Четыре грани 3.2

Убедившись, что волчьи следы ведут в сторону Степи, голосивших баб разогнали по домам, успокаивать детей и скотину. Мужики, поминая Всевидящих, все-таки вооружились вилами да кольями, решив устроить дежурство по охране хозяйств — мало ли что еще приключится ночью... А с сообщением о постигшей беде, отправили худенького смышленого парнишку. Толку от него в импровизированном ополчении все равно немного, только под ногами путался бы.

Аслан спросонья никак не мог взять в толк, откуда могли взяться звери-людоеды, если ни они сами, ни следы стаи не попали на глаза конному разъезду караульных гарнизона.

Уж очень многое было непонятным.

Как волки пробрались в запертый на ночь теплый хлев деревенской общины? Почему они вообще решили подойти к людским домам — ведь зима только началась и голодными нормальные звери в это время года еще не должны быть? Вдобавок, сторожевые собаки должны были бы поднять лай, перебудив жителей, еще до того, как стая подошла вплотную к жилищам. Хотя, хищные звери тоже хитры — если зашли с подветренной стороны, то всякое может быть... А, может, это и не звери были — кто знает... живых свидетелей-то нет!

Решив, что в этой ситуации (весьма подозрительной, кстати) необходимо разбираться самостоятельно (заодно и оценить нанесенный крестьянам ущерб и необходимость селения в материальной помощи), лаэр кивнул отчаянно борющемуся с зевотой Инвару:

— Распорядись вызвать дознавателя из города и сообщить в Охотничий Дом. Я пока сам съезжу. Пару человек с собой возьму. Пошли кого-нибудь за Мергеном, мне может пригодиться его совет.

— Возьми десяток... Вдруг стая большая? Или звери бешеные? — обеспокоенно нахмурился комендант. — Лишние люди не помешают. И мне будет спокойнее.

— Нет, хватит мне пары моих бойцов и Мергена. Больше не хочу никого дергать зазря. Вряд ли мы столкнемся со стаей. В любом случае, сейчас эти твари сыты и ушли отлеживаться до следующей вылазки.

— Может, тебе для гостей развлечение устроить? Наверняка ведь не откажутся поохотиться в экстремальных условиях, — задумчиво предложил молчавший до этого Дерек, обдумывая весьма интересный способ 'нечаянно' избавиться от одного мерзавца.

— Нет уж, устраивать развлечение, когда у моих подданных горе-беда, не слишком этично, покачал головой Аслан, серьезно взглянув на досадливо хмыкнувшего бойца. — Но ход твоих мыслей мне нравится. Только, честно говоря, не хочу я их развлекать, а то еще понравится и захотят подольше задержаться.

— И то верно, — согласился Инвар.

— Я буду к завтраку, если что, передай Морицкому... Шайтан! Как же не вовремя сегодня!

— отчаянно зевнул лаэр и потер лицо ладонями, прогоняя остатки короткого сна. — Ладно, все! Поехали! — привычно проверил он подпругу оседланного коня, которого подвел полусонный конюх, и взлетел в седло. — А где пацан-то? — удивился хозяин Замка, увидев одиноко стоявшую лошадку, на которой прибыл перепуганный посланник.

— На кухню отвели погреться, пока вы собираетесь, — отчитался комендант. — Да я велел чаем его напоить, и бегом назад. А! Вон, идут уже, — обернулся он, глядя на угловатую фигурку парнишки в сопровождении Мартина.

— Вот, получите! — подтолкнул вперед младший Караскет слегка отошедшего от всей кровавой истории мальчишку, которого наконец-то перестала колотить дрожь. — Не дрейфь, пацан, не каждый день такое случается. Но и бояться нечего. Ты ж мужик!

— Угу, — согласился мальчик, шмыгнув носом.

