Луиза шмыгнула носом.
— Просто..., — тихо сказала она, — ...все лгали мне и... и... это нечестно... — последняя фраза получилась слишком плаксивой. — Я не собиралась пропадать так долго, — тихо сказала она. — Я оказалась в западне в башне с одним действительно ужасным вампиром, которого я... ну, убила, когда он попытался убить меня, и случайно обрушила вход, и... когда я выбралась, прошли месяцы, и принцесса Генриетта была арестована, и... ты себе хотя бы представляешь, как давно я не говорила с нормальным человеком? Это... нечестно. — Она покосилась на свою всё еще грустную сестру. — И Каттлея! Бедняжка! Это нечестно и для тебя. Я не должна была думать только про себя. Просто... просто столько всего и так быстро... и я так скучала по тебе.
Что-то внутри неё кричало, что она идиотка, позволившая вампиру держать руку на своей шее, и что они просто кровососущие монстры, вроде того, который убил ребенка в башне, но... но...
...это была Каттлея. А из того, что она сказала, и из своих ощущений, сколько она могла себя помнить, Каттлея всегда была такой. Луизаа просто не знала, что чувствовать и думать.
Плюс к тому, она была полноценной Повелительницей, убийцей регентов. Она... она, наверное, считается худшим человеком, чем не убивающий людей вампир.
— Ты совершенно права в том, что это нечестно для меня, — сказала Каттлея со стальными нотками в голосе. — Я ненавижу это проклятое состояние дел. Это всё куча сахара и... я знаю, что родители правы, но Основатель! Некоторыми ночами мне этот проклятый сахар вот где стоит, и я просто хочу пойти и вскрыть пару глоток. — Она остановилась. — Что было бы неправильно, и поэтому я этого не делаю, — добавила она. -Если ты действительно убила плохого вампира, то я горжусь тобой, Луиза. Я изо всех сил стараюсь быть хорошей, даже если меня уже тошнит от коровьей крови каждую ночь. Поэтому иногда я поддаюсь слабости и делаю несколько глотков, когда матери нет дома, но не больше! Я знаю, что это неправильно, и чувствую себя ужасно виноватой после этого! А мать меня убьет.
— Меня тоже, если узнает чем я занимаюсь, — сказала Луиза, начав икать. — Я... я тоже провела много времени, чувствуя себя виноватой за то, что я делаю.
Намного меньше, чем следовало бы, но Каттлее от этом знать было не обязательно. В любом случае, она не была вампиром и делала то, что сделала, чтобы спасти принцессу Генриетту, так что это было совсем другое дело.
— Так что ты здесь делаешь? — с любопытством спросила Каттлея. — Ах да, Анна, сделай чаю для моей гостьи. — девушка медленно отцепилась от Каттлеи и вышла. — Это займет её минут на пять, пока она вспомнит, где тут хранится чайник, — тихонько пояснила старшая девушка.
— Я бы выпила немного чая, — согласилась Луиза. — Я... я привыкла не пить его помногу. Но миньоны его очень любят и... кроме того, выбора особого и нет, если не хочешь пить вино, скорее всего, сделанное из грибов. И я не доверяю воде, если её не прокипятили.
— Бедняжка, — посочувствовала Каттлея. — Я думаю, что истории всегда упускают такие моменты жизни в темной башне. Я к тому, что оно легче для признанных сил Зла, у которых есть деньги и всё такое, но, кажется, тебе пришлось работать с намного более низким классом злой базы.
Луиза грустно кивнула.
— О Боже, да. Там постоянно плохо, — Она тряхнула головой. — А почему я здесь... я думаю, что одно может быть связано с другим. Понимаешь, есть фрагмент сердца башни... которое является гигантской кристаллической штукой в центре башни, которая делает разные штуки, вроде телепортации... и вот отец, похоже, завладел им лет десять назад и... ну. Судя по книгам, что я читала, если сердце башни сильно повредить, оно — и кусочки, от него отделенные, вне зависимости от того, где они находятся — взорвутся, создав ужасный магический взрыв, — она запнулась. — Там были картинки. Страшные.
