчас речь не об этом. Расскажи мне о женщине.

— Много боли, много потерь, много силы.

— Она знает, куда идти?

— Я позвала. Она придёт.

— Хорошо. Тогда и разбудишь меня. Я начал быстро уставать. Не знаю, хватит ли у меня сил осуществить задуманное. Мы слишком долго искали, и она опять может оказаться пустышкой.

С нижнего этажа послышались приглушённые голоса.

— Гости! — Мелнге радостно подпрыгнула. — Я могу поиграть?

— Зачем ты спрашиваешь меня? Всё равно ведь сделаешь по-своему.

— Я говорю с тобой. Ты же хочешь этого.

Она смотрела на него, широко распахнув глаза. Сам он давно привык к их белой радужке и тёмно-красному зрачку, а вот на посетителей нечеловеческий взгляд Мелнге производил неслабое впечатление.

— Иди, — улыбнулся он.

Она коснулась губами его щеки и лёгким ветерком выскользнула за дверь. Прежде чем вернуться на ложе, он ещё раз посмотрел на карту. Той женщине, о которой говорила Мелнге, предстоит неблизкий путь. Увы, сам он ничем не может ей помочь. Ему остаётся только ждать.

Весна в этом году наступила рано и поражала необычайным буйством зелени. Сбросив надоевший зимний покров, земля нежилась под благодатным солнцем, которое с каждым днём припекало всё сильнее.

Закинув за спину дорожный мешок, Харед шагал по дороге, ведущей в сторону границы с Гиолисом. Позади остались предместья Лоанданы, маленький городок Ронгкур и несколько селений. Вскоре он должен был добраться до Шерма — крупного торгового центра, где собирался задержаться на пару дней, однако судьба распорядилась иначе. Первая остановка Хареда случилась совсем не там, где он рассчитывал.

Знакомые яркие повозки бродячего цирка Тарагвара возникли словно из-под земли. Харед замедлил шаг, глядя на приближающийся караван. Он не любил совпадения. Чаще всего они оказывались совсем не случайными.

Первый же возница, увидев его, издал радостный возглас:

— Харед! Дружище! Какими судьбами?

Широко улыбнувшись, Харед вскочил на козлы и крепко пожал руку старику Капрану.

— Смотрите-ка, совсем не изменился, — охал тот.

Порадовать давнего товарища ответной любезностью Харед не мог. За время, прошедшее с их последней встречи, Капран похудел, осунулся, а половину его лица занимал фиолетовый кровоподтёк. Тарагвар всегда отличался крутым нравом, но сейчас перешёл все границы. Ни один проступок старика не мог стать поводом для подобного обращения.

— Слышал, ты промышляешь в Лоандане, — кряхтел Капран. — Пожалел бы стражников. Им из-за тебя жалование платить перестанут.

— Стражникам и без меня забот хватает, — сказал Харед. — Времена-то тяжёлые.

— А ведь и правда, — вздохнул Капран. — Упокой, Творец, душу короля Радерика. Не такой смерти он заслуживал.

Харед кивнул. Прошлая осень была богата на несчастья, и самое страшное из них случилось в королевском дворце.

Оказалось, что в течение многих лет среди ближайших подданных короля скрывался коварный маг крови. Неизвестно, как ему удавалось так долго не привлекать внимание служителей Храма, но в конце концов они вышли на его след. Вот только сдаваться преступник не собирался. Совершив невероятное и разрушив объединявшую четырёх паладинов Священную цепь, он покончил и с ними, и со множеством обитателей дворца, в том числе с самим королём. К счастью, один из воинов Света, продержавшийся дольше других, сумел остановить злодея. Принц и принцесса пострадали настолько сильно, что сведения об их здоровье хранились в секрете от простых смертных. Принцесса появилась перед широким кругом подданных всего один раз. Сам Харед её не видел, зато слышал из достоверных источников, что юная Айвет превратилась в настоящую старуху. Принц Дэрил якобы и вовсе сошёл с ума.

В сложившихся обстоятельствах судьба короны вызывала серьёзные опасения, но милостью Создателя кризиса власти удалось избежать. Уже через неделю на трон Агранда взошёл новый король. Служители Храма рыскали по столице в поисках возможных пособников главного злодея и вскоре взяли под стражу нескольких странных типов, проповедовавших отрицание Творца. Харед хорошо знал их: они иногда обедали в таверне у его доброй знакомой Риддии. Не желая останавливаться на достигнутом, паладины начали проверять других завсегдатаев этого заведения. Дело почти дошло до новых арестов, когда в происходящее вмешался сам король. Он объявил, что не намерен потакать расправам над невиновными гражданами. Слугам Творца пришлось умерить свой пыл.

К весне Лоандана перестала походить на театр военных действий. Принц и принцесса отбыли в один из Храмов, дабы посвятить всё своё время молитвам об исцелении, а Харед засобирался в путь.

— Так что, решил в других местах поживиться? — полюбопытствовал Карпан.

— Вроде того, — откликнулся Харед, не готовый откровенничать касательно своих планов.

Обменявшись со стариком ещё несколькими ничего не значащими репликами и пообещав распить с ним на досуге бутылочку вина, он отправился на поиски хозяина цирка.

Повозок в караване у Тарагвара было традиционно немного. Циркачи не пытались удивить зрителей показом экзотических животных или номеров, требующих громоздкого реквизита. Основной источник дохода Тарагвара крылся отнюдь не в представлениях, а в торговле краденым и запрещённым товаром, которая на памяти Хареда давала сбой лишь единожды. Сам хозяин занимал один из двух закрытых фургонов, разрисованных аляповатыми картинками, и в это время суток по обыкновению похрапывал на ложе в обществе очередной пассии, которая оказалась до неприличия хороша.

— Вот так дела, — протянул Тарагвар, разлепив глаза-щёлочки и увидев нависшего над ним Хареда.

— Не ожидал?

— Отчего же? Знал, что ты когда-нибудь вернёшься.

— На самом деле я иду в Шерм.

— И решил поехать в обратную сторону ради встречи со старым другом? Похвально, похвально...

Театрально вздыхая, Тарагвар поднялся на ноги и высунул голову в окно.

— Распрягайте лошадей! — крикнул он. — Сегодня ночуем здесь!

— До ночи ещё далеко, — заметил Харед. — Неужели заботишься о моём удобстве?

— Вот ещё, — фыркнул Тарагвар. — Просто есть у нас пара дел, которыми лучше заняться подальше от любопытных глаз.

Караван остановился возле узкой речки. Вода в ней текла медленно, неохотно, на берегу уныло желтели прошлогодние камыши. Оставив Тарагвара наедине с дамой, Харед вернулся к Капрану, чтобы помочь с лошадьми.

С интересом озирался он по сторонам, тут и там натыкаясь на знакомые лица. За минувшие годы состав труппы почти не изменился. Кто-то тепло приветствовал его, кто-то ограничился сдержанными кивками. Капран же говорил без умолку. Похоже, старик и впрямь соскучился и сейчас наслаждался возможностью вспомнить прошлое, поведав заодно о новых приключениях. Хареда это вполне устраивало: роль слушателя нравилась ему куда больше, чем рассказчика. Очень скоро он узнал и о недавних выступлениях, оказавшихся на редкость удачными благодаря появлению в труппе талантливой танцовщицы, и о прошлогоднем путешествии цирка к границе с Коргеном, и о последнем сомнительном приобретении Тарагвара — партии даросских фейерверков. Помалкивал Капран только о делах, идущих вразрез с законом, а Харед его и не спрашивал. Точно так же, как не интересовался, чем занимались циркачи во время дневной стоянки.

Когда наступил вечер, Тарагвар соизволил пригласить Хареда в свой фургон.

Традиционный беспорядок, царивший здесь на протяжении всего времени, пока Харед путешествовал с цирком, теперь исчез. В убранстве помещения чувствовалась женская рука. Кажется, нынешняя избранница Тарагвара относилась к своей роли в его жизни со всей ответственностью. По фургону витал цветочный аромат духов, вкупе с домашним уютом наводивший на мысль о том, что один закоренелый холостяк изменил некоторым своим убеждениям.

А вот блюда и напитки, выставленные хозяином на стол, как всегда, мало походили на скромный провиант бродячих артистов. Тарагвар не любил себе ни в чём отказывать, брал от жизни лучшее.

— Значит, Шерм, — задумчиво протянул он, разливая вино из пузатой бутылки с меткой известной коргенской винодельни. — И что же там есть такого, чего нет в столице? Неужели сокровищница герцога Инхельма? Проще уж залезть в королевский дворец. Ах да, забыл! Ты ведь у нас добропорядочный гражданин. Королевская семья для тебя святое. Что ж, выпьем за короля!

— За короля! — поддержал Харед.

— Может, по старой дружбе обойдёмся без секретов? Ты ведь знаешь, я своих не выдаю.

И это было правдой. Какую бы выгоду ни сулило порой сотрудничество с властями, Тарагвар всегда оставался на стороне тех, с кем делил хлеб.

— Шерм меня не интересует, — признался Харед. — Я иду в Гиолис.

— Ого! — восхитился Тарагвар. — Туда-то тебе зачем?

— Хочу добраться до Мерцающей пустыни.

У Тарагвара отвисла челюсть. С таким же успехом Харед мог заявить, что собирается в одиночку пересечь Пустоши.

— Знаешь что-нибудь о Белой башне? — спросил Харед.

— Первый раз слышу, но звучит уже безумно. — Тарагвар осушил кубок. — Есть у меня дело, которое, возможно, покажется тебе более интересным. И не надо сразу отказываться. Выпей ещё. Поешь. А потом мы всё обсудим.

Возражать Харед не стал. Один бокал вина следовал за другим, еда была отменной, и улыбка на лице Тарагвара становилась всё хитрее.

— Признайся, что скучаешь по старым временам, — говорил он. — Ты строишь из себя одиночку, но на самом деле тебе нравилось быть частью этого.

Хозяин обвёл руками фургон.

— Глупостей ты натворил, прости за откровенность. Зачем, спрашивается, выпустил птичку из клетки? Неужели тех, которые на свободе, было мало?

— Мы уже обсуждали это. — Харед недовольно скривился.

— Вот! Самому ведь стыдно вспоминать! А я всё забыл, всё простил. Хочешь докажу, что доверяю тебе? Идём.

С завидным для человека его веса проворством Тарагвар вскочил на ноги, прихватил по пути зажжённую лампу и, вывалившись на улицу, споро зашагал в сторону второго закрытого фургона. В отличие от жилища хозяина цирка здесь не было окон, а на двери висел здоровенный замок.

Харед сразу догадался, что увидит внутри. На территории северных стран, в том числе Агранда, работорговля была запрещена, но на юге царили иные порядки, мало изменившиеся за последнюю тысячу лет. В гаремах знатных южан всегда находилось место для красавиц с севера. Существовали и пути, по которым живой товар переправлялся через границу и Пустоши. Делом это было опасным и не очень выгодным. Большинство торговцев, промышлявших вне закона, предпочитали с ним не связываться. Тарагвар был одним из немногих поставщиков в Агранде, причём самым удачливым.

Внутреннее помещение фургона, куда Харед залез вслед за хозяином цирка, оказалось заполнено разукрашенными сундуками, костюмами и прочим цирковым реквизитом. Весь этот хлам был свален в кучу, делая передвижение по фургону непростой задачей. Случайный гость махнул бы рукой и не стал ломать себе ноги, зато Тарагвар пробирался внутрь уверенно и быстро. Он точно знал, куда переложить попавшуюся на пути связку мячей для жонглирования, в какую сторону отпихнуть казавшийся неподъёмным ящик.

Совсем скоро хозяин и его гость добрались до деревянной перегородки, которую можно было принять за переднюю стенку фургона. Но и тут таился секрет. Тарагвар сунул палец в едва заметную щель, открывая потайную дверь. За дверью обнаружилась железная решётка. По ту сторону толстых прутьев на полу застыла скрюченная женская фигурка. Тарагвар поднёс лампу ближе к решётке. Пленница вздрогнула, резко вскинула голову, и на Хареда уставились полные ненависти зелёные глаза.

— Ну как, хороша птичка? — с усмешкой спросил хозяин.

— Вполне, — после короткой заминки кивнул Харед.

На самом деле выбор Тарагвара несколько озадачил его. Обычно в лапах работорговцев оказывались пышногрудые красавицы или едва вступившие в пору юности создания с нежными лицами и струящимися волосами. Эта же девушка была достаточна молода, однако не слишком привлекательна. Тело худое, грудь маленькая, рыжие волосы подстрижены по-мужски коротко и небрежно. Лицо не то чтобы откровенно некрасивое, но и взгляд не притягивает: губы тонкие, нос портит крупная горбинка, скулы широкие, а подбородок, напротив, маленький и острый. Одета пленница была в простое невзрачное платье. Наверняка жила в какой-нибудь деревне.

— Врёшь ведь, — прищурился Тарагвар. — Думаешь, состарился я, нюх потерял, из ума выжил. И всё-таки птичка моя золота принесёт побольше всех прочих. Не простая она, а с магическими способностями.

Харед отпрянул от решётки. Вот теперь он и впрямь усомнился во вменяемости Тарагвара.

— Не бойся, не укусит! — рассмеялся хозяин. — Слабая она. Без посоха своего как без рук. Да и он ей мало помог. Так, помахала им перед лицом у Капрана. Синяк видел? Её работа. А колдовать даже не пыталась. Знала, что ни одно заклинание прочитать не успеет.

— Если стражники её увидят, не отвертишься.

— И снова ты не прав. Коргенцев у нас не сильно жалуют. Никто пальцем не пошевелит, чтобы её освободить. Ещё и благодарить будут за поимку шпионки.

Харед посмотрел на девушку с куда большим интересом. Граница между Аграндом и Коргеном уже несколько лет была открыта для жителей обеих стран, но чужаков и там, и здесь не любили. Давняя вражда давала о себе знать. Коргенские маги, попав на территорию Агранда, должны были оформить подорожные документы, в которых прописывалась цель их путешествия и ранг, занимаемый в иерархии Единого Ордена. При таком раскладе надежды на спасение у зеленоглазой пленницы почти не оставалось. Тарагвар не раз вывозил из Агранда куда более заметный товар. За коргенку ему, скорее всего, даже не придётся платить откуп.

— Думаешь, что сможешь её продать? — усомнился Харед.

— Не думаю, а знаю. Зачем, по-твоему, я тратил время и силы на поимку мага? Заказ у меня на такую вот птичку от очень уважаемого и богатого человека.

— И что он с ней делать будет?

— А это уже не наша с тобой забота.

Харед неодобрительно покачал головой. Возможно, покупатель не понимает, какие неприятности сулит обладание редкой игрушкой. Содержание в плену мага, пусть и очень слабого, опасная затея, а девушка вряд ли будет покорной. За всё время разговора она не произнесла ни слова, но её взгляд оставался таким диким и прожигающим, что Харед не рискнул бы предаться с ней любовным утехам.

В то же время после встречи с пленницей воспоминания о прошлом атаковали его с удвоенной силой. Вернувшись в фургон Тарагвара, он всё ещё видел перед собой коргенку, и образ этот по непонятной прихоти сознания сливался с другим, полузабытым и непохожим.

— Ты хоть слушаешь меня? — осведомился хозяин, уже с четверть часа вещавший о бесценных магических свитках, принадлежавших одному из владетелей южных земель.

По задумке Тарагвара, Харед должен был отправиться туда вместе с тем же караваном, что и коргенка, добыть необходимое и вернуться обратно. Простым предприятие казалось только на словах. У себя в домах южане частенько устанавливали хитрые ловушки, и Харед, скорее всего, не согласился бы на дело, даже не имея других планов.

— Что-то ты увлёкся магией. Раньше был осторожнее, — хмыкнул он.

— Так уж получилось, — объяснил Тарагвар. — Свитками интересуются мои друзья из Гиолиса. Большие деньги дают. Соглашайся — не пожалеешь.

— Я подумаю, — сдержанно пообещал Харед. — Ответ дам завтра.

— Надеюсь, твоё решение меня не разочарует.

Несмотря на радушное предложение хозяина остаться у него, Харед отправился ночевать на улицу. Лёжа на земле и глядя на небесный купол, который Творец щедро усыпал бисером звёзд, он всё отчетливее понимал, что уже принял очередное не слишком умное решение.

Дурак ты, Харед, сказал он себе. Каким был, таким и остался. Зачем тебе лезть в это дело? Иди своей дорогой.

Призыв к здравому смыслу не помог. Выждав пару часов, Харед поднялся на ноги и бесшумно заскользил вдоль повозок. Он давно научился работать в темноте, на ощупь подбирая инструменты и замечая малейшие шорохи в окружающем пространстве. Замок на двери фургона, в котором держали коргенку, оказался непростым. Пришлось сменить несколько отмычек, прежде чем нашлась подходящая, но и после этого механизм поддался далеко не сразу.

В самом фургоне Харед едва не свернул себе шею, пробираясь к забаррикадированной двери. Приоткрыв её, прислушался и почти сразу уловил шевеление в углу. Девушка не спала. С одной стороны, это было хорошо, с другой — следовало прямо сейчас убедить её в своих добрых намерениях.

— Не бойся. Я пришёл помочь тебе, — тихо произнёс он.

Получилось не слишком убедительно. На месте пленницы он бы ни за что не поверил собственным словам. Главное, чтобы она не закричала.

— Если решил помогать, то поторопись.

У неё был низкий, слегка хриплый голос. Говорила она почти без акцента, причём в тоне коргенки явственно прозвучала насмешка.

Слегка обескураженный оказанным приёмом, Харед отыскал замок на клетке. Этот был не таким хитрым, как предыдущий. Решётка предательски заскрежетала, сообщая о дерзком побеге, и руки Хареда коснулась сухая горячая ладонь.

— Они отобрали мой посох и документы, — сказала девушка.

— Тут я тебе не помощник, — буркнул Харед.

В первый раз с начала путешествия он пожалел, что не купил лошадь. Теперь придётся красть её у Тарагвара, ведь надо как можно скорее оказаться подальше от каравана. Хозяин вряд ли оценит его благородство и на сей раз освобождения пленницы не простит. Харед знал, что ему ещё придётся столкнуться с последствиями своего поступка. Рано или поздно его найдёт кто-нибудь из "друзей" Тарагвара. Хотя найти — не значит поймать. Последнее пока не удавалось никому. Та самая толика везения, которая неизменно сопутствует успеху, никогда не покидала его.

Вот и сейчас он смог, не привлекая внимания, отвязать одну из лошадей, запрыгнул ей на спину, помог девушке устроиться сзади и пустил животное галопом.

Ночная тьма, верная союзница, сомкнулась за их спинами. Казалось, никаких неожиданностей уже не случится, но не прошло и четверти часа, как коргенка потребовала:

— Останови!

— Ещё не время, — возразил Харед.

— Останови или я спрыгну на ходу!

С трудом сдержав не предназначенное для женских ушей ругательство, Харед выполнил пожелание девушки. На земле она оказалась в ту же секунду, а когда с лошади спустился и он, отпрянула, будто бы только что не сидела рядом, прижавшись к его спине.

— Кто ты? — выкрикнула она.

— Меня зовут Харед, — поспешил ответить он. — За нами может быть погоня. Ты выбрала неудачное время для разговора.

— Зачем ты освободил меня?

— Допустим, мне не по душе занятие Тарагвара.

— И какую награду ты рассчитываешь получить? Денег у меня нет, а если думаешь, что я стану расплачиваться иначе...

— Да не нужна ты мне, — фыркнул Харед.

— Тогда расстанемся сейчас. Уезжай. Я сама о себе позабочусь.

Харед хотел было напомнить, чем закончилась её забота о себе, но быстро передумал. Он и так сделал для коргенки слишком много. Девушка казалась совершенно бешеной. Никакого желания находиться в её обществе дольше необходимого он не испытывал. Пускай поступает как хочет.

— Возьми. — Он протянул ей поводья. — Мне удобнее путешествовать пешком.

Отказываться коргенка не стала.

— Что ж, спасибо тебе, Харед. Я не забуду твоей доброты. — Последние слова прозвучали, как издёвка.

Харед махнул ей вслед с откровенным облегчением и сошёл с дороги.

В ближайшие дни следовало передвигаться осторожно. Неизвестно, что предпримет Тарагвар для поимки беглецов. Впрочем, Харед был уверен, что сможет укрыться от любых преследователей, а сбежавшая пленница, имени которой он так и не узнал, успеет добраться до Шерма и там найдёт убежище в резиденции одного из Орденов. Она хоть и коргенка, но маги своих в беде, вроде бы, не бросают.

2.

— Ваше величество! — Голос прозвучал прямо над ухом, обрывая сон на самом интересном месте.

Джоас нехотя разлепил веки и уставился на чинно стоявшего рядом с кроватью Флокка.

— Уже семь часов утра, — сообщил советник.

— Я смотрю, тебе удовольствие доставляет будить меня в такую рань, — проворчал Джоас.

— Его величество король Радерик всегда просыпался в это время, а вам не помешает приучить себя к дисциплине. Тот беспутный образ жизни, который вы вели, не должен сказаться на вашем правлении.

— Её высочество ты тоже попрекаешь за прежние вольности? — ехидно уточнил Джоас.

— Во-первых, в настоящее время Её высочество являет собой образец праведности, — с присущей ему размеренностью начал Флокк, и Джоас понял, что нарвался на очередную лекцию. — Не мне осуждать женщину, которая выше меня по положению и старше по возрасту. Во-вторых, на Её высочестве всегда лежала куда меньшая ответственность. Бремя власти следует нести с достоинством и мудростью. Вам только предстоит заслужить доверие подданных. Задача эта представляет сейчас первоочередную важность.

Джоас не возражал. Советник куда лучше разбирался в тонкостях внутренней политики, сам же новоиспечённый правитель никогда всерьёз не помышлял о троне.

— Решение принято. Королём станешь ты, — сказала Айвет, и Джоас счёл её слова шуткой.

В те дни он почти не вставал с постели. Заклятие, едва не лишившее его жизни, отняло все физические силы. Лекари без устали вливали в него отвратительные настои, целители возносили молитвы Творцу, но ни те, ни другие не могли победить ещё один недуг, овладевший не телом, а разумом Джоаса, — страх перед погружением в сон. Каждый раз, закрывая глаза, он видел бесконечные чёрно-белые коридоры, метался по ним в поисках выхода, и паническое отчаяние вкупе с холодной обречённостью овладевали всем его существом. Он часто просыпался от собственного крика и стыдился своей слабости. На долю Айвет выпали куда более страшные испытания, однако ей удавалось сохранять каменное спокойствие.

Она постарела стремительно, неправильно. Седина, покрывшая её волосы, не оставила и намёка на былое угольно-чёрное великолепие, над кожей принцессы словно бы поработал неумелый гримёр, попытавшийся придать ей дряблый вид и прилепивший морщины, но не заметивший, как нелепо они выглядят на юном прекрасном лице. Порой Джоасу казалось, что стоит провести рукой — и наваждение рассеется, маска старости спадёт, явив ему прежнюю Айвет.

— Что за странная затея? — возмутился он. — Во всём Агранде не отыскать человека, более неподходящего на эту роль.

— Не преувеличивай, — улыбнулась она. — Я знаю, что ты достоин.

— Но трон Агранда принадлежит тебе.

— Завтра я отрекусь от него в твою пользу, а ещё через сутки состоится коронация. После неё я постараюсь не появляться на людях. Чем реже меня будут видеть, тем скорее забудут о случившемся.

— Они не забудут.

— Но и не станут задавать лишних вопросов. Кроме того, неизвестно, сколько ещё я проживу.

— Не говори так!

Мысль о том, что её жизнь угаснет раньше его собственной, была невыносима.

— Есть ещё кое-что. Возможно, мне придётся надолго покинуть столицу.

— Назначишь регента.

— Агранду нужен не регент, ему нужен король.

Последнюю фразу Айвет произнесла непривычно жёстким тоном, и стало понятно, что спорить с ней бесполезно, ведь уже тогда она приняла решение не только об отказе от короны.

— В полдень вы даёте аудиенцию барону Сариану, — продолжал вещать Флокк, — а потому советую сразу после завтрака ознакомиться с новыми планами защиты пограничных земель. Утверждение этих проектов не должно быть бездумным. Кое-что из предложенного, на мой взгляд, совершенно лишнее. С вашего позволения, я укажу на найденные мною и Тилуном недостатки.

Перспектива встречи с бароном Сарианом навевала тоску. Джоас не знал человека более скучного и дотошного. Да и весь предстоящий день вырисовывался в унылом сером цвете. Кто сказал, что быть королём просто? Флокк определённо поставил своей целью доказать обратное.

Её высочество принцесса Леата ждала внука в обеденном зале. Здесь было слишком много места для двоих, и Джоас предпочёл бы по привычке завтракать у себя в покоях или на кухне, но Леата твёрдо следовала традициям, бытовавшим во дворце во времена её молодости. Она всегда приходила немного раньше, но никогда не начинала без него. Аккуратно причёсанная и одетая в строгие платья, Леата на первый взгляд казалась полной противоположностью собственным портретам, для которых когда-то позировала в самых экзотических и откровенных нарядах. И всё же достаточно было присмотреться чуть внимательней, чтобы понять: в ней по-прежнему живёт женщина, сводившая с ума толпы поклонников, а заодно и всех окружающих. Несмотря на преклонный возраст, она сохранила гордую осанку, её лицо не утратило аристократической утончённости, а когда Леата улыбалась, в поблекших глазах зажигались не свойственные старости озорные огоньки.

— Как тебе спалось, радость моя? — задала она обычный вопрос.

— Хорошо, только мало, — откликнулся Джоас.

Интерес Леаты вовсе не был праздным. Именно благодаря бабушке молодой король избавился от чёрно-белых снов. Каждый вечер на протяжении нескольких недель Леата приходила в комнату внука, садилась рядом с ним и, положив мягкую ладонь на лоб Джоаса, убаюкивала его, как ребёнка. Её усилия возымели благой эффект. В присутствии бабушки кошмары не посещали Джоаса, а потом и вовсе исчезли. По началу он решил, что тут замешана сила материнской любви, которой он был почти лишён и которую теперь дарила ему бабушка, однако очень скоро выяснилась истинная причина улучшения его самочувствия: Леата использовала магию. Первой это поняла Айвет. Леата своих умений не отрицала. Её сила несла Свет, ей нечего было скрывать, она просто не любила представляться магом.

— По-моему, Флокк с излишним рвением относится к твоему воспитанию, — сказала Леата. И тут же добавила: — Думаю, оно пойдёт тебе на пользу.

— И ты туда же, бабушка, — простонал Джоас.

— Ты ведь знаешь, я желаю тебе самого лучшего. Твоя жизнь изменилась, должны измениться и привычки. Но это не значит, что ты не можешь позволять себе маленькие вольности.

Сердце тоскливо ёкнуло. Джоас с радостью отказался бы от любых вольностей ради возвращения одного-единственного человека и уже собирался в очередной напомнить об этом бабушке, когда из-за дверей донеслись испуганные крики. Таких причитаний Джоас не слышал с той страшной ночи, которая изменила его жизнь навсегда и отнюдь не в лучшую сторону.

В обеденный зал ворвался Тилун в сопровождении несколько стражников.

— Чрезвычайные обстоятельства, Ваше величество, — сообщил он. — Охрана сопроводит вас в библиотеку. Ждите там. Если ситуация выйдет из-под контроля, воспользуйтесь потайным ходом.

Ничего не объяснив, советник исчез за дверью.

— Что случилось? — обратился Джоас к заметно побледневшим стражникам.

— Крылатые... — выдавил один. — Крылатые всадники здесь.

Джоас невольно вздрогнул. Теперь понятно, отчего случилась такая паника.

— Где они? — быстро спросил он.

— Во дворе, — отозвался стражник.

— Ты же не собираешься туда идти? — заволновалась Леата.

— Конечно, собираюсь. — Джоас вскочил из-за стола. Не обращая внимания на возражения стражников, ринулся к двери.

Во двор он спускался едва ли не бегом, всячески стараясь сохранить достоинство перед напуганными слугами. В своё время Флокк подробно рассказывал о единственной войне с народом крылатых всадников и не раз упоминал, что не существует доказательств принадлежности его представителей к иной, чем люди расе, хотя на материке ходило немало слухов о демонической сущности жителей северных островов. Как иначе объяснить их связь с чудовищными созданиями, парящими в небесах и способными одним ударом убить облачённого в латы человека?

Возможность собственнолично лицезреть этих смертоносных тварей представилась Джоасу буквально через несколько минут. Они расположились посреди двора: три массивные землисто-серые туши, напоминавшие птиц только внушительными клювами. Клюв несла небольшая голова на длинной и мощной шее. Крылья существ больше всего походили на крылья летучих мышей — кожистые и растянутые вдоль всего тела. На их изгибе располагалось по три пальца с когтями, которые служили опорой при сидении на земле.

Вид диковинных зверей так сильно удивил Джоаса, что он не сразу обратил внимание на гостей — двух мужчин и девушку. Вопреки ожиданиям, те выглядели как самые обычные люди. Все трое оказались высокими, бледнокожими и светловолосыми. Джоас даже подумал, что они могут быть родственниками. Не поражала воображение и одежда всадников: тёмные куртки и штаны. С плеч островитян свисали короткие плащи.

— Его величество король Агранда Джоас, — торжественно объявил Тилун, нарушая повисшее молчание, и тут же добавил: — Её высочество принцесса Леата.

Джоас оглянулся. Бабушка в сопровождении стражи выходила из дверей.

— Мы рады, что король почтил нас своим присутствием, — склоняя голову, произнёс один из островитян. В отличие от второго мужчины он носил бороду и вообще выглядел старше, чем спутники. — Народ крылатых всадников приветствует правителя Агранда. Моё имя Валадир, это Димерий и Маравин. Мы здесь, чтобы напомнить о договоре, заключённом нашими предками четыре столетия назад. Пришло время выполнить вашу часть соглашения.

Мужчина замолчал, по-видимому, ожидая реакции короля. Джоас с радостью ответил бы на его слова, имей он хоть малейшее представление о предмете разговора. Тилун и присутствовавший здесь же Флокк выглядели не менее удивлёнными.

— Его величество желает знать, о каком договоре идёт речь, — всё же решил уточнить Флокк.

— Порой время играет злые шутки. Оно стирает из памяти людей их собственное прошлое. — Джоас готов был поклясться, что слышит в голосе Валадира насмешку. — К счастью, договор был прописан на бумаге, скреплён подписями и печатями. Наши старейшины хранили свою копию. Мы готовы показать её вам.

Девушка, до сего момента стоявшая позади мужчин, шагнула вперёд и протянула Джоасу небольшой свиток.

У неё были удивительно красивые руки. Такими тонкими запястьями и длинными пальцами обладала далеко не каждая аристократка. А ещё глаза. Серые, холодные, как воды северного моря, и такие же глубокие. Неосторожный пловец мог запросто утонуть в них, даже не разглядев других деталей лица, которые были по-своему притягательны, хоть и не лишены некоторой неправильности.

— Вы взглянете на договор, Ваше величество? — спросил Валадир, уже не скрывая сарказма.

Джоас развернул бумагу. Судя по всему, над ней поработали маги: чернила оставались яркими, словно были нанесены только вчера, да и сам лист даже не пожелтел. Зато текст определённо составляли давно. Построение некоторых фраз казалось странным и немного забавным.

— Позвольте мне, — попросил Флокк. Получив свиток, он принялся внимательно изучать его.

— В договоре сказано, что в час истинной нужды мой народ может прийти на ваши земли и обрести здесь новый дом, — сказал Валадир.

— Документ подлинный, — растерянно подтвердил советник. — Он подписан королевой Ларлин. Очень странно, я никогда не...

— Мы заслужили это право в бою, — подал голос Димерий. — Отказ от выполнения ваших обязательств станет поводом для новой войны.

— Не будем торопиться, — поднял руку Валадир. — Через семь дней мы вернёмся, чтобы получить ответ.

Маравин требовательно протянула Флокку раскрытую ладонь. Советник с заметной неохотой вернул девушке свиток. Не произнеся больше ни слова, островитяне накинули на головы глубокие капюшоны, почти скрывшие их лица, и с завидной ловкостью вскочили на спины своих зверей. Прежде чем взлететь, одно из существ открыло клюв и продемонстрировало ряд крупных острых зубов, окончательно утратив в глазах Джоаса сходство с птицами. Ветер от взмахов кожистых крыльев ударил в лица собравшихся. Стремительно набрав высоту, всадники растворились среди облаков.

— А теперь кто-нибудь объяснит мне, откуда в нашей семье такая страсть к секретам? — вопросил Джоас.

Ответа не нашлось ни у кого.

— Флокк, — обратился Джоас к советнику. — Найди мне этот потерянный договор. Если не получится, составь новый.

— Вы уверены, Ваше величество?

— Война нам не нужна, тем более с крылатыми всадниками. Попробуем решить дело миром. Ты займёшься договором, Тилун поможет мне отыскать в библиотеке и архивах все записи об островитянах. Пойдёшь со мной, бабушка?

— Конечно, — кивнула Леата. — Мне тоже кое-что известно о них. Возможно, мои знания тебе помогут.

Маленький постоялый двор на западной окраине Шерма не привлекал взыскательных клиентов. Комнаты здесь снимали люди с небольшим достатком, удобства были соответствующими. Мебели немного, еда простая и не слишком вкусная, выпивка сомнительного качества, зато дешёвая. По вечерам в общий зал стекалась разномастная публика: от мелких торговцев до селян, прибывших в Шерм по своим надобностям, в основном ради посещения весенней ярмарки. Частенько захаживали и горожане из низших сословий, но нищих и бродяг на порог не пускали. Они ютились в ночлежках, имевших лишь отдалённое сходство с человеческим жильём.

Когда-то давно Харед находился там, на самом дне. Прозябал в грязи и голоде. Теперь он мог позволить себе куда больше, чем люди его круга, просто явственно ощущал: время начать новую жизнь ещё не настало.

Шерм радушно встретил его многолюдными улицами, бесчисленными лавками и широкими торговыми площадями. Затеряться тут не составляло труда, добыть денег было ещё проще. Если бы Харед захотел, то мог неплохо подзаработать.

Конечно, имелась в Шерме и местная воровская братия. На второй день, прогуливаясь по рынку, Харед заметил, как кто-то тянется к его собственному карману. Молниеносным движением перехватив руку злоумышленника, он обнаружил, что имеет дело с мальчишкой лет десяти. Тот так и застыл с округлившимися глазами, будто мышонок, попавший в лапы кота, который только что мирно спал на печи. Харед укоризненно покачал головой и разжал пальцы. Воришка бросился наутёк. В общем-то, паренёк действовал неплохо, просто неудачно выбрал клиента. Хорошо, если он не повторит ошибку. Едва ли следующий бдительный прохожий или стражник, поймавший его на месте преступления, проявит излишнее великодушие.

Никаких других происшествий с Харедом не случилось. Он побывал на ярмарке, где обзавёлся магическим амулетом, якобы защищающим от жары. Понаблюдал издалека за замком герцога Инхельма и убедился, что особых сложностей с визитом туда у него бы не возникло. Между делом попытался отыскать пару старых знакомых, но один из них сгинул в неизвестном направлении, а второй попал на каторгу.

Пришло время продолжить путь к границе. Вечером за ужином Харед размышлял, стоит ему купить место в дилижансе или совершить ещё один пеший переход. Рядом с ним на скамье пристроился угрюмый, заросший многодневной щетиной тип, сосредоточенно расправлявшийся уже с четвёртой кружкой выпивки.

— Ты не смотри, что я много пью, — вдруг вскинулся он, пытаясь сосредоточить мутный взгляд на Хареде. — Забыться хочу.

Харед пожал плечами. Он и не думал осуждать пьянчугу.

— Давно бы напился, да возможности не было, — объяснил неожиданный собеседник. — Я всякое в жизни повидал, но это уж слишком. Вот, говорят, запретная магия страшна. Не знаю, не видел. Тут огонь безо всякой магии такое сотворил, что вспомнить жутко.

— Пожар что ли? — спросил Харед.

— Угу... В полутора днях езды от Шерма обоз сгорел. Вроде как артисты там были.

В груди у Хареда появился неприятный холод.

— И ладно бы повозки, — продолжал незнакомец. — Ни одного живого человека не осталось. На полмили вокруг всё выгорело. Река там рядом, из неё несколько трупов выловили. Должно быть, от огня спастись хотели. Только ничего у них не вышло. Все чёрные, обугленные, будто головешки в костре.

— Погоди, ты ведь сказал, что огонь не магический.

— В том-то и дело. По началу решили, что маг какой-то сработал. Сюда, в Шерм, гонец прискакал. В Орденах переполох случился. Целая делегация волшебников собралась, а я, значит, кучером у них. Выехали, не медля. Они как на место прибыли, так и поняли, что колдовства там не было. Артисты эти алхимические составы везли, не иначе как из Гиолиса. Когда огонь до них добрался, то новую силу обрёл, его уже и водой нельзя было потушить.

Харед поморщился. Выходит, не только даросские фейерверки и пленённую коргенку прятал у себя в фургонах Тарагвар. Не слишком осторожно с его стороны.

В том, что несчастье случилось со старыми знакомыми, Харед не сомневался: слишком много совпадений. На душе стало тоскливо и мерзко. Видит Творец, он не желал зла ни хозяину цирка, ни его спутникам. И пускай история с освобождением магички сулила серьёзные неприятности, он и предположить не мог, что этих, некогда близких ему людей, постигнет столь страшная участь.

Опрокинув ещё одну кружку с выпивкой, кучер поднялся и неуверенно побрёл к выходу, а Харед всё сидел над тарелкой с остывшей едой, равнодушно скользя взглядом лицам вокруг, пока не наткнулся на одно.

Сперва он решил, что ошибся и ему почудилось сходство сидящей за соседним столом женщины с той, которая не могла здесь находиться. Но чем дольше Харед разглядывал покрытую морщинами старуху, тем настойчивее сквозь пелену наваждения проступали знакомые черты. Ведь если бы эта женщина помолодела на несколько десятков лет, нарядилась в дорогое платье, а не бесформенный тёмный балахон и оказалась в подобающей обстановке, то с лёгкостью могла сыграть роль сестры-близнеца Её высочества принцессы Айвет, бывшей наследницы трона Агранда, которую Харед однажды имел возможность лицезреть на очень близком расстоянии.

Это было прошлой осенью, буквально за день до известных трагических событий. Завершив одно прибыльное дело, Харед наслаждался ужином в таверне у несравненной Риддии, когда туда заявился сам нынешний король Агранда.

О принадлежности висельника Джо к королевской семье Харед был осведомлён достаточно давно. Да и прочие завсегдатаи таверны догадывались о благородном происхождении приятеля, просто никто не успел вычислить, сколь высоко оно на самом деле. До коронации Джоас редко появлялся на публике и мало кто из простых горожан мог с лёгкостью узнать его в лицо, зато висельник Джо пил пиво вместе со всеми и травил байки, ни сколь не гнушаясь обществом Грихарта и остальных.

В тот вечер Хареду хватило одного взгляда, чтобы понять, кого привёл с собой Джоас. Ему и раньше доводилось видеть принцессу Айвет, и вот теперь он поражался слепоте прочих посетителей таверны. Как можно не заметить эту царственную осанку, завораживающе плавные движения, гордый взгляд, изящные манеры? Почти час Харед любовался девушкой, отвлёкшись только на короткий разговор со стариком Далионом. Потом он выскользнул за дверь, подождал, пока высокородные гости покинут таверну, и незаметно следовал за ними до самого дворца, оберегая от возможных неприятностей.

Сегодня, как и тогда, Харед оказался единственным зрячим среди слепцов. Он не сводил глаз со старухи, которая неторопливо закончила свой ужин, сказала что-то подошедшей служанке, бросила взгляд в сторону лестницы на второй этаж и неловко дёрнула левой рукой, задев стоявшую на краю стола кружку с водой, от чего та свалилась на пол.

Больше Харед не колебался ни секунды. Он вскочил со скамьи, метнулся к кружке и спустя мгновение водрузил её на прежнее место.

— Вот ведь незадача, — быстро проговорил он, — всё расплескалось. Ну-ка, милая, принеси ещё воды. Да не забудь посуду сменить, эта вон в какой грязи побывала.

Служанка, ошеломлённая его прытью, поспешила в сторону кухни.

— Спасибо, — медленно произнесла женщина. Харед мог поклясться, что в её тёмных, совсем не старческих глазах мелькнуло узнавание.

— Не стоит благодарности.

Презрев все правила этикета, он придвинул ближайший стул и уселся напротив неё.

— Не лучшее место для ночлега вы выбрали. Кормят здесь паршиво и комнаты без удобств.

— Меня всё устраивает. — Её голос был холоден.

— Неужели? Мне показалось, что вы привыкли к иной обстановке.

— Не понимаю вас.

— Тогда позвольте объяснить. Это ошибка большинства людей благородного происхождения, которые считают, что, облачившись в простую одежду, сливаются с толпой. Помню я одного юношу. Вот так же разыгрывал из себя бедняка, любил покутить в одной таверне в Лоандане. Да только все там знали, кто он такой, просто виду не подавали. Кстати, таверна была куда уж лучше здешнего заведения. Хозяйка её, Риддия, дивные блюда готовит, впору на королевский стол подавать.

— Жаль, что мы сейчас не в Лоандане, верно? — Женщина болезненно улыбнулась и встала из-за стола. — Простите, я хочу отдохнуть.

Харед и сам не понимал, чего собирался добиться этим разговором. Зачем вот так бросился демонстрировать свою осведомлённость, откуда вообще пришло странное озарение и что толкает его действовать дальше.

Женщину он нагнал уже у дверей её комнаты. Быстро оглядевшись по сторонам, прошептал:

— Во имя Творца, Ваше высочество, что вы здесь делаете?

— Вы сумасшедший, — так же тихо отозвалась она.

— Не знаю, может быть. Что с вами случилось? Откуда вы здесь?

— Оставьте меня.

— Находиться тут опасно для вас.

— Не более, чем в любом другом месте. Если вы не уйдёте, я позову на помощь. Городская стража наверняка обрадуется встрече с такой примечательной личностью, как вы.

Он отступил на шаг. Женщина скользнула в приоткрытую дверь и захлопнула её за собой. Кажется, в комнате был кто-то ещё, но разглядеть спутников принцессы Харед не успел.

3.

Одна свеча потухла, вторая почти догорела. Мрачные тени, прятавшиеся по углам, подползали всё ближе. Надо было спуститься вниз и попросить ещё свечей, но Айвет отчаянно не хотела покидать своё убежище. Хватит того, что её без труда узнал мужчина, которого она сама видела второй раз в жизни. Совпадение? Может быть. Вот только слишком уж невероятное. Если же исключить случайность, вывод напрашивался самый неприятный. Её всё-таки выследили, причём усилиями обычного человека. Он подобрался совсем близко и теперь... Что будет дальше Айвет представляла не очень хорошо, потому как поведение предполагаемого шпиона было странным. Он мог сразу отправиться за подмогой или подождать, пока она окажется в менее людном месте, чтобы не привлекать к аресту ненужного внимания. Вместо этого Харед принялся заводить с ней разговоры. Да и с чего бы лучшему вору во всём Агранде, как когда-то зарекомендовал его Джоас, столь тесно сотрудничать с Храмом?

На всякий случай Айвет достала кинжал и положила его рядом с собой. Легко она не сдастся. Ещё не известно, кто одержит верх в возможном противостоянии.

Бросив подозрительный взгляд в сторону двери, Айвет стянула тонкие чёрные перчатки, на протяжении последних месяцев остававшиеся неизменным атрибутом её одежды. Кожа на руках принцессы была такой же дряблой, как на всём теле. Левая кисть почти не шевелились, что не мешало ей мучительно болеть. Спасало приготовленное придворным лекарем зелье, количество которого стремительно уменьшалось. Пополнить запас было негде.

— Холодно, — тихо произнёс Дэрил.

Теперь он всегда замерзал во сне и просыпался по нескольку раз за ночь. Не спасали ни тёплая одежда, ни одеяла. Дэрил не жаловался, просто безразлично сообщал об этом и неподвижно лежал или сидел на кровати, пока его глаза вновь не слипались.

— Ты потерпи, ладно? — Айвет прилегла рядом с ним, осторожно обняла, уткнувшись лицом в его плечо.

Грубая ткань одеяла колола кожу. Принцесса ещё не отвыкла от дворцовой роскоши.

Дэрил никак не отреагировал на прикосновения сестры. Один Творец знает, где витали его мысли и оставалась ли в нём хоть частичка прежнего Дэрила. Нет, Айвет не позволяла себе усомниться в возможности всё исправить, просто иногда, натыкаясь на пустой взгляд брата, была не в силах побороть отчаянной тоски.

Она ведь не сразу поняла, что Дэрил так и не вернулся. Слишком много ужасов принесла та ночь. Воскрешение принца стало настоящим чудом. Айвет не знала, как ей удалось вдохнуть жизнь в его мёртвое тело, и уж тем более не могла определить, где допустила ошибку. Выбравшись из подземелья, она оставила Дэрила в его покоях, а когда заглянула туда снова, он так и сидел в кресле, уставившись в пространство ничего не выражающим взглядом.

Несколько дней Айвет старательно обманывала себя, списывая состояние брата на глубокое потрясение от случившегося. Не желала верить лекарям, в один голос утверждавшим, что болезнь принца не похожа на помутнение рассудка. Сдалась, только услышав то же самое от служителей Храма. Уж кто-кто, а они первые были заинтересованы в аресте мага крови. Однако, побыв сутки в обществе Дэрила, перестали настаивать на его изоляции, и когда Джоас первым своим указом помиловал принца, официально согласились с этим решением.

Разумеется, сведения о причастности сына покойного короля к побоищу, случившемуся в самом сердце Агранда, не покинули стен дворца. Причины болезни Дэрила Айвет также тщательно скрывала. К счастью, столь невероятное объяснение, как неудачное воскрешение из мёртвых, никому не пришло в голову. Маги и паладины сошлись на том, что против принца было использовано неизвестное и крайне изощрённое заклятие крови.

Джоас стал единственным, с кем Айвет поделилась тайной. Рассказ кузины сразил его наповал. Он искренне желал помочь и не знал как. Не удивительно. Она сама ощущала полнейшую беспомощность, и только к концу осени в голову Айвет пришло самое странное решение в её жизни. Джоас немедленно окрестил его безумием и потратил многие часы в тщетных попытках отговорить Айвет от её затеи. Кто знает? Возможно, он был прав и ей следовало искать ответы на свои вопросы в книгах и дневниках деда, а не на пропитанном грязью постоялом дворе.

Дэрил снова погрузился в сон. Немного помедлив, Айвет перебралась на другую кровать и сплела несложное заклинание, позволявшее чувствовать присутствие каждого человека в округе. Жаль, конечно, впустую тратить скопленную силу. Слишком высокую цену платила Айвет за каждую её каплю. С другой стороны, лучше проявить осторожность сейчас, чем после сожалеть о маленьком упущении, которое будет стоить свободы и ей, и Дэрилу.

Задремала она, только убедившись во временной безопасности. Её сон был беспокойным, отягощённым тревогой и не проходящим чувством вины. Айвет знала, что никогда не простит себя. Она бы добровольно покаялась во всех преступлениях перед слугами Творца, но тогда шанс вылечить брата оказался бы потерян навсегда. Ей оставалось одно — бороться. С болью, безысходностью, старческой немощью, препятствиями, постоянно возникавшими на пути.

Утром Айвет поняла, что злится на Хареда, так не вовремя напомнившего о своём существовании. В общий зал она спускалась, готовая дать нарушителю спокойствия самый решительный отпор.

Её боевой настрой оказался очень кстати. Харед имел наглость занять тот самый столик, за которым Айвет сидела прошлым вечером, и пристально смотрел в сторону принцессы.

— Будете завтракать? — спросила служанка с некрасивым, густо облепленным веснушками лицом.

В день своего приезда Айвет по незнанию заплатила за ночлег много больше, чем следовало, но эта маленькая оплошность не имела опасных последствий. Ограбить её не пытались, зато относиться стали с уважением, должно быть, рассчитывая на дополнительное вознаграждение.

— Да, принесите две порции, — кивнула Айвет, направляясь прямиком к Хареду.

Тот заметно растерялся. Наверное, думал, что принцесса станет избегать его. Вместо этого она поступила так же, как он сам накануне, — не спрашивая разрешения, устроилась напротив, уверенно посмотрела ему в глаза. Взгляда Харед не отвёл, но и говорить не спешил. С минуту они внимательно изучали друг друга. Мужчина сдался первым.

— Простите, — сказал он. — Тревожить вас было неразумно с моей стороны. Не понимаю, что на меня нашло.

— Как вы меня узнали? — спросила Айвет.

— Я хорошо запоминаю лица и уже видел вас в похожей обстановке.

— Хотите сказать, что с тех пор я совсем не изменилась?

— До меня доходили кое-какие слухи. Я просто сопоставил факты и поверил своим глазам.

— Удивительная проницательность. — Айвет добавила в голос толику сарказма.

— Мне самому не нравятся совпадения, а это — второе за неделю.

Они помолчали. Служанка принесла завтрак, но Айвет кусок в горло не лез.

— Было очень глупо привлекать моё внимание, — заметила она. — Я ведь и правда могла позвать стражу. И сейчас могу.

— Иногда приходится идти на риск.

— Да, если он оправдан. Какое вам дело до меня?

— Мне кажется, вы попали в беду.

— Странное предположение. Уверяю, оно не соответствует истине.

— То есть вы путешествуете в своё удовольствие? Одна, без охраны. Останавливаетесь в сомнительных заведениях и заводите разговоры с преступниками.

— Вы первый подошли ко мне. И, кстати, до сих пор не объяснили своего рвения.

Харед тяжело вздохнул, медленно проговорил:

— Много лет назад я был на волосок от смерти и выжил благодаря одному человеку. Я понимал, что никогда не смогу ответить на его доброту. Более того, он бы не обрадовался, узнав, кем я стал. Возможно, сейчас у меня появился шанс отдать ему долг.

— Какое отношение этот человек имеет ко мне?

— Самое прямое. Я говорю о вашем отце.

— Если это шутка, то крайне неуместная, — отрезала Айвет.

— Я абсолютно честен с вами. Понимаю, насколько странно звучат мои слова. Мне нечем доказать их правдивость. Постарайтесь мне поверить. Скажите, почему вы здесь? Где ваша свита?

Айвет дёрнула плечами. Напряжение слегка отпустило её. Харед говорил вполне искренне. Или умело лгал. Чего ещё ждать от вора?

"Поверь ему. Поверь и расскажи", — настойчиво прошептал невесть откуда взявшийся внутренний голос.

— Белая башня, — объявила Айвет, поддавшись внезапному порыву.

Харед уставился на неё округлившимися глазами.

"Сейчас он решит, что я сумасшедшая", — подумала принцесса.

— Невероятно, — прошептал Харед.

— Что такое? — с вызовом спросила она.

— Кажется, у нас случилось ещё одно совпадение. Видите ли, я тоже иду туда.

Отступившая на время подозрительность взыграла в Айвет с новой силой. Выходит, совершенно случайно она столкнулась с человеком, который преисполнен благодарности её отцу и движется к той же цели, что и она сама. Кстати, цель эта весьма призрачна. Ещё не известно, существует ли башня на самом деле.

— Вы мне не верите, — правильно истолковал Харед замешательство Айвет.

— А вы бы поверили?

— Мы оба слышали рассказ Далиона. Вы заинтересовались башней. Я тоже.

— Дело не в этом. Почему вы оказались здесь и сейчас?

— Простите, Ваше высочество, но моё присутствие на постоялом дворе куда более оправдано, чем ваше.

— Тише! Давайте продолжим разговор в моей комнате.

Айвет встала, забрала одну из тарелок с завтраком и направилась к лестнице. Как поступить с Харедом, она ещё не решила. Вариантов было несколько, и едва ли какой-то из них пришёлся бы вору по душе.

Дэрил по-прежнему лежал на кровати. После воскрешения он потерял всякую способность действовать самостоятельно.

— Иди сюда, поешь, — ласково позвала Айвет.

Принц поднялся, послушно подсел к столу. Сзади скрипнула дверь. Ничего не подозревавший о своей участи Харед шагнул через порог и застыл на месте.

— Принц Дэрил? Ваше высочество, вы тоже здесь?

Услышав своё имя, Дэрил обратил взгляд на пришельца.

— Не беспокойте его, — предупредила Айвет. — Мой брат болен. Его разумом владеет тяжёлый недуг.

— Зачем же вы увезли его из дворца?

— Ни лекари, ни целители не знают, как ему помочь. Если в Белой башне можно получить ответы на все вопросы мира, то там найдётся ответ и для меня.

— Значит, вы поверили Далиону?

— А вы нет?

— Упоминание о несметных сокровищах звучало правдоподобней.

— Так вот, зачем вам башня, — усмехнулась Айвет. — Мне следовало догадаться.

— Я разочаровал вас?

— Вообще-то мне всё равно.

— Не понимаю, почему вы пытаетесь добраться до пустыни таким странным способом. В королевском экипаже вы бы сделали это в разы быстрее. Если ваш брат серьёзно болен, ему следует обеспечить комфорт, а не кормить прогорклой кашей.

— Я не собираюсь обсуждать с вами свои решения.

Разговор вплотную приблизился к опасной теме, хотя едва ли Харед работал на Храм, а значит, Айвет могла не прибегать к крайним мерам. Достаточно более слабого воздействия. Она, словно бы невзначай, придвинула к себе дорожную сумку, запустила пальцы в карман, где лежал кинжал, и похолодела. Артефакта не было.

Похоже, поблизости бродит ещё один злоумышленник. Простой грабитель обратил бы внимание не только на странное оружие, но и на припрятанный тут же кошелёк с золотыми монетами.

— Что-то не так? — насторожился Харед.

— Мне надо выпить лекарство.

Она достала полупустой пузырёк с обезболивающим, плеснула несколько капель в кружку с водой, сделала небольшой глоток.

— Ваше высочество, — тон Хареда стал деловито-официальным. — Позвольте мне сопровождать вас в путешествии. Оно будет труднее, чем вы полагаете сейчас. Состояние вашего здоровья не даст справится со всеми тяготами, поджидающими одинокого путника. К тому же, вам придётся присматривать за братом.

Можно подумать, Айвет этого не знала. Она ведь не собиралась оставаться одна, без кареты и без охраны. Просто так получилось.

— В моём предложении не сокрыто злого умысла, — продолжал Харед. — Я никогда не посмею злоупотребить вашим доверием.

— Допустим, — кивнула Айвет. — И что, по-вашему, нам делать дальше?

— В середине дня в сторону западной границы отправляется дилижанс. Мы ещё успеем купить в нём места. Ярмарка только началась. Желающих покинуть Шерм сейчас немного. Доберёмся до Плайзы, а оттуда недалеко и до Гиолиса.

— Хорошо.

— Вы согласны?

— Надеюсь, мне не придётся пожалеть об этом.

— Я договорюсь о местах в дилижансе. Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.

Харед, воодушевлённый благосклонностью принцессы, исчез за дверью. Айвет устало прикрыла глаза, позволив себе минуту отдыха, потом ещё раз тщательно обшарила сумку. Безрезультатно. От досады на саму себя она едва не разрыдалась.

— Там... — Дэрил смотрел на свою кровать.

— Что? — дёрнулась Айвет.

Пространство под кроватью отлично проглядывалось, иначе она бы решила, что злоумышленник всё ещё прячется в комнате.

Растерянная, Айвет подошла поближе и почти сразу заметила торчавшую из-под подушки рукоять кинжала. Принцесса обмерла.

— Это сделал ты? — дрогнувшим голосом спросила она у брата.

— Не надо... так... — с явным трудом выдавил принц. — Пусть идёт с нами.

— Дэрил! — Она бросилась к нему, заглянула в глаза.

Взор принца оставался пустым и неподвижным, но каким-то непостижимым образом Дэрил сумел спрятать кинжал. Более того, он понял, чего добивался Харед, и принял сторону неожиданного попутчика. Значит, она была права: Дэрил не ушёл, его ещё можно вернуть.

— Я просто забочусь о нашей безопасности, — быстро заговорила Айвет. — Мне сложно довериться этому человеку. Он утверждает, что обязан жизнью нашему отцу. Как такое возможно? Он ведь преступник. Заклятие подчинения позволило бы мне контролировать его.

Дэрил молчал.

— По-твоему, я не права? Хорошо. Мы пойдём к Белой башне вместе. Между прочим, он охотится за хранящимися в ней сокровищами. Тебя это не смущает?

Никакой реакции. Внезапная вспышка просветления угасла, оставив после себя лишь слабый огонёк надежды.

4.

Эпоха правления королевы Ларлин минула почти четыреста лет назад и до сих пор считалась самой несчастливой в истории Агранда. Будучи единственным отпрыском своего отца, Ларлин заняла престол в юном возрасте после внезапной смерти родителя и почти сразу оказалась в центре политических распрей, буквально раздиравших страну изнутри. Ни до, ни после правящая династия не была так близка к свержению. Недовольство подданных росло с каждым днём, подпитываясь откуда-то извне стараниями то ли коргенцев, то ли решивших напомнить о себе южан. По счастью, открытого кровопролития удалось избежать. Усилиями нескольких преданных королеве знатных семей пламя гражданской войны было потушено, едва начав разгораться. В течение следующих лет неспокойная ситуация сохранялась, но постепенно жизнь Агранда вернулась в привычное русло.

Ларлин вышла замуж, родила сына и совсем недолго радовалась семейному счастью, потому что очень скоро беды обрушились на неё с новой силой. О себе напомнили крылатые всадники — таинственные обитатели северных островов. Их вторжение было непонятным и стремительным, не похожим ни на одну из войн прошлого. Даже самые искушённые знатоки военного дела не могли предложить достойной тактики для отражения атак, противоречивших привычной им логике. Чёрные тени скользили по небу, недостижимые для мечей и стрел, а когда они обрушивались вниз, причинить им вред при помощи обычного оружия было крайне сложно. Всадники появлялись то тут, то там. Никто не мог предсказать, где будет нанесён следующий удар. Даже маги признавали превосходство противника. Силы Агранда таяли на глазах, у восточной границы с деланной неспешностью начали собираться войска Коргена, и когда северяне вдруг прекратили свои атаки, положение оборонявшихся оставалось тревожным. Спасением для них стало очередное несчастье. Хотя едва ли в этом случае уместно говорить о спасении.

На земли Агранда пришла чума. Она овладевала одним селением за другим, не щадила ни города, ни деревни. Говорили, что её семена посеяли маги крови, а кто-то называл разносчиками болезни всё тех же крылатых всадников. Новые очаги чумы, никак не связанные между собой, появлялись и в Коргене, и в Гиолисе. Вскоре болезнью оказался охвачен весь север. О покушении на чужие владения уже никто не думал. Ларлин похоронила сначала сына, потом мужа и едва не лишилась рассудка.

— Тяжёлая судьба, — вздохнула Леата.

— Она похожа на твою, бабушка, — сказал Джоас.

— Нет, мой милый. Ларлин не только потеряла самых близких людей, рушилось её государство. И ждать помощи было неоткуда.

— Королева справилась со своим горем, — подал голос Флокк, — и даже родила дочь на старости лет. Однако страна оказалась в тяжёлом положении. Не удивительно, что об этом документе забыли.

Советник положил перед королём свиток. Точь-в-точь такой же, какой был у Маравин.

— Да ты настоящий волшебник! — восхитился Джоас.

— Увы, тут я вынужден признать свою несостоятельность как историка, — вздохнул старик. — Упустить из внимания факт заключения подобного договора — непростительная оплошность. В войне с крылатыми всадниками было немало странностей, одна из которых — их внезапное отступление. Мне следовало обнаружить договор давным-давно.

— Согласна, ты мог быть внимательнее, изучая архивы, — холодно произнесла Леата.

— Зачем так строго, бабушка? — Джоас поморщился. — Разбор архивов никогда не входил в прямые обязанности Флокка. Бумага найдена. Нужно понять, что делать дальше.

С этими словами он углубился в изучение документа. Леата, Флокк и Тилун молча замерли на своих местах. После явления крылатых всадников они вообще вели себя как образцовые подданные, признав право молодого короля принимать собственные решения в сложившейся ситуации.

Что же касается договора, заключённого королевой Ларлин, то он был по сути признанием поражения. Северяне получали право в угодное им время прийти на земли Агранда и занять под свои нужды территорию, равную по площади их родным островам. Выбор означенной территории также оставался за победителями.

— Выходит, они могут потребовать сдать им столицу или любой из городов? — уточнил Джоас.

— Да, Ваше величество, — мрачно подтвердил Тилун. — Нам надо готовиться к худшему.

— Помните, что сказал Валадир? Они собираются обрести здесь новый дом. Речь идёт не о расширении владений, а о переселении. Всадники хотят обосноваться на континенте, потому что настал час истинной нужды.

— Жизнь всадников неразрывно связана с их птицами, — сказала Леата. — Им нужен не просто участок земли и не наши города. Их острова покрыты горами. Некоторые учёные мужи уверяют, что северным птицам необходимы убежища, коими служат скальные пещеры, и океан, где они добывают пищу.

— Что ж, это сужает круг их интересов.

По знаку Джоаса советники развернули на столе подробную карту Агранда. Всего на территории страны имелось два горных хребта. Один, издавна носивший название Говорящие горы, располагался на севере в непосредственной близости от океана, второй — на юге. Последний раскинулся вдоль Пустошей, отделяя часть земель Агранда от мёртвой равнины, над которой два тысячелетия назад буйствовали демоны Ас'гатеса. Горы тянулись на восток, вдоль территории Коргена, достигали Моря стихий, а также вклинивались на север, образуя естественную границу между южными владениями двух государств.

— В любом случае дело вряд ли ограничится горами, — вздохнул Джоас. — Нужно подумать о людях, которые окажутся по соседству с новым домом крылатых или прямо под его крышей.

— У подножья южных гор находятся плодородные угодья, — сказал Флокк. — Там много селений. И не забывайте про золотые рудники. Потеря этой области будет иметь самые неприятные последствия для Агранда.

— Рядом с Говорящими горами проходят сразу два торговых пути: морской и сухопутный, — напомнил Тилун. — И ещё возле них расположен порт.

— Он не единственный на побережье, — сказал Джоас. — Если бабушка права, уступить нам придётся северный хребет. Вряд ли крылатые всадники собираются в открытую враждовать с нами. У нас наверняка будет возможность заключить дополнительные соглашения. Обезопасить дороги, оставить себе город.

— Не стоит рассчитывать на взаимопонимание с этими существами, — поморщился Тилун.

— Мы же не с птицами собираемся договариваться. Северяне — обычные люди.

— Только на первый взгляд. Им подвластна непостижимая для нас магия, а в их венах течёт кровь демонов.

— Глупые предрассудки, — фыркнула Леата. — В нашем мире существует ровно шесть школ магии. Крылатые всадники владеют либо магией стихий, либо магией крови, но даже во время войны Храму не удалось уличить их в использовании запретных заклятий.

— Её высочество совершенно правы, — закивал Флокк. — На самом деле в хрониках вообще не встречается упоминаний о магических атаках со стороны северян.

— И всё же я бы не стал исключать связи всадников с демонами, — продолжал упорствовать Тилун.

— Когда они снова появятся здесь, им надо оказать достойный приём, а не сеять во дворце панику, — твёрдо проговорил Джоас.

— Как скажете, Ваше величество, — дружно поклонились советники.

— Ты всё делаешь правильно, — одобрительно улыбнулась Леата, дождавшись ухода Флокка и Тилуна. — Нельзя демонстрировать слабость перед этими варварами.

Джоас нахмурился. Северяне никак не вязались в его голове с определением "варвары". Он не знал, что повлияло на него. То ли спокойная стройная речь Валадира, то ли резковатая и вместе с тем притягательная красота Маравин.

— Почему они устраивают переселение? Что за нужда толкнула их на этот шаг? — спросил он.

— Сложно постичь логику народа, о котором нам почти ничего не известно.

— Я хочу знать причину. Она может быть важнее, чем нам кажется. Зачем они напали тогда? Что движет ими сейчас?

— Только они сами могут ответить на твои вопросы, — сказала Леата.

— Значит, мне придётся их задать, — решил Джоас.

Каким бы настойчивым и уверенным ни казался Харед во время разговора с принцессой, скорое согласие Айвет на совместное путешествие стало для него неожиданностью. Он прекрасно поминал её недоверие и уже приготовился действовать втайне, как это было в памятный вечер в Лоандане.

Харед умел отдавать долги. Дэрил и Айвет стали такими же жертвами запретной магии, как когда-то он сам. Ему было до отвращения неприятно, что один из проклятых Творцом магов крови осквернил своим прикосновением тело прекрасной принцессы и разум чудака-принца. Будто бы недостаточно оказалось кошмара, который пережили дети покойного Радерика, став свидетелями гибели отца и нескольких десятков подданных. Эти чудовищные картины навсегда врезаются в память. Даже спустя много лет они продолжают преследовать выживших.

Харед не знал, какие средства использовали целители, пытавшиеся вылечить принца и принцессу. Не мог он судить и о том, насколько оправдано решение Айвет в одиночку покинуть дворец ради призрачной надежды отыскать помощь в таинственной Белой башне. Должно быть, она пребывала на грани отчаяния. А может, уже перешла черту. Так или иначе, достичь цели без посторонней помощи ей будет крайне сложно. О странном сходстве интересов принцессы с его собственными Харед пока не задумывался. В первую очередь следовало позаботиться об удобстве их дальнейшего путешествия.

Места в дилижансе нашлись для всех троих: два в самой карете и одно на крыше. Стоили они недёшево, но Харед не колебался и расплатился из своего кармана, получив билеты, которые следовало предъявить во время посадки. Потом он заглянул на рынок, где запасся провизией. Отдавая дань привычке и прислушиваясь между делом к чужим разговорам, он не раз и не два натыкался на людей, обсуждавших страшную гибель циркачей из труппы Тарагвара. Весть о происшествии разлетелась по городу, обрастая всё новыми подробностями. Ходили также слухи о спешном отбытии из Шерма одного гиолисского алхимика, якобы и передавшего артистам опасный товар.

Пожалуй, в другое время Харед постарался бы выведать больше о случившемся несчастье. Что-то смущало его, не оформившаяся мысль крутилась на самом краю сознания, но ухватить её никак не получалось.

Возвращаясь на постоялый двор, Харед опасался уже не застать там своих новых попутчиков, однако Айвет дождалась его.

— Можете собираться, Ваше высочество, — объявил Харед. — Всё улажено, дилижанс отправляется через полтора часа.

— Поосторожнее с титулами, — предупредила принцесса. — Теперь меня зовут Ивета, а брата, точнее племянника, Алэн. Мы не имеем никакого отношения к королевской семье.

— Разумеется, — смутился Харед, — я буду осторожен.

— Не сомневаюсь, ведь осторожность — одно из правил вашей профессии, да?

— Так и будете напоминать, что не доверяете мне?

— Посмотрим.

Помочь с переноской вещей она ему тоже не позволила. Закутавшись в длинный тёмный плащ, в одну руку взяла дорожную сумку, другой с заметным трудом обняла брата и тихонько подталкивала его в нужном направлении. Принц покорно исполнял её молчаливые указания. Харед же заподозрил, что старческая немощь — не единственный недуг Айвет. Его взгляд невольно останавливался на неестественно скрюченных пальцах её левой кисти. Перчатки она не снимала ни за вчерашним ужином, ни за завтраком. Харед мог только гадать, какие ещё несчастья выпали на долю Её высочества.

Около дилижанса, запряжённого четвёркой лошадей, собирались другие пассажиры. Помимо возницы и охранника, тут крутилась парочка молодых людей в не слишком дорогих нарядах. Чуть позже к карете подошла пышнотелая пожилая дама в сопровождении двоих слуг, которые с мученическими гримасами волокли здоровенный, обитый железом сундук и многочисленные свёртки. Отсутствие у Хареда и его спутников тяжёлых вещей было воспринято кучером с энтузиазмом. Это давало возможность прихватить по дороге лишнего человека.

Когда Харед помогал Дэрилу и Айвет залезть в экипаж, прочие пассажиры косились на них с недовольством. Пустой взгляд принца действительно являл не самое приятное зрелище. Наверное, будь у кого-то из путешественников выбор, они бы не пожелали ехать со странным попутчиком в одной карете. Правда, вслух неодобрения никто не высказал. Убедившись, что подопечные устроились на своих местах, Харед взобрался на крышу. Здесь же разместился один из слуг обременённой багажом дамы. Кучер крутил головой в ожидании последнего человека, купившего билет, и Харед с высоты своего положения первым разглядел подозрительно знакомую рыжую макушку.

Спасённая коргенка — последняя неудавшаяся жертва Тарагвара — вышагивала по мостовой по направлению к дилижансу, сжимая в руке высокий посох. Через плечо девушки была перекинута невзрачная сумка, из которой она извлекла билет и резковатым движением протянула вознице, после чего исчезла в недрах кареты. Удивляться очередному совпадению Харед уже не мог.

Лошади дружно фыркнули, дилижанс тронулся. Миновав городские ворота, он выехал на широкий западный тракт и покатил в сторону Плайзы. Путь до неё должен был занять около недели. Мимо проплывали изумрудные равнины, вблизи селений сменявшиеся лоскутами пашен. Вдали темнела кромка леса. Небо, как и все предыдущие дни, оставалось прозрачно-чистым, завораживающим бездонной синевой. Время от времени навстречу дилижансу попадались пешие путники и повозки, гружёные товарами для ярмарки. Изредка его обгоняли конные всадники, а один раз — шикарная карета некой высокопоставленной особы, заставившая Хареда в очередной раз подивиться странному выбору принцессы, которая могла вот так же лететь в королевском экипаже к своей цели.

Первая остановка дилижанса случилась у придорожной таверны через четыре часа после отбытия из Шерма. Желание пообедать изъявили все пассажиры, в том числе Айвет. Вместе с братом она устроилась за столиком в самом дальнем углу, впечатлениями от поездки делиться не спешила, и Харед, наскоро перекусив, оставил её наедине с принцем.

Оказавшись на улице, он первым делом столкнулся с топтавшейся у дверей магичкой.

— Вот так дела, — безразлично протянула она. — Мой спаситель не хочет меня покидать.

— Не льсти себе, — фыркнул Харед.

— Какой серьёзный! Шуток не понимает. Видела, у тебя уже есть спутники. Старуха и мальчик с мёртвыми глазами. Кто они?

— Тебе-то какое дело?

Неожиданный интерес к его персоне немало удивил Хареда. Магичка ведь могла сделать вид, что вовсе с ним не знакома.