Вообще-то он и сам был не слишком рад, что сунулся в хлев 'посмотреть'. Теперь эта страшная картинка так и стояла перед глазами — в теплом, пропахшем свежей соломой и навозом хлеву все было перепачкано свежей кровью и внутренностями павших овец. А светлые шкуры казались темными от впитавшейся в них крови. И запах стоял такой мерзкий, что его вывернуло прямо на пороге... Впрочем, не только его. Но, получив затрещину за неуместное любопытство от угрюмого соседа, который тоже давился рвотными позывами и поминал Всевидящих, быстро проникся, что взрослые иногда бывают правы, не разрешая утолять разного рода любознательность и желание быть в курсе всех событий, даже тех, которые тебя не касаются напрямую. Нет, похвастаться-то перед дружками, рассказав страшилку и расписав все в ярких красках, он, конечно, сумеет... Но вот как теперь спать по ночам, если и наяву страшная картинка стоит перед глазами? Не проситься же к сестрам в теплую горницу — засмеют, паршивки мелкие. Вот когда в очередной раз пожалел, что в доме одни девки родятся. А был бы старший брат, ну или хотя бы младший — все не так страшно было бы засыпать, прижавшись в темноте, на теплой печке спиной друг к дружке. А то бойся теперь разных пугающих шорохов в доме. До сих пор стыдно вспомнить, как однажды голосил, перебудив домочадцев. А всего и делов-то — приснился страшный сон, а проснувшись в холодном поту, еще услышал, как кто-то пыхтит в печи... Это потом оказалось, что опара подошла, оставленная матерью на ночь, чтобы рано утром хлеба напечь...

Когда он добрался до крепости, у него зуб на зуб не попадал. И от чего его трясло в большей степени, вряд ли мог сказать с уверенностью — то ли от ужасной картины, не желающей забываться, то ли от страха, а вдруг, стая ушла вовсе не в Степь, а в сторону лаэрского Замка, специально сделав круг, как отвлекающий маневр. И теперь набросится на одинокого путника... А еще распирающий азарт и бурлящий адреналин, и упоительное чувство собственной значимости оттого, что послали с подобной миссией именно его... Ну и чуток от холода, потому что свои-то рукавицы он то ли где-то посеял то ли, выскочив из дома, забыл прихватить, а в суматохе быстрых сборов никому из взрослых и в голову не пришло озаботиться, чтобы он не отморозил себе что-нибудь в дороге.

Мальчик снял великоватые ему варежки с теплым мехом внутри и протянул их сыну коменданта.

— Спасибо, вроде отогрелся...

— Оставь себе, а то совсем руки отморозишь, бестолочь, — беззлобно усмехнулся парень. — И как только додумался зимой без рукавиц в такой холод?

— Так ведь не до того было, чтобы рукавицы искать! Наш дом самый крайний к хлеву, да в доме девки одни. Батя с мужиками остались деревню сторожить, вот меня и послали... Мать не хотела отпускать, но я-то не девка! — гордо вздернул он подбородок...

— Молодец, настоящим мужиком растешь! — уважительно улыбнулся лаэр, заставив 'героя', мявшего в руках рукавицы, зардеться от похвалы.

— А ты как же? — не решаясь снова сунуть начавшие мерзнуть на морозе руки в спасительное тепло, спросил мальчик. — Это ж казенные, да? — определил он, пытливо глядя на молоденького бойца.

— Ничего, — подмигнул Мартин, — за рукавицы много не накажут. Пару внеочередных нарядов отдежурю на кухне, делов-то, — щелкнул он пацана по носу, подсаживая на великоватую для его роста лошадь.

— Хм... Инвар, распорядись Марте, чтобы списала, — кивнул лаэр, глядя на эту сценку. Давненько уже младший Караскет не отличался великодушием. Но, видно, и впрямь припекло, что в наряды, которые раньше воспринимались им чуть ли не личным оскорблением, согласился отправиться с такой легкостью из-за какого-то совершенно незнакомого, постороннего деревенского мальчишки...

Ведь нормальный же, правильный парень у Инвара. И что только до сих пор не может поделить с Реном? Жаль...

