Рояль вице-адмирала Руднева

Повисла тишина. Через тридцать секунд мёртвой тишины, Палавенов поднялся, молча прошёл к бару и достал оттуда три бокала. И бутылку шампанского. Стрельнув пробкой в потолок, безбожно заляпав ковёр шампанским, он налил напиток и протянул бокалы Макарову и Чейни.

— Господа. Сегодня наш флот получил одиннадцать кораблей, тогда как флот врага их получить не смог. И уже не сможет. Наш флот единственный, у которого есть линкор, единственный, чьи корабли имеют уже двузначный счёт потопленных кораблей равного и даже превосходящего им класса. И наконец, нас поддержали наши друзья, поэтому Японский король только что лишился последней пешки. Тогда как оказался в окружении наших фигур, во главе с ладьёй, — Палавенов обвёл рукой вокруг, указывая на линкор, — шах и мат.

* * *

*

Хьярти.

* * *

*

Лето пятого года. Машина неплоха, не так плоха, как стыдливо говорил про неё деши. Ему всего то и надо было, что приехать, восхититься и запросить тонны заготовок для промышленных предприятий.

А заодно деши привёз мне машину, которую он назвал кафер, или жук. Машинка действительно была откровенно... простой. И предназначенной для массового производства. На основе форд-т, но с привычным управлением и более надёжна. Я ехал по петербургу в этой тарахтелке, по невскому проспекту... так, вот тут свернуть... — повинуясь рулю машина завернула, слегка накренилась и руль сам вернулся в исходное положение, только слегка его додавил. Сидение хорошее, из кожзама...

В последнее время, а именно — месяц со сдачи завода, я озаботился нашими химическими производствами. Это было Очень важно. Тротил, чёрный порох, синтетический каучук и синтетические смазочные материалы, ПВХ и пластмассы, кожзам... Искуственная кожа была лучше, чем то, что предлагали другие.

Сидение водителя — маленькое углубление в лавке. Триплексное лобовое стекло — уже достижение.

На тарахтелке, оглашая окрестности шумом двухтактного моторчика, я доехал до аничкова дворца, где располагался мой кабинет и цэм Абстерго. Ворота открылись и впустили меня внутрь.

Выбравшись и растерев затекшие бёдра, вдохнул полной грудью. Да, прекрасный "народный" автомобиль. Два задних места, плюс вариант с пикапом... то есть сверхлёгким грузовиком... замечательно.

Наладить его выпуск на моём обуховском будет нереально. Завод и так уже расширяется вдвое, к тому же — топливо нужно будет, а это... короче, пока что нет смысла резко проводить автомобилизацию. Но как такси для Петербурга — вполне сойдёт, уж лучше рено — это точно. Особенно по цене и удобству.

Внутри шикарного вестибюля уже провели перестановку и переоснащение. В целом тут сохранялся шикарный, дворцовый стиль. Войдя внутрь, оценил ЦЭМ и изобретательность инженеров. Свет был настенный — около пола стояли прожекторы, которые освещали стены, от которых свет и отражался на всё остальное помещение. Таким образом тут было не слишком ярко, но свет был везде и это оттеняло шикарность отделки дворца. Внутри было... шикарно. Огромные площади дворца были освобождены и переоборудованы моими строителями, дворец потерпел значительные изменения. Электрификация тут была мощной, в многих залах расположились лаборатории, кабинеты проектировщиков, юристов, узел связи...

На первом этаже висел план здания, я его уже детально изучил. Правое крыло дворца — имело множество комнат. Раньше там были бильярдные, столовые, гостиные, камердинерские, уборные, кабинеты, сейчас же — офисы различных вспомогательных работников. В левом крыле расположились общежития, зачастую — это небольшие собственные квартиры с общей уборной, кухня им не была нужна. Во дворце есть кухня, на которой готовят всё необходимое. Центральное крыло — это самое приятное. Тут были лаборатории, рабочие кабинеты, имелся свой кинозал, бар, столовая была превращена в кафетерий. Большие помещения девятнадцатого века вполне хорошо переоборудовались в лаборатории. Плюс дворец обзавёлся гаражом на десяток машин — этого остро не хватало, учитывая необходимость в машинах для сотрудников, но выхода не было. Перед дворцом была устроена форменная стоянка, как перед торговым центром — заставлено было всё. А в гаражах — корпоративные машины, работающие для обеспечения жизнедеятельности всего офиса.

Поднявшись на лифте на третий этаж — лифт был внешний, приставленный слева и справа от центрального входа, я вышел в свой дом. Это было всё центральное крыло на третьем этаже. Тут и большущая спальня, и гостиная, сделанная из игорного зала. Впервые за свою жизнь живу в роскоши, как и положено миллиардерам. Большие кабинеты, гостиные, залы, комнаты, лепнина под потолком и на стенах, фигурки ангелочков над дверью, позолота и тому подобное барокко. Которое я ненавижу.

Повалившись в глубокий диван, я дал мысленную команду разжечь камин — вот уж что я люблю, так это смотреть на огонь. Успокаивает, как и рыбки в аквариуме. Камин зажёгся почти мгновенно — он был автоматический, газовые форсунки для розжига, а дрова тут обеспечивали "служанки". Кстати о них — три идентичные на лицо идеально красивые девушки-терминатора, с модельной внешностью, голубоглазые блонди, управляемые Берси и его программами. Они и обеспечивали тут обслуживание, так как пускать кого либо в свои апартаменты... шпиёны это дело любят.

Развалившись на диване я поднял над журнальным столиком голограмму и начал задумываться.

— Так, Берси, ситуация на фронте складывается не в пользу Японии. Но главное — это то, что могут сделать англичане. Поэтому надо превентивно готовиться к войне с ними.

— Секрет полишинеля. Кто бы мог догадаться!? — саркастично заметил искин, — а если серьёзно... Теперь мы можем планировать новые проекты. Однако, сейчас уже КМК начало работу по оснащению и изготовлению деталей кораблей проекта "Прибой" и "Орион".

— Хорошо. Особенно хорошо, что Орионы делают, открой голограмму проекта...

Передо мной появился этот проект. У него была довольно богатая на события история. Началось всё с боя между Рудневым и японцами, а так же работы Руднева в тихом океане. Очевидно, что выполнять операции перехвата или поддержки эскадры, постановки мин и охоты за ПЛ нельзя только с помощью нынешних крейсеров-утюгов. Были выбраны крейсера типа Кливленд за основу проекта, и модернизированы. Турбозубчатый агрегат с демпферами для меньшей шумности, смешенное отопление — твёрдым или жидким топливом, то есть как на соляре, так и на угле. С хитрым механизмом движения. Лёгкий крейсер имел два водомёта, с классическим для них типом управления отклонением потока, водомёты имели низкий уровень шума — защиту от ПЛ и возможность хорошо слышать подлодки на малом и даже среднем ходу. Конечно, от этого страдала экономичность, но морская блокада и развитие ПЛ, которое они уже показали, должны привести британцев к нужной мысли.

Лёгкий крейсер Орион был универсальным кораблём сопровождения. На него монтировались глубинные бомбы, ГАС, системы ПВО и торпеды, главный калибр — шесть шестидюймовых орудий в двух башнях. Скромно. Но это позволяло получить оптимальное сочетание характеристик — скорость тридцать шесть узлов, учитывая, что КПД водомёта на большой скорости выше — экономичным был ход в тридцать два узла. Неплохая мореходность — прочная конструкция позволяла ходить даже при среднем или сильном волнении. Тяга на малой скорости была крайне низкая, КПД тоже, но зато на этой скорости корабль шёл едва шумнее парусника, совершенно неслышно для акустиков ПЛ, тогда как любая ПЛ была слышна за много миль до входа в её зону поражения.

Орионы предназначались для блокады и перехвата — быстро достигнуть зоны поиска и заняться уничтожением ПЛ, поиском и перехватом военных и гражданских судов противника.

Вторым не менее важным проектом был Прибой — это крупные десантные корабли, в перспективе — танкодесантные. Низкая мореходность компенсировалась возможностью выбросить десант через носовую аппарель прямо на берег противника. И размерами.

Плюсы проекта Прибой в том, что официально это был проект Тапир — сухогрузы. Правда, весьма необычные, так как имели места для проживания десантников, но всё же, по всем документам проходили как сухогрузы, а их двойное назначение скрывалось. Да и в качестве сухогрузов Прибои могли работать без каких-либо проблем. Возможность десантировать триста человек сразу на грузовиках, на которых они начнут марш к столице противника — это было шикарно. Противник попросту не должен успеть среагировать, ведь все двадцать грузовиков с солдатами покидали корабль в течении пяти минут и могли начинать движение. В любом случае, эти корабли предназначались для Элитнейшей части армии России и Германии — морской пехоты.

Никто не прекращал обучать людей в Порт-Артуре. Более того, через учебку прошли уже пять тысяч солдат, спецназ и дроиды-терминаторы активно дрючили выбранных ими солдат. Переоснащение... пока было на уровне приемлемом для этого времени. То есть без откровенного футуризма — пулемёты только ручные, винтовок нет — только самозарядные карабины ГарандМ1, снайперские винтовки — не в счёт. Но были — из винтовок мосина и Kar98k, хотя в основном — мосинки.

Задачей морпехов был десант — преодоление обороны противника, стремительная атака при поддержке бронеавтомобилей, подготовка к высадке основной части войск. Три тысячи морпехов при шестистах ручных пулемётах вполне могли обеспечить эту задачу. Кандидатов на десант море — Англия, Франция, сша, колонии в Африке, аравия... хватало врагов и будет хватать.

— Берси, скоро будет спущен на воду первый орион?

— Через месяц будет спущено на воду три лёгких крейсера данного проекта в оснащении кораблей-перехватчиков. Благодаря оснащению из КМК вопрос их дооборудования до эксплуатационного состояния теперь вопрос ближайших двух недель. Двигатели уже отправились.

Я успокоился. Да, КМК уже вошла в работу, шахтёры добывали руду, делался самый различный прокат, изготавливались самые различные метизы... Кстати, о них:

— Берси, мне тут пришла в голову одна интересная идея. Что если мы внедрим контейнерные перевозки раньше срока? Как проект КС.

— Идея перспективная. Однако, на данный момент есть дела поважнее, да и товарооборот не настолько большой. К примеру, мы активно создаём тепловозы, однако, эта работа производится почти секретно, никаких данных о работе не вытекает наружу...

— Так, — я задумался, — пора это представить как гениальное изобретение. Только совместное русско-немецкое. Какие характеристики у нашего тепловозика?

— Аналогичные тепловозу ТЭп10. Кстати, есть идея — можно же построить и более мощные тепловозы, но уже нашего уровня. Для создания скоростного движения... Или не тепловозы, а электровозы, всё равно у нас электричество имеет большую энергоёмкость, чем двигатель и топливо. Особенно — местные двигатели и топливо.

— Короче, электровозы... об этом можно подумать.

— Уже обо всём подумали. Помнишь сеть тульских дорог? Что нам мешает построить аналогичную ВСМ, но уже между Россией и Берлином? Или из Петербурга через всю страну на дальний восток?

— Нет, это уже слишком дорогие проекты, — отказался я сходу, — это маглев возводится дёшево. Относительно дёшево. А тут наземные работы, да ещё и обслуживание пути...

— Я уже вышел на связь с инженером Малаховским. Это человек из нижнего Новгорода, сормовский паровозостроительный завод.

— И что? — я заинтересовался и убрал проект крейсера, сменив его проектом паровоза. Кажется, ФД, — что говорит инженер?

— Инженер довольно толковый. Я перекинул ему некоторые наши идеи, не за бесплатно, конечно. Плюс между КМК и сормовским заводом уже устанавливаются связи на предмет поставки метизов...

— Короче, шклихасохский!

— Надо инвестировать в сормовские заводы. По всему выходит, что это классический региональный промышленный комплекс, который даёт работу в Новгороде. Я вижу очень перспективным развитие заводов в направлении изготовления комплектующих к автомобилям. Если быть точным — у них есть много специалистов, на которых можно перегрузить часть задач с Обуховского завода и высвободить мощности под новые проекты...

* * *

*

Утром на улице Петербурга было не слишком шумно. Прохладно — с моря тянуло сыростью, шаркали вениками по мостовой дворники. Завсегдатаи второсортных заведений шлялись по улицам в ожидании, когда можно будет купить пива с водкой, они были в потрёпанных одеждах и с пропитыми рожами. Количество люмпенов в городе было достаточно велико. Молодой человек шёл по улице уверенным шагом, сжимая в руках портфель.

Уже через три часа этот молодой человек с пылким взором, одетый в кожаную куртку и поношенный картуз, вещал с импровизированной трибуны в заводском цеху. Вещал громко и пылко о социальной несправедливости, однако, слушали его кое-как. Рабочие слушали это импровизированное представление в пол уха, однако, уже через пять минут в цех зашёл другой человек. В деловом костюме.

— Голубчик, можете мне объяснить, какого хрена вы тут делаете? — спросил пришедший у агитатора.

— Я вам не голубчик!

— Хорошо. Я тут послушал вас — большего бреда в жизни не слышал.

— Бреда? — у агитатора щёлкнуло в мозгах, — мы боремся за справедливость!

— Да? Вы подстрекаете народ к бунту. Фактически — заставляете их развалить всё то, что таким непосильным трудом создавал русский народ. Как там у вас? Разрушить до основания? А потом понять, что ломать — не строить. Тут люди собрались, я погляжу, умные, понимают, что вы просто пустозвон. И что сами в жизни ни разу даже гвоздя не забили, вон, я погляжу, ручки то белые, как у барышни.

— Мы построим мир социальной справедливости! — не сдавался агитатор, — что бы нищие и голодные рабочие...

— Короче, мудак, завали ебало, а то мы тебя отсюда в Неву ногами вниз, — отозвался пожилой бородатый мужик, старый мастер цеха, — прав виталь-витальевич, такие как ты постоянно что-то фантазируют. Построим, создадим... Навидался я таких прожектёров, бля, — мужик сплюнул, — Ежели ты такой умник — построй завод, сколоти состояние, и плати своим людям большую зарплату. А ежели даже такого не можешь — какого хуя нам тут втираешь? И вообще, хорошее дело начинается с планирования, а не с разрушения. Уж мы то знаем, как сложно построить и как легко разломать. Тем паче что государство — это не машина, разломаешь — столько людей помрут...

— Степан Геннадиевич, вы как всегда удивляете меня своим опытом и мудростью, — виталий виталиевич подошёл к толпе, — я вот что спросить хотел, — этот хлыщ как вообще у нас оказался?

— Ну так это, пришёл. Мои ребята его хотели пинками отседова, но я сказал — давайте послушаем, может дело скажет.

— Нда... знаешь, Степан, гляжу я на таких вот хлыщей — так и подмывает спросить, у кого же они зарплату получают?

— Ась? Какую зарплату?

— Как же, — всплеснул руками Виталий Витальевич, — ты на него посмотри. Не из энтузиазма же он сюда пришёл глотку драть? Да и кушает что-то, видать. Значит — работает. Агитатором. И кто-то платит ему деньги, что бы он народ на бунт подмывал. Что обещают — это и так понятно, сейчас наобещают золотые горы, а потом, когда власть перейдёт в руки их спонсорам — заставят работать как рабов на галерах. Политикам, цыганам и женским слезам верить — последнее дело.