Сказать, что я был удивлен, ничего не сказать. Чистый лист? Я? Тот, у кого, по моим собственным наблюдениям все же имелись какие-то малопонятные резервы силы. Тот, над которым, по словам моего, теперь уже бывшего сенсея, кто-то хорошенько поработал, кто внес в организм какие-то изменения, превратив меня в нечто совершенно иное, нежели простой человек или даже призрак. А тут такое заявление. Чистый лист!?
— Я не....
— Да, можешь не говорить. Чистое редко когда таковым остается. Подобная участь, к сожалению, тебя также постигла.... Чакры в тебе нет. Своей. Ты не создаешь ее, но чужая, поглощенная этим коварным металлом и переданная тебе сила способна легко перемещаться внутри тебя по особым каналам, отлично для этого приспособленным.... Но ведь еще не все. Ты поглощаешь силу окружающей среды, пользуясь змеиной связью, и пользуешься е благодаря растворившемуся в твоей крови яду.... Две краски, загрязняющие чистый лист, смешиваются, порождая очередное противное моему существу явление! Признаюсь, я был готов убить тебя за такое кощунство, но посчитал это преждевременным.
При последних словах змей как-то по новому взглянул на меня, расшевелив на моей спине целую колонию мурашек. Факт слияния чакры, поглощенной наручами и природной энергии со змеиным 'привкусом' видимо, был для него как красная тряпка для быка. Уж слишком его взгляд был недобрым. У меня снова невольно возникло желание слинять, прежде чем попасть под удар хищника со столь переменчивым настроением.
Никакого нападения не последовало. Змей снова расположился в своем привычном положении и продолжил излучать сдерживаемую мощь. Заставляя проникнуться его величием и своей 'ничтожностью' перед ним.
— Вам настолько противна чакра? В любом ее проявлении?
— Это не так. Мне не противна чакра. В конце концов, это всего лишь одна из разновидностей энергии, вытекающей из одного источника. Я от нее не в восторге, но это не назвать ненавистью. Но для меня не приемлемо смешение этого изобретения людей, потомков разрушителей Равновесия, с силой, доступной лишь моему роду. Любое подобное действо — преступно, и заслуживает наказания.
— Хотите сказать, что вы намерены сделать это со мной?
— Нет.
— Почему?
— Это нецелесообразно.... Дело в том, что твоя эволюция еще не завершена, и совершенно неясно, во что в конечном итоге твое развитие выльется. Быть может, получиться что-то действительно интересное и полезное.... Да и сражаться с обладателем проклятого металла, хранящего в себе немалый сгусток силы одного из девяти, со смешанной в крови нашим ядом и даже способным немного управлять нашей силой — опасно.
— Странная открытость с вашей стороны.
— Раз уж твое уничтожение откладывается, то думаю, следует договариваться. Просто так выставлять тебя будет не разумно. А вот приобрести партнера, который возможно, раскроет новые горизонты...почему бы и нет. Нужно договариваться. И открытость, думаю, будет этому способствовать. Ведь так, обреченный?
— Вы в курсе моего положения.... Полагаю, нет причин отказываться от договоренностей с хозяином положения.
— Разумно. Озвучь мне свои пожелания, чтобы я мог обдумать их и принять решение.
— Первое и самое основное пока пожелание — все трое должны живыми и здоровыми покинуть этот остров, оставаясь при своем уме. И второе — мне нужен... контракт.
Часть — 2.
Контракт.
Пергамент, разложенный на широкой сухой каменной плите, продолжала принимать на свою поверхность очередную колонку старательно выводимых иероглифов. На фоне размеров поверхности 'носителя', объем текста вызывал невольное уважение к человеку, который без устали продолжал водить кистью, аккуратно макая ее время от времени в деревянный сосуд, заполненный черной тушью. На то, чтобы вручную написать столь большой текст, сохранив идеальный стиль написания каждого символа, потребовалось немало времени кропотливого труда.
Серые, местами покосившиеся стены едва освещались светом от старого фонаря, расположенного на полу, на расстоянии нескольких шагов до пергамента. Полумрак, царящий здесь, и разгоняемый лишь в небольшом участке пола трепетным язычком пламени, надежно скрывал в себе ту сырость, которая обрела полную власть над древними камнями, составляющими и стены, и потолок и пол, местами заросший мхом и какими-то белесыми грибами. Равно как и то огромное множество всевозможных мелких насекомых, занимающих самые разные уголки в этом укрытии от внешних невзгод, ставшего сейчас рабочим местом писаря, кропотливо записывающего один иероглиф за другим, дополняя текст все новыми колонками. Человека никто из этих мелких существ не занимало совершенно. Для него они на данный момент не существовали. Все его внимание поглощала работа.
Местная живность предпочитала его не беспокоить буквально с той самой минуты, как огромное множество привычно спящих под потолком летучих мышей не было встревожено первым появлением гостя и не было вынуждено покинуть древнюю башню, подняв страшный шум и едва не нанеся ран нарушителю спокойствия. Впрочем, желающих это сделать настигла печальная участь стать жертвой быстрого и смертельно опасного хищника, который и сейчас удобно разложившись рядом с хозяином, лениво наблюдал за процессом, попутно переваривая невезучего летуна. Рядом валялся еще один, со свернутой шеей — дожидаясь аналогичной участи, только уже со стороны человека — в виду высоты занимаемого места (в географическом смысле данного понятия) и определенных сложностей перемещения вниз и вверх по причине нанесенных по конструкции ущерба в какие-то отдаленные времена, писарь предпочитал не шастать туда сюда....
В движениях человека была заметна нескрываемая усталость. Нередко его рот раскрывался в долгом зевке, после чего рука продолжала механически водить кистью, оставляя очередной иероглиф в колонку составляемого огромного текста. Текста, безусловно, важного, если не важнейшего в его жизни, от которого зависела не только его жизнь, но и жизни многих других существ. Помимо этого, скорость выполнения этой важной работы прямо влияло на завершение очередного сложного этапа в жизни и его, и его главного товарища, с которой он проводил здесь уже не первую неделю. Чем быстрее он смог бы закончить работу, тем скорее они получили бы возможность снова вспомнить о многих интересных мелочах жизни, как например, вкусная еда, и теплая постель (вещи в этих краях не водящиеся совсем) и он отдельно заслужил бы многого стоящую для него самого благодарность и еще большее признание....
Переговоры с главным 'змием' продлились, ожидаемо долго, и ожидаемо сложно. Уж не знаю, сколько раз это громадное существо, взирающее на меня сверху вниз, сдерживало свой внутренний порыв не прихлопнуть меня 'одним хвостом', взывая к голосу своего поистине могучего разума, и раз за разом напоминая себе о бессмысленности подобного поступка. А раздражение этого великого и ужасного хищника было вполне естественным, и понятным, даже если посмотреть на это с точки зрения возраста и занимаемой ниши. Где это видано, чтобы существо, которое только успело опереться на свои ноги и начать познавать реальный мир за пределами своего уютного домишки, посмело столь нагло ставить условия очень старому и могущественному старейшине змеиного рода, при этом предлагая совершенно немыслимое? А ведь еще и условие такое наглое!
Понятное дело, что мое первое пожелание было ожидаемо. Для змея подобное условие будущего сотрудничества показалось вполне естественным, и он, кажется, даже не отреагировал на это заявление, хотя в нем тоже имелись определенные моменты. А вот второе заявление на несколько мгновений вообще поставило в тупик. Слово 'контракт' если было ему знакомо, то в контексте здешних условий совершенно оставалось неясным и потребовало от меня объяснений.... Собственно, это был первый раз, когда я реально почувствовал, что меня действительно захотели прищучить на месте, при этом пройдясь по всем моим родным до седьмого колена. Благо, хладнокровная рептилия ограничилась всего несколькими выразительными комментариями в мой адрес.
На то, чтобы до конца разобраться с тем, что собой представляет контракт, и с чем его едят, змею, да и мне собственно, тоже, потребовалось несколько часов, в течение которых мы бурно обсуждали саму возможность подобного союза. Несмотря на то, что в моих воспоминаниях шиноби довольно широко практиковали подобную концепцию, для моего собеседника это стало явным сюрпризом (а может и нет, вдруг просто играет с легковерной жертвой, изображая из себя оскорбленную невинность). Упоминание о том, что за каплю крови, змей должен был мгновенно предстать перед призвавшим его человеком, вовсе его рассмешила. Его заявление 'крови не хватит' заставило вспомнить того змея, что призывал Орочимару с его ста жертвами за призыв и невольно пожалеть о том, что вообще завел эту беседу....
Сам факт возможности контракта был, в конце концов, признан, а после последовала активная дискуссия о его сути и всех условий. Поначалу посчитавший саму идею подобного, не побоюсь этого слова, служения человеку чуть ли не оскорблением, старейшина, довольно быстро сменил гнев на милость и решил перейти в наступление, мгновенно смекнув в том, что сам контракт может стать отличным средством для контроля за мной и моими действиями. Началась активная дискуссия, в конечном итоге, приведшая к заключению предварительной договоренности, которая являлась своеобразным компромиссом между нами в пропорции где-то 60 на 40 в его пользу (что в данных условиях можно было рассматривать как победу). Договор оставалось зафиксировать и 'ратифицировать', после чего можно было бы уже думать о дальнейших действиях, имея уже гарантии того, что мы могли быть доставлены в любую точку земли и там получить пристанище.
Необходимость записи договора на бумагу (или что-то вроде того), стало причиной посещения мной и Йоко-сан одной из башен, которая располагалась прямо над пещерой, занимаемой белым змеем. Сначала я хотел попросить его добыть необходимый материал (эти существа вполне могли добраться до какого-то цивилизованного места и запастись необходимыми письменные принадлежности, а также какой-нибудь большой свиток, которому предстояло бы стать свитком контракта), но мне дали отворот, пояснив, что все необходимое вполне может быть добыто в любой башне на острове. Было бы желание найти, как говориться. А затем последовала инструкция, как до оных добраться, маркировка моего тела для того, чтобы на меня не устроили охоту все те, кто обитал в окрестностях (оставалось надеяться, что это именно маркировка, а не издевательский плевок ядом, от которого мне захотелось поскорее отмыться — желательно кровью этой твари!).