— Ну, нам такого определенно не нужно! — твердо сказала Каттлея. — Ужасные магические взрывы никогда не были чем-то хорошим. — Она тоже запнулась. — Кроме тех случаев, когда их делают добрые люди, конечно же, — добавила она, благочестиво скрестив руки. — Я думаю, что мне стоит помочь тебе в поисках. Во имя избегания ужасных магических взрывов. А если это была часть того, что случилось десять лет назад... ты знаешь секретное озеро?
— О да, — сказала Луиза с проблеском надежды в голосе. — Там было мое особое место в детстве. Оно мне очень нравилось...
— Ну, вот та мраморная постройка в центре острова — это мавзолей Луиса де ла Вальер, так что он там. — Каттлея поморщилась, путаясь в терминах:
— Или это склеп? Или колумбарий? Извини, для представителя немертвых я не очень-то разбираюсь в могилах! Я просто сплю в своей комнате с землей под матрасом и плотными шторами на окнах.
...ну, это разрушило массу детских воспоминаний, Луиза не нашла мужества, чтобы это сказать. Зато она наконец поняла, почему всякий раз, когда она пыталась добраться до острова, вода отталкивала лодку обратно к берегу. Определенно, это была часть защиты острова.
— Хорошо, тогда, — сказала Луиза вместо этого, — я соберу миньонов, которых оставила снаружи, и мы сходим посмотреть.
— Чудесно! — сказала Каттлея, хлопнув в ладоши. — Я тогда возьму оружие! Я думаю, что это традиционно!
Встав, она пошла к дверям и на минутку покинула комнату. Мучимая болезненным любопытством, Луиза последовала за ней. Встав на цыпочки, Каттлея сняла большой двуручный меч со стены и примерилась к нему, проверив сперва в одной, а затем в другой руке, перед тем как вернуться в комнату.
— ...а он не слишком тяжелый? — полюбопытствовала Луиза, уставившись на сестру, помахивающую мечем, который больше напоминал громоздкое копье, а не нечто, чем леди может управляться одной рукой.
— Немного, — сказала Каттлея. — Думаешь, я не в форме? Может, это и так, но извини, упражнения вызывают голод! И у меня нет морального права делать это! И я просто ненавижу случай, когда я слишком проголодалась и случайно убила птичку!
Луиза продолжала таращиться.
— Катт, — прямо сказала она. — Эта штука размером с тебя, и сделана из стали. Оно... оно наверное весит тонну, или что-то вроде! — Она прищурилась, разглядывая табличку, возле того места, где висел меч. — Один Бог знает, кто им вообще пользовался.
— Вольфганг фон Зербст. Попытался пойти в Лобовой Штурм: Частично Упокоен... в смысле, его изрубили на части, — помогла Каттлея. — У меня хорошее ночное зрение. — Она кашлянула. — Э-м-м... но эту я просто запомнила. — Она выглядела грустной. — Не так уж много занятий найдется для ночи, и я уже прочла все интересные книги в библиотеке. Я правда скучаю днями напролет. Я в том смысле, хоть мы обе бледные, но я начинаю сгорать уже через несколько секунд.
— Ты хоть знаешь, как пользоваться этой штукой? — требовательно спросила Луиза, когда с кухни раздалось дребезжание, означавшее, что горничная изловила-таки чайник.
Каттлея покраснела.
— Нет, — признала она. — Я думаю, что мне просто нужно держаться за тупой конец и бить со всей силы. Или тыкать им, — она застенчиво улыбнулась, после чего сердито глянула, напоминая рассерженного котенка. — Луиза, он длинный и тяжелый, так что даже если я плохо прицелюсь, этого хватит, чтобы отомстить этому....ужасному человеку, ответственному за то, что со мной произошло. — Каттлея кашлянула. — Ты ведь знаешь злую магию, правда? — с надеждой спросила она. — Может, ты сможешь — если хорошенько посмотришь, конечно же — разобраться, что там сделал Луис де ла Вальер? Может, даже сможешь уничтожить это? Чтобы окончательно убить его?
А. Значит мотивы Каттлеи тоже не насквозь альтруистичны. А может и нет. Учитывая то, что она рассказала, Луиза подозревала, что вне зависимости от того, что ты сделаешь для убийства её вампирствующего предка, оно сойдет за благородный и альтруистичный поступок.
— Я попробую, — осторожно сказала она.
"Я посмотрю в библиотеке", — шепнул Гнарл ей на ухо. — "Посмотрю, что можно сделать. Этот тип магии кажется очень интересным, и более чем просто знакомым. И мы ведь не хотим, чтобы кто-то вроде него освободился, если Вы заберете фрагмент. Ведь он будет соперником!"
— Ты сказала, миньоны? — продолжила Каттлея, очнувшись от своих мечтаний. — А какие они? Они хищные? Злобные? Ужасные, злые, соблазнительные демоны, которые полностью изменяют твои понятия хорошего и плохого?
— Нет, ты описала мою портниху. Ну, и её отец такой же, — не подумав брякнула Луиза. — Особенно ей отец.
— Хм, — немного раздраженно протянула Каттлея. — Тебе не стоит связываться с такими вещами. Есть же такая штука как стандарты.
— Феттид! — рявкнула Луиза вместо ответа. — Ну-ка покажись!
В воздухе возникло размытое пятно, которое внезапно показало, что всё это время он сидел на каминной полке. Позже Луиза решила, что должна была понять это, поскольку огонь горел с синеватым оттенком.
Высокий звук вырвался из горла Каттлеи, когда она увидела миньона, и только спустя несколько секунд Луиза осознала, что в этом звуке не было страха. — Кто эта маленькая леди? — спросила старшая девушка, уставившись на Фетида. — Она такая милая!
Луиза покосилась на сестру. Множеством слов можно было описать миньона, особенно зеленокожую разновидность. Среди них были "тупые", "вонючие", "жестокие", "злобные"... ну, перечисление заняло бы всю ночь. Но наиболее определенно, наиболее точно там никак не могло быть слова "милый".
— Эта штука зовется Феттид, — сказала она. — Один из моих миньонов.
— Так у тебя есть еще больше? Она такая милая! Она даже одета в твое старое платье!
— Да. Точно. Она его украла, — Луиза моргнула. Почему она вообще называет Феттида "она"? Миньоны были, насколько она знала, скорее "он". И чтобы узнать больше, пришлось бы лезть им под набедренные повязки, чего не захотело бы делать ни одно разумное существо.
— Так, у нас есть ты, у нас есть я, и у меня есть меч, и у тебя есть орда — или как ты сказала — этих милейших, самых восхитительных миньонов где-то рядом, — с энтузиазмом сказала Каттлея. — Так что... давай отправимся в путь и посмотрим, получится ли у нас найти твой магический кристалл в гробнице этого сахарноголового, из-за которого я стала такой! И мы сможем еще пообщаться по дороге... я так, так, так, скучала по тебе, сестренка!
Луиза подняла руку.
— А может... может подождем чая? — нерешительно спросила она. — Я с рассвета на ногах и, похоже, немного устала. И на крыше было холодно, так что мне нужно согреться.
— Конечно же, подождем, — весело сказала Каттлея. — Я тоже смогу сменить... Сменить одежду, надеть что-то кроме моей любимой ночной рубашки. Не измениться в волка, летучую мышь или туман. Хотя... Луиза, можешь понести смену одежды для меня, просто на всякий случай, если придется это сделать? — Каттлея распахнула свой гардероб. — Как думаешь, что бы мне надеть? — спросила она у сестры. — У тебя же больше опыта в этом?
— Ну, — Луиза моргнула и придвинулась поближе к огню, чтобы согреться. — Обычно я надеваю свои доспехи. Я надену их позже... о, Основатель, — она содрогнулась. — В них будет холодно. Всю ночь провести на холоде.
— Понимаешь, я охотящийся вампир, — сказала Каттлея, — но я еще и охочусь на вампира. Так как мне одеться, как охотящемуся вампиру или охотнику на вампиров?
Луиза склонила голову. Два изображения пришли на ум. Первое включало в себя бархат, декольте и общую непристойность. Другое включало в себя мужчин с жесткими лицами, в коже, с арбалетами и кольями.
— Второй вариант, — сказала она так быстро, как только смогла.
18. Часть 4-5
"Отлично! Мы загнали их в горящее здание! Которое подожгли! Мы! Так что сейчас я собираюсь войти и размазать их! Фактически, я собираюсь вдарить по ним, как имперские рыцари в битве под Виссенбергом, как сказал один тип, представившийся епископом игуменье женского монастыря! И это был я! Р-р-р-а-в-р!"
— Маркграф Блитзхарт фон Зербст.
— Знаешь выражение: "я просто переоденусь во что-то более удобное"? Так вот, ни разу оно не удобнее! — горестные жалобы возникли из-за ночного холода. Дыхание Луизы превращалось в пар в холодном воздухе. Но не Каттлеи.
Две сестры выскользнули в окно и спустились на подмерзшую землю имения де ла Вальер, где их уже ждали миньоны. Мелкие гоблиноиды роились вокруг, согласованно помогая надеть броню. А еще там был аромат жареной курятины, прямо вокруг того места, где она их оставила — он вызвал у Луизы чувство голода. Повелительница должна была запретить им красть цыплят, но, честно говоря, у неё были более важные заботы сейчас.
— Это нечто прямо противоположное понятию удобства! Я чувствую холодный металл даже через подбой! Хорошо, что там есть подбой... ну, я всегда рада, что он есть, иначе доспехи стерли бы мясо до кости, но сейчас я просто дважды рада! Холодно же!
— Бедняжка, — сочувственно сказала Каттлея, глядя, как миньоны помогают затягивать ремни и завязки на доспехах их госпожи. Старшая сестра Луизы была одета в длинную, плотно застегнутую охотничью куртку, которая перешла ей от матери, и широкополую шляпу, лет двадцать как вышедшую из моды. Луиза волновалась о том, что наденет сестра, когда та исчезла в своей гардеробной, но худшие страхи не сбылись. Хотя она и не была уверенна, откуда взялась эта шляпа.
— Я бы обняла тебя и согрела, но... э-м-м, у меня температура такая же, как у окружающей среды, что нормально, когда я в теплой комнате, но не здесь. Хотя Анна использовала оставшуюся горячую воду для грелки, так что я тебе её отдам.
— Это... нет, тупая ты тварь, убери файербол! Я сказала, убери! Я не хочу, чтобы меня так грели! — Луиза выдохнула, приструнив своих ретивых подчиненных, и продолжила прерванную фразу:
— Это было бы мило, — благодарно сказала она, перед тем как сузить глаза. — Хотя я достаточно четко помню, что у тебя были теплые объятия.
Её старшая сестра покраснела под светом красной луны, поднимающейся на востоке.
— Это... э-м-м, влияние двух... ну, трех факторов, — признала она. — Понадобилось несколько лет, чтобы тело окончательно остыло. А после этого использовалась комбинация грелок под одеждой и тот факт, что у меня поднимается температура после обильного питания.
— О, — сказала Луиза, пока закрепляли её наплечники. Ну, еще одно детское воспоминание разрушено. — Значит, твои милые теплые объятия были...
— ...основаны на спрятанных грелках и коровьей крови, да, — подтвердила Каттлея. — Я не успела сделать даже полного глотка из Анны перед твоим вмешательством, так что всё уже исчезло. Обидно. Я так жду этих дней. Я не смею такого делать, когда отец или мать дома.
— Ну, это доказывает, что никто не может оставаться прежним, — устало сказала Луиза, игнорируя гемофагию сестры. — Это... ай, будь ты проклят! Осторожнее с волосами!
— О-ооо, госпожа устроит тебе столько неприятностей, — один из красных пихнул локтем невезучего синего, который зацепил волосы застежкой. — Шлем, госпожа?
