Я улыбнулся.
— Да, что есть, то есть.
— А если поедет Саша, то я вообще не могу представить, что с тобой произойдет, — она глянул на меня и отвернулась. — Он поедет?
— Скорее всего.
Судя по шумному вдоху выдоху, она не очень довольна.
— Скажешь ему что-нибудь не то,— говорю тихо, но так чтобы Ники слышала. — Или будешь вести себя с ним так, что папа начнет, что-то подозревать, — обернулся. — Я тебя покараю.
— Не волнуйся, я сегодня под контролем
— Посмотрим, что будет, когда ты и твой контроль выпьете.
Ответить она не успела, на кухню залетели мальчишки с криком:
"Поехали, поехали, поехали!!!" — и потащили нас в коридор.
Моему авто еще не приходилось так напрягаться. Даже не смотря на то, что большая половина вещей была загружена в Борькину машину, я практически тащился брюхом по асфальту.
— Ещё пару лет,— произнес папа, когда я кое-как перекатился через небольшую яму. — И тебе придется покупать вагон, чтобы семейку загород возить.
— Я уже присматриваю один, — впереди ещё одна, ещё больше. — С расчетом на племянников и внуков.
Добирались больше трех часов. Из-за перегруза и забитых дорог. Хоть и середина дня, но пробки местами и не думали рассасываться. И за все это время Саша так и не позвонил, а мама старалась смотреть куда угодно, но только не на меня. И мысль позвонить ему самому и сказать, что не стоит приезжать, все громче звучала в голове.
— Ой, бедные наши попочки, — мелкие первые выбрались из машины. — Все буочки помявись...
Молчание. Шесть пар взрослых глаз смотрят на два маленьких невозмутимо разминающихся тельца, переглядываются и, не произнеся не звука, направляются по дорожке к дому.
Цирк приехал.
Женщины были оставлены с детьми. Я, папа и Боря поехали за провизией. Добытчики, прям!
Боря. Жених Никаноры. Странный он малый. Не в плане ума, а сам по себе человек странный. Молчаливый, немного неуклюжий и я не видел, чтобы он когда-нибудь улыбался. По крайней мере при мне. Ники крутит им как хочет уже больше четырех лет. Хотя он старше нас. Борису или 32 или 33. Не помню точно.
И он далеко не хлюпик.
Немного выше меня. Широкие плечи, накаченные руки и ноги. Он весь прокачен так, что одежда в прямом смысле трещит по швам. Смуглая кожа, темный цвет глаз и волос и хрипловатый голос... этакий самец...
Он сидит сзади, уткнулся в сотовый и я смотрю на него так, словно вижу в первый раз. Я откровенно его рассматриваю, изредка поглядывая на дорогу.
"Вот, черт!"
— Ты чего чертыхаешься? — спросил папа, и я ещё больше смутился.
— Да так, — покосился в зеркало. Боря смотрит на меня. — Ничего особенного.
Может мне и показалось, но на его губах была улыбка.
"Что происходит?"
Боря предложил разделить расходы, но я отказался. Место их, еда наша. И оставил пол зарплаты в магазине, кое-как сложив все продукты в багажник.
— Этого на роту хватит, — Боря подавал мне пакеты, пока папа откатывал тележки обратно.
— Да, ага! Пацаны сейчас набегаются, что нам и позавтракать нечем будет...
Теперь он точно улыбнулся.
"Вот, черт! Это уже не смешно!"
Пока мы ехали обратно, я чувствовал на своем затылке его взгляд.
"Либо я на нервной почве превратился в параноика, либо что-то тут не чисто..."
Глава 83. Ники
Прибыли обратно и Боря снова стал обычным. Замолчал и перестал улыбаться и я вспомнил, что один на один мы с ним никогда не общались. Ники все время была рядом. Даже странно. Сейчас, когда я воспринимаю его не как соперника, он мне кажется вполне приятным молодым человеком.
"Надо же, насколько ревность перекрывает здравый смысл".
Где бы ни появилась моя семья, все сразу оживает и близняшки находят применение таким вещам, которым ты и сроду бы не догадался. Носятся вокруг Машки, изображая индейцев, а та поливает их из шланга. Не улыбнуться просто невозможно.
— Не холодно? — крикнул папа.
— Неа...— все трое в голос.
Хочу к ним побеситься, но надо съездить в больницу. Не спокойно как-то.
Ники собирается со мной.
"И нафига ты мне?"
— Я один не съезжу?
— Я давно у неё не была и тапочки её хочу отвезти.
Щенячьи умоляющие глазки прямо передо мной и недовольное сопение моей мамы за спиной.
— Поехали.
Я все равно в чем-то виноват, так хоть примерно буду знать в чем.
Молчим. Я смотрю на дорогу, Ники в сторону, подперев рукой подбородок.
"Только ничего не говори, — мысленно шепчу. — Пожалуйста".
И она молчит всю дорогу. Но губы — линии и сведенные вместе брови не предвещают ничего хорошего. Нам ещё ехать обратно.
"Как бы сегодня не напиться..."
К Марии Васильевне нас не пустили. Медсестра сказала, что её моют, потом будут брать анализы и что лучше приехать через час. Но тогда возвращаться пришлось бы по темноте.
— Вы не отнесете это в палату? — Ники протянула пакет с вещами.
— Да, конечно.
— Там её любимые тапочки и халат. Если нужен.
Медичка взяла пакет, аккуратно его сложила и убрала под стол.
— Как только там закончат, я сразу передам.
— Спасибо большое, — я и Ники ответили одновременно.
Медичка улыбнулась. Да. Муж и жена одна сатана.
Не успел я подумать, чтобы она молчала.
— Ты вчера в это же время приезжал? — ещё не отъехали, как из неё посыпались слова.
— Да, а ты откуда знаешь?
— Мама твоя сказала, — Ники снова подперла голову рукой и смотрит на меня. — И сказала, что ты дерганый какой-то приехал.
— Устал, — смотрю на дорогу, но по движению с боку понял. Почесаная бровь,сейчас что-то скажет.
— Андрей, неужели можно за пару недель так измениться?
— Можно и за две секунды все изменить,— посмотрел на подругу. Брови вместе, губы — линии. — А ты про недели говоришь.
Ники покачала головой, вдохнула и отвернулась в окно.
— Я просто устал,— она молчит. Почему она так долго молчит? — Все слишком быстро, всего слишком много. Меня на мелкие части разрывает. Понимаешь?
Она согласно кивает. Ее задумчивость заставляет меня говорить, говорить, говорить.
— Семья, бабушка, контракт этот гребанный....
— Саша...
— И Саша...
Она снова вздыхает и оборачивается.
— Что в нем такого особенного? — выражение, застывшее на лице и в глазах. Ники что-то хочет для себя решить. Именно сейчас.
— Чем в ком?— отвечаю вопросом на вопрос, смотря то на нее, то на дорогу.
— Чем в любом другом, — после небольшой паузы произнесла Ники и снова отвернулась. Она явно собиралась сказать не это.
— Потому что он не любой другой...
— Потому что он племянник гендиректора, — произнесла почти шепотом, но я все равно услышал.
— За уши я его к себе не притягивал.
— Это точно, — она говорит все тише, но я опять всё услышал. — Там явно другие органы участвовали.
Сворачиваю на обочину. Я смотрю больше на неё, чем на дорогу. А разбиться в мои планы не входит.
— Знаешь, что дорогая, — оборачиваюсь настолько насколько возможно, чтобы видеть её всю. — Ты говоришь, что я изменился. Но у меня такое чувство, что я тебя вообще не знаю. Что происходит?
Ники молчит, смотрит прямо и грызет ноготь на большем пальце.
— Никанора, сейчас не лучшее время чтобы замолчать. Ты пригласила меня отдохнуть или мозг повыносить? Если так, то я всех собираю и сваливаю. Я и дома могу жаренного мяса поесть.
— Нет, не надо уезжать.
— А что тогда происходит? — еле сдерживаюсь, чтобы не заорать.
— Это все из-за него...
— Я догадался...
— Я, наверное, просто до сих пор поверить не могу...
— Во что именно? — вытягиваю из неё по одному слову.
— В то, что ты с парнем теперь, — она посмотрела на меня. — Ты сам рассказывал про Макса и про свое отношение ко всем этим...голубкам...и тут на тебе...съездил в командировку и привез себе подарочек в виде одного из них.
— Я никого не привозил. Он со мной ездил, если ты забыла.
— Это ничего не меняет, — она шепчет.
— Блять, — закрыл глаза и уткнулся лбом в руль. — Ты мне Анжелу решила заменить? Чтобы я не расслаблялся?
— Я никого не заменяю, я такая и была.
— И чтобы это понять мне пришлось влюбиться в парня.
После моих слов в машине повисло молчание и чувствуется, какие мы оба сейчас напряженные. Ещё не все сказано, но никто не решается заговорить первым.
Я лежу, обнимаю руль и смотрю на капот. От пролетающих мимо машин начинает потихоньку мутить. Ники сидит рядом, не меняя позы, подпирает голову рукой и смотрит в окно.
— Андрей, можно задать тебе вопрос?
— Можно.
— Он лучше, чем я?
Из меня вырывается смешок. Потом ещё один и ещё. Пока я не начинаю заливаться каким-то истеричным смехом, закрыв лицо руками.
— Андрей, ты в порядке? — слышу, как Ники двигается ближе, а её ладошка гладит меня по голове.
Вдыхаю. Как можно больше вбираю в легкие воздуха, чтобы подавить в себе приступ истерики и оборачиваюсь к ней. Она взволнованна и даже похоже на то, что испуганна, но мне настолько все равно, что я, не скрывая улыбки, говорю:
— Ты сама-то поняла, какой бред сейчас сказала? — её рот уже открылся, чтобы что-то сказать, но я продолжил. — Что ты имеешь ввиду "Он лучше, чем Я"? В чем он может быть лучше тебя, если он парень, а ты девушка? И я тебя знаю...думал, что знал...всю свою осознанную жизнь, а его меньше месяца!
— Вот именно! Месяц ещё не прошел, а ты его уже с собой тащишь, — её глаза все больше становятся влажными, губы и голос дрожат.
— А ты с Борей приехала! Он мне там нужен?
— Это его дача, каким образом я там без него бы оказалась? И он мой парень вообще то...ты же своего позвал...
Последние слова, опять произнесенные еле слышно, я пропустил. Мне больше понравилось то, что прозвучало до этого.
— Парень? Твой парень? Ты его оставила с моими родителями, которых он видел то всего один раз и тремя малолетками и пацанов он вообще не знает, — Ники отвернулась и тихонько вытерла накатившие слезы. — И уехала со мной черт знает куда...
— К Марии Васильевне...
— Ах, ну да, он видимо с нами, где то едет, чтобы удостовериться.
— Он тебе доверяет...
— Чего? — подумал, что ослышался.
— Хоть ты на него и гонишь постоянно, но ты единственный на кого он реагирует адекватно и не устраивает потом сцен "ты почему ему улыбнулась?" — молчу, осмысливая то, что она сейчас сказала. — Что даже странно, — Ники обернулась. — Он же умудряется к собаке нашей ревновать, если она у меня на коленях.
"Странно. Весьма странно".
Начали с одного, а закончили совершенно другим. И мое нарастающее бешенство сменилось тихим любопытством. И в голове и перед глазами, стали мелькать какие — то картинки воспоминания моих с Борей редких встреч.
"Что происходит?"
Глава 84. Бабочка
— Можно теперь я задам вопрос? — поворачиваю ключ в замке зажигания.
— Да,— Ники рассматривает себя в зеркальце, поправляя слипшиеся ресницы.
— Ты хочешь, чтобы меня не было?
Она замерла, смотря прямо перед собой. В свое отражение.
— То есть не было? — медленно опускает руки и оборачивается ко мне. — Из — за него?
— Твой спич больше этому способствует, — взглянул на подругу и, включив поворот, попытался встроиться в ряд машин. — Я жду ответ.
— Нет.
— Что нет?
— Я не хочу, чтобы ты исчезал.
— Тогда принимай Сашу, как данность, как сложившийся факт, — еще один взгляд друг на друга, прежде чем мы вернемся обратно. — Так же как я когда то принял Бориса.
Она согласно кивнула.
" Посмотрим, насколько теперь ее хватит..."
Только подъехали к воротам, как из кармана джинс послышалась музыка.
— Мама уже потеряла, — вынимаю сотовый. — Так и есть... Да, мам?
— Андрюш, а вы где? — голос взволнованный.
— Здесь уже, — открыл калитку и пустил Ники первой. — Я тебя в окошке вижу.
Силуэт в окне на первом этаже обернулся и приветственно махнул рукой.
— Наконец-то, а то я вас уже потеряла.
— Пробки, что поделать. Ты трубку то положишь? Мы идем.
— Тьфу ты господи!
Примерно так мы всегда с ней и миримся. Ничего нового. И это то, что я не хочу менять.
Тишина. Первое что я почувствовал. Вокруг слишком тихо. Там где есть хотя бы один маленький ребенок, не может быть так тихо. А у нас двое. Поэтому отсутствие пищащих, визжащих, орущих звуков меня насторожило.
— Что-то тихо...— и не только меня.
Ники идет впереди, оглядывается по сторонам, но я уже вижу. На веранде, повернувшись спиной к двери, сидит Рома и, судя по всему, только успокоился.
— Зашибись блин!
— Ой, а чего Рома на улице?
— Сейчас узнаем.
Ники ушла в дом, а я осторожно крадусь к мелкому.
Он сидит на стульчике, забравшись на него с ногами, вздыхает, тихонечко всхлипывает и что-то рассматривает у себя на ладошке.
— Ром, — он тут же сжимает кулачек и оборачивается. — Ты чего здесь сидишь?
Глазки краснющие, под носом и на щечках размазана грязь, а губки дрожат.
"Если он сейчас заплачет, — думаю, смотря на его зареванное личико. — Я заплачу вместе с ним".
— Эй, карапуз, ты чего это? — он, молча, смотрит на меня и тянет сжатый кулачек вверх. Я опускаюсь на корточки, беру его маленькую ладошку в свои руки, и только тогда он разжимает пальцы.
Бабочка.
Там была обычная бабочка. Капустница или как их называют. Вся Ромкина ладошка была в отпечатках её бело-черных крыльев.
— Женя сказав, что она метвая...
— Ну, епт... — чуть не вырвалось.
По Ромкиным щечкам текут слезы. Большие капли по его маленьким пухленьким щечкам, оставляя мокрый и чистый след, и капают с подбородка прямо на шортики и футболку.
"Что делать? Что делать? Что, блять, делать?"
Все мысли, которые до этого крутились в голове, затихли. И я слышу только:
"Где взять живую бабочку?"
Аккуратно, двумя пальцами за прозрачные крылья, поднимаю мертвое тельце и кладу себе на ладонь.
— НЕ ЗАКЛЫВАЙ! — Ромка схватил меня за пальцы.
— Ладно, — держу бабочку на раскрытой ладони, подхватываю мелкого свободной рукой, а тот, не сводя глаз с насекомого, вцепился мне в шею.
У меня есть ряд вопросов, и мы идем к взрослым.
— Откуда она у него? — шепчу, выставив руку вперед и прижимая к себе всхлипывающего Ромку.
— Нашел где-то, — мама отвечает так же тихо и подходит к нам.
— А Женька где? — она погладила Ромку по спине, но тот сильнее сжимает руки на моей шее и я, шепчу, помотав головой. — Не надо...
— С папой гуляет, — мама вздохнула. — Ромка, может быть, и не заплакал бы, но Женька его замучил.
— Я все больше убеждаюсь в том, что из Машкиной башки поступают только бредовые идеи.
— Я уже тоже так подумала, — мама слегка улыбнулась и, взглянув на бабочку, прошептала: — Справишься с ним?
— А куда деваться? — пожал плечами и, перехватив мелкого, снова вышел из дома.
На улице уже темнеет и фокуса мертвый/живой не получится. Все бабочки уже "спят".
"Что же сделать?"
Спускаюсь по лестнице, несу в одной руке тельце насекомого, а другой поддерживаю младшего брата. Спускаюсь и смотрю на каждую травинку, кустик, деревце...цветочек....