— Просто поддерживаю беседу. Всё-таки судьба нас дважды вместе свела. Я была груба в прошлый раз, прости. Ты подарил мне свободу и, наверное, спас жизнь. Слышал, что случилось с теми работорговцами? Они сгорели! Все до одного. Надеюсь, успели помучиться, прежде чем огонь превратил их в головешки.

В глазах у девушки плескалась злость. Шальная мысль пронзила Хареда сотней острых игл. У Тарагвара было достаточно недоброжелателей, но только один находился в ту ночь поблизости от циркового обоза. Сразу после расставания с коргенкой Харед сошёл с дороги. Девушка вполне могла вернуться назад не замеченной...

— Что ты знаешь об этом? — резко спросил он.

— То же, что и все. Загорелся один из фургонов. Пока его тушили, искра попала на повозку с алхимическими снадобьями и они взорвались. Настигло даже тех людей, которые пытались убежать.

— Убежать, говоришь? — Харед бесцеремонно схватил магичку за руку и оттащил за угол. — Многовато подробностей тебе известно.

— Так сказали ваши маги. Я жила в резиденции Ордена огненной стихии, всё слышала.

— Огненной, значит? Умеешь управлять огнём?

Должно быть, его лицо стало совсем страшным, потому что девушка резко побледнела и изменившимся голосом пролепетала:

— Ты о чём подумал, Харед? Я не виновата, клянусь! Моя стихия — земля. Я маг земли. Вот, смотри.

Порывшись в сумке, она сунула ему под нос лист бумаги. Харед нехотя перевёл взгляд на исписанную крупным разборчивым почерком страницу. Документ, заверенный сразу двумя печатями, гласил, что Дэя Веэлер, верноподданная Коргена, адептка девятой ступени Единого Ордена магов, познавшая земную стихию, получает разрешение три месяца пребывать на территории страны с тем, чтобы достичь цели своего путешествия — границы между Аграндом и Гиолисом.

— Пожар случился по вине циркачей, это доказано, — в тоне девушки появилась жёсткость. — Следов магического вмешательства не найдено.

— Разве магию нельзя скрыть?

— С девятой ступенью?! Ты хоть понимаешь, что она означает? Ниже меня в Ордене только новички и бездари, которые согласились остаться в должности слуг. Чтобы управлять огнём на расстоянии, нужна пятая ступень, для создания пламени без основы — вторая. И это относится к магам, связанным с огненным потоком. Или, по-твоему, я между фургонами с факелом бегала? Думаешь, я бы рискнула снова угодить в плен ради глупой мести?

Последние слова она почти выкрикнула. Её растерянность прошла, и теперь магичка дала волю ярости, отыгрываясь за минутную слабость.

— Откуда у тебя посох? — спросил Харед.

— От таких безделушек в Орденах кладовые ломятся! Посох — всего лишь аксессуар, он помогает слабым магам сосредоточиться. Если понадобится, я и простую палку могу использовать. А ещё мне дали новую одежду и деньги. Это тоже преступление? Я вашим всё рассказала, даже у градоправителя была. Он собирался послать солдат вдогонку за цирком, да весть о пожаре пришла раньше. И меня, между прочим, никто не заподозрил. Ты первый отличился. Можешь собой гордиться!

— Если не заподозрили, почему ты не покинула Шерм раньше? — не сдавался Харед. Слишком уж хорошо вписывалась в случившееся его версия.

— Хотела убедиться, что сгорел именно тот обоз, что никто не выжил. Да! Я желала смерти всем, кто там был, и счастлива, что Творец услышал мои молитвы. Покарал мерзких работорговцев! А ты просто идиот.

Дэя презрительно фыркнула. Не встретив сопротивления, скользнула в сторону и, бросив на Хареда уничтожающий взгляд, поспешила к дилижансу.

5.

В дилижансе было до невозможности тесно, а сидения оказались непривычно жёсткими. В такой карете должны ехать от силы четыре человека, но никак не шестеро. Айвет сидела между Дэрилом и смазливым пареньком, который постоянно ёрзал, будто под мягкое место ему насыпали горох. Напротив устроился ещё один молодой человек очень серьёзного вида, пытавшийся скрасить дорожную скуку чтением толстой книги. По его левую руку расположилась полноватая женщина в годах, изредка бормотавшая себе что-то под нос. Разобрать слов было невозможно. Судя по отсутствующему виду, даму занимали мысли, не связанные с окружающей действительностью. Время от времени она обмахиваясь пушистым веером, который куда лучше подошёл бы для великосветского приёма, нежели для путешествия.

Последним пассажиром, едва не опоздавшим на дилижанс, оказалась некрасивая худая девица. Самым ярким пятном в её внешности были огненно-рыжие волосы — большая редкость среди жителей Агранда. Вид девица имела хмурый, на соседей смотрела с неприязнью, словно ей донельзя претила необходимость находиться в обществе именно этих людей. Больше всего косых взглядов досталось Дэрилу. Принцу до них не было дела, а вот Айвет напряглась. Не без труда справившись с желанием одёрнуть рыжеволосую, она накрыла ладонь брата своей.

Ещё одним неприятным обстоятельством стала принадлежность недружелюбной попутчицы к магической братии. Хорошо хоть особыми талантами она не обладала. Амулетов не носила, свои способности не прятала, точнее попросту не могла. Для любого более одарённого коллеги она была открыта как на ладони. Из рук девица не выпускала посох — ещё один атрибут слабых магов. Вцепилась в него, словно он был спасательным плотом, а она — тонущей в бушующем море жертвой кораблекрушения. Это сравнение заставило Айвет снисходительно усмехнуться и слегка расслабиться.

Пока всё шло гладко. Они покинули Шерм и двигались к границе. Опасности Айвет не чувствовала, Харед демонстрировал чудеса понимания. На стоянке совсем ненадолго присоединился к трапезе, после чего тактично удалился.

Айвет с робкой надеждой взирала на Дэрила. Ей отчаянно хотелось увидеть новые признаки улучшения, ведь сегодня утром он проявил больше самостоятельности, чем за все прошедшие месяцы.

— Здесь не так плохо, правда? — говорила она, подводя брата к дилижансу. — Только трясёт немного. Хочешь чего-нибудь ещё?

Дэрил молчал, зато рыжеволосая магичка, успевшая занять своё место, нехорошо ухмыльнулась.

Остальные путешественники пока не появлялись, Харед тоже куда-то пропал, кучер возился с лошадьми. Решив, что лучшего времени разобраться с наглой девицей не будет, Айвет вопросила:

— Вас что-то смущает?

Лёд в её голосе мог заморозить всю округу, а высокомерные нотки выдавали представительницу благородного сословия.

— Ты ведь не знаешь, что с ним? — глазом не моргнув, уточнила магичка. Айвет обратила внимание на слабый акцент, проскользнувший в её речи.

— Он болен, — коротко сообщила принцесса.

— Этот человек потерял душу. Он не болен, он мёртв.

Айвет вздрогнула всем телом. Её взгляд разве что не испепелил собеседницу, в груди же разливался болезненный холод. Она должна была насторожиться, отреагировать на излишнюю проницательность девицы, ведь та озвучила самую суть случившегося с Дэрилом несчастья. Оказалась либо умнее, либо опытнее воинов Света. Вместо этого на Айвет неподъёмной лавиной обрушились отчаяние и усталость. Слова проницательной попутчицы стали отмычкой к двери, за которой принцесса прятала свои самые страшные подозрения.

— Неправда. — Скрыть беспомощность в голосе не получилось.

— Не знаю, что тебе наговорили в Храме, но я бы не надеялась на чудо. Разве что сам Творец решит вернуть его душу обратно.

— Что ещё тебе известно? — выдохнула Айвет.

— Я всё сказала, — равнодушно сообщила магичка.

В дверцу дилижанса, тяжело дыша, ввалилась пожилая дама и буквально рухнула на сидение. Совсем скоро подоспели другие пассажиры, не оставив возможности продолжить разговор. Следующие часы Айвет предстояло провести в собственных мыслях.

В первую очередь надо было успокоиться и собрать рассыпающиеся крупицы веры, которая двигала ею все прошедшие дни. Она видела, как магия крови поднимает мёртвых. Те шаркающие, похожие на марионетки в руках неумелого кукловода создания не имели ничего общего с теперешним Дэрилом. Принц, хоть и лишённый собственной воли, был живым человеком. Он говорил, дышал, чувствовал. Какими знаниями обладала рыжеволосая магичка, чтобы с такой бесцеремонностью рушить чужую надежду? Нет, решила про себя Айвет, так просто она не сдастся. Ей нужны доказательства посущественнее, чем брошенные вскользь слова. Но даже получив подтверждение, она будет бороться. Ведь в этом и заключался смысл её угасающей жизни.

— Огонь, да? — нарушил молчание человек с книгой, обращаясь к магичке. — Твоя стихия огонь?

— Почему ты так решил? — немедленно нахмурилась она.

— Открою секрет: тебя выдают волосы. — На его лице появилась лукавая улыбка, и стало ясно, что он просто подшучивает над соседкой.

Та юмора не оценила.

— Если, по-твоему, здесь есть связь, то ты ещё глупее, чем кажешься.

Молодой человек удивлённо моргнул, дама с веером возмущённо охнула:

— Ну и манеры у вас, милая!

Девица громко фыркнула, и дама растерянно замолчала. На Айвет же короткая перепалка возымела совершенно неожиданный эффект. Предательница-память немедленно вынесла на поверхность воспоминания о Джоасе и его обычных шутках. Как глупо было сердиться в ответ на каждую его шалость! Сколько драгоценного времени потеряно зря! Не позволяя себе усомниться в принятом решении, Айвет старалась не думать о том, чего хотела так же сильно, как исцеления Дэрила. Эти два желания были несовместимы. Выбрав одно, следовало отречься от другого. Да и стоило ли привязывать Джоаса к себе, постаревшей и увязшей в занятиях запретной магией? Нет, не такой судьбы он заслуживал.

К вечеру, когда дилижанс въезжал на один из постоялых дворов, что были в избытке разбросаны вдоль тракта, Айвет вновь обрела внутреннее равновесие. Хареду достались благосклонная улыбка и предложение разделить с ней ужин.

— Полагаю, самое время внести уточнения в наши планы на будущее, — сказала она, неодобрительно разглядывая поданное кушанье и перекладывая в тарелку Дэрила только самые достойные на вид кусочки мяса.

— Я весь во внимании. — Харед с готовностью кивнул.

— Мы не поедем в Плайзу. Сойдём раньше и наймём другую повозку. Отправимся напрямую к переправе через Негедь.

— Напрямую? — не понял Харед. — Ваше... Ивета, прямой путь идёт как раз через Плайзу. Да и подыскать экипаж в самом городе куда проще.

— Я имею в виду не мост, а одну из переправ вниз по течению, — пояснила Айвет.

— Но зачем?

Лицо мужчины выражало полнейшее непонимание. Его план был проще и лучше. За единственным исключением, немало смущавшим принцессу: Плайза буквально кишела слугами Творца. В центральном Храме города была выставлена бесценная реликвия — мощи святой целительницы Аустины, якобы помогающие обретению семейного счастья. Связи между целительскими способностями и этим самым счастьем Айвет решительно не видела, однако служители Храма поддерживали легенду, вознося дань памяти святой и допуская к её гробу всех страждущих.

— У меня есть основания для выбора этого пути, — сказала Айвет. Харед ещё не заслужил её расположения, и она позволила себе резковатый тон. — Если тебя что-то не устраивает, мы можем пойти разными дорогами. Куда сильнее меня волнует путешествие по пустыне. Ты больше не разговаривал с Далионом?

— Не получилось. Он исчез уже на следующий день. Если верить его словам, мы должны просто двигаться на запад. Но это вы знаете сами.

— Может ли башня перемещаться? Или на самих путников оказывается некое воздействие магической природы?

— В таких теориях я не силён. — Харед развёл руками.

— Я тоже, — не замедлила подчеркнуть Айвет.

— Белая башня, да? Вы ведь говорите о Белой башне?

Рыжеволосая магичка возникла рядом со столиком неожиданно и с нескрываемым интересом переводила глаза с Хареда на Айвет. Учитывая, что до этого момента она являла собой воплощение надменности и неприязни, не заметить перемену в её настроении было сложно.

С ответом принцесса замешкалась. Недружелюбная попутчица снова совала нос не в своё дело, да так ловко, что изобразить непонимание было сложно.

Ещё один человек, обладающий знанием о башне! Какой информацией она владеет? Опасно, слишком опасно выказывать заинтересованность.

— Не твоё это дело. — Харед взял на себя труд разобраться с девицей, посчитав молчание принцессы знаком недовольства.

— Среди наших спутников есть любители поучить хорошим манерам. — Магичка покосилась на даму с веером. — Тебе, Харед, такой урок тоже не помешает.

— Вы знакомы? — удивилась Айвет.

— Мельком, — коротко отозвался мужчина.

— Он мне жизнь спас, — заявила девица, усаживаясь на лавку рядом с Харедом. — Настоящий герой. Не ожидала, что тут такие водятся. Думала, разошлись наши пути, и вдруг — новая встреча. Я было обрадовалась, а он недоволен.

Айвет медленно кивнула. Откровения магички её слегка озадачили. Герой, надо же! Зато теперешнее поведение Хареда казалось вполне объяснимым. Он, должно быть, не хотел привлекать лишнего внимания к своим спутникам, вот и сторонился случайной знакомой.

— Дэя Веэлер, — представилась рыжеволосая.

— Верноподданная Коргена, — не замедлил сообщить Харед. — Направляется к границе с Гиолисом.

— И далее до Мерцающей пустыни. — Дэя многозначительно подняла брови.

— Намекаешь, что нам по пути?

— Удивительное совпадение, не так ли? Полагаю, мы можем быть друг другу полезны.

— Вот уж не думаю.

— Хочешь сказать, я беспомощней старухи и калеки?

— Может, и не беспомощней, но возни с тобой точно будет больше.

Определённо, между этими двумя успели сложиться собственные отношения, и теперь магичка и вор самозабвенно их выясняли.

— Что ты знаешь о Белой башне? — властно прервала диалог принцесса, заставив парочку прекратить препирательства.

Весть о гражданстве Дэи скорее успокоила Айвет, нежели насторожила. Насколько ей было известно, Единый Орден крайне неохотно сотрудничал с Храмом. К политике же столь мелкая сошка, как эта слабая магичка, едва ли имела отношение. Да если бы и имела. Война давно закончилась. Настало время строить мирные отношения, а не взращивать в своём сердце ненависть. Как убедилась Айвет, зло может притаиться под боком. Чтобы столкнуться с врагом, вовсе не обязательно ждать пришельцев с востока.

— Белая башня есть явление магической природы, — проговорила Дэя. — Первые упоминания о нём зафиксированы в источниках, датированных четырёхсотым годом магической эры.

— Существование Белой башни подтверждают летописи?

Айвет не удалось скрыть удивления. За минувшую зиму она успела перерыть множество книг в королевской библиотеке в безуспешных попытках найти подсказки.

— Сведения крайне скудны и пополнить их пока не удаётся, — сказала магичка. — Единый Орден не растрачивает свои резервы попусту. В годы появления Белой башни к ней отправляют одного-двух разведчиков из числа адептов нижних ступеней. Кто-то возвращается ни с чем, кто-то исчезает. Доставить полезную информацию пока не удавалось никому.

— Возможно, стоило послать магов посильнее?

— Для них в Ордене достаточно более важных дел, — отрезала Дэя.

Перемены в её настроении были подобны внезапным порывам ветра. Только что она вела размеренную беседу и вдруг ощетинилась, словно ей нанесли тяжелейшее оскорбление.

— То есть, Единый Орден не заинтересован в раскрытии тайны? — спокойно уточнила Айвет.

— Он готов заплатить лишь ту цену, которую считает приемлемой.

Если бы взгляд Дэи мог прожигать, то от её собеседников не осталось бы и кучки пепла.

— Вы задаёте много вопросов и мало говорите о себе.

— А чего ты хотела? Тебя никто не звал, — снова влез в разговор Харед.

— Меня зовут Ивета, — Принцесса сделала успокаивающий жест рукой. — Это мой племянник Алэн. Мы родом из Шерма. О Белой башне нам известно мало, но некоторые сведения обнадёживают.

Дальнейших объяснений коргенке не потребовалось.

— Ты, должно быть, очень любишь своего племянника, — промолвила она. В её взгляде, брошенном на Дэрила, читалось: "Пустая затея. Я ведь сказала тебе, что он мёртв".

Услышать это сегодня ещё раз было выше сил Айвет.

— Мы устали в дороге. Путь до Плайзы неблизок. Поговорим позже, — сказала она.

Харед встал из-за стола вместе со спутниками и, отойдя на достаточное расстояние, шепнул:

— Я бы не стал слишком доверять ей.

— Разве мы говорили о доверии? — удивилась Айвет. — Я уже забываю значение этого слова.

Харед промолчал. Без сомнений, он понял, что камень полетел и в его огород.

Ночь прошла спокойно, а вот утром у Айвет разболелась рука. Сказывалась экономия целебного зелья. На этот раз не помогла даже полноценная доза. Из-за нарастающей боли Айвет чувствовала себя старой и разбитой. Сердце неровно трепыхалось в груди, напоминая, что её тело не так молодо, как должно было быть, и на борьбу с недугом уходит слишком много физических сил.

Выдавать свою слабость во избежание лишнего внимания было нельзя. И потому Айвет держалась, на время забыв о волновавших её вопросах. Дэя тоже не спешила заводить новые разговоры, щедро одаривая спутников недружелюбными взглядами.

К вечеру обстановка стала ещё более напряжённой. Чувство опасности возникло внезапно. Едва уловимое неприятное ощущение коснулось тех неизвестных органов чувств, которые отвечали за связь с магической материей. Опрокинув в себя двойную порцию обезболивающего, Айвет попыталась оценить угрозу. Её искали, сомнений не было. Пока безуспешно. Вот только в распоряжении преследователей, помимо мощных заклинаний, имелись ещё и быстрые лошади.

Принцессе снова предстояло менять свои планы. На этот раз раньше, чем она рассчитывала.

В день прибытия гостей с севера разразилась гроза, первая с начала весны. Грохот стоял такой, что, казалось, сами демоны стихий празднуют избавление от зимней спячки. А если так, то обрушившиеся с неба тени были никем иным, как посланниками этих демонов.

Пока прятавшиеся от ливня стражники спешно выскакивали им навстречу, всадники терпеливо ждали рядом со своими птицами, не обращая внимания на хлещущие по плечам струи.

— Просто кучка варваров, — глядя в окно, сказал седой, немного сутулый маг, по настоянию Леаты и советников вызванный для участия в переговорах.

Какую роль он должен был выполнять, Джоас толком не понял. Разве что зарекомендовать Орден воздушной стихии как сборище надутых индюков. Это обстоятельство не слишком радовало молодого короля, ведь речь шла об Ордене его отца. Неприятное впечатление производило и предвзятое отношение мага к островитянам.

— Варвары? Где? — Джоас скорчил испуганную гримасу и тоже выглянул во двор. — Не вижу никаких варваров. Тилун, ты видишь?

— Нет, Ваше величество. — По вытянутому и крайне недовольному лицу советника можно было догадаться, что варваров он прекрасно разглядел, просто не признался в этом королю.

— Вот и славно. Значит, нам не о чем беспокоиться. — Джоас плюхнулся на ближайший стул.

По его решению переговоры должны были пройти в одной из дворцовых комнат. Джоасу подумалось, что северяне не оценят ни роскоши тронного зала, ни официальной церемонии общения с королём. На столе уже были разложены карты Агранда и сопредельных территорий. Всадникам давалась возможность для любого выбора, однако планы эвакуации ближайшего к Говорящим горам портового города и многочисленных мелких селений уже составлялись.

Как и в прошлый раз, гости выглядели невозмутимо-спокойными, когда приветствовали короля.

— В архивах Агранда сохранилась наша копия договора. — Джоас указал на свиток, который держал в руках Флокк. — Текст в точности совпадает с вашим. Бумага составлена по всем правилам. Не буду скрывать, этот договор стал для нас неприятным открытием. Но мы готовы сдержать слово, данное Её величеством королевой Ларлин.

Валадир кивнул, словно не ожидал иного ответа, и склонился над картами. Двое других северян остались стоять чуть в стороне. Случайно встретившись глазами с Маравин, Джоас послал ей улыбку.

Девушка едва заметно приподняла брови. Её взгляд вдруг стал отстранённо-высокомерным. Джоас даже немного смутился. Можно подумать, он уже лез к ней под юбку.

— Мы выбираем эти земли.

Голос Валадира оторвал короля от странной цепочки дальнейших рассуждений. Вскользь отметив неодобрительное выражение на лице бабушки — от неё тоже не укрылся интерес внука к всаднице, — Джоас уставился на карту. Указательный палец северянина очерчивал обширную область на юге. Ту самую, где располагались и рудники, и угодья.

— Мне казалось, что северные острова занимают меньшую площадь, — очень холодно промолвила Леата.

На всех картах родина крылатых всадников и правда была обозначена как несколько небольших кусочков земли, затерянных в океане.

— Ваши сведения не точны, — спокойно ответил Валадир. — Мы просим ровно столько, сколько было обещано.

— Как мы узнаем, что вы говорите правду? — вступил в разговор маг. — У нас нет возможности провести соответствующие замеры. Его величество сомневается в честности предъявленных требований.

Димерий покраснел, его пальцы дрогнули, сделав попытку сжаться в кулак. Маравин испепеляла мага взглядом. Один Валадир ни коим образом не выдал своих чувств. Какие бы сомнения ни испытывал Джоас, бесцеремонность мага заставила на время забыть о них.

— Я не просил говорить за себя, — отрезал он. — Выбранные земли далеки от океана. Вам точно нужны именно они?

— Король считает, что мы обманываем его? — спросил Валадир.

— Что? Нет! — Джоас покосился на советников. Те не спешили прийти на выручку. — Мы просто не думали, что вы решите поселиться в таком отдалении от прежнего дома. Разве северный хребет не лучше соответствует вашим потребностям?

— Потребностям? — не без сарказма уточнил северянин.

— Я имел в виду птиц.

Было в Валадире нечто, заставлявшее Джоаса чувствовать себя откровенно глупо. То ли северянин не слишком доверял королевскому статусу собеседника, то ли сам Джоас до сих пор не научился видеть себя правителем могущественного государства.

— Мы благодарны королю за его беспокойство. Уверяю, мой народ не будет испытывать неудобств после переселения.

— Всё-таки переселения? — ухватился за слова Валадира Джоас. — Должно быть, у вас есть веские причины его устраивать. Крылатые всадники никогда не жили на континенте, а теперь собираются перебраться в самую глубь. Что движет вами?

— Вам нет нужды это знать, — не сдержался Димерий.

— Мы должны отдать вам лучшие земли и не имеем права спросить, какие обстоятельства вынудили целый народ оставить свою родину?

— Все вопросы остались в прошлом, — произнёс Валадир.

— Я так не думаю. — Джоас откинулся на спинку стула. — Не хотите отвечать на этот, у меня есть другие. Решить их сразу не получится, ведь речь идёт о жизнях тысяч людей. Вы должны остаться во дворце для продолжения переговоров. Возможно, нам удастся лучше понять друг друга.

Маравин и Димерий переглянулись. Валадир, не отрываясь, смотрел на короля, и на этот раз Джоас не дрогнул. Встретил взгляд северянина уверенно, точно зная, чего хочет добиться.

— Хорошо, — согласился Валадир, — но наше решение останется неизменным.

— Вы можете выбрать любое место для своих птиц. Флокк покажет вам комнаты.

Только сейчас Джоас посмотрел на бабушку. Леата выглядела задумчивой, и по её лицу невозможно было понять, согласна ли она с решением внука. Впрочем, Джоас не был уверен, что нуждается в чьём-либо одобрении.

6.

— Ивета! — Вовремя проглотив предательское Ваше высочество, Харед деликатно постучал в дверь комнаты, где остановились принцесса и её брат.

Ответа не последовало, и это подвигло его забарабанить куда более решительно. У Хареда имелись веские основания для настойчивости: сегодня Айвет выглядела откровенно больной. Бледная кожа и покрытый испариной лоб выдавали её с головой, несмотря на напускное спокойствие. Харед не знал, что за недуг овладел ею. Видел только, как во время обеда она, болезненно морщась, прижимала к груди левую руку.

В замочной скважине раздался скрежет ключа. Дверь приоткрылась, и возникшая на пороге принцесса коротко кивнула, приглашая Хареда войти в комнату.

— Ваше высочество, вы нездоровы? — с ходу задал он главный вопрос, мельком бросив взгляд на принца.

Дэрил молча пялился в стену. По правде говоря, в его обществе время от времени становилось не по себе даже сочувствующему Хареду. Чего уж ожидать от остальных пассажиров дилижанса? Было в состоянии принца нечто противоестественное, отличавшее его от больных помутнением рассудка. Харед не мог объяснить этой разницы. Она таилась где-то за пределами человеческого понимания, давая о себе знать то едва различимой внутренней дрожью, то пробегавшей по спине волной мелких мурашек.

— Я в полном порядке, — голос Айвет был отстранённо-холоден. — Завтра утром попроси возницу сделать остановку возле поворота на Рамору. Дальше будем двигаться своим ходом.

Харед только руками развёл:

— Как же так, Ваше высочество? Мы и половины пути до Плайзы не преодолели.

— Я уже говорила, что мне не нужен человек, который задаёт лишние вопросы. Передай мою просьбу вознице. Тебе самому не обязательно менять планы.

Айвет смотрела на него высокомерным взглядом правящей королевы, давая понять, что разговор окончен. Подавив грозившую вырваться из-под контроля волну протеста, Харед повернулся к двери и застыл. Не нужно было иметь острый глаз, чтобы заметить след свежей крови на косяке. Наморщив лоб, он потянулся к пятну и недоумённо уставился на свои пальцы, кончики которых окрасились алым.

— Прошу оставить нас с братом наедине, — прозвучал из-за спины голос принцессы.

— Нет.

Остатки терпения покинули Хареда. Резко обернувшись, он демонстративно отступил от двери. Довольно! Ему надоело играть роль образцового подданного только из-за того, что сам навязался принцессе в попутчики. Они находились в одинаковом положении, и из них двоих помощь требовалась Айвет, которая сейчас была всего лишь старой больной женщиной с калекой на руках.

— Я не ожидаю от вас безграничного доверия, Ваше высочество, и не собираюсь касаться личных для вас тем, — сказал Харед. — Но я должен знать хоть что-то, понимать мотивы ваших поступков, быть в курсе состояния вашего здоровья. По дороге нам не раз и не два предстоит столкнуться со сложностями. До Мерцающей пустыни много дней пути, да и сама она не лишена опасностей. Мы ведь даже не знаем, сколько времени придётся пробыть под палящим солнцем среди песков. Выбирая путь до Гиолиса, я старался облегчить тяготы вашего с принцем путешествия. Дилижанс куда лучше тех телег, которые мы сможем раздобыть у местных. Или вы предлагаете идти пешком? Тогда скажите, хватит ли у вас сил? Как часто придётся делать остановки? И почему, во имя Творца, мы должны менять планы уже завтра? Не доверяете мне? Хорошо, я выйду за эту дверь, и мы пойдём разными дорогами. Считаете, что я должен был рассказать о себе больше? Извольте.

Принцесса выглядела не слишком довольной, но прерывать его речь не спешила. Не отрывая от Хареда глаз, она присела на стул. Блики свечей скользили по её бледному лицу, которое, несмотря на вмешательство старости, не потеряло всей красоты, и оттого казалось сейчас не настоящим обликом, а отражением в кривом потрескавшемся зеркале.

— Моё детство прошло в трущобах на окраине Шерма, — продолжал Харед. — Постоялый двор, где мы встретились, не сравнить с моим первым жилищем. Потом я попал в дом к одному из мелких дворян. Выполнял самую чёрную работу за тёплый угол и кусок хлеба. Когда началась война с Коргеном, я оказался в армии. Нет, не в качестве солдата. Начищал сапоги и ухаживал за лошадьми всё для того же дворянина. И был ранен. На войне такое случается. Не важно, идёшь ты в бой или отсиживаешься в укрытии. Просто однажды удар настигает и тебя. Я должен был умереть. Чудом стало уже то, что Творец не забрал мою душу сразу. И тогда я попался на глаза вашему отцу. Он не просто обратил внимание на корчившегося в агонии мальчишку. Он приказал служителям Храма помочь мне, хотя они и утверждали, что случай безнадёжный. Меня выхаживали долго. И я помню, как король интересовался моим самочувствием, когда осматривал палатки с ранеными. Только благодаря ему я всё ещё топчу эту землю. Я люблю жизнь, Ваше высочество, и не отказываюсь от старых долгов. Если, по-вашему, этого недостаточно, мы расстанемся сейчас. Сам-то я больше доверяю своим двоим, чем повозкам и лошадям.

Айвет потупилась и долго молчала. Харед терпеливо ждал. Спустив пар, он почувствовал неловкость. Кажется, его слова были излишне резкими.

— Что ты хочешь знать? — спросила Айвет.

— Почему мы не едем в Плайзу? — Раз уж он начал этот разговор, надо идти до конца.

— Нас с братом преследуют. — Голос принцессы оставался спокоен, однако вместо знакомых льдинок Хареду почудилась в нём обречённость.

— Кто? — вырвался у него возмущённый и одновременно растерянный возглас.

— Не знаю. Они напали на нашу карету. Слуга, кучер и охрана были убиты. Нам удалось сбежать, но в Шерме я снова увидела тех людей. Их много и они серьёзно подготовились. Надеюсь, они решат, что мы едем в Плайзу. Последуют за дилижансом, а не за нами.

— Почему же вы не вернулись в столицу? И кем могут быть злоумышленники?

— У меня нет никаких догадок. Самое важное сейчас — добраться до пустыни. Дэрил не может ждать, и до сих пор мы неплохо справлялись. Запутаем след. Нас потеряют.

Харед досадливо тряхнул головой. Если преследователи так настойчивы, ввести их в заблуждение совсем непросто. Интересно, о чём ещё умалчивает принцесса?

— Откуда кровь на двери?

Она глубоко вздохнула, стягивая с левой кисти перчатку. В первую секунду у Хареда перехватило дыхание от увиденного: искалеченные пальцы, чудовищные шрамы в окружении зарубцевавшейся будто бы после тяжёлых ожогов кожи и поверх всего — глубокие кровоточащие порезы.

— Это сделал он, да? Маг, который убил короля Радерика? — прошептал Харед.

— Почему ты так решил? — быстро спросила принцесса.

— Видел похожие ранения. А порезы?

— Помогают справиться с болью.

Харед кивнул. Он знал, как сложно унять мучительную боль, которая приходит вместе с заклятиями крови. Порой и впрямь хочется вытеснить её более свежей, вызванной ударом ножа или раскалённого в огне клинка. Всё что угодно, лишь бы отвлечься, забыться хоть на мгновение.

— У меня есть средство, оно поможет. Подождите минуту, Ваше высочество.

Выскочив за дверь, Харед ринулся в ту часть постоялого двора, где выделили койку ему. Покопавшись в дорожном мешке, отыскал стеклянный флакон с тёмно-красной жидкостью, после чего бегом вернулся в комнату принцессы. Она как раз смывала кровь с кисти.

— Вот. — Харед поставил флакон на стол. — Настой из ягод горевики. Его изготавливают гиолисские алхимики. Распространённое лекарство от мигрени. Не знаю почему, но оно действует лучше прочих снадобий. Вкус не слишком приятный, зато эффект отличный.

— Лекарство от мигрени? — Айвет смотрела на него, как на полоумного.

— Просто попробуйте, Ваше высочество. Вы ничем не рискуете. Если что-то понадобится, я буду поблизости.

После тяжёлого разговора навязывать своё общество сверх необходимого он не хотел, а потому отправился в общий зал с одной лишь целью — выпить. И желательно чего-нибудь покрепче.

— Не спится? — Дэя уселась напротив и уставилась на Хареда со всепонимающим выражением на лице.

Он невесело хмыкнул. Характер этой странной девушки никак не вязался у него с сочувствием. Что бы она ни говорила и каким бы взглядом ни смотрела сейчас, Харед видел её глаза в ту минуту, когда она рассказывала о несчастье, случившемся с труппой Тарагвара. И пускай циркачи заслужили её ненависть, слишком уж откровенно радовалась она их мучительной гибели.

— Вот и мне тоже, — как ни в чём не бывало сказала магичка.

Час и правда был поздним. В обеденном зале, кроме них двоих, оставались дремлющий в уголке старик — насколько успел понять Харед, родственник здешнего хозяина — и занятая уборкой служанка.

Завтра снова предстояло двигаться своим ходом, а значит, следовало отдохнуть, однако Харед не торопился. Коротать время наедине с выпивкой казалось сейчас самым уместным занятием. Вновь и вновь задавался он вопросом, как мог Творец допустить появление мерзкой магии, призванной осквернять тела и души, и не находил ответа.

— Угостишь? — Дэя кивнула на бутылку.

Харед подозвал служанку, попросил ещё одну кружку.

— Не хочешь разговаривать? — догадалась магичка. — Жаль, я надеялась, что всё-таки расскажешь, кто они, твои спутники. Происхождения явно благородного. Эта Ивета привыкла отдавать приказы, сразу видно. А ты не тот человек, который любит их выполнять.

— Тебе-то откуда знать, какой я человек?

— Я наблюдательная. Недостаток магического таланта надо компенсировать. Без этого в Ордене не жизнь. Сам не заметишь, как тобою начнут помыкать и с высших ступеней, и равные.

— Да у вас там царит дружеская атмосфера, — не удержался от едкого замечания Харед.

Ничего против стихийных магов он не имел, даже если те были родом из Коргена. Недоверие вызывала только эта девица. Он помнил её вспышку, когда Айвет поставила под сомнение правильность действий Единого Ордена, и теперь ожидал чего-то подобного. К его удивлению, Дэя весело рассмеялась.

— Никто из нас и не ищет чужой дружбы, Харед. Те, кто позволяют себе близость с другими членами Ордена, либо глупы, либо слепы. Рано или поздно они оказываются в дураках. Если не обладаешь достаточной силой, учись думать и наблюдать, быть полезным.

— Потому ты и идёшь к Белой башне? Доказать, что полезна?

— Вернувшись с ценной информацией, я получу множество привилегий. Подняться хотя бы на одну ступень выше — уже несказанная удача для таких, как я. Сведения о Белой башне дадут мне куда больше.

— А тебя не смущают таинственные исчезновения коллег, которые отправлялись туда раньше?

— Смущают. И очень сильно. Быть может, наша встреча — это знак свыше? Что не под силу одному, сделают двое.

— Ты не забыла о ещё двоих?

— И тут мы снова возвращаемся к моему вопросу. Кто они? Для тебя эти люди обуза. Или Белая башня не нужна тебе вовсе и ты нанялся к ним провожатым ради заработка, или как-то связан с ними, готов взвалить себе на шею двух калек.

— Гадай сколько влезет. Всё равно дальше я пойду с Иветой, а не с тобой.

— Одно другому не мешает. Не хочешь их бросать — дело твоё. Тогда тебе и вовсе понадобится помощь. Говорят, жар от песка в Мерцающей пустыне исходит даже ночью. Редко кто отправляется туда без мага.

— Или без зелий, которые можно купить у любого алхимика в Гиолисе.

— Стоит ли рассчитывать на них? — Дэя грациозно поднялась с места. Да-да, именно грациозно, словно бы намеренно раскрывая перед мужчиной ту составляющую своей женской натуры, которую утаивала до сего момента. Харед решил было, что ему на пьяную голову почудилось это преображение, но тут Дэя наклонилась к самому его уху и томно прошептала: — Не прогадай, Харед. Я буду полезна не только магическими талантами.

Тёплый палец скользнул по его щеке, и девушка с тихим смешком отстранилась.

— Не прогадай, — повторила она, прежде чем оставить его в одиночестве.

Утро принесло головную боль и прочие неприятные симптомы похмелья. Поморщившись, Харед потянулся к своему мешку, чтобы выудить из его недр маленький пузырёк с безвкусным порошком, щепотка которого мигом растворилась во рту, даруя облегчение. Неудержимым любителем выпивки Харед не был, просто вчера нашёлся достойный повод. Хорошо, что Айвет не видела его ночью. Сейчас, после приёма лекарства, Хареда мог выдать только слегка помятый вид.

Минувший вечер вообще оказался богат на впечатления. Сначала откровения принцессы, потом — странные намёки коргенки. Она что, и правда собралась доказывать свою "полезность" всеми возможными способами? Сдалось ему такое счастье! Куда сильнее радовало, что спустившаяся к завтраку Айвет выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Настой из ягод горевики не подводил почти никогда.

— Средство от мигрени, значит? — На этот раз в тоне Айвет прозвучали интерес и некоторая растерянность.

— Вам лучше? — уточнил Харед.

— Да, — кивнула она, вручая брату ложку. — Откуда ты знал, что лекарство мне поможет?

— Один мой приятель, пострадавший от заклятия крови, частенько им пользовался. Вот и вам пригодилось. До Гиолиса должно хватить, а там этого добра навалом.

— Спасибо.

Харед улыбнулся, с удовольствием отметив, что между ними, наконец, протянулась ниточка взаимопонимания, но тут же помрачнел. В их маленькой компании опять стало на одного человека больше: рядом со столиком образовалась Дэя.

— Присядешь? — Айвет предупредила его порыв отшить надоедливую магичку и приглашающим жестом указала на свободный стул.

Харед приподнял брови. Что это? Последняя попытка выведать информацию, которой владеет Дэя?

— Наши пути вот-вот разойдутся, — начала с неожиданного откровения принцесса. — Сегодня мы покидаем дилижанс. Обстоятельства требуют от нас выбрать другую дорогу до границы. Едва ли она будет короче. Если тебя не смущает задержка, ты можешь присоединиться к нам.

— Ивета! — выдохнул Харед, не веря своим ушам.

Одно дело вести разговоры со случайной попутчицей, совсем другое — звать её с собой. Даже если бы вчера Дэе удалось доказать свою исключительную полезность или заинтересовать его намёками иного рода, Харед не решился бы предложить её кандидатуру принцессе. Достаточно вспомнить, как неохотно Айвет подпустила к себе его. А ведь он искренне желал помочь детям покойного Радерика! Айвет путешествовала инкогнито, скрывалась от неведомых преследователей и вдруг прониклась доверием к малоприятной в общении иноземной девице.

— Харед не слишком жаждет моего общества. Или тебе нет дела до его мнения? -Дэя прищурилась.

— Речь сейчас не о личный симпатиях, а об успехе всего предприятия, — сказала Айвет.

— Залогом успеха для меня должны стать двое калек?

Магичка вела себя откровенно вызывающе, и Харед ждал ответной реакции принцессы. По непонятной причине та оказалась удивительно мягкой.

— У тебя есть время, чтобы принять решение. Два или три часа.

— Хорошо, я подумаю.

Вставая из-за столика, Дэя сверкнула глазами в сторону Хареда. Она праздновала победу. Получалось, что теперь её уговаривали присоединиться к группе, а она изображала сомнение, будто бы вчерашняя беседа привиделась Хареду в пьяном угаре.

— Эта женщина играет с вами, — быстро заговорил он, обращаясь к Айвет. — На самом деле вы предложили ей именно то, чего она хотела. Почему, во имя Творца, вы это сделали?

— Я могла бы сказать, что нам потребуется маг, но это будет неправдой. — Принцесса оставалась невозмутима. — Дэя знает о болезни моего брата больше меня. Я должна выяснить всё, что ей известно. Если придётся для этого взять её с собой, пусть так и будет.

7.

Не ощущать ставшей почти привычной боли было немного странно. Айвет удалось неплохо выспаться, а утром она испытывала облегчение, близкой к эйфории, и чувствовала себя до удивления живой.

Рассказ Хареда и его помощь разрушили выстроенную ею самой стену отчуждения. Да, она солгала ему вчера о своих ранах, не раскрыла правду о преследователях. Но разве могла она поступить иначе? Вряд ли Харед проникся бы сочувствием к дочери своего спасителя, узнав, какой мерзкой силой она владеет. Айвет призналась себе, что путешествовать вместе с мужчиной гораздо спокойнее. Возможность при необходимости опереться на сильное плечо добавляла уверенности в успехе всего предприятия.

Дэя Веэлер — вот человек, который мог стать источником новых сложностей. Предложив коргенке присоединиться к их маленькому отряду, Айвет преследовала собственные цели. И рисковала.

План заключался в том, чтобы оторвавшись от погони, завладеть всеми знаниями рыжеволосой магички. И если в прошлой жизни Айвет усомнилась бы в правильности своих действий, то сейчас её не сдерживало ничего. Контролировать такого слабого мага совсем легко, всё равно что обычного человека. Даже Харед, находясь рядом, ни о чём не догадается. Надо только выбрать подходящий момент и наложить заклятие.

А пока Дэя восседала напротив, задумчиво разглядывая спутников, словно бы до сих пор не определилась с ответом на предложение Айвет. Принцесса была спокойна. Слова Хареда подтвердили её догадку: Дэя верно оценивала свои силы и понимала, что добраться до башни в одиночку ей будет сложно. К демонстрируемой независимости магички Айвет относилась снисходительно. При необходимости она повторит предложение и даже представит его как просьбу. Коргенке недолго придётся кичиться своей важностью. Очень скоро она станет марионеткой в руках куда более сильного мага.

Дэрил повернул голову к окну. На несколько мгновений Айвет позволила себе поверить, что ему интересен проплывавший мимо пейзаж. Раньше брат не любил путешествия, всеми силами избегал их. А вдруг на самом деле он желал увидеть мир, просто оставался пленником своего долга и своей тайны?

Что за жестокую шутку сыграла с ними судьба? Принц избавился от тяжкого груза, но потерял способность радоваться обретённой свободе. Айвет получила великую силу, перестав быть собой прежней, утратив даже право любить.

Когда дилижанс остановился, удивление изъявила ровно половина пассажиров. Харед открыл дверцу, Айвет выбралась наружу, помогла Дэрилу и обратила вопросительный взгляд на коргенку. Та поднялась со своего места. Лишних уговоров не потребовалось: Дэя решила не искушать судьбу. Зато на лице Хареда было написано, что согласие магички хоть и не стало для него сюрпризом, но по-прежнему вызывает не слишком радостные чувства.

— Куда теперь? — Дэя недовольно огляделась. Поскорее бы поставить эту девчонку на место!

Дилижанс уже удалялся. Четверо путников стояли на развилке дороги.

— Там находится город под названием Рамора, — сказала Айвет, махнув рукой в нужном направлении. — Час или два пути — и мы доберёмся до него, наймём телегу и поедем к ближайшей переправе через Негедь.

Только озвучив свой план, принцесса поняла, что говорит привычным, не терпящим возражений тоном, а ведь после вчерашних откровений у Хареда могли появиться собственные мысли по поводу того, как избавиться от погони. Хотя едва ли его задумки окажутся полезны, ведь он не знает правды. Не знает, что по следу королевских отпрысков идут специально подготовленные для охоты за магами крови слуги Творца.

Накануне вечером, ещё до разговора с Харедом, Айвет успела пустить ложный след. Если паладины клюнут на приманку, то так и будут преследовать дилижанс до Плайзы.

— Я понесу. — Харед подхватил дорожный мешок и потянулся к сумке Айвет.

Принцесса напряглась. В сумке, находились вещи, не предназначенные для чужих глаз. Выпускать их из рук не хотелось, но ведь Харед просто пытался облегчить спутникам пеший переход.

Последние двое суток вообще оказались необычно жаркими для весны. Воспоминания о вчерашнем дне, проведённом в душном дилижансе, в непрерывной борьбе с болью и ломотой в спине, вызывали у Айвет внутреннюю дрожь. Сегодня ей тоже придётся непросто. Тёмные одежды, старческая немощь, безвольно плетущийся рядом брат — и всё это на фоне усиливавшейся жары. Глубоко вздохнув, она решила проявить благоразумие и позволить Хареду нести её вещи.

Дэя первые полчаса вышагивала рядом с мужчиной, гордо подняв голову, потом и вовсе отдалилась от группы. Всем своим видом она говорила: я с вами только по необходимости, и если таковая отпадёт, прекрасно справлюсь одна. Глядя на её лёгкую походку, Айвет испытала невольный приступ зависти, тут же задавленный самым жёстким образом.

Несколько раз навстречу попадались повозки. Ни одного из возниц не удалось уговорить повернуть обратно, чтобы подвезти четырёх путников. Кто-то торопился с товарами на ярмарку в Шерм, кто-то направлялся по важным делам в Плайзу. В сторону Раморы двигались либо такие же пешие странники, либо экипажи, которые не останавливались ради кучки сомнительных личностей. Расчёты Айвет не оправдались: на дорогу им потребовалось больше трёх часов.

Рамора была городом ремесленников — столяров и мастеров резьбы по дереву, а по размерам уступала и Шерму, и Плайзе, и, тем более, Лоандане. Вся она казалась какой-то игрушечной, выточенной из единого куска древесины талантливым умельцем. Каждый дом здесь был произведением искусства. Вокруг окон, на фасадах и воротах была развешана паутина искусной резьбы, а над крышами, будто живые, парили птицы-флигели.

В богатых домах и даже в королевском дворце мебель из Раморы украшала многие комнаты, поэтому недостатка в средствах местные работники не испытывали. Стать подмастерьем в Раморе считалось большой удачей, преимущество тут всегда имели коренные жители, перенявшие знания от отцов и дедов. Сама Айвет посещала этот город полтора года назад. Дэрил, разозливший Радерика дерзким отказом от официального мероприятия, остался в столице. Зато был Джоас, который затесался среди свиты и не выдавал своего присутствия. На проделки воспитанника король по обыкновению махнул рукой. Они волновали его куда меньше, чем поведение сына. Айвет считала такое положение вещей несправедливым. Ведь по сути Дэрил и Джоас поступили одинаково, просто один предпочёл тишину тайной комнаты, а второй не упустил возможности для очередной проказы.

Айвет помнила, с каким интересом крутила головой, впервые попав в Рамору. На время забыла даже о соответствующих её положению сдержанности и достоинстве, что не ускользнуло от внимания градоправителя, который после улыбался ей особенно тепло и без тени фальши. Теперешние её спутники были куда равнодушнее, чем она прежняя. Дэрил смотрел перед собой. Магичка посчитала нужным изобразить на лице полнейшее безразличие. Быть может, она и правда оставалась холодна к окружающим красотам. Харед, напротив, был сосредоточен и, едва вступив на улицы города, принялся задавать встречным вопросы о том, какие таверны есть поблизости и где можно раздобыть повозку.

— Ты уже бывал здесь? — спросила Айвет.

— Да, но давно. Что-то могло измениться, — пояснил Харед.

Очень скоро он выяснил, что знакомая ему таверна по-прежнему на месте и отвёл спутников туда. Никаких возражений против отдыха Айвет не имела. Больше всего на свете ей хотелось присесть и выпить воды. Еда тут тоже оказалась ни в пример лучше, чем в прочих заведениях, где Айвет успела побывать. Жители Раморы ценили качество во всём, а не только в деревянных изделиях.

Наскоро расправившись с обедом, Харед исчез куда-то, потом вернулся и объявил, что нашёл человека, готового доставить их к переправе. Человек был владельцем неплохой повозки с навесом, могущим защитить и от солнца, и от дождя, коли тот внезапно случится. Айвет благодарно кивнула Хареду. Его присутствие в группе вновь и вновь оказывалось чрезвычайно полезным. Дэя только плечами пожала, с выражением крайнего недовольства на лице устраиваясь на сидении. Принцессе даже стало интересно, может ли хоть что-то в этом мире порадовать коргенку. Надо будет полюбопытствовать, когда та окажется под контролем.

До переправы оставалось около полутора дней пути. Возница им попался молчаливый, угрюмый, не задававший лишних вопросов. Последнее качество было особенно ценным. Деньги свои он получил ещё в Раморе. По завершении путешествия ему была обещана дополнительная плата за спешку. Повозка петляла по пыльной дороге среди широких полей, но скоро должен был начаться лес. Остановку они сделали уже на закате, в маленькой деревушке с кособокими домиками, на которых отчётливо виделась печать бедности.

Встречали их без особой радости. На предложенные монеты худая жилистая крестьянка в потрёпанном переднике покосилась отстранённо. Принадлежность Дэи к магической братии впечатления тоже не произвела. Куда больше настороженного внимания досталось Дэрилу. Потом женщина пробормотала: "Не оставлять же на улице". Приезжие были допущены в дом, где нашлась лежанка только для двух человек, да и то если спать, прижавшись друг к другу. Ещё одну кровать согласился уступить хозяин соседней лачуги. По всему выходило, что Хареду с возницей придётся ночевать в повозке или на сеновале.

Дэя, ясное дело, снова отыскала повод для недовольства. Сначала она брезгливо осмотрела помещение, где ей предстояло остановиться, затем вышла на улицу и кивнула в сторону дома, выделявшегося среди прочих несколько большими размерами:

— А там места не найдётся?

— Это старосты дом, — пояснила крестьянка. — Дочка у него больна. Нельзя туда.

На лице женщины появилась странная тень, заставившая Айвет насторожиться. В последнее время она слишком часто видела лица людей, столкнувшихся с явлением неприятным и пугающим. В её случае таким явлением был Дэрил. Что же стряслось тут?

— Сильно больна? Лекарь смотрел? — участливо спросила Айвет.

— В Храм идти велел.

Сердце принцессы забилось сильнее. Да, деревенский лекарь мог оказаться бессилен даже перед не слишком серьёзным недугом, но что если болезнь имела другие причины, нежели простая хворь?

— У нас есть несколько целебных зелий, и я кое-что смыслю во врачевании, — сказала Айвет. — Староста согласится пустить нас к дочери?

Харед уставился на неё с крайне озадаченным видом. Кажется, ей снова предстояло давать объяснения.

— Может, и согласится. — Женщина помрачнела. — Да только я вас после в свой дом не приглашу, вы уж не серчайте.

— Это слишком большой риск, Ивета, — встрял Харед. — Что если болезнь и правда заразна?

— Уложи возницу спать в доме, — попросила Айвет, проигнорировав возражения. — Скажи, что мы ночуем в другом месте, но в подробности не вдавайся.

Харед сокрушённо покачал головой: переубедить принцессу снова не вышло.

Забрав свою сумку и сжав ладонь брата, Айвет направилась к дому старосты. Оставлять Дэрила без присмотра она не собиралась. Если ей удалось победить смерть, то и любую болезнь она отгонит без труда.

На её стук откликнулись сразу. Возникший в дверном проёме бородатый мужик недоумённо воззрился на пришельцев.

— Вечер добрый, — поприветствовала его Айвет. — Не согласитесь ли пустить меня и моего племянника на ночлег? Мы хорошо заплатим и поделимся целебными зельями. Они могут пригодиться в вашей беде.

— Откуда вы знаете, что у нас за беда? — с вызовом вопросил мужик.

— У людей длинные языки. — Из-за его спины показался другой человек. Такой же крепкий, с заросшим лицом и припорошёнными сединой висками. — Зелья, говорите? Не помогут ваши зелья. Целителей из Храма ждём.

— Ждёте? — переспросила Айвет.

Ну конечно! Почему она решила, что больная сама отправится в Храм? Если состояние тяжёлое, правильнее пригласить целителей в деревню, и их вполне может сопровождать парочка любопытных паладинов.

— Мой второй сын ещё днём за ними уехал. Завтра до полудня прибудут, -сказал староста. Должно быть, Айвет говорила именно с ним.

— В том случае, если в Храме найдутся не занятые целители. Да и ночь пережить надо.

За её словами последовала пауза. Хозяева пристально рассматривали незваных гостей, Айвет в долгу не осталась. Наконец, староста положил руку на плечо открывшего дверь мужика. Тот с неохотой отступил в сторону.

Айвет медлить не стала. Потянула Дэрила за собой и сразу поинтересовалась, где находится больная. Под настороженными взглядами домочадцев старосты, которые выглядывали изо всех углов, гости были препровождены в крохотную комнатку, где на мятой кровати разметалась маленькая светловолосая девочка. Возраст больной — лет шесть-семь, не больше — стал для Айвет ещё одной неприятной неожиданностью, но куда сильнее взволновали её симптомы таинственной болезни.

Посеревшая кожа, сеть тёмных прожилок в тех местах, где должны находиться сосуды, широко распахнутые, затуманенные болью глаза. Айвет наклонилась и провела ладонью по лбу девочки. Тот оказался холодным, как у трупа. В горле у принцессы появился колючий комок. Она уже видела это. Мальчик-слуга на диване в комнате Дэрила, золотоволосый паладин, отец... Дочь старосты не была больна. Сейчас, в эти самые минуты, её приносили в жертву. Неизвестный маг крови наполнял себя силой, убивая ребёнка.

— Вся ваша семья здесь? — спросила Айвет.

— Я же сказал, младшего сына нет. — На лице хозяина появилось настороженное выражение. — А вам-то какое дело?

— Ни у кого из них не было похожих симптомов?

— Если б были, лежал бы рядом.

Айвет кивнула, признавая правоту его слов. На самом деле она хотела узнать другое. Жертвоприношение на расстоянии — задача не из простых. Маг должен потратить немало времени, чтобы установить связь с жертвой, и далеко не каждый человек может стать ею. Чаще всего подходящим кандидатом оказывался кто-то из единокровных родственников. Или Айвет столкнулась с тем редким случаем, когда это условие выполнено не было, или виноват один из членов семьи старосты. Стоп! Кое-что не сходится.

— Вы сказали, что сын уехал ещё днём? Сколько же она болеет?

— Четверо суток. Лекарь по началу врачевать пробовал, но только хуже сделал.

"Не может быть!" — едва не вырвалось у Айвет.

Ни одна жертва, даже слуга Творца, не проживёт так долго. Ксантир держался несколько часов. Отец умер почти сразу. Танишу Дэрил убил ещё быстрее. На ней даже следов проведённого ритуала не осталось, за исключением раны на груди. Айвет, спасая брата, пустила скверну в свою кровь и состарилась менее чем за час. Потребуйся ей тогда чуть больше времени, здесь бы она не сидела. Да и после принцесса добывала силу по капле, шаг за шагом приближаясь к неминуемому концу. Что особенного в этой маленькой девочке? Почему она до сих пор дышит?

Коварный маг спрятал свой след так виртуозно, что Айвет не удалось нащупать даже тонкой связующей нити. Никакого намёка на чужое колдовство. Плохо. Очень плохо.

Добиваясь встречи с больной, Айвет преследовала не самые гуманные цели. Если бы недуг наслал более слабый маг крови, она получила бы шанс окончательно запутать свой след. Теперь ситуация усложнилась. Во-первых, нельзя выдать себя перед собратом по мастерству, оказавшемся сильнее неё, а значит, куда опаснее, чем подвернувшийся под руку недоучка. Что бы он ни задумал, четверых путников это не касается. Они оказались в деревне случайно. Завтра здесь будут целители. Возможно, и паладины. Пускай разбирается с ними. Вторая проблема — цель неизвестного мага. Либо он уже достиг её где-то за пределами деревни, либо копит силы для решающего удара. Задача Айвет — не попасть под него и уберечь своих спутников.

Увы, заниматься спасением умирающей девочки она не могла. Даже если малышка каким-то чудом переживёт ночь, мучиться ей осталось недолго.

— Ну так что? — раздался из-за спины голос старосты.

— Попробуем это зелье. — Айвет достала настой из ягод горевики, приложила флакон к губам больной.

Та закашлялась, но несколько капель попали к ней в горло. На самом деле Айвет всерьёз не рассчитывала на успех, ведь только безумец станет лечить человека от жертвоприношения. Едва ли в мире существовало лекарство от жертвоприношения! Просто она должна была сделать хоть что-то. Спустя несколько минут глаза девочки закрылись, дыхание стало более ровным, даже кожа немного потеплела. Бросившаяся к кровати женщина с измученным лицом принялась шептать молитвы. Айвет облегчения не испытала — сама того не желая, она дала людям ложную надежду.

Теперь с ней разговаривали куда почтительнее. Гостям была выделена отдельная комната, предложен горячий ужин. Флакон с зельем Айвет отдала старосте. Себе отлила совсем немного, на случай, если боль станет нестерпимой.

— Я ничего не понимаю, Дэрил, — беспомощно призналась она брату, оставшись с ним наедине.

О сне сегодня ночью не могло быть и речи. До утра ей предстояло оставаться на страже, а спутников разбудить ещё до рассвета. Дэрил лежал на кровати и смотрел в потолок. Ему не было интереса до странного случая, с которым они столкнулись.

Перед внутренним взором Айвет мелькали пожелтевшие страницы дневников деда. За зиму она выучила их наизусть. Ни одного упоминания о том, чтобы жертва оставалась жива в течение нескольких суток, там не встречалось. Выходит, способа продлить агонию обречённого человека не знали ни король Иснаир, ни Борк. Последний не преминул бы им воспользоваться для взлома Печати на захоронении демона. Возможно, дело было не в способе, а в самой девочке. Что за связь существовала между нею и магом? За свою короткую жизнь дочь старосты успела не только привлечь внимание злодея, но и сблизиться с ним. Впрочем, для Айвет это не имело значения. Пускай преступника ищут паладины, сражаются с ним или разгребают последствия его деяний. Всё, что нужно сейчас ей, — продолжить путь к Белой башне и любой ценой избежать столкновения как с чересчур одарённым коллегой, так и со служителями Храма.

8.

Жить северяне пожелали втроём в одних покоях, окончательно подтвердив свой статус варваров в глазах у большинства обитателей дворца.

— Они просто проявляют осторожность, — сказал Джоас.

— Точнее открыто демонстрируют недоверие, — поправила Леата.

— А что им остаётся? Мы так и не выполнили их требования. Значит, что-то замышляем. Думаешь, я поступил неправильно?

— Это было самое верное решение из возможных. Они не торопятся отвечать на твои вопросы, ты не спешишь действовать согласно условиям договора. Но если тобой движет забота о судьбе подданных, то причины их упрямства остаются загадкой. Вот только поймут тебя немногие. Люди напуганы. Северные варвары и их птицы в королевском дворце! После всего, что здесь уже случилось. Тебе надо успокоить горожан и слуг. Кроме того, тревожные вести наверняка успели покинуть столицу.

Джоас потёр переносицу и откинулся на спинку кресла. Если бы проблема заключалась только в живущих во дворце варварах, унять волнения было бы проще. Птицы — вот, кто по-настоящему пугал и подданных, и самого короля. Крылатые создания облюбовали одну из башен и теперь висели там у всех на виду, удерживаясь когтями за каменную кладку.

Подняться на башню никто, кроме самих северян, и не пытался. Слуги обходили стороной даже проход, ведущий туда, словно бы чудовища могли проникнуть внутрь замка по узкой винтовой лестнице. Стражники, несущие караул, косились на птиц, ожидая нападения. Выдержку проявляли немногие.

— У меня есть план, — сообщил Джоас. — Попробую извлечь выгоду из нашего будущего соседства.

— Хорошо, если так, — кивнула Леата. — Хочу напомнить, что у тебя неплохо получается находить общий язык с женщинами.

— А это тут при чём?

— Не притворяйся, что не обратил на неё внимания. — Улыбка бабушки стала лукавой. — Мы мало знаем о традициях жителей островов, но женщина находится в числе послов. Пооткровенничай с ней немного.

— Ты ведь не думаешь, что я стану завоёвывать её доверие ради выгоды?

— Не вижу ничего плохого в подобной тактике.

Легко сказать, сложнее сделать. Северяне постоянно держались вместе, а на ужине, устроенном по случаю прибытия гостей, Маравин казалась высеченной изо льда. Ни один из её взглядов, брошенных в сторону короля, не позволял надеяться на лёгкую победу. На трудную, впрочем, тоже. Решив на время отложить предложенный бабушкой план, Джоас сосредоточился на общении с мужчинами.

— Хорошо ли вы устроились? — поинтересовался он, поднимая кубок с вином.

— Мы не испытываем никаких неудобств. Вы оказали нам редкостное гостеприимство, Ваше величество. — Валадир пить не спешил, как и остальные всадники.

— Рад слышать. А что ваши птицы? Им условия подходят?

— Вполне, — последовал короткий ответ.

— Прошу прощения за то, что мы не можем позволить им кормиться на Меире. Это посеет панику среди жителей окрестных селений.

— Мяса, которое им выдали сегодня, вполне достаточно, — произнёс Димерий. — Главное, чтобы оно было свежим.

Устроившийся неподалёку от гостей маг брезгливо поморщился. Джоас злорадно понадеялся, что разговор подпортит ему аппетит.

— Теперь понятно, как вы собираетесь жить в глубине материка, — сказал он. — Станете выращивать скот?

— И это тоже. — Валадир не горел желанием делиться планами на будущее.

Насыщенной беседы так и не вышло. Отведав предложенные яства, гости удалились на ночной отдых.

— Завтра будет тяжёлый день, — сделал вывод Джоас, глядя им вслед.

— Теперь все дни будут тяжёлыми. — Тилун не изменил себе, выдав очередной мрачный прогноз.

— Поживём — увидим.

Поддаваться упадническим настроениям Джоас не собирался. Что-нибудь да станет ясно. Не сегодня, так завтра.

Градоправитель Бронвар был человеком средних лет и обладал необычайно зычным голосом, которому мог позавидовать любой глашатай. Ходил он, выпятив грудь вперёд, всем своим видом подчёркивая собственную значимость, а особ женского пола впечатлял пышными бакенбардами и благородным профилем.

— Ваше величество должны понимать, какие тревожные слухи ходят по Лоандане, — сказал он.

— Я прекрасно это понимаю, — кивнул Джоас. — Ваша задача сейчас — справиться с ними, успокоить людей.

— Как я должен это сделать, если сам не знаю, что думать! — возмутился градоправитель.

— А я вам объясню. — Джоас примирительно улыбнулся. — Мы собираемся заключить союз с народом крылатых всадников. Есть серьёзные обстоятельства, вынуждающие их переселиться на материк. Мы помогаем им, они — нам. Конфликтов не избежать, но большинство надо погасить в зародыше.

Бронвар уставился на него с недоумением, кажется, пытаясь понять, не вздумал ли Джоас устроить розыгрыш в своей обычной манере. Опасения градоправителя были вполне обоснованы. Ещё полгода назад теперешний король Агранда кутил в его загородном доме в обществе младшего сына Бронвара, и именно по приказу Джоаса охотники притащили туда из леса живого медведя и волков. И хотя градоправитель общался с новым королём с подобающим почтением, было очевидно, что доверие Бронвара тот ещё не заслужил. Джоас не сильно переживал бы по этому поводу, да вот возникла нужда обратиться за помощью.

Несмотря на ореол высокомерия, окружавший Бронвара, среди горожан он слыл человеком надёжным и справедливым, не обделённым состраданием. Он действительно мог успокоить жителей Лоанданы, и его участие было сейчас необходимо.

— Северяне поселятся вблизи южной границы, — продолжал Джоас. — Всем известны тамошние проблемы. Наши новые соседи окажут посильную помощь. Их птицы — прекрасное оружие против любых тварей.

— Как и против обычных людей, — заметил Бронвар.

— Вот именно! Вы поняли мою главную мысль! Никто не посмеет напасть на Арганд, если на нашей стороне окажутся крылатые всадники.

Градоправитель открыл было рот и тут же закрыл, с минуту сидел с задумчивым видом, после чего изрёк:

— Вы затеяли опасное предприятие, Ваше величество.

И Джоас был с ним согласен. Хотя бы потому, что северяне знать не знали о планах короля Агранда.

Зачем он соврал Бронвару? Наверное, хотел показать, что ситуация находится под его контролем, выиграть время.

"Всё получится, — уверял он себя. — Отчего бы им не согласиться?"

— Об этом не может быть и речи. — В обычно спокойном голосе Валадира прорезалась жёсткость.

От всадника дохнуло холодными северными ветрами. Сейчас он напоминал покойного короля Радерика в те минуты, когда кто-то брался обсуждать не терпящие пререканий приказы.

— Вы ведь даже не выслушали меня толком. — Джоас сделал успокаивающий жест.

Переговоры начинались далеко не лучшим образом. Стоило королю заикнуться о проблемах на южной границе Арганда, как со стороны всадников последовал решительный отказ. Леата в беседу не вступала, советники красноречиво переглянулись. О том, что затея Джоаса попахивает безумством, Флокк осторожно намекнул ещё утром.

— Во-первых, так будет проще успокоить людей. Не забывайте, не только вам, но и нам предстоит масштабное переселение. Для тех, кто потеряет свои дома, вы станете врагами.

— Мы в своём праве, — упрямо изрёк Димерий.

— Я знаю. И они знают. — Кивок в сторону Леаты и советников. Надутого мага до переговоров не допустили. Напряжения хватало и без него. — А вот остальным придётся объяснять, что это за договор такой, о котором никто не слышал, и почему король пошёл на поводу у пришельцев с северных островов, не защитив свой народ.

— Они не захотят услышать правду? — К Валадиру вернулась сдержанность, но теперь Джоас знал, что за его видимым спокойствием сокрыта сталь.

— Ключевое слово — не захотят. Какое им дело до прошлого, когда в настоящем лишают дома? Их нужно убедить, что жертва не напрасна. Иначе они с куда большей готовностью отправятся на новую войну.

Димерий нехорошо прищурился, и Джоас поспешил заверить:

— Война эта не нужна ни вам, ни нам. Другое дело, если вы придёте как союзники, готовые защищать границы Арганда. На юге неспокойно. Пустоши уже два тысячелетия кишат самыми опасными созданиями. Позапрошлой зимой они осаждали дозорные башни и гарнизоны. Потом было затишье, и вот тревожные вести приходят опять.

— Если они доберутся до гор, мы сможем защитить наш новый дом, — сказал Валадир.

— Точно так же, как предотвратить саму возможность вторжения. Ваши птицы — грозное оружие. Они на клочки разорвут любых тварей...

— Коу'кхи здесь ни при чём. Забудьте о них. — Северянин впервые дал зубастым птицам название. Весьма странное, надо признать.

— Да я бы с удовольствием! — воскликнул Джоас. — Но вот незадача — они висят на башне моего дворца и скоро будут летать надо всей страной. Вы вынудите взяться за оружие каждого крестьянина.

— Довольно угроз, — прорычал Димерий. — Это уже было однажды. Мы сами предложили союз, а после проливали кровь, чтобы получить право на переселение.

— Почему же не устроили его сразу?

Упоминание об отвергнутом королевой Ларлин предложении тоже было интересным. В общем-то, Джоас мог её понять. Это сейчас он искал хоть какие-то ходы в попытках сделать переселение островитян на материк менее болезненным. Что бы он предпринял, пожелай они занять земли у южных гор не на основании договора, подкреплённого победой в кровопролитном противостоянии, а неких неопределённых обещаний? Наверное, отказал бы и вовлёк своих людей в войну. Откажет сейчас — нового столкновения не миновать. Почему всё должно быть так сложно?

— У нас оставалось время, — ответил Валадир. — Прошлое для нашего народа не менее важно, чем настоящее. Печально, что к жителям материка это не относится. Мы должны были предвидеть.

— Просто сделайте шаг навстречу, — попросил Джоас. — Хотя бы один. Так будет проще и вам, и нам.

Валадир промолчал. Переговоры в тот день закончились ничем.

— Я буду ждать твоего возвращения, — сказал Джоас.

С севера дул колючий ветер. Айвет сидела на скамейке, закутавшись в меховую накидку. Лицо принцессы было бледным, осунувшимся. Старческая немощь, болезнь брата, занятия запретной магией — всё это легло на её плечи тяжёлым грузом. Джоас с трудом представлял, как она доберётся до пустыни. Даже в удобном экипаже такое путешествие станет непростым испытанием.

— Ты не должен.

Cейчас в её голосе не было тех жёстких ноток, которые появлялись всё чаще. Айвет говорила тихо и не слишком уверенно. Она хотела, чтобы он дождался, и Джоас накрыл ладонь любимой своей.

— Я буду ждать, — упрямо повторил он.

Где она сейчас? Пересекла ли границу с Гиолисом? Вестей от неё не приходило с самого отъезда.

На самом деле их и не стоило ждать. Цель путешествия и направление, в котором отбыли принц и принцесса, держались в тайне. Айвет предупреждала, что не будет передавать послания домой. Джоасу оставалось строить догадки и цепляться за надежду. Всё-таки кузина была не одна. Приставленная к ней охрана знала своё дело. О Её высочестве позаботятся. Главное, чтобы она сама не натворила глупостей, не поддалась той жажде силы, которую испытала однажды.

Джоас задрал голову и посмотрел на свисавшие с башни серые туши. Интересно, как быстро они летают? Забраться бы на такую птицу и отправиться на запад. Догнать экипаж Айвет, убедиться, что с ней всё в порядке.

Джоас, словно наяву, представил себя, несущемся сквозь облака на стремительном коу'кхе. Увидел лицо Айвет: на нём читалась укоризна, но в глубине тёмных глаз светились восторг и счастье от нежданной встречи. Эта мечта оказалась по-детски яркой, восхитительно живой. Отдавшись ей, Джоас даже не насторожился, заметив, как одна из птиц оторвалась от башни и рухнула вниз. Опомнился, только когда зловещая тень зависла прямо над ним.

Пожелай коу'кх напасть, король ничего не успел бы сделать. Он, конечно, прикрыл руками голову в инстинктивной попытке спастись, однако против смертоносных когтей шансов у него не было. Издалека донеслись возгласы стражников. На свою беду Джоас решил прогуляться по саду без охраны. Разве кто пустит стрелу с внешней стены...

Крылатое создание тем временем приземлилось на лужайку напротив него, грозно изогнуло шею. На Джоаса уставился большой янтарный глаз. Взгляд у коу'кха был куда умнее и пронзительнее, чем у обычной птицы. Идея оседлать северное чудовище мигом перестала казаться привлекательной.

Усилием воли Джоас остановил себя от того, чтобы позорно попятиться назад, хотя отступление, пожалуй, было лучшим выходом. Краем глаза он заметил приближавшихся стражников с мечами наголо. Один из них поднимал лук.

— Не надо! — Джоас вскинул руку, останавливая готовых ринуться в бой людей.

Коу'кх открыл пасть и издал недовольный крик. Голос у птицы был на редкость мерзким.

— А может, и надо, — пробормотал Джоас.

Крик повторился.

— Ишетта!

Маравин выскочила из-за спин стражников, ринулась к коу'кху и обняла птицу за шею, после чего одарила короля испепеляющим взглядом.

— Ишетта — его имя или какой-то приказ? Что-то вроде "не убивай этого парня, он не так плох, как кажется"? — Джоас нервно хохотнул.

— Зачем ты потревожил её? — выкрикнула Маравин.

— Я?! И как, по-твоему, я это сделал? Камни отсюда на башню кидал?

Маравин моргнула и посмотрела на него с растерянностью. Должно быть, осознала нелепость своих обвинений. Джоас подал знак стражникам. Те нехотя отступили.

— Наверное, ей просто захотелось полетать, — беззаботно предположил он. — Может быть, решила, что я угощу её кусочком-другим свежего мяса.

На лице у Маравин появилось хорошо знакомое Джоасу выражение. Так смотрела Айвет, когда считала, что кузен сморозил редкостную глупость.

— Надо быть очень смелой, чтобы летать на такой птице. — Разговор никак не желал клеиться.

— Мы и коу'кхи — одно целое. — Судя по тону северянки, Джоас окончательно зарекомендовал себя полным кретином.

— Прояви хоть немного снисхождения. Я ведь не виноват, что не знаком с вашими обычаями. Вы даже не пытались о них рассказать! — не сдержался он.

Впервые со дня их знакомства Маравин слегка смутилась, и Джоас не преминул воспользоваться этим достижением, чтобы пойти в наступление.

— Заметь, я не дал напасть на твою птицу. Знаю-знаю, ей трудно нанести вред нашим оружием. И всё же стражники готовы были защищать своего короля. Но я подумал: что если она не собирается причинить мне зла? Зачем ещё сильнее усложнять и без того не самые тёплые отношения между нашими народами?

— На тебе след крови, — сказала Маравин со странным удовлетворением. Кажется, она нашла ответ на очень важный и сложный вопрос.

— Где? — Джоас принялся осматривать себя. Он решил, что птица как-то смогла его ранить.

— Тебе лучше знать. Спасибо, что удержал своих воинов. Ишетта не навредит ни им, ни тебе. Просто не тревожь её больше.

— Опять ты за своё, — безнадёжно вздохнул Джоас. — Может быть, хватит говорить загадками?

— Я говорю то, что есть. — Она вскочила на спину коу'кха. — Ты готов слушать, я тоже. У нас ещё будет время.

— Интересно, когда? — Вопрос был задан в пустоту, потому что крылатое создание вместе со всадницей уже неслось обратно к башне.

Джоас наблюдал за ними, пока коу'кх, сделав несколько кругов над замком, не опустился на своё место.

Чем дольше северяне находились во дворце, тем больше вопросов у него появлялось. Будет удачей, если Маравин согласится ответить хотя бы на некоторые из них.

9.

По предвзятому мнению Хареда, очередная выходка принцессы была чистой воды безумием. Идти к неизвестно чем больной девушке, когда сама едва держишься на ногах, да ещё тащить с собой брата! Как только он начинал улавливать логику в поступках Айвет, Её высочество преподносили новый неприятный сюрприз. Ворочаясь без сна на подстилке из сена, Харед решил, что завтра утром уговорит спутников задержаться. Женщина, в доме которой ночевала Дэя, упоминала о скором прибытии служителей Храма. Пускай они и выяснят, заразна ли болезнь и успела ли она коснуться окружающих. Если успела, то помощь Дэрилу и Айвет окажут быстро, а уж потом можно будет со спокойной душой продолжать путешествие.

Такой план немного успокоил его, и Харед начал задрёмывать, когда дверь сарая печально скрипнула, впуская нежданную гостью.

— Тссс, Харед, это я, — шёпотом сообщила Дэя.

— Что случилось? — насторожился он, приподнимаясь на локте.

— Почему что-то должно случиться? — Магичка опустилась рядом с ним. В темноте он не видел её лица, зато улавливал каждое движение. — Мы уже встречались вот так, ночью. Ты пришёл помочь мне. Могу я, наконец, отблагодарить тебя?

— Дело прошлое. — Харед поморщился.

Разговор шёл в странном направлении, и подозрения мужчины подтвердились, когда Дэя принялась теребить пуговицы на его рубахе.

— Не далеко ли заходит твоя благодарность? — Он быстро перехватил её руку, не позволяя самовольничать.

Дэю это ничуть не смутило. Она подалась вперёд и дотронулась губами до его щеки, почти сразу скользнув к шее. Дыхание у неё было горячим и приятно щекотало кожу. Хареду вдруг почудилось, что рядом находится совсем не та женщина, которая выпускала колючки при каждом удобном случае и посылала презрительные взгляды направо и налево. Ведь той женщине полагалось быть холодной, а эта источала совершено особенный, будораживший кровь жар. В ночь побега от циркачей Дэя была совсем другой. Она ясно дала понять, что не подпустит его к себе, и Хареда ничуть не расстроил сей факт. Что же изменилось теперь?

Вопрос на время остался без ответа. Дэя окончательно перехватила инициативу, и сомнения сами собой отступили. Под ладонями вдруг оказалась нежная кожа. Слишком маленькая, на вкус Хареда, грудь, была тёплой и упругой. Девушка то льнула к нему, то отстранялась, дразня и провоцируя на ответные действия. Без дела она не оставалась ни на минуту.

Заминка случилась всего один раз, в самом начале. Пальцы Дэи коснулись шрама на его груди. Замешкавшись на мгновение, она полезла дальше под рубаху и не сдержала вздоха, когда наткнулась на другие следы старого ранения.

— Ну как? Не боишься циркового урода? — поддразнил Харед.

— Вот ещё, — фыркнула Дэя. В её голосе не прозвучало ни тени сомнения.

Да если бы оно и было, Харед не стал бы расстраиваться. Это по началу он тяготился оставшимся на теле клеймом войны. После выяснилось, что видавшие в жизни всякое цирковые дивы вообще не признают в нём уродства, шлюхам достаточно заплатить, а настоящую, чувственную привязанность Харед обрёл только однажды, чтобы очень скоро потерять.

Дэя лишних слов говорить не стала, вернувшись к занятию, ради которого и явилась сюда. Главному действу она отдавалась целиком, без устали работая бёдрами, утыкаясь в плечо Хареда, чтобы приглушить слишком откровенные стоны, откликаясь на желания мужчины и вместе с тем вынуждая его проявлять настойчивость. В конце концов она довела и его, и себя до полного изнеможения. Укрытое ночным мраком, пахнущее сеном и потом женское тело окончательно утратило связь с образом вредной магички.

Перед сном Харед всё-таки натянул одежду, не желая напугать хозяев, если те решат заглянуть в сарай утром, и провалился в мягкую темноту.

Усталость и напряжение дали о себе знать. Ближе к утру Айвет задремала, уронив голову на грудь брата, чтобы много позже проснуться от его прикосновения.

Холодные пальцы скользили по её щеке.

— Солнце взошло, — раздался тихий голос.

Айвет подскочила на месте, полным отчаянной надежды взглядом вцепилась в принца и почти что выкрикнула:

— Дэрил!

Тот утомлённо вздохнул и прикрыл глаза, а когда его веки снова поднялись, на бледном лице осталась лишь пустая отстранённость. Принцессу била дрожь. Она гладила его грудь, целовала лоб, волосы, ладони. Бесполезно. Вынырнув на мгновение из омута своего тихого безумия, Дэрил почти сразу в него вернулся.

А солнце и правда успело подняться над горизонтом. Если бы не брат, Айвет могла провести в забытьи непозволительно много времени. Домочадцам старосты не пришло в голову будить гостью, о своих планах уехать на рассвете она им не говорила. Что же касается спутников, то они или не решились заходить в дом к больной, или воспользовались возможностью как следует отдохнуть.

Выглядели Харед и Дэя совершенно довольными жизнью. Напряжённость, возникшая между ними, странным образом улетучилась.

— Мы уезжаем немедленно, — не задумываясь о причинах внезапного примирения, сказала Айвет.

— Вы видели больную? — спросил Харед.

— Да, ей сложно помочь.

Перед уходом из дома старосты Айвет ещё раз заглянула к девочке. Малышка оказалась жива и по уверениям матери проспала несколько часов. К утру её состояние снова ухудшилось, но родственники воспряли духом. Паладины должны были вот-вот прибыть в деревню, а зелье заезжей гостьи сотворило чудо. Айвет даже предлагали деньги за помощь. Она решительно отказалась.

Может ли жертва запретного ритуала выжить? Нет. Ответ на этот вопрос хранился в дневниках деда и был однозначен. Тогда почему? О Творец, почему девочка до сих дышит?! Вдруг она и правда сумеет избежать страшной участи и надежды её близких не напрасны? Точно так же, как не напрасны надежды Айвет на выздоровление Дэрила.

Сегодня она получила ещё один знак — брат по-прежнему с ней. Он не просто способен общаться, а осознаёт происходящее, ведь Дэрил уже дважды вмешивался именно тогда, когда сестра собиралась допустить ошибку.

Куда бы завело Айвет её недавнее решение взять под контроль сознание Хареда? Во-первых, удачно замаскировать след от колдовства могло и не получиться. Преследователи отыскали бы лишнюю зацепку и гораздо раньше погнались за дилижансом. Во-вторых, сам Харед потерял бы способность принимать сложные решения, превратился в обузу, а не в помощника. И, наконец, рыжеволосая коргенка окажется единственным объектом для контроля, что очень хорошо, учитывая ограниченные резервы Айвет. Брат словно бы просчитал всю ситуацию заранее. Да и сегодня не подвёл. Разбудил очень вовремя. Не хватало только, чтобы служители Храма обнаружили двух магов крови в доме у жертвы третьего!

— Где наши лошади? — немного нервно поинтересовалась принцесса.

— Я просил возницу не торопиться, — сказал Харед.

— То есть как? — ахнула Айвет. — У нас нет времени!

— Мы должны быть уверены, что болезнь не успела вас коснуться. Служители Храма вот-вот прибудут. Задержимся на пару часов. Это ведь лучше, чем заболеть в дороге. — Мужчина говорил спокойно, с примирительной интонацией. Наверное, заранее продумал свою речь.

Возмущённая реплика застряла в горле. Харед даже не догадывался, какой опасности подвергает спутников.

— Эта девочка не больна.

Иногда лучше выдать часть правды, чем настаивать на лжи.

— Она стала жертвой запретного ритуала.

Харед приоткрыл рот. Дэя выглядела не менее ошарашенной. Хоть что-то её проняло! Айвет говорила тихо, глядя мужчине в глаза. Понять её должен был в первую очередь он.

— Есть два способа принести жертву: омыть руки её кровью или воздействовать на расстоянии. Человек в обоих случаях погибает одинаково. Точно так же, как погибает сейчас дочь старосты. Где-то поблизости находится маг, который установил с ней связь. Один Творец знает, что он задумал. Или готов накрыть заклятием всю деревню, или уже осуществил свой план. Тогда здесь будет проходить расследование. Нам придётся задержаться надолго, если вообще выживем.

— Откуда ты знаешь о жертвоприношениях? — Дэя подозрительно прищурилась.

— Мой отец умер так. — Айвет по-прежнему смотрела на Хареда.

На магичку ей было наплевать, но Дэя первой отреагировала на сказанное.

— Тогда нам и правда надо уехать. Да, Харед? Поторопи возницу. — Последнюю фразу коргенка произнесла со странной мурлыкающей интонацией.

— Это меняет дело, — пробормотал мужчина. — Пора уносить отсюда ноги.

Айвет кивнула. Так-то лучше. А Дэя пусть думает о её познаниях в запретной магии что захочет. Всё равно совсем скоро испытает их на собственной шкуре.

До Негеди добрались в тот же день без новых происшествий. Если возница и знал, что два его пассажира провели ночь в доме у смертельно больной девочки, то получить деньги оказалось для него важнее.

На переправе долго ждали лодочника. По признанию женщины, которая встречала желающих пересечь реку, он на днях сильно запил. Из потемневшей от времени лачуги рядом с импровизированной пристанью доносились брань и причитания. Потом появился сам виновник переполоха, оглядел клиентов мутным взглядом и предложил подождать до утра. Не вдаваясь в долгие разговоры, Харед всучил ему деньги и сам сел на вёсла. На другой стороне реки тоже жил человек, ответственный за переправу. У него и оставили лодку.

Места здесь были глухие, необжитые. Большой тракт пролегал в двух сутках езды на север, ближайшая деревня затерялась в лесах. По ухабистой дороге брели пешком. Нанять лошадей было негде.

Остаток дня прошёл в сосредоточенном движении. На ночлег остановились рядом с лесной опушкой. Глядя на деловито раскладывавшего вещи Хареда, Айвет зябко поёжилась. Впервые в жизни ей предстояло ночевать под открытым небом. До сих пор у них с братом оказывалась хоть какая-никакая крыша над головой. Даже на самом захудалом постоялом дворе вокруг были стены, а в комнате — кровать.

Словно прочитав её мысли, Харед ободряюще улыбнулся.

— Устрою вам царское ложе, — пообещал он. — Сейчас костёр сообразим, и будет куда веселее. Без костра оно всегда плохо.

Дэрила неудобства не смущали. Опустившись на траву, он пустым взглядом уставился в сторону леса.

Когда по началу робкий, а после набравший силу огонь принялся облизывать собранные Харедом ветки, в лагере и правда стало немного уютнее. Айвет без аппетита жевала сушёное мясо, поглядывая в сторону Дэи. Медлить дальше было нельзя. Всё случится сегодня ночью. Преследователи либо серьёзно отстали, либо вообще потеряли след. Поблизости нет ни одного Храма. Лучше места и времени не придумаешь.

Магичка взглядов Айвет не замечала. Она увлечённо беседовала с Харедом. Случайный наблюдатель ни за что бы не поверил, что ещё вчера вечером эти двое не упускали случая обменяться взаимными колкостями. Сегодня они мирно и весело обсуждали жизнь в столице Агранда, и принцесса старалась не прислушиваться к их разговору. Слишком болезненны были воспоминания о доме. Между делом она тихонько шептала брату разные глупости, укладывая его спать.

Дневной переход и напряжённая ночь накануне вымотали много сил. Сама Айвет тоже клевала носом, но не могла позволить усталости вновь взять над собой верх. Внимательный Харед предлагал ей прилечь. Она отмахивалась, ссылаясь на ранний час. Под боком у Дэрила устроилась, только когда ко сну отошли и вор, и магичка. Пришло время заняться главным.

Сила. В распоряжении у Айвет её оставалось достаточно. Сегодня можно было не калечить себя и не пачкаться в крови. У Хареда острый глаз. Заметит — опять полезет не в своё дело.

Айвет действовала спокойно и уверенно. Не нужно слов, не нужно лишних движений. Там, где не хватало знаний, она доверялась чутью. Тонкое кровавое щупальце подбиралось к рыжеволосой магичке, коснулось её ноги, медленно поползло вверх, до колена, потом дальше, к животу, скользнуло по груди, оплело шею, хищно изогнулось, готовое пронзить глазницу и... скорчилось, будто от боли, сморщилось, почернело, осыпалось с тела жертвы несуществующим пеплом.

В ушах зазвенело. Это кричала Дэя. Испуганный Харед, бросившийся на помощь, попытался приподнять её с земли, но она забилась в его руках, будто попавший в ловушку зверь. Из горла магички рвались чудовищные вопли. Айвет вскочила на ноги. Заклинание не сработало, это ясно. Но что тогда творится с коргенкой?

— Она! — Дэя ткнула дрожащим пальцем в принцессу. Взгляд девушки оставался совершенно безумным. — Она маг крови.

— Тебе приснился сон, плохой сон, — утешал её Харед.

— Да нет же! — Дэя оттолкнула его и на четвереньках поползла в темноту. — Эта женщина владеет запретной магией и только что пыталась меня убить!

Следующие слова, которые выкрикнула магичка, были произнесены на коргенском. И хотя Айвет неплохо знала язык соседей, сейчас не поняла и половины фразы. Почувствовать чужую магию удалось с опозданием. Земля под ногами вспучилась и стремительно приблизилась. Неудачно упав на больную кисть, Айвет не сдержала вскрика. Рядом с ней рухнул Харед. Тлеющие головешки от костра разлетелись во все стороны. Одна приземлилась в опасной близости от Дэрила. А землетрясение всё набирало силу. Под ногами больше не было надёжной опоры. Земля взбунтовалась, вокруг появлялись ямы и трещины.

Отчаянное колебание длилось недолго. Айвет боялась не за себя. Выбросив вперёд правую руку, она нанесла ответный удар. И снова заклинание повело себя неправильно. Вместо того, чтобы мгновенно оглушить коргенку, заставило ту ойкнуть и ненадолго прервать колдовство. К счастью, Хареду хватило возникшей паузы. Ринувшись вперёд, он навалился на девушку всем телом, прижал к земле и что-то зашептал. Она всхлипнула, но больше не пыталась обратиться к силе. Айвет, в свою очередь, обнимала брата.

И только когда Харед приподнялся и повернул голову в её сторону, Айвет окончательно осознала: теперь уже не будет, как прежде. На лице мужчины читались страх, непонимание и отвращение.

10.

— Говорят, что все они колдуны, что навели порчу на короля и одурманили его разум, а птицы их промышляют по ночам в окрестных селениях и задрали уже четверых.

Грихарт почесал в затылке и виновато потупился. Чувствовал он себя явно не в своей тарелке, к выпивке даже не притронулся. Джоас, напротив, опрокидывал уже второй кубок. Риддия поставила перед гостями жареное мясо и присела рядом. Её заведение сегодня пустовало. Верный человек по приказу Джоаса шепнул хозяйке несколько слов ещё утром. Сейчас пара телохранителей пряталась на улице, один занимал пост в соседней комнате. Джоас с радостью обошёлся бы без предосторожностей, но времена были неспокойные. Он не имел права рисковать собой с той же лёгкостью, как раньше.

— Всё неправда. Это были волки. И задрали они охотников.

Джоас вздохнул, поражаясь странному свойству слухов разрастаться до масштабов серьёзной проблемы.

— Северяне бегут со своих островов. Магией они не владеют. У них в рукаве другой козырь — договор, заключённый королевой Ларлин. Они думают, что могут просто прийти и поселиться здесь! Я пытаюсь найти решение, приемлемое для обеих сторон. Пока не выходит, — честно признался он.

Риддия понимающе кивнула, Грихарт потянулся к кружке.

— Мои ребята лишнего не скажут, — пообещал он. — И слушать никого не станут. Будем говорить как есть. Король мол в добром здравии, а птицами этими только детей пугать.

— Они и правда не такие уж страшные, — криво усмехнулся Джоас, вспоминая недавнее столкновение с коу'кхом.

— И ещё, Ваше величество, — Грихарт снова замялся. — Не по делу спросить хотели...

— Да? — насторожился Джоас.

— Нет ли у вас каких вестей о Хареде? Поговаривают тут, что он стражникам попался и из тюрьмы ему уже не выйти. А давеча нашептали, что вздёрнули его без особых разбирательств по вашему приказу.

— По-твоему, я мог так поступить? Друзьями мы с ним не стали, даже пить вместе не доводилось, но он был одним из вас. Вы приняли меня, доверили тайну. Я ведь страсть как люблю байки о его похождениях. Помнишь ту, где он проникает в дом к градоправителю под видом посыльного и снимает колье прямо с шеи его дочки?

— Как не помнить? — рассмеялся Грихард. Риддия тоже заулыбалась.

— Знаю я, что он преступник, знаю. И про то, что своим помогает, что друга никогда не выдаст, помню. Только первого это не отменяет. Так как же мне быть? Как договориться с собой? Нет, мне не докладывали о его аресте, и уж тем более я не подписывал указ о казни. Неправильный из меня король, как ни крути. Если бы Харед оказался в тюрьме, я бы нашёл способ выпустить его на свободу в память о весёлых деньках, проведённых с вами. Откуда вообще взялись эти слухи? Он что, пропал?

— Пропал, — кивнула Риддия. — Никому не сказал ни слова. Раньше хоть короткую весточку оставлял. Я в его убежище обед, бывало, приносила, а сейчас пусто там. Ни слуху ни духу.

— Вернётся, — бодро пообещал Джоас. — Не оставаться же Лоандане без местной легенды.

— А ваша невеста? — осторожно спросила Риддия.

— Она тоже вернётся. Найдёт, что ищет, — и сразу назад. К осени будет дома.

Неофициальная вылазка в Лоандану должна была остаться неофициальной. Во дворец король возвращался по любимому тайному ходу. Подземный туннель остался позади, каменная кладка расступилась, Джоас потушил факел, выбрался наружу и замер. В библиотеке он был не один.

Стражники получили приказ не впускать сюда слуг. О гостях король не упомянул, уверенный, что северянам нечего делать среди книг и свитков. Он ошибся. Маравин сидела, забившись в уголок одного из диванов, и сейчас подняла удивлённый взгляд от толстого тома.

— Вижу, ты решила познакомиться с нашей библиотекой. — Джоас беспечно заулыбался.

Как ни в чём не бывало он шагнул к девушке.

— Знакомство вышло познавательным. — Она красноречиво покосилась на стену за спиной короля.

Джоас и бровью не повёл, словно путешествие по тайным ходам было самым обычным занятием для обитателей замка.

— Вот, тоже собирался почитать перед сном. А ты чем заинтересовалась?

Он сунул любопытный нос в открытую книгу и обнаружил, что Маравин остановила свой выбор на сочинении Сковада Безумного, хотя Джоас ожидал совсем другого. Всадница могла быть занята разведкой: читать историю Арганда или рыться в атласе. Сковад Безумный стал знаменит благодаря другого рода книге. Всю свою жизнь он посвятил странствиям по свету и на старости лет собрал из путевых заметок внушительных размеров опус. Беда в том, что достоверные сведения под пером неутомимого Сковада обрастали совершенно фантастическими подробностями. В дикой южной стране на другом конце континента все люди и животные якобы рождались с двумя головами. По ночам над океанскими водами, в тех местах, где некогда находилась загадочная страна Ма'акона, возникали призрачные очертания великолепных дворцов. На затерянном среди таинственных туманов острове жили говорящие медведи. Посреди Пустошей обитало племя гигантских насекомых. Стрекотание их крыльев складывалось в прекраснейшую музыку, которая завлекала неосторожных путников на съедение кровожадным тварям.

Кто-то в истории Сковада верил, кто-то посмеивался, но благодаря живому слогу его сочинение нашло немало почитателей. Для малоимущих граждан был выпущен сокращённый вариант похождений знаменитого путешественника, богатые семьи могли приобрести издание с иллюстрациями, скопированными с очень неплохих рисунков самого автора. Оригиналы этих рисунков были приложены к книге, хранившейся в королевской библиотеке. Её и изучала сейчас Маравин.

— Этот человек объездил весь свет, но до северных островов так и не добрался, — блеснул знаниями Джоас. Сочинение Сковада с детских лет оставалось одной из его любимых книг.

— Люди с материка редкие гости в наших краях, — согласилась Маравин. — Нам проще жить порознь.

— Теперь всё изменится, — напомнил Джоас.

— К несчастью, это так.

— Вы не любите нас, однако устраиваете переселение. Мы не рады вашему появлению, но обязаны вас принять. В итоге плохо всем.

Он плюхнулся на диван рядом с девушкой.

— Может быть, попробуем договориться? Заключим с тобой маленькую сделку?

Маравин нахмурилась.

— Не беспокойся, я не предлагаю ничего неприличного, — поддразнил её Джоас. — Давай обменяемся ответами на вопросы. Ты задашь вопрос и, если мой ответ покажется тебе достаточно полным и честным, расскажешь то, что интересует меня. Ну же, начнём с простого. Спрашивай!

— Ты часто ходишь сквозь стены?

— Сейчас гораздо реже, чем раньше. Положение обязывает бороться с дурными привычками. Этот путь ведёт в город, у меня там друзья. Могу познакомить тебя с ними. Они хорошие люди.

Северянка быстро помотала головой.

— Когда передумаешь, дай знать, — подмигнул Джоас. — Теперь мой вопрос. Тебе нравится книга?

— Да, — сдержанно кивнула Маравин.

— Хочешь, я подарю её тебе?

— Не знаю. — Лицо всадницы стало непривычно растерянным. — У тебя нет причины делать такой подарок.

— Считай его знаком дружбы. Книга твоя.

Теперь Маравин смотрела на короля чуть ли не с испугом. Пальцы её трепетно касались слегка пожелтевших страниц, и она стала неожиданно трогательной. Ледяной налёт отстранённости пропал. Рядом с Джоасом сидела обычная женщина, а не покорившая небеса всадница.

— Перейдём к более волнующим темам? — предложил он.

— Хорошо, — выдержав паузу, согласилась Маравин. — Откуда на тебе след крови?

— Понятия не имею. Слуги тщательно чистят мою одежду. Никаких следов быть не должно.

По выражению лица девушки Джоас догадался, что шутка вышла неудачной.

— Я не знаю, о чём ты говоришь, — вздохнул он. — Представь, ты идёшь по улице и кто-то ни с того ни с сего задаёт вопрос: откуда на тебе след крови? Звучит жутковато, не находишь?

— Нет.

— Так просвети меня! Что такое след крови?

— Его оставляет тёмный колдун, когда хочет убить или преподнести дар. Чтобы на человеке сохранился след, смерть должна подойти совсем близко.

— Подожди-подожди, тёмный колдун? Вы так называете магов крови? Значит, они есть среди вас? О каком тогда даре идёт речь?

— Слишком много вопросов, и нет ответа на мой. Мне не нравится наша сделка.

— Прости, всегда страдал излишним любопытством. Зато теперь у меня есть предположение, откуда взялся этот след, будь он неладен. Прошлой осенью у нас во дворце случилась беда. Один из самых преданных королю людей оказался магом крови, то есть тёмным колдуном. Он едва не убил всех, кто жил здесь. Я попался под руку первым. До сих пор не понимаю, как остался жив.

— Он напал на тебя, потому что ты был наследником?

От такого предположения Джоас несколько растерялся. Хотелось кивнуть и оставить тему. Всё проще, чем объяснять истинные мотивы поступков Борка.

— Ему был нужен древний артефакт, хранившийся в нашей семье. Чтобы добыть этот артефакт, требовалось принести в жертву слугу Творца. Остальные, в том числе я, оказались лишней помехой.

Чем меньше вранья и недоговорок, тем лучше. Само собой, Джоас ни за что бы не раскрыл ту роль, которую сыграли в минувших событиях принцесса Айвет и принц Дэрил. Впрочем, Маравин не пыталась выведать подробности. Она удовлетворённо кивнула.

— Можешь задавать свой вопрос, — разрешила она.

— Не будем торопить события. Как насчёт конной прогулки завтра утром? Покажу тебе окрестности. Уверен, ты почти не разглядела их с высоты. Заодно и поговорим.

С минуту всадница молчала, потом медленно кивнула.

— Вот и славно, — обрадовался Джоас.

Дело пошло на лад.

Рано утром, когда шестеро конных всадников летели по улицам столицы, Лоандана ещё спала. Опостылевшая охрана сегодня не вызывала у Джоаса привычного раздражения, ведь рядом с ним неслась на вороном жеребце светловолосая северянка. Спина Маравин оставалась идеально прямой, сама девушка казалась продолжением коня. С четвероногим животным она управлялась так же легко, как со своей птицей.

За городом их ждали усыпанные росой поля, невесомая дымка утреннего тумана, желтовато-оранжевое рассветное небо. Воздух дышал свежестью и свободой, прохладный ветер обдувал лицо.

— Где тебе нравится больше? На земле или там, наверху? — спросил Джоас.

— Ты знаешь ответ, — откликнулась Маравин. Повинуясь приказу всадницы, её конь перешёл на стремительный галоп.

Джоас хоть и поддержал бешеный темп скачки, нагнал девушку не без труда. А ведь считал свою лошадь лучшей в конюшне. Нежданные азарт и восторг захлестнули его с головой. Жаль, что скачка вышла не очень долгой. Охрана, правда, успела заметно отстать.

— Ты задал не тот вопрос, который тебя волнует, — сказала Маравин, останавливаясь у лесной опушки.

Лес был совсем небольшим, крупного зверя тут не водилось. Раньше Джоас выбирался на охоту в места более отдалённые, а с осени на него свалилось слишком много забот. Он не успел исполнить своего обещания, не показал Айвет озеро с оленями, не научил читать следы. У них даже не получилось вот такой прогулки на лошадях.

— Я хотел спросить, почему вы переселяетесь на материк, — признался Джоас.

На самом деле вопросы роились в его голове в неисчислимом количестве. Он сделал выбор в пользу одного из самых важных.

— Когда на эти поля снова ляжет снег, земля, которая служила нам домом, взбунтуется. — Маравин смотрела вдаль. — Из её чрева извергнутся потоки жидкого огня, небо потемнеет от пепла. Океан обрушит свою мощь на сушу. Стихия не пощадит ни людей, ни коу'кхов. Даже самый отважный воин будет не в силах обуздать её натиск. Мы вынуждены бежать.

— Подальше от островов и океана, — выдохнул Джоас. — Опасность грозит и побережью, да?

— Ветер донесёт пепельные тучи даже сюда.

— Проклятие! Почему же вы молчали? Почему не рассказали правду? Порт, рыбацкие деревни, другие селения. Океан на севере кормит тысячи людей.

— Мы не молчали. Мы предупредили черноволосую королеву.

— Какую ещё королеву?

Вопреки логике Джоаса подумал об Айвет.

— Она была очень красива, ваша королева. Ни один мужчина не оставался равнодушен, увидев её. Не остался и он, наш посланник. Они много говорили. Её голос, такой властный и твёрдый, становился нежен и ласков. Посланник восхищался ею, он полюбил её безответной любовью. Рассказал ей всё о нашем народе и о нависшей над нами угрозе. Впереди оставалось много времени. Королева обещала подготовить своих людей к нашему приходу. Мы должны были стать союзниками, но она передумала в одночасье. Ничего не объяснив, она прогнала его. Сказала, что любой всадник, ступивший на земли или посягнувший на небеса её государства, будет казнён. И тогда нам пришлось доказать своё право поселиться здесь.

— Ты говоришь о Ларлин, — догадался Джоас. — Так, будто всё случилось вчера. Четыреста лет прошло! Мы еле нашли договор. В нём не сказано ни слова о грядущей беде. Как можно судить обо мне... обо всех нас по поступкам давно умершей женщины? Что если ваш посланник сам подорвал её доверие?

— Он не сделал ничего дурного! — вскинулась Маравин. — Ни как гость, ни как мужчина. Вы помните слишком мало. Похожи на слепых котят.

Она крепко зажмурилась. Растерянный Джоас потянулся, чтобы коснуться её руки, но вовремя остановился. Сейчас было не до вольностей.

— Прости, если обидел тебя, — промолвил он. — Ты рассказала больше, чем я ожидал. Ответила сразу на два вопроса.

— Да. Считай это подарком. Знак дружбы, так?

— То, что надо, — кивнул Джоас. — Продолжим задавать друг другу вопросы?

— В другой раз. Новых у меня пока нет.

Всадница тряхнула светлыми волосами, пришпорила коня. И снова была сводящая с ума скачка вдоль кромки леса и по безбрежному полю. Маравин неслась вперёд подобно вихрю. Должно быть, даже находясь на земле, она жаждала того же стремительного полёта, что и в небе.

11.

Этой ночью спал только принц Дэрил. Свернувшись калачиком, он уткнулся сестре в бок, а она неподвижно сидела, не отводя тёмных глаз от тлеющих углей. Дэя находиться рядом со спутниками не пожелала. Харед едва уговорил её остаться в лагере до утра. Коргенка готова была бежать в лес, лишь бы оказаться как можно дальше от мага крови. В конце концов она забилась в яму между корней одного из деревьев.

Харед девушку не оставил: принёс одеяло, чтобы она могла укутаться, и устроился рядом.

— Твоя магия... это было впечатляюще, — неловко пробормотал он.

— Жаль, что поблизости никого из наших не было, — хмыкнула Дэя. — Заработала бы повышение до восьмой ступени, а то и до седьмой. Тогда и в проклятую пустыню тащиться бы не пришлось.

— Так возвращайся домой. Пускай повышают.

— Думаешь, всё так просто? Я испугалась. Всплеск эмоций спровоцировал усиление эффекта заклинания. Может быть, в следующий раз я сумею зачерпнуть столько же силы из потока, а может, и нет. Нельзя на это рассчитывать. Пойду дальше к Белой башне. Ты со мной, Харед?

Он замялся, кинул невольный взгляд в сторону костра. Ему ещё предстояло договориться с собой. Пока мысли в голове слились в одну сплошную мешанину.

— Ударь меня, — попросила Дэя.

— Что? Да ты умом повредилась!

— Я нет, а ты? Я не стану доверять тебе, пока не докажешь, что она не контролирует твой разум.

— И для этого я должен тебя бить?

— Нападение — одно из действий, которое лишённый воли человек не совершит без прямого приказа мага крови. Ну же! Если откажешься, нам больше не о чем говорить.

Она не оставила ему выбора. Пробормотав крепкое ругательство, как нельзя более подходящее к случаю, Харед отвесил магичке затрещину. Бить старался не сильно, но так, чтобы она поверила в его свободу воли.

— Хорошо, — кивнула Дэя и тут же больно ткнула кулачком ему в бок.

Харед аж крякнул, возмущённо выдохнул:

— Ты что?

— Не хотела в долгу оставаться. Теперь мы квиты.

— Ты же сама меня вынудила! Нет, ты точно сумасшедшая.

— Ох, Харед, слава Творцу, ты остался собой.

Она порывисто подалась к нему, крепко обняла, принялась покрывать его лицо и шею поцелуями.

— Я испугалась, так испугалась. Ты ведь ничего не знал о её способностях, правда?

— Она женщина. Это невозможно.

Не просто женщина. Дочь короля Радерика, наследная принцесса Арганда. Кто угодно, только не она. "Не может быть!" — хотелось вопить Хареду во всё горло.

— Распространённое заблуждение, — фыркнула Дэя. — Женщины не способны приносить жертвы, и потому жертвуют собой. Выживают сильнейшие, а их очень немного. Нам повезло. Прям-таки отменное везение! Рождение великого мага — редкость, великий маг-женщина — исключение, её связь с магией крови — почти невероятное событие. Что тебе до неё, Харед? Ты хоть знаешь, сколько ей на самом деле лет?

— Она молода, — не стал скрывать он.

— И вы не случайные знакомые. Ладно, я давно догадалась. Интересно, как она объяснила своё старение?

— Это было нападение мага крови.

Дэя хрипло болезненно расхохоталась:

— То есть тебя обманули.

Нет, не правда! Бред сумасшедшей магички. Принцесса Айвет — жертва, а не палач. Бойня во дворце не могла быть делом её рук.

— Ты-то как распознала мага крови? — задал Харед волновавший его вопрос. Очень глубоко в душе оставалась противоречившая всем фактам надежда, что Дэя ошиблась. Вдруг у принцессы припрятан некий артефакт, позволяющий пользоваться магией?

— Я под защитой.

Дэя расстегнула верхнюю пуговицу на платье, повозилась и вложила что-то в руку Хареда. В темноте было сложно разглядеть вещицу. Насколько он понял, на шее у магички висел холщёвый мешочек, внутри которого находился гладкий горячий предмет.

— Прошлой ночью сняла его. Не хотела, чтобы он нам мешал. — Ладонь Дэи нежно коснулась мужской руки, напоминая о случившемся между ними. — Хорошо хоть обратно вернуть не забыла.

— Это амулет?

— Да, он указывает на присутствие поблизости мага крови и ставит барьер для запретных заклятий. Чувствуешь, как раскалился? Я думала, маг — мальчишка. Он не опасен, потому что мёртв. Ивета — совсем другое дело. Она слишком сильна.

— Подожди, что значит мёртв? — не понял Харед.

— У него больше нет души. Может быть, дело рук Иветы. Или сам заигрался. Ему не помочь, лучше подумай о себе. Теперь ты знаешь её секрет, она тебя не отпустит. Маги крови не ведают жалости. Ваши пути разойдутся, а потом ты почувствуешь хворь. Даже до Храма добраться не успеешь.

Хареда передёрнуло. Воспоминания о старой боли плескались внутри, раздирая его существо острыми когтями.

— Нам надо обезопасить себя, — быстро шептала ему на ухо Дэя. — У меня амулет, у тебя — ничего. Хочешь, отдам его тебе?

— Не хочу. — Харед протестующе замотал головой.

— Тогда найдём способ обезвредить её. Или мы, или она. Это вопрос выживания.

— Нет! — Он вскочил на ноги. — Я поговорю с ней. Мне надо понять.

— Не делай этого, пожалуйста, — пискнула Дэя. — Я не смогу защитить тебя.

— И не надо.

Быстрым шагом Харед направился к костру.

При его приближении Айвет даже не пошевелилась. Интересно, на что она способна? Вдруг опасения Дэи справедливы? Харед по-прежнему желал видеть в принцессе дочь своего спасителя. Вместе с тем его мучили сомнение, непонимание, навсегда въевшийся в сознание страх.

— Скажите, Ваше высочество, я заслуживаю хоть немного правды? — спросил он, присаживаясь на корточки.

— Я родилась такой и приняла свой дар. — Она не оправдывалась, просто говорила. — Я не приношу жертвы, но на моих руках человеческая кровь. Какой правды ты хочешь? Задавай вопросы, я отвечу.

Они уже играли в похожую игру на постоялом дворе. В тот раз принцесса вышла из неё победительницей: до сегодняшнего вечера Харед не посмел усомниться ни в одном слове, прозвучавшем из уст Айвет.

— Вы давно...

— Начала колдовать? Прошлой осенью. Знаю, о чём ты сейчас подумал. На самом деле всё не так просто. Кроме меня и Дэрила во дворце находился ещё один маг крови, мой телохранитель Борк. Была битва. Мы с братом одержали в ней верх. Если бы этого не случилось, Борк мог завладеть источником невиданного могущества — останками третьего демона Ас'гатеса.

Глядя на округлившееся глаза Хареда, она невесело рассмеялась. Наверное, вид у него и правда был слишком растерянный и глупый. А кто бы на его месте сохранил самообладание?

— Моя вина велика, — продолжала Айвет. — Я не распознала чужую ложь, поставила жизнь брата выше жизни четырёх отважных людей, один из которых успел в меня влюбиться. Во время битвы я совершила ошибку. Из-за неё умер отец. Хуже того, я не поборола искушение, оказалась одержима жаждой абсолютной власти и попыталась завладеть силой, сокрытой в захоронении. В итоге погиб мой брат.

Губы принцессы дрогнули, её пальцы зарылись в волосы принца. Харед ожидал увидеть слёзы. Айвет сдержалась.

— Посмотри не него. Он всю жизнь хранил тайну, исполняя навязанный ему долг. Когда в детстве я играла в куклы, дед учил его жестокой магии, а он ни разу не раскрыл себя передо мной. Он сделал всё, чтобы оттянуть моё пробуждение, оберегал и защищал меня. Он пожертвовал собой ради всех нас, не дал мне превратиться в чудовище.

— Если он умер, то почему жив? — Вопрос прозвучал совершенно бредово.

— Я сумела вернуть его. Сама не знаю как. Магия крови может не только убивать, но что-то пошло неправильно. Дэрил перестал быть собой.

— У него нет души, — тихо повторил Харед слова Дэи.

— Замолчи! — резко оборвала его Айвет. — От неё услышал, да? Она знает больше, чем говорит. Моему брату можно помочь, я докажу. В Белой башне найдётся ответ для меня.

Хареду были знакомы этот тон и этот блеск в глазах. Так говорит человек, цепляющийся за последнюю ниточку надежды. Нить эта тонка и не может выдержать жестокого напора реальности. Однажды она порвётся, но человек не отпустит её, будет сжимать, даже когда в руках останется жалкий обрывок, никуда не ведущий, сводящий с ума.

— Мне мало осталось, — сказала принцесса. — Не важно. Главное, чтобы жил он. Дэрил заслуживает счастья и свободы от долга. Он не такой, как я. Ему нет нужды обращаться к магической силе. Он вернётся домой, начнёт жизнь сначала. Я сделаю всё, чтобы помочь ему.

— Да, вы готовы на многое, — подтвердил Харед.

Айвет поняла его намёк.

— Я не хотела убивать Дэю! Собиралась коснуться её разума, на время забрать свободу воли. Она непредсказуема и станет помехой в путешествии.

-Зачем тогда вы позвали её с нами?

— Я уже сказала: ей что-то известно о болезни Дэрила. Она молчит из вредности. Неужели не понимаешь?

Харед не понимал. Сейчас ему казалось, что недуг поразил сознание не только принца, но и принцессы.

— Как ей удалось сопротивляться? — Айвет обхватила голову руками. — Атаку мага крови может отбить или такой же маг, или слуга Творца.

Харед молчал, он не собирался выдавать секрет Дэи.

— Это странно, очень странно... — бормотала принцесса, приглаживая растрёпанные седые волосы.

— Вы режете себе руку, чтобы колдовать? — спросил Харед.

— Для меня это единственный способ прикоснуться к потоку Силы.

— А что там с вашими преследователями?

Возникла долгая пауза, и Харед понял, что верно определил ещё одну недосказанность. Или ложь?

— За мной охотятся воины Света, — призналась Айвет, заставив его шумно выдохнуть.

Вот так. Они, оказывается, бегут от тех, чья помощь может понадобится и ему, и Дэе в самое ближайшее время.

— Мы выехали из Лоанданы в экипаже с сопровождением, — сказала Айвет. — Без королевских атрибутов, но в удобном, запряжённом хорошими лошадьми. Все слуги — преданные люди. Кучер, его помощник, трое телохранителей, горничная. В первый день мы двигались на юг, потом свернули на запад. Я решила выбрать не ту дорогу, о которой мы договаривались во дворце, однако кучер и телохранители воспротивились моему решению. Сказали, что я предлагаю не самый удобный путь. Я приказала, меня словно не услышали. Дело было неладно. И тогда я усыпила всех. И людей, и животных. У охранников нашла святые амулеты, поняла, что меня предали и... Я не могла оставить их в живых, Харед. Никого из них. Мы с Дэрилом бежали. Позже мои опасения подтвердились. Я чувствовала погоню. Сейчас нам удалось оторваться, но слуги Творца вот-вот выйдут на наш след.

Айвет говорила быстро, почти задыхаясь, явно пытаясь избавиться от всего, что скопилось внутри. Харед напомнил себе, что она совсем молода, ей едва исполнилось двадцать. И вот какие испытания выпали на её долю. В голосе принцессы не прозвучало ни намёка на удовлетворение от совершённых убийств, только отвращение. К самой себе.

Итак, перед Харедом сидела дочь его спасителя. Она оказалась посвящена в запретную магию, бежала от служителей Храма и убивала людей. За деревьями пряталась другая девушка, с вредным характером и нежной кожей, едва не ставшая жертвой пусть не смертельного, но очень неприятного заклятия. Она боялась за него и могла выдать Айвет. Он должен был поддержать её, Дэю. Откуда тогда взялось это нелепое чувство сострадания? Почему он до сих пор готов следовать за принцессой?

— Мне нужно убедить Дэю идти с нами, — решил Харед. — Так будет проще. Я смогу присматривать и за ней, и за вами. Если уйдёт она, я тоже уйду. Буду рядом с ней, не дам обратиться в Храм. Но вы должны пообещать, что больше никогда не попытаетесь причинить Дэе вред или лишить её воли. Никогда.

На этот раз пауза получилась особенно долгой.

— Я обещаю, — сказала Айвет.

— Много лет назад отец Иветы спас мою жизнь. Я отдаю долг.

Дэя смерила его хмурым взглядом. После бессонной ночи под её глазами залегли тени. Они с Харедом проспорили до утра, время от времени сбиваясь на жаркие поцелуи, при этом каждый не забывал отстаивать свою точку зрения. Харед предлагал путешествовать вчетвером, Дэя уговаривала его проявить здравомыслие и позаботиться о безопасности. Он так толком и не понял, что хочет сделать коргенка. Слово Храм не прозвучало из её уст ни разу, других способов обезвредить мага крови Харед не знал. Понятно было одно — отпускать Дэю без надзора нельзя. Он уже приготовился уступить и уйти вместе с ней, оставив Айвет саму заботиться о себе и брате, когда Дэя выдвинула новое условие. Она во что бы то ни стало хотела знать, почему Харед проявляет такую заботу о преступнице.

Он честно ответил. Дэя обречённо кивнула:

— Я останусь с вами, но только ради тебя. Глаз с неё не спущу. Попробует причинить тебе вред — задушу голыми руками.

— Ивета меня не тронет. И тебя тоже, — уже в который раз повторил Харед.

Голыми руками, надо же. Изнутри царапнуло чувство вины. Несмотря на всё случившееся между ними, он не испытывал сильной привязанности к Дэе. Не хватало ещё разбить девичье сердце.

В путь тронулись, наскоро перекусив. Дэя неприязненно сверкала глазами. Айвет, напротив, отводила взгляд и всё внимание уделяла брату. Ближе к полудню на дороге начали попадаться люди. Путники оказались в окрестностях маленькой деревни. Потратив некоторое времени на уговоры — достатка в лишних лошадях и повозках местные не имели — принцесса выторговала у старосты резвую пегую кобылку и телегу. Харед сел на козлы. Передвигаться стало куда проще.

До заката ехали строго на запад. Айвет не пожелала сворачивать в сторону тракта. Дэя за весь день не произнесла и десятка слов. Ни возражений, ни обвинений. Пока были в деревне, Харед держался рядом с ней. Магичка никак не выдала присутствие в их группе мага крови, не пыталась разузнать о ближайших Храмах. Кажется, и правда смирилась.

Очередная ночёвка под открытым небом обещала стать спокойнее, чем предыдущая. С лесной дороги, на которую путешественники выехали перед закатом, свернули на небольшую уютную поляну. Харед отыскал поблизости родник и напоил оказавшуюся на его попечении лошадку. Принц и принцесса могли теперь спать не на земле, а на телеге.

— Смотрите-ка, — возвращаясь вместе с лошадью на поляну, Харед заметил между деревьев несколько прямоугольных каменных валунов. Их поверхность поросла травой и мхом, но когда-то в прошлом камней касалась человеческая рука.

Айвет даже голову не подняла, зато Дэя уделила камням куда больше внимания: долго водила по ним ладонями, очищала от мха. Харед разглядел под её пальцами странные рисунки. Неровные круги и линии были похожи на детские каракули. Правда, ни один ребёнок не вырежет такие глубокие борозды на камнях.

— Йергуны были здесь, — с налётом благоговения произнесла магичка.

Харед невольно огляделся, будто бы дикари из давно вымершего племени могли прятаться за кустами.

— Или кто-то другой развлекался, — недоверчиво хмыкнул он.

О йергунах было известно мало. Магические воины и распри между тремя северными странами оттенили события двухтысячилетней давности. В те времена на этих землях тоже лилась кровь. Вооружённые стальными мечами, закованные в доспехи люди истребляли других, низкорослых и диких. Говорили, что йергуны дрались, как лесные звери, что их челюсть и лоб выступили вперёд, предавая вид устрашающий, нечеловеческий. Даже находясь на грани вымирания, они не бежали от противника. Нападали и на проявившие беспечность отряды, и на плохо защищённые селения.

— Это жертвенные камни, я уже работала с ними, — объяснила Дэя. — Видишь символы? Они — послание древним йергунским богам, которые требовали человеческих жизней. Йергуны не владели ни магией крови, ни магией стихий, и уж тем более не обращались с молитвами к Творцу. Но для своих ритуалов они выбирали особенные камни. Те, что легче всего отзываются на магию земли. Никто не знает, как у них это получалось. В Едином Ордене хранится несколько таких камней. На них тренируются ученики и адепты нижних ступеней.

Магичка любовно погладила камень, потянулась ко второму и внезапно издала болезненный вопль. Харед аж подскочил на месте. Дэя с протяжным стоном прижала к себе руку, а в траве мелькнула чешуйчатая бурая лента змеиного хвоста. Лесная вдова. Других змей в этих краях не водилось. Харед похолодел, резким движением потянул к себе руку девушки. Та уже начала опухать. Дэя тихонько хныкала, её глаза стали огромными, в них плескался животный ужас. Кажется, даже нападение Айвет не напугало коргенку так сильно.

Подхватив девушку на руки, Харед ринулся к костру. Дело и правда было плохо. Укус лесной вдовы смертелен. Краем уха Харед слышал что-то о чудодейственном зелье гиолисских алхимиков, да только в его распоряжении такого не имелось. Ровно как и возможности отыскать в глухих лесах хоть какого-нибудь целителя.

12.

На протяжении девятнадцати лет жизни Айвет знать не знала, что на самом деле спит. Пробуждение вышло до бесчеловечности жестоким. В первый же вечер она стала виновницей гибели множества людей, в том числе отца и брата, а после превратилась в старуху. Это было наказанием и предупреждением. Остановись, забудь, не касайся запретного. Времени совсем немного, но оно ещё есть.

Айвет не вняла голосу разума. Перед ней стояла цель — спасение брата. Она искала ответы на свои вопросы, не осознавая, насколько быстро привязывается к обретённым возможностям. Чудовище, едва не вырвавшееся на волю рядом с захоронением демона Ас'гатеса, больше не показывало зубы. На смену ему пришло другое существо, накрепко связанное с магией крови, талантливое, не лишённое амбиций. Айвет нравилось колдовать, до томных мурашек нравилось касаться потока силы. Она, как могла, контролировала свои желания. И в тайне ждала оправданной нужды воспользоваться магией.

Долгими зимними вечерами Айвет скрывалась в комнате Дэрила и занималась по дневникам деда. Должна же она была хоть чему-то научиться! Ведь именно отсутствие простейших знаний привело к ошибкам, допущенным во время битвы с Борком.

Сейчас она обращалась к силе, чтобы уйти от погони. Достойная причина, разве нет?

Айвет привыкла чувствовать свою силу, ощущать превосходство. Неудачная попытка подчинить разум коргенки внесла сумятицу в мысли. Она не знала, что злит её больше — непонимание или уязвлённое самолюбие. Как могла слабая магичка отразить заклинания не родственного ей потока? Как у неё вообще получилось противостоять древней магии? Способов сделать это было ничтожно мало, и Айвет старательно перебирала их в уме.

Святой амулет? Самая простая и доступная возможность. Одна загвоздка — в большинстве своём такие вещицы были ни на что не годными игрушками. Сколько-нибудь качественную защиту ставил редкий служитель Храма, и помогала она далеко не всегда.

Второй известный Айвет способ вообще не выдерживал критики. Маг крови мог защитить человека от своего собственного колдовства. Своего и только своего. Поработай над Дэей хоть сам Ас'гатес, от заклинания Айвет её бы это не спасло. Безумную версию о том, что Дэятоже маг крови, принцесса отмела с самого начала. Коргенка обратилась к земле и получила отклик. Она именно та, за кого себя выдаёт. Это Айвет упускает нечто важное. Неужели память подводит? Или в записях деда ответа нет?

Женский крик заставил её отвлечься от затянувшихся размышлений. На противоположной стороне поляны творилось неладное. Из-за деревьев выскочил Харед. Дэю он нёс на руках, и лицо мужчины было почти таким же белым, как снег зимой. Магичка выглядела не лучше. Она громко стонала и прижимала к груди опухшую кисть.

— Лесная вдова, — выдохнул Харед, опуская Дэю у огня, схватил её руку и принялся отсасывать яд из ранки.

— Больно... так больно... — бормотала Дэя.

— Проклятие! Кровь и демоны! — Харед беспомощно заозирался. — Костёр... нужно прижечь.

— Я слышала, это не помогает, — припомнила Айвет давний разговор с придворным лекарем.

В ответ ей досталось одно из самых изощрённых ругательств, когда-либо касавшихся ушей благородной особы. Нет, Харед бранился не на неё. Он просто был на взводе. Из дорожного мешка выудил большой нож, сунул лезвие в пламя. Дэя теперь стонала совсем тихо, пыталась пошевелиться, но движения получались очень вялыми, неуверенными. И только прикосновение раскалённого металла к коже заставило её издать вскрик, больше похожий на хныканье ребёнка.

— Я же говорила, — сокрушённо покачала головой принцесса, когда Дэя закрыла глаза, кожа её посерела, а дыхание стало слабым и неровным.

Теперь уже Айвет готова была ругаться последними словами.

— Отойди! — Она пихнула Хареда в бок.

— Что вы хотите делать?

— Помочь, если это ещё возможно.

Сила. Каждая её капля стоила нескольких часов, а то и дней жизни. При всей своей жажде повелевать ею Айвет не стала бы растрачивать запасы на противную девицу. Но тогда она окажется виновницей гибели ещё одного, пусть и не очень хорошего человека. Вон как суетится Харед. Для него жизнь Дэи важна. Айвет решила, что поможет своему верному попутчику, а не коргенке.

Одну руку она положила Дэе на грудь, вторую — на лоб. Первое же обращение к магической силе вызвало знакомую томную дрожь, неожиданно сменившуюся неприятным внутренним холодом. Нити заклятия путались, не желали ложиться на тело умирающей. Магия Айвет не просто не действовала, она готова была обратиться против самой принцессы! Отшатнувшись, Айвет обхватила плечи руками.

— Не выходит. На ней какая-то защита.

Помедлив, Харед неохотно потянулся к застёжкам на платье коргенки. На его ладонь лёг невзрачный холщёвый мешочек.

Значит, всё-таки амулет. Святой амулет такой силы, что остановил далеко не самого слабого мага крови. Мучимая желанием разобраться со странным предметом, Айвет потянулась к мешочку. Наверное, при других обстоятельствах Харед не дал бы его коснуться, но сейчас мужчина был слишком взволнован и отреагировал не сразу. А зря. Айвет показалось, что она сунула руку в костёр. Пальцы обдала волна беспощадного жара. Айвет взвыла и повалилась на траву.

— Ваше высочество! — забывшись, воскликнул Харед.

— Убери! — прошипела принцесса. — Убери. Это.

Не время сдаваться перед болью. И искать ответы тоже не время. Стиснув зубы, Айвет приняла сидячее положение, чтобы снова возложить ладони на тело Дэи.

Теперь всё пошло как надо.

В одном из дневников деда Айвет наткнулась на подробное описание ритуала исцеления, который совершил Иснаир, чтобы продлить жизнь королевы Налисии. Его способ оказался далёк от идеала. Горячка не просто вернулась, а сожгла несчастную роженицу за пару часов. Иснаир с такой кропотливостью описал все симптомы и поминутное ухудшение состояния королевы, что Айвет на несколько дней возненавидела деда. И лишь потом поняла: удачное, пусть и краткосрочное исцеление, было для него сродни чуду. Старый король гордился содеянным. Более того, он желал продолжить опыты.

Айвет ритуалы были не нужны. Она плела заклинание молча, следуя невидимому внутреннему указателю. Сила подчинялась неохотно. Убивать с её помощью было гораздо проще. Для исцеления требовались особые, очень тонкие ручейки. Постепенно они сплелись в причудливую паутину, которая мягко опутала коргенку. С кожи Дэи сошёл мертвенный оттенок, дыхание стало глубже. Отёк от укуса ещё не спал, однако опасность миновала. Айвет чувствовала это.

Опустошение накатило безнадёжной ледяной лавиной. Исцеление стоило непозволительно дорого, вытянуло все силы.

— Как это? — Вид у Хареда стал донельзя растерянным, даже жалким. Он коснулся запястья Дэи, пощупал пульс.

— Заснула, — сказала Айвет. — К утру будет здоровой.

Херед аккуратно вернул мешочек с амулетом на шею магички.

— Как вы исцелили её? — повторил он свой вопрос.

— Сложно объяснить. Сила в потоке жизни неоднородна. Я ищу особые струи, которые несут не смерть, а исцеление.

— Почему же другие ими не пользуются? В смысле... я никогда не слышал, чтобы маги крови могли исцелять!

— Не знаю.

Айвет, едва не закряхтев по-стариковски, уселась на телегу, достала кинжал, сняла перчатки. Кожа на пальцах правой руки покрылась волдырями — наказание за прикосновение к проклятому амулету. Впрочем, на ожог принцесса почти не обращала внимания. Ей требовалось восстановить потраченные силы. Оставаться пустой было нельзя. Слишком опасно.

— Ивета, зачем? — ужаснулся Харед, подавшись к ней.

Она остановила его властным движением.

— Не вмешивайся сейчас. Лучше пообещай кое-что.

— Всё что угодно.

— Если старость возьмёт верх раньше, чем мы доберёмся до пустыни, если меня настигнет конец, позаботься о Дэриле. Доведи его до Белой башни. Я не знаю, что там. Мне остаётся верить. Помоги моему брату.

Харед шумно выдохнул. Кажется, он боролся с желанием попросту отобрать кинжал у Айвет. Глупо. Она могла использовала любое подручное средство, даже ржавый гвоздь, торчащий из телеги, чтобы вновь насытится силой.

— Я выполню вашу просьбу, — медленно кивнул Харед.

— Спасибо. — Айвет почувствовала облегчение. Дэрил не останется один. — Иди, набери ещё веток для костра. Тут тебе не на что смотреть.

— Мы отправим гонцов. Пусть оповестят жителей всех городов и деревень на побережье. Летом начнём переселение. — Джоас устало потёр лоб.

Грядущее несчастье грозило нарушить привычный уклад жизни тысяч людей. О материальных затратах не хотелось и думать, но сделать это придётся, причём именно ему.

— На юг гонцов тоже высылаем? — мрачно уточнил Тилун.

— Нет. Пока нет.

Если они потеряют ещё и южный хребет, положение станет катастрофическим. Катаклизм минует, на северное побережье вернётся жизнь. Крылатые всадники могут переждать буйство стихии вместе с другими беженцами, а после обосноваться в Говорящих горах. Всё лучше, чем жертвовать густонаселённым и ценным участком земли.

— Надо сообщить в Храм и Ордена. Маги обеспечат хоть какую-то защиту, а люди найдут успокоение в святых стенах, — сказал Джоас.

— Не понимаю, почему Ваше величество с такой лёгкостью поверили словам дикарки, — вздохнул приглашённый на совет гость из Ордена воздушной стихии.

Джоасу хватило бы присутствия Флокка с Тилуном и бабушки, вот только помощь магов была сейчас очень нужна. Следовало услышать мнение хоть одного из них.

Мнение оказалось весьма предвзятым.

— Доподлинно известно, что стихийные бедствия невозможно предсказать. Земля, вода, воздух, огонь — это материи, на которые действует магическая сила. Мы можем повелевать ими, но не предугадать их изменения под влиянием сил природы. Только животные благодаря своим примитивным инстинктами способны распознавать некие неведомые нам признаки надвигающейся опасности. Да и то за несколько дней до несчастья, а не за полгода!

— Может быть, дело в птицах? — предположил Джоас. — Они подали людям какие-то сигналы, и северяне встревожились. Хотя нет, не сходится. Во-первых, Маравин слишком подробно описала грядущее бедствие. Во-вторых, получается, что жители островов знали о нём ещё во времена королевы Ларлин.

— Вот именно, Ваше величество! — воскликнул маг. — Дикарка обманула вас. Причина их вторжения иная. Кто знает, что они станут делать на наших землях, пока мы будем заняты переселением жителей побережья?

— Эй, я не говорил, что не верю ей! Просто мы знаем не всё, это ясно. Я попытаюсь выведать больше.

— Кстати, я тут провёл небольшое изыскание, — подал голос Флокк. — Меня заинтересовало происхождения слова "коу'кхи". Оно явно имеет южные корни, причём очень древние. Если мой перевод верен, то он звучит как "связанные кровью".

— А на мне, по словам Маравин, есть след крови, — сказал Джоас. — Остался после нападения Борка. Она ещё говорила о даре, который преподносит тёмный маг.

— То есть среди северян могут скрываться маги крови? — сделал мрачное предположение Тилун.

— Наши гости чисты. Про других всадников мы не сможем узнать, пока не встретимся с ними. — Леата говорила уверенно и спокойно, будто только что явилась со святого совета.

— Ты проверяла их? — первым догадался Джоас.

— Да, я просила Творца прояснить мой взор и указать на тьму, если она таится в ком-то из жителей дворца. Так чисто, как сейчас, здесь не было очень давно. Конечно, мы можем организовать встречу послов со служителями Храма...

— Пока мне достаточно твоих слов.

Джоас посмотрел на бабушку не без укора. Он услышал всё, что хотела сказать Леата. Сердце тревожно заныло. Их дом не был бы "чистым", живи тут Айвет. Джоас собирался напомнить бабушке, что принцесса непременно вернётся и грязи с собой не принесёт, но совет ещё продолжался, а после навалились другие дела. На лишние разговоры времени не оставалось.

— Её высочество просили вас зайти к ней в покои, — доложила Криста, не упустив возможности послать королю самую милую из своих улыбок.

Когда-то они с Джоасом были близки, и он знал, что Криста всё ещё надеется вернуть его в свою постель, несмотря на новый высокий статус бывшего любовника. Едва ли она стремилась к перемене собственного положения, просто им и правда было хорошо вместе. Джоас всячески опекал ту, которая едва не погибла по его вине, — слава Творцу, Борк просто опоил, а не убил неудачливую служанку, — но ничего большего не обещал, хотя не мог избавиться от привычки заглядываться на красивых девушек. Криста же с удовольствием позировала для него и строила глазки.

— Вот как? И зачем я понадобился Её высочеству? — озадачился Джоас. С бабушкой они простились полчаса назад, пожелав друг другу доброй ночи.

— Не могу знать. Чайные приборы велено принести на троих.

— Ещё интереснее. Ладно, уже иду.

Никаких предположений по поводу внезапного вечернего чаепития Джоас не имел. Тем сильнее было его удивление, когда в огромном кресле напротив камина в комнате у бабушки обнаружилась Маравин.

— Садись и ты, радость моя. — Леата указала на другое кресло и потянулась к пузатому чайнику, чтобы разлить горячий напиток. Служанка была отправлена за дверь небрежным движением руки. — Простите мою бесцеремонность. Я помню Джоаса ещё в пелёнках, а теперь обращаюсь к нему Ваше величество. На самом деле я не собиралась задерживаться во дворце так надолго и покинула стены святой обители лишь для того, чтобы проведать внука, но вот беда — проклятая магия едва не убила его и оставила незажившую рану.

— Да, на нём след крови, — кивнула Маравин.

Она явно чувствовала себя не в своей тарелке и на Джоаса поглядывала не без смущения. Интересно, как бабушке удалось заманить её к себе?

— Ваши слова меня пугают, — призналась Леата. — Я потратила немало времени, чтобы справиться с недугом внука. По-вашему, опасность ещё не миновала?

— Не знаю. — Вид у всадницы стал ещё более растерянным. — След крови не указывает на болезнь или скорую смерть. Он остаётся после заклятия, наложенного тёмным колдуном. Если человек выжил, то носит его всю жизнь.

— Значит, мы можем не волноваться и оставить эту тему, — сказал Джоас.

— Но почему же? — воскликнула Леата. — Маравин делится с нами очень необычными знаниями. Я многие годы провела в монастыре, где изучала наследие достойнейших служителей Храма. Однако ни в одном письменном источнике мне не встречались подобные сведения. Скажите, Маравин, ваш народ почитает Творца?

— Старейшины ежедневно обращаются к нему с молитвами, как и каждый из нас.

Бабушка бросила на внука полный торжества взгляд. Джоас, признаться, не очень понял её радости. Леата довольна тем, что не ошиблась?

— А что за дар, который преподносит тёмный колдун? Джоас упоминал о нём.

— Это просто легенда. — Маравин поёрзала на месте. — Великий тёмный колдун из южной страны первым познал новую силу. Силу магии. Он увидел в ней смерть и научил своих учеников убивать, но некоторые пошли по иному пути. Они не убивали, а изменяли. Дарили живым существам неведомые прежде возможности.

— Такое не под силу никому, кроме Творца!

— Я же сказала, это легенда. Считается, что след крови остался на всех потомках изменённым существ. Коу'кхи чувствуют его.

— Они очень странные создания. На континенте таких и не видывали. — Леата отпила чаю, а Джоас чувствовал всё большую неловкость. Бабушка полностью завладела инициативой в разговоре, она буквально допрашивала Маравин. И, что самое удивительное, та отвечала.

— Коу'кхи жили на островах задолго до прихода туда людей.

— Чтобы приручить их, наверняка потребовалось немало мужества, — сказал Джоас.

— Да и летать на них — настоящая проверка на храбрость, — закивала Леата. — Я была удивлена, увидев среди всадников женщину. К тому же, вы выполняете дипломатическую миссию. Большая ответственность.

— Вождь прислушивается к словам каждого мужчины и каждой женщины. Посланник, побывавший здесь в прошлый раз, — мой прямой предок. Я должна находиться тут, — с достоинством отозвалась Маравин.

Новых вопросов Леата задавать не стала, умело нащупав грань, за которой терпению всадницы мог прийти конец. Далее последовала обычная светская беседа, и Джоас поддержал её не без облегчения. Он подумал, что надо будет отдать долг и ответить на новые вопросы Маравин, если они появятся, или рассказать что-нибудь по собственной инициативе.

— Меньше всего я ожидал такого окончания вечера, — признался он, когда чай был допит, темы для разговоров исчерпаны, а северянка, попрощавшись, выскользнула за дверь.

— Между прочим, я смогла заманить её сюда только благодаря тебе, — с хитрой улыбкой сообщила Леата.

— Как это?

— Неужели ты не заметил её взглядов? Никогда не поверю! Ты ведь искушён в общении с женщинами. Маравин увлечена тобой. Она и на вопросы-то отвечала, чтобы угодить тебе. Не мне же, старой карге! Воспользуйся ситуацией, вытяни из неё больше. И не упусти возможность доставить удовольствие и ей, и себе.

— Да что ты такое говоришь, бабушка! — возмутился Джоас.

— К чему столько эмоций? Ты не услышал от меня ничего нового. Тебе давно пора завести любовницу. Маравин по-своему привлекательна. Она недурна собой, умна, сильна, почитает Творца и может стать ниточкой, которая соединит наши народы.

— Прости, у меня другие планы на личную жизнь.

— Знаю я твои планы. Опомнись, милый! Не станешь же ты делить ложе со старухой! Твоя кузина приняла мудрое решение, избавив тебя от своего присутствия. Она не вернётся. Пора подумать о будущем. Не Маравин, так другая займёт место рядом с тобой. Агранду нужна королева, а тебе — наследники. Волею Творца именно ты продолжишь род правящей династии. В венах твоих детей не будет течь отравленная кровь.

— Всё, хватит! — Джоас резко поднялся. — Не смей оскорблять её. Ни прямо, ни косвенно. Она вернётся, и я буду рядом с ней. Я никогда её не оставлю.

— Уже оставил. Так отпусти совсем. Рано или поздно это придётся сделать. Не веди себя, как мальчишка. Я не дам дурного совета своему внуку.

Впервые со дня появления в замке Леаты Джоас почувствовал прилив острого раздражения. Злость, боль, отрицание плескались в нём и были адресованы даже не бабушке, а самому мирозданию. Он не бросал Айвет. Нет, не бросал! Он просто хранит принадлежащее ей место на троне и в своём сердце. Она вернётся. Не может не вернуться.

— Спокойной ночи, бабушка.

Голос Джоаса был холоден. Леата оставалась спокойна. Ничто не могло поколебать её убеждённости в собственной правоте, но и Джоас уступать не собирался.

13.

Дэя пришла в себя поздно ночью. Завозилась у Хареда под боком, тихонько попросила пить. Желание девушки было немедленно исполнено. Харед подбросил веток в огонь и с облегчением смотрел, как Дэя глотает воду. Исцеление, свидетелем которого он стал, поразило его до глубины души. Он до сих пор не мог поверить, что опасность миновала. Спасительница коргенки, принцесса Айвет, сгорбившись, сидела на телеге. В последний раз, когда Харед справился об её самочувствии, ему достался лишь отрешённый взгляд. Стиснув зубы, он оставил Её высочество в покое. Принцессу было не остановить.

Мир сошёл с ума. На глазах Хареда магия крови исцеляла жертву и убивала колдунью. Что случится завтра? Солнце взойдёт на западе?

— Уже ночь? Почему уже ночь? — пробормотала Дэя, неуверенно ощупывая укушенную руку.

— Ты была без сознания, — пояснил Харед. — Едва не умерла от укуса лесной вдовы. Ивета исцелила тебя.

— Что она сделала?! — с неподдельным ужасом переспросила магичка. — Ты... ты позволил ей коснуться меня? Ох... — судорожным движением она полезла под платье, едва не оборвав пуговицы. Её пальцы вцепились в мешочек с амулетом.

— Да, я снимал его, — признался Харед. — Выхода не было. Никто не выживет после укуса лесной вдовы. Даже алхимики из Гиолиса не знают противоядия. Целитель из Храма к нам на огонёк не заглядывал. Что мне было делать? Смотреть, как ты отдаёшь душу Творцу?

Дэя неопределённо затрясла головой. Кажется, до неё только сейчас начал доходить смысл сказанного Харедом.

— Исцеление? Ивета владеет исцелением?

— Никогда бы не поверил, если бы не увидал своими глазами. Она говорила про какие-то ручейки в потоке жизни. Я толком не понял.

— Я читала, что столетия назад маги крови могли исцелять. Думала, это просто легенда, которую они сами и сочинили. Зачем она меня исцелила?

— Ну у тебя и вопросы! Вот ты бы оставила в беде смертельно раненого товарища?

— Маги крови не ведают жалости. Она преследовала свои цели.

— Всё, хватит, — не выдержал Харед. — Я видел, как много сил Ивета отдала, спасая твою жизнь. Она себя приносит в жертву, понимаешь? Отыщи для неё хоть каплю благодарности.

Дэя надула губки, но выглядела жалкой и растерянной. Харед немедленно устыдился своей вспышки. Девушка ведь едва не погибла.

— Прости, — шепнул он и осторожно обнял её. — Тебе поспать надо. Ничего не бойся. Я больше не трону твой амулет, клянусь.

То ли Дэя доверяла ему, то ли сказалось минувшее потрясение: через минуту она засопела, прижавшись к Хареду всем телом. Не желая её тревожить, он так и провёл остаток ночи.

Утром он соорудил нехитрый завтрак, раздал спутникам их порции. Дэя за ночь посвежела и ожила, на Айвет было страшно смотреть, Дэрил меланхолично жевал, уставившись в пустоту.

— Спасибо, — нарушила молчание когренка, заслужив удивлённые взгляды Хареда и Айвет. — Что? Я умею быть благодарной и ценю добрые поступки, вот и говорю спасибо. Возможно, я погорячилась, когда хотела расстаться с вами, но ты сама виновата.

Дэя строго посмотрела на принцессу.

— Этого не повториться, — сказала Айвет.

— Конечно, у меня ведь амулет.

Тут она, кажется, поняла, что опять нарывается на ссору и сбавила тон:

— Забудем старое и продолжим наше путешествие. Есть у меня одна явка в Гиолисе. Вам будет интересно.

Увидев выжидательное выражение на лицах спутников, Дэя удовлетворённо рассмеялась. И вновь Харед поразился тому, как резко меняется её настроение. От ненависти — к расположению, от страха — к довольству жизнью.

— Если повернём на север после перехода через границу, то доберёмся до озера Листрис. Рядом с ним находится рыбацкий посёлок. Там живёт один человек, из наших. Когда около года назад до Единого Ордена дошли вести о появлении Белой башни, к ней отправили разведчика, точнее двух. Адепта третьей ступени и его слугу. Ещё через полгода пришло послание от слуги. Не очень понятное. Вроде бы, до башни они добрались, но вернулся из пустыни он один. Маг сгинул. Слуга отписал, что жить остаётся в Гиолисе и что если мы хотим знать о башне, то сами должны к нему прийти.

— Разве в Ордене не захотели сразу выяснить, что ему известно? — удивилась Айвет.

— Да выяснили уже. Ничего путного тот человек не рассказал, но я хочу ещё поспрашивать, мало ли... Пойдёте со мной?

Харед посмотрел на Айвет, та ответила задумчивым взглядом. Дэя невозмутимо доедала завтрак. Решение спутников её будто бы не интересовало. Всем своим видом она говорила: моё дело предложить, хотите идите, хотите нет.

— Помню я это озеро на картах, — сказала Айвет. — Два или три дня потеряем, зато сведения о башне могут быть полезны.

— Согласен, — кивнул Харед, почесав в затылке.

Едва различимое беспокойство трепыхнулось на краю сознания и тут же исчезло. Если сейчас о чём и стоило волноваться, так это о преследователях. Сделать крюк до озера — значит, запутать след ещё сильнее.

Всё верно. Решение и правда полезное.

Судьба, наконец, смилостивилась над ними, и следующие дни прошли без новых неприятностей. Телега с путешественниками катила к границе с Гиолисом, лошадка трудилась в меру своих скромных сил, Харед взял на себя заботу и о ней, и о спутниках. Он обустраивал ночлег, при необходимости сооружал навес от дождя или договаривался о комнатах на постоялых дворах. Айвет, после исцеления чувствовавшая себя совершенно разбитой, окончательно преисполнилась к нему благодарностью.

В эти дни на её долю не выпадало тревог. Она сидела в телеге рядом с Дэрилом и устало скользила взглядом по окрестным пейзажам, порой скатываясь в дрёму.

Лес сменила гладкая равнина, тропинка влилась в широкую дорогу, земли тут были плодородными, и крестьянские угодья раскинулись всюду, куда хватало глаз. Харед останавливался в деревушках, приносил молоко и свежий, с хрустящей корочкой хлеб. Айвет вгрызалась в него с детским восторгом, и перед её глазами вставало улыбающееся лицо Риддии, в таверне у которой хлеб был таким же мягким и вкусным. Даже лучше, чем за королевским столом.

Тяготы путешествия давали о себе знать. Баночка мёда, добытая однажды Харедом, показалась изысканнейшим из лакомств. Деликатесы, подававшиеся во дворце, стали недостижимой частью прошлого, но порой Айвет до боли в животе хотелось ощутить вкус икры мокрели или приправленного южными специями мяса. Впрочем, мечты эти рассеивались без следа, стоило Хареду зажарить на костре невзрачную рыбку из ближайшей речки.

Помимо прочего, мужчина не забывал избегать слуг Творца. Время от времени он узнавал у местных жителей дорогу к ближайшему Храму и направлял телегу в объезд.

Дэя — вот уж неожиданность — спрятала все свои колючки и демонстрировала чудеса дружелюбия. Задремав как-то перед ужином и после разлепив глаза, Айвет обнаружила, что магичка поддерживает миску Дэрила, пока он ест. Сперва принцесса решила, что Дэя преисполнилась благодарности за исцеление, но потом начала замечать другие странности. Долгие взгляды, неожиданные улыбки, мурлыкающие интонации в разговорах с Харедом. Во время одной из ночёвок магичка и вор вместе отправились спать, и тогда картина окончательно прояснилась.

С той ночи они уже не скрывали связавших их отношений. Комнату снимали одну на двоих, под открытым небом лежали в обнимку. Айвет смущённо отводила взгляд и очень глубоко в душе завидовала людям, для чувств которых не существовало препятствий. О том, что мужчина и женщина могут просто коротать время в компании друг друга, она даже не подумала.

Никаких сложностей у них не возникло и на границе с Гиолисом. Сонный человек на сторожевом посту наскоро просмотрел документы путников и дал добро на проезд.

Жизнь возле границы мало отличалась от жизни в Агранде. Всё те же луга и перелески, деревни и мелкие речушки. Главный источник богатства Гиолиса находился не тут, а на севере. Не было на континенте прибрежных вод более обильных, чем омывавшие берега западного государства. Именно туда выходило мощное южное течение, приносившее вместе с дождями и туманами многомиллионные косяки серебробокой мокрели, активно закупаемой Аграндом, и неотступно следовавшего за своей основной добычей пятнистого тунца, нежное сочное мясо которого особенно любили коргенские гурманы. Ловили там и десятки других разновидностей рыб, солили и коптили, сушили и мариновали, чтобы затем законопатить в бочки и отправить на восток, к соседям, в обмен на пшеницу и серебро.

Из уроков географии Айвет знала, что избыток дождей на территории Гиолиса вымывал из почвы минералы и гумус, не давая собрать с полей сколько-нибудь стоящий урожай. Зерно сюда возили из Коргена, мясной скот и овощи — из Агранда. На своих же угодьях гиолисцы разводили лучших на континенте тонкорунных овец и лён. Отсутствие заморозков позволяло вытянуться стеблю неприхотливых к почве растений до недостижимой в других краях высоты.

Агранду было нужно выращенное на геолисских полях волокно, иначе тысячи его ткачей остались бы без работы. Часть узорчатых тканей возвращалась на прародину, часть отправится дальше, радовать модниц Коргена. В придачу к ткани Агранд продавал западному соседу снежно-белый искристый камень с тонкими чернильно-лазурными прожилками, который добывался на южных карьерах почти у самой Пустоши. Мрамор был незаменим при украшении храмов и дворцов на всём севере.

Ещё одна особенность Гиолиса — изобилие алхимиков. Алхимическая школа непревзойденного Шионга-наставника, основанная более шестисот лет назад, не знала нужды в новых учениках. Алхимией занимались и маги, и люди, не способные подчинять силу потоков, и даже слуги Творца. В любой, самой захудалой деревеньке, можно было отыскать лавку с зельями. У первого же продавца Айвет купила флакон с настоем из ягод горевики и больше не испытывала нужды в обезболивающих средствах.

Чтобы добраться до озера Листрис, следовало повернуть на север, а после проехать ещё немного на запад. На дорогу эту, как и предполагала Айвет, ушло три полных дня.

Искомое селение оказалось крупным и зажиточным. Ладные домики выстроились по обе стороны опрятной улицы, у берега колыхались рыбацкие лодки, чуть поодаль были расставлены сети. Противоположный берег широкого озера синел вдали. Айвет невольно залюбовалась открывшейся взору идиллией, полной грудью вдохнула влажный воздух, на один блаженный миг вновь почувствовав себя молодой.

— Эй, любезный, где нам найти человека по имени Санджит? — высокомерно вопросила Дэя у первого встречного.

Айвет уже успела убедиться, что магичка знает гиолисский язык ничуть не хуже аграндского. На самом деле языковые различия у двух соседей были совсем небольшими. Житель Агранда без труда мог понять гостя с запада и наоборот. Положение Айвет обязывало знать определенные тонкости при общении с гиолисцами, но эта часть обучения далась ей легко. Коргенский язык, напротив, был куда более сложен и запутан. На его освоение принцесса потратила немало труда. Дэе же, как уроженке востока, пришлось учить два незнакомых и одновременно похожих языка, причём она ни разу не допустила ошибки, не спутала гиолисский и аграндский.

— Дом алхимика по левой стороне, — махнул рукой селянин.

— Алхимика? — удивилась Айвет. — Ваш человек тоже приобщился к местным традициям?

— Пропавший маг занимался алхимией. Должно быть, слуга разделял его интересы, — пожала плечами Дэя.

Нужный дом нашли по знакомой вывеске с изображением дымящийся колбы. Едкий запах ударил в ноздри, стоило Хареду приоткрыть дверь. Поскольку дом представлял собой торговую лавку, стучать не требовалось. Над головой зазвенел колокольчик, сообщая хозяину о приходе клиентов, и седой худощавый человек с жидкой бородкой появился из противоположных входным дверей.

— Добро пожаловать, чем могу быть полезен? — услужливо поклонился он.

— Мы ищем Санджита, — резковато объявила Дэя.

— Он перед вами.

Айвет удивлённо переглянулась с Харедом. Отчего-то слуга, о котором рассказывала магичка, представлялся ей молодым пареньком, но никак не человеком преклонных лет.

— Мы хотим поговорить о Белой башне, — сказала Дэя.

Назвавшийся Санджитом пытливо осмотрел четверых пришельцев, не вымолвив в ответ ни слова.

— Дэя Веэлер, адептка девятой ступени, — коргенка перешла на родной язык. — Мои спутники так же важны, как и я.

— Ладно, проходите, — смилостивился хозяин. — Я как раз собирался пить чай. Составьте мне компанию.

Помещение, куда были приглашены гости, оказалось в меру уютным и обжитым. Хозяин словно бы владел им не один год. В углу стоял круглый стол, за которым все и разместились. Ещё одна дверь вела, по всей видимости, в алхимическую лабораторию. К запаху Айвет немного притерпелась, хоть и морщила время от времени нос.

— Большинство реакций невозможно прервать, не испортив конечный продукт, — с едва заметной усмешкой пояснил Санджит. — Я поставлю свечу.

Он достал из шкафа обещанный предмет — воск, из которого была сделана алхимическая свеча, имел необычный синеватый оттенок, — водрузил в центр стола и разжёг пламя, от которого повеяло цветочной свежестью. Иногда Айвет приказывала установить в своих покоях такие же гиолисские свечи, но большой любительницей их запахов не была: они казались неживыми.

Свечой гостеприимный хозяин не ограничился и уже разливал по чашкам горячий напиток, который имел приятный ягодный аромат и пришёлся Айвет по вкусу.

Дэя смаковала угощение, не спеша задавать вопросы, поэтому принцесса первой подняла волнующую тему:

— Так вы были у Белой башни? Видели её?

— Да, — отозвался Санджит. — Много дней пришлось идти по пустыне. Я уж было решил, что вижу мираж. Приблизился, коснулся... настоящая! Прям мурашки по спине побежали.

— А что ваш спутник?

— Спутник? — Алхимик пожал плечами. — Был со мной, дошли вместе.

— Так что случилось там? Вы нашли вход? Были внутри?

— Нет. Ничего не нашли. Круглый каменный столб — вот и вся ваша башня. Ни окон, ни дверей. Солнце голову печёт, песок глаза слепит. Долго возле неё не задержались, повернули назад.

Айвет смотрела на Санджита, разочарованная и растерянная. Что-то в его рассказе было неправильным, ненастоящим. Запах, исходивший от свечи, стал приторно-сладким, слишком настойчивым. Айвет полезла в карман, чтобы достать носовой платок, но пальцы плохо слушались. В голове образовался вязкий туман, веки вдруг стали тяжёлыми. Дэя сидела напротив с таким же осоловелым видом.

— Ивета! Надо уходить! — Крик Хареда на миг вернул её к реальности.

Мужчина вскочил из-за стола, пошатнулся.

Айвет ещё успела осознать, что не чувствует в себе ни капли магической силы, а после навалилась чернота.

14.

— Это неоправданный риск, Ваше величество! Более того, это безумие!

Флокк раскраснелся, утратил свою обычную размеренную манеру речи и смешно размахивал руками.

— Вы погибните, — выдал мрачный прогноз Тилун. На худом лице советника была написана непоколебимая уверенность в своих словах.

— Свалюсь с коу'кха или меня принесут в жертву дикари?

Судя по взгляду Тилуна, королю грозило и то, и другое.

— А ты что скажешь, бабушка? — обратился Джоас к Леате.

— Ты ведь уже всё решил. Не мне указывать королю.

Леата оставалась невозмутимой и когда он поделился своим планом с ней лично, и сейчас. По правде говоря, Джоас так и не понял, поддерживает она его или осуждает за безрассудство, но хочет, чтобы он сам столкнулся с последствиями опрометчивого поступка.

Решение созрело в голове у Джоаса во время очередного разговора с Маравин. После чаепития у Леаты всадница, вопреки опасениям, стала вести себя ещё более раскованно. Она забыла о суровости, уголки её губ всё чаще поднимались вверх, а в ответ на его шутки она уже несколько раз искренне и заразительно смеялась. Если бы не странная для женщины одежда, Маравин ничем бы не отличалась от жительницы Агранда. Точнее, конечно, отличалась. Своей особенной резковатой красотой.

— Итак, Валадир у вас за главного, — рассуждал Джоас, устроившись рядом с девушкой на скамейке в саду. То, что Маравин выбрала любимое место Айвет, не вызывало в нём ревности, скорее нежную симпатию. — Димерий кто-то вроде телохранителя. Стоит в стороне и сверкает глазами. А у тебя какая роль?

— Мы все здесь, чтобы донести до тебя голос совета вождей.

— Вот как? Ваша система правления похожа на коргенскую? Несколько соправителей?

— Не соправителей, — строго поправила Маравин, — вождей. Вождь избирается людьми. Эта ноша не передаётся по наследству. На смену одному вождю приходит другой, но стоявшие во главе нашего народа продолжают делиться с приемниками опытом и мудростью. Самые важные решения принимаются всеми живыми вождями.

— Решение о выборе места для переселения было общим?

— Да. — Всадница замялась. — То есть нет. Голоса разделились. Последнее слово сказал ныне избранный вождь.

— А что предлагали другие?

— Северные горы. Они ближе к океану, но вождь не хочет рисковать. Нам нужно убежище, чтобы пережить катаклизм. Он считает, что следует сразу выбрать безопасное место и остаться там, не рассчитывая на милость короля Агранда. Нам не рады в этих стенах.

— Мы просто не понимаем вас. Я пытаюсь понять и найти лучший выход для обеих сторон. Мне кажется неправильным, что вожди двух народов, которым предстоит жить вместе, говорят через посредников. Даже если с этими посредниками хочется беседовать часами.

После таких его слов бледные щёки Маравин слегка порозовели. Мог ли он подумать во время их первой встречи, что бесстрашная крылатая всадница способна испытывать смущение, как самая обычная женщина?

Недавний разговор с бабушкой оставил неприятный осадок. Джоас вовсе не собирался соблазнять Маравин, он просто пытался заручиться её поддержкой и дружбой. Кажется, у него неплохо получалось.

— Я бы хотел сам отправиться на острова, — сказал Джоас. — Это можно устроить? Коу'кх унесёт двоих?

Маравин воззрилась на него со смесью глубочайшего удивления, недоверия и даже страха.

— Ты готов подняться в небо?

— Почему нет? Мы такие же люди, как вы. Я тоже смогу сидеть на птице, тем более что она меня признала. Путешествие по земле и океану займёт куда больше времени. Его у нас и без того немного. Совет ваших вождей не откажется поговорить со мной?

— Если ты придёшь, они выслушают тебя, — медленно кивнула Маравин.

— Вот и славно!

Неизвестно, как отреагировали на новость, принесённую Маравин, остальные северяне. Джоас знал только, что его предложение было принято. Советники же пришли в ужас и всеми силами старались отговорить короля от безрассудной выходки.

— У нас есть шанс исправить положение, — твёрдо произнёс Джоас. — Пока я буду вести переговоры с крылатыми всадниками, вы должны позаботиться о переселении. Тебя, бабушка, я назначу регентом на время своего отсутствия. Надеюсь, оно выйдет недолгим.

— Необходимо взять с собой охрану, — обречённо воззвал к королю Флокк.

— Не выйдет. — Джоас виновато развёл руками. — Коу'кх подпускает к себе только людей, помеченных кровью. Я отправляюсь на острова один.

"Ловушка", — вот первое слово, которое всплыло в сознании медленно приходящего в себя Хареда.

"Ловушка, ловушка, ловушка!" — Хотелось кричать и сыпать на свою голову самые страшные проклятия. Какой же он дурак! Так глупо и нелепо попался. Знал ведь о дурманящих свечах, сам их нюхал, а эту не признал. Провёл его хитрый алхимик. Да и он, Харед, слишком увлёкся размышлениями о Белой башне, упустил момент, когда ещё можно было сбежать.

Открыв глаза, он не увидел ничего, кроме темноты. Во рту пересохло так, будто он сутки брёл по пустыне или выпил накануне бочонок крепкого вина. Когда Харед пошевелил руками, звякнуло железо. Изучив на ощупь окружающее пространство, он выяснил, что лежит на земляном полу и прикован к каменной стене за запястья не очень длинной цепью. Можно было смело считать себя пленником. Впрочем, обнаружив замки, Харед испытал некоторое облегчение. Тут он был в своей стихии, а неизвестные злоумышленники не утруждали себя слишком тщательным обыском. Оставалось выяснить, где и почему он находится. И главное — что стало с остальными.

Ловушка поджидала в самом неожиданном месте — доме, куда их привела Дэя для беседы со своим земляком. Санджит был осведомлён о возможном визита кого-то из магической братии и подготовился. То есть обезвредить пытались Дэю? Алхимик знает о Белой башне больше, чем говорил, и встал на пути между нею и теми, кто стремится до неё добраться?

Тихий стон, донесшийся из темноты, нарушил размышления Хареда. Он без труда понял, кто оказался вместе с ним в каменном мешке, ведь совсем недавно Дэя так же стонала на его руках, укушенная лесной вдовой.

— Дэя! — позвал Харед. — Ивета! Вы здесь?

Стон повторился, вслед за ним послышалось едва различимое шевеление.

— Харед... — жалобно проскулила магичка.

— Тут я, тут. Боюсь, у нас проблемы.

Дэя слабо и вместе с тем возмущённо охнула, зазвенела цепями.

— Ивета! — Харед не оставлял надежды докричаться до принцессы.

Ответа он не дождался.

— Не может быть. Нет, это ошибка. Ошибка! — повторяла Дэя.

— Ты понимаешь, что всё это значит?

— Это значит, что кое у кого будут серьёзные неприятности!

С каждым словом силы в голосе магички прибывало, она явно злилась. Харед почувствовал в её поведении некую неправильность, но продолжить разговор они не успели.

Сначала раздался стук, источник которого Харед определил наверняка — так отодвигают тяжёлый, окованный железом засов. Потом дверь распахнулась, и Хареду пришлось на пару мгновений зажмурить глаза: сейчас даже свет лампы показался слишком ярким.

В дверном проёме возникло несколько мужских фигур. Одна из них шагнула вперёд, остальные застыли у входа, который располагался выше уровня пола. Вниз вела лестница в десяток ступенек. Харед быстро огляделся по сторонам. Пока они с Дэйе находились без сознания, их перетащили в подвал. Помимо цепей, надетых на него и магичку, возле стен здесь валялись другие, способные удержать ещё с десяток человек. Ни принца, ни принцессы здесь не оказалось, и вместе с этим открытием к Хареду пришло пришло чувство вины. Не уберёг, не защитил.

— Я — Дэя Веэлер, адептка Единого Ордена и его посланница, — выкрикнула магичка.

— Мы знаем, кто ты, Дэя Веэлер, — прошелестел подошедший к пленникам человек.

Был он невысок и кособок, определить его возраст в полутьме оказалось непростой задачей. Вроде бы, не стар, но и далеко не молод. Кожа на лице и лысом черепе напоминала пергамент. Само лицо было откровенно некрасивым, с кривым, под стать всей фигуре, носом и широко расставленными глазами.

— Тогда как прикажете это понимать? — прошипела Дэя, дёрнув цепи.

— Твоя миссия подошла к завершению, как и твой путь.

— Немедленно отпустите меня! Я выполняю волю Единого Ордена. Вам придётся держать ответ за содеянное! Или вы думаете избежать вопросов, присвоив мои заслуги?

— Твой Орден, за который ты так цепляешься, ничтожен и слаб. Нам нет дела до него. Скоро он склонится перед истинной мощью.

Дэя уставилась на лысого с полнейшим недоумением и даже на время утратила свой пыл.

— Где наши спутники? — воспользовался возникшей паузой Харед.

— В священном месте, — последовал странный ответ. — Там их никто не побеспокоит, не помешает осуществить предначертанное. Тебе не надо волноваться о них. Жизнь женщины бесценна.

— В отличие от наших? — предположил Харед.

— У вас своя, важная роль. Подготовка к великому ритуалу и сам он потребуют много жертв. Вам выпала честь стать одними из них.

— К какому ещё ритуалу! — завопила Дэя.

На лице у лысого расплылась снисходительная улыбка. На этот раз он не удостоил магичку ответом, только махнул рукой. Повинуясь его молчаливому приказу, по ступенькам засеменил давешний алхимик.

— Предатель! — взвизгнула Дэя и даже попыталась ударить Санджита ногой, когда он склонился над ней.

Сопротивление пленницы было пресечено быстро и умело. Лысый удерживал бьющуюся, подобно разъярённой кошке, жертву, пока алхимик вливал ей в рот какое-то снадобье. Когда же в руке у Санджита блеснул нож, цепи рванул уже Харед. Его усилия, ясное дело, оказались тщетны, только запястья обожгло болью. Хареду пришлось беспомощно наблюдать, как лезвие скользит по ладони коргенки и струйка крови стекает в подставленную пробирку.

Следом за Дэей пришла очередь самого Хареда. Пить алхимическую гадость его не заставляли, а вот руку порезали. Харед подёргался для порядка, но сильно не упорствовал. Лысый и Санджит всё равно добились бы своего, да и в дверях топталась пара недружелюбных на вид ребят. Сейчас не стоило привлекать к себе пристального внимания. Пускай думают, что он смирился со своей участью.

— Всего лишь мера предосторожности, — снизошёл до объяснений лысый. — Найдёте способ убежать — поплатитесь жизнью. Чтобы настичь вас, мне не потребуется даже выходить из дома. Ах да! Спасибо за это. Очень полезная вещица.

Он достал из кармана амулет, принадлежавший Дэе, и потряс им перед её лицом. Магичка издала очередной возмущённый вопль, не приведший к сколько-нибудь значимому результату. Лысый и алхимик покинули подвал, даже не оглянувшись и снова оставив пленников в темноте.

— Чем они тебя напоили? — первым делом спросил Харед.

— Я не могу колдовать, — обессилено выдохнула Дэя. — Мерзкое зелье. Даже не знала, что такая гадость существует. Проклятые аптекари, бездари! Нашли способ лишить мага силы.

Хареду показалось, что при таком раскладе алхимиков никак нельзя обозвать бездарями, но возражать он не стал. Дэе и без того досталось. Понятно, что она злится. Он и сам находился не в лучшем настроении и был почти уверен — Белая башня тут ни при чём, они попали в переделку посерьёзнее. Так сразу и не разберёшься, во что вляпались.

— У меня всего одно предположение, зачем им понадобилась наша кровь, — сказал он.

— Тут и гадать не надо, — фыркнула Дэя. — Проще будет нас выследить и наслать порчу. Этот уродливый тип — маг крови. Не удивлюсь, если они уже спелись с Иветой.

— Да что ты такое несёшь! Она и Алэн тоже пленники.

— Ритуал... что ещё за ритуал, какой ритуал? Пусть Ас'гатес проклянёт всю их родню до десятого колена!

Хареду показалось, что у магички начинается истерика.

— Дэя! Успокойся! — громко окликнул её он. Облизал пересохшие губы — воды пленникам так и не дали — и куда тише добавил: — Они бы не опасались нашего побега, если бы собирались прикончить прямо сейчас. Мы выберемся отсюда, обещаю.

15.

Беспомощна и слаба. Айвет уже забыла, каково это, быть такой. Лишившись молодости, она обрела иной, внутренний стержень. Магическая сила стала её оружием, опорой, не дававшей впасть в отчаяние. Разрыв связи с потоком оказался невероятно мучительным. Там, где раньше была сосредоточена истинная сила, осталась пустота.

Потерянная и испуганная, Айвет не знала, что теперь делать, ведь с ней случилось несчастье куда более страшное, чем утрата магических способностей. Дэрил, её бедный больной брат, пропал. Его не было здесь, в этом каменном склепе с серыми стенами, расставленными в нишах свечами, наглухо запертой дверью и неуместно роскошной постелью, будто специально предназначенной для особы королевской крови. Напившись воды из оставленного подле неё кувшина и уняв нестерпимый приступ жажды, Айвет впервые с начала путешествия отдалась настоящему отчаянию.

Боль в ладони не замедлила вернуться. Принцесса сидела на кровати, баюкая изуродованную конечность, не в силах придумать ничего, хоть отдалённо напоминавшего план дальнейших действий, когда дверь отворилась.

Первым человеком, которого она увидела после пробуждения, оказался лысый кривобокий мужчина в тёмных одеждах. На служителя Храма он похож не был, и это немного успокаивало, хотя Айвет уже успела заподозрить, что Храм тут ни при чём. В дом алхимика они пришли по совету Дэи. Значит, беду на них навлекла коргенка. Или охота шла за нею, или... Иного объяснения Айвет пока не находила.

Несмотря на душевное смятение, посетителя она встретила ледяным взглядом и полным холодного высокомерия вопросом:

— Кто вы и по какому праву держите меня здесь?

— Позвольте принести вам самые искренние извинения, Ваше высочество. Обстоятельства вынуждают нас действовать решительно.

У человека был хриплый неприятный голос. Казалось, что он вот-вот зайдётся в приступе кашля.

Айвет обмерла. Как? О Творец, как он узнал? Неужели Харед проболтался?

— Не понимаю вас, — произнесла она самую безобидную фразу из возможных.

— Скоро поймёте, — заверил мужчина. — Позвольте представиться, меня зовут Мироний. Нас с вами ждут поистине великие деяния.

— Где люди, которые были со мной?

Слова о великих деяниях не произвели на Айвет впечатления. Осведомлённость Мирония относительно её личности и причины, им движущие, были важны, но не шли ни в какое сравнение с беспокойством о судьбе брата.

— Принц Дэрил ожидает встречи с вами в соседнем помещении. — Лысый покровительственно улыбнулся. — Мужчина и женщина больше не имеют значения. Они всего лишь инструменты в достижении нашей цели. Если не получится использовать их, найдутся другие.

— Отведите меня к Дэрилу. — Айвет встала.

— Всему своё время, Ваше высочество. Нам предстоит серьёзный и важный разговор. Для начала прошу выпить это.

Мироний протянул Айвет пузырёк, изготовленный из тёмного стекла. Принцесса не шевельнулась.

— Что ж, мне следует более детально обрисовать ваше положение, — вздохнул лысый. — Боюсь, вы ещё не готовы по доброй воле посвятить себя выполнению нашей великой миссии. Первые шаги всегда трудны. Я помогу вам сделать их. Когда вы всё поймёте, когда присоединитесь к нам, то перестанете быть пленницей, а пока, к моему величайшему сожалению, ею остаётесь. Это продиктовано необходимостью. Руководствуясь ею же, мне придётся применить более жёсткие меры в случае вашего неповиновения. Направлены они будут на принца Дэрила. Он сейчас в печальном состоянии, но боль почувствует.

Задохнувшись от гнева и ненависти к тюремщику, Айвет инстинктивно потянулась к потоку, чтобы вновь наткнуться на пустоту. Старая больная старуха — вот кто она теперь. Ей не хватит сил даже на совсем не подобающий для дочери короля поступок — наброситься на Мирония и изодрать ногтями его лицо, ведь пальцы предательски трясутся от боли и слабости.

— Выпейте зелье, Ваше высочество, — посоветовал лысый. — Оно не причинит вам вреда. Вы просто потеряете связь с магической силой. Точнее укрепите эффект, уже достигнутый во время предыдущего приёма средства.

— Напитка, которым нас угостил Санджит, — поняла Айвет.

— Да-да, вынужденная мера. Ну же, не заставляйте страдать несчастного принца.

Айвет резким движением откупорила пузырёк и вылила жидкость в рот. Та была неприятно-вязкой, со знакомым ягодным привкусом.

— Чудесно! — расплылся в улыбке Мироний. — Вы знаете, что алхимическая наука зародилась отнюдь не в Гиолисе? Шионг-наставник был выдающейся личностью, но многие свои знания он почерпнул во время путешествия на юг. Секреты магии химических веществ были известны там ещё до рождения Ас'гатеса. Шионг всего лишь верно распорядился ими. Хотя не стану преуменьшать его заслуги. Он совершил немало открытий и заложил фундамент, на котором построил лучшую в мире алхимическую школу.

— Какое отношение это имеет к нашему разговору? — раздражённо спросила Айвет.

— Главное правило алхимии гласит, что наилучший эффект любого зелья достигается при оптимальном сочетании строго определённых составляющих. Сейчас даже на юге мало кто вспомнит о цветках дерева чен'счен. Из-за ценной древесины его леса были полностью уничтожены. Сами того не ведая, южане сделали бесценный подарок будущим поколениям магов. Кто знает, есть ли в мире ещё один ингредиент, который подходит для создания средства, лишающего человека возможности творить заклятия?

— Вы добавили в свою отраву несуществующий ингредиент?

— Мы воспользовались наследием мудрейшего из мудрецов. В своих гробницах южане хоронили самые дорогие сокровища. Для кого-то это были золото и прекрасные наложницы, для кого-то — манускрипты, магические артефакты и их составляющие.

— Да, я слышала о тех, кто не гнушается красть у мёртвых.

— О какой краже может идти речь, когда мы заботимся только о благополучии хозяина? — возмутился лысый. — Прошу вас следовать за мной. Вы сами убедитесь в правдивости моих слов.

За дверью их ждал узкий коридор, факелы на стенах и два крепких мрачных детины, склонивших головы при появлении Мирония и принцессы. Лысый шёл впереди, Айвет плелась следом и невольно думала о том, что с этого ракурса Мироний напоминает ей безвременно почившего Дорсика. Только татуировки на затылке не хватало.

По правую руку располагалось несколько запертых дверей. Должно быть, за одной из них держали Дэрила. Возможно, вместе с Харедом и Дэей.

Айвет была уверена — ничто в этом мрачном месте не заставит её отвлечься от волнений о брате, однако ошиблась. Коридор закончился просторным помещением, в центре которого на каменном постаменте возвышался самый настоящий саркофаг. Мысль о склепе, пришедшая в голову Айвет, пока она сидела взаперти, оказалась верной. Они находились в гробнице!

На стенках саркофага был выбит причудливый узор, оплетавший знакомые принцессе руны. Она уже видела такие. Сначала на кинжале Дэрила, потом на золотом диске Борка и даже в дневнике деда. Серые каменные плиты несли отголоски древнего знания. Знания о магии крови.

По знаку Мирония их спутники с заметным трудом отодвинули крышку.

— Узрите же! Узрите того, кто, изменив мир единожды, сделает это снова! — забыв о демонстрируемом до сего момента почтении, Мироний схватил принцессу за руку и подтащил к саркофагу.

Чувствительной барышней Айвет давно быть перестала, но в могилу заглянула не без внутренней дрожи. Что-то противоестественное таилось в столь бесцеремонном нарушении покоя мёртвых. Снова вспомнилась самая страшная в её жизни ночь и восставшие трупы, бредущие к проходу в потайную комнату Дэрила.

Тело в саркофаге было тщательно укутало в истлевшую от времени ткань и признаков жизни не подавало.

— Здесь покоится величайший из великих. И имя ему Ас'гатес! — Торжеству в голосе Мирония позавидовал бы королевский мажордом.

Айвет уставилась на мумию с трепетом и недоверием, растерянно пробормотала:

— Никто не знает, где могила Ас'гатеса. Она должна быть на юге.

— Надписи на саркофаге и в найденных нами свитках говорят об обратном. — В глазах лысого зажёгся фанатичный огонёк. — Под конец жизни великий учитель отправился на север. Здесь, в окружении преданных последователей, он подготовился к переходу в иной мир. Его склеп был построен по всем южным традициям, и Ас'гатес даже укрывался тут, дописывая последний труд, прежде чем скончался. Пришло время вернуть учителя к жизни. Вы, Ваше высочество, сделаете это. Воскресите Ас'гатеса так же, как воскресили своего брата!

— Как вы поняли? — выдохнула Айвет.

— Возможности магии крови поистине безграничны. Великий учитель и его ученики меняли природу живых существ, умели исцелять и воскрешать. Да-да, Ваше высочество, вы не первая бросили вызов смерти. Древние секреты мастерства магов крови, к несчастью, утеряны. Я не единственный, кто пытался повторить те заклинания. Итог пока печален. Больные умирают в ещё более страшной агонии, чем им была уготована. Мёртвые, едва в них затеплится искра жизни, сгнивают на глазах. Я видел тех, кто возвращался из небытия, пускай всего на несколько минут. Они слишком похожи на вашего брата, чтобы ошибиться. Но тело принца Дэрила остаётся здоровым и свежим. Никаких следов разложения.

— Хватит! — вскрикнула Айвет, закрывая ладонями уши. Отвращение к словам Мирония, перемешанное с отчаянием, подступало к горлу, не давало дышать. — Замолчите! Дэрил жив, он жив!

— Конечно, он жив, — закивал Мироний, сочувственно приобнимая Айвет.

Она резко отстранилась и, споткнувшись, едва не упала. Прикосновения этого человека были так же омерзительны, как его слова. Мысль о том, что он мог искать "следы разложения" на теле её брата, вызывала тошноту.

Лысого неприязнь пленницы ничуть не смутила:

— В том-то и дело, Ваше высочество! Вы совершили невероятное. Воскрешение оказалось очень удачным. Не идеальным, но это можно исправить.

— Как?

— Ответ на ваш вопрос находится в этой гробнице. В свитках, оставленных великим учителем, содержится множество секретов. Между прочим, Ас'гатес очень ценил магический дар, сокрытый в женщинах. Его любимая ученица всегда участвовала в обрядах воскрешения. Когда я узнал о вас, то сразу понял — вы и есть наша надежда. А увидев принца Дэрила, окончательно уверился в вашем невероятном потенциале.

— Откуда вы узнали обо мне? Никто ведь не мог знать!

— Не будьте наивны, Ваше высочество. — Мироний смотрел на неё с укором и жалостью, словно на слабоумную. — Вам ли, наследнице трона, не знать о невидимых нитях, опутывающих северные государства и проникающих даже на юг? Сколько шпионов Арганда находится в Коргене и при дворе правителя Гиолиса? Сколько людей, радеющих за благо Гиолиса и Коргена, посещают столицу Агранда? В Ордена и Храм проникнуть сложнее, но и там найдутся любопытные уши. Информация почти так же ценна, как хорошая армия. Кто-то из посвящённых в вашу тайну проговорился. Знание покинуло стены дворца, коснулось сначала одних ушей, потом других и благополучно отправилось в Корген. Там тоже нашлись заинтересованные люди. За вами послали охотника. Оборотня. Знаете о таких? Целью охотника была не дочь короля Радерика, а великий маг крови, рождённый в теле женщины. Ваш королевский статус стал скорее помехой. Увы для коргенцев и к счастью для нас, охотник потерпел неудачу. Мы оказались быстрее и хитрее. И вот вы здесь, готовая присоединиться к нашей великой миссии.

— Но этой мумии две тысячи лет! Как вы представляете её воскрешение? Мой брат был мёртв всего несколько минут, а я так и не смогла вернуть его прежнего. В схватке со смертью я отдала свою молодость и вот-вот умру сама. Мне не пережить ещё одного подобного испытания.

— Ради брата вы жертвовали собой. Здесь этого не понадобится. Мы сможем обеспечить вас достаточным количеством жертв и для обучения, и для воскрешения учителя. Давайте проведаем принца Дэрила и кое с кем познакомимся.

Пока помощники Мирония, на протяжении всего разговора молча стоявшие в стороне, водружали на место крышку саркофага, лысый уже спешил к выходу.

Как и предполагала Айвет, Дэрила держали за одной из виденных ею дверей. Брат сидел на узкой лежанке рядом с конопатым долговязым парнем. Тот вскочил, едва дверь отворилась, отвесил неуклюжий поклон, а потом и вовсе плюхнулся на колени.

— Гаврил не обучен хорошим манерам, — снисходительно пояснил Мироний. — Его магический талант станет им заменой. Вместе вы создадите кольцо крови. Гаврил будет приносить жертвы, вы — творить заклятия. По началу наверняка возникнут сложности. Магам крови трудно объединять свои силы. Нужно, чтобы между вами протянулась особая нить доверия и взаимопонимания. Я бы не хотел опускаться до насилия и пытаться связать вас более грубым способом. Как показывает опыт Ас'гатеса и его ученицы, физическая близость может содействовать процессу, однако оставим это в качестве крайней меры.

— Вы сумасшедший, — поняла Айвет.

— Гаврил будет находиться рядом с вами неотступно. — Мироний будто бы не слышал её слов. — В ваших интересах научиться принимать его как второго брата. Чем скорее это случится, тем меньше пострадает принц Дэрил. С ним вы сможете видеться раз в день. Не хочу, чтобы чувства к нему стали помехой в установлении новой связи. О комфорте не беспокойтесь. Мы уже начали обставлять вашу комнату. Здесь тоже станет уютнее. За принцем присмотрит опытная сиделка. И я очень не советую вам совершать необдуманные поступки. Например, нападать на меня. Я под защитой.

Мироний извлёк на свет знакомый принцессе холщёвый мешочек — амулет Дэи. Айвет помнила, что случилось, когда она коснулась этой вещицы. Мироний при обращении с амулетом сложностей не испытывал. Но ведь он тоже маг крови! Оценить его силу Айвет не могла, однако их разговор не оставлял сомнений. Как же так? Почему на него защита коргенки не подействовала?

— Против меня вы бессильны, Ваше высочество. Подумайте лучше о брате. Изучив наследие Ас'гатеса, вы поможете не только учителю, но и ему. Примите этот подарок судьбы. Спасите принца и встаньте плечом к плечу с величайшим магом всех времён.

Айвет желала одного — чтобы лысый замолчал. Гаврил по-прежнему подтирал коленками пол. Не уделив ему ни капли внимания, Айвет подалась к Дэрилу и крепко обняла. Принц, наверное, и не заметил отсутствия сестры, но Айвет хотела верить, что её тепло хоть немного согреет его скованный холодом разум.

Неужели спасение ожидало их здесь, в гробнице того, чьё имя проклинали уже две тысячи лет? Где-то глубоко внутри всколыхнулась безумная надежда — а вдруг? Мысли путались, неслись куда-то. Айвет прижимала к себе Дэрила и не знала, должна она бороться или исполнять отведённую ей Миронием роль.

16.

Первый раз Джоас поднялся в небо на следующий день после официального объявления о решении отбыть на острова. С утра солнце заволокли облака, накрапывал дождь. Ишетта покорно замерла посреди двора, пока её хозяйка набрасывала на шею зверюге поводья и давала короткие указания спутнику. Стражники пялились на короля с выражением ужаса и обречённого ожидания на лицах. Леаты поблизости не было. Джоас подозревал, что она наблюдает за внуком из окон своей комнаты, которые выходили как раз во внутренний двор.

После памятного инцидента в саду Джоасу не приходилось оказываться так близко к коу'кху. Идея воспользоваться ездовым животным северян вдруг показалась не слишком удачной, однако отступать было некуда. Не хватало ещё выставить себя трусом! Слуги пускай болтают что хотят, саркастические замечания бабушки он тоже перетерпит, но вот позориться перед Маравин ему не хотелось ни за что на свете.

— Готов? — Девушка вскочила на спину птицы и коротко кивнула назад, приглашая Джоаса занять его место.

Всадница выглядела грациозной и независимой. Джоас же, взбираясь на коу'кха, чувствовал себя неумелым увальнем.

— Держись за меня, — бросила Маравин.

— Вот так? — Его руки легли северянке на талию.

— Лучше покрепче.

Казалось бы, ничего особенного не происходило. Джоасу случалось сидеть на лошади позади всадника, но сейчас мысли его ускакали совсем не в те дали и обстановка вдруг показалась откровенно интимной. Не без труда отогнав нахлынувшее наваждение, Джоас удручённо признался себе, что испытывает к Маравин совершенно определённый интерес. Открытие было не то чтобы неожиданным, скорее настораживающим.

По счастью, ударивший в лицо ветер охладил его мысли, а в следующую минуту они и вовсе вылетели из головы, потому что коу'кх стремительно набирал высоту. Теперь Джоас вцепился в Маравин, не думая ни о чём личном.

Дворец, сад, городские улицы и дома рухнули вниз, превратившись в игрушечную панораму, несравнимо более точную, чем та, которую несколько лет назад соорудил Флокк. Серое небо заполнило непривычно много пространства. Линия горизонта отодвигалась всё дальше. Впервые в жизни Джоас видел разом весь город, да и никто другой из его семьи, ни один правитель прошлого не получал возможности лицезреть свои владения с высоты птичьего полёта.

Дыхание перехватило, голова закружилась. Сердце, кажется, осталось там, на земле. Джоас зажмурился, стараясь удержать улепётывающее во весь опор самообладание. Сидевшая впереди северянка стала единственным якорем, не дававшим ему окончательно потеряться и, завопив во всё горло, свалиться с птицы.

— Всё хорошо! — крикнула Маравин.

— Всё хорошо, — вслед за ней пробормотал Джоас, медленно разлепляя веки.

Коу'кх летел, взмахивая мощными крыльями. Центральная часть города перетекла в паутину бедняцких кварталов — узкие, едва различимые сверху улочки с нагромождением миниатюрных домиков. За городской стеной расстилались луга, широкая дорога вела к распахнутым воротам, вереница людей с высоты казалась копошащимися муравьями. Впереди темнел знакомый лес.

Чуть позже они пронеслись над селом, где Джоас частенько останавливался на ночлег во время охоты, а вдалеке уже виднелась серебряная полоса Меиры. Широкая полноводная река, стекавшая с южных гор, неторопливо несла воды на север. По её берегам рассыпались рыбацкие домики, у переправы толпились люди. Возможно, кто-то из обывателей увидел мелькнувшую в вышине тень северной птицы.

Маравин направила коу'кха выше по течению и только тогда позволила ему спуститься к воде. Тут Джоасу опять пришлось цепляться за девушку, потому что полёт теперь больше походил на падение. Хищник ринулся вниз, пронёсся над тёмными речными волнами и успел издать хриплый воинственный крик, прежде чем поймать клювом какую-то зазевавшуюся рыбину.

— Ишетта долго не охотилась, — объяснила Маравин, поворачивая голову к спутнику.

— И ты нашла способ обойти запрет, да? — Джоас добавил в голос шутливой суровости.

— Почему бы нет? Мы гости. Нам нельзя кормить коу'кхов в реке, но сейчас это сделал ты.

— Я?! Это ведь ты управляешь птицей!

— Значит, в следующий раз дам поводья тебе.

Маравин заливисто рассмеялась, и Джоас подхватил её смех, а коу'кх уже устремился в небо, чтобы повернуть обратно к столице.

В темноте Дэя позвякивала цепями и бормотала на коргенском. Харед понял от силы десяток слов, но догадался, что девушка призывает проклятия на головы своих пленителей.

— Ловушка была подготовлена заранее, — сказал Харед. — Слишком уж быстро этот алхимик всё обстряпал, даже глазом не моргнул. Дурманящие свечи, зелье для магов. Он ждал тебя. Интересно, для чего. Чтобы принести в жертву? В Гиолисе и так людей хватает. Боялся, что ты о нём доложишь? Сами бы мы не догадались о его делишках. Или ты не всё о нём рассказала? Знала что-то? Признайся честно.

— Он просто слуга, который побывал со своим хозяином возле Белой башни, — раздражённо повторила озвученную ранее версию Дэя.

— Выходит, что не просто. И Белая башня тут, скорее всего, ни при чём. Эти люди знали о визите мага из Единого Ордена, но нужна им оказалась Ивета. Тебе определили роль жертвы, её жизнь сочли бесценной, словно бы ловили именно Ивету, а этого быть не может. Им неоткуда было узнать о ней.

Харед замолчал, прикидывая, чем так заинтересовала злоумышленников принцесса Айвет. Своим королевским происхождением? Выкуп за детей Радерика действительно будет невероятно высок. Вот только требовать его слишком опасно. Да и говорил лысый о важности женщины, а не принца.

Ритуал. Всё дело в таинственном ритуале.

— Хочешь объяснений? У меня как раз есть парочка, — фыркнула Дэя. — Санджит связался с магом крови. Вместе они собираются сотворить нечто ужасное, подыскивают жертв, и тут появляемся мы. Санджит знает, что большинство людей из Ордена, отправившихся к Белой башне, не вернулись. Меня не станут искать, не пошлют спасательный отряд. Никто не поймёт, что я так и не дошла до пустыни. А Ивета бесценна, потому что она тоже маг крови. Они надеются вовлечь её в свои делишки. Может быть, у них уже получилось.

— Опять ты за своё!

— Считаешь, что я на неё наговариваю? Ничего, увидим, кто из нас прав, когда ты окажешься на алтаре и она всадит нож тебе в грудь.

— Она никогда не поступит так добровольно. Хотя любого человека можно к чему-то принудить. Алэн! Вот почему он не с нами! Ивету собираются шантажировать. Нет, опять не сходится. В разговоре с Санджитом своё имя назвала только ты. Он ничего не знал о родственных связях Иветы и Алэна.

— Ты бы лучше о нас подумал, — посоветовала магичка. — Что нам делать, а? Как мы выберемся?

— Нужно время, — коротко отозвался Харед.

— Ты и глазом моргнуть не успеешь, как оно закончится.

Надо признать, слова Дэи не были пустыми. Пленников могли продержать в подвале месяц или принести в жертву следующей ночью.

Когда дверной засов загремел вновь, Харед напрягся, но быстро успокоился. На этот раз людей, посетивших заключённых, было меньше. Один человек по традиции остался в дверях, в подвал спустился только Санджит.

Алхимик принёс небольшое ведро с водой, которое установил между Харедом и Дэей, бросил пленникам по краюхе хлеба.

— Ваш ужин, — сообщил он, заслужив целую тираду непонятных коргенских слов от Дэи.

Санджит приподнял брови и вдруг громко расхохотался.

— Ненавижу, — прошипела магичка ему вслед.

— Тссс... — Харед потянулся к ведру и с удовольствием напился, потом откусил хлеба. Тот показался невероятно вкусным. — Кое-что мы узнали. Сейчас вечер. Посмотрим, станут ли нас навещать ночью. Поешь, силы ещё пригодятся.

— Не хочу! — пробурчала Дэя. — После этого зелья меня тошнит.

Воды она всё-таки выпила. Потянувшись, Харед поймал в темноте её руку, ободряюще сжал тонкие жёсткие пальцы.

— Я что-нибудь придумаю.

Дальнейшее ожидание проходило в тягучей тишине. Дэя больше не ругалась и, кажется, даже не шевелилась. Харед доверился своему чувству времени.

Вот прошёл час, ещё один. Скорее всего, успела наступить полночь. К пленникам подкрадывалась дрёма. Дэя сонно засопела, дверь оставалась закрытой, и тогда Харед решился. Уперевшись спиной в стену, он принялся стягивать с себя правый сапог.

Обувь ему делал на заказ свой человек. Была она и удобной, и полезной. Под стелькой в подошве был спрятан небольшой тайник. Оттуда Харед извлёк тонкую отмычку и с её помощью обследовал замки. Не слишком сложные, надо сказать. Тихий щелчок, затем второй — и Харед на четверть приблизился к свободе. На четверть, потому что ему предстояло не только освободить Дэю, но и выбраться из подвала, а потом из дома, если они по-прежнему оставались во владениях алхимика.

На ощупь он прокрался к лестнице. Магичка, почувствовав чужое шевеление, настороженно позвала:

— Харед? Это ты? Здесь есть кто-то ещё?

— Нет, только я, — отозвался он.

— Ты что, освободился? Но как? Харед! Помоги мне тоже!

— Ну конечно, я тебе помогу. Неужели думаешь, что оставлю? Просто пока я провожу разведку. Нам всё равно не выбраться сейчас. Если появится идея — сразу за тобой вернусь.

Он бесшумно поднялся по ступенькам, коснулся деревянных досок. Как и предполагалась, открыть запертую на засов дверь с этой стороны не было никакой возможности. Несколько минут Харед прислушивался. Снаружи стояла тишина.

Возвратившись к Дэе, он честно признался:

— Пока вариантов немного. Изображать пленников или напасть, когда завтра кто-то откроет дверь.

— Напасть, — без раздумий выбрала девушка.

— Не самый умный ход. Нас двое, их снова может быть четверо. Ты заметила, что один всё время стоит наверху лестницы? Он захлопнет дверь, если почувствует неладное, и побежит за подмогой.

— Но чего мы добьёмся своей покорностью?

— Может быть, они ослабят бдительность. Или я придумаю, как открыть дверь.

— Или нас принесут в жертву.

— Пока мы в любом случае рискуем. Не забывай, тут точно есть маг крови. При неудачной попытке вырваться мы даже не сможем героически погибнуть в бою. Он будет стоять за дверью, накладывать заклятия, и мы всё равно окажемся на алтаре.

Харед отполз к своим цепям и занялся тем, чего, несмотря на насыщенную жизнь, не делал никогда, — нацепил их на себя и закрыл замки.

— Маги земли ведь работают с железом, — припомнил он. — Ты могла бы поднять засов с нашей стороны?

— Угу, будь у меня хоть возможность пользоваться силой. Меня опоили, забыл?

Голос Дэи стал злым. Решение Хареда ей не понравилось, а сам он подумал, что если за следующий день другого плана не появится, придётся рисковать и лезть в драку. Быть жертвой Хареду хотелось не меньше, чем коргенке. Один раз он уже испытал на себе действие магии крови и умрёт, но не позволит этому повториться.

Пожалуй, за всё время, прошедшее с начала её путешествия к Белой башне, Айвет находилась сейчас в самом странном и, надо признать, самом отчаянном положении.

Она сидела за столом в гробнице величайшего и ужаснейшего мага прошлого, касалась его наследия и должна была совершить невозможное — вернуть Ас'гатеса к жизни. План Мирония был безнадёжен, сам фанатик безумен, но Айвет приходилось играть по его правилам, потому что от её действий зависела жизнь брата. Навязанный помощник не отходил на неё ни на шаг и оказался преисполнен раболепия по отношению к особе королевской крови. Он считанные разы осмелился поднять голову, рот раскрывал, только если принцесса сама обращалась к нему, и постоянно краснел, от чего казался ещё моложе. Айвет не пыталась ни ободрить его, ни найти с ним общий язык. Держалась надменно и отстранённо. При таких отношениях тесная связь между ними могла установиться очень нескоро, и принцессу это устраивало.

Ей предстояло отыскать в бесчисленных свитках ответ на вопрос, как помочь Дэрилу, по возможности узнать о судьбе двух других спутников и найти способ сбежать. Однако никакого иного плана, кроме как тянуть время, у неё пока не было. Она знала только, что не станет безвольно подчиняться сумасшедшему и приносить жертвы ради воскрешения проклятого мага. На её руках и без того слишком много крови. Айвет старалась не думать о том, что исцеление Дэрила тоже может потребовать человеческих жизней. Ради спасения брата она отдаст свою, хватит с неё чужих смертей.

Главной сложностью, возникшей при поиске ответов на вопросы, стало отсутствие у Айвет знаний о древнем южном языке. Непонятые символы на жёлтых листах пергамента не желали открывать свои тайны непосвящённым. Изучать свитки Айвет могла только в обществе Мирония и, как ни удивительно, Гаврила. Сейчас на скамье возле неё неловко ёрзал последний. Мироний, одержимый идеей связать Гаврила и Айвет, постоянно оставлял их наедине.

Помощник осторожно развернул очередной свиток и принялся сбивчиво читать текст:

— Два каменных алтаря установлены были один подле другого. Тело... Киу'счака... покоилось по левую руку от моего сердца владелицы. По правую руку уложили мы безвольного... невольного... Я держал ладонь Руты. Счастьем для меня было... чувствовать её сердце. Оно и моё становились одним. Достаточно было половины слова для понимания мыслей друг друга. Познавая её снова и снова, я, словно похотливый юнец, желал большего...

— Ты всё верно расшифровал? — не выдержала Айвет. — Можно подумать, Ас'гатес решил рассказать о своих отношениях с этой Рутой, а не о ритуале.

— Великий учитель писал о том, что считал важным. — Голос Гаврила звучал виновато.

— Ладно, читай дальше, — велела принцесса. Теперь она всерьёз усомнилась в авторстве свитков.

Осилив ещё несколько строк любовных излияний, Гаврил добрался-таки до сути.

— Нож воткнул я в его грудь и видел... чувствовал движение потока вокруг нас. Рута говорила, взывая к мёртвому... ахлем с'антуан тобра ин'гоук... — Помощник запнулся. — Здесь ещё много. Эти слова нельзя перевести.

Айвет постучала пальцем по столу. Неужели она нашла ответ? Формулу воскрешения.

В дневниках короля Иснаира встречалось немало рассуждений о принципах составления заклинаний. По правде говоря, Айвет поняла далеко не всё, но ей удалось уяснить одну важную вещь — способностью создавать заклинания обладали только сильные маги, прочие пользовались плодами их трудов. Воскрешая брата, Айвет не оставила даже маленького ключика к повторению того, что совершила. Зато Рута оставила.

Но подействует ли такое заклинание на Дэрила? Принц ведь уже жив, спит его разум.

— В свитке есть что-нибудь ещё? Читай.

Гаврил послушно продолжил:

— И тогда вошла жизнь в тело Киу'счака. Вместе с нею вернулись тепло кожи, и биение сердца, и дыхание. Помогал я подняться ему, пока Рута уводила невольного. Доброта её была против учения моего, но не мог я остановить... препятствовать.

— Что? Как это уводила? Жертва должна была погибнуть.

Гаврил растерянно пожал плечами. Айвет выхватила свиток из его рук, уставилась на ровные строчки древних слов, будто сейчас они могли заговорить с нею без посредника.

— Может, здесь пропущено описание исцеления? — предположила Айвет.

Во время воскрешения Дэрила она тоже очистила его тело. Поражение скверной было не слишком сильным. Брат бил кинжалом рядом с собственным сердцем, используя самый эффективный способ быстро зачерпнуть из потока достаточно силы для одного мощного заклинания. Расплата пришла почти сразу — сердце принца перестало биться. Айвет не могла понять, как брат сотворил с собой такое и успел завершить ритуал изгнания демона.

— Я прочитал всё, — промямлил Гаврил.

— Тогда бери следующий свиток. Кстати, среди этих записей есть упоминания об оборотнях?

— Об оборотнях? — Помощник захлопал глазами.

— Да, о них.

— Здесь?

— Ты глухой или слабоумный?

Воспоминания о жертве, принесённой Дэрилом, были до слёз болезненными. Айвет вытесняла эту боль на край сознания, давая волю раздражению. Гаврил заметался возле ниш, где хранились труды Ас'гатеса — в этой части склепа ими были заняты все стены, -извлёк несколько скреплённых вместе листов и уложил их напротив принцессы.

— Вот тут... Крим'тих новое замыслил. Хочет он сделать человека и животное одним, соединить две жизни навечно. Прельщают его изменения и свойства, что с рождения не даны. Оборощённые существа эти не кажутся... видятся мне жизни достойными.

Айвет потёрла виски. Столько всего надо узнать и понять. Изменение живых существ. Король Иснаир тоже проводил похожие опыты. Результаты, судя по записям, его не впечатлили. Животные умирали, как и люди, оказавшиеся жертвами запретных ритуалов. Выходит, у Крим'тиха получилось? Почему тогда Иснаир ничего не писал об оборотнях? И как о них прознали коргенцы, да ещё пустили одного по следу аграндской принцессы?

— Вернёмся к записям о воскрешениях, — решила Айвет, но ничего нового в этот день узнать не удалось.

Скупые описания ритуалов перемежались с признаниями в чувствах к Руте. Достаточно часто в записях встречалось имя Крим'тиха, реже — других последователей.

К вечеру Айвет еле держалась на ногах. Разбор архивов утомил её сильнее, чем пешие переходы во время путешествия. Дело было то ли в давящих серых стенах, то ли в навязчивом присутствии Гаврила, то ли в постоянном страхе за брата. Возле Дэрила она пробыла всего полчаса и с трудом заставила себя оторваться от него, когда Мироний с притворным участием напомнил о времени.

Гаврил не оставил её одну даже ночью. Он сопел в дальнем углу на соломенной подстилке, а принцесса тонула в вязкой полудрёме, так до конца и не потеряв связи с реальностью. Мысли текли вяло, цеплялись то за одно, то за другое воспоминание и сами собой вернулись к амулету Дэи.

Запись в дневнике деда гласила: "Превыше всякого сокровища должно охранять ту жизненную силу, что струится в наших венах. Не дай своей крови попасть в руки врага, ибо она подарит ему оружие и защиту". Создать защитный амулет против собственного колдовства может каждый посвящённый в запретную магию, но если его кровь попадёт к другому магу, тот точно так же выстроит защиту.

Амулет Дэи не подпускал к себе принцессу и не представлял никакой опасности для Мирония. Не потому ли, что защита на нём стояла только от одного мага крови, от Айвет?

Не будьте наивны, Ваше высочество. О вас знает больше людей, чем вы думаете.

Охотник. Оборотень.

Невольно вскрикнув от пронзившей её догадки, Айвет распахнула глаза и уставилась в темноту.

17.

Они отправлялись в путь на рассвете. Несмотря на ранний час, во дворце не спал ни один человек. Любопытствующие выходили во двор, выглядывали из окон. Кто-то из чувствительных девушек пустил слезу, Криста украдкой коснулась руки короля, советники смотрели мрачно. Леата, напротив, являла образец невозмутимости.

— Я жду твоего возвращения, радость моя, — шепнула она. — Прояви мудрость в делах дипломатии и не упусти счастья в делах сердечных.

Джоас едва не застонал, услышав очередной настойчивый намёк бабушки. Так получилось, что в их с Маравин отношения оказались втянуты не два, а три человека, один из которых был откровенно лишним. Леата, одержимая идеей защитить внука от мага крови, цеплялась за любую возможность сделать это.

Кинув мрачный взгляд на ожидавших возле птиц всадников, Джоас чуть не поддался детскому порыву поступить назло и попросить место позади Валадира или Димерия. Но тут Маравин кивком указала на Ишетту и бросила нетерпеливое:

— Готов?

Этого вопроса хватило, чтобы все мысли сами собой унеслись прочь. Да, он был готов! После первого же путешествия среди облаков Джоас навсегда и безнадёжно заболел небом. Северные птицы больше не вызывали ни тени страха. Там, наверху, они становились неотъемлемой частью невероятного действа — полёта, дарили людям крылья, которых те были лишены.

Нескольких коротких прогулок в обществе Маравин оказалось слишком мало. Джоас мечтал о большем. На спине у Ишетты он держался всё увереннее и теперь хотел лететь на острова не только потому, что так велел долг, но и ради возможности преодолеть путь до океана по воздуху. Ни с кем, даже с бабушкой, не мог он поделиться чувствами, которые испытывал, поднимаясь в небо. Она бы не поняла, никто бы не понял. Разделить неповторимые ощущения восторга и свободы могли лишь те, для кого полёт на крылатых чудовищах был так же естественен, как езда на лошади для жителей материка. Ещё не побывав на островах, Джоас обрёл странную близость с их обитателями.

Оказавшись верхом на коу'кхе, он махнул рукой собравшимся людям, поплотнее закутался в плащ, набросил на голову капюшон. Ишетта ударила крыльями — и они снова остались втроём: король Арганда, девушка с таинственных северных островов и её летающее чудовище, неповоротливое на земле и грациозное в небе. Впрочем, сегодня рядом с ними неслись ещё две стремительные тени.

Джоас обнимал Маравин и был полностью поглощён происходящим. Родные земли расстилались перед ним как на ладони. Глядя на них с высоты птичьего полёта, Джоас особенно остро осознал возложенную на него ответственность. Он, правитель Агранда, должен был сделать всё, чтобы этих лесов, полей и селений не коснулась безжалостная длань войны, будь то конфликт с крылатыми всадниками или очередное нападение коргенцев.

Минуты в небе превращались в неуловимые, короткие мгновения. Джоас сделал всего один вздох, а Лоандана успела скрыться за горизонтом. Ровная полоса торгового тракта тянулась на север, внизу мелькнуло несколько деревень. Возле одной из них располагался большой Храм, и Джоас не знал, что следует сейчас по тому самому пути, который полгода назад преодолела в облике демона опьянённая силой Айвет.

Джоас видел совсем не то, что открылось тогда взору принцессы, и чувства его были иными. Айвет утопала в ночи и потоке силы, её кузен любовался пейзажами и ловил ветер. Погода сегодня преподнесла приятный сюрприз — небо было ясным, ни облачка, солнце озаряло бескрайние зелёные просторы. Возделанные угодья, луга, на которых паслись стада лошадей и коров, большие и малые седенья — каждая деталь, которую Джоас замечал с высоты, радовала глаз.

Первую остановку всадники сделали на лесной опушке, подальше от людных мест. Слухи о живущих в королевском дворце северянах хоть и расползлись по стране, но появление всадников в любом месте вне столицы могло спровоцировать волнения. Ступив на твёрдую землю, Джоас невольно покачнулся и поймал насмешливый взгляд Димерия. Ничуть не смутившись, король плюхнулся на траву, чтобы дать себе немного отдыха. Он не считал свою усталость слабостью и не стыдился её, ведь теперешние его спутники, по словам Маравин, учились летать на коу'кхах с детства, а Джоас только осваивал эту науку.

Так же непринуждённо, с толикой веселья, он вёл беседу с северянами во время короткой трапезы и добился от Валадира признания в том, что земли Агранда пришлись всаднику по душе, что они красивы и богаты и его народ не станет испытывать тут нужды. Подобные слова от незваного гостя, чуть ли не захватчика, должны были обеспокоить короля, но Джоас надеялся, что сумеет разрешить конфликт с наименьшими потерями. То ли общение с Маравин, то ли открывшееся ему небо стёрли остатки недоверия к северянам.

Следующий перелёт оказался более утомительным. Всадники направили коу'кхов к реке, и теперь под ними расстилались Меира во всей свой прозрачной красоте. При движении на север она становилась шире, обрастала островами. Дельта реки растянулась на многие мили, и Джоас задохнулся от восхищения, взирая на гармоничное единение воды и земли.

Несмотря на окружающие красоты, усталость накапливалась быстро. Джоасу отчаянно хотелось устроить очередной привал, поэтому, когда всадники вновь разрешили птицам приземлиться, он испытал откровенное облегчение.

— До островов ещё больше двух часов лёту. Отправимся ближе к вечеру, — сказал Валадир, отпуская коу'кхов поохотиться за рыбой.

Джоас не возражал. Он знал, что птицам, как и людям, требуется пища для поддержания сил. Преодолев за день расстояние, на которое могла уйти и неделя, Джоас смотрел на спутников с откровенным уважением.

— Ты не думай, мы тоже устаём, — сказала Маравин, когда разводила костёр. — Коу'кхи выносливее ваших лошадей, но и они нуждаются в отдыхе. Перелёт от островов до столицы Агранда без ночёвки требует всех наших сил.

— Давно не был на побережье, — признался Джоас, втянув носом воздух. Море пока оставалось за горизонтом, но его близость уже незримо ощущалась.

Островок, на котором они остановились, был сплошь покрыт нежными белыми цветами. Их собратья росли на берегах и других островах. Джоас даже припомнил название, услышанное той единственной весной, когда он побывал в дельте Меиры во время бурного, но короткого цветения, — слёзы невесты.

Маравин, будто прочитав его мысли, трепетно провела пальцами по белым лепесткам:

— Мы пробовали привезти их на острова, но там они не прижились.

— Зачем вам это? — удивился Джоас.

— Они — часть легенды, — объяснила Маравин. — Легенды у нас редкость. Мы точно знаем, что было, а чего не было. Эта история другая.

— Расскажешь?

— Она не очень длинная. Первый вождь нашего народа, мудрый Крим'тих, привёл верных ему людей на северное побережье. Здесь они основали посёлок и начали строить корабль, потому что Крим'тих искал землю, на которую не ступала нога человека. Он знал, что его народ станет особенным, и пытался уберечь своих людей от грядущих столкновений с йергунами и теми, кто после объявит себя хозяевами здешних мест. Но не все последователи Крим'тиха были готовы продолжить путешествие. Они не верили, что в океане найдётся клочок земли для них. Люди разделились. Ушедшие с Крим'тихом отдались на волю ветра и волн. В конце концов они добрались до островов, где получили от вождя великий дар за свою преданность. Однако их связь с бывшими соратниками не прервалась. Приручив коу'кхов, они начали летать на материк. Так продолжалось два поколения. Выросли дети, рождённые на островах и на большой земле, и однажды юная всадница и рыбак из посёлка на побережье полюбили друг друга. Ничто, кроме расстояния, не препятствовало их чувствам. После свадьбы мужчина должен был переселиться на острова, но беда пришла раньше. На посёлок напали йергуны. Предки нынешних жителей Агранда оттесняли их на север, и дикари выплёскивали свою ярость на тех, кто оказывался у них на пути. Когда всадница в очередной раз прилетела в посёлок, её ожидало пепелище и растерзанные трупы, среди которых она нашла тело своего любимого. Вместе с ним умерло и сердце девушки. Её волосы поседели, а глаза поблекли. Она плакала, и слёзы эти, касаясь земли, превращались в белые цветы. Однажды она села на своего коу'кха и направила его в открытый океан. Больше её никто не видел. Ветвь той всадницы отломилась от общего древа, у неё не было потомков, и в памяти других людей история осталась только легендой. Знаешь, о чём я думаю, когда вспоминаю её?

Джоас покачал головой.

— Не расставайся с тем, кого любишь, — промолвила Маравин. — Если ты нашёл человека, сердце которого бьётся вместе с твоим, не отпускай его, останься. Если бы рыбак сразу переселился на острова, если бы всадница осталась на побережье, они бы не потеряли друг друга. Коу'кх грозен в бою, он разорвал бы тех дикарей, а отправься мужчина за своей любимой, им и вовсе не пришлось бы бороться за жизнь. Но они медлили. Вот почему у их истории грустный конец.

— Иногда одному приходится уйти, а второму остаться, — возразил Джоас.

Его вдруг пронзило острое чувство вины. Зачем он отпустил Айвет одну? Зачем не увязался следом? Разве всю свою жизнь он не шёл против правил? И вот отступил в самый неподходящий момент.

— Если любишь, то должен быть рядом. — Уверенность Маравин была непоколебима.

Тут подошли её соплеменники, и болезненный разговор прервался. Джоас не стал возвращаться к нему и позже, когда они дремали после трапезы. Да и что он мог сказать? Как возразить, если всадница была права?

Солнце скатывалось к горизонту, когда куоу'кхи снова поднялись в небо. Океан был велик и прекрасен. Джоас обернулся назад, чтобы бросить прощальй взгляд на превратившийся в узкую полоску берег. Никогда в своей жизни он не отправлялся в плаванье. Кто бы подумал, что над серыми неприветливыми волнами ему придётся лететь!

Ветер пах солью и водорослями, а птицы неслись всё дальше, в закат.

Джоас всегда помнил, где засыпал, а главное — где и с кем должен проснуться. Даже будучи в стельку пьяным накануне, утром он мог описать место, где находится, не открывая глаз. Вот и сегодня Джоас прекрасно знал, что лежит на кровати в доме Маравин, что если выглянуть в единственное в комнате окно, то можно увидеть уходящую за горизонт водную гладь и скользящих среди облаков коу'кхов, а выйдя за дверь, он встретит хозяев — саму Маравин и её мать Астасию, женщину той же необычной красоты.

И всё-таки пробуждение не обошлось без неожиданностей. Первым человеком, которого увидел этим утром Джоас, оказался светловолосый мальчишка лет шести, просунувший смешно вздёрнутый нос в дверную щель. На гостя он воззрился с откровенным любопытством и заговорил первым:

— Ты совсем не похож на черноволосую королеву.

— Пусть это останется моим главным недостатком. — Джоас с удовольствием потянулся, сел на кровати. За ночь тело отдохнуло от утомительного перелёта, и в нём вновь вспыхнул азарт первооткрывателя. — Как тебя зовут? — спросил он у раннего посетителя.

— Галдар. — Мальчишка прошёл в комнату и остановился возле кровати. — Маравин сказала, что на тебе печать крови и что ты сам захотел лететь на коу'кхе. Вождь будет говорить с тобой, но он не верит жителям материка.

Любопытство во взгляде Галдара сменилось странной недетской задумчивостью. На мгновение Джоасу показалось, что на него смотрит вовсе не ребёнок, а один из тех, кто будет решать судьбу двух народов.

— Не все мы одинаковые. Да и среди вас встречаются разные люди, так ведь? Нам с вождём будет, о чём поговорить. А откуда ты знаешь, что я не похож на королеву Ларлин? Я был уверен, что сойду за её родного брата!

— Ни чуточки не похож, — подтвердил мальчишка.

— Галдар! — раздался возмущённый возглас Маравин. Всадница заглянула в дверь и очень недовольно велела: — А ну иди сюда! Не мешай нашему гостю.

— Ничего страшного, мы просто знакомились, — заступился Джоас.

— Ждём тебя к завтраку.

Маравин утащила Галдара, давая Джоасу возможность одеться. Медлить он не стал: натянул одежду, умылся из кувшина, принесённого накануне хозяйкой.

В соседней комнате был накрыт стол, возле которого хлопотала Астасия. Маравин приглашающе кивнула на один из стульев. Рядом уселся Галдар.

— Не знал, что у тебя есть брат, — сказал Джоас, обращаясь к Маравин. — Вчера его не приметил.

— Галдар был в доме вождя, — объяснила Астасия.

— Вождь беспокоился за послов, — серьёзно произнёс Галдар. — Он ожидал, что наши люди могут задержаться в Агранде, но переговоры затянулись.

— Нам было сложно найти общий язык.

Джоас с нарастающим интересом смотрел на мальчишку. Дети могут повторять за взрослыми фразы, услышанные в разговорах, но в словах Галдара чувствовались неожиданная вдумчивость и понимание происходящего. В то же время за столом сидел ребёнок. Он болтал ногами и гонял ложкой по тарелке кусочки местных овощей, разыгрывая неподвластные разуму взрослых баталии.

Еда оказалась неприхотливой, зато очень вкусной. Джоасу было не привыкать к отсутствию изысков. Не раз и не два он обедал в местах куда более непритязательных. По окончании завтрака он искренне поблагодарил хозяйку — ту, надо заметить, ничуть не смущал высокий статус гостя — и обратился к Маравин с вопросом о встрече с вождём.

— Совет начнётся в полдень. Пока у нас есть время на прогулку, — сказала всадница.

— Отлично! — Вчера они прибыли на острова после заката, поэтому Джоас так толком и не смог осмотреть окрестности. — В твоём обществе, надеюсь?

— На самом деле я собиралась позвать Димерия. — Глаза Маравин улыбались. Она просто подшучивала над гостем.

На улице было солнечно и пахло морем. Каменные дома, один из которых занимала семья Маравин, стояли на склоне горы. Отсюда были видны и седой океан, и ещё один посёлок на побережье — Маравин сказала, что там живёт вождь, — и восходящие к небу каменистые уступы. Время от времени с них срывалась крылатая тень, чтобы устремиться ввысь.

— Коу'кхи гнездятся здесь и дальше. — Маравин махнула рукой в сторону горы и быстро зашагала вверх по склону. — Их не очень много, но всех переселить на материк не получится. Каждый всадник возьмёт свою птицу, птенцов можно перевезти на кораблях, остальные погибнут вместе с островами.

— Неужели нет способа увести их за собой? — Джоасу стало жаль уродливых созданий, которые дарили людям небо.

— Вождь и Видящая полагают, что коу'кхи почувствуют угрозу. Они уже сейчас беспокоятся и, возможно, улетят с островов, когда катаклизм приблизится.

— Видящая? — уцепился Джоас за крупицу новой информации.

— Ишетта!

Маравин побежала вперёд, громко свистнула, и в ответ на её призыв сверху обрушилась массивная туша старой знакомой.

Джоас намёк понял. Вопросы он отложил до встречи с вождём, а пока уже привычным движением запрыгнул на спину птицы. Эта прогулка обещала стать ещё более познавательной, чем предыдущие. Таинственные северные острова, легендарная родина крылатых всадников, открылись перед ним во всей красе.

Валадир не соврал: его люди просили столько земли, сколько принадлежало им здесь. А вот горы оказались не такими высокими, как представлялось Джоасу. По лугам у их подножья бродили стада коз. Были тут и леса, и возделанные угодья, и речушки, сбегавшие вниз по склонам серебристыми ниточками, и другие, кроме уже виденных Джоасом, селения. Неподалёку от самого крупного острова было разбросано несколько мелких. Чтобы облететь их все, требовалось намного больше времени, чем оставалось до полудня.

Джоас крутил головой, стараясь запомнить каждую деталь, и вдруг понял — его воспоминания будут похожи на записки Сковада Безумного, потому что всего этого очень скоро не станет. Земля, богатая и гостеприимная, восстанет против нашедших здесь дом людей. Больше тысячи лет назад далеко на востоке сгинула в океанских волнах волшебная и таинственная страна Ма'акона. Теперь пришла очередь северных островов. Огонь и вода поглотят их, не оставив места живому. По счастью, у всадников есть возможность спастись. Надо только договориться, понять друг друга.

Уверенность в благополучном исходе предстоящих переговоров крепла в Джоасе с каждой минутой. Должно быть, он заразил своим настроением и Маравин. Девушка улыбалась, когда по окончании прогулки вела гостя к жилищу вождя, и с удовольствием рассказывала о посёлке:

— Это дом моей лучшей подруги. Сейчас она вышла замуж и переселилась на другой остров. А там живёт священник. Его предок приплыл сюда девять поколений назад, чтобы нести слово Творца. Мы приняли его. Он осел здесь, завёл семью, сейчас проповедует один из его потомков. Наш Храм ты видел.

Джоас действительно узнал высокое здание на другом конце селения, пусть и не блещущее роскошью, но явно предназначенное для поклонения Творцу. А вот дом вождя оказался не больше и не меньше, чем остальные строения. Одноэтажная каменная постройка, сделанная крепко и обстоятельно. Джоас уже заметил, что жилища всадников почти не отличаются друг от друга. Ни за что не догадаешься, какое принадлежит зажиточному хозяину, а какое — бедняку. Да и было ли тут привычное деление на неимущих и богатых?

Вопреки ожиданиям, в доме вождя их не встречал никто. Джоас увидел большой стол и расставленные вокруг него стулья, однако ни хозяина, ни других участников переговоров видно не было.

— Рано пришли? — не очень уверенно предположил он.

— Что-то не так.

Маравин нахмурилась, заглянула в соседние комнаты, вышла на улицу. Оттуда она вернулась в сопровождении Валадира, который был откровенно взволнован.

— Ваше величество, мы вынуждены отложить переговоры. Возникли обстоятельства, требующие личного участия вождя.

— Они как-то связаны со мной? — прямо спросил Джоас.

Валадир заметно растерялся, что было совсем на него не похоже, и выдал очень странный ответ:

— Мы пока не знаем.

— Скажи толком, что случилось? — потребовала Маравин.

— Ты обо всём услышишь от вождя.

— Так отведи нас к нему. Обоих. Или мне самой тратить время на поиски?

Валадир тяжело вздохнул, посмотрел на Маравин с укором.

— Сейчас голос твоего сердце громче голоса разума, — произнёс он. — Но не мне останавливать тебя. Вождь в доме Димерия. Наш собрат заболел прошлой ночью. Это не простая болезнь. Остальное узнаешь сама.

— Болезнь заразна? — Девушка кинула встревоженный взгляд на Джоаса. Неужели беспокоится о том, чтобы он не пострадал?

— Вряд ли, но её жертвами можем стать мы все, — мрачно предрёк Валадир.

— Ничего не понимаю. Идём! — Маравин поманила Джоаса за собой.

Дорога до дома всадника оказалась недолгой. Димерий жил по соседству с вождём. Когда Маравин открыла дверь, стало ясно, куда делись все участники переговоров: народу тут толпилось немало. При появлении короля Агранда оживлённая беседа стихла. Среди присутствующих Джоас сразу выделил очень красивую, хоть и немолодую женщину, чью голову обвивала тяжёлая русая коса, и высокого мужчину с сединой в волосах. Женщина сидела на стуле с закрытыми глазами, а мужчина до прихода Джоаса явно находился в центре внимания.

— Разве Валадир не передал вам мои слова? — без особого дружелюбия спросил всадник.

— Его величество прибыл на острова не для того, чтобы говорить через посредников. — Маравин шагнула вперёд. — Что происходит, отец? Чем болен Димерий?

— Тёмный маг коснулся его и осквернил кровь, — последовал неожиданный и крайне неприятный ответ.

Маравин испуганно прижала пальцы к губам. Вся её прыть сразу исчезла. Джоас так и застыл на месте. Тёмный маг. Этого ещё не хватало! Нападение не могло случиться в Арганде. Никак не могло!

— Вы ведь не думаете, что я натравил на вашего человека мага крови? — Джоас старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.

— Димерий был уже болен, когда вернулся домой.

Вот теперь Джоас вспомнил, что во время вчерашнего привала на Меире Димерий был бледен и говорил ещё меньше, чем обычно.

— Мы не предъявляем вам обвинений, Ваше величество, — продолжал вождь. — Пока. Мы просто хотим, чтобы вы ушли. Наш разговор не для чужаков.

В подтверждение этих слов по комнате прокатился недовольный ропот. Джоас и сам понял, что упрямиться не стоит, однако ретироваться сразу не получилось.

— Я вижу, — звучно объявила женщина с косой. — Вижу!

В помещении мигом воцарилась мёртвая тишина. Вождь, кинув на короля Агранда совсем уж испепеляющий взгляд, уставился на женщину.

— Смерть. Смерть повсюду. Нет спасения нигде. Мир восстал против людей, и Творец не слышит их молитвы. Мы обречены...

Если первые слова были произнесены громко и уверенно, то последние женщина прошептала. По спине Джоаса пробежали мурашки. Судя по бледным лицам вокруг, на всадников услышанное произвело не меньшее впечатление. Даже вождь как-то осунулся и словно бы забыл о незваном госте.

Женщина зябко обхватила плечи руками. Люди засуетились. Кто-то передавал тёплое одеяло, кто-то наливал воды.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Джоас поймал за руку Маравин и шепотом спросил:

— Кто она, эта женщина?

— Видящая. Ты не должен был слышать, как она изрекает пророчество. Это... это только наше. — Всадница была растеряна и смущена. Джоасу показалось, что сейчас она совсем не рада его присутствию. — Как же так? Неужели ничего не выйдет? Наш союз невозможен, и гибели не избежать?

— Это мы ещё посмотрим. — Джоас вдруг разозлился на предсказательницу. — Не знаю, что она там увидела, но даже не думай сдаваться! Никто не погибнет, я об этом позабочусь.

18.

Джоас мерил пустынный берег широкими шагами. Под его сапогами смачно хрустели желтовато-коричневые водоросли, оставшиеся после отлива, над головой кружили коу'кхи, океан был непоколебимо спокоен и величественен, но эта идиллическая картина никак не улучшала настроение короля Агранда. Он был очень и очень зол. Давненько ему не приходилось испытывать такое раздражение и возмущение. Что же получается? Все его планы рушатся из-за обстоятельств, к которым он не имеет никакого отношения!

Оставалось только гадать, откуда взялся маг крови, наславший болезнь на Димерия, и чего он хотел добиться. Впору было заподозрить в сговоре с отступником кого-то из недовольных скорым переселением северян. Беда в том, что таковых во дворце и столице было немало. Да и сами всадники хороши! Стоило местной шарлатанке открыть рот, как они шарахаются от гостя и готовятся к скорой гибели.

Слишком много совпадений. Вождь не доверяет жителям материка, и визит короля Агранда его едва ли обрадовал. Некая Видящая напророчила несчастье, стоило Джоасу попасть в её поле зрения. Один из всадников оказался проклят и, кстати, гостя к больному не пускают.

Тут Джоас остановил себя. Вождь северян оказался отцом Маравин, нехорошо подозревать его в заговоре. Разве не должен он ратовать за благополучие своего народа? Разве Маравин стала бы поддерживать нечестную игру? Слова Видящей её и правда напугали. Та странная женщина определённо имеет большое влияние.

— Джоас!

От оставшихся за спиной домов отделилась знакомая фигурка. Маравин бежала к нему и махала рукой.

— Вождь и Видящая хотят говорить с тобой, — выдохнула она, оказавшись рядом. Щёки девушки раскраснелись, выглядела она возбуждённой.

— Что, предъявят официальные обвинения? — не удержался от колкости он.

Всадница посмотрела на него с укором:

— Мы не хотели оскорбить тебя. Ты был бы полным дураком, если бы приказал отравить кровь Димерия, а потом полетел вместе с нами на острова. Я вижу, как ты стараешься понять нас, как ищешь лучшее решение для всех. Увидит и вождь. Будущее можно изменить, ведь мы пытаемся сделать именно это. Пророчество Видящей поселило сомнение в сердца людей. В моё тоже, прости. Нужно исправить это.

Устыдившись своих слов и мыслей, Джоас кивнул. Маравин робко дотронулась до его руки. Пальцы девушки слегла дрожали. Должно быть, от волнения из-за предстоящих переговоров.

Так, вместе, король Агранда и всадница вернулись в дом вождя, где уже ожидали отец Маравин, Видящая и Валадир.

— Наше знакомство вышло не слишком приятным. — Вождь поднялся навстречу гостю. — Грядут смутные времена. Сложно отличить врага от друга. Меня зовут Ардамир. Присаживайтесь, Ваше величество, и мы всё обсудим.

— Как себя чувствует Димерий? — спросил Джоас, опускаясь в кресло.

— Плохо, — откликнулся Валадир.

— Маравин говорила, что среди вас есть священник. Он не умеет исцелять?

— Кровь его предка давно смешалась с нашей, — сказала Маравин. — Теперь в его роду нет магов.

Ардамир посмотрел на дочь осуждающе, потом махнул рукой и признал:

— Да, мой народ не владеет магией. Такова плата за дар, полученный в далёком прошлом. Не думаю, что есть смысл скрывать это. Мы ведь собираемся жить бок о бок.

— И теперь у нас появились новые сложности, так? Память о войне с крылатыми всадниками всё ещё жива в Аргранде. Мои подданные боятся вас, но ваши страх и недоверие не меньше. Слова о грядущих несчастьях только подогрели их. — Джоас покосился на Видящую.

Женщина встретила его взгляд без намёка на смущение. Её губ коснулась понимающая, чуть снисходительная улыбка.

— Не я выбираю время, когда приходит очередное видение, — промолвила она. — Каждое из них целиком поглощает разум. В первые минуты мне сложно рассказать обо всём, что я видела, и мои слова могут быть неверно истолкованы. Люди знают это, но всё равно боятся плохих пророчеств.

— Вы сказали, что они обречены. Их можно понять. Неужели всё так плохо? Мы не сумеем заключить договор? Катастрофа начнётся раньше, чем вы успеете уйти? Что случится?

Он сам не заметил, как начал принимать слова Видящей всерьёз, а ведь перекинулся с нею всего парой фраз. Было в этой женщине кое-что, никак не вязавшееся с шарлатанством, — её глаза. Так смотрит тот, кто познал нечто, недоступное другим и находящееся за гранью человеческого понимания.

— Нет, нас ждёт иное несчастье, — произнесла Видящая. — Не потоки пламени, рвущиеся из-под земли, не тучи пепла и не бушующий океан. Я видела всё это раньше, но тогда у нас оставалась надежда. Мы могли сбежать. Другая беда нависла над миром, над каждым его уголком. Люди станут умирать от неведомой болезни, тела их покроются язвами, кровь вскипит, молитвы Творцу не остановят смертельной агонии. Болезнь коснётся каждого. Женщин, мужчин, детей, стариков, даже домашнего скота, лесных зверей и птиц. Мир застонет от боли и уже никогда не будет прежним.

— Это невозможно. — Джоас замотал головой. — Что за болезнь такая, которая убивает и людей, и животных, и птиц?

— Я не знаю. — Видящая развела руками.

— Но к договору между нашими народами она не имеет отношения, верно? Для вас важно выжить сейчас, а уж потом встречать следующую беду. И первое, что мы должны сделать, — помочь Димерию.

— Но как? — воскликнул вождь.

— Вернёмся вместе с ним на материк. На побережье достаточно Храмов. Я обращусь с просьбой к целителям. Димерий сможет удержаться на коу'кхе?

— Привяжу его к себе, — решительно сказал Валадир.

— Почему ты хочешь помочь нам? — спросил вождь.

— Потому что мы с Димерием стали добрыми друзьями. Потому что все мы скоро окажемся в одной лодке. Потому что я слишком хорошо знаю, каково это — оказаться жертвой мага крови. Что за дурацкие вопросы вы мне задаёте?

Маравин взирала на него с таким восхищением, словно он собирался сам исцелить Димерия. Джоасу даже стало неловко. Во взгляде Ардамира тоже появился намёк на теплоту, а ещё — надежда.

Всадникам не потребовалось и получаса, чтобы подготовиться к новому путешествию на материк. Все понимали — нельзя терять ни минуты, смертельно опасно любое промедление.

Когда Джоас увидел Димерия, то невольно поёжился. Сильный самоуверенный всадник был сейчас слабее ребёнка. Его полный боли взгляд рассеянно скользил по собравшимся, руки тряслись, кожа посерела. Ардамир сам помогал ему взобраться на птицу, потом привязывал его к Валадиру. Джоас занял уже ставшее родным место позади Маравин.

— Пора бы тебе обзавестись своим коу'кхом, — с нарочитой бодростью объявила девушка.

Джоас видел, что она отчаянно скрывает волнение, поэтому принял её слова за шутку.

— Думаешь, чужак с материка кому-то из них понравится?

— На тебе след крови, этого достаточно. Сейчас на скалах много молодых коу'кхов. Ты сможешь найти того, который подчиниться тебе.

— А это не против ваших правил?

— Ещё один коу'кх, который выживет в катаклизме. Вождь не станет возражать.

Ближайший Храм располагался к западу от дельты Меиры. Увидев вдалеке величественное здание, Джоас испытал радость и облегчение. Никогда раньше он не смотрел на обитель Творца с такой надеждой.

Появление крылатых всадников вызвало среди местной братии небольшой переполох, но визит короля Агранда впечатлил молодых служек ещё сильнее. Послали за настоятелем. Высокий худой старец не заставил себя ждать, с достоинством выслушал просьбу Джоаса, однако, взглянув на Димерия, утратил всякую сдержанность.

— Вот сюда, скорее! — торопил он, провожая гостей к невысокому строению возле Храма.

Джоас сам помогал нести Димерия. Кожа всадника была холодной, как у покойника, дыхание стало тяжёлым, неровным. Больному была выделена комната, куда совсем скоро явились двое мужчин в одеяниях целителей.

— Этому человеку повезло, — сказал настоятель. — Брат Илаис и брат Гаспар в совершенстве владеют магией Света. У нас они проездом. Уже запрягали лошадей, когда появились вы.

— А что делать нам? — спросил Валадир.

— Молиться и ждать. Теперь жизнь вашего друга в руках Творца. Прошу, оставьте нас. Мы сообщим, как только его состояние изменится.

Валадир покинул комнату с явной неохотой и, отмахнувшись от предложения выйти на воздух остался ожидать у дверей, а вот Маравин Джоасу удалось вывести во двор.

— Всё будет хорошо, — уверял он её. — Слышала настоятеля? Мы вовремя успели. Они могут исцелить его. Если бы не могли, сразу бы сказали.

— Кто сделал это с Димерием? — спросила Маравин.

— Маг крови, дни которого сочтены. Клянусь, что из-под земли его достану.

— Я кое о чём не рассказывала тебе. — Всадница опустила глаза. — Димерий мой жених.

— Вот как? — опешил Джоас.

— У нашего народа есть обычай. Когда ребёнок ещё мал, родители выбирают ему жениха или невесту. Если по достижении двадцати трёх лет эти двое не найдут себе спутника жизни по зову сердца, они женятся. Если спутника находит кто-то один, второй не должен ему мешать. Я знаю, что Димерий ещё не познал любовь. В отличие от меня.

Маравин вскинула голову и посмотрела на Джоаса в упор.

— Моё сердце бьётся чаще, когда мы вместе. Я готова слушать тебя часами, открыть тебе все наши тайны. Спрашивай что хочешь. Ну же!

— Нет, Маравин, это плохая идея, — остановил порыв девушки Джоас.

Ему стало невыносимо стыдно перед всадницей. Он ведь тоже тянулся к ней, хотел её и даже сейчас испытывал влечение. Всё это было знакомо, повторялось в жизни Джоаса десятки раз. Как друг Маравин стала для него особенной, но как любовница оказалась бы одной из многих, потому что только одна женщина занимала место в его сердце. Воспользоваться слабостью Маравин сейчас — значит, предать и её, и Айвет.

— У тебя не осталось вопросов? — спросила девушка. — Я думала, ты хочешь знать о нас больше, чем мы успели рассказать.

— Будет нечестно получить ответы вот так.

— Тогда вопрос есть у меня. Ты чувствуешь что-то, когда находишься рядом со мной, или мне показалось?

Она смотрела на него жалобно, как маленький, ищущий тепла зверёк. Во её взгляде жила робкая надежда, но уже забрезжило понимание.

— Да, чувствую, — выдавил Джоас, — и если бы мне было не с чем сравнивать, то я бы решил, что это и есть любовь.

— Но я не видела женщину рядом с тобой, — прошептала всадница.

— Потому что сейчас она очень далеко. Я должен был пойти с ней, просто понял это слишком поздно. Я вообще тугодум. Мне не следовало привязывать тебя к себе. Не понимаю, как всё случилось.

— Нет, я сама виновата. Над женщинами в моей семье словно висит проклятие. Они влюбляются в чужих мужчин или мужья бросают их. Отец вот тоже не живёт с нами. Он ушёл к другой женщине через месяц после рождения Галдара. Из поколения в поколение дочери повторяют ошибки матерей. Смешно, мы ведь помним, как оступались старшие. Но сердцу не прикажешь. Мой предок любил черноволосую королеву, хотя знал, что она не будет с ним никогда.

Джоас не мог решить, что лучше сейчас: продолжить болезненный разговор, перевести тему или обнять девушку, чтобы подарить ей немного ласки. Последнего хотелось сильнее всего, но так он рисковал дать Маравин ложную надежду.

— Ты предлагал мне дружбу, я позволила себе мечтать о большем. Прости меня, — проговорила она.

— Нельзя просить прощения за то, в чём ты не виновата, — возмутился Джоас.

Он всё-таки поймал её ладони и крепко сжал в своих.

— Друзья, ладно? — Маравин часто заморгала. — Будем друзьями?

— Друзья, — подтвердил Джоас.

— Да сколько же можно ждать?! — Валадир вывалился из дверей и ударил ногой по валявшемуся на земле камню. Тот оскорблённо отлетел в сторону, оставив неглубокую рытвину.

— Исцеление никогда не бывает быстрым. — Джоас с трудом заставил себя перевести взгляд на всадника.

— Я пойду помолюсь за Димерия, — сказала Маравин.

Развернувшись, она быстро зашагала к дверям Храма, и Джоас почувствовал, что не должен идти за ней сейчас.

Когда появился настоятель, Маравин ещё не вернулась.

— Ваш друг будет жить, — сказал он, и Валадир прошептал короткую молитву, благодаря Творца за оказанную милость.

— Маг, который сделал это, должен быть пойман, — произнёс Джоас. — Мне стоит обратиться к паладинам сейчас или вернуться в столицу? Скорее всего, нападение случилось перед нашим отлётом.

Ответ настоятеля был неожиданным:

— Не торопитесь, Ваше величество. Прошу уделить мне немного времени перед трапезой, которую братья подготовят для вас и ваших друзей.

— Что-то не так с Димерием? — забеспокоился Джоас.

— Я ведь сказал, что он будет жить. Дело касается не только его.

Под настороженным взглядом Валадира Джоас проследовал за настоятелем во внутреннее помещение Храма, где сейчас стояла блаженная полутьма и умиротворённо пахло благовониями. Краем глаза он заметил Маравин, неподвижно сидевшую на одной из скамей и успел ещё раз укорить себя, а потом настоятель нырнул в один из боковых проходов, и вскоре Джоас оказался в тесной келье, обставленной скупо, даже бедно.

— Тревожные вести приходят к нам, Ваше величество, — промолвил старик, предлагая королю жёсткое деревянное кресло. — Ваш друг не первый, кто заболел в последнее время. Брат Гаспар путешествует вдоль побережья. Десять дней назад он видел точно такие же симптомы у одного рыбака, а на прошлой неделе голубь принёс послание с юга. В деревне неподалёку от города Рамора едва не умерла маленькая девочка.

— Значит, вы уже ищите виновного? — спросил Джоас, осознавая неправильность в происходящем.

Северное побережье, Рамора, Лоандана — не по воздуху же этот маг летает! Разве что украл у островитян коу'кха. Да и какая связь может быть между ребёнком, рыбаком и крылатым всадником? Нападение на последнего объяснимо, но при чём здесь два других человека?

— Виновного нет, — сказал настоятель. — Паладины проверили каждого заболевшего самым тщательным образом. Я попрошу их осмотреть и вашего друга. Боюсь, результат будет тем же. Больные напоминают жертв запретной магии, в их кровь проникла скверна, но никто не пускал её туда. Всё произошло само собой.

— Это невозможно, разве нет?

— На моей памяти подобного не происходило. Я уже начал изучать архивы. Один случай сошёл бы за случайность, второй заставил насторожиться, третий — это серьёзное предупреждение.

— Предупреждение... — повторил Джоас. — Мир восстал против людей, и Творец не слышит их молитвы.

— Что-что? — Настоятель округлил глаза.

— Нет, ничего. Больных ведь удалось спасти?

— Да, силами наших братьев. В Раморе они едва не опоздали. Насколько я понял из послания, болезнь удалось замедлить при помощи какого-то алхимического настоя. Люди, давшие его девочке, ушли до прихода целителей.

— Я хочу, чтобы все новости поступали ко мне, — сказал Джоас. — Пусть во дворец сообщат, если появятся новые больные. Предупредите и другие Храмы.

"А я ещё раз поговорю с Видящей, — решил он про себя. — Откуда берутся её предсказания? И что нам делать, если последнее сбудется?"

19.

Первая ночь в заточении прошла тяжело. Харед не мог избавиться от чувства, что поступает неправильно, оставаясь в роли пленника. Всё в нём восстало против сковавших запястья цепей и покорного ожидания. Убеждая Дэю следовать плану, он отговаривал и себя от самоубийственных попыток вырваться на свободу, но тревога не проходила. А вдруг маги крови явятся по их душу прямо сейчас? Как тогда избежать жертвоприношения?

Провалившись под утро в неспокойный сон, он, словно наяву, увидел, как открывается злополучная дверь подвала и безликие фигуры тащат пленников по длинному коридору, в конце которого их ожидает залитый кровью алтарь. Очнулся Харед в холодном поту. В спине поднималась волна тягучей застарелой боли.

Дэя оказалась то ли крепче духом, то ли сильнее устала. Когда утром в подвал спустился алхимик, она лежала у стены с удивительно мирным, счастливо-спокойным выражением на лице. Даже свет лампы не разбудил коргенку. Санджиту пришлось расталкивать её, а потом, выслушивая отборную брань, которая никак не вязалась с идиллической картиной сна, вливать в горло магички очередную порцию зелья.

На завтрак пленникам достались хлеб и невкусная крупяная каша.

— Проклятие! Чтоб их демоны Ас'гатеса поимели! — шипела Дэя.

— Ну у тебя и фантазии, — хмыкнул Харед. — Ешь лучше.

— Не хочу!

Причина отсутствия аппетита у Дэи выяснилась достаточно скоро. Буквально через четверть часа девушка застонала, закашлялась, после чего раздались узнаваемые звуки, сообщавшие о том, что она опустошает желудок.

— Это всё зелье, мерзкое зелье, — обессилено прошептала магичка.

Харед нащупал её руку, чтобы поддержать хотя бы прикосновением, но Дэе его жалость была не нужна. Она дёрнулась и отползла подальше, раздражённо буркнув:

— Переживу.

— Погоди-ка... — В голове у Хареда мелькнула полезная мысль. — Выпей воды и вытошни всё, что осталось. Вдруг, зелье ещё не подействовало и твои способности вернуться?

Уговаривать магичку не понадобилось. Дэя завозилась и принялась с жадностью глотать жидкость.

Закономерный результат не заставил себя ждать.

— Вот так, хорошо, — ободряюще говорил Харед. — Пол земляной, попробуй закопать следы, чтобы никто не заметил.

Учитывая, что воздух в подвале был далеко не свежим и нёс следы других испражнений, у Дэи имелись шансы не привлекать внимания тюремщиков.

— Думаешь, поможет? — спросила она.

— Какая-никакая попытка. Ты отдохни пока, а потом всё-таки поешь. Силы будут нужны. Ты уже второй день без еды.

Дэя спорить не стала. Чуть позже она съела немного каши, снова пожаловалась на тошноту, подремала и после сказала, что чувствует себя лучше.

— Как с магией? — поинтересовался Харед.

— Без изменений. Подождём ещё, всё равно делать нечего.

Некоторое время они молчали. Тьма давила со всех сторон, сжимала пленников в своих неосязаемых объятьях. Странное дело: темнота уже давно стала для Хареда родной стихией, но стоило ему оказаться закованным в цепи, как она превратилась из верного товарища в недружелюбного надсмотрщика. Дэя, несмотря на демонстрируемую независимость, тоже чувствовала себя не лучшим образом. Впервые с начала пленения она сама придвинулась к Хареду поближе и ткнулась в его плечо.

— У тебя есть семья? Родители? — спросил он, чтобы отвлечь девушку от невесёлых раздумий.

— Орден — отец, Орден — мать, — проговорила Дэя таким тоном, словно озвучивала незыблемую высшую истину. — Я жила среди магов и не знаю другой семьи. Быть частью Единого Ордена значит расстаться с нею навсегда.

— Ты серьёзно? — подивился Харед. — Никогда не слышал про такие порядки в Орденах.

— В Агранде их и нет. А вот для нас не существует иного дома, чем Орден. Этим мы и сильны.

— Но как же любовь, дети? У вас там дают обед безбрачия что ли? По тебе не скажешь.

В ответ на колкий намёк Дэя теснее прильнула к мужчине и — вот уж чего он не ожидал — игриво пробежала пальчиками по его груди, потом спустилась ниже, словно собиралась отвлечься от случившихся бед старым как мир способом, но очень быстро убрала руку и как ни в чём не бывало вернулась к разговору:

— Мало кто в Едином Ордене скрепляет свои отношения перед лицом Творца. Детей отдают на воспитание в обычные семьи или на попечение государства. Если же ребёнок унаследовал магический дар, он остаётся в Ордене. Правда, родителей он всё равно не знает.

Харед глубоко вздохнул — никогда бы не подумал, что может отреагировать на женские заигрывания в столь отчаянном положении, — беззлобно ругнулся про себя и уточнил:

— То есть им запрещено общаться?

— Не совсем. Мать и отец могут видеть своё дитя, но не должны выдавать родство с ним.

— А как насчёт тебя? Ты родилась в Ордене или тебя туда взяли?

— Я — особый случай. — Теперь Дэя говорила с гордостью. — Иногда совет высших магов решает, что от союза определённого мужчины и определённой женщины родится ребёнок с выдающимися способностями. Именно так я появилась на свет.

— Ну у вас и жизнь! — в сердцах воскликнул Харед. — Друг на друга смотрите волком. Как ты там говорила? Только дураки заводят друзей? Семьи нет, даже детей на заказ делаете! И в чём смысл? Что это вам дало? Вот ты... ты ведь всё равно не стала великим магом, ещё и злишься на весь мир. Не хотел бы я среди вас оказаться!

— Тебе это и не грозит. — Коргенка оттолкнула его. — На самом деле ты ничего обо мне не знаешь, ровно как и об Ордене. Наши маги достигли высот, до которых в Агранде не доберутся и за сто лет. Все наши помыслы направлены на благо родины, и очень скоро мы докажем своё превосходство.

— Однажды уже доказали. — Харед сам не заметил, как завёлся и начал злиться. — Помню я ваше превосходство. С людей кожа слезала, глаза лопались, плоть чернела. Ты слышала, как сотни человек разом начинают вопить от нестерпимой агонии? Видела что-нибудь, хоть отдалённо похожее на тот кошмар?

— Орден не принимал решения о вмешательстве мага крови. У нас ещё могло получиться одержать победу самим!

— Да неужели? Насколько помню, коргенцы благополучно отступали.

— Много ты знаешь! Погоди... так вот откуда твои шрамы. Ты был там. Выжил во время атаки мага крови. Везунчик. Поздравляю! Каково это, снова попасть в ту же ловушку?

— Не так ужасно, как может показаться, — буркнул Харед и сразу понял, что лукавит.

Пережитое в далёком прошлом оставило слишком глубокий след, чтобы не передёргиваться от отвращения и затаённого страха, когда речь шла о магах крови. Знание о силе, пробудившейся в дочери правителя Агранда, потрясло Хареда до глубины души. Точно так же, как поразила способность Айвет исцелять. Но если второе потрясение относилось к области чудес, то теперешний плен больше походил на странную и жестокую шутку судьбы. Она словно бы говорила: "Не уйдёшь! Обманул меня однажды — попробуй-ка выбраться теперь".

Дэя с её талантом наступать на чужие мозоли безошибочно угадала, какая болит сейчас у Хареда, и не замедлила ударить по ней. Да он и сам хорош. Магичка верит в силу и безупречность своего Ордена, ради странного задания готова идти на край света. Кто он, чтобы рушить её убеждения? Он ведь и правда знает о коргенских порядках только из коротких рассказов Дэи.

— Прости, — произнёс Харед в темноту.

Та ответила обиженным сопением.

— Расскажи мне об оборотнях. — Айвет испытующе смотрела на Мирония.

Лысый снисходительно рассмеялся.

— Гаврила озадачили ваши вопросы. Искать ответ в трудах великого учителя, надо же такое придумать! Ас'гатес не мог знать об оборотнях, ведь в его время стихийные маги только начали рождаться. Почему вы сразу не поговорили со мной?

Айвет хмуро молчала. Мироний наверняка и сам знал причину: она избегала общения с ним и не собиралась демонстрировать неосведомлённость в некоторых областях магии.

— Со времён основания Единого Ордена коргенские маги ищут способ соединить разные потоки силы в одном заклинании, — поведал лысый. — Пока успехи в этом деле не сильно впечатляют. Но есть другой путь. Четыре стихийных потока можно соединить в одном человеке. Секреты воспитания оборотней хранятся в строжайшей тайне. Вынести её за пределы Единого Ордена до сих пор не удалось ни одному шпиону, поэтому аграндские и гиолисские маги делают вид, что оборотни их совершенно не волнуют. Отчасти такое равнодушие к успехам Коргена оправдано. Оборотни появляются редко и никак не могут повлиять на исход войны, коли она опять случится. К тому же, им нужно время, чтобы порвать связь с одним потоком и прикоснуться к другому. Они не умеют кидаться огненными шарами и одновременно вызывать ураган. Оборотень — это великий маг, но полный контроль он имеет лишь над одной стихией. Остальные подчиняются ему с неохотой. Зато оборотней удобно использовать в более тонких делах. Например, чтобы доставить в Единый Орден интересного ему человека.

— Они использовали стихийного мага для поимки мага крови? Глупо!

— Отчего же? Разве вы заподозрили Дэю в злом умысле, Ваше высочество? Разве сочли её опасной? Нет. Вы путешествовали вместе! Она была рядом, изучала вас, втиралась в доверие. Здесь, в Гиолисе, Дэя должна была встретиться с Санджитом, а он — усыпить вас точно так, как сделал это. С одной лишь разницей — после пробуждения вы бы оказались в руках нашей общей знакомой. Не знаю, как она собиралась действовать дальше. О зелье, лишающем магических способностей, не знал никто в Едином Ордене, но план, я уверен, у неё был.

Айвет хотелось забиться в угол и обхватить голову руками. Она продолжала смотреть на Мирония в упор, но мысли её блуждали далеко.

Вот она впервые видит Дэю, чувствует рябь на потоке жизни. Рябь — так она называет свои ощущения при встрече с магами, управляющими чуждыми ей потоками. Это странно, это ещё один вопрос, который Айвет задала бы своему учителю, появись он у неё. Как маг крови может чувствовать мага стихийного? Выходит, все потоки связаны между собой?

На этот раз рябь совсем слабая. Рыжеволосая магичка не опасна.

А вот Дэя говорит, что Дэрил потерял свою душу. Зачем? Из желания открыть случайной попутчице глаза на состояние её подопечного или для того, чтобы забросить приманку, на которую должна клюнуть не слишком умная добыча? Теперь принцесса точно знала ответ: тогда игра Дэи только начиналась. Упоминание о Белой башне стало вторым крючком, который Айвет радостно проглотила. Не удивительно, ведь всю свою подозрительность она направляла на Хареда, слишком настойчиво набивавшегося ей в помощники. Дэя же не упускала случая показать, что спутники ей в тягость. Это она, Айвет, удерживала коргенку рядом с собой, собираясь подчинить разум Дэи.

Как глупо было не понять, что за защита стоит на амулете! Сейчас бесполезно гадать, каким образом была добыта главная составляющая для изготовления этой вещицы — кровь аграндской принцессы. Важно другое — Айвет снова стала пешкой в чужой игре. Хотя нет, пожалуй, не пешкой. Теперь она фигура покрупнее, за ней ведётся хитрая охота. Неужели Дэя рассчитала всё, даже ту змею, от укуса которой едва не погибла?

— Мы спасли вас с братом от прискорбной участи оказаться пленниками Единого Ордена. Более того, вы получите шанс отомстить за коварное предательство, — добавив в голос нотку торжественности, произнёс Мироний.

— О чём ты? — насторожилась Айвет.

— Когда придёт время, охотница станет жертвой. Вы насытитесь силой, к которой прикоснётесь через кровь Дэи Веэлер. Ради этого мы даже не будем убивать её, пока между вами и Гаврилом не установится связь.

— Какая щедрость! — бросила Айвет. Мироний был сумасшедшим, совершенно сумасшедшим.

— Всё для вашего удовольствия, Ваше высочество.

Когда лысый скрылся за дверью, Айвет вздохнула с откровенным облегчением. Жаль, что долго оставаться в одиночестве ей не дали. Гаврил просочился в комнату и молчаливой тенью застыл чуть в отдалении, ожидая распоряжений. Айвет уткнулась в первый попавшийся свиток, содержание которого всё равно не могла понять, и принялась перебирать в памяти совершённые ошибки.

Мысли о коварной магичке сплетались с воспоминаниями о Борке и его мерзком предательстве. Перед глазами встал образ Таниши, потом замелькали лица других несчастных. Айвет винила себя в смерти каждого из обитателей дворца. Не важно, погибли они от кинжала Дэрила или по воле Борка. Скорбную процессию возглавляли отец и Ксантир.

Боль стала совершенно нестерпимой, впору было завыть.

— Ты когда-нибудь приносил жертвы? — тихо спросила Айвет у Гаврила.

— Да, Ваше высочество, .

Принцесса поёжилась. Её нерешительный подобострастный помощник совсем не представлялся ей в роли убийцы. Хотя не так давно она открыла много нового в собственном брате...

— Ты крепко связан с потоком жизни? — задала она следующий вопрос.

Если парень, как и она, был с рождения обречён познать запретную магию, это объясняло присутствие Гаврила среди почитателей Ас'гатеса. Сама Айвет не могла сейчас оценить его потенциал.

— Мироний говорит, что я мог оказаться в одном из Орденов или даже в Храме. Каждый день я благодарю судьбу за то, что этого не случилось.

— Но почему? — опешила Айвет.

— Когда великий учитель вернётся, он покарает слуг Творца и поставит на колени тех, кто повелевает стихиями. Все они станут его рабами, и только самые верные последователи, посвятившие жизнь делу Ас'гатеса, получат силу и власть.

— Ты стремишься к власти?

— Я хочу служить великому учителю.

— Ваш учитель мёртв! Это просто мумия!

— Мы вернём его к жизни.

— А если нет? Ради чего ты будешь убивать тогда?

— Великий учитель вернётся.

Вера Гаврила была непоколебима и могла послужить примером самым ревностным почитателям Творца. Теперь Айвет отчётливо представляла этого мальчика с кинжалом в руках и фанатичным пламенем в глазах.

Неужели ей придётся стоять рядом с ним?

Нет, никогда! Она отыщет выход.

В тот день дверь открылась ещё дважды: по ощущениям Хареда, днём и вечером. Им приносили воду и еду. Один раз это сделал алхимик, второй — хмурый плечистый детина. Дэя бурчала себе под нос, но через несколько часов сменила гнев на милость. Личных тем и прошлого друг друга они больше не касались. Харед деловито осведомился о состоянии магички, та не смогла его ничем порадовать. Только ближе к следующему утру Дэя обеспокоенно сообщила:

— Чувствую что-то... Очень слабая связь с потоком. Этого мало! Сейчас меня опять напоят зельем!

— И ты вытошнишь его. Главное, не выдай себя. Вчера мы долго ждали, сегодня сделаешь это сразу.

Своих коварных замыслов Дэя не выдала. Вырывалась и ругалась ещё сильнее, чем в предыдущие разы, за что схлопотала пощёчину. Зато стоило двери закрыться, как девушка принялась изрыгать содержимое желудка с остервенелым упорством. Несколько раз она пила воду и снова бралась за дело, оказавшись в конце концов совершенно обессиленной.

— Молодец, ты такая молодец, — шептал Харед, обнимая её за плечи и обтирая пот с горячего лба.

После нелёгкого испытания Дэя задремала, потом пожаловалась на боль в животе, и её снова стошнило, стоило магичке поесть хлеба. Харед начал беспокоиться, не перестарались ли они, однако Дэя его опасений не разделяла.

— Пускай! Если понадобится, повторю завтра. Я не сдамся, так и знай! У нас есть шанс выбраться. Нельзя его упустить, ни за что нельзя.

Как вскоре оказалось, усилия Дэи не прошли даром.

— Уже лучше, — сообщила она. — Не знаю, хватит ли сил на дверь, но мы всё делаем правильно. Просто нужно ещё немного времени.

Харед отметил про себя это "мы". Как бы ни кичилась коргенка своей независимостью, сейчас они были одной командой. Она рассчитывала на него, а он — что уж греха таить — на неё, ведь только во власти Дэи было справиться с проклятым засовом.

Ночью пленники предприняли попытку бегства. Харед открыл замки на наручниках, довёл магичку до двери. Дэя долго ощупывала деревянные доски, неразборчиво бормотала, а потом так громко выругалась, что Харед счёл за благо оттащить её подальше от выхода.

— Чувствую металл, но не могу им управлять, — пояснила она причину своего расстройства.

— Переждём ещё один день, — решил Харед. — Если завтра ничего не выйдет, нападём.

Как-то незаметно для себя он начал посвещать молитвам больше времени, чем обычно. Да и что оставалось делать, сидя в темноте и ожидая прихода мага крови? Порой его посещали крамольные мысли о том, что Творец не очень-то жалует жертв запретных ритуалов и остаётся глух к их мольбам, иначе в мире было бы куда меньше зла, однако Харед старательно гнал сомнения прочь.

Быть может, Создатель и впрямь услышал его. Следующим утром, проведя очистительные процедуры, Дэя поведала, что сила подчиняется ей гораздо охотнее и теперь она наверняка справится с засовом.

Понервничать, впрочем, пришлось. Ближе к вечеру в подвал явился лысый, и Харед запоздало вспомнил о способности магов чувствовать силу друг друга. По каким законам происходит это узнавание, он посвящён не был, поэтому напрягся.

Лысый потоптался возле пленников, удовлетворённо покивал, ответил на проклятия Дэи снисходительной улыбкой и удалился.

— Я уж думал, конец нашей затее, — признался Харед.

— Я тоже, — буркнула Дэя. — Но всё правильно. Моя сила никуда не уходила, у меня просто не получалось чувствовать её, управлять ею. Он не понял, что я больше не под действием зелья. Нужно торопиться. Мне не понравилось, как он смотрел на нас.

Харед был согласен с магичкой. Невидимые песочные часы, отмерявшие оставшееся у них время, почти опустели. Лысый выглядел подозрительно довольным, на ужин пленникам досталась только вода. Хотелось надеяться, что жертвоприношение назначено не на сегодняшнюю ночь.

Следующие дни не принесли новых открытий. Опусы из свитков Ас'гатеса начали казаться однообразными и не слишком полезными. Великий и ужасный маг был влюблён. Своей несравненной Руте он посвящал пылкие, но лишённые литературной ценности оды. Созданные заклинания и ритуалы Ас'гатес, напротив, описывал с такой небрежностью, словно не видел в них особой значимости. Айвет даже заподозрила, что Гаврил приносит ей какие-то неправильные свитки. Ас'гатес ведь воспитал множество учеников, неужели его наследие ограничивалось любовными посланиями и записями, больше похожими на черновики?

Из всего услышанного Айвет вычленила лишь несколько важных деталей. Единственной ниточкой, которая вела к исцелению Дэрила, оставалось описание ритуала, проведённого Рутой. Жертвы Ас'гатеса и его учеников не умирали и могли оказаться на алтаре по нескольку раз подряд, но такая участь считалась скорее наказанием. У Ас'гатеса было достаточно рабов, и Рута ратовала за их благополучие, если это слово вообще уместно. Она, как и Ас'гатес, владела исцелением. Последнее не было уникальной способностью. Ас'гатес писал о нём как о самом тривиальном деянии.

— Когда я смогу прикоснуться к силе? — спросила Айвет у Мирония.

Лысый только руками развёл:

— Вы пока не готовы, Ваше высочество. В вас нет ни капли веры в нашу миссию, да и с Гаврилом вы не стали близки. Будьте снисходительнее, подпустите его к себе, иначе придётся использовать другие меры.

Айвет успела возненавидеть располагающий тон и улыбку Мирония. Он требовал хотел — оживить древнюю мумию и назвать братом навязанного мальчишку, к которому она не испытывала ни капли симпатии, что уж говорить о безграничном доверии! И ладно бы только назвать. Кольцо крови требовало куда более глубокой, искренней связи, нежели пустые слова.

Тот единственный человек, с которым подобная связь была возможна, по-прежнему находился где-то очень далеко. Айвет видела Дэрила каждый день и проводила рядом с ним столько времени, сколько ей было дозволено. Потом она шла в свою импровизированную спальню, где продолжала копаться в записях Ас'гатеса или ложилась спать. Перед сном Гаврил оставлял её ненадолго, чтобы, возвратившись, свернуться клубочком на матрасе в углу.

В плену Айвет пробыла каких-то четыре дня, а казалось, что целую вечность.

20.

Цепи Харед и Дэя сняли вскоре после вечернего посещения и некоторое время провели у двери, не пытаясь выбраться. Следовало дождаться более позднего часа или, если их задумали убивать сегодня, напасть первыми. Когда же Харед дал добро, Дэя принялась за дело куда спокойнее, чем накануне. Она не ругалась и не торопилась, размеренно читала свои заклинания, и Харед с облегчением услышал недовольный скрежет металла. Очередное препятствие, отделявшее их от свободы, было преодолено.

За дверью обнаружился узкий коридор, приведший беглецов в уставленную склянками комнату. Если бы не лунный свет, сочившийся сквозь окошко, они наверняка задели бы какой-нибудь алхимический прибор и устроили смертельно опасный шум.

Как Харед и предполагал, их держали в подвале в доме Санджита. Сам алхимик мирно почивал в соседней с лабораторией комнате. Той самой, в которой несколько дней назад путешественники попали в ловушку. Харед метнулся к кровати, навалился на Санджита, сжал его горло. Дэя уже где-то раздобыла нож и воинственно застыла рядом. Жертва задёргалась, захрипела. Харед разглядел округлившиеся от ужаса глаза.

— Кричать не пытайся, — предупредил он. — Ответишь на наши вопросы, понял?

Санджит издал сдавленный звук.

— В доме есть кто-то ещё? Или охрана снаружи?

— Нет... никого нет... — просипел алхимик, получив возможность вздохнуть.

— Я проверю, — шепнула Дэя.

Прежде чем Харед успел хоть слово сказать, она растворилась в темноте. Вот ведь неугомонная! Неужели не понимает, как опасно сейчас разделяться?

— Он сказал правду, мы одни, — раздалось со стороны двери.

— Тогда следующий вопрос. Где держат Ивету и её племянника?

— Ивету? — То ли Хареду показалось, то ли Санджит набрался наглости добавить в голос издёвку. — Интересно, кого ты сейчас пытаешься обмануть? Вам до них не добраться.

— Да неужели? — Дэя снова возникла рядом и приставила к горлу мужчины нож. — Сам знаешь, я шутить не буду. Или принесёшь нам пользу, или отправишься к Творцу прямо сейчас. К утру здесь наверняка объявится ещё кто-то из ваших. Возможно, он окажется сговорчивее.

— Даже тебе их не вытащить, — выдохнул алхимик.

— Увидим. Не испытывай моё терпение.

Как ни странно, угроза магички подействовала.

— Они в древней гробнице у озера. Сами не найдёте, — сказал Санджит.

— Ты нас отведёшь. Сколько магов крови там скрывается? Ну?

— Трое, не считая вашей парочки.

Харед чутьь не застонал. Даже в одиночку любой маг крови — опаснейший, почти непобедимый для простого смертного противник. Что им делать с тремя отступниками, у которых, ко всему прочему, имеется крайне неприятное преимущество — взятая у пленников кровь?

В голове мелькнула спасительная мысль о слугах Творца. Украсть лошадь, скакать во весь опор до ближайшего Храма, просить помощи. Самый правильный и при этом невыполнимый план. Поступить так — значит, пожертвовать принцем и принцессой. Их арестуют или убьют вместе с остальными.

— Расскажи мне о зелье, — продолжала допрос Дэя.

— Всего лишь один из древних секретов. — Голос алхимика стал отстранённым.

— Где ты хранишь его?

— Закрытый шкаф в лаборатории. Вторая полка снизу. Ключ у меня под подушкой.

— Отлично! — Дэя извлекла из-под головы Санджита упомянутый предмет. — Харед, свяжи его. И рот заткни.

Магичка ринулась в рабочую комнату алхимика. Почти сразу оттуда донёсся звук бьющегося стекла.

— На твоём месте я бы был с ней поосторожнее, — прокряхтел Санджит, когда Харед связывал его простынёй.

— Вот только твоего совета мне не хватало.

Харед заталкал ему в рот кляп и поспешил в лабораторию. Там ожидаемо царил разгром. Харед даже решил, что Дэя таким образом вымещает злобу за пережитые в плену страхи, но магичка объяснила:

— Авось, будет меньше соблазна опять готовить ту отраву. Вот, это полезные зелья. — Она показала Хареду сумку, в которую собрала несколько склянок. — Пригодятся нам в пути.

— Не нам, тебе. — Он, наконец, принял решение. — Сейчас добудем лошадь. Отправляйся в Храм, расскажи о магах крови возле озера Листрис. Ты будешь в безопасности, а сюда явятся паладины. Я к тому времени попытаюсь вытащить Ивету.

— Это и есть твой план? Мне казалось, ты умнее и понимаешь, что в одиночку не справишься.

— По-твоему, вдвоём у нас больше шансов?

— Да уж не меньше.

— Слишком опасно. — Харед поймал руку девушки. — Я, а не ты, обязан помочь Ивете. Помнится, ты была не в восторге от знакомства с ней. Зачем рисковать сейчас?

— Она мне жизнь спасла, — зло бросила Дэя. — Между прочим, я тоже не люблю оставаться в долгу. Мне нужен час, чтобы подготовиться, а потом посмотрим, кто кого.

— К чему подготовиться?

— Увидишь. Пока условие одно — ты не должен мне мешать, что бы со мной ни происходило, понял?

Не дожидаясь ответа, магичка опустилась на пол в той части лаборатории, где не валялось разбитых склянок, и затихла. Харед почувствовал себя глупо. Он понятия не имел, что задумала Дэя и что делать ему. Продолжать допрос хозяина, обыскивать дом? Склонившись ко второму и спрофессиональной ловкостью обшарив углы, Харед без труда обнаружил не слишком тщательно спрятанные деньги, ещё один нож и немного еды, половину которой проглотил, даже не заметив.

Алхимик покорно ожидал своей участи. Дэя сидела, уткнувшись головой в колени. лунный свет, сочившийся сквозь окно, касался её скрюченной фигурки. Точно так же она сидела за решёткой в фургоне Тарагвара. Подойдя к ней, Харед заметил, что девушку бьёт дрожь.

— Эй! — Он протянул руку, дотронулся до плеча магички, и его тревога сразу возросла. От Дэи исходил жар, словно от больного лихорадкой.

— Не трогай! — прошипела она, отползая подальше, и теперь просто растянулась на полу. — Не подходи. Не трогай меня, не надо!

Язык Дэи заплетался, тело терзали судороги. Харед застыл посреди лаборатории. Неужели это и есть "подготовка"? Никогда раньше он не видел, чтобы волшебники прибегали к таким средствам. Происходящее скорее напоминало нападение магов крови, которые как-то узнали о побеге и теперь мучали коргенку.

Время тянулось невыносимо долго. Харед наблюдал за агонией Дэи, борясь с желанием привести Санджита, чтобы услышать хоть какое-нибудь объяснение. А потом девушка тихо застонала и Харед, не выдержав дальнейшего ожидания, снова подался к ней.

Температура у магички явно начала спадать, но кожа оставалась горячей и сухой. Именно такой она была в памятную ночь побега из цирка Тарагвара.

— Всё, — прошептала Дэя. — Тащи этого предателя наружу. Пойдём к их логову.

— Куда пойдём? Ты слаба сейчас.

— Вот ещё! Я в порядке, побольше тебя пользы принесу. Вставай уже, хватит рассиживаться.

На ноги она вскочила с удивительной для человека, пережившего тяготы заточения и едва отступившую горячку, лёгкостью.

Ночь была тёплой и наполненной задумчивым стрёкотом насекомых. В тёмном зеркале озера отражался серп молодой луны. Харед вдохнул полной грудью: после подвальной вони и специфических ароматов, пропитавших жилище алхимика, оказаться на свежем воздухе было непередаваемым наслаждением.

Харед не знал, доведётся ему ещё раз почувствовать запах свободы или его путь закончится в логове магов крови. Впервые в жизни он пошёл против опаснейшего врага. Это тебе не обчищать чужие дома, не играть в догонялки со стражниками и даже не поить лошадь хозяина, пока где-то вдали кипит бой. Сегодня он столкнётся со злодеями, одно упоминание о которых заставляет людей шептать молитвы.

Санджит плёлся рядом, указывая дорогу. Дэя держала наготове нож.

— Там, — коротко бросил алхимик.

Неказистый рыбацкий домик впереди меньше всего походил на убежище проклятых Творцом магов.

— В полу найдёте люк, вход в подземелье, — пояснил Санджит.

— Охрана есть? — спросил Харед.

— Должна быть. — Санджит нагло усмехнулся. — Я ведь говорил, что вам не справиться.

— Ещё немного, и я решу, что тебя волнует наша судьба. Дверь на засове? Как нам попасть внутрь?

Алхимик молчал.

— Пускай он позовёт своих, — предложила Дэя. — Если выкинет какой-нибудь фокус, получит ножом под рёбра.

Харед тихо понадеялся, что дальше угроз дело не зайдёт. Да, сегодня ночью он был готов убивать, но не беззащитного же пленника со скрученными за спиной руками.

Санджит не противился. Когда Харед постучал в дверь домика, негромко крикнул:

— Эй! Открывай!

— Какого демона ты ночью припёрся? — раздался недовольный бас.

— К Миронию у меня дело. Срочно!

Алхимик пользовался доверием, новых вопросов не последовало. Заскрежетал засов, дверь резко распахнулась. На пороге возникла мускулистая фигура одного из тех, кто приходил вместе с Санджитом и лысым в подвал.

Дальше всё происходило так быстро, что даже Харед с его неплохими навыками не смог вмешаться в ход событий.

Дэя выбросила вперёд свободную руку, с её пальцев сорвался огненный шарик величиной с крупный орех и врезался аккурат в шею охранника. Тот выпучил глаза, захрипел, рухнул на пол. Безжалостное пламя окутало лицо несчастного. Его тело всё ещё сотрясали судороги, а голова уже превратилась в пылающий факел.

Вторая рука магички тоже не осталась без дела, вонзая нож в грудь Санджита. Алхимик и вскрикнуть не успел, только осел у Хареда на руках и признаков жизни больше не подавал.

— Что ты делаешь? — забыв об осторожности, завопил Харед, поражённый жестокостью происходящего. — Что, во имя Создателя, ты творишь?!

— Расчищаю нам путь.

Дэя повела ладонью — и огонь, пожиравший плоть охранника потух, оставив обугленную головешку, в которую превратились голова и верхняя часть туловища мужчины.

Что-то стремительно изменилось в коргенке, что-то, до сего момента сокрытое и только теперь всплывшее на поверхность. Ни страха, ни сомнения, ни жалости, ни традиционных проклятий. Дэя была собрана и сосредоточенна, говорила отрывисто, холодно.

— Он-то тут при чём? — Харед всё ещё держал тело Санджита. — Он помогал нам.

— Страх вёл его. Он предатель и заслужил смерти. Ищи люк.

Внутренняя обстановка домика полностью соответствовала легенде о рыбацкой хижине. В дальнем углу стояла заваленная тряпьём лежанка, рядом присоседился покосившийся стол, по стене паутиной свисали рыболовные сети, слабо тлел очаг. Искать чужие тайники было для Хареда делом привычным, и вскоре его усилия увенчались успехом: вор приметил подозрительные доски, под которыми обнаружил большую дыру и лестницу вниз.

— Хорошо, — одобрила Дэя.

— Я пойду один. Хватит с меня твоих сюрпризов, — неприязненно бросил Харед.

— Дурак, — оборвала его магичка. — Ты там и шагу не ступишь. Жди.

Она присела возле очага и сунула пальцы правой руки прямо в угли. Харед крякнул, смачно выругался, в очередной раз за эту безумную ночь попытался остановить Дэю и опять был оттолкнут в сторону. Не похоже, чтобы магичка испытывала боль. Она медленно потянула руку на себя, и Харед расширенными глазами уставился на пламя, которое окутывало её кисть, но не причиняло той ни малейшего вреда.

Дэя положила ладонь на пол, огонь послушно перетёк на доски и вдруг устремился вверх. Вот он образовал нечто, подозрительно напоминавшее ноги, потом — туловище, руки, шею, голову. Харед и раньше видел, как колдует коргенка, слышал, как она читает заклинания, но сейчас Дэя не промолвила ни слова. И только по её сосредоточенному лицу можно было понять, что она контролирует происходящее.

Посреди хижины восстал огненный человек. Под его ступнями темнели доски, но вопреки законам природы огонь не спешил поглотить дерево. Дэя сделала знак рукой, и человек шагнул к проходу в подземелье.

— Это что? — выдавил Харед. — Это голем? С каких пор маги земли умеют создавать огненных големов?

— Где ты видишь мага земли? — фыркнула Дэя. — Идём, времени у нас немного.

Айвет не ждала спасения. Она по привычке надеялась только на себя, поэтому события очередной ночи стали для неё полнейшей неожиданностью.

Вечером принцесса долго не могла уснуть, забылась всего на пару часов и очнулась от резкой боли в искалеченной руке.

— Воды, подай воды, — попросила она Гаврила. — И мой настой из горевики.

Полусонный помощник заметался возле стола, выяснил, что кувшин пуст, бросился в коридор, но почти сразу ворвался обратно в комнату с выражением безграничного ужаса на лице.

— Там... т-там... — шептал он побелевшими губами, тыкая пальцем в направлении двери.

В первую секунду в голове у Айвет мелькнула бредовая мысль, что мумия Ас'гатеса всё-таки ожила, причём без чьей-либо помощи.

Принцесса вскочила с кровати, точнее поднялась так быстро, как могла, — хорошо, что спала она одетой, — и даже успела сунуть ноги в сапоги, когда дверь снова распахнулась. Айвет не поверила глазам: на пороге стоял не кто иной, как Харед. За спиной у мужчины бушевало пламя. Гаврил коротко взвизгнул и с трогательной детской простотой метнулся под кровать.

— Ивета, скорее сюда! — Харед протянул ей руку.

Айвет бросилась к своему спасителю, растерянная и напуганная.

— Дэрил! Там Дэрил! — вскрикнула она, с ужасом глядя на коридор гробницы.

В той стороне, где держали брата, огонь был везде: на полу, на стенах, на потолке. Очертания человеческой фигуры, тоже состоявшей из огня, скорее всего, просто привиделись ей или это был один из несчастных фанатиков, объятый безжалостным пламенем.

— Дэя найдёт его. Скорее, прошу вас. Скорее! — Харед потянул её к выходу.

Она принялась было сопротивляться, потом споткнулась о лежащее посреди коридора тело, вдохнула слишком много дыма, закашлялась и после позволила просто тащить себя вперёд. Как ей удалось забраться по лестнице, она уже не помнила.

Вход в гробницу Ас'гатеса прикрывала маленькая деревянная избушка. На полу тут валялся ещё один мертвец. Харед увлёк Айвет наружу, и там она смогла глотнуть свежий предрассветный воздух. Никогда ещё он не был так упоительно сладок.

Вот только сердце ныло от стрха.

— Дэрил, — повторяла Айвет. — Дэрил...

— Она не вернётся без него, вот увидите, Ваше высочество. — Харед тоже дышал тяжело. — Понятия не имею, как ей это удалось. Дэя создала огненного голема! Эти маги крови ничего не смогли сделать. Даже тот лысый, который угрожал нам. Поджарился первым, рот раскрыть не успел.

— Она оборотень, — одними губами прошептала принцесса, не отводя взгляд от избушки.

Айвет походила сейчас на каменное изваяние, не могла пошевелить даже пальцем.

— Что? Какой ещё оборотень?

— Охотник...

Два человека вывалились из дверей домика. Айвет вскрикнула, бросилась к ним и сжала в объятиях Дэрила. Тот задыхался, одежда его была опалена. Дэя Веэлер выглядела не лучше, заботу о ней попытался взять на себя Харед.

— Нет. — Магичка оттолкнула его. — Надо отойти дальше.

Повторять дважды ей не пришлось. Помогая одновременно и Дэе, и Айвет, которая поддерживала сотрясавшегося от кашля брата, Харед потащил спутников прочь. Очень вовремя. Не прошло и минуты, как земля содрогнулась и там, где раньше стоял неприметный рыбацкий домик, взметнулся к нему фонтан пламени. Горящие доски летели во все стороны, чудом не задевая беглецов. Дэрил спотыкался, тело Айвет ломило от боли — давали о себе знать постаревшие кости, — левая рука онемела. Где-то вдали раздавались крики селян и слышный истошный лай собак. Падая на траву, Айвет уже не осознавала, где находится. Не знала она и как долго пролежала на земле, пытаясь отдышаться.

Неужели они и правда выбрались? Неужели заточение позади? Мироний, другие фанатики, мумия величайшего мага прошлого — все сгинули в пожаре?

Первым на ноги поднялся Харед. Айвет нашла в себе силы сесть, её примеру последовала Дэя.

— Живы. — Мужчина вдруг рассмеялся. — Смотрите-ка, живы!

— Надо уходить, — сказала Дэя.

— Да уж, подальше отсюда, вопросы нам не нужны, — согласился Харед. — Отдохнём позже.

— Не торопись, — остановила его принцесса. — Пора нам прояснить кое-что.

— Пора, Ваше высочество, — невозмутимо подтвердила Дэя, ничуть не испугавшись разоблачения. Следующие её слова и вовсе стали верхом наглости и самоуверенности: — Теперь вы будете делать то, что прикажу я.

— Даже не надейся, — спокойно и холодно произнесла Айвет.

— Вы ведь дорожите жизнью своего брата?

— Что? — опешил Харед. — Какого...

Айвет обмерла. Резко повернувшись к Дэрилу, она помогла ему принять сидячее положение, со страхом вгляделась в лицо принца, ощупала его тело. Вроде бы, всё в порядке. Или нет?

Вокруг шеи Дэрила возникло едва заметное свечение, быстро уплотнившееся и превратившееся в тонкий огненный обруч.

— Не беспокойтесь, ему совсем не будет больно, — проворковала Дэя. — Если, конечно, вы проявите благоразумие. Наши планы изменились. Теперь мы едем в Гелиополис. Там сядем на корабль и отправимся в Корген.

— Да что ты такое творишь! — завопил Харед.

— Не приближайся ко мне. — Магичка вскочила на ноги. — За каждую вашу глупость платить станет принц. Есть всего три способа снять ошейник. Либо это сделаю я по прибытии в Корген, либо вы сбежите или даже попытаетесь меня убить. Скажу сразу: заклинание имеет одну неприятную особенность. Если человек, попавший под его действие, окажется слишком далеко от мага или сам маг неожиданно погибнет, то обруч сожмётся, прежде чем исчезнуть. Вы умеете оживлять безголовые трупы, Ваше высочество?

— Мерзкая тварь, — выдохнула Айвет.

Дэя победоносно рассмеялась.

— Эй, Харед, я оставила сумку в доме у Санджита. И ты ведь нашёл деньги? Наша повозка тоже должна быть там. Иди за ней один. Мы доберёмся до дороги и будем ждать тебя.

Харед не сдвинулся с места. Полутьма не позволяла разглядеть всех эмоций, отражавшихся на его лице. Кажется, их там было немало.

— Сделай, как она просит, — тихо попросила Айвет. — Иди. Мы ещё успеем сказать друг другу всё, что захотим.

21.

Харед бежал к деревне. Кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось, один раз он едва не сломал себе шею, зацепившись ногой за подвернувшуюся на пути корягу. Освобождение из плена, самоубийственное нападение на логово магов крови, неожиданная удача и мерзкое предательство — события эти промельскнули так стремительно, что времени на вопросы и размышления не оставалось, зато эмоции выплёскивались через край. Он даже об осторожности позабыл. Хорошо, что во всеобщей суматохе на него не обращали внимания. На месте рыбацкого домика продолжало бушевать пламя, жители деревни спешили потушить пожар, никому не было дела до скользившего в утренней полутьме человека.

В лавке Санджита Харед без труда нашёл брошенную сумку с зельями и мешочек с деньгами. Терять собственные вещи, в том числе набор воровских инструментов, тоже было жалко. Дав себе немного времени и доверившись чутью, Харед ещё раз обыскал проклятый дом. Его усилия не пропали даром: тайник хитрый алхимик устроил под кроватью. Половые доски скрывали глубокую яму, в которую оказалось свалено всё имущество бывших пленников. Обрадовавшись своей удаче, Харед даже забыл на минуту о предательнице коргенке, потом в сердцах сплюнул и пошёл за телегой.

На заднем дворе нашлись и лошадь, и повозка, правда, совсем не те, которые принадлежали путешественникам. Хареда это волновало в последнюю очередь. Свалив сумки в повозку, он занялся упряжью.

Совсем скоро дело было сделано. Никаких препятствий не возникло и на выезде из деревни. Харед обеспокоенно смотрел вперёд, с облегчением вздохнув, только когда разглядел три бредущие вдоль дороги фигуры. Слава Творцу, пока обошлось без жертв.

— Сюда, Ивета, — он остановил лошадь и помог Дэрилу и Айвет взобраться на повозку.

Дэе приглашение не требовалось. Она сразу принялась рыться в добытых Харедом вещах, извлекла одну из конфискованных у алхимика бутылочек и сунула её принцессе:

— Пей!

— Что это? — Харед перехватил руку магички.

— Думаешь, я позволю ей вернуть свою силу теперь, когда у меня нет амулета? Это зелье, которым поили меня. Её, судя по всему, тоже, потому что иначе она бы уже напала.

— Ты ведь сказала, что всё уничтожила... — Харед запнулся. Дэя действовала у него под носом, а он ничего не заподозрил. Да и сейчас сам притащил ей треклятое зелье!

— Пей, — повторила Дэя. — Ты же не хочешь, чтобы твой брат пострадал? Мне достаточно сделать ошейник чуть уже.

Айвет вырвала из её рук бутылочку и сделала большой глоток. Дэрил тем временем потянулся к светящемуся обручу, Харед еле успел перехватить его руку.

— Ему надо быть поосторожнее, а то останется без пальцев, — предупредила Дэя.

— Но за ним придётся следить круглые сутки! — возмутился Харед.

— Значит, свяжите ему руки.

— Да как ты смеешь! — Айвет, кажется, готова была придушить коргенку безо всякой магии.

— Забавно. Любовь к нему сделала тебя беспомощной и слабой. Где жестокость, которой славятся маги крови? Убей меня, убей его, верни свою свободу. Он уже не человек. Пустой сосуд, который не наполнить вновь. Даже Творцу такое не под силу.

— Не боишься, что она прислушается к твоему совету? — зло спросил Харед, подстегнув лошадь.

Дэя весело рассмеялась.

— Нет, не боюсь. Я вижу её насквозь. Она ни за что не рискнёт жизнью, точнее не-жизнью, брата. Вот, укрой его. — Магичка бросила Айвет плащ. — Никто не должен заметить ошейник.

— Зачем ты так поступаешь? — спросил Харед.

Пальцы его крепко, до белизны, сжимали поводья, внутри копилась колючая злость, но и растерянность ещё не прошла. Предательство Дэи было подлым до тошноты.

— Надеешься выслужиться перед своим Орденом? Привезти в Корген аграндских принца и принцессу куда выгоднее, чем сгинуть в песках в поисках Белой башни, да?

— Дурак, — фыркнула Дэя.

— Ей не нужна Белая башня, — сказала Айвет. — Она вела охоту на меня, знала, кто я такая, манипулировала всеми нами.

— Не может быть!

Мысли Хареда пребывали в полнейшей сумятице. До сего момента он надеялся воззвать к здравому смыслу магички, объяснить, что её предприятие обречено на провал. Слыхано ли такое? В мирное время похитить двух членов королевской семьи! Харед был уверен, что и в Едином Ордене не обрадуются пленникам, ведь поступок Дэи мог стать поводом для новой войны.

— Мне плевать на её происхождение. — Голос магички был полон презрения. — Мертвец вообще лишний груз. Был бы другой способ заставить её подчиняться, бросили бы его прямо здесь.

— Я и правда убью тебя, если ещё раз назовёшь его так, — пообещала Айвет.

Дэя её будто и не услышала.

— Моему Ордену нужна женщина, связанная с потоком жизни. Маг крови невиданной силы. Сколько раз вы уже пускали скверну в своё тело, Ваше высочество? Почему вы до сих пор живы? И как вам удалось исцелить меня? Про вашего брата я даже спрашивать не стану. Это непостижимо. Для единственного ритуала воскрешения, проведённого в Едином Ордене, потребовалось восемь жертв. Восемь! Оживший труп дышал, ел и даже говорил. Разложение началось через двое суток. Зрелище было не для слабонервных.

Хареда передёрнуло. Так вот какие тайны скрывает в своих недрах Единый Орден магов Коргена.

— Хотите, чтобы я кого-то воскресила? — Айвет расхохоталась, громко и обречённо. — Те, в подземелье, тоже хотели, но во второй раз я не выживу. Можно, конечно, создать кольцо крови с магом-мужчиной. Говорят, что интимная близость — лучший способ быстро установить нужную связь.

— Не беспокойтесь, Ваше высочество, живая вы куда важнее, — сказала Дэя. — Изучив такое странное явление, как вы, мы получим знание. Оно в Едином Ордене ценится превыше всего.

— У тебя ничего не выйдет, — сказал Харед, дав коргенке новый повод для веселья.

— Уже вышло, Харед! Вы все в моих руках. Осторожнее, Ваше высочество, принц снова хочет почесать себе шею.

— Будь ты проклята, — прошептала Айвет, сжимая ладони брата. — Будь. Ты. Проклята.

Мир перевернулся. Происходящее утратило изначальный смысл, все минувшие события виделись в новом, до отвращения неприятном свете, а необходимость следовать изменившимся планам порождала внутри волну протеста.

Повозка с двумя мужчинами и двумя женщинами неспешно катила на юг, до прибытия в Гелиополис оставалось достаточно времени, и Харед отчаянно пытался найти выход. Удалось же ему сбежать из плена один раз, получится и во второй, даже если задача усложнилась — врагом стал один из союзников. Дэя успела изучить своих спутников, знала их слабые стороны, внимательно следила за Харедом, почти не спускала глаз и с принцессы. Она мало спала, сумку с зельем, которое приходилось пить Айвет, держала при себе и каждый раз проверяла кончиком языка, не случилось ли подмены.

Айвет, кажется, вообще не волновалась о своей судьбе, поглощённая заботами о брате. Дэрил всё настойчивее тянулся к шее, на которой уже появился красный след: огненный ошейник оказался небезопасен, даже когда Дэя не пыталась причинить пленнику вред. В ответ на возмущение Айвет коргенка назвала принца покойником, и драка между женщинами всё-таки случилась. Харед не знал, откуда у принцессы взялось столько физической силы и совсем не аристократической ярости, но он еле оттащил её от магички. В отместку за выдранный клок волос Дэя ещё сильнее обожгла Дэрилу шею, и Хареду срочно пришлось искать алхимическую лавку. Дэя пошла вместе с ним. Пока Харед отсчитывал монеты, она подозрительно мерила его взглядом, будто бы он покупал не обезболивающее для Дэрила, а яд, чтобы отравить её.

Очередную ночёвку устроили в лесу. Коргенка вообще избегала людных мест и постоялых дворов, стараясь привлекать как можно меньше внимания.

— Простите меня, Ваше высочество, — сказал Харед, подкармливая костёр сухими ветками. — Если бы я только знал.

— Что, не спас бы меня от своих дружков? Или перерезал мне горло, пока я спала в твоей постели? — перебила его Дэя.

— Нет. Я не стал бы снимать наши цепи. Мы вдвоём отправились бы на алтарь к магам крови.

— Ты ни в чём не виноват. — Айвет помотала головой. — Меньше всего на свете я бы хотела стать свидетельницей или виновницей твоей гибели. Спасибо, что вытащил нас из подземелья. Мироний тоже угрожал Дэрилу, но в отличие от неё, — кивок на коргенку, — он требовал невозможного.

— Вы так и не сказали, чего хотели те люди, — напомнил Харед.

— Они были безумны. Решили, что я могу оживить мумию Ас'гатеса!

Харед неловко дёрнул рукой и едва не опрокинул в костёр котелок с супом.

— Быть не может, — ошалело пробормотал он. — Откуда в Гиолисе взяться его могиле?

Дэя и та открыла рот от удивления.

— Я тоже так подумала, — сказала Айвет, — но кроме мумии там хранилось наследие Ас'гатеса. Древние свитки с описанием составленных им заклинаний и кое-какие личные заметки. Теперь всё это сгинуло в огне.

Нельзя сказать, что Хареда расстроила потеря бесценных исторических документов. В голосе Айвет тоже не прозвучало сожаления.

— На самом деле меня волнует другое, — призналась она. — В моём дворце есть ещё один предатель. Это он рассказал о моих способностях коргенцам, а оттуда слух дошёл до здешних фанатиков.

— Может, раскроешь нам тайны заговора? — Харед покосился на Дэю.

— Вот ещё! — расхохоталась магичка. — Даже если бы знала, не сказала. Вести пришли к нам не из королевского дворца, а из Храма.

— То есть тебе известно, что не ты одна охотишься за принцессой? Не боишься, что нас нагонят паладины?

— Бояться бесполезно, надо действовать. Пока у меня неплохо получалось.

— Дай-ка вспомню... — Харед принялся загибать пальцы. — Ты попала в плен к Тарагвару, тебя укусила змея, потом предал свой же человек. Напомнить, почему ты всё ещё жива? Если бы не Её высочество, гнила бы уже в земле. Она собой жертвовала ради тебя. Хорошо ты её отблагодарила!

— Я не просила меня спасать! — Дэя яростно швырнула попавшуюся под руку ветку в костёр и сбила-таки котелок. Варево вылилось на огонь, повалил дым, магичка смачно выругалась. — К тому времени я стала опасным свидетелем. Так зачем было устраивать исцеление? Откуда столько великодушия, Ваше высочество?

— Тебе не понять, — скривилась Айвет.

— Это верно. Вы должны были избавиться от меня при первом удобном случае. Что же касается моего плена у твоего приятеля, Харед, я бы прекрасно справилась сама.

— Я так и понял. Ты ведь собиралась сменить стихию? Или как там это у вас называется.

Харед открыл мешок, в котором хранились припасы, достал хлеб и вяленое мясо. В животе урчало всё настойчивее, тратить время на приготовление новой порции горячего не было сил.

— Обернуться, — поправила Дэя. — И не собиралась, а сделала. Тебе повезло. Явись ты на четверть часа позже, и на пожарище нашли бы на одного мертвеца больше.

Харед застыл, глядя на краюху хлеба у себя в руках. Где-то очень глубоко внутри он знал. Подозрение, возникшее во время второй встречи с Дэей, затаилось и ожидало своего часа, чтобы подтвердиться. Пальцы Хареда изо всей силы впились в несчастный кусок и принялись крошить мякоть.

На поляну опустилась холодная тишина, которая длилась несколько минут.

— Эти работорговцы заслужили свою смерть, — первой нарушила её Дэя.

— Да кто ты такая, чтобы вершить суд над столькими людьми? — Харед говорил негромко, но голос его стал страшен.

Надо было пережить эти, самые тяжёлые мгновения. Возможно, потом ему станет легче.

— Я та, которая должна была оказаться под кем-то из южных царьков. Сгинуть в гареме, пока те люди пропивали бы деньги, которые собирались выручить за мою продажу.

— О чём вы вообще говорите? — воскликнула Айвет.

Харед с запозданием вспомнил, что до сих пор не рассказал принцессе об обстоятельствах своего знакомства с Дэей.

— Харед недоволен, что я убила его дружков-работорговцев, — прошипела магичка. — Они промышляли в окрестностях Шерма, и я стала их жертвой. Совсем не случайной, между прочим. Кому-то на юге захотелось развлечься с магом из Ордена.

— Но в Агранде не существует работорговли.

Заявление Айвет вызвало у Дэи злой смех.

— И это говорит бывшая наследница трона! Надеюсь, ваш кузен хоть немного умнее, иначе скоро живой товар будет литься на юг нескончаемым потоком.

— На самом деле поставщиков совсем немного, Ваше высочество. — Харед счёл нужным поделиться своими знаниями в этом вопросе. — Переправлять пленников через Пустоши не выгодно, и не со всеми дозорными на границе можно договориться.

— Это должно успокоить тех девушек, которым не повезло? — язвительно спросила Дэя.

— Их судьба тебя и правда волнует? Скажи, что убила Тарагвара не из простой мести. Ну же, скажи!

— Вот ещё! Даже не подумаю перед тобой оправдываться.

— И к магам в Шереме за помощью идти не побоялась. Получила и документы, и посох.

— У меня всегда был талант скрывать свой след, а в этот раз даже особо стараться не пришлось. Алхимическую смесь твой приятель прятал в том же фургоне, что и меня. Я слышала, как она опасна. Ваши аграндские маги глупы и легковерны. В Едином Ордене они бы дня не протянули.

— Легковерны у нас не только маги. Ты следила за мной, чтобы отыскать принцессу Айвет?

Тут Харед запнулся. Нет, он никак не мог заинтересовать Дэю во время первого знакомства, ведь с Её высочеством он связан не был. Их встреча стала невероятной случайностью.

— Не льсти себе, — фыркнула магичка. — Тебя вообще не было в планах. Амулет указывал мне путь. Заклятие поиска — одно из немногих безвредных, которые можно сотворить при помощи магии крови. Я сама нашла Её высочество на постоялом дворе. Одну, без охраны. Это сильно облегчало мою задачу. Рано или поздно принцесса должна была отправиться к границе с Гиосилом. На всякий случай я каждый день покупала билет на дилижанс. Ждать пришлось недолго.

— Сама ты заклятие поиска составить не могла, ровно как и наложить защиту от моего колдовства, — сказала Айвет. — Значит, в Едином Ордене есть маги крови.

— Были, есть и будут. Единый Орден редко содержит больше одного мага крови и никогда не использует его для нападения на мирных граждан. Жертв для ритуалов выбирают из приговорённых к казни преступников. До войны с Аграндом в столице жил ещё один маг крови, которому покровительствовал соправитель Макграст. Это он прочитал заклинание во время последней битвы. Из-за того решения Единому Ордену на несколько лет пришлось отказаться от связи с магами крови, но теперь всё вернулось к обычному порядку.

— А Белая башня? Орден и правда интересуется ею или ты солгала?

— Я рассказала всё, что мне известно. Время от времени Орден отправляет к ней слабых магов. Оборотни в их число не входят.

— Да уж, свои способности ты явно принижала, — скривился Харед. — Все эти разговоры про девятую ступень, более одарённых коллег, необходимость карабкаться наверх.

— Последнее никто не отменял. Уже больше шестидесяти лет Единый Орден возглавляют оборотни. Я сейчас на второй ступени. Остался всего один шаг до первой, а там и мантию архимага получу. И больше никто никогда не сможет держать меня на поводке. Поэтому даже не надейтесь, что я упущу вас. Вся моя жизнь поставлена на карту.

Дэя резко поднялась на ноги и направилась к телеге. Теперь она ночевала на ней, а Айвет и Дэрил оставались возле костра.

Выждав около получаса — принц к тому времени успел засопеть, положив голову на колени сестры, — Харед очень тихо произнёс:

— Хочу попробовать вытащить зелье из её сумки. Отолью немного, а остатки разбавлю водой. Сила алхимического снадобья может ослабнуть.

— Нет! — испугалась Айвет. — Если она заметит, то снова сделает Дэрилу больно.

— Мы должны что-то предпринять, Ваше высочество. Сбежать не получится. Надо рискнуть.

— Пожалуйста, не делай этого. — Она поймала его руку и крепко сжала. — Умоляю. Завтра я попрошу Дэю надеть ошейник на меня, пообещаю идти с ней куда угодно, а ты доведёшь Дэрила до Белой башни. Вы ей не нужны, она отпустит вас.

— Нет, не отпустит.

— Я уговорю её.

— Даже если у вас получится, мы не должны разделяться. Что вы собираетесь делать? Сдаться в руки коргенцев?

— До Коргена я могу и не дожить. Пусть Творец определит мою судьбу. Помоги Дэрилу. Это единственное, что для меня важно.

Харед обхватил голову руками. Так не должно было случиться, нельзя расставаться сейчас, когда они почти добрались до цели. Если в самом начале Белая башня была для него возможностью получить ответ на собственный вопрос, то после встречи с принцессой цель обрела новый, ещё более важный смысл. Харед сам не заметил, как заразился от Айвет уверенностью в том, что в Белой башне хранится лекарство для принца Дэрила, а где-то по краю сознания бродила странная мысль, что своё лекарство получит и принцесса.

И вот теперь всё рушится из-за предательства Дэи.

Айвет смотрела на него полными боли и надежды глазами, и Харед сдался.

— Я уже обещал, что позабочусь о принце, и не отрекаюсь от своих слов, — тяжело вздохнул он. — Будь по вашему.

22.

Той ночью в первый и единственный раз после случившегося с Дэрилом несчастья Айвет радовалась, что брат не задаёт вопросов. Она должна была оставить его и не находила в себе сил попрощаться. Им не увидеться вновь. Харед доведёт Дэрила до Белой башни и, возможно, принц получит там исцеление, а сама Айвет отправится в Корген, чтобы умереть в дороге. Жизнь вытекала из её тела по капле каждый день, каждую минуту. После побега от фанатиков в левой половине груди поселилась тупая боль — один из предвестников маячившего впереди конца. Мучительно ныли кости. Утром Айвет с трудом заставляла себя разлепить глаза, есть ей почти не хотелось. Драка с Дэей стала единственным всплеском жизни за последние дни. Когда коргенка находилась рядом, Айвет чувствовала столько ярости и ненависти, что только они и поддерживали её, не давая беспомощно развалиться на досках телеги. Наверное, когда Дэрил окажется в безопасности, это пройдёт. Неужели Дэя всерьёз рассчитывает довезти её до Коргена живой? И на что надеются в Едином Ордене? Какой им толк в великом маге, который не может подняться на ноги?

Ближе к утру в сердце Айвет родился новый страх. Что если в Белой башне не окажется ни целителя, ни чудотворного напитка, пробуждающего разум? Далион говорил об ответах на все вопросы и об источнике силы, но ведь последним должен кто-то воспользоваться. Харед магическими способностями не обладал. Может случиться так, что Дэрил будет держать лекарство в руках и не сможет его принять.

Сомнение не давало покоя. За завтраком Айвет нервно жевала хлеб, едва не давясь им, и посматривая на Дэю. Харед кидал на принцессу вопросительные взгляды. Она малодушно медлила с разговором.

А потом случилось то, чего Айвет никак не ожидала. Дэя не дала пленнице зелье. Обычно магичка делала это перед завтраком, но сегодня все успели прикончить свои порции, Харед запряг лошадь, путники разместились в телеге, а Дэю будто и не волновало, что в последний раз Айвет глотала алхимическую отраву более суток назад. Не разменялась она и на свои обычные колкости, просто сидела, обхватив колени руками и смотрела на дорогу.

Растерянная, Айвет боялась пошевелиться и напомнить о своём присутствии. Что ещё задумала Дэя? Экономит зелье или полагает, что его эффект не ослабнет так скоро? Мироний поил принцессу снадобьем раз в сутки, не реже. Неужели Дэя просчиталась? Мысль о том, что магичка попросту забыла о своём главном оружии, даже не пришла Айвет в голову. Не мог человек, зашедший так далеко, проявивший столько хитрости и смекалки, допустить глупейшую ошибку.

"Это случится сейчас, вот сейчас", — напряжённо думала Айвет, краем глаза следя за Дэей. Сердце ёкнуло, когда та запустила руку в сумку, но тут же пришло облегчение: коргенка достала потрёпанную карту Гиолиса, купленную накануне, и принялась её изучать.

Путешественникам предстояло сделать выбор между двумя дорогами, одна из которых проходила через крупный город, не уступавший по размерам Шерму, другая отклонялась на запад. Дэя ожидаемо предпочла второй путь, хотя на него должен был уйти целый день.

Обедали в неприглядной таверне, владелец которой не стал бы задавать вопросы, даже если бы ему пальцем ткнули в ошейник Дэрила. И снова Дэя не вспомнила о зелье. Айвет есть не хотела, но впихнула в себя и пересоленный суп, и рыбу, которую зажарили в лучшем случае на прошлой неделе. Физическая сила не имела отношения к магическим способностям, но будет непростительно, если в решающий момент голова закружится от голода.

Айвет уже чувствовала, как сквозь плотную завесу, возникшую по вине проклятого зелья, пробиваются отголоски той самой силы, которая причинила столько боли и зла и которая теперь должна была стать спасением. Силы требовалось совсем чуть-чуть, всего одна капля. Айвет отчаянно тянулась к ней и готова была вознести молитвы хоть Творцу, хоть Ас'гатесу и его демонам, лишь бы успеть воспользоваться нежданным подарком судьбы.

Ловушку она подготовила давно, ещё во дворце, после долгих колебаний. Решение далось ей непросто, и причиной тому были отнюдь не собственные неприятные воспоминание, а чувство вины перед Джоасом. Айвет казалось, что создавая Оковы сна, она глумится над его страданиями. Как хорошо, что здравый смысл взял тогда верх! Сейчас, в минуту отчаяния, у неё оставалось оружие, о котором ничего не знала коргенка. Только бы коснуться силы, только бы не выдать себя.

— А ведь кое-чего мы до сих пор не знаем. — Дэя подставила лицо весеннему солнцу и стала похожа на довольную жизнью рыжую кошку, спрятавшую на время безжалостные когти. — Что ты хочешь найти в Белой башне, Харед?

— Несметные сокровища, — буркнул вор. Было видно, что он совсем не расположен к разговору на предложенную тему.

— Не верю. Не такой ты человек. Ты не стремишься к великому богатству, не купишь себе титул. Ты уже скопил небольшое состояние, мог бы поселиться хоть в городе, хоть в деревне и остаток жизни притворяться честным обывателем. Мог бы даже семью завести. Ну а если бы захотел озолотиться, выбрал бы сокровищницу поближе к дому. Башня — это странное магическое явление. Как до неё добраться? Как вернуться оттуда? И с чего ты взял, что в ней хранятся сокровища? Нет-нет, тобою движет иной интерес.

— Думай что хочешь.

— Если бы ты согласился помогать мне искренне и добровольно, то получил бы от Ордена щедрую нарга...

Речь Дэи оборвалась на полуслове. Глаза коргенки закрылись, и она, будто тряпичная кукла, завалилась на бок. Харед обернулся, издал удивлённый возглас и потянул на себя поводья, заставляя лошадь остановиться. Айвет закрыла лицо руками и засмеялась. В её смехе не было ни торжества победителя, ни веселья. Так мог смеяться приговорённый к казни узник, если бы палач случайно отрубил вместо его головы свою руку.

— Мы спасены, — прошептала она.

— Что с Дэей? — спросил растерянный Харед.

— Оковы сна. Я надела на неё Оковы сна. Не знаю почему, но она не дала мне сегодня зелья, и это было ошибкой. Очень и очень большой ошибкой.

Первым делом Харед выпотрошил сумку Дэи. Наполненные зельем пузырьки с прощальным звоном посыпались на дорогу. Мужчина принялся ожесточённо топтать и без того разбитое стекло. Если бы не ломота в костях, Айвет бы с удовольствием к нему присоединилась, а так ей оставалось только смотреть, как мелкие осколки смешиваются с дорожной пылью и землёй, пропитанной ненавистным зельем.

— Что с ней будет? — спросил Харед, когда экзекуция над творением Санджита была окончена и он снова обратил взгляд на Дэю.

— Восстановлю силы, сниму с неё Оковы, использую подчинение и заставлю убрать ошейник. Дальше поедет с нами, отпускать её опасно. — Айвет зашлась в приступе кашля.

Сердце колотилось часто-часто, хотелось свернуться комочком и по-детски захныкать. На этот раз смерть подобралась совсем близко, принцесса уже ощущала её колючее дыхание.

— Ваше высочество? — забеспокоился Харед.

Скрывать от него своё состояние Айвет даже не пыталась.

— Да, мне нехорошо уже не первый день. Я потерплю ещё. Ошейник...

Харед без лишнего стеснения прикоснулся к её руке, потом к щекам и ко лбу. Его ладонь была жёстче, чем у Джоаса или Дэрила, но действовал он со всевозможной осторожностью.

— У вас жар! Вы больны.

— Однажды это должно было случиться.

— Не говорите глупостей! Мы находимся в стране, где каждый второй алхимик — по совместительству лекарь. Не верю, что у них не найдётся средства от вашей хвори.

Он запрыгнул обратно на козла. Телега тронулась. Айвет положила голову на колени брата и глаз больше не открывала. Её уводило всё дальше и дальше, она снова видела отца и Ксантира, просила прощения, но все слова казались бесполезными и глупыми. Потом картинка сменилась. Перед глазами Айвет предстала Белая башня — уходящая в небо колонна ослепительного света, — и принцесса испытала непередаваемое облегчение вкупе с радостью. Получилось! Они дошли!

Айвет хотела увидеть радость и на лице Дэрила, но обнаружила, что вместо брата рядом стоит странное существо в белом платье с абсолютно белой кожей и белыми же волосами. Единственными крапинками цвета на теле этого воплощения заснеженной зимы были тёмно-красные зрачки.

— Впереди препятствий нет больше, иди... иди... — проговорило-пропело существо. — Назад не оглядывайся, времени мало. Дедушка ждёт. Давай порадуем дедушку.

— Ивета!

Принцесса вздрогнула всем телом, видение рассеялось. Она снова лежала в телеге, а Харед тряс её за плечо.

— Приехали. Я нашёл вам лекаря.

— Нет, нельзя, — принялась возражать Айвет.

— Не беспокойтесь, человек надёжный.

Не обращая внимания на протесты подопечной, Харед стащил её с телеги и на руках внёс в двери неприметного деревенского домика. В маленькой комнатке приятно пахло травами. Хозяйкой оказалась совсем молодая девушка с плоским лицом, на которое Творец щедрой рукой высыпал целую горсть веснушек.

— Натия позаботится о вас, а я пока присмотрю за вашими племянниками, — сказал Харед.

Айвет уложили на кровать, и Натия принялась за осмотр пациентки с той же уверенностью, что и королевские лекари. Принцесса больше не возражала. Девушка явно знала своё дело, однако Айвет не рассчитывала ни на какой иной исход, кроме смертного приговора, и была донельзя удивлена, когда Натия объявила:

— Застыли вы в дороге, вот и захворали.

— И всё? — растерялась Айвет.

Да, в подземной гробнице было нежарко, но она никак не ожидала, что её свалит обычная простуда.

— Тело ваше ослабло, не борется с болезнью. У стариков такое часто бывает. Я принесу лекарства.

Девушка выскользнула за дверь, чтобы очень скоро вернуться и вновь заняться пациенткой. Айвет покорно проглотила горькое зелье, потом ещё одно, с противным рыбным привкусом, не без удовольствия ощутила на коже тепло припарок.

— Теперь отдыхайте, — строго сказала Натия. — Проведаю вас позже.

Когда она ушла, Айвет обеспокоенно заозиралась по сторонам. И что теперь делать? Изображать больную, пока сюда не явились слуги Творца?

К счастью, отдаться панике ей не дали. Дверь снова открылась. Через порог шагнул Дэрил, сзади его осторожно подталкивал Харед. Принца мужчина усадил на стул рядом с постелью сестры, потом сбегал куда-то и притащил не очень чистый матрас, который бросил у противоположной стены. Ещё через минуту Харед внёс в дом Дэю и опустил её на импровизированное ложе.

— Как ты всё это объяснишь Натии? — спросила Айвет скорее из любопытства.

В присутствии Хареда она ощущала спокойствие, потому что знала — он не подведёт.

— Уже объяснил, — улыбнулся мужчина. — Вы, дама при деньгах, но не то чтобы богатая, держите путь в Агранд, в Плайзу, дабы помолиться перед мощами святой Аустины об исцелении своих племянников. Их рассудок помутился ещё в детстве, целители из Храма помочь не сумели. Вы же продолжаете надеяться на чудо.

Айвет горько усмехнулась. Кое в чём Харед не солгал.

— А ты?

— Ваш слуга, оказываю всяческую помощь в дороге и забочусь о лошади. Алэн тихий, с ним проблем не бывает, только руки иногда на ночь связываем, а вот племянница буйная, поэтому мы даём ей снотворное. Последний приступ был утром, и спать она должна ещё сутки.

— Хитро придумано, — с улыбкой оценила Айвет. Упоминание о склонности к буйству даже показалось ей забавным.

— О Натии не беспокойтесь, дела у неё идут не слишком хорошо. Молодая одинокая девушка. Какими бы талантами она ни обладала, доверия больше к её старшим коллегам. Даже в деревне у неё нашёлся конкурент. К нему все и ходят, а Натия сидит без денег. В основном её нанимают роды принимать. В эту пристройку вход отдельный, нас никто не потревожит.

— Ты заплати ей получше. — Айвет прониклась сочувствием к своей спасительнице. — Деньги в моей сумке.

— Всё уже сделано. Вы отдыхайте, ни о чём не волнуйтесь.

Совет был дельным. Зелья уже начали действовать, тепло припарок расслабляло. Айвет сама не заметила, как уплыла в страну сновидений, куда менее тягостных, чем посещавшие её в последние дни.

Проснулась она, когда за единственным в комнате окном начало темнеть. Харед и Натия шептались о чём-то возле двери, девушка тихонько смеялась, но заметив, что пациентка открыла глаза, забыла о мужчине и целиком отдалась уходу за больной. Айвет обтёрли влажным полотенцем — очень кстати, потому что она успела вспотеть, — напоили вкусным бульоном и влили в её ослабшее тело новую порцию зелий.

Харед добыл ещё один матрас для Дэрила и сам покормил принца.

— И всё-таки никак не могу понять, что случилось с Дэей, — признался он, когда Натия оставила их одних.

Рыжеволосая коргенка выглядела сейчас жалкой и беззащитной. Случайный человек никогда бы не догадался, как опасна она может быть.

— Это странно, — согласилась Айвет. — Я думала, это ты ей что-то подмешал.

— Я? Не было такого.

Они помолчали.

— Что она чувствует сейчас? — спросил мужчина.

— Растерянность. Одиночество. Страх. Ей кажется, что прошло больше времени, чем на самом деле.

Айвет поплотнее закуталась в одеяло. Ей снова стало холодно, и припарка не помогала, потому что холод этот рождался внутри.

— На меня и Джоаса тоже надевали Оковы сна. Так мой телохранитель Борк обезвредил нас, не привлекая внимания паладинов, потому что это заклинание сложно обнаружить. Я пробыла в плену меньше часа, Джоас — около суток. Ему потом несколько месяцев снились кошмары, хотя ни с чем ужасным мы там не столкнулись. Всё дело в безнадёжности. Как вырваться из ловушки, в которую попало не тело, а разум? Жизнь вытекает из тебя, а ты ничего, совсем ничего не можешь сделать, будто бы смотришь на кровоточащую рану и оказываешься не в силах пошевелить рукой, чтобы её зажать. Я не хотела создавать Оковы и никогда бы не воспользовалась ими без крайней нужды. На самом деле я даже не знаю, что видит сейчас Дэя.

Харед не сводил глаз с магички.

— Если вы оказались в Оковах сна вместе с кузеном, то я могу попасть туда, где сейчас находится она?

— Да, но я с тобой этого не сделаю, даже не надейся, — сказала принцесса и тут же ахнула: — Ты серьёзно? Ты хочешь к ней?

— Вы сами сказали, что она чувствует одиночество и страх. Наденьте на меня Оковы сна всего на несколько минут. Она должна знать, что заключена на время, что не осталась одна.

— И ты говоришь это после того, как она предала тебя? Тебя, Харед! Не меня. Вы же были вместе. Ты полюбил её!

— Нет, не полюбил. — Мужчина грустно усмехнулся. — Дэя странная девушка. Порой о неё можно обжечься и она сводит с ума, но внутри неё всегда оставался кусочек льда. Мне не хватило желания его растопить. Иногда прошлое мешает нам открыться перед настоящим.

— По-твоему, у тебя были шансы? Она с самого начала обманывала нас. Если ты даже не любишь её, зачем стремишься помочь?

— А зачем вы её исцелили, жертвуя жизнью?

— Ради тебя. Не хотела, чтобы она умерла на твоих руках.

— Тогда помогите мне и сейчас.

Айвет прислушалась к себе. Её магические способности почти восстановились, а лечение Натии оказало волшебное действие на тело. Теперь она точно не свалится в обморок и не поддастся болезненной дрёме, пока Харед остаётся в Оковах.

— Приляг, — велела она. — Я не знаю, что ты почувствуешь. Когда Борк надел на меня Оковы, мне казалось, что сверху давит тяжёлая плита, но я сопротивлялась, сама того не зная. Обычно Оковы срабатывают мгновенно, как с Дэей.

Харед опустился на матрас рядом с коргенкой и обнял её. Ответ на вопрос, зачем он это делает, Айвет так и не нашла.

"Просто он лучше, чем я", — подумала она, не без внутренней дрожи отправляя в ловушку человека, которого хотела называть своим другом.

23.

Харед честно ожидал боли или других неприятных ощущений. Их не было.

На миг он погрузился в темноту, а потом обнаружил себя стоящим на зелёной траве в окружении древесных стволов. Стволы были идеально прямыми, покрытыми светло-коричневой корой и стремились к самому небу. Задрав голову вверх, Харед разглядел усыпанные зелёными листьями ветви, но находились они слишком далеко от земли. Харед никогда не видел таких деревьев и не был уверен, что их вообще можно встретить в реальном мире. Ещё одна странность — гладкая кора оказалась тёплой и на ощупь напоминала человеческую кожу. Это было неправильно и немного жутковато. Харед отдёрнул руку, быстро огляделся по сторонам и, не обнаружив поблизости следов Дэи, зашагал вперёд.

Чувство времени ему отказало. Он никак не мог сосредоточиться и понять, сколько уже пробыл в Оковах, минуты или часы. Один раз он позвал Дэю. Его крик не породил эха, как это бывает в лесу, а заглох, едва вырвавшись из горла. Харед подумал, что магичка могла пойти в другую сторону и тогда он точно не успеет отыскать её. На самом деле он даже не знал, что скажет Дэе. Ему просто было нужно её увидеть.

Айвет правильно поступила, заточив коргенку в ловушку, а Дэя заслужила наказание, но, несмотря на обстоятельства и удивительную способность Её высочества исцелять, Харед не мог проникнуться доверием к магии крови. Нужда принимать колдовство Айвет и воспоминания из прошлого порождали внутренний конфликт. Вот и сейчас Харед хотел убедиться, что Дэя осталась прежней, какими бы мерзкими ни были её характер и поступки, что она не сошла с ума, не мучима демонами, не впала в отчаяние. Вопреки логике и здравому смыслу он желал подарить ей надежду, и, к его облегчению, Дэя всё-таки нашлась.

Она сидела, прислонившись спиной к одному из стволов. Её веки были опущены. Казалось, что она спит.

— Дэя, — негромко позвал Харед.

Магичка вздрогнула, распахнула зелёные глаза.

— Ты! — выдохнула она.

— Я, — согласился Харед.

— Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя. Ты знаешь, где находишься?

— Конечно, я знаю! — Она резво вскочила на ноги и сделала шаг в сторону, увеличивая расстояние между ними. — Твоя колдунья нацепила на меня Оковы сна. Проклятый алхимик, демоны раздери его душу! Зелье потеряло силу.

— Вообще-то дело не в алхимике. — Харед даже немного растерялся. — Это ты забыла дать Айвет зелье сегодня утром.

— Я?! — В голосе Дэи было столько возмущения и ярости, что она, пожалуй, могла запросто броситься на Хареда с кулаками за клевету. — Да как ты смеешь оскорблять меня?

— Какие уж тут оскорбления? Я говорю правду. Ты слишком много пережила. Один наш плен чего стоит! А ведь был ещё укус лесной вдовы. И в последние ночи ты плохо спала...

— Заткнись! — Магичка зажала уши. — Я не слушаю тебя, демон. Уходи! Убирайся прочь! Ты пришёл свести меня с ума, но я не поддамся.

— Я не демон. Я просто хотел побыть с тобой.

Всерьёз испугавшись за душевное состояние коргенки, Харед подался вперёд и попытался её обнять. Дэя вскрикнула, извернулась и полоснула ногтями по его щеке.

— Твою ж мать! — выругался Харед.

Было больно. Он почувствовал, как по коже струится кровь.

— Не подходи, демон, — предупредила Дэя, отбегая подальше.

— Послушай, тут нет никаких демонов. Айвет пустила меня в Оковы сна ненадолго. Я искал тебя, чтобы сказать: она снимет их совсем скоро. Ты не останешься здесь. Всё будет хорошо.

Харед старался говорить спокойно и убедительно, хотя последняя фраза определённо была лишней.

— Идиот! — взвилась Дэя. — Да, пожалуй, это и правда ты. Хорошо? Что будет хорошо? Твоя колдунья меня отпустит? Вот уж вряд ли! Она собирается использовать подчинение, верно? Сделать меня своей марионеткой. А потом мы все вместе продолжим путь к Белой башне и сдохнем в пустыне. Ладно, лучше так. Мне всё равно не жить.

— Её высочество не станет тебя убивать.

— Да при чём здесь Её высочество?! Понятно, что ты, дурак, не дашь ей меня убить. Найдутся другие. Мне была поручена одна из самых важных миссий за всю историю Единого Ордена. Я провалила её. Неужели ты думаешь, что меня оставят в живых?

Харед и впрямь почувствовал себя дураком. Нет, не может быть. Как-то раз он слышал байку о промышлявшей на юге гильдии убийц. Её члены, не справившиеся с заданиями, в наказание якобы сами становились жертвами. Неужели такие же порядки бытуют в магическом Ордене просвещённого государства?

— Я помогу тебе спрятаться, — зачем-то пообещал он, хотя ещё несколько минут назад и не думал продолжать отношения с магичкой после того, как они дойдут до Белой башни. — Я в этом деле мастер. Тебя никто никогда не найдёт.

— Ну да, — фыркнула Дэя. — В Ордене хранится поисковый амулет с моей кровью. Меня найдут точно так же, как я нашла принцессу Айвет. Ни один маг за исключением тех, которые стоят на первой ступени, не может покинуть Орден без последствий. Наказание будет таким же, как за провал секретного задания. Получается, я дважды преступница, понял? А теперь уходи и оставь меня одну.

Уйти Харед не мог. Его пребывание тут было в руках Айвет.

— Мы найдём выход, — сказал он.

— Я уже нашла. Помоги мне доставить принцессу в Корген. Это мой единственный шанс выжить, а твой — разбогатеть. Белая башня — всего лишь миф, мираж, порождение Мерцающей пустыни. Никто не может привести неопровержимых доказательств её существования, зато в песках на западе сгинуло немало несчастных. Говорят, что заблудиться там можно, даже пройдя вглубь пустыни на пару миль. Жизнь в достатке и роскоши или глупая смерть. Выбирай.

— Я уже сделал выбор.

Харед вдруг засомневался, что слова Дэи об ожидавшем её наказании правда. Коргенка так много врала, что очередная ложь ради манипуляции была самым очевидным объяснением.

— Ты просто тряпка. — Дэя презрительно сжала губы. — Тебя даже мужчиной назвать сложно. Ни с кем и никогда мне не было так скучно в постели, как с тобой. Узнаёшь?

Она прикрыла глаза и издала несколько томных стонов, завершившихся откровенным вскриком. Одним из тех, после которых её тело, горячее и гибкое, содрогалось в его объятиях.

— Думаешь, я получала хоть каплю удовольствия? Тебя так легко обмануть, Харед.

Её голос доносился издалека, мир вокруг поблек, перестал казаться материальным.

— Харед!

Он почувствовал прикосновение к своему плечу и открыл глаза.

Принцесса Айвет сидела на матрасе рядом с ним. Лицо её было бледным, взволнованным.

— Порядок, — пробормотал он и пощупал ободранную щёку. Как и следовало ожидать, царапин на ней не было.

— Точно? Ты пробыл там четверть часа. Потом я испугалась и сняла Оковы. Нашёл Дэю?

— Да, — коротко откликнулся Харед.

Айвет вопросительно смотрела на него, ожидая подробностей, но он так и не нашёл в себе сил что-то рассказывать сейчас.

Дэя лежала рядом, погружённая в колдовской сон. Беспомощная и хрупкая. Полная ненависти ко всему миру. Возможно, обречённая на гибель.

Зелья и припарки сделали своё дело. До рассвета Айвет спала глубоко и спокойно. Она так угрелась под пахнувшим сеном одеялом, что готова была провести в хижине травницы весь остаток жизни. Здесь к ней вернулось ощущение уюта и какой-то детской защищённости. Хотелось спать долго-долго, пить густой горячий бульон и оставить всякие мысли о продолжении путешествия.

Утром она никак не могла понять, зачем Харед теребит её за плечо, а Натия торопится подать завтрак и очередную порцию настоев.

— Как вы чувствуете себя? Как с магией? — спросил мужчина, стоило хозяйке оставить гостей наедине.

Взгляд Айвет скользнул по лежавшей на матрасе Дэе, и благостное настроение мигом улетучилось. У них не было времени на отдых, она не могла позволить себе роскошь провести в кровати ещё один день.

— Сейчас.

Айвет сосредоточенно потянулась к той силе, которую успела зачерпнуть из потока во время предыдущего к нему обращения. Действовала она очень осторожно. Меньше всего ей хотелось, чтобы в доме у доброй и трудолюбивой Натии остался след мага крови. Хорошо хоть Оковы сна, надетые на Дэю, относились к заклинаниям, чрезвычайно сложным для обнаружения.

К огромному облегчению принцессы, сила подчинилась ей легко. Между потоком и колдуньей больше не было препятствий, зелье Санджита перестало действовать. Айвет уже хотела порадовать новостью Хареда, когда почувствовала кое-что ещё — чужое присутствие, слишком близкое и смертельно опасное.

Она так долго бежала и путала след, но преследователи всё-таки настигли её в момент слабости. Внезапно они оказались совсем рядом, сейчас дверь откроется и...

— Ваше высочество? — Харед тронул её за плечо. — Вам плохо? Позвать Натию?

— Нет, — прошептала Айвет онемевшими губами. — Они здесь. Воины Света.

Харед подскочил на месте. Невзирая на слабые протесты Айвет, ринулся к двери, выглянул наружу.

— Никого не вижу, — сообщил он.

— Ловушка. Они здесь, я чувствую. Надо подготовиться. Не отдам им Дэрила и сама не сдамся.

— Подождите, — остановил её Харед. — Я схожу на разведку. Поверьте, я любую ловушку нутром чую, а сейчас — ничего.

— И часто тебе приходилось сталкиваться с охотниками на магов крови? — Айвет из последних сил пыталась сохранить самообладание. — Это не простые стражники, это паладины. Они готовятся напасть на меня.

— Ничего не делайте, умоляю!

Харед выскользнул наружу. Айвет снова начало трясти. Она не могла определить, со сколькими врагами ей предстоит столкнуться. А вдруг они связаны Священной цепью? Да если и нет, шансы на победу отнюдь не бесспорны. Почему, ну почему всё случилось сейчас, когда позади осталось столько испытаний, а цель путешествия стала достижимой?

Айвет вытащила из-под кровати дорожную сумку, достала кинжал. Ей понадобится вся сила, которую она сможет добыть. Только бы не пересечь последнюю черту слишком быстро. Она должна дать Хареду и Дэрилу шанс сбежать.

Холодное лезвие скользнуло по искалеченной ладони, оставляя алый след.

— Ваше высочество, остановитесь! — Оказывается, Харед успел вернуться. — Позвольте вам кое-что показать.

— Показать? О чём ты говоришь? На нас вот-вот нападут.

— Просто выйдите вместе со мной на улицу. Вы можете идти?

— Разумеется, могу.

Если бы Харед повёл себя так в начале их знакомства, Айвет заподозрила бы его в дурных намерениях и сговоре со слугами Творца, но теперь она доверяла ему безоглядно. Кинув тревожный взгляд на Дэрила — ей не хотелось оставлять его в одиночестве ни на минуту, — она побрела к двери. Утренняя свежесть заставила её поплотнее запахнуться в плащ: всё-таки Айвет не чувствовала себя до конца здоровой.

Крестьяне просыпаются рано, и потому на деревенской улочке, где стояла хижина Натии, уже появились люди. На чужаков никто не обращал внимания. Местные были заинтересованы чем-то другим. Айвет почудилось тихое пение, а через минуту она убедилась, что слух её не обманул.

Вдоль домов медленно брёл высокий худой паренёк в одеяниях служителя Храма. На груди его висел большой деревянный ящик, в руке была зажата корзина. Люди подходили к нему: кто-то опускал в ящик монеты, кто-то клал в корзину простенькую снедь. Паренёк в ответ касался каждого свободной рукой, улыбаясь и не прекращая петь один из восхвалявших Творца гимнов.

Каждое его движение отзывалось в Айвет знакомой болезненной тревогой. Мальчик пользовался силой Света. Простенькое благословение, которое он кидал, не даровало исцеления и не могло помочь в поиске магов крови, оно лишь позволяло простым обывателям почувствовать силу Творца. В прошлой жизни Айвет получала такое благословение много раз, как и любой добропорядочный человек.

Паренёк, которого она видела сейчас, был талантлив. Через несколько лет он станет целителем, способным помочь многим страждущим, или паладином, защищающим мир от проклятой магии. А пока юный послушник занимался менее серьёзными делами.

— Это сборщик пожертвований, — сказал Харед. — Деньги и продукты будут отданы нищим.

— Я знаю, — откликнулась принцесса.

— То, что вы чувствуете... оно исходит от него?

— Да... кажется, — с запинкой призналась Айвет.

Никакой иной угрозы, кроме раздававшего благословения паренька, она и правда не ощущала.

— А раньше? Что вы чувствовали раньше?

— Не знаю.

Она уже поняла, к чему клонит Харед. Растерянность сменилась ужасом. Ноги Айвет едва не подкоситься.

— Нет никакой погони, — озвучил страшное предположение Харед. — Вы так боялись её, что приняли свои страхи за реальность.

— Нет! Нет-нет-нет!

Айвет яростно замотала головой, и Харед увлёк её обратно в дом Натии, чтобы не привлекать ненужного внимания.

— У всех слуг в королевском экипаже были защитные святые амулеты. И Дэя говорила, что вести обо мне Единый Орден получил не из королевского дворца, а из Храма. Думаешь, слуги Творца не послали бы погоню за магом крови?

— За старухой, которая отправилась в самоубийственное путешествие — искать спасение для душевнобольного брата в Мерцающей пустыне? За дочерью короля Радерика? Может быть да. А может и нет. Давайте спросим, у кого из людей в этой деревне есть защитные амулеты. Если не у в всех, то точно в каждом доме. Посмотрите-ка сюда.

Харед вытащил из своего мешка медную кругляшку с выгравированным святым символом.

— Подарок Риддии. В его магические свойства я не верю. Их нет, так ведь?

Айвет потрогала амулет. Просто безделушка, не более того.

— Амулеты моих слуг были сильнее и недавно заряжены. Могли отвести проклятие, — возразила она. — Зачем я Храму? Не знаю. Коргенцам же понадобилась. Дэю не смущало, что я могу не дотянуть до её триумфального возвращения в Единый Орден. Я не ошиблась, слышишь меня? Я защищалась! Я никогда не пошла бы на убийства без самых серьёзных причин. Я не ошиблась!

Принцесса закрыла лицо ладонями. Колючий комок в горле не давал дышать, но слёзы из глаз так и не потекли. Кажется, она навсегда разучилась плакать.

— Вы не ошиблись.

Айвет оценила попытку Хареда добавить в голос уверенности.

— Пора будить Дэю, — прошептала она. — Её сон и так был слишком долгим. Запряги лошадь, я не буду творить заклинание подчинения в этом доме. И заплати ещё Натии. Она сильно помогла мне. Пусть хоть у кого-то останется о нас добрая память.

С отъездом не мешкали. Наскоро попрощавшись с Натией, взгромоздились на повозку, и отдохнувшая лошадка резво поскакала прочь от деревни.

Теперь их путь лежал строго на запад, к Мерцающей пустыне. Айвет держала ладонь на лбу Дэи, прислушиваясь к состоянию магички.

— Физически она не пострадала. Будет чувствовать сильную усталость несколько дней, что нам даже на руку. Не знаю, станут ли её мучить кошмары, как Джоаса. Заклинание подчинения я наложу перед тем, как сниму Оковы.

— Сделаем остановку? — спросил Харед.

— Да, мне нужно сосредоточиться.

На самом деле Айвет смущала отнюдь не сложность заклинания. Из головы никак не выходило утреннее происшествие. Оно и путало мысли, не давало сконцентрироваться на важной сейчас задаче.

Снова и снова возвращалась она в воспоминаниях к той страшной минуте, когда заподозрила подданных в предательстве. Спрашивала себя, как набралась сил и решимости действовать жестоко и без колебаний. Даже самое смутное сомнение не тронуло тогда её душу. А если ошибка всё-таки случилась?

Она запуталась. Так сильно запуталась. Ради Дэрила Айвет готова была пожертвовать собственной жизнью и душой. Можно было сколько угодно убеждать себя, что Ксантир, отец и остальные стали жертвами Борка, но после отъезда из дворца решения принимала она сама. Если предательство случилось и по следу детей короля Радерика шли воины Света, имела ли она право на убийства? Столько крови на её руках...

— Ваше высочество? — окликнул её Харед. Айвет с запозданием заметила, что повозка не движется. — Вам плохо?

— Да. Мне плохо. Слишком много напрасных жертв.

— Не стал бы я её так называть. — Харед покосился на Дэю.

— Не только она. Если бы я оказалась чуть умнее, ничего бы не случилось. Это я убила отца, допустив глупую ошибку. И Ксантира тоже я убила. И Танишу. И других людей.

Она судорожно впилась пальцами в виски и зажмурилась.

— Хочу забыть! Я хочу забыть обо всём!

Это был даже не крик, а нечеловеческий вопль отчаяния. Хорошо, что Харед съехал с дороги и поблизости не оказалось людей. Да если бы кто и услышал, принцессе было всё равно.

Её трясло, голова кружилась, только слёз снова не было. А потом Айвет почувствовала, что прикосновения Хареда стали более решительными. Мужчина потянул её к себе и крепко обнял. Она не пыталась отстраниться или оттолкнуть его. Человеческое тепло рядом — единственное, что могло хоть немного успокоить её.

Неизвестно, сколько времени она провела, скрываясь от боли в мужских объятиях. Очень неохотно напряжение отступило, воспоминания забились в один из тёмных уголков сознания, чтобы ожидать там подходящего момента, когда вновь смогут напомнить о себе.

— Спасибо, — сказала Айвет. — За всё спасибо, Харед. Мне лучше. Давай будить Дэю.

В отсутствии защитного амулета разум коргенки был открыт для воздействия. Айвет даже обращаться к потоку не стала, отложив очередное истязание своей плоти. Запасов силы ей пока хватало.

Спустя минуту Дэя подняла веки и уставилась в небо бессмысленным взглядом. Секунды текли, девушка продолжала лежать. Айвет даже успела забеспокоиться, но тут магичка резко села и отпрянула назад, уперевшись спиной в бортик телеги. Последовала ещё одна пауза, в течение которой Дэя прожигала спутников взглядом.

— Сними ошейник с моего брата, — резковато приказала Айвет.

Сердце тревожно заколотилось. Если она что-то сделала не так, Дэя не упустит возможности отомстить прямо сейчас.

Магичка едва заметно пошевелила губами. Свечение вокруг шеи Дэрила померкло. Мгновение — и от проклятого ошейника остался только ожог на шее принца.

— Не трогай! — взвизгнула Дэя, когда Харед потянулся к ней. — Будь ты проклят вместе со своей колдуньей! Горите вы в вечном пламени вместе с Ас'гатесом! Чтоб он и его демоны вас...

Далее последовала череда таких изощрённых ругательств, что Харед сплюнул, а принцесса с удивлением почувствовала, как её щёки начинают гореть.

— И что теперь? — немного растерянно спросил мужчина.

— Продолжим путь, — откликнулась Айвет. — Дэя Веэлер, ты не слезешь с этой телеги, пока я не разрешу тебе, и ни словом, ни действием не выдашь нас и не позовёшь на помощь.

Управление чужим разумом было для неё в новинку. Она не была уверена, что правильно сформулировала свой приказ и хитрая магичка не найдёт для себя лазейку. Впрочем, причинить им вред Дэя всё равно не сможет. Заклятие подчинение лишало жертву способности нападать.

— Может быть, заставить её молчать? — с сомнением произнесла Айвет, получив в награду новую порцию отборной брани.

— Не будет же она всю дорогу ругаться, — резонно заметил Харед, возвращаясь на козлы.

Дэя забилась в угол повозки и с ненавистью взирала на своих пленителей. Айвет хоть и оставалась на стороже, решила отложить крайние меры. Всё-таки на этот раз победа была за ней.

24.

Прошло полторы недели, прежде чем Димерий поднялся с кровати, а целители хоть и с неохотой, но согласились выпустить его из-под своего присмотра. Северянин стремился как можно скорее попасть домой, на острова. Его желание было понятно: слишком много дел ожидало сейчас каждого всадника, хотя вряд ли Димерий мог стать хорошим помощником. Был он так слаб, что Валадир снова привязал его к себе, прежде чем подняться в небо.

За время пребывания в Храме вестей о новых заболевших не пришло. Маравин после откровенного разговора избегала короля, предпочитая оставаться рядом с Димерием, но вскоре возникшее напряжение отступило и их с Джоасом общение, вроде бы, вернулось в привычное русло. Оба они старательно делали вид, что неловких объяснений не было вовсе. Маравин часто молилась за Димерия, а рассказ о других случаях болезни обеспокоил и её, и Валадира. Всадник, кстати, заметно изменил отношение к королю Агранда. Джоас больше не ловил в его речах ни насмешки, ни недоверия. В последние дни они много беседовали и даже обсудили план переселения. Джоас снова предложил не отказываться от Говорящих гор, и Валадир неожиданно с ним согласился.

На острова возвращались в приподнятом настроении, ведь им удалось победить смерть. Не менее радостной стала и встреча Димерия с сородичами. Кажется, он побывал в объятиях у каждого. Затисканный чуть ли не до потери сознания, всадник был препровождён в свой дом и передан на попечение близких. Вождь объявил праздник по поводу чудесного исцеления, и от настороженности, рождавшейся среди северян в присутствии Джоаса, не осталось и следа.

Вечером на берегу разожгли костры. Вокруг них носились стайки детей, а музыканты извлекали весёлые мелодии из тонких, похожих на флейты, инструментов.

В доме у вождя людей, напротив, собралось немного. За ужином к Ардамиру и Джоасу присоединились только Валадир, Видящая и Маравин. Чуть позже в дверь шмыгнул Галдар.

— Моим людям нужно немного радости, — объяснил Ардамир. — Пусть веселятся сегодня, а завтра мы продолжим наши сборы. Валадир сказал, что болезнь Димерия не связана с нападением мага крови. Это так?

— К несчастью, да, — вздохнул Джоас. Заслужив крайне удивлённый взгляд вождя, он поспешил объяснить: — Мага крови можно было найти и обезвредить. За его поступком мог стоять и государственный заговор, и никому не ведомый тёмный замысел, но болезнь Димерия имела бы причину. Сейчас никакой причины нет. Недуг возник сам по себе. Если это и есть то несчастье, которое предрекла Видящая, всё только начинается. Так откуда взялось пророчество? Насколько оно достоверно? Объясните мне, наконец, потому что я ничего не понимаю!

В комнате повисло молчание. Похоже, вопрос доверия по-прежнему оставался открытым, но тут поддержка пришла с неожиданной стороны.

— Мне он нравится, — с детской непосредственностью заявил Галдар. — Расскажите ему о Крим'тихе.

— Это придётся сделать, отец, — поддержала брата Маравин. — Он уже знает кое-что, так к чему тайны?

— Разве в прошлый раз война началась не после откровений нашего посла? — Ардамир приподнял брови.

— Дайте угадаю, сейчас меня снова сравнят с черноволосой королевой, — хмыкнул Джоас.

— Ты сделал и сказал достаточно, чтобы мы видели тебя, а не призрак прошлого. — Ардамир покачал головой. — Что ж, я прислушаюсь к словам своих детей, ведь они прямые потомки мужчины, который вёл переговоры с Аграндом в прошлый раз. Ты наверняка заметил, как много для нас значат деяния предков. Это не дань традиции. Предки живут в каждом из нас.

Джоас переводил взгляд с вождя на Маравин, с Маравин — на остальных. Пока он мало что понимал.

— Два тысячелетия назад человек по имени Ас'гатес познал опасную магию, — сказал Ардамир. — С её помощью он пытал и убивал, призывал демонов и менял наш мир к худшему. Но не все ученики Ас'гатеса пошли по указанному им пути. Одним из тех, кто изучал иные возможности магии крови, был мудрый Крим'тих. Вместе с верными последователями он отправился сначала на северное побережье, а после по морю, пока не нашёл острова, ставшие домом для нашего народа. Коу'кхи в те времена были дикими и глупыми созданиями. И совсем не такими сильными, как сейчас. Крим'тих изменил их и научил чувствовать след крови на своих людях. Но такой след тоже нужно было оставить. И тогда он изменил самих людей, дал им память о том, что помнили предки. Каждый из нас несёт в себе память предыдущих поколений.

— Как это? — растерялся Джоас.

— Тебе будет сложно понять, — улыбнулась Маравин. — О прошлом вы, люди материка, узнаёте из книг и рассказов старших. Мы видим прошлое глазами предков. У женщин сильнее связь с матерями, у мужчин — с отцами. Посланник, который встречался с черноволосой королевой, наш с Галдаром прямой предок, однако мне доступны лишь смутные обрывки его воспоминаний. Галдар видит гораздо больше. Отец вообще принадлежит к другой семейной ветви. Он знает о встрече с черноволосой королевой только с наших слов. У него другие воспоминания о начале той войны.

Джоас почесал затылок, пытаясь представить, как в одной голове может ужиться столько воспоминаний и как от этого не сходят с ума.

— То есть ваши дети сразу после рождения начинают вести разговоры о предках? — уточнил он.

— Нет-нет, — рассмеялась Маравин. — Воспоминания приходят постепенно и не все сразу. Мы не помним каждую минуту жизни каждого предка. Самый яркий отпечаток оставляют особенные события. Можно сосредоточиться и попытаться вспомнить больше, а можно жить своей жизнью.

— Ладно, — кивнул Джоас. — Но как всё это связано с пророчествами?

— Раз в поколение среди нас рождается особенный человек, — вновь заговорил вождь. — Он не помнит прошлого, зато для него открыто будущее. Мы называем этих людей Видящими. Крим'тих не предупреждал об их появлении. Думаю, он и сам не знал, что его деяния будут иметь такие последствия. Пророчества Видящих исполняются всегда. Когда наши предки узнали о грядущем катаклизме, они незамедлительно отправились на материк, чтобы заключить союз с королевой Ларлин. В обмен на пристанище мы обещали ей помощь в защите восточной и западной границ. Мы готовы были даже патрулировать южный рубеж, просто предупредили, что коу'кхи не смогут сражаться с тамошними тварями.

— Потому что на них тоже след крови. — Джоас хлопнул себя по лбу. — Ну, конечно! Существа, которые обитают в Пустошах, были изменены во время вторжения демонов Ас'гатеса.

— Коу'кхи не станут нападать на них, — подтвердил Валадир. — Крим'тих сделал коу'кхов сильнее и умнее, научил подчиняться особенным людям, но у них есть и уязвимые стороны.

Джоас задумался. Сделанное предложение должно было показаться королеве Ларлин заманчивым. До предсказанного катаклизма оставалось много десятилетий, а крылатые всадники не требовали немедленно отдать лучшие земли. Они могли стать той силой, которая заставила бы соседей хорошенько подумать, прежде чем нападать на Агранд. Люди привыкли бы к присутствию на материке северян с их птицами. Слияние двух народов произошло бы постепенно.

— Она испугалась, — понял Джоас. — Королева Ларлин испугалась творений мага крови.

— Мы не хотели сделать дурного, — грустно сообщил Галдар.

— Дело не в ваших намерениях. Коу'кхи чувствуют след крови на живых существах, но Ларлин, должно быть, опасалась, что вы умеете больше, чем говорите. Она хранила свою тайну.

Джоас вздохнул. Сегодня он получил ответы на свои вопросы, и его собеседники тоже заслуживали искренности.

— Под королевским дворцом в Лоандане много столетий было сокрыто захоронение третьего демона Ас'гатеса, а члены королевской семьи владели магией крови. Если Ларлин заподозрила, что всадники могут раскрыть эту тайну, то понятно её нежелание принимать вас на своей земле. Не беспокойтесь, захоронения больше нет, оно уничтожено. Значит, не осталось и препятствий к заключению нового договора. Несчастье, о котором предупредила Видящая, обрушится на весь мир, а ведь до этого вам нужно пережить природный катаклизм. Не к чему сейчас порождать вражду между вашими людьми и моими. Приходите как союзники. Встаньте на защиту границ и примите нашу помощь во время катаклизма. Когда он закончится, Говорящие горы и прилегающие к ним земли станут для вас хорошим домом. Не прогоняйте людей с южных угодий, а мы поможем вам обжиться на севере.

— С ваших слов всё звучит слишком просто, Ваше величество, — вздохнул Ардамир.

— Да, нам есть, что обсудить. Но я знаю одно — нельзя допускать, чтобы ситуация стала хуже, чем есть сейчас, потому как впереди нас ждут слишком серьёзные испытания.

Следующие дни стали одними из самых насыщенных в жизни Джоаса. Он просыпался затемно, без побудок и тычков со стороны отсутствовавшего здесь Флокка, завтракал вместе с семьёй Маравин и бежал к скалам. В ответ на короткий свист с неба раздавался хриплый крик коу'кха, после чего крылатое создание пикировало вниз, чтобы поприветствовать своего наездника и, если тот пожелает, унести его в небо.

Маравин не шутила, когда предлагала Джоасу приручить одну из птиц. Свою идею она воплотила сразу после откровенного разговора короля с вождём. Джоас, признаться, оробел, когда девушка протянула ему поводья, но прослыть среди новых союзников трусом не хотелось.

Коу'кх, доставшийся Джоасу, был меньше Ишетты, однако Маравин уверяла, что он ещё молод и со временем не будет уступать размерами тому, который подчинялся Ардамиру.

— Достоин носить на спине короля, — выдала всадница несколько пафосную фразу, когда хвасталась перед отцом успехами гостя.

Самого Джоаса статусные достоинства коу'кха интересовали в последнюю очередь. Приручение оказалось странным и суматошным занятием. Он бестолково прыгал по камням, чувствуя себя полным идиотом, и пытался накинуть поводья на шею хоть какой-нибудь птице. Те разлетались, едва не снося его с ног. Когда же один из коу'кхов оказался не достаточно проворен и предприятие увенчалось успехом, Джоас всего на несколько мгновений испытал восторг победителя.

Пленённый коу'кх даже не пыталась вырываться на свободу. Вместо этого он с сомнением взирал на Джоаса янтарно-жёлтым глазом, словно бы говоря: "Ну-ну, поймал меня, думаешь? Это я тебе позволил. Докажи теперь, что можешь быть моим наездником".

— Он выбрал тебя! — радостно закричала Маравин. Рядом с сестрой подпрыгивал и размахивал руками Галдар. — Садись на него!

Надо сказать, что путешествия на Ишетте не прошли для Джоаса даром. Он научился чувствовать под собой огромную тушу, которая вела себя совсем иначе, чем лошадь, и даже понимал, как управлять ею. И всё же полёт на коу'кхе в одиночку стал для него настоящим испытанием мужества.

Сердце подпрыгнуло, а потом ухнуло куда-то в пятки. Земля осталась внизу, полёт молодого, непривыкшего к седоку коу'кха оказался не таким ровным, как у Ишетты, поэтому Джоас на полном серьёзе рисковал сломать себе шею.

Но небо звало его. Оно становилось всё ближе и ближе, принимало в свои объятия, дарило абсолютную, теперь уже не зависевшую ни от кого свободу. Джоас издал победоносный вопль, коу'кх ответил ему согласным криком, и с того дня крылатое создание, чьих предков коснулась магия крови, и король Арганда стали одним целым.

Разумеется, только полётами занятия Джоаса не ограничивались. Он много времени проводил в разговорах с Ардамиром и старыми, отошедшими от дел вождями, имена которых долго путал. Ознакомившись с планом переселения, Джоас начал прикидывать, чем смогут помочь северянам жители материка. Пара-тройка кораблей для перевозки людей и имущества с островов точно не была бы лишней. Ардамир в свою очередь дал согласие на патрулирование всадниками восточной и западной границ Агранда, и этот успех следовало отметить отдельно.

Продолжать переговоры решили в Лоандане. Джоас в сопровождении Маравин и Валадира отправился туда первым. Ардамир со свитой должны были прибыть в королевский дворец через несколько дней.

Обратное путешествие оказалось не менее увлекательным, чем полёт на острова. На этот раз Джоас был полным хозяином положения и ощущал себя бывалым крылатым всадником, который узнаёт уже виденные с высоты птичьего полёта места. Коу'кх, с подачи Маравин получивший странное имя Кариш, послушно скользил по воздуху рядом со старшими родичами. Остановки делали куда чаще, чем в предыдущий раз. Несмотря на уверения Джоаса, спутники беспокоились о том, что он устанет от полёта и потеряет контроль над птицей.

Заночевать тоже пришлось в дороге, найдя приют в одном из Храмов, зато утром Джоас имел головокружительную возможность торжественно опуститься с неба перед королевским дворцом, бодро соскочить на землю и небрежно похлопать Кариша по длинной шее. Возвращение короля верхом на крылатом чудовище, которое безропотно подчинялось ему, произвело во дворце настоящий фурор, и Джоас готов был поклясться, что уже к вечеру главная новость покинет столицу, чтобы, передаваясь из уст в уста, разлететься по стране.

— Я знала, что ты вернёшься победителем, радость моя. — Леата подошла к внуку, чтобы крепко обнять и запечатлеть на его щеке поцелуй.

Тут Джоас слегка смутился, почувствовав себя ребёнком, который вернулся с прогулки и был сразу обласкан заботливым родителем.

— До победы ещё далеко, — возразил он. — Крылатые всадники готовы пойти на компромисс и сотрудничество, но катаклизм, от которого они бегут, впереди. И он не станет единственным испытанием. Во дворец не поступало новостей из Храма?

— Ты имеешь в виду те странные случаи болезни? Новых не было. Уверена, это происки какого-то хитрого мага крови.

— Нет-нет, бабушка, — запротестовал Джоас. Ему нужно было столько рассказать ей. — На северных островах живёт женщина, Видящая. Её пророчества всегда сбываются. Грядёт новая беда. Думаю, эта болезнь...

— Поговорим о ней потом. — Леата беспечно махнула рукой и увлекла внука за собой. — Традиции и верования наших новых соседей — интересная тема, но ты принадлежишь более цивилизованному обществу. Посмотри на себя. Будто бы месяц по лесам бродил! Ты должен принять ванную, а завтра вечером устроим большой праздник.

— Да ладно тебе, бабушка! — Джоас обернулся в поисках Маравин, но она и Валадир остались во дворе.

Леата же истолковала его интерес превратно:

— Надеюсь, с ней ты тоже времени не терял?

— Пожалуйста, прекрати! Сколько можно? — возмутился Джоас.

— Прости, я поймала её взгляд и подумала, что за прошедшие дни вы стали ближе.

— Если тебе так интересно, мы откровенно поговорили. Я признался, что люблю другую. Маравин не станет покушаться на уже занятое сердце.

— Милый мой, не знай я о твоих старых подвигах, решила бы, что ты невероятно наивен. Но дело, видимо, в упрямстве. Оно затмевает твой взор. Достаточно посмотреть Маравин в глаза, чтобы понять: она бросится в твою постель, стоит тебе пальцем поманить. Дочь вождя крылатых всадников — чем плоха такая пассия?

— Откуда ты знаешь, что она дочь вождя? — опешил Джоас.

— Иногда полезно пошептаться с другой женщиной за чашкой чая. Мы с Маравин нашли общий язык. Просто я решила позволить тебе самому выяснить её родословную.

— Может быть, всё остальное ты тоже успела узнать до того, как я отправился на острова? — возмутился Джоас, почувствовав себя полным дураком.

— Не преуменьшай свои заслуги. — Леата примирительно погладила внука по плечу. — Меня интересовала только девушка. Какие бы ещё тайны тебе ни открылись, мне они неведомы.

Обещанный Леатой праздник всё-таки состоялся. Возможно, бабушка, оказалась права, устраивая его. Он стал первым со дня коронации, которая походила скорее на поминки. Сегодня на лицах прибывших во дворец гостей было куда больше радости. Даже северные птицы престали наводить на подданных ужас, когда сам король покорил на одной из них небеса.

Столы ломились от кушаний, дамы посчитали уместным надеть свои самые яркие наряды. Среди столичных красавиц Маравин немедленно потерялась. Не помогло даже платье, в которое она облачилась впервые на памяти Джоаса. Инициатором этого преображения, конечно, была Леата. Она же взяла на себя опеку над северянкой, представляя её гостям и не давая окончательно утонуть в светском обществе. Платье Маравин не то чтобы не шло. Оно просто казалось снятым с чужого плеча. Бесстрашная крылатая всадница неловко улыбалась, прятала глаза и явно не знала, куда себя деть.

Джоас с радостью поспешил бы Маравин на помощь, да вот беда — он больше не был предоставлен сам себе. Под строгим присмотром Флокка и Тилуна ему пришлось соблюсти все мелочи придворного этикета, пообщаться с несколькими влиятельными вельможами, включая градоправителя Бронвара, и словить бессчётное число восхищённых взглядов со стороны представительниц прекрасного пола. Джоас и так считался самым завидным женихом Агранда, а ввиду недавних заслуг мог хоть сейчас отправиться в спальню в компании любой женщины, на которую положит глаз.

Как-то некстати в голову пришла мысль, что его постель остаётся холодной уже полгода, хотя раньше он наслаждался близостью с очередной любовницей почти каждую ночь. Всего один поцелуй, случившийся даже не в реальности, а в колдовском сне, подарил ему надежду, заставив отказаться от старых привычек. Вот только поцелуй этот так и остался единственным. Айвет откровенно стеснялась своего постаревшего тела и большее, на что мог рассчитывать Джоас, — это касание руки принцессы.

— Её нет сейчас здесь, да? — спросила Маравин, когда он, наконец, подошёл к ней, чтобы пригласить на танец. — Я говорю о твоей любимой.

— Нет, — подтвердил Джоас. — Она далеко.

— Где же?

— Это долгая история.

— Мне нравятся долгие истории.

— А потанцевать не хочешь?

— Я не знаю ваших танцев. Мне и так не по себе, — призналась всадница.

— Тогда давай сбежим, — неожиданно предложил Джоас. — Король я или не король? Никто меня тут не держит. Пойдём гулять по замку.

Поймав руку Маравин, он потянул её к выходу из зала. Провожали их десятки любопытных и завистливых взглядов и один — торжествующий, но на них королю было наплевать.

Маравин сплетни тоже не беспокоили. Облегчённо улыбалась, она шла вслед за Джоасом. Шум праздника остался далеко позади, Джоас петлял по коридорам и галереям и вдруг, поддавшись порыву, побежал вперёд. Маравин, задрав подол неудобного платья, погналась за ним. Теперь их прогулка превратилась в весёлую игру. Они так и носились по замку, похожие на маленьких детей, к несказанному удивлению попадавшихся на пути стражников. А много позже, запыхавшись, рухнули на вовремя подвернувшийся диван, чтобы вдоволь насмеяться и отдышаться.

— Мы так в детстве с кузеном и кузиной играли, — поделился Джоас. — Потом Айвет повзрослела, напустила на себя строгости и превратилась в жуткую зануду. Я всё пытался её расшевелить, а она на меня сердилась. Но это не мешало мне любить её.

— Та девушка... ты говорил о своей кузине? — Глаза Маравин удивлённо расширились. — Она твоя любимая?

— Она. Тебе это кажется странным? Я знал её с раннего детства, вокруг меня всегда было множество женщин, но Айвет оставалась самой лучшей.

— Так решило твоё сердце. Что с ней случилось? Она пострадала во время той ужасной бойни, о которой ты рассказывал?

— Угу... — Он вздохнул и уставился в потолок, на котором плясали блики зажжённых в коридоре свечей. — Это очень большая тайна. Самая важная сейчас тайна. Я могу доверить её тебе?

Всадница больше не смеялась. Она смотрела внимательно, испытующе.

— Я клянусь, что скорее умру, чем выдам её, но тебе решать, верить ли моей клятве.

— Моя кузина Айвет, дочь покойного короля Радерика, маг крови. Она не виновата, что стала такой. Это жило в ней с самого рождения. Я ведь уже рассказывал, что в нашей семье были маги крови и что королева Ларлин, скорее всего, боялась разоблачения, когда отказала вашему послу. Принца Дэрила научил запретной магии его дед, король Иснаир. Дэрил и стал хранителем останков демона Ас'гатеса. С Айвет другая история. Она женщина, и потому занятия магией крови для неё смертельно опасны. Дэрил не хотел, чтобы её сила просыпалась, а вот Борк об этом позаботился. Была битва. Дэрил и Айвет победили, но потом они спустились к захоронению и...

Джоас перевёл дыхание. Маравин, казалось, превратилась в каменное изваяние. Отступать было некуда, поэтому Джоас продолжил.

— Айвет винит себя в том, что случилось дальше. Эти проклятые останки потянули её к себе. К счастью, Дэрид успел прочитать особое заклинание и уничтожил их. Или не уничтожил, не знаю. Главное, что их больше нет здесь, но платой за это стала его жизнь. Айвет не смогла смириться с жертвой брата. Она совершила нечто невероятное. Она воскресила его! Можешь такое представить?

Маравин неопределённо качнула головой, то ли отрицая, то ли удивляясь.

— Теперь Дэрил снова жив, только всё равно похож на мертвеца. Смотрит в никуда, слова он него не добьёшься. Айвет превратилась в старуху. И ладно бы для себя пожила, так нет! Ищет исцеления для брата. Незадолго до тех несчастий мы с ней услышали странную байку про Белую башню, которая стоит посреди Мерцающей пустыни. Айвет вбила себе в голову, что найдёт там ответ, как помочь Дэрилу. Туда и отправилась несколько недель назад. Я не смог её отговорить. Надо было поехать с ней.

— Белая башня? — переспросила всадница, и что-то в её голосе заставило Джоаса насторожиться.

— Ты знаешь о ней? — уточнил он. — Это не сказка?

— Нельзя! — Маравин отчаянно замотала головой. — Туда нельзя заходить! Великое древнее зло живёт в Белой башне.

Она схватила Джоаса за руку, пальцы её дрожали от волнения.

— Нужно догнать твою любимую и остановить. Если она войдёт в Белую башню, то никогда не вернётся.

Ночь тянулась невыносимо долго. Джоас так и не смог заснуть, а утром, едва начало светать, ворвался в комнату бабушки.

— Мы с Маравин улетаем на запад. Если Айвет ещё не добралась до Белой башни, мы обязательно её найдём. Скоро во дворец прибудет вождь крылатых всадников, нужно объяснить ему, что мне пришлось отлучиться из-за чрезвычайных обстоятельств. Маравин уже говорит с Валадиром и...

— Тише-тише! — Леата замахала руками. — Ты так тараторишь, что я не могу понять ни слова! Где твои манеры? Даже в дверь не постучал. Садись лучше к столу, позавтракаем, выпьем чаю, и ты всё мне расскажешь по порядку.

— Нет времени, бабушка. Айвет не найдёт помощи в Белой башне. Ты и представить не можешь, кто её создал. Мы полетим сразу до Мерцающей пустыни, а потом будем двигаться в обратном направлении, прочешем каждую милю пути, перехватим экипаж Айвет.

— И поднимите на уши весь Гиолис! Хорошо, если за вами не начнётся охота. А уж если Его величество Анаксагор узнает, что в его владениях хозяйничает король Агранда, изображая крылатого всадника, скандал разразится на весь север. Сейчас я даже не говорю о том, как опасны эти полёты. Люди уже знают о твоих подвигах, повторять их совсем не обязательно.

— Ты серьёзно, бабушка? — Джоас готов был схватиться за голову. Леата будто не слышала его. — Айвет в опасности!

— До пустыни ей не добраться.

В первый раз в голосе бабушки было столько холода и жёсткости. Она стояла в центре комнаты, властная и непоколебимая, какая-то помолодевшая. Взгляд её был прикован ко внуку, и Джоас поймал себя на желании сесть в кресло, послушно сложить руки и не выходить за деверь без разрешения.

— Твоя кузина вместе с братом вот-вот окажутся в руках у слуг Творца. Возможно, они уже схвачены. В Храме их ждёт расплата за совершённые преступления.

— О чём ты говоришь? — По спине Джоаса пробежала дрожь, а на краю сознания забрезжило страшное понимание.

— Ещё осенью я рассказала всё, что мне известно, братьям из Храма. По моей просьбе они хранили тайну дочери Радерика. Нашему народу достаточно потрясений, а ты стал бы защищать её, и доверие к тебе оказалось бы подорвано навсегда. Когда я узнала, что она отправляется в Гиолис, то поняла: сам Творец не желает оставлять её безнаказанной. И я послала весть в Храм.

— За что ты её так ненавидишь? За что?! — завопил Джоас. — Она не приносит жертвы, не убивает и не мучает людей. Айвет воскресила Дэрила из мёртвых, пожертвовав собой. Она умеет исцелять! Залечила мне руку, когда я кинжалом зимой порезался. Ты ведь говорила с ней, обещала поддержку, сочувствовала.

— Айвет и её брат виноваты в гибели отца, четырёх паладинов и всех людей, чьи души отошли к Творцу в ту страшную ночь. Она отравила твой разум и продолжала занятия мерзкой магией. Ей нравился этот проклятый дар, она приняла его. Твою царапину она залечила, чтобы оценить свои же силы. А потом она убила всех слуг и охранников, которых ты выделил ей в сопровождение. Её экипаж не добрался даже до Шерма. Она устроила бойню и сбежала.

— Не я выбирал слуг, которые отправились с Айвет. Ты помогала. Это были твои люди. Она разгадала твой план и защищалась. И осталась одна. Айвет осталась без охраны и кареты в самом начале пути, но домой не вернулась. Что ещё тебе известно?!

Последние слова Джоас проорал бабушке в лицо, не осознавая, что уже трясёт её за плечи. Леата охнула и пошатнулась.

— Позавчера я получила весть из Гиолиса. Её почти нагнали.

Леата начала оседать на пол, поэтому Джоасу поневоле пришлось подхватывать бабушку под руки и вести к креслу. Вот только в резкое ухудшение её самочувствие верилось с трудом.

— Вызову тебе лекаря, у меня времени нет. — Он ринулся к выходу из комнаты.

— Не смей покидать дворец! — некрасиво взвизгнула Леата.

— Ненавижу тебя, — прошептал Джоас, на прощание хлопнув изо всех сил дверью.

Не прошло и получаса, как в небо над королевским дворцом поднялись два коу'кха и стремительно унеслись на запад.

25.

С каждым днём четверо путешественников оказывались всё ближе к своей цели, точнее к цели троих из них. В планы Дэи поиски Белой башни не входили. Не имея возможности сопротивляться иным способом, она призывала самые страшные проклятия на головы Хареда, принца и принцессы, а также всех их родичей до десятого колена. Слыхавший в жизни всякое Харед невольно дивился воображению Дэи. Порой коргенка сбивалась на свой родной язык, и тогда её спутники уже не могли в полной мере оценить уготованные им мучения. Несколько раз Айвет заставляла Дэю заткнуться, однако воспитательные процедуры действовали плохо. Получив разрешение говорить, магичка вела себя тихо не больше часа, а потом снова выпускала колючки.

В первый же вечер, исцелив ожог на шее брата, Айвет учинила Дэе вопрос с пристрастием, но ничего нового коргенка не поведала. Принца она считала не более чем ожившим трупом и злорадно предсказала, как вскорости его тело начнёт гнить и исторгать ужасающий смрад.

Вопреки ожиданиям Хареда, Айвет не рассердилась, а начала задавать другие вопросы.

— Санджит ведь не был у Белой башни, да? Ты выдумала это, чтобы заманить нас в ловушку.

— Не был, — подтвердила Дэя.

— И Единый Орден не посылает к ней своих людей.

— Посылает, просто никто из вернувшихся в Корген её не видел. Остальные сгинули, их не спросишь, что там такое в пустыне творится. Мой наставник и вовсе говорит, что никакой башни на самом деле нет. Мираж это. А вы, дураки, выдумали себе сказку. Одна решила, что в пустыне сам Творец поселился и оживит её убогого братца. Второй вообще незнамо зачем попёрся. Сдохнете вы там, и я вместе с вами.

— Ага, в Коргене нам было бы куда как лучше! — не сдержался Харед.

— Тебе уж точно, — бросила Дэя. — Без награды бы не остался. Сам не понимаешь, сколько потерял.

— Откуда у вас моя кровь, которая была в амулете? — спросила Айвет.

— Вряд ли тебе понравится мой ответ. — Губы магички растянулись в нехорошей улыбке. — На самом деле Орден получил её задолго до того, как узнал о твоих удивительных способностях. Стоила она дорого. Очень-очень дорого. Нет, мы не замышляли натравить мага крови на королевскую династию, тем более что эти добытые капли не имели бы никакого значения. А вот поисковый амулет при случае сделали. Кровь мужской половины семейства достать не удалось. Подкупили одного цирюльника, да он струсил. С женщиной-то всё было проще. Как только вы, Ваше высочество, вступили в пору юности...

— Замолчи! — вскрикнула принцесса, в замешательстве посмотрела на Хареда и велела конгенке: — Иди спать.

Дэя удалилась от костра, весело хохоча. Айвет яростно потёрла щёки. Харед почувствовал, что у него самого горит шея.

— Кстати, я ещё в Шерме прикупил амулет от жары, — ляпнул он первое пришедшее на язык. — Запасёмся водой и не страшна нам никакая Мерцающая пустыня.

— Не страшна, — поддакнула Айвет. — Ты так и не расскажешь, зачем отправился в путешествие? Кое в чём я согласна с Дэей. Тебе не нужны сокровища.

— Как это не нужны? Нет людей, более алчных, чем воры. — Харед изобразил на лице зловещий оскал, а потом добродушно хохотнул. — Вы правы, Ваше высочество. Иногда минувшие события не желают отпускать нас. Одну метку прошлого я ношу на своём теле, вторую — в сердце.

Не ожидая дальнейших расспросов, Харед принялся стягивать с тебя рубашку. Едва ли это соответствовало правилам поведения при особе королевской крови да ещё женского полу, но лучше показать, чем рассказать.

Айвет ахнула, когда её глазам предстали чудовищные шрамы, покрывавшие его торс и руки. Штаны Харед снимать не стал. Хватит того, что уже было на виду.

— В первое время у меня оставалась проплешина на голове. Потом один алхимик предложил чудодейственное зелье. Волосы снова выросли. Правда, Тарагвар, тот самый владелец цирка, которого убила Дэя, говорил, что выгоднее было бы не лечиться, а обзавестись шрамами ещё и на лице.

— Но зачем?! — ужаснулась Айвет.

— Люди любят смотреть на уродов. Тарагвар представлял меня как живое свидетельство великой силы Творца и выдающихся умений его слуг. Целители и правда совершили невозможное. Умирающих было так много, что если бы не ваш отец, меня бы не стали удерживать на этом свете. Куда проще было помолиться Создателю за мою душу. Наверное, спасая меня, они пожертвовали кем-то другим.

— И ты в этом точно не виноват. Теперь я понимаю, откуда ты знал о настое из ягод горевики.

— Его свойства я открыл случайно. На самом деле искал средство от головной боли с похмелья.

— Твоя жизнь была куда тяжелее моей. — Айвет смотрела на него с сочувствием. — Магия крови чуть не убила тебя, изуродовала тело, а после ты был вынужден демонстрировать свои раны на потеху публике.

— А вот это меня никто не заставлял делать. — Меньше всего Хареду хотелось строить из себя жертву. — Пока зеваки смотрят, раскрыв рот, на цирковое представление, их карманы легко обшарить. Да, я выходил на сцену, но потом надевал рубаху, растворялся в толпе, и наш доход оказывался несколько больше, чем зрители готовы были заплатить сами. Кроме того, у Тарагвара часто находилась пара незаконных дел, в которых я мог поучаствовать и которые приносили немалые деньги.

— В число тех незаконных дел входила работорговля?

— И это тоже, — вздохнул Харед, которому было донельзя неуютно и стыдно. — Я не стану искать себе оправдания, Ваше высочество, потому что был свидетелем и соучастником. Просто расскажу, что случилось со мной однажды. К Тарагвару поступил очередной заказ, и он успешно выполнил его. Девушка была поймана, посажена в клетку, а наш обоз двинулся к границе с Пустошами. Я каждый день навещал пленницу, приносил ей еду, любовался ею. Герта, так её звали. Она была красива, да. Товар у Тарагвара всегда оказывался высшего сорта. Вот только в тот раз я позволил взять верх собственным чувствам. Цирк был моим домом, но я сбежал из него и увёл Герту с собой. Она, вроде, была расположена ко мне. Я полюбил её. Думал, мы будем вместе. Но в первом же городе она сбежала, а за мной явились стражники. Скрыться от них мне удалось чудом. До Тарагвара солдаты тоже добрались. Он по обыкновению отделался откупом. После, когда мы встретились, Тарагвар даже предлагал мне вернуться в цирк. Я отказался. Знал, что Тарагвар не остановится и продолжит свои делишки. А история с Гертой так и осталась для меня незавершённой. Я всё думал: почему? Зачем она поступила так? Отчего просто не ушла, если я был ей так отвратителен? Несколько раз пытался найти Герту. Бесполезно. Но когда услышал рассказ Далиона, что-то во мне дрогнуло. Вот понимаю, как это глупо — тащиться в пустыню, чтобы разобраться с любовной интрижкой из прошлого, а внутренний голос шепчет иди туда, иди. Проклятая башня даже по ночам сниться стала! И Герта рядом стоит.

— Мне она тоже снилась, — призналась Айвет. — Башня, не Герта. Девушку твою я не видела. Разве что у неё белые волосы и глаза с красными зрачками.

— Ну и сны у вас, Ваше высочество! — усмехнулся Харед.

— Я надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь. — Принцесса протянула руку и накрыла его ладонь своей. — В этой жизни мы оба столкнулись с предательством. Тебя предали Герта и Дэя, меня — мой телохранитель, которому я доверяла безоглядно. И вот мы сидим у костра в поле и не знаем, что нас ждёт впереди.

— Достойная награда за пережитые испытания. Мы её заслужили, так ведь? Всё будет хорошо, Ваше высочество. Обязательно будет.

Граница между Мерцающей пустыней и лугами Гиолиса оказалась настолько чёткой, что могла быть создана только при участии сил магических. Можно было решить, что некто, обладавший невиданным могуществом, взял в руки карандаш и прочертил тонкую линию, по одну сторону которой как ни в чём не бывало тянулась к солнцу высокая трава, а по другую был рассыпан светло-жёлтый песок. Безжизненная горячая равнина уходила за горизонт. Впереди не было видно ни холмов, ни иных возвышенностей. Зато мерцание, в честь которого получила название пустыня, представляло собой завораживающее зрелище. Казалось, что на земле и в воздухе разбросаны миллиарды крохотных, переливающихся на солнце песчинок.

Айвет провела перед собой рукой, несмело улыбнулась и призналась:

— Красиво.

— Труп твой тоже будет на загляденье, — прошипела Дэя.

— Молчала бы лучше, — посоветовал Харед. — Если сгинем, то все вместе.

— Я к вам в попутчики не напрашиваюсь, — заявила магичка.

— Уже напросилась! Да так настойчиво, что отказать тебе никак не можем. Раньше надо было думать, а не козни строить.

— Верно, ошибка моя. Недооценила врага. Не думала, что у вас получится провести меня с тем зельем.

— Сколько можно повторять одно и то же? — тяжело вздохнул Харед. — Не трогал никто твоё зелье, ты сама забыла напоить им Её высочество.

— Ложь! — взвизгнула коргенка. — Она на моих глазах приняла его утром!

— Всё, хватит, — приказала Айвет. — Харед, давай лучше подумаем, что нам делать дальше.

После короткого совещания было решено доехать до ближайшего селения, запастись водой и поговорить с местными о путешествии вглубь пустыни.

Деревенька располагалась почти на самой границе с магическими песками. Кучка иноземцев особого интереса у жителей не вызвала. Они уже привыкли к чудакам, приезжавшим в их края ради того, чтобы побродить по пустыне, и наладили торговлю необходимыми для этого предприятия товарами. Бойкий мужичок, у которого Харед покупал бочонки с водой, даже предложил в провожатые сына. Правда, узнав, что путешественники не ограничатся развлекательной прогулкой, свой пыл умерил. О Белой башне он слыхом не слыхивал, ровно как и все опрошенные селяне.

— Странно это, — вздохнула Айвет. — Магам в Едином Ордене о ней известно, а людям, которые рядом живут, совсем ничего.

— И вовсе не странно, — встряла Дэя. — Мало ли кому и что на пекле привиделось. Нет там никакой башни.

— Вот и посмотрим.

Харед достал из мешка купленный в Шерме амулет от жары и вложил его в руку принцессы — она тут же переложила его на колени Дэрилу, — после чего направил повозку в пустыню.

Солнце здесь и правда пекло нещадно. Казалось, что на дворе стоит середина лета. В воздухе не чувствовалось ни ветерка, ни хотя бы лёгкого движения. От таинственного мерцания, которое по началу виделось таким красивым, вскоре разболелись глаза. Когда лошадь встала, Хареду пришлось тянуть её вперёд за поводья. Дэя и Айвет брели возле телеги.

— Помню, как один человек собирался показать мне чудеса этого мира, — сказала Айвет. — Мы хотели отправиться в путешествие вместе. Тогда я и подумать не могла, что доберусь аж до Мерцающей пустыни. Правда, без него.

— И как вам путешествие, Ваше высочество? — бодро поинтересовался Харед. Сейчас им очень нужно было не падать духом и не сдаваться перед лицом очередного препятствия. Кто знает, сколько ещё времени придётся бродить по пескам под палящим солнцем?

— Оно получилось запоминающимся! — поддержала полушутливый тон Хареда принцесса. — Я познакомилась с одним сомнительным типом, побывала в плену у последователей Ас'гатеса и чуть было не показалась в плену у коргенцев. В Гелиополис на встречу с королевской семьёй, увы, не попала, зато ночевала и на постоялых дворах, и под открытым небом. Пожалуй, даже мой кузен не сможет похвастаться столькими приключениями.

— Ему теперь не до приключений, — хохотнул Харед. — Сиди себе на троне да отдавай приказы.

— Знаешь, я ведь не хотела быть королевой, — вдруг призналась Айвет. — Мне казалось, что я не смогу быть достаточно сильной. Наверное, сейчас смогла бы. Но я рада, что на престоле оказался Джоас, он справится.

Дэя громко фыркнула, сообщая спутникам о своём отношении к их чувствам и переживаниям. Харед только усмехнулся, Айвет магичку проигнорировала.

Прошёл час. Потом ещё один и ещё. На исходе третьего, когда путники жадно глотали воду — оказалось, что пить в пустыне хочется куда сильнее, чем обычно, — Харед посмотрел на далёкий горизонт и чуть было не подавился. Мерцающую дымку рассекала тонкая белая линия, направленная в небо.

— Ваше высочество, вы видите это? — Харед вытянул руку, указывая на странное явление.

Айвет то ли вздохнула, то ли ахнула и вцепилась в его плечо.

— Я вижу! Это она, да? Это Белая башня!

— Надо подойти ближе, отсюда сложно понять.

— Ну вот, начинается погоня за миражами! — тяжело вздохнула Дэя. — Всего несколько часов идём, а уже нашли то, что искали, в огромной пустыне. Я вот ничего не вижу.

Харед и Айвет пропустили её слова мимо ушей. Теперь они шли так быстро, как могли. Достижимая цель была лучшим средством от усталости. Когда линия превратилась в отчётливо видимый столб, ворчать перестала и Дэя.

Белая башня действительно оказалась совершенно белой. Утомлённым от мерцания глазам даже было больно на неё смотреть. В высоту она не уступала самой высокой башне королевского дворца в Лоандане. Но главное — она была настоящей, не легендой и не призрачным миражом. Она становилась всё ближе и ближе и вот уже нависала над ними, прекрасная и гордая.

Первой белоснежной стены коснулась Айвет, следом за ней — Харед. Он ожидал почувствовать жар раскалённого на солнце камня, но материал, из которого была построена башня, больше всего напоминал кору на деревьях в Оковах сна. Хареду снова показалось, что он дотронулся до живого человеческого существа. А потом и вовсе случилось странное: ему вдруг почудилось смутное биение внутри башни, похожее на удары сердца.

— Ты чувствуешь? — взволнованно спросила Айвет.

— Да, — пробормотал Харед. — Что это?

— Не знаю. И входа нет.

Словно услышав её слова, стена под пальцами принцессы расступилась. Винтовая лестница вела наверх, приглашая утомлённых долгим странствием путников ступить в колдовские владения.

Айвет помогла Дэрилу слезть с телеги и первой шагнула через порог. Дэя, на лице которой смешались растерянность и непонимание, даже не пыталась противиться, когда Харед взял её за руку и потянул за собой.

В этой комнате всё было белым — пол, стены потолок. Даже встречавшая гостей девушка отличалась от окружения только двумя алыми крапинками — зрачками. Пожалуй, её можно было назвать миловидной или даже красивой, но неестественный снежно-белый цвет слишком сильно портил облик хозяйки. Таких кожи, волос и уж тем более глаз не могло быть у человеческого существа.

Харед посмотрел на спутников. Все они выглядели грязными и жалкими на фоне идеальных белизны и чистоты.

— Ваш путь был долог и труден. Я рада встречать вас.

Голос хозяйки оказался удивительно мелодичным. Она будто бы не говорила, а пела.

— Кто ты? — спросила Айвет.

— Мелнге. — На губах девушки появилась улыбка.

— А мы...

— Не надо. Знаю всех. Каждого.

Это был странный разговор. Харед не думал, что хозяйка башни станет вот так встречать их. По правде говоря, в нём жила уверенность, что никаких хозяев тут и вовсе нет. Белая башня представлялась магическим тайником, который достаточно вскрыть и получить желаемое.

— Так уж и знаешь? — Дэя, наконец, оправилась от потрясения и не замедлила выпустить колючки.

— Дэя Веэлер. Тебя родила женщина с именем Бранда от мужчины, чьё имя Элверд. Женщина не держала тебя у груди. Долг для неё был важнее. Мужчина думал иначе. Он наблюдал за тобой, чувствовал гордость. Не хотел отпускать, но не мог противиться. Сейчас ты не хочешь мне верить, хотя знаешь, что слышишь правду.

Мелнге говорила, склонив голову на бок и не отрывая взгляда от коргенки. Дэя резко побледнела и выдохнула:

— Не может быть!

— Я буду играть с тобой. И с тобой. — Белый пальчик указал на Хареда.

— Какие ещё игры? — опешил он.

— Мы пришли сюда, чтобы просить о помощи, — попыталась объяснить Айвет.

— Нет, с тобой мне играть нельзя. Иначе дедушка очень расстроится. Первой будет Дэя Веэлер.

— Даже не надейся! — взвилась магичка. — Кем бы ты ни была, я в твои игры не играю.

Хозяйка башни не обратила на протест никакого внимания. Она вытянула вперёд правую руку и произнесла:

— Коснись меня. Я исполню твоё самое главное желание.

Дэя открыла рот, закрыла, снова открыла. Харед и сам пялился на Мелнге во все глаза. Она не шутит? Нет? Так вот, что происходит в Белой башне. Исполнение желаний! Айвет прижала пальцы к губам. Харед знал, о чём она подумала. Её надежды оказались не напрасны. Если и был способ помочь принцу, то они нашли его.

— Значит, я должна назвать желание? — К Дэе вернулся дар речи, и нехороший блеск в её глазах очень не понравился Хареду.

— Нет. — Мелнге запнулась, будто подбирая слова. — Одно желание. Всего одно. Самое важное для тебя. Не надо говорить. Оно не изменится, если скажешь.

— Ну отчего же? Я скажу! — Дэя победоносно вскинула голову. — Я хочу сейчас же, немедленно оказаться в резиденции Единого Ордена вместе с Её высочеством принцессой Айвет.

— О-о-о... — протянула Мелнге, посмотрев на Айвет. — Это желание очень сильное. Я бы волновалась. Вдруг, исполнится.

На лице принцессы не дрогнул ни один мускул, остановить Дэю она не пыталась.

Магичка сделала два быстрых шага вперёд и буквально вцепилась в руку Мелнге. Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом её окутала белая дымка и... Дэя Веэлер исчезла. Принцесса, целая и невредимая, по-прежнему стояла рядом с братом.

— На самом деле она хотела другого. — Мелнге захихикала, как ребёнок, которому удалась шалость. — Теперь её желание исполнилось.

Харед поморгал и как следует протёр глаза. За время путешествия он должен был привыкнуть ко всяким неожиданностям, но растворившаяся в воздухе магичка произвела на него неслабое впечатление. А потом он почувствовал необъяснимый укол грусти. Они с Дэей не успели ни попрощаться, ни окончательно рассориться напоследок. Должно быть, такова его судьба, внезапно и навсегда расставаться с женщинами, которые делили с ним постель.

— Ты искал ответ на вопрос, — промолвила Мелнге. — Я скажу тебе. Она ушла, потому что запуталась и испугалась. В городе Мазена есть дом в два этажа. Там ты найдёшь её, если захочешь.

По спине Хареда пробежали холодные мурашки. Нечасто тебе заглядывают в самую душу.

— А теперь давай поиграем. — Мелнге протянула ему руку.

— Пусть сначала мои спутники получат то, что искали, — сказал Харед.

— Так нельзя. Их ждёт дедушка.

— Хорошо, я тоже с удовольствием с ним пообщаюсь.

— Но тебя он не ждёт.

— Оставь нас. Ты и так сделал слишком много. — Айвет подошла к Хареду и коснулась его руки.

— Нет уж! Я вообще не понял, что это за таинственный дедушка. Мы со всем разберёмся вместе.

— Ты отдал свой долг, помог мне и Дэрилу. Отец был бы благодарен тебе. Я тоже безмерно благодарна. Ты стал для нас не только проводником и защитником, но и другом. С нами всё будет хорошо, обещаю.

— Что-то здесь не так, Ваше высочество. Позвольте мне остаться.

— До свидания, Харед.

Айвет улыбнулась, и сделала то, чего он никак не ожидал — крепко обняла его.

Харед стоял растерянный и смущённый. Он подумал, что может просто выйти из башни и подождать принцессу снаружи, но протянутая рука Мелнге манила. По правде говоря, Харед не знал, какое желание для него самое главное. Мелнге ведь уже рассказала, где искать Герту. Выходит, он получил всё. Или нет? Искушение оказалось слишком велико.

Пальцы хозяйки башни были по-человечески тёплыми и нежными.

— До свидания, Ваше высочество, — успел сказать Харед, прежде чём вокруг возникла уже знакомая белая дымка, в теле появилась дивная лёгкость, сознанием овладело ощущение безграничной свободы, сменившееся острым счастьем, почти что экстазом и...

Мир моргнул. Харед стоял на горячем мерцающем песке перед белоснежной стеной башни.

Вот тебе и исполнение желаний! Харед почувствовал лёгкую досаду и куда более сильную тревогу. Принцесса осталась внутри одна. Брат ей не поможет, а его, Хареда, кажется, попросту надули.

Впряжённая в телегу лошадь мирно ожидала своих хозяев. Дэи поблизости не было. На всякий случай Харед обошёл башню, несколько раз громко позвал коргенку по имени и, не дождавшись ответа, опустился на землю.

Ему не оставалось ничего другого, кроме как ждать.

26.

Харед исчез, они остались втроём — Айвет, Дэрил и хозяйка Белой башни.

— Сюда-сюда!

Мелнге подбежала к противоположной стене, и в ней открылся проход на ещё одну лестницу.

Когда Айвет поднималась по ступеням, сжимая руку брата, то ощущала странное спокойствие. Ей казалось, что она попала домой, что в мире нет ничего естественнее и уютнее этих белых стен, которые защитят её от всех невзгод. Ни Дэя, ни Харед наверняка не чувствовали этого, и Айвет не пыталась объяснить последнему, отчего так уверена в своей безопасности. Даже долгий путь наверх дался ей на удивление легко. Старческая немощь отступила. Айвет будто бы вновь обрела молодость. Вот только Дэрил оставался безучастен к происходящему. Ну ничего, ему недолго осталось ждать помощи.

Лестница привела в комнату, где в отличие от предыдущей имелись и мебель, и множество других вещей: цветастый ковёр на полу, книги на приставленных к стенам стеллажах, пожелтевшие бумаги и карты, разложенные на круглом столе. Из единственного окна открывался вид на пески Мерцающей пустыни, а на широкой кровати, сложив руки на груди, лежал седобородый старец. Смуглый цвет кожи и многослойный халат, украшенный яркой вышивкой, позволяли безошибочно узнать в нём южанина. Лицо его беспощадно избороздили морщины. На среднем пальце каждой руки старец носил по увесистому перстню с чёрным камнем.

— Дедушка, просыпайся! Она тут, она пришла. — Мелнге подбежала к кровати и присела на корточки. Белые пальцы ласково погладили руку старца.

Тот медленно поднял веки.

— Где она? — был его первый вопрос. Этот голос принадлежал не простому обывателю. Старик-южанин привык отдавать приказы.

— Уже здесь.

Старец повернул голову и шумно вздохнул:

— Прошу прощения, что не встретил вас сам. Мелнге слишком трепетно заботится обо мне. Сон такой глубокий.

Он неспешно встал, оправил одежду и отвесил церемониальный поклон.

— Приветствую тебя, гостья. Моё имя Исалан Арамей та'ан Ас'гатес. И да не испытаешь ты нужды под крышей моего дома.

Айвет не сразу осознала услышанное, слишком уж невероятным оно было. Следуя правилам этикета, она в свою очередь слегка склонила голову и произнесла:

— Айвет, принцесса Аграндская, дочь покойного ныне короля Радерика. А это мой брат, принц Дэрил.

— Вот как? Выходит, Мелнге привела особ королевской крови? Что ж, принимать вас ещё большая честь.

— Простите, я устала в дороге сильнее, чем мне казалось, и не очень поняла, кто вы, — решила уточнить Айвет.

Старец снисходительно улыбнулся:

— Уверен, вы не раз слышали моё имя. Оно проклято в веках, но не забыто.

— Нет, не может быть.

Губы мигом пересохли, Айвет судорожно сглотнула. Она могла поверить во встречу с человеком, взявшим имя проклятого мага, но никак не во встречу с ним самим. Этот южанин такой же сумасшедший, как Мироний.

— Отчего же? — полюбопытствовал старец.

— Я видела гробницу Ас'гатеса, мумию, свитки, написанные его рукой. Всё это на моих глазах поглотило пламя.

— Позвольте угадаю, вы побывали возле озера Листрис?

— И чуть было не осталась там навсегда. Кучка фанатиков удерживала меня и моих спутников. Они собирались оживить мумию и вернуть "величайшего из великих".

Назвавшийся Ас'гатесом удивлённо крякнул, после чего рассмеялся, сотрясаясь всем телом.

— Несчастный Ула'крог! В своей жажде подражать мне он добился лишь того, что его могилу осквернили безумцы.

— Хотите сказать, что все записи, которые в ней хранились, тоже были подделкой?

— О нет! Там и правда осталась часть моих заметок вместе с некоторыми редкими алхимическим ингредиентами. Магия химических веществ была куда доступнее для Ула'крога, чем моё учение, но он хотел большего. Желания людей нередко превосходят их возможности. На самом деле мои основные труды достались другим ученикам или находятся здесь.

Он указал на стеллажи.

— Для двухтысячелетнего старца вы слишком хорошо сохранились.

Айвет упрямо подыскивала аргументы против ужасающего по своей сути открытия. Человек, принесший миру столько зла, всё ещё жив! И один Творец знает, что он задумал.

— Это заслуга Мелнге. Она удерживает жизнь в моём теле, но однажды я умру. Этот час ближе, чем хотелось бы. Я рад, что вы здесь, Ваше высочество. Нам предстоит о многом поговорить. Вижу, что Мелнге не ошиблась, выбрав вас. Какая тонкая работа в тяжелейших условиях! Не уверен, что Рута справилась бы лучше.

Ас'гатес подошёл к принцу, возле которого крутилась Мелнге, заглянул ему в глаза, дотронулся до шеи, пощупал пульс на руке. Айвет следила за происходящим, затаив дыхание. Её сердце едва не выпрыгивало из груди. Имя Руты отогнало последние сомнения, но принцесса больше не боялась. Пускай проклятый маг сделает с ней всё, что пожелает, только бы он помог Дэрилу!

Осмотр затягивался. Айвет нервно потёрла ладони, взгляд её скользнул по книгам и бумагам на столе и остановился на оконном проёме. Снаружи происходило нечто странное. За очень короткое время небо заволокли тёмные тучи. Не прошло и минуты, как они обрушились вниз стеной дождя. Айвет удивлённо ахнула: она никогда не думала, что в Мерцающей пустыне бывают ливни. Непонятное природное явление отвлекло её от переживаний о брате. Она сделала шаг к окну и... замерла, поражённая до глубины души.

Никакой пустыни снаружи не было. Всюду, куда хватало глаз, расстилался пышный лес. Струи дождя били по зелёным вершинам деревьев, вдали сверкали молнии. Однако вдоволь полюбоваться буйством стихии Айвет не смогла. Мгновение — и вид за окном сменился. Теперь там снова была пустыня, но совсем не похожая на Мерцающую. Красная растрескавшаяся земля, жёлтое небо, чуть поодаль — каменные руины массивного строения, возможно, замка.

Спустя несколько ударов сердца картина была уже другой. Снег, всюду снег, настоящая буря. За белой пеленой не удавалось различить ничего.

Тем удивительнее оказался контраст со следующий сценой. Айвет увидела дивный город. Никогда раньше, ни в Агранде, ни во время путешествия, ни на картинах она не встречала ничего подобного. Здания здесь были ещё выше, чем Белая башня, они буквально упирались в небо. Идеальные прямоугольные очертания и блеск стеклянных окон подсказывали, что принцесса видит творение человеческих рук, а не горы или иное естественное образование.

— В первые годы я глаз не мог оторвать от окна, — раздалось сзади.

Айвет не без труда повернула голову. Чувствовала она себя немного пьяной от впечатлений, которыми за несколько минут успела насытиться едва ли не сильнее, чем за всё время путешествия.

— Что здесь происходит? — прошептала она.

— Мелнге плывёт в потоке жизни и может существовать одновременно во множестве миров. Когда она бодрствует, через это окно есть, на что посмотреть, а когда спит... не знаю. В это время всегда засыпаю и я.

— Она как-то управляет башней? — уточнила Айвет, глядя на снежно-белое создание.

— О нет, всё немного иначе. — Ас'гатес негромко рассмеялся. — Мелнге и есть Белая башня.

Принцесса нахмурилась, пытаясь вникнуть в смысл услышанного. Получалось у неё плохо. На языке крутилось множество вопросов, но она пришла сюда не для того, чтобы вести беседы о сложных материях.

— Пожалуйста, скажите, как помочь брату, — попросила она человека, одно имя которого заставляло трепетать людские сердца.

— Разве вы уже не помогли? — удивился Ас'гатес.

— Не знаю, как у меня получилось воскресить его, — призналась Айвет. — Я просто не могла позволить ему уйти. Он отдал жизнь, чтобы избавить мир от останков демона Ас... вашего демона. А я что-то сделала неправильно. Дэрил не мёртв, но и не жив.

— Я уже сказал, что никто не справился бы с такой задачей лучше. Вы достигли предельно возможного результата.

— Но что делать дальше? Как исцелить разум Дэрила? Если записи в гробнице у озера не были поддельными, значит, вы и Рута проводили ритуал воскрешения! Вы вернули кого-то из мёртвых.

— И не раз, — кивнул Ас'гатес. — Наши подопытные... подопечные жили по много лет, однако все они пребывали в том же состоянии, что и ваш брат. Сила, заключённая в потоке жизни, может исцелить тело, но в момент смерти человек теряет что-то ещё. Назовём эту составляющую душой. Я не владею секретом соединения души и тела. И всё же мой жизненный опыт подсказывает, что абсолютное знание не доступно никому. Нужно задавать вопросы и искать ответы. Здесь у вас будет на это время. Увы, его остаётся всё меньше.

Айвет зябко поёжилась. Внутри неё разливался убийственный холод. Холод от осознания того, что ответ она получила давно, ещё при знакомстве с Дэей. "Этот человек не болен, он мёртв. Он потерял свою душу".

Нет, она не может сдаться! Ас'гатес или Мелнге должны знать больше.

— На что осталось мало времени? — спросила Айвет. — Дэрил такой с прошлой осени. Вы сказали, в его состоянии можно прожить много лет.

— Я говорил не о вашем несчастном брате. — Ас'гатес досадливо поморщился. — Иная, куда более важная задача стоит перед нами. Наш мир умирает. Выслушайте меня, Ваше высочество. Здесь и сейчас вы должны узнать всё.

Мой отец всю жизнь проработал камнетёсом, и положение нашей семьи в обществе оставалось слишком ничтожным, чтобы дети могли взобраться хотя бы на ступень выше. У нас в доме даже раб был один, а читать по слогам я научился в пятнадцать лет. Когда я говорил, что желаю большего, отец брался за ремень, ибо дерзкие мысли могли навлечь беду на всю родню.

Мои способности раскрылись в шестнадцать. Поздновато, но сравнивать мне было не с чем. Я оказался первым магом, появившемся в нашем мире. Однажды звуки стали громче, цвета ярче, а чувства и эмоции бесконтрольно рвались наружу. На волне короткого помутнения рассудка я в очередной раз поссорился с отцом, он избил меня до полусмерти и запер в погребе. Там я и утонул в захлестнувших меня волнах. Кровь, которая сочилась из моего тела, стала ключом к невиданному могуществу. Я, правда, не сразу осознал это. По началу даже не понял, что могу дотянуться до вожделенной силы, только используя кровь. Свою или чужую. Зато когда я раскрыл главный секрет, жизнь моя изменилась навсегда.

Умения приходили ко мне сами, хватало одного прикосновения к силе. Я знал, как овладеть ею и в какое русло направить. Очень быстро я понял, что могу воздействовать на живых существ. Исцеления плоти меня не интересовали, куда сильнее хотелось почувствовать власть, которую я получал, подчиняя и убивая.

Все близкие пришли в ужас, едва узнав о моих способностях. Они бежали. Я остался один. Не скажу, что это обстоятельство всерьёз меня расстроило. Потом по городу поползли слухи, и поздно ночью ко мне под двери явилась толпа, жаждовшая крови демона. Моей крови. Глупцы! Их я убил с особенной жестокостью, даже не вставая с ложа.

Нет, я вовсе не планировал вести войну против всего мира. Мне лишь нужно было занять достаточно высокое положение, чтобы постигать свои возможности при должном почтении со стороны окружающих. Излишней скромностью я не страдал и сразу отправился в столицу, ко двору царя. Он был умён и хитёр, не склонен к суеверным страхам. Мы быстро нашли общий язык. За один день я перешагнул через все кастовые барьеры, получил титул та'ан, оказался на таких высотах, о которых никто из моих предков не смел и мечтать.

Наш договор с царём стал началом золотой эры. Ни одна армия не могла противостоять моей силе. Царь подминал под своё господство соседние страны, я проводил магические эксперименты на рабах, которых теперь имел в достатке. Меня боялись и ненавидели. На мою жизнь было четыре покушения, причём одно оказалось успешным: яд подлили в вино. Вот только заговорщики просчитались. Яд подействовал не мгновенно. Мне хватило времени, чтобы исцелить себя.

Состраданием и чуткостью я тоже не отличался. Я убивал всех, кто оказывался на моём алтаре, придумывал самые страшные пытки тела и разума, мог за день замучить полсотни рабов, а на следующее утро потребовать столько же. Невольников я вообще не считал за людей. Просто скот, материал для моих опытов, в те времена больше походивших на игры садиста-безумца. Пожалуй, бывали моменты, когда я и впрямь становился безумен. Безграничная сила пленила мой разум. Я резал собственные вены, чтобы ни на мгновение не терять связи с потоком, утрачивал всякий контроль над происходящим, существовал везде и нигде.

Не знаю, куда бы меня завели неудержимая жажда могущества и вседозволенность, но тут вместе с очередной партией рабов для заклания в мою жизнь пришла Рута.

Она лежала передо мной, невероятно прекрасная и желанная. В её глазах не было ни страха, ни отвращения. И я чувствовал странное сродство с ней, потому что в её власти было повелевать той же силой.

В первый раз я овладел ею там, на алтаре. Несколько следующих дней мы не вставали с ложа. Она подарила мне блаженство, перед которым на время померкла даже неутолимая жажда силы, сжигавшая меня. Будучи простой рабыней, Рута стала владычицей моего сердца. На самом деле о её невольничьем положении я даже не вспоминал. Она заняла место рядом со мной в ту самую минуту, когда наши губы впервые соединились в поцелуе.

Тогда-то я и задумался, как передать свои знания и умения ученице. Задачей это оказалось не слишком простой, ведь я всегда действовал по наитию. Рута тоже была талантлива, но слабее меня, хотя среди следующих поколений магов с ней могли сравниться единицы. Я же ещё тогда начал подозревать, что никто и никогда не превзойдёт меня в силе. Излишне самоуверенно? Возможно. Но я был прав.

Во время занятий с Рутой мы открыли интересные свойства магии. Оказалось, что если дополнить заклинание словами, жестами и даже вычерченными вокруг алтаря символами, то повторять его с каждым разом будет проще. Поток силы словно бы запоминал наши действия. Когда у меня появились новые ученики, мы с лёгкостью обучили их основам, а после и более сложным заклятиям.

Рута, в отличие от меня, видела красоту не только разрушения, но и созидания. Она исцеляла раны и хвори, не позволяла убивать жертвы без крайней необходимости, первая заговорила о воскрешении. И я поддавался, шёл на уступки, умерил жестокость.

Второй мой ученик, Крим'тих, увлекался изменением живых существ. Были и другие. Вскоре весь юг трепетал перед нами. Учение моё разлеталось по свету. Вести о злодействах магов крови приходили даже с севера, но мне не было до них дела.

Рута стала моим светом, а стремление обрести абсолютную власть над магической силой — моей тьмой. Каждый раз, творя заклинания, я чувствовал, что могу достичь большего. Поток увлекал меня за собой, я уплывал в нём всё дальше, впереди маячила преграда, не позволявшая мне отправиться в манящие неведомые дали, но однажды барьер рухнул. К несчастью, я пересёк черту не сам, а открыл двери для трёх чудовищных созданий, повергших в хаос наш мир.

Что бы ни думали о причинах, побудивших меня к тому деянию, мною управляла отнюдь не злость. Любопытство, самоуверенность, жажда силы — да. Но не злость, не желание устроить катастрофу. Я не хотел, чтобы миру была нанесена столь глубокая рана, и сполна расплатился за ту ошибку. Первой жертвой демонов стала моя Рута. Она погибла мгновенно, я оказался не в силах помочь. И вместе с нею на долгие-долгие годы умерло моё сердце.

Тем не менее, я продолжал двигаться, дышать, говорить. Погружаясь в волны силы, я даже забывал о невосполнимой утрате и упорно продлевал свою бесполезную жизнь.

После вторжения демонов юг погряз в раздоре и воинах. Я переселился ближе к Пустошам, тоже возникшем по вине призванных мною существ. Приходили новые ученики, в их числе был Ула'крог. Крим'тих, напротив, отрёкся от меня и отправился на север, возжелав среди кишащих йергунами лесов построить собственное государство. Я не останавливал его. Мне было всё равно.

Мир тем временем менялся. Не прошло и сотни лет с моего рождения, как появились люди, могущие повелевать стихиями — огнём, водой, воздухом и землёй. Они стали толчком, вернувшим мне подобие интереса к жизни. Где-то рядом, совсем близко, несли свои воды целых четыре потока силы! Но как я ни старался дотянуться до них, сколько бы стихийных магов ни замучил на своём алтаре, потоки эти оставались чужими и недоступными.

Таким стало моё второе поражение — я оказался не всемогущим.

Было и третье, куда более тяжёлое. Сила, которой я повелевал, изменилась. Подобно мне самому, теперь она несла смерть. Далеко не каждый новый ученик был способен овладеть исцелением. Жертвы умирали всего от одной раны, а слабейшие из магов уже не могли использовать свою кровь.

Я быстро понял, что происходит. Точно так же, как магический поток запоминал сотворённые заклинания, он запомнил нашу жестокость. Мы научили его убивать. Повернуть назад было невозможно. Маги крови рождались там и тут и следовали моему учению. Страх перед появлением новых демонов немного сдерживал их, однако каждый день они добавляли в поток очередную каплю скверны.

В попытках изменить происходящее я отдалился от людей. Сначала вместе с Ула'крогом и десятком рабов переселился на север, на земли нынешнего Гиолиса. После, оставив ученика доживать свои дни на берегу широкого озера, отправился на запад. Я пытался найти останки одного из призванных демонов, чтобы изучить их и, возможно, открыть новые, неведомые свойства магии, которые помогли бы мне справиться со скверной.

Однако до цели я так и не добрался. В один из дней на меня нахлынуло острое, болезненное понимание, что больше я не могу терять время. Нужно было действовать немедленно! И тогда я потянулся к тем ручейкам силы, которых ещё не коснулась скверна. Я призвал все дарованные мне с рождения возможности. Моё заклинание было сравнимо с преодолением завесы между нашим миром и миром демонов. Нет, не так. Оно многократно превосходило его. Никогда раньше и никогда после под этими небесами не творилось подобного колдовства.

А когда всё закончилось, передо мной стояла она, Мелнге. Порождение чистой, неосквернённой силы, которую я зачерпнул в потоке жизни.

27.

Ас'гатес всё говорил и говорил, его взгляд был устремлён в окно, и Айвет казалось, что он уже позабыл о её присутствии, что исповедь эта обращена не к ней, а к самому Творцу. Принцесса не знала, какие чувства испытывает к проклятому магу. В ней не было ни отвращения, ни страха, но и сострадание лишь мельком коснулось её сердца. Хотелось задавать вопросы, понять непонятое. И узнать, наконец, как помочь брату. Айвет ни секунды не сомневалась, что Ас'гатес утаил нечто очень важное.

— Какой он красивый. — Мелнге, за всё время монолога Ас'гатеса ни на шаг не отошедшая от Дэрила, провела тонким пальцем по щеке принца.

Айвет встревожено поёрзала в кресле. Ей не понравилась такая вольность.

— Значит, вы создали Мелнге из магической силы? — уточнила она.

— Или поток жизни сам отозвался на мой призыв. Я не знаю. — Ас'гатес развёл руками. — В первое время она даже говорить не умела. Посылала мне свои мысли, а я откликался. Искать захоронение демона Мелнге не хотела, да я и не настаивал. Башня появилась уже на следующий день после нашего... назовём это знакомством. Здесь я впервые со смерти Руты ощутил покой. Под чуткой опекой Мелнге мне не требовались ни пища, ни силы, чтобы продлевать жизнь.

— Вы и так прожили слишком долго.

— И не только я. Через десять лет от рождения Мелнге меня посетил Крим'тих. Он стал первым, кого Мелнге позвала по моей просьбе. Крим'тих исполнил задуманное: положил начало целому народу и изменил во благо человека странных крылатых существ, которых нашёл где-то на северных островах.

— Крылатые всадники, — догадалась потрясённая Айвет.

— Да, так их теперь называют. Он явился сюда на одной из своих уродливых птиц. Мы общались недолго. Я думал, что он станет моим союзником в поисках средства для очищения потока жизни, но Крим'тих был ослеплён ненавистью. Он считал меня злом, забыв, что моё же учение лежало в основе его величия. Рассказал, что в мире появилась новая сила — сила Света, способная остановить моих последователей. И да, он вовсе не был дряхлым старцем, как и я в те годы. Не существуй скверны, вы тоже, Ваше высочество, пережили бы десяток поколений.

— Мне не нужна настолько долгая жизнь.

— Позвольте усомниться. К хорошему быстро привыкаешь. Кстати, вы и сейчас, сами того не осознавая, исцеляете себя, боретесь с заражением скверной. Хочу вас обрадовать — свой шанс на победу вы ещё не потеряли. Напротив, обрели. Если вы останетесь в башне, то в ближайшие столетия смерть будет не властна над вами. Да и кто знает, к чему приведёт наша совместная работа?

— Совместная работа?

Реальность определённо сошла с ума. Представить себя в роли ученицы Ас'гатеса Айвет не могла даже сейчас, когда сидела напротив него.

— Ради этого Мелнге и позвала вас. Женщину, научившуюся воскрешать и исцелять в те смутные времена, когда поток жизни вот-вот начнёт убивать сам, без посредничества со стороны магов крови.

— Не понимаю.

Айвет поёжилась. За словами Ас'гатеса крылось что-то очень плохое и страшное.

— Сейчас поймёте. Я поделюсь с вами знанием, которое получил уже здесь, наблюдая за множеством миров и общаясь с людьми, приходившими в башню. Я познал самую суть мироустройства и поразился, насколько слеп был раньше.

Ас'гатес потёр ладони. Выглядел он торжественным и одухотворённым. Похоже, благодарного слушателя у него не было очень давно.

— Магия — это неотъемлемая часть любого мира, одно из первоначал, основа мироздания. Великая река несёт свои воды, но их не дано коснуться никому. Проходят миллионы, миллиарды лет, прежде чем от неё отделяется поток, сила которого может влиять на живых существ. И вместе с ним появляется первый, самый могущественный маг. История мира до этого момента может идти по любому пути. Не важно, ютятся люди в пещерах, будто звери, или успели достичь звёзд, магия вторгнется в их жизнь. Беда в том, что первый оформившийся поток, хоть и порождает людей, способных им управлять, но всё ещё недостаточно податлив. Прикоснуться к нему можно через через кровь, причём лучше всего человеческую. Это самый простой путь, мимо которого не удаётся пройти почти никогда.

— Но есть и другой, да? — Сердце Айвет застучало чаще.

— Я слышал кое-что, однако не видел сам. Мне не удалось поговорить ни с одним нисоителей иного знания. Зов Мелнге действует только на людей из нашего мира. В остальных местах мы всего лишь гости. Тамошние могущественные маги не захотели общаться с нами.

Айвет подозрительно покосилась на окно. Она так и не смогла осознать существование множества миров. До сегодняшнего дня она знала лишь историю о вторжении демонов Ас'гатеса, обиталище которых представлялось некой противоположностью поднебесным чертогам Творца. Белая башня и разговор со старым магом рушили всю сложившуюся ещё в детстве картину мира.

— Но не только жертвоприношения оскверняют поток жизни, — продолжал Ас'гатес. — Куда опаснее сотворённые заклятия. Пытки, убийства, игры с разумом совершаются при непосредственном участии силы, которую направляет маг. Сила эта запоминает жестокость, меняется, становится агрессивной. Однажды скверна заполняет поток жизни до краёв, в нём не остаётся ни одного чистого ручейка. И тогда ни жертвы, ни заклятия уже не нужны. Мир накрывает всеобъемлющий мор. Гибнут не только люди, порой даже животные и птицы. Такая же участь ждёт и наш дом, если ничего не предпринять.

— Сила убивает сама, — тихо повторила Айвет.

Внезапно ей вспомнилась больная девочка, которую она приняла за жертву запретного ритуала. Может быть, он и впрямь имел место, а может, болезнь наслал не человек. Айвет ведь так и не почувствовала присутствия другого мага. Да и состояние девочки казалось странным.

— А как же Творец? — спросила принцесса. — Неужели он отвернётся от невинных людей?

— Ваше высочество, вы казались мне умнее! — с укором протянул Ас'гатес. — Вы что же, верите в Творца? Впрочем, не удивительно. Людям надо во что-то верить. Никто не задумывался, откуда взялись маги крови и стихийные маги, но стоило появиться силе Света, как её приписали некой могущественной сущности. Между тем, всё это звенья одной цепи. Следом за потоком жизни от великой реки отделяются четыре стихийных, а после и тот, который в нашем мире получил возвышенное название Свет. Ответьте, Ваше высочество, что возвышенного вы видите в том, чтобы воровать у других?

Айвет помотала головой. Её отрицание было не ответом на вопрос, а протестом против богохульства. И пускай за ней самой охотились паладины, уверенность в их правоте никогда не покидала её. Это она была проклятым Создателем существом, виновницей гибели других людей и бежала от заслуженной кары лишь потому, что пыталась спасти брата. Он-то сполна расплатился за свои грехи.

— Сила потока жизни влияет на живых тварей, сила стихийных потоков — на четыре стихии, сила Света — на другие потоки, — вещал Ас'гатес. — Охотясь за магами крови, слуги Творца обращают нашу же силу против нас. Все эти мерзости вроде Оков страдания — не более чем воздействие на мага крови его собственной силы, которая восстаёт против хозяина с подачи храмовников. А их исцеления — лишь вторичное явление. Они, как и вы, используют неосквернённые ручейки в потоке жизни. Но это всё равно, что плести тончайшее кружево в рукавицах. За день целитель из Храма помогает одному-двум страждущим, в то время как моя Рута могла исцелить сотню!

— Вы злитесь, — заметила Айвет. — Потому что они сильнее нас. В их власти справиться с такими, как мы. Они уничтожают наше колдовство и умеют исцелять. А ещё они готовы пожертвовать жизнью ради спасения невинных. Пускай Творца не существует, но эти люди заслужили того, чтобы поселить веру в него в сердца смертных.

Губы предательски дрогнули. Воспоминания о Ксантире снова вернулись и были сейчас ещё более мучительными.

— Да неужели? — язвительно бросил Ас'гатес. — Вы и представить не можете, до чего доводит такая вера. Это пока они довольны тем, что имеют. Сегодня охотятся за магами крови, завтра примутся за всех остальных. Ради устрашения будут отправлять на костры и колдунов, и простых людей.

— И это говоришь ты? — не выдержала Айвет, уже не заботясь о правилах хорошего тона. — Ты, убивший тысячи собственными руками и ещё больше — руками своих приспешников. Ты, для которого чужая жизнь не значила ничего. Ты, пустивший скверну в поток жизни! Что если именно служители Храма очистят его?

Тут Ас'гатес расхохотался. Правда, особого веселья в его голосе не слышалось.

— Я тоже так подумал, да. И много лет назад призвал сюда, в башню, одного паладина. Наше общение было недолгим. Всё закончилось тем, что он попытался надеть Оковы страдания на меня. Эти люди — опасные фанатики, не видящие дальше своего носа. А пытки, которые они устраивают магам крови, вносят свою долю скверны в поток жизни. Как видите, это тупик. Нам нужно другое решение. Вы поможете найти его, Ваше высочество.

— Как? Я ведь не знаю, что делать.

— К несчастью, я тоже. Да и вы не первая моя помощница. С предыдущими ничего не вышло. Они ушли, сыграли с Мелнге в её игру. Время от времени Мелнге засыпала. Мы выпадали из жизни на столетие-другое и снова возвращались к поискам. Выглянув в окно после одного такого пробуждения, я увидел мерцающие пески и принял их за пейзаж иного мира, но выяснилось, что это наши маги отыскали захоронение призванного мною демона. И конечно же, не смогли избежать соблазна воспользоваться находкой.

— Соблазн и правда слишком велик, — с горькой усмешкой согласилась Айвет. — Мой предок смог побороть его и установил Печать крови на захоронении третьего демона, а вот я оказалась слаба. Дэрил спас меня, пожертвовав собой. Пожалуйста, скажите, как ему помочь.

— Девочка, ты что же, совсем не слушала меня? — возмутился Ас'гатес. Вся его церемонность куда-то пропала. — Лучше, чем есть сейчас, уже не будет. Твой брат так и останется безвольной куклой.

— Нет! — выкрикнула Айвет, вскакивая с кресла. — Он не лишился воли полностью. Во время нашего путешествия он сам общался со мной целых два раза! Дэрил осознаёт, что происходит. По крайней мере, иногда.

— Это невозможно. — Старый маг покачал головой. — Если бы воскрешение возвращало всего человека, если бы от личности оставалось хоть что-то, неужели ты думаешь, что я не воскресил бы Руту? — С каждым словом его голос становился всё более грозным и громким.

— Нельзя брать кинжал. Плохо, очень плохо. Неправильный путь. Харед пойдёт сам, он поможет, — пропела Мелнге.

— Что-что? — переспросила Айвет.

— Ты хотела подчинить его. Неверное решение. Три человека. Ты, мужчина со шрамами и женщина с волосами цвета огня. Только вместе вы могли добраться сюда.

— Мелнге хочет сказать, что привела тебя так же, как приводила других, — пояснил Ас'гатес. — Позволь узнать, откуда тебе стало известно о существовании башни?

— Услышала от старика в таверне, — честно призналась Айвет.

— Я попросила его рассказать секрет, — закивала Мелнге. — Но этого недостаточно, нет-нет. Нужны помощники. Мужчина, чтобы двигаться быстрее, и женщина, чтобы изменить путь. Харед снимает цепи, Дэя Веэлер открывает засов. Я всё правильно сделала, дедушка?

— Конечно, ты такая умница.

Ас'гатес подошёл к Мелнге и погладил её по белой голове. Личико девушки осветила счастливая улыбка. На проклятого мага Мелнге смотрела с откровенным обожанием.

— Сделала что? — воскликнула Айвет. — Она не могла знать, что мы встретимся, какой дорогой пойдём, какие беды случатся с нами!

— Ваше высочество, вы и представить не можете, сколько всего умеет Мелнге. — К Ас'гатесу вернулся благодушный настрой.

— Харед узнал тебя, но сомневался. Я сказала — иди. Так вы встретились, — поделилась Мелнге.

— Он подошёл ко мне, это правда. — Айвет потёрла лоб. — Я испугалась тогда и была не права. Харед стал хорошим помощником и верным другом. Но Дэя-то зачем нам понадобилась? От неё одни неприятности! Сначала завела нас в ловушку, потом надела на Дэрила ошейник и собиралась отдать меня Единому Ордену.

— Вы свернули с дороги. Ехали на север, попали в плен. Погоня отстала.

— Погоня всё-таки была, да? Я знала это!

Айвет облегчённо выдохнула. Нет, она не искала оправдания за совершённые убийства, но теперь, по крайней мере, не чувствовала себя сумасшедшей. Паладины шли по их следу. Они знали, что принцесса и её спутники направляются на запад, но беглецы усилиями Дэи повернули на север, к озеру Листрис. Если же слуги Творца всё-таки добрались туда, то след Айвет должен был окончательно затеряться среди следов других магов крови. Выходит, Дэя и правда принесла какую-никакую пользу.

— Ошейник — плохо, — вздохнула Мелнге. — У Дэи Веэлер сильная воля. Мне было сложно обмануть её. Она заснула и увидела, как даёт тебе зелье.

Что ж, помутнением рассудка коргенка тоже не страдала. Это Мелнге заставила её поверить, что Айвет приняла зелье. Возможно, такое откровение обрадовало бы Дэю. Или ещё сильнее разозлило. Вот только теперь она не узнает, что не совершала ошибок.

— С ним было проще. — Белая ладонь легла Дэрилу на плечо. — Я могла говорить его устами. Спрятала кинжал. Разбудила тебя, когда ты спала так крепко. Нельзя спать. Паладины близко.

Сердце Айвет рухнуло вниз, в холодную безнадёжную пустоту. Только сейчас она поняла, что там, на постоялом дворе, Дэрил не мог спрятать кинжал. Брат ведь не знал о планах Айвет подчинить разум Хареда, она сама приняла решение, только когда пригласила мужчину в комнату. На самом деле Дэрил вообще не знал о встрече сестры с Харедом. Он не знал ничего. Это Мелнге управляла им, будто куклой, сначала в Шерме, потом в доме у больной девочки.

— Не прикасайся к нему! — Айвет ринулась вперёд и оттолкнула хозяйку башни от принца. Отчаяние её было так велико, что не поддавалось осознанию. — Ты... демон! Будь ты проклята! И ты тоже! — Она указала трясущимся пальцем на Ас'гатеса. — Ты сотворил чудовище. Она ещё хуже, чем все твои демоны, вместе взятые. Люди для неё, как марионетки. Она заставляет их делать то, что нужно ей. Определяет их судьбу, предсказывает будущее, приводит сюда. О, Творец! Что за мерзкая тварь поселилась в нашем мире?!

— Это боль и разочарование кричат в тебе. — В тоне Ас'гатеса впервые появилось некое подобие сочувствия. — Мелнге не делала дурного, пользуясь телом Его высочества. Она помогала вам.

— Да о какой помощи ты говоришь?! — Левую половину груди пронзил острый укол. Айвет охнула, пошатнулась, но невыносимая боль тут же схлынула.

— Не надо так, — пискнула Мелнге. — Твоё тело нездорово. Сердце стучит слабее. Опасно. Я могу не удержать тебя.

— Не надо меня держать.

Айвет крепко обняла брата, уткнулась носом ему в плечо. Всё оказалось бесполезно и глупо. Она так ничего и не сделала для Дэрила. Какая разница, умрёт она теперь или протянет ещё немного? Её цель была пустышкой. Дэрил погиб и не вернётся, а мерзкий демон осквернил своим прикосновением его тело, которое давно должно было покоиться в склепе рядом с телом отца.

— Сочувствую твоему горю, — произнёс Ас'гатес. — И сожалею, что бессилен помочь. Но, как я уже говорил, абсолютное знание не доступно никому. Что если способ соединить душу и тело всё же есть? Оставайся в башне, найди вместе со мной средство избавить поток жизни от скверны. Возможно, ты наткнёшься и на другие ответы.

— Ты ведь сам сказал, что лучше не станет, — зло бросила принцесса.

— Я погорячился. Можешь мне не верить, но спустя две тысячи лет я всё ещё скорблю о Руте. Если ты найдёшь способ помочь брату, я буду разочарован и зол. У меня мерзкий характер. Но я не встану на твоём пути. Будь моей союзницей, не делай путешествие сюда и нашу встречу бессмысленными. Мелнге усыпит твоего брата, а мы будем работать.

Айвет неопределённо мотнула головой. Колодец её надежды оказался вычерпан до дна. Сейчас она хотела домой. Хотела умереть в Агранде и чтобы Джоас был рядом.

— Дедушка, ты будешь злиться, да? Ты будешь злиться на меня? — Голос Мелнге стал похож на жалобное кошачье мяуканье.

— Что случилось? Из-за чего я должен на тебя злиться? — забеспокоился Ас'гатес.

— Он такой красивый. Пускай поиграет со мной. Пожалуйста, пусть поиграет. Хочу, чтобы он улыбался.

— Я снова не понимаю тебя, Мелнге. — Старый маг поморщился. — Ты что же, знаешь, как помочь принцу?

— Две половинки. Сейчас тут только одна, но вторая рядом. Если он поиграет, они соединятся на другой стороне.

— О чём она? Что за другая сторона? — Верить демону Айвет не собиралась, поэтому к услышанному отнеслась с крайней подозрительностью.

— Это другой мир, — ответил Ас'гатес. — Все годы, что мы провели вместе, Мелнге играла в свою игру. В башню приходили люди. Не только нужные мне, но и те, которых она звала для себя. Бывали и гости из чужих миров. Они забредали в башню случайно, потому что на них зов Мелнге не действовал. Условия игры просты. Нужно согласиться на исполнение своего заветного желания. Из множества миров Мелнге выбирает тот, в котором желание обязательно исполнится, и отправляет человека туда. Понятия не имею, как это у неё выходит.

— Подождите-ка, — ахнула Айвет, — Дэя и Харед сыграли в эту игру. Они что же переместились в другие миры? Почему ты их не предупредила?

— Я забыла. — Мелнге похлопала пушистыми ресницами. — Иногда я забываю рассказать всё.

— О, Создатель!

Принцесса схватилась за голову. Творение Ас'гатеса показалось ей ещё ужаснее. Получается, ни в чём не повинные люди вот так же соглашались поиграть, не зная, что будут выброшены в непостижимые чужие дали.

— Что с Харедом? Где он сейчас?

— Ему не нужно было уходить. Его желание исполнится дома. — Мелнге подбежала к окну, за которым вновь расстилалась Мерцающая пустыня, и указала куда-то на горизонт. — Она почти здесь. Скоро, совсем скоро они встретятся.

— Значит, и Дэрил может выздороветь, но остаться дома?

— Только если таким будет его желание.

Айвет глубоко вздохнула. Быть лишённым души полутрупом или отправиться в чужой мир — какой бы выбор сделал сам Дэрил?

— Если он исчезнет, то не вернётся, да? — спросила она.

— Никто не приходил ко мне во второй раз, — сказала Мелнге.

— Но он будет жить. Хочу, чтобы мой брат жил. — Айвет снова обняла Дэрила. — Я так люблю тебя. Постарайся стать очень счастливым, ладно?

Принц молчал. Айвет заставила себя отступить в сторону, давая Мелнге возможность приблизиться. На этот раз хозяйка башни сама протянула руку и сжала ладонь Дэрила.

Прошла минута. Другая. Ничего не изменилось.

— Не выходит, — печально сообщила Мелнге.

— Потому что у него нет желаний, — подал голос Ас'гатес. — Он ведь мёртв. А значит, твой способ не подействует.

В тоне проклятого мага Айвет почудилось удовлетворение. Ещё одного разочарования она перенести не могла, поэтому схватила брата за плечи, с силой встряхнула, потом сжала в ладонях лицо Дэрила, заглянула в пустые глаза.

— Ты меня слышишь, я знаю. У тебя есть желание, его не может не быть. Ты ведь всю жизнь провёл в клетке. Теперь можешь отправиться куда угодно. Скажи, чего ты хочешь. Ну же! Скажи мне!

— Крылья. — Голос Дэрила был глухим и безразличным. — Крылья из металла.

И тогда Айвет заплакала. Слёзы, которые так давно не текли из её глаз, несмотря на тяготы путешествия, чувство вины и воспоминания об утратах, сейчас полились ручьём, словно неистовый поток горя снёс выстроенную в сознании плотину.

Но вместе со слезами пришла не безнадёжность, а внезапное решение.

— Я сама соглашусь на исполнение желания. Оно у меня одно. Хочу спасти брата.

Айвет решительно схватила Мелнге за руку.

— Нет! — выкрикнул Ас'гатес. — Не смей этого делать! Неужели ты настолько глупа, что пожертвуешь целым миром ради одного человека? Да и с чего ты решила, что его исцеление — это твоё главное желание? А если на самом деле ты хочешь вернуть свою молодость? Обрести любовь, нарожать детишек? Не об этом ли мечтает каждая женщина? Ты многим пожертвовала ради брата, пришла сюда, готова броситься в неизвестность. Но ты не властна над тем, что сокрыто в самых глубинах твоего сердца.

— И всё-таки я рискну.

— Наш мир гибнет! Я могу не найти или не дождаться другого помощника.

— Но ты ведь не знаешь, что делать. Предлагаешь просто сидеть тут и перебирать твои бумаги? Мой ответ — нет. Я не стану ждать. Сделаю то, ради чего пришла. Сейчас. Немедленно.

— Стой! — рявкнул Ас'гатес. — Если всё решила, так хоть меня подожди. Уйдём вместе.

— Зачем? — растерялась Айвет.

— У меня тоже есть желание. Я хочу спасти этот мир. Столетия поиска не дали результата. Пора попробовать что-нибудь новое.

— Дедушка, не надо. — Глаза Мелнге стали огромными, испуганными. — Тебе нельзя выходить.

— Знаю, — улыбнулся маг. — Оказавшись вне башни, я умру от старости. Должна быть цена, я готов заплатить свою. Долгое время решение было у меня под носом, но я сомневался. Теперь же знаю наверняка. Всем сердцем я хочу спасения для нашего мира. Если Мелнге была права, если вы, Ваше высочество, можете стать ключом к спасению, то наши желания стоит исполнить вместе. Кто знает, что из этого выйдет?

— Дедушка, не уходи, не бросай меня!

Пока ошарашенная Айвет — от Ас'гатеса она ожидала чего угодно, но не самопожертвования — молчала, Мелнге кинулась к старику и разрыдалась в голос.

— Дедушка, останься! Не уходи, дедушка! Я буду хорошей, я буду слушаться тебя, только не уходи!

— Ты всегда была самой лучшей, подарила мне столько счастья. Однажды я бы всё равно ушёл, мы оба знали это. Перед тобой открыто множество миров. Где бы я ни закончил свой путь, обязательно стану присматривать за тобой. В последнее время я и так постоянно спал. Ты даже не заметишь моего отсутствия.

Он утешающе гладил Мелнге по голове, но она всё плакала и плакала, и столько горя было в этих неподдельных слезах, что даже Айвет видела сейчас никакого не демона, а маленькую девочку, которая остаётся совсем одна.

— Я буду держать тебя вот так, да? — Ас'гатес сжал пальцы Мелнге. — А вы возьмите другую руку, Ваше высочество.

Айвет подчинилась. Ладонь брата она тоже сжимала крепко-крепко и на всякий случай старалась думать только о его спасении, но когда вокруг сгустился белый туман и тело обрело головокружительную лёгкость, её мысли вдруг вернулись к Джоасу и острое сожаление о несбывшемся наполнило сердце не счастьем, а тоской. Айвет не успела отогнать её.

Мир моргнул.

К тому времени, когда солнце начало клониться к горизонту, Харед вылакал половину запаса воды и чувствовал себя пережаренным куском мяса. Как всё-таки хорошо, что башню они нашли в первый же день. Оставаться в пустыне дольше было бы очень и очень непросто. Теперь дождаться бы принца и принцессу и вернуться туда, где зеленеет трава. Интересно, куда всё-таки запропастилась Дэя? Харед искренне надеялся, что она находится сейчас не в пустыне, а ещё чувствовал, что вопрос о её судьбе будет преследовать его до конца жизни.

Время шло, ни Айвет, ни принц Дэрил не появлялись. На сердце у Хареда становилось всё тревожнее. Он уже с десяток раз обошёл башню, а когда бросил случайный взгляд на небо, то заметил два силуэта, принадлежавших очень крупным птицам.

Те подлетали всё ближе, и Харед с ужасом осознал, что видит никаких не птиц. Серые создания, рухнувшие вниз, были либо порождением Мерцающей пустыни, либо теми, о ком в Агранде говорили с суеверным страхом. Но откуда здесь, среди колдовских песков, взяться крылатым всадникам с северных островов?

Лошадь испуганно заржала. Харед вцепился в поводья, не давая ей убежать, и забыл даже о собственной безопасности. Не сразу разглядел он и седоков, управлявших крылатыми тварями.

Первой оказалась светловолосая девушка в мужской одежде, несмотря на воинственный вид показавшаяся Хареду очень привлекательной. Вторым был не кто иной, как молодой король Агранда.

Харед зажмурился. Он решил, что перегрелся на солнце.

— Харед! — окликнули его. — Это ты?

— Я, — подтвердил он, открывая глаза.

Джоас стоял прямо перед ним. Харед, спохватившись, отвесил глубокий поклон. Ещё полгода назад они сталкивались в таверне у Риддии, и Харед не подавал виду, что знает о личности Джоаса, а сейчас вдруг оробел.

— Во имя Творца, как такое возможно? — Король схватил его руку, чтобы крепко пожать. — А наши в Лоандане гадают, куда ты подевался. Выходит, тоже отправился к башне? Слушай, ты тут никого больше не видел?

— Её высочества принцесса Айвет и принц Дэрил были со мной.

Спутница Джоаса ахнула, сам король буквально вцепился в Хареда:

— Где они?

— В башне.

— Проклятие! Где тут вход?

Возникла небольшая суета. Джоас и светловолосая девушка проделали всё то, чем Харед занимался на протяжении последних часов: бегали вокруг башни и стучали по стене. Харед пытался донести до них бесполезность попыток проникнуть внутрь, но когда услышал страшное имя Ас'гатес, начал рваться в башню с не меньшим остервенением.

За этим занятием их и застали четверо конных всадников, чьи доспехи с изображением окутанного пламенем меча ярко сияли в лучах заходящего солнца.

— Именем Творца приказываю оставаться на местах! — провозгласил тот, который ехал впереди.

— Не в твоей власти приказывать королю. — Выражение на лице Джоаса стало жёстким и злым, Харед никогда не видел его таким.

После короткой паузы паладины спешились и сдержанно поклонились. Их темноволосый предводитель был одного с Джоасом роста, но доспехи и разница в возрасте — по прикидке Хареда, лет в десять — придавали ему вид более внушительный.

— Мы не ожидали встретить здесь вас, Ваше величество. Меня зовут Линард. Я и мои братья пришли сюда по следу мага крови.

— И ты так просто говоришь это мне? Думаешь, я не знаю, зачем вы здесь? Вы охотились за моей кузиной, принцессой Айвет, дочерью короля Радерика. На этот раз Храм зашёл слишком далеко.

Джоас как будто бы стал выше, теперь никакие доспехи не могли ввести наблюдателя в заблуждение. С первого взгляда было видно, кто тут король. "Он вырос", — мелькнула в голове у Хареда неожиданная и не совсем почтительная мысль. Впрочем, так оно и было. За время, в течение которого они не виделись, Джоас перестал быть сумасбродным мальчишкой, превратившись в мужчину.

— Поиск и арест магов крови были главной целью слуг Творца со дня основания Храма, — заявил Линард. — Каким бы высоким ни был статус преступников, они должны предстать перед судом. Вы можете выступить в защиту своей кузины и даже присвоить ей неприкосновенность, но сделать это обязаны прилюдно, признав её преступления.

— То есть вы хотели устроить показательный суд, а не действовали в тайне, по указанию моей бабушки? — уточнил Джоас. — На самом деле это не имеет значения. Вы не прикоснётесь к Айвет.

— Мы будем вынуждены настаивать. — Паладин понизил голос и твёрдо проговорил: — Её высочество виновны в гибели моего лучшего друга и соратника. Я не отступлю.

— Я тоже, — пообещал Джоас.

И, словно бы в подтверждение его слов, одна из крылатых тварей выгнула шею и издала воинственный крик. Двое паладинов схватились за мечи. Понятно, что от неожиданности, но Харед напрягся.

— Смотрите! — выдохнула девушка-северянка, указывая на башню.

Белые стены поблекли, сквозь них можно было увидеть песок и небо.

— Что это? Нет! Нет-нет-нет!

Джоас бросился к башне, но его ладони больше не натыкались на препятствие. Они просто вошли в стену, которая теперь походила на утренний туман. Не прошло и полминуты, как от Белой башни не осталось ни следа.

Семь человек стояли посреди мерцающего моря песка. И больше не было никого и ничего. Там, где возвышалась таинственная башня, теперь повисла мёртвая тишина.

Часть III. Крылья из металла

1.

Над озером стелился туман. Его невесомая дымка напоминала покрывало на широкой, от берега до берега, постели, которое совсем скоро будет отброшено навстречу новому дню. Ночные звуки леса сменили звуки утренние. Неугомонные птахи щебетали на все лады, над ухом сосредоточенно жужжали комары. Катава наклонилась к земле, отыскала в траве тёмный нераскрывшийся бутон, размяла его пальцами и намазала шею. Жужжание сразу стихло. Запах колеанты отпугивал насекомых лучше любого другого средства.

С каждой минутой небо становилось всё светлее, день обещал быть солнечным. Катава вздохнула полной грудью, обняла ствол плакучего дерева, чьи ветви свисали над водой, и блаженно зажмурилась, наслаждаясь мгновениями чудесного утра. Её пальцы ласково заскользили по коре, изучая каждую шероховатость, каждый естественный изгиб. Несколько минут ушло на то, чтобы почувствовать себя с деревом одним целым, а потом Катава тихонько замурлыкала под нос первую пришедшую на ум мелодию. Кажется, она слышала такую же от кого-то в посёлке и вот теперь пыталась перепеть на свой лад сначала без слов, потом — подставляя наспех придуманные строки. Старшая говорила, что у неё красивый голос, но музыкальные способности не имели тут ровно никакого значения. Нужно было найти свою, особенную песню, которая позволит зачерпнуть пригоршню целительной силы из невидимой, текущей в пространстве реки.

Пока успехи Катавы не впечатляли. Время от времени ей удавалось коснуться волшебных волн и даже намочить в них пальцы, но связь эта тут же рвалась и Катаве приходилось продолжать поиски.

— Попалась! — раздалось сзади.

Сильные руки обхватили её за талию, оттащили от дерева, подняли в воздух. Вырванная из медитации, Катава издала возмущённый вопль и принялась отбиваться. Тщетно. Злоумышленник волок её прямиком к воде.

— Отпусти, Грей! Отпусти!

Катава добавила в голос нотки отчаяния, однако разжалобить пленителя не удалось. С берега они рухнули вместе, подняв целый фонтан брызг.

Вода была холодной, колючей. Катава визжала, пока её тянули всё дальше, не позволяя выбраться обратно на берег, однако очень скоро сдалась, от души расхохоталась и поплыла сама.

Мужчина, так бесцеремонно нарушивший её покой, не отставал ни на один гребок. Они скользили рядом, почти соприкасаясь телами. Отплыли далеко, не обращая внимания на холод. Неспешно повернули обратно. Катаве нравились эта близость и это внезапное утреннее купание, но когда их ноги коснулись дна и Грей попытался снова обнять её, она отстранилась и первой выбралась из воды.

— Ну вот, снова убегаешь, — разочарованно протянул он.

— А ты надеялся застать меня врасплох? — шутливо бросила она, стянула платье и принялась его выжимать.

Выражение на лице мужчины стало совсем тоскливым.

Своей наготы Катава не стеснялась. Не раз и не два они вот так же купались вместе, и Грей никогда не пересекал той невидимой черты, которую Катава провела между ними. Оба они знали, что первый серьёзный шаг предстоит сделать именно ей. Порой Катава почти приближалась к заветной грани, но что-то мешало, не пускало дальше. Взаимная симпатия, радость общения, притяжение двух молодых красивых тел — всего этого по необъяснимой причине оказывалось недостаточно.

— Посмотри, что ты наделал, — беззлобно ворчала Катава.

— Тебе полезно, а то ещё немного — и навсегда зависнешь в астрале, — заявил Грей.

— Где-где? — переспросила Катава.

— Там, куда вы со Старшей и малышкой Ветой так стремитесь.

— У меня всё равно ничего не выходит. — Она насупилась и принялась с удвоенным энтузиазмом мучить несчастное платье. — Во мне нет ни их силы, ни их таланта. Вообще не понимаю, зачем Старшая возится со мной. Я могла бы стать травницей. Разве этого не достаточно?

— Просто она видит в тебе больше, чем ты сама видишь в себе, — глубокомысленно изрёк Грей, за что получил шутливый подзатыльник.

И они снова смеялись, выжимали теперь уже его одежду, а потом шли прочь от озера по высокой траве, время от времени останавливаясь, чтобы Катава могла сорвать очередной цветок или покрытый росой колосок для занятий со Старшей.

Совсем скоро они вышли к посёлку. Четыре десятка строений были разбросаны на огромном зелёном лугу, окружённом лесом. Почти все дома здесь — и жилые, и предназначенные для общих нужд — были построены из дерева. И только дом Старшей и склад выделялись среди других. Катава не знала, как называется гладкий белый материал, из которого изготовлены их стены. По правде говоря, этот вопрос не сильно интересовал её. Внутри жилища Старшей было собрано ещё больше чудес.

По периметру луга возвышались сторожевые вышки. И хотя ни хищников, ни других опасных тварей поблизости не водилось, по крайней мере на одной из них всегда кто-то дежурил.

Почти треть открытого пространства занимало поле, на котором выращивали культурные злаки. Кроме того, у каждого дома имелся небольшой участок, где росли овощи или плодовые деревья. Во второй половине лета сбор урожая был в самом разгаре. Катава с удовольствиям возилась и на поле, и в садике у Старшей, но бродить по лесу ей нравилось больше.

— Вернулись! Вернулись!

Малышка Вета вприпрыжку неслась навстречу Катаве и Грею. Непослушные кудряшки золотым ореолом окружали её головку, в руках у девочки была зажата большая банка.

— Смотрите, что я нашла!

Она гордо продемонстрировала заключённую в банку добычу. По стеклу, уже покрывшемуся слоем радужной пыльцы, печально ползал мотыль-сонник.

— Ух ты, крупный, — оценила Катава.

Белые с чёрными крапинками крылья насекомого были размером с мужскую ладонь. Пыльца, сыпавшаяся с них, обладала особенным свойством. Вдохнув её, человек погружался в странные яркие видения, восхитительные и опасные одновременно. Опасные, потому что некоторые люди привыкали к ним с лёгкостью и так сильно жаждали повторения, что реальная жизнь начинала казаться им бессмысленной.

— Осторожнее с ним, — предупредил Грей.

— Я несу его дедушке Мораю, — деловито сообщила Вета.

Дед Морай был самым заядлым любителем сонников в посёлке. Несколько лет назад, только придя сюда, он обнаружил в лесу целую поляну мотылей, провёл на ней четыре дня, чудом не умер от жажды и после уже не смог избавиться от возникшей зависимости.

Старшая, вопреки обыкновению, бороться с нею не стала.

— Я думаю, он сам искал этого. Не каждому доводится видеть гибель своего мира, — изрекла она загадочную фразу в ответ на вопрос Катавы, и к обсуждению здоровья Морая они больше не возвращались.

— Ты сочинила песню? — требовательно спросила Вета, глядя на Катаву.

— Пока нет. — Катава удручённо развела руками.

— Вечером я снова спою тебе свою. Вдруг поможет!

И Вета понеслась к жилищу деда Морая, торжественно размахивая банкой с несчастным мотылём. Голые пятки так и сверкали среди зелёных стеблей травы.

— Сегодня ухожу на охоту, — сказал Грей. — Если поцелуешь меня на удачу, то обязательно встречу единорога.

— Даже если встретишь, ни за что не оседлаешь, — поддразнила его Катава в отместку за сегодняшнее купание.

— А если оседлаю, ты выйдешь за меня замуж. Идёт?

— Вот ещё! Ты собирался жениться на принцессе!

— Но её-то я пока не встретил. Ты лучше любой принцессы.

Тут Катава почувствовала, что её щёки начинают розоветь. Грей шёл в наступление всё настойчивее, а она никак не могла понять, чего хочет сама. Внезапное замешательство, растерянность и странное, необъяснимое ощущение неправильности происходящего нахлынули на неё, заставили сделать шаг назад и пробормотать какую-то неразборчивую глупости, после чего Катава бросилась к дому Старшей с не меньшей прытью, чем малышка Вета.

Дверь захлопнулась за спиной, Катава буквально упала на стул и почувствовала себя полной идиоткой.

— Ошибка в прогнозе событий. Согласно результатам анализа, вы должны были перейти к более тесному сближению.

Ар-чи-три-онг стоял у окна. На металлическом лице, как всегда, не отражалось эмоций, но в лишённом интонаций голосе Катаве временами чудились едва различимые оттенки. Вот и сейчас в нём, вроде бы, прозвучала заинтересованность.

— Опять ты подглядывал, — фыркнула она.

— Сбор информации входит в число моих основных задач, — заявил Ар-чи-три-онг.

Одежды он не носил. Его серое тело не имело никаких признаков пола, но лицо и голос были мужскими. В углублении на левой половине груди Ар-чи-три-онга ярко светилось отгороженное прозрачной заслонкой сердце.

— Признайся просто, что тебе было любопытно, — сказала Старшая.

Она вышла из кухни, отряхивая от муки передник. Должно быть, пекла лепёшки на завтрак. Ар-чи-три-онгу досталась ласковая улыбка и ещё одна такая же — Катаве. Старшая вообще излучала так много тепла и доброты, что хватало на всех людей в посёлке. Своё прозвище она получила не только по статусу, но и по возрасту. А вот настоящего её имени не знал никто.

— Как я поняла, Грей с нами завтракать не будет. — В голосе Старшей не было осуждения, лишь лёгкое сожаление. — Арчи, собери-ка на стол. А ты принесла всё, что я просила?

— Да. — Катава кивнула на сумку с травами.

— Очень хорошо. Сегодня приготовим капли от насморка.

В первое время Катава не понимала, зачем ей надо учиться таким премудростям, ведь и Старшая, и Вета без труда могли унять любую хворь. Но Старшая объяснила, что каждый должен быть занят своим делом, а Катаве особенно полезно поработать с растениями. Да и людям порой удобнее использовать капли и припарки, чем звать целителя. Помимо лекарств, Катава училась готовить ароматную воду, пахучие свечи, которые отпугивали насекомых, и даже заварку для чая. Новое дело увлекало всё сильнее. Оно было куда уж легче, чем другая наука, которую ей так и не удавалось освоить.

— Ты разговаривала с деревьями у озера? — спросила Старшая.

— Ничего не вышло, — ещё сильнее помрачнела Катава.

Перед наставницей она испытывала восхищение и ненавидела снова и снова подтверждать свою несостоятельность.

— Только терпение и усердие помогут добиться успеха, — проговорила Старшая. — Терпение и усердие.

— Откуда ты знаешь, что у меня получится? — Катава всё-таки поддалась порыву и сказала то, о чём думала и в чём так сильно сомневалась, хотя привыкла принимать на веру любые слова Старшей.

— Я дала обещание научить тебя. У нас не может не получиться.

За лето могильный холмик порос травой. Был он самым крайним на кладбище, и надгробье для него пока не изготовили. Имени почившего всё равно не знал никто.

Катава приходила сюда почти каждый день. Приносила цветы и подолгу стояла рядом с могилой, снова и снова повторяя свой вопрос:

— Кто ты?

Был и ещё один, куда более важный:

— Кто я?

Увы, ответа ни на тот, ни на другой найти не удавалось.

В этой своей жизни, отгороженной от прошлого неприступной стеной, Катава знала только лес, посёлок и здешних обитателей. Некоторые понятия были ей знакомы и даже вызывали в памяти смутные образы.

Город. Это когда много домов. Они выше, чем в посёлке, и выстраиваются в улицы.

Зима. С неба падают белые хлопья снега. По словам Старшей, в посёлок Катава попала именно зимой, но это воспоминание тоже оказалось спрятано за стеной. Себя Катава осознала, когда на лугу зеленела первая трава.

Карета. В неё запрягают лошадей, чтобы отправиться в путешествие.

Море. Большое озеро. Такое большое, что противоположного берега не видно.

Море песка. Пустыня.

Слышала Катава и множество незнакомых слов. Иногда ими начинал сыпать Грей, куда реже употребляла Старшая, их бормотал дед Морай, да и его закадычный друг, плотник Филлиб, сетовал порой на отсутствие некоего театра кино.

Поезд. Шоссе. Самолёт. Бомба. Телефон.

Поскольку эти слова не значили для Катавы ровным счётом ничего, она запомнила лишь малую их часть. Собственное прошлое интересовало её куда сильнее.

— Так ты пожелаешь мне удачи?

Грей снова застал её врасплох. Катава подскочила на месте, резко обернулась, но испытала не возмущение, а радостное облегчение. Он не обиделся.

— Сейчас уходишь? — задала она вопрос, ответ на который был очевиден. Из-за спины Грея торчал арбалет.

— А чего тянуть? Я сегодня не один. Хорошо, если до темноты пройдём хотя бы треть пути.

За изгородью топтался ещё один местный житель со звучным именем Вилхельм. Грей, а вслед за ним и Катава называли его по-простому — Вил. Несмотря на то, что Вил и Грей были почти ровесниками, различались мужчины очень сильно. Улыбчивый, мускулистый и бесстрашный Грей во всём выигрывал у худосочного угловатого Вила, в чьей жидкой шевелюре, несмотря на молодость, сквозила седина.

Сейчас Катаве было странно вспоминать, что в первые дни знакомства Вил нравился ей больше. С ним она чувствовала внутреннее родство. Точно такое же, как со Старшей и малышкой Ветой. Это ощущение оставалось едва уловимым, на нём было сложно сосредоточиться и понять, откуда оно берётся. Катаве просто было приятно находиться в обществе этих людей.

А потом они с Вилом оказались вдвоём на ночном дежурстве на вышке. До захода солнца напарник ещё продержался, только слишком уж нервно ёрзал на месте. После наступления темноты стало хуже. Вил обхватил руками плечи, качался из стороны в сторону и на вопросы не отвечал. Утром Катава слышала его разговор со Старшей. Тонким истеричным голосом Вил клялся, что больше никогда в жизни не станет участвовать в никому не нужных предприятиях. И тогда Катава поняла, что он попросту струсил. Открытие было непонятным и неприятным. На башне сидела даже Вета, хотя её пока не вносили в списки дежурных.

— Удача тебе и правда понадобится, — хмыкнула Катава. — Думаешь, с ним получится поохотиться? Он же побежит обратно, как только отойдёте от посёлка.

— Надеюсь на это, — заговорщически прошептал Грей. — Старшая просила взять его. Не хотел отказывать. А ты слишком много времени проводишь на кладбище. Это странно для молодой и красивой девушки.

— Человек, который похоронен здесь, моя единственная ниточка к прошлому. Ты точно ничего не знаешь?

— Разве я когда-нибудь тебя обманывал? Рассказал уже десять раз, как дело было! Старшая привела вас в посёлок ночью. Я не видел ни тебя, ни твоего спутника. Никто не видел. Его похоронили через четыре дня, а ты болела до весны. Старшая никого к тебе не допускала. Как мы познакомились, ты сама помнишь.

— Помню, — подтвердила Катава, улыбнулась и потянулась-таки к его щеке, чтобы оставить поцелуй.

Грей изловчился и в самый последний момент поймал её губы. Катава не отпрянула сразу, но ощущения были странными. Ей не удавалось сосредоточиться на близости с Греем, она скорее выполняла некий долг дружбе, отмечая про себя, что мужские губы мягче, чем ей представлялось.

— Ну, я пошёл! — заявил воодушевлённый Грей.

Вил мрачно наблюдал за парочкой из-за забора.

— Будьте осторожны, — попросила Катава.

Когда мужчины скрылись за деревьями, она задумчиво провела пальцами по губам. Что-то снова было не так.

2.

Ниоми смотрела на движущиеся картинки. Прекрасную принцессу из волшебной страны похищал злой колдун. Отважный рыцарь-принц бросался на её поиски, верхом на огненном лиадре пересекал опасные земли, населённые ожившими мертвецами и призраками, но когда все трудности оставались позади, на пути у него вставала могущественная волшебница, сестра злого колдуна.

— Он уговорит её перейти на сторону добра. Вот увидишь. — Не отрывая тёмных, слегка раскосых глаз от экрана, Ниоми сунула в рот питательную пластинку и смачно ею захрустела.

Дэрил с трудом подавил зевок. Переживаний Ниоми за нарисованных персонажей он не разделял.

— Ты бы тоже поступил так ради своей любимой, правда?

Теперь она смотрела на него, и на её лице была написана непоколебимая уверенность в том, что ответом будет "да".

— Боюсь, в этой истории я бы играл другую роль, — осторожно произнёс Дэрил. — Роль злого колдуна.

— Скажешь тоже! — Ниоми возмущённо ткнула его кулачком в бок. — Я бы хотела увидеть, как ты колдуешь. — В её голосе появились мечтательные интонации.

— Я уже говорил, что это жестокая магия. Она требует человеческих жизней.

— И никак иначе?

— Нет.

— Жаль. В нашем мире появился настоящий волшебник, но никто об этом не узнает. Твоя помощь нам бы так пригодилась.

— Без амулетов у меня не получится пойти даже против нескольких десятков человек, что уж говорить о целой армии?

— Жаль, — повторила она, тихонько засмеялась, порывисто обняла его за шею и чмокнула в щёку. — Я поцеловала принца!

Дэрил почувствовал, что начинает краснеть, хотя такое случалось не в первый раз.

— Ниоми, зачем? Это же неприлично.

— Не будь занудой. Там, за дверью, слишком много боли и утрат. Когда я нахожусь здесь, то хочу верить в сказку.

Именно в этот момент металлические створки той самой двери разошлись, впуская в комнату двух мужчин в тёмно-зелёной военной форме. Один был невысоким, полноватым и лысым, второй превосходил Дэрила в росте на полголовы и вид имел не слишком довольный.

Дэрил вскочил с места и вытянулся по стойке смирно. Одновременно на него накатило особенно острое чувство неловкости. Лысый мужчина, полковник Шин Хонд, мало что командовал базой, так ещё и был отцом Ниоми. Кроме того, сейчас они находились в его комнате.

Всего на базе было три экрана-визора, но только один располагался в месте уединённом и недоступном для прочих солдат. Ниоми приходила сюда по праву дочери и тащила за собой Дэрила. Для него всё происходящее было в новинку, а соблюдение армейского устава и вовсе казалось странным маскарадом, в котором он участвовал, чтобы привлекать меньше внимания и не подставлять людей, потянувших ему руку помощи в трудную минуту. Общение с Ниоми в почти интимной обстановке виделось ему проступком куда более серьёзным, нежели вторжение на территорию командира.

— Вольно, рядовой, — разрешил полковник.

Ниоми, выключив экран, встала рядом с Дэрилом.

— Сегодня утром пришло сообщение от генерала Ориса, — произнёс полковник. — В ближайшее время на базе состоится масштабная проверка в связи с неким секретным проектом правительства. Больше я ничего сказать не могу и, боюсь, по прибытии сюда вышестоящих лиц мне будет крайне сложно влиять на их решения.

Дэрил ничего не понял и продолжал вопросительно взирать на командира. Что ещё за проверка? Она как-то коснётся его?

— Думаешь, они заинтересуются Дэрилом? — озвучила те же мысли Ниоми.

— Уверен в этом, — кивнул полковник. — Мне приказано подготовить личные дела всех подчинённых, а у рядового Гранда в документах только несколько строк с достоверными сведениями и рекомендация от майора Соула.

— Если понадобится, я напишу ещё десяток, — заявил спутник полковника. — Кто-нибудь из этих вышестоящих лиц побывал в плену? А в пыточной камере у ирлингов? На нашей базе проходят адаптацию полсотни бывших военнопленных!

— И никому из них не понадобилось объяснять, что такое танк и пулемёт. Согласно заключению врачей, рядовой Гранд должен был отправиться в лечебницу, а не на службу.

— Вы тоже так думаете? — напряжённо спросил Соул.

— Не горячись, Лью, — примирительно произнёс полковник. — Дэрил спас жизнь тебе, моему другу. Я обещал помощь, пошёл в обход правил и не жалею об этом. Более того, я дам самые положительные рекомендации относительно рядового Гранда, но личная беседа комиссии с ним, скорее всего, состоится.

— Я должен о чём-то умолчать? — подал голос Дэрил.

— Напротив, говорить только правду и ничего не утаивать. — Полковник вздохнул и по-отечески похлопал его по плечу. — Я знаю, как тяжело тебе пришлось, сынок. Но обещай, что ещё раз покопаешься в своих воспоминаниях. Если ты отыщешь там хотя бы одно, связанное с реальностью, сразу расскажи о нём, договорились?

Дэрил кивнул. Что ещё он мог сделать?

Полковника такой ответ устроил.

— Тебя ждут в ангаре, — сказал он Ниоми. — Остальные свободны.

— И почему людям так сложно поверить в чудо? — вздохнула девушка, когда они втроём оказались в коридоре.

— Если поверят, неприятностей будет ещё больше, — напомнил Лью.

— Не хочу, чтобы они коснулись вас, — произнёс Дэрил.

— Об этом ты вообще не должен беспокоиться, — недовольно буркнул Лью.

По пути в ангар Ниоми захватила ящик с инструментами и, как уже бывало не раз, категорически отказалась от помощи мужчин. Всё в ней было странным, непривычным и вместе с тем завораживающим необычностью: стрижка-ёжик, мужская одежда, раскованность и непосредственность, даже профессия, аналогии которой в своём мире Дэрил не находил, но и тут её в основном осваивали представители сильного пола — военный инженер.

— Увидимся за ужином!

Прежде чем присоединиться к другим рабочим, Ниоми послала Дэрилу короткую улыбку.

— О принце из сказки, она грезила ещё в школе. Кто бы подумал, что мечта станет явью? — усмехнулся Лью. — Идём, рядовой, у тебя по расписанию стрелковая подготовка. Если она будет проходить так же успешно, мы убедим любую комиссию в том, что ты занимался этим и раньше.

Когда они шли из ангара к стрельбищу, со взлётной полосы поднимался в воздух один из истребителей. Дэрил чуть замедлил шаг. Это зрелище не надоедало ему никогда. Он, как и Ниоми, восхищался своей ожившей сказкой и заворожено провожал взглядом летающую машину, чьи крылья из металла с лёгкостью вспарывали казавшиеся недостижимыми небеса.

Комиссия прибыла через шесть дней. Состояла она из двух военных — крепкого мужчины и красивой, но строгой на вид женщины, — и одного гражданского. Последний был маленьким тщедушным старичком, необычайно деятельным для своего почтенного возраста и норовившем всюду сунуть любопытный крючковатый нос. Дэрил несколько раз ловил на себе его заинтересованный взгляд, но старательно делал вид, что ничего не замечает.

С появлением на базе проверяющих в воздухе повисло напряжённое ожидание. Не только Дэрил имел тут сомнительное прошлое. На соседней койке в бараке спал единственный выживший после нападения на военную колонну, следовавшую вдоль побережья. Ирдинги атаковали её внезапно, во время короткого официального перемирия. Из памяти молодого мужчины выпало несколько часов жизни, возможно, проведённых в плену у врага. Ещё один солдат до войны встречался с женщиной-ирлингом и из-за её же предательства оказался в лагере.

История Дэрила хоть и выделялась на общем фоне, но вызывала не настороженность и даже не насмешки, а сочувствие. Вот только комиссия имела по этому поводу иную точку зрения. Лью с каждым днём становился всё мрачнее, и в конце концов их с полковником опасения подтвердились. Дэрила вызвали для разговора в одно из подвальных помещений базы.

Из мебели в квадратной серой комнате, освещённой одинокой лампой под потолком, были только длинный стол и несколько стульев. За столом восседали полковник Хонд и все трое членов комиссии. Перед старичком стоял уже однажды виденный Дэрилом прибор — плоский чёрный ящик с маленьким экраном и идущими от него проводами.

— Присаживайтесь, рядовой Гранд. — Женщина указала на свободный стул напротив стола. — Меня зовут Техи Огва, это полковник Мараи и доктор Каяси. Мы изучили ваше личное дело и ознакомились с рекомендациями ваших командиров, однако у нас остались вопросы. Надеюсь, вы с пониманием отнесётесь к проверке вашей искренности на искателе правды.

Дэрил кивнул, опускаясь на стул. Старичок, оказавшийся доктором, вскочил со своего места и принялся прикреплять к его телу датчики. Пальцы, запястья, грудь, виски. Через минуту Дэрил был опутан проводами, но сегодня дело на этом не кончилось.

— Закатайте рукав рубашки, — попросил старичок, доставая из кармана футляр, в котором лежал шприц, наполненный бесцветной жидкостью.

Вот теперь Дэрил занервничал и кинул растерянный взгляд на полковника Хонда.

— Не беспокойтесь, рядовой, это безвредное средство, которое позволит вам расслабиться и исключит влияние на результат эмоциональных факторов, — снова заговорила женщина.

— Всё в порядке, — подтвердил полковник Хонд, но в его тоне Дэрилу почудилась напряжённость. — Майор Соул уже прошёл сегодня через аналогичную процедуру.

Отступать было некуда. Дэрил позволил доктору сделать угол и настороженно прислушался к себе. Кажется, пока ничего не происходило.

— Пожалуйста, озвучьте два утверждения, — проговорил Каяси, возвращаясь к своему прибору. — Одно должно быть правдивым, второе — ложным.

В первый раз Дэрил растерялся от такого задания, зато сегодня ответил без запинки.

— У меня одна голова, две руки и две ноги. — Он сделал короткую паузу. — Я ирлинг.

— Благодарю. — Старичок принялся записывать что-то в толстом блокноте. — Назовите свои имя и фамилию.

— Дэрил Гранд.

— Это ваши настоящие имя и фамилия?

— Не совсем.

— Как вас понять?

— У меня нет фамилии, только титул. Дэрил, принц Аграндский.

— Принц, — задумчиво повторил полковник Мараи. — Вы в курсе, что последняя монархия была уничтожена шестьдесят пять лет назад?

— Мне это известно, — кивнул Дэрил и замолчал, выжидательно глядя на людей перед собой. Пускай сами задают вопросы, он будет говорить ровно столько, сколько необходимо. Слишком уж сильно этот разговор походил на допрос.

— Вы помните, где жили раньше? — поинтересовался доктор.

— Во дворце.

— Логично, — хмыкнул Мараи. - И ваше государство называлось...

— Агранд.

— У вас были родственники?

— Да. Сестра, принцесса Айвет. Отец, король Радерик. Кузен Джоас. Мать умерла во время родов, а дед — несколько лет назад. Кроме того, королевская семья состоит в родстве с ещё несколькими знатными семьями.

— Мы пытались навести справки о людях с такими именами, — подал голос полковник Хонд. — К сожалению, безрезультатно.

— Может, и имя Дэрил ненастоящее? — спросила женщина.

— Возможно, но он так не считает, — хитро улыбнулся Каяси и кивнул на чёрный ящик искателя правды. — Во время первой беседы с врачами вы, рядовой, рассказали много удивительных вещей. Якобы в том месте, откуда вы прибыли, до сих пор живут лошади. А ещё вы владеете магией.

— Да, я говорил это, — подтвердил Дэрил.

— Так продемонстрируйте нам свои способности!

— Не могу. Чтобы воспользоваться магией, мне придётся принести жертву.

— А раньше могли? Вы убивали людей, рядовой? — Сарказм в голосе Мараи сменила жёсткость.

— Да.

— Вопрос некорректен, — встрял полковник Хонд. — Рядовой Гранд думает, что убивал людей точно так же, как думает, что он принц. Всё это следствие пыток и экспериментов ирлингов.

— Которые имели некую цель, — уверенно произнёс Мараи. — Возможно, в подсознание рядового была вложена агрессия по отношению к людям.

— Я не хочу убивать людей! — не сдержался Дэрил и тихо добавил: — Никогда не хотел.

— А как насчёт ирлингов? Их вы убивать готовы? — спросила Техи Огва.

— Я принёс присягу и сдержу своё слово, потому что это слово сына короля.

Дэрил старался говорить как можно убедительнее, поскольку ценил оказанное ему доверие, но, сообразив, что ляпнул, прикусил язык. Увы, было поздно. Женщина многозначительно приподняла брови, Мараи покачал головой, полковник Хонд вздохнул. И только на лице доктора был написан живейший интерес.

— Вернёмся к действительности, — предложил он. — Какое ваше первое реальное воспоминание?

— Холод. Темнота.

— О чём вы подумали?

— Что я умер. Я ведь должен был умереть, потому что принёс в жертву себя. Но потом я услышал голос. Это был майор Соул. То есть я позже узнал, как его зовут.

— Майор Лью Соул пробыл в плену две недели, — сказала женщина. — Однажды ночью он проснулся и понял, что в камере не один. Решил, что к нему подселили ещё одного пленника. Искатель правды оценил его показания как недостоверные. Кажется, майор Соул испытывает некие сомнения по поводу вашего появления. С другой стороны, все остальные воспоминания, которыми он поделился с нами, были правдивы. А что расскажете вы? Что происходило той ночью?

Дэрил позволил себе короткую паузу, прежде чем ответить. Для Лью Соула и остальных та ночь началась с появления странного пленника, для него самого — гораздо раньше. Один кошмар сменился другим. Нападение Борка, пробуждение Айвет, смерти невинных людей и гибель отца от руки сына, а после — странное место, населённое демонами и заставившее разум погрязнуть в смятении. Как он не сошёл с ума тогда?

— Майор Соул говорил со мной. Я плохо понимал, о чём. Пытался объяснить, кто я. Потом пришёл ирлинг. Я принял его за демона, а он... растерялся. Майор Соул воспользовался его растерянностью, чтобы напасть, обезоружить и убить. На наше счастье, ирлинг был один. Нам удалось не только выбраться из камеры, но и открыть ещё несколько дверей, выпустить людей. Затем была перестрелка, выжившие захватили вертолёт и бежали на нём из лагеря. Майор Соул сказал, что нам невероятно повезло.

— Такого дерзкого побега от ирлингов не случалось никогда, — кивнул Мараи. — Что было с вами дальше?

— Майор Соул объяснил, что мои воспоминания о прошлом ненастоящие, что это действие препаратов, которыми меня накачивали ирлинги. Он взял опеку надо мной, благодаря ему я попал сюда.

— Очень хорошо. И всё же мне бы хотелось услышать вашу версию случившегося, — произнёс доктор Каяси.

— Не понимаю вас, — насторожился Дэрил.

— Я внимательно изучил предыдущие отчёты врачей о вашем состоянии, в том числе психическом. Эти якобы навязанные воспоминания полны подробностей. Ирлинги ещё никогда не работали настолько тщательно. Либо они испытывали на вас некую новую технологию и скоро у нас появится целая толпа "принцев", либо... И вы, и майор Соул упоминали, что тюремщик растерялся, увидев вас. Растерялся настолько, что потерял бдительность. Так как же вы объясните своё появление в той камере?

Дэрил замялся, виновато посмотрел на полковника Хонда. Он не знал, чем грозят друзьям его откровения. Но и врать было опасно.

— Мне кажется, что последнее прочитанное мною заклинание перенесло меня в чужой мир, — признался он.

Своими опасениями по поводу того, что захоронение демона Ас'гатеса так и осталось в его родном мире, Дэрил делиться не стал.

— Хм... — Старичок сделал ещё одну запись в блокноте.

— Благодарю вас, рядовой. Наша беседа вышла познавательной. — Мараи откинулся на спинку стула. Выражение его лица говорило: "Вы сумасшедший, что и требовалось доказать".

— Можете идти, рядовой Гранд, — разрешил полковник Хонд.

За дверью Дэрила встретил взволнованный Лью.

— Прости, мне не разрешили переговорить с тобой до допроса, — объяснил он. — Как прошло?

— Не очень хорошо. Думаю, меня всё-таки отправят в эту вашу лечебницу, — честно признался Дэрил.

— Ну, это мы ещё посмотрим! — возмутился Лью.

— Знаешь, иногда мне кажется, что я и правда сумасшедший.

Дэрил безнадёжно махнул рукой и побрёл по коридору. Ему хотелось побыть одному.

Удивительно, но разговор с комиссией так и не возымел ожидаемых последствий. Через несколько дней вся троица покинула базу, а полковник Хонд сообщил:

— Рядовой Гранд остаётся под моим командованием, но есть одно условие. Для выполнения секретного проекта сюда скоро прибудет ещё один учёный, коллега доктора Каяси. Дэрил обязан с ним сотрудничать и оказывать любую помощь в его исследованиях.

Лью, услышав о таком условии, немедленно насторожился, однако Дэрил решил, что хуже от сотрудничества с новым доктором не будет.

Главное, что он остаётся на уже привычном месте и среди друзей.

3.

Малышка Вета восседала на плечах Ар-чи-три-онга, разведя руки и время от времени взмахивая ими, и весело кричала:

— Я лечу! Смотрите, я лечу! Когда вырасту, то стану птицей.

Сам Ар-чи-три-онг широко шагал по пологому склону холма, на вершине которого раскинулся небольшой лесок, носивший название Роща Белого древа.

Зачинщицей похода туда была Катава. Арчи она позвала из коварных побуждений: надеялась его разговорить и выведать что-нибудь о прошлом. Вета увязалась за ними, едва услышала о Роще.

— Хочу-хочу-хочу! Пожалуйста-пожалуйста! — тараторила она, прыгая вокруг Катавы и хлопая в ладоши.

Ничего против общества маленькой девочки Катава не имела, поэтому на прогулку отправились втроём.

— Физиологически невозможно, — прокомментировал Ар-чи-три-онг сказочные планы Веты.

— Не будь занудой! — возмутилась Катава. — Это просто детская мечта. Кто знает, вдруг исполнится? А зачем тебе быть птицей? — обратилась она к Вете. — Птицы летают высоко. Твои друзья на земле будут скучать.

— Я только долечу до городов и сразу вернусь, — пообещала девочка.

— Но ведь это опасно! Возле городов живут драконы.

— Я буду очень маленькой птичкой. Меня не заметят. Посмотрю на них одним глазом — и сразу обратно.

Катава тихонько рассмеялась. Мир был полон удивительных вещей. Возможно, когда она вернёт свои потерянные воспоминания, то по примеру Веты и Грея начнёт стремится за границы посёлка и его окрестностей. Ну а пока у неё оставались дела здесь.

Роща Белого древа мало отличалась от других уголков леса. Всё те же знакомые деревья и травы, звонкие голоса птиц. Нужно было пройти немного вглубь, чтобы добраться до особенного места — широкой поляны, сплошь покрытой жёлтыми звёздочками цветов зарьвицы. Растение это росло только здесь и никакими полезными свойствами, кроме нежной красоты, не обладало. А вот дерева, давшего название роще, Катаве увидеть не довелось. Если бы не безоглядная вера словам Старшей, она бы всерьёз усомнилась в его существовании.

Ар-чи-три-онг опустил Вету на землю, и девочка радостно побежала вперёд, чтобы через несколько шагов плюхнуться на живот и зарыться лицом в цветы. Катава вела себя более сдержанно. Осторожно ступила на поляну и не спеша дошла до её центра. Арчи следовал за ней.

— Дерево росло здесь, да? На этом месте? — спросила Катава.

— Не могу утверждать с абсолютной достоверностью. Данные в моей базе основаны исключительно на наблюдениях других людей.

— Ты ведь говорил, что всегда сопровождал Старшую, когда она приходила сюда, — растерялась Катава.

— Из этого утверждения действительно следует, что мы видели одно и то же, однако в данном случае вывод ошибочен.

— Объясни.

— Мои зрительные датчики никогда не фиксировали на этой поляне белого дерева. Его видели Старшая и другие, но не я.

— Такое возможно?

— Магические явления не поддаются логическому анализу. Предполагаю, что я не видел белого дерева из-за своей нечеловеческой природы.

— Старшая не любит, когда ты так говоришь. Ты человек, просто очень особенный.

Катава протянула руку и ласково провела ладонью по серой груди Арчи. Гладкий металл приятно холодил кожу. Арчи был таким, каким был. Одним из жителей посёлка, немного занудным, но интересным собеседником, верным другом. И пускай Катава знала его не очень долго, зато Старшая смотрела на Арчи с особенной любовью.

— Мои создатели с ней бы не согласились, — возразил он. — Но я благодарен Старшей за её расположение ко мне. Я был создан, чтобы служить. Она предложила дружбу.

— Как давно вы вместе?

— Закрытая информация. Приношу свои извинения.

Катава вздохнула. Она уже несколько раз натыкалась на эту преграду в беседах с Ар-чи-три-онгом и знала, что никакими уговорами её не разрушить. Помимо всего прочего, Арчи умел хранить тайны.

— Ладно. — Она огляделась по сторонам, но ничего нового не заметила. — Итак, прошлой зимой вы со Старшей пришли сюда и увидели нас. Меня и моего спутника. Так?

— Мы искали вас, — уточнил Арчи. — Старшая всегда знает, когда здесь появляются новые люди.

— Понятно. И мы должны были представиться вам, верно? Назвать свои имена.

— Должны были, но не представились. Выше состояние было близко к критическому, и вам требовалась медицинская помощь. Мы со Старшей отвели вас в посёлок.

— Почему выжила только я? Старшая может исцелить любую болезнь.

— Закрытая информация. Приношу свои извинения.

— Как так? — воскликнула Катава. — Мы ведь сейчас обо мне говорим! Это моё прошлое.

— Закрытая информация. Приношу свои извинения.

— Катава, иди сюда! — позвала Вета, которая по-прежнему валялась на траве, только теперь перевернулась на спину. — Я спою тебе свою песню.

Катава послушно подошла к девочке и села рядом. Пальцы её зарылись в мягкую траву, и все прочие мысли на время растворились в тепле настоящего.

— Ля-ля-ля... ля-ля-ля... — замурлыкала Вета. — В небе горит заря. Птичка поёт, в лес на зовёт. Ля-ля-ля.

Каждый раз, когда Вета пела, мелодия оставалась неизменной, а вот слова частенько менялись местами или вовсе оказывались не теми, которые она подставляла раньше. Тем не менее, Вета без труда касалась потока силы и вслед за Старшей творила целительные заклинания.

— Здесь так легко, разве не чувствуешь? — требовательно спросила девочка. — Повторяй за мной. Ля-ля-ля... ля-ля-ля...

Катава оторвалась от созерцания крошечного жучка, который деловито полз по её голой коленке, прикрыла глаза и по примеру Веты запела:

— Ля-ля-ля...

Жизнь струилась вокруг, сотни и тысячи ручейков впадали в широкую реку, Катава стояла на её берегу, но, как ни старалась, не могла дотянуться до воды. Сегодня это состояние оказалось особенно мучительным. Катава испытывала острую жажду и, не выдержав напряжения, которое невозможно было ослабить, громко выругалась:

— Проклятие!

Песенка Веты оборвалась. Девочка посмотрела на старшую подругу с искренним недоумением.

— Прости, — быстро проговорила Катава и нервно потёрла лоб. — Прости, у меня опять не выходит.

— Всё хорошо. — Вета потянулась к ней, чтобы крепко обнять. — Ты обязательно научишься.

— Не знаю, — вздохнула Катава, в очередной раз прислушиваясь к себе. — Неужели нет другого способа? Он должен быть. Я чувствую!

В доме Старшей играла музыка. Гордый торжественный марш заполнял каждый его уголок, прославляя неизвестных героев неведомого государства. Эта мелодия нравилась Катаве сильнее всего. Были и другие — плавные, печальные, радостные, озорные, те, под которые хотелось танцевать, и такие, которые нужно было просто слушать. Но именно марш заставлял Катаву замирать в восхищении, вбирая в себя каждый аккорд. Что-то огромное, непоколебимое и прекрасное стояло за ним. Что-то, невозвратно ушедшее, иначе как объяснить тень печали на лице Старшей, возникавшую всякий раз, когда она слушала эту музыку?

Марш никогда не звучал на праздниках, случавшихся в посёлке. И это было правильно. Он не сочетался со здешней спокойной идиллией, требуя больше пространства, людей, событий. Лишённая воспоминаний, Катава не могла достаточно ярко представить картины, достойной марша. На самом краю сознания мелькали смутные неуловимые образы, дразня, но не раскрывая своих тайн.

— Мы были в Роще Белого древа, — поделилась Катава, когда последние звуки музыки стихли.

— И ничего не нашли, — утвердительно произнесла Старшая.

Она сидела в кресле-качалке с закрытыми глазами. На её коленях лежала тонкая чёрная пластина величиной с книгу — одна из тех вещей, назначения которых Катава не знала, а Старшая о нём не рассказывала. Пластина была тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд, но сколько бы Катава ни крутила её в своих руках, ничего не происходило. Ещё одна загадка, на которые Катава натыкалась тут и там.

— Откуда ты знаешь, что дерево не появилось снова? — спросила она.

— Придёт время, и ты сама научишься чувствовать.

— Оно никогда не придёт.

Катава раздосадовано отпихнула попавшуюся под ноги корзину, достала с полки деревянную коробочку, наполненную смесью мелко нашинкованных и высушенных трав, и пошла на кухню заваривать чай.

— Терпение. Помни о терпении.

Катава слышала эти слова не меньше тысячи раз, но сегодня они вызвали внезапное раздражение:

— Какой толк от терпения, если я не могу сделать даже маленького шага вперёд? Я не знаю своего прошлого, не понимаю настоящего и не вижу будущего.

— Сомнение может проникнуть в сердце любого человека. Главное — не впустить его слишком глубоко.

— Легко тебе говорить.

Последние слова Катава пробурчала под нос и тут же устыдилась. Кто знает, какие сомнения посещали саму Старшую?

Залив травы кипятком, она постояла немного, задумчиво глядя на чайник, но вместо того, чтобы выставить на стол чашки, вернулась в комнату и объявила:

— Я думаю, есть другой способ.

Сердце взволнованно трепыхнулось. Она успела в подробностях представить начало этого разговора. Пришло время услышать ответ Старшей.

— Способ чего?

Старшая по-прежнему не открывала глаз, но пальцы её правой руки дрогнули. Или Катаве показалось?

— Войти в реку.

— В какую реку?

— Ты ведь понимаешь, о чём я! Так зачем путаешь? — вспылила Катава. — Мне надоели разговоры с деревьями. Они только дразнят. Нужен другой посредник. Тот, который будет проще, доступнее.

— Так вот, чего ты ищешь? Простоты? До сегодняшнего дня мне казалось, что в тебе живёт сильный дух.

Только что Старшая расслабленно сидела в кресле — и вот уже стояла на ногах. Взгляд, устремлённый на ученицу, прожигал насквозь. Ноги Катавы буквально приросли к полу. Вместо привычного дружелюбия в голосе Старшей было столько возмущения и жёсткости, что Катава почувствовала себя младше Веты. Никогда раньше она не видела Старшую такой.

— Ты думаешь, я требую от тебя невозможно? Нарочно вожу запутанной дорогой, не указывая прямой путь? А знаешь ли ты, как легко угодить в ловушку, польстившись на видимую простоту? Как легко обжечься, глотнув кипяток, не выждав несколько минут, пока он остынет?

Старшая не опустилась до криков, но её голос, казалось, звучал ото всюду.

— Я просто... — пролепетала Катава.

— Я могла бы сказать, что способа, о котором ты мечтаешь, не существует, прервала её Старшая. — Ты бы мне поверила, потом снова усомнилась, начала поиски сама. Я не стану тебя обманывать. Способ есть, но он ведёт к страданию и смерти. Соблазнишься им — погубишь себя, а может, и всё, сделанное мной.

Губы Катавы дрогнули. Стыд и обида накатили одновременно. Она не сразу нашла в себе силы отвернуться и уйти обратно на кухню. Откуда ей было знать, как опасны её мысли? Старшая ведь ни разу об этом не говорила. Она, Катава, просто искала ответы на вопросы и с разбега влетела в стену запрета, о существовании которой даже не подозревала.

— Я была слишком резка, прости.

Старшая подошла к ней сзади, коснулась мягкой ладонью её плеча.

— У меня давно не было такой ученицы, как ты. Я боюсь совершить ошибку, вот и поддалась своему страху вместо того, чтобы просто поговорить.

— Какой такой ученицы? — тихо спросила Катава, не поворачивая головы.

— Талантливой, сильной, взрослой. Ты считаешь себя слабее Веты. Это не так. Вета подобна чистому листу бумаги. На твоём листе уже написана длинная история. Сейчас её строки поблекли, но не исчезли.

— Я ведь ничего не помню.

— Это пройдёт.

— Арчи хранит слишком много закрытой информации. Почему?

— По той же причине. Твой разум должен быть свободен настолько, насколько это возможно. — Старшая опустилась на соседний стул. Она снова была такой, какой привыкла её видеть Катава, доброй и всепонимающей. — Если до зимы память не даст тебе никаких подсказок, я расскажу всё, что знаю, обещаю. На самом деле мой рассказ тебя вряд ли не удовлетворит. О тебе мне известно совсем немного.

— А о моём спутнике?

Возникшая пауза подсказала, что вопрос Катавы попал в точку.

— Пожалуйста! — Она схватила Старшую за руку. — Я ведь даже не знаю, кого должна оплакивать. Брата, мужа, друга?

— Никого из них. С человеком, чьё тело похоронено на нашем кладбище, ты не была связана ни кровными узами, ни нежными чувствами.

— Как странно. Почему же мы пришли сюда вместе?

— Здесь вы оба нашли то, что искали.

— Он что, нашёл и умер? Ты не смогла исцелить его болезнь?

— Он был не болен. Он был стар. Так же стар, как и я. Здесь он мог продлить свою жизнь, но не стал этого делать. Я благодарна за его жертву. Никогда я не встречала мага, подобного ему. Приди он сюда с другими намерениями, я бы не смогла ему противостоять.

В кухне снова повисла тишина. Катава уже в который раз пыталась вспомнить своего спутника. Человека, чьё превосходство признала Старшая.

На языке крутились новые вопросы — вдруг ответ удастся получить и на них? — но тут уединение наставницы и ученицы оказалось бесцеремонно нарушено.

Грей ворвался в дом без стука. Не слушая порицаний Арчи, позвал во весь голос:

— Старшая!

— Я здесь. — Она успела встать со стула, и теперь выходила из кухни вместе с Катавой.

Грей выглядел крайне взволнованным и каким-то растрёпанным. Катаве он даже не кивнул. Так и знала, что Вил его подведёт, подумала она, ожидая услышать гневную тираду в адрес навязанного напарника. Тот, кстати, тоже ввалился в дверь с таким видом, будто за ним гнался дракон.

Вместо обличительных слов Грей вытащил из кармана и бросил на стол несколько бело-красных нитей. Катава не сразу разобралась, что видит, а когда поняла, потрясённо ахнула и прижала пальцы к губам.

Серебристо-белые нити были ничем иным, как волосами из гривы единорога, краска, которой они оказались перемазаны, — кровью.

— Волколаки, — произнёс Грей, глядя на Старшую. Голос его был хриплым. — Волколаки идут.

4.

Дэрилу снился сон.

Яркий, почти осязаемый, не отпускавший из своего плена.

Такие сны не снились ему с детства. Они посещали Дэрила только перед самым пробуждением его магических способностей, когда он был почти готов прикоснуться к потоку силы.

Этот сон не был сном.

Открыв глаза, Дэрил уставился в потолок, долго лежал, не шевелясь, потом кинул взгляд на часы. До подъёма оставалось пятнадцать минут.

Казарма спала, издавая многоголосый храп, но Дэрил не испытывал ни малейшего неудобства. К особенностям армейской жизни Аграндский принц привык неожиданно легко. Возможно, дело было в том, что он никогда всерьёз не дорожил мягкой постелью, изысканными кушаньями и богатой одеждой. Здесь, на базе полковника Хонда, ему было удивительно легко дышать. Тяжёлый груз упал с его плеч, груз страшной тайны, запретного знания, необходимости лгать отцу и сестре. И пускай в чужом мире его поджидали новые испытания, а тревога о покинутом доме застряла в сердце холодной иглой, каждое утро, просыпаясь, Дэрил улыбался новому дню.

Однако сегодня его губ не коснулась даже тень улыбки. Снова и снова он воскрешал в памяти образы из своего сна и возвращался к воспоминаниям о последней ночи во дворце. Что-то было не так. На краю сознания уже брезжило страшное подозрение, и Дэрил отчаянно не хотел искать ему подтверждение. Не хотел, но знал, что придётся.

Нужно было поговорить с Лью. Впервые в жизни у Дэрила появился настоящий друг. Тот, с кем можно обсудить любые проблемы, не таясь и не обманывая.

В невероятное перемещение между мирами Лью поверил с той же лёгкостью, что и Ниоми. Но если девушка вообще питала слабость к сказочным историям, то Лью проникся к Дэрилу симпатией и доверием после их невероятного побега. Есть вещи, пережив которые, навсегда оказываешься связан с другим человеком. К тому же, именно Лью слышал от Дэрила те первые вопросы, которые задавал гость из другого мира.

В последующие дни и недели их дружба только окрепла. Лью взял шефство над Дэрилом, задействовал все свои связи, чтобы обеспечить ему место не в лечебнице для душевнобольных, а на базе полковника Хонда. Единственное, чем Дэрил мог отблагодарить Лью, — следовать всем его указаниям и как можно скорее вписаться в ряды местной армии.

Вот и сейчас Дэрил не бросился на поиски друга, едва прозвучал сигнал к побудке. Соблюдая устав, оставался со своей ротой до завтрака, а в столовой не стал подходить к офицерскому столу. Только кивнул Лью издали дважды. Это был условный знак. Есть важный разговор.

К удивлению Дэрила, первым желание поговорить с ним изъявил не Лью, а сам полковник Хонд.

— Рядовой Гранд, за мной, — скомандовал он сразу после завтрака и, ничего не объясняя, направился в свой кабинет.

Дэрил напрягся. Лью проследил за ними взглядом, но не присоединился к полковнику, хотя всегда старался присутствовать при их с Дэрилом беседах. Неужели очередная проверка? Повышенный интерес к персоне Аграндского принца не был на руку ни ему самому, ни людям, его прикрывавшим. Со дня допроса на искателе правды прошло больше двух недель. Что ещё стряслось?

— Ты наверняка помнишь, сынок, на базе тебя оставили с определёнными условиями, — сказал полковник, когда за спиной Дэрила закрылась дверь, и они оказались один на один.

Как и всегда, при разговорах в тесном кругу в тоне полковника появлялись покровительственные нотки. Дэрил, признаться, думать забыл о тех самых условиях, но на всякий случай утвердительно кивнул.

— Вчера вечером я получил новые указания. Тебе будет предоставлен допуск в закрытую лабораторию здесь, на этой базе. Люди, которые станут там работать, прибудут уже сегодня. Это учёные. Их проект засекречен. К нему пока нет доступа даже у меня. Ты должен подписать вот эти бумаги.

Полковник положил на стол несколько листков, исписанных мелким шрифтом.

— Так ты дашь клятву о неразглашении и принятии ответственности, если случайно или намеренно выдашь секретные сведения.

— Я умею хранить тайны, — сказал Дэрил.

— Это хорошо, — кивнул полковник. — Майор Соул аналогичного допуска не имеет. Я уже предупредил его, и он не станет задавать лишние вопросы, а ты помни, что не должен говорить с ним о происходящем в лаборатории.

Дэрил обречённо понял, что тайны будут преследовать его всю жизнь, даже в чужом мире. Недолго же он был свободен.

— Отказаться ведь нельзя? — спросил он.

— Нет, — коротко подтвердил полковник.

Прежде чем поставить подпись, Дэрил прочитал каждую строчку в выданных ему документах. Разумеется, он не собирался оспаривать ни одного их пункта, просто с детства привык тщательно следить за содержанием любых бумаг, которых касалось его перо. И пускай подпись рядового солдата значила неизмеримо меньше, чем подпись сына короля, Дэрил должен был знать, за что несёт ответственность.

О том, каким образом он научился понимать здешнюю речь, Дэрил старался не задумываться. Получить ответы всё равно было не у кого. Чужие очертания букв неведомым образом наполнялись смыслом. Слова, которые произносили люди, казались с детства знакомыми. Более того, они легко соскальзывали с его собственного языка. Дэрил одновременно осознавал их чуждость и сродство с ними. Ещё один повод сойти с ума.

— Что ж, это всё. Можешь идти, — разрешил полковник, укладывая подписанные документы в серую папку.

Дэрил отдал честь и вышел за дверь. Ему по-прежнему нужно было поговорить с Лью, и совсем не по поводу секретных заданий.

Для важного разговора они собрались втроём. Ниоми подоспела в последнюю минуту. Полковник предупредил и её об участии Дэрила в секретном проекте, и девушку эта новость обеспокоила куда сильнее, чем Лью, на первый взгляд казавшегося невозмутимым.

— Что будем делать? — воинственно поинтересовалась она, уперев руки в бока.

— Ничего, — охладил её пыл Лью. — Дэрил стал участником секретной операции. Ты, дочь военного, понимаешь, что это значит. Никакой самодеятельности и попыток выведать, что происходит в лаборатории.

— Я не маленькая, не надо меня отчитывать, — немедленно надулась Ниоми. — Но Дэрил ведь чужой здесь! А если...

— Всё. Больше ни слова. Дэрил уже не чужой, и у него своя голова на плечах. О чём ты хотел поговорить? — Лью посмотрел на принца.

— О ночи нашего побега, — сказал Дэрил. — Мне нужно вспомнить кое-какие детали. Я тогда не обратил на них внимание, а сейчас понимаю, как они важны.

— Ладно, вспомним вместе, — согласно кивнул Лью.

Ниоми устроилась поближе к Дэрилу, всем своим видом выражая такую готовность помогать, словно тоже была участницей тех событий.

— Во что я был одет? — спросил Дэрил.

— Что-что? — округлил глаза Лью.

— Одежда. Я о ней совсем ничего не помню. Свет в твоей камере был очень слабым, да и не до разглядывания самого себя мне было. Сначала мы разговаривали, точнее выясняли, кто их нас спятил. Потом пришёл ирлинг. Ты его убил, мы взяли ключи, открыли соседнюю камеру, но человек там был уже мёртв.

— И я велел тебе переодеться в его одежду, пока выпускаю других пленных, — закивал Лью. — Если бы ты явился к нашим в своих тряпках, а не в тюремной робе, вопросов было бы больше.

— Ты даже помогал мне снять рубаху.

— А что было делать, если ты стоял столбом? Одежда мёртвого ему, видите ли, не понравилась!

— Так ты помнишь, как выглядела моя рубаха и всё остальное?

Лью с мученическим видом закатил глаза и уставился в потолок.

— Вспомнил? — поторопила его Ниоми.

— Рубаха как рубаха, — проворчал Лью. — Без пуговиц. Стаскивал её с тебя через голову, а плащ остался в моей камере.

— Плащ. Да, был плащ. — Дэрил схватился за голову. — Но не было жилета, хотя я не снимал его в тот вечер. Рубаха белая с рюшами?

— Серая. Если честно, вид у тебя был помятый, как у бездомного. Я ведь не сразу поверил, что ты какой-то там принц.

Дэрил тяжело вздохнул, его худшие опасения подтверждались. Лью всё говорил верно. Если поднапрячься, можно было вспомнить и другие неправильности. Окунувшись в реалии чужого мира и придумав для себя объяснение произошедшему, Дэрил не связал концы с концами, но осознал это только сейчас.

— Расскажи нам, что случилось? — попросила Ниоми, ласково погладив его по спине.

Её прикосновения всегда были приятны и совершенно естественны. Ни смущения, ни жеманства. Она могла по-мужски пожать ему руку, могла обнять, а то и поцеловать. Он не понимал, чего больше в их отношениях — дружбы или притяжения, возникающего между мужчиной и женщиной, но ценил каждый глоток уютного тепла, который она ему дарила.

— Кажется, между вечером, который я помню, и моим перемещением в ваш мир, прошло больше времени, чем я думал, — со вздохом признался Дэрил.

— Как так? — растерялся Лью. — Ты говорил, что прочитал особое заклинание и оно перенесло тебя сюда.

— Другого объяснения у меня нет, но это не значит, что оно верное. Почему, оказавшись в твоей камере, я был одет иначе, чем помню? Куда делась рана от кинжала? Почему в моём сне Айвет была старой?

— В каком сне? — спросила Ниоми.

— Он приснился мне сегодня. Это был не обычный сон, слишком реальный.

— Ха! Тоже мне доказательство, — махнул рукой Лью.

— Если Дэрил так говорит, значит, его сон важен, — встала Ниоми на защиту принца. — Что тебе снилось?

— Ночь. Костёр. Моя сестра. Она сидит рядом. Есть кто-то ещё, но их я не вижу. Айвет держит меня за руку. У неё седые волосы, лицо в морщинах, одежда совсем не королевская. Она разговаривает со мной. Не помню слов. Холодно.

Дэрил невольно поёжился, вспомнив холод, коснувшийся его во сне. Что-то зловещее и непостижимое стояло за ним, что-то, от чего хотелось бежать без оглядки.

— Вы же с сестрой близнецы, — сказал Лью. — Не могло пройти столько времени, что она успела постареть. Тогда состарился бы и ты.

— Это всё магия, — выдохнула Ниоми. — Та магия, о которой ты говорил, да?

— Боюсь, что да. Айвет колдовала, и магия состарила её.

Дэрил устало потёр виски. Все усилия, приложенные им для защиты сестры, оказались тщетны. Айвет сорвалась.

Почему? Что случилось с ней? Что случилось с ними? Как объяснить странный эпизод из сна?

Дэрил не хотел признаваться в этом друзьям, но его здорово пугал провал в собственной памяти, оказавшийся настолько глубоким, что его так долго вообще не удавалось осознать.

— Итак, у тебя не выдуманная, а вполне реальная амнезия, — подвёл печальный итог Лью.

— Можно попробовать стимуляторы, — предложила Ниоми. — Поговорю с отцом, у нас ведь проводятся такие процедуры.

— Нет-нет, — остановил её Лью. — Дэрилу уже кололи стимуляторы после первого допроса. Надеялись разбудить"реальные" воспоминания.

— А я был уверен, что все реальные воспоминания при мне, — вздохнул Дэрил.

— Если бы стимуляторы могли помочь, они бы подействовали уже тогда, — подтвердил Лью.

— Кажется, мне надо больше спать, — невесело пошутил Дэрил. — Похоже, я смогу получить ответы только в сновидениях.

Ничего лучше друзья в тот день не придумали.

Под нужды учёных, прибывших на базу уже затемно, был отведён бункер, существование которого стало для Дэрила открытием. Вход туда находился в главном здании. За одной из запечатанных дверей обнаружилась длинная лестница, ведущая в подземные помещения. Второй проход, через который в бункер спускали оборудование, открылся во дворе, возле мусорных баков.

Учёных было пятеро, сопровождавших их военных куда больше. Оборудование оказалось запаковано в серые контейнеры. Догадаться об их содержимом Дэрил не мог хотя бы потому, что не имел почти никакого представления об особенностях здешней науки. Вряд ли в ящиках, один из которых превышал человеческих рост, перевозили алхимические колбы и реторты.

Дэрила полковник Хонд представил одному из учёных, невысокому лысеющему человеку средних лет, носившему очки с толстыми стёклами, которые откровенно портили его плосковатое лицо.

— Так вот, о ком рассказывал доктор Каяси. — Учёный смерил Дэрила внимательным взглядом. — Интересно, да. Я доктор Самото, руководитель специальной группы один шесть. Рядовой ознакомлен с инструкцией?

Полковник утвердительно кивнул.

— Очень хорошо. Жду вас завтра утром в нашей лаборатории.

Особого любопытства по поводу причин, побудивших доктора Самото привлечь к работе страдавшего амнезией и необычными фантазиями солдата, Дэрил не испытывал. Спать он ложился с надеждой получить очередной кусочек к мозаике своих потерянных воспоминаний.

Его ожидания оправдались. Сны пришли и принесли новые картины из прошлого, оставшиеся с Дэрилом после пробуждения. Уверенность в том, что картины эти реальны, крепла.

Перед тем, как идти к доктору Самото, Дэрил успел отловить Лью и, понизив голос, сообщил:

— Я видел людей, которые были со мной и сестрой.

— Так-так, — закивал Лью. — Ты их узнал?

— Нет, никогда раньше не видел. Мужчина и женщина, точнее молодая девушка. Одеты очень просто. Вряд ли из крестьян, скорее из городской бедноты.

— То есть как ты? — поддразнил Лью, и Дэрил понял его намёк.

Да, они с сестрой выглядели немногим лучше. Айвет походила на нищенку. Дэрил, судя по рассказу Лью и возвращавшимся воспоминаниям, тоже. Хотя оценка эта была несколько предвзятой. С каким бы безразличием ни относился Дэрил к дворцовой роскоши, она с рождения оставалась частью его жизни. Бедняком ему мог показаться и тот, кого люди низшего сословия считали состоятельным человеком. Нет, по одной одежде о таинственных спутниках судить было сложно.

— У мужчины внешность самая обычная, только нос крупноват, — поделился другими воспоминаниями Дэрил. — У девушки были белые волосы, белая кожа, даже глаза белые. Только зрачки красные, будто капельки крови. Имён я пока не узнал.

Лью помолчал, глядя на Дэрила с особенным сомнением.

— Скажи-ка, это у вас в порядке вещей? Я имею ввиду белоснежных девушек с красными глазами?

— Нет. — Дэрил покачал головой. — Никогда не встречал такого человека.

— Есть одна патология. Альбинизм. Не знаю, страдает ли ею твоя девушка, я-то её не видел. На самом деле речь о другом. Странные люди привлекают много внимания. Где бы и с какой целью вы ни путешествовали, секретной миссией это точно не было. Понимаешь меня?

— Да. Я думал, что мы с сестрой скрывались. Возможно, из-за нашей связи с магией крови. Но прятаться в обществе такого заметного человека было бы затруднительно.

— Она точно путешествовала с вами, а не была случайной встречной?

— Мне кажется, я очень хорошо её знал.

— Тогда думай и вспоминай.

На размышления Дэрил с удовольствием потратил бы больше времени, да и от стоявших по расписанию учений не отказался, но сегодня у него было другое задание, вызывавшее куда меньше энтузиазма.

На входе в секретный бункер пришлось пройти двойной контроль, одеться в странный белый костюм и постоять в камере стерилизации — с такой штукой Дэрил успел познакомиться после побега от ирлингов, поэтому не растерялся. Только по завершении всех процедур он был допущен во владения доктора Самото.

Помещение подземного бункера оказалось поделено на сектора прозрачными перегородками, за которыми выстроились неизвестные Дэрилу приборы и суетились учёные в таких же, как он сам, белых одеяниях. Медленно двигаясь по коридору между двумя отсеками, Дэрил крутил головой в поисках доктора Самото, но наткнулся совсем не на него.

Клетка с ирлингом стояла в центре одного из отсеков. Дэрил так и застыл, глядя на сидевшего на полу пленника. Живых ирлингов принц видел всего один раз, дальнейшее его знакомство с ними проходило по фотографиям и движущимся картинкам.

Этот ирлинг был таким же, как все его сородичи, широкоплечим и крепким, наверняка очень сильным — в памятную ночь Лью смог победить тюремщика только потому, что точно знал, как и куда следует бить.

От природы ирлинги были созданиями более волосатыми, чем люди, но с помощью специальных средств вытравливали с тела почти всю растительность, после чего покрывали себя причудливыми татуировками. Цвет, узор, каждый штрих этих рисунков нёс свой, особый смысл. Язык татуировок был развит у ирлингов ничуть не хуже обычной письменности, которой они тоже владели. Не удивительно, что при первом знакомстве Дэрил принял существо с разрисованным лицом за демона, хотя у ирлингов имелись и другие отличия от людей. Широкий нос, сильно выступавшая вперёд челюсть, массивный костный валик над глазами.

Пленный ирлинг был одет в серую робу, а его голову покрывал особенно изощрённый узор. Казалось, что на неё набросили частую сетку.

— Любопытный экземпляр, правда? — Доктор Самото подкрался неслышно.

— Я не знаю, — честно сказал Дэрил, слишком увлёкшийся созерцанием ирлинга.

— Верно ли я понял, что там, откуда вы... кхм... прибыли, ирлинги не живут?

— Да, это так.

— Мой многоуважаемый коллега Каяси очарован вашей историей. Он всегда был романтиком. Вы его почти убедили, да-да. Попробуйте убедить и меня.

— Зачем?

— Чтобы мы в пылу войны не упустили одно из величайших открытий — существование иных миров.

О "великих открытиях" Дэрил уже не раз беседовал с Лью. Друг с самого начала предупредил, что люди, которые поверят в историю Дэрила, могут оказаться опаснее тех, кто сочтёт принца сумасшедшим. Дэрил не лгал на допросах, но на своей правоте не настаивал, легко соглашаясь, что стал жертвой экспериментов ирлингов.

Вот и сейчас он только плечами пожал.

— Боюсь, мне нечем подтвердить свои слова.

— Я думаю иначе, — возразил доктор. — По вашим утверждениям, вы владеете магией. Одной маленькой демонстрации будет достаточно. Покажите мне магию — и я на ваших глазах съем свой диплом.

От подобной перспективы Дэрил слегка оробел. Доктор Самото, напротив, расхохотался.

— Ладно-ладно, не стану вас шокировать. Лучше вы шокируйте меня.

— Ничего не получится. Чтобы колдовать, мне нужна жертва.

— Человек, как я понимаю? Животные не подойдут?

— Для меня это слишком сложно. Мои способности слабые, поэтому да, нужен человек.

Контакт с кровью животного давал короткую, неустойчивую связь с потоком силы. У Дэрила получалось зачерпнуть её далеко не всегда, да и то благодаря артефактам, которых здесь, разумеется, не было. Тем не менее, дед тренировал его и на свиньях, и на собаках. С последними у Дэрила были связаны особенно болезненные воспоминания, но ничто не шло в сравнение с живыми людьми. За годы ученичества Дэрила в королевском дворце было принесено целых четыре жертвы.

— А как насчёт ирлинга? — Самото ткнул пальцем на пленника. — Параллельная ветвь человеческой эволюции. Ни одно животное не обладает настолько близким к нам геномом. Различия составляют менее пяти десятых процента.

Такой поворот заставил Дэрила растеряться. Он молчал, тем более, что слово "геном" было ему не знакомо, а жертвоприношений игрингов в его мире не совершалось из-за отсутствия оных.

— Вам придётся его убить или достаточно пустить кровь? — требовательно спросил доктор.

— Жертва умрёт в любом случае.

— Ладно. Демонстрация магии оправдает мою расточительность.

Дэрил не успел ничего возразить, поражённый открывшейся перспективой, а Самото уже вызвал солдат, которые вытащили ирлинга из клетки и поволокли в дальний конец бункера. На негнущихся ногах Дэрил последовал за ними и доктором.

В отсеке, к которому они подошли, был установлен медицинский стол. Однажды Дэрила осматривали на таком же, но этот оказался снабжён ещё и крепкими ремнями. Солдаты воспользовались ими, чтобы зафиксировать пленника. Ирлинг не сопротивлялся.

— Такой инструмент подойдёт? — Доктор протянул блестящий нож, больше похожий на жертвенный, чем на армейский.

Пальцы Дэрила сомкнулись на рукояти, но глаз он не спускал с ирлинга. Странный узор на коже пленника вдруг наполнился смыслом, который был не столь очевиден, как в случае человеческой письменности, однако и чужим не казался. Дэрил понял что ирлинг женат, имеет троих детей, старшая из которых — девочка, а его имя начинается с двух гласных, и это отчего-то важно.

— В чём дело? — В голосе доктора прозвучало нетерпение.

— Это не правильно, — сказал Дэрил. — В вашем мире люди не пользуются магией крови, так пусть моё знание останется нетронутым.

— Отказ не принимается. Вы дали клятву, рядовой. Перед вами враг, уничтожение которого — ваша прямая обязанность. Ирлинги вероломно разрабатывали оружие, способное погубить весь человеческий род. Тысячи наших солдат гибнут в боях с ними, сотни гниют в лагерях, подвергаются мучениям в пыточных камерах. Вы были там, видели всё собственными глазами. Вы же не собирались отсиживаться в этих стенах остаток войны? Пора вступать в бой, рядовой!

Дэрил с тоской посмотрел на нож в своих руках. Держать пистолет сейчас казалось куда естественнее. Быть может, потому, что из пистолета Дэрил ещё не убивал. Оружие, обращению с которым учил его Лью, представлялось частью устроенного маскарада, элементом чужого мира, с которым можно познакомиться, но не обязательно использовать в будущем. Зря он так думал. Доктор Самото прав. Дэрил дал клятву и не мог её нарушить. Ни сейчас, ни после, когда окажется с бою.

— Объясняйте мне всё, что будете делать, — велел Самото, жадно наблюдая за тем, как Дэрил расстёгивает верхние пуговицы на рубашке ирлинга.

В ответ на такой приказ принц невесело усмехнулся. Понять "всё" мог только другой маг. За время пребывания в чужом мире Дэрил не встретил ни одного человека с соответствующими способностями, и Самото исключением не был.

— Сначала мне нужен контакт с живой кровью, то есть с той, которая заполнит едва нанесённую рану, — объяснил Дэрил. — Специального оружие у меня нет, поэтому я намочу в крови пальцы и потянусь к потоку магической силы. Мне надо зачерпнуть как можно больше, сейчас я совершенно пуст. После, когда сила будет во мне, я смогу прочитать заклинание и продемонстрировать вам магию.

— Хорошо, действуйте.

Проделать всё гладко не вышло. Дэрил, так и не совладавший с растерянностью, совершил одну из главных ошибок новичка — мельком заглянул жертве в глаза. Если в твоём сердце остаётся хоть капля сострадания, этого следует избегать. Вот только в глазах ирлинга не было ни тени страха, одно любопытство. Бесстрастный до сего момента пленник оказался заинтересован происходящим не меньше доктора Самото.

Рука Дэрила дрогнула, и острое лезвие оставило на покрытой татуировками груди более глубокую рану, чем он собирался сделать. Впрочем, какая разница? Ирлинг был обречён в любом случае.

Погружая пальцы в его кровь, Дэрил ожидал касания силы с отвращением, страхом и томным предвкушением. Он не хотел и одновременно жаждал впитать хоть несколько капель из потока жизни. Два противоположных желания разрывали его на части, но когда контакт не состоялся, разочарование оказалось острее облегчения.

Не сдержав досадливого стона, Дэрил глубже запустил пальцы в рану. Ничего. Не было ни намёка на знакомое ощущение потока силы. Даже при жертвоприношениях животных оно появлялось всегда. Как же так?

— Рядовой Гранд? — Голос Самото доносился издалека. — Рядовой, что с вами?

Дэрил отдёрнул руку, шарахнулся назад и шумно выдохнул:

— Ничего. У меня не получилось.

— Ирлинг оказался не подходящей жертвой?

— Кажется, дело не в этом. Я не уверен.

— В чём вы не уверены, рядовой?

— В том, что в вашем мире есть магия.

— Та-а-ак, — медленно и со вкусом протянул доктор. — Что ж, неплохой спектакль, да. Я, признаться, почти проникся атмосферой. Из вас получился бы настоящий актёр. Или это заслуга ирлингов? Их внушение так сильно завладело вашим сознанием, что порождает столь реалистичные иллюзии? Ладно, мы ещё успеем обо всём поговорить, но я разочарован. Уже мечтал попробовать на вкус свой диплом.

Шутку Дэрил опять не оценил. Он смотрел на перепачканные кровью пальцы, осмысливая новое знание.

Сегодня в его чашу не упало ни капли магической силы. Здесь, в этом мире, сосуд останется пуст. Никто не воспользуется умениями Аграндского принца. Он сам не сможет их применить. Раздразненное желание почувствовать силу ушло. Если не давать ему повода, оно не вернётся. На самом деле оно никогда и не было неконтролируемым, как у сильных магов.

Очередная цепь порвалась, обретённая свобода оказалась ещё слаще. Не это ли повод для радости?