Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Еще трижды я 'умер' во время непрекращающихся попыток сменить посох на что-нибудь полегче: отец 'перерубил' мне позвоночник, достал левое подреберье и подмышку.
Бой был чудовищно быстрым, и в то же время 'вязким': каждую атаку приходилось маскировать несколькими 'слоями' 'обманок', реагировать на такие же 'обманки' отца и при этом стараться не делать ни одного лишнего движения. Блоки, отводы и смещения — на грани возможного, поэтому отцовские клинки полосовали воздух впритирку с моей кожей. Точно так же и Усмиритель — впритирку с его. Отец, как и я, сдвигался в сторону ровно настолько, насколько требовалось, чтобы пропустить удар мимо. И старался использовать каждый такой провал в свою пользу...
...Очередное скольжение его правого клинка вдоль посоха чуть не лишило меня пальцев. Выпустив из рук неподъемный посох и пропустив меч между ним и ладонями, я начал 'Уход ветра' из 'Эха в теснине', тут же перевел его в 'Гремящий обвал' из 'Грозового перевала'... и из крайне неудобного положения ударил 'Броском веретенки'! Безумное сочетание перемещений, выполнить которое еще год назад я бы не рискнул. Отец без особого напряжения скрутил корпус, отвел мою левую руку... И пропустил удар, который я спрятал под всеми этими обманками: указательный палец правой руки воткнулся ему в горло! Он закашлялся — и тут же оказался на полу. Пропустив в падении еще четыре удара. Потом за моей спиной раздался грохот упавших на пол Усмирителя и отцовских клинков, и... довольное хмыканье Кузнечика:
— Неплохо...
— Угу... — поддакнул ему отец. После того, как понял, что уйти в перекат ему не удастся...
...Я отпустил заломленную руку и в два прыжка оказался рядом со своими мечами. Только вот выхватить их опять не успел:
— А Усмиритель?!
Пришлось развернуться, и, вздыхая, броситься к центру комнаты: посоху моего великого предка действительно негоже было валяться на полу.
Несколько мгновений, которые потребовалось мне, чтобы поднять оружие, съели весь временной зазор, полученный с таким трудом: отец стоял на ногах и был готов к бою. Поэтому я забыл про свои мечи, поймал его взгляд... и заметил в нем гордость! Короткая пауза, во время которой я тщетно пытался почувствовать направление первой атаки — а потом он вбросил клинки в ножны и склонил голову в знак благодарности за проведенный бой!
Я повторил это движение, потом мысленно подсчитал количество нанесенных и пропущенных ударов и расплылся в счастливой улыбке: поединок остался за мной!
— Чего это он? — подозрительно глядя на меня, спросил у отца Кузнечик.
И получил ответ. Почти не отличающийся от того, который вертелся у меня на языке:
— Пятьдесят два его против тридцати семи моих...
...Как ни странно, но разбирать мои ошибки отец не стал. И я, рванув на себя створку окна, выскочил наружу. Короткий полет — и разгоряченное тело упало в ледяные объятия Кристальной.
Кожу сразу же обожгло огнем. А дыхание перехватило так же, как от удара в душу . Я немножечко поиграл с течением, доплыл до камня, на котором летом любила загорать Айлинка, выскочил на берег и... получил в лицо горсть колючих снежинок. А через мгновение лицо слегка защипало: северный ветер, дующий со стороны Ледяного хребта, мог запросто выстудить сердце даже у такого привычного к холоду человека, как я. Поэтому я сорвался с места, добежал до опушки леса, поподтягивался на любимой ветке, поотжимался в стойке на руках и помчался обратно к замку...
...К концу восхождения по стене надвратной башни пальцы превратились в куски льда, а замерзшие шоссы начали царапать бедра. Шлепнув по плечу бдящего часового, я скатился по ступенькам во внутренний двор, подбежал к дверям донжона — и... выдернул наружу вцепившегося в ручку двери Вилима Аленто.
Потеряв равновесие, портной устремился к припорошенной снегом земле. И чуть было не впечатался в нее лицом. Пришлось поймать его за воротник шубы и поставить на ноги:
— Доброе утро, мэтр!
Вилим ошалело моргнул, промычал что-то непонятное, а потом, сообразив, кто его сбил, а потом поставил на ноги, сложился в поясном поклоне:
— Доброе утро, ваша светлость!
Я сделал шаг в сторону, чтобы его обойти и попал в свет факела, горящего внутри донжона.
Мэтр застыл, как суслик перед удавом и с ужасом уставился на мою мокрую голову:
— В-ваша светлость! Что это с вами?
— Купался в Кристальной! — честно ответил я.
Портной нервно сглотнул, кинул взгляд на ближайший сугроб и зябко поежился:
— В-в-в К-к-кристальной? З-з-зимой? З-з-зачем?!
В его глазах было столько непонимания и неприкрытого ужаса, что я не смог удержаться от шутки:
— Отец наказал...
— А меня — сын... — раздалось откуда-то сзади.
Я повернулся к папе, выглядящему точно так же, как и я, расхохотался, сдвинул в сторону впавшего в ступор портного и сорвался с места. Сообразив, что до рассвета — а, значит, до выезда на охоту — осталось чуть больше получаса.
Вихрем пробежав по коридору, я взлетел по лестнице до дверей в покои Илзе... и заставил себя пройти мимо: для утреннего визита было слишком рано. Да и мой костюм, как бы помягче выразиться, выглядел недостаточно роскошно.
Настроение слегка упало, поэтому до своих покоев я поднимался шагом. И, вваливаясь в гостиную, чувствовал себя безумно одиноким...
Как оказалось — зря: у дверей в мою спальню стояла Илзе. И пялилась в темноту...
Я слегка изменил тембр голоса и поинтересовался:
— Ну что, он там? Или ушел куда?
Девушка вздрогнула и развернулась на месте:
— Фу, как ты меня напугал...
Я тут же оказался рядом, взял ее за правую руку и прикоснулся губами к теплой-теплой коже. Потом закрыл глаза и прижался к ней щекой...
Видимо, с моих волос на руку Илзе закапала ледяная вода, так как через мгновение до меня донесся ее расстроенный вздох:
— Ушел... Ходит ночами неизвестно где... И возвращается мокрый и холодный... Вот и выходи замуж после этого...
Она пошутила. Но последняя фраза резанула меня по душе не хуже, чем засапожный нож.
— Ты... передумала? — с ужасом спросил я. И тут же почувствовал шеей нежное прикосновение ее пальцев.
— С ума сошел? Только об этом и мечтаю. Потому и не спится...
В ее голосе было столько нежности и тепла, что я тут же расплылся в счастливой улыбке:
— Спасибо, милая! Мне вот тоже не спалось. Ну, я и потренировался...
— А меня позвать не догадался?
— Я думал, что ты еще спишь...
— Уснешь тут, как же... — пробурчала она... — Стоит закрыть глаза — как начинает казаться, что все это — сон, который вот-вот закончится...
— Не закончится... Сегодня вечером ты станешь моей женой...
...— Ее высочество принцесса Илзе Рендарр!!! — объявил дворецкий, и в Малом зале для приемов настала мертвая тишина.
Замолкли все. И король Вильфорд. И беседовавший с ним граф Орассар. И граф Теодорих Ромерс, что-то втолковывавший отцу. И папа. И принц Вальдар. И обе Нейзер. И Томас. И даже я! И совсем не потому, что того требовали правила этикета. Просто... просто нам требовалось время, чтобы сообразить, что то светло-розовое безумие, в которое облачена Илзе, называется платьем...
Почему 'безумие'? Да потому, что оно показывало больше, чем скрывало! А стоило Илзе сделать шаг, как все без исключения мужчины вообще перестали дышать: почти невесомая ткань подчеркивала каждое движение ее бедер, гибкость талии и полноту груди. И не просто подчеркивала — а заставляла видеть все то, что было скрыто под платьем! В какой-то момент я даже протер глаза, чтобы увериться в том, что Илзе не обнажена...
Мгновение... Другое... Третье... — и из-за спины моей невесты раздался ехидный голос Айлинки:
— Я же говорила, что они онемеют!!!
Мама тут же показала ей кулак. И... замерла, так как его величество повелительно шевельнул рукой, царственно склонил голову(!) и громогласно заявил:
— Леди Илзе! Вы прекрасны!
'Прекрасна?' — мысленно повторил я. И отрицательно покачал головой: — 'Не то слово! Она — сама совершенство!'
Не знаю, каким образом Илзе смогла понять, что творится в моей душе, но в ее взгляде, направленном на меня, я увидел искреннюю благодарность. Я приложил кулак к сердцу и сказал. Одними губами:
'Я тебя люблю...'
Едва заметное движение ресниц, поворот головы, вздох — и у меня пересохло во рту: в этих, в общем-то, самых обычных жестах было обещание...
Видимо, его увидел не только я, так как по залу прокатился восхищенный шепоток. А потом до меня донесся довольный голос ее величества:
— Мэтр Вилим — настоящий волшебник. Каждый раз, когда он придумывает новый фасон, среди моих подданных начинается тихое сумасшествие...
Ответ леди Даржины заставил меня скосить глаза в ее сторону:
— Платье действительно неплохое. Но смотрится не оно, а стать! Наша стать, Нейзеровская...
Похвала Илзе в устах леди Даржины ненадолго выбила меня из колеи. Поэтому следующие несколько мгновений я пытался понять, что такого с ней могла сделать моя невеста. И пришел в себя только тогда, когда сообразил, что только что увернулся от удара в правое подреберье.
— Ронни! Не спи!!! — принц Вальдар взглядом показал мне на мэтра Дэвиро.
— Он что-то сказал?
Его высочество усмехнулся и поднял взгляд к потолку:
— Ну-у-у...
Я сжал кулаки... и качнулся вперед, заметив, что Айлинка, подхватив Илзе под руку, уже ведет ее к королю.
— Стой! Ты-то куда?! — поймав меня за пояс, взвыл принц. И на всякий случай схватил еще и за руку.
Я послушно остановился. И, игнорируя усмешки гостей, вслушался в то, что говорит его величество...
...Речь верховного сюзерена изобиловала цветастыми оборотами, лирическими отступлениями, иносказаниями, намеками и шутками. Поэтому я не сразу понял, что церемонию нашего бракосочетания будет вести он сам! А коронный нотариус Атерна, мэтр Дэвиро приглашен в Вэлш только для того, чтобы зарегистрировать наши отношения.
У меня вытянулось лицо: если мне не изменяла память, то последний раз такое уважение своему вассалу оказал то ли Реваз первый, то ли Вильфорд третий.
Кстати, удивился не я один: гости возбужденно зашептались, а коронный нотариус вообще потерял дар речи.
Насладившись нашей реакцией, Вильфорд Бервер взял Илзе под руку и жестом потребовал тишины:
— Имею честь представить вам родителей невесты! Отец — Иарус Рендарр по прозвищу Молниеносный...
Я похолодел: его величество не собирался отступать от церемонии! Значит, должен был напомнить Илзе о Кошмаре!!!
Дергался я зря: верховный сюзерен не сказал ни слова лжи, однако нарисованный им образ Иаруса Молниеносного получился таким положительным, что его можно было канонизировать! Великий полководец, бесстрашный воин и прирожденный дипломат. Мыслитель и управленец. Покровитель наук и искусств. Правитель, которого уважает и дворянство, и армия, и народ. Море комплиментов — и ни слова о Кошмаре, о его отношении к дочери и причинах, побудивших ее сбежать из Свейрена.
Образ ее матери получился таким же зримым. И... с тем же перекосом к 'внешним' чертам характера. Меня это порадовало. А саму Галиэнну — нет: Видящая потемнела лицом, словно услышав все то, что не сказал король. Впрочем, стоило его величеству заговорить про Илзе, как в глазах королевы загорелся нешуточный интерес.
Я бы на ее месте чувствовал то же самое: Вильфорд Бервер рассказывал о моей невесте с таким теплом и уважением, как будто она — урожденная Бервер! И даже я, только-только начавший изучать Видение, видел, что его слова — искренни!
Подробное перечисление всех тех услуг, которые Илзе оказала народу Элиреи и короне, заняло минут пять. Потом Вильфорд Бервер расписал ее человеческие качества, сделал несколько комплиментов внешности... и я вдруг поймал себя на мысли, что горжусь. Горжусь тем, что смог заслужить ее любовь...
...Представление моих родителей и меня заняло уложилось буквально в три слова:
— Опора рода Берверов... Остальное вы знаете и без меня... Чем тратить время на описание их характеров, я лучше перейду к самой важной части этой церемонии. К обручению ...
На лицах гостей появились улыбки, а обе Нейзер одинаково приподняли правую бровь.
Оценивать их недовольство таким диким нарушением правил мне было некогда — повинуясь жесту отца, принц Вальдар подхватил меня под локоть и вывел в центр зала.
Его величество заглянул мне в глаза, а потом повернулся к Илзе. И торжественно спросил:
— Ваше высочество! Вы согласны выйти замуж за Аурона Утерса, графа Вэлш?
Я онемел. Как и все приглашенные: король Вильфорд спрашивал согласия невесты, а не ее родных! То есть признавал ее Личностью, имеющее право на принятие любого решения!
Как ни странно, Илзе восприняла это как должное:
— Да, ваше величество!
Король довольно улыбнулся, подмигнул(!) опешившей королеве Галиэнне и повернулся ко мне:
— Аурон Утерс, граф Вэлш! А вы готовы взять в жены принцессу Илзе Рендарр?
— Да, ваше величество! — отчеканил я. И только потом позволил себе посмотреть на отца.
Папа сиял! Так, как будто король только что сделал ему комплимент!
'Впрочем, а почему 'как будто''? — мысленно спросил себя я. — 'Его сына признали Личностью. Значит, у него есть полное право улыбаться...'
Тем временем верховный сюзерен вложил ладошку Илзе в мою ладонь, сделал небольшую паузу и объявил:
— Я, король Элиреи Вильфорд четвертый, Бервер, объявляю вас мужем и женой!
Короткая пауза — и монарх уставился мне за спину:
— Орассар?
— Да, сир?
— Где мои подарки?
...Стряхнув ткань со свертка, вложенного ему в руку графом Орассаром, его величество с благоговением прикоснулся пальцами к перевязи из черной кожи, осторожно расправил перекрутившийся ремень, а потом протянул ее мне:
— Клинки мэтра Гарреры...
По залу пронесся восхищенный стон. А я еле устоял на ногах — лучший оружейник Диенна ковал парные мечи только под заказ! Значит, это оружие было сделано специально для меня!!!
— ...Клинку рода Берверов... — выдержав паузу, добавил король. Потом возложил длань на мое плечо и ухмыльнулся: — Да, ты не ослышался! С сегодняшнего дня ты — Клинок его Величества!
Думать о тяжести свалившейся на меня ответственности было некогда, поэтому я просто склонил голову:
— Благодарю за доверие... и за бесценный дар, сир!
— А как же ваше родовое право не склонять голову даже перед королем? — ехидно поинтересовался Бервер.
Я оторвал взгляд от рукоятей мечей и склонил голову еще раз:
— Этот поклон — не короне на вашем челе, а вам, сир! Человеку, которого я уважаю...
Вильфорд посерьезнел, положил руку мне на плечо, обвел зал тяжелым взглядом и произнес:
— Аурон Утерс, граф Вэлш! Мой личный друг...
Мужчины склонили головы, дамы присели в реверансе, а я... я растерянно уставился на маму: по ее щекам одна за другой покатились слезинки...
...Минута тишины — и Илзе, выпустив мою руку, зачем-то присела в глубоком реверансе. Его величество, протягивавший руку за очередными подарками, замер и удивленно посмотрел на нее.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |