Проклятый дар

Так задумалась, что вздрогнула от легкого прикосновения — Гийльрей положил руку поверх моей и слегка сжал. Голубые глаза смотрели понимающе и печально, словно он знал, что мне не по себе, и считал себя повинным в этом. В них читалась мысль: "мог бы и не сомневаться в себе, такой страхолюдине только девиц и шугать". Хотя, последнее вполне могло быть плодом моего воображения.

— Он весь обвешан резервуарами, амулетами и оберегами. И привык на них полагаться так же, как на правую руку. Он их ощущает, как часть тела. А я его напугал.

Ну, то, что напугал, я прекрасно поняла и так. Убежал сломя голову, даже жалко, что стометровку не засекли, мог бы побить рекорд какой-нибудь местной спортивной секции.

— Вы прервали его связь с артефактами? — благоговейно предположила.

— Я заставил их замереть, — с легкой улыбкой кивнул чародей. — Только и всего.

Мне от сего пояснения стало ни чуточку не понятнее, но уважения к чародейским способностям соседа поприбавилось. Что бы он там такое не сотворил, а рыжебородого застал врасплох.

Волшебник тем временем поднялся на ноги и предложил руку мне.

— Конечно, это... — своим привычным слегка лекторским тоном начал Гиль, и я заранее согласно кивнула, усмехаясь, — всего лишь базовый навык любого артефактора, нужно знать перечень шифров доступа, подобрать верный и продублировать подпись... Риса?

Бывший телепат удивленно уставился на меня. А посмотреть было на что: я как раз скрючилась от боли в онемевших конечностях, и тихонько помирала со смеху, что только добавляло мне мучений. Даже слезы на глазах выступили.

— Простите-простите, продолжайте, прошу вас, это всего лишь...

Тут я представила, как, должно быть, выгляжу со стороны, поэтому согнулась в повторном припадке веселья.

— ...это, наверное, реакция на стресс. О, милостивый Свет, да что же это!

Просмеялась, отдышалась. Кое-как разогнулась, охнув от боли в мышцах, взяла помятые накладные и начали ими обмахиваться, чтобы хоть как-то прийти в себя.

— Я была уверена, что вы, как и обычно, скажете, — я понизила голос и старательно спародировала интонацию Гиля: — "Это, конечно, не моя специализация, но..."

Чародей понимающе усмехнулся.

— Плохая привычка, каюсь.

— Нет-нет, не в этом дело. Просто каждый раз, когда вы так говорите, вы буквально тут же опровергаете свои слова. Соши вон с вашей "заморозкой" до сих пор бегает. Лекарь, господин Фарау, даже пожаловался на вас. Дескать без работы оставили и профессиональную гордость задели. И до сих пор жалуется при каждой встрече.

— Простите за причиненное беспокойство, я не со зла, — изобразил поклон Гийльрей, тряхнув отрастающей челкой.

Я в ответ присела в нарочито кривом книксене.

— Так уж вышло, что в данном случае это как раз-таки моя специализация, — покаялся чародей.

— Так вы артефактолог? — радостно мяукнула я, хлопнув в ладоши.

Перед глазами замелькали золотые слитки и почему-то рубиновые колье. На диво прибыльная, элитная и редкая профессия. Ну, в том случае, конечно, если мастер действительно того стоит — настоящих виртуозов своего дела в империи можно по пальцам одной руки перечесть. Они как ювелиры, только круче.

На лице Гийльрея опять проявилась знакомая понимающая усмешка.

— Нет-нет, я артефактор. Это разные термины, хотя даже волшебники путают, если напрямую не относятся к институту артефактологии, что уж говорить про нормальных людей.

Я с готовностью хихикнула. Нормальные люди, ну надо же. А чародеи тогда кто? Ненормальные? Или наоборот, убермолодцы какие-нибудь?

— А какая разница?

Маг пожал плечами, сунув руки в карманы брюк.

Мне показалось, что он так и не ответит, все-таки утро, Гиль не спал всю ночь, у него по собственному ритму, в котором кто-то взял день, взял ночь, засунул в банку и с дьявольсиким энтузиазмом перемешал, уже баиньки давно пора, но нет — на пороге в жилую часть дома бывший телепат задержался и произнес:

— Артефактология — более общее понятие, направление науки волшебства, а артефакторика — один из разделов артефактологии. Грубо говоря, ее прикладная часть. Очень грубо говоря.

Я покивала и пообещала себе обязательно прочитать статью по артефакторике в Большой Энциклопедии Академии Магии. Может быть даже сегодня после закрытия лавки успею в библиотеку сбегать?

Хотя, нет. Что я, девочка какая-то, туда-сюда по городу носиться? Соши пошлю, пусть мне нужные статьи законспектирует. А пока у меня есть более насущные дела.

— Эй, Соши, сколько раз тебе говорить: если разлила воду, тут же убери, нечего свинарник разводить на рабочем месте. И куда ты задевала мой сектор? Соши? Соши, ну хотя бы храпеть бы постеснялась!

Ближе к концу дня я все-таки сняла рабочий фартук и поплелась в лабораторию. Шелковина все еще внушала отвращение, но, право слово, бедное растение не виновато в том, что какая-то старая ведьма решила с помощью нее испортить жизнь мне и Ритиссе постоянными напоминаниями о будущей свадьбе. О, что вы, конечно, я была уверена, что сие смехотворное мероприятие не состоится — оно не может состояться просто потому, что в данный момент я являюсь ответственным профессиональным наставником человека, не достигшего первого совершеннолетия, и могу отказать всем настырным женихам на основании того, что они мешают процессу обучения.

Однако тер-Вирей и не думала отменять торжество. Я уверена, что подготовка к церемонии бракосочетания велась полным ходом, что не добавляло мне хорошего настроения.

Вероятно, Нинга именно на это и рассчитывала. Я, конечно, никогда не говорила при Тиссе, чем занимаюсь, но она не могла не понимать, зачем я торчу в лаборатории. И каждый раз, когда она видела мои чертежи и таблички в блокноте, в ее глазах появлялось то самое затравленное выражение, которым она глядела на меня в тот первый день, когда только сбежала из поместья.

Нет, никогда мне не понять этих богачей. Продолжать тратить бешеные деньги на свадьбу, которая все равно не состоится. Исключительно для того, чтобы попортить нервы внучке и устроить язву желудка какой-то цветочнице.

Мутации "Р-101/4" оказались нежизнеспособны — все образцы погибли, изуродованные страшными наростами и пузырящимися образованиями у корешка. Я записала в журнал данные и смиренно принялась убирать образцы в емкости для сжигания. А ведь прогнозы были вполне себе оптимистичные, насколько это вообще было возможно.

— Наставница!!!

Я от громкого вопля едва не перевернула тумбу, на которую выставляла ампельные растения. Колумнея в чаше на длинной тонкой ножке опасно закачалась, и я едва успела ее придержать. Да, пожалуй, для разноярусной композиции стоит составить две тумбы вместе, и высокие подставки переместить ближе к центру. Не так интересно для взгляда, но, когда по магазину носятся такие лоси, как Соши, или с книжкой стихов задумчиво блуждает Ритисса, натыкаясь на предметы мебели, лучше перестраховаться.

Упомянутая лосиха сиганула от порога и повисла у меня на шее.

— С Днем Благих пожеланий, госпожа Мормори! — проорала она мне прямо в ухо.

Я кое-как отвернулась, чтобы основной удар от звуковой атаки принял на себя стеллаж. Листва железного креста и королевской бегонии встревоженно закачалась, но я все равно едва не оглохла.

— Ты чего вопишь, оголтелая? — возмутилась я, пошатываясь под ее весом.

Девчонка не понимала намеков слезть с меня, поэтому я тяжело вздохнула и похлопала ее по спине.

— Да-да, и тебе всего самого наилучшего, а главное — дури поменьше. Эй-эй, аккуратней, косами своими чуть горшок не свернула. Сколько раз тебе говорила: убирай волосы...

— Я тоже вас очень люблю, наставница, хоть вы и ворчите как индюк, когда ест.

На этом я скорчила нарочно недовольную физиономию и отдала-таки ученице положенную конфету.

— Тыквеная? Фу-у...

— О, так я могу забрать?

Девчонка вцепилась в полукилограммовую сладость, словно скопа-рыболов в карася. Зашуршала упаковкой.

— Учти, я не буду наблюдать, как ты зверски ее пожираешь прямо здесь за один раз, — предупредила я, за что заработала обиженный взгляд.

Ритисса смущенно выступила из-за укрытия и протянула мне двумя руками шоколадное печенье в красивой упаковке. Я ей мягко улыбнулась, пожала холодную ладошку и вручила связку кофейных палочек, которые, как я заметила, она очень любила.

В этом году День Благих пожеланий пришелся на воскресенье, народ высыпал на улицы и чинно расхаживал туда-сюда с важным видом, не забывая при этом раскланиваться со знакомыми и обмениваться подарками, заговоренными на удачу, успех, здоровье или богатство.

Отличный день для свиданий, знакомства с родителями или встречи с давними друзьями. И отличный день для всевозможных кондитерских, ресторанов, сувенирных магазинчиков и цветочников.

Я была готова дарить посетителям широкие улыбки и с важным видом расхваливать товар. А также раздарить целую гору конфет — их я заготовила заранее для всех посетителей и знакомых, в коих у меня числилась чуть ли не вся Уннидба.

Да здравствуют толпы детишек и разговоры о погоде!

Я покосилась на залежи цветной упаковки и мешок сладостей под прилавком. Но не успела задуматься о странной фантазии художника, намалевавшего на рулоне ленты зело страшных толстых котов, поедающих хвосты друг друга, как пожаловали первые "гости".

К глубокой моей досаде, это были отнюдь не клиенты, а делегация соседей. Нет, что вы, я находилась во вполне подобающих отношениях со всей улицей, но ожидала, что удовольствие общения с соседями ними будет подаваться в малых, безопасных для рассудка, дозах — по одному-двое на протяжении всего дня. А не всем табором в один присест.

Правда, на табор-то явившиеся как раз походили мало. Скорее на делегацию мышат, представших с мирной акцией протеста пред полосатой мордой крайне удивленного кота.

Во всяком случае, прижимались друг другу они очень мило, по-пингвиньи. Разве что транспарантов в руках не хватало, но, увы, ничего не поделать, на лозунги места все равно не хватило бы, даже неси они их в зубах: вместе с соседями в мою лавку ввалилось килограмм десять конфет в кулечках-конусах, пять пирогов, торт и две корзины домашнего печенья.

— Здоровья вам и всех-всех-всех благ, — сладко пропела Амариса, покачивая длинным павлиньим пером на шляпке и ставя мне на руки свою корзину (поверх конфет, трех пирогов и мешочка фиолетовых леденцов подозрительной наружности).

Я только кивнула председателю кооператива нашей улицы, чуть не уронив леденцы в ее бездонное декольте, сосредоточенно подыскивая место, куда можно было безопасно сгрузить подарки. И совершить ответный жест, раздав свои пожелания и на этом закончив уже спонтанное собрание кооператива "Светлячок и ромашка", которое мешало бизнесу. Кто станет в лавку заходить, когда там такая орава людей толпится? Лучше к Мириэль смотаться — явно быстрее, чем в такой очереди стоять.

— Успехов вам и всего-всего, — пробасил Тивур, неловко держа своими медвежьими лапищами изящную статуэтку в шуршащей упаковке, явно съедобную, потому что белая глазурь уже кое-где потекла, а сама фигурока помялась.

Великан явно нервничал и чувствовал себя, что слон в посудной лавке.

— Всех благ вам, уважаемые господа! — произнесла я, одаривая широченной улыбкой сразу всех соседей. Для этого пришлось вскочить на стул и опереться коленями на прилавок, чтобы нависнуть над народом и не грохнуться на пол. — Для меня огромная честь начинать сегодняшний праздник в вашей компании. Всей. Всей вашей компании разом.

Товарищи ничуть не смутились, только Амариса гордо поправила чашечки платья и накрутила локон у виска на палец, чтобы поправить его форму.

— Мы бы напросились к тебе на чай вечером, но у нас у всей еще столько родных и друзей, которых обязательно нужно навестить! А ты, мы уверены, весь день будешь в своем милейшем магазинчике, и с тобой не столкнешься на гуляниях. Я всех организовала. Уверена, тебе не нужно, чтобы мы отвлекали тебя весь день по одному.

Амариса покровительственно улыбнулась мне и подмигнула, добавив:

— За десятикратную выручку, девочка!

Я представила всю эту ораву у себя в банкетном зале, разглядывающую сложенную горой мебель под тентом и прочие следу запустения, и облегченно перевела дух. Только светского приема мне сейчас не хватает.

Соши проворной куницей сновала между соседями, предлагая выпить чаю, кофе или компота. Ритисса изящно разливала напитки у столика для посетителей и со светской улыбкой поддерживала сразу несколько разговоров.

Новость, что дочь тер-Вирей теперь моя ученица, все еще заставляла людей коситься на Ритиссу с нескрываемым интересом. И ожидания она оправдывала: плыла лебедью и источала воспитание каждым жестом, как и положено богатой наследнице. Даже русые хвостики вместо сложной прически смотрелись благопристойно, с такой-то длинной шеей и плавностью движений. Подумаешь, что платье рабочее и фартук грубый, происхождение, оно все равно остается происхождением.

Я уже было вполне решила, что все эти любопытствующие приперлись под предлогом праздника именно на Ритиссу и поглазеть, раздала заготовленные сладости и мягко подводила соседей к мысли о завершении визита, как баба Тина подняла руку.

В цветастом халате и ажурной летней шали с длинными кистями, она выглядела по-старушечьи мило. Шепотки, шуршание и смех тут же прекратились. Соседи переглянулись настороженно и расступились, дав старушке приблизиться ко мне по этакому людскому коридору.

Любительница сериалов и эзотерики взяла мои руки в свои, сжала. Ее простоватое лицо, покрытое сетью ранних морщин, которые обычно появляются у сверх эмоциональных одиноких дам определенного возраста, в этот раз было наполнено внутренней силой и осознанием сакральности происходящего. Одним словом — светилось, что начищенный медяк.

— Госпожа Мормори! — торжественно начала она.

Я уже забеспокоилась, что фанатка "Уязвленной невинности" начнет пересказывать мне очередную серию сего долгоиграющего шедевра, но нет.

— Риса! Мне был знак!

И пока я соображала, о чем это она, бабулечка рассказала сжатую летопись всего своего пути к, так сказать, просветлению.

— И тут я поняла: это все не просто так! Я увидела систему и осмыслила — эта способность дана мне свыше неспроста.

— Какая способность? — все-так не выдержала и спросила я, хотя, чтобы выпроводить всех из лавки, проявлять явный интерес не стоило.

Амариса покрутила пальцем у виска и закатила глаза, отчего павлинье перо оказалось под носом у господина Диро. Круглый толстячок в дорогом костюме и завитыми манерными усиками расчихался, забавно прикрывая лицо шелковым платочком.

Баба Тина не обратила на внешние раздражители внимание. Ее сияющие глаза все еще неотрывно следили за мной, словно за божеством каким-то. Аж неловко стало, потому что руки мои соседка так и не отпустила. Кожа у нее была сухая и теплая, и пахло от бабули отнюдь не плесенью и кошками, а вполне приятно — выпечкой и каким-то детским мылом.

— Медиумом она заделалась, — пояснила председатель, опять натягивая платье так, чтобы содержимое декольте не вывалилось наружу. — Накушается настойки, сериалов ночами насмотрится, а потом сны пророческие ее посещают. Знаем мы, что там за сны!