"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

— Девушка, тебя кажется Мириам зовут?, — тихо обратилась к дочке лжеубийцы? — Я часто тебя видела в нашем лазарете. Подойди ко мне. И ты, Сезин. Перестань реветь, твоя помощь тоже понадобится. Надо этому медику промыть желудок и узнать, под воздействием каких наркотиков или ядов он пребывает уже длительное время?

— Да не яд там! — вдруг послышался голос. — Вы хотите выгородить убийцу в тело которого вселился дьявол. На его лице видны все признаки одержимости.

Пара СОБРовцев нырнула в толпу и вытащила от туда оборванного шляхтича, непрестанно твердившего, что нечистая сила никогда не дремлет и всегда старается овладеть телами грешников.

— Кто тут без надобности упоминает козни врага человеческого! — пробравшийся через цепь охранников человек в в сутане говорил тихо, но с достоинством награждённого властью человека.

— Отец Игнаций, скромный служитель святой инквизиции, — представился он. — Я услышал, что здесь произошло убийство и данной нашему ордену римской курией привилегией обязан провести расследование.

Вероника Михайловна ужаснулась. Всё, что она знала об средневековом правосудии у неё связывалось с кострами ведьм, горевших по всей Европе этого времени.

— Иезуит, что ты делаешь здесь? Вроде мы договорились, что наши дела — это наши дела! — зашипел Чернецкий.

— Генерал, епископ прислал меня вам в помощь для лучшего понимания местных обычаев и для защиты добрых христиан от ваших безбожных поступков. Это всё согласованно с князем Радзивилом и другими вельможами. И ещё! Пора вам наконец уяснить, что расследованием убийств и преступлением против церкви занимается орден доминиканцев, скромным служителем которого являюсь я, а не иезуиты. Хотя их медицинские знания тоже нам понадобятся, ведь кто-то упомянул тут яды.

Священник старался говорить тихо и выглядеть смиренным, но то с каким жаром он оспаривал свои права не ускользнуло от взгляда Вероники Михайловны.

'Иезуит, доминиканец, — какая разница? Все они хотят погубить наши души и предать истинное православие. И что делать мне, простой бабе, кому молится?'

Вероника Михайловна взгрустнула вспомнив с каким испытанием своей веры она столкнулась здесь. Леча пленных московитов, которых она считала христианами, она не один раз слышала, как они молятся своим святым — Аллаху и Магомету, при этом утверждая, что только их православная вера самая истинная. Став горячей прихожанкой во время перестройки, она не могла никак свыкнуться с мыслью, что всё ею прочитанное и услышанное об истории православия столкнётся с жестокой действительностью и разобьётся вдребезги. Менять свои взгляды под конец жизни Вероника Михайловна уже не хотела, а таких батюшек, как родной сердцу настоятель церкви на улице Восьмого Марта здесь не нашла.

' Не ужели всё же придётся просить совета у этого униатского батюшки? Но они же предали православие? Что делать мне, глупой бабе? Что делать?'

— Твоя взяла, доминиканец, — уставшим голосом отмахнулся Миша. — Но во время расследования будет присутствовать и наш человек. И ещё. Погибший был баптистом, но мы— 'Небесные воины' всегда стоим выше религиозных дрязг, потому, я требую, чтобы во время торжественных похорон присутствовал и священник католик. Православный батюшка тоже там будет.

Вероника Михайловна заметила, как побелел доминиканец. Он долго не мог найти подходящих слов для отказа, но не выдержав холодного взгляда генерала согласился.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Миша. — Но, как я понял со слов нашей медсестры, обвиняемый находится под воздействием какого то яда, потому сначала пусть его приведёт в порядок. Ваша помощь понадобится в другом. Мы тут узнали о заговоре против нас и нашей священной миссии. Соизволите ли вы, помочь нам в расследовании и этого безобразия?

Католический монах стушевался и начал что-то мямлить про отсутствие надлежащих пыточных станков.

— Не беспокойтесь, об этом. Один из наших инженеров поможет вам и предоставит оборудование! — Миша снова стал Генералом и вцепился взглядом в глаза доминиканца . — Ведь мы боремся на одной стороне света? Или вы утверждаете обратное?

Монах перекрестился и согласился с его аргументами.

— Позовите Антипенкова! — приказал генерал. — И отнесите покойного в погреб похолоднее! Похороним, за одно и помянем его, перед самым походом.

'Нет, это уже не тот мечтательный мальчик, который ухаживал за мной.'

Вероника Михайловна взгрустнула об утраченной любви и уже собралась в лазарет, когда девушка спросила у Ирины.

— Так мой отец не виноват? Вы его спасите?

— Азохен вей, Мириам, — ответила ей Настя уводя невесту. — Это уже нет от нас зависит.

Вероника Михайловна заметила, каким взглядом провожал их доминиканец и предчувствие беды снова вернулось.

**

Бывший капитан СОБРа, а теперь полковник литовского войска Сергей Дубненский понюхал вино в бокале, посмотрел на князя Жеромского и отпил глоточек.

' Новоявленный родственник не отравился, значит ещё поживу. Но доверять кому — либо из местных я уже перестал'

Он нашёл под столом правую руку Ельжбеты и нежно погладил её пальцы.

' Наверно я становлюсь параноиком, но пока она рядом со мной, с ума я точно не сойду. Чёртов Генерал, чёртовы политики и священники, чёртовы монахи! Быстрее бы на войну, там хотя бы доверять окружающим можно'

Сергей Дубненский в очередной раз вспомнил наставления Генерала и бабки Веры. Сегодняшним днём, когда все жили приготовлением к свадьбе, разведка сумела раскрыть пару заговоров, но всё равно прохлопала Влада Савина и Олега Геманова. Первого убили посредством обкуренного до потери сознания личного врага, а второго...

' Олег хотя бы перед смертью не струсил и сражался до последнего.'

Сергей вспомнил вид побоища в 'Тошниловке', где недавно прибывшие ополченцы из шляхты решили, что если человек работает в кухне поваром, то для уходящих на войну и готовых там умереть мужиков сам бог велел покуражиться над жидовскими мордами. На их беду там как раз зашёл Книжник и, перед тем, как получил скамейкой по голове, успел перестрелять большинство из бесчинствующих. Но Олега это уже не спасло.

Ввязавшийся в бессмысленный спор и отправив в нокаут самого доставучего из шляхтичей, он тут же подвергся атаке его дружков и не заметил, как один из них оказался с ножом за спиной.

'Чёрт, единственное место, где мы могли спокойно кушать и не отравиться, прикрылось медным тазом. Олег охранял нас от этой угрозы достаточно надёжно и нам уже не чем заменить его.'

В построенном для свадьбы большом деревянном доме с огромным залом, кроме молодожёнов и попавших сюда нескольких гражданских, были только лётчик и стрелок вертолёта. Другие военные спецы были на своих заданиях по охране правопорядка. Причину их отсутствия Сергей помнил.

— Парни, вы хотите стать героями романа белорусского Александра Дюма 'Королева Марго'?— собрав несколько дней тому назад всех спросил Владислав Леонидович — И пережить вторую ночь святого Бартоломея?

Воины переглянулись стараясь понять смысл сказанного.

— Враг не дремлет, — продолжил уже Генерал. — По имеющимся агентурным данным, во время свадьбы, когда мы все расслабимся, на нас хотят напасть. Некоторых заговорщиков мы уже вычислили, но всегда может найтись, кто-то другой, незамеченный. Или просто обиженный сложившейся ситуацией. Я уже жалею, что часть из нас отправил на помощь в освобождении Полоцка, не веря, что люди, которых мы только что спасли, смогут нас возненавидеть.

Много чего ещё говорил Генерал и Владислав Леонидович, обсуждая с каждым отдельно его задачу, но Сергей уяснил ясно.

Каша заварилась и не маленькая и сейчас придётся её расхлёбывать.

'Быстрей на войну! Там хоть знаешь, кто враг?' — подумал Сергей и начал следить за происходящем.

Профессор истории обсуждал что-то с епископом Иежем Тишкевичем и князем Огинским. Поляки то хмурились, то светлели лицом.

'Старый интриган снова задумал какую то каверзу. Хватит того, что будто нечаянно обронённые им слова том, как московиты запретят в будущем их родной язык и письменность, взбудоражили всех поляков, русинов и литвинов. Слух о том пронёсся над воинским лагерем подобием смерча и теперь ко мне подходят слишком много воинов с аналогичными вопросами. И как бы я не изгалялся на белорусском языке, наш акцент и незнание его говорят сами за себя'.

Сергей представил, чем это может кончиться для жителей Московской земли и содрогнулся.

'Мы попробовали оседлать бурю ненависти и теперь стараемся удержаться на седле. Как будто мало тех революции, что уже видели на своей жизни'

В зал вернулся Андрей Муравьёв. Кивнув Генералу, он сел за правый стол к своим дружкам, молодым шляхтичам из первых семей. После очередной его шутки, от туда снова послушался громкий гогот.

'Этого охраняет слава балагура и заядлого картёжника. Но из-за того, что вертолётчики всегда находились отдельно и их до последнего момента сторожил генерал, они слишком от нас отдалились. И теперь в друзьях у Андрея, — такие же самые мало нюхавшие пороха местные юнцы, мечтающие прослыть бессмертными и непобедимыми.'

Сергей погладил пальцы Ельжбеты и посмотрел, как идут дела у Анатолия Дроздова. Капитан совсем не обращал внимания на то, что именно от вертушки и её огневой мощи во многом зависел весь план предстоящей битвы и читал стихи фрейлинам Анны-Марии.

' Этот ещё хуже. Успел в одно время залесть под подол к двум из них и теперь заигрывает с третьей. Он что, не понимает к каким последствиям может привести женские обиды? Ему уже много раз старались объяснить, что рогатые мужья — ещё один повод для беспокойства. Похоже, что парень думает не этой головой.'

Шум в зале внезапно стих. Виновником того был сам князь Радзивил, вставший из-за стола и взявший в руки микрофон. По привычке он сначала дунул в его и, удостоверившись, что звуки из колонок слышны не только в зале, но и снаружи, заговорил.

— Ясновелможне панове, сенаторы, братья! Вы знаете, что недавно я потерял своего единственного наследника по мужской линии. И как я об этом переживал. Но провидение или божья воля отблагодарила меня за эти муки и послала мне рыцаря — Джедая в зятья. Но это ещё не всё. Многие из пришельцев сами оказались здесь в роли сиротинушек, потерявших своих родных и близких.

В зал ввели Кристину с Игорком. Девушку ради этого случая одели в непривычную для неё одежду местных покроев и теперь она осторожно ступала приподняв кончиками пальцев подол тяжёлого платья.

'Спасибо Владиславу Леонидовичу за то, что сумел уговорить нас во время свадьбы отказаться от привычной нам одежды, — горькие мысли не давали покоя Сергею. — Когда-же инженера соорудят эти свои швейные машины? Местные мастера хороши, но ждать, пока обычную рубашку тебе за три дня сошьют пятеро, нам некогда. Скоро снова в бой и солдатам понадобятся множество быстро приходящего в негодность обмундирования. '

Брата Кристины нарядили как принца и теперь он шёл через зал, как будь-то на казнь. Сергей порадовался, что мальчишка всё-же прислушался к доводам старших и закрыл своё горе во внутрь.

— Ясновелможны сенаторы, князья и простые шляхтичи, братья вы мои! — Януш Радзивил наконец освоился с микрофоном. — Эти дети потеряли в этой войне своего отца и уже не знали куда податься, когда я понял, что их горе, — это и моё горе!

Первым, оставив позади старшую сестру, к князю подошёл и преклонил колени Игорь.

— Как вы все знаете, мы ведём свой род от князя Вайшмунда, потомка Барка, сына Палемона. Род наш во время Городельской Унии оставил себе языческую фамилию Радзивил, что в переводе с литовской латыни переводится, как 'Нашедший надежду'.

Князь взял парня за плечи, приподнял его и поцеловал в щёки.

— Отрок сей потерял своего отца в борьбе с врагами Республики и у него здесь нет ни одного из его рода, что бы взять под свою опеку! Потому я, Янош Радзивил, князь Биржанский и Дубинковский, воевода Виленский, гетман Литовский объявляю, что прошу вас разрешения стать опекуном этого молодого рыцаря и его сестры. Надеюсь, что под грамотой об этой христианской добродетели в сейм подпишутся все участники моего войска и дети найдут надежду на светлое будущее в опеке моего рода!

'А старик — не дурак!' — Сергей вспомнил, чего только стоила их первая попытка договорится с местной знатью об своём положении в обществе середины семнадцатого века. Только их знание и сила оружия заставила всех новоприбывших вельмож посмотреть на них с уважением. Идея породнится с магнатскими и королевскими родами, так долго занимавшая только профессора с адъютантом генерала, многим показалась хорошим выходом из создавшегося положения.

Януш Радзивил схватился за идею взять под свою опеку сироток из 'Небесных воинов' с нескрываемым удовольствием. Князю уже дошло, что дети являются носителями многих знании, обладание которыми делает его семью ещё более могущественной. Он начал на долго укрываться втроём с генералом и профессором в своих апартаментах, обсуждать разные планы и выходы из создавшегося положения.

Ситуация была нестандартной и обычные законы Республики пасовали перед раскрепощённым мышлением жителей двадцать первого века.

' Мы в жизни видели столько королей, президентов и олигархов, что попытка для нашей натурализации прибегнуть к закону индегената (Акта об натурализации иностранцев в тогдашней Республике Трёх Народов. Прим. автора) и послать в сейм прошение об этом, нам показалась оскорбительной. Хватит, что бы какой нибудь придурок там крикнет 'Вето' и всё накроется медным тазом.'

Сергей хотя и не доверял профессору, но всё же был благодарен ему за выход из создавшегося положения. Идея Алека Герасимова объявить себя рыцарями-Джедаями, священными воинами папы Римского и мирового правительства Земли в будущем убрала все препятствия. И даже помогла в глазах людей объявить их появление здесь не происками дьявола, а священной мудростью Сына Божьего во время прознавшего о коварных замыслах своего оппонента.

Князь Радзивил тем временем наградил Игорька фамильной саблей и Сергей заметил, как у парня радостно заблестели глаза.

'Дитё маленькое,' — вспомнил грустные слова Владислава Леонидовича. — ' Ему так хочется стать воином и разить врагов на право и налево, мстя за отца, что совсем перестал слушать старших. Пусть потренируется с холодным оружием и поймёт, что на пути к мастерству нужно много работать и запастись терпением!'

'Хотя, кто из нас в детстве не хотел стать героем и защитить родную страну от завоевателей или спасти прекрасную принцессу?' — Сергей снова погладил пальцы Эльжбеты и успокоился.

Князь подошёл к смертельно белой Кристиной и неожиданно для всех преклонил перед ней колено

— Пани рыцарь, Кристина Ковалевская! Я, Янош Радзивил, князь Биржанский и Дубинковский, воевода Виленский, гетман Литовский встретил живое воплощение легенды нашего рода, — сказал в микрофон. — амазонку Дейвуте, что с литовской латыни переводится, как наречённая Бога!

Речь его посредством колонок от Мицубиши транслировалась и на площадь перед стенами недавно сооружённого деревянного замка. Князь, подождав пока крики 'Виват' стихнут и там, подарил девушке золотые серьги, тем окончательно вгоняя её в краску.