— Надо, чтобы наша девочка не только играла роль, но и жила ей. Действие это продлится не долго, часа два у нас есть, к концу этого времени нужно постараться все закончить.

Теперь понятно, какое именно воздействие на психику Натальи оказывала Галина, получается, что девушка полностью контролируется ей, а это совсем не входило в мои планы. Ну, что же, сейчас так, а там посмотрим, свет не без добрых людей, помогут разобраться.

— Добрый день, 'дорогие' родственнички. — Сарказм Натальи мы специально отрепетировали, надо было чтобы издевка звучала как можно естественней. — Не буду говорить, что очень рада вас всех видеть, но положение обязывает.

— Могла бы и повежливее, — проворчал дед, — тем более, что сейчас от нас многое зависит.

— Ха. — Девушка скривилась, от чего шрамы еще сильней обезобразили ее лицо. — Можно подумать, что это что-то изменит. Я помню как ты, деда, требовал от папы, чтобы он отправил меня в психушку.

— Ты следи за языком-то, — вскинулся Геннадий Васильевич, — ни в какую психушку тебя никто отправлять не хотел, про санаторий тогда разговор шел.

— Угу. Санаторий! С высоким забором и охраной в белых халатах! — Повысила голос Наталья. — Вот сами бы туда и ехали, здоровье поправлять.

— Подожди, Гена, чего так разволновался? — Сидящая рядом пожилая женщина накрыла своей рукой руку супруга. — Не надо с девочкой спорить, видишь же, что она немного не в себе. Разве может наша внучка с бабушкой и дедушкой так разговаривать.

— Да уж, бабушка, я действительно не в себе, — выдавила усмешку девушка, — как всех вас увижу, так сразу и не в себе. И когда это я с вами иначе разговаривала?

В ответ только поджатые от возмущения губы. Один ноль в нашу пользу. Продолжаем дальше, инициативу в разговоре пока отдавать нельзя. Наталья чуть отклоняется вбок, чтобы разглядеть свою 'давнюю подругу':

— О, Свет, а ты зачем там прячешься? С чего вдруг в эту компанию тебя занесло? Никак притащили на опознание?

Бывшая подружка, смутилась и не найдя что ответить, уперлась взглядом в пол.

— Да ладно тебе, — махнула рукой 'наследница', — понятно все, ты и раньше отказаться не могла, когда на тебя давили, а этим и подавно не откажешь.

Реплика из нашей заготовки попала в 'десятку', на глазах приглашенной девушки навернулись слезы, а руки затряслись. Тетки сразу сообразили, что такое начало разговора не сулит им ничего хорошего и попытались сходу перехватить инициативу:

— Свету мы пригласили, думали, что ты обрадуешься давней подруге. Но речь сейчас...

— Подру-у-уге? — Довольно таки громко прекратила Наталья усилия 'тети'. — Свет, а ты не напомнишь, что там мне по поводу своего Володи сказала? Кстати, как он сейчас поживает?

Этого 'подружка' вынести уже не смогла, с красным лицом она выбежала из комнаты. У мужчин это называется 'удар ниже пояса', однако тут идет драка без ограничений, по-взрослому, поэтому жестоко, но ввязалась — знай, может быть и так. Следующая кандидатка в подружки, под взглядом Натальи сначала вильнула глазами, но потом, что-то для себя решив, смело приняла вызов, я сразу слегка сжала плечо моей подопечной, призывая ее отказаться от дальнейших разборок с подругами, там уже не все так однозначно.

— Так о чем там сейчас речь, Тамара Геннадьевна? — Откинулась на спинку кресла девушка и всем видом показала готовность выслушать тетку.

— О, — ухмыльнулась тетя, — по имени отчеству ты меня раньше не называла. Прогресс?

— Раньше я больше одной тетки за раз не встречала, а сейчас сразу три, нужно же как-то вас различать, — довольно таки грубо отбилась Наталья, — но если хотите, то я с удовольствием.

Тамара мотнула головой, показывая всем, что племянница безнадежна, бросила презрительный взгляд на тетку Таисью, которая пристроилась рядом с матерью, явно давая понять всем, что она тоже не последний человек на этом празднике и вернулась к разговору:

— Давайте все-таки попытаемся достигнуть понимания, а не устраивать здесь очередное выяснение отношений. — При этом тетка Тамара не удержалась и бросила укоризненный взгляд в сторону Натальи, та не стала перебивать спич, только чуть наклонила голову, поощряя к продолжению. — Произошло страшное событие — Наташа в одно мгновенье осталась без родителей, да и сама выжила только благодаря нашим молитвам. Должна сказать, что все мы очень сильно переживали за состояние нашей племянницы, не было и дня, чтобы с нашей стороны не предлагалась помощь. Конечно, возможности наши были не настолько велики как у Максима Петровича, но мы тоже пытались внести посильный вклад в выздоровление Наташи. К сожалению, ее родителей уже не вернуть, и это невосполнимая утрата, однако с нашей стороны мы можем сделать все, чтобы смягчить боль утраты, окружить нашу девочку заботой и теплом домашнего уюта, не дать ей зачерстветь душой, обидевшись на весь мир.

Хорошая речь, отметила я, не профессионально, но в меру наивно и в меру эмоционально, как будто от души. Однако готовиться надо было лучше, видимо времени не хватило подтянуть актерские данные. Что ж, на такой случай у нас тоже есть домашняя заготовка, и сейчас моя подопечная, в соответствии с характером наследницы ее должна выдать:

— Спасибо тетя, я очень растрогана вашими словами. — Наталья достала платок и промокнула сухие глаза. — особенно мне в сказанном понравилось вот это: 'мы очень сильно переживали за состояние', я тоже переживаю за 'состояние', но видимо не настолько сильно как вы. И еще вот: 'окружить нашу девочку', то есть отступить мне будет некуда? Знаете, Тамара Геннадьевна, возможно вы упустили, но мое совершеннолетие уже наступило, и я сама могу решать нужно ли мне это окружение. А то, как бы там, выходя из него, на засады не налететь..., со смирительными рубашками, инсулиновыми шоками и решетками на окнах палаты номер шесть. Я уж как-нибудь в своем маленьком гнездышке сама себя окружу заботой и теплом домашнего уюта, а если мне по какой-то причине станет скучно и захочется экстремальных впечатлений, то неужели вы откажете бедной девочке в приюте?

— Обязательно приезжай, у нас ты всегда найдешь уют и покой, — скрипнув зубами, ответила тетя.

— Э... покой не надо, вычеркните из списка услуг, — тут же отреагировала Наталья, и вытянула шею, чтобы взглянуть на очередную кандидатку по предоставлению 'платных' услуг организации досуга бедной сиротке, настала пора сеять 'зубы дракона' — Таисья Владимировна, вы тоже имеете что-то сказать? Не стесняйтесь, помнится, раньше вы не стеснялись высказать все, что думаете о таком несносном ребенке, мне жутко интересно какое такое предложение вы хотели сделать моей подруге, перед тем как она переехала ко мне.

Это тоже из нашего плана, пора начинать разрушать видимое единство 'родственников', и превращать заседание в свару. По тому, как вздрогнула Таисья, мне стало понятно, что наш выпад опять попал в цель, тем более что тетки от второго брака негодующе переглянулись, а их мать тоже подозрительно покосилась на свою непутевую дочь.

— Ага, понятно, — усмехнулась 'наследница', — надо беречь нервы родственников, зачем ставить их в известность о неудачных попытках навести мосты прекрасных взаимоотношений с племянницей?

— Не надо тут устраивать провокаций, — отозвалась тетка Таисья.

— Вся эта сходка, одна большая провокация, — тут же оскалилась девушка, — так что одной меньше, одной больше значения не имеет. И не пытайтесь делать вид, что ничего не было, если хотите, могу предоставить запись, где ваш стряпчий пытался исполнять роль Мефистофеля, правда он так и не объяснил, откуда у него взялось столько 'зелени'.

На этот раз взгляды теток стали откровенно враждебными, они даже не смогли скрыть своего отношения к пронырливой сестре. Маховик свары, наконец, пришел в движение и начал набирать обороты, теперь надо следить, чтобы этому ничего не мешало и вовремя подкидывать топливо в виде взаимных претензий.

В это время я краешком глаза посматривала за Грабиным и Веденеевым, два тяжа, олицетворяющие собой единство и борьбу противоположностей, расположились в глубине комнаты и не вмешивались в происходящее, но если Максим Петрович находился в благодушном настроении, то Василий Николаевич мрачнел все сильнее с каждой минутой.

— И много тебе предложили? — Это уже проснулось любопытство тети Люды, и она подкралась к нам, решив выяснить порядок цен, пока остальные были заняты выяснением отношений.

Смотрю на Наталью, по нашей легенде отвечать без ее благословения мне не разрешается.

— Да говори, — махнула рукой подружка, — чего уж там.

— Ну, в общем-то, до конечной суммы не договорились, — начинаю выдавать фантазии, — но три лимона для разгона было предложено.

— Миллиона чего, рублей? — пытается уточнить женщина.

Наталья начинает тихонько хихикать:

— Вот так Юлька, а ты еще возмущалась, что так дешево тебя оценили.

— Знаешь что, подруга... — Смотрю на Наталью как гопник на олигарха.

— Молчу, молчу, только не надо на мне отыгрываться за чужую глупость. — Но на самом деле Наталья откровенно ржет.

Принимаю вид нахохлившегося воробья и тем самым даю понять, что на этом мои откровения закончены.

До тетки, наконец, доходит, что о чем бы не шла речь, но точно не о рублях. Судя по выражению ее лица, становится понятно, что озвученная сумма далеко выходит за их разумные пределы, да и вообще финансовые возможности, поэтому не приходится сомневаться — примирения с сестрой Таисьей не будет уже никогда.

Как и планировалось, сборище, в конечном итоге, скатилось к выяснению отношений и припоминанию старых обид, на свет был вытащен топор войны, от которого раньше старались держаться подальше. И хотя мы уже почти не принимали участия в дискуссиях, молчаливое присутствие Натальи действовало как катализатор, даже самый безобидный вопрос, в этих условиях, мгновенно превращался в изощренную провокацию, а увещевание неразумных дочерей родителями приводило к очередному выплескиванию старых обид. Причем родственники окончательно потеряли берега и лаялись как завзятые портовые грузчики не обращая внимания на присутствие посторонних лиц. И вдруг крик смолк за пару секунд, это Веденеев, не выдержав издевательств над своим слухом, решил покинуть 'высокое' собрание, дверь за собой он закрывал в тишине.

— Пойдем-ка и мы с тобой, подруга, — пользуясь тишиной, произнесла Наталья, — устала я сегодня чего-то.

Дискуссия родственников возобновилась только тогда, когда мы оказались по ту сторону порога, но нас все это уже не волновало, свою роль мы отыграли, пусть теперь массовка веселится, как хочет.

Василий Николаевич прошел в гостиную и плюхнулся в глубокое кресло, с некоторых пор столь громкие дискуссии стали его быстро утомлять, вот и сейчас голова разболелась, по-хорошему надо бы померить давление, да не та обстановка. Ну что же, по результату встречи родственников сегодня уже можно сделать однозначные выводы, наследница в ясном уме и твердой памяти, а вот у другой стороны с головами далеко не все в порядке, поэтому делать ставку на них риск запредельный, опять передерутся. Таким образом, очевидное желание использовать родственные связи побоку, придется задействовать административный ресурс, и, конечно же, довольствоваться значительно меньшим куском пирога. Жаль, но другого выхода пока не видно. Намек на то, что покалеченная девочка совсем не та, за кого себя выдает, был взят под сомнение им сразу — ну, в самом деле, попытаться провернуть такое в наше время может только полный идиот. И все-таки теплилась надежда, а вдруг. Нет, не вдруг, и в этом пришлось убедиться, наследница быстро довела родственничков до невменяемого состояния, а потом еще и вывернула наизнанку, показав какие на самом деле скрытые до времени мотивы двигали ими. Проделать такое, не поварившись в этой среде длительное время, невозможно, а значит именно она и есть дочь удачливого бизнесмена, и нечего слушать бред со стороны.

— Ах вот ты где, Василий Николаевич, — заглядывает в гостиную Грабин и, не получив неудовольствия, просочился в помещение и устроился в диване напротив, — а я сразу говорил, что Наталья со своими тетками не дружит.

— Да понял я, понял, — махнул рукой Веденеев, — тут не вопрос дружбы, я вообще удивляюсь, как они друг дружку не съели.

— Потому и не съели, что возможности не было, — хмыкнул оппонент, — а сейчас девочка им не по зубам, сама кого хочешь сожрет. Ты думаешь, мне легко с ней управляться? Тот еще подарочек.

— Да уж, подарок, — согласился Веденеев, — однако дела это не меняет, пока родственники Наталью не признали, в наследство она не вступит.

— Да ты что, Василий Николаевич, — Грабин аж привстал от удивления, — ты же только что сам видел, как они друг к дружке относятся. До крови ведь дойдет.

На это Василий Николаевич только пожал плечами, мол, его их проблемы не касаются.

— Вон значит как. — До Максима Петровича, наконец, дошло, какую каверзу задумал его оппонент. — Не хорошо поступаешь, Василий Николаевич, многим твое решение сильно не понравится, стоит ли это того, подумай.

— Каким 'многим'? — Усмехнулся Веденеев. — Ты думаешь, кто-то там, — при этом он ткнул пальцем вверх, — не будет радоваться крушению очередной бизнес империи? Брось. Да и ты сам не веришь в ее будущее, иначе бы не стал так спешно тащить все с нее в офшоры. Думаешь, я не в курсе того, что ты оборотные средства ликвидируешь? Готовишь смену собственника через липовое банкротство?

Грабин дураком не был и подозревал, что за его действиями будут пристально наблюдать все кому не лень, но что настолько не ожидал, поэтому и не нашел что ответить на слова Веденеева.

— Вот так-то, — Василий Николаевич, хлопнул ладонью по ноге, — если бы ты честно взвалил все заботы по наследству на себя, не стал бы я ввязываться, а так..., да меня просто не поймут, скажут 'старый' нюх потерял, и на зуб пробовать начнут. Сможешь предложить взамен что-то — предлагай, посмотрю, а так на жалость давить не пытайся, сам свою протеже хочешь по миру пустить.

— Хорошо, будем думать, — тяжело выдохнув, произнес Максим Петрович, — но сам понимаешь, без признания девочки наследницей мои возможности сильно ограничены, они вообще никакие.

— Однако до сегодняшнего дня, это тебе не сильно мешало.

— Именно до сегодняшнего, — горько усмехнулся Грабин, — оформление наследства и так сильно задержалось, а как только станет известно, что затянется еще, то мне ничего не останется, как скинуть будущие права наследницы на торги.

— Хочешь свару почище этой устроить? — Веденеев кивнул в сторону презентационного зала. — Валяй, я тебе уже объяснил свои мотивы, теперь твой ход.

К Галине в комнату, которую она использовала в качестве рабочего кабинета, Грабин ввалился мрачнее тучи, и та сразу поняла, что, несмотря на прекрасно выполненную девушками работу, сдвинуть дело с мертвой точки не удалось.

— Уперся? — Только спросила она, и когда он кивнул, продолжила. — Чего-то подобного стоило ожидать, родственников он решил использовать в качестве легитимного прикрытия, а когда не удалось, стал действовать напролом.