Аслан иногда ловил себя на мысли, что ему было б гораздо спокойнее, заведи приятельские отношения Ренальд не с Русланом, а Мартином. Ровесникам нужно общение... Но к племяннику наложника он неосознанно ревновал, видя, как тот молча и смирившись с тем, что ему кроме дружбы ничего не светит, сохнет по его Котенку...

— Новые совсем, — ворчливо уточнил комендант, который втайне одобрил поступок сына, но все-таки профессиональная выучка не желала делать поблажек и разбазаривать казенное имущество направо налево...

— У тебя есть мое устное разрешение, — хмыкнул лаэр. — Все, давайте живей, я хочу быстро обернуться...

— Удачи! — кивнул Дерек, отступая с дороги готовых тронуться в путь всадников.

Меченый спал, когда пришли по просьбе Аслана позвать лучшего поблизости охотника, но спал чутко. Потому и услышал, зачем он понадобился лаэру.

Понимая, что его место рядом с Реном, Дерек покосился на хмурящегося во сне парня, так и уснувшего с учебником в руках, аккуратно вытащил мешающуюся книгу и положил ее рядом. Оделся он так же проворно и бесшумно, как и степняк, и быстро выскользнул из казармы вместе с Мергеном. Напутственные слова Аслану от него вряд ли были нужны, но почему-то хотелось увидеть лаэра.

Шагая обратно к старой казарме, Дерек не мог отделаться от чувства близких неприятностей. Впрочем, флюиды тревоги уже не первый день витали в воздухе в стенах крепости. И поводов было хоть отбавляй — то непрошеные гости, то Рени со своей необузданной силой, то стычка с людьми Морицкого... Дерек чувствовал, что Ливар Морицкий серьезный противник для Аслана, и его господину нелегко придется в навязанном спарринге. И, как бы не нравилась никому сама идея подобных состязаний, но это теперь дело чести... А теперь вот еще очень подозрительно ведущая себя волчья стая...

Второй раз за эту ночь (в караул его варвары не будили) Дерек проснулся буквально за мгновение до того, как Даут объявил подъем. Впрочем, ничего удивительного в этом не было — давняя привычка интуитивно реагировать на внешние раздражители осталась еще со времен его бытности в наемничьем отряде. Стряхнув Барса (перебравшегося в старую казарму, как только кот обнаружил новое место обитания своего хозяина), молодой мужчина сладко, до хруста в суставах потянулся. Удивительно, но 'гнездо' из кошмы и волчьих шкур, как и у варваров, на которых они предпочитали отдыхать вместо обычных казарменных коек, оказалось довольно удобным, и мышцы по утрам совершенно не ныли, даже если всю ночь продрых в одном положении.

Позволив себе поваляться просто так еще минутку, пока остальные обитатели старой казармы поднимались, Меченый повернул голову в сторону Рени и усмехнулся. Юноша будто и не услышал бодрой команды наставника. Только недовольно поморщился, повыше натягивая одеяло, чтобы прикрыть голову. Расслабленное в безмятежной неге сна, лицо наложника очень напоминало того мальчишку, что робко жался к коленям Тессы в первые дни пребывания в Замке. Не задумываясь, почему именно так пришло в голову позвать, Меченый почти ласково произнес:

— Эй, Солнышко, подъем для всех...

Легкая улыбка, тронувшая губы парня, прежде чем он распахнул синие глаза и непонимающе уставился на совершенно не того, кого видел в своих грезах, невольно заставила Дерека почувствовать себя неуютно. — Вставай! — жестко повторил он, резко поднявшись и отвернувшись от наложника господина.

Смутное чувство, будто подглядел что-то личное, не касающееся его, запоздалое понимание, что именно подумав о Тессе, он машинально назвал ее любимчика так же, и легкая досада на самого себя испортили настроение. К тому же накатило чувство беспокойства за Аслана. Вернулся ли уже лаэр из деревушки, выяснив, что там произошло? До состязания с Морицким остались считанные часы, а господин вымотан бессонной ночью. Хотя, варвар мог и двое суток подряд не спать, но рассчитывать на легкий бой с Ливаром не стоило. И это здорово нервировало...