Для Йоко-сан мой краткий рассказ моих приключений, включая подробное разъяснение всех условий нашего соглашения (не совсем конечно всех, но большую часть), поставил в шоковое состояние. Для нее, от одного вида моей в принципе ручной змейки на моих плечах заставлявший иногда нервно вздрагивать, договор с монстром, в несколько сотен раз больше моей рептилии, казался настоящим безумием. Она призывала меня не доверять нашу жизнь неизвестному существу и приложить все наши усилия на то, чтобы попытаться самостоятельно покинуть этот остров и добраться до ближайшей нормальной земли, населенной людьми. А когда поняла, что переубедить меня уже нельзя, тут же потребовала, чтобы я все сделал как можно быстрее для того, чтобы покинуть это уже порядком доставшее нас обоих место.
Башни представляли собой практически монументальное строение, с близкого расстояния, вызывавшие больше эмоций, нежели издали. Когда ты смотришь на гигантское строение с большого расстояния и когда ты стоишь у его подножия, вглядываясь, задрав голову, на вершину — это две совершенно разные вещи. Воздвигнутые буквально на 'пятачке' земли на самой вершине горы с крутыми склонами, заросшей буйной растительностью, пронизывавшие облака на высоте более сотни метров — без сомнения, это было сильно! Те люди (а люди ли вообще), возводившие эти строения, определенно были настолько же гениальны, насколько трудолюбивы. Чтобы перетащить каменные блоки сюда и сложить из них надежную конструкцию, спокойно выдерживающую целые века.... Это действительно невероятно. Невероятно....
Внутри башня выглядела не самым презентабельным образом. Определенно, те кто обитал раньше в этих сооружениях, покинули очень и очень давно. Здесь царила сырость, неприятные запахи, многочисленные мелкие существа, вроде грызунов, многочисленные насекомые, летучие мыши. Было довольно душно, стены покрывала необычная растительность в виде мха, плесени, кое-где ползали слизняки, оставляя после себя тонкий след. Деревянные конструкции давно уже обратились в труху, от когда-то имевшейся мебели оставалась одна труха, а металл покрыт невероятным слоем ржавчины. Лестница, ведущая в верхние этажи, была завалена всевозможным мусором и представляла собой весьма неблагоприятное место для перемещения....
Глядя на все это, я подумал было, что как здесь могло остаться что-то годное к использованию, но останавливаться в поисках не стал. Решив заодно осмотрев всю башню, а не только самую доступную ее часть, я направился наверх, в сопровождении Йоко-сан, которая двигалась за мной, нервно вглядываясь в полумрак и скрывавшихся в нем многочисленных теперешних обитателей этого сооружения. Ничего такого, чем можно было бы освещать дорогу, к сожалению, не было, так что приходилось напрягать зрение, и полагаться на свое чутье и слух, заодно, пользуясь аналогичными способностями хладнокровного напарника, разложившегося на моих плечах.
На то, чтобы найти нужные вещи пришлось подняться практически на самый верх башни, где была обнаружена целая комната, буквально заваленная всевозможным хламом, включающим в себя многочисленные исписанные непонятными символами свитки из пергамента, сохранившиеся в неплохом состоянии, письменные принадлежности, компактно упакованные в шкатулку из какого-то незнакомого мне минерала, лампы, фонари, короткие медные ножи, метла, веревки и многое другое. Судя по всему, помещение это использовалось раньше в качестве не то библиотеки, не то своеобразного архива, в котором хранились документы (жаль, оценить что это вообще такое было не мог в силу отсутствия какого-то представление об этих символах). Помещение было относительно сухое, мелкой живности здесь не наблюдалось, что наводило на мысль об особом отношении строителей к этому месту. Видимо, хранение информации было делом важным, что было неудивительно. Также, как и наличие аналогичного помещения ниже этажом, предназначенного, видимо, для оружия. В силу отсутствия этого самого оружия (за исключением одного ящика, опять же из минерала, заполненного короткими ножами, по сути, являвшимися аналогами тех же кунаев, но с несколько иной конструкцией), было сложно делать выводы, но полки, в которых было бы удобно хранить именно колюще-режущее, давали пищу для размышлений....
На то, чтобы выбрать нормальный свиток, разложить его в более-менее захламленном месте, подготовить средства освещения, письма и прочее, пришлось потратить несколько часов, после чего, я вернулся обратно к старейшине и получив подробные инструкции, которые он полагал необходимыми, а также небольшое количество его крови и яда, снова поднялся на башню. Пришло время приступать к выполнению основной задачи, а именно зафиксировать то соглашение, которое должно было открыть передо мной определенные перспективы.
