— А-а-а?... — только и смог выдавить из себя я, глядя на это зрелище. Нет, смерти я уже видел, что в замке Руан за год службы там, что в столице Ильниссы...
Но вот так! Просто, раз — и все. Такое повергло меня просто в дикий шок.
— Ну, я же Дракон, — снова пожал плечами Рене и закинул в пасть нижнюю половину рыцаря. Немного пожевал, после чего сплюнул покореженные доспехи.
— Какая-то не счастливая сказка, — сглотнул я, глядя, словно зачарованный, на пожеванные железки, лежащие на траве... И белого коня, которому дракон свернул шею и теперь сноровисто насаживал на запасной "шампур".
— Зато жизненная, — облизнулся Рене, укладывая "шампур" на "мангал".
* * *
глава 37
Три зимы. Я прожил здесь уже три зимы. Три очень долгих, одиноких зимы. И все еще не сошел с ума... окончательно... надеюсь.
Больше, с тех памятных посиделок я Рене на "шашлык" не приглашал. Да и вообще, первое время, запах дыма и жаренного мяса вызывал устойчивый рвотный рефлекс. Не уверен, что вообще, когда-либо теперь смогу получать удовольствие от подобного времяпрепровождения. Слишком уж яркие картинки и образы прочно ассоциируются теперь с ним.
Я и с драконом после того случая два месяца не разговаривал. Нет, не обиделся, просто не знал, как теперь общаться. Он во всем прав: Виконт — рыцарь, Рене — дракон. Рыцарь пришел убить дракона. Пришел не с голыми руками, а с зачарованным оружием и в зачарованных же доспехах. При этом, вполне возможно, имел все шансы на победу (на древке копья имелись две черточки, подозрительно похожие на зарубки, что наши снайперы на прикладах своих винтовок вырезают). Дракон просто оказался хитрее и воспользовался "фактором неожиданности" в моем по-чукотски наивном лице и успел первым. Дракон ведь не обязан играть по правилам.
Вот Рене и не играл.
Но от этого наивному мне не легче. Даже наоборот — снова вмешался не в свое дело. Снова из-за меня кто-то умер.
То, что кто-то из этих двоих умер бы и без моего вмешательства, не утешает. Ведь так бы у них была "честная игра". Я же буквально не оставил шансов Виконту, спустив его с коня, отобрав оружие, уничтожив магическую защиту на доспехах. И это грызло больше всего.
Я даже похоронил доспехи — все, что осталось от рыцаря. В качестве надгробия воткнул в землю меч.
Но прошел месяц. Эмоции слегка подулеглись. Впечатления подзатерлись. А я загорелся новой идеей — шахматы.
Еще месяц я воплощал идею в камне. Результатом стала расчищенная площадка на соседнем утесе, с величественным видом на озеро с высоты трех — трех с половиной сотен метров, по центру расчерченная под шахматную доску (пришлось моему когтю изрядно потрудиться) и тридцать две шахматных фигуры в мой рост высотой из двух разных видов камня.
Рене долго пришлось объяснять саму идею того, что такое "игра". И зачем это нужно.
Насквозь рациональный дракон напрочь отказывался понимать такие доводы, как: "скучно", "чтобы убить время", "для развлечения", "это весело". В нем все эти слова вызывали исключительно недоумение.
Но спустя неделю попыток, прерывавшихся лишь на сон Рене и его же охоту, мы-таки начали нашу первую партию.
И пошло-поехало. И вот уже два года мы премся по шахматам. Играем все время нашего общения.
Драконий разум — это просто нечто! Первую партию Рене проиграл, что естественно. Вторую тоже. А вот на третьей партии он полностью усвоил правила, и пошло... Почти весь первый год я сливал партию за партией, день за днем. Но не успокаивался... И второй тоже.
Сегодня я выиграл первый раз. Я выиграл у дракона!!! Эпать, я крут!!!
Примерно так я кричал, улетая в сторону озера от удара хвостом. Рене полетел за мной и в полете добавил хвостом еще, не позволяя упасть. А потом еще. И еще.
Успокоился он только над самым центром озера, куда я и рухнул с высоты в пару километров, на которую меня запинал слишком эмоциональный дракон.
Это незабываемое ощущение: тридцать пять секунд свободного падения до соприкосновения с водой, а после прорыв водной поверхности и нырок на глубину в полтора десятка метров... Это потрясающе!
А если добавить еще и горячее чувство гордости за себя и ощущение заслуженной победы, то вообще гремучий коктейль.
Естественно, что когда, спустя пару часов (озеро очень большое, даже для меня), моя мокрая голова показалась над краем площадки, первые слова были: "Еще!!! Давай еще! Еще хочу!".
Рене даже лапой глаза закрыл и головой покачал, признавая, что мою крышу на место уже не вернешь... и от меня самого не отвяжешься...
Так дальше и стали играть: на полеты. Если выигрываю я, то Рене поднимает меня в воздух на максимальную для него высоту и сбрасывает в озеро.
Если выигрывает Рене, то я тащу ему оленя. Или лося. Ну, или что попадется, главное, чтобы мяса было не меньше, чем в олене.
Так стало намного интереснее. Может я стал адреналиновым наркоманом, но за свои сорок — шестьдесят секунд свободного полета, готов был порвать любого, даже дракона в шахматы.
Небо... Полеты... Первые пятнадцать побед я летел, ни о чем не думая и ничего не делая, просто наслаждаясь самим ощущением. На шестнадцатый раз попытался управлять падением, и меня так закрутило, что осознал я себя только уже всплыв над поверхностью воды. Да и то, верх-низ право-лево еще минут десять возвращались к нормальному состоянию, а мир вокруг слегка плыл еще часа два — два с половиной.
К двадцать пятой победе, управлять падением я худо-бедно приловчился.
К сороковой уже делал это уверенно.
А с пятьдесят пятой загорелся идеей выполнения ката в воздухе.
К двухсотой это у меня получилось.
Собственно так мы и развлекались еще два лета. А однажды к нам заглянул дракон. Еще один дракон.
* * *
По устоявшейся традиции Рене лежал перед "шахматной доской", греясь на летнем солнышке. Я сидел напротив него на специально построенном высоком стуле, навроде тех, что ставят рядом с сеткой на тенисных матчах, только грубее, массивнее и выше. С него я мог видеть весь расклад на доске, что с уровня земли при моем росте было проблематично.
Игра шла к тому, что мне, по ходу, пора было бежать за оленем. То есть Рене уверенно теснил меня по всем фронтам. Это было обидно, ведь погода сегодня была самая, что ни на есть летная, а вода теплая. Соответственно настроение было не самым радужным.
Тут над краем плато появилась здоровенная голова дракона. Если я говорю здоровенная, то значит это, что она как минимум в два раза была крупнее головы Рене.
В след за головой, появился и весь дракон — соответствующих голове размеров черно-зеленый красавец. Он парой взмахов крыльев погасил инерцию и плавно приземлился на камень нашей игровой площадки.
Приземлился и проревел что-то оставшееся мне непонятным, ведь переводчик Рене работал только на меня и него, третий разумный для меня не переводился.
Рене прорычал что-то в ответ. Пришелец снова что-то проревел и сделал шаг вперед. Рене отступил на шаг назад, припадая к земле.
Пришелец снова что-то проревел и угрожающе расправил крылья. Рене прижался к земле еще сильнее и снова отступил.
Дракон продолжил свое наступление, глядя только на Рене и не глядя по сторонам. Когда его лапа сбила половину фигур с нашей "доски".
Возмущен я оказался до глубины души: приперся тут, понимаешь, без приглашения, рычит, ревет, возбухает, еще и шахматы раскидал!
И все это я не скупясь на экспрессивные матерные конструкции подслушанные мной у однокурсницы за год нашего с ней пребывания в деревне (при детях она свой язык в узде держала, но возвращаясь домой с занятий, отпускала на волю... Аж уши вяли), высказал нахальному вторженцу, схватившись за рукоять ножа на своем поясе. Да еще и в полный голос.
Подозреваю, что к середине моей речи, рептилия скастовала такое же заклинание переводчик, как и у Рене. Поскольку возмущенный его фырк сопровождался струей пламени, окатившей меня с головы до ног.
Но, видимо, сердился ящер не сильно, потому, что пламя было не слишком сильным. Будь на моем месте обычный человек, он бы умер от ожогов... Точнее был зажарен до хрустящей корочки и готов к употреблению. Но, учитывая, что драконье пламя способно камни в пепел обращать, то это было достаточно "слабо".
Даже нож Дара уцелел. Только ручка обуглилась там, где ее не держала моя рука, и лезвие до бела раскалилось.
— Ну, ты первый начал! — хрустнул шеей я. — Рене, не против, если я его убью?
Мой сосед лишь пожал плечами и отступил еще на шаг.
А дальше пришлый дракон бросился на меня, намереваясь перекусить пополам. Чем упростил мне задачу.
Прыжок, и я у него на спине у основания шеи. Он заметил это и начал кататься по земле, пытаясь раздавить. Безуспешно. Я блохой скрещенной с муравьем скакал по его телу, не позволяя ему добиться своей цели.
Дракон разъярился и свечкой взлетел в небо, где стал изо всех сил пытаться сбросить назойливую букашку вниз. Вот только я вцепился в него клещом, оторвав одну чешуйку и вонзив все еще зажатый в правой руке нож в плоть ящера, чем вызвал шипение испаряющейся крови и крик боли дракона, ведь нож то еще не остыл к тому времени.
Пришелец забился еще сильнее, отчаянно пытаясь от меня избавиться. Но совершенно без толку — я ведь не остановился на достигнутом и, продолжая вновь и вновь вонзать клинок в мясо, вырезая и вырывая целые его куски, углубился в тело до своего пояса. И с каждой секундой продвигался дальше и дальше.
К боли в крике дракона прибавился еще и страх. Он бросился в воду, надеясь, что этим удастся меня остановить. Тщетно.
Он вылетел из воды и приземлился на плато перед Рене и жалостливо взмолился, прося у него помощи... Или пощады.
— Логин! Хватит! — услышал я просьбу своего соседа и выбрался к краю "прокопанного" мной в теле ящера тоннеля.
— Уверен? — уточнил я, высунув над уровнем чешуи голову.
— Да. Отпусти его. Он сдается и тут же улетит отсюда. Оставь ему жизнь, — сказал Рене, уже не жмущийся к камню, а вполне спокойный и уверенный в себе.
— Ну, как скажешь, — пожал я плечами, ведь убийство и так не входило в мои планы. Я изначально хотел его лишь напугать и прогнать. Просто увлекся в процессе.
Пара мгновений, и я уже на камнях рядом с Рене. Перемазанный с ног до головы драконьей кровью, с обгорелым ножом в руке.
Пришелец что-то прошипел и на приличной скорости помчался в сторону дальнего берега озера.
— Пойду, помоюсь, — оглядев себя, сказал я Рене и пошел к воде. Путь предстоял не близкий: плато с шахматной "доской" было на очень приличной высоте.
* * *
Где-то через час я вернулся на игровое плато вымытый, свежий, переодетый (хорошо, что озаботился созданием нескольких комплектов одежды долгими зимними вечерами, а не ограничился одним единственным) и не застал там никого, лишь раскиданные пришлым драконом фигуры. Повезло, что ни одна не раскололась — восстанавливать было бы долго.
Я по памяти расставил их так, как было до визита ящера, и пошел звать Рене продолжить партию. Точнее полез. Скалы они такие. Особенно драконом облюбованные. Прямых путей не имеют. Да и обходных... Вообще пеших путей. Только карабкаться и лазать, карабкаться и лазать. Вот так вот.
К логову дракона я добрался еще минут через двадцать пять.
— Рене! — крикнул я, не приближаясь ко входу в логово (сосед мой очень трепетно и ревностно относился к своей личной территории, так что у нас существовала негласная договоренность — он не лезет ко мне в дом, я не лезу к нему в пещеру. Правда, в мой дом бы он так и так не пролез, так что договоренность практически односторонняя). — Пошли играть! Я ж не усну теперь, пока мы начатую партию не закончим! И не надо отмаз, типа того, что ты и так выиграл, там еще не все так однозначно. Пусть ферзя я про... потерял, но позиция у меня все еще лучше!
— А ты разве не налетался еще сегодня? — раздался из глубины пещеры приятный голос. Женский.
Я ушам своим не поверил и соляным столбом застыл, прислушиваясь. Откуда тут женщине взяться?
В темноте логова мой взгляд уловил какое-то шевеление. Но явно не драконья туша. К выходу приближалось что-то гораздо меньшее по размеру.
И с каждой секундой все отчётливее прорисовывались очертания этого приближающегося "чего-то". Очертания женской фигуры...
— Рене?... — осторожно спросил я, уже совсем не понимая, что происходит.
Приближающаяся фигура вышла наконец из тени на свет, и я вдруг решил, что ослеп: из пещеры дракона на летнее солнце вышла высокая обнаженная молодая женщина с раскошной гривой черно-золотых волос.
— Рене?!!
— Да, Логин, — склонила она голову на бок.
— Рене? Ты женщина?!!!
— А я никогда и не говорила, что мужчина, — ухмыльнулась она. — Ты сам с чего-то так решил. Просто не стала тебя разубеждать...
глава 38
*
— Так, постой, постой, постой! — зачастил я. Вид столь соблазнительной и при том совершенно голой женщины напрочь сбивал с мысли. Даже не так, он буквально, как удар в лоб кувалдой, наводил совершеннейший хаос под черепом. Да еще и гормоны в крови кипели так, что не удивился бы, если б кто сказал, что из моих ушей пар валит.
Я сделал над собой громадное усилие и ладонью, с размаху, пока не передумал, закрыл ладонью глаза.
— Виконт... Баронесса... На кой тебе баронесса-то сдалась тогда, если ты сама женщина?! — вопрос в подобной ситуации глупый, но умнее мне ничего в голову не пришло.
— Баронесса — это я. Надо же мне зимы в тепле и комфорте проводить? — послышался ее обворожительный голос. Причем, куда ближе, чем раньше.
— Вот это сказка "на современный лад", — растерянно пробормотал я. — Принцесса, оказавшаяся драконом, откусывает голову пришедшему ее спасать рыцарю. Таких вариаций мне слышать еще не приходилось.
— А что такое сказка? — спросила Рене. И голос ее звучал еще ближе. — И зачем ты закрыл глаза? Я так отвратительно выгляжу в этой форме?
— Нет, наоборот! — поспешил ответить я, нервно отступая на шаг назад. — Просто, когда смотрю на тебя, не могу думать. Совсем. Мозг отключается напрочь!
— Какой ты смешной, — хихикнула она.
— Будешь тут смешным — четвертый год женщины не видел. Даже одетой. Да у меня гормоны чуть из ушей не льются! — отнял я руку от глаз и увидел лицо Рене в нескольких сантиметрах от своего. Рефлекторно отшатнулся. Споткнулся о камень и вспомнил... за спиной же обрыв! А тело тем временем начало падать. Я попытался поймать равновесие, но был перевозбужден настолько, что меня трясло. И равновесие ловиться отказывалось напрочь. Я судорожно взмахнул руками раз, другой, третий.
— Ты что, летать учишься? — удивилась Рене.
— Ааааа! Падаюююю... — успел крикнуть я и все-же не удержавшись, рухнул вниз, за край обрыва.
Рене быстро сделала разделявшие ее и край плато три шага и нагнулась над обрывом, прикрывая улыбку, посмотреть на мой полет к воде и те смешные рожи, что у меня в процессе получались.
А в следующий момент вокруг меня возник яркий голубоватый свет, что начал затапливать все вокруг.