Разозлившись на самого себя, что слишком много думает о тех людях, с которыми находится на разных ступенях социальной лестницы, Меченый поманил кота на улицу.

Узнав у дежурных, что Морицкий с Сибором Мангерским еще не возвратились из города, Дерек решил размяться не со степняками, а со своими приятелями из гарнизона, в надежде, что разживется еще какой-нибудь информацией о ночных событиях. Тем более что Даут снова решил устроить тренировку для Ренальда в помещении, только сегодня в пару к нему поставил Руслана. Племянник Аслана радостно просиял, распираемый от гордости. Все-таки считаться учеником таура выпадала честь не каждому из молодых варваров. Ренальд же только обреченно вздохнул и на всякий случай потянулся за баночкой с чудодейственным бальзамом, смазать предыдущие синяки, пока не получил новых...

Даут его вчера здорово погонял после прогулки и неприятной стычки с людьми Морицкого. Правда и сам таур, появившись в дверях, чтобы оповестить, что уже можно заходить внутрь всем остальным, выглядел довольно потрепано, чем вызвал возгласы удивления у его сородичей. Однако тревожное выражение на уставшем лице степняка теперь сменилось довольным удовлетворением от идеи именно так спасти ситуацию, и удержать Рени от срыва.

Зачерпнув пригоршню снега, Даут умылся им, следующими горстями обтер разгоряченное, обнаженное по пояс жилистое тело и сразу натянул прихваченную с собой рубаху. Дерек досадливо сморщился, не успев как следует разглядеть татуировку диковинного зверя, занимавшую почти весь торс опытного воина от середины ребер и до середины шеи, захватывая и руку до самого локтя.

Ренальду сил выползти из казармы не хватило, и больше часа после внеурочной тренировки юноша пластом отлеживался на своей кое-как устроенной лежанке. На подбадривающие замечания и подтрунивание вернувшихся в казарму варваров, принявшихся растаскивать свои пожитки, расшвырянные Даутом к стенам, наложник не реагировал, пытаясь отдышаться и унять буквально гудящие от напряжения мышцы. Таур ворчливо посоветовал вспомнить специальные дыхательные упражнения, но пока что было не до них. Унять бы белесые звездочки перед глазами, и тогда уже начать соображать, как скорее вернуться к нормальному существованию, а не изображать из себя прикроватный коврик.

Первые несколько минут, когда он практически отключился и, рефлекторно подчиняясь команде 'к бою!', самонадеянно попер на Даута, тот лишь уворачивался, не давая к себе прикоснуться. Только сейчас, приняв горизонтальное положение и прогоняя панические мысли о том, что теперь вообще не скоро поднимется на ноги, Рени додумался, что тот его просто дразнил, выматывая. Не такая уж премудрая тактика. И лишь затем названный отец принялся встречать его атаки жесткими блоками, перейдя в контратаку и вынудив Ренальда уйти в глухую защиту.

Если первые минуты жесткого спарринга промелькнули для наложника лаэра одним мгновением, то последующие заставили его здорово попотеть, чтобы изобразить хоть что-то, чему успел научиться в рукопашном бою у солдат Замкового гарнизона.

Ренальд уже представлял, что реальная схватка в таком темпе не длится долго, но тренировочный бой затянулся более чем на час. Оказалось очень странным то, что таур двигается в одном с ним темпе, и даже чуточку быстрее и проворнее. В какой-то момент Рени даже почувствовал себя немного обманутым, ведь розовато-кровавая пелена и ледяной холод в груди обещали (судя по предыдущему разу, когда он вошел в боевой транс), что только он приобретает могущество и власть над Временем и собственным телом, готовым убивать. И в этом ему нет равных...

Впрочем, Даут довольно ясно доказал, что это было лишь его наивное заблуждение, зло комментируя недостатки техники незнакомых пока что ученику приемов. Впрочем, когда Ренальду удалось спустить пар, и угроза вхождения в диссонанс с его внутренним душевным состоянием и всплеском адреналина, оказалась не актуальна, таур усмехнулся: