— Что случилось-то?
— Да этот шлимазл, — старшина брезгливо ткнул пальцем в слабо шевелящуюся на полу и напоминающую скорее раздавленного червяка, а не хомо сапиенс (сапиенс, правда, под вопросом) тушу, — обозвал меня сыном свиньи, предателем собственного народа и еще кучей всяких выражений. Их-то я бы, может, и стерпел, но за предателя... Да и маму не стоило оскорблять.
Угу, вот это понятно. У Мещевича происхождение тоже не славянское, а отношению к матери у евреев всегда стоило поучиться. Ну и насчет предателя, конечно, задело. Мещевич был родом с Новой Белоруссии, а там по традиции уже набирали людей в элитные части. Когда-то старшина служил в дальней разведке, исследовал новые планеты. Двадцать высадок, четыре ранения, восемь наград — таким мог похвастаться далеко не каждый. Он и с Соломиным пошел потому, что был списан по возрасту, а дома усидеть не мог. И тут какое-то чудо называет его предателем. Предателем чего и кого, интересно? Естественно, расстроился человек, ну и выплеснул обиду на того, кто был причиной плохого настроения. Вполне понятный поступок, если разобраться, и, хотя и не по уставу, зато честно.
— Плюнь, Павел Семенович. Какая тебе разница, что думают эти мертвецы? Ну хочешь — повесь сам этого урода.
— Нет, командир, — Мещевич, похоже, уже успокоился и теперь мог мыслить трезво. — Так легко он у меня не отделается. Пускай им спецы займутся.
С этими словами старшина вразвалочку направился к стене, рядом с которой стоял прислоненный скафандр. Проследив за ним взглядом и внимательно посмотрев на пленных террористов, испуганно жмущихся друг к другу, капитан брезгливо махнул рукой и кивнул Пирожкову:
— Все, лейтенант, забирайте этих уродов. Как придут наши — сдадите в особый отдел.
— А вы?
— А у меня, простите, своих дел в пять слоев с довеском.
— А пассажиры? Вы на них не взглянете?
— Нет. Смысла не вижу. Да и то сказать, у меня ребята паникуют уже — актрисочки на них гроздьями вешаются, — усмехнулся Соломин. — Зовите своих людей, лейтенант...
Линейный корабль "Пересвет", капитанская каюта. Шесть часов спустя.
— Вы считаете, наш общий знакомый и здесь отметился?
— Я не считаю, адмирал, я знаю — корабль его, да и командир "Вьюги" его точно описал. Как там его...
— Старший лейтенант Пирожков. Но не стоит делать вид, что вы его не запомнили — память у вас профессиональная. Не будьте снобом, товарищ капитан второго ранга.
— Мне по должности положено...
— Да ладно вам, Викентий Адамович. Особый отдел — это, конечно, серьезно, но мы с вами взрослые люди и между собой не стоит играть в игры. Тем более сколько времени мы с вами вместе служим? Пятый год? И такие разговоры у нас постоянно.
— А без них вам со мной общаться скучно было бы. Скажете, нет?
— Ладно, замнем для ясности. Итак, он опять появился в поле зрения империи. Не знаю, хорошо это или плохо.
— И я не знаю. Доложим по команде — пускай решают, у начальства головы большие.
— Доложим, конечно. Хотя, по идее, мы должны были бы его задержать.
— Как? И на каком основании? У нас он ничего не сотворил, а здесь — дикий космос. Место, где не действуют никакие законы. Да и за то, что он сделал, ему, скорее, орден положен.
— Да, сработал чисто. Моя школа, что ни говори. И свалил вовремя — себя от проблем избавил и нам их не создал. Гнаться за ним, сами понимаете, бесполезно.
— И я о том же. Пусть все идет своим чередом. Кстати, вы не в курсе — на него там, наверху, по-прежнему зуб точат?
— Да вроде бы нет уже. Что, других дел нет, что ли?
— Вот-вот. Кстати, а что вы хотите сделать с Пирожковым?
— В смысле?
— Ну, волей-неволей он прикоснулся к тому, что ему знать не положено. Поэтому, если у вас нет на него особых планов, я бы его у вас забрал. Пускай в моей конторе покрутится, раз пошла такая пьянка, тем более что показал он себя неплохо. Я порекомендую его кому следует, если, конечно, вы не против. Как считаете?
— Да забирайте. Молодой, перспективный, решения принимать не боится, жалко, конечно... Но для мальчишки это лучше, чем хрен знает сколько под подписками сидеть. Да и карьеру в вашем ведомстве при некоторой удаче он сделать может неплохую.
— Это точно. Сами знаете, у нас вечная нехватка кадров.
— Ладно, договорились. Как, будем писать рапорта?
— Будем, куда же мы денемся. Только надо согласовать, как это преподнести.
— Да как-как... Просто изложим факты, желательно, беспристрастно. Дело, сами понимаете, щекотливое, лучше не рисковать.
— Да, вы правы.
— Я знаю, что прав. А пока что... Вы знаете, у меня завалялась бутылочка хорошего армянского коньяка...
Глава 5. Бизнес по-русски, или границы данного слова.
В океане нету места, где бы мы не побывали,
И скажу я вам сейчас без дураков!
Вы, ей-богу, смельчаки, не на того сейчас напали -
Не охотятся овечки на волков!
(гр. "Король и шут")
А все-таки творческие люди, надо признать, живут интересно. Во всяком случае, мыслят нестандартно. Ну скажите, какому военному придет в голову загрузить в корабль две бочки пива? Ящик водки — легко. Канистру спирта контрабандой — да запросто. Хороший коньяк или вино марочное — сам Бог велел. Пиво... В банках или бутылках — почему бы нет? Расслабляться-то экипажу нужно, особенно экипажу пиратского корабля. Но тащить с собой пиво в бочках — это уже что-то новенькое.
Две бочки пенного напитка изъяли из трюмов освобожденного лайнера — должны же пираты хоть что-то поиметь со своего рейда. И, хотя после захвата французской базы деньгами они были обеспечены надолго, десантники по привычке (а также чтоб не пропустить возможное взрывное устройство — системы слежения лайнера его не обнаружили, но мало ли, визуальный досмотр все равно необходим, да и повод есть посмотреть, как люди живут) обшарили трюмы и остались в легком обалдении от найденного.
Все-таки военные (а экипаж Соломини, за исключением разве что стюарда Джоша, был укомплектован выходцами из военной среды) — люди предельно рациональные. Профессиональные военные, естественно, привыкшие воевать, а не любители, которые в определенные периоды появляются в любой армии мира. Впрочем, русские чистили свои вооруженные силы от таких вот любителей очень тщательно, и это было одним из секретов их побед. Не менее рациональны и капитаны торговых кораблей, зарабатывающие себе на жизнь перевозками грузов и вынужденные максимально использовать полезные объемы своих трюмов. Экипажи, если им так уж приспичит, могут выпить и в порту — а на борту корабля царит сухой закон (все его нарушают, но тихонечко, в рамках традиции и приличий). А бочки с пивом, да еще не в качестве эксклюзивного груза, а просто "шоб было" — это, простите, нонсенс, и при виде них (а также вяленой воблы и прочих радостей жизни) у пиратов глаза на лоб полезли.
Соломин, взглянув на эти бочки, почесал затылок и, не долго думая, пошел к капитану лайнера, который, сияя свежим фингалом под правым глазом и болезненно кривясь при резких движениях (помяли ему ребра малость, ну да ничего, заживет) как раз заново осваивался в собственной каюте. На вопрос о том, что бочки неплохо смотрелись бы и на крейсере, и что Соломин готов за них заплатить, хотя, на правах самого настоящего пирата, имеет полное моральное право их попросту слямзить, он только махнул рукой — забирайте, мол. Ну, сказано — сделано, и очень скоро ценный груз переместился в кают-компанию "Эскалибура", благо она, в связи с неполным экипажем, была заполнена едва на треть, и места в ней было предостаточно.
Соломин, впрочем, тоже в долгу не остался, отдарившись трофейным французским коньяком. Не бог весть что, конечно, к старинным земным сортам и близко не лежало, но все равно очень и очень неплохой напиток. Про французов можно сказать не очень много хорошего, но в виноделии они толк, надо признать, понимали, поэтому капитаны остались вполне довольными друг другом. Экипажи, кстати, тоже. Команда "Эскалибура" была довольна трофеем, а экипаж лайнера — тем, что живы остались. Единственные, кто смотрел на все это косо, были киношники. Они уже оправились от шока, и теперь раздраженно провожали взглядами уволакиваемое имущество. Ну да, они-то свято убеждены были, что сейчас отправятся дальше, на съемки, и их только что лишили одного из удовольствий. Наивные — да их сейчас отконвоируют на ближайшую базу флота, и там всех их будут месяц как минимум трясти особисты, выясняя, откуда на борту корабля образовалась такая толпа террористов, да еще и с оружием. Соломин, кстати, ничуть этому не удивился — наверняка решили сэкономить, массовку набрали где-нибудь на стороне, уже за рубежом или вовсе в диком космосе. А что? В Российской империи уровень жизни высокий, а за ее пределами часто можно набрать таких вот статистов за смешные деньги. Остается иметь одного-единственного предателя среди своих, чтобы тишком загрузить на корабль оружие, возможно, даже под видом бутафорского, и делу конец. Ох и не поздоровится этому чудику, когда его раскроют... А в том, что раскроют, сомневаться не приходилось — и не таких потрошили.
Так или иначе, съемки будут если и не сорваны, то отложены уж наверняка, и Соломина, почти наверняка если не режиссер со товарищи, то многие из артистов, особенно те, кто всю жизнь на вторых ролях, будут еще нехорошими словами поминать. Возможно, и сейчас уже поминают, за то, что их бочки уволок — ишь, как зыркают. Впрочем, Бог с ними, быть вечно недовольными всеми, кроме себя любимых — свойство истинных интеллигентов. Тех, кто ничего, в общем-то, не умеет, и считает себя круче яиц и выше звезд на том простом основании, что, нахватавшись верхушек во всем, возомнили себя солью земли и хранителями национальной культуры. Эта зараза есть во всех народах, и ничем его не выведешь — прямо как тараканы, даже под дустом размножаются.
Кстати, наверняка еще большее раздражение у них вызовет тот факт, что кое-кто из десантников успел уединиться с актрисочками помоложе. А что? У тех стресс, а какая форма его снятия самая лучшая вам скажет любой психолог. Учитывая, что активной стороной в процессе оказались как раз дамы (хе-хе, не дам среди них и не было), при том, что накачанная десантура всегда была женщинам интереснее мальчиков в очках и с бородками, ну и прочих хлюпиков, тем более совсем недавно продемонстрировавших полную неспособность их, женщин, защитить... Словом, у Соломина добавилось недоброжелателей в творческой среде, что его, в общем-то, совершенно не беспокоило. Хотя... Вон один из журналюг как зыркает. И, кстати, корреспондент-то иностранный — отечественные деятели от искусства научились неплохо продвигать свои товары за рубежом, и слово "реклама" знают хорошо. Наверняка этот кадр напишет статью о зверствах русских. А вот напечатают ли — это вопрос, цензуру еще никто не отменял. В Российской империи точно не напечатают, а за рубежом, скорее всего, не будут связываться. Может, что-нибудь псевдонезависимое (говорят, подобные газеты у них еще встречаются, хотя и редко) и решит поднять себе тираж таким образом, но это вряд ли. Не захотят с империей отношения портить — у русских хорошие адвокаты, специалисты по международному праву, и если решат, что империю оскорбили, затаскают по судам. Да и в Российской империи на иностранную прессу традиционно плюют, поэтому последствий для Соломина все равно не предвидится.
Правда, уходить от лайнера пришлось очень быстро, прямо-таки с неприличной поспешностью — по всем прикидкам, русская эскадра должна была вот-вот прибыть к месту событий, а встречаться с ней Соломину очень не хотелось. Хотя, конечно, к ретирадам пиратам было не привыкать. Быстро-быстро подскочил, быстро-быстро сделал дело и быстро-быстро смылся — основа пиратской тактики и залог долгой и счастливой жизни. Те, кто этого не понимает, рано или поздно попадают на закуску военному флоту, которому любой пиратский корабль — на один зуб. "Эскалибур" был тут, скорее, редчайшим исключением из правил, однако и Соломин не стремился вступать в серьезные схватки, поскольку выгоды в них не видел, а повреждения в таких боях получить можно легко. Соответственно, искусство быстрого отступления было первым, которым он овладел в начале своей пиратской карьеры, и не раз применял на практике.
Так что ушли они быстро, грамотно, и при этом внешне сохраняя достоинство — репутация значит много, и у пиратов в том числе. Ну а потом перед капитаном встал вопрос — что делать дальше?
Ну, конечно, можно было вернуться к первоначальному плану и спокойно отправиться к базе. Маршрут известен, сами прокладывали, поэтому не составило бы никакой проблемы догнать ее и спокойно довести до точки назначения. Однако смысла в этом Соломин сейчас не видел — неплохо вооруженная база, артиллерия которой была, вдобавок, переведена в автоматический режим, имеющая на борту грамотную и решительную перегонную команду, сопровождаемая хорошо, по местным меркам, вооруженным кораблем и, вдобавок, идущая неизвестным никому маршрутом, по мнению Соломина в дополнительной охране не нуждалась. К тому же она регулярно выходила на связь, подтверждая, что все в норме, поэтому Соломин не волновался за ее судьбу.
Можно было заняться охотой. В этом секторе дикого космоса было изрядное количество коротких транзитных трасс, на которых мощный и быстроходный корабль мог бы изрядно похозяйничать. Здесь практически не было пиратов — несколько государств, объединив силы, смогли вычистить от их пространство. В результате движение кораблей было оживленным, а конвоями местные перевозчики не увлекались. Ударный русский корабль мог в подобной ситуации чувствовать себя слоном, разоряющим посудную лавку или, скорее, козлом в огороде с капустой, роль которой исполняли бы торговые корабли с их туго набитыми трюмами. Вряд ли кто-либо смог бы его перехватить, но, с другой стороны, в деньгах пираты сейчас не нуждались — трофеи, полученные после захвата базы "Гром", надолго обеспечивали их финансами, а устроить рейд в этот сектор было никогда не поздно.
Гораздо больше капитана сейчас волновал другой момент. Его корабль уже давно находился в открытом космосе, стоянка у пиратской базы не в счет — технически она мало чем отличалась от рейда. Экипаж корабля банально устал. Конечно, люди старались этого не показывать — жаловаться на трудности вообще было не в традициях русских космонавтов, однако любой хороший командир чувствует накапливающуюся усталость своих людей, и никакое массовое распитие пива в кают-компании не могло исправить положения. Людям надо было дать передышку, а у самого Соломина были несделанное дело и нереализованная идея, поэтому теперь идея, возникшая у него в голове еще неделю назад, приобрела необходимую форму.
Посоветовавшись со своими старшими офицерами, он решил взять курс на ближайшую курортную планету. У прочих членов экипажа перспектива недельного отдыха тоже вызвала прилив энтузиазма. Единственное, что несколько портило людям настроение, было то, что перегонная команда базы оказывалась без отдыха, однако на общем собрании было решено отправить их отдыхать отдельно, благо возможности были. На том и порешили, и сутки спустя "Эскалибур" лежал на орбите небольшого, но солидного курорта, в который давно уже превратилась планета Вечный Кипр.
