Опьяненные свободой

— Вы поняли, что делают девочки? — просил Иван, глянув на Кузьмина.

— Обольщают мужчин, — пожал плечами Кузьмин. — Провоцируют. Допускают слишком близко к себе. В результате в Городе уже отмечен массовый мордобой из-за женщин. Охрана у девочек неплохая. Но когда-то недоглядит, девочек покалечат, и кому-то придется за это ответить.

Дед с сожалением признал правоту Ивана. Тот изначально утверждал, что дружбы с командирами у него не выйдет. Не могли командиры, спаянные накрепко боевыми делами, пойти в подчинение новому лидеру. Двум медведям в одной берлоге не ужиться, даже если оба медведя выше всяческих похвал.

— У них нет охраны, — пробормотал Иван. — Как раз хотел попросить, чтоб к артам приставили личных телохранителей на первое время, пока не закрепится новый стереотип поведения... но раз так, эту проблему решу сам.

Иван устало потер лоб, и Дед невольно его пожалел. Еще одна проблема. И очень мало времени.

— Так, — сказал Иван. — О девочках. Они не обольщают. Они доказывают всей своей жизнью, что самая простая, заурядная женщина может достичь всего, о чем мечтает. Что невозможного нет. Девочки демонстрируют реальные, измеримые, повторяемые чудеса. Вера, возникшая на такой мощной базе, способна творить с человеком все. Девочки сделали первый шаг. Чтоб не предать их, вы должны сделать следующий. Докажите, что простой, обыкновенный мужчина может все, о чем мечтает любой мужчина. Совершите чудо, и за вами пойдут до конца. Все очень просто.

— Не танцуем, — вежливо сказал Чученов.

Иван прикрыл глаза. Деду на мгновение показалось, что он собирается встать и дать кому-то в глаз. Но обошлось.

— А вы, собственно, зачем тогда пытаетесь создать единый коллектив? — отстраненно пробормотал Иван. — От скуки? С целью поиздеваться над окружающими? Подумайте об этом. Подумайте, для вас важнее гонор или судьба Города, в который вы вложили свои души.

Он тяжело поднялся, кивнул на прощание Деду... и ушел. И остался Дед один против разозленных боевых командиров.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

Командиры недовольно молчали. Дед безнадежно размышлял о неизменности пороков человеческой психологии и задавался вопросом, как Иван умудряется получать удовольствие от работы с людьми.

— Специалист по тому, чего в мире еще не было, — наконец выразил свое отношение к произошедшему Гафаров.

Обычно Дед не вмешивался в подобные разговоры, а давал возможность излить недовольство в пространство, так сказать. Но что-то он в последнее время подустал от людей — и не сдержался.

— Иван — из создателей Города, — напомнил Дед. — Он и есть специалист.

— Это мы — создатели! — крикнул Гафаров. — Мы построили Город, мы в него души вложили! Где он был, когда мы здесь лили ажур-бетон? Когда решали миллионы чертовых проблем? Мы — специалисты!

Гафаров разозлился, впервые в жизни на глазах у посторонних. Дед наконец-то узнал, что индийский красавец умеет кричать. Но Дед разозлился тоже.

— Вот странно, — прошептал он. — Немоляева — она ведь тоже здесь с самого начала! Но не создательница, и тем более не специалист. И в принципе не может им стать. Вы, ребята, прекрасно льете ажур-бетон. Замечательно управляетесь с инфраструктурой. Но тоже не создатели. Далеко не создатели. И в принципе не можете...

В нехорошей тишине они ждали завершения фразы. Но Дед потух так же быстро, как воспламенился.

— Мы, конечно, не творцы, — вежливо сказал Володя Чученов. — Но дело вот в чем: как построить гуманистическое общество в отдельно взятом городе, не знает никто на Земле. Не доросла еще наука. У нас работали лучшие специалисты страны, и командиры целеустремленно перенимали их знания. Так вот: знаний об обществе гуманистического послезавтра и тем более о способах его создания у ученых нет. Это — квалифицированное заключение.

Дед рассеянно покивал. Он видел Ивана в работе и знал, что хороший учитель способен на многое, иначе не получится руководить детьми. А командиры по сути, по очень глубинной сути ничем от детей не отличались, как и все остальные взрослые. Так что — Иван мог.

— А при чем здесь земная наука? — спросил Дед.

Командиры его вопросу почему-то не удивились. Более того — ответили вполне серьезно!

— Иван — землянин, — уверенно заявил Чученов. — Я бы даже предположил, что родом из этих мест. Знаете, очень характерный сдвиг в назальность, перенятый поздними переселенцами от местных... в общем, инопланетное происхождение нашего знакомого исключается. Это — официальное заключение.

— Допустим, Иван прав, — внезапно сказал Кузьмин. — Думаю, реальные чудеса — это да, это может привлечь и увлечь. Народ любит, когда без труда и даром... а о чем, кстати, мечтает любой мужчина? А, командиры?

Чученов пожал плечами. Он не считал себя любым. И командиры, не сговариваясь, уставились на Деда — мол, выскажись, среднестатистическая посредственность.

— Сильным он мечтает быть, — буркнул Дед. — Чтоб всех разогнать. И чтоб девки табунами следом ходили.

— Всего лишь? — удивился Кузьмин. — Так разогнать несложно, любой командир в силу своей подготовки...

— Вот именно. Все знают, как дается командирская подготовка! Вставать в пять утра на тренировки желающих мало, и все они давно в командирах.

— А какое чудо предлагает твой Иван? — поинтересовался наконец Кузьмин.

Дед вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду.

— В Городе тренируется волейбольная команда рудника, — сказал он, решившись. — У нас прекрасные спортзалы, вот они и пользуются. Ну и надо их обыграть. Вызвать на бой и разбить. В их родной волейбол. Честно, по правилам, на глазах у всего Города.

Кузьмин непроизвольно хрюкнул — или подавился смешком.

— Нет, мне вообще-то нравится! Гниды они, как будто специально подбирали! Натыкать носом в лужицу — самое то, уж очень у нас их не любят... но как?! Они же — профессионалы! Все в курсе, в какой лиге они играют! Мальчики за два метра ростом, мячом дадут раз — и вынесут нас с площадки вперед ногами!

— То есть победить их невозможно? — уточнил Дед.

— Почему невозможно? — удивился Кузьмин. — Возможно. Если играть в футбол без правил. Мы им тогда ноги переломаем без проблем. Мы специалисты по силовому противодействию, они — мастера мяча. На своем поле они сделают с нами все, что захотят.

— Иван потому и выбрал волейбол, — сообщил Дед. — И если вы разобьете команду рудника, станете легендой и знаменем Города. Знаменем, которое не отдают даже в смерти. Ну, так Иван сказал. У нас вообще кто хорошо играет?

— Ну я хорошо играю, — хмыкнул Кузьмин. — Для любителя хорошо. Подавать, например, умею. У Жени хлест неплохой. У Володи крюк поставлен, короткие вертикально в пол вколачивает. Без блока, разумеется. Только ерунда все это! У Володи рост метр семьдесят. А там на блоке двухметровые дяди, им даже прыгать не надо. Да нас один Клячин уделает в одиночку. Мы его удары не то что не возьмем — и не увидим даже. Пока в лоб не прилетит.

— Чисто теоретически, — пробормотал Чученов, — если играть, то это именно к нам. В волейболе мы никто, но командиры все никто, зато у боевой пятерки есть...

Он замолчал. Командиры переглянулись и не стали пояснять. Значит, не для чужих ушей информация. В командирском корпусе хватало секретов.

Неизвестно, чем бы закончился разговор, но в Информатории объявилась Саша. Подарила Деду улыбку, а командиров спросила строго:

— Вы почему здесь? Иван Алексеевич с тренером ждут вас в спортзале.

Кузьмин крякнул и встал.

— Командиры, на выход, — буркнул он. — Дед, ты в команде. Покажешь нам, как надо совершать чудеса.

И глянул невыразительными свиными глазками. Дед внутренне содрогнулся. Месть Кузьмина оказалась неожиданной — и сокрушительной. Ну как, командир Дед, старик, слабак и неудачник? Покажешь, как надо совершать чудеса?

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

Зеленый пояс Города — волшебная страна. Между двумя крепостными стенами-домами нашли теплое убежище самые разные, зачастую откровенно южного вида деревья. Альпийские горки, ручейки и мостики, цветники и лужайки гранитные глыбы, образующие лабиринты, песчаные дорожки — и все это в постоянном потоке ароматов цветущих трав. Какой-то безвестный гений создал это чудо, вложил свою душу — и уехал. Как он мог бросить свое творение?!

Командиры появились на дорожке из теней и бликов заходящего солнца. Судя по измотанному виду, у них закончилась очередная бесплодная тренировка. И они искали его для объяснений. Нашли, конечно — командиры в Городе найдут любого. В их распоряжении Информаторий. Иван подозревал, что это создание разумно. Очередное то, чего не может быть на Земле.

Он смотрел на подходящих командиров со щемящей болью в сердце. Ведь это его юность сейчас шла ему навстречу. Он мог бы встать среди них. Если б по протекции родителей попал в закрытое военное училище, как Кузьмин. Если б родители Ивана были профессорами-лингвистами, обожающими единственного талантливого сына, как у Чученова. Если б... но жизнь никогда не пользовалась этим союзом.

Ребятам было плохо. У них не получалось ничего. Естественно, тут же всплыло неверие в собственные возможности — и дело встало наглухо. И как укрепить их дух? Девочек поставить в пример? Так... девочки-то красивые, вот и все объяснение. Ну, улыбается им сейчас весь Город. Ну, смотрят с обожанием вслед. Так красивые же. И руководит ими не тетка из культпросвета, а сама Лилия Сагитова, звезда и чудо прошлых лет, коронованная богиня танца.

— Мы попробовали, — сообщил Кузьмин. — Мы честно попробовали. И вот наше общее мнение: у нас нет шансов. То, что вы предложили, основано на вере в мистические силы духа, а не на чем-то реальном. Это не для нас.

— Мы не страдаем нервными расстройствами, слепой верой нас не увлечь, — честно добавил Чученов.

Иван усмехнулся. Слышали б иерархи церкви, как командиры описывают их паству. И можно было б поспорить насчет мистических сил — но у него не было времени. Где-то там, бесконечно далеко, его ждала Аннико — с верой, что он придет. И он не мог не прийти. Учитель своих учеников в беде не бросает.

— Пойдемте.

В молчании они поднялись по светящимся пандусам в жилую зону, к апартаментам Ивана. Дверь легко скользнула в сторону — проходите. Еще бы ей не открыться, когда столько обладателей неограниченного допуска.

Вековечные колонны полынных деревьев молча приветствовали их.

Плоскость перехода раскинулась во всю стену, казалось, сделай шаг — и ноги ступят на серую почву лесов далекой планеты. Собственно, так оно и было.

Командиры замерли в настороженном внимании. Учуяли боевые псы-пограничники чужеродность!

Она вышла из-за деревьев внезапно. В привычном данс-костюме, звон колец-сережек-браслетов при каждом движении. Прежняя Аннико, как будто расстались только вчера. Только не было ослепительной улыбки на лице, не сияли любопытством глаза ушлой девчушки из данс-клубов эфемера. И еще сквозь движения танцовщицы прорывалась истинная мощь Стража, видная любому опытному воину. Командиры — видели.

Они стояли друг против друга, каждый со своей стороны перехода. Рядом — и бесконечно далеко. Это вообще было характерно для их отношений — бесконечно далеко, бесконечно рядом.

— Тяжело? — спросил он взглядом.

— Держимся, — безмолвно ответила она.

Сейчас им не требовалось слов.

Шевельнулся кто-то из командиров. Ну силен парень. Наверняка Гафаров. Первая встреча со Стражем вообще-то обездвиживает надолго.

Звенящая струна безмолвного общения истаяла.

— Мои ученики, Аннико, — сказал он. — Хорошие ребята. Может так случиться, им некуда будет отступать. Примешь?

Девушка остро глянула — и вздохнула.

— Если они уйдут, — пробормотала она. — Опьяненные свободой. Голубая Вега всегда открыта для них. А ты?

— Меня ждет материнская планета. Пора напомнить кое-кому о гневе детей Болдуина.

Ну вот и все. То, ради чего встретились, произошло. Аннико узнала, что у него здесь не завершены дела, и готова продержаться. Готова принять ребят, если им некуда будет отступить. Но самое главное: он убедился, что она жива, а она узнала, что жив он. Это так много! А большего им и не требовалось.

Аннико бледно улыбнулась. Сняла пояс-меч Стражей. Запела, распрямляясь, вечная сталь.

— Преемнице, — шепнула она.

Узкая крепкая ладошка коснулась его руки, передавая ценнейшее сокровище мира.

— Ты останешься без защиты, — предупредил он.

— Моя защита — это ты, и ярким солнцем в вечной тьме сияет память о тебе!

Она наконец-то просияла ему знакомой улыбкой прежней Аннико — и исчезла. Она так и не научилась правильному стихосложению.

Кузьмин прочистил горло. Иван привычно застегнул пояс Стражей и обернулся. Командиры поглядывали на плоскость перехода, на пояс Стражей — и почему-то на Чученова. И молчали. А Гафаров вообще превратился в камень.

— Это переход к Голубой Веге, — сообщил Иван. — Может так случиться, что вам некуда будет отступать. Так вот: Страж мира дала согласие на ваш проход. Я оставлю аппаратуру включенной. Это все, что я могу для вас сделать.

Командиры переглянулись.

— Спасибо, — серьезно сказал Кузьмин.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

Чученов остановился перед сплошной стеной.

— Здравствуй, Информаторий, — негромко сказал он. — Я твой друг и соратник. Заступаю на вахту. Впустишь?

Бесшумно проявилась и откатилась в сторону дверь. Информаторий признал своего.

Пост наблюдателей встретил его тишиной, что было неудивительно. Это в главном зале всегда командирская толчея, а сюда доступ только у боевых пятерок. Служебные пятерки об этом помещении даже не знали. Это нормально. У Города много тайн. Вне командирского корпуса и об Информатории мало кто осведомлен.

Чученов бросил взгляд на регистрацию смен. Предыдущий наблюдатель его не дождался, увидел на мониторе, что сменщик идет, и убежал по делам. Женька Бодров, пришел в корпус из "Горных орлов", испытателей завода дельтапланов. Хороший парень. Испытатели — все хорошие парни, близкие командирам по духу. Потому что главный конструктов Шестаков других не держал. Шестаков и сам как настоящий командир, только он отдал душу небу, а командиры — Городу. Но по большому счету это неважно.

"Горный орел" оставил экраны в своем режиме. Чученов привычно перестроил их под себя. У каждого командира индивидуальные навыки, не совместимые с чужими. Панораму центрального входа он оставил в режиме реального времени, насчет этого существовала специальная инструкция. Чученов знал почему, и Кузьмин знал, и еще кое-кто — а остальным знать было ни к чему. Многое в Городе хранила только тайна.

У Золотых ворот ночное безлюдье и тишина, только статуи марсианских ракопауков подмигивают сиреневыми огоньками. Статуи у входа поражали всех какой-то непонятной красотой и потому давно стали символом Города. На каждой второй открытке с видом Города — они.

Командирское кафе — тоже в режим реального времени. Все приказы по корпусу обязательно оглашаются там, и свежие анекдоты там же, и слухи-сплетни, и вообще родные все лица, не соскучишься. А если профессор Нецветаев вломится с претензиями, можно и на цирк полюбоваться. Прилепилась к ученому кличка, уже и сам на нее откликается, хотя вовсе не Нецветаев, а... сразу и не вспомнить.