История легенды

История легенды

глава 1

Меня зовут Миша. Точнее, Михаил Логин. Если ещё точнее, то Логин Михаил Сергеевич, одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения, судимостей не имел, характеристики с места работы и учёбы положительные, в порочащих связях не замечен. Хотя и были эти связи! Были! Но не замечен; стало быть: не пойман — не вор.

Но что-то я отвлёкся. Вообще-то, из меня плохой писатель. У меня может частенько прорываться казённый слог. Если говорить честно, то мне привычнее описывать положение трупа, чем жизнь человека. Привычнее и как-то гораздо проще. По положению трупа можно многое сказать о человеке, каким тот был при жизни. О человеке, оставившем в таком положении (положении трупа) другого человека. О каждом трупе можно написать целую библиотеку.

Ну вот, опять я отвлёкся. И некому напомнить об этом. Какая досада. Но переписывать не буду!!! Пусть так и остаётся. Как-то живее от этого текст становится. По крайней мере, мне кажется именно так. Я опять отвлекаюсь, да? Ну так я же честно предупредил, что не писатель. Мне просто скучно. Вот я и взялся описывать времена, давненько минувшие. Настолько давно, что если бы не абсолютная память, то и не вспомнил бы.

Итак. Меня зовут Миша. Точнее Михаил Логин. Ещё точнее — Логин Михаил Сергеевич. Родился я в одном из провинциальных городов тогда ещё Советского Союза. Точнее, Союза Советских Социалистических Республик. Представьте, что была когда-то и такая страна! И, между прочим, — страна сильная.

Но в том-то и дело, что только была. Развалился Союз. Причин на то было много и все они очень простые. Но я, почему-то, эти простые, как нас всё время учили, причины так и не понял. Остановимся на том, что Советский Союз развалился. И появилась Российская Федерация. Мне повезло — я успел пожить в этой загадочной стране, пусть и не долго. Ну да не в том суть. И я, кажется, снова отвлёкся. Плохой Миша! Плохой!

Хотя нет! Миша хороший! И я на Светлой стороне Силы! Хотя меня очень часто и очень многие, очень настойчиво пытались спихнуть на Тёмную. Даже на Серую пару сотен раз пытались спихнуть. Хотя я так и не понял, в чём же она состоит, эта Серая сторона? С Тёмной всё понятно — отдавайся своим животным страстям со всей своей человеческой страстностью и кайфуй от саморазрушения. Со Светлой тоже понятно, хотя и не так просто, как с Тёмной — твори, люби, стремись стать лучше, чище... А вот что значит быть Серым? Насколько мне подсказывает мой опыт — нет статичного, равновесного положения. Либо ты идёшь вверх, либо катишься вниз. А медленно или быстро... Наверное, в этом и есть разница между Серой и Чёрной стороной?

И опять я отвлёкся.

Своё детство описывать я не буду. Просто не хочу.

Начнём с того, что мне приснился сон. Несмотря на абсолютную память его я помню плохо.

С чего он начался — не помню. О чём он был — тоже. Только отдельные сцены.

Вот я иду по каким-то коридорам. Освещение плохое, но оно есть. Ничего, кроме того, что я по этим коридорам иду — не помню. Вот я у каких-то агрегатов. Кажется, там было электричество. Напряжение очень высокое. Есть ещё табличка вирусной опасности. Или это знак 'токсично'? В общем, в меня стреляют. Три пули в живот. В левую его сторону. Это помню отчётливо. Потом ничего не помню.

Вот я иду в окровавленной рубашке по ночному городу. И очень боюсь, как бы меня никто не заметил. Не потащил в милицию. Не начал писать протоколы. Не позвонил родителям.

Вот я добрался до набережной. Сбросил рубашку. Смыл с кожи все следы крови. Рубашку бросил в воду и она, кажется, утонула. Или уплыла.

Вот я снова крадусь по городу... Голому по пояс человеку не так страшно летом возвращаться домой ночью, как окровавленному.

Проснулся я, естественно, в своей собственной постели. Естественно, в животе никаких пуль не было. И ничего не болело.

Сейчас я поставлю три звёздочки. Это будет значить, что мне по этому поводу нечего добавить. Или мне просто не интересно писать дальше об этом.

* * *

Вопрос: 'Как часто среднестатистический человек получает сколько-то заметные травмы?'. Ну или хотя бы до крови царапается. Я смотрел много фильмов. И много фильмов про людей со сверхспособностями. И во всех фильмах, где герой способности приобретал не от рождения, а в результате какого бы то ни было случая (счастливого или несчастного), он узнаёт об этом буквально на следующий день.

Со мной было не так. Я не ввязывался в драки. Не резался стеклом. Тем более не попадал под машину. А нож для меня вообще продолжение руки, как им можно порезаться?

Вообще, тот раз, когда я проколол палец железной стружкой (резал ножницами по металлу оцинковку), иначе как случайностью и не назовёшь.

Оказалось, что сверхспособности у меня есть.

Ну и что дальше? Да ни чего особенного.

Итак, я проколол палец острым металлическим заусенцем от оцинковки. Выдернул заусенец и прямо у меня на глазах ранка заросла. Так быстро, что я даже и не успел её заметить. Только каплю крови на абсолютно здоровой коже.

Я уже писал, что смотрел много разных фильмов. И всегда удивлялся, как ГГ (главные герои) режут самих себя всякими острыми предметами. Да ещё и с каменным лицом. Я вот, например, так не смог. Нож просто отказывался меня резать и всё тут. А вот хряпнуть со всей дури кулаком по кирпичной стене — это я смог. Больно было — ужас. Кожи на костяшках как и не бывало. Кирпич в крови.

И вновь ранка закрылась, не успел я и кровь с неё стереть. Тут уж я вошёл в кураж. Ударил ещё сильнее, так, словно хотел сломать себе руку. Не тут-то было! Кожа естественно лопнула и было адски больно, но крошиться начали не кости, а кирпич. Будто я не рукой по нему стукнул, а молотком. Ну и кулак, естественно, зажил мгновенно...

В общем регенерация. Почти мгновенная. Неразрушимые кости (совершенно неразрушимые, но не металлические, как это так — Аллах его знает). Про кости я узнал много позднее. А тогда...

Тогда мне было восемнадцать лет. Я только-только поступил в институт. И тут такая неожиданность. Точнее приятная мелочь.

Повторюсь. Я смотрел много разных фильмов. Про Бэтмена, Супермена, Спайдермена, разнообразных Людей-Х и Героев. По стандартному сюжету я должен был тут же броситься на борьбу с бандитами, всяческими монстрами и вообще мировой несправедливостью! Да вот им хрен!!! Голливудским педикам! Я только что в институт поступил — мне учиться надо!

Способности свои я тоже не забывал. Ещё до этого открытия, я на протяжении нескольких лет ходил в спортивную секцию. Кажется Айкидо. Способности помогли победить страх перед травмами. Стать мягче. Сосредоточиться на понимании сути. Но Айкидо — это такая интересная система, что будь я хоть трижды 'сверх'... А быстрее, чем растёт сознание, мастерство не вырастет.

Да ещё и учёба. Не хочется признаваться, но с учёбой у меня не ладилось. Мало того, что отнимает кучу времени (читать — всё время), так ещё и с тройки на двойку перебиваюсь. Неприятно, а куда денешься?

И в таком вот темпе прошёл весь первый курс. Со стипендии я слетел ещё после первого семестра. Но второй закончил без особых проблем (тройки были теперь не проблемой, а досадной мелочью).

Весенний семестр — это что-то. Что-то непонятное ни студентам, ни преподавателям. На улице стоит великолепная весенняя погодка. В крови бродит полчище гормонов. Девчонки и мальчишки начинают поглядывать друг на друга весьма заинтересованно... И в это самое время приходится сидеть на скучных лекциях, которые не нужны ни студентам, ни преподавателям. На экзаменах, мучительных для обеих сторон. Ведь преподаватели — тоже люди! И им тоже весной хочется погулять, а приходится сидеть и слушать вымученные ответы студентов. Кто-то, конечно, находит в этом своё особое извращённое удовольствие. Но такие люди — редкость.

Я уже ругал Голливуд? Да? А толку?

Наконец, после всех мучений, экзамены позади. И я, как пока ещё добросовестный студент, нагрузившись, что твой тяжеловоз, ни разу за учебный год не открытыми учебниками, топаю в библиотеку.

Студенческая библиотека. О, этому заведению можно посвятить целые тома, и всё равно останется недосказанность. Так что, оставлю недосказанность уже сейчас. Вообще, очень хочется поставить три звёздочки, но пока не стоит.

Народу в этом храме вселенской пыли и жёлтой бумаги, на удивление было мало. Наверное, добросовестных студентов не слишком много даже среди первогодок. Так, что книжки я сдал быстро и уже собирался в обратный путь, когда внимание моё привлекла девушка.

А что тут странного? Было бы гораздо необычнее, если бы меня привлёк парень.

Так вот, девушка... Где-то я её уже видел. Что и не удивительно. Институт, хоть и большой, но не огромный.

Заглядевшись на неё, я сделал маленький выбор. Все мы его постоянно делаем. Когда решаем, слева обойти лужу или справа, парадным входом пройти или запасным, идти ли домой сразу и коротким путём, или зайти сперва в магазин... Да мало ли бывает ситуаций?

Вот и я сделал такой маленький выбор. Вместо того, чтобы сразу топать домой, потопал за девушкой, решив продлить удовольствие от созерцания её. Крюк не большой. Как я тогда думал.

Свернув за угол, я вышел в совершенно незнакомый лес. В котором, посреди полянки, стояла та самая девушка. И на её симпатичном лице было нарисовано выражение, зеркально повторяющее моё. Недоумение. Быстро и неотвратимо набирающее обороты.

Я огляделся. Лес, лес, лес, девчонка, лес, лес, сарай. Собственно — всё! Сарайчик такой, старенький покосившийся. Собственно из него мы и вышли.

— Это ты пошутил так, да? — с наездом в голосе спросила она меня.

— Конечно пошутил! Видишь — ухохатываюсь! — ответил я на автомате, поскольку в этот момент разборки и словесные дуэли меня мало волновали. Я осматривал этот самый сарай.

Совершенно пустой внутри. Если не считать листвы и нескольких сорняков пробившихся через земляной пол. Дверной проём один. Маленькое слуховое окошко. Надёжные бревенчатые стены. Серая от старости деревянная крыша.

Вот собственно и всё.

Я вышел из него и уселся на кусок бревна, удобно приваленный к стене, рядом со входом. А если учесть, что это ещё и солнечная сторона оказалась — вообще красота. В голове крутилась только одна фраза: '..ный Голливуд! ..ое фентази! ..ые Правила жанра!'. Произносить её вслух не хотелось. Хотелось грязно ругаться. Но я не умею. Ни грязно, ни красиво. А тупо и банально — не интересно.

У девушки тем временем, должна была начаться паника. Но моё чересчур спокойное поведение сбивало её с толку.

— И как назад? — спросила она, нависнув над сидящим мной. Как будто я знаю? Знал бы, уже дома был.

— Никак, — веско и спокойно припечатал я.

Честно, я так удивился пощёчине, что, чуть было, не врезал в ответ. Остановило меня только то, что я вообще не бью женщин. Не могу себе этого позволить. Или скорее не могу себя заставить.

Я так и сидел, вытаращив на неё глаза и приподняв отведённый для удара кулак. Потом немного подумал и кулак опустил.

— Полегчало? — спросил я. Не смотря ни на что, мне было приятно просто на неё смотреть. Ведь, я же, в конце концов, просто мужчина. Хотя, тогда был скорее пацан. 'Вьюношь', как иногда называл меня дед. А она красивая девушка. К тому же весна.

— Немного, — честно ответила она.

— Тогда стукни ещё раз. Совсем пройдёт, — я вообще-то пошутил. А она всерьёз, снова меня ударила. Да ещё не просто ладонью, а кулаком. И видимо со всей силы. По крайней мере, звон в голове был совершенно натуральный. Да и трясла ушибленным кулаком она вполне искренне.

Ещё я выяснил, что она-то как раз, ругаться умеет. И к тому же очень грязно. К примеру 'кончой в поносе гнойного пидораса', меня лично называли впервые. И это ещё одно из самых приличных высказываний, услышанных мной в тот момент. Не знаю, как кто, на моём месте, а я покраснел до корней волос.

А она, отведя душу руганью, бухнулась на бревно рядом со мной и заплакала.

— Ты чего? — ласково спросил я, осторожно проводя рукой по её волосам.

— Я домой, к маме хочу! — выдала она сквозь слёзы. И уткнулась мне в плечо, разрыдавшись ещё сильней. И я как дурак, сидел и нашёптывая всякие утешительные банальности вроде 'всё будет хорошо' и 'не плачь маленькая'.

Отплакавшись, она вывернулась из моих некрепких объятий и стала вытирать глаза, посматривая в зеркальце, извлечённое из сумочки. Приведя себя в относительный порядок, она протянула мне руку.

— Рита.

— Миша, — ответил я и тупо пожал протянутую мне руку. Она слегка покривилась. Видимо костяшки ещё болели.

— Ну и какие будут идеи? — бодренько спросила она. Я пожал плечами. Со мной такое впервые. Так что идей не было.

— Но просто сидеть тут — это же не выход? — разумно предположила она.

— Не выход, — подтвердил я. Хотя, будь я один, и этот вариант вполне бы сгодился. От голода, холода, диких зверей, да и вообще от чего-либо, смерть мне не грозила. А вот с ней этот номер не прокатит.

— Надо к людям идти, — уверенно заявил я.

— А тут есть люди? — спросила она.

— Должны быть. Кто-то же этот сарай построил?

— Логично. А где их искать? — спросила она.

— А кто их знает? — резонно отозвался я.

— Логично, — снова повторила она. — И что нам делать?

— Давай пойдём прямо. Ведь двери обычно делают с той стороны, откуда удобнее подходить?

— Логично, — похоже её на этом слове слегка заклинило.

— Тогда пойдём?

— Пошли, — сказала она. Сказать сказала, и осталась сидеть на месте. А я что, левый? И я сижу.

— Идём? — аккуратно спросил я минут через пять.

— Идём, — а сами сидим. Ещё минут через десять мне надоело, и я пошёл. Где-то у края полянки она меня догнала. Дальше пошли вместе.

Хорошо, что весна. Хорошо, что поздняя весна. Уже тепло, но комаров ещё нет. И снега в лесу уже нет. И бурелом, который под ногами, ещё видно пока.

Шли мы часа два. И пришли к озеру. Не знаю как она, а я малость взмок и весь чесался от нападавшего за воротник мелкого мусора. И озеро было, как нельзя кстати.

Рита пошла вдоль берега, что-то, наверное, найти хотела. Возможно следы пребывания людей. А я начал раздеваться. Купаться хотелось неимоверно. Возможно, что только это вот бешенное желание и спасло... мою одежду.

Не знаю уж как, насчёт следов пребывания людей, а приключение она себе нашла. Большое такое, лохматое, клыкастое и когтистое. Медведем называется.

Я таких мишек в жизни до этого не видел даже по телеку. Под три метра ростом, если на задние лапы встанет. Весом наверное центнеров восемь. Каждая лапа, что две моих головы. Когтищи в два пальца длинной. Клыки... Весна. Голодный. Глаза горят...

Удивляюсь я её лёгким. Бежать на скорости достаточной, чтобы не быть съеденной немедленно, через кусты и коряги, да ещё на одной ноте орать при этом! На такое, пожалуй, не каждый спортсмен способен.

И ведь главное, я только разделся, только ногой воду попробовал, как заработала эта сирена воздушной тревоги.

Не помню, каким местом я тогда думал. И думал ли вообще.

Она закономерно споткнулась и упала, оборвав свой крик. А я именно в этот момент в медведя и врезался. Он отвлёкся. Ритка же, не будь дурой, быстренько вскочила и уже без крика отбежала на безопасное расстояние.

Вы ни когда не дрались с медведем? Зря. Так больно мне до этого ещё не было ни разу. Даже, когда я с пятого этажа ё...ся.

Если я до того момента, как эта зверюга мне располосовала когтями всю грудь и спину, ещё чем-то думал, то после этого перестал окончательно. Я озверел. Кажется, даже рычал громче самого медведя. И орал.

Совет из личного опыта. Не деритесь с медведем. Если конечно у вас нет в запасе парочки сверхспособностей. В первый момент он меня просто сбил с ног и остервенело рвал на британский флаг. Будь я нормальным человеком, то умер бы от первого же удара. А так, просто орал от боли и ярости. Да ещё отвечать пытался. В какой-то момент, мне удалось вылезти из-под этой туши и начать колотить его уже из более удобного положения. Толку-то?

Я молотил эту тушу со всей возможной силой и яростью. А ему хоть бы хны. Разве что щекотно было.

Но природа взяла своё. Спустя полчаса борьбы медведь сдох. Я, кажется, сломал ему шею, когда озверел (или отупел) настолько, что полез обниматься.

Что зверь уже не сопротивляется и даже не шевелится, и что я бью, со всей дури, кулаками по остывающему трупу, до меня дошло минут через десять.

Я будто пьяный водил глазами. И, пошатываясь, встал на ноги. Бешенство ушло. Была опустошённость и адреналиновая передозировка.

Я медленно пошёл в сторону озера. Всё тело трясло крупной и мелкой дрожью, как девчонку в оргазме. Возможно, это и был оргазм. Только другой. Боевой оргазм. Если так вообще можно выразиться.

Я медленно проковылял мимо бледной, как смерть, Ритки к озеру. И стал отмываться от собственной крови, покрывавшей меня от пяток до макушки. Кошмарное должно быть зрелище.

Смывая кровь, медленно приходил в себя. И мог уже немножко анализировать свои чувства.

Наверное, именно в тот момент, я безОбразно, бессловесно, на одном глубинном восприятии поклялся не повторять такого. Не убивать больше. Это было слишком сладко. Ярость и сила были слишком приятны. Кровь слишком пьянила. В тот момент я отчётливо понимал кем, а точнее чем, могу стать, скользя по этой дорожке. Чудовищем из ночных кошмаров. Ненасытной кровавой смертью. Страшной и неостановимой. Бессмертный кровавый маньяк, убивающий ради кровавого оргазма. Это слишком для этого мира. Это слишком для всех миров. И я не хочу в него превратиться.

Позднее, я выяснил про себя ещё одно маленькое свойство. Моё тело, как таковое не константно, как это могло бы казаться. Нет. Оно эволюционирует. Эволюция идёт вслед за сознанием. В основном. Но есть и автоматические процессы. В частности мозг. Каждый раз, восстанавливаясь после испытанной боли, он становится лучше. Не хочу объяснять тонкости и механизмы. Просто лучше и совершеннее. И чем сильнее боль и серьёзнее повреждения тела, тем сильнее меняется мозг. Выражаясь понятными образами, связи между нервными клетками крепнут. Скорость прохождения сигналов возрастает, а интенсивность их увеличивается. Да и самих клеток становится немного больше. Но в том же объёме, что и прежде. Структура становится плотнее.

То есть константна форма. Тогда как содержание подвержено изменениям. И это касается всего тела. Всех его тканей.

Иными словами, если я надолго останусь в воде, жабры у меня не вырастут и кожа чешуёй не покроется. Но плавать стану лучше.

После случая с медведем, я никогда больше не впадал в ярость. Злился, но всегда контролировал себя. Всегда.

* * *

И снова я поставил три звёздочки. Стало быть, как уже было написано ранее, мне не хочется продолжать.

А теперь представьте состояние Риты. Если я, отполоскавшись в озере, в себя худо-бедно пришёл, то ей даже это пока ещё не грозило.

Распахнутые на всю ширину глаза. Синюшная с зеленцой бледность. Неприятные симптомы, особенно когда прошло уже минут пять после окончания концерта, а картинка не меняется.

Я вылез из озера, чуть встряхнулся, наскоро вытерся футболкой и оделся. Естественно меня ещё слегка потряхивало. Но уже не столь яростно как вначале.

— Рит. Рит, ну ты чего? — осторожно спросил я, подходя к ней. Она чуть попятилась. Споткнулась о валежину, валявшуюся под ногами, и начала падать. Я бросился вперёд и еле успел подхватить её.

Её всю трясло, будто под током. Что было вовсе не удивительно после пережитого. У меня-то возбуждение и стресс уже кое-как вышли. А у неё только набирали обороты. Поэтому я просто крепко её к себе прижал и не отпускал, шепча что-то успокаивающее её на ушко.

Видимо, метод я выбрал правильный, поскольку минут через пять её уже почти не трясло. Только иногда ещё плечи тихонько вздрагивали, и слышался жалобный всхлип.

Наверное, пора было отпускать её. Но мне не хотелось. Она была тёплая, а я после купания в ледяной воде, малость, замёрз. Да ещё не стоит забывать, что я вообще-то парень, а она девушка. И девушка со всем, что и полагается (т.е. минимум второй размер на ощупь). А с ориентацией у меня всё в полном порядке.

То, что ситуация перерастает во что-то другое, она тоже почувствовала. Сперва, замерла, а потом начала эдак аккуратненько высвобождаться. Но куда там! Я в таких объятьях только что медведя задушил. И руки ещё не успели вспомнить, что они вообще-то слабые и нежные человеческие руки. А не жуткие стальные захваты монстра.

Поняв бесплодность своих попыток, она перестала дёргаться.

— Может, ты меня уже отпустишь? — спросила она. — Я уже в порядке!

— Не а! — с удовольствием отозвался я. — Ты тёплая! А я замёрз.

— Я-то может и тёплая, а ты мокрый! Отпусти! — возмутилась она.

— Не мокрый, а слегка влажный! — поправил я её, впрочем, не погрешив против истины.

— Пофиг! Пусти, говорю!

— Не а! Ты тёплая! А я замёрз, — по новому кругу начал я и поперхнулся словами. Эта зараза, врезала мне коленом по самому уязвимому месту мужчин.

Я охнул и, отпустив её, упал на траву, согнутой буквой 'зю'. Не сказать, что было больнее, чем десять минут назад, когда меня в куски рвал ныне мёртвый медведь. Но было больно. Плюс к тому, не хотелось, чтобы Рита меня начала бояться. Поэтому я не столько от настоящей боли страдал, сколько играл на публику. Не хочешь, чтобы тебя боялись — будь смешным и беспомощным. Вот я и был.

— А я предупреждала! — победно вскинув голову, сказала она.

— Ну, ты зверь, Ритка! — простонал я с земли.

— Сам напросился! Извращенец!

— Почему я ещё и извращенец-то? — возмутился я. — У меня были, самые что ни на есть, честные намеренья! Честные и гетеросексуальные!

— Вот теперь и лечи свои 'намеренья'! — язвительно отозвалась она. — Поприседай, говорят, помогает, — уже с некоторой долей сочувствия к моим страданиям, сказала она.

Боль, естественно, давным давно прошла. Свойство у меня такое — боль, как и сами раны, долго не задерживается. Но побыть в позе незаслуженно пострадавшего бывает удивительно приятно.

Я честно приседал, охая и постанывая. Заваливался на левый бок и выкатывал глаза. В душе я сам над собой ухахатывался. Но видимо со стороны это выглядело не так уж и смешно. Потому как Ритка настолько разжалобилась, что даже добровольно предложила собственное плечо раненому бойцу.

Так мы и ковыляли вместе с ней вдоль берега. Пока не наткнулись на тропку. После чего ковыляли уже по тропе. Где-то на втором километре, я таки поимел совесть (или, что точнее, совесть поимела меня). И я слез с плеча Риты и потопал уже самостоятельно.

Тут хочу заметить, что пешие походы по лесу не являлись для меня чем-то необычным. Родители (а так же бабушка с дедом) брали меня с собой чуть ли не с годовалого возраста. Естественно, что тогда я ходить не мог. Но вот позднее мы ходили уже все вместе. А с седьмого, где-то, класса, пешая прогулка менее двадцати, двадцати пяти километров — являла собой для нас с отцом нечто неправильное и незавершённое. Обычно же мы с ним наворачивали около тридцатника, после чего слегка утомлённые и довольные ехали домой на автобусе.

Конечно же наши пригородные леса — это даже и не совсем леса, а больше парки. Но всё же. Были там участки и очень похожие на те, какие мы проходили теперь с Ритой.

А вот ей, похоже, такие приключения были вновинку.

— Рит, а Рит, — осторожно начал я. — А что мы местным скажем?

— А что мы можем сказать?

— Что заблудились, естественно.

— Стало быть, так и скажем, — пожала плечами она.

— А как мы назовёмся? — осторожно продолжил я.

— А как мы можем назваться?

— В принципе, как угодно, — предположил я. Она задумалась.

— Нет. Как угодно, пожалуй, не пойдёт, — наконец выдала она результат своих размышлений. — Я много разного фэнтези читала. Там главный герой вечно как-то непонятно своё настоящее имя коверкает. Не хочу так. Буду зваться Ритой!

— Логично. Я наверное тоже останусь Мишей. Но я о другом.

— А о чём тогда? — спросила она.

— Кем мы друг другу назовёмся?

— То есть? А какие варианты?

— Можем назваться братом и сестрой, можем женихом и невестой, даже мужем и женой назваться можем. Всё равно, нас тут никто не знает и не проверит. А вот чужими людьми называться будет несколько странно...

— Да уж, задачка... Братом мне тебя непривычно звать будет... Тем более, что у меня брат уже есть. Женихом — не достоин ещё! Тем более мужем... А можем мы ни как не называться?

— Откуда я знаю, — пожал я плечами. Что я ей, справочник что ли? Я тут сам в первый раз.

— Давай на месте разберёмся? — предложила она.

— Давай. Почему бы и нет, — легко согласился я, поскольку своих идей на этот счёт не было.

А это самое 'на месте' наступило удивительно быстро. Буквально через десять минут лес поредел и превратился в опушку леса. Хоть это и звучит тавтологично, но лучше сказать, я к сожалению не умею. Природа обделила литературным талантом.

В конце концов, деревья вовсе закончились. И нашему взгляду открылась деревня. Или село? Чем они отличаются друг от друга? Наличием церкви? А если церкви в этом мире как таковой вовсе нет?

Серые бревенчатые дома. Крыши крытые дранкой и соломой. Мычание коров в загонах. Или в сараях? С опушки было не разобрать откуда именно доносятся те или иные звуки. Лай собак. И люди.

Хорошо, что и Ритка и я успели дома почитать разного фэнтези. Это слегка подготовило к тому, что мы увидели. Средневековье. Или даже раннее средневековье. Да ангел его знает, какое это время! Но уж точно не аналог двадцать первого.

Авторы фантастики всегда описывают деревни через слово 'грязь'. В этом они не правы. По сравнению, с тем, что мы увидели, через это слово надо описывать наши города.

Светило солнышко. Погодка стояла сухая. Откуда ей грязи-то взяться? Картинка очень даже приятная.

А в то время как мы с ней стояли и любовались местными видами, нами тоже начинали 'дивиться'. Девчушка с коромыслом и вёдрами, шедшая к колодцу, с большим любопытством нас разглядывала. Мы, честно говоря, разглядывали её с не меньшим любопытством. Правда, при этом, она успела сноровисто наполнить свои вёдра и уже пристраивала их к коромыслу. Мы с Риткой спустились с бугорка на котором стояли до этого и поравнялись с колодцем. Вёдра литров по двенадцать, наверное, если судить на наши меры. А девчушка, нам с Риткой ровесница. Я как-то слабо себе представлял, как она это потащит.

Улыбнувшись и озорно подмигнув ей, я подцепил коромысло и закинул его себе на плечо. На вид это получилось у меня легко и непринуждённо. Про себя же я охнул от навалившейся тяжести. И она это сама таскала?! Видимо женщины есть не только в русских селениях. Или это местный аналог России.

Но на то я и иксмен (сам над собой смеюсь, выводя это слово), чтобы улыбаться, когда хочется кряхтеть.

Девчушка хохотнула в кулачок, и заговорила.

— Отколь вы такие будете-то, чудные люди? — голос у неё оказался сильный, приятный, звучный.

— Заблудились мы, девица, — состроив нарочито грустное лицо 'ответствовал' я. Ритка пока что помалкивала.

— О как? И из каких же краёв блудите? Северских, или Вейских? А не Варнаварских часом?

— Нет, красавица, подалече будет родина наша... Здесь о такой и не слыхивали наверное. Россия зовётся.

— Твоя правда, не слыхивали мы про такие края. И где же она лежит? Россия ваша? На севере? Али на западе?

— А кто ж её знает. Заблудились мы. Вот идём теперь крова ищем, хоть на ночь. Пищи, хоть корку хлеба... А уж коли работа какая есть, так и вовсе удача великая, — зашёл я по существу проблемы. Есть-то уже и правда хотелось. И ночевать где-то надо. И ангел его знает, что дальше делать? Как выживать в новом и непонятном мире.

А девчушке, мои слова, видимо, по душе пришлись. Она, эдак оценивающе на меня глянула, чему-то своему улыбнулась.

— От чего же не найдётся. Сильному да здоровому парню работа завсегда есть, коли он не бежит от неё, да руки откуда следует растут...

— Работы не бегу, а руки... Да вроде как у всех — из плеч растут, не из задницы... — улыбнулся я, расправляя плечи. Я хоть и не хлюпик, но и на силача не тяну. Так что, не помешает.

— А это ты не мне, это ты старосте расскажешь, коли и впрямь, работы ищешь.

— Ищу, красавица. Ищу... Как-то же выживать надо потеряшкам, роду племени не имеющим... Проводишь к старосте-то, разумница? — уточнил я.

— От чего ж не проводить-то? Да ты ведёрки-то опусти, пришли мы уже к дому моему, — весело улыбаясь, ответила она. Я себя ждать не заставил. Тяжёлые заразы! Споро отнеся вёдра в дом, девчушка вернулась и повела за собой.

— А звать-то, тебя как, девица-красавица? — спросил я.

— А так и зови, — хихикнула она, — очень уж у тебя складно это выходит. А вообще Верией меня кличут.

— Верия... — попробовал я на вкус имя. — Тёплый весенний ветер напоминает, а ещё вербу пушистую... Красивое имя какое! — искренне ответил я. Ни чего не могу с собой поделать. Кобелиная моя натура так и рвётся с цепи, когда такие симпатичные девушки рядом. Рвётся с цепи и соловьём заливается. Аж самому неудобно за себя.

А Верия-то, так и зарделась вся, весело глазками посверкивая.

— А самого-то, как кличут? — задала она закономерный вопрос.

— Миша я, — ответил, что и понятно, я. Глаза её округлились в испуге и удивлении. И понял я, что чего-то не того сморозил. Но вот чего именно...

— И не боишься ты Истинное Имя называть?!!! А ну как недобрый человек услышит? А ну как колдун прознает? Такую порчу наведёт!

— А! Вот ты о чём. Да не боюсь я ни колдунов чёрных, ни людей недобрых! Сила во мне есть против них!

— И что же за сила такая в тебе, Мишка? — ехидно отозвалась Ритка. Видимо мой лёгкий флирт ей удовольствия не доставлял.

— Вера! Кто искренне открыт Ему душой, тому ни какие колдуны да ворожеи не страшны! — и главное не соврал я им. Отец у меня в своё время много чем подобным увлекался и разбирался. И пришёл к одному простому выводу. Что идеальная защита от всех этих, на самом деле вполне реально и материально работающих даже в нашем мире техник и сглазов, только одна. Не иметь в себе того, за что, эта гадость могла бы зацепиться. А для этого надо открываться наверх. Богу, Аллаху, Будде... да хоть Великому Разумному Космосу. Какая разница как это назвать. Свет он и в Африке Свет.

— Ни х** себе! Это меня угораздило ещё и с религиозным фанатиком в эту ж

* * *

угодить! — вслух возмутилась Ритка. Чем повергла в некоторый шок Верию. Видимо тут девушки ругаться, тем более матом не приучены.

Я на это только пожал плечами и весело подмигнул Верие.

— Её Ритой зовут. Если конечно, она ещё не передумала, — это был уже кивок в сторону Ритки. Та лишь дёрнула носом, в знак того, что не передумала.

— Значит, в ней такой силы, как у тебя нет? — заметила Верия.

— Значит, нет, — легко согласился я. А Ритка обиженно фыркнула, но спорить не стала. Видимо не хотелось ей себя религиозной фанатичкой выставлять.

А между тем, пока мы шли, появлялись и другие зрители. Появлялись и шли дальше по своим делам. Видимо дела несколько важнее двух непонятно одетых молодых людей.

Но как выяснилось, шли мы не к дому старосты, к нему самому. А сам он нашёлся в, как я понял, столярной мастерской. Или лесопилке. Короче, там, где брёвна распускают на доски. Ну и делают из них что-то, похоже, что тоже тут.

Старостой оказался крепкий мужик, лет сорока. Может слегка за сорок. Примерно одного со мной роста, гладко выбритый, коротко постриженный. Светловолосый и голубоглазый. В простой рубахе, перепоясанной, толи верёвкой, толи поясом таким хитрым, и в того же светлого цвета штанах.

— Дядька Апанас, тут двое к тебе, — крикнула в дверь Верия. Мужики, а Апанас там был не один, отложили инструменты и расселись на незапланированный 'перекур'. Хотя, как это назвать перекуром, когда никто не курит? Передышка наверное лучше подойдёт для этого случая.

Сам Апанас, протёр руки относительно чистой тряпицей и вышел к нам.

— Ну-с, кто такие будете? С чем пожаловали? — обратился он к нам с закономерным вопросом. Ответ я не готовил заранее. Это бесполезно, если не знаешь, с кем дело иметь придётся.

— Здрав буди, староста!

— И вам поздорову.

— Мы заблудились. Вот к вашей деревне вышли...

— Хм... неприятность какая с вами произошла, однако. И чьих же вы будете? — задумался он.

— Русичи. Края наши Россией зовутся. Может приходилось слышать? — с затаённой, хоть и тщетной надеждой, спросил я его.

— Россия... — опробовал звучание Апанас. — Нет, не приходилось. Наверное далече от нас будет. И как же вас угораздило?

— Да, сами не поймём. Шли по своим делам. Да не по лесу, а по терему, хорошо знакомому. За угол повернули. И оказались в ваших лесах. Сарай там ещё был, такой, старый, недалеко от озера...

— Знаю я это место, — кивнул на мой рассказ он.

— Походили, поискали, натолкнулись на тропку, по ней и вышли...

— Чудные вещи ты баешь, — хмыкнул староста. — А хотите-то вы чего?

— Да сам понимаешь, где наши места — непонятно. Вещей у нас только то, что на себе. Знакомых никого. Может найдётся мне работа какая? В уплату за крышу над головой...

— Здраво рассуждаешь, — похвалил Апанас. — А умеешь ты чего? К какой работе приучен?

— Честно. Ни к какой. Но возьмусь за любую.

— О как? — удивился он. — Такой лоб здоровенный и к работе не приучен? Это как же так получилось?

— В каждом краю свои порядки, — пожал плечами я. — Дома я ещё учеником несмышлёным числюсь. А та работа, какую там поручали, тут непригодна. Но здесь ведь не там. Тут надо уже и за себя отвечать, и за неё, — я кивнул на Ритку.

— Здраво говоришь, здраво, — задумался Апанас. — Но работа для здорового парня всегда найдётся, если он не бежит от неё, конечно, — тут он очень внимательно на меня посмотрел. Но я взгляд выдержал. Тут надо сказать, что сказав, что ни к какой работе не приучен, я малость приврал. С самого моего детства мы с отцом возились с домом. А частный дом он всему учит. И кирпич класть, и бетон мешать, и с деревом работать, и с железом. Так что всего по чуть-чуть я умел. Но вот чтобы серьёзно чего-то. Как следует, со всеми тонкостями. Этого, увы, нет.

— Ладно, проверим, чего ты стоишь... — усмехнулся он. — Заходи, помогать будешь.

И я зашёл. Как там Ритку устроили, я пока не стал смотреть. Делом занялся. Дело было простое. Но тяжёлое. Как раз по мне. Надо было брёвна на доски распускать. Легко?

А если нет электричества? И станка нет? Вручную, пилой двуручной. Правда, специальной. Я таких раньше не видел. И стан удобно приспособленный как раз под это дело.

* * *

Ну я, помнится, уже писал, что значит три звёздочки?

Время до вечера пролетело незаметно. И даже весело. Мне так понравилось. В своём родном городе, мне не удавалось так качественно нагружать тело. Учёба, расписание, то-сё... А тело оказывается ждало такой нагрузки. И даже жаждало. Плюс способности.

Что значит мгновенная регенерация? Это значит, что тебе не страшно перенапрячься. Это значит, что единственный ограничитель — это боль. Но боль, это такое препятствие, которое можно не замечать. Ведь это просто сигнал, о том что организм в опасности. А если эта опасность ему не грозит? Стало быть сигнал можно и проигнорировать.

А уж когда входишь в рабочий транс! Это не описать. Это надо видеть. Или почувствовать.

По моему, дядька Апанас остался доволен моей работой. Да и остальные мужики были примерно того же мнения.

— Славно поработали, теперь можно и отдохнуть! — сказал он, откладывая инструмент в сторону. Я только тут заметил, что солнце давно клонится к закату.

— В общем, Мишка, будешь жить у меня, пока уйти не надумаешь или отдельный дом не выстроим!

— С удовольствием, дядька Апанас. А Ритку куда? — отозвался я, под чутким руководством дядьки Серафима раскладывая по местам инструменты.

— А и ей у нас местечко найдётся. Авось, дом у меня не маленький, а если ты так же и дальше работать будешь, то двоих прокормлю.

— Нет, дядя Апанас, — отозвался я, подметая стружки и опилки, — так же не буду.

— О как?! — удивился он.

— Лучше буду! — улыбаясь уточнил я ему. — Я ж пока не умею почти ни чего, а со временем научусь! Я быстро учусь!

— Вот это правильно, — хлопнул он меня по спине. И мы пошли из мастерской.

Стол нам женщины накрыли во дворе, благо тепло и сухо пока. А на свежем воздухе оно завсегда приятнее. Мужики, с которыми мы трудились, столовались тут же, с нами. Такой порядок мне нравился. Было в нём что-то правильное, крепкое, надёжное. Вместе потрудились, вместе поели, не разбегаясь, каждый по своим щелям. Тем более, как я понял, женщины тоже готовили сообща. Сидели они вместе с нами. Как я понял, дискриминации тут никакой не было. Просто мужикам сподручнее брёвна пилить, а женщинам обед готовить. Можно конечно и наоборот, если уж сильно хочется. Но зачем? А так, все вроде как равны. Но каждый на своём месте.

Одним словом — мне тут нравилось!

— А расскажи-ка, нам, Михаил, как же вы по лесу-то плутали? — когда с основной едой было покончено, но расходиться народу ещё не хотеось.

— Да, что тут особенно рассказывать? — отозвался я. — Как вывалились к вам в лес, огляделись. А идти куда не ясно. Сарай, сразу видно, заброшенный и давно...

— Это точно, жил там бирюком Онох-охотник. Прямо в сарае, с мелкой живностью. Чудак-человек был, лёгкого пути ему... — дополнил меня один из стариков. Я кивнул и продолжил.

— Подумали мы, да решили, что дверь делают там, где удобнее к ней ходить?

— Ну не всегда, — отозвался один из мужиков.

— Но чаще всего, — заметил я. Он важно кивнул соглашаясь. — Вот мы и пошли прямо от двери. Лес хоть и густой, но всё же, пока видно что под ногами — идти можно...

— Повезло вам, что на медведя не наткнулись! — сказал кто-то. Остальные одобрительно загудели. Я удивлённо глянул на старосту. Тот кивнул и пояснил.

— Да объявился у нас тут шатун один. С конца зимы по округе мотается... Троих охотников заломал, скотина. Мы уж на него и капканы ставили. И яму копали... Пока не попался. Но матёрый! По следам судя — страшная зверюга. Так что повезло вам, что вы его не встретили... — под эти слова Ритка стремительно мрачнела, и слегка позеленела даже. Видимо вспомнилась давешняя сцена.

— Не повезло нам, дядя Апанас. Встретили мы его... — тихо покачал головой я. Мне тоже было что вспомнить. Удивлённая тишина повисла над столом.

— И как же вы живы остались? — наконец нарушил её Апанас.

— А вот тут уже повезло, — улыбнулся я.

— Бежали, наверное, быстро, — предположил кто-то.

— От него не убежишь! — опроверг другой. Апанас слегка хлопнул ладонью по столу, и все притихли.

— И как же вы спаслись-то? — спросил он меня.

— Умер он, — ответил я тихо.

— Сам? — уточнил староста.

— Не совсем... — ссутулился я.

— Это как? — подозрительно посмотрел он на меня.

— Ну убил я его! Что тут непонятного! — вскинулся я.

— Вот это-то и непонятно. Как убил? — уже ласковее спросил Апанас.

— Кажется, шею сломал... Я помню плохо. Очень уж страшно было...

— А он, что же, так там и лежит? — кажется, мне просто не поверили. Решили, что я прихвастнул или приврал. Просто приплёл медведя для красного словца.

— Да. Там, у озера, — ответил я. — Вряд ли его растащить успели. Туша очень уж большая...

Короче, мужики подорвались смотреть идти. Я их понимаю. Событие. Интересно же! Но я с ними не пошёл. Мне было не интересно.

Тушу принесли через час. Тащили её при помощи волокуши и трёх лошадей. Отношение к нам с Риткой слегка переменилось...

Хорошо, что весна, и погода стоит еще холодная, особенно в тени. Выше четырех-пяти градусов температура не поднимается — туша испортиться не успела. Медвежатина же пришлась очень кстати. По весне вообще с мясом туго в деревнях. Скотину не режут. Берегут её. Заготовка идёт обычно по осени. А тут целый медведь! Да ещё такой большой. И вкусный.

Но я не люблю, когда меня боятся. Это неприятно. Приходилось дурачиться. Быть смешным и смешливым. Иногда неловким. Озорным. Хотя, это как раз было просто. Просто и весело. Наверное, потому что я и есть такой, на самом деле.

С распилкой брёвен мы управились за неделю. А после пошли полевые работы. Пахать, боронить... Потом посевная. В режим я вошёл быстро. С мужиками перезнакомился тоже. Как оказалось, в деревне было очень много молодёжи. Это нам с Риткой было так непривычно. Даже дико. Что в семье по шесть — двенадцать детей. Нам, привыкшим к условиям городов-убийц, где смертность превышает рождаемость и общее старение населения неумолимо переваливает за тридцать. А по факту и за все пятьдесят... Было странно видеть столько молодёжи, пацанья, совсем сопляков. Странно и страшно. Очень страшно видеть и сознавать такую огромную разницу.

Сверстники приняли нас в свой круг довольно легко. Да и почему бы не принять? Особой зазнаистостью мы с ней не отличались. Выше других себя не ставили. Часто улыбались и смеялись общим шуткам.

А развлечений было много. Постоянные посиделки с песнями и иногда плясками. Речка рядом. Лес. Праздники... А праздники тут были действительно праздники! К ним готовились. Их ждали. Им радовались.

Народные гулянья, общие застолья, игрища... А по осени ещё ожидалась ярмарка! И её ждали уже сейчас! Девушки шили нарядные платья, парни тренировались к играм. Запасались товаром. То есть мастерили и раскрашивали посуду, игрушки... Но всё это в свободное время. Весна! Весной день год кормит. Вставать приходилось до рассвета, а работу заканчивать под самый закат. Но никто не роптал. Все знали, что так нужно. Да и работа веселее, когда она общая.

Как я понял, было у них тут что-то вроде колхоза... Нет, скорее общины. Большое поле общее и участки у каждого свои поменьше.

И такой, как у нас монокультуризации (преобладание одного вида сельхоз продукции над другими, в частности зерновых) у них не было. Чего только тут не растили! И репа, и свекла, и рожь, и гречиха, и морковь, и капуста, и тыква, и редька, и редиска... и даже огурцы с картошкой (чему я очень удивился). Да еще не по одному виду, а по десятку сортов! А ещё были сады... Большие. Почти по гектару, если на наши меры. И это у каждой семьи. А чего там росло! Проще сказать, чего там не росло. Проще, но я всё равно не знаю. И что-то я не видел, что бы кто-то в них сильно горбатился. Чистили конечно, это да. Но чтобы как у нас принято... Нет. Само всё росло. Успевай собирать только!

А ещё почти у каждого своя маленькая пасека.

Я за тот месяц, что мы с Риткой уже жили в этой деревне, узнал столько, сколько за всю прошлую жизнь не знал. Что с чем растёт, кто кого опыляет, чем болеет, как лечится, что когда сажается, как ухаживается. Как используется. Как хранится.

Напомню — у меня идеальная память. И как оказалось, потрясающая жажда знаний! Мне было тут так хорошо, что откройся вот прямо сейчас портал на родину, и даже не знаю, что бы я выбрал. Но портал не открывался. Мы с Риткой первое время чуть не каждый день ходили его проверять. Потом, правда, пылу-то поубавилось. Как говорится быт затянул.

* * *

Снова эти три звездочки, а значит расписывать все свое лето в деревне я не хочу. Жить было весело, а писать об этом скучно. Скуки мне и так хватает, так что — не хочу.

Свежий воздух. Здоровая пища. Каждодневный физический труд. Что может быть лучше для растущего и формирующегося организма? Куда лучше химии и качалки. За лето тело мое изменилось: шире в плечах я не стал, выше тоже, но загорел, окреп, словно бы "вытопился", то есть мускулатура не увеличилась, но стала рельефнее. Одним словом можно теперь было меня описать, как "жилистый". Волосы отросли, но закалывать или связывать хвостом я их не спешил, только челку чуть подрезал, чтобы в глаза не сильно лезла, — мне нравилось, как я выгляжу.

На постое мы с Ритой так у старосты и остались: гнать не гнал, кормил, поил, одевал, работу давал. Чего еще желать-то?

Дом у Апанаса был большой, да и семья не маленькая: он с женой, сыновей пятеро, дочерей четверо. Так что еще двое его не сильно смущали. Дети в деревне были не обузой, а опорой, помощью и поддержкой. Большие семьи — сильные семьи. Понятия богатства тут как такового не было: избы всем селом ставили, земли хватало на всех, в тяжелый год и продуктами пособят, если своих не хватает, и руками рабочими помощь окажут, если с делом каким не справляешься. Община на то и община, что общими усилиями живет, каждому члену помогает, каждого кормит, но с каждого и спрашивает. Нравы здесь простые: лентяю и по шее накостылять могут, и пинками на работы общинные выгнать. А если недоволен чем — так дорога на все четыре стороны открыта, мешать не будет никто.

Апанас нас с Ритой не гнал. Но пару раз осторожные разговоры заводил... О том, что буде решу я семьей обзавестись, то в неделю избу поставят, да надел земли дадут, со скотиной и хозяйством посодействуют. Ритке-то понятно не предлагал такого — за нее муж думать будет. Но я пока отшучивался, что мол молодой еще совсем, "несмышленыш", Ритка как от Матрены (жены Апанасовой) отговаривалась, не знаю, но уверен, что та к ней с подобными речами тоже подступала. И не раз: тут восемнадцать — двадцать лет самый возраст для таких решений и дел.

Не знаю, насчет Ритки, а меня от одной мысли о детях в дрожь бросало. Почему-то уверен я был, что свойства моего организма "осечки" допустить не дадут. И если ребенку передастся моя способность... Вот тут я вспоминал медведя, свою ярость, кровь и жажду убийства. Остановить такого как я, если он помешается, будет черезчур трудно, чтобы рисковать. Да и жизнь у меня впереди длинная, если вообще конечная.

Да и надеялся я все еще домой вернуться. А если заведу семью здесь, то забыть об этом придется, как ни крути. Вот я и не крутил. С местными красавицами. А там, поверьте мне, были ТАКИЕ прелестницы, что кровь вскипала. Уммм! Ягодки! Огонь-девки!

А Рита... Не знаю, как-то у нас не складывалось. Дружба — да. Доверие — да. Но чувства... Нет. Она, конечно, девчонка тоже очень симпатичная, а на местных харчах, воздухе, солнышке и работе расцвела, что твой цветок, но нет. Просто нет.

Таким макаром подошла осень. Зазолотился лес, начался сбор урожая да заготовки на зиму, и все ближе подступала Ярмарка.

Апанас грозился нас с Риткой с собой взять: показать что да как. А и нам самим любопытно было на это дело глянуть — страсть как. Не зря же люди к этому событию год целый готовятся!

глава 2

Отлетели листья, первый хрусткий ледок схватился на лужах, урожай наконец собран, и вся деревня засуетилась в ожидании. Целый день не велось никаких работ, кроме неотложных, таких как уход за скотиной. Люди готовили наряды и собирались на Ярмарку: грузили поделки и товары, крайний раз проверяли телеги и упряжь, осматривали состояние подков...

Все суетились. Все что-то делали. Всем было, что делать, а я свои все дела уже закончил: с погрузкой помог, колесо на одной из телег Апанаса под его бдительным присмотром поменял. А с одеждой, так у меня и готовить-то нечего. Так я думал. Но оказалось, что женщины дома Апанаса подумали за меня. Невероятно, но под их чутким руководством Ритка пошила и расшила узорами праздничную рубаху. Кушак подарил от щедрот своих глава семьи. А красные сапожки на мою ногу и на Риткину принес сосед наш, Тишак-кожевник (невысокий крепкий дедок с хитринкой в вечно смеющихся глазах) в благодарность за поленницу дров, что я с месяц назад ему заготовил, когда у меня выдался вечерок посвободнее (чуть не до полночи тогда колуном стучал да двуручкой орудовал, оказалось, что она и без партнера прекрасно работает, если приловчиться. А уж при моих неутомимости и азартном упрямстве, так и вовсе поет, чуть не как ее бензиново-цепная товарка).

О себе Рита также не позабыла и теперь крутилась посреди горницы в новеньком расшитом красными петухами сарафане, с толстой косой с заплетенными в нее яркими красными лентами, стуча каблучками новеньких сапожек. Улыбка ее освещала комнату ярче, чем солнца лучи, падающие сквозь слюду окон.

Ангел возьми, приятно, когда о тебе заботятся! Хоть и не стремился я на этом празднике "себя показать", все больше собираясь "людей посмотреть", так, что и простая беленая рубаха веревкой подпоясанная сгодилась бы, да вот все равно приятно! И притопывал новым красным сапожком я с ничуть не меньшим удовольствием, чем товарка моя по попадалову.

Она, кстати говоря, в деревне уважаемым человеком стала: детишек грамоте и счету учила! Удивительно, но умение читать и писать по-местному у нас с ней оказалось вместе со знанием речи разговорной. Я точно знаю, что говорим и пишем мы с ней вовсе не на Великом и Могучем, но при этом никакого дискомфорта по этому поводу не испытываем. Ну, а математика, она и в Африке, и в Средиземье математика. А экзамен по матану был чуть ли не накануне нашего с Ритой знакомства в памятном сарайчике.

Вот она пару дней поглядела вокруг, побеседовала с людьми, припомнила материал, разобралась в правилах местной письменности, да и начала просвещением заниматься.

Учитель — он завсегда на селе уважением и почетом пользовался, поскольку за скотиной ходить да щи варить найдется кому, а вот детей грамоте да счету обучить поди еще поищи человечка.

Сперва к ней только детей малых вели. А потом и кто постарше стали тянуться — счету подучиться да мудреной науке геометрии. Ох, и намучалась она по-началу с мужами седобородыми, да юношами пылкими. Ну, а после ничего, втянулась. Тем более, что седобородые пылких крепко в узде держали и особо несдержанных окорачивали быстро.

Рано утром телеги в путь тронулись. В деревне остались только старики да совсем малые, а все от шести до сорока шести сидели уже на телегах, либо шли рядом с ними. Праздник же! Со всей округи в Торжок такие обозы в это же время тронулись.

Ох, и народу на Ярмарке было! И все при параде, у всех улыбки на пол-лица, и повсюду радостный гомон и смех доносится. Огромная поляна, размером как четыре футбольных поля пестрела красками.

Развернули палатки, лотки, разложили товары, соорудили аттракционы. Даже артисты какие-то нашлись. Да и сами деревенские с собой не забыли музыкальных инструментов привезти. И теперь то тут, то там слышны были песни и видно было парней и девушек, весело наяривающих в танце.

В полдень начались кулачные бои стенка на стенку, село на село. Самое интересное, что в них и меня Апанас затянул. Ох, и отхватил я по своему лицу! Так уж совпало, что в стенке напротив меня молодой кузнец из Поливаевки оказался. А у кузнеца того один кулак, как моя голова размером! Вот он этим кулаком-то размер головы моей и померил. Разика три. Хорошо соседи локтями поддержали, не позволили от ударов из стенки выпасть. А потом и я кузнецу пару раз до лица дотянулся.

В общем было весело!

Мы после с Ингромом (так, оказалось, этого самого кузнеца зовут) чуть не полбочки меду выпили. И, что интересно, напиток это был ни ангела не хмельной, но вкусный, зараза!

На Ярмарке вообще хмельного не было! Да я за все время, что мы жили в этом мире, вообще ни одного пьяного не видел! Не гнали тут брагу и алкоголя не пили! А вина, что порой из забродившего сока получались, исключительно для маринада использовали. Мясо с ним получалось — пальчики оближешь!

А еще я на Ярмарке впервые воинов местных повстречал. Оказалось, что вооруженные силы тут есть. Причем регулярные и профессиональные. Мало того, что в самих деревнях мальчишек отцы с малолетства учили меч да топор в руках держать, так именно на осенней Ярмарке набор добровольцев проводился.

Именно набор и именно добровольцев. Да еще и не всякого брали! Надо было прилюдное испытание пройти. А в него входил забег, полоса препятствий и кулачный бой с десятником.

И желающих было немало!

Я спервоначала не понял в чем дело, да тоже с добровольцами кросс побежал — думал очередная забава такая, за Ингромом пошел (он-то серьезно в дружину нацелился, как я потом от него узнал, а я и не понял того). Вот и побежал с еще двумя десятками парней. Четвертым прибежал.

А после сразу на полосу. Чуть шею себе на промасленных бревнах не свернул, но удержался.

А как до кулачков дошло, так я и опростоволосился.

Мне десятник говорит, мол совсем чуть осталось: десять минут с ним в круге продержаться, и место в дружине мое.

А я тут и встал как вкопанный. Как это в дружине, говорю. А это, что не забава разве была?

Ох, и потешались тогда надо мной. Но не зло. По-доброму. Тут и Апанас подошел, объяснил, что я-де не местный, на Ярмарке первый раз, вот и не дотумкал, чего тут к чему.

Десятник серчать не стал. Вместе со всеми посмеялся. Да и предложил просто так "позабавиться", раз уж я все равно до круга дошел — почетно это. К кругу только первую десятку бегунов допускали.

Отказываться я не стал — чего народ обижать? Зрителей-то к тому времени немало уже собралось, чуть не на головах друг у друга сидели.

Знатно меня повалял десятник. Ой, знатно! Как раз вся сноровка айкидошная пригодилась, чтобы не поломать себе ничего (я ж тогда не знал еще, что и захотел бы — не поломал, потому как не ломается). Ну, и по лицу, конечно, нацеплял, как без этого. Да и по ребрам тоже. Но уж тут без обид — сам в круг вышел, никто силком не тащил. К тому же бил десятник аккуратно, не зверь все-таки, да и бой не смертный, а потешный.

С нашей двадцаткой закончили, побежали следующие добровольцы (за время Ярмарки пятьдесят парней в дружину отобрали, при том, что из каждых двадцати, десять до круга допускали и только пятерых брали).

Кузнец, кстати, прошел. Вот мы потом на троих с Ингромом и Даром (десятника так звали, как я узнал после круга, когда он меня по плечу хлопал и волосы на голове ерошил одобрительно) тот самый бочонок меда и добили, отмечая такое дело.

Ярмарка три дня шла. После чего шатры, палатки, прилавки свернули и обозы в путь тронулись, а на поляне по обычаю те самые пятьдесят новобранцев и остались порядок наводить, мусор жечь да убирать.

А после Ярмарки в деревне была неделя свадеб. Тут, как оказалось, это делалось только так, одну неделю в году, осенью и одну неделю по весне. Оба раза после Ярмарки, где молодые всем необходимым для хозяйства будущего запасались. И для празднества.

Женили сразу все пары, что сговорились к этому сроку, одним разом, одним большим праздником, растянутым на семь дней (пар-то много!).

А после, все той же дружной общиной достраивали избы молодым, кому не успели до Ярмарки построить.

* * *

А высунулся я тогда на испытании Дружинников зря, как оказалось: если раньше девчонки местные в мою сторону хоть и поглядовали, да не особенно, то теперь... Раньше я кто был? Приблуда, сирота. Хоть и работящий, да есть парни и повидней. А тут приблуда-то оказался не промах: и в стенке устоял не опозорился, и Дружинное испытание прошел да с уважаемым Даром-десятником после мед распивал, а Дар-десятник с кем попало за стол не сядет, значит стоит на сироту-приблуду повнимательнее посмотреть. Да и медведь той весной в лесу не сам собой помер.

Не сказать, что мне уж так сразу навязываться все свободные девушки деревни стали. Нет, конечно. Не того полета я птица. Но то одна, то другая невзначай всю свадебную неделю рядом оказывались. Ничего пошлого или непристойного — в этих местах нравы ой какие строгие в этом отношении. Просто разговор, или танец (танцевать тут любили и умели, как и петь, и играть), то в кампанию какую пригласят посидеть, а девчата в Сеньевке (а деревня наша именно так звалась) все на загляденье: и веселые, и смышленые, и заводные, а уж красивые какие!

Слава Богу прошла та праздничная неделя, началась работа. Дома мне ставить нравилось. Да и вообще с деревом работать. Мужики что постарше только посмеивались моему рвению и не скупясь секретами да ухватками делились, а мне-то и в радость! Авось, да где пригодится. Лишним точно не будет.

До самого снега мы плотничали, но слава Творцу, успели все. Двадцать три новых семьи этой осенью образовалось и своим домом жить начали. Неплохой результат, правда? А сколько весной их будет? Ведь сколько пар на праздниках подобралось... Вон, молодые девчушки с румянящимися щечками на стройку своим парням уж обеды-ужины носили тоже до самого снега.

Конечно, как и в любой большой работе, столовались опять все вместе, одним котлом. Но кто же откажется от специально для него вкусного кусочка, приглянувшейся девушкой приготвленного? Парни краснели, а мужики только одобрительно поглядывали да в усы посмеивались.

Слава всем Богам и Творцу нашему, что мне ни одна не догадалась такого внимания оказать. Как бы потом выворачивался, ума не приложу. Но обошлось.

А там и зима настала. Время ремесел, творчества и подготовки к весне всего необходимого от топора и лопаты до колеса, плуга и упряжи.

Помогал я Апанасу со всем, что он мне поручал, а как свободная минутка выдавалась, шел к дядьке Касьяну, он меня по дереву резьбе учил и столярному делу. Нравилось мне это, кабы не больше, чем плотничать: дерево, оно такое теплое, к рукам будто ластится, а "струмент" его словно ласкает, где почешет, где погладит, так и получалось, что вся задача столяра не мешать заготовке при посредстве инструмента лишнее сбросить и настоящую свою красоту обнажить...

* * *

Так зима и прошла, словно на одном дыхании, вместе с чередой праздников, что деревня справляла (таких, как Рождение Солнца, Трескучего Мороза, Добычи Нового Огня, как не удивительно, Нового Года и еще многих других, чуть менее заметных).

Еще мужики на охоту зимой ходили, но я к ним проситься не стал: никогда не испытывал к этому делу тяги, тут натура нужна. Особо никто и не настаивал. Но силки ставил и проверять их исправно ходил. Как и специальные плетеные из лозы ловушки для рыбы, что под лед опускали, дырявя лед на реке и озерах лунками. Не отлынивал.

* * *

На весеннюю Ярмарку я уже не с пустыми руками ехал, а с гордостью свои поделки вез. Вещи простые, конечно, но с душой деланные и в быту полезные: табуретки, ложки, плошки, чашки, шкатулки... Все резьбой и лаком украшенное.

Законная гордость!

Хоть, до изделий того же Касьяна мой уровень еще не дотягивал, но так какие мои годы? Дотянем и перетянем! Когда-нибудь. Наверное... Все-таки у мужика действительно талант настоящий, он в каждый штришок своей резьбы душу вкладывал, так, что казалось, птицы, им изображенные, вот вот вспорхнут с бока супницы, а цветы, что вывел его резец на чашках и шкатулках, уже сейчас под нежным ветерком тихонько колышутся и шуршат тонкими деревянными листиками.

Потому, извинившись, я рядом с ним свой товар раскладывать не стал. Подальше отошел, а то с таким мастером по соседству, я и одной ложечки не продам. А так, может и глянется кому что-то.

Удивительно, но расторговался я в первый же день. И оставшиеся два ходил праздником наслаждался, позвякивая в кошеле парой десятков монеток.

Ритка тоже зиму не бездельничала. Она придумала для малышей прописи из бересты делать. И спросом эта ее придумка пользовалась, как в самой Сеньевке, так и в Торжке, куда она за зиму наготовленный запас привезла.

Так, что в ее кошеле-то поболее моего монеток звякало. Но уж тут кто на что учился, так что без обид.

Я, конечно, тоже иногда помогал ей занятия вести, а когда и вовсе ее подменял, но все-таки душу в резьбу вкладывал, а с детьми (да и не только с детьми, поскольку туда и не дети ходили) больше просто помогал разобраться, в том, у кого, что не получалось, и какие вопросы накопились. Ритка же по всем правилам: планы писала на каждый урок, методику разрабатывала, задания придумывала, вот прописи опять же готовила из надранной мной для нее и прошитой бересты.

Так что кто на что учился...

Дара я, как и ожидал, встретил все там же на испытании новичков. Ингром в составе дружины тоже был, сверкая начищенной кольчугой и счастливой улыбкой.

К нему я приставать не стал, только поздоровался, поскольку к его боку доверчиво жалась девчонка с не менее счастливой, хоть и слегка смущенной улыбкой. Дружинникам семью иметь не возбранялось. Более того, отдельное жилье семейным давалось, но поблажек на явку по тревоге и готовность никто им не делал: хочешь с женой жить, будь готов из супружеского ложа среди ночи на коня прыгать. Или сиди дома и в Дружине тебе делать нечего.

А вот Дар был мне рад. Снова предложил место в Дружине, но без особой надежды: не тот у меня взгляд был на сверкающих броней витязей. Но испытание снова пройти и в круг выйти уломал. Ну, так мне не жалко.

В этот раз пробежал вторым. И в круге было куда веселей. Мне кажется, Дар решил не столько кулаками помахать, сколько дать мне урок рукопашного боя. Потому и валял меня в круге не десять минут положенных, а все двадцать пять. А я что? Я только "за"! Я и в своем мире этим делом с энтузиазмом и удовольствием занимался, хоть соревноваться с кем-либо не любил, воспринимая только одного противника — самого себя. Ведь победить себя куда труднее и почетнее, чем победить другого.

На память Дару я подарил братину своей работы. Специально для него делал и вез. Старался, резьбы и лака не пожалел. Прямо тут же ее и опробовали: пустив средь витязей по кругу, по мере пустения доливая в нее мед (напиток такой, на основе пчелиного меда варится, всех его секретов не знаю, но тут популярная штука. И вкусная!). Подарок Дару по сердцу пришелся (какая интересная тавтология). Так пришелся, что он отдариться не приминул: нож свой боевой подарил. Тут уж я слов не сыскал, только и смог, что благодарно обнять и виновато руками развести, мол не по подарку отдарок, дорог уж больно.

На что он, на секунду посерьезнев, сказал: "На память. А то, может и не свидимся больше". Что на это сказать я не нашелся и только еще раз обнял сурового десятника.

* * *

Отшумела неделя свадеб, началась сперва стройка, а после и весенняя полевая работа.

И вдруг!

Утром, словно подбросило нас с Риткой что-то из кроватей (точнее с полатей, коек тут не знали). Предчувствие, острое, как укол шилом в ягодичную мышцу.

Десять минут. Ровно столько нам потребовалось, чтобы вскочить и одеться в свою одежду, ту самую, в которой ровно год назад мы пришли в этот мир. Единственное, что я взял с собой кроме, это нож Дара. Деньги и все имущество невеликое свое, мы хозяевам оставили. Пять минут на сумбурное прощанье с Апанасом и домашними. И только пятки наши засверкали в сторону старого полуразваленного сарая на поляне посреди леса.

Еще, лишь издали завидев старый остов, мы уже чувствовали, вот оно! Сегодня, именно сейчас сработает!

И мы наподдали к цели. Не снижая скорости пролетели арку двери и вывалились в коридор универа.

Я расплылся в улыбке и не успев затормозить, споткнулся о порог и спиной вперед полетел на пол, глядя в падении на столь же счастливое лицо Ритки. А в следующий миг моя попа встретилась с землей.

Именно с землей, а не с полом универа.

Я осмотрелся: вокруг, куда ни глянь, расстилались холмистые поля, необработанные, с травой по пояс и редкими далекими балками и ярами. Ритки рядом не было. И вообще никого не было...

* * *

глава 3

— Здравствуй новый мир! — вяло произнес я, поднимая вверх правую руку. — Я Миша Логин, будем знакомы!

Именно так я поприветствовал новое свое попадание. Довольно спокойно, верно? А чего волноваться бессмертному? К тому же я давно смирился с тем, что "правила жанра" в покое меня не оставят. И то, что первое мое попадание выдалось настолько удачным, а мир настолько счастливым и приветливым, это скорее уж просто осечка, а вовсе не правило.

Именно такие мысли вяло текли в моей голове, когда я поднял голову к небу, ориентируясь на какой-то непонятный звук. Сверху, прорезав небо длинным дымным хвостом, падал огромный раскаленный метеорит. И делал это очень быстро.

— Бля... — только и успел я выдохнуть. А еще подумать: "Вот сейчас мы и посмотрим, какой ты, на фиг, бессмертный". В следующий миг каменюка уже занимала всю видимую часть неба. Потом был удар.

Очень быстро пришла боль. И не уходила уже очень долго.

Самое поганое, это, наверное то, что я так и не потерял сознания после удара. Так что прекрасно все помню.

Сначала меня ударил камень. Затем этот же камень вбил меня в землю. Затем был взрыв и сильнейший жар. Меня из воронки, получившейся от удара, так и не выбросило, поскольку попадание мое было настолько удачным, что ровнехонько самый центр небесной каменюки пришелся на мой череп. Таким образом я прочувствовал на себе полностью и удар, и давление, и последующий взрыв, и повышение температуры в точке до отметки при которой испаряются металлы и камни...

Примерно через полтора часа я выполз из кратера. Еще через час выбрался из пылевого столба и рухнул на землю, жадно глотая воздух, пусть и грязный, но все же воздух.

Еще через пару минут встал и поплелся дальше. Вскоре споткнулся и упал, больно ударившись лбом о какой-то камень. Чертыхнулся и, уперевшись руками, воздел себя в вертикальное положение.

— Здравствуй Новый Мир! — уже с гораздо большим энтузиазмом провозгласил я, осматриваясь. — Я Миша Логин, будем знакомы... — приветствие становилось традиционным.

Я огляделся: вокруг, сколько хватало глаз расстилались необработанные холмистые поля, поросшие травой высотой по пояс. Вдалеке виднелись небольшие балки и яры.

Что-то эта картина мне напоминала...

Я в ужасе вскинул голову к небу.

— Бля... — в ужасе выдохнул я. "Да вы издеваетесь?!!" промелькнула мысль за мгновение до падения метеорита, в точности копирующего предыдущий. А может и тот же самый, кто его разберет...

* * *

Три звездочки. Это значит, что описывать этот момент подробно я не хочу.

Скажу лишь, что ЭТО повторилось в тот день ДЕСЯТЬ раз. Десять раз я попадал на заросшее травой поле, и десять раз на меня падал метеорит. Причем каждый следующий был несколько больше предыдущего. Последний, а я ОЧЕНЬ надеюсь, что он в моей жизни был последний, вообще оказался столь огромен, что расколол планету, вызвал ее взрыв, в результате которого я оказался висящим в пустоте космоса, среди разлетающихся осколков, бывших когда-то населенным миром.

В один из этих осколков я и врезался. После чего почувствовал запах травы. Пальцы судорожно сжали жесткие стебли, прочертив ногтями по земле.

— Нет! — шептали мои губы. — Нет, нет, НЕТ!!! Не хочу, не хочу, НЕ ХОЧУ!!! — кричал я, зажмуривая глаза до состояния, когда из них брызнули слезы. — Не хочу, не хочу, не хочу, — полз я, не открывая глаз, извиваясь, словно змея.

Я полз и полз, а сверху метеорит все не падал и не падал. Не уверен, но таким образом я полз почти час, царяпаясь о жесткие стебли и мелкие камешки, но не обращая на это внимания.

Пока не уперся во что-то лбом, больно стукнувшись. Я открыл глаза и посмотрел на препятствие. Им оказалось дерево.

Я чуть привстал на руках и огляделся: картинка один в один повторяла десять предыдущих, но, слава Творцу нашему, с неба ничего не спешило падать, а через поле вдаль тянулся промятый мной в траве след.

Я уронил голову на руки и засмеялся. Правда, смех это был или рыдания, сказать трудно. Там было и то и другое, намешанное в равных частях.

Когда, наконец, отсмеялся (отплакал), поднялся на ноги и осмотрелся немного внимательнее. А мысли, между тем, начали преобретать чуть менее мажорный и оптимистичный окрас: я лысый и голый! У меня нет ничего. А вокруг безлюдно и никаких признаков жилья или присутствия людей.

Четыре часа у меня ушло на поиск маленького камушка с острой гранью (событие это совпало с нахождением мной небольшего ручья). Шесть часов я копал в русле яму и делал запруду. Дал часок воде протечь, унося с собой муть, после чего с наслаждением отмылся от гари, крови, пыли и копоти.

Солнце село. Ночью было холодно даже на подстилке из травы и веток. Но этот холод был куда лучше всепоглощающего жара взорвавшейся планеты. Его можно было терпеть. Мне даже удалось выспаться.

Весь следующий день я с помощью острого камушка мастерил силки из коры деревьев и веток лозняка, росшего вдоль ручья и расставлял их возле мест где, по моему скудному опыту могли появляться зайцы. И строил шалаш, в надежде, что он хоть сколько-то спасет от холода и утренней росы. Простуда мне, конечно, не грозила, но само по себе это было крайне неприятное ощущение, когда ты зябнешь и зуб на зуб не попадает.

Мне повезло. Утром двоих косых я из своих накануне поставленных сорока двух самодельных ловушек вытащил.

Огонь... Огонь я добыть, как ни пытался, так и не смог. Весь упрел над палочками, отбил камнями все пальцы, но толку не добился. Пришлось довольствоваться сырым мясом. И холодной ночевкой: шалаш помогал не сильно.

"Кролики — это не только ценный мех...", как и зайцы. Это еще мясо и... кости! Костяной нож для работы по дереву был непригоден, но вот по мясу работал отлично. А еще, попытки с одиннадцатой, мне удалось получить некое подобие костяной иглы!

"Ножом" отрезал тонкие полоски от тщательно выскобленных и выполосканных заячьих шкурок. Этими полосками сшил те самые шкурки, получив некое подобие набедрянной повязки, которой, наконец, смог прикрыть свою голую задницу! Надо признать, что вынужденная нагота безумно раздражала (особенно когда какая-нибудь особенно удачная ветка хлещет по телу). Жизнь начинала налаживаться.

Через неделю я так уже не думал: сырое мясо без соли и специй достало до чертиков. Холодные сырые ночевки и утренняя роса с туманом еще больше. А уж когда вдарил ливень и мой "замечательный" шалаш потек...

Короче, стоило мне обзавестись подобием шорт из заячьих шкурок, достающих хотя бы до колен, я плюнул на все и двинулся в путь. Куда глаза глядят. К людям.

Шел я долго.

Только к исходу третьего дня набрел на не особенно сильно наезженный проселок. Но меня обрадовало уже и это. Значит люди в этом мире все-таки есть!

По проселку я шел еще два дня, пока не уперся в место стоянки группы воинов и их лошадей.

Я обрадовался им, как родным!

— Люди!! — с улыбкой дебила вышел я к ним, даже и не подумав, что это могут быть какие-нибудь разбойники, или работорговцы, или еще кто похуже.

— Ты кто? — встретили меня неласковые взгляды шестерых мужчин в броне, стрела, лежащая на ложе арбалета, и лезвие меча, приставленное к моей шее, подошедшим сзади седьмым.

— Логин. Миша Логин, — несколько растерянно ответил им я.

— Взялся ты здесь откуда, Миша Логин? — не стал добрее тон мужика, задающего вопросы, видимо, главного в этой кампании.

— Не знаю, — честно ответил я. — По дороге пришел.

— Голый?

— Ну, не совсем! — даже обиделся я. — У меня шорты есть! — показал я на названный предмет одежды.

— Откуда? — проигнорировал он мое замечание.

— Оттуда, — медленно показал я пальцем в сторону, откуда пришел сюда.

— А идешь куда? — не стал развивать тему он.

— Не знаю, — признался я. — Куда-нибудь к людям. Заблудился я. Дней десять уже по этим полям блукаю.

— Это как же так?

— Вот так, — медленно развел руками я, ведь меч все так же был прижат к моему горлу. — Жил в деревне Сеньевка, пошел в лес. Споткнулся, слетел в какой-то овраг, отключился там. Вылез уже посреди здешних мест, голый и лысый...

— Так не бывает! — решил старший.

— Чего ж я врать буду? — пожал плечами я.

— Отпусти его, — велел он стоящему за моей спиной воину. Тот убрал меч, засунул его в ножны и спокойно прошел мимо меня к костру.

А я как стоял, так и остался стоять. К костру-то меня не пригласили.

— Э... Мужики, а можно мне с вами, а? — неуверенно попросился я.

— Куда с нами? — уточнил все тот же старший.

— Да куда угодно! — пылко ответил я. Дикарская жизнь достала до печенок уже за эти дни. Сырое мясо, холод, сырость, КОМАРЫ...

— Ты блажной чтоли? — уставился на меня он.

— Не, я нормальный, — отрицательнт помотал я головой. — Но еще пару недель на подножном корме, и я просто озверею! Так, что мне все равно куда, лишь бы к людям. Возьмите, а? Ну, что вам стоит?

— А зачем ты нам? — пожал плечами тот. Я уж было расстроился. Но тут его взгляд осветился какой-то мыслью. — Грамотный? — с прищуром задал он вопрос. Я кивнул.

— Писарем у меня будешь! — просветлел он. Писарем, так писарем, пожал плечами я. Какая разница, лишь бы от комаров подальше!

* * *

глава 4

Со мной поделились кашей. Простой горячей кашей из каких-то злаков с кусочками сушеного мяса. Ох, и какой же вкусной она мне показалась! А уж краюха хлеба, что к этой каше прилагалась...

Выделили из запасов сменной одежды простые полотняные штаны и рубаху. Подпоясаться дали куском веревки, поскольку ремней или поясов у них с собой запасных не было. Но я был счастлив: ведь это была одежда! Одежда, а не жесткие, кое-как сшитые недубленые шкурки, которые на ощупь не многим лучше наждака. Вот представьте себе шорты из крупного плохо гнущегося наждака образивной поверхностью внутрь без нижнего белья, и вы меня поймете. А я в этом больше недели ходил!

Наутро выехали.

Старшего группы звали Шарк. И это была именно группа — боевое подразделение регулярных вооруженных сил. Носил Шарк звание десятника (или это была должность, я не особенно вникал). А базировались они в замке Руан, одном из четырех замков Стены. Стены именно с большой буквы. И почему так, я понял когда ее увидел.

Повезло, что группа уже возвращалась с задачи, а не только приступала к ней. В противном случае, меня бы и слушать никто не стал. Дали бы по шее и отправили гулять дальше.

А так Шарк посадил на свою лошадь позади себя и мы выдвинулись. А часов через пять я увидел далеко впереди нечто. Это нечто напоминало одновременно янтарь, пожар, желе и еще, Бог знает что. Оно возникло на горизонте и по мере нашего приближения становилось все больше и больше. Это нечто поднималось от земли к небу и тянулось, тянулось и тянулось.

По мере приближения, становилось возможным оценить размеры этого нечто. И оно было, поистине огромно.

Еще через час мы приблизились настолько, что видна стала и сама Стена — тонкая темная полоска у основания этого нечто. Еще через полчаса стало понятно, что эта "тонкая" полоска в высоту больше десятиэтажного дома. При этом верхний край того "нечто" терялся вообще в невообразимой выси.

А еще через час показался и сам замок.

Пока суть да дело, Шарк мне в общих чертах пояснил, что Стена отгораживает некие Проклятые Земли от остального мира. И при этом она не просто каменное сооружение, а зачарованный лучшими магами королевства барьер, не пропускающий тварей с той стороны на эту. И насколько я понял, не только тварей. На мой взгляд, то, что клубилось по ту сторону прозрачной "мыльной" пленки барьера, было весьма опасным и агрессивным. Несколько осторожных вопросов выявили, что Шарк видит только стену. Бурлящего хаосоподобного нечто, давящего на прозрачную пленку барьера, он не видит. Как и остальные шестеро.

А я вот вижу. И от того, ЧТО я вижу, меня в дрожь бросает. Говорить об этом я не стал: если видят все только стену, то с чего бы мне выделяться?

Тварей по ту сторону много. И самых разных. Бывает, что они неким непонятным образом прорываются на эту сторону. И тогда посылаются из замка такие вот команды для устранения этих прорвавшихся. Благо маги состояние стены отслеживают и могут довольно точно указать, где был прорыв. Но вот в бой магов не бросают — слишком уж они ценны, так что с монстрами Проклятых Земель приходится биться простым воинам. Хотя и не столь уж простым: на Стене несли службу только профи. И это меня не радовало, ведь к таковым я не отношусь. А значит — будет больно.

Историю Проклятых Земель Шарк не знал. Просто не интересовался, хотя и служил тут уже пятнадцать лет.

Тем временем мы подъехали к замку. Нас остановили, Шарк обменялся какими-то невразумительными фразами с солдатом на стене, видимо пароль-отзыв, ну или что-то вроде того. Внешние ворота открылись, решетка поднялась. Мы проехали в некий "тамбур". Решетка за нашими спинами опустилась, а перед нами не поднялась. На нас с той стороны направили десяток арбалетов. Подошел немолодой, слегка растрепанный мужчина без доспеха, но в кожаной куртке поверх полотняной рубахи и коженных же штанах. Он замер, расфокусированным взглядом посмотрел на нас, потом кивнул и ушел. Только после этого вторая решетка поднялась, освобождая проезд. Но арбалеты все еще продолжали смотреть на нас. Только спустя еще минуту держащие их солдаты расслабились и опустили свое оружие. Послышались приветствия, на лицах появились улыбки...

— Шарк! Кого это ты притащил? — весело скалясь, подошел один из воинов, закинувших арбалеты за спины.

— Писарь мой будет! — с гордостью и довольством ответил тот.

— Да где ж ты его откопал-то? — продолжал скалиться воин.

— Пресветлый послал! — весомо отозвался Шарк.

— Прямо так и послал?

— Прямо так и послал! Под вечер на нашу стоянку вывел. Так, что зря ты не веруешь, Ярвин, — с переизбытком пафоса в словах, тоне и позе отрезал Шарк. Видимо у этих двоих давний спор по этому поводу, решил для себя я.

Тем временем мы спешились и дальше лошадей вели в поводу. Правда совсем не долго. Шарк отдал повод своего коня Арку (так звали одного из его парней, тех, с кем мы приехали, того самого, что держал меч у моего горла при знакомстве) и, положив руку мне на плечо, двинулся к одному ему ведомой цели. Но делал это уверенно. И шел быстро. Я бы даже сказал, торопился.

Мы пересекли двор и нырнули в здание, чем-то напоминающее административное. Там прошли по коридору и вломились, иначе не скажешь, в комнату, где сидел за большим письменным столом худой, словно иссушенный, но высокий мужичок с пером в руке. Лицо его украшала остренькая бородка, волосы на голове были коротко стрижены, рубаха темного цвета висела на нем, как на вешалке, взгляд был острым и не слишком дружелюбным.

— Шарк, — протянул он, таким тоном, что умудрился вложить в одно это слово всю гамму своих сложных отношений с носителем этого имени. А то, что отношения сложные, я понял отчетливо.

— Мойсикс! Вот! — указал на меня рукой Шарк. — Вписывай в мою группу! Писарем будет! — бородатый перевел взгляд с Шарка на меня. И в этом взгляде резко появилась заинтересованность.

— Тебе писарь по штату не положен, — заметил Мойсикс, но явного отказа в этом его замечании не наблюдалось.

— А кто положен? — даже и не думал отступаться Шарк. — Как минимум два ваканта у меня должно быть.

— Лучник положен. И копейщик. Кем вписывать? — ответил Мойсикс, бухнув на стол большущую книгу и отлистав там несколько листов.

— Лучником наверное, — почесал в затылке Шарк. — Копье-то он явно не удержит.

— А лук? Лук, ты считаешь, он натянет? — скептически поднял бровь Мойсикс.

— Нет, конечно, — пожал плечами Шарк. — Но ему и не надо. Я ж говорю — писарем у меня будет!

— Хорошо, — решил Мойсикс. — Значит вписываем тебя, как, кстати, тебя?...

— Логин. Логин Михаил Сергеевич, — представился я.

— Нет, такое длинное имя не уместится. Запишем: Логин, — отмахнулся пером бородатый. — Вписываем тебя, Логин, в десяток Шарка лучником, — он поднял на меня взгляд, что-то в уме прикинул. — Прошлым месяцем. Вот, возьми выписку, — протянул он мне лист бумаги с десятком строчек, печатью, подписью и только что внесенным моим именем и указанием места и должности. — Покажешь ее кладовщику, он имущество, амуницию выдаст, оружие и броню. За жалованием за два месяца и подъемными через десять дней придешь, как раз оказия в замок деньги привезет. На котловое довольствие я тебя к вечеру поставлю. Жить будешь в казарме с десятком Шарка. Место он тебе покажет. Вопросы?

— Пока нет вопросов, — пожал плечами я.

— Правильно! — хлопнул меня по плечу Шарк. — Все, что нужно, я тебе и сам расскажу. Пошли заселяться, — сказал он и двинулся на выход. Я поспешил за ним.

* * *

Лук. Это не лук, это чудовище! Высотой на три ладони больше моего роста. Толстый, тугой и тяжелый. Он даже без тетивы выглядел ужасно внушительно. В этом состоянии его рога были выгнуты вперед. Мне трудно даже представить, какая огромная сила потребуется, чтобы эту самую тетиву на него надеть. Уж, явно побольше, чем есть в моих не особенно могучих руках. Но вот все дело в том, что чудовище это выдали именно мне. В комплекте к нему шли три сменных тетивы, колчан, две сотни стрел с наконечниками разных типов и крага на левую руку. Еще мне досталась кольчуга, легкий шлем, наручи, поножи, короткий меч (скорее длинный нож), наколенники, налокотники, комплект мужской одежды, два комплекта белья, обувь, флягу для воды и заплечный вещевой мешок.

Это было целое состояние для меня, лишь вчера имевшего одну костяную иголку и "шорты" из заячьих шкурок.

Казарма оказалась разделена на кубрики по три койки. Мне досталась койка в кубрике с Арком в соседях. Третья же была вовсе пустая, так как в десятке был еще один вакант.

Настоящая кровать! С подушкой, бельем и одеялом! Я с таким умилением на нее смотрел, что за моей спиной послышались смешки. Но мне было все равно: настоящая кровать! Как же я по ней соскучился! После ночевок в шалаше — это были просто райские условия!

День вообще прошел суматошно: сначала мотались по складам и оружейным, потом заселялся в казарму, а сразу после плотного обеда в местной столовой Шарк привел меня в свой кабинет, и я понял его счастье от встречи с грамотным на все согласным парнем. Понял и спешку, с которой он отвел меня к Мойсиксу записываться в штат. Он боялся меня упустить!

Потому что бумажной работы у него скопилось столько, что если представить ее в виде стопки бумаги, то эта стопка достала бы потолок второго этажа. Шарк — возможно, отличный воин, замечательный командир своего десятка, но бумажная волокита наводила на него жутчайшую тоску. Поэтому с Мейсиксом у него и были столь сложные отношения. Тому требовались отчеты, списки, заявки, снова заявки, отчеты и еще раз отчеты, но добиться их от Шарка... В результате оформление хотя бы минимума необходимой документации представляло для них обоих истинное мучение.

А тут я, весь такой, словно и правда дар Пресветлого (одного из наиболее почетаемых местными богов). Причем для них обоих. И такая мелочь, как неспособность моя натянуть свой штатный лук... Тфу! Плюнуть и растереть.

До самого вечера я возился с бумагами в кабинете Шарка, вникая в то, что уже есть. Хоть как-то. Хоть приблизительно.

А вечером я сидел на табуретке рядом со своей, теперь уже своей койкой, и обреченно-решительно смотрел на штатный лук.

Нет, я понимаю, что пользоваться им мне не обязательно, мое дело бумажки разгребать. Но я не я буду, если не освою этого монстра! Жизнь положу... Хотя это как раз вряд ли.

Но проблема в том, что я даже тетиву на него сам натянуть не могу!

Но об этом завтра. С такими мыслями я сходил во двор к колодцу, ополоснулся и завалился спать в свою кровать.

* * *

глава 5

Утро началось рано. В наш кубрик, как и во все остальные, ввалился Шарк и скомандовал общий подъем.

Арк уже был на ногах и натягивал штаны. Я занялся тем же, слегка ошалело со сна. Затем вывалился из казармы вслед за соседом на зарядку. Штаны, сапоги и голый торс — вся форма одежды. Легкая быстрая разминка, после нее пробежка: по ощущениям километров пять. Потом спортгородок, где стандартные и прошедшие сквозь миры и времена упражнения: отжимания, приседания, подтягивания на перекладине, отжимания на брусьях, прыжки из присяда с хлопком, стометровка, полоса препятствий... Почувствуй себя в армии называется.

В завершении утренней зарядки снова бег — еще пятачок. Затем водные процедуры у колодца, наведение порядка в кубрике и столовая.

После завтрака общегарнизонное построение, перекличка и распределение задач на время до обеда. У нашего десятка занятия, а меня ждут бумажки. Ожидаемо.

За прошедший день я худо-бедно ознакомился с тем, что у Шарка уже есть, теперь предстояло узнать, что ДОЛЖНО быть. За этим я пошел к Мойсиксу, оказавшемуся писарем полковым. А еще заместителем командира тысячи. Их в замке Руан оказалось всего две. В смысле тысячи. Немаленький такой гарнизончик...

Мойсикс встретил меня спокойно. Можно даже сказать приветливо. Сам по себе он оказался личностью занимательной: начать с того, что в этой крепости он уже двадцать четвертый год. Из этих лет двадцать на нынешнем своем месте. Когда-то он пришел в Руан восторженным юношей, мечтал рубить тварей Проклятых Земель, стать мечником. Ради чего и сбежал из дома (был он младшим сыном купца, от того и грамоту знал). Четыре года он эту мечту воплощал. Действительно записался в десяток мечником. Служил добросовестно: ходил в дозоры, отражал прорывы, тянул лямку. Но при этом уже на втором году был примечен командиром сотни и все чаще привлекался к работе с бумагами. Сперва не очень охотно, но по мере рассеивания розовых облаков и романтических порывов это проходило.

Так что нынче он был своим местом и жизнью вполне доволен. Особенным уважением или неуважением местных рубак он не пользовался. Просто тех, с кем он служить начинал уже и в живых давно не было. Для тех же, кто служил нынче, он был чем-то навроде самой Стены: есть, была и еще сколько будет. Эдакая данность. Он просто есть и с ним надо работать.

Кстати о работе, то что было у Шарка, от того, что должно у него быть, отличалось как небо и земля. Зато я понял объем работы. Очень большой, поскольку Шарк запустил вообще все, что можно было запустить, но не катастрофичный.

Поняв задачу, я взялся за ее исполнение. Писменность, слава Создателю, мне оказалась доступна, память была хорошая, и с прошлого путешествия вроде бы даже улучшилась: сейчас бы я матан за неделю выучил и на пятерку сдал, но прошлого не изменишь...

Так что приступил к делу.

Писать перьями было непривычно и достаточно неудобно, так что чернилами я уляпался аж по локоть. Причем по локоть что правой, что левой руки, но дело двигалось.

Перед обедом еще полтора часа физо. Потом, собственно, обед. А после обеда снова за бумажки. Перед ужином еще час физо, ужин, личное время и отбой.

Спать мне не особенно хотелось, так что я продолжил заниматься бумагами. Не будь у моего организма тех самых "свойств", меня бы этот день укатал до состояния, близкого к бревну. Но они были. Так что у меня к тому моменту, как я наконец отошел ко сну, даже пальцы не сводило от пера. Но морально я вымотался.

Следующее утро было копией предыдущего. После построения я побежал к Мойсиксу сдавать проделанную работу за день предыдущий. Подвергся суровой критике. Примерно две трети сделанного оказалось забраковано. Но треть благосклонно принята и зачтена.

С тяжким вздохом я поплелся исправлять и переделывать.

Так и пошло: утром иду сдаваться, потом переделываю и делаю дальше, чтобы следующим утром снова сдаваться.

Десять дней я словно бульдозер разгребал Шарковские бумажные завалы. И что самое приятное — разгреб!

А на следующий день пришла обещанная оказия с казной, и я получил свое первое жалование! За два полных месяца (благодаря щедрости Мойсикса, вписавшего мое назначение задним числом) плюс подъемные. Целых пять золотых. А в одном золотом аж сотня серебряных. В серебряном сотня меди. Жалование за месяц — золотой. Подъемные — три золотых.

Забыл сказать: весь гарнизон Руана — наемники. Регулярное полностью наемничье войско. Притом оплаченное не одним королевством, а десятью! Как так? А просто Проклятые Земли пугали весь континент. А одному королевству сдерживать их было не по силам. Вот и сошлись десять королей на том, что будут содержать деньгами наемничью армию в четырех замках. Вместо того, чтобы посылать вахтово свои регулярные части и споря из-за очередности. Королевства могли воевать между собой, интриговать, дружить или не дружить, но деньги на содержание Стены отправляли исправно, поскольку обратное означало объявление войны сразу всем оставшимся девяти.

Именно поэтому с меня никто не требовал присяги, поэтому так легко трудоустроили, поэтому и столь высокое жалование... поэтому и такое море бумаг. За свои деньги короли требовали отчета!

Наемники Стены, кстати, в общественном мнении были профессией уважаемой. Они стояли где-то между гвардейцами-не-дворянами и собственно самим дворянством. Вот только и смертность среди них была выше чем в гвардии — твари Проклятых Земель те еще пушистые кролики. Бывало и целую сотню в клочки рвали две-три особо пакостливых тварюшки.

Так что я, оказывается, очень неплохо устроился. Учитывая, что смерть от клыков или когтей мне не грозит. Так что сплошные плюсы.

Из полученных денег один золотой я отложил. На один золотой при помощи Арка закупил все необходимое для жизни, начиная от иголки с нитками, чашек, ложек, кружек, заканчивая седельными сумками и комплектами одежды-обуви по разной погоде и сезонам. На пятьдесят серебра накупил стрел и запасных тетив к своему луку. Пятьдесят оставил на прожитво. А на два оставшихся золотых выставил "проставу" для своей сотни, как тут было принято.

Погуляли славно. Для подобных случаев тут в крепости было несколько трактиров, которые раз в месяц, после получки, как один вздрагивали: здешние наемники — люди щедрые и развеселые.

Я спиртного не пил — просто не люблю его. Хотя вполне мог бы, поскольку оно, наравне с любой другой отравой, на мой организм не действует. Но ел и веселился не меньше остальных.

А на следующий день наш десяток заступил в дозор на стену — подошла наша очередь.

Стена... Ходить рядом, буквально в шаге от этого хаосообразного буйства было жутковато. Не просто ходить, а внимательно всматриваться сквозь него вдаль, выискивая опасных тварей, чтобы при их приближении успеть поднять тревогу.

Слава Создателю, сутки прошли спокойно, но вымотались мы все от этого ничуть не меньше.

Следующий день до самого обеда был отсыпным. У всех, кроме меня: мне пришлось оформлять бумаги и отчеты за прошедший дозор. Затем нести их Мойсиксу на согласование и ему же сдавать.

В этот день после обеда я участвовал в общих занятиях десятка: была строевая подготовка и отработка приемов владения длинным древковым оружием на макетах. Было интересно: строевая в этом времени вовсе не блажь. На ней отрабатывалось строевое пешее взаимодействие, группировка и перегруппировка со щитами, копьями и в полном доспехе. Причем отрабатывались приемы противодействия именно тварям: летающим, наземным, скоростным, бронированным, имеющим дальнобойную атаку и таковой не имеющим. Сугубо прикладные навыки.

А после ужина у меня впервые появилось действительно свободное время. И я решил его потратить на освоение лука.

Попросив Арка помочь натянуть на рога тетиву и промучавшись вместе с ним минут двадцать, я таки получил свое оружие готовым к бою и поперся на стрельбище.

Лук был тугой. Он был очень тугой. Я едва смог сдвинуть тетиву сантиметров на десять, но это было даже не смешно.

Тогда я вспомнил о своей регенерации и бессмертии. Я взялся за тетиву, наложил на нее стрелу и потянул. Изо всех сил. Наплевав на боль. Наплевав на собственный человеческий предел. Будь я обычным человеком и этим напряжением я изувечил бы себе руки. Просто порвал бы мышцы или связки. Или того хуже, поломал бы собственными мышцами кости. Но "обычным" человеком я не был. И, преодолевая боль и прикладывая запредельное напряжение, я таки оттянул эту клятую тетиву, почти как положено — почти к самому уху.

Затем спустил тетиву... Ни о какой точности речи даже не шло. Более того: я с непривычки содрал кожу с пальцев, которыми тянул, и рассек до самой кости основание большого пальца руки, которой держал лук, поскольку забыл натянуть крагу.

Кровь, боль, стрела улетевшая куда-то в бок, кувыркаясь в воздухе — таков итог моего первого выстрела.

Я бросил лук на землю, плюнул с досады и оставил эту затею... Так вы подумали? Щаз!!! И три раза Щаз!!!

Я как законченный мазохист достал из колчана следующую стрелу. Но в этот раз крагу одел.

Я издевался над собой таким образом до самой полночи. Как, спрашивается, я стрелял в темноте? Просто — не целясь. В сторону мишени и ладно. На пятьдесят серебряных монет можно купить МНОГО стрел. Если конечно это не какие-нибудь особенные бронебойные или замагиченные. Десяток за медяк — такова цена на обычные стрелы с дешевым наконечником из дрянного железа. А я, напомню, потратил пятьдесят СЕРЕБРЯННЫХ монет. Естественно, не все эти деньги ушли именно на стрелы, но пять тысяч я купил. Арк тогда на до мной долго смеялся, когда я их в наш кубрик тащил и вязанками там складировал.

Так, что я просто стрелял, не заботясь о сохранности боеприпасов. Мне было важнее просто научиться делать сам выстрел из этого чудовища.

Так и пошло: утром зарядка, завтрак, занятия с десятком, физо, обед. После обеда в то время, когда у всех часы дневного сна, работа с бумагами (после того, как я разгреб завалы Шарка и систематизировал работу, объем ее стал не таким уж и жутким). Затем снова занятия, физо, ужин. А после ужина стрельбище... Я мазохист, да?

* *

глава 6

А тут еще выяснилось, что у нас и выходные есть! Как и положено — один в неделю. Просто, я раньше был слишком занят разгребанием завалов, что даже их не заметил. А вот сегодня у меня выходной. Из крепости, конечно, не уедешь: на пять дней конного пути от Стены никто не селится, так что и делать там совершенно нечего, но вот внутри...

Замок большой. Точнее не сам замок, а окруженное крепостной стеной пространство. И нашлось в нем место и для казарм, и для стрельбищ, и для спортгородков, и для плаца, и для жилых домов с трактирами и даже небольшим рынком. Наемникам не запрещалось жить с семьями. Но не всякий решался везти сюда семьи — замок не был таким уж безопасным местом. Случалось, что прорывы происходили прямо во двор. Тварям было все равно где в барьер биться. И далеко не сразу их удавалось остановить. Так что сама жизнь в замке Руан была риском. Но некоторые на такой риск все равно шли.

Так как сел и деревень снаружи крепости не было, то продовольствие везли из глубины королевства. Раз в неделю подходил караван. Привозил все, что полагалось для обеспечения жизни и деятельности замка. Также к каравану присоединялись самые разнообразные торговцы со своим товаром. И именно на день после прибытия каравана приходился выходной наемников. Он означал отсутствие утренней зарядки и занятий, но дозоры у тех, кому не повезло и у кого они выпадали на выходной, естественно не отменялись: служба есть служба.

В крепости даже публичный дом имелся. Такие вот дела.

Выходной... Первый выходной, а что с ним делать, я и не знаю. Поспать подольше? Все бока себе отлежал, а позже подъема не спится. Ну, просто никак!

Потолкаться на рынке? Потолкался — ничего интересного для себя не нашел. Сходил в кабак, посидел, покушал. Без выпивки в кабаке не интересно.

К жрицам любви не пошел. Брезгливо как-то. Сама мысль вызывала внутреннее чувство некой гадливости, грязи...

Так я и добрался до одного, единственного для меня варианта: стрельбище. Собственно там я проторчал весь свой выходной день.

Даже попадать стал. Иногда. Не очень часто...

День прошел. А за ним снова дозор.

В этот раз я с собой на Стену лук взял (предварительно посоветовавшись с Шарком) и две вязанки стрел, по паре сотен каждая. Дозор пролетел, как и не было его. Даже еще сотня стрел осталась.

Хоть и не попал ни разу, но все равно было весело. Это ощущение грозного, серьезного оружия в руках... Это чувство, когда стрела срывается с тетивы... Когда провожаешь ее полет взглядом... Непередаваемо.

Полдня отсыпных, и снова здравствуйте, будни.

* * *

На двадцатый день моей службы случился прорыв. Дежурный маг отметил на карте координаты прорыва, тысячник отрядил группу на ликвидацию прорвавшейся твари: маг указал, что тварь одна и не очень сильная.

И группа была наша.

Короткий инструктаж. Быстрые сборы. Конюшня, где конюх выделил нам лошадей, и в путь.

Ехали молча. Лица у товарищей были хмурые, но спокойные. Сразу видно, что подобный выезд у них далеко не первый. И каждый надеется, что не последний.

Верховая езда... Еще дома я любил читать фантастику, в том числе и про попаданцев. Там часто описывались сложности непривычных людей с верховой ездой. И теперь я эти сложности почувствовал на себе.

"Особенности" моего тела выручали — до боли и синяков седло просто не успевало намять мне задницу. И это просто супер! Как представлю, что со мной было бы без регенерации, так аж тошно становится.

Но и без этого удовольствие было ниже среднего: неудобно! Как ни сядь, как ни извернись, а все никак. То тут жмет, то там наминает, то тут по заду седлом долбит... Да еще зверюга первое время нашего знакомства так и норовила меня сбросить. Но я вцепился как клещ. Прижался к ее спине всем телом и держался. Признаю — выглядеть это должно было забавно со стороны. Но дикий ржачь сокомандников заставил мои уши пылать, а зубы судорожно сжиматься.

Однако же притерпелись как-то. Я к лошади, лошадь ко мне. Мы смирились с обществом друг друга. А кто бы не смирился за непрерывный шестичасовой переход?

Потом был привал, где под руководством все того же Арка, я проходил "курс молодого бойца" по обслуживанию и эксплуатации транспортных средств средневековья. Под предлогом, что мне надо учиться, эти гады свалили на меня все обязанности по уходу за нашими лошадьми... Ничего особо хитрого, но с непривычки... Я даже был рад наконец продолжить путь дальше, когда привал кончился.

На ночевке тоже разговоры особенно не клеились: все и так знали, что утром начнем выслеживание твари, сильной и смертельно опасной.

Поели, распределили вахты и завалились спать: силы завтра нужны будут. Я, как наименее полезный в предстоящем деле, вызвался стоять с полуночи до утра — самую неприятную часть. Предложение возражений не вызвало, поскольку как раз перед ним Шарк запретил мне в охоте участвовать, велев держаться недалеко, но близко к схватке не лезть. Я и сам в бой не рвался — воспоминания о медведе были еще свежи.

Ночь прошла спокойно. Утро окрасило горизонт розовым и воины стали собираться.

До места прорыва добрались быстро. Чем-то особенным оно от остальной Стены не отличалось, но на земле четко отпечатались крупные когтистые следы большого животного. Как оно перебралось через высоченную стену и магический барьер — ума не приложу. Но однако же факт: вот они следы!

Шарк внимательно их осмотрел и резюмировал.

— Гормлук, — после этого слова раздался вздох облегчения. Видимо, тварь действительно не из самых опасных.

Дальше началось выслеживание. Зверь петлял и кружил по полям. В нескольких местах на земле была кровь и клочки шерсти — видимо он охотился, и зайцам (ну, или кого он там поймал, я не особенно в живности разбираюсь) не повезло.

Только к середине дня ближе мы увидели автора следов: тварюга с быка размером, рыжеватая шерсть и бугры мышц под шкурой. Большего издалека рассмотреть не удалось.

Дальше я имел возможность наблюдать работу профессионалов. Воины спешились. Окружили тварь. Трое взяли длинные крепкие копья с перекладинами и спровоцировали зверя на нападение. Он бросился на них и насадился на жала копий. Наконечники в теле увязли, перекладины не позволили насадиться глубже и добраться до держащих их двуногих. А остальные взялись за арбалеты и хладнокровно расстреляли бьющееся на копьях животное.

Но живучая тварь! Только после пятидесятого болта, влетевшего в ее тело, она наконец издохла. А наемники били не куда попало, а по жизненно важным и уязвимым местам.

Такая вот охота. Семь умных тренированных двуногих поймали и завалили тупое, агрессивное, но гораздо более сильное четвероногое. Меньше сорока минут заняла вся схватка.

После победы лица наемников наконец разгладились. На них появились улыбки. Послышался смех, взаимные подколки и шутки. Обсуждение деталей охоты... Одним словом, люди расслабились после серьезной, напряженной работы.

А мне работа только предстояла: разделка туши. Как наименее полезный в бою, я был нагружен работой после него.

Шарк руководил, а я выполнял.

Слава Создателю, Гормлук — тварь не особенно ценная. Мне пришлось только собрать с тела болты, отпилить своим тесаком голову и вырезать пару желез, которые по возвращении будут проданы алхимику как редкий ингредиент. Да содрать шкуру. Все это я упаковал и умостил на специально прихваченную девятую лошадь. Собственно, ничего стоящего в туше больше и не было.

Даже закапывать ее не стали — зверье растащит.

Но все равно, не самое приятное и легкое занятие. Еле оттерся потом тряпкой от крови. Хорошо хоть одежду не перемазал, а то б задолбался потом отстирываться.

— Глянь, какая прелесть! — похвастался мне Арк, демонстрируя стеклянную банку, в которой сидела запертая крышкой пчела, когда я закончил и подошел к своей лошади. Вот только была она раза в два крупнее привычных мне и расцветку имела не желтую с черным, а синюю с черным. В остальном же такая же пчела.

— Красивая, — согласился я. — А кто это?

— Проклятая Синяя Пчела! — с гордостью ответил тот.

— Довольно неоригинальное название, — заметил я.

— Да и каршас с ним с названием, — отмахнулся Арк. — Главное — сколько она стоит!

— И сколько же? — заинтересовался я.

— Тридцать золотых!

— О как! — в шоке округлил глаза я. — Чего ж в ней такого то, что за нее столько отвалить готовы?

— Укус! Укус этой малышки может в разы усилить какую-то часть тела того, кого она укусит. Ну, или все тело, но уже не так сильно, если посадить в определенную точку...

— Действительно, прелесть какая! Пять пчелок и ты непобедим! — заинтересовался я.

— Э нет, парень, — улыбнулся Арк. — Не все так просто! Человек может выдержать только один укус такой пчелки. Вообще. За всю жизнь только один. Два — ты труп. Да и тот самый один... Это неделя мучительной боли и лихорадки. Так что, далеко не каждый готов к такому способу усиления... — спрятал он свое сокровище в седельную сумку.

— То есть, ты сейчас, когда ловил ее, жизнью рисковал? — расширил глаза в удивлении я.

— Да, парень! — хлопнул он меня по плечу. — Без риска куш не сорвать! Такие дела, брат!

— А вообще, тут-то она откуда взялась? — задумался я.

— Так я ее не тут поймал, а у Стены. Там где тварь прорвалась. Видать, вместе с ней барьер проскочила. Вот я свою удачу и не упустил, — еще раз улыбнулся Арк, заскакивая на коня. А я с тяжелым вздохом мученика полез на своего.

* * *

глава 7

После возвращения в замок, я сел за отчеты, Шарк пошел сдавать трофеи, Арк к алхимику, остальные отправились отдыхать.

Следующий за возвращением день, был нам объявлен выходным, как обычно и делалось. И вечером этого дня наша сотня гуляла: Арк за удачную сделку с пчелой выставил угощение на два золотых.

Вот только на этой гулянке... Лучше бы я на нее не ходил, право слово.

Зацепился ко мне чуть подвыпивший Годри, еще один десятник из нашей сотни. Они с Шарком обычно делили звание лучших команд нашей сотни. В смысле десяток Годри и наш десяток.

Ума не приложу, с чего он вообще прицепился именно ко мне? Я ж не десятник. Я вообще новичок. Тем более писарь.

Но слово за слово... Я даже толком не понял, как уже оказался в "клетке". Что это? А это действительно здоровенная железная клетка с деревянным полом, установленная в центре зала кабака. Использовалась она для выяснения отношений между наемниками. Проще говоря — ринг. Заходят двое, выходит один. Второго выносят, либо он выползает сам. Смертоубийства, конечно случались очень редко, но не без этого. А так, неплохое место, чтобы спустить пар.

Но вот только я в этом не нуждался! Я вообще исключительно мирный человек!

А между тем клетка за спиной уже захлопнулась.

Годри по комплекции немного превосходил меня ростом. Чуток шире в плечах. И килограмм на двадцать тяжелее. Причем это отнюдь не жировая масса. А еще огромная разница в опыте и тренированности.

Первый удар я пропустил. Как и второй и третий... В голове словно феерверки каждый раз взрывались от его кулаков, а из глаз будто искры сыпались, которые кроме меня не видел никто.

Удары сыпались один за одним, а я все стоял и не падал. Правда объяснение этому было простое: я был прижат спиной к решетке. А Годри месил меня словно тесто, зло, жестко, в полную силу, так, словно действительно хотел убить.

А я, жалко прикрывая голову согнутыми в локтях руками боролся с самим собой. С тем бешенством, что постепенно поднималось внутри меня.

И, кажется, в какой-то момент Годри увидел мои глаза. А в них в тот момент не могло быть ничего, кроме жажды убийства. Желания убивать. Жажды крови. Потому, что удары посыпались чаще.

Я могу объяснить это только тем, что он испугался. То, что он уже самым натуральным образом пытался убить меня. Вот только вся фишка в том, что это невозможно, а силы его были не бесконечны. В отличии от моих.

Он почти выдохся, когда я начал отвечать. Бить в ответ. Пусть слабо, пусть коряво. Пусть он легко уклонялся или блокировал, но тут я понял, что еще минут пять-шесть и убью его уже я.

Тогда я пропустил пару особенно сильных ударов и упал на пол. Упал и не стал подниматься. А Годри бил меня ногами остервенело и со злобой человека, испытавшего страх.

Наконец он устал настолько, что перестал бить и вышел из клетки. Я полежал еще немного, дожидаясь помощи, и тоже покинул ее.

Доковыляв до двери, я поблагодарил ребят за помощь и поплелся к колодцу возле нашей казармы. Стоило смыть кровь, пот и застирать одежду.

Больше я на такие гулянки не ходок, решил про себя я, рассматривая порванную рубаху. Ничем хорошим они явно не кончатся.

Закончив, я подхватил свой лук и вязанку стрел — стоило успокоить нервы, а стрельба с недавних пор в этом очень помогала.

* * *

Дни потянулись. Занятия, бумажки, дозоры, стрельба... Пришло жалование и Арк уволился. Он скопил достаточно денег, чтобы начать собственное дело где-нибудь подальше от Стены и ее тварей. К тому же, как я случайно узнал из разговоров парней, его ждет невеста.

Мужику почти тридцать — действительно время подумать о будущем.

В теперь уже мой кубрик подселять никого не стали. Наш десяток снова стал насчитывать семь человек. Из них только шесть бойцов. И седьмой я — писарь-недолучник. Мрачноватая перспективка.

* * *

Однако прошел почти год с той поры, как я пришел в замок Руан. С кем-то из ребят, кроме ушедшего Арка я так и не сблизился. Отношения были ровными, но не более. С того случая в "клетке" я словно захлопнулся. Ко мне не лезли и я не навязывал своего общества.

Я даже скопил приличную сумму — целых десять золотых. На жизнь мне требовалось совсем немного: ел я в столовой, одевался со склада (раз в три месяца выдавали обмундирование), в кабаках не гулял. Единственное на что я тратился — это стрелы, тетивы и принадлежности для ухода и починки лука.

Не сказать, чтобы служба была очень уж спокойной. Прорывы происходили в среднем раз или два в неделю. Наша десятка отправлялась на их ликвидацию примерно два раза в месяц. И твари попадались пострашнее того Гормлука. Встречались нам летающие, плюющиеся, быстрые, умные, прыгающие, закапывающиеся... Больше всего проблем было с умными. Но валили и их.

Я в охоте начал участвовать где-то спустя два месяца, когда научился попадать в мишень размером с баскетбольный мяч с тридцати метров.

Сейчас я в такую мишень попадаю со ста. Не Робин Гуд, конечно, но уже и не полный ноль — сказались постоянные тренировки. Я ведь так и не нашел себе в гарнизоне занятия по душе, кроме стрельбы.

Еще меня до сих пор завораживает магия. Я как-то стоял в дозоре, когда полковой маг подновлял барьер. Должен сказать, что выглядело это потрясающе.

Завораживает... Но от магов я все равно старался держаться подальше. Мало ли. Слишком уж моя тушка необычна, чтобы рисковать привлечь к ней внимание.

А сегодня случился штурм. Что это такое? Это когда тварей из Проклятых Земель что-то начинает гнать на Стену. Никто не знает, что именно, но случается это в среднем раз или два в год. И тогда всем становится жарко.

Примерно как вот сейчас: сотни тварей ожесточенно лезут на стену и бьются о барьер, те что в состоянии до него допрыгнуть, долезть или долететь. Да и само хаосоподобное нечто, что клубится за тонкой "мыльной" пленкой, вело себя куда агрессивнее, чем обычно.

Маги, все пятеро, что служат в замке, старательно "держат" барьер. А весь гарнизон Руана на Стене ожесточенно рубится с тварями. Копейщики колют и сталкивают со стены тварей ползающих и карабкающихся, топорщики с мечниками прикрывают лучников и арбалетчиков от тварей прыгающих и тех, которым удается зацепиться. Лучники и арбалетчики бьют тварей летающих, да и вообще всех подряд, но летающих преимущественно. Вот я и есть в числе этих лучников.

И Слава Создателю, что я, услышав тревожный колокол, сообразил схватить аж четыре вязанки стрел. Потому, как у меня уже подходила к концу четвертая сотня, а штурм длился всего около часа. У большинства моих коллег боеприпасы уже кончились, и они схватились за тесаки, старательно прорубаясь к лестницам, по которым подтаскивали дополнительные, местные жители и гражданский персонал, что обслуживает нужды замка (повора, прачки, каменщики, конюхи и другие). Я же все еще оставался боеспособен и поддерживал товарищей своей стрельбой. Надо сказать, что на расстояниях меньше тридцати метров тяжелые бронебойные стрелы (а именно такие я стал покупать с того дня, как начал брать лук на Стену, там толку от дешевых наконечников не было, даже, если я в кого-то попадал), пущенные из моего мощного ростового лука, были весьма эффективны, пробивая тела тварей и входя в них больше, чем на половину длинны. А скорострельность была значительно больше, чем у арбалета.

К исходу второго часа штурм закончился. Просто новой волны тварей не последовало, а тех, что уже были на Стене, методично добивали.

И именно в этот момент меня подкараулила Крисша (тварь напоминающая большую кошку, но с серебристой шерстью, очень хитрая, сильная, быстрая и способная пробивать стальные доспехи своими когтями. Точнее не пробивать, а рвать и резать, словно толстый картон).

Мои защитники отвлеклись на то, чтобы скинуть пришалевшего Гормлука со стены, а Крисша именно в это время прыгнула на меня из-за тела одной из убитых тварей, где до той поры пряталась.

Она вцепилась в мое плечо зубами, а в бока и спину когтями. Я не удержал равновесие и упал, выпуская из руки лук. Мы покатились с ней к краю. Крисша дернулась, возможно от боли из-за воткнувшегося ей в бок тесака, направляемого моей рукой, и мы перевалились через зубцы Стены. Мы рухнули вниз. Барьер в этот момент с хлопком лопнул.

Мне, несмотря на боль в разрываемом зубами и когтями теле, удалось извернуться и подмять Крисшу в воздухе под себя. В результате с землей первой встретилась она. Удар ее и убил. А может тесак, который этим ударом вогнало ей в бок по самую рукоять (а длины в нем было все тридцать пять сантиметров и ширины пять с половиной с односторонней заточкой и зубцами на другой стороне клинка).

Так или иначе, а Крисша сдохла. Я выбрался из ее посмертных обьятий и, поднатужась, выдернул свой тесак.

Я глянул наверх: там маги уже восстанавливали барьер. Повезло, что рухнул он лишь в самом конце штурма. Иначе беды было бы очень и очень много. Ведь почти девяносто процентов тварей уничтожалась, пока они ломились через него и не могли проломиться. Проскакивали лишь меньше десятой части, да и то очень ослабленными.

Я вздохнул — назад дороги нет. Даже если я каким-то чудом заберусь на стену, что вряд ли, я же не Кристша с ее стальными когтями, то барьер для меня никто не опустит. А если даже и опустят, то единственное, что меня ждет, это лабораторный стол магов и их лаборатории.

Я снова вздохнул и засунул тесак в ножны, предварительно оттерев его от крови о шкуру скинувшей меня со Стены подлой кошки. Последний раз бросил взгляд на стену и побрел в глубь Проклятых Земель. Наемник Логин, Лучник четвертого десятка второй сотни первой тысячи замка Руан, признан мертвым и вычеркнут из Большого Реестра гарнизона без выплаты компенсации родственникам за отсутствием таковых. Я снова вздохнул и звякнул уцелевшим кошельком со всеми своими сбережениями, десятью золотыми и шестидесятью двумя серебрянными монетами. Как чуял, захватил их сегодня с утра. А может быть, дело в том, что сегодня был выходной и я собирался пройтись по рынку... Какая разница?

Вокруг клубилось то самое агрессивное хаосоподобное нечто, проникая в землю, камни и редкие растения, что встречались мне на пути. Оно клубилось и проникало всюду, кроме моего тела. Где-то в сантиметре от кожи оно исчезало, словно его и не было вовсе. Это было забавно. Но не вредит и ладно. В Проклятых Землях странностей хватает, как и в моем теле, впрочем. Одной больше, одной меньше, какая разница...

* * *

глава 8

Я шел по Проклятым Землям, сильно не удаляясь от Стены. Вглубь этого странного места лезть совсем не тянуло. Идти было больно: твари, эти места населяющие, сплошь агрессивные и голодные. Уже пять раз на меня нападали, вгрызаясь в тело, протыкая когтями и жалом... Земля им пухом. Сколь бы ни были они сильны, но с бессмертным им не справиться. Разница конечного и бесконечного во всей красе. Их силы и выносливость конечны. Мои — бесконечны. Подумаешь, бой длящийся четыре с половиной часа? А вот для твари это совершенно не "подумаешь", а очень даже!

Однако это надоедало. Да и боль постоянно испытывать удовольствия мне не доставляет. Слава Создателю, контроль над собой я больше не терял: после удара метеорита боль от когтей и зубов животного — мелочь. Сравнить укус с ощущением от испаряющихся в адском жаре глазных яблок, кожи, вообще всего, что не кости... Сравнивать это некорректно.

Так что в ярость я пока не впадал, оставаясь в бою холодным, собранным и расчетливым. Сладости от убийства, это не уменьшало, правда. Поэтому я как мог избегал встречь с агрессивной фауной.

Обещание самому себе я слегка подправил. Теперь оно звучало: "Не убивать разумных живых. Не мной жизнь дадена, не мне ее и забирать". "Живых", потому, что я уже предполагал, что с такими путешествиями какие-нибудь инферналы или нежить мне рано или поздно встретятся.

Понемногу у меня начало получаться прятаться и двигаться в достаточной степени эффективно, чтобы не встречаться с очередной голодной зубастостью. Правда подобный навык стоил мне еще восьми схваток.

Я заметил странность — местные твари не умеют отступать. Инстинкт самосохранения им, на мой взгляд, вовсе не свойственен. Если такая животина нападает, то выхода только два: или умирает жертва, или умирает она сама. Как они с такой перекошеной психикой вообще не перевелись в этих землях, ума не приложу.

Тем не менее я шел параллельно Стене. Шел и думал, куда и зачем? Вот только ответа не находил.

Проклятые Земли ограждены со всех сторон. С этой стороны Стена и четыре крепости. С обратной такая же Стена, но только уже от других государств. Сверху и снизу море. Выйти из этих земель мне не дадут. Оставаться тут жить? Как-то совсем не радостно эта перспектива выглядит.

И тут я заметил насекомое. Пчелу с синими полосками. И в голове сразу появилась цель. Точнее задача: стать сильнее. Стать настолько сильным, чтобы убивать больше не приходилось. Чтобы от сильного убежать, а слабого обратить в бегство не отнимая жизни!

И эта симпатичная пчелка мне в том поможет! Обязательно поможет, даже, если не захочет этого.

Я долго крался к ней. Долго примеривался. Потом сцапал и прижал к середине левого предплечия. Боль не пронзила меня. Она буквально прострелила! И не утихла со временем, как это со мной обычно бывает. Нет! С каждой минутой она становилась только сильнее. Затем ноги перестали меня держать и я провалился в забытье...

Нет, я не потерял сознание, подозреваю, что это невозможно. Так же как и сломать мои кости. Я плавал в горячке. Боль захлестывала волнами, накатывала и слегка отпускала, чтобы накатить с новой силой. Тело лежало и сил встать не было. Я мог только вяло стонать и едва-едва шевелиться.

В таком состояни я провалялся не знаю сколько, но подозреваю, что где-то около недели, или даже чуть больше, поскольку, когда боль наконец отступила, я был очень голодный! Настолько, что ползущую недалеко змею я поймал и сжевал вместе с кожей и костями.

Затем настало время испытания. Я подобрал камень левой рукой и сжал его. Камень не поддался, но заскрипел. Что ж, неплохо. Следующей я подобрал палку толщиной сантиметров пять и сдавил ее. Вот палка под моими пальцами растрескалась и раздавилась, расходясь волокнами и щепками, словно в железных тисках.

И вот это уже хороший результат! Такой боли и мучений он стоил. Но есть все равно еще хотелось. Поэтому в этот раз не тварь охотилась на меня, а я охотился на тварь. Причем, что забавно, для того, чтобы СОЖРАТЬ!

Попалась Крисша. Под серебристой шкуркой оказалось довольно жесткое мясо. Но с голодухи сошло и оно. Я съел ее целиком! Даже кости сгрыз! Единственно моя брезгливость не позволила употребить потроха и голову с хвостом. Еще я, естественно, оставил шкуру: жевать шерсть не прикольно.

Следующую пчелу я смог найти только два дня спустя. Ее я посадил на середину правого предплечия. Боль, лихорадка — все повторилось в точности, только длилось существенно дольше. Раза в два.

И голод был, соответственно, тоже сильнее. В этот раз я сжевал Гормлука. Правда пришлось его перед этим поискать. А потом шесть часов мучаться, убивая. Но при этом голод был так силен, что я начал есть его, еще пока он был жив. Со стороны, наверное, чрезвычайно смешная ситуация: здоровенный монстр рвет клыками человека, а тот, урча от удовольствия, жует лапу, рвущего его монстра. К тому моменту, как гормлук наконец издох, я успел обгладать ему правую переднюю ногу до кости. По-моему он и умер больше от разрыва шаблона, чем от ран. Раньше его никогда еще добыча не жрала в процессе пожирания добычи.

Третью пчелу я нашел быстрее. Она пошла в середину левого плеча...

После третьей пчелы, я понял, что ошибался — у тварей этих земель инстинкт самосохранения есть. И они, наконец, вспомнили про него. Вот только работает этот инстинкт только со "своими". Похоже, я стал больше напоминать в их восприятии одну из них — столь же голодный, столь же агрессивный, столь же опасный, столь же хищный и охотящийся... на них, чем пришельца с "той" стороны. В любом случае, они стали от меня убегать и прятаться. Но нет такого укрытия, где голодный человек не отыщет ныкающееся от него мясо!

Четвертая пошла в середину плеча правого. Пятая — в левое бедро. Шестая — в правое. Седьмая — в левую голень, восьмая — в правую. Девятая — под левую лопатку. Десятая — под правую. Одиннадцатая — в шею. Двенадцатая и тринадцатая — в грудь. Четырнадцатая — в живот. Пятнадцатая и шестнадцатая — в ягодицы. Семнадцатая — в лоб. Восемнадцатая — в челюсть. Девятнадцатая — в поясницу. Двадцатая и двадцать первая — в ладони. Двадцать третья и двадцать четвертая — в стопы...

Наверное я мазохист. Или идиот. Считайте как хотите. Но двадцать пятую я посадил на основание члена.

После укуса третьей пчелы лихорадка длилась около трех недель. Четвертой — четырех...

После двадцать пятой — больше полугода! Ужас! Как вспомню, так пот прошибает.

Результат? Ну, как сказать... Не Супермен конечно, но Капитан Америка точно. А то и Человек Паук. По чисто физическим кондициям. Ума-то явно не прибавилось, поскольку проверяя скорость бега, я не успел затормозить, споткнулся и влетел в дерево, из ветвей которого мне на голову упал как вы думаете что? Именно — улей тех самых замечательных пчелок.

* * *

Нет, я не потерял сознания. Но боль и слабость были настолько всепоглощающими, что я потерял способность связно мыслить. И длилось это очень, очень, очень-очень-очень долго!

Когда я обрел ее вновь, то обнаружил себя лежащим на асфальте перед огромными деревянными воротами в высоком белом заборе. Над воротами красовалась табличка с какими-то японскими иероглифами. От китайских они отличаются довольно сильно.

Я медленно поднялся на ноги. Слабость потихоньку проходила и через минуту я стоял на ногах достаточно твердо.

Что-то мне эти ворота напоминали. На что-то очень похожи. А седалищный нерв сигнализировал о подступающих неприятностях.

Я посмотрел на небо. Оно меня всегда успокаивало и помогало привести мысли в порядок. Хоть какой-то порядок. Тут мой взгляд зацепился за что-то на верхушке дерева. Я присмотрелся к этому "что-то" внимательнее.

На верхушке дерева, плавно покачиваясь, стоял мужчина в чем-то похожем на кимоно. СТОЯЛ!!! На тонкой ветке! Еще точнее, на самой верхней ветке, согнувшейся под его весом чуть не в кольцо, ни за что не держась, прямой, словно лом проглотил.

Он стоял, держа одну руку за спиной, вторую сложил лодочкой и выставил перед собой ладонью вверх. И с этой ладони что-то клевали две птицы. Еще три хлопали крыльями рядом. Мужчина слегка покачивался на своей ненадежной опоре, но падать не спешил.

"Будет больно" — подумал я и решительно пошел к воротам.

* * *

глава 9

Ворота. Высокие и даже на вид прочные.

Я подошел к ним и уперся рукой, помня о новой своей силе. Но створка не шелохнулась. О как!

Тогда я уперся двумя руками и вонзил пальцы ног в дорожное покрытие. Не то, чтобы они вошли в асфальт глубоко, но некоторые ямки от них точно остались. Воротина медленно-медленно начала двигаться. Я напрягся сильнее и продолжил давить, ободренный успехом. И давил до тех пор, пока дверь не открылась достаточно для того, чтобы протиснуть мое худосочное тело в нее.

Протиснул. Теперь следующий этап: задвинуть створку обратно. Уже зная примерное усилие, необходимое для сдвигания этой тяжести, я приступил к указанному этапу.

Одно дело сделано — собой можно гордиться. Я отряхнул руки и огляделся. Вопрос — и куда теперь? За воротами оказался запущенный до полного безобразия сад. Возможно сад, поправил я сам себя. Выглядело это как самый что ни на есть дикий лес. И край этого леса терялся где-то вдали.

Нехилое такое поместьеце посреди города. Даже не хочу задумываться, сколько же это все может стоить.

Подумав об этом, я попытался представить того, кто этим всем владеет. И его критерии оценки интересности для себя гостей. Посмотрел на себя... Парень европейской внешности, с отросшими почти до плеч темными волосами и юношеским пухом под носом и на подбородке, почти перешедшим в то состояние, когда он уже называется полноценной, хоть и куцей бородой, в обрывках полотняной рубахи, поверх которой обрывки кожаной куртки, поверх которой остатки столь же подранной кольчуги. На ногах рваные полотняные штаны, обуви нет. На голове мятый остроконечный железный шлем с кольчужной шторкой, наполовину ободранной. На поясе широкий кожаный ремень с ножнами в которых болтается приличных размеров тесак. Там же на поясе, но с другой стороны, болтается пустой колчан. И вся эта красота обильно улита кровью, как моей собственной, так и чужой. Добавить к этому сильный запах давно не мытого тела (а что делать, если воды в Проклятых Землях я не смог найти даже захудалого родничка. На удовлетворение жажды хватало и крови тварей, но вот помыться было не в чем), получаем красавца писанного. Самое то видок для встречи с богатым землевладельцем. Но делать-то все равно нечего: так и так идти. В городе меня за такой видок в кутузку упекут, как к гадалке не ходи.

Я двинулся по тропинке, что начиналась возле ворот и терялась где-то в зарослях впереди, в надежде, что куда-нибудь или к кому-нибудь она меня выведет.

И вывела.

Вот только не к тому, к кому я рассчитывал. Из-за деревьев вынырнуло додзе. Красивый такой домик в старо-японском стиле. А на пороге сидит девушка лет шестнадцати. Сидит на коленях, в традиционной для японцев позе, сложив ладони на коленях. Азитские черты лица, не слишком ярко выраженные — чувствуется присутствие изрядной доли европейской крови. Красивая. В соблазнительно обтягивающем прекрасные формы современном спортивном костюме. В наколенниках и налокотниках военного образца. С волосами, забранными сзади в тугой хвост.

Взгляд ее темно-серых глаз, устремленный на меня, был пронизывающе внимателен. Крисша так смотрит, выбирая момент для атаки.

Не хочу драться! Тем более с девушкой.

Поэтому я медленно и спокойно поднял перед собой руки раскрытыми ладонями к ней, демонстрируя максимально мирные намерения.

— Здравствуй, — сказал я и понял, что говорю это по-русски. Попытался сказать снова, на том языке, на каком говорил в мире предшествующем, но не смог даже сообразить как.

Видимо эффект, позволявший мне раньше говорить с местными при переносе из мира в мир, дал сбой. Либо вообще перестал работать.

Как говорится — халява кончилась.

Я не знаю японского, а она не знает русского (была надежда на обратное, но быстро растаяла после нескольких провальных попыток). А объяснить жестами — сильно сомневаюсь, что я смогу.

— Кони чива, — поклонился я, вспомнив все, что знал из японского.

— Кони чива, — поднялась на ноги она и тоже вежливо поклонилась.

— Сэнсей? — спросил я, оглядываясь по сторонам, как бы ища кого-то.

Она что-то ответила мне на японском, но я ничего не понял, тяжело вздохнул и сел перед ней на колени, зеркально повторив ее собственную позицию. Оказалось, что сидеть так больно и неудобно. Однако, терпеть можно — а значит потерпим.

— Можно я их тут подожду? А? — без надежды на понимание спросил по-русски я. Она что-то спросила по-своему. Я лишь тяжелее вздохнул и развел руками. — Не понимаю я вас, — она чуть склонила голову на бок, продолжая очень внимательно смотреть на меня. Но больше на своем не мяукала.

Так мы и сидели с ней друг напротив друга минут двадцать. Она с интересом меня рассматривала, а я просто расслабился, приготовившись долго сидеть тут в таком положении.

Через двадцать минут девочка встала и решительно, схватив меня за руку, куда-то за собой потянула. Я сопротивляться не стал и легко поднялся за ней. Оказалось, что вела она меня к горячему источнику — видимо мой запашок ей нюхать надоело и она решила взять все в свои руки. Да и правильно. Мужики бывают удивительно нерешительными тюфяками в некоторых ситуациях. И умение взять инициативу в свои руки девушке в жизни явно пригодится.

Я благодарно поклонился ей и произнес.

— Домо оригато! — собственно все, что я знал из этого языка, это "Здравствуйте" и "большое спасибо". На этом мои лингвистические познания заканчиваются.

Она, в свою очередь, поклонилась мне и ушла. Но вскоре вернулась и положила на камень полотенце, белое тренировочное кимоно и мыло с шампунем. Я снова поклонился, не забыв сказать спасибо, и, дождавшись ухода девочки, принялся за водные процедуры.

Полчаса времени, горячая вода, мыло и чистая одежда разительно меня изменили. А мой тесак и отражение в воде убрали с лица и всю растительность, окончательно вернув мне человеческий вид и настоящий возраст до попадания. Кстати, за все прошедшее время я внешне не постарел ни на один день, что странно, учитывая, что нахожусь я в своем путешествии общей сложностью больше восьми лет. Но странностью больше, странностью меньше, какая теперь разница.

Закончив с собой, я оделся в принесенное кимоно и занялся остатками своей прежней одежды. Их я тщательно выстирал и выполоскал, отжал и расстелил на камнях. Там же оставил и как следует отчищенный тесак в ножнах.

К этому времени как раз вернулась девочка. Окинув меня взглядом, она улыбнулась — видимо, осталась довольна.

Девочка указала на мою разложенную одежду и знаками велела взять ее с собой. Я с поклоном подчинился.

Далее она привела меня к бельевым веревкам, где я и развесил выстиранное. Отчищенные от крови остатки кольчуги и шлем я положил на пенек рядом. Тесак, посомневавшись и глянув на хозяйку, оставил там же.

После всего этого девочка пригласила меня на веранду, где я вновь уселся напротив нее в сейдза.

Но долго она не высидела.

— Гоменосай, — сказала она и пошла на кухню готовить. Я немного посомневался, но пошел за ней. Не то, чтобы я хорошо готовил, овощи порезать, лук почистить, посуду помыть — это я могу. Тем я под изумленно-благодарным ее взглядом и занялся.

Когда закончили с готовкой, девочка взялась за уборку. Я опять же вызвался помогать.

Потом я увидел поломанную лестницу и знаками предложил ее починить, благо руки еще плотницко-столярного ремесла забыть не успели. Девушка снова удивилась, но показала инструменты и сарай с готовыми материалами. Наверное, когда я принялся за работу, лицо мое светилось счастьем, потому что, глядя на меня, она лишь покачала головой.

Прибыл я ранним утром. До обеда занимался описанными делами. К обеду все еще никто не появился. Мы с ней покушали, и я принялся за дальнейший ремонт всего, что видел, а поломанного в додзе было много.

Поздно вечером появилась девушка постарше. Этой было лет восемнадцать-двадцать. Видок у нее был чуть ли не хуже, чем мой недавно: в крови, одежда изорвана, лицо усталое, но довольное.

Она лишь кивнула нам и поплелась в сторону горячих источников.

Ужин прошел так же, как и обед: в тишине. А утром ее уже не было.

За весь день нам удалось поделиться друг с другом лишь именами: я назвался Логиным, она (та, что выглядела на шестнадцать) представилась, как Юми. Та, девушка, что была в крови, не представилась вовсе.

На ночь девочка постелила мне в помещении наверху, лестницу к которому я отремонтировал (точнее отстроил заново). Я от души поблагодарил ее и лег спать.

* * *

Утром Юми поднялась еще до рассвета. Я это услышал и тоже спустился. Она готовила завтрак и заодно обед, видимо сегодня собиралась в школу. Я по мере своих возможностей ей помог с этим делом.

Затем она внимательно посмотрела на меня, кивнула каким-то своим мысям, что-то промяукала на своем, после чего убежала в школу. Я же занялся доделыванием всего, что не доделал вчера: ремонта в этом поместье требовалось много, а руки мои истосковались по мирной работе, так что занятие это мне было в радость.

Вернулась Юми далеко за полдень. Мы пообедали и продолжили свои занятия по хозяйству.

А к ужину, наконец прибыл тот, кого я ждал — мужчина, что стоял на верхушке дерева и кормил птиц.

— Мастер, — вышел я к нему и поклонился с максимальной вежливостью на которую был способен.

— Здравствуйте, молодой человек, — ответил он на мой поклон по-русски и мягко улыбнулся. — К сожалению не имею чести знать вашего имени?

— Я Михаил Логин. И я пришел смиренно проситься к вам в ученики! — склонился я еще ниже и даже дыхание затаил в напряжении.

— Ко мне? — удивился он.

— К вам, — подтвердил я.

— Почему же ко мне? — заинтересовался он.

— Я увидел, как вы кормите птиц два дня назад. Ваши возможности и искусство поразили меня до глубины души.

— Чему же ты хотел бы научиться у меня? — мягко спросил мужчина, имени которого я до сих пор не знал.

— Всему, чему вы сочтете нужным учить, с учетом некоторых особенностей моего организма...

— Особенностями? — заинтересовался он. — Что за особенности?

— Я бессмертен. У меня мгновенная регенерация. Мои кости не ломаются. А после некоего воздействия, еще и очень силен физически, — выпалил я на одном дыхании.

— Бессмертен? Вы уверены, юноша? — задал он вопрос, вовсю разглядывая меня.

— Ну... Теоретически, возможно, способ убить меня существует, но я такого пока не знаю, — честно признался я.

— А регенерация мгновенная... Насколько она быстра?

— Я, вместе со своим телом, в полном вашем распоряжении... Сэнсей!

— Ты не торопишься? Хо-хо, — весело изобразил он смех.

— Я надеюсь! — ответил я и улыбнулся.

— А не пожалеешь? Будет больно и тяжело! — предупредил меня он.

— На меня упал метеорит. Десять раз. Я знаю, что такое боль. И я ее не боюсь. Я шесть лет пытал себя для того, чтобы усилить это тело — я знаю, что такое трудно. И не боюсь, сэнсей!

— А зачем тебе сила, юноша? — задал он самый главный свой вопрос. Смогу ли я ответить так, чтобы его мой ответ устроил? И при этом не соврать... себе.

— Чтобы не убивать, Мастер, — максимально серьезно ответил я. — Мое тело, в его нынешних кондициях, позволяет мне измотать и убить почти кого угодно. Но я не хочу этого. А для того, чтобы защищать свои идеалы и тех, кто мне дорог, не лишая жизни, я должен стать сильнее. Настолько сильным, насколько это вообще возможно! — пояснил я свою мысль.

— Защищать, не убивая... Ты знаешь, что это задача труднейшая в боевых искусствах? — спросил он.

— Догадываюсь, — пожал я плечами. — Но что мне терять?

— Время? — предположил он.

— Времени у меня полно — я не старею.

— Что ж... Фальши я в тебе не чувствую. Недоговариваешь ты много, но лгать не лжешь.

— Я не посмею лгать Мастеру, — поклонился я.

— Ладно, юноша, ты сам ко мне пришел. Не взыщи теперь!

— Да, Сэнсей! — радостно воскликнул я, поднимая на него счастливые глаза.

А в голове вновь крутилась назойливая мысль: "Будет больно!".

* * *

глава 10

Мужчину в кимоно звали Акисато Каваками. Девочку Юми Аято. "Дочь старого друга" — как представил ее Акисато.

Самого его очень интересовали мои "особенности". Очень.

Но начали мы только утром. На ночь глядя Акисато не стал начинать нового дела. Как говорится, утро оно вечера мудренее.

А вот после завтрака...

Напротив меня встала Юми... с катаной.

Увидев блеск ее оружия, я, извинившись, снял куртку от кимоно, поскольку крови будет много... И оказался прав: стоило первой царапине на моей коже исцелиться, девочка выключила осторожность и щадящий режим. А потом и вовсе вошла в раж. Мой короткий клинок не помог мне никак. Совсем. Казалось, что полоса стали в ее руках извивается как живая, проскальзывая и жаля с самых неожиданных направлений. Жалила, колола, рубила...

Добрая шестнадцатилетняя девочка.

Что я могу сказать? Меч ей после нашего боя пришлось точить. Он знатно затупился от ударов о мои кости. Девушка с упорством, достойным лучшего применения, старалась отрубить мне голову или руку. На восемьдесят пятом ударе по шее я считать перестал.

Кровь... Крови и правда из меня пролилось очень много. Примерно столько, сколько в организме пяти взрослых мужчин наберется. Странным это для меня не явилось, поскольку я подозревал, что она регенерирует в моем теле с той же огромной скоростью, что и все остальное. При этом не завися от количества потребленной жидкости. Как это возможно? Да кто ж его знает? Могу только предположить, что синтезируется из чистой энергии. А откуда энергия, даже и предположить не возьмусь.

Сразу после Юми Акисато вышел сам, не дав и минуты опомниться.

Его движения, тычки, удары были скупы, рассчетливы... и сокрушительны. С первых попаданий я понял, что бьет он насмерть. Как я это понял? Когда вам протыкают пальцем через глазницу мозг, когда от легкого касания корпуса в грудной клетке лопается сердце, когда кадык вырванный быстрым, практически невидимым движением руки, улетает куда-то в сторону, трудно не догадаться.

А он наращивал темп. Я "умирал" уже просто каждую секунду. Не успевало мое тело зарастить одно смертельное повреждение, как уже получало два следующих.

Но опять эта разница конечного и бесконечного. Как и за Стеной, в движениях Юми к концу занятия ближе, отчетливо чувствовалась накапливающаяся усталость. Точно так же и Акисато не смог поддерживать взятый темп больше пяти часов подряд.

Но он это и сам понял. Ровно через этот промежуток времени он сменил тактику. Удары и тычки внезапно сменились захватами, заломами и бросками.

Такими узлами меня еще не завязывали! Я их даже в страшном сне представить не смог бы — фантазии не хватило бы. Где-то к середине ближе я понял, что он старается сломать мне что-нибудь. Вывихнуть получалось легко, но не больше. К тому же вывихнутые суставы уже в следующее мгновение самостоятельно вставали на место. Связки рвались, но тут же регенерировали, становясь пластичнее. За этот спарринг у меня существенно улучшилась растяжка. Причем я говорю не только про ноги. Акисато не оставил без внимания ни одно сухожилие моего тела.

После обеда спарринги закончились, начались, наконец, упражнения. Тоже, конечно, удовольствие сомнительное, но все же...

Утром на завтраке, который я вновь помогал готовить Юми, Мастер был чрезвычайно задумчив.

После окончания приема пищи, Акисато отправил меня отрабатывать разминочный комплекс, показанный накануне, сам же остался в доме и взялся за телефон. Видимо обсуждал меня...

Хотя почему видимо? Прекрасно слышимо! Пчелки, искусавшие мне всю голову, очень благотворно повлияли на слух и зрение с обонянием, невероятным образом усилив их до поистине потрясающего уровня. Вот только языковой барьер никуда не делся. Наивно было рассчитывать, что обсуждать меня они станут на русском. Так что я сосредоточился на упражнениях.

— Что ж, Миша, — спустя почти час вышел ко мне он. — Я согласен взяться за твое обучение.

— Ура! — не удержался от радостного возгласа я. Все это время мне казалось, что вот сейчас он выйдет и велит мне убираться.

— Но методы мои могут показаться тебе нетрадиционными и необычными — заметил он.

— Да? — удивился я. Как будто кто-то на что-то другое рассчитывал.

— Заниматься мы будем не здесь. Иначе скоро от запаха гниющей крови твоей тут будет нечем дышать. Итак после вчерашнего придется потратить массу усилий на приведение тренировочной площадки к нормальному состоянию.

— Блин, — почесал в затылке, обдумывая сказанное, — Об этом-то я как-то не подумал. А видимо зря...

— Так что сегодня мы поедем в один закрытый учебный центр, где я работаю консультантом, — кивнул он мне соглашаясь. — Там есть все условия для работы... И штат уборщиков с дезинфекторами.

— Звучит пугающе, — заметил я.

— Там тренировки будут идти двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю. Без перерывов на еду, сон и отдых.

— А я умом не тронусь от подобного? — с подозрением спросил я, пытаясь представить себе подобное. Получалось плохо. Почему-то воображение рисовало белый кафель, столы с кожанными ремнями, острые блестящие медицинские железки.

— Я буду внимательно следить за этим, — пообещал мне он. — Ты всегда можешь сказать: "Хватит".

— Звучит обнадеживающе, — невесело усмехнулся я.

* * *

Закрытый учебный центр. Если представить себе режимный объект, оснащенный по последнему слову техники, с кучей ученых в белых халатах, хмурыми военными в форме без знаков различий, вооруженной охраной чуть не на каждом углу, а потом стереть военных и охрану, то получится почти то, что передо мной предстало. Скучный спокойный промышленный район Токио. Пошарпанный шлагбаум со скучающим полноватым охранником в будке. Серый комплекс непримечательных зданий и ангаров за проходной. А в одном из ангаров видавший виды лифт на минус какой-то там этаж — я не вникал.

Там обычный коридорчик с дверями кабинетов по правой и левой стенке.

Документы у Акисато проверили три раза: охранник на проходной, вахтенный у входа в лифт и такой же вахтенный у выхода из лифта.

Мы заглянули в одну из дверей и оказались в кабинете явно какого-то технаря: непонятные железки, провода на столах, компьютер, с кучей подключенной к нему периферии: от простого принтера до сканера отпечатков и вообще непонятной мне хрени, металлические шкафы вдоль стен. И сам хозяин кабинета — улыбчивый японец Асатаро.

С Акисато они здоровались как старые, хорошие знакомые. О чем-то долго болтали. В конце Асатаро явно был в очень больших сомнениях. Но Акисато был убедителен настолько, что в конце концов белохалатник жалостливо на меня посмотрел и махнул рукой. Он подошел к одному из шкафов, выдвинул ящик, покапался в нем и достал большой прозрачный пакет с замком каких-то белых таблеток. Асатаро всучил его Акисато и ушел к своему компьютеру.

Мы вежливо попрощались и вышли из кабинета

— Что это, Мастер? — кивнул я на пакет в его руках, когда за нами закрылась дверь.

— Понятия не имею, как именно это называется у ученых. Точнее не помню — аббревиатура там сложная. Но эти таблетки принудительно активируют девяносто процентов мозга человека. Возможности это дает феноменальные...

— Но? Ведь по-любому есть какое-то "но". Иначе оно бы так не валялось в шкафу.

— Может быть и валялось бы, — задумчиво произнес Акисато. — В этих шкафах чего только не валяется...

— Но "но" всё-таки есть? — не отстал я.

— Есть. Использовать их можно один, максимум два раза. После этого человек умирает. Не буду вдаваться в подробности, но большего числа применений организм не выдерживает.

— Хм... Думаете, сработает? — с сомнением глянул я на таблетки.

— Почему бы не попробовать? Если ты, как говоришь, бессмертен, то чем рискуешь?

— Стать зависимым наркоманом, — честно признался я.

— Резонно, — согласился он. — На, жуй давай! — сунул он мне в руки пакет.

Я с очередным сомнением посмотрел на загадочные белые таблетки. Затем открыл пакет и достал одну. Вздохнул и кинул ее в рот.

— Вкусные, — заметил я.

— Тогда жуй еще, — велел он мне. — Обычному человеку хватает одной штуки на двадцать четыре часа эффекта. Действие почти мгновенное.

— Ладно, — пожал я плечами и закинул в рот следующую таблетку.

Так и шли мы по коридорам к известной только Акисато цели, он, посматривая на номера дверей, я, похрустывая таблеточками, словно поп-корном.

А пришли мы в некую комнату. Точнее зал, круглый, с металлическими стенами, полом и потолком. Высота его была около восьмидесяти метров, а диаметр около двухсот пятидесяти. В верхней части матовое стекло. В стене у пола одна дверь-ворота, через которую я и вошел. Собственно — все.

Опустевший пакет я выбросил в урну перед тем как войти — таблетки кончились, а "приход" так и не наступил. Даже обидно немного. Но было вкусно. И не более того. Акисато лишь пожал плечами, вроде: "Ну, не вышло, так не вышло, чего уж теперь".

И началось.

Не торопясь, без тех ужасов и перегибов, что в первый день. Просто упражнения, базовые удары, захваты, техники, снова упражнения.

Занимался мной не сам Акисато. Точнее не только он сам. Еще десятка полтора разных инструкторов я насчитал, что постоянно сменяли друг друга, не давая мне и минуты передышки. Постепенно темп, сложность и болезненность занятий нарастали.

Потянулся бесконечно длинный день, без часов, без солнца, без неба, без имен...

Описывать все, что они со мной делали, бессмысленно. Подобное описание заняло бы столько же, сколько занимает большая медицинская энциклопедия. А это скучно. Скажу только, что усилия их не были бесполезны.

* * *

А однажды все закончилось.

Я выполнял очередное ката, уворачиваясь от время от времени постреливающих автоматических крупнокалиберных пулеметов, включавшихся в произвольном порядке, когда дверь открылась. Заглянул мужичок в белом халате, посмотрел по сторонам.

— Слыш, парень, заканчивай! — крикнул он мне и нажал на кнопку отключения пулеметов. Крикнул он на японском, но это проблемой уже не было — за прошедшее время язык я выучил. И даже не один: инструктора очень органично вплетали теоретические занятия в мои тренировки, заставляя напрягаться не только тело, но и мозг. Алгебра, геометрия, языки, химия, медицина, физика... И все это под аккомпанимент пулеметов, бесконечные ката, спарринги, упражнения, звон клинков, прохождение бесконечных полос препятствий, акробатических этюдов и фритрейс-прыжков.

— Центр расформировали. Ты в здании последний остался!

— Че, правда что ли? — как-то не сразу поверил я.

— Ну, да. Выматывай давай. Через час оборудование демонтировать и вывозить начнут. Так что не стой столбом!

И я вышел.

Парень шел впереди меня. Я спросил у него какое сегодня число. Он назвал. Я прикинул про себя и ошарашенно замер: выходило двадцать три года! Он свернул за угол. Я кинулся за ним, чуть придя в себя от потрясения, и вышел в коридор своего универа, с диким недоумением разглядывая спину Ритки (ну или не совсем спину), на коленях что-то ищущей на полу. Хорошо хоть одет был, а то оконфузился бы по полной программе (часть тренировок я проходил голым, так как одежду было жалко — не выдерживала она купаний в кислоте, струй напалма, взрывов реактивных гранат и так далее). А так на мне красовалось простенькое белое кимоно с белым же поясом.

— Рит, потеряла чего? — удивленно спросил я, продолжая любоваться... спиной девушки. Правда совсем не долго. Она от моего голоса подскочила, как ужаленная.

— Ты! Как ты? Здесь? Ты же? Там? Как?... — огорошила она меня градом слабосвязных вопросов, активно при этом жестикулируя.

Я поднапряг мозг, анализируя поток информации.

— То есть, ты спрашиваешь, как я оказался здесь, если упал там? — кое-как сформулировал ее вопрос я. Она согласно кивнула и требовательно уставилась на меня, ожидая ответа.

— Что тут сказать... Тебе повезло, а я провалился еще раз. Слава Богу, вот вернулся, — пожал я плечами.

— То есть "провалился"?

— Ну, снова попал в другой мир, — пояснил я.

— Расскажешь? — заинтересовалась она.

— Да, чего там рассказывать, — отмахнулся я. — Выпал в какой-то версии Японии рядом с залом Карате. Только и успел, что с Мастером о занятиях договориться, как сюда попал, — максимально упростил я свою историю, исключив всяческие "лишние" подробности.

— Прическа у тебя поменялась, — заметила она.

— Постригся, — улыбнувшись, поворошил я свой по-военному короткий ежик волос.

— Держи, — протянула она мне боевой нож Дара. — Выпал у тебя, когда ты провалился.

— Спасибо! — обрадовался я ему, как родному. Я-то думал, что он вместе со всем в метеоритном взрыве сгорел, ан вон оно как! Уцелел подарочек!

Я полез запазуху и нащупал кожаный кошелек с монетами. Хорошо, что захватил его из ящика для личных вещей на выходе из зала, где он все то время и лежал. Надо же! Целых три трофея: нож, кимоно и кошелек. Прям можно коллекцию открывать.

— Пошли по домам? — предложил я девушке, запрятав нож рядом с кошельком.

— Точно! — хлопнула себя по голове Ритка. Потом скептически меня осмотрела. — А ты так босиком и пойдешь?

— Пойду, — пожал плечами я. — Вариантов-то все равно нет, — и мы пошли.

Я проводил ее до остановки. Она спросила из какой я группы. Я сказал. То же самое спросил у нее. Она тоже ответила. Попросила не теряться больше и прыгнула в свой троллейбус.

А я потопал домой.

Домой... В этот раз действительно Домой! Как же сладко это звучит...

* * *

глава 11

У меня дома есть большое зеркало. Почти в полный рост человека. И именно перед этим зеркалом я сейчас стоял, внимательно разглядывая себя. За прошедшие тридцать лет я основательно отвык от собственного отражения.

Подумать только, тридцать один год шлялся невесть где. Добавить мои восемнадцать, которые были на момент попадания, что получаем?

Получаем сорок девять лет! Почти полтинник! А в зеркале отражается "вьюнош со взором горящим". Симпатичный такой мальчонка: ростом в метр семдесят пять, весом в шестьдесят восемь кило, худощавый и даже тощий, без ярко выраженной мускулатуры. Не сказать, что она совсем не выражена, нет, но в глаза не бросается. Непонятные каре-зеленые глаза, темные короткие волосы, подвижная мимика, лицо без морщин, гладко выбрито, без шрамов и прыщей. "... не красавец, чтобы все с ума сходили, да и не сходят, это даже веселей..." — как поется в одной веселой песне жизнерадостного мужчины. Что ж, мне эта строчка вполне подходит, решил я и отсалютовал зеркалу стаканом апельсинового сока, подмигнул отражению и пошел на кухню доедать большую сковородку яичницы с колбасой и сыром, аж из двенадцати яиц.

После возвращения домой прошло полтора часа, а я уже успел сварганить себе "похавать" — двадцать три года не ел ничего! Не шутка ни фига! Налить ванну и полежать в ней, включить компьютер и запустить на нем музыку.

Родители были еще на работе, сестра умотала с подругой куда-то на турбазу, так что дом был полностью в моем распоряжении.

И в ближайшее время я собирался прикончить яичницу, взять книжку фэнтази из отцовских запасов и завалиться с ней на кровать, наслаждаясь бездельем.

Да, я бессмертный Мастер Боевых Искуств (Акисато признал меня таковым еще пять или шесть тысяч инструкторо-занятий назад), круче которого только вареные яйца, да и то страусиные, и что? Прикажете бежать на поиски сражений, неприятностей, "достойных противников", и причинение "добра" вперемешку со "справедливостью"?

Да вот вам хрен!

Торопиться разбогатеть, пытаясь толкнуть криминальным элементам Руанское золото? Или грабить те же самые криминальные элементы?

Пфф! Да нафига?

Идите все лесом, у меня каникулы! Я только что перешел на второй курс универа! Я заслужил отдых и ничегонеделанье! Вот!

Ну, а завтра в лес схожу, погуляю с отцом. Может в Чистом Озере искупаемся... А послезавтра что-нибудь еще придумаю... Точно! Устроим маленькие семейные шашлыки! Вот такие у меня планы...

А вот пару серебрушек в антикварный загнать придется, тяжко вздохнул я. Мобильник-то погиб под ударом метеорита. Мой замечательный неубиваемый simens А-35, оказался немножко не настолько неубиваемым, как мне бы хотелось.

С такими мыслями я прикончил "хавку", накинул шорты с майкой и сланцами, благо тепло на улице, и потопал в антикварный магазин. За мобильник родители с меня спросят, а мне это ни к чему.

Родной город... Что может быть прекраснее пешей прогулки по весенней поре, при хорошей погоде по давно не виденному родному городу?

Не знаю. Но я гулял с удовольствием. В антикварке все прошло гладко, правда расстаться пришлось не с двумя монетами, а с пятью, чтобы полученной суммы хватило на мобилку нужной модели. А что вы хотите? Год две тысячи пятый, господа! Эра сотовой связи только набирает обороты. Пока это почти роскошь, иметь собственный телефон с антенкой и в кожаном чехле с пружиной для ремня.

В столице может быть и не так уже, но я-то не в столице!

Сходил в салон оператора, восстановил симкарту. Забил из бумажной записной книжки номера в аппарат и совершенно довольный собой отправился к дому.

* * *

Четвертый день моих каникул ознаменовался семейной поездкой на дачу. И ударным садово-огородным трудом под аккомпанимент соседского радиоприемника на другом конце поля, временами доносимого ветром.

Зато на шестой день я пошел на пляж. Кабы не моя "особенность" спина бы у меня сгорела напрочь. Почему? Да потому, что двадцать пятая пчелка была явно лишней... Уж слишком много красивых до ослепительности девушек в купальниках было рядом.

А еще двадцать три года полного воздержания и отсутствия открытых взору женских тел. Среди моих инструкторов были и женщины, но военный камуфляж оставляет слишком большой простор фантазии. Хотя... Я эти годы часто вспоминал своего инструктора по спортивной гимнастике, в ее обтягивающем спортивном костюме.

Не знаю, пчела ли виновата или просто гормоны и воздержание, но поворачиваться на спину было очень неловко. Слишком уж яркая реакция была у организма.

Так что на пляж, если он не дикий, в узких плавках я ближайшее время ходить зарекся.

* * *

Седьмой день ознаменовался блаженным ничегонеделаньем с почесыванием пуза, перелистыванием страниц интересной книги и попиванием абрикосового компота.

И вечером этого дня я засыпал почти совершенно счастливый.

* * *

Я проснулся и вышел из дома.

(не хочется ничего добавлять и пояснять, просто нравится именно такая лаконичность).

В небе светило солнце и шелестели листья на верхушках деревьев, подпиравших воздушные горы облаков. Я зевнул и сладко потянулся. Мне до этого снился хороший сон, и хорошая погода, держащаяся на улице, только укрепляла приятное расположение духа, мною владевшее (витиеватая фраза, но своей угловатостью мне импонирует).

А куда собственно я шёл? Шёл я в магазин.

Вот уже восьмой день я отсыпался после невероятного происшествия (или приключения), которое произошло со мной.

Чем путешествие на тридцать лет в другой мир не приключение? Но это я, конечно, привираю. Не на тридцать лет. На тридцать один с копейками.

И сейчас я шёл в магазин, чтобы купить какой-нибудь еды. И я уже даже почти придумал какой именно.

Поздняя весна на улице. Или, возможно, уже начало лета. В любом случае, институтские занятия и экзамены уже закончились, и я, как студент, был свободней птиц, летавших над моей головой (один из соседей держит у себя во дворе голубятню, и его птицы как раз кружились сейчас в синем небе; красивые, хоть и голуби).

Я снова зевнул и зашёл за угол крайнего дома. Потянулся и даже остановился от удовольствия. Вот только удовольствие кончилось вместе с приподнятым расположением духа в одночасье. Я был уже не дома.

* * *

Вокруг меня был город. То есть люди. Кажется даже рынок. Или, что точнее, базар. Шумный, большой и, что самое неприятное, совершенно мне незнакомый.

И язык людей, тех, что здесь в таком изобилии толпились, оказался мне совершенно неизвестен и непонятен.

Много людей, много шума и я посреди всего этого.

Я глухо застонал в голос, возведя глаза к небу. Опять!

Опять меня в другой мир из моего родного и уже такого привычного, в котором я даже не успел толком осмотреться.

И пока я так выл, нечто встрёпанное и стремительное вылетело прямо на меня. Сработали рефлексы. И слава Богу, что не боевые. Тело все сделало само, и, спустя пару мгновений, это нечто, оказавшееся девчушкой лет одиннадцати-четырнадцати на вид, уткнулось головой мне в живот, поддерживаемая руками, вместо того, чтобы упасть под колёса проезжающей телеги.

глава 12

Я отпустил её и отстранился. А она принялась что-то очень эмоционально и быстро говорить. И кажется в мой адрес. Толку-то? Я ни слова не понял и, останавливая словоизлияния, опустил ей на макушку руку и пригладил торчащие во все стороны волосы. Будто забавной пушистой зверушке.

И действительно — поток остановился. Она застыла, то ли в недоумении, то ли просто от неожиданности.

Зачем я это сделал? Сам не знаю. Просто вдруг захотелось пригладить эти волосы.

Затем я, опомнившись, убрал руку и сказал

— Привет, — сказал и улыбнулся.

Она, видимо, меня тоже не поняла. И что-то переспросила, склонив голову набок. Я покачал головой, ткнул себя пальцем в грудь и сказал.

— Логин, — медленно и чётко, затем добавил, снова ткнув себя пальцем в грудь, — Я — Логин — после чего показал пальцем на неё и спросил.

— А ты?

Она подумала, склонила голову к другому плечу, показала на себя и произнесла.

— Вильга, — я улыбнулся. Кажется первый контакт прошёл не так уж и плохо, как могло бы быть.

Тут она ухватила меня за руку и потянула за собой. Сопротивляться я не стал. Какой смысл? Всё равно идти некуда и незачем.

А она вроде бы знает, что делает или хотя бы думает, что знает.

Попутно я оглядывался по сторонам. То, что я видел, меня угнетало и обнадёживало одновременно. Это было явное средневековье. Никакого электричества, никаких машин, никаких приборов. Что для человека двадцать первого века — очень неудобно. Но ведь я как-то же прожил в прошлый раз целый год в подобных условиях... точнее два, но не будем об этом.

С другой же стороны, в техногенном мире было бы очень сложно легализоваться. Там потребовалась бы целая уйма бумажек. Тут же поверят на слово. Кем назовусь, тем и буду. Правда назваться можно только один раз. Потом не отвертишься. Тут такие правила... Хотя, могут быть и другие. Я ж здесь всего пять минут. Но не думаю. Внутренний голос подсказывает, что я прав.

Тем временем, мы проходили мимо оружейных рядов. Я притормозил. Девчонка это заметила и тоже остановилась.

Тут же на мешках полулежал и хозяин лавки. Он лениво приоткрыл глаза, рассматривая меня, прикидывая, кто я для него — зевака праздный или покупатель потенциальный.

По внешнему виду сказать это было сложно. Ведь я был в красной майке-футболке навыпуск, жёлтых шортах до колена и зелёных шлёпках. Тот ещё видок для средневековья.

Но развешанный на импровизированных стенах товар меня заинтересовал. Холодное оружие всегда было моей маленькой слабостью, не перероставшей, впрочем, рамок простого увлечения. Я подошёл ближе и, взглядом испросив разрешения, протянул руку к привлёкшему моё внимание предмету.

Это был меч, чем-то очень похожий на японскую катану. А ещё на мой "Ветренный Закат" (меч, что мне подарил Акисато, в день, когда признал равным по мастерству) или по-простому "Ветерок", как я его сам называл. Чем-то... Да он был практически полной копией. За исключением, пожалуй, технологии изготовления. Да и то, кто ж его знает, какие тут технологии.

Я осторожно взял меч и вытянул его из ножен. Оружие оказалось на удивление хорошего качества.

Я задумался. В прошлый раз путь домой открылся через двадцать три года. Не факт, что в этом мире он откроется раньше. И стало быть, как-то нужно устраиваться. А меч может стать первым камешком в фундаменте здешнего дома.

Я перевёл взгляд на хозяина лавки. Тот уже не спал. Он внимательно смотрел за моими руками, легонько покручивающими меч. Слишком внимательно, чтобы это не бросалось в глаза. Я тоже посмотрел на свои руки, пытаясь понять, что же именно такое он там увидел. Руки как руки. Мечом играются. В пальцах крутят... Ах да! Вот это движение я делаю с ошибкой. И вот это не до конца...

Пожалуй, что именно этот меч я и куплю. Хороший меч, двуручный, как и положено, но в пальцах порхает, будто зубочистка. Остаётся проблема — как объясниться с продавцом.

Я подумал, что стоять так и думать можно долго. Поэтому решил действовать. Положил меч на прилавок. А рядом с ним одну золотую монету из тех, что все этотвремя таскал в кошельке на шее. Я, конечно, надеялся, что побуду дома хоть немного дольше, но страховку на шее носил. Золото — оно в любом мире золото.

Хозяин лавки взял монету. Проверил ее на зуб. Кивнул и отсчитал мне двадцать местных серебрушек.

Хм... Похоже на то, что и обменный курс тут такой же как был в Руане. Что ж, это радует. Значит сумма у меня при себе очень даже неплохая — почти годовое жалование дорогого, можно сказать элитного, наемника.

Сунув меч в ножны, а ножны за купленный тут же еще за две серебрушки пояс, пошёл дальше за своей провожатой.

Пора было что-то делать со знанием языка. Точнее с его полным отсутствием.

Я дотронулся до плеча Вильги, привлекая её внимание. Она остановилась и обернулась. Я показал пальцем на лошадь, стоящую на обочине. Сказал: "Лошадь".

Она довольно быстро поняла, что я хочу. Всего с третьего раза. Дальше пошло проще. Я показывал на различные предметы, называл их на своём языке, она называла их на своём. Самое интересное, что слова запоминались удивительно легко. Буквально впечатывались в голову с первого прослушивания. Вообще, память была остра, как лезвие моего "Ветерка", а мозг работал четко, словно компьютер, улавливая не только, то, что говорила моя сопровождающая, но и случайные слова прохожих и торговцев в толпе, выстраивая ассоциативные и логические связи...

Шли мы долго. И даже не столько шли, сколько гуляли. Купили поесть какой-то местной кулинарии. Оказалось вполне съедобно. В процессе этих наших прогулок, у меня начало складываться впечатление, постепенно переростающее в уверенность, что идти ей собственно некуда, но она не хочет в этом признаваться. Собственно её право.

Делать, однако, что-то надо было.

И я решил искать постоялый двор. На ночь или на месяц — как получится. Без крыши над головой в чужём мире было бы неуютно.

Найти подходящее место оказалось несложно. Пусть по-местному я читать ещё не умею, но судя по обилию красочных и вполне понятных рисунков — не я один. Да и Вильга, заметив одну из вывесок, показала мне на нее. На вывеске красовалась неплохо прорисованная чайка серого цвета.

Правда, под этой картинкой оказался не столько постоялый двор, сколько кабак с комнатами для постояльцев. Под слегка выцветшей от времени чайкой располагалась потрёпанная жизнью и постояльцами дверь, за которой собственно и находился общий зал трактира.

На мой придирчивый вкус — темноватый, грязноватый и до половины заполненый не самой добропорядочной публикой. А если ещё учитывать его расположение — в одном из самых дальних концов рыночной (базарной) площади, неподалёку от речного порта, то можно сделать вывод (кстати, совершенно правильный), что этот самый трактирчик является одним из самых злачных в городе... Логично.

Вот только где была моя логика, когда я впёрся в общий зал и под недоумённые, оценивающие-жадно-профессиональные взгляды посетителей отправился к барной стойке.

За ней стоял большой (очень большой) лысый, что коленка, мускулистый мужик со сверхчеловечески спокойным взглядом. С какими-то татуировками на руках и шее (частично уходящими под одежду). Пожалуй, его взгляд, остановившийся на мне, был единственным не вырожавшим ничего кроме безразличия.

Я подошёл и уселся на свободный стул. Рядом удобно и непринуждённо взгромоздилась Вильга. Ей было весело и любопытно. Происходящее её забавляло. Дитя ещё — что с неё взять?

— Жить. Комната. Долго. Дней. Я. Двое. Два. Кровать, — блеснул я знанием языка. И в конце ещё добавил, — Сколько?

Вильга хихикнула в кулачок и перевела бармену моё высказывание, (но мне почему-то казалось, что мы и так друг друга поняли).

— Он говорит, что нам нужна комната на месяц или больше, с двумя кроватями, — закончила она, болтая ногами под стулом.

Бармен достал из кармана серебряную монету, показал на неё, а затем показал на руке пять отогнутых пальцев.

Я отсчитал шесть серебрушек и положил на стойку.

— Еда, — веско добавил я к своему жесту. Бармен кивнул и сгрёб монеты. Достал из под стойки не слишком большой и довольно аккуратный ключ. Протянул его мне. После чего показал пальцем на лестницу и вверх, затем отогнул три пальца. Я кивнул и остался сидеть.

Он посмотрел на меня, подумал и щёлкнул пальцами кому-то на кухне. Я снова кивнул.

Вильге было весело. Неутомимый какой-то ребёнок.

Мне, лично, интересно уже не было. Тем более, что я просто хотел есть и хотел домой.

Притихший было при нашем появлении зал вновь шумел о чём-то своём.

На улице солнце медленно клонилось к закату. Народ начинал расходиться.

Идти куда-то смысла я уже не видел. Тем более, что принесли поднос с какой-то едой. Какой-то местной, но по запаху — вполне аппетитной. И мы с Вильгой принялись за поздний (или ранний, не знаю как считать) ужин. От предложенного вина я отказался сразу. Бармен на это пожал плечами и принёс молока.

Удивительно. У Вильги аппетит оказался ничуть не хуже моего. А я ведь могу есть вообще не останавливаясь, между прочим. У моего желудка нет вообще никаких ограничений. И это не преувеличение. Просто нет.

Когда я заметил, что Вильга начала клевать носом, мы отправились в свою комнату.

Ничего так себе оказалась комнатка. Две кровати, отдельное помещение для умывания, в котором даже бочка для мытья есть, стол, шкаф, несколько стульев, окно со шторами.

Мне понравилось. Вильге тоже. Она, не раздеваясь, запрыгнула на ближайшую к окну кровать. Я вышел, чтобы не мешать ей устраиваться.

Спустился вниз и подсел к стойке.

Рядом со мной у стойки уже сидела девушка. В чёрном мужском костюме и с кинжалом на поясе. То, что она красива и даже вызывающе красива, у меня лично сомнений не было. А её открытый прямой взгляд, слегка агрессивный и вызывающий, делал её ещё привлекательнее. Эдакая Багира — черноволосая красавица.

А кинжал у неё на поясе висел отнюдь не декоративный.

Видимо я слишком пристально смотрел на него. Или ей показалось, что смотрел я не совсем на кинжал... Не знаю.

Но она, глядя мне прямо в глаза, медленно и плавно достала вышеупомянутое оружие и приставила его остриём к моей шее.

Я растерянно улыбался, глядя на это её движение, а тело действовало уже само по себе. Двумя пальцами, плавно продолжая траекторию клинка, перехватил его за лезвие, как учили когда-то, и аккуратно вынул кинжал из её руки. Сделал я это на чистом автомате, даже не задумываясь, над своими действиями.

Вытащил и положил рядом с ней на стол.

— Кинжал. Я. Нет, — с большим трудом подбирая слова и сопровождая их жестами, пояснил я своё действие. Ещё чуть подумал и добавил.

— Нет. Надо.

Она растерянно глянула на меня, на кинжал и рассмеялась, демонстрируя жемчужно-белые ровные зубы. Погрозила мне пальцем и сказала, пряча кинжал обратно в ножны.

— А ты начинаешь мне нравиться, парень, — я со скрипом и трудом, ориентируясь больше на интонацию, перевёл для себя её фразу. Когда перевёл, улыбнулся и протянул ей руку.

— Логин, — представился я. Она удивлённо вскинула брови и пожала протянутую руку.

— Лейла, — представилась она.

— Возможно. Девушка. Хотеть. Пить? Выпить? — всё с тем же трудом подбирая слова, предложил я.

— Девушка хочет есть! — отозвалась она, вновь рассмеявшись.

Пусть годы в предыдущем мире спресовались в один бесконечный день. Пусть. Но фактически, у меня уже больше тридцати лет не было женщины. А я, не смотря ни на что, ни на какие странности организма, нормальный здоровый мужик в этом плане. И только страх и одно маленькое обстоятельство продолжали держать голову более менее ясной.

Я поймал взглядом взгляд Бармена (как я его для себя назвал) и чуть кивнул. Тот чуть кивнул в ответ. Затем виденным уже мной сегодня жестом позвал кого-то с кухни (щелчком пальцев).

Лейла в удивлении приподняла бровь. Я пожал плечами.

— Странный ты парень, — заметила она, — Откуда ты?

Честно говоря, я почти не понял слов. Но интонации достаточно чётко подсказывали смысл вопроса.

— Далеко... Далеко-далеко-далеко, — попытался я объяснить. Мне мучительно не хватало слов.

Тут всплыло, понятие, случайно услышанное сегодня от Вильги. И в местном языке оно означало что-то вроде нашего "варвар". Чуть подумав, я решил, что ко мне оно подойдёт в данной ситуации.

— Варвар. Россия. Северный варвар, — непонятно, что собственно ожидала услышать Лейла, но моя фраза её рассмешила.

— И что же ты делаешь здесь, варвар? — спросила она. На этот раз мне потребовалось куда больше времени и усилий, чтобы понять её фразу. А когда наконец понял, то просто не знал, что ответить.

Просто и честно пожал плечами.

— Жить? — неуверенно, толи спросил, толи ответил я.

— Правильно будет не "жить", а "живу", — поправила она меня. Я благодарно кивнул.

— Но чем занимаешься? Чем думаешь заниматься? — продолжила вопросы Лейла.

— Я очень... плохо... говорить... по-вашему, — отозвался я. И действительно, последнюю её фразу я не понял. Наверное потому что не приложил к тому достаточно усилий. Мне было просто приятно её слушать.

Как раз принесли поднос с кухни. Я показал на ближайший свободный стол. Разносчица поставила поднос на него. Я сделал приглашающий жест. Лейла улыбнулась. Мы пересели.

Какое-то время мы были заняты едой. Точнее, не совсем так. Едой была занята Лейла. Я просто потягивал сок и исподтишка наблюдал за ней, поскольку голоден не был. Кстати сок оказался дивно как хорош.

Наконец первый голод был утолён. И видимо действительно девушка сильно была голодна.

— А давно ты тут? — медленно, сопровождая слова активными жестами, спросила она. При этом жесты более запутывали, чем поясняли смысл сказанного.

Я подумал, поднял руку, разогнул поочередно четыре пальца, зажал их в кулак другой рукой и сказал.

— Час. — сказал и замолчал. Мне было интересно, как она отреагирует.

Видимо моя пантомима оказалась понятной и информация прошла.

— Четыре часа? — удивилась она. Я кивнул в знак согласия.

Она откинулась на спинку стула и присвистнула. При этом её движении, грудь под черной рубашкой её так очаровательно приподнялась, что я даже засмотрелся.

Двадцать лет в железном зале, в бесконечных тренировках — такое наверное и шаолиньским монахам не всем снилось. С тех пор прошло конечно уже больше недели, и других женщин увидеть я уже успел. "Но все же, но всё же... Прими меня Боже" — как поётся в одной известной песне.

— А чем ты занимался? Там, у себя? — так же медленно и активно жестикулируя, проговорила она. Я с большим трудом, но понял. Тяжелее было придумать, что же ответить? Слова "учиться", я на здешнем языке не знаю. "Ничем" — это не ответ. Я поправил торчащий из-за пояса меч. И похоже на то, что сделал это черезчур демонстративно. Она приняла это движение за ответ, слегка округлила глаза и сказала: "О!?".

Я чуть задумался и решил, что, пожалуй, именно так и следовало ответить. Подумал ещё и поднял сжатый кулак.

— Мечник и кулачный боец? — как бы самой себе проговорила она. — И насколько ты хорош? — в задумчивости проговорила она. Я ни слова не понял. Но, видимо, словесный ответ и не требовался.

Даже и не знаю, что это было — совпадение, или она как-то подала знак, но факт есть факт. Не успели ещё отзвучать её слова, как на меня "наткнулся" какой-то громила, весьма внушительного вида, старательно изображающий пьяного. Схватил за майку сходу попытался вломить кулаком в нос. Своим кулаком в МОЙ нос!!! А мне он ещё самому пригодится.

Я аккуратно, но быстро сжал в болевой захват его пальцы, держащие мою майку. Он от боли даже орать не мог. Только семенил рядом на цыпочках.

Я встал, кивком извинился перед дамой и повёл нахала на задний двор. Оказавшись в безлюдном проулке, я отпустил-оттолкнул его от себя.

Видимо, парень действительно бывалый. Он, едва оказавшись на свободе, без лишних слов выхватил меч и бросился в атаку, молча и целеустремлённо.

Парень был хорош. Хорош для своего круга. Всё кончилось в два движения. С потерявшего сознание бандита я снял пояс (хороший возможно, дорогой) с мечом и кинжалом — в качестве урока, и кошелёк — в качестве моральной компенсации.

Вернувшись в трактир, подошёл к бармену и выложил на стойку трофеи (все кроме кошелька). Ткнул рукой в меч, достал серебряную монету, показал ему пять раз раскрытые ладони с растопыренными пальцами. Он кивнул. Показал на ремень и показал три раза. Он кивнул. Ткнул кинжал и показал четыре раза. Бармен какое-то время подумал, потом снова кивнул.

Он сгрёб со стола перевязь и отсчитал монеты. Я забрал деньги и кивнул.

За свой столик я возвращался в весьма благодушном настроении. Теперь я был куда более уверен в завтрашнем дне. Ведь в крайнем случае, я смогу добывать деньги и вот таким не слишком благородным способом.

Лейлы за столом не оказалось. Видимо, всё происходило не настолько быстро, как мне казалось. Ей стало скучно и она ушла.

Пожав плечами, я тоже покинул столик, отправившись наверх спать.

Не тут-то было. Оказалось, что "шумоизоляция" — слово здесь не известное. Да и местных аналогов не имеет, как языковых, так и материальных.

Внизу веселье только начиналось и набирало обороты. Спать хотелось ужасно, но шум так и лез в голову, буквально застревая в каждой извилине.

Проворочавшись так с боку на бок почти час, я не выдержал.

Встал и, накинув шорты со шлепками, спустился вниз.

А там была пьянка, потасовка, танцы и тотализатор одновременно. И только один философски спокойный бармен за своей стойкой.

— Пожалуйста. Тихо. Спать, — вежливо попросил я. Но меня, наверное, даже и не услышали.

— Пожалуйста! Тихо! Спать! — гораздо громче повторил я. В этот раз меня кто-то услышал. Но реакция была все такая же нулевая. Я повторил снова. И снова. И снова. И снова, и снова, и снова...

В конце концов это меня так сильно разозлило, что я замолчал и стал бить драчунов сам. Да так, что они разлетались от стены к стене, словно щепки из-под топора. Настоящие щепки, к слову сказать, тоже были. От парочки подвернувшихся под руку столов и одной табуретки, которую я разбил головой, слегка увлекшись действом. Да что там, откровенно заигравшись и выпендриваясь. Потому, что иначе как выпендрежем не назовешь, когда крепкую основательную дубовую табуретку, летящую в тебя, ловишь "на головка", от чего она разлетается на крупную и мелкую щепу. Причем табуретка, а не голова. Или удар ноги, сносящий сразу троих бугаев, впечатывая их в стенку.

Переборщил, признаю. Хорошо, что хоть не убил никого в запале.

Но своего я добился. В зале повисла тишина мертвая. Я бросил на пол выхваченный у кого-то в процессе меч (с противным лязгом-грохотом).

-Тихо. Все. Спать. Пожалуйста, — тихо, не напрягая голоса сказал я. Молчанье было мне ответом. Наверное, так оно и должно быть, не знаю — я в этих делах не опытен. Вообще, не смотря на то, что мой абсолютный возраст составляет почти пятьдесят, реально я бы оценил себя где-то на девятнадцать-двадцать. Слишком мал именно жизненный опыт.

Так вот, я развернулся и потопал к себе наверх, где благополучно и провалился в сон, едва коснувшись головой подушки

глава 13

Весь следующий день мы с Вильгой снова таскались по городу. Смотрели интересные места, приставали к людям с расспросами. Я заодно учил язык. И усваивался он удивительно быстро. Вообще по возвращении из прошлого путешествия я заметил, что возможности моей памяти сильно возросли, но не обратил тогда на это внимания, поскольку просто отдыхал и не на чем было проверить.

А теперь же игнорировать эти изменения стало как-то глупо.

Короче, я уже мог не только говорить и понимать отдельные слова, но и целые предложения.

Вели мы себя как настоящие беспечные туристы. Город, кстати, назывался Сигнайд. И являлся столицей крупного королевства Ильнисса.

Город насчитывал десять тысяч лет только официальной истории и ещё туеву хучу лет неофициальной. И по общему признанию являлся одним из красивейших городов этого мира.

Что только стоили одни Храмы Восьми Стихий, установленные в восьми концах города на естественных (или, если верить одному местному, искусственно насыпанных) холмах. Каждый из них был по-своему уникален и грандиозен. К примеру, в Храме Воды был хрустальный пол. То есть целый пол (размером с половину футбольного поля) из единого, монолитного пласта горного хрусталя, отшлифованного до полной прозрачности.

Но это ещё не всё, под полом бил мощнейший родник, а холм основания храма образовал собой естественный (хотя были сомнения) бассейн.

А если прибавить к этому специальную систему отверстий и зеркал в потолке, создающую великолепную и весьма оригинальную подсветку... Даже не так. Не "подсветку", а "эффект светящейся воды". Впечатление это производит изумительное и удивительное. А сколько легенд ходило про этот храм!

И это только один из восьми.

Храм Железа, к примеру, представляет из себя нечто не менее удивительное.

Начать с того, что он является ничем иным, как гигантским магнитом и парит над фундаментом в нескольких сантиметрах. И если приложить достаточно усилий, то его даже можно повернуть в любую сторону.

Но как и положено любому компасу, он всегда возвращает направление на Север, как только усилие исчезает. Вообще он (всмысле храм) более всего напоминал своей формой меч. Ровно через кончик "лезвия" шла лестница. И до самой "рукояти", где в её основании и находилось место поклонения...

А были ещё Храм Огня, Храм Дерева, Храм Земли, Храм Ветра, Храм Света и Ночной Храм Тишины...

Мне и самому был удивителен именно такой вот выбор "стихий". Но это же в конце концов не мой мир и он и должен быть удивительным и непонятным. А ещё сказочным, полным чудес и приключений.

Видимо, я сглазил на счет приключений... но об этом позже.

В Храме Воды мне было плохо. Не было в нем законченности, гармонии, чего-то не хватало. И я всё мучился пытаясь понять это, пока бродил с восхищённо крутящей по сторонам головой Вильгой.

В задумчивости даже отрастил лезвие на кулаке. Это уже стало дурной привычкой, по возвращении с обучения постоянно ловлю себя на этом занятии, когда сильно задумаюсь о чем-то. Вообще с этим лезвием отдельная история. Будучи еще в своем мире, я увидел в мультике персонажа по имени Росомаха, и он меня впечатлил! Слишком уж он был на меня похож способностями. Но у него когти были, а у меня не было. Вот это облом, верно?

А в прошлом мире, одной из вещей, которым учили меня, была медицина. Ненаучная ее часть. Основанную на работе с Ки. Акисато пригласил специально для этого одного своего друга, тоже Мастера.

Одним из примеров работы этой ветви науки было небольшое увеличение роста посредством упражнений на контроль. Я этот пример на себе воплотил, прибавив три сантиметра к своим природным ста семидесяти двум. Но на этом не остановился. Продолжая выполнять эти упражнения, я сосредоточился на правой руке. И в подражание Росомахе я захотел себе когти как у него.

Лет пять ничего не получалось, пока я сосредотачивался на сразу четырех когтях. Но потом я опустил планку, остановившись на одном, самом длинном. И однажды он у меня получился.

Вылез он тогда с такой болью и так неудачно, что я почти неделю восстанавливал подвижность руки. Больше я экспериментов в этом направлении не затевал, опасаясь, что в следующий раз сбой в работе тела может случиться куда серьезнее. Но и про коготь не забыл, доведя его и владение им до ума. Так что теперь у меня ВСЕГДА есть оружие. По свойствам же моя живая кость оказалась не хуже выдуманного адамантия. По крайней мере сталь я ей рубить мог.

Вот так, у Росомахи шесть, а у меня всего лишь один. Не дотягиваю как-то до киношного прототипа. Ну, да это так, к слову.

В храме мне было плохо и, нервничая, я выпускал и прятал свой коготь.

А тут раз, и поскользнулся на ровном месте, чего уж за мной точно никогда не водилось. И не просто поскользнулся, а упал, да ещё и точно лезвием в пол. Конечно же оно проткнуло пол, как иголка воздушный шарик. Куда страннее было бы, не воткнись оно при таком раскладе.

Я быстренько вскочил на ноги, выдёргивая коготь из хрусталя.

Хорошо ещё, что никто не видел этого (навернулся я как раз за алтарём, прикрывшим мой маленький позор от взглядов посетителей и Вильги). Я вскочил и сделал оттуда ноги.

И то, что очень скоро весь храм и лестницу залило водой — со мной не связали.

Удивительно, но именно тогда и пришло ощущение завершённости. Там стало хорошо, будто он задумывался изначально именно так, а не так, как было.

* * *

И следующий день мы гуляли по городу, просто глазея по сторонам и осматривая достопримечательности.

Вильге было весело. Её интересовало буквально все. И ещё она тараторила без умолку. Интересный ребёнок. Или они все такие, просто я редко с ними общаюсь?

А вечером в трактире снова была Лейла. Такая же сногсшибательная и роковая, как и в прошлый раз. При моем появлении зал уже привычно затих. Так происходило каждый раз после того случая с показательным избиением.

Вильга, утомленная дневными прогулками (по моему субъективному ощущению мы с ней километров тридцать накрутили по городу за этот день), ушла наверх. Ужин я ей заказал туда же.

А сам как не трудно догадаться остался внизу. Костюмчик я за эти два дня так и не поменял, хотя и успел пару раз его простирнуть (лето, солнце, жарко, да ещё и пыль — ходить-вонять как-то желания нет).

— Вечер добрый, милестрисса Лейла, — поздоровался я с ней, как тут принято у дворян (Вильга научила), присаживаясь на табурет за стойкой.

— А! Северный варвар? — узнала она меня и улыбнулась. — И тебе вечер добрый, милестр Логин, — поздоровалась она и чуть поклонилась.

— Просто, Логин, — поправил я ее, усаживаясь рядом. — Я не дворянин.

— Ну, так и я не дворянка! — мелодично рассмеялась она.

— То есть, просто Лейла? — уточнил я.

— Да, — кивнула она. — Просто. Мастер Вор Лейла Лиса. Совсем просто, — улыбнулась она, глядя мне в глаза, ожидая реакции.

— Тогда еще проще: Мастер Логин. Мастер Меча и рукопашного боя, — ответил я, не акцентируясь на том, что Мастер не только Меча, да и рукопашный бой бывает разным (у Акисато оказалось много друзей. Много любопытных друзей-Мастеров Боевых Искуств, которые согласились со мной поработать), спокойно и открыто ответил на ее взгляд, постепенно начиная тонуть в нем.

— Мастер? Такой молодой, — промурлыкала она, — А уже Мастер! — я не стал бить себя пяткой в грудь (хотя мог. После занятий с моим инструктором по гимнастике еще и не такое сможешь) ни фигурально, ни буквально, доказывая, что я весь из себя такой крутой. Нет уж. Я сказал, она услышала. Просто пожал плечами.

Она, не переставая смотреть мне в глаза, взяла меня за руку и потянула за собой, покидая стул.

Почему я пошел за ней? Сложно сказать. Околдовала? Нет — мой тип контроль, контроль, контроль и еще раз контроль. Соблазнила? Тоже нет. Хотя не сказать, что она была безумно сексуальна и обольстительна, значит погрешить против истины. Наверное я чувствовал, что это будет интересно?

Так или иначе, я последовал за ней. Сначала от стойки к двери, а после и прочь из трактира. Мы пробежали до ближайшей подворотни, и Лейла легко, словно перышко, взлетела по стене на крышу. Я просто запрыгнул туда же.

Она улыбнулась и побежала по крыше. Быстро. Но я быстрее.

Перепрыгивала с крыши на крышу, проскакивала под низко натянутыми веревками, скользила по вертикальным стенам...

А я разгорался азартом. У меня ведь уже больше недели не было тренировок. И тело, почувтвовав привычные напряжения, мгновенно вышло на рабочий режим, гоня по жилам бодрость и искристую злую веселость, шипя и пузырясь, словно шампанское, которое в сочетании с очарованием ночи и шармом попутчицы не слабо так давало в голову.

Я, как мальчишка, форсил и выпендривался красочными сальто и сложно-финтовыми прыжками, крутился на шпилях, прыгал туда-сюда по крышам, то обгоняя Лейлу, то возвращаяясь назад. Чуть ли не на ушах ходил. Хорошо, что львиной доли этих моих финтов она просто не видела из-за скорости их выполнения и окружающей скудности освещения. Хотя...

Я-то в темноте вижу очень неплохо, благодаря незабвенным пчелкам и многолетним тренировкам. Почему бы ей не обладать чем-то аналогичным? Она же в конце-то концов Мастер Вор не за красивые глаза?

Так или иначе, а пробежка наша а ля Карлсон достаточно быстро закончилась. И финальной ее точкой стало кладбище. Очень "романтично"! Хотя...

Лейла остановилась у входа в какой-то склеп, дожидаясь меня. Затем юркнула внутрь. Я за ней.

Тут что-то, а точнее кто-то, а еще точнее я знаю, кто (!), толкнул меня, и я, не успев отреагировать, (слишком расслабился и доверился) вынужден был побежать вниз, по очень крутой лестнице, ловя упущенное равновесие.

* * *

глава 14

Опасность справа! Живых нет, грязная Ки.

Опасность слева! Спереди! Сзади! Еще слева! И еще справа!

Я взорвался вихрем стали. Мой меч быстро и точно, словно скальпель хирурга, рассекал нечто тугое и шелестящее, словно песок, на лезвии. И тишина. А затем начали зажигаться факелы на стенах. Сами собой. Парами. Начиная от входа, одна пара за одной.

Тут повеяло опасностью из отступающей тьмы. Резко, внезапно. А уже в следующее мгновение оттуда вылетело нечто размером почти с ширину коридора, с распахнутой пастью, полной огромных зубов, и когтями на вскинутых в прыжке лапах. Вылетело резко и с оглушительным ревом!

Честно, я пересрал. Вот иного слова не подберешь. Тренировки в железном зале с вихрями пламени, кислотными ванными, стрельбой в упор из гранатомета, но вот так, из темноты, словно в шутере от первого лица... Очень и очень стремно!!!

Я очконул и вмазал в это зубастое нечто с перепугу, со всей своей немаленькой дури.

Как выпрыгнуло, так же быстро и улетело обратно в темноту с противным хрустом. Затем где-то вдалеке послышался грузный удар чего-то тяжелого, сильный настолько, что дрожь прокатилась по полу и стенам.

Тем временем факелы загорелись по всей длинне коридора, и больше никаких ужастиков в нем не обнаружилось.

Мимо меня тенью скользнула Лейла. Но я не стал ее останавливать, я был занят очень важным делом: проверял шорты на сухость и отсутствие стрессовых отложений.

Ффух! Слава Создателю, вроде бы сухо, но проверить все равно стоило — испугался я сильно, до сих пор сердце колотится, словно бешенное.

Закончив проверку, я двинулся вперед по коридору за убежавшей Лейлой. Что-то мне явно говорит, что опасности тут еще не закончились. Более того, они только начинаются.

Коридор заканчивался небольшим тупиком. Перед тупиком, в левой стене имелся проход в небольшое помещение с тремя каменными гробами в нем. Большая черная изломанная масса врезалась от моего удара как раз в стену тупика. И пустила по этой стене целую паутину глубоких трещин.

Лейла как раз эту "паутину" и ощупывала. А тем временем над гробами сформировались призрачные фигуры старика и двух воинов, которые незамедлительно метнулись к нам. Лейла, заметившая их, резко побледнела и отскочила. А я наоборот бросился вперед, вытягивая руки, которые свободно прошли через фигуры воинов. В то время, как их призрачные мечи устремились к моей шее. Старик чуть приотстал.

Тут я что-то нащупал в белесой субстанции, из которой состояли охранники. Нащупал и резко сжал. Возникло ощущение, будто раздавил комки сырой глины. Воины мгновенно исчезли, как и то, что я раздавил в кулаках. Ободренный успехом, я бросился к старику и погрузил в его тело руку. В нем тоже имелась такая же штука, раздавив которую, я развеял и призрака.

Туша, что лежала в коридоре, вдруг задымилась и начала покрываться язычками синего пламени. Прошло меньше минуты, а туша пылала уже вовсю. Еще чуть, и от нее осталась лишь куча черного пепла, а всю стену покрывала жирная копоть. Дым же рассеялся бесследно.

Я подошел к стене и ковырнул трещину. Кусок стены отвалился, а за ним показался металл. Это меня заинтересовало, и я быстро разломал и раскидал оставшиеся куски, обнажая большущую железную дверь, точнее ворота шириной и высотой равные ширине и высоте коридора. В правой створке имелась калиточка. В калитке на месте, где по идее должен быть замок, имелась интересной формы глубокая выемка.

Меня осторожно, но уверенно отодвинула плечом в сторону Лейла. Я подчинился. Она же из кучки пепла под ногами вытащила цепочку с какой-то загогулиной, которую она и вставила в выемку. Калитка отворилась. Лейла рванула в темноту, а я рванул за ней.

"Она совсем дура, что ли?!" — думал я, пытаясь за ней угнаться, уворачиваясь одновременно от ловушек.

Успел я вовремя: снова призрачные фигуры. С ними система уже отработана. Вот только, пока я их "давил", Лейла вновь понеслась вперед: вот же неугомонная!

И главное как бежит! Ни одну ловушку не активирует. Может, в этом и Мастерство? Думал я, ступая след в след за ней, в чем очень помогала обострившаяся память и "дежурное" освещение, представленное белой фосфорицирующей полосой по обеим сторонам коридора, тянущейся вдоль потолка. И еще две таких же тянулись сантиметрах в тридцати от пола.

Я снова догнал Лейлу, и снова меня отвлекли призраки. Это повторилось еще три раза.

Тут я увидел конец коридора. Заканчивался он аркой выхода в просторный зал. Я плюнул на осторожность и рванул на сверхзвуковой (на той самой, на которой предпочитали передвигаться Мастера, которые меня учили).

В мгновение догнал дуру и сцапал ее за шкирку. Сцапал и дернул на себя — вовремя! Она как раз успела сделать шаг из арки в зал. Я выдернул ее, а на том месте, где она только что была, прогудело мертвенное голубовато-зеленое холодное пламя.

Я отбросил Лейлу вглубь коридора, а сам бросился вперед, понимая, что если не обезврежу тварь здесь, уйти она нам не даст, просто затопив весь коридор своим "выдохом".

Откуда я знал, что это именно тварь? Просто знал.

И оказался прав: в величественном круглом зале размером чуть меньше футбольного поля сидел здоровенный костяной дракон.

Как он выглядел? Как скелет, внутри которого светилось мертвенно-голубое нечто, заполнявшее его тело, как каркас вата. Поверх скелета же клубилась довольно плотная тьма-дымка, не позволяющая голубоватому нечто покидать пределы формы, словно прозрачная оболочка, удерживающая внутри светящийся газ.

Все это я рассмотрел, уворачиваясь от очередного "выдоха" чудовища, от его когтистых лап и хлещущего хвоста. Скотина была на удивление проворная. Даже слишком проворная. Причем атаковала без перерыва. Щелкая своей пастью с острыми, иглоподобными зубами по метру каждый, ударяя лапами, весьма гибкими и достаточно ловкими, ударяя хвостом, очень быстрым и точным. При этом не забывая заливать все вокруг своими "выдохами".

Опасная тварь!

Я уворачивался и рубил ее своим мечом. В местах ударов появлялась прореха в темной "оболочке", через которую начинал сочиться-испаряться синеватый туман. Но что такое мой меч длинной лезвия меньше метра, против зверюги с двухэтажный многоквартирный дом размером? Царапины. Все, что он оставлял на "шкуре" монстра — синие, светящиеся и парящие царапины.

За счет бесконечной выносливости, я его, конечно, и царапинами домучаю, но сколько это займет времени?

А тут эта тварь показала мне, что я рано расслабился, поймав его ритм. Дракон нырнул в пол! Он просто нырнул в пол и исчез в нем! Пол же при этом остался совершенно целым! Эта гадость просто прошла через материальное, изменив свои собственные свойства! Как призраки ходят сквозь стены, так и он прошел сквозь пол.

В следующую секунду я, не задумываясь, прыгнул в сторону, а в том месте, где я только что стоял, в потолок ударил столб мертвенного пламени, вслед за которым вылезла и пасть его исторгшая, после чего вылетел и весь дракон. И он именно вылетел, чтобы вслед за этим взлететь в воздух и окатить меня своим "выдохом" сверху. Я еле успел увернуться. А эта скотина выдала еще три "выдоха" и снова нырнула в пол.

Снова мое тело самостоятельно ушло из зоны атаки монстра, в процессе успев очередной раз поцарапать костяной череп твари.

И тут у меня в голове, словно что-то щелкнуло, я ЗНАЛ откуда и как ударит в следующее мгновение дракон. Знал под каким углом. И точно чувствовал как и куда его надо поразить!

Я расслабился и поднял меч в замахе над головой двумя руками. Дракон вынырнул и, распахнув пасть, бросился на меня под углом, не выходя до конца из пола, словно бы плывя в камне. Я бросился вперед, кидая тело в атаку, прямо в распахнутую пасть этого крокодила с крыльями. Рывок, удар и выскользнуть через тот метр тела чудовища, что над самым полом и все еще нематериален. Все.

Я замер на месте и совершенно спокойно засунул меч в ножны. Весь бой занял не больше трех минут. Позади меня с грохотом отвалилась какая-то кость, больше не удерживаемая магической основой, главный узел которой я только что разрубил. Теперь это был простой скелет. Просто очень большой и наполовину вмурованный в пол скелет дракона, не представляющий больше опасности.

Я оглянулся в поисках спутницы и не ошибся: она уже вскрывала сундуки, стоящие у дальней стены.

Бой был коротким, но напряженным и выматывающим, а эта... Даже не знаю как ее назвать, в это время искала сокровища, пока я как бешенная блоха скакал тут вокруг ожившей груды костей.

Тем временем Лейла закончила вскрывать сундуки и

принялась за обнаружение тайников. И три уже обнаружила! У меня взыграла обида. Меня использовали! Сыграли втемную! И будь я чуть менее уникален, уже валялся бы где-то на подступах к этому залу. Или же, при очень большой удаче, в самом зале иссушенный дыханием драко-лича и разодранный его пастью!

Я решительно прошел к Лейле, которая вскрыла очередной тайник и теперь словно лиса вокруг винограда, наматывала круги вокруг небольшого постамента, над которым в воздухе висел крупный, по виду из темного серебра, крест на толстой цепочке, украшенный камнями и узорами.

Я без всяких колебаний просто схватил правой рукой цепочку. Сверкнуло. В меня ударила молния с руку взрослого мужчины толщиной прямо от потолка. Точнее от металлического шара в центре потолка. Но я совершенно ничего не почувствовал, даже щекотки, а молния пошипев, исчезла словно ее и не было. Похоже магическая ловушка сработала, но я оказался ей не по зубам.

Я намотал крест на левое запястье и подошел к сундукам. В одном из них лежали драгоценные камни. В другом золото. В третьем какие-то украшения и непонятные штуковины.

Я не заморачиваясь сыпанул в сундук с камнями пару горстей золота, захлопнул его и взвалил на плечо, благо сундук не очень большой, а силушкой меня пчелки не обидели.

Лейла была подозрительно тиха. Я поискал ее глазами и нашел. Вот только в груди от этого что-то буквально оборвалось: в центре зала стоял широкий колоннообразный постамент высотой мне по плечо с красивым золотым ларцом по центру. И именно к этому ларцу тянулась рука Лейлы. Точнее она уже поднимала этот ларец. Я не успевал. Просто не успевал. Она подняла ларец и в тишине раздался зловещий щелчок...

* * *

глава 15

Тихий щелчок, словно набат, прозвучал в звенящей тишине подземного зала.

Я обреченно спустил с плеча сундук. Тишина угнетала. Неизвестность нервировала.

И тут послышался звон — не звон, шарканье — не шарканье, шаги — не шаги, но очень, очень много! Со всех сторон. Из всех четырех коридоров, сходящихся в этом зале. И звук этот быстро приближался.

Лейла легко и грациозно вспрыгнула на постамент, где совершенно спокойно стала копаться в замке ларца, полностью игнорируя происходящее вокруг. Бросила короткий взгляд на меня и пожала плечами.

А потом появились они...

Бронзовые статуи. В том коридоре, через который мы пробежали, давя призраков, по всей его длинне, через равные промежутки в два с половиной шага были ниши друг напротив друга. И в этих нишах стояли статуи воинов с оружием в натуральную величину.

Я-то в наивности своей считал их элементом декора. Оказалось нет. Поскольку весь этот "декор" сейчас бежал к нам по четырем коридорам.

Будь это фильм, сейчас должна была бы камера взлететь под потолок и затем медленно пойти по кругу, давая панораму эпического попадоса. А статуям полагалось бы остановиться и зловеще поблескивать металлическими боками и оружием, чтобы потом разом броситься, наполняя зал диким шумом и лязгом... Классная была бы сцена. Я б на такой фильм сходил... В кино. Участвовать же желания особого не имелось.

Здесь же камеры не было. И статуи, что неприятно, даже и не думали останавливаться. Наоборот: чем ближе они подбирались к залу, тем быстрее становились, словно сбрасывая с себя оцепенение.

Первого добежавшего врага я встретил ударом обеих ног в грудь. Этим ударом его отбросило в стену, сбив с ног попутно еще шестерых. Второго я ударил кулаком снизу вверх, запуская в полет по навесной. Третий получил прямой удар ногой в грудь... Дальше их стало слишком много, и завертелось.

Мои удары оставляли глубокие вмятины в металле статуй, отрывали им руки, ноги, иногда головы. Но отлетевшие бойцы снова становились в строй. Даже те, что остались без голов, продолжали сражаться...

И было этих юнитов больше полутора сотен. Это навскидку.

Бой шел уже минуту, но покореженные болваны с упорством и равнодушием автоматов продолжали нападать.

И тут я снова испытал то самое чувство, как и в бою против драко-лича. Я вдруг четко понял, что ЗНАЮ, куда и как надо бить, чтобы сломать эти игрушки.

Так совпало, что пришло это чувство как раз в тот момент, когда чья-то отлетевшая башка каким-то образом повредила систему освещения, так, что свет на несколько секунд стал прерывистым, словно на современной дискотеке.

Но очень скоро выровнялся. Вот только я уже применил полученное непонятным образом прозрение: в зале больше никто и ничто не двигалось.

Раздался легкий щелчок за моей спиной. Я нервно обернулся: это Лейла вскрыла замок ларца, и его крышка откинулась. Внутри лежал какой-то продолговатый предмет вроде жезла или скипетра.

Лейла достала его и с улыбкой мне продемонстрировала. Я зарычал и пнул лежавшую под ногами статую по уцелевшей голове. Голову оторвало и словно пушечное ядро вбило в стену. Точнее ей, как пушечным ядром, стену пробило и из дыры посыпалась земля. Свет снова мигнул, но быстро выровнялся.

Я, продолжая рычать, схватил постамент и с корнем вырвал его из пола. Лейла успела спрыгнуть и откатиться в сторону. Там она припала к полу и, вскинув голову, ошалело на меня глядела.

А я грохнул постамент об пол в метре от нее, после чего с бешенным взглядом, горловым рычанием и растопыренными руками, со скрюченными словно когти, пальцами повернулся к ней.

Лейла прижухла и протянула жезл мне.

Я остыл так же быстро, как и вскипел. Опустил руки, раздраженно плюнул под ноги и пошел к своему сундуку.

Я молча вскинул его на плечо и потопал на выход, не оборачиваясь и не обращая внимания на девушку.

Спустя минуту понял, что выбрал не тот коридор, но гордость не позволила признать ошибку. Обида с частичкой той ярости еще клокотала в груди. Так что встретившиеся мне на пути шесть троек призраков и пять припозднившихся статуй даже дернуться не успели в мою сторону. Утихомирены были тут же — быстро и жестко.

Но тут коридор вывел в какую-то довольно просторную комнату, до полноценного зала, впрочем не дотягивающую.

Под ногой что-то щелкнуло (я начинаю ненавидеть тихие щелчки) и из ниш в стенах легкой и плавной походкой вышли четыре статуи.

Но эти четверо отличались от предыдущих как матерый оборотень отличается от потерявшейся в лесу овечки.

Они были совершенно черного цвета, движения их были текучими, хищными, стойки выверенными. В руках они держали длинные, немного изогнутые мечи, светящееся ярко-зеленым (примерно так, как в Земных компьютерных игрушках рисуют магически отравленное оружие).

Я сбросил с плеча сундук, который (о чудо!) выдержал столкновение с полом и не развалился. Медленно принял стойку для обнажения меча и приготовился к очень трудному бою.

Я постарался искуственно вызвать в себе то озарение, что помогло справиться с предыдущей толпой, но оно не приходило. Не получалось.

Я начал смещаться по кругу, чтобы постараться подгадать себе хоть минимальное преимущество. Хотя бы в позиции.

Удалось: в какой-то момент все четверо оказались расположены почти на одной линии. Ждать я не стал, так как большего мне вряд ли позволят добиться. И уже в момент обнажения меча озарение пришло. Но вместе с ним и понимание, что без потерь, победить не выйдет.

Я не стал останавливаться. Четыре шага, четыре движение, четыре удара. Я остановился позади этих четверых и замер, пережидая ослепительную боль.

Меня достали. Каждый из этих четырех противников меня достал своим мечом, прежде, чем я их прикончил. И каждый бил в жизненно важную точку: горло, печень, левая подмышечная впадина, косой рез через всю грудную клетку. Но сильнее всего каждый из них ударил по моему самомнению. Гонор мой пострадал гораздо сильнее тела.

Хотя и тело... Боль длилась почти минуту. Яркая, жгучая, изумительно сильная, ослепляющая.

Наконец я выпрямился. Сунул меч в ножны и содрал с себя исполосованную майку. Глянул на нее и с сожалеющим вздохом выкинул: она мне нравилась. Жалко! Утешал только сундук с камнями и золотом, который позволит мне купить себе новую одежду.

Я вытащил из застывших рук статуи меч. Стоило мне к нему прикоснуться, как лезвие погасло. Обидно, красивая была игрушка.

К стене виновато жалась Лейла. За мной пошла. Хотя, а куда ей еще деваться? Одна-то она тут точно не выживет: не по ее специализации здешние противники.

Виновато оно, конечно, виновато, но рюкзак у нее за плечами был явно не пустой. Сильно не пустой.

Где ж она его до того-то прятала? Я вроде бы такой детали ее костюма не припомню. Может магическое что-то? Кто их местные маго-технологии знает?

Я осмотрелся по сторонам: комната представляла собой тупик. Правда в правой стене была небольшая дверь. Я заглянул — лаборатория. Понятно теперь, почему такая серьезная охрана: маги свои лаборатории пуще сокровищниц берегут.

Я вздохнул и потопал обратно — искать нужный коридор.

Вышел из склепа только минут через сорок. С плетущейся за спиной Лейлой не разговаривал. Вообще старательно игнорировал ее.

Оказавшись на свежем воздухе, ускорился и побежал к своему трактиру той же дорогой, что и добирался сюда — по крышам (по улицам я мог бы плутать еще очень и очень долго).

Молчаливый Бармен поприветствовал меня кивком. Я ответил ему тем же и потащился с сундуком наверх. В свою комнату. Вильга спокойно спала в своей кровати и видела, наверное, уже пятый сон. Не став ее тревожить, я тихонечко пристроил сундук к стене. Сходил к колодцу во дворе, вымылся и тоже лег спать.

* * *

Утром на груди Вильги красовался тот самый крест, что я принес вчера из склепа. Причем красовался он на спящей Вильге поверх одеяла.

Я вздохнул, поправил одеяло и пошел вниз к колодцу — умываться и приводить себя в порядок.

Проснувшаяся Вильга очень удивилась кресту у себя на шее и долго благодарила за подарок. Я почесал в затылке и решил не заморачиваться.

После завтрака пошли по лавкам и магазинам — прикупить мне одежду взамен утраченной. Заодно присмотреть меч качеством получше: мой после ночного приключения представлял из себя жалкое зрелище.

Еще неделю мы жили с ней в этом трактире, днем гуляя по городу, осматривая достопримечательности. Один раз даже купили парусную лодку у рыбаков на берегу и почти целый день катались по морю вдоль берега. Было забавно. До того я видел море только по телеку. Лейла в трактире больше не появлялась.

По городу же блуждали странные будоражащие слухи. Они, конечно, ходили и раньше, просто не так активно. Теперь же об этом говорили буквально на каждом углу: кто-то похитил принцессу. В этом сходились все. В остальном же... В одном конце города рассказывали жутко романтическую историю о принце из соседнего королевства что, не добившись согласия у ее отца, короля Герберта III, решился на похищение. В другом конце говорили уже о страшном Черном Маге, укравшем девчонку для страшного ритуала, требующего непременно королевской крови династии Хаилангов. В порту рассказывали о дерзкой вылазке отважного (наглого) пиратского капитана, выкравшего принцессу ради выкупа. На базаре твердили о происках Наварцев, похитивших королевскую дочь для шантажа на переговорах...

Вильгу же эти слухи очень веселили. По-моему, она их даже коллекционировала, стараясь запомнить как можно больше версий.

Меня же это интересовало мало, мне был интересен город. Подобной архитектуры мне видеть еще вовсе не доводилось.

Вообще, если так подумать, я и видел-то в своей жизни всего ничего: свой родной город, пару соседних, когда родители в гости к родственникам возили меня еще мальчишкой, лес первого мира, куда меня занесло, Стену и замок Руан, японский город и, собственно, и все. Так, что от наших прогулок получала удовольствие не только Вильга.

* * *

глава 16

Как-то, гуляя по центральной улице Сигнайда, мы с Вильгой проголодались. А так, как деньги у меня были, то решили далеко не ходить и заглянуть в находящийся прямо на этой же улице ресторан (тут и такое было). Раз уж в своем мире в подобное место мне ход был заказан, так хоть здесь посмотреть на такое диво.

Место оказалось приятное: роскошная мебель, сплошь из ценных пород дерева, роскошная отделка помещений, вышколенный персонал, который сперва нас и на порог пускать не хотел (пришлось золотом позвенеть, дабы изменить это мнение), вкусная еда на красивой посуде, живая музыка.

Отдельный кабинет мы с Вильгой заказывать не стали: нам было интереснее в общем зале на публику поглазеть. И видимо зря. Потому что глазели не только мы, но и на нас.

Мне девочка как раз объясняла странную улыбку Лейлы при словосочетании "северный варвар". Дело оказалось в том, что в этом мире варвары живут на юге. Север тут считается цивилизованным местом.

Так вот слушал я ее очень интересный рассказ о местной политике и географии (а рассказывала она действительно интересно, даже не представляю, откуда она столько знает), когда кожа моя от ощущения чужого взгляда просто "дымиться" начала. Долго искать источник этого ощущения не пришлось: буквально через два пустых стола от нас высокий представительный мужчина "чуть-чуть за пятьдесят" в двуцветном плаще мага откровенно и не скрываясь буравил нас взглядом. Агрессии в этом взгляде я не чувствовал, но и легким его назвать язык бы не повернулся. За одним столом с этим дядечкой сидел еще один не менее интересный дядечка. Этот был в неброском дворянском костюме, по моде, но без излишних кричащих и привлекающих внимание деталий. Прямой нос, правильные черты лица, гладко выбритый подбородок и исключительно цепкий взгляд, очень подвижных глаз.

Этот дядечка тоже удостоил нас внимания. Но "буравить" взглядом не стал. Он вытер губы салфеткой и удалился из-за стола в сторону выхода. И сделал это быстро.

Первый дядечка, тот что в плаще мага, со своего стула также поднялся. Только направился не к выходу, а к нам!

"Интересно, финансово, я могу позволить себе драку в ресторане? А с применением боевой магии?" — возникла дурацкая мысль в моей голове. Вильга заметила, что я перестал ее слушать, и проследила направление моего взгляда, увидела мага и сразу вся сжалась.

— Ой! Что сейчас будет... — тихо пискнула она. У меня же в голове возникло одно нехорошее подозрение. И я стал старательно пытаться вспомнить имя принцессы, пропавшей из дворца: Вирнер... Вилнерия... Вигинирия...

— Вильгинерия! — раздался строгий голос, словно подслушавшего мои мысли мага, который как раз подошел к нашему столу. — Ваше Высочество!

"Эх, штампы — такие штампы" — пронеслось у меня в голове. Ну вот почему среди всего базара я обязан был встретить не обычную беспризорницу, а именно одну-разъединственную сбежавшую принцессу?

— Мужик, ты чего к девочке пристаешь? — больше по инерции, чем серьезно, быканул я, разворачиваясь всем телом к нему.

— А вы, молодой человек, собственно, кто? — перенес свое внимание на меня он. Внимание и очень тяжелый взгляд. Который я благополучно выдержал.

"Х** в пальто!" — так и напрашивался ответ, но при детях ругаться не хорошо.

— Варвар! — нагло заявил я. И еще добавил. — Северный!

— А что вы делаете в компании принцессы? — какие крепкие у мужика нервы, я бы наверное уже плюнул на вежливость в его ситуации.

— Обедаем мы! Не видишь? Молодому растущему организму необходимо хорошо питаться! — продолжил капать на крепкие нервы мага я.

— Позволите присоединиться? — не дожидаясь разрешения, пододвинул от соседнего стола стул к нашему столу и сел на него.

— Любой каприз за ваши деньги, — улыбнулся я.

— Ваше Высочество, отец волнуется, — начал он капать на совесть Вильге. А быстро он меня просчитал, гад!

— Что, даже обвинять в похищении, грозить плахой и брызгать слюной не будете? — уточнил я.

Маг смерил меня взглядом, причем отметка на "измерительной шкале", явно читаемой, в этом взгляде не перевалила уровень таракана. Обидно, ангел возьми!

— А если я вам сейчас в морду дам? — прищурился я. Этот хам скептически приподнял бровь.

А я же ведь не шутил!

Видимо поймет он это теперь только минут через сорок. Когда очнется — бью я аккуратно, но сильно.

— Арвин! — подскочила со своего стула Вильга и бросилась к упавшему магу. — Логин! Что ты наделал?! Это же придворный маг короля Ильниссы!

— Я варвар, мне пофиг. А он меня оскорбил, — заметил я, равнодушно прихлебывая горячий травяной настой.

— Прошу за него прощения, милестр! — влез в наш разговор давешний сосед мага по столу.

— Я не дворянин. Я варвар. Так что, просто Логин будет достаточно, — спокойно поправил его я.

— Граф Айранар, к вашим услугам, Логин, — быстро сориентировался он.

— Присядите? — сделал я приглашающий жест на опустевший стул. — Или сразу в пыточную потащите?

— С чего у вас такое обо мне скверное мнение? — занимать вакантный стул граф все же не спешил, справедливо опасаясь разделить участь мага.

— С того, что ваши люди уже окружили здание, — пожал плечами я.

— О! Не сочтите это за угрозу! Простая предосторожность! С нами же принцесса! А ее безопасность превыше всего! — совершенно не смутился граф.

— И все же, что дальше, граф? — перешел я на серьезный тон и, отставив чашку, промокнул губы салфеткой.

— Дальше я предельно вежливо приглашаю вас во дворец, — так же серьезно ответил он.

— Я могу отказаться? — спросил его я просто для справки. Хотелось прояснить ситуацию. Как раз в это время двое неприметных личностей в одинаковых серых мундирах утащили от нашего стола тело придворного мага.

— Можете, — кивнул он. — Но стоит ли? — красноречиво посмотрел он на прячущуюся за моим плечом Вильгу.

Я только вздохнул и, отодвинув стул, поднялся.

— Надеюсь, счет мне оплачивать не придется? — слегка принаглел я. Граф с улыбкой помотал головой. — Ведите, — сказал я, оправляя одежду.

У порога уже ждала карета. Без решеток на окнах. С королевскими гербами на дверях. С конным эскортом в количестве десяти воинов в цветах короля.

Граф забрался в карету вместе с нами.

Ехали недолго, ресторан-то почитай всего в квартале от дворца расположен был.

Через ворота пропустили без досмотра. Остановились у заднего выхода, метров за тридцать от порога. И на протяжении всего пути до него по бокам стоят вооруженные люди в той же форме, что и наше сопровождение.

Я выбрался из кареты вслед за графом. Подал руку Вильге, которая всю дорогу вела себя тише воды, ниже травы, да и из кареты вылезала не слишком уверенно.

На крыльце уже стоял крепкий представительный мужчина с пронзительным взглядом и четким ощущением власти, исходящим от всей его фигуры, от манеры держать себя, от жестов, от осанки.

Рядом с ним стоял давешний маг с начавшим уже опухать глазом.

Вильга вцепилась в мою руку, как утопающий в соломинку, при этом непроизвольно стараясь спрятаться за меня же.

— Ваше Величество, — неглубоко поклонился я, приветствуя, скорее всего, короля. Поскольку вряд ли это был кто-то другой.

— Папа... я... — промямлила Вильга.

— Марш в свою комнату, юная леди! — строго велел нахмурившийся король.

— Нет! — вдруг отбросила всю скованность и боязливость девочка. — Не пойду! — король нахмурился и кивнул магу.

От него метнулась некая едва видимая мной волна в нашем с Вильгой направлении. Девочка в испуге вскинула руку, как бы пытаясь защититься, а может, и действительно пытаясь. В следующее мгновение с руки ее сорвался ревущий поток красного пламени в сторону короля и мага.

Маг отреагировал, выставил какой-то щит, выглядевший как призрачное марево. Пламя ударило в щит. Мужчин снесло на землю, но огонь щита не пробил и прошел немного выше них.

Вильга сама испугалась сильнее, чем они и застыла с круглыми от ужаса глазами. В следующее мгновение с руки мага сорвалось что-то очень быстрое и впилось-впиталось в тело девочки. Та обмякла, словно кукла, у которой обрезали веревочки ведущие к кукловоду.

Я мягко подхватил падающее тело и поднял его на руки. Король тоже поднялся на ноги.

Он решительно двинулся ко мне и протянул руки, требуя передать ему мою ношу. Я пожал плечами и отдал девочку отцу. Король коротко кивнул мне и удалился.

— Так, что дальше, граф? — обернулся я к нашему проважатому, который на протяжении всей сцены был тут.

— Дальше? — задумался он. — Могу предложить комнату во дворце.

— У меня уже есть комната, — жестче, чем наверное хотел, отрезал я.

— Тогда вы, наверное, можете идти? Если, конечно, хотите...

— Хочу, — отрезал я.

— Тогда идите, Логин, вас пропустят, — улыбнулся он мне. Я кивнул в ответ и зашагал на выход.

* * *

глава 17

* * *

Ворота мне все же открыли. Неохотно, но открыли. Долго бегали, уточняли приказы у вышестоящего начальства, спрашивали, переспрашивали...

Но задерживать меня и правда не стали. Не соврал граф.

И вот теперь шел я по улицам Сигнайда к своей комнате в припортовом трактире от королевского дворца, а на душе пусто. Свобода. Я снова свободен, ни с кем не связан, никому не обязан, никому не должен... Никому не нужен...

"С последним я явно погорячился" — подумал я, глядя на нож в собственном животе, вошедший точнехонько в печень.

На чистом рефлексе я схватил руку, держащую этот нож и перевел взгляд на лицо владельца руки: спокойное, даже равнодушное. Профессионл на работе. Или службе.

Пока я разглядывал своего убийцу. Своего самого первого убийцу, того, кто пришел именно за моей жизнью, не по ошибке, не заодно, не случайно, не как к представителю профессии, а именно ко мне. Именно за мной... Пока я тупил, он выхватил второй нож и снова воткнул его в мой живот. Быстро выдернул и снова воткнул, затем опять и опять, в полном соответствии с принципом "достань нож и убей его. Наноси удары не останавливаясь, пока он не упадет". Вот только загвоздка — я не падал.

Левой рукой я держал его правую руку с засевшим в теле ножом, правой дотронулся до его лица, стараясь запомнить во всех подробностях — все-таки мой первый... Один из многих первых: первый учитель, первый начальник, первый подчиненный, первый убийца, первый враг, первый друг, первый предатель... Список напишет жизнь.

А в глазах убийцы начал зарождаться страх. И страх этот разрастался, эволюционируя в ужас, а ужас в панику. Он продолжал бить, рука его двигалась все быстрее, движение теряло плавность и точность, становилось рваным и угловатым. А я смотрел на него, не испытывая ни злости, ни ненависти, ни агрессии. Острый хороший нож, входящий в тело — это почти не больно. Бывает так, что зарезанный профессионалом человек еще пять или шесть шагов идет, даже не поняв, что уже мертв и как это случилось. Просто в какой-то момент от накатившей слабости подкашиваются ноги...

Вот и я почти не испытывал боли от этих ударов. И никакого зла к этому человеку я не испытывал. Наоборот, жалость... Не знаю почему, но мне было жаль этого человека, которого уже вовсю била истерика, а руки не слушались. Я крепко обнял его правой рукой и прижал к своему плечу. Он выдернул свои ножи и уронил их на землю.

Где-то через минуту дрожь его бить перестала. Я отпустил его и сел к стене. Он сел рядом.

— Заказ или Приказ? — без особого интереса спросил я его, хотя и так уже все было прозрачнее некуда.

— Приказ, — глухо отозвался он.

— Понятно... Бросай ты это дело. Неблагодарное оно... — посоветовал я ему. Тот только кивнул.

— А ты?.. — тихо спросил он.

— Бессмертный? Да, — пожал я плечами. — Так что, сам понимаешь...

— В живых не оставят... — обреченно проговорил он.

— Ладно, — встал я, осматривая в клочья искромсанную в районе живота рубаху. — Пойду я, — бросил я на ходу, направляясь к выходу из того безлюдного проулка, где все происходило.

Предстояло еще новую рубаху купить взамен испорченной. Я на ходу снял ее и выбросил в ближайшую канаву.

По пути на базар, количество ведущих меня соглядатаев просто зашкаливало. Даже на мой взгляд непрофессионала... хотя, был у меня инструктор и по оперативной работе, правда там было больше теории, но все же, совсем уж профаном называться не имею морального права, но все же основной моей специализацией это не было.

На базаре я приобрел рубашку и парочку комплектов сменной одежды, зная за собой привычку превращать ее в клочья, решил позаботиться о себе заранее. Также купил обувь: сланцы со штанами смотрятся не ахти.

Проходя мимо оружейных рядов, я поддался искушению и купил самый тугой, из имевшихся там, лук. И с тысячу стрел к нему.

Со всем этим добром и кучей соглядатаев на хвосте я вернулся в свой номер трактира.

Посидел внизу, молча попивая сок в компании молчаливого Бармена. Потом ушел на верх и долго валялся в кровати, борясь с хандрой.

Хандра победила. А предоваться ей под назойливыми взглядами шпиков короля, было... ну, не комфортно как-то.

Тогда я увязал лук и четыре сотни стрел в заплечный мешок, также купленный сегодня на базаре, разогнался в своем номере и выпрыгнул в окно. Прямо на крышу дома с противоположной от кабака стороны улицы. Оттуда еще пара прыжков и осторожное подкрадывание с использованием всех примудростей переданных мне Мастерами и инструкторами. Результат: возможность послушать панические переговоры нескольких групп тех, кто следил за гостиничным номером, за мной самим и тех кто специализировался на скрытой слежкой на улицах города.

Даже и не знал, что так много народа меня "пасет". Целых тридцать человек! Плотно же меня граф обложил...

Тем не менее хвост я сбросил. Сразу же вернулась хандра. Слишком уж я за эти недели привык не быть один. Рядом все время был кто-то, то Вильга, эта принцесска с электровеником на базе вечного двигателя вмонтированном в королевский зад, то Лейла, эта безбашенная адреналиновая наркоманка-манипуляторша, что так нагло меня использовала по преднозначению и специализации.

А вот сейчас один остался... В чужом мире. На неопределенный срок.

"А удивительно, что спустя столько лет, стрельба до сих пор меня успокаивает" — думал я, стоя на крыше самого высокого здания города, исключая дворец и башню магической академии (туда я сунуться не рискнул — мало ли...), и неторопливо пуская стрелы в чашу факела перед Храмом Огня. Особенно метким стрелком меня не назовешь, но и чаша факела совсем не яблочко на макушке добровольца. Она больша-а-ая.

Когда кончились стрелы, то просто смотрел на закат. Вид открывался завораживающий. Я присел у края крыши и любовался им, пока сон не сморил меня.

Проснулся я среди ночи от того, что лежал не слишком удобно, а открыв глаза, позабыл обо всем на свете: передо мной были звезды.

Их было так много, они были такие яркие и красивые, что захватывало дух. Ни одного знакомого созвездя я не смог отыскать (да я собственно в астрономии особенно-то и не разбираюсь), но они были так завораживающе прекрасны, что я, кажется, даже забыл дышать.

Я пялился на них, лежа на крыше Сигнайдского Центрального Собора Солоса, пока меня вновь не сморил сон.

Проснулся вновь я от зябкого утреннего холода, что пробирал до нутра своими липкими пальцами. Кругом была роса, влажно и скользко. Прыгать в предрассветных сумерках по скользким мокрым крышам... Можно, конечно, но что-то не хочется.

Но и сидеть на крыше, выбивая зубами марши, в ожидании солнца, что все согреет и просушит, меня также не тянуло.

Тогда я поднялся и решил поискать путь внутрь здания, на крыше которого находился: какое-нибудь слуховое окно или что-то типа того.

И как ни странно — нашел. Более того, оно (слуховое окошко) оказалось не заперто. Не долго думая, я пролез внутрь. Попал на самый обычный чердак и был немного разочарован — самый обычный чердак в величественном Соборе Солоса... Как-то не впечатляет и разочаровывает.

Храм этот снаружи представлял собой здание выполненное в стиле очень напоминающем европейские католические соборы с некоторым уклоном в готику, но гораздо больше и не совсем пропорционально увеличенное в высоту, естественно без такой христианской атрибутики, как понатыканные к месту и не к месту кресты. Но общая архитектура была очень похожа.

А внутри обыкновенный чердак — крушение надежд, падение авторитетов и разочарование в этом мире. Какой кошмар! Так я себя подбадривал, пока пробирался через завалы чего-то старого и бесполезного к четко видимому люку в полу. Добрался без приключений. И о чудо! Люк тоже оказался не заперт.

От него вниз вела небольшая и совершенно обычная, прикрученная к стене, деревянная лесенка, по которой я и спустился.

Помещение, в котором я после этого оказался, было уже интереснее и куда больше соответствовало зданию — библиотека. Правда совсем небольшая — всего две или три комнаты с книжными шкафами до потолка. Да в любой районной библиотеке моего города книг было больше.

Но тут выигрыш был в разнообразии носителей информации: от папирусов (по крайней мере чего-то на них очень похожего), разнообразных свитков, гриммуаров в тяжелых кожаных переплетах с окладами из различных металлов с камнями, до глиняных табличек и совсем уж экзотики, типа узелкового письма или листов гранита два на три метра с высеченными на них аккуратными строчками, достаточно мелкими при том.

Свет в комнату попадал через высокие стрельчатые окна. Но также в наличии были на стенах и некоторых шкафах уже виденные мной раньше при посещении территории дворцового комплекса магические шарики-светильники.

Я неторопливо шел между шкафами, с интересом рассматривая диковинки на их полках. Жаль, я не умею пока читать на местных наречиях, а то бы с удовольствием задержался бы тут на недельку-другую.

Но ведь никогда не поздно вернуться? Когда подучусь на чем-то попроще...

Я вывернул из-за очередного шкафа и увидел сидящего на стремянке у окна блондинистого паренька с книжкой в руке, увлеченно ее читающего. Одет парень был в простую, без украшений, но явно дорогую одежду светлых тонов, на ногах имел мягкие тапочки. Он оторвался от чтения, поднял голову и посмотрел на меня. Потом поднял в приветствии свободную руку.

— Привет, Логин, — непринужденно поздоровался он со мной будто со старым знакомым, которого несомненно рад видеть.

— Привет... ? — ответил я на приветствие, затруднившись подобрать обращение.

— Сол, — представился он. — Меня зовут Сол.

— Привет, Сол, — повторил я свое приветствие и поднял руку в том же жесте, что и он меньше минуты назад.

— А ты знаешь, что залез в самое охраняемое книгохранилище жрецов Солоса? — весело, словно о забавном, незначительном происшествии, сообщил мне он совершенно без какого либо перехода.

— Было не заперто, — пожал я плечами.

— Видимо, никому не пришло в голову, что кто-то может залезть на отдельностоящее третье по высоте здание Сигнайда, защищенное, к тому же мощнейшей жреческой магией. Вот и не догадались чердак запереть хотя бы на простенький засов. Подумали, что общих, наложенных на хранилище комплексов чар будет достаточно. Вот наивные, правда? — открыто и искренне улыбнулся парень.

— Что-то я никаких чар не заметил, — озадаченно почесал я в затылке.

— Не переживай, это свойство у тебя такое: полный иммунитет к любой магии. Абсолютная невосприимчивость, — улыбка его стала ободряющей.

— Вот значит как, — хмыкнул я. — Понятно тогда, от чего я ту молнию не почувствовал.

— Ты не удивлен?

— Одной странностью больше, одной меньше, — пожал я плечами. — Что-то маловато тут книг для столь строго охраняемого объекта, — заметил я.

— Так ценность ведь не в количестве, — улыбнулся он. — Как и опасность, впрочем. А ты знаешь, Логин, — вдруг без всякого перехода и не меняя интонации, сказал он. — Тут со дня надень этот мир будет уничтожен. Представляешь? — словно веселым анекдотом поделился со мной он.

— И что я должен сделать? — с подозрением уставился на него я.

— Должен? Избави Творец! — рассмеялся Сол. Видимо это был не тот вопрос, который он от меня ждал. — Ты ничего никому не должен, Логин!

— Но ведь с разрушением мира и я пострадаю?

— Ты? С чего вдруг? Ты и не такое переживешь. Наоборот, быстрее дальше отправишься. Возможно даже сразу домой попадешь, — пожал плечами он.

— Ну, я пойду тогда? — решил проверить я, серьезно ли мне не навязывают никаких миссий. Что-то слбовато верилось.

— Конечно-конечно! — радостно сказал он, спрыгивая со стремянки. — Я провожу, если ты не против?

— Не против, — пожал я плечами. Вскоре мы дошли до небольшой двери в дальней стене помещения. Сол легко толкнул ее и она открылась. По Собору разнесся мелодичный звон, который быстро затих, а мы неторопясь начали спускаться по узкой мраморной лестнице.

Буквально через минуту навстречу нам выбежали двое: бодрый старик в храмовых одеждах небесного цвета и стройный высокий юноша под два метра ростом в отливающих багровым доспехах и тонким, но очень длинным мечом с крупной крестообразной гардой. Меч длинной был даже больше самого юноши. Но гораздо больше меча внимание привлекали его глаза — небесно голубые, наивно распахнутые и восторженно смотрящие на мир. Чем-то он был похож на идущего рядом со мной Сола.

Заметив нас, эти двое резко остановились. В глазах деда загорелось узнавание. Сол сделал какой-то жест, и старик в жреческой одежде замер, не сделав чего-то, что уже хотел сделать, и не сказав того, что уже хотел сказать.

— Лархен, проводи, пожалуйста, нашего гостя до дверей. Он первый раз в Соборе, не хотелось бы, чтобы ему пришлось тратить силы на самостоятельный поиск. Надеюсь ты проявишь должное уважение и такт?

— Сделаю все что в моих силах, — смиренно кивнул служитель.

Сол протянул мне руку, прощаясь, я ее пожал, под восторженный взгляд юноши с мечом.

— Приятно было поболтать, — сказал он, затем повернулся к нам спиной и неторопливо пошел обратно на верх, на ходу раскрыв свою книгу, которую он в хранилище так и не оставил, а носил с собой в левой руке, заложив пальцем нужную страницу, и принявшись за чтение.

Служитель сделал приглашающий жест и двинулся вниз по лестнице, показывая мне путь. Голубоглазый юноша замыкал нашу маленькую процессию.

* * *

глава 18

Служитель выпустил меня через боковую дверь Собора, ту, что для своих, для служителей и персонала. Через главный вход мы не пошли, и я был рад этому — лишнее внимание мне ни к чему. С недавних пор его и так стало многовато.

Только покинув стены собора, я смог спокойно выдохнуть. До последнего момента ждал подвоха. Но его не последовало. За мной даже никто не следил, из новых лиц. Старые шпики достаточно быстро сели мне на хвост, как и нашли-то? Но на то они и профи на государственной службе, чтобы в собственной столице быстро находить нужных людей.

Да я и не прятался особенно.

Первые минуты после выхода я испытывал только облегчение. Ведь подросток Сол в храме бога Солоса отсебятину нести не может по определению. А значит, что тот разговор передавал мне волю самого Солоса. И это не шутки. Совсем не шутки.

И получается Бог просто так решил пообщаться устами кого-то из своих последователей?

Сперва было облегчение, что вырвался из этой ситуации без обязательств и без потерь.

А потом я вспомнил, о чем именно говорил Сол. Конец Мира! Армагеддон! И произойдет это со дня на день! Сразу вспомнился метеорит и меня аж передернуло — снова такое счастье? С другой стороны, десять раз пережил и одиннадцатый переживу. Как Сол говорил, может быстрее домой отправлюсь.

Я попытался представить, как это будет? Что может разрушить целый Мир? В голову почему-то лезли кадры ядерных грибов, поднимающихся над горизонтом, и в особенности картинка из "Терминатора", где мирный город сметает раскаленным ветром во сне или видении Сары Коннор.

А дальше фантазия наложила эту картинку на Сигнайд. На те улицы, по которым я шел. На прохожих, которые попадались мне на глаза...

Я раньше и не думал, что у меня такое живое и яркое воображение. Вот только удовольствия оно мне не доставляло в данный момент, потому что на месте веселых, грустных, злых, довольных, расстроенных, счастливых и несчастных лиц я видел скалящиеся обгорелые черепа. На месте зданий — руины, на месте голубого неба — тучи раскаленного пепла...

Естественно, я понимал, что катастрофа способная уничтожить целый Мир, не оставит таких следов. Она не оставит ничего! Скорее всего будет просто короткая вспышка и все. Точнее Ничто. Ррраз, и Ничто. Ррраз, и все ЭТО превратится в НИЧТО. В голую, чистую энергию...

Но легче от этого не становилось. И чем дольше я об этом всем думал, тем мрачнее становился.

Через час, когда я уже лежа на своей койке в Серой Чайке, продолжал крутить эти мысли в голове, то понял, что такими темпами скоро сойду с ума!!! Знать, что вот-вот все вокруг будет уничтожено, что все вокруг умрут, и ничего не делать, потому, что я один это все переживу...

Кажется я начал понимать карикатурных бомжей с надписями на картонках из американских фильмов, орущих на улицах, о том, что страшный судконец светаармагеддонпотоп грядутнаступаютблизятся...

Ведь я уже и сам был готов бежать на улицу и орать, что конец света наступает. Орать, чтобы делать хоть что-то, чтобы сохранить хоть каплю своего разума...

Выходит, что они сходят с ума не тогда, когда выходят на улицу и начинают приставать к прохожим и кричать. Нет, с ума они сходят, когда молчат об этом. А кричать они начинают для того, чтобы спасти его!

Вот такой парадокс.

Видеть кого-то — в тот момент было пыткой. Лежать на койке в своей комнате было хуже пытки...

Наконец, через три часа я с ревом вскочил с койки и вцепился в собственные волосы, пытаясь болью заглушить мысли. Но помогало слабо. Я начал метаться по комнате, словно зверь по клетке. Причем зверь полоумный и совершенно бешенный. Удивительно, как можно довести всего парой слов, оброненных вроде бы вскользь.

Еще через полчаса я уже не просто метался, я бросался на стены. Я стучался головой об угол двери, разбивая в кровь кожу, но мысли уходить не желали. Становилось все только хуже.

Наконец, я не выдержал и сбежал по лестнице вниз, в кабак, ничего не замечая на своем пути, а потом и прочь из него через дверь, что должна была открываться в другую сторону.

Кажется я этой дверью кого-то не слабо зашиб, когда она соскочила с петель и вылетела наружу под напором моего безумия.

А я несся не разбирая дороги к Собору Солоса. На ходу, рефлекторно используя свои навыки и способности, проскакивая сквозь толпу, не потревожив и волоса на людях ее составляющих. Они, кажется моего бешенного бега сквозь них, даже и не успели заметить.

Добежав до двери, из которой я вышел несколько часов назад, я замер. Весь мой запал куда-то бесследно испарился. Сейчас уже были не пустые, мучающие мысли, нет! Передо мной была даже не дверь. Передо мной был Выбор! И уже совсем не тот выбор, где решаешь, с какой стороны обойти лужу, справа, или слева. Именно Выбор! Ввязываться во все это или не лезть. Ведь я все еще мог просто развернуться спиной к этой двери и уйти, постаравшись забыть про все это. Про этого гребанного Сола с его Солосом.

Но я не ушел. Я поднял руку и коснулся двери.

Я совершенно точно помню, что двери коснулся. Но и только. Дальше она распахнулась передо мной сама. Прямо за дверью стоял тот самый юноша, которого я видел утром. Но сейчас он был не в доспехах, а в одеянии служителей, только почему-то белого цвета. Все служители Солоса, которых я до этого встречал или видел, носили такие одеяния зеленого цвета. Только высшее жречество голубые. Причем, чем выше положение в иерархии, тем чище и пронзительнее цвет. Белых же я не встречал. И даже не слышал о них.

На этом отличия не заканчивались. Сейчас парень был немного ниже ростом, еще более хрупок в кости и при нем не было того несуразного меча.

Единственное, что осталось неизменным совершенно — глаза. Все такие же пронзительно голубые и наивно-восторженные. Представлять на месте этих глаз пустые черные провалы скалящегося черепа было вдвойне жутко.

— Я наверх, к Солу, — сказал я ему. Юноша только согласно кивнул и уступил дорогу. Я кинулся бежать мимо него по уже знакомому пути и знакомым лестницам. Юноша, надо признать, не отставал и бежал рядом.

Добравшись до заветной двери в книгохранилище, я решительно ее распахнул. Мелодичный звон прокатился по Собору и тут же затих.

Я вошел в помещение, а юноша в белом остался снаружи. Внутри совершенно ничего не изменилось с последнего моего визита. Даже Сол сидел все там же, на стремянке у окна и читал книжку. Правда, уже другую.

— Привет, Логин, — тем же жестом, что и утром, поприветствовал меня он. — Ужасно выглядишь, — заметил он. Еще бы — у тебя несколько клоков волос из головы вырви, тоже красивее не станешь. Волосы в отличии от всего остального, на моем теле восстанавливались с нормальной скоростью. Так что проплешины еще долго будут напоминать о себе.

— Сол, — не стал размениваться на приветствия я, переходя, сразу к главному. — Если я не должен ничего делать. То что я сделать могу?!

— Да все, что угодно! — радостно воскликнул он, откладывая книгу и спрыгивая с лестницы. Видимо, это снова не тот вопрос, которого он ждал. — Совершенно все, что угодно! Твою судьбу Боги не видят. Ты совершенно свободен в своих решениях и действиях! Нет в этом мире никого, кто был бы над тобой властен!

— Это радует. Но все же? Что я могу с этим сделать?

— Ты можешь все: поучаствовать, попытаться предотвратить, можешь просто веселиться, не оглядываясь на окружающих и последствия, поскольку все равно они все умрут, — все так же радостно и светло улыбнулся мне он.

— Поучаствовать? — воскликнул я. Такая мысль мне даже в голову не приходила.

— Ну, да. Разве не интересно было бы взять и уничтожить целый Мир? Да еще и пережить его при этом? — развел в стороны руки. — Разве тебе никогда не приходила в голову такая мысль? Сделать что-то такое грандиозное, и что б тебе за это ничего не было! Ведь это... Забавно! — буквально добил меня этим словом он.

— Первый вариант пропускаем. Что со вторым? — ценой невероятных волевых усилий смог собрать волю в кулак я. — Тот, который "предотвратить". С третьим и так все понятно.

— Ты можешь попытаться предотвратить, — сказал он. — Иными словами... Спасти Мир! — с картинным предыханием сказал он и сложил руки лодочкой. С той же самой улыбкой на лице, с которой только что предлагал его разрушить. — Возможно, у тебя и получится, ведь тот, над чьей судьбой не властен никто, сам властен над судьбами других. А уж масштаб каждый выбирает сам!

— И как мне предотвратить разрушение мира?

— Перед тем, как предотвращать, неплохо бы узнать что именно, — задумался Сол. — Ты знаешь, что именно угрожает миру разрушением?

— Нет, — слегка начиная закипать от манеры этого парня, ответил я.

— Вот и я нет, — улыбаясь, развел он руками Сол. А у меня аж пальцы зачесались впиться ему в горло. — Но! — видимо считав с моего лица намеренье заняться членовредительством, поднял к потолку он указательный палец. — Я точно знаю, что случится это не позже, чем через два месяца!

— И как узнать? — хмуро спросил я.

— Спросить! — широко улыбнулся он.

— У кого? — проявил терпение и выдержку я.

— У того, кто уже спасал этот Мир, естественно! — радостно воскликнул он.

— А такие есть? — заинтересовался я.

— Конечно! Есть даже такие, что и не один раз!

— И как их найти? — Сол развел руками.

— Спросить!

— Кого?

— Того, кто умеет искать! — воскликнул он и звонко засмеялся. — И мне кажется, ты знаешь таких людей, — отсмеявшись, озорно прищурился он.

— Догадываюсь, — буркнул я и пошел на выход, молча, жестом прощаясь с парнем.

На выходе из книгохранилища меня встретил "белый" служитель, который и проводил до выхода из Собора.

* * *

глава 19

— Не томи! — нахмурился Его Величество Герберт lll Король Ильниссы, нервно барабаня пальцами по подлокотнику своего кресла.

Напротив него, неторопливо выкладывал на стол толстую бумажную папку и разаязывал на ней веревочку граф Айранар. Все действие происходило за крепко запертыми дверями рабочего кабинета Его Величества при активированном амулете препятствующем магической прослушке, да и просто искажающем звук, выходящий за границы его действия. Так что Герберт мог позволить себе признаки нетерпения и вообще: внешние проявления чувств, поскольку человеку, сидящему напротив он доверял настолько, насколько король вообще может кому-либо доверять, а больше свидетелей разговора не было.

— Терпение, Ваше Величество, — с раздражающим спокойствием ответил граф. — Есть величайшая добродетель правителя! — наставительно добавил он. И вместе с тем закончил развязывать свою папку.

— Я тебя сейчас ударю, — прекратив выстукивать пальцами, обманчиво спокойно предупредил его Герберт.

— И это будет совершенно напрасно, так как существенно замедлит дело.

— А если, все же, ударить и переспросить? — пришурился король Ильниссы.

— Это оттянет начало доклада минимум еще на одну фразу, — спокойно ответил граф.

— Не беси меня, Арчи, — прикрыл глаза рукой Герберт. — Не та ситуация и не то время.

— Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество! — вежливо но медленно поклонился граф. Послышался тихий рык со стороны короля. — А если серьезно, то все, что смогли, выяснили. И поводов для паники нет.

— Толком говори, что с моей дочерью? Кто ее похитил? Зачем и как?

— Начну по порядку: с принцессой Вильгинерией все в полном порядке. Даже более того — у нее проснулся магический дар. И очень сильный магический дар, должен заметить. На уровне Великих уже сейчас, если по голой мощи, — произнес граф Айранар. Король молча побарабанил пальцами по подлокотнику и кивнул каким-то своим мыслям.

— Далее: никто вашу дочь не похищал. Как мы и предполагали, она сбежала сама. Ваша идея на счет ранней помолвки с принцем Тардским Авраасом пришлась ей настолько не по душе, что одним скандалом Вильгинерия не ограничилась: заперлась в своей комнате, вылезла через окно, по карнизу перешла в соседнюю комнату, куда и залезла также через окно. Там переоделась в заранее припасенную одежду мальчика-слуги и в таком виде ушла через кухню. При себе имела некоторую сумму денег, на которую купила себе, дойдя до базара, платье попроще. Где-то нашла место переодеться и от предыдущего костюма избавилась — все!

— То есть как все? — возмутился Герберт. — Почему же твоя хваленая сыскная служба две с лишним недели не могла отыскать одну маленькую девочку без специальных навыков в столице НАШЕГО королевства?

— Элементарно: из-за отсутствия у принцессы подельников, отсутствия в деле третьей стороны и злого умысла, это раз. Из-за отсутствия портретов принцессы у нашей службы, это два. Из-за потрясающей везучести принцессы, это три, — пожал плечами граф. — Как прикажите искать одну единственную девочку, которая не хочет, чтобы ее нашли, при том, что никто из ищущих ее не знает, как она выглядит? Мы искали преступников, преступный сговор, организацию, агентуру иностранных разведок, работорговцев, в конце концов! Но уж никак не странного молодого варвара, с "сестренкой", которые спокойно смотрят достопримечательности Сигнайда и ни от кого не прячутся!

— Ладно, оставим это. Пока оставим. Что это за наглый парень был с моей дочерью? Откуда он вообще взялся?

— Парень... Этот Логин — загадка. И загадка опасная, Ваше Величество.

— То есть?

— Начнем с того, что он вырубил с одного удара нашего уважаемого Магистра Арвина. С ОДНОГО удара МАГИСТРА! Причем сделал это, не сильно напрягаясь, и прямо на моих глазах, просто потому, что тот на него свысока посмотрел. Уже одно это интересно, верно?

— Более чем, — кивнул Герберт, не знавший таких занимательных подробностей.

— Второй интересный момент — тот самый крест, что висит сейчас на шее принцессы и определяется нашими специалистами, как неизвестный артефакт божественной магии! Божественной! Был подарен ей именно этим "варваром" просто между прочим, как незначительная безделушка.

— Этот крест, он опасен?

— Не знаю. Но появление столь сильного магического дара у принцессы связывают именно с ним.

— Продолжай, — не удовлетворился ответом, но пока отложил этот вопрос Герберт.

— Третье: он Мастер Меча.

— Это точно? — напрягся король.

— Мои люди плотно встали на его след. Они буквально по часам восстановили все его пребывание в Сигнайде. Сведенья заслуживают доверия.

— Продолжай.

— Как и откуда он прибыл в столицу, выяснить не удалось. Совсем. Вообще ничего. Словно и не существовало его до появления прямо посреди рыночной площади, где он и встретился с принцессой, вытащив ее буквально из-под колес тяжело груженой телеги. После появления проследили, до — никак.

— Подробнее о парне, — нахмурился Герберт после упоминания о телеге, что чуть было не покалечила его дочь, но тему развивать не стал. Не время.

— Парень, на вид восемнадцать-девятнадцать лет. При появлении на рыночной площади был одет в яркую одежду незнакомого покроя. Языка не знал совершенно. Изъяснялся жестами. После встречи с принцессой взял на себя заботу о ней.

У купца Норела приобрел меч с ножнами и пояс. Расплатился золотой монетой неизвестной чеканки. Монета прилагается, — протянул он золотой кругляшь Герберту. Тот с интересом осмотрел предложенный предмет, знакомых элементов на чеканке не распознал и со вздохом вернул ее графу. — Заселился в Серую Чайку, где и проживает до настоящего времени...

— То есть, ты хочешь сказать, что моя дочь провела эти две с половиной недели в самом известном бандитском притоне Сигнайда?!!

— Именно, — кивнул граф, — И склоняюсь к мысли, что таверну выбирала принцесса, так как название было ей знакомо. Логин города не знал совершенно.

— Продолжай.

— В первый же вечер устроил драку в этой таверне.

— И он еще жив?

— Все было "по понятиям". Он встречался в этой таверне с Мастером Вором Лейлой Лисой.

— Той самой?

— Да, той самой. Одной из пяти Мастеров Воров Ильниссы.

— Известна цель встречи? — нахмурился Король.

— Судя по показаниям свидетелей и осведомителей, он просто ее "клеил". Или она его, тут показания расходятся. Но расстались они вполне мирно. Соответственно был признан "старожилами" за "уважаемого человека", раз удостоился внимания столь известной в определенных кругах личности. И вот наступает вечер, в Серой Чайке празднуют возвращение живыми с опасного контракта два наемничьих отряда: "Стальные Коты" и "Панцерные Ежи". Как полагается, шум, гам, драки, пыль столбом, вино рекой... Тут спускается "уважаемый человек" и просит вести себя потише, поскольку у него ребенок уснуть не может. Вежливо просит. Несколько раз...

— А дальше?

— А дальше сами виноваты: "уважаемых людей" надо слушать. Что такое Мастер, вы представляете. Шансов у них не было. Меньше, чем за минуту, он "успокоил" всех, кто на тот момент был в таверне, не тронув только Бармена. Ему он кивнул. И получил ответный кивок, чем еще раз подтвердил статус "уважаемого человека". В итоге у "воров" и наемников к нему притензий нет. Более того, теперь в Серой Чайке соблюдается режим тишины, когда там появляется Логин. Соответственно на принцессу его статус тоже распространился. Ее там и пальцем никто не тронет.

— То есть, я, получается, ему еще и спасибо сказать должен? — нахмурился король.

— Совершенно не лишнее было бы действие, — серьезно кивнул граф. — Лучшей охраны и сопровождения в этой детской выходке для принцессы трудно было бы даже придумать.

— Это все?

— Скорее это только начало.

— Выкладывай.

— Посланный на его устранение после вашей с ним встречи специалист исчез.

— Что значит "на устранение"?! Чей приказ? Зачем?

— Приказ был мой, — признался граф. — Просто на всякий случай.

— Вечные твои тупые перестраховки! Как теперь с ним контакт налаживать? А если он "расколол" твоего специалиста? Только мстящего Мастера Ильниссе не хватало! Или ты просто решил династию сменить его руками?

— Я не знал на тот момент, что он Мастер, — вздохнул граф. — И не хуже вас понимаю последствия. Более того, мой специалист не был убит, он подался в бега. После встречи с объектом он появился по одному из резервных адресов, забрал деньги, документы на разные имена, кое-какое снаряжение, убил куратора и исчез.

— Час от часу не легче! Теперь еще слетевшего с катушек профессионального убийцу опасаться!

— Это все мелочи, — вздохнул граф.

— Что, есть что-то еще хуже?

— Есть, — мрачно кивнул он.

— Выкладывай!

— Вчера вечером Логин сбросил всю слежку и исчез. Обнаружился утром, выходящим из Собора Солоса через служебную дверь. Провожали его лично Верховный Жрец и "белый" в боевой форме! Где он был все это время, установить не удалось. Более того, в Сигнайде, в данный момент, в различных храмах Солоса СЕМЕРО "белых"! А что такое Боевая Аватара Бога, вам объяснять не надо?

— Сколько у нас есть лояльных Мастеров? — Герберт был полностью собран и спокоен. Переживаниям больше не время, время решать и действовать.

— Четверо, Ваше Величество. Еще трое слишком далеко. Лояльность еще двоих под большим вопросом.

— И твой вывод? Устранить? Привлечь к делу всех лояльных Мастеров. Их ведь должно хватить?

— Даже если их хватит, в дело может вмешаться культ Солоса...

— Да, дела... Солос — это серьезно.

— Мой вывод — надо идти на прямой контакт с этим "Северным Варваром".

— Считаешь?

— А вариантов других больше нет. Он прямо сейчас в Центральном Соборе. И бежал туда, по докладу наблюдателей, в совершенно невменяемом состоянии. Настолько, что дверей не замечал, снося их вместе с людьми за ними стоящими. В докладе говорится, что у него на голове даже волос не хватает, словно он рвал их на себе...

— Да уж, жрецы! Эти твари умеют довести человека... — вздохнул Герберт. — Чего хоть ожидать от него? Что говорят аналитики?

— Что юн он не только телом, но и разумом. Многие реакции и мелкие детали, речь, поведение... Создается четкое впечатление, что его только выпустили в мир из некоего закрытого места. Аналитики предполагают, что до недавнего времени он проходил обучение в условиях изоляции, скорее всего где-то в монастыре. Причем устав в том монастыре должен был быть весьма строгим. У него пока нет цели, он просто наслаждается жизнью, ловит удовольствия и впечатления, которых был до этого лишен.

— Про цель, информация могла уже устареть. Жрецы Солоса мастера мозги в узел завязывать, — заметил Герберт.

— Именно по этой причине нам стоит спешить.

— Хорошо. С этим пока закончим. Все равно, раньше, чем он выйдет из Собора, нам с ним не поговорить. Что за крест? Что удалось узнать? Что он? Откуда он?

— Опознать его пока не могут, — развел руками граф. — А вот откуда взялся... Логин в Серой Чайке имел не одну встречу с Лейлой Лисой, а две. Вторая встреча была короткой. Они перебросились парой фраз и ушли. Вернулся Логин уже один, спустя три с половиной часа. На плече нес сундук. На запястье болтался крест, по описаниям — тот самый, верхняя часть одежды отсутствовала. И имелись небольшие следы крови на коже. Вид имел мрачный.

— На дело ходили...

— Аналитики считают также. Но что именно за дело, пока непонятно. Заявлений и даже слухов об ограблении не было. По информации осведомителей, за Лейлой буквально охота объявлена: она пыталась продать очень редкие и дорогие магические предметы. Привлекла к себе слишком много внимания этим, и теперь в бегах. И ищут ее очень активно. Ищут маги. Так что, вляпалась она дальше некуда.

— Видимо Мастеров Воров скоро в Ильниссе останется четверо, — пожал плечами Герберт. — Все, пора готовиться к встрече. Где, считаешь, лучше ее провести?

— По месту его жительства — в Серой Чайке. К нам он не пойдет, силой его не заставишь — в Сигнайде у нас сейчас Мастеров нет, — развел руками граф.

* * *

глава 20

Магистр Сенро никогда не понимал, почему на кладбище герои ходят обязательно ночью. Воры еще понятно, у них вся основная работа происходит по ночам. Но все остальные?

Именно поэтому сам Сенро пришел на это кладбище утром.

Зачем он вообще на это кладбище поперся? Тут история длинная.

Началось все с того, что при подготовке материалов для защиты магистерского звания перед Магическим Советом, тогда еще маг первой ступени Сенро наткнулся на заявку некоего мага седьмой ступени Валеско на проведение магических работ в черте города.

Заявка, как заявка, подумаешь? Там в архивах тысячи таких. Вот только привлекла внимание Сенро одна несостыковочка: маг седьмой ступени просто не может оперировать магической энергией той мощности, что в этой заявке значилась! То число, что было там записано — уровень как минимум Магистра.

Самое интересное, что заявка была одобрена и подписана. Соответственно разрешение получено.

Заявка датировалась годом восемь тысяч восемсот пятым от основания Ильнисской Империи и соответственно пять тысяч триста двадцать восьмым от ее распада. Это значит, что ей пятьсот восемь лет. Достаточный срок, чтобы дело покрылось пылью, но пока еще не достаточный, чтобы потерялись следы. Ведь последние три тысячи лет на просторах почивщей империи архивное дело во всех образовавшихся королевствах было поставлено четко. А уж в Сигнайде и того больше: ведь древняя столица, как-никак. Город славный и ни разу за свою десятитысячелетнюю официальную историю сожжен или разграблен не был. Тут архивное дело вообще возведено чуть ли не в религию.

Итак Сенро защитился, получил звание Магистра и на досуге решил заняться заинтересовавшей его заявкой.

Перечитав все восемь листов заявки еще раз, уже подробно и внимательно, Сенро сделал вывод, что заявленные магические работы могут относиться только к строительству крупного исследовательского комплекса, поскольку заявленные параметры возмущений соответствуют установке магических экранов-поглотителей, которыми оборудуются заклинательные залы для проведения особо мощных ритуалов и энергоемких исследований, а также стационарных щитов крепостного класса защиты.

Сенро взял координаты проведения работ и наложил их на карту города. В результате получилось, что работы эти должны были быть проведены... на кладбище!

Сенро, получивший эти результаты, не долго думая, отправился в архив при архитектурном ведомстве. Там он запросил информацию по интересующему его кладбищу. Пришлось, конечно, слегка потратиться, но Магистр уже чуял за этой заявкой тайну. И даже Тайну! А на Тайну денег не жалко.

Полученная информация гласила, что кладбище в этом месте появилось в восемь тысяч восемсот восьмом году от основания Империи. То есть ровно через три года, после проведения заявленных работ.

Это было уже не просто интересно, это было крайне интересно!

Сенро отправился в архив Гильдии Магов. Там он открыл Большой Реестр в поисках этого самого мага седьмой ступени Валеско. И выяснил, что такой маг действительно был. Но умер за десять лет до даты оформления заявки.

Предсказуемо.

Тогда Магистр отправился в архив при Кадастровой Палате Сигнайда, где запросил данные о том, кому же принадлежит участок земли, на котором расположено то самое кладбище. Выяснилось, что в восем тысяч восемсот пятом году владельцем значился некий барон Радоно. В восемь тысяч восемьсот восьмом же земля была продана Магистрату.

С этими данными Магистр Сенро отправился в архив Строительного Департамента и запросил все данные по строительным подрядам, в которых заказчиком выступал барон Радоно.

Это стоило некоторой суммы на взятки, но того стоило. Документы были найдены! И копии Магистр получил на руки. По этим документам работы проводились земельные.

После чего с копией заявки, документами по строительству и топографической картой участка, выкупленной в Кадастровой Палате за еще одну взятку, Магистр засел в своем кабинете за проведением рассчетов.

В итоге получился примерный план объекта. С этим планом Сенро отправился в архитектурное ведомство и заказал им разработку проекта по этому плану на указанном участке. Сумма вышла не маленькая.

Каковы же были удивление и радость Магистра, когда заказ был выполнен меньше, чем за неделю. Ведь это значило, что архитекторы не разрабатывали проект с нуля, а как минимум на основе уже существующего (а зная лень и жадность Сигнайдских архитекторов из департамента, можно было с уверенностью сказать, что они взяли весь проект из своих закрытых архивов и продали его как новый).

Это было попадание прямо в яблочко. Просто в самый центр.

Получается проект, мало того существовал, так он еще и был теперь у Сенро на руках. Проект секретного исследовательского комплекса кого-то из числа Великих Магов! Почему именно из них, а не, например, из Магистров?

Да потому что строительство ТАКОГО комплекса не по карману и не по власти ни одному Магистру! Тут надо обладать возможностями Великого или государства. И никак иначе. Но государству такой комплекс просто не нужен: магические исследования — дело магов, а не королей.

Остался только один, но самый важный момент: кому именно из Великих принадлежал комплекс. Ведь это обстоятельство определяюще в вариантах использования полученной информации.

Сенро вновь засел за анализ комплекса. И первое, что ярко заявляло о личности хозяина, это источник энергии, питающий комплекс. Прямо это нигде в проекте не обозначалось, но многие детали, а также конфигурация экрана-поглотителя четко говорили Магистру, что использовался тут Мертвящий Свет.

Что это такое?

Мертвящим Светом называли один очень редкий металл. В ковке, литье или чем-то подобном он был бесполезен, так как был слишком тяжелый и мягкий. Но имел он одно свойство — он убивал.

В магическом диапазоне он ярко светился синевато-белым неприятным светом, за что и получил, кстати, название. И места залегания этого металла, даже при не слишком больших его концентрациях (а в больших он и не встречался) имели славу мест гиблых.

Добывали этот метал только и исключительно некроманты и только при помощи нежити или големов, созданных на основе привязки души к неживому "телу". Творения других разделов магии очень быстро разрушались при работе с этим металлом. Как и живые ткани. Именно по этой причине добыча его при помощи рабов была нерентабельна и неэффективна — больше рабов похоронишь, чем сырья добудешь.

Нежить, кстати, тоже изнашивалась и разрушалась, но гораздо медленнее.

Так вот, некроманты добывали этот металл, что было достаточно трудоемким процессом, поскольку его надо было еще добыть из содержащей его породы и очистить до нужной степени и только после этого использовать.

У этого металла было еще одно свойство: он выделял энергию. В обычном случае, не слишком много, но когда его в одном месте собирали достаточное колличество, процесс лавинообразно усиливался.

На этом и был основан генератор Мертвящий Свет: бралось некое количество этого металла, окружался поглощающим энергию экраном, собственно и весь генератор. Для того, чтобы хоть как-то контролировать процесс выделения энергии маги применяли графит (экспериментально было выяснено, что этот материал был способен не только замедлить, но и вовсе остановить процесс выделения энергии)

Вся сложность была именно в определении этого количества достаточной чистоты металла. Ведь если взять меньше, то энергии выделяется слишком мало. А если больше, то... Процесс же лавинообразный.

Каких только конструктивных решений не пробовали маги, но принципиальная схема все равно оставалась такой же. И риск, соответственно, тоже.

Мертвящий Свет магам был известен очень давно, буквально на протяжении десятков тысяч лет. Но особого распространения не получил, не столько из-за сложности добычи сырья, сколько из-за крайней опасности самого генератора. За историю его применения были тысячи несчастных случаев: целые комплексы, башни, крепости, города исчезали в страшных взрывах, поднимающих грибообразные облака пыли и пепла...

Поэтому Мертвящий Свет был не столько малораспространен, сколько ЗАПРЕЩЕН к использованию и исследованию Гильдией Магов и всеми государствами мира. Запрет этот писался кровью миллионов жертв и сотен экспериментаторов-неудачников.

Тут по спине Магистра Сенро пробежали холодные мурашки. Целый табун холодных мурашек. Мертвящий Свет почти в центре города!!!

Тут даже и вариантов не оставалось, кому именно мог принадлежать комплекс. Настолько отмороженным был только один из десяти Великих Магов за последнюю тысячу лет. Великий Маг Рембо (* да, автор прикалывается, но ведь правда классно звучит?*). Рембо Кровавый.

Воин, прошедший десяток войн в качестве наемника, под старость лет открывший в себе магический дар. Ему хватило упертости на то, что бы развить его до уровня Великого, в процессе получив свое прозвище и огромное число врагов.

В итоге он так всех достал, что около трех сотен лет назад, пять Великих объединились и сровняли его вместе с его Башней с землей. Извлекли из-под развалин тело и сожгли с проведением всех положенных ритуалов для предотвращения какой-либо даже теоретической возможности воскрешения, будь то в живом теле или же в качестве разумной нежити.

Помимо этого Рембо Кровавый был известен страстью к коллекционированию редких и мощных магических артефактов. И коллекция его в разрушенной башне найдена не была.

Под башней был один из входов в древние запутанные катакомбы, оставшиеся от древнего города, на месте которого Рембо и строил свою башню. Так по тем катакомбам до сих пор партии искателей и одиночки-авантюристы лазают в ее поисках.

Магистр Сенро не был героем-альтруистом. И бежать в Гильдию Магов, крича о Мертвящем Свете под Сигнайдом, не собирался.

А вот вскрыть ничейный, на данный момент, исследовательский комплекс и хорошенько там пошарить — такая мысль его посетила. И прочно обосновалась в его голове.

Вскрыть логово Великого некроманта, даже имея на руках полный проект этого логова, задачка, прямо скажем не тривиальная.

Для начала он нанял три группы наемников, самых дешевых. И отправил их на поиски входа в комплекс.

Две группы на удачу, а третью по проектным координатам. Две группы вернулись, третья нет. Именно та, что шла не наугад. Магистр порадовался и отправил туда же обе вернувшихся группы (ради экономии денег и соблюдения секретности). Там они ожидаемо и сгинули, что только лишний раз подтвердило правильность выводов Сенро.

С этого момента началась настоящая подготовка.

Магистр скупиться не стал. Можно сказать, он на это предприятие поставил все. Заложил свое имение, продал все, что имело ценность и занял у всех, кого только мог занять.

На полученные средства он нанял отряд действительно высококласных наемников "Стальные Коты", с репутацией и рекомендациями, имевших уже ранее опыт борьбы с нежитью. И опыт удачный.

Через их командира даже удалось договориться с настоящим Ведьмаком, а это ребята очень серьезные. И специализируются как раз на всяческих монстрах и чудовищах.

Затем, используя все возможные свои связи, вышел на Мастера Вора, одного из пяти на все королевство, Лейлу Лису, известную тем, что буквально чует любые ловушки и даже бывала пару раз в катакомбах под разрушенной башней Рембо Кровавого. Что примечательно, вернулась живая и даже не с пустыми карманами. Знаменитую коллекцию, конечно, не добыла, но там и без нее было чем поживиться: Великие, удовлетворившись смертью Кровавого, заморачиваться прочесыванием его логова не стали, так как, стоило дыму над его погребальным костром развеяться, так они между собой сразу чуть не передрались, поскольку дружить умели только против кого-то, а уж никак не друг с другом.

* * *

Наконец все было готово. Выход был назначен на утро.

Но тут все пошло на перекосяк. "Стальные Коты" остановились в Серой Чайке. И вечером накануне выступления в ту же таверну заявился еще один отряд наемников "Панцерные Ежи", который только вернулся из опасного и очень долгого похода, оказавшегося тем не менее очень прибыльным. Естественно те принялись праздновать.

Коты, помня об утреннем деле ограничились всего парой стаканчиков, поднятых за здоровье вернувшихся товарищей по оружию, в отличии от самих Ежей. Им-то утром никаких дел не предстояло, так что они-то ограничивать себя не стали.

В самый разгар веселья в зал спустился молокосос в коротких штанах и непонятных тапках, на ломанном Ильносе пытавшийся утихомирить пьянствующих в общем зале.

Естественно он был послан далеко и витиевато. Но вот странность — идти по указанному адресу не пожелал.

Кто ж знал, что этот молокосос так силен?

В ходе "успокоения" Серой Чайки под раздачу попали и Коты.

В результате выход утренний был сорван.

Что ж, это было не критично, кредиторы Сенро еще терпели. Выход перенесли на неделю.

Но через указанную неделю в бега ушла Лейла Лиса, на которую буквально охоту объявили в Сигнайде.

Это было уже плохо. На поиски замены ушла еще неделя. Сроки уже поджимали.

На другого Мастера Вора выйти у Магистра не получилось. Пришлось довольствоваться лучшим из тех, кто был доступен.

Лукаш Мыш, был рекомендован Сенро, как профессионал высокого класса и был им нанят.

Наконец все в сборе, все готово, но тут...

Командира Котов сбило слетевшей с петель дверью Серой Чайки.

Дверь была добротная и тяжелая — Гурду Коту сломало три ребра и ключицу.

Отряд без командира не пошел. Ведьмак без своего друга Гурда, вообще отказался иметь какие-либо дела с Магистром.

А вот теперь у Сенро времени уже не было — кредиторы уже начали жадно потирать пальцы. Он плюнул на все, нанял вместо Котов, сидящих тут же Ежей, вместо Ведьмака опытного охотника на нежить, а на оставшиеся деньги личный экстренный телепорт.

И вот они здесь.

Все пошло не так с самого начала: нужный склеп оказался вскрыт. У самой лестницы кучками праха лежали останки охраны. По утверждению охотника, это раньше были мумии, довольно слабая нежить, опасная только в узких помещениях и большим числом. Вот только кучка была не одна. Их было десять. И это только у самой лестницы. В глубине коридора, у самого входа в настоящий комплекс из бутафорского склепа на полу нашлись останки поинтереснее. Их опознал уже сам Сенро. Пепел принадлежал Хорглу, страшненькому такому творению некромантии, относящемуся к первой ступени этого искуства (ступеней всего десять, от большего номера к меньшему. За первой ступенью лежит уже звание Магистра).

Про себя Сенро прикинул, что будь тварь "жива", то справиться с ней он, конечно справился бы, не зря же он Магистр Огневик, но половину отряда бы потерял сразу. Говорить спутникам он этого не стал, ограничившись названием твари, и смело шагнул в коридор комплекса.

Отряду этот коридор казался бесконечным. В ловушках потеряли четверых. К концу, Лукаш уже чуть не обнюхивал каждый камень на пути отряда.

Но кончился коридор и им предстала картина грандиозного побоища, впечатлившая не только наемников, но и Магистра.

Особенно ему не понравился драко-лич, относящийся уже к Высшей некромантии. Но и две с половиной сотни бронзовых големов самого высокого, доступного этой нежити класса его равнодушным не оставили.

Коллекция... Дверь в хранилище была открыта, а тайники с артефактами пусты. В воздухе ощущался остаточный след сработавшего запредельно мощного охранного заклинания.

В качестве утешительного приза стоял нетронутый сундук с золотом. После дележа, произошедшего прямо на месте, денег, доставшихся Магистру как раз хватало на то, чтобы расплатиться с долгами и немного остаться в плюсе, но!!! Он был расстроен и разочарован, ведь от сладкого пирога, который он своими усилиями откопал в пыльных архивах, ему оставили только вишенку!

Он уже догадывался, что комплекс обчистила Лейла неделю назад, после чего при попытке сбыть любой из уникальных артефактов взятых здесь, на нее и началась охота.

Это было понятно. Про цель операции она знала. Но вот кто расчищал ей путь от нежити? Вот этот вопрос Магистра беспокоил.

Но разочарование и жадность завладели не только Сенро. Весь отряд после дележа золота загорелся пошерстить оставшиеся помещения комплекса. И этим занялся.

Они все уже поняли, что в этом подземелье не первые и расслабились, опасаясь только ловушек, о которых, наконец, наловчился вовремя предупреждать Лукош, а остальные не наступать на указанные им камни. Охрана же была мертва и это было видно.

Так было, пока они не добрались до заклинательного зала.

Там на специальных подставках было целое состояние: алмазы-накопители.

И один из наемников, не удержавшись один из алмазов и схватил... Вот только стояли они там совсем не просто так. А были частью сдерживающей пентаграмы, в центре которой стоял непрозрачный черный овальный столб, принятый сначала за постамент.

Стоило только алмазу покинуть гнездо, столб треснул. Пентаграмма, до этого ровно светившаяся на полу, тревожно замерцала и вскоре погасла.

Столб разлетелся осколками, а внутри оказалась мужская фигура в черно-красной одежде с такой же расцветки мечом. В этой фигуре, по некоторым признакам, тренированное сознание Магистра опознало демона-эмпира. Голодного и злого демона, уйму времени запертого в этой пентаграме.

Демоны этого вида питались магической, да и любой другой энергией жертвы, поглощая ее через прикосновения, либо с помощью своего специального демонического оружия, за что их очень не любили в бою маги. Попасть в этот мир они могли только по средствам призыва. Но мало, кто из магов решался их призывать из-за крайней трудности удержания их под контролем.

Все это пронеслось в голове Сенро в те мгновения, пока демон резал и иссушал его команду, и пока он сам посылал в сторону непринужденно мерцающего от жертвы к жертве бывшего пленника огненный шторм.

Сразу после этого Магистр активировал свой телепорт, поскольку реально оценивал свои шансы в бою с таким противником.

* * *

глава 21

Из Собора я шел уже не так быстро, как в него. В голове роились мысли, одна другой безумней, как выйти на "того, кто умеет искать", и самое главное, как заставить его помогать.

Не сказать, что я плелся по улице. Нет, я шел спокойным уверенным шагом. Просто, это все равно гораздо медленнее, чем тот сумасшедший забег, который я совершил от таверны к Собору.

Идти было далеко, почти через половину города. Так что путь у меня отнял почти час. Можно было бы и быстрее, если бы я знал, как приступить к выполнению стоящей передо мной задачи. Но я не знал, поэтому и не спешил.

Дверь таверны уже висела на месте, поблескивая новыми петлями. При взгляде на нее, мне стало стыдно, за свое недавнее поведение. Захотелось развернуться и тихо уйти отсюда, лишь бы не смотреть в глаза Бармену. А я ведь еще этой дверью человека с ног сбил. Возможно он даже одними синяками не отделался — дверь-то вон какая добротная и даже на вид тяжёлая.

Но я пересилил себя и вошел. Сразу же направился к барной стойке. Встав напротив Бармена, я положил на стол пару золотых.

— Извини за дверь, — сказал я ему виновато. — Я сильно не в себе был, — он только кивнул и смел монеты со стойки. Я тоже кивнул ему и развернулся к лестнице.

Затем произошли сразу два события: в дверь таверны вошли двое мужчин в серых плащах и широкополых шляпах (дурацкая маскировка, только внимание дополнительное притягивает) и посередине таверны появился из воздуха встрепанный мужчина в красном плаще огненного мага.

В следующее мгновение за его спиной появился еще один мужчина, в черно-красной одежде и с мечом такой же расцветки. Первый мужчина развернулся ко второму, и тот снес ему своим мечом голову.

Я квадратными от удивления глазами наблюдал за этой картиной. Это было нечто настолько противоестественное, что я замер в ступоре. Из которого меня вывел тот самый черно-красный меч, вошедший мне в грудь ровно между ребер, и проткнувший меня насквозь.

В следующий момент я уже вбил свой кулак в челюсть типу, державшему этот меч. Его закономерно отбросило от меня, но прямо в полете он снова исчез и появился передо мной, хватаясь за торчащую из меня рукоять. Тут же об его голову разлетелась подхваченная мной дубовая табуретка (видимо судьба у них такая — ломаться при моем приближении, но что поделать — очень уж они удобные).

Но черно-красного это не остановило. Он исчез вместе с мечом. Чтобы тут же появиться за моей спиной и проткнуть меня своим клинком уже оттуда. Из моей груди вылезло окровавленное лезвие, а тип полетел от удара моей правой пятки в челюсть. В то же самое место. Кажется я услышал хруст, но могло и показаться. Тип снова изчез, чтобы появиться спереди меня. Я подозревал, что он так сделает, поэтому успел перехватить его руку с кинжалом направленным мне в бок. Не дожидаясь, пока он опять исчезнет, я просто упал на него всем своим весом... И мечом, торчащим из моей груди сантиметров на тридцать. Тип подо мной мелко затрясся и, вспыхнув ярким красным пламенем, сгорел за несколько секунд, оставив после себя лишь черный пепел.

Я неторопливо встал с пола, подошел к стойке.

— Вытащи, будь другом, — попросил я Бармена, поворачиваясь к нему торчащей из спины рукоятью. Мог бы и сам, но пришлось бы покрутиться, изворачиваясь. Он молча ухватился за меч и одним движением выдернул его, после чего положил на стойку.

Я благодарно кивнул ему и осмотрел себя. Глядя на обгоревшие лохмотья, в которые превратилась моя одежда, я порадовался, что догадался заранее приобрести сменную, а то хорош бы я сейчас был, топая в таком виде на базар.

— Логин, — обратился ко мне один из "серых плащей", внезапно оказавшийся тем самым графом, что вез меня недавно в королевский дворец. — Надо поговорить.

— Надо, — согласился я. — Пойдем в комнату. Я заодно переоденусь, — он согласно кивнул. И вслед за мной двинулся наверх. Я же на ходу рассматривал взятый со стойки меч и кинжал, поднятый с пола.

Войдя в комнату, я от порога без замаха метнул клинки в стену сразу с двух рук, вспоминая науку полученную в железном зале. Железки вошли ровно и аккуратно справа от окна.

Затем я полез в сундук с вещами, который использовался в номере вместо шкафа. За моей спиной в комнату вошли двое "плащей". Ну, кто бы сомневался, что они вместе?

— Так о чем вы хотели поговорить, граф? — не оборачиваясь сказал я. Играть в вежливость в этой ситуации не тянуло.

— Я хотел поблагодарить тебя, Логин, — снял свою шляпу второй "плащ", оказавшийся ни много ни мало Королем.

— О как? Здравствуйте, Ваше Величество, — повернулся я к нему, держа в руках одежду, которую достал. — Уж, извините, что не при параде.

— Ничего, — ответил он, с легким кивком. Я же в это время переодевался.

Приняв, наконец, приличный вид, я почувствовал себя значительно увереннее. Хотя, о чем говорить с королем, все равно не представлял. Точно также как и ему со мной.

— Граф, — решил не заморачиваться я лишними мыслями. Самое главное, что сейчас передо мной "тот, кто умеет искать". Остальное не важно. — Мне нужен человек, который спасал Мир. Лучше дважды!

— Кхм... — поперхнулся тот. — Умеете вы озадачить, молодой человек.

— Не такой уж молодой, — от чего-то покоробило меня такое обращение. — Мне почти пятьдесят. Просто не старею.

— Сколько? — удивился король. Хм, только сейчас понял, что даже имени его не знаю.

— Сорок девять, если быть точным.

— Выходит, вы даже старше меня? — заметил граф. — Мне только тридцать семь.

— Возраст — дело наживное, — отмахнулся я. — Так вы найдете мне такого человека?

— А зачем он вам, если не секрет? — поинтересовался он, уйдя от прямого ответа.

— Солос сказал, что через два месяца мир будет разрушен. А мне, чтобы спасти его, надо узнать, от чего спасать. Для этого мне нужны вы, граф, — не стал играть в словесные кружева я. Все равно их не переиграешь, разница в опыте огромна. — Вы мне поможете?

— Постараюсь, — побледнел от таких новостей граф. Точнее побледнели они оба.

— Хорошо, — кивнул я. — Как меня найти — знаете.

— Знаю, — подтвердил он.

— И еще, — посмотрел я ему в глаза. — Убийц больше ко мне не посылай. Обижусь, — не думаю, что взгляд у меня получился тяжелый. Не с чего ему быть таким, я ж не палач и не киллер. Я вообще человек легкий, так что тяжелого взгляда у меня по определению быть не может. Но граф, чье лицо уже немного вернуло нормальный оттенок, вновь побледнел.

Может он обо мне знает что-то, чего я не знаю? Да не должен. Обдумывая эту мысль, я слегка наклонил голову, продолжая молча рассматривать собеседника. Тот судорожно сглотнул и быстро-быстро закивал головой. — И поторопитесь, мне ж еще пообщаться с ним успеть надо.

— Он поторопится, — вставил свое слово король. — Нам пора. Дела к сожалению не ждут.

— Не задерживаю, — поднялся я с кровати Вильги, на которой до того сидел. Гости же сидели на моей (стульев нет, так не стоя же болтать?).

— Еще одно, — словно что-то вспомнил, остановился, уже повернувшийся уходить король. — Что это за крест, что у Вильги на шее?

— Не знаю, — честно признался я. — В склепе нашел. Прихватил вроде на память. Вильге понравился, она его на себя надела. Я отбирать уж не стал, сказал — подарок. Мне, что для ребенка железки жалко?

— В склепе? Что за склеп?

— Откуда мне знать? Обычный склеп на кладбище недалеко от Площади Шести Фонтанов. Меня туда девчонка одна местная с собой утащила. Думал — на свидание зовет... а там стенка фальшивая. Тварей всяких полно. Даже драко-лич был. Вот оттуда, — пожал плечами я. Граф кивнул.

— Спасибо, думаю, это поможет нам разобраться с тем артефактом.

— Хорошо. Только осторожнее там. Я ж не всех тварей поубивал. Легко можете на что-то серьезное напороться, — предупредил я.

— Этим не мы будем заниматься, а Гильдия Магов, — ответил король. — Твари, склепы и артефакты — по их части.

— Граф, — внимательно посмотрел я в глаза названной сероплащной личности. — Найдите мне этого человека! Времени ОЧЕНЬ мало!

* * *

глава 22

После ухода короля с графом, я сразу же хотел идти на рынок — готовиться к отъезду, закупаться всем необходимым: от коня до котелка с ложкой. У меня ж почти ничего нет.

Но, уже спустившись в общий зал, я увидел дверь, и стыд вновь пронзил меня. Перед Барменом-то я извинился, а перед тем, кого я этой дверью сшиб?

К тому же, выйти было несколько проблематично: труп мага посреди зала. К этому времени как раз прибыла городская стража и представитель Гильдии. Они как раз оцепляли место и начинали опрашивать свидетелей.

Я, тихо и не привлекая внимания, подошел к стойке.

— Мне нужен тот, кого я сбил дверью пару часов назад. Где найти его? Поможешь? — обратился я к Бармену. Он показал четыре пальца и кивнул на лестницу по которой я только что спустился. Я кивнул в ответ и быстро ушел в указанном направлении.

Подойдя к четвертой двери от лестницы на втором этаже, я вежливо постучался. Мне открыл дверь типичный наемник, при оружии, но без доспеха.

— Чего тебе? — хмуро спросил он.

— Я извиниться пришел, за то, что дверью помял днем. Бармен сказал, что пострадавший здесь, — почесал я в затылке. Чувствовал я себя очень неловко. Правду говорят, что извиняться куда тяжелее, чем бедокурить.

-Бармен СКАЗАЛ? — удивился мужик.

— Ты прав, просто показал на пальцах, — пожал плечами я. — Не придирайся.

— Проходи, — уступил дорогу мне он. — Командир, к тебе! — крикнул он внутрь комнаты. Я протиснулся мимо него и вошел внутрь.

Комната не сильно отличалась от моей. Единственное: кровать была одна, а не две. И на этой кровати полулежал перебинтованный мужчина. Коренастый, подтянутый, с аккуратной бородой и темными кругами под глазами, на болезненно бледном лице.

— Ты кто? — хмуро спросил он меня, когда я остановился напротив него, и поморщился. Было видно, что говорить ему больно. Как и дышать. Вот блин, мне стыдно становилось все больше и больше.

— Я извиниться зашел, — заставил себя говорить я. — За то, что дверью помял...

— Да незачто тут извиняться, — хмыкнул он. — Наоборот, я тебя благодарить должен.

— Как так? — не понял я.

— Ты мне и моим парням жизнь спас, — ответил он. Но понятнее от этого ответа не стало. Видимо он это прочитал по моему лицу, раз решил продолжить. — Наниматель наш в зале на полу с отрубленной башкой лежит. Сегодня на дело должны были идти... А тут ты. Без меня парни идти отказались. Так маг этот другой отряд нанял и все равно пошел...

— И?

— Маг вернулся. Отряд нет, — добавлять что-то было уже излишне.

— А куда идти собирались, если не секрет? — вдруг пришла мне в голову одна мысль, и я решил ее проверить.

— Какой уж теперь секрет... Склеп какой-то грабить. Вроде там подземелья под ним какие-то...

— А Лейлу Лису случайно не знаете?

— Знаю. С нами идти должна была. Она спец по ловушкам вроде. А что? — теперь заинтересовался он.

— Да ничего, в общем-то, — пожал плечами я. — Просто кинула она вас. Мы с ней этот склеп еще неделю назад вскрыли.

— Вот как... — усмехнулся мужик. — И как там? Опасно было? Хороший спец Лиса?

— Даже слишком. На оба вопроса. Лиса эта ваша, без башни совсем. Но ловушки действительно будто нутром чувствует. А в подземельях... Думаю, вам и одного костяного дракона хватило бы... Ну, или этого, который магу бошку срубил. Шустрый, сволочь.

— Как же вы там вдвоем-то? — удивился пострадавший. Или неповерил.

— Так она — Мастер Вор, Я Мастер Мечник. Попотеть пришлось, конечно, да и шкурку мне изрядно попортили, но... Да и не заходили мы далеко. Золота нахапали и назад.

— Мастер? — нахмурился наемник. — А не брешешь?

— А как проверишь? — развел руками я.

— Гурд, — влез в разговор наемник, что встретил меня у двери. — Это ж тот парень, что нас вместе с Ежами две недели назад отмудохал, чтобы спать не мешали. Ты не узнал его что ль?

— Точно! — улыбнулся забинтованый. — То-то лицо мне твое знакомым показалось. Это ты, значит, демона внизу сжег?

— Он сам сгорел, — смутился я.

— Ага, со стыда! — усмешка превратилась в улыбку. — Когда ты к нему обниматься полез!

— Ну, разве только... — тоже усмехнулся я.

— Да, ты садись, чего стоять-то? Не на приеме вроде, — заметил он и глазами указал на табуретку. Я с сомнением глянул на этот предмет мебели, вспоминая свои непростые отношения с ее племенем, но взял ее и уселся. — Что случилось-то у тебя, что ты так бежал, аж дверь снес? Не от баловства же. Тогда б точно извиняться не пришел.

— Да тут дело такое... — замялся я. Не то, чтобы говорить не хотел, но просто не знал, как подступиться. — Накрутили меня сильно... Жрецы Солоса.

— Да? Эти могут, — хмыкнул Гурд. — И что, раскрутился?

— Не то, чтобы... Просто, когда решение принято, спокойнее становишься... Кстати! Вы люди бывалые, много чего повидали, много чего слышали... Не знаете кого-то, кто уже Мир спасал? Случайно может, мелькало что? — попытал счастья я. Ну, а вдруг?

— А зачем тебе? — снова нахмурился наемник.

— Так меньше двух месяцев осталось до Конца Света... — решил не темнить я, видя такую реакцию. Видимо, случайно, я ниточку нащупал. — Так мне Солос сказал.

— Значит, ты поэтому такой бешенный был?

— Ну, да.

— А ты уверен, что так его понял? Боги загадками говорить любят.

— Что-то мне он прямым текстом лепил. Без всяких иносказаний. Прямо так и сказал: "Не позже, чем через два месяца мир будет разрушен". Думаю, достаточно конкретно?

— Да уж, более чем. А человек тебе такой зачем?

— Попытаться помешать этому случиться, конечно, — пожал плечами я. — Ведь, если один раз смог, может и еще сможет? Или хотя бы подскажет чего...

— Вот значит как, — нахмурился Гурд. — Перед тобой сидит такой человек. Пару лет назад, я помогал своему другу Карлу предотвратить одну неприятность с божественным артефактом, которая чуть было не переросла в катастрофу.

— Вот значит как, — задумался я. Потом смерил наемника взглядом, оценивая его состояние. — А трудно найти этого Карла? Ты ведь сейчас вряд ли мне чем поможешь, кроме совета.

— Как вежливо ты назвал меня калечной развалиной, — ухмыльнулся он. — Карл в городе. Мы вместе должны были в склеп идти. Я пошлю за ним. Вечером приходи — поговорим.

— Хорошо, — кивнул я ему, — Поправляйся! — и вышел из комнаты. Меня ждал рынок.

* * *

Ходить по городу в сопровождении кучи соглядатаев, старательно делающих вид, что они тут совершенно случайно, и за мной не наблюдают, было напряжно. Спина буквально чесалась от их взглядов, но сбрасывать этот назойливый "хвост" не было никакого смысла. Ведь это бы сильно обеспокоило графа, что отрицательно сказалось бы на эффективности выполнения им моей просьбы. Рисковать не хотелось. Пришлось терпеть.

Еще встал вопрос финансов. Точнее их хранения. Возить с собой сундук камней — верх непрактичности. И так удивительно, что его еще не украли прямо из номера таверны. Это было бы не критично, ведь я отсыпал из него несколько кошелей и припрятал их в разных концах города (в те часы, что я слежку сбросил в прошлый раз, занимался не только стрельбой, но и полезными делами), в очень труднодоступных местах. Но обидно же! У меня в жизни столько денег не было, и все это бросить?!!

В конце концов, решил сдать весь сундук в банк на хранение. Это оказалось не сложно, благо банк тут был и хранением ценностей занимался. Но идти через полгорода с сундуком на плече было немного стремно.

До вечера я успел сделать все намеченное.

В номере Гурда меня уже ждали. Сам Гурд почти в том же положении, что и раньше, а второго мужчину я не знал. И был этот мужчина очень примечателен. Первое что привлекало в нем внимание — глаза: черные, колючие, цепкие и внимательные. Второе — оружие. Его на мужчине было много: метательные ножи, кинжалы, меч на поясе, метательные топорики... Естественно, большая часть его была скрыта, но уж определять всякое подозрительное железо на теле человека меня учили. Еще на кожаной жилетке у него имелись два ряда специальных кормашков, с вставленными в них колбочками с разноцветными жидкостями внутри — такой диковинки я еще ранее не встречал.

— Знакомьтесь, — кивнул Гурд. — Ведьмак Карл Ворон, — представил своего друга он.

— Логин, — представился я.

— Мастер Мечник, который дверью переломал мне все ребра и тем спас жизнь, — дополнил мое представление Гурд.

— Так что ты хотел, Мастер Логин? Гурд пытался мне объяснить, но у него плохо получилось, — впился в меня своим неприятным взглядом Карл.

— Мне нужна помощь, — вздохнул я. — Миру осталось два месяца, а я даже не знаю от чего его спасать. Солос посоветовал спросить у "того, кто уже спасал".

— Сколько?

— Два месяца.

— Лично Солос?

— Не знаю. В Центральном Соборе, в "особом" книгохранилище разговор происходил. Сомневаюсь, что там даже простой служитель мог нести отсебятину.

— В этом ты прав... — задумался Ведьмак.

— Ты мне поможешь? — прямо спросил его я.

— Куда ж я денусь, — все так же задумчиво ответил он.

— Тогда расскажи, от чего и как вы с Гурдом спасали мир в прошлый раз.

— Знакомо тебе такое понятие, как Прорыв Хаоса?...

* * *

глава 23

Все оказалось достаточно просто: есть Мир и есть Хаос. Хаос находится за пределами мира. За некой границей. Граница эта находится сразу везде и нигде одновременно. Точнее, везде в этом мире, ограждая каждую его частичку от падения в Хаос и одновременно нет ее четкого местораспложения. Что-то вроде теории Мембраны из современной теоретической физики.

И как в этой науке, все упирается в энергию. Если в любом конкретном месте пространство этого Мира насытить некоторым критичным количеством энергии, то границу можно прорвать. И тогда в Мир ворвется Хаос. А Хаос — это концентрированное разрушение. Ткань мира, больше не защищенная границей будет разрушаться Хаосом, выделяя при этом энергию. Много энергии. Очень много энергии, даже больше чем классическое Е равно эм це квадрат, ведь к "ткани" этого Мира относятся еще и любые излучения, да и сама энергия. Хаос настолько чужд, что ПОЛНОСТЬЮ разрушает эту "ткань", переводя ее в некую "изначальную" энергию. Соответственно процесс лавинообразный, словно цепная реакция.

Таким образом: Прорыв Хаоса = Разрушение Мира.

На мой вопрос, а откуда все это известно ему, Карл сказал, что третьим с ними в тот раз был Магистр Сайрус. Ныне покойный. Вот он это все и объяснял Ведьмаку долгими вечерами у костра, пока они путешествовали.

А угрожал Прорывом один веселый Культ. Организован этот культ был Магистром Некромантом, провозгласившим себя верховным жрецом Кровавого Камня. Сам же Камень представлял из себя экспериментальный артефакт-накопитель созданный самим Магистром. Собственно весь Культ был не более чем экспериментом того психа от науки.

В чем он заключался? Ни много ни мало, а в конвертации энергии. Всего лишь, верно? Вот только Дьявол как всегда в мелочах и нюансах. А нюанс в том, из какой энергии в какую Магистр собирался конвертировать. Из энергии Смерти живого существа, в Божественную!

Как? Элементарно: способ веками проверенный — жертвоприношение. Вот только жертвы Магистр посвещал не кому-то из существующих Богов, а артефакту. Спросите, в чем же тут божественность? В Вере! В качестве конвертора Магистр использовал Веру. Каким образом? Очень просто: провозгласил артефакт Богом, себя Жрецом, и заставил пару племен фанатично уверовать. А дальше потянулись жертвы, жертвы и жертвы...

Квалифицированный Некромант может выжать очень много энергии из одного единственного живого разумного в процессе его умертвления, посредством различных гадостных ритуалов. Разрушить бессмертную основу души даже ему не под силу, но и нескольких ее самых плотных слоев, до которых дотянуться он все же имеет возможность, это серьезно.

Маги живут долго. Магистры еще дольше. Великие вообще сами не умирают, если им как следует не помогут. И данный конкретный Магистр разменял около семи сотен лет. На свой эксперимент потратил четыреста с чем-то.

Начинал он в глухих лесах Юга континента, где воспитал несколько поколений фанатиков. Затем перебрался с ними в места пооживленнее. Под завершение вовсе обосновался в соседнем с Сигнайдом городе.

За четыреста лет эксперимента количество жертв Культа перевалило за четырехзначную цифру. Вся собранная энергия аккумулировалась в артефакте. И собралось ее там много. Но вот переход количества в качество все никак не наступал. И Магистру надоело (крепкое же у него терпение было, мне бы быстрее надоело). Тогда он решил ускорить процесс. Как? Без фантазии — увеличив количество единовременных жертв и накал фанатизма Культистов.

Началась крупномасштабная операция, которая и привлекла внимание Ведьмака Карла и Магистра Сайруса. Уж слишком нагло и масштабно стал действовать Некромант.

Результат... Карл подключил к делу старого друга Гурда с его отрядом. Уже вместе они качественно встали на след Культистов и нашли-таки логово.

На своих приключениях при штурме, Карл останавливаться не стал. Результат... Сайрус убил Некроманта. Но сам погиб, сдерживая начавшийся наконец процесс перехода количества в качество. Культистов порубили. Артефакт... вместе с Сайрусом рухнул в подземный, очень глубокий колодец. Где Сайрус и погиб.

А причем тут Прорыв?

По прикидкам Сайруса, как раз и занимавшегося этим вопросом (теорией Границы и Хаоса) в течении пары сотен лет, артефакт до критического количества не добрал всего сотни две-три жизней. Это было до штурма. Культитсов в процессе погибло сто восемьдесят три штуки. Жертв успели принести еще пятьдесят. Из отряда Котов восемь человек штурм не пережили. Плюс сам Некромант. Плюс Сайрус...

А процесс Перехода в артефакте начался, придав ему что-то вроде свойства "пылесоса". Он стал втягивать в себя энегрию Смерти уже самостоятельно. Хорошо хоть с достаточно небольшого расстояния: около ста метров.

А дальше я задал один каверзный вопрос. Тупой, простой, но... Мог ли кто-то из Культистов уцелеть?

По враз помрачневшим мыслям я ответ понял и без слов.

Выезд назначили на утро. На том и разошлись. Вот только лечь спать, мне не удалось.

В дверь моей комнаты раздался стук, и я с недоумением пошел открывать. За дверью оказался юноша в белых одеждах служителя Солоса. Тот самый, который встречал и провожал меня в Соборе.

— Привет, — удивленно сказал я ему.

— Привет, — чуть смущенно отозвался он.

— Ты чего тут? — продолжал тупить я.

— Из Собора убежал.

— Зачем?

— Хочу с тобой пойти Мир спасать, — покраснел он. — Мне Верховный Жрец рассказал.

— Верховный? — удивился я.

— Лархен, — уточнил юноша. — Ты нас тогда с ним встретил, когда из книгохранилища спускался.

— Так Лархен — Верховный Жрец Солоса? — неподдельно удивился я, только сейчас вспоминая деталь, которой не придал значения в тот момент: насыщенно голубые одежды старика. Если он Верховный, то кто же тогда Сол? Неужто и впрямь лично Солос?! Ну, ни чего ж себе! — Проходи, — уступил я ему дорогу. Он быстро юркнул в комнату. Я закрыл дверь.

— Как хоть тебя зовут-то? — поинтересовался я у него.

— Сонул, — ответил тот.

— Я Логин. Будем знакомы, — кивнул я ему в ответ.

— Будем знакомы, — не смело улыбнулся паренек.

— Я уезжаю завтра утром. С рассветом. Не позже. Сможешь найти себе лошадь за ночь? Деньги — не проблема. Если не сможешь, уедем без тебя.

— Я смогу, — убежденно кивнул он, глядя на меня своими невозможно голубыми глазищами.

— И найди себе что-то переодеться: одеяние служителя, слишком привлекает внимание. Держи, — кинул я ему один из своих запасных кошельков, которые я рассовал по вещам.

— Спасибо, — снова покраснел он.

— Время идет, — пожал плечами я. Парень оказался сообразительным и покинул мой номер. А я еще полночи не мог уснуть, мучаясь предположениями и мыслями. Слишком уж неожиданный попутчик. Чего от него ждать?

* * *

Утром вставать с кровати не хотелось. Ни почему, просто не хотелось. Было желание только подольше поваляться. Бежать куда-то и абстрактно "спасать мир" желания не было.

Но я заставил себя подняться. Заставил умыться, одеться. После легкого завтрака заставил себя оседлать коня и нагрузить на него, приготовленные с вечера седельные сумки. Отдельным элементом пристроил чехол с луком и колчаны со стрелами (мой персональный антистресс).

У выезда со двора меня уже ждал Карл. И Сонул. Как ни надеялся я на то, что паренек не успеет, но он успел. И тоже ждал на уже оседланной и готовой к пути лошади.

Я вздохнул, и мы отправились в путь.

Ага, почти.

Дорогу преградила карета без гербов, запряженная двумя лошадьми. Преградила и остановилась. Дверь открылась, но никто не вышел. Я вздохнул и слез с лошади. Раз приглашают, надо идти.

В карете сидел граф. Кто бы сомневался.

— Граф, — приветственно кивнул я ему.

— Логин, — кивнул он мне в ответ. Повисло молчание.

— Мы вообще-то спешим, — нарушил я тишину по прошествии минуты.

— Данные, которые ты просил еще не готовы, — сказал он.

— Готовьте, — пожал плечами я. — Пока проверю другой след.

— Логин, — обратился ко мне граф, опуская глаза и протягивая мне знакомую цепочку с крестом. — Маги не смогли в нем разобраться и сочли опасным для принцессы его ношение.

— Вот как? — нахмурился я. — Но девочку без подарка оставлять негоже, — граф только вздохнул. Я порылся в кармане и достал украшенный резьбой деревянный крест, чуть меньшего размера, чем тот, что я взял из рук графа. На досуге, пока еще Вильга жила со мной, вырезал в часы бессонницы. Чтобы не будить девочку, я тихо орудовал купленным на рынке резцом в свете звезд на подоконнике. Почему крест? Не знаю. Может по аналогии. Не думал, что пригодится. Как раз сегодняшней ночью закончил, когда валяться в кровати без сна стало уже вовсе невмоготу. Цепочки у меня не было, поэтому вместо нее продел в ушко запасную тетиву от лука, безжалостно отрезав лишнюю часть.

— Этот я сам сделал, — протянул я безделушку графу. — Должен быть безопасным. Простое дерево, простой резец, простая тетива. Ничего странного и волшебного. На память ей от Северного Варвара.

— Я передам, Логин, — кивнул мне граф. — Но и вы постарайтесь не потерять свой. Наши маги определили его как артефакт Божественной магии. Уникальный.

— Хорошо, — вздохнул я. — Будем надеяться, что он крепче, чем обычные безделушки, и приключения "в моем стиле" выдержит.

— Будем надеяться, — кивнул граф. — Не пропадайте, Логин. И пусть Удача вам сопутствует. Мне хочется пожить чуть больше, чем два месяца...

* * *

глава 24

"Недалеко от Сигнайда" в объяснении Карла оказалось двумя полными дневными переходами на конкретной местности. И весь первый дневной переход мы проделали молча.

О чем нам было говорить? Если еще с бывалым Ведьмаком я бы наверное нашел пару тем для беседы, то с юным служителем "сбежавшим спасать мир"...

Само его присутствие сбивало нам все настроение для разговора. Вот мы так и ехали, пока солнце не коснулось горизонта, а вдалеке не показался постоялый двор.

Решение об остановке было принято так же молча: мы просто переглянулись с Карлом и он кивнул.

Конюх принял наших лошадей, трактирщик показал комнату и выставил ужин. После ужина, наскоро ополоснувшись от пота и пыли у колодца, мы с Карлом, переглянувшись, взяли мечи и обнаженными по пояс пошли на задний двор. Сонул с интересом потащился за нами.

Мы с Ведьмаком обнажили мечи и уважительно поклонились друг другу.

Первый удар нанес Карл. Я легко уклонился и контратаковал. Скорости были небольшими, мы ведь не убить друг друга хотели. Так что мою контратаку он принял на основание своего клинка и попытался подсечь мою ногу. Я легко перешагнул его подсечку, одновременно передавая вес через меч на его центр. Небольшой доворот, легкое изменение вектора воздействия, и вот уже Карл вынужден кувырком уходить в перекат. Я не дал ему разорвать дистанцию и легко переместился вслед за ним.

Всего и было-то три движения, а кончик моего меча уже застыл под подбородком неуспевшего подняться Карла.

Мы улыбнулись друг другу и я убрав меч, подал ему руку. Он предложенную помощь не отверг. Дальше так и пошло: он нападает, я контратакую, обозначаю смертельное ранение и снова в стойку.

Он был действительно хорош, особенно радовала гибкость, скорость и чутье в сочетании с физической силой, превышающей человеческую раза в полтора-два, но тут разница в подготовке. Ведьмак — специалист по борьбе с монстрами разнообразных форм и размеров. Да, в его подготовку входит и бой с вооруженным противником, но неосновным направлением. Я же... Мастером просто так не называют.

Тут к нам подошел Сонул и смущенно кашлянул, привлекая наше внимание. Он тоже был раздет до пояса, а в руках у него был тот самый монструозный меч, что я видел в первую встречу.

При взгляде на этот клинок глаза Карла изумленно округились и он даже сделал пару шагов назад. Я пожал плечами и поклонился парню. Тот поклонился в ответ.

Атаковал он первым. Простой горизонтальный удар на уровне моего пояса. И удар был такой силы, что мне пришлось перепрыгивать его, после того, как мой блок не выдержал и из жесткого сначала был переведен в мягкий, а после и вовсе в скользящий. Приземлившись на землю, мне уже вновь пришлось уворачиваться от страшного удара, теперь уже вертикального, изумляясь, откуда в таком тщедушном теле такая дикая сила и скорость.

Его меч порхал словно невесомое перышко, выписывая немыслимые кружева в воздухе, а мне приходилось крутиться и изворачиваться, проявляя чудеса ловкости, чтобы не попасть под всесокрушающее лезвие. На полном серьезе всесокрушающее! Как-то я специально выстроил рисунок боя так, что сразу за моей тушкой оказался каменный столб коновязи(квадратное сечение со стороной в полметра). Так после того, как я перепрыгнул клинок, он не останавливаясь, прошел сквозь столб, словно его там и не было! А мне уже пришлось уходить от следующей атаки. За нашими спинами коновязь рухнула, наискось срубленная, сверкая идеально гладким срезом. Естественно своим мечом я даже и не пытался блокировать больше эти удары. Но я начал входить в ритм этого танца.

Тогда я на мгновение разорвал дистанцию и приглашающе махнул Карлу. Тот присоединился, атакуя меня совместно с Сонулом, но чуть не был располовинен, когда я в процессе боя выставил их так, что меч служителя, не найдя моего тела, чуть не нашел тело его. После этого он отпрыгнул от нас и, подняв руки, обозначил, что сдается. Дальше мы танцевали уже только вдвоем.

Через час я решил, что пора заканчивать: давно стемнело, а завтра еще неблизкий путь. Я скользнул за спину парня, уходя от вертикального удара его меча, и приставил свой клинок к его горлу, левой рукой. Правой же блокировал его вооруженную руку.

— Достаточно, — тихо сказал я ему и отпрыгнул.

Сонул покраснел и кивнул. После этого снова пошли к колодцу, споласкиваться. Что я скажу? Запредельная сила, потрясающая скорость, ужасающая реакция и практически полное отсутствие техники.

Сонул быстро сполоснулся у колодца и убежал спать. А я остался. Вымывшись, я с удовольствием медленно вылил на себя полное ведро ледяной воды, стоя под струями в полный рост и полностью обнаженным.

В этот момент я заметил движение справа и, опустив опустевшее ведро, повернулся в ту сторону. Мгновение, и раздался тихий смешок.

— Я как-то не думала, что ты будешь ТАК рад меня видеть! — сказала Лейла, стоящая облокотившись на стену и с интересом меня рассматривающая. Особенно реакцию, что выдало на ее появление мое тело. А что я сделаю, если она действительно настолько сексуальна, а ситуация более, чем провокационная.

— Слышал, у тебя неприятности, — заметил я, вытираясь и натягивая заранее припасенную чистую одежду. Причем старался делать это как можно спокойнее и непринужденнее, хотя меня прямо-таки трясло от этой столь смущающей ситуации.

— Ты слышал верно, — вздохнула она. Причем я не понял от чего, от того, что вспомнила о своих неприятностях или от того, что я наконец оделся. — В том склепе я взяла больше, чем смогла безопасно продать. Так что теперь на меня ведут настоящую охоту.

— Играла бы со мной в открытую, мог бы и помочь, а так... Не люблю, когда меня используют.

— Знакомый крест, — заметила она, как я одеваю и прячу под рубашку божественную цацку.

— Маленький сувенирчик, на память о излишней доверчивости.

— Ну, что ты дуешься? — мягко подошла она и провела пальцем по моей груди, рядом с тем местом, где умостился крест. — Весело же было!

— А если бы я был чуть слабее? Было бы так же весело? — изогнул я скептически бровь, не двигаясь с места.

— Но ты же сам назвался Мастером! А Мастеру костяной дракон и толпа големов не противники, — чуть обиженно отозвалась она. — Да, и окажись ты слабаком, я бы тебя не повела дальше. Я ж не самоубийца! — решительно протопала пальцами по моей груди вверх и стукнула указательным по носу она.

— Да? Что-то у меня сложилось несколько иное мнение, когда ты чуть не поджарилась в драконьем "выдохе".

— На самом деле в том пламени не горят, а рассыпаются пылью, мгновенно отдавая всю свою жизненную силу личу, — наигранно-смущенно потупилась она. — Просто ты так быстро и легко расправлялся с охраной, что я почувствовала себя под твоим прикрытием в ПОЛНОЙ безопасности и слегка увлеклась...

— Несколько больше, чем слегка, — заметил я, застегивая верхние пуговицы рубахи.

— Чем ты в конце концов недоволен? — тряхнула волосами она. — Было весело, я получила, что хотела, ты тоже не с пустыми руками ушел! Что не так?

— Видимо я получил не то, что хотел, — отвел глаза я.

— О! — округлила губы она и прикрыла их ладонью. — А разве, идя за девушкой в ночь, ты рассчитывал не на веселые схватки с высокоуровневой нежитью, золото, драгоценности и редкие магические артефакты?! — и тут же прильнула ко мне всем телом. — А сейчас? Ты все еще... хочешь?

— Поздно, — закаменев от напряжения, хрипло ответил я. — Доверие ушло.

— Но желание ведь осталось? — промурлыкала она мне в ухо, легко щекоча его дыханием.

— С огнем играешь, — хрипло выдавил я.

— Я всю жизнь с ним играю, — мурлыкнула она уже в другое ухо.

Я медленно, словно все тело стало деревянным, поднял руки со сведенными напряжением пальцами, и взял ее за плечи. Взял и поднял над землей. Затем медленно выпрямил руки отводя ее от себя, но на землю не опуская. Взглянул свими бешенными глазами в ее округлившиеся от удивления.

— Сгореть не боишься? — прошептал-прорычал я. Лицо ее быстро стало бледнеть, выдавая зарождающийся страх. А вот зрачки... Были расширены...

— Боятся все, — тихо ответила она, и... отвела глаза. Я опустил ее на землю и отпустил плечи. — Действительно, поздно уже. Завтра тяжелый путь, — сказала она поворачиваясь уходить.

— Трудный, — согласился я, поворачиваясь к колодцу.

— Что с прической? — обернувшись, спросила она.

— От переживаний волосы рвал, — почти правду сказал я.

— Помогло?

— Не особенно, — признался я.

— От переживаний секс хорошо помогает, — не смогла не поддразнить перед уходом она. Я с рыком прыгнул к ней, а она с писком и смехом сбежала.

Рыкнув еще раз, я вернулся к колодцу и вылил себе на голову ведро холодной воды. Помогло, но слабо. За первым последовало второе, третье... Только после пятого я чуть-чуть остыл.

Идти спать в таком состоянии просто не имело совершенно никакого смысла — уснуть не усну, только изведу себя мыслями и фантазиями.

Так, что я пошел к своему "антистрессу". Захватил из нашей комнаты лук с колчанами и пошел в поле. Там накрыл выпрошенной у хозяина холстиной пару тюков сена, прижал ее как следует и до самого утра пускал стрелы с максимально возможного для этого лука расстояния.

Стрельба успокаивала...

* * *

глава 25

Поутру свежим из нас троих выглядел только Карл. Сонул еле передвигался, охая от боли в натруженном вчера теле. Видимо полтора часа непрерывного боя для него привычной нагрузкой не являлись.

Разносчица принесла нам за стол завтрак. И тут Карл застыл и напрягся, мрачнея. Я проследил за его взглядом и тяжело вздохнул: по лестнице спускалась Лейла. Причем выглядела она отдохнувшей и довольной, куда там Карлу. Естественно подошла она и уселась к нашему столу, жестом сделав заказ разносчице.

— Что ты тут забыла, Лиса? — не самым дружелюбным тоном осведомился он.

— Тебя не спросила, Ворон, — нагло улыбнулась девушка и пропустила через растопыренные пальцы шелк своих волос, после чего подперла этой же рукой подбородок.

— Тебе тут не рады, — нахмурился сильнее Карл.

— За всех говоришь? — улыбнулась она и подмигнула Сонулу. Тот под ее очарование попал даже сильнее меня. Он ее буквально пожирал глазами.

— Лейла, не трожь мальца, — вздохнул я. — Ему еще в храм возвращаться. Не ломай судьбу парню.

— Скучные вы, — наигранно надулась девушка. А парень потух и опустил взгляд в свою тарелку. Видимо упоминание храма было ударом ниже пояса.

— Что тебе от нас надо, Лиса? — не сдвинулся с темы Ведьмак.

— Я еду с вами! — радостно улыбнулась она.

— С какого перепугу? — удивился я.

— Ты же сам обещал мне вчера защиту! — "удивилась" она.

— Я?!

— Ну, да! Ты же сам сказал, что помог бы, если бы я играла с тобой открыто. Так вот, я полностью открыта и откровенна: у меня очень большие проблемы из-за тех артефактов, что мы с тобой добыли в том склепе. И одна я не проживу и пары следующих дней. И то чудо, что удалось так долго пробегать.

— ЧТО ты там такого взяла, что за тобой открыли охоту? — спросил Карл. Видимо он понимал в ситуации немного больше меня.

— Коллекция Рембо Кровавого. Удовлетворен? — с неохотой и раздражением, ответила она.

— То есть, тот Маг подписывал нас с Гурдом штурмовать базу Великого Некроманта?!! — изумился он.

— Именно. Так что ты мне должен спасибо сказать, что не пошли вы туда. Там бы все и остались. Поверь, я видела вчерашнюю вашу разминку. Без шансов.

— А ты вообще-то знаешь, КУДА, мы едем, если с нами собираешься? — решил прояснить вопрос я.

— Нет, — легко пожала плечами она. — Но с вами мне всяко безопаснее, чем где бы то ни было.

— Я не был бы так уверен на твоем месте... Хотя, если что, через два месяца всем каюк.

— Итак, Мастер Логин, я прошу у тебя защиты. Прими под свою власть и опеку, — перешла на полностью серьезный тон она.

— Карл, это что-то ритуальное, да? — уточнил я у Ведьмака.

— Да, — кивнул он. — С этого момента, если ты согласишься, то в обмен на защиту, она обязуется выполнять любой твой приказ. При этом ты будешь нести ответственность за нее. Перед любыми властями и кровниками отвечать будешь ты, а не она. Собственно до момента пока, либо она от твоей защиты не откажется, либо ты ей в своей защите не откажешь, прав у нее меньше чем у рабыни. Хоть ошейник вешай и в цепи заковывай. При этом все совершенно добровольно.

— То есть ЛЮБОЙ приказ? — смерил я Лейлу демонстративно-оценивающим взглядом. Она выпрямилась на стуле и откинула волосы за спину.

— ЛЮБОЙ, — кивнула она. — Пока не откажусь от защиты, совершенно ЛЮБОЙ. Так ты принимаешь меня под защиту?

— А если я скажу нет? — уточнил я.

— Я все равно поеду рядом с вами, надеясь, что напасть на такую группу не решатся, — вздохнула она. — Вариантов у меня просто уже нет никаких. За эту клятую коллекцию меня из-под земли достанут...

— Хорошо, Мастер Вор Лейла Лиса, — решился-таки я. Пусть уж она хоть под каким-то контролем будет, чем просто вертится рядом, втягивая в неприятности. Тем более, что я в любой момент могу разорвать этот договор. — Я принимаю тебя под свою защиту. Но, по возвращении в Сигнайд, ты отдашь всю коллекцию тому, кому я укажу. Согласна?

— Да. Согласна! Я уж и сама не знаю, как от этого гадского барахла избавиться, — не смело улыбнулась она.

— Что ж, договор заключен, свидетельствую, — пожал плечами Карл.

— Свидетельствую, — изменившимся голосом сказал Сонул, поднимая правую руку. При этом от всей его фигуры исходило некое свечение, а глаза приобрели пугающую глубину. Длилось это совсем недолго. Через пару секунд свечение исчезло, а парень помотал головой и ошалело стал оглядываться.

— Поздравляю, Лиса, — усмехнулся Карл. — Этот парень, насколько я понял — "белый" служитель Солоса. И ваш договор только что засвидетельствовал Бог! — Лейла мгновенно побледнела и испуганно посмотрела на меня, видимо решая, не отказаться ли прямо сейчас от такого обременительного обязательства. Но в следующий момент просветлела и расплылась в довольной улыбке, расслабляясь.

— Ну, теперь-то вы меня точно не бросите подыхать, ведь верно? — промурлыкала она. — А за возможность выжить, погреть постель симпатичному мальчику — плата не велика.

— А кто-то говорил про постель? — расплылся в предвкушающей улыбке я. — Нееет, Лисичка! Так просто ты не отделаешься!

— Ладно, заканчивайте треп, — сказал Карл. — Через полчаса мы должны уже выехать. Время не терпит.

— Ты прав, — посерьезнел я. Дальнейшая трапеза прошла быстро и молча. Также как и сборы, и собственно выезд.

* * *

— Так, куда вы все-таки едете? — спустя час пути не удержала любопытства и подъехала ко мне поближе воровка.

— В место обитания одного кровавого Культа, практикующего человеческие жертвоприношения, — пожал плечами я.

— А ты не шутил, когда говорил, что с вами может быть опаснее, чем без вас.

— Я так похож на шутника? — уточнил у нее я.

— Бывает, — уклончиво ответила она. — А что ты говорил про два месяца?

— Конец Света через два месяца. Так сказал Солос, — отозвался я.

— Час от часу не легче, — остеклянела взглядом Лейла. — А чего вас тогда к Культистам несет?

— Скучно нам со всеми вместе помирать. Вот развлекаемся, как умеем в последние дни мира.

— Странные у вас развлечения, — заметила она. — Другой бы вовсю тайные желания выполнял, уже не опасаясь последствий... Грабил, убивал, насиловал...

— У каждого свои тайные желания, — пожал плечами я.

— И что же у вас за желание такое?

— В героев хотим поиграть, на последок.

— Угораздило меня с вами связаться, — вздохнула девушка. — Там хоть есть, ради чего рисковать? Золото, камни, ценности?

— Там артефакт околобожественного уровня. Больше ничего.

— Опять неприятности... — простонала она.

— Мы тебя не звали, — пожал плечами я. Лейла надменно фыркнула и отъехала от меня. Видимо теперь будет доставать Ворона. Я тяжело вздохнул, понимая, что это будет длииинный путь.

* * *

Все в этой жизни имеет свое начало и свой конец. Подошел к своему и наш дневной переход. Был у нас и дневной привал, воспоминание о котором грело меня всю оставшуюся половину дня. Возмущение на лице Лейлы было бесценно, в тот момент, когда мы свалили на нее все бытовые дела нашего маленького отряда, как то готовка пищи, мытье котелков и прочие мелкие, но утомительные дела, отравляющие удовольствие от поездки.

До самого вечера девушка демонстрировала нам оскорбленную королевскую гордость и гордо отворачивалась, вздергивая носик к небу.

Мы же наслаждались тишиной.

Удовольствие от маленькой пакости слегка скрашивало мрачность накатывающих мыслей. Дело в том, что к нужному городку мы должны были подъехать уже после заката. А, я напомню, ехали мы к логову некроманта, где все вокруг пропитано бесконечными эманациями боли и смерти.

В ночной темноте особенно приятное место.

А тут Карл обрадовал нас, что нам в этом месте еще и под землю лезть надо, в старые катакомбы.

Городок. Совсем небольшой. Видно, когда-то жило тут не более трех сотен человек. Сейчас же тут было пусто и тихо. Ни в одном окне не горел свет. Не лаяли собаки, не мычал и не издавал никаких других звуков домашний скот.

Пусто и мертво.

Ведьмак принял содержимое одной из своих колбочек, тут же заменив опустевшую на полную из запасов в седельной сумке. Достал двуручник и пристроил его за спину. В руки же взял обнаженный клинок покороче, практически копирующий формой земную катану.

Сонул поднял руки к небу и прикрыл глаза. В следующее мгновенье окутался светом, который, впрочем, быстро рассеялся, оставив фигуру парня облаченной в доспех, а в руках появился уже знакомый меч.

Лейла поежилась и извлекла из седельной сумки короткий меч листовидной формы и длинный кинжал, с рукоятью напоминающей земной "сай", но в отличии от того, с заточенным лезвием.

В полной боевой готовности мы спешились. Ведьмак стреножил и привязал лошадей, затем чем-то очертил вокруг них круг. Отошел и что-то нашептал. Линия коротко засветилась и потухла.

Закончив приготовления, мы двинулись в путь. И с крыши первого же дома на нашу группу прыгнул упырь — тощее, иссушенное человекообразное существо, имеющее скорость и силу, человека превосходящие раз в пять, с прожитыми годами становящееся сильнее, умнее и опаснее. Нежить.

Первым отреагировал Ведьмак. Но рассек тварь на двое именно мой меч, просто потому что я был к ней ближе. Не самое приятное привестствие, должен сказать. Но, признаю, полностью соответствующее обстановке.

До того момента, как наша маленькая группка, ведомая Карлом, добралась до замаскированного в подвале дома входа в подземелье, каждый успел проверить крепость своего клинка на телах нежити. Даже Лейла разок резанула упыря своим коротким мечом, правда уже мертвого и падавшего мимо нее.

Местные упыри, как нам еще в пути поведал Ведьмак, проводя краткий ликбез по видам нежити, что могут нам повстречаться в этом поселке, они как клопы, могут ждать свою жертву годами, впадая во что-то подобное анабиозу или спячке. Такой красавчик может засесть в заброшенном доме, где-нибудь в темном погребе, или на чердаке, или еще где, и сидеть там, пока не почует где-то поблизости живых. А чует он их чуть ли не на десяток километров вокруг себя. А как почует, если тупой, то сразу поползет нападать, если постарше и похитрее, то выследит и устроит западню.

Тут упыри особенно старыми не были, оттого и действовали довольно шаблонно и прямолинейно. Но судя по числу этих тварей, родилось у меня предположение о их происхождении.

— Карл, а вы три года назад, тела Культистов огню предали? — тихо спросил я.

— Нет, — подтвердил мою догадку он. — Мы тогда ноги-то еле унесли: Некромант перед смертью пару веселых тварей поднял... Так что мы пленников вывели, да шарахнули Благословением Ярны. Но видимо эманаций Смерти тут было больше, — сказал он и замолчал. Говорить действительно было больше не о чем. Стало быть ждут нас как минимум полторы сотни упырей в запутанных подземельях, и возможно два лича. К тому же неизвестно еще прибило ли тех интересных тварей, от которых три года назад драпали коты...

* * *

глава 26

Неприятное место. Морально угнетающее и давящее. Возможно именно так ощущались те самые "эманации Смерти" о которых столько говорил Карл. Даже осознание того, что я бессмертен, что круче нас тут просто никого и ничего не может быть, не делало воздух легче, окружающие нас стены коридоров менее давящими, а шорохи менее зловещими.

А еще иногда казалось, что будто бы крики слышатся, леденящие душу крики боли и страха. Но именно казалось, потому что никаких звуков, кроме шагов Сонула и шорохов просыпающихся упырей на самом деле не было (воровка и Ведьмак ступали бесшумно, как собственно и я). И это здорово било по нервам.

Упырей в катакомбах было действительно много. Подкарауливали буквально за каждым углом. Особенно им нравилось с потолка прыгать и из всяких дыр в полу или стенах высовываться. Так что шли плотной группой, чуть ли не спина к спине. Поскольку эти твари так и норовили пропустить идущего первым и цапнуть кого-нибудь из середины. А в середине у нас шла Лейла. Впереди естественно Ворон, а сзади мы вдвоем с Сонулом. Парень прикрывал тылы, а я прикрывал Лейлу, высматривал тварей на потолке и проверял разные подозрительные дыры.

Светильниками или факелами не пользовались: Карл видел благодаря зелью, я — благодаря пчелкам, Сонул — не знаю за счет чего, но неуверенности не проявлял, для Лейлы же темнота и ночь вообще естественные условия работы, само собой, что что-то для себя по этому поводу она придумала.

И мне вдруг стало интересно, что именно.

— Лейла, а как ты видишь в темноте? Какой-то секрет? — поинтересовался я у нее.

— Нет особого секрета, — ответила она. — Просто очень дорогая магическая операция по изменению зрения. Внедрение ночного зрения. Было больно, но оно того стоит.

— Вот как? — задумчиво срубил голову и лапу очередному высунувшемуся из дыры в стене упырю.

— А ты? — задала встречный вопрос она. — Ведь видишь ты явно не хуже?

— У меня — несчастный случай. Были в том месте, где я служил лучником-писарем, точнее писарем-лучником, поскольку больше первым, чем вторым, водились разные твари, измененные толи магией, толи еще чем. Собственно мы от них и защищали королевство. Вот один из видов представлял собой пчел. Один укус — неделя страшной боли, но добавляет сил в укушенную часть тела...

— Тебя укусили в глаз? — предположила она.

— На меня упал улей, — усмехнулся я и передернулся, вспоминая испытанную боль.

— Вот как? С трудом верится, что Мастер Меча служил писарем.

— Я тогда не был Мастером. Это давно было. Мне девятнадцать едва исполнилось, — вздохнул я и прыгнул вверх, разрубая готового упасть нам на головы упыря.

— Странно. Я думала Мастерами за год-два не становятся, — сказала она.

— Это было тридцать лет назад, — пожал плечами я.

— То есть тебе сейчас сорок девять, хочешь сказать? — усмехнулась она.

— Я хорошо сохранился, — не стал убеждать или разубеждать ее я.

— Стой! — повернулась она ко мне. — То есть тебе, правда, почти полтинник?!! — вытаращилась Лейла на меня и даже обличающе уперлась мне в грудь своим "саем", как упираются указательным пальцем.

— А это что-то меняет? — удивился я.

— Конечно меняет! — воскликнула она. — Это значит, что ты играл со мной! Глумился, разыгрывая юнца! А сам...

— Может вы на верху потом поворкуете? — недовольно оглянулся на нас Ведьмак.

— А чем тут место плохое? — удивился я.

— То есть ты уже никуда не спешишь? — уточнил он.

— Ты прав, двинулись, — сказал я подталкивая воровку вперед.

— Мы не договорили! — рыкнула она и двинулась за Карлом.

Я лишь пожал плечами, шагая дальше и внимательно осматривая потолки со стенами и полом. Проворонить какую-нибудь гадость было бы совсем не кстати.

Примерно через полчаса коридоры вывели нас в широкий зал. И вот тут освещение было. В дальнем конце зала ярко пылали факелы и светильники.

А еще слышалось пение-бормотание людей. И вот это было плохо. Значит предположение о том, что кто-то из последователей Культа уцелел, подтвердилось. Интересно, как они умудряются с нежитью жить бок о бок не истребляя ее и не будучи истреблены сами?

Думать, однако, над этим было не время, поскольку нас заметили. И пришла пора мне поменять Карла в авангарде группы. Да и поработать.

На нас с двух сторон, молча, как и вся нежить, за исключением пары видов, мчались две пары горящих красно-желтым светом глаз. Те самые "веселые твари", о которых говорил Ворон: гончие, так их тут называли. Чем-то их тела напоминали доберманов, но были лишены шерсти, а кожа была серой и иссушенной, очень грубой и прочной.

Вперед вышел не только я, но и Сонул. Синхронные прыжки тварей, синхронные взмахи мечей. Вот только мой монстрик еще подергался своими половинками на земле, а у "белого" сгорел еще в полете от одного прикосновения к мечу служителя.

С алтаря раздался крик, переходящий в хрип, который тоже быстро затих. С разных сторон к нам бросились упыри. Мы с Сонулом отступили обратно к Лейле и Карлу. Получился треугольник, на каждом из углов стояло по воину, а в центре воровка — наиболее слабая в боевом плане единица нашей партии. Но бесполезной я бы ее не назвал: еще в процессе прохождения коридора она трижды предупреждала нас о ловушках и дважды вскрывала запертые двери.

Упыри кончились достаточно быстро (думаю, что в той мясорубке, которую представляла собой наша четверка, и тысяча подобных тварей закончилась бы не успев начаться. Единственная проблема — тела. Но тут помогало то, что со стороны "белого" упыри сгорали полностью, так что мы неторопливо, жестким треугольником смещались в его сторону, чтобы не быть заваленными и иметь простор для удара.

Упыри еще не кончились, когда в нас с двух сторон прилетели какие-то заклинания, видимые мной, как грязно-фиолетовые молнии. Одну я перехватил левой рукой, вторую принял на меч Сонул.

Обе молнии погасли. Удар повторился еще три раза, с тем же результатом, хотя летели явно разные чары.

Затем упыри кончились, а на нас понеслось облако чего-то зеленого. Сонул взмахнул мечом, и с него разошлась волна света, сметшая волну зеленой мути. В следующее мгновение я прыгнул к источнику этой пакости: крепкому, обтянутому грубой ссохшейся кожей скелету со светящимися гнилушечным зеленым светом глазницами. Лич.

Он при моем приближении выпустил еще пару каких-то бяк, да еще и успел окутаться сферическим щитом. Вот только мне было все равно. Я принял оба плетения и прошел щит, даже не заметив. Левой рукой вцепился в костлявую глотку и сжал пальцы. Лич дернулся пару раз и гнилушки глазниц погасли. Я отбросил в сторону останки, бывшие некогда магом. Скелет, упав на пол, рассыпался костями и пылью, видимо, лишившись "псевдожизни" тело лишилось и сохранявших его в целости чар.

С меча Сонула сорвался конус света, настигший второго лича. Конус прошел сквозь тело скелета и свободно улетел дальше. Лич же сгорел без остатка. Лейла кинулась ко мне, а Ворон к Культистам, как и Сонул.

Я не успел их остановить, и десяток выживших в прошлой бойне фанатиков, не пережил бойню новую. Точнее не сообразил, что должен их остановить. А потом меня пронзило понимание: энергия! Только что в артефакт ушла энергия еще десятка Смертей!

Колодец я увидел быстро. Он находился как раз в десятке метров от того места, где я стоял. Я кинулся туда, и, добежав, сразу прыгнул вниз. В колодце, как и положено, была вода. И был он очень глубокий. От недостатка воздуха начало ломить легкие, но благодаря Акисато и его пыт... тренировкам, я уже знал, что это неприятно, но совершенно для меня не смертельно. Так что продолжал грести вглубь, стремясь добраться до дна. Вот только дна у колодца не было. Он оканчивался в какой-то подземной реке, откуда вода в него собственно и поступала. Я растерянно озирался, пытаясь отыскать взглядом в толще воды артефакт. Вот только, я забыл спросить Ворона, как же он выглядит и что из себя представляет! И когда я уже собирался выплывать обратно, пришло озарение, как тогда в склепе. Я понял, что именно и где конкретно искать. И не засомневался ни на секунду. Сразу же поплыл вниз по течению, ориентируясь на это знание.

Не прошло и минуты, как я завладел нужным мне предметом: это оказался черный камень-подвеска на серебряной цепочке. И этот камень разогревался. Я держал его за цепочку и смотрел как вода вокруг него закипает. Как появляются и устремляются вверх пузырьки воздуха. Как становится их все больше и больше...

Цензурных мыслей в голове не было. Ведь, что делать дальше я не представлял даже близко. А то, что если сейчас чего-то не сделаю, то в ближайшую минуту рванет, понятно было и без всякого "озарения". И всплыть за советом к "белому" служителю я не успею никаким образом. Так что советов и инструкций ждать не откуда, а время стремительно утекает. Было уже невооруженным взглядом видно, как искажается пространство вокруг. Словно напрягается и натягивается.

Место, в котором находился камень уже просто бурлило, так, что самого камня видно не было. Один большой бурлящий шар размером с голову человека. Кожу руки обжигало кипятком, а глаза щипало и резало.

В тот момент, я не придумал ничего лучше, чем сунуть вторую руку прямо в бурлящий кипяток и схватить ей подвеску...

* * *

глава 27

Совать руку в кипяток — удовольствие ниже среднего. А уж хвататься за предмет, что этот кипяток за несколько секунд из холодной проточной воды создал, тем более. Аж, круги перед глазами поплыли от боли.

Но я сжимал его все крепче и крепче, вкладывая в это весь свой страх, всю испытываемую боль и поднимающуюся в душе ярость.

И тут камешек треснул. Страх плеснул на сердце кипящим маслом, я судорожно зажмурился и сжал кулак еще крепче, словно, стоит его разжать, и случится взрыв. Не к месту вспомнился метеорит...

Но шла секунда, другая, третья... Я несмело приоткрыл один глаз. Ничего не происходило. Тут я тихонечко начал приоткрывать кулак, повернув его к себе.

Ничему-то меня тот самый метеорит не научил. Из кулака прямо в лицо и грудь ударил поток силы, навроде той молнии, что в склепе, только гораздо, ГОРАЗДО мощнее. Вода вокруг мгновенно превратилась в пар, вызвав мощный взрыв, что сотряс русло подземной реки.

Я тут же снова сжал кулак и зажмурился. Правда, через пару секунд снова их раскрыл в изумлении: удара-то я как и с той молнией практически не почувствовал. Так, обозначилось попадание, да и все на этом. Взрывом и кипятком сильнее долбануло.

А это выход! Дошло до меня. Вспомнились слова Сола о том, что я АБСОЛЮТНО иммунен к ЛЮБОЙ магии! Я ж ее просто гашу!

Уже смелее я начал разжимать кулак, поднеся его поближе к себе. Так, чтобы поток ровно в меня бил, не в окружающее пространство. Так и вода чуть по меньше нагревалась, хотя русло трясло все равно не слабо, так что аж камни с потолка сыпались. Я уж бояться начал, как бы меня не завалило тут совсем. Я откопаюсь, конечно со временем, но веселого в этом точно ничего не будет.

Через пару минут все кончилось. В руке не осталось вообще ничего от подвески. Только цепочка в другой с оплавленными концами.

Кипящуюю вокруг меня воду быстро снесло течением и стало совсем хорошо (то, что я не чувствовал удара магии, не значит, что кипяток и раскаленный пар, в которые под воздействием этой магии вода превращалась не доставлял мне боли и ожогов, да я чуть не сварился тут на хрен!! Не удивлюсь, что все это время из колодца пар столбом валил).

Уже спокойно я поплыл обратно, к тому месту, где в эту подземную реку попал.

Всплывать по колодцу вверх оказалось гораздо проще, чем нырять вниз. Вода буквально сама выталкивала наружу. А вот когда вода кончилась, корабкаться стало труднее, но я таки справился. Перевалив через край колодца, я расслабленно развалился на полу, тяжело дыша.

Чуть придя в себя, я огляделся. Вокруг была баня, иначе не скажешь: пар, вода, стекающая по стенам, жара и сидящие на полу мои товарищи. Тоже мокрые, как мыши. И у кое-кого из них был очень недовольный этим обстоятельством видок.

— Логин, как только мы отсюда выберемся, я тебя лично удушу!!! — прошипела Лейла, глядя на меня.

— Что с артефактом? — спросил Ворон. Я молча бросил ему под ноги остатки цепочки.

Он пошевелил ее мечом и хмыкнул. — Пошли отсюда, а то сваримся тут скоро, — добавил он, поднимаясь на ноги и поворачиваясь в сторону выхода.

— Валим, — согласился я, и потопал за ним, оставляя на полу мокрые следы. Сонул молча встал и подал руку Лейле, помогая подняться. Она, не приняв руки, текуче поднялась сама. Построившись привычным порядком наша группка покинула подземный зал.

* * *

По пути Карл объяснил мне, почему нежить не трогала Культистов. Все оказалось до смешного просто: амулеты. Ведь Верховным Жрецом у них был Магистр Некромант. Он и обеспечил своих подопытных специальными амулетами, делавшими их неинтересными для нежити. Как это работает, ни Карл ни Лейла не знали, но то, что работает — факт.

На них работает, не на мне. На мне ничего не работает, ни вредное, ни полезное. Так что Воровка и Ведьмак себе по паре таких амулетов к рукам прибрали. Сонул не стал, его способности, а скорее уж суть, разрушали подобные вещи при простом прикосновении. Печать Бога на нем была слишком сильна.

Выбравшись из подземелий, мы не стали задерживаться в городе-призраке. Отвязав лошадей, мы повскакивали в седла и двинулись прочь. Никому не хотелось находиться в этом давящем и неприятном месте и лишней минуты.

Только через час пути мы начали чувствовать себя хоть немного свободнее. На привал же остановились уже и вовсе под самое утро, присмотрев более-менее пригодное для этого место у ручья.

Лицо Лейлы, когда я напомнил ей о ее походных обязанностях, просто согрело мою душу. Даже на миг я почувствовал что-то вроде укола совести, но не позволил ему отравить удовольствия.

Трое спутников моих, расстелив походные одеяла, устроились спать, а я остался на страже их покоя. Карл пытался предложить свою помощь в этом, но я просто отмахнулся. Для меня-то сон жизненной необходимостью не является, в отличии от них.

Я сходил в близлежащую рощу, подобрал там подходящее деревце, срубил его своим клинком, варварски использовав боевое оружие в качестве орудия дровосека. Притащил его к нашей стоянке, достал и разложил свои инструменты по работе с деревом и принялся за творчество. Все же ремесло резчика по дереву еще с первого посещенного мира запало мне в душу.

Где-то через час ко мне подошла Лейла. Она успела переодеться в сменную одежду, мокрую развесила на ветках ближайшего куста.

Она подошла и устроилась на полене рядом чуть сбоку от меня. Ее внимательный взгляд следил за моей работой, временами перебегая на лицо.

— Ты перестал стареть после того несчастного случая, да? — спросила она, решив наконец нарушить молчание.

— Нет, — пожал плечами я.

— Но, я ведь видела, как те четыре голема в склепе тебя порезали? Да и сегодня ночью, ты был под водой больше десяти минут. И взрывы... — я лишь неопределенно пожал плечами.

— Ведь это было?!

— Ну, порезали и порезали, что с того? — сделал вид, что не понял, к чему она ведет.

— Ты стал таким после несчастного случая с ульем?

— Нет.

— А как же?...

— Я был таким до него. Пчелиные укусы сделали меня сильнее, быстрее, улучшили слух и зрение, но не более. "Таким" я стал до этого. Не спрашивай как. Сам не знаю. Просто однажды проснулся уже "таким". Я ответил на твой вопрос?

— Ответил, — не слишком довольно сказала она. Повисло молчание. Я спокойно продолжал работать над заготовкой. — Бесит! — вдруг ударила она кулаком по ладони. — Бесит, что ты вот такой, сидишь тут, величайшая загадка моей жизни, а я даже подступиться не знаю как! И рассказываешь вроде, не врешь, а понятнее не становится! — экспрессивно заявила она. Я лишь улыбнулся на это.

— А может, мне просто, — встала она со своего пенька и подошла ко мне. Пальцами приподняла мой подбородок, заставляя смотреть на нее. — Переспать с тобой? Тогда я успокоюсь?

— Здесь? — удивился я, хотя сама идея заставила сердце яростно ломиться в грудную клетку. — Рядом с Ведьмаком и служителем Солоса?

— Гад, — спокойно констатировала она. — Даже в этом обломал, — мне лишь в очередной раз оставалось пожать плечами. И попытаться сглотнуть вставший в горле ком как можно равнодушнее.

— Пойду досыпать, — со вздохом сказала она и, непрощаясь, пошла к своему одеялу. А я продолжил работу, усердно отгоняя мысли и фантазии, что так и норовили отвлечь меня от заготовки.

* * *

В путь мы отправились в полдень. И к вечеру прибыли на постоялый двор. Там я сам позвал Сонула тренироваться на задний двор. Я понял, что без тренировок, хоть отдаленно похожих на те, что были в железном зале я ржавею. Не буквально, конечно, навыки не уходят (еще одна особенность тела, которую я выяснил и многократно подтвердил много позже), но чувствовать я начинаю себя хуже. Это наверное даже не физическое ощущение, психологическая ломка. Вот уж не думал, что буду тосковать по зверствам Акисато, но вот тоскую же...

По обмолвкам Лейлы выходило, что Мастера в этом мире есть. И они действительно монстры, ничуть не слабее меня. Вот бы у них поучиться...

Два часа боя, и я отправил Сонула спать.

А сам...

Идти в номер не слишком хотелось. Учитывая, что в этот раз взяли четыре отдельных номера, а не один общий. По настоянию Лисы, между прочим. Что наводило на некоторые подозрения. Нет, Лейла, конечно, безумно сексуальна и привлекательна, но вот это ее отношение, да и вся ситуация в целом. Что-то не привлекает меня роль трофея. Причем, трофея не особенно ценного. Эдак походя подстреленный кролик. На один легкий перекус, не более. Видимо гонор играет. Но это мой гонор. Мои тараканы в голове, синими пчелками покусанные...

Поэтому я наскоро вымылся и пошел за луком. "Антистресс", мне нужен "антистресс".

Сегодня я старался выполнять самые сложные выстрелы. С максимального расстояния.

Лук, правда, мой был слабоват. Это несколько раздражало, словно одежда не по размеру или инструмент не по руке. Но, к сожалению, сделать или купить более тугой у меня возможности сейчас не было. Так что работал тем, что было. За ночь трижды пришлось менять тетиву.

А еще ночью на постоялый двор напали. Два десятка воинов под руководством Магистра. Сначала я скатал один большой узел из тел вояк (Акисато научил). Потом вышел к надменному Магистру. Он попытался что-то мне навешать на уши на счет собственной мощи и моей ничтожности, но делать это было трудновато с придавленным моей хваткой горлом. Потом, когда до него немного дошла настоящая расстановка сил, то он уже значительно более вежливо, а главное быстро и внятно объяснил, что он здесь за Лейлой Лисой, а точнее той самой мало о чем мне говорящей коллекцией Рембо Кровавого.

Затем говорил я, а слушал он. И говорил я кратко. Первое — воровка под моей властью и защитой. Второе — коллекция едет к заказчику. Третье — следующему, кто сунется, я ноги переломаю.

Почему-то мне кажется, что конкретно этот Магистр меня понял. Его воины по крайней мере точно поняли: после того, как я помог им распутать свои руки-ноги из подмышек и задниц друг дружки, уходили они очень поспешно и без обычных в такой ситуации угроз.

С рассветом мы были уже на конях на пути к Сигнайду.

* * *

глава 28

Я сидел за столом в своей кухне и невидящим взглядом смотрел на запечатанную бутылку водки. Рядом с ней стояла бутылка коньяка. Тоже запечатанная. А еще чуть дальше полторашка из-под минералки заполненная по самое горлышко медицинским спиртом. В руках я держал граненый стакан. Пустой.

Мне хотелось напиться. Ужраться в хлам, до полной потери сознания и памяти. Но при этом я совершенно точно понимал, что подобное мне не светит, даже если я опустошу весь отцовский запас дареного алкоголя (он сам у меня идейный трезвенник, но на работе благодарные "клиенты" время от времени делали презенты в традиционной и понятной для себя "валюте". Вот и копились в одном из шкафов бутылки).

А родители волноваться будут, тяжело вздохнул я. Плеснул себе полстакана спирта, осушил его одним глотком и замер пережидая жидкий огонь в пищеводе.

Затем встал и отнес емкости обратно на их место, отбросив дурацкую идею, решить дело алкоголем.

Потом нацепил камуфляж (гражданский аналог, купленный на рынке специально, чтобы в лес ходить — удобно и практично), берцы (облегченки приобретенные для той же цели), бейсболку и пошел из дома куда глаза глядят.

Глаза глядели на север.

Остановился я только посреди зарослей зеленхоза на окраине города, где следующие часы медленно и иступленно выполнял формы китайского ушу, которые вдалбливал в меня друг Акисато во время обучения в железном зале...

* * *

— Мне жаль, Логин, — пожал плечами Сол.

— Что тебе жаль? — не совсем понял я. А точнее совсем не понял.

— Ситуация не изменилась, — пожал он плечами, — Сроки остались те же. На неделю меньше двух месяцев. Послушай, какую интересную фразу я тут прочитал, — совершенно без всякой паузы перешел он на другую тему, словно бы сообщил что-то незначительное и неинтересное. — "Светило наше, суть есть зеркало, что светит нам отраженным светом Любви нашей, которая в сердцах наших горит". Каково сказано, а? Мне прямо так и видится эдакое огромное зеркало висящее в бесконечной пустоте.

— То есть как это — не изменилось?!! — ухватил я для себя основное. — Я же нашел того, кто спасал мир?! Я же достал и уничтожил тот некромантский камень?! Я же предотвратил Прорыв Хаоса!

— Видимо Миру грозил не только он, — равнодушно пожал плечами Сол. — Так что ты думаешь об этой фразе? Твое мнение?

— Солнце не может быть зеркалом. Солнце — это шар, огромный огненный шар, вокруг которого вращаются планеты нашей системы, — хмуро и бездумно буркнул ему я. Сам же пытался осмыслить полученную информацию.

— Естественно! — радостно воскликнул Сол и всплеснул руками. — Но ты только представь подобную структуру строения мира! Ведь миров же множество — вдруг такая в каком-нибудь из них действительно существует? К тому же, а ты уверен, что наше Солнце действительно не является зеркалом? У тебя есть доказательства этому? Ты сам его видел? Или держал в руках? Как тогда ты можешь быть уверен в этом или обратном?

— Но ведь Солнце — шар? Как оно может отражать? — еще сильнее нахмурился я.

— А Луна? Разве Луна не шар? Но при этом она отражает свет Солнца. Так почему Солнце не может отражать свет любви человеческих сердец? — улыбнулся Сол.

— Аааа! — схватился за голову я, уже полностью запутавшись в происходящем. — Тут Мир рушится, а ты мне о зеркалах и Солнце мозги засоряешь! Что мне делать, чтобы предотвратить это!

— То же, что и делал. Разве тут что-то можно еще придумать? Найди то, что Миру угрожает, и предотврати, если сумеешь, — пожал плечами парень и виновато развел руки. Я в сердцах ударил по стенке книжного шкафа.

— Что б тебя! — ругнулся я, сопровождая удар. Но быстро взял себя в руки. Да и ударил совсем не сильно. — Ладно, Сол, я бы еще поболтал, но ты сам понимаешь, что у меня теперь на счету каждая минута. Увидимся, — развернулся к выходу я и махнул рукой в прощальном жесте.

— Заходи еще, — улыбнулся парень. — С тобой интересно.

— Зайду, — подтвердил я и вышел из книгохранилища.

* * *

Вечером, после семейного ужина я лежал на своей кровати и пялился в потолок. Сон не шел. Перед глазами вставали картины недалекого прошлого. В ушах звучали крики и ругань, что тогда рвалась из моей глотки...

Я встал и сходил за свечкой. Поставил ее на стол, зажег и уселся на пол в позу лотоса, глядя на пламя и пытаясь медитировать, вспоминая науку еще одного друга Мастера с внешностью индуса, чьего имени я не знаю...

* * *

У входа в Собор уже стояла очень знакомая карета. Я нахмурился — оперативно работает граф. Спутники мои стояли у другой стороны улицы, не приближаясь к карете, хотя не могли не понимать, по чью душу она сюда прибыла. Они терпеливо ждали моего возвращения, не покидая сёдел.

Я подошел к Лейле и требовательно протянул руку.

— Коллекцию, — хмуро сказал я ей. Лиса сделала удивленно-честные глаза, "не понимая" о чем я. — Или ты мне ее сейчас отдаешь, или я разворачиваюсь и уезжаю, а ты разбираешься со своими проблемами сама! — жестковато, но миндальничать и сглаживать углы у меня совершенно не было настроения.

— Скучный ты! — сказала она и протянула мне рюкзак, который извлекла из седельной сумки. Вроде бы тот самый, что я видел у нее в склепе. Ну, а если обманывает — себе же хуже делает, не мне.

Я взял рюкзак и пошел к карете графа.

— Здравствуй Логин, — дождавшись, пока я усядусь напротив него, поздоровался граф.

— Привет, — хмуро буркнул я. — Вы нашли то, о чем я просил?

— Нашел, — кивнул он и протянул мне несколько листов. Я принял их и стал быстро просматривать. Первый лист занимал один только список. То есть ВЕСЬ первый лист занимал один только список людей, когда-либо спасавших мир. На остальных листах шли пояснения, где и как этих людей искать. Я поднял ошалевший взгляд на собеседника.

— Это только те, о ком моя служба знает, — виновато пожал плечами он.

— Да что же у вас за Мир-то такой, что его столько раз спасать приходилось?!! — ошарашенно спросил я.

— У вас? — схватился за оговорку он.

— Да, у вас, — не стал я играть в тайны. — Я из другого Мира. К тому же бессмертен, так что выживу в любом случае.

— Так зачем? Зачем тебе это? — решил, наконец, отбросить выканье граф.

— Не знаю, — опустил глаза я. — Будем считать, что только потому что это больно. И закроем эту тему. Хорошо?

— Хорошо, — согласно кивнул он.

— Сам я, в одиночку не успею найти их всех за оставшиеся два месяца минус неделя. Мне нужна будет помощь.

— Я понимаю, — кивнул он.

— Еще одно, — спохватился я и вытряхнул на сиденье рядом с собой содержимое рюкзака Лейлы.

— Что это? — удивился моим действиям граф.

— Коллекция Рембо Кровавого. То, из-за чего на Лейлу объявили охоту маги, — пояснил я. — Отдаю все это вам, в смысле Королевству. Но с условием.

— Каким?

— Как можно быстрее обнародуйте факт нахождения Коллекции. И то, что она у вас. Лучше всего будет, если еще и продемонстрируете ее всем заинтересованным лицам.

— А это тебе зачем? — достаточно быстро справился с удивлением граф.

— Хочу, чтобы от Лисы отстали. Она находится под моей защитой. А воевать с магами — напряжно, — пояснил я.

— "Напряжно"? — сарказм из его голоса буквально сочился. — Видимо, ты ни разу не видел Мага на поле боя, когда на другой стороне Мага нет. Там уже не бой, а бойня. Быстрая и страшная.

— Врать не стану — не видел, — сознался я. — И желания такого не имею. Так что постарайтесь сделать то, о чем я попросил.

— Хорошо, — вздохнул граф.

— А теперь: кто из этого списка ближайший?...

* * *

Забрезжил рассвет в окне. Свечка давно догорела и погасла, а я все сидел, гоняя дыхание по телу и лишние воспоминания от своей головы.

Первое получалось хорошо, второе — не очень. Я со вздохом поднялся на ноги и пошел на улицу.

Взял лейку и принялся поливать высаженные перед домом деревья водой из ближайшей колонки...

* * *

Два месяца... Два гребанных месяца!!!

Я мотался по стране, как белка под "спидами". Шестнадцать Прорывов Хаоса! ШЕСТНАДЦАТЬ!!! Мать его, шестнадцать! Четыре Прорыва Инферно. Один прорыв Легиона Демонов. Один Маг на стадии становления Новым Богом. Один Маг на стадии становления Новым Демоном...

Ничего Геройского уже и в помине не было. Конвеер. Просто, дичайший конвеер, наперегонки со временем: прибежал (именно прибежал, лошади — это слишком медленно, так что от них пришлось отказаться), вломился, собирая на себя все ловушки, вынося всю охрану, разрядил артефакт/разрушил Врата/удавил Мага, лишая его сил и магического дара (экспериментальным путем выяснилось, что если как следует, с чувством, с толком, с желанием, придушить мага, то Дара он лишается напрочь) и тут же бежать обратно, к новому пункту списка... Даже вздохнуть и пот со лба утереть некогда.

Хорошо хоть граф на поток процесс поставил, к моменту окончания одного дела, в Сигнайде уже следующий объект сидит, плюс вся информация по самой угрозе. Краткий инструктаж вместо долгих и изнурительных разговоров-бесед-выяснений-убеждений. Да и с не самыми тяжелыми случаями его служба начала справляться сама. Также как и с ложными угрозами...

* * *

После завтрака я подошел к отцу и предложил ему сходить в лес. Он внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул. Как раз сегодня был выходной, и возможность погулять у него была. Как и желание. Он вообще любил походить пешочком по красивым местам. Куда и меня брал с самого раннего детства...

* * *

Два месяца пролетели словно два дня.

Последний рывок — Священное Озеро под столицей. Тут я один уже не справлялся. Пришлось просить помощи у Лейлы, которая так и не отказалась, кстати, от моей защиты все это время. Жила себе в доме графа и в ус не дула. Охота на нее прекратилась в тот же момент, как король объявил о находке Коллекции Рембо Кровавого и передаче ее Гильдии Магов (а никому, кроме них, она и даром нужна не была). А уж когда я "удавил" Великого Мага Морфиуса, стоящего на пороге становления Новым Богом, к моей "подзащитной" и на квартал данные господа приблизиться стали бояться.

Так вот, с этим Озером, оказалось, что Семь Храмов, те самые, что мы с Вильгой посещали без всякой задней мысли, словно обычные достопримечательности, являли собой элементы замка, запирающего вход в подземелье, в котором и находилось это самое Озеро.

И снова ничего геройского: всю основную подготовительную работу провели люди графа и служители архивов Солоса. Мне осталось только пробежаться по всем Храмам и расставить "ключи" по своим местам.

* *

глава 29

Сойдя с автобуса на пустой остановке, отец поправил на плече зеленый рюкзачек и двинулся в глубь леса по ближайшему проселку. Я поспешил за ним, привычно подстраиваясь под его темп.

Весенний лес. Пробуждающийся, светлый, свежий, открытый. Чистейший воздух, глубокое голубое небо над головой. Размеренный спорый шаг по мягкой лесной земле... Все это неплохо прочищало голову и отгоняло лишние мысли.

Я привычно срезал себе под руку палку с ближайшего куста орешника, и стало вовсе хорошо. Тяжелые думы, словно облако черного дыма стало сносить свежим весенним ветерком.

— Ведь убийство — это грех? — вдруг спросил я отца. На философские темы мы с ним чаще всего общались именно так: во время прогулки, занимаясь какими-либо делами во дворе, сидя у костра под звездным небом...

— Убийство? — слегка задумался он. — Жизнь дается не нами. Не нам ее и отнимать.

— Но бывают ведь ситуации, когда не отнять жизнь еще хуже?

— В древних славянских традициях было расписано только шесть случаев, когда воин мог отнять жизнь человека: когда нападают со смертельным оружием, когда пытаются убить, когда пытаются отравить, когда пытаются поджечь твой дом, в котором ты живешь, когда пытаются отобрать твою землю, когда пытаются силой увести твою жену, твоих детей... — ответил отец, помахивая в такт шагам отрезанным от того же куста орешника "локотком" — короткой палкой, диаметром чуть больше большого пальца и длинной как предплечье от косточки на локте до кончика самого длинного из пальцев распрямленной ладони.

— И в этом случае убийство не будет грехом?

— Грех. Само понятие это несколько искуственное. До появления христианства такого слова не существовало. Было другое понятие — карма.

— Карма? — удивился я. — Это же что-то из индуизма.

— Индуизм, индийские Веды — корни у них из славянской традиции идут. Так что в этом нет ничего удивительного.

— И что же, в этих случаях убийство на карму не повлияет?

— Естественно повлияет. И отрабатывать его придется, может даже и не одну жизнь. Но в этих случаях взятие на душу такой тяжести оправдано ситуацией. По крайней мере наши далекие предки считали так.

— Убийство человека, врага... А убийство Бога?

* * *

Сам вход оказался под Храмом Железа. Чтобы до этого входа добраться, пришлось повернуть "стрелку" Храма на сто восемьдесят градусов.

Повернуть было не особенно сложно (хотя поднапрячся мне пришлось), гораздо сложнее оказалось зафиксировать Храм в таком положении. Для этой цели в полу находилось круглое отверстие. Но, что бы в него не вставляли, стоило отпустить "стрелку", как это что-то тут же перерезалось, словно ножницами.

"Ключ" — длинный красиво изукрашенный лом из неизвестного мне материала пришлось доставать из Ночного Храма Тишины. Он лежал в лабиринте под храмом. Лабиринте, в котором не было ни кванта света. И любые звуковые колебания мгновенно и полностью затухали, не пройдя и сантиметра от источника.

Бродить по извилистым ходам, будучи полностью слепым и глухим — удовольствие ниже среднего. Учитывая СКОЛЬКО там было ловушек и подлянок.

Но сроки подгоняли, поэтому я тупым и бессмертным лосем, которому влом обойти, проломился через него весь за пять часов. Можно сказать, что я "закусил удила", потому как человека в этот момент я даже самому себе не напоминал, рыча и воя диким зверем, благо Храм глушил абсолютно все звуки.

К самому Озеру мы спускались вдвоем с Лейлой. Она показывала мне ловушки и показывала скрытые проходы.

Казалось, что по древним ступеням мы спускаемся целую вечность, а конца и края им все еще не было видно. Стены и потолки давили на психику. А уж представлять, сколько тонн камня у нас над головами, даже пытаться представить было жутко. А если все это рухнет? Сколько столетий я тогда буду выкапываться?

Но завершается все, в том числе и этот бесконечный спуск. Перед нами предстал огромный подземный зал-пещера, в центре которого распологалось горящее огнем озеро. И именно этот нереальный огонь освещал пространство.

Между нами и озером возвышалась темная фигура дракона. Огромная настолько, что почти касалась головой потолка. В первый момент я принял его за статую. Но затем он шевельнулся. И заговорил.

— Ты прошел столько преград и испытаний, — пророкотал под сводами его сильный нечеловеческий голос. — Ты преодолел их. Скажи мне, зачем?

— Я хочу спасти этот Мир, — не стал темнить я, хотя у самого вдоль позвоночника побежали холодные мурашки, а в коленях поселилась легкая нервная дрожь.

— Но зачем тебе Священное Озеро? — в речи дракона прорезалось удивление.

— Оно вобрало и накопило в себе столько энергии, что еще немного, и ткань Мира прорвется...

— В словах твоих я слышу убежденность. Ты не отступишь? — пророкотал дракон, расправляя свои кожистые крылья, что кончиками коснулись стен по обеим сторонам от туши.

— Нет, — вздохнул я и потянулся к мечу.

— Проходи, — раскатился его рык по пещере. — Я не справлюсь с тобой. И умирать мне еще рано, — сказал он и медленно ушел с моего пути. Затем окутался неким свечением и исчез.

Я хмыкнул и двинулся вперед к самому озеру. "Мне уступают — я не смею отказаться" — промелькнула в голове фраза из песни Остапа Бендера. Лейла тряхнула волосами и последовала за мной.

Вода из глубины которой к поверхности поднимаются языки пламени. Поднимаются и прорываясь через эту тонкую преграду устремляются вверх, к потолку, рассылая блики по всей пещере, и заставляя тысячи теней метаться по потолку и стенам в причудливом и хаотичном движении, временами напоминающем танец, временами бой, временами бегство.

Завораживающее зрелище. Особенно, когда начинается оно в пяти сантиметрах от твоих ног.

— И что будешь делать? — спросила Лейла, подойдя и положив руку мне на плечо.

— Не представляю, — честно признался я. — Это же не камень, не меч... Я не знаю что с ним делать...

— Время идет, — заметила она.

— Верно, но...

— Тогда, импровизируй, — хихикнула она и столкнула меня прямо в горящую воду.

Вот су**! Второй раз! И второй раз я расслабился настолько, что позволил ей это!

С такими мыслями я судорожно барахтался в оказавшейся ледяной воде, пытаясь всплыть на поверхность. Неожиданно глубоким было это озеро.

Я вынырнул и осмотрелся. Точнее попытался осмотреться — вокруг была темень, хоть глаз выколи. Языков пламени словно и небывало. Быстро удаляющееся веселое хихиканье Лейлы, и несущийся ей в след мой раздраженный рык...

* * *

Озеро было последним в списке, предоставленном графом, и я с внутренней дрожью шел к Собору Солоса. Рядом шла, все еще довольная, как наевшаяся сметаны кошка, Лейла. По другую руку от меня шел серьезный и торжественный Сонул, что в сочетании с его наивно-голубыми глазами смотрелось забавно.

Нас встретили у "служебного" входа двое молчаливых служителей. Но в противоположность прошлым моим посещениям, повели не на верх в книгохранилище, а в главный зал. Туда, где проводились основные служения и обряды. Туда, где стоял алтарь.

— Логин! — обрадованно всплеснул руками Сол, приветствуя меня. — Как я рад, что ты заглянул! В прошлый раз ты так поспешно покинул меня, что я уж начал волноваться, не обидел ли тебя часом?

— Нет, — отрицательно мотнул я головой. — Спешил сильно. Ты же знаешь сам. Мне удалось? Мир спасен?

— Конечно! — воскликнул он радостно. — Ты поставил абсолютный рекорд по спасению Мира одним человеком: двадцать четыре раза за два месяца!

— Так он спасен или нет? — начал потихоньку выходить из себя я.

— Конечно... нет! — расплылся в улыбке Сол. — Мир Рухнет сегодня! — пояснил он. В это время Лейла вышла из-за моего плеча и встала рядом с ним. Сол, продолжая весело улыбаться, похозяйски приобнял ее за талию. — Видишь ли, Логин. Мир надо спасать все время. И его спасают каждый день. В тот день, когда не найдется человека, желающего его спасти, мир существовать перестанет. А в том, что такие люди в этом мире есть, ты сам имел возможность убедиться. Заметь, в списке графа были данные только за Ильниссу. В других землях и королевствах списки ничуть не меньше!

— Получается, все было зря?! — ошарашенно уставился на улыбающегося парня я.

— Ну, почему же, — ответил он. — Зайду издалека, Логин. У Мира всегда есть шанс. Каждый раз, когда он становится на край пропасти, всегда остается шанс на спасение. Как например с первым случаем. Тем, где был камень культистов. Ты не мог знать, но к тому гиблому городку через три дня подошел отряд Инквизиторов, вышедших на след этого культа.

— Они бы не успели...

— Ты прав, — легко согласился Сол. — Они бы не успели разрядить камень. Да и не смогли бы, даже, если бы успели. Но они подошли бы как раз вовремя, чтобы локализовать Прорыв Хаоса! Дело в том, что это явление становится опасным только, когда наберет силу, словно лавина. Первое время, он развивается довольно медлительно.

— Но, как же...

— Да, вся местность была бы уничтожена, как и три четверти отряда. Но призвавшие Божественную Мощь Инквизиторы с ним бы справились. Ценой своего Дара и даже жизней, поскольку божественных сил потребовалось бы пропустить через свои тела очень много. Но прорыв был бы остановлен, а после и "зашит".

— Но время! Три дня!

— Убив культистов, вы сильно ускорили процесс. С той периодичностью и интенсивностью жертвоприношений, что была у Культистов, им потребовалось бы как раз около четырех дней. Битва с Инквизиторами активировала бы камень. Так что все бы сошлось.

— Но...

— И так в каждом из двадцати четырех случаев, — улыбнулся Сол.

* * *

глава 30

— Вот как... Выходит, ты так легко к этому всему относился, поскольку знал, что все так будет?

— Да, — пожал плечами Сол. — Но видишь ли, какая удивительная штука: твою судьбу ни Мир, ни Боги не видят. Ты не вписан в динамическое равновесие! — расплылся в улыбке Сол. И ударил в меня светом. Ярким, очень интенсивным и должно быть испепеляющим. Правда моя дубленая шкура этого все равно не почувствовала.

А вот меч Сонула, что одновременно с этим ударом пронзил меня насквозь войдя в спину, я почувствовал. И боль от него была даже больше, чем от зеленых мечей големов в том склепе, где прошло наше первое "свидание" с Лейлой. Воспоминание было настолько ярким, что я непроизвольно схватился левой рукой за крест, что выпал из-за отворота рубахи.

Ноги подкосились, и я упал на колени, подняв глаза на не переставшего улыбаться Сола, обнимающего за талию Лейлу.

Краем глаза я заметил движение в стороне. Повернувшись в ту сторону, увидел копию Сонула в боевой форме. И еще одну...

В следующее мгновение семь мечей пришпилили мое тело к полу, словно бабочку.

— Зачем? — прохрипел я сквозь боль Солу. Вопрос, конечно, сам собой рвался: "За что?". Но это вопрос глупый.

— Ты хочешь, чтобы я, как книжный злодей рассказал тебе "хитрый план"? — приподнял одну бровь он.

— Я не "книжный герой" — убить ты меня не сможешь, — прошипел ему я. — Хочу понять...

— Это верно, — ухмыльнулся он, материализуя в руке меч, такойже, как у "белых" служителей. — Убить мне тебя не по силам, — сказал он и ударил мечом по моему горлу. — А понять... Возможно и сам додумаешься... Потом, — снова ударил он меня своим клинком. Теперь он бил в левый локоть. От боли я едва не выпустил из руки крест...

Крест! Этот гад не пытался меня убить своим первым ударом. И не заткнуть меня была его цель. Он разрубил цепочку!!

И в подтверждение моих мыслей, он снова ударил в левый локоть. А потом снова.

Я чувствовал полнейшую беспомощность. Аватары держали меня своими клинками надежно. Настолько, что я не мог двинуться. Единственный просчет Сола был в том, что я случайно схватился за крест при ударе. И только поэтому, он еще не завладел артефактом, до которого явно пытался добраться.

Он рубил мою руку, как лесоруб рубит дерево — методично, равномерно и совершенно спокойно. А я терпел, сжимал крест и думал, думал, думал!

Я не мог понять, зачем Богу какой-то задрипаный артефакт? Это же бессмысленно. Захоти он — и сам же наделает таких хоть целую гору. Но он продолжает рубить мою руку, держащую именно этот! Почему? Зачем?

— Зачем?!! — непроизвольно прохрипел я мучивший меня вопрос вслух. — Зачем он тебе?!!

— Зачем? — спокойно спросил он, продолжая рубить мою руку, перенеся внимание с локтя на пальцы. Но кости оставались неразрушимыми, а регенерация мгновенной. — Энергия! Вот зачем!

— Какая еще энергия?

— Та самая, что ты выжимал все эти два месяца из артефактов, порталов, Высших Магов, Источника Силы под Сигнайдом. Та самая, что копилась в нем, пока ты метался, как бешенная крыса! — зло выплюнул он. Видимо патовая ситуация, что сложилась в результате всего одной случайности, его начинала утомлять.

— Но, я же гасил ее...

— Именно, что "гасил", а не "уничтожал". Энергию нельзя уничтожить. Вот она и копилась в Кресте Дарителя, что ты таскал на своей шее... — продолжал рубить он, все больше и больше распаляяс.

— Крест Дарителя?...

— Артефакт Божественной Магии, который накопленную силу способен передать человеку надевшему его в виде Магического Дара.

— Так ты хочешь Силы?! — разочарованно прохрипел я.

— Я желаю стать Творцом! Творцом, а не просто Богом! — яростно выкрикнул он, даже на несколько секунд перестав рубить.

— Там не хватит на это, — ухмыльнулся я и тут же скривился от боли. — Это же крохи...

— Крохи? Да! — оскалился он мне в лицо. — Но этих крох хватит на Прорыв Хаоса, который не успеют отследить и блокировать другие Боги!! Они же тебя не видят!

— Ты же видишь...

— Ты сам пришел ко мне. Случайно. Только тогда я тебя увидел. И просчитал, — пакостный оскал стал еще пакостнее. — Так что другие Боги тебя... Нас не видят! А Прорыв Хаоса — это энергия! Энергия целого Мира!

— Но ты ведь тоже сдохнешь!

— Неет, — пнул он меня в нос. — Моя сила уже внутри Креста! Я чувствую, как она ассимилирует всю остальную в нем. И Прорыв будет ассимилирован. Хаос. Хаос безволен. Я растворю себя в нем, а его в себе! Энергия разрушения целого Мира станет моей энергией! Ее хватит для Сотворения нового Мира! Моего Мира! — я ожидал на этом моменте "злодейского хохота", но вместо него обрушился град ударов по чуствительным местам. Я аж взвыл от этого.

— Но если она уже твоя, то почему... — начал я мысль и сам же осекся. Конечно! Моя "особенность"! Я "гашу" энергию креста. Пока он на мне, или в моих руках, любая, насколько бы гигантская ни была, энергия не сможет вырваться наружу. Но что случится, если я его отпущу?

— Догадался, значит, — прочитал по моим глазам Сол. А точнее Солос. Любые сомнения в этом окончательно отпали. Он ускорился. Удары стали еще сильней и болезненней. Я зарычал.

И тут сквозь боль, я услышал страшное — треск в своем левом кулаке...

Солос тоже его услышал и расплылся в торжествующем оскале.

— Я выиграл, — спокойно сказал он, опуская меч.

* * *

— Бога? — удивился отец.

— Нет, не Всевышнего Творца, — поспешил поправиться я. — Просто Бога. Одного из многих. Высокоразвитое энергетическое существо.

— А в чем разница? — заинтересовался он. — Между убийством человека, и убийством Бога?

— Человек теряя тело, освобождает бессмертную часть души, что может переродиться снова, когда-нибудь. А Бог... Как такового физического тела он не имеет...

— Что тогда по-твоему означает "убить Бога"?

— Уничтожить его энергетическую структуру... Всю.

— Энергию нельзя уничтожить, — усмехнулся он.

* * *

глава 31

— Значит Боги следят за угрозами и посылают Героев на их устранение? — спросил я. Отчаянье положения было настолько всеобъемлющим и подавляющим, что просто перешло в сознании некую черту, после которой оно (сознание) принудительно переключилось с травмирующей темы. Потому я и задал вопрос, впрямую к происходящему не относящийся и, возможно, в этой ситуации бессмысленный.

— Не обязательно героев. И не то, чтобы направляют. Просто выстраивается ситуация, когда при появлении угрозы, появляется и шанс. Цепочка событий вытягивается сама собой. Иногда "спасателям" не везет. Тогда вытягиваются новые цепочки событий... Миры полностью разрушаются редко. У них слишком силен инстинкт самосохранения. Или инерция, можно называть по разному. Тем значимее будет сегодняшнее событие, — видимо близость цели привела Сола в благодушное настроение.

Только я об этом подумал, как в меня снова ударил белый обжигающий луч от рук Бога.

— Стоит слегка форсировать процесс, — задумчиво произнес он, вглядываясь во что-то видимое ему одному.

— Но ведь ты же убьешь всех! Миллиарды живых существ! — прохрипел я сквозь бьющий в меня свет.

— Ты слишком мелко думаешь, — по голосу я понял, что этот гад усмехается. — Больше! Гораздо больше! Пара миллиардов есть на этой планете, а в этом Мире планет децилиарды децилиардов в степени гуглплекс. Люди просто не придумали названий таким громадным числам. Да вселенная этого Мира практически безгранична!!!

— Ты безумец! — зарычал я от злости и той самой ярости, что я десятилетия загонял под контроль. Зрение начинала застилать багровая пелена.

На остатках ускользающего разума я использовал свой последний козырь.

Дело в том, что тот индус, имени которого я не знаю, учил меня полному контролю своего тела. ПОЛНОМУ! То есть все в пределах моего тела подконтрольно мне. А клинки аватар Солоса находились сейчас в пределах моего тела! Тут вступала в дело моя "особенность". Если индус-Мастер мог остановить кровь вокруг меча вошедшего в его тело и намертво зажать его мышцами, раздвинув внутренние органы, так, чтобы не повредить их. Моя же "особенность" позволяла просто уничтожить металл в теле. Растворить его в себе. Бешенная регенерация могла это обеспечить.

И за время нашего "разговора" я медленно растворял клинки Божественного Оружия. Медленно, потому что Солос мог почувствовать это, ведь в их металле присутствовала его сила, которую "глушило" мое сопротивление. Но шанс, что он почувствует оставался. Пусть и не большой.

Тут же я откинул всю осторожность. Со звоном мечи "белых" служителей преломились и я сделал единственное, что мне пришло в голову: засунул треснувший крест себе в рот и проглотил его, чуть не подавившись и не порвав горло (а может и порвав, не до того было, в любом случае регенерация быстро это исправила) — крест был немаленький.

Дальше весь мой хваленый контроль слетел, словно пепел с углей, на которые плеснули бензином... посреди склада ГСМ.

Не стану врать, что не помню, что было дальше. Помню. Еще как помню. И безобразную брань, что рвалась из моей глотки, и разлетающихся сломанными окровавленными куклами аватар Солоса. И самого Сола в горло которого я вцепился зубами.

И как гасли и рушились его божественные структуры, как распылялась и рассеивалась его энергия. Как исчезало из этого мира Божество... Как оно умирало и билось в агонии более страшной, чем агония физического тела. И как я сам впивался и рычал диким бешенным зверем, как руки мои не позволяли Солосу развоплотиться и спастись бегством.

Как я убивал Бога...

* * *

— Энергию уничтожить нельзя. А вот энергетические структуры можно, — со вздохом ответил я отцу.

— А есть ли по-твоему стержень у этих структур, — с хитрой, даже лукавой улыбкой, спросил он у меня.

— Да, — задумчиво ответил я, вспоминая и анализируя свои чувства.

— А как ты думаешь, Богами рождаются? Они сразу появляются, как боги?

— Думаю, вряд ли, — ответил я, аккуратно перешагивая жука, ползущего по дороге передо мной.

— А откуда же они берутся?

— Эволюционируют, наверное, — задумался я. Как-то раньше мне такие мысли в голову не приходили.

— А из кого? — по доброму усмехнулся в усы отец.

— Из людей, наверное, — совсем тихо произнес я.

— А можно ли уничтожить бессмертную часть души человека?

— Нет, — вздохнул я, немного свободнее, чем до этого.

— Стало быть убийство Высокоразвитого Энергетического Существа не слишком отличается от убийства человека. Просто в этом случае, в качестве "физического тела" выступают те самые энергетические структуры наросшие вокруг "стержня" — бессмертной Искры Истинного Творца, что заложена в каждую душу. Если гипотетически "убить" такого Бога, то эта Искра уйдет на новое перерождение. Но вот только путь свой ей придется начинать с самого-самого начала, поскольку, чем выше забираешься, тем ниже и больнее придется падать.

— Вот оно значит как, — задумался я, глядя на лукавую улыбку, прячущуюся в седеющих усах.

* * *

В себя я пришел посреди разгромленного Собора, от которого остались только часть стен примерно до уровня второго этажа и порог с парадной лестницей. Все, что выше испарило разлетающейся и рассеивающейся энергией умирающего божества.

Я оглянулся вокруг и увидел, как люди в серых мундирах методично перерезают глотки лежащим и стонущим служителям, начиная с бессознательных "белых". Я не успел даже сообразить, а уже все было кончено. В развалины Собора вошел граф.

— Расскажешь, что произошло, Логин? — спокойно спросил, он подойдя ко мне. — Когда ждать мстящих служителей во главе с разящими "белыми"?

— Никогда, — опустошенно отозвался я. — Солос мертв. Бесповоротно и окончательно. Новых аватар больше не будет... Служители могут что-то попытаться...

— Но без поддержки своего Бога они ничто, — усмехнулся граф. — Что теперь? Что дальше? Мы все сегодня умрем?

— Нет, — помотал я головой. — Сегодня Мир спасен. Пророчество Солоса не сбылось.

— Только сегодня?

— А что ты хотел? Сам видел списки и говорил с людьми. Новые угрозы появляются каждый день... Не такие глобальные, как это... Но тебе и таких хватит. Штатных, так сказать...

— Что с Лейлой? — кивнул он, закрывая тему и переходя к следующей.

— Мне все равно. Я отказываю ей в защите. Пусть теперь сама разбирается, тварь двуличная...

— Хорошо, — кивнул он мне и протянул плащ. Я осмотрел лохмотья, в которые очередной раз превратилась моя одежда, и благодарно кивнул графу.

— Подвезти? — поинтересовался он.

— Нет, — снова помотал головой я. — Пройтись хочу. Голову остудить.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами он. Я поднялся с пола, надел плащ и подобрал упавший с шеи после удара Сола мешочек с деньгами и парой камешков. Потом, вяло и слегка пошатываясь, двинулся на выход из храма. Точнее его остатков.

* * *

По пути к Серой Чайке я прошелся по лавкам готового платья, купил там смену одежды. Заглянул в банк и забрал свой сундук с хранения.

В таверне я кивком поздоровался с Барменом и хотел уже идти дальше. Но подумав, повернул к стойке.

— Я могу скоро исчезнуть, — задумчиво сообщил ему. Тот кивнул и приготовился слушать. — Подожди после этого дней пять-шесть. Если не вернусь, возьми себе все, что в комнате найдешь, — он снова кивнул. А я продолжил путь наверх.

Следующий час я старательно отмывался во дворе у колодца, практически не чувствуя холода.

Когда закончил, оделся в новые шмотки, а старые выбросил. Поднявшись в свою комнату, достал из заначки ключи от дома, засыпал в кошелек еще золота с серебром и камнями.

Тут в дверь комнаты постучали.

— Открыто, — крикнул я. Дверь отворилась и в комнату вошла женщина. Девушкой ее назвать уже было-бы не правильно — слишком мудрые и понимающие глаза у нее были, да и в движениях была мягкость и плавность, молодым не свойственная. При этом она была удивительно красива, но опять же, светлой и спокойной, взрослой красотой.

— Меня называют Эстия, — чуть поклонилась она, представляясь.

— Вы Богиня? — больше утверждал, чем спрашивал я. Чего-то подобного я ожидал. Не могла смерть Бога остаться незамеченной и не привлечь внимание.

— Да, — спокойно и плавно, без малейшего намека на агрессию или заносчивость, кивнула она.

— Это я убил Солоса. Вы пришли мстить?

— Нет, — покачала она головой. — Я пришла поговорить.

— Проходите, располагайтесь, — вздохнул я, указывая на стол и кровать. Сам же взял стул от окна и, дождавшись, пока Эстия устроится на кровати, сел на него сам.

Буквально тут же раздался вежливый стук в дверь, после которого и получения от меня разрешения, вошел слуга с подносом и быстренько накрыл на наш стол. Удивляться я не стал — богиня как-никак.

Слуга поклонился, закончив, и молча ушел.

— Не раскажешь, что произошло? — мягко спросила она.

— Пару часов назад я убил Солоса.

— Это я уже слышала, — точно также мягко ответила она. — Можно узнать за что? И как...

— Он задурил мне голову. С моей помощью собрал в один артефакт энергию, более чем двадцати открытий Прорыва Хаоса. А потом дополнил его своей силой и собирался использовать для уничтожения Мира, пока другие не смотрят. Вроде ничего не упустил, — выложил я полный сумбур, не особенно заботясь о подаче и информативности.

— Уничтожить Мир? Для чего? — мягко продолжила она направлять разговор.

— Творцом хотел стать. Уничтожить этот мир, чтобы создать из выделившейся энергии свой.

— А ты почему вмешался? Это ведь не твой Мир? Смерть в результате его гибели тебе также не грозила.

— Он меня просчитал и использовал. В финале вовсе напал, используя аватары, — ответил я, немножко начиная анализировать свои действия. — Затем я вышел из себя. Разозлился. Впал в ярость... Солос был к тому времени ослаблен, поскольку очень много своей энергии влил в артефакт. Дальше, думаю, вы знаете...

— Вот как, — кивнула Эстия. — Остальных из нас ты убивать теперь собираешься?

— Я собираюсь убраться из вашего мира, — честно признался я. — Не хочу больше участвовать в ваших схемах и разборках. Наигрался уже в героя-спасителя. Досыта!

— Мы не сможем тебе в этом помочь. Не в нашей власти перемещения меж Мирами, — осторожно сказала Богиня.

— Я на помощь и не рассчитывал. Мешать не станете — уже хорошо, — горько усмехнулся я.

— Я хотела бы помочь тебе разобраться в себе. Успокоить и исцелить твою душу, Логин, — заметила она и протянула руку коснуться моего лица, но остановилась, не закончив движения, правильно прочитав мой взгляд.

Никому из этих "мудрых" я больше не верю. Ни на грош. Может и не прав, но Богам я доверять смогу не скоро. Если вообще когда-либо смогу.

— Не все предают, мальчик, — заметила она, опуская руку и поднимаясь с моей кровати. — Не суди обо всех по одному. Боги, как и люди — разные.

— Умом понимаю. Сердцем принять не могу, — пожал плечами я, также поднимаясь.

— Удачи тебе, Логин, — попрощалась она и скрылась за дверью.

Я подождал пару минут и тоже вышел. Кивнул Бармену, покинул таверну, повернул за угол и вышел к своему дому.

Вздохнул и достал ключи. Судя по солнцу не прошло и пары минут с момента моего исчезновения. Родители еще не вернулись, и время переодеться у меня есть. Переодеться и напиться...

* * *

глава 32

Разговор с отцом немного прочистил голову. Стало полегче на душе, но настроение все одно оставалось питейным.

Ведь Сол ни к чему не принуждал меня. Даже не просил. И ни одним словом не врал. Я все делал по собственной воле и собственному желанию. Да и ни один случай из названных отцом шести к моей ситуации не подходил.

Ведь земля была не моя.

Жены и детей моих никто не уводил.

Оружие, с которым нападал через своих аватар Солос, смертельным для меня не было.

Да и убить он меня не хотел.

Тем более отравить.

Вообще, вспоминать себя, таким, какой я был в ту минуту было мучительно стыдно и противно от самого себя.

Да и дело даже не в убийстве. Просто я влез не в свое дело. Туда, куда не просили. И из-за своей неуместной инициативности, чуть не погубил целый мир. Можно конечно кричать: "Я не знал! Меня обманули! Меня использовали!". Но это будут только отговорки. Факт останется фактом — решил поиграть в героя. Поиграл — получай весь комплект герою сопутствующих прелестей: предательство, обман, стыд, муки совести.

На душе оставалось муторно и хмуро. Так что следующим утром я снова натягивал камуфляж с берцами. Прихватил с собой нож Дара, бросил в рюкзачок (черная рокерская торба с рисунком оскаленной морды волка на ней и затягивающимся простой веревкой горловиной) бутылку воды и пяток бутербродов.

Отец в этот день был на работе, так что пошел гулять я один. Подумав немного, снял с портупеи и бросил на кровать мобильник — говорить ни с кем не хотелось.

Доехал до знакомой остановки на пригородном автобусе и потопал по песчанной тропинке в лес. Мерный шаг, удобная палка в руке, весеннее небо над головой, приятный шелест листьев и свист ветерка в сосновых иголках, все это мало по малу отгоняло в сторону тяжелые мысли, оставляя только размеренные шаги и лес. Насыщенный кислородом воздух прочищал и дурманил голову, принося легкое чувство эйфории и уверенности в своих силах. Песчанная тропинка быстро закончилась. Точнее, я просто свернул с нее прямо в лес. В этих местах он светлый, высокий и не заглушенный — ходить легко. Тысячи грибников каждый год пробивают тут пути, ломая ногами валежник вытаптывая расползающиеся заросли еживики и бурьяна. Одно удовольствие по мягкому мху прогуляться куда глаза глядят.

Лес. Сколько себя помню, самые светлые моменты в жизни с ним связаны были. Никогда он и тени страха не вызывал. Только радость и уверенность, что все тлен, все пройдет, а лес останется. Свобода. Свобода ото всего и ото всех.

Шаг за шагом знакомые места оставались за спиной. Годы в железном зале не прошли даром: шаг стал гораздо более спорым и легким, тело гибким и ловким, выносливость вообще взлетела до небес...

Вот и крайняя точка обычного нашего с отцом маршрута. И раздумья.

Я дошел сюда, в неспешном, расслабленном темпе, меньше чем за полтора часа. Обычно тут мы делали привал, легкий перекус и поворачивали назад (когда выбирали именно этот путь, так то мы ходили разными маршрутами). А сейчас я уже здесь, а сил и времени еще запас даже и не начат толком. Даже есть еще не хочется.

Я присел у красивого лесного озера, минут десять полюбовался им, а потом решительно встал и двинулся дальше — туда, где еще раньше не был.

Лес. Он менялся не сильно. Точнее не быстро. Плавный переход от светлого соснового лесопарка к темному, влажному, заглушенному лиственному. Болота стали встречаться чаще, а тропинок и проходов между ними становилсь все меньше. Однако, все это не делало его менее привлекательным и красивым. Лес, какой бы он ни был, прекрасен. И душе он дарит лишь легкость и успокоение. А это именно то, за чем я к нему сегодня и пришел.

Лес дарит свободу. Я повторяюсь, но это именно то, что чувствовал и желал в тот момент. Свободы... от самого себя, от своих мыслей.

А тропинка тем временем становилась все менее хоженной и наконец вовсе закончилась. Я пролез через густой кустарник и пораженно остановился.

Такой красоты я раньше и представить не смог бы.

Я стоял на краю высокого скалистого обрыва. И если говорю, что высокого, то имею в виду, что он ни как не меньше полукилометра! Таких в нашей области, находящейся в Центральном Черноземье, по определению быть не могло.

Подо мной и передо мной расстилалось огромное озеро, дальний край которого упирался в горизонт. Но именно озеро, поскольку, там, где терялась из виду водная гладь, вздымались в высь горные пики, зеленые от устилающего их леса. Легкая дымка, солнце, разбивающееся искрами на не спокойной водной поверхности, зеленые берега, темные камни... и парящие в небе драконы...

* * *

Я стоял и смотрел. Возможно прошло уже минут двадцать, а я все смотрел и не мог насмотреться. Картина завораживала. Затягивала и пригвождала к месту одновременно. Хотелось смотреть на нее еще и еще. Ловлю себя на том, что даже дышать временами забывал под налетающим свежим, пахнущим водой, ветерком.

Но прошли десять минут, двадцать, полчаса. Картина не менялась. И я вздохнул, сбрасывая наваждение.

Красота — хорошо. Но реальность в том, что я снова "попал". И из вещей у меня лишь то, что на мне. В этот раз даже кошелька с золотом на шее не имеется, слишком я был выбит из колеии переживаниями, настолько, что забыл о самим же собой установленных правилах техники безопасности попаданца-рецидивиста.

Все мое имущество: нож, берцы, костюм "пилот" камуфляжной расцветки, портупея, торба с пластиковой полуторалитровой бутылкой воды, пятью бутербродами, трусы да футболка с бейсболкой.

Смерть мне не грозит, но устраиваться как-то надо.

Еще один глубокий вдох и решение устроить привал прямо сейчас. Съесть все принесенное из своего мира, запить водой и больше уже не думать, что у меня что-то из съестного есть. Если уж начинать, то с нуля. Нечего пытаться растягивать единственную пайку. Это отбивает мотивацию, оставляя иллюзию, что тыл твой прикрыт.

А почему здесь? А где я еще найду такое живописное место? Так что вот так.

Спустя минут сорок я отряхнул руки, затянул изрядно полегчавший мешок, закинул его за спину и двинулся обратно в лес, искать способ спуститься к воде.

Путь занял около двух часов, прежде, чем я вышел к галечному пляжу. Вода оказалась холодной. Не ледяной, но и парным молоком не назовешь.

А место мне приглянулось.

Пляж плавно поднимался от воды вверх и упирался в скалу. Я склонил голову на бок, глядя на составляющий ее камень, прикидывая обьем работ. Получалось много. Но сил у меня не меряно, а времени и того больше. А заняться тут все равно больше нечем.

Так, что я отряхнулся по-собачьи, сложил лежащую на камнях одежду в торбу, пристроил ее аккуратно к бижайшему подходящему к пляжу дереву, а сам как был голышом двинулся к скале... тренировать ударную технику всех стилей, что мне известны.

Камень поддавался неохотно. Ему казалась абсурдной сама мысль, что бешенное двуногое будет колоть и ковырять его голыми руками. Но как, я уже писал, времени, сил и ослиного упрямства у меня столько, что хватило бы на всю скалу, а не только на пещерку в ее основании.

День сменялся ночью, ночь днем, а я все не прекращал своего занятия. Оказалось, что это увлекательно. Да и техника постепенно совершенствовалась, что ускоряло процесс.

Не помню, сколько прошло, может неделя, может две, а может и целый месяц. Честно говоря, я не следил за временем. Когда занят делом, оно течет незаметно.

Так или иначе пещерку себе под жилище я закончил. Получилась неплохая такая однушка, метров на сорок-сорок пять квадратных. С прихожей, кухней, очагом и двумя окнами.

Следующим пунктом был топчан. С которым я справился не в пример быстрее — удар у меня стал поистине сокрушительным, при этом очень и очень точным. Дольше, чем валить и тащить подходящие древесные стволы, было тесать их острыми камнями. Но и к этому удалось достаточно быстро приноровиться. Тем более, что для тонкой работы у меня всегда при себе (еще точнее в себе) — "россомаший" коготь в кулаке. Не только же он для того, чтобы в Храмах бедокурить?

А когда и этот этап остался позади, я вспомнил, что голоден. А что? На тренировках Акисато я двадцать три года не ел вообще, так что забыть о еде на месяц-другой для меня в порядке вещей.

Охота.

При всей моей нынешней сноровке, выследить и прикончить животное оказалось проблемой. Точнее проблемой оказалось выследить. Убить-то просто — меткий бросок камня, и бедная косуля превращена в мой обед. А уж метать, все, что только можно представить отправленным в полет, инструктора "закрытого учебного центра" меня как следует обучили.

Сырое мясо питательно. Но не вкусно.

А огонь... Скажу лишь, что упорство и бесконечная выносливость способны преодолеть и такие трудности. Но косулю я съел все же сырой. Поскольку огонь удалось добыть лишь на третий день моих усилий с бесконечной матерной руганью и шаманскими плясками на берегу этого исполинского озера.

Но огонь в моем очаге запылал!

Собой я был горд бесконечно. Затем снова была охота и жареное мясо.

Соль... Мне повезло. Я нашел, следуя звериным тропам, ее месторождение. Точнее несколько большущих природных кристаллов, которые лизали олени, водящиеся в здешних лесах.

Это оказалась действительно радостная находка, хоть и неожиданная (мысленно я к тому времени уже смирился с безсолевой диетой). Искать специально я их ведь даже и не думал. Но вот так вот повезло...

А потом быт постепенно наладился и затянул.

Пока, однажды, на мой пляж не приземлился дракон.

Приземлился и нос к носу столкнулся, с только что вставшим с постели и протирающим глаза мной.

* * *

глава 33

Представьте себе ситуацию: утро, сладкий сон, просыпаешься, встаешь с кровати, выходишь на солнышко, сладко потягиваешься, открываешь глаза, а прямо перед тобой, буквально в полутора метрах, огромная зубастая пасть. С тепловоз размером, только распахнута. Каждый зуб с полторы катаны длинной. И язык серовато-розовый, раздвоенный на конце.

Я замер, так и не опустив руки, что поднял над головой, потягиваясь. Нет, страха как раз не было. Было безмерное удивление и некий ступор.

Тут пасть с шумом захлопнулась. Да он просто зевнул — понял вдруг я. И зевнул сам.

Пасть закрылась, и два здоровенных внимательных глаза с вертикальным зрачком уставелись на меня. А я на них. Почему-то я чувствовал, что зверь разумен, слишком уж осмысленный был у него взгляд. Слишком выразительная морда.

Я сделал шаг вперед и протянул руку, погладить нос чудовища. Тот замер. Что-то во взгляде изменилось. Зверь втянул воздух и, сморщившись, чихнул в сторону.

— Но-но! — возмутился я. — Попрошу без оскорблений! Я минимум дважды в день моюсь!

Драконья морда... улыбнулась. И не побоюсь даже сказать, что гаденько ухмыльнулась. Мимика у зверя оказалась действительно сверхвыразительная. Не человеческая, но эмоции передавала исключительно точно. Словно у персонажа в диснеевском или пиксаровском мультике.

— А сам-то! — обиделся я. — Когда зубы последний раз чистил?

— Сегодня, — раздался глубокий красивый голос дракона. — И каждый раз после еды.

— О, как? — удивился я. — А чем?

— Магией конечно, — снова ухмыльнулся дракон. — А ты?

— Палочкой с пучком жестких травяных стеблей.

— Варвар, — ехидно-презрительно бросил дракон.

— Конечно варвар, — согласился я, кинув взгляд на свою набедренную повязку из шкуры косули. Камуфляж я берег, просто не надевая его. Шкуры можно еще добыть, а одежду своего мира достать тут негде. — Без магии и без техники, кем я еще могу быть?

— Едой, — дракон оскалился и облизнулся.

— В человеке содержание мяса по отношению к общей массе тела самое маленькое среди всех животных, — пожал я плечами. Почему-то страшно не было. Наверное потому, что я бессмертный Мастер рукопашного боя? Про меч пока умолчим, так как самого меча нет в наличии. — Возьни больше будет, чем результата.

— Ну, вы же раков едите? Там соотношение результата к затраченным усилиям еще меньше.

— Так их ведрами едят. Ради одного единственного затеваться никто не станет.

— В чем-то ты прав, человек, — вздохнул дракон. — Возни с вами действительно много. Особенно с такими вот небоящимися варварами.

— Постой, а на каком языке ты со мной вообще говоришь? — задал я ему крайне интересующий меня вопрос. — И как? Ведь явно не ртом... — за весь "разговор" дракон не раскрыл пасть больше ни разу, после того зевка.

— На твоем конечно.

— А как? Ты знаешь русский?

— Нет, конечно. Это магия. Драконы владеют магией, не слышал о таком?

— Слышал, — признался я. — Но на меня магия не действует!

— Да? — морда дракона стала задумчивой. — Действительно... Не действует... — тут он просветлел от пришедшей на ум мысли. — Прямая не действует! А заклинание трансляции речи действует не прямо на собеседника. Оно создает и считывает звуковые колебания в воздухе!

— А как оно переводит их в понятные мне слова?

— Никогда такой вопрос не волновал меня, — морда дракона стала легкомысленной. — Возможно дело в неких информационных полях, что есть у всего в этом мире. Те, кто разрабатывал это заклинание, работали с ними. Но это не та область знания, которая мне интересна. Работает — и ладно.

— Убедил, — сдался я. — Эта, ваша, магия — крутая должно быть штука!

— Не жалуемся, — оскал превосходства появился на морде зверя, а голос стал покровительственно вальяжным.

— А ты чего хотел-то? — спохватился наконец я.

— Живу я тут, неподалеку, — ответил дракон. — На вон той скале, — мотнул он головой в сторону утеса, что особенно далеко выдавался над озером. — Вот, появилось время и желание глянуть, кто же тут так шумит в последнее время.

— Я шумлю, — выпятил грудь я.

— А чего шумишь?

— Дом строил.

— Построил?

— Как видишь, — кивнул я в сторону своей пещерки, к которой только накануне приладил дверь.

— Что-то вижу, — уклончиво отозвался дракон.

— Теперь я тут живу, сосед! — хамски ухмыльнулся я.

— И как же тебя зовут, "сосед"? — скептически хмыкнул дракон.

— Логин, — назвался уже привычно одной фамилией я. — А тебя как?

— Рене, — отозвался тот, взмахнул огромными кожистыми крыльями, оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами и взвился в воздух.

— Приятно познакомиться, — несколько растерянно проговорил я себе под нос, глядя на улетающего дракона.

* * *

Следующая наша встреча состоялась через пару дней. Как? Видимо я полностью потерял инстинкт самосохранения (или, скорее, адаптировал его к своей неубиваемости), потому, что встреча состоялась у самого драконьего логова — я влез на его скалу.

— Ну, надо же соседям заходить друг к другу в гости? — с самой широкой и доброжелательной улыбкой заявил я высунувшейся раздраженной морде Рене. Перед тем, как вынужден был спасаться прыжком с карниза от грандиозного выдоха Драконьего Пламени, которое оказалось совсем не сказкой, а очень даже суровой реальностью.

Я — псих?

Возможно.

Уже через двадцать минут я снова был возле пещеры Рене с той же приветливой улыбкой. В этот раз он пустил в ход хвост. Которым обхватил меня за плечи (благо я не сопротивлялся) и выкинул с карниза в сторону озера. Далекоооо в сторону озера.

— Й-я-я-я-ххх-у-у-у-у!!! — разнесся по округе, отражаясь от скал мой дикий крик восторга. Летать — это непередаваемо. Совершенно потрясающее ощущение. Ради него стоило двадцать минут карабкаться на высоченный утес облюбованный одним нервным представителем драконьего племени.

— Круто!!! Давай еще раз! — с горящими предвкушением глазами выпалил я, очередной раз вскакивая на карниз пещеры Рене.

Дракон не разочаровал — в этот раз летел я еще выше и еще дальше. Кричал от восторга громче.

Максимальной точки полета я достиг на восьмой раз.

Тогда я залез на карниз и увидел не морду дракона, а его зад. Видимо Рене надоело служить для меня трамплином и пружиной одновременно. И он решил меня игнорировать.

— Если Судьба повернулась к тебе задом, — негромко проговорил я себе под нос фразочку из выступления Задорнова. — Не расстраивайся — пристраивайся...

Видимо сказал я это слишком громко. А драконий переводчик транслировал слишком буквально. Потому как Рене отреагировал мгновенно, да еще с такой яростью, что в полете я кричать уже не стал, чтобы не злить его еще больше.

В девятый раз я лез с тушей косули на плечах. Извиняться. Вот только не перед кем. Пещера встретила меня здоровенным камнем приваленным и даже по краю приплавленным к входу. Дракона не было. Видимо улетел.

Я оставил косулю перед камнем и пожал плечами. На нет и суда нет. Спокойно прыгнул с карниза в омут, что у его основания располагался и поплыл к себе.

* * *

глава 34

Косулю Рене съел. Но запираться камнем не перестал. Сломать камушек, конечно, было в моих силах. Но! А как же вежливость? Каждый имеет право на личное пространство. Я ведь в свою хату тоже дверь повесил.

Ну, на этом драконе мир клином не сошелся: передо мной целый мир! И неограниченные возможности по веселью в нем: никаких Богов, никаких жрецов, никакого Армагеддона, никаких людей...

Нет, где-то они все в этом мире полюбому есть (кроме Армагеддона, очень надеюсь). Но конкретно здесь, у этого озера, где водятся драконы и животные не боятся людей (ну, не больше, чем просто других крупных животных), их нет. И это хорошо!

Так что у меня по плану подводное плаванье!

Сказано — сделано. Покрепче обмотать свои худые ягодицы шкуркой, чтобы ни за что на дне двадцать пятым укусом не зацепиться, портупею с ножом на пояс и здравствуй подводное царство чудо-озера.

Что сказать? Там было о-о-очень красиво. Вода... Кристально прозрачная, чистая, как слеза младенца, холодная, как лед. Водоросли, рыбы и другие подводные обитатели, ландшафт покруче горного, со своими расщелинами, долинами и пиками... Кажется, я понимаю теперь Жака Ив Кусто с его страстью к исследованию подводных глубин. Это реально затягивает. А уж когда тебе не нужен ни акваланг, ни какое другое оборудование, при этом ты можешь находиться под водой неограниченно долго... Были, конечно и минусы — холодно и очень дышать хочется. Первые полчаса вообще невыносимо. Потом также, но уже привыкаешь по-немногу.

Короче, я увлекся. Всплыл, не знаю когда. Но подозреваю, что прошло не меньше двух недель, потому, что сосед мой лежал на своем карнизе, нежась на солнышке, а тот самый камень лежал... У моей двери. Приплавленный к стене пещеры, напрочь замуровывая МОЙ дом.

После того, как я, наконец, надышался таким вкусным, таким свежим, таким желанным, воздухом, то подошел и ощупал валун, все еще до конца не веря своим глазам.

Потом смерил расстояние до дракона. Исследовал взглядом его самодовольную сверхвыразительную морду. Еще раз посмотрел на камень.

Я вздохнул, пожал плечами и пошел в лес. Какая мне в принципе разница: в пещере или где-то еще?

Протаскался я по окрестностям до самой темноты, благо поисследовать было что, да и посмотреть на что тоже.

Вернувшись же к своей пещере, увидел лежащий все в том же положении приплавленный камень. Как, впрочем, и ожидалось. Куда бы он оттуда делся?

Я собственно и ушел-то только потому, что не хотелось мучаться с ним на глазах у Рене. Это было бы дискомфортно.

Теперь же была почти ночь, и шкодливой рептилии на его козырьке видно не было.

Первой мыслью было заткнуть этим же камнем вход в пещеру дракона. Но! Во-первых, если это и осуществимо с моими нынешними силами (в чем я довольно сильно сомневаюсь), то это будет стоить таких титанических усилий, что трудно даже вообразить. А во-вторых, и в данном случае, в главных, смысл? Гадский летучий гад спихнет его одной лапой, не напрягаясь. При этом спихнет его снова вниз, в моем направлении.

И если бы не это обстоятельство, то никакие трудности и препятствия меня бы не остановили.

А так, я просто пробил еще один вход чуть левее камня, и перевесил на него дверь со входа прежнего. Имея опыт выдалбливания целой пещеры, с этой задачей я справился быстро.

Однако, само по себе наличие этого камня меня порадовало. Поскольку его можно засчитать за жест восстановления общения. Даже если таковым он и не является, я все равно засчитаю.

Утром, я с самого рассвета ушел в лес готовить материалы. Провозился до самого следующего утра. Пришлось использовать все знания и навыки, что получил живя в лесной деревне. Однако, справился.

* * *

Утром нового дня я залез на карниз к греющемуся на восходящем солнышке Рене.

— Привет, сосед! — бодро поздоровался я. И тут же был послан в полет хвостом рептилии.

Двадцать минут спустя на том же карнизе.

— Не, мне, конечно, по кайфу летааа...

Двадцать минут спустя на том же карнизе.

— Классное ощущение, но я не за этиии...

Двадцать минут спустя на том же карнизе.

— Здорово! Давай еще раз!

Двадцать минут спустя на том же карнизе.

— Кайф! Еще хочу!

Двадцать минут спустя.

— Еще!

Двадцать минут спустя.

— А сильнее можно?

Двадцать минут спустя.

— А с подкрутом если?

Двадцать минут спустя.

— Класс! А еще разок?

— Рррр!

— Ну, еще разочек! Ну, позязя!

— Рррррр!

— Ну, разочек!

Двадцать минут спустя.

— Я собственно чего приходил-то? Погнали на рыбалку!

Двадцать минут спустя...

* * *

Еще через два часа мы с Рене сидели на обрывистом берегу озера высотой где-то метров пять. В руках у меня была самодельная удочка с толстой леской из животных жил (пришлось сильно над ней помучаться, не одного дня работа) и крючком выточенным из берцовой кости косули и деревянным поплавком.

Рядом сидел, обернувшись хвостом и свесив задние лапы над обрывом, дракон. В передних лапах он держал обточенный мной комель березы с привязаной к концу веревкой, плетеной из размочаленной крапивы, большим костяным крюком, грузилом из проколотого моим когтем камня и деревянным поплавком.

— Чувствую себя по-дурацки, — заметил дракон.

— Ничего страшного, — успокоил я его, не став добавлять так и рвущееся наружу: "Выглядишь ты также". — В этот процесс надо вникнуть!

— Так зачем мне это бревно? Объясни еще раз, — терпеливо спросил он.

— Чтобы ловить рыбу! — радостно ответил я, насадил жирного червяка на крючок, поплевал на него и закинул свою снасть в воду.

— Как мне в этом поможет бревно?! — устало спросил он.

— Вот так! — ответил я, подсекая и вытаскивая из воды рыбину, чуть больше ладони размером.

— Ка-а-ак? — протянул он.

— Насаживаешь на крючок наживку, — очередной раз начал объяснять я.

— Вот так? — спросил Рене, цепляя кусок мяса косули на крюк.

— Именно так! — радостно похвалил я. — Теперь забрасываешь крючок с наживкой в воду и ждешь, пока рыба схватит наживку. Узнаешь ты об этом по рывкам поплавка...

— Чувствую себя по-идиотски, — вздохнул и повторил уже не раз сказанную фразу Рене.

— Не бери в голову, главное процесс! — с энтузиазмом подбодрил я его. — Рыбалка — это как медитация. Рыбалка — это как обретение гармонии с миром...

— Рыбалка... Бревно-то зачем?

— Чтобы подсечка получалась резче. Это как кнут. Принцип тот же...

— Кнут?

— Тяни! — воскликнул я, так как именно в этот момент поплавок дракона скрылся под водой.

Рене дернул бревном и веревка натянулась. На том конце было что-то крупное.

— Осторожнее, резко не дергай! А то веревка порвется! Ослабляй потихоньку, а потом снова подтягивай, — продолжал наставлять я.

Рене старательно следовал инструкциям. Веревка потрескивала, но пока что держалась.

— Измотай ее, а потом медленно подводи к берегу...

Спустя пятнадцать минут рыба все же оказалась на берегу: неизвестной мне породы, зубастая, вытянутая на подобие щуки, длинной дракону почти до локтя.

Собственно я и затеял всю эту рыбалку, когда в своей подводной "одиссее" обнаружил, что в этом озере "рыбки" подстать летающим над ним "птичкам". Соответственно и место для рыбалки выбирал не случайно, а после предварительного исследования.

— Ладно, рыба попалась, — признал Рене. — Но зачем такие сложности? Я прекрасно плаваю под водой. Наловить десяток таких, и даже побольше — не проблема. За то же время, что мы потратили здесь, можно было уже гору рыбы натаскать.

— Эх! Нет в тебе духа охоты, — огорченно вздохнул я. — Это же ПРОЦЕСС! Ожидание, выбор момента, борьба, и в конце победа!

— Дух охоты во мне есть, — несогласился дракон. — Я хищник. Я охочусь. Я знаю дух охоты.

— Ты кормишься, а не охотишься, — отмахнулся я, забрасывая удочку снова. — Упал с неба на стадо. Схватил кого пожирнее и улетел. В чем тут охота? Охота, это когда выслеживаешь жертву, находишь ее, подкарауливаешь, крадешься, потом раз! И один точный удар... Вот это охота!

— Ты прав. Мне этого не понять. Неэффективно. Глупо...

— Тогда просто поверь мне и закидывай дальше, — пожал я плечами. — Рыбалка должна продолжаться!

* * *

глава 35

Незаметно подкралась осень. На улице стало холодать. Не то, что бы это было критично, но и приятного в этом мало. Очень мало. Я бы сказал, что это ужас, как неприятно!!!

Я не люблю холод. Я это понял окончательно, когда не смог уснуть в течение всей ночи от того, что зуб на зуб не попадал. А по моим прикидкам в этой местности всего лишь конец августа, ну, максимум, начало сентября.

Пришлось озаботиться нормальной печью, запасом дров, нормальной теплой одеждой — всем тем, о чем мало задумываешься летом. Как и о том, что я зимой буду есть.

Тут уж пришлось забыть о забавах типа "достань дракона", которые прочно вошли в привычку. Я с гордостью могу записать себе в актив не только памятную "рыбалку", но и "городки" с драконом (правда сбивать пришлось разные мишени, я — обычного размера, Рене — драконьего, да и битки были у нас... масштабированные), "чемпионат по шашкам" с драконом, "крестики-нолики" с драконом, "боулинг" с драконом, "охоту" с драконом, "подводную охоту" с драконом, "шашлыки" с драконом...

Когда наступит зима, я совершенно серьезно планирую Рене еще и на "лыжи" поставить. Правда, мечта увидеть дракона на велосипеде, скорее всего так мечтой и останется — не потяну я велосипед нужного размера... а жаль.

Но холода заставили временно отставить свои затеи в сторону. Более неотложные дела требовали моего внимания.

С печью я провозился две недели: пока нашел глину, пока приловчился с ней работать, пока подобрал нужные камни, пока сложил их требуемым образом... Возни было много.

Потом пришла очередь одежды: открылся сезон охоты на хищников и крупно-рогатую живность, такую, как олени, лоси, вепри...

Но, охота — полдела. Выделка шкур — вот задача, потребовавшая сил больше, чем выдалбливание пещеры. Ведь шкуру надо снять, выскоблить от лишних пленок, обезжирить, вымочить в специальном дубильном растворе, раскроить и сшить.

Хорошо, что я не поленился, еще будучи наемником в замке Руан, и потратил время на то, чтобы научиться выделывать шкуры у местных мастеров. Причем я с мазохистическим упорством вызнавал, как именно и из чего добываются все необходимые для процесса вещества. Уж очень памятны мне были те "шорты" в которых я бродил по просторам зоны отчуждения Стены.

Так что задача была у меня хоть и трудоемкая, но выполнимая.

Хорошо, что хоть с утилизацией мяса проблем не было — целый дракон под боком (которому шашлыки, кстати, понравились). А то бы меня совесть загрызла — ведь забивать на шкуры мне пришлось столько животных, сколько я и за год не съел бы.

С задачей я справился — одежда и постель с одеялами у меня появились. В процессе, пока шкуры высоливылись и когда они после дубления сохли, я занимался сбором грибов и орехов, поскольку прекрасно понимал, что одно лишь мясо за целую зиму мне настаеб... опротивеет настолько, что я рискую вовсе вегеторианцем стать.

А так, хоть какое-то разнообразие будет.

Дрова... Та еще задачка. Ведь из железа у меня только нож Дара. А его жалко. Наломать деревьев-то не долго. Как и натащить их. Но вот как сделать из них полноценные дрова? Никак.

Я просто не смог придумать такого способа. Пришлось ограничиться именно ломкой и укладкой чем-то навроде поленницы не слишком толстых сучьев. С другой стороны — целый огромный лес рядом.

Так что собрал я много.

За всеми этими делами, я и не заметил, как выпал снег.

Оказалось, что драконы — "птицы" перелетные. С первыми серьезными морозами Рене замуровал свою пещеру, сделал мне крылом и смылся... падла. А я ведь так его хотел увидеть на лыжах. Эх...

* * *

Зима тянулась. Она казалась просто бесконечной. И скучной.

Спасали лишь тренировки, которые я возобновил. Да и то, какие тут тренировки? Бег, фри-трейс, отработка ударов и ката... Собственно и все, что я смог изобразить в имеющихся условиях.

Единственно, я разнообразил места, в которых занимался: бег под водой и бег с горы либо на гору, это совсем разный бег. Собственно, как и отработка ката — на дне замерзшего озера или на высоком скальном плато. То же и с медитациями.

Долгими же зимними вечерами я занимался резьбой, шитьем, даже наскальной росписью. Красок конечно у меня не было, но царапать по камню другим камнем, по-тверже, я мог.

Зима тянулась... Тяжелые мысли о недавнем прошлом иногда возвращались и накатывали с такой силой, что усидеть на месте было решительно невозможно. Тогда я вставал и бежал. Просто куда глаза глядят, без цели, без дороги. Ночью или днем. Просто бежал на пределе сил. Стараясь хоть капельку заступить за этот предел. Только так можно было не думать. Только так можно было не вспоминать.

Иногда такие забеги длились неделями.

* * *

Но заканчивается рано или поздно все. И хорошее и плохое. В конце концов морозы пошли на спад, солнце на небосклоне стало задерживаться дольше. А потом и ручьи начали звенеть восславляя весну.

Я снова начал гулять по лесу. Именно гулять, а не выбираться на охоту, тренировку, либо вообще нестись сломя голову, не разбирая дороги.

Постепенно сошел весь снег. Набухли и распустились почки, отцвели цветы, вымахала и заколосилась трава. Весна грозила вот-вот переплавиться в лето.

Я выполнял ката на козырьке перед замурованным логовом дракона. Это была сорок восьмая форма ушу. Тайцзи Цуань — стиль медленный и плавный. Его еще иногда называют медитацией в движении за то, что выполняется форма от начала и до конца не прерываясь, не останавливаясь, не отвлекаясь от того, что делаешь "пусть даже рядом с вами дракон пролетит".

И дракон пролетел. Рене не смог найти лучшего времени для возвращения, как прямо посреди выполнения мной этой формы.

И я выполнил принцип "пусть даже...". Я не отвлекся на него. Я продолжил медленно, плавно и максимально сосредоточенно выполнять движения.

— Я вернулся, — минуту понаблюдав за мной, сказал он.

Ноль ответа. Ноль реакции.

— Мог бы между прочим и поздороваться! — недовольно заметил он.

Ноль ответа. Ноль реации.

— Я к тебе, Логин, обращаюсь! — поднес он свою морду практически к моему лицу. Я отвернулся (что я виноват, что разворот предусмотрен именно в этом месте формы?).

— Ах, так? — разозлился он. Вслед за этим последовал удар хвостом. Но! Но именно в этот момент в форме был уход от атаки по верхнему уровню корпуса. И Рене промахнулся.

Такое озадаченное лицо... Пардон, морду, вряд ли я когда еще у дракона увижу. Но принцип "пусть даже..." будь он не ладен! Форма требовала отвернуться. И я последовал ее требованию.

Дракон ударил еще раз. И снова промахнулся (мне в тот день потрясающе везло... как утопленнику).

Дракон разозлился и выпустил в меня струю пламени. Видимо он снова опасался промахнуться, так что струя, точнее поток, был шириной со все плато. И высотой метров пятнадцать.

А еще он длился и длился.

Но принцип "пусть даже...". И я продолжил двигаться. Плоть моя горела. Драконье Пламя — это нечто такое, в чем текут и испаряются даже камни с железом. Мое тело всего за несколько мгновений прогорело до костей скелета. Боль была ужасающей, но я продолжал выполнять форму.

А выдох был очень долгий. Объективно больше двух минут. Субъективно же... Вообще оценить нельзя.

Когда выдох иссяк, я представял собой факел. Живой, движущийся в сорок восьмой форме ушу пылающий факел. На мне не было одежды, я начинал форму будучи лишь в набедренной повязке. Но в первую же секунду она рассыпалась пеплом. Горела именно моя плоть. И продолжала гореть, пусть даже дракон уже не выдыхал пламя. Плоть горела и тут же восстанавливалась. Горела и восстанавливалась. Горела... и горела.

Дракон в ужасе отпрянул от меня к замурованному входу в свое логово. А форма требовала именно в это время двигаться в его сторону. Дракон пятился, а я приближался.

Наконец Рене не выдержал и ударил хвостом на отмашь. По случайности комплекс закончился за пару мгновений до этого. Я остановился и принял исходное положение. Выдохнул и опустил в изнеможении руки. И именно в этот момент получил удар, который выбросил меня за пределы карниза. Долгий,высокий полет. А затем благословенная вода озера, что все же погасила пожиравшее меня пламя.

Вынырнул я уже около своего пляжа лысый и голый. При этом жутко довольный — подобным подвигом ведь не могут похвастаться даже тибетские монахи. За это берет гордость.

Но больше за то, что удалась хоть и не запланированная, но шутка над Рене.

Я быстренько вылез, вытерся, оделся и побежал звать вернувшегося соседа на шашлычки по поводу возвращения...

* * *

глава 36

Рене все еще странно на меня косился, хотя прошло уже больше часа с того инцедента. Подумаешь, вспылил, с кем не бывает?

Хотя... Он, фактически, меня убить пытался. Вообще, нормальный человек и от единственного удара драконьим хвостом упал бы переломанной куклой...

Видимо, моя неубиваемость и все, что со мной происходило после ее обретения, здорово долбит по сознанию. Настолько, что попытка моего убийства со стороны кого либо, воспринимается легко. Слишком легко. Настолько, что: ну, попытались убить, зажарили, застрелили, зарезали, утопили... бывает, пустяки какие, не ссориться же из-за этого?

Оригинальный выверт психики.

Да. Походу, я окончательно свихнулся....

"Аля-ля-ля, а ля-ля-ля-ля, я сошла с ума, я сошла с ума... Какая досада" — как пела одна всемирно известная домомучительница.

Вот и я — псих.

Не расстраиваться же теперь из-за этого?

С моей жизнью давно пора было съехать мозгами. И хорошо, что если только в такую сторону. К психиатру, что ли по-ходить? Вот только, где его тут взять?

Значит удовольствуемся драконом — "За неимением поварихи, еб... любят и повара". Главное в слух этого не сказать, а то Рене снова обидится.

Сидим мы, значит, с ним на полянке, недалеко от логова, угли уже готовы, куски оленины насажены на колья (для меня "шампуры" по-тоньше, кусочки помельче, для Рене наоборот — целые, очищенные от коры молодые березки с "кусками" в пол-оленя размером), по округе плывет обалденный запах готовящегося шашлыка, почти успокоившийся дракон неспешно поворачивающий "шампуры" — идиллия.

И тут к нам из лесу выезжает чудо: рыцарь в полном начищенном доспехе, с копьем, щитом, на рыцарском коне... белом.

— Бля... — восхищенно выдохнул я при виде этого явления. — Настоящий!

— Опять... — огорченно сказал дракон и мученически закатил глаза.

Рыцарь выехал и замер. Подозреваю, что просто завис от сюрреалистичности открывшейся ему картины.

— Слышь, мужик, иди к нам! — крикнул я. — Третьим будешь!

— Зря стараешься, — охладил мой пыл Рене. — Он тебя не понимает. Заклинание-перводчик только на меня работает. Он слышит именно то, что говоришь ты. И твой язык ему вряд ли знаком.

— Обидно, — огорчился я. — Тогда говори с ним ты, а я пока его к столу попрошу...

— Даже интересно, как ты это собираешься сделать? — хмыкнул дракон.

— Молча! — весело отозвался я и пошел к рыцарю.

Не доходя двух шагов, я прыгнул с места и в полете схватил всадника, стаскивая его с коня. Оказавшись на земле, выбил копье, щит, быстро заломил ему руку за спину и выдернул меч из ножен на его поясе. Выдернул и выбросил. Скинул с его головы шлем и повел к нашему "мангалу" (представлял он собой большую прямоугольную яму, выкопанную в почве и продолбленную в скальном основании под ней, на две трети глубины заполненную углями. Сверху по краям лежали два толстенных бревна, на которые уже непосредственно клались "шампура" с мясом). Там, нежным ударом ноги под колено, я усадил гостя на почетное место между собой и драконом. Отпустил и сунул в руки один из своих, уже готовых "шампуров".

— Рене, а ты можешь повесить такое же заклинание-переводчик, как у тебя, на него? А то, неудобно будет общаться, — попросил я дракона. Тот немного подумал и согласно кивнул. Потом пристально посмотрел на рыцаря. Смотрел на него почти минуту. За это время клиент успел конкретно занервничать и покрыться испариной.

— Готово, — сказал Рене. — Хорошо, что шлем снял. Иначе ничего не вышло бы — защита в нем стояла, как и на всех доспехах.

— Вот как? — удивился я. — Я-то просто в лицо ему посмотреть хотел... Тебя зовут как, парень? — слегка ошалевший от всего происходящего рыцарь не ответил. — Ты понимаешь меня? — поводил у него перед глазами раскрытой ладонью я. Взгляд его сфокусировался на ней и обрел некую осмысленность. Возможно, еще недостаточную для адекватного восприятия мира, но для хоть какой-то реакции на него — вполне. — Я — Логин, он — Рене. А ты? — показал я на себя, на дракона, а потом на него самого.

— Виконт де'Стерни, — первые его слова, что произнес он на этой поляне.

— Приятно познакомиться! — доброжелательно хлопнул я его по плечу. Тот обозначил уголком губ кривоватую улыбку.

Слава Творцу, какой-никакой контакт начал налаживаться. А то за целую зиму одиночества так соскучился по общению, что буквально тут же начал трендеть незамолкая.

Ну, и распрашивать, конечно. Интересно же — настоящий рыцарь! Да, не просто так, а приехавший убивать настоящего дракона! Прямо как в сказках.

— Но зачем? — когда виконт уже немного оттаял и стал отвечать уже не только односложно, задал я вопрос, что крутился в моей голове с самого появления этого белобрысого.

— Дракон, такой же расцветки, улетевший в направлении этого места унес прекрасную Баронессу Кансо...

— Так ты еще и прекрасную даму спасать ехал? — восхищенно перебил я.

Парень согласно кивнул.

— А точно дракон этот? Мало ли их тут? Я лично троих видел прошлым летом.

— Черный с золотом — расцветка редкая, как я у Магов выяснял, — не согласился он.

— Рене! — воскликнул я. — Так ты ко мне с подарком летел! А я, дурак, и не понял сразу! — две пары глаз удивленно на меня вытаращились. — ... как? — расстроился и ужаснулся я, — Не для меня?...

Драконья голова отрицательно двинулась вправо-влево. А потом сделала резкий "ам", и вся верхняя половина рыцаря оказалась в пасти. А нижняя упала на землю, заливая ее кровью.

А затем Рене улыбнулся. И пожал плечами.

— А-а-а?... — только и смог выдавить из себя я, глядя на это зрелище. Нет, смерти я уже видел, что в замке Руан за год службы там, что в столице Ильниссы...

Но вот так! Просто, раз — и все. Такое повергло меня просто в дикий шок.

— Ну, я же Дракон, — снова пожал плечами Рене и закинул в пасть нижнюю половину рыцаря. Немного пожевал, после чего сплюнул покореженные доспехи.

— Какая-то не счастливая сказка, — сглотнул я, глядя, словно зачарованный, на пожеванные железки, лежащие на траве... И белого коня, которому дракон свернул шею и теперь сноровисто насаживал на запасной "шампур".

— Зато жизненная, — облизнулся Рене, укладывая "шампур" на "мангал".

* * *

глава 37

Три зимы. Я прожил здесь уже три зимы. Три очень долгих, одиноких зимы. И все еще не сошел с ума... окончательно... надеюсь.

Больше, с тех памятных посиделок я Рене на "шашлык" не приглашал. Да и вообще, первое время, запах дыма и жаренного мяса вызывал устойчивый рвотный рефлекс. Не уверен, что вообще, когда-либо теперь смогу получать удовольствие от подобного времяпрепровождения. Слишком уж яркие картинки и образы прочно ассоциируются теперь с ним.

Я и с драконом после того случая два месяца не разговаривал. Нет, не обиделся, просто не знал, как теперь общаться. Он во всем прав: Виконт — рыцарь, Рене — дракон. Рыцарь пришел убить дракона. Пришел не с голыми руками, а с зачарованным оружием и в зачарованных же доспехах. При этом, вполне возможно, имел все шансы на победу (на древке копья имелись две черточки, подозрительно похожие на зарубки, что наши снайперы на прикладах своих винтовок вырезают). Дракон просто оказался хитрее и воспользовался "фактором неожиданности" в моем по-чукотски наивном лице и успел первым. Дракон ведь не обязан играть по правилам.

Вот Рене и не играл.

Но от этого наивному мне не легче. Даже наоборот — снова вмешался не в свое дело. Снова из-за меня кто-то умер.

То, что кто-то из этих двоих умер бы и без моего вмешательства, не утешает. Ведь так бы у них была "честная игра". Я же буквально не оставил шансов Виконту, спустив его с коня, отобрав оружие, уничтожив магическую защиту на доспехах. И это грызло больше всего.

Я даже похоронил доспехи — все, что осталось от рыцаря. В качестве надгробия воткнул в землю меч.

Но прошел месяц. Эмоции слегка подулеглись. Впечатления подзатерлись. А я загорелся новой идеей — шахматы.

Еще месяц я воплощал идею в камне. Результатом стала расчищенная площадка на соседнем утесе, с величественным видом на озеро с высоты трех — трех с половиной сотен метров, по центру расчерченная под шахматную доску (пришлось моему когтю изрядно потрудиться) и тридцать две шахматных фигуры в мой рост высотой из двух разных видов камня.

Рене долго пришлось объяснять саму идею того, что такое "игра". И зачем это нужно.

Насквозь рациональный дракон напрочь отказывался понимать такие доводы, как: "скучно", "чтобы убить время", "для развлечения", "это весело". В нем все эти слова вызывали исключительно недоумение.

Но спустя неделю попыток, прерывавшихся лишь на сон Рене и его же охоту, мы-таки начали нашу первую партию.

И пошло-поехало. И вот уже два года мы премся по шахматам. Играем все время нашего общения.

Драконий разум — это просто нечто! Первую партию Рене проиграл, что естественно. Вторую тоже. А вот на третьей партии он полностью усвоил правила, и пошло... Почти весь первый год я сливал партию за партией, день за днем. Но не успокаивался... И второй тоже.

Сегодня я выиграл первый раз. Я выиграл у дракона!!! Эпать, я крут!!!

Примерно так я кричал, улетая в сторону озера от удара хвостом. Рене полетел за мной и в полете добавил хвостом еще, не позволяя упасть. А потом еще. И еще.

Успокоился он только над самым центром озера, куда я и рухнул с высоты в пару километров, на которую меня запинал слишком эмоциональный дракон.

Это незабываемое ощущение: тридцать пять секунд свободного падения до соприкосновения с водой, а после прорыв водной поверхности и нырок на глубину в полтора десятка метров... Это потрясающе!

А если добавить еще и горячее чувство гордости за себя и ощущение заслуженной победы, то вообще гремучий коктейль.

Естественно, что когда, спустя пару часов (озеро очень большое, даже для меня), моя мокрая голова показалась над краем площадки, первые слова были: "Еще!!! Давай еще! Еще хочу!".

Рене даже лапой глаза закрыл и головой покачал, признавая, что мою крышу на место уже не вернешь... и от меня самого не отвяжешься...

Так дальше и стали играть: на полеты. Если выигрываю я, то Рене поднимает меня в воздух на максимальную для него высоту и сбрасывает в озеро.

Если выигрывает Рене, то я тащу ему оленя. Или лося. Ну, или что попадется, главное, чтобы мяса было не меньше, чем в олене.

Так стало намного интереснее. Может я стал адреналиновым наркоманом, но за свои сорок — шестьдесят секунд свободного полета, готов был порвать любого, даже дракона в шахматы.

Небо... Полеты... Первые пятнадцать побед я летел, ни о чем не думая и ничего не делая, просто наслаждаясь самим ощущением. На шестнадцатый раз попытался управлять падением, и меня так закрутило, что осознал я себя только уже всплыв над поверхностью воды. Да и то, верх-низ право-лево еще минут десять возвращались к нормальному состоянию, а мир вокруг слегка плыл еще часа два — два с половиной.

К двадцать пятой победе, управлять падением я худо-бедно приловчился.

К сороковой уже делал это уверенно.

А с пятьдесят пятой загорелся идеей выполнения ката в воздухе.

К двухсотой это у меня получилось.

Собственно так мы и развлекались еще два лета. А однажды к нам заглянул дракон. Еще один дракон.

* * *

По устоявшейся традиции Рене лежал перед "шахматной доской", греясь на летнем солнышке. Я сидел напротив него на специально построенном высоком стуле, навроде тех, что ставят рядом с сеткой на тенисных матчах, только грубее, массивнее и выше. С него я мог видеть весь расклад на доске, что с уровня земли при моем росте было проблематично.

Игра шла к тому, что мне, по ходу, пора было бежать за оленем. То есть Рене уверенно теснил меня по всем фронтам. Это было обидно, ведь погода сегодня была самая, что ни на есть летная, а вода теплая. Соответственно настроение было не самым радужным.

Тут над краем плато появилась здоровенная голова дракона. Если я говорю здоровенная, то значит это, что она как минимум в два раза была крупнее головы Рене.

В след за головой, появился и весь дракон — соответствующих голове размеров черно-зеленый красавец. Он парой взмахов крыльев погасил инерцию и плавно приземлился на камень нашей игровой площадки.

Приземлился и проревел что-то оставшееся мне непонятным, ведь переводчик Рене работал только на меня и него, третий разумный для меня не переводился.

Рене прорычал что-то в ответ. Пришелец снова что-то проревел и сделал шаг вперед. Рене отступил на шаг назад, припадая к земле.

Пришелец снова что-то проревел и угрожающе расправил крылья. Рене прижался к земле еще сильнее и снова отступил.

Дракон продолжил свое наступление, глядя только на Рене и не глядя по сторонам. Когда его лапа сбила половину фигур с нашей "доски".

Возмущен я оказался до глубины души: приперся тут, понимаешь, без приглашения, рычит, ревет, возбухает, еще и шахматы раскидал!

И все это я не скупясь на экспрессивные матерные конструкции подслушанные мной у однокурсницы за год нашего с ней пребывания в деревне (при детях она свой язык в узде держала, но возвращаясь домой с занятий, отпускала на волю... Аж уши вяли), высказал нахальному вторженцу, схватившись за рукоять ножа на своем поясе. Да еще и в полный голос.

Подозреваю, что к середине моей речи, рептилия скастовала такое же заклинание переводчик, как и у Рене. Поскольку возмущенный его фырк сопровождался струей пламени, окатившей меня с головы до ног.

Но, видимо, сердился ящер не сильно, потому, что пламя было не слишком сильным. Будь на моем месте обычный человек, он бы умер от ожогов... Точнее был зажарен до хрустящей корочки и готов к употреблению. Но, учитывая, что драконье пламя способно камни в пепел обращать, то это было достаточно "слабо".

Даже нож Дара уцелел. Только ручка обуглилась там, где ее не держала моя рука, и лезвие до бела раскалилось.

— Ну, ты первый начал! — хрустнул шеей я. — Рене, не против, если я его убью?

Мой сосед лишь пожал плечами и отступил еще на шаг.

А дальше пришлый дракон бросился на меня, намереваясь перекусить пополам. Чем упростил мне задачу.

Прыжок, и я у него на спине у основания шеи. Он заметил это и начал кататься по земле, пытаясь раздавить. Безуспешно. Я блохой скрещенной с муравьем скакал по его телу, не позволяя ему добиться своей цели.

Дракон разъярился и свечкой взлетел в небо, где стал изо всех сил пытаться сбросить назойливую букашку вниз. Вот только я вцепился в него клещом, оторвав одну чешуйку и вонзив все еще зажатый в правой руке нож в плоть ящера, чем вызвал шипение испаряющейся крови и крик боли дракона, ведь нож то еще не остыл к тому времени.

Пришелец забился еще сильнее, отчаянно пытаясь от меня избавиться. Но совершенно без толку — я ведь не остановился на достигнутом и, продолжая вновь и вновь вонзать клинок в мясо, вырезая и вырывая целые его куски, углубился в тело до своего пояса. И с каждой секундой продвигался дальше и дальше.

К боли в крике дракона прибавился еще и страх. Он бросился в воду, надеясь, что этим удастся меня остановить. Тщетно.

Он вылетел из воды и приземлился на плато перед Рене и жалостливо взмолился, прося у него помощи... Или пощады.

— Логин! Хватит! — услышал я просьбу своего соседа и выбрался к краю "прокопанного" мной в теле ящера тоннеля.

— Уверен? — уточнил я, высунув над уровнем чешуи голову.

— Да. Отпусти его. Он сдается и тут же улетит отсюда. Оставь ему жизнь, — сказал Рене, уже не жмущийся к камню, а вполне спокойный и уверенный в себе.

— Ну, как скажешь, — пожал я плечами, ведь убийство и так не входило в мои планы. Я изначально хотел его лишь напугать и прогнать. Просто увлекся в процессе.

Пара мгновений, и я уже на камнях рядом с Рене. Перемазанный с ног до головы драконьей кровью, с обгорелым ножом в руке.

Пришелец что-то прошипел и на приличной скорости помчался в сторону дальнего берега озера.

— Пойду, помоюсь, — оглядев себя, сказал я Рене и пошел к воде. Путь предстоял не близкий: плато с шахматной "доской" было на очень приличной высоте.

* * *

Где-то через час я вернулся на игровое плато вымытый, свежий, переодетый (хорошо, что озаботился созданием нескольких комплектов одежды долгими зимними вечерами, а не ограничился одним единственным) и не застал там никого, лишь раскиданные пришлым драконом фигуры. Повезло, что ни одна не раскололась — восстанавливать было бы долго.

Я по памяти расставил их так, как было до визита ящера, и пошел звать Рене продолжить партию. Точнее полез. Скалы они такие. Особенно драконом облюбованные. Прямых путей не имеют. Да и обходных... Вообще пеших путей. Только карабкаться и лазать, карабкаться и лазать. Вот так вот.

К логову дракона я добрался еще минут через двадцать пять.

— Рене! — крикнул я, не приближаясь ко входу в логово (сосед мой очень трепетно и ревностно относился к своей личной территории, так что у нас существовала негласная договоренность — он не лезет ко мне в дом, я не лезу к нему в пещеру. Правда, в мой дом бы он так и так не пролез, так что договоренность практически односторонняя). — Пошли играть! Я ж не усну теперь, пока мы начатую партию не закончим! И не надо отмаз, типа того, что ты и так выиграл, там еще не все так однозначно. Пусть ферзя я про... потерял, но позиция у меня все еще лучше!

— А ты разве не налетался еще сегодня? — раздался из глубины пещеры приятный голос. Женский.

Я ушам своим не поверил и соляным столбом застыл, прислушиваясь. Откуда тут женщине взяться?

В темноте логова мой взгляд уловил какое-то шевеление. Но явно не драконья туша. К выходу приближалось что-то гораздо меньшее по размеру.

И с каждой секундой все отчётливее прорисовывались очертания этого приближающегося "чего-то". Очертания женской фигуры...

— Рене?... — осторожно спросил я, уже совсем не понимая, что происходит.

Приближающаяся фигура вышла наконец из тени на свет, и я вдруг решил, что ослеп: из пещеры дракона на летнее солнце вышла высокая обнаженная молодая женщина с раскошной гривой черно-золотых волос.

— Рене?!!

— Да, Логин, — склонила она голову на бок.

— Рене? Ты женщина?!!!

— А я никогда и не говорила, что мужчина, — ухмыльнулась она. — Ты сам с чего-то так решил. Просто не стала тебя разубеждать...

глава 38

*

— Так, постой, постой, постой! — зачастил я. Вид столь соблазнительной и при том совершенно голой женщины напрочь сбивал с мысли. Даже не так, он буквально, как удар в лоб кувалдой, наводил совершеннейший хаос под черепом. Да еще и гормоны в крови кипели так, что не удивился бы, если б кто сказал, что из моих ушей пар валит.

Я сделал над собой громадное усилие и ладонью, с размаху, пока не передумал, закрыл ладонью глаза.

— Виконт... Баронесса... На кой тебе баронесса-то сдалась тогда, если ты сама женщина?! — вопрос в подобной ситуации глупый, но умнее мне ничего в голову не пришло.

— Баронесса — это я. Надо же мне зимы в тепле и комфорте проводить? — послышался ее обворожительный голос. Причем, куда ближе, чем раньше.

— Вот это сказка "на современный лад", — растерянно пробормотал я. — Принцесса, оказавшаяся драконом, откусывает голову пришедшему ее спасать рыцарю. Таких вариаций мне слышать еще не приходилось.

— А что такое сказка? — спросила Рене. И голос ее звучал еще ближе. — И зачем ты закрыл глаза? Я так отвратительно выгляжу в этой форме?

— Нет, наоборот! — поспешил ответить я, нервно отступая на шаг назад. — Просто, когда смотрю на тебя, не могу думать. Совсем. Мозг отключается напрочь!

— Какой ты смешной, — хихикнула она.

— Будешь тут смешным — четвертый год женщины не видел. Даже одетой. Да у меня гормоны чуть из ушей не льются! — отнял я руку от глаз и увидел лицо Рене в нескольких сантиметрах от своего. Рефлекторно отшатнулся. Споткнулся о камень и вспомнил... за спиной же обрыв! А тело тем временем начало падать. Я попытался поймать равновесие, но был перевозбужден настолько, что меня трясло. И равновесие ловиться отказывалось напрочь. Я судорожно взмахнул руками раз, другой, третий.

— Ты что, летать учишься? — удивилась Рене.

— Ааааа! Падаюююю... — успел крикнуть я и все-же не удержавшись, рухнул вниз, за край обрыва.

Рене быстро сделала разделявшие ее и край плато три шага и нагнулась над обрывом, прикрывая улыбку, посмотреть на мой полет к воде и те смешные рожи, что у меня в процессе получались.

А в следующий момент вокруг меня возник яркий голубоватый свет, что начал затапливать все вокруг.

— Нет-нет-нет-нет, НЕТ!!!! Не хочу! — истошно заорал я и шмякнулся на ровную каменную поверхность, совсем не похожую на поверхность воды. После чего вскочил на ноги и огляделся.

— А где?! — сделал я характерное щупально-хватательное движение обеими руками. Но голых женщин в обозримом пространстве не наблюдалось. Так-то и женщины были, но совсем не голые. На полу красовалась многолучевая звезда призыва. Рядом со мной на этой звезде стояли еще люди. Напротив нас, на небольшом возвышении явно стояли хозяева.

Я в бешенстве прыгнул к главному на вид бородатому дядьке в странноватой одежде, сильно напоминающей спецовку и фартук химика, работающего с агрессивными реагентами. Вцепился в него и затряс.

— Вертай меня обратно! Вертай в зад говорю! Вертай все в зад, поганец! — кричал я ему в отчаянии. Хотя уже сам понимал полную бесполезность этого. Одно мое присутствие на этой гексаграмме уже само по себе должно было полностью убить любую магию в ней.

Так что тем же путем назад уже никак. Просто никак. Я отпустил мужичка, поправил на нем помятый фартук, пригладил складки и, махнув разочарованно рукой, поплелся в уголок, где уселся прямо на пол и начал выводить на нем пальцем контуры соблазнительной женской фигурки.

— И так, милостью богов вы, герои, призваны в наш мир ради его спасения! — прочистив горло, начала вещать вышедшая вперед, статная женщина в богатой одежде, чем-то напоминающей жреческую. Была она красива и величава. Я аж засмотрелся. Хоть с формами Рене и не сравнить, но и ее фигура смотрелась очень даже соблазнительно. И я, совершенно не скрывая своих мыслей, которые легко читались по моему лицу, словно по открытой книге, разглядывал ее.

А что? Просто характер у меня такой — если ничего поделать не могу с ситуацией, то просто принимаю ее такой, какая она есть. Страдать по упущенным возможностям не в моих правилах.

Однако, Рене меня основательно раздразнила, вот я и переключил свою похоть на новый объект. Наверняка, со стороны выглядел я жутко озабоченным "извращенцем-куном". Но меня это заботило мало, поскольку после всех предыдущих приключений, все местные, а тем более их мнение обо мне были чем-то с родни стае птиц, пролетающих над головой: пока на голову не гадят, то и ангел с ними.

Но одно слово из приветственной речи этой, пусть будет "служительницы", мне показалось примечательным. И очень не понравилось. Слово "богов". Опять эти сволочные сущности вмешиваются в мою жизнь и строят свои сволочные планы! Надо будет с этим в ближайшее время разобраться. И, возможно, пока что только возможно, но все зависит от того, как сложится разговор, радикально.

А следующей мыслью было — я понимаю их язык. Надо же! Совсем, как в первые попадания. Неужто халява вернулась?

Но скорее всего, это последствие проведенного ритуала. Что за ритуал, кстати, надо бы потом узнать по-подробнее, так, из чисто академического интереса.

Я огляделся по сторонам несколько внимательнее, сделав-таки над собой усилие и оторвав взгляд от фигурки "служительницы". На полу, в том месте, где на плиты был нанесен рисунок, все еще "товарищи мои по призыву". И были это подростки не старше шестнадцати лет. В форме, какую в анимешках носят ученики старшей школы. Два мальчика и три девочки. Как-то не очень ровно по моему мнению, или непродумано. А может они шестым меня посчитали в своем гадском ритуале? Ну, этот вариант сразу в пролет — педофилом я не был и становиться не собираюсь. А задерживаться тут на время, которого этим детишкам хватит, чтобы вырасти и повзрослеть, я не собираюсь.

На возвышении, эдакой "стороне хозяев" стояли около десятка людей в одеждах некого фэнтезийного средневековья. Четверо основных: мужик с бородой, в которого я цеплялся во время своей короткой истерики, "служительница", что толкает сейчас приветственную речь, высокий тощий субъект в белом костюмчике, богато изукрашенном золотой нитью и камешками, бросающийся в глаза в первую очередь своими остроконечными ушами и высокомерием, и несколько теряющаяся на их фоне женщина среднего роста в легком доспехе и при оружии (два меча, длинный кинжал, метательные ножи). Помнится, именно она дернулась в мою сторону, когда я подскочил к магу, но была остановлена мягким движением "служительницы".

А в то время, пока я глазел по сторонам, "приветственная речь" продолжалась.

— Это древняя магия, что призвана отыскать в других мирах героев, с чистым сердцем и большими магическими способностями. К ней не прибегали веками, но сейчас у нас не оставалось выбора: Высший Демон Альраа проник в наш мир. Он захватил маленькое горное княжество Лукерию и готовит там полномасштабное вторжение демонов.

— Демонов?! — воскликнула самая низкорослая из "призывников" девушек.

— Демонов, — утвердительно кивнула "служительница". — Из соседнего мира, носящего название Инферно. Альраа со своими приближенными пытается создать устойчивый портал в тот мир. И когда у него это получится, орды демонов хлынут в этот мир.

— И мы должны остановить его одни?!! — воскликнул парень, что был поуже в плечах. Форма, кстати, у всех "призывников" была одна и та же. Различался только мужской и женский вариант. Но гербы и расцветка были одинаковы.

— Не одни, — успокоила его "служительница". — Все королевства по нашу сторону гор собирают лучших воинов, чтобы двинуть их на Лукерию. Но сами условия местности не позволят провести туда большую армию.

— А что же маги? — не удержался от вопроса я.

— Маги? — не совсем поняла меня она. Или это я ее не совсем понял. — Лучшие воины королевств — Рыцари-маги. Они владеют оружием и боевой магией. Из них и формируется отряд для удара по Лукерии, — я кивнул, навроде того, что понял и вопросов больше не имею, хотя вопросов-то как раз прибавилось. Но, сомневаюсь, что она сможет мне на них достаточно внятно ответить. Хотя бы по той простой причине, что магов, в том виде, в котором я их знал в Ильниссе, она знать не может. И для конструктивного диалога мне придется сначала ей описать, то, что я понимаю под словом "маг" и "магия". А мне не хочется этого делать: лишнее время, лишняя болтовня, лишние вопросы.

— А мы-то тогда зачем? — задал резонный вопрос парнишка, что в плечах был пошире. Причем задал он его спокойно, без повышения голоса, без лишних эмоций, внимательно глядя на лицо "служительницы".

Вообще харизматичный такой парень: высокий, спортивный, подтянутый, собой не дурен, хотя азиаты для меня все на одно лицо, пусть и прожил я в "Японии" около двадцати лет, прическа "под тэнис", взгляд твердый, спокойный. За таким действительно идти хочется. Надо будет потом имя спросить.

— Вы — Герои! — воскликнула "служительница".

— Мы несовершеннолетние подростки, в жизни не державшие оружия, — так же спокойно ответил он.

Я бы мог выпендриться и сказать, что к подросткам уже не отношусь и оружие немножечко в руках держал, но уж больно разговор интересный закручивается.

— В вас сокрыта Великая Магия! Достаточно ее лишь пробудить!

— Допустим, — кивнул он. — Но факта это не отменяет. Мы — необученные подростки. Пробудить и овладеть — понятия по времени очень далеко друг от друга отстоящие. А этот Альраа, я правильно его назвал? — уточнил парень, дождался кивка и продолжил. — По вашим словам УЖЕ открывает проход в Инферно. Не берусь говорить за всех, но лично я не собираюсь быть плохообученным, пусть и перспективным, но все равно мясом, которое кинут на убой в самое пекло. Или того хуже: ЖЕРТВЕННЫМ мясом, — после этой фразы повисло напряженное молчание.

Вот значит как... А парень-то с мозгами. Я сразу и не додумался до такого варианта. А ведь он наиболее вероятен. Что бы "хозяева" сейчас не говорили, как бы не пудрили им мозги и не крутили головы, а я эту линию развития событий все равно буду держать за основную.

А что? Сейчас "пробудят" в детишках "Великую Магию", еще лучше — инициируют неким мифического класса вундервафельным артефактом, чуть поднатаскают, накрутят, дадут нюхнуть крови и бросят с вундервафлей на перевес прямо на главные силы, если не на самого главврага. А там... мифические артефакты очень любят самопожертвование. Точно также и просто магическая сила, на душевном порыве, на самосжигающей атаке, способна такие пиковые значения выдавать, что закачаешься... А ослабленных этой атакой камикадзе демонов добьют уже профи. Те самые маги-рыцари, что сейчас формируют ударный кулак против Лукерии.

Мерзко.

Эффективно, но мерзко.

Но прорыв Инферно я один раз останавливал. В Ильниссе еще. Для открытия портала-прорыва требуется кровь. Много-много крови. Много-много человеческих жизней в кровавом ритуале. Там еще очень много чего надо, ведь прорвать ткань мира, да не просто прорвать, а соединить с другим, совсем не легко. Червоточина или прокол совсем другое дело.

Червоточина — явление естественное, в большей степени случайное. Просто появляется само собой. Существует пару секунд или тысячелетия, как повезет, затем также само исчезает. Прокол — уже искусственное образование. В той конфигурации, что используют демоны, требует несколько сотен жертв для открытия и в состоянии перебросить до десятка существ. Естественно и существует очень малое время. А вот прорыв хоть и делается по тому же принципу, но не зарастает, а расширяется. Граница между мирами под высвободившейся силой истончается, проламывается, и продолжает ломаться дальше. Словно лавина, нарастает процесс взаимопроникновения миров. Но не до бесконечности. Запас прочности у мира очень высок. В какой-то момент процесс останавливается. И очень медленно начинает идти вспять. Только к тому времени "размер пролома" может составлять чуть ли не целые континенты. И валят через него целые толпы жителей Инферно.

Мир подвергается разграблению. Опять же в какой-то момент жители его приходят к решению и находят способ остановить нашествие... радикальный. Как пораженную гангреной конечность, просто отсекают при помощи мощнейших ритуалов всю территорию, занятую демонами. Граница смыкается, миры расходятся. А у какого-то демона в Инферно появляется свой домен. Демон становится Высшим (если им до того и так не был, что бывает крайне редко, поскольку провернуть такой фокус кому-то классом по-ниже затруднительно) и главное Владетельным. Он берет титул Лорда. А мир Инферно приростает еще кусочком.

Мир Инферно очень древний. И его обитатели практикуют подобные фокусы на протяжении всей его истории, так что он очень велик и энергетически насыщен в сравнении с другими мирами. Соответственно и обитатели его превосходят обитателей других миров в силе. Не всех естественно, есть и исключения. И не сказал бы, что их мало, но как правило, которое эти исключения только подтверждают.

И вот на то, чтобы прорыв открыть, нужны уже не сотни жертв, а сотни тысяч. В Ильниссе я прорыв остановил до того, как граница треснула, победив... убив Высшего и трех его генералов. Это не было легко. Каждый из них был сильнее меня. Но та самая разница конечного и бесконечного... Свой предел есть и у демонов.

— Конечно нет! — тем временем возмутилась "служительница". — У нас есть время на то чтобы дать вам пройти полноценные тренировки и как следует освоить свои силы. И не стоит о себе говорить как о "мясе". Вы просто не представляете еще НАСКОЛЬКО на самом деле сильны.

— Время? — удивился паренек.

— Измерение Иллюзий лежит вне времени. Там вы сможете отточить свои навыки. И возможно найти Великих Учителей для себя, ведь это место крайне загадочно. Там пересекаются пути из разных миров. И мы сможем вас туда провести.

— Значит про пекло я угадал, — опустил ранее скрещенные на груди руки парень. Видимо он не хуже меня сознавал, что понимает он ситуацию или не понимает, в открытую с ним играют или используют в темную, выбора-то как такового у них и нет. Как у десантника — назад на небо не запрыгнешь. Вышел из рампы — воюй. Или сдохнешь.

* * *

глава 39

— Я не маг, говорю же вам! — в сотый, возможно, раз говорил я им. — Не маг я. Не. Маг.

— Логин, но ты попытайся, хотябы пройти "активацию", — продолжала убеждать меня "служительница", которая, как выяснилось, носила имя Влада (сам удивился, когда услышал) и была не больше, не меньше принцессой королевства Аалин, на территории которого мы собственно и "призвались". Хорошо хоть не наследная. А то это было бы и вовсе перебором, по моему мнению. Пусть и совсем не скромному.

Назвался я, кстати, дикарем-варваром по имени Логин. Нож из хорошей стали, конечно, в этот образ не очень вписывался, но проблемы это не мои, а образа. Сказал — дикарь, значит дикарь. А нож откуда? Друг подарил. А он откуда взял? Не знаю, не спрашивал. Еще вопросы? Нет? Вот и идите... Кхм, что-то меня занесло немного.

Так вот, пятерых школьников пропустили через некую "активацию" — ритуал призванный пробудить спящие магические способности. И действительно — оказались ребятишки исключительно могучими магиками. По меркам местных, сказал бы даже чудовищно сильными. Но по меркам Инферно... Да не знаю я, как это по меркам Инферно. Я всего с четырьмя Высшими в своей жизни бился. Причем ранг Князя имел только один из них. Остальные трое ранг имели поскромнее, на наш язык его можно было перевести примерно как "барон". И то, каждый из них меня по почве тонким слоем размазывал... пока не умер. Так что я насмерть бился, а не уровень замерял.

А откуда я так много знаю о демонах? Так на ликвидацию-предотвращение прорыва в Ильниссе я добирался в компании весьма разговорчивого мага. Вот он меня и просвещал по теме. Можно сказать — проводил ликвидацию безграмотности.

И теперь Влада таскалась за мной и нудила: "Пройди да пройди. Пройди да пройди...". Самое интересное, что насилия или психологического давления, кроме этого нудежа, ко мне не применялось никакого.

— Все! Надоело, — решил я. — Хочу сходить в храм бога, именем которого вы проводили призыв!

— Но зачем? — удивилась Влада.

— С богом потолкую, потом пройду эту вашу активацию, — сказал я в слух. А про себя добавил: если останется что-то от города после нашего "разговора". Влада просияла и, не откладывая дела в дальний ящик, схватила меня за руку и потащила за собой, словно на буксире.

Божество носило имя Лайна Светлая. Числилась соответственно в светлых божествах и считалась богиней Мудрости. И Любви. Такое вот парадоксальное сочетание. Но не со своим уставом в чужой монастырь лезть.

Храм оказался в каких-то паре кварталов от той башни, где проводился ритуал. И лично мне напоминал библиотеку. Не представляю даже почему, ведь ни одной книги я там, что внутри, что снаружи не углядел. Но ощущение, подсознание — куда от них денешься?

Перед дверьми я остановился.

— Не ходи со мной, — попросил я Владу. — Это слишком личное, понимаешь? — она неуверенно кивнула. Совсем не уверенно. Но я не стал дожидаться чего-то более определенного. Просто вошел и закрыл двери за собой, прямо перед носом у сунувшейся было за мной принцессы.

Вся легкомысленность и дурашливость мои остались там, снаружи, за закрытой дверью. Здесь, в обители богини я был предельно серьезен, и даже мрачен.

Странно, убивая демонов, я не испытывал того, что испытывал, убивая бога. Видимо демоны, не смотря на вполне человеческую (только у Высших) внешность, воспринимались настолько чуждо и безусловно агрессивно, что после столкновения с ними, убийцей я себя не чувствовал, хотя вроде бы тоже разумное существо, вроде бы тоже что-то чувствует. Не знаю. Их я истреблял, как опасных хищников, чудовищ... Вот именно — чудовищ. И доказательства их чудовищности были более чем наглядны: тела, принесенных в жертву ритуалу людей, умирающие на лучах пентаграммы в муках, но еще живые люди... Чудовищами они и ощущались. Безумно сильными, бесчеловечными и агрессивными.

Соответственно ни мук, ни угрызений совести... кошмары, правда бывали. Но сомневаюсь, что у кого-то их не было бы, увидь он ту ужасную пентаграмму сто на сто метров, вычерченную человеческой кровью. С соответствующим количеством разодранных тел... смрад, мухи...

Понятно, что в кошмарах эти картины частенько присутствовали.

Но тут, в храме, в обители бога, руки против воли вспоминали горло Солоса под пальцами. Бога, которого я убил.

— Лайна!!! — прокричал я в полный голос, подняв голову к потолку. Я был уверен, что меня услышат. И знал, что встретят. Они не могут не встретить. Они ведь знают уже кто я. Увидели ЧТО я.

Именно по этому в храме ни души в этот час. Именно поэтому Влада не отворила закрытую перед ней дверь, хоть никаким запором она оборудована не была. Я знал, что бог уже здесь.

— В Храме Мудрости не кричат, — раздался мягкий приятный голос из-за центральной колонны. Вслед за ним появилась женщина. — Обычно.

— Твоим Именем производился ритуал призыва, — прямо перешел я к сути, опуская вежливость и приветствие. Одновременно с этим, я шел ей на встречу. Расстояние было небольшое, и уже к концу фразы я стоял прямо перед богиней, глядя в ее глаза.

Ростом она (точнее ее аватар, боги не могут присутствовать на физическом плане без физического носителя) была немного ниже меня. Совсем чуть-чуть, но из-за настроя, казалось, что я нависаю над ней. — Ты призвала меня. Ты осмелилась призвать меня, убийцу бога! Ты сумасшедшая? Ты хочешь умереть?

— Не кипятись, Логин, — плавно подняла руку и мягко положила ее мне на грудь в жесте остановки она. — Я не призывала тебя. Это была случайность. Ритуал древний, производился с небольшими неточностями, да и разработан был человеком. Всплеск магии каким-то образом спровоцировал появление червоточины. Точнее она просто появилась именно в этом месте и в это время. В нее ты и провалился. Свет же — это магия, что вырвалась из комнаты призыва через червоточину.

— Не ты? — чуть спокойнее спросил я, не отпуская ее взгляда.

— Не я. Боги и магия не властны над тобой. Я просто не смогла бы этого сделать. Моя сила не подействовала бы на тебя, — продолжала мягко отвечать она.

— Это только слова, — в жесте отрицания повел я рукой я.

— Слова богини, — с неким значением ответила она. Затем пояснила. — Боги не могут врать. Просто не могут.

— Почему? — я ей поверил, но все равно решил узнать ответ. Ведь Солос мне тоже не врал ни одним словом, но при том крутил голову так, что "я и сам обманываться рад".

— Слово сказанное, обладает силой. Произнесенное сущностью уровня бога, оно обладает божественной силой. Ложь произнесенная ломает выстроенный богом порядок. Лгущий бог разрушает все то, что составляет его силу и его суть. Ложь произнесенная меняет саму сущность бога. Как, собственно и любого другого существа. Просто, чем больше сила существа, тем опаснее для него ложь. Для тебя, Логин, ложь крайне опасна, — закончила она свое пояснение.

— Что ж, — устало вздохнул я и отошел в сторону. — Надеюсь, ты или кто-то из вас, не ждете от меня подвигов?

— Ты свободен в своих действиях. Мы не видим твоей судьбы и твоих решений. В картину судьбы нашего мира твоя нить не вписана. Впиши ее сам, если захочешь.

— Тот бог, который использовал меня, говорил так же, — развернулся я резко и остро посмотрел в глаза ей. Лайна вздрогнула, увидев в моих глазах что-то. Возможно пугающее. Возможно — омерзительное. Я не смог для себя до конца интерпретировать ее реакцию.

— Я не использую тебя, Логин — ответила она, может слишком поспешно, может нет. — Я не хочу с тобой ссориться. Не хочу иметь тебя во врагах. Просто, ты действительно полностью волен над своей жизнью.

— Но? — уловил я некоторую недосказанность.

— Но любое действие имеет свои последствия, — серьезно ответила она. — Надеюсь, тебе хватит мужества нести за них ответственность, не перекладывая ее на других, оправдываясь, что тебя обманули, использовали, ввели в заблуждение, не оставили выбора...

— Будем надеяться, — нахмурился я, отводя взгляд.

— Удачи тебе, — улыбнулась богиня. Не издевательски, не обидно. Просто искренне (надеюсь, что правильно понял). — И официально приветствую тебя в нашем мире от имени всего пантеона богов. Мы не враги тебе, Логин Убийца Богов.

— Одного бога, — хмуро поправил я ее. — Только одного бога я убил. Мне не нравится это имя.

— Оно произнесено, Логин. Произнесено богиней.

— Ты сама сказала: боги не властны надо мной. Я не принимаю это имя! — выпрямился я и сделал отрицающий жест рукой.

— Что ж, — будто бы прислушалась к чему-то Лайна. — Ты прав. Боги над тобой не имеют власти. И даже имя мы дать тебе не можем. Да будет так. Ты возьмешь себе имя сам. Когда придет время, — сказав это, она сделала благославляющий жест рукой и исчезла. Ощущение присутствия изчезло.

Я вежливо выполнил восточный поклон, такой, какой выполнил Акисато, признавая меня равным себе. Поклон уважения.

Затем развернулся и пошел к двери. За ней меня ждала Влада. И видимо мой хмурый вид ей оптимизма не добавил.

— Пойдем на эту вашу "активацию", — неохотно произнес я. Предупреждение о лжи, я воспринял серьезно. Ведь и правда — слово имеет силу.

— Точно? — переспросила она, видимо опасаясь, что вдруг передумаю. Я лишь кивнул в ответ.

Понимаю, что ее буквально распирает от любопытства: что же происходило в храме и почему дверь не открывалась. Но, как подойти к этому вопросу, не могла придумать. А я не спешил ей в этом помогать. Вообще, теперь, после этого разговора, заимел некую паранойю по поводу произносимых слов. Возможно излишнюю. Но как с ней бороться, пока не знал. И стоит ли вообще это делать? Ведь "слово — серебро, молчание — золото".

* * *

глава 40

Тишина. Темнота. Одиночество.

Под задом холодный жесткий камень.

Та самая "активация" о которой так колготила Влада. И представляет из себя эта процедура следующее: есть у них некий грот с природной червоточиной, ведущей в некое пространство за пределами этого мира. Причем пространство это обладает свойствами уникальными самими по себе. Я о подобном даже и не слышал. Как мне пытались объяснить, мало того, что оно предельно, даже запредельно, насыщено магией, так оно еще и самопроизвольно может толи копировать, толи присоединяться и впускать в себя участки других миров, с находящимися там разумными. Да еще и время течет совершенно иначе, чем снаружи. Как именно? Иначе, и все тут. К ангелу подробности — просто иначе. Более развернутого объяснения добиться я не смог. Видимо, они и сами того не знают. Но местечко занятное.

И вот в этот самый грот я должен был спуститься и пройти в червоточину. С одним горящим факелом.

Я спустился, прошел. Долго шел. Потом сел прямо там, где остановился. Факел догорел и потух.

Вот теперь я сижу в перенасыщенном магией, которую я совершенно не чувствую, пространстве, на полу, которого не вижу. С потухшим факелом в руках. И чувствую себя полным идиотом. Потому что ничего, совсем ничего, ну просто НИЧЕГОШЕНЬКИ не происходит.

И сколько мне так сидеть, эти... добрые люди не сказали. Хотелось ругаться. И даже курить, хоть я этой отвратительной привычки никогда не имел. Гадство.

Делать-то мне что? Дальше сидеть? Тут, между прочим холодно. Не как в Антарктиде конечно, но все равно не комфортно.

И поговорить не с кем.

Был бы я "нормальным", тут уже небось развернулись бы некие декорации, появился собеседник, испытания какие-нибудь, Великий Учитель Каких-то Супермогучих Таинств... Но я-то не "нормальный"! Я, блин, "особенный". И, видимо, настолько "особенный", что даже это, такое занимательное, пространство напрочь вырубается от одного моего присутствия...

— Что ж, отрицательный результат, тоже результат, — проговорил я сам себе в окружающую темноту, вставая с пола.

Обратный путь занял куда больше времени, чем путь туда. Предполагалось, наверное, когда выдавался всего один факел, что по возвращении, я буду уже что-то уметь, в частности призывать простейший светляк, а на самой "активации" факел и вовсе будет ненужен. По факту же...

Ночное зрение, развитое и усиленное пчелками, вещь безусловно замечательная. Выручает даже в подземельях, но даже с ним, ориентироваться в полном "нигде" было трудно.

* * *

Путь обратно. Звучит оптимистично. Но как в это самое "обратно" попасть? По ощущениям, идущим от желудка, этот самый "путь" длится уже не первую неделю. Другими словами, я был очень и очень голоден. Прошел уже десятки километров, а вокруг все еще совершенно ничего не менялось. Та же темнота, та же тишина, тот же относительно ровный пол, точнее поверхность под ногами.

Темнота уже практически не мешала, я к ней привык. Ночное зрение, если можно так выразиться, "лэвел апнулось". Я видел все вокруг отчетливо, различал мельчайшие детали своей одежды и поверхности под ногами. И даже цвета различал, пусть и выглядели они необычно, не так, как при дневном свете. Но в том-то и дело, что кроме этих двух вещей, вокруг совершенно ничего не было. Нечего было разглядывать и различать. Во все стороны, сколько хватало глаз, тянулся все тот же ровный пол и ничто над ним.

Ничто и никого. Совершенно гадское положение.

От скуки и безнадеги, я даже выпустил свое лезвие из кулака и начал им ковырять пол.

По началу было интересно. Но когда яма достигла глубины трех моих ростов, а ничего так и не изменилось, мне надоело.

Есть, со временем, хотелось все сильней. Настолько, что я начал жрать выковыренные из поверхности камни (а что — зубы крепкие, неразрушимые, желудок способен Божественные артефакты переваривать без остатка, так почему бы и нет?).

Когда кончилась та куча, что получилась после выкапывания ямы, я уже готов был на стенку лезть со скуки. Но стенки нет!

Нет — надо сделать. А как? Если я, как в том анекдоте: могу копать, могу не копать? Могу ли я сделать стену?

Ответ: могу, только копать долго.

Когда посреди безкрайней поверхности появился огромный котлован с целым замком по центру, я решил, что так нельзя. Мне все окончательно надоело. Особенно: быть кротом, жрущим камни, посреди бесконечной, погруженной в темноту, равнины.

* * *

Еще пять замков спустя, я понял, что скоро свихнусь тут на хер!

* * *

После "Бруклинского Моста", "Триумфальной Арки", "Сфинкса", "Египетских Пирамид" (всех трех), "Башен Близнецов", "Собора Василия Блаженного", "Эйфелевой Башни", "Пизанской Башни", "Собора Солоса", "Башни Саурона", "Статуи Свободы", выполненных в натуральную величину, я понял, что уже свихнулся и перестал меньжевать по этому поводу.

* * *

После того, как я откопал "Москву" со всеми ее районами (выполнеными так же в натуральную величину и со всеми деталями (даже диваны, столы, шкафы, раковины, ванны и унитазы в каждой квартире) за исключением травы, деревьев, стекол и машин), Кремлем, Высотками, МКАДом и Метро (естественно, копия получилась не точная, я же не знаю, где расположен и как выглядит каждый дом в оригинальном городе, как и всех станций Метро я своими глазами не видел, но тут я применял творческий подход: не знаешь — придумай, так что в окончательном варианте уместились и все предыдущие постройки. На мой сугубо личный взгляд, получилось симпатично, пусть и напоминает чем-то Мордор. Но так ведь и настоящая Москва его напоминает), общей площадью двести на двести километров, в мой окончательно безумный мозг закралась идея: не выкопать, а построить Вавилонскую Башню. Оторваться от поверхности и "дотянуться до Бога". Делать-то все равно нечего совершенно. Даже постоянные тренировки, на которые прерывался процесс строительства, уже не приносили удовольствия и радости.

* * *

Я — дурак. К такому простому и гениальному выводу пришел я, когда достигшая трех километров в высоту Башня, все-таки начала падать.

А как еще назвать человека, ради того, чтобы сброситься с небоскреба, построившего этот самый небоскреб?

А еще псих. Почему? Потому, что мне понравилось!

Не приземляться, конечно, это ужас, как больно. А именно падать вместе с башней. И в полете я, даже, на полном серьезе, планировал уже постройку новой башни, когда на полной скорости выкатился в тот самый грот, из которого и попал в червоточину.

Выбежав из него и увидев над собой небо, настоящее небо, а не бесконечную бессветную пустоту, я прыгал и орал как ненормальный. Хотя, почему как? В этом темно-тихом аду не свихнуться было бы совершенно нереально.

Так что я прыгал и орал, как тот, кем я и являюсь на самом деле: голый, грязный, обросший и бородатый (время от времени я подрезал и волосы и бороду. Даже какое-то время занимался тем, что делал из них одежду себе — получалось не ахти, так что в конце концов я забил на это дело), бессмертный псих.

Влада была просто шокирована таким моим поведением. И я в чем-то ее понимаю. Но орать и приплясывать, от этого понимания, прекращать совершенно не собирался.

Хорошо, что у девушки с собой оказался плащ. А то пришлось бы топать к городу, сверкая голой задницей (одежда моя за время землеройных работ изорвалась и истерлась в клочья. Единственное, что уцелело, это нож Дара — его я берег, как зеницу ока, холил и лелеял все это время).

— А сколько я пробыл "там"? — был первый вопрос, который я задал Владе, после того, как проорался и оделся (закутался в плащ).

— Часа три где-то, — ответила она, все еще несколько ошалело на меня глядя. — А "там"?

— Понятия не имею, но что-то ооочень долго, — честно признался я. Ведь и на самом деле не вел счет времени. Пытался несколько раз начать, но быстро сбивался и бросал эту затею. Так что буду считать, что пробыл "там" действительно всего несколько часов. Просто очень плодотворных. Так легче для психики, чем пытаться представить те тысячи и тысячи лет, что могли потребоваться для постройки всего того, что я там построил. К тому же и течения времени там не чувствовалось, будто оно просто стояло в том месте. Теперь вполне могу понять тех стариков, что говорили, что оно там течёт иначе. Это и правда именно так. Просто иначе, без уточнений и пояснений.

— И как оно было, "там"? — с предыханием спросила она.

— Тошно и скучно, — не стал скрывать я. — Ооооочень скучно!

— И... ты научился магии? "Активация" прошла успешно? Тебе явился Учитель? — начали сыпаться из нее вопросы.

— "Нет" на все три вопроса. Я не научился магии, "активация" прошла безуспешно, я не встретил там вообще никого. И это было действительно жутко скучно. Пойдем уже в город, а то я от голода сейчас деревья гладать начну! — и взгляд мой Владе так сильно не понравился, что до города мы добирались практически бегом.

* * *

глава 41.

Я сидел в выделенной мне во дворце комнате перед горящей свечой. Сидел на полу, в позе "лотоса", голый по пояс.

Был я гладко выбрит и коротко подстрижен. Чист, свеж и сыт. Вот только мысли были тяжелы: надоело все.

Хотелось домой.

В лес я уходил ради одного: проветриться. Задача выполнена — проветрился, даже более чем. Скалистое озеро и "активация" для этих целей подходили почти идеально. Этот же мир... Повторение ситуации... Тот же выбор...

Это уже угнетало.

Вмешаться или пройти мимо?

В этот раз все совершенно конкретно: Прорыв Инферно, а не некий абстрактный "Конец Света.

Армия демонов против армии людей.

В этот раз я совершенно точно знаю, что будет, если я не вмешаюсь: будет бойня.

Демоны не отступают: их мир слишком жесток для этого. Единственный шанс для них пробиться и возвыситься — Прорыв. Завоевать чужой Домен практически невозможно. Демоны живут долго. Тысячелетиями, так что и "унаследовать" Домен практически не реально. Только создать свой собственный.

Демоны Инферно не оставят на своей территории живых. Им рабы не нужны, им нужна территория, которую заполонят низшие демоны: свирепые, кровожадные твари, воспринимающие всех лишь как потенциальную пищу. Всех, это значит вообще всех, то есть и собственных сородичей тоже.

Высшие отличаются несколько большей прагматичностью. Но при этом и гораздо большей жестокостью.

Свершится прорыв или не свершится, все равно будут десятки тысяч жертв, поскольку и один единственный Высший стоит в бою целой армии.

На равных с ними в Ильниссе могли сражаться лишь Высшие Маги. Даже не Магистры, а именно Высшие Маги.

Великие Маги стоят вне этой градации силы. Но их и было в том мире всего шестеро.

В этом же мире...

Я медленно выполнил удар левой раскрытой ладонью перед собой, и пламя свечи погасло, словно задутое резким и сильным порывом ветра.

Я поднялся, оделся и вышел из комнаты.

* * *

Найти "Героев" оказалось несложно. Так как нас, всех шестерых поселили на одном этаже. Недалеко друг от друга, чтобы нам наверное было психологически комфортнее.

Я постучался в дверь, и не дожидаясь ответа, вошел. Сидящий за столом тот самый широкоплечий азиат отложил книгу, которую до этого читал, и повернулся ко мне.

— Вы ко мне? — вежливо спросил он.

— Давай без этих "выканий". Я русский варвар, мне эти манерности слух режут, — сказал я ему на японском, который знал не хуже своего родного.

— Русский? — не смог сдержать удивления он от японской речи и от самого заявления.

— Именно. Не уверен, что именно из твоего мира, но именно русский.

— Хорошо, — помассировал переносицу он. — Давай на "ты". Ты ко мне?

— Да. Тебя зовут как? — наверное это совершенно не вежливо, но мне, как русскому варвару на это плевать.

— Такеда Юкиширо.

— Так вот, Юкиширо, — совершенно бестактно обратился я к нему по личному имени без добавления постфиксов. Сколько я помню, в Японии так друг к другу только очень близкие родственники имеют право обращаться. — Вопрос у меня один, но очень серьезный.

— Слушаю, — проглотил мое хамство он.

— Вы пятеро домой хотите?

— Почему ты спрашиваешь меня за всех?

— Потому, что ты их лидер. Сможешь ответить мне за них. Если не уверен, то спросишь сам. Так что? Вы хотите домой? Или вы хотите ввязаться в эту войну? Вписаться в это приключение? Подумай хорошенько. Это важно, — я уселся на его кровать, так как других стульев в комнате не было. Да, я веду себя по хамски, но делаю это нарочно. Мне сейчас нужен именно такой образ.

— Точно ли это важно? — не весело улыбнулся Юкиширо. — Пути назад все равно нет.

— Важно. Это вообще единственное, что важно, — серьезно сказал я.

— То есть путь назад есть? — уточнил он. Я промолчал. Предупреждение на счет лжи от богини было еще очень свежо в моей памяти. Но загадочно улыбнуться мне это не мешало.

— Короче, будет ответ — найдешь меня. Всех с собой не тащи — не люблю галдеж. Мне нужен четкий и главное честный ответ. Понял меня, Юкиширо?

— Понял, — я кивнул и, не прощаясь, ушел.

* * *

Я стоял в зале для тренировок и отрабатывал простые серии ударов. Так, как уже привык: на каменной стене.

Бил я не быстро и не слишком сильно, но каменная крошка из-под кулаков разлеталась.

Юкиширо вошел и минут десять неподвижно стоял у входа, наблюдая за мной. Я бил. Он наблюдал.

Дворец был построен на основе старого замка, так что стены были толстыми и крепкими. Еще на часок неторопливой отработки мне точно хватит. Потом место придется менять... а в стене замуровывать дырку.

Юкиширо не стал дожидаться этого момента и подошел раньше.

— Логин, — обратился он ко мне.

— Да, — ответил я, не останавливая, своих медленных, размеренных ударов. — Слушаю тебя.

— Я пришел с ответом.

— Говори.

— Мы не хотим воевать. Мы хотим домой.

— Это окончательно? Не включишь потом заднюю в самый ответственный момент?

— Нет. Не включу.

— Ну пошли тогда к королю, — опустил я руки и отряхнул кулаки от пыли и крошева.

— Сейчас? — удивился он.

— А чего тянуть-то? — приподнял бровь я.

— Так ночь на дворе!

— Демоны работают и ночью. И поверь мне, ты не хочешь знать, что именно они делают, — искривил губы в бледном подобии улыбки я. — Так что пошли.

* * *

Король был хмур. Видимо то, что его подняли из постели по моему требованию, совсем ему не понравилось. Но пришел. И Влада пришла. И мужик, что щеголял в кожанном фартуке в зале для призывов, тоже пришел. И еще какие-то люди, не считая охраны, которая само собой присутствовала там, где ей и положено.

— Ну, Герой, мы тебя слушаем, — сказал Король, сидящий на своем штатном месте в зале для приемов, тобишь на троне. — Ты сказал, что это срочно.

— Да, срочно, — хмуро ответил я. То что собирался сказать и сделать, мне самому не слишком нравилось. Точнее не нравилось совсем. — Есть у вас быстрый способ доставки до Лукерии? Не магический. Магический не сработает.

— Насколько быстрый?

— Самый быстрый.

— По воздуху. На грифоне, подойдет?

— И сколько по времени займет путь?

— Около одного светового дня.

— Прикажите готовить грифона к вылету, — сказал я.

— Одного?

— Да. Я полечу один. Как только будет готов транспорт.

— Зачем?

— Остановить демонов, естественно, — вздохнул я.

— А не слишком ли это самонадеянно? Ведь Активация прошла безуспешно, — нахмурился еще сильнее король.

— Мне не нужна была никакая "активация". Я ведь сразу говорил, что не маг. Я Мастер Меча. И я уже бился с Высшими Демонами. В другом мире.

— Бился? — уточнил король.

— Убивал, — ответил я. — Одного "Князя" и трех его "Баронов".

— С трудом верится.

— Боги свидетели, — произнес я фразу, которую говорить не хотелось больше всего. Обращаться и впутывать эти гадские сущности... Как ножом себя резать.

— Он не лжёт, — раздался из-за моей спины знакомый женский голос. А вот и одна из этих самых сущностей: Лайна Светлая. Явилась-таки засвидетельствовать.

— Богиня... — повскакивали со своих мест присутствующие и согнулись в глубоких поклонах. Все, кроме меня и Юкиширо. Лайна сделала жест всем распрямиться. Они подчинились. — Более того. Он двадцать пять раз спас тот мир от уничтожения. В двадцать пятый раз для этого ему пришлось убить Бога. Так что советую относиться к его словам серьезно, — после этого ее заявления в зале повисла изумленная тишина.

— Я возьмусь остановить Прорыв Инферно. Но у меня есть условие.

— Какое? — спросил несколько побледневший в присутствии Богини король.

— Вы найдете способ отправить тех пятерых детей, что призвали своим дурацким ритуалом, назад домой.

— Но... Но такого ритуала нет! — воскликнула Влада.

— Разработаете! Это ваша проблема! Как призвали, так и вернете обратно! Живыми, здоровыми и в своем уме. А не сможете вы... — я развернулся и в упор уставился на Лайну Светлую. — Не смогут люди, сделают боги! Я сказал.

— Мы услышали, — немного грустно кивнула богиня. — Свидетельствую.

— Собственно на этом все, — развернулся я к королю. — Пусть кто-нибудь проводит меня до оружейной и к грифону. Еще нужно будет, чтобы кто-то показал мне путь до Лукерии. Выйдет глупо и неловко, если я заблужусь по дороге, так и не добравшись до места.

* * *

Грифон. Удивительной красоты зверь. Я всегда думал, что гибрид, тем более такой, как смесь кошки с птицей, должен быть уродлив, но нет. Вот он стоит передо мной и ничего кроме восхищения не вызывает. Красивая зверюга.

Во-первых он большой, чуть больше Советского Тяжеловоза (кто видел, тот поймет). Во-вторых сильный: было четко видно, как под шкурой перекатываются бугры мышц. В-третьих хищный: каждое его движение было наполнено опасной грацией, плавной и завораживающей, а когти длиной больше охотнечьего ножа вызывали невольное уважение и опаску.

А уж когда он развернул свои крылья...

В общем, очень красивый зверь. И опасный. Мне-то не страшен, но вот обычному рыцарю справиться с такой "птичкой" было бы очень напряжно. Особенно где-то в поