-Для чего?
Он лишь пренебрежительно повел плечами, отмахиваясь от Викиного вопроса.
В этот момент нас прервали. Из кухни вышла девица. Высокая, статная, в длинном сарафане поверх белой рубашки. Красивая, но красота какая-то грубая. Впечатление портят губы, сложенные в пренебрежительную полуулыбку— полуухмылку и глаза наглые, бесстыдные.
У нас такие обычно на рынках семечками торгуют. Девица обвела зал взглядом, и тут заметила нас. Хотя нет, на нас она как раз внимания не обратила, а вот Хромов ее очень заинтересовал.
Она моментально изменилась. Выпрямила спину, втянула и без того плоский живот, выпячивая вперед полную, аппетитную грудь и походкой от бедра направилась в нашу сторону. Я сверлила ее гневным взглядом. Какова нахалка, мы тут сидим, а она к Александру собирается подкатывать!
Почувствовала, как Вика с силой ущипнула меня за коленку под столом. Бросила на нее раздраженный взгляд. Подруга только отрицательно покачала головой, пытаясь предотвратить мои необдуманные действия.
Блин, она права. Кто я такая, чтобы выражать свое недовольство в такой ситуации? Я не с ним, он не со мной. Вот и все, конец истории.
Она тем временем подошла к Хромову, бесцеремонно уселась к нему на колени, обвила шею руками и поцеловала:
— Алекс, дорогой, как долго тебя не было! Я так скучала.
В глазах потемнело, от ярости и безумной ревности. Они, оказывается, очень даже знакомы! Воображение тут же нарисовало кучу откровенных сцен с их участием.
Она все продолжала сидеть у него на руках, нежно перебирая волосы на голове и не обращая на нас внимания.
Я замерла, словно каменное изваяние, уставившись на кружку стоящую передо мной.
Так, спокойнее Лаврова, спокойнее. Нельзя ему показывать свое состояние. Пусть хоть с кем угодно обжимается, это больше не твое дело. У тебя своя личная жизнь, а у него своя, которая тебя не касается.
Только бы сдержать крупную нервную дрожь. Чувствую, как Вика опять кладет руку мне на колено и ободряюще сжимает. Я бросила ей благодарный взгляд, получив в ответ сочувствующую улыбку. Хорошо, что мы вместе сюда попали, без нее я бы не справилась.
Силой воли заставляю себя перестать дрожать, выравниваю дыхание и равнодушно поворачиваюсь в зал. Лучше уж рассматривать голову мертвого странного зверя, чем-то, как к любимому мужчине, на которого нет никаких прав, ластится другая женщина.
Что же мне повезло влюбиться в такого ветреного мужика? Что не встреча с ним, так знакомство с новой пассией!
Хромов тем временем убрал ее руки от своей головы:
— Здравствуй, Амаль. Помнится в прошлый раз, ты хвасталась тем, что в скором времени покинешь это захудалое заведение? Я думал, что ты укатила отсюда в поисках лучшей жизни.
Она на миг замялась, а потом проворковала грудным голосом:
— Я передумала. Здесь тихо и спокойно, а еще тут можно встретить тебя.
— Так и скажи, что твоя попытка вырваться отсюда провалилась, никто в большом городе не воспылал к тебе страстной любовью, и пришлось возвращаться — холодно заметил он, еще раз останавливая ее руки, пытающиеся обвить плечи.
Легонько подтолкнув, он заставил ее слезть с колен.
Я ликовала. Он не стал с ней миловаться, вести светские беседы, вспоминать сладострастное прошлое. Нет, он разговаривал с ней холодно, отстраненно, пренебрежительно.
Еле сдерживаю дурацкую улыбку. Так ей и надо, нечего на чужих мужиков рот разевать! Хотя, в том, что он ее отшил, нет ничего странного. Девица выглядела как дешевая шлюха. Такой только пару раз попользоваться, для поднятия настроения, и забыть. Хромов себя любит, и не будет размениваться на таких. Не понятно, на что она рассчитывала, вот так вальяжно усаживаясь к нему на колени. На то, что он воспылает страстью при виде ее не очень чистых волос? Или платья, местами покрытого сальными пятнами? Или может тонкий аромат не слишком свежего тела сведет его с ума?
Ревность улеглась, уступая место брезгливости. Как вообще Хромов, с его тягой к красивым, ухоженным женщинам, память услужливо подкинула образ шикарной Катерины, мог позариться на это недоразумение?
-Дорогой, ты говоришь жестокие вещи, — она обиженно надула алые губы и бросила на него томный взгляд из под ресниц,— разве ты не помнишь как нам было хорошо вместе? Я не против повторить.
Судя по сузившимся глазам и желвакам, играющим на скулах, Саша разозлился.
— Я не нуждаюсь в твоих услугах, можешь идти.
Амаль явно ожидала более приятного завершения вечера, и теперь растерянно замерла, растеряв всю свою наигранную томность и сексуальность.
Казалось, только сейчас она заметила нас с Викой. В тот же миг у девушки от злости выступили на щеках некрасивые красные пятна. Она посмотрела на меня, потом на Вику, а затем снова вернулась ко мне. В ее взгляде зажглась такая ненависть, что стало не по себе. Впрочем, это не помешало мне ответить ей насмешливым взглядом и пренебрежительно поднятой бровью.
Несколько секунд она еще постояла перед нашей пестрой компанией, а потом со словами:"все понятно", резко повернулась на каблуках, так что взметнулись юбки, и умчалась прочь.
Мы с подругой вопросительно уставились на Александра. Мне кажется, он смутился, каким-то мальчишеским жестом потер шею и промямлил:
— Я был пьян, — потом помедлил и добавил, — оооочень пьян.
Я смерила его равнодушным взглядом и отвернулась, желая показать, что мне никакого дела до его похождений.
— Я так поняла, что ты нас сюда перенес скорее для наказания, чем для дела,— опять завела разговор Виктория.
— И то, и другое, — спокойно ответил он.
— Про дело пока нам рассказывать не собираешься?
Саша лишь кивнул.
— Тогда переходим к наказанию. Что теперь с нами будет? Заставишь нас работать на рудниках? Быть прислугой? Продашь?
Он рассмеялся от ее предположений:
— Я подумаю над этими вариантами, а, пока, уверяю, само осознание невозможности вернуться домой, будет суровым наказанием. Сейчас вы еще не до конца это прочувствовали, со временем тоска по родным местам станет не выносимой.
-Ты сам не собираешься туда возвращаться?— опять спросила подруга.
-Нет.
— Почему?
— Я вернулся домой, после очень долгого отсутствия.
— Так ты из этого мира?— удивленно спрашиваю я, с интересом рассматриваю сидящего напротив мужчину.
Хромов кивнул.
— Что ж ты у нас забыл?
— Вот это вас пока не касается,— с усмешкой ответил он, поднимаясь из-за стола,— нам завтра рано выезжать, поэтому пора спать. Если нужно за домом есть отхожее место и родник, я пока лошадей в порядок приведу.
Он неторопливо направился к выходу, а мы с Викой остались сидеть на своих местах, удивленно глядя друг на друга.
Решив, что умыться перед сном действительно не помешает, уныло побрели на улицу.
Как и сказал Хромов, за домом обнаружился небольшой родничок, обложенный камнем и узкая тропинка к отхожему месту.
— Давай по очереди,— шепотом предложила подруга,— ты первая иди, а я пока на страже постою.
Киваю и осторожно направляюсь по тропке за кусты. Оглядываюсь, вижу Викин силуэт в еле заметном свете масляной лампы, которую мы предусмотрительно захватили с собой.
Она переминается с ноги на ногу и тревожно оглядывается по сторонам.
Быстренько сделала все свои дела и вернулась к ней. Подруга передала мне лампу и сама направилась за кустики.
Я пока решила умыться в роднике. Только нагнулась, чтобы зачерпнуть ладонями воды, как сзади на меня кто-то налетел и со словами "все из-за тебя, сука" вцепился в волосы.
Дальше включаются рефлексы. Изворачиваюсь и бью нападающую по лицу, с удовольствием отмечая характерный звук ломающегося носа. Хватка ослабевает, давая мне возможность избавиться от ее рук, развернуться и ударить в живот, а потом с силой пнуть под колено.
Только после этого отскакиваю на несколько шагов, чтобы рассмотреть, кто же на меня нападал.
Это оказалась Амаль. Она пыталась подняться с земли, зажимая окровавленный нос одной рукой.
— Дрянь,— в этот момент она растеряла всю свою красоту. Лицо перекосилось от ненависти, глаза словно у полоумной,— если бы не ты, сегодняшнюю ночь я бы провела с ним!
Мне оставалось лишь гадать, как она смогла определить, что именно меня с Сашей что-то связывало, а не подругу.
Тут, наконец, из кустов выскочила Виктория, и замерла от представшей перед ее взором картины. Окровавленная Амаль, с трудом поднимающаяся на ноги, взлохмаченная я, в позе боевого петуха.
Неудачливая забияка, трезво оценила сила силы и, решив, что с ними двумя ей точно не справиться, позорно сбежала прочь, бросив на последок ядовитое:
— Ты за это заплатишь.
Вика подошла ко мне, с тревогой заглянула в лицо:
-Ты как?
— Все нормально, она на меня сзади набросилась, вцепилась в волосы, наверное целый клок вырвала,— проворчала я, потирая голову,— а потом, я дала ей отпор.
Викуля покачала головой:
— Ни на минуту нельзя оставить одну, обязательно вляпаешься во что-нибудь.
— Я то тут причем? Она сама на меня напала!
Подруга лишь обреченно махнула рукой и подошла к роднику.
Хромов уже ждал нас возле стойки, облокотившись на нее одной рукой. Мы подошли к нему, не зная, что делать дальше. Мужчина смерил нас внимательным взглядом, лишь на миг, задержавшись на моей растрепанной шевелюре:
— Все нормально?— холодно спросил он.
— Да,— ответила за нас обоих Виктория,— если так можно сказать про ночное ползанье по кустам, там можно было и без глаз остаться.
Про инцидент с Амалью решили ему не рассказывать. Не зачем жаловаться и сами справились.
Александр лишь пожал плечами, дескать, а я что могу сделать.
— Спать пошли.
— Где наши чемоданы?— спросила Вика, оглядываясь вокруг.
— Я их уже отнес,— ответил он и направился к лестнице, даже не сомневаясь, что мы последуем за ним.
Ну, мы и последовали, а что еще оставалось делать?
Скрипучая лестница издавала заунывные трели при каждом нашем шаге, ступени пружинили и норовили треснуть под тяжестью веса.
Второй этаж был не лучше первого. Темные коридоры, освещаемые только лампой, предусмотрительно захваченной нашим молчаливым похитителем.
Он подвел нас к неказистой двери, толкнул ее, широко распахивая, и зашел внутрь.
Мы тихонько следовали за ним. Саша, поставил лампу на покосившуюся тумбочку и подошел к окну.
Мы с подругой тем временем осматривались. Комната маленькая, почти квадратная. Из мебели шкаф с провисшими дверцами, та самая тумбочка, пара стульев и огромная кровать, на которой человек пять вполне могли комфортно поместиться.
— Предвидя ваши вопросы, сразу говорю, — мрачно заметил он,— свободных комнат больше нет. Да, мы ночуем вместе, и нет, я не собираюсь спать на полу, дабы не смущать ваши нежные девичьи души.
Я возблагодарила сумрак, царивший в комнате, скрывающий мои малиновые щеки от его проницаемого взгляда. Он ведь не серьезно?
Мелькнула мысль достать спальный мешок, но здесь было так мало места, что его даже не развернуть на полную длину.
Хромов тем временем, скинул обувь и прямо в одежде улегся.
Мы с Викой смущенно смотрели на него.
— Я устал как черт, -спокойно заметил он,— переход отнимает много сил, тем более в этот раз я с балластом, в вашем лице, поэтому собираюсь хорошенько выспаться перед дорогой. Если вы пока не хотите, то можете спуститься вниз. Вас там никто не тронет, все знают, что вы со мной. Можете заказать все что хотите, трактирщик запишет на мой счет.
Вика отрицательно покачала головой, не желая никуда идти, потом направилась к кровати, разулась и, устроившись на противоположном конце, отвернулась на бок. А я все так же стояла в нерешительности. Место теперь оставалось только посередине, между ними. Пусть кровать была на столько широкой, что даже при желании не дотянешься до противоположного края, но сама мысль о том, что придется спать с ним рядом, приводила меня в панику. Я не могу этого сделать! И не хочу!
— Давай быстрее, глаза действительно слипаются, — буркнула Вика,— и свет не забудь потушить.
Еще немного постояла в нерешительности, потом, признавшись самой себе, что еле стою на ногах, с тяжелым вздохом погасила лампу и забралась на царское ложе, придвинувшись как можно ближе к Виктории.
Через десять минут слева доносилось спокойное дыхание подруги, справа не менее спокойное Хромова, а в центре, выпучив глаза, лежала я, растрепанная, красная, с трепещущим в груди сердце.
Вот могла ли я вчера вечером, воруя Бакса из его дома, подумать о том, что сегодня буду ночевать с ним в одной кровати. Пусть не так, как было раньше, не так, как бы мне хотелось, но все равно вместе.
Ощущение того, что он рядом, его дыхание, его запах это было очень волнительно. На столько волнительно, что я начала задыхаться, сердце гулко билось в груди. Разнузданное воображение, подкидывало весьма откровенные эпизоды из нашего недолгого совместного прошлого, заставляя кровь еще быстрее бежать по венам.
Внизу живота скручивался тугой узел, заставляя ворочаться и сердито пыхтеть. Ну, вот за что мне это? Почему он на меня так действует? Ведь лежу мокрая как мышь, трусики можно отжимать. Да, что там белье! С такими темпами я простынь прожгу, вместе с жестким, бугристым матрасом. И все потому, что он рядом.
Хотелось выть от нелепости ситуации, старых обид и безумного желания, сжигающего меня дотла.
Еще раз повернулась на другой бок, сердито поправила подушку и попыталась устроиться поудобнее. Ни черта не выходит.
— Если ты сейчас же не угомонишься,— в темноте раздался его спокойный голос, заставив меня вздрогнуть, — я тебя усыплю, как в машине, честное слово.
Я замерла, пытаясь прикинуться ветошью и успокоить дыхание. Блин, я думала, он спит уже во всю! Лежу тут, пыхчу, ворочаюсь, фантазиям эротическим предаюсь! Надеюсь, он не догадывается о причинах моей бессонницы, а то стыда не оберешься потом.
— Усыпляй,— подала голос Виктория,— так и будет всю ночь барахтаться!
Она, оказывается, тоже не спит! Предательница! Подлая, мерзкая предательница, переметнувшаяся в стан врага!
Хромов тяжко вздохнул, а на меня навалилась смертельная усталость, глаза начали слипаться, и не было сил с этим справиться.
Не надо мне никаких заклятий! Нет, нет, не...
Утром я проснулась, словно от толчка, подскочила как ужаленная и осмотрелась. Вика еще спала, разметавшись по кровати словно морская звезда. Александра в комнате не было, а я перекочевала на его конец кровати. Надеюсь, это произошло уже после того, как он ушел. А то ведь ненароком могла ночью приползти ему под бочок.
Тяжело опустилась на подушки и зажмурилась, почувствовав его запах. Снова скрутило все внутренности оттого, что он теперь так близко. Плохо, очень плохо. Думала, что переборола свою одержимость им, а все оказалось наоборот. Если я буду так сходить с ума изо дня в день, то рано или поздно наброшусь на него в прямом смысле этого слова.
Самое смешное в этой ситуации, что мысли об Александре и его влиянии на меня, казались более важными, по сравнению с мыслями о другом мире и нашей судьбе в нем. Видать мой мозг, тогда еще не до конца верил в происходящее, отказываясь принимать в серьез настолько невероятное положение вещей.
