студент на агентурной работе

— Выдать десять золотых корон. Веревку с мылом и довезти до постоялого двора Руха, и там предоставить девушку своей судьбе. Свернув листок Овор посмотрел на пораженную девушку.

— Интересно, а зачем ей веревка,— Вирона с задумчивым видом почесала щеку.

— Мне тоже интересно, — поддержала ее Лианора, — и мыло?

— Ринада беспомощно оглядывалась на спокойно сидящих людей, — может можно дать мне другую работу? — тихо и не смело спросила она.

Овор обратился к дворфе, — рена у Вас есть работа, где не надо мочить руки?

Лианора не надолго задумалась, смешно наморщив носик , а потом лицо ее просветлело.

— Я вспомнила! Не давно свинарь жаловался, что опоросились две свиноматки и он не успевает ухаживать за поросятами, кормить свиней и вывозить в сад навоз. Вот я и пошлю Ринаду ему в помощь. Ее лицо озарилось радостью. Она смотрела на берку чистым незамутнённым взглядом.

— Видишь как все хорошо получилось и уезжать тебе не надо.

Эрна шла по дорожке из столовой в лабораторию, где проводилась самоподготовка и можно было сделать амулеты. Все ее мысли были посвящены тому что она сделает с выскочкой Мией и что бы она сделала бы с нехейцем. Если с тихоней было просто и понятно, то при мыслях о милорде они начинали путаться. Ее чувства были в смятении, в них бушевала буря смешанная из негодования его жестокостью и нежности, которую она испытывала при воспоминании о ночах проведенных вместе. Не замечая прохожих она брела погруженная в свои мысли, не уступая дороги. Ей на встречу шла девушка из алого факультета и специально не уступила дорогу.

— Куда ты прешь? Коза? — услышала Эрна и получила толчок в грудь. Она подняла глаза и не понимающе уставилась на девушку в красной мантии.

— Чего вылупилась? Эти сервы совсем распустились. — Она посмотрела презрительно на Эрну и оттолкнула ее с дороги. — Пошла вон,— сопроводила она толчок словами.

— Напыщенная дура, — крикнула ей в спину девушка. Аристократка с мстительной улыбкой повернулась. Она окинула Эрну с ног до головы и с наслаждением выговаривая каждое слово, проговорила, -Только поединок смоет оскорбление. Прямо сейчас.

— Дамы! У вас есть возможность примириться! — обратился распорядитель магической арены к обеим девушкам.

— Я жду ваших слов. — произнес он ритуальную фразу.

— Нет, — ответила аристократка.

— Нет, — ответила Эрна.

Займите позиции дамы произнес распорядитель. И дождавшись когда девушки займут свои места, зачитал правила. В бою разрешаются магические атаки и рукопашный бой. Бой продолжается до крови или потери сознания. Если противник упал, его не добивают, ему засчитывают поражение. Я все сказал дамы.

Такие бои, особенно между девушками всегда привлекали зрителей и сейчас их было несколько десятков расположившихся вокруг арены. Студенты криками подбадривали участниц. Тут даже существовал подпольный тотализатор.

Прозвучал удар гонга, возвещающий начало боя и Эрна почувствовала как перешла на иной уровень восприятия. Она была спокойна и уверена. Огненный шар она отразила подвижным щитом и сместилась в строну, атаковав простыми снежками. Чем вызвала смех и улюлюканье на арене. Эрна ни мгновения не оставалась на месте, постоянно меняя позицию и большинство атак красной мантии уходили в пустоту, сгорая в стене защиты. Уверенная в своем превосходстве девушка оставалась на месте. Эрна продолжала осыпать ту снежками, разряжая ее щит и когда первый шарик плотного снега прошел защиту, и врезался в лицо застывшей с широко открытыми глазами аристократки, она применила оцепенение. За ареной раздался взрыв смеха. Резко ускорившись Эрна пошла на сближение, применяя иглы боли. Девушка в алой мантии стала дергаться, ее лицо исказилось от резких приступов боли. Она больше себя не контролировала и завизжала.

— Замолкни дура, — проговорила Эрна и подтянув повыше юбку прыгнула, ударив орущую аристократку ногой. Увидев стройные ножки студентки, зрители издали громкий одобрительный гул. УУУ — побежало по арене и под этот звук леди в красной мантии расставив руки, пролетела пару лаг и упала на песок, лишившись чувств.

Я стоял и смотрел как Эрна проводит поединок, она не стала суетиться, приняла удар фаербола на скользящий щит и просто непрестанно меняла позицию, не давая девушке в алой мантии прицелится. Перед этим я услышал разговор двух старшекурсников.

— На кого ставишь?

— На алую конечно, она со второго курса, а эта синька с первого. Тут и думать нечего. Шариз принимает ставки один к пяти.

— А где можно сделать ставку? извините что вмешиваюсь, — встрял я в их разговор.

— Да вон смотри толпа стоит там и делают. — указал один из них на на небольшую группу студентов толпившуюся рядом.

Я протиснулся через ротозеев и подошел к невысокому пареньку, который не громко говорил,— ставки принимаются до начала боя, кто хочет поставить подходи. — Десять золотых на синею, — выпалил я и подал монеты.

— Рискуешь, молодец,— улыбнулся букмекер и подал мне синею бумажку с цифрой десять, написанной от руки.

Зрители бурно выражали свой восторг, а когда Эрна подтянула подол платья выше колен, по арене прокатился стон парней. Все их симпатии были на стороне Эрны, а та разогнавшись совершила красивый прыжок и коленом врезала в грудь старшекурсницы. Конец схватки, констатировал я.

Теперь я улыбался и забрал у довольного Шариза свои пятьдесят золотых.

При всех своих недостатках одна из "Бездарей" спокойно справилась с довольно серьезным соперником. Не паниковала, все свои действия продумывала и контролировала ситуацию. Но радоваться было рано, одно дело поединок на арене другое дело схватка без правил и чести, а в этом плане они так и остались бездарями. Дядька готовил Ирридара с раннего детства, вдалбливал ему науку выживать. Но эти навыки для моих ребят были не применимы. Не тот уровень физики и мышления. Поэтому пока они лежали на полу отдыхая. Я собирал для них свою программу обучения, для каждого индивидуально, буквально по кусочкам из баз, которые я имел и опыта нехейца. Самым способным диверсантом оказалась тихоня Мия, для нее не существовало правил и была богатая фантазия. С раннего детства дядька приучал Ирридара творчески осмысливать чужой опыт.

Убить и выжить, поучал он это не наука. Это искусство! Так вот крошка Мия это понимала на уровне чувств, остальные старались использовать изученные схемы. Мои размышления были прерваны сигналом амулета.

Опять на связь вышел Борт. Что-то он зачастил, то целый месяц его не видно, то за последнюю неделю появляется с новостями чуть ли не каждый день.

— Бос, Изя купил трактир, смотреть поедите? — вот так сразу ни здравствуй ни как дела.

— Не знаю Борт, я то там зачем? — Мне не было понятно для чего ехать и смотреть то что уже видел.

— Ваша милость так он его перестраивает, там идришей набежало больше десятка.

— Хм, а откуда у него деньги Борт?

— Так с покупки остались, он трактир за полторы тысячи купил. А теперь остаток тратит на перестройку. — ответил он.

— Скоро буду, подожди. — ответил я. То что Идриш сбил цену это хорошо, нормальным я считал и проявление инициативы. Только я не очень хорошо знал нашего хитроумного управляющего трактиром. А некоторые его черты характера мне вообще не нравились и чтобы его не сильно заносило на поворотах, я решил съездить и посмотреть на что он тратит мои деньги. Я тоже планировал провести реконструкцию трактира с учетом своих задумок, поэтому не хотел переделывать за ним и нести дополнительные траты.

У трактира наблюдалась рабочая суета, мы с Кувалдой стояли в стороне и наблюдали, как рабочие заносили строй материалы, поставили лестницы и снимали старую вывеску. Новая лежала рядом и на ней было выведено черным по красному " Трактир у Южных ворот" старая вывеска гласила " Трактир Южные ворота" глядя на это творчество, мне оставалось только хмыкнуть.

Я во время приехал. В это время к трактиру подошли четверо человек, они грубо растолкали рабочих и один сбил лестницу на которой стоял работяга, и снимал старую вывеску. А вот и местные бандиты пожаловали, обкладывать данью нового предпринимателя, глядя на то как по хозяйски они себя вели.

— Пошли Кувалда, местным мозги вправим. Только убивать не надо переломаешь руки и отпустишь их, — я с улыбкой посмотрел на Свою правую руку. Его выражение лица могло напугать кого угодно. Вы когда нибудь видели бритую морду алчущего медведя с молотом в лапищах? Он еще при этом плотоядно облизнулся.

— В трактире на полу лежали Изя и Циня. А мордовороты били их ногами.

Это была акция устрашения. Начало торгов стало быть за сумы оплаты за спокойствие.

Если бы они били только Изю, я бы посмотрел на это снисходительно, они сделали то, что хотелось мне. Но эти уроды избивали мою звезду эстрады.

Борт ломай им и ноги. — приказал я.

Четверо вымогателей лежали у моих ног. Борт помахивал кувалдой, Изъякиль подтирал кровавые сопли, какой-то толстопуз успокаивал Циню.

Бандиты ругаться уже не хотели и не могли, самый говорливый лежал с пробитым черепом и успокаивающе действовал на остальных.

— Чьи будете? — спросил, я усевшись на скамью

— Мы от Бражника,— прохрипел самый стойкий.— А Вы кто?

— Почему не спросили чей это трактир? -Я не торопился отвечать на его вопрос.

— А чей он, — запоздало спросил тот же. Я не много снял болевые ощущения с него, чтобы можно было поговорить.

— Студента, — ответил я.

— Студент на севере мазу держит, а здесь юг. Здесь наша территория. Бандиту трудно было говорить, но он пытался отстаивать свои права рекетира..

— Студент не лезет на вашу территорию, он просто купил трактир. В чем проблема? Трактир продавался, Бражник его не купил, но купил наш бос.

— Живите дальше, в ваши порядки мы не лезем, свое защищаем.

— Зачем ты Гвоздя убил? Мог бы просто объяснить.

— Вы сами пришли и не спрашивая, стали бить мою собственность. При этих словах идриш возмущенно засопел носом.

— Жить хочешь? — Спросил я.

— Спрашиваешь? Кто не хочет? — ответил бандит.

— Вам по свойски продам эликсир по золотому с носа. Если дорого, выкину на улицу подыхайте там, — тон мой был равнодушен, мне было все равно что будет с ними.

— Возьми в сумке, откликнулся бандит.

После ухода незадачливых вымогателей, ко мне подступил Изя.

— Ваша милость,— начал он задрав нос к верху. — Мы не Ваша собственность.

— Пока ты должен мне деньги идриш, — перебил его,— ты моя собственность, — я спокойно смотрел ему в лицо. Он был в прошлом ушлый ростовщик и сам обирал несчастных, поэтому я не собирался его жалеть.

— Ты потратил деньги на строй материалы, на нелепую вывеску, заплатил работникам, и все из моих денег. Один рабочий сломал руку, когда падал с лестницы и все по твоей вине. — он моргал глазами силясь что-то ответить.

— И как ты думаешь, кто ты теперь? — я насмешливо смотрел на сдувающегося старика.

— И кроме того у меня возникли проблемы с местными бандитами по твоей милости и глупости. И эти проблемы я оцениваю в сотню золотых.

При моих словах толстячок боком стал продвигаться к выходу.

— Подойди сюда. — позвал его я. Он вздрогнул и затараторил, — я тут не причем я просто зашел.

— Кувалда сломай ему ноги.— сказал я и подмигнул Борту.

— Не надо ваша милость? — Толстяк упал на колени.

— Ты наверное Кабрам? — спросил я, иначе чего ему увиваться за девушкой. Стервец почувствовал приданное, как же тесть стал управляющим трактира.

— Да Ваша милость! — понурившись, ответил идриш.

— Цинея он тебе нравится? — спросил я. Хотя что там может нравится? Но у женщин часто мнение не совпадает с мужским. Так оно оказалось и на этот раз.

— Нравится,— засмущалась она и исподлобья посмотрела на коленопреклоненного Кабрама.

— Цинея будет работать здесь и я буду ей платить по пять золотых в трик. — сказал я Кабраму.

— Кроме того я подарю ей сто золотых корон в качестве приданного. — Толстячок навострил уши. Взгляд его стал внимательный. Изъякиль перестал шмыгать носом, Цинея удивленно уставилась на меня.

— Мне все равно за кого она выйдет замуж. — Я улыбнулся и от моей улыбки толстяк подавился с усилием проглотив слюну. — но если узнаю что ее обидели, я тоже обижусь и Кувалда тоже обидится,— добавил я, посмотрев как тот ловко играет тяжеленным молотом. В зале повисла тишина потом Изя нагнулся поцеловал мне руку и очень спокойно произнес. — Я Ваш раб на веки.

Инферно.

Прокс озадачено смотрел на шамана.— Какая госпожа, Жур? Он был сбит с толку.

— Корна хозяин, — очень спокойно ответил шаман.

"Демон" осторожно осмотрелся, древесник говорил тихо и к их разговору не прислушивались, на ведущих тихую беседу хумана и демоненка, ни кто не смотрел, каждый занимался своим делом.

— Жур, говори очень тихо, — предупредил Грапп, — постарайся вспомнить больше подробностей, это важно.

Хвостатый закатил глаза и почесал окровавленную повязку на голове,— Чешется, — пожаловался он. — Вспомнить подробности? — повторил он слова Алеша. — Меня не пустили на пир и пинком вышвырнули из общинной юрты, — сволочи, — обиделся он. — Тут место не для зверушек,— передразнил он кого-то. Я по слонялся по стойбищу и пристроился рядом с пастухами, те уже были пьяны и с радостью позвали меня к себе. Мне налили рог штрафной браги и заставили выпить. Бррр,— поежился древесник,— ужасное пойло... поначалу, но по башке бьет крепко. Я им предложил курнуть нашей травки, ребята не отказались и потом мы уже стали друзьями. Жур замолчал вспоминая минуты мужской дружбы.

— Дальше что было,— поторопил его Грапп, вытащив древесника из омута воспоминаний.

— А дальше мы разговаривали о жизни, у них и у нас, сравнивали, где лучше.

Они интересовались как мы берем наших самок и не мешают ли нам хвосты.

Дурачье! — засмеялся шаман. Как хвост может мешать, вот бывало подберешься не заметно к самочке на дереве, когда она спит. Раз хвостом ее шейку обхватишь, да так чтоб она задыхалась, ее хвост лапой прижмешь, — ударился в воспоминание хвостатый, его поросячья морда разомлела от образов былых подвигов.

— Жур ты потом расскажешь о своих похождениях, сдерживая смех, прервал его Алеш,— ты дальше рассказывай.

— А я что делаю,— обиделся раненый, — дай еще каши,— попросил он. Алеш наложил еще тарелку и терпеливо ждал когда древесник насытиться и соберется с мыслями. Жур вновь вылезал тарелку и сытно рыгнул, потом приподнялся и оглушительно пернул. Все сидящие рядом с негодованием посмотрели на них и отодвинулись подальше.

— Жур ты что творишь? — поморщился Прокс отмахиваясь от неприятного запашка. В тоже время его распирал смех, Листи и ведьмы сидящие не далеко, скользили взглядом по ведущим тихий разговор и пытались понять кто это такой бесцеремонный.

— Прости хозяин, — как ни в чем не бывало сказал древесник, — так лучше вспоминается, переел я что-то. Да и слаб после ранения.

— Считай что прощен, Жур, говори дальше. — отмахнулся от его извинений "Демон"

— Так вот я и говорю дурачье, как самку придушишь и вдуешь ей...