— Ага, — легко согласилась та.
— Если вернусь и найду в ней порядок, я, мхм, очень огорчусь.
— И не подумаю сунуться в твой поразительно организованный хаос. — Госпожа Лиден сжала лицо мужа в ладонях, поцеловав его в губы — нежно и долго. Лив, фыркнув, закатила глаза. — Будь осторожен.
— Я сама осторожность, — серьёзно сказал волшебник, вылезая из телеги.
Старушка перебралась на облучок, велела 'н-но' — и Принц, тоскливо посмотрев вслед Лив, покорно зацокал вперёд: чтобы, развернувшись на широкой нордвудской улице, поехать обратно.
Госпожа Лиден ни разу не оглянулась.
Опираясь на трость, звездочёт бодрой, пусть и немного шаркающей походкой приблизился к крыльцу. Арон уже толкал дверь, ведущую в зерконтору — но Лив проскочила в неё первой, очутившись в небольшой приёмной, отделанной мрамором и деревом.
— Доброе утро, — заулыбалась 'зеркального волшебства мастер', сидевшая за конторкой: немолодая полная женщина с седыми буклями и румяным лицом, в светлой мантии выпускницы Адамантской Школы. — Чем могу быть полезна?
— Нам нужно в Адамант, — кратко сказал Арон.
— О, конечно. Тогда будьте добры ответить на несколько вопросов. — Не переставая улыбаться, женщина выложила на мраморную столешницу правдометр и чудометр. — Бэр!
Широкоплечий молодчик, примостившийся на кресле в углу, неохотно опустил новостной листок. Встал — его кафтан при этом угрожающе затрещал — и с каменным лицом взял правдометр за одну из ручек, протянув Арону другую; сама госпожа Гэрлори раскрыла учётную книгу, поставив чудометр прямо перед собой.
Амадэй спокойно сжал в пальцах деревянную рукоять.
— Имя? — осведомился работник зерконторы, глядя на него сверху вниз.
— Арондель Патрик Кармайкл.
Правдометр утвердительно звякнул.
— Откуда?
— Из Фар-Лойла.
Звяк.
— Сколько лет?
— Сорок.
Резкий звук, огласивший приёмную, напоминал лязг лопнувшей струны.
— Врёте, господин Кармайкл, — усмехнулся парень, глядя на стрелку циферблата.
Казалось, даже сквозь кафтан можно было увидеть, как на его руках в предвкушении вздуваются мускулы... но Арон лишь участливо склонил голову набок, глядя ему в глаза.
— А мне кажется, я говорю правду, — произнёс амадэй. Перевёл взгляд на госпожу Гэрлори. — Может, с вашим прибором что-то неладно?
— Да, конечно, — миг спустя послушно согласилась та. — Сломался... бывает, извините.
— Моих спутников зовут Лив Арондель Кармайкл и Гирен Шернил Лормари. Моя младшая дочь и мой отец. — Опустив рукоять правдометра, Арон хлопнул парня по плечу. — Можешь сесть. Твоя помощь больше не понадобится.
Тот кивнул, преспокойно отвернулся и, вперевалочку вернувшись в кресло, вновь уткнулся в листок.
— В Адамант отправляемся по приглашению друзей. Проблем с законом не имеем, — продолжил амадэй. — За перевоз трёх человек заплатили, правдометр и чудометр подтвердили, что всё в порядке. — Он следил, как волшебница покорно макает перо в чернильницу, записывая диктуемое. — Готово?
— Готово.
— Отлично. — Арон выложил на конторку несколько монет. — Это за двоих. Больше, боюсь, дать не можем, но будем считать, что ребёнку проход бесплатный.
— Естественно, — закивала хозяйка зерконторы.
— Тогда сообщите о нашем прибытии в адамантскую контору и настройте проход.
Госпожа Гэрлори, беспрекословно встав, скрылась за тяжёлой резной дверью, темневшей рядом с конторкой.
— Мхм, — со странной смесью осуждения и восхищения заметил господин Гирен. Задумчиво стукнул тростью об пол, добавив ещё одну выщербину и без того пошарпанному паркету. — Первый раз вижу тебя действующим... мхм... в такой роли.
— Обстоятельства вынуждают.
— А в той конторе, мхм, нас ведь тоже опросят...
— Ничего, мне не трудно будет побеседовать и с тамошними работниками.
— С кем я связался, — тихо-тихо буркнул старик. — Лив, мхм!
Девочка с самым невинным видом отдёрнула руку от правдометра, оставшегося на конторке.
— Да, господин Гирен?
— Не трогай, ясно?
— Мне интересно!
— Ага, а встретишь ты, мхм, дракона, и станет тебе тоже интересно — а драконы, мхм, любопытных не любят...
Лив скорчила рожицу, но в этот миг госпожа Гэрлори выглянула из-за двери.
— Всё готово, — любезно доложила она. — Проходите.
Пока посетители проходили в зеркальный зал, волшебница лишь улыбалась застывшей неживой улыбкой.
— Ого! — изрекла Лив, ступив внутрь, с любопытством оглядывая огромный зал.
Зал — странной семиугольной формы, без окон, с единственной лампадкой под высоким потолком — целиком облицовывал белый мрамор. На шести стенах висело по шесть зеркал: в два человеческих роста, самых простых, даже без рам. Ничего не отражавших, лишь светившихся изнутри странным глубинным свечением, бросая на стены радужные блики.
Одно зеркало — прямо напротив двери — сияло ярче остальных.
— Приятного путешествия, — дежурно пожелала волшебница.
— Сомневаюсь, мхм, что оно будет таковым, — буркнул господин Гирен, стуча тростью по мрамору.
Арон подошёл к зеркалу первым.
— Я пойду вперёд, — коротко сказал амадэй.
— Ну конечно. Надо же будет, мхм, сразу всё уладить...
Арон сделал шаг. Зеркальная гладь поглотила его без звука, без вспышки — лишь по гладкой поверхности побежали круги, похожие на те, какие расходятся по воде. Лив захотела было последовать за ним, но старик удержал её за плечо:
— Подожди немного. Мы ему, мхм, только мешать будет.
Тоскливо вздохнув, девочка замерла, нетерпеливо притопывая ножкой.
Выждав с минуту, господин Гирен опустил руку:
— Теперь иди.
Вскинув нос, Лив вдохнула поглубже. Зажмурившись, шагнула вперёд — ощутив, будто её с головы до пят окатывает холодной водой.
Миг спустя, поняв, что вокруг тепло и сухо, осмелилась открыть глаза... и увидела, что Арон с улыбкой протягивает ей руку.
— Молодец, — сказал амадэй, отводя девочку в сторону. Дождавшись, пока из зеркала появится господин Гирен, продолжил, — всё в порядке. Можем идти.
Зал, куда они прибыли, точно копировал оставшийся за зеркалом в Нордвуде. Лишь у двери стояла не волшебница, а пузатенький колдун: склонив голову, он смотрел перед собой странно рассеянным взглядом. Отпустив пальцы амадэя, Лив выскочила в приёмную — и, нетерпеливо шмыгнув к двери на улицу, зажмурилась, после полутьмы зерконторы заново привыкая к яркости зимнего солнца. Когда же привыкла, невольно ахнула: белые дома вокруг больше напоминали дворцы, шпили башенок тут и там развевали пёстрые флаги, а людную улицу вместо брусчатки мостили мраморные плиты.
— Что, впечатляет? — господин Гирен сложил пальцы на рукояти трости, неодобрительно оглядываясь по сторонам. — Мрамор... мхм... пижонство! Нет бы булыжником улицы выложить — надо было мрамором, а потом заклятие алмазной пыли накладывать...
— Вечно тебе что-то не нравится, — улыбнулся Арон.
— Не что-то, а то, что я не выспался, замёрз и ужасно голоден.
— Или просто боишься подступающей ностальгии?
Господин Гирен буркнул 'мхм' — и смолчал.
— Что ж, в таком случае сначала накормим тебя, а после отправимся на поиски особняка Шелианов. — Арон вскинул голову, оглядывая светлый, сказочно красивый город. — Как тебе такой план?
— Мне нравится, — объявила Лив, хватая амадэя за руку и утягивая вперёд; глаза девочки блестели от восторга. — Где будем есть? Только там должны быть вкусные пирожные!
— Кажется, есть тут неподалёку одно местечко, неоднократно проверенное нашим другом. — Арон покосился на старика, бодро вышагивавшего рядом с ними. — Что ни говори, а Адамант, кажется, прибавил тебе сил.
— Просто свежий воздух взбодрил. — Взгляд звездочёта, однако, был почти таким же оживлённым, как у Лив. — И правда, что ль, в 'Корону' зайти... мхм... интересно, там всё такая же вкусная яичница?
— Не люблю яичницу, — не замедлила отозваться Лив.
Ей тогда было лет пять — но она до сих пор помнила, как они с Ташей попытались порадовать маму, приготовив ей на обед молочную яичницу-болтушку с овощами. Весь стол заставили баночками с солью, сахаром, белками, желтками, молоком и сливками; пол оккупировали луковицы и помидоры, которые в руках Лив сразу обретали новый смысл существования — упасть и подкатиться кому-то под ноги. Если помидорам это удавалось, и кто-то из девочек давил их, а то и поскальзывался, шлёпаясь на пол, — помидоры удовлетворённо отправлялись в свой помидорий загробный мир, и приходилось сёстрам счищать их довольно мокрый прах с досок и отправлять в усыпальницу, она же мусорное ведро. А когда яичница наконец была поставлена на огонь, к Таше зашёл Гаст; и Таша вышла к нему на террасу, а Лив, которой поручили следить за процессом приготовления, отправилась в детскую взять куклу, чтобы следить было не так скучно, но кукла куда-то делась, и её пришлось долго искать...
В общем, когда мама вернулась, её злые-презлые девочки отскребали чёрную-пречёрную сковороду. Правда, мама ничуть не рассердилась, а чмокнула их в макушки и велела идти гулять: сковороду она домоет сама, да и с обедом как-нибудь справится, а они у неё самые заботливые дочки и вообще...
Когда же мама вернётся? Уехала в гости к дяде Зою и уже сколько месяцев не возвращается! Правда, она болеет — брат дяди Арона постарался, наслал на неё порчу, — но порча ведь не заразная, и Таша с Лив не мешали бы маме, они бы о ней заботились...
— Эту — полюбишь, — голос волшебника сделался почти мечтательным. — Свежайшие яйца, помидоры, зелень, пряные травы, мхммм... Лид так и не научилась готовить подобную.
— Если б каждый мог постичь секреты тамошних поваров, вряд ли это заведение было бы таким хорошим, — заметил Арон, сворачивая в конце улицы. — Нам сюда, как я понимаю?
— А что это за стена? — полюбопытствовала Лив, кивнув на высокое каменное ограждение, вдоль которого они шли.
— Граница Адамантской Школы, — спокойно откликнулся амадэй.
— Ух ты! Та самая школа, где учатся волшебники? — Лив воодушевлённо всмотрелась в белые камни, украшенные вязью занятных барельефов. — Ой, а вон там калитка! Дядя Арон, мы не можем туда зайти? Всего на чуть-чуть, пожа-алуйста!
— В Школу может зайти лишь достойный или приглашённый. Сомневаюсь, правда, что мы не входим ни в одну из этих категорий... как думаешь, Гирен?
— Не входим, — отрезал волшебник, решительно толкая дверь под вывеской в форме короны.
Трактир расположился прямо напротив входа в Школу. Зальчик, в котором они оказались, был небольшим и светлым, с круглыми столиками и барной стойкой у дальней стены; балки потолка украшали уютные гирлянды из сушёных листьев, цветов и трав.
— Мхм. — Господин Гирен обвёл помещение взглядом, и глаза его странно и трогательно блеснули. — Ну вот... как-то так. Выбирайте места, что ли, сейчас закажем...
— А, может, по старой памяти позволишь вас угостить?
Лив первой обернулась на звонкий мальчишеский голос. Уставилась на юношу в белой, почти светящейся мантии.
Он чем-то напоминал Джеми: высокий, ладный, красивый, с тонкими чертами светлого веснушчатого лица. Голубые глаза сияли улыбкой, кудри золотым облачком вихрились над высоким лбом.
— О, Богиня, — прошептал господин Гирен: вдруг побледнев, в кои-то веки забыв про своё 'мхм'. — Мастер...
— Именно. И никакая не Богиня, слава ей. — Молодой человек перевёл взгляд со звездочёта на амадэя, с того — на Лив. Снова посмотрел на старика. — Мне кажется или ты не слишком рад встрече с любимым учителем?
— Я...
— Впрочем, я тебя тоже никак не ожидал здесь увидеть. Значит, изволил нарушить своё отшельничество? Мы всё ждали, когда же это случится. — Незнакомец говорил быстро и, казалось, не нуждался в ответах. — Вот недаром мне сегодня захотелось прогуляться! Я вас ещё у зерконторы приметил. Хотя, должен признать, узнать тебя было непросто. А ты подрастерял хватку, однако: раньше сразу бы слежку засёк. Хотя с таким-то отсутствием практики, мда... ну что, представишь меня друзьям? Угощаю всех!
Какое-то время старик жевал губами воздух. Потом сердито стукнул тростью об пол.
Повернулся к Арону, взиравшего на юношу внимательными серыми глазами.
— Позвольте познакомить, — мучительно усмехнувшись, промолвил господин Гирен. — Мастер Вермиллион. Он же Мастер Иллюзионист. Он же...
— Один из шести Мастеров Адамантской Школы. — Арон кивнул: улыбнувшись чему-то, ясному ему одному. — Я так и понял.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ТЁМНЫЙ ВАЛЬС
— Значит, отправляемся завтра вечером? — обречённо уточнила Таша.
— И у нас ещё вдоволь времени для моральной подготовки, — беззаботно подтвердил Найдж.
Таша вздохнула. Покосилась на Алексаса: даже если тот тоже воспринял новость без особого энтузиазма, то ничем этого не выдал.
Они втроём бесцельно слонялись по дому, пользуясь кратковременной передышкой перед грядущими делами, коротая время за разговорами обо всём и ни о чём. К примеру, Таша успела спросить, насколько хорошо защищена штаб-квартира — и выслушала в ответ длинный список замысловатых названий чар и заклятий. Самым безобидным из них был 'феномен разделённых пространств'. Оказывается, все, кто не являлся членами 'Венца', при прохождении через входную дверь особняка попадали в совершенно другое здание (если верить Найджу, в тамошней обстановке наличествовал хоть какой-то вкус). Каким образом в одном доме могли сосуществовать двухэтажная холостяцкая обитель Ларона и огромная трёхэтажная штаб-квартира с просторными залами, Таша решительно не понимала; впрочем, и к лучшему. Плохи те защитные чары, которые под силу постичь простому оборотню.
— И почему другие Основатели не могут пойти с нами? — буркнула Таша. — Сопровождай нас Герланд, мне было бы немного спокойнее.
— Боятся, — просто и откровенно ответил Найдж. — Никто не знает, ни на что способен амадэй, ни что он задумал. Если кто-то из Основателей пострадает... 'Венец' держится на них, и каждому нет замены.
А мне, значит, есть, подумала Таша, но промолчала.
— Особенно после потери подгорной штаб-квартиры, — добавил Алексас.
Найдж помрачнел — и Таша, поколебавшись, всё же осторожно спросила:
— Тот, кто вас раскрыл... вы так и не узнали, кто это был?
— Думаю, он инсценировал собственную смерть и остался в штаб-квартире, — вздохнул колдун. — Или Шейлиреар не любит предателей... во всяком случае, я очень на это надеюсь.
— И у вас нет никаких предположений?
— Увы. — Найдж взъерошил короткие русые волосы, и без того далёкие от прилизанности. — Это должен быть один из тех, кого посвятили в секрет охранной системы. Никто из посторонних не мог взломать нашу защиту, пока был жив хоть один из Основателей 'Тёмного венца'.
— Даже так?
— Заклятие замкнули на их жизнях. — Колдун грустно улыбнулся, глядя, как удивление ширит её глаза. — Да, Основатели знали, чем рискуют, но когда вы противостоите самому королю, да к тому же такому... либо все Основатели умирали, и тогда чары спадали сами собой, либо защиту ослаблял кто-то из числа тех, кто накладывал заклятие.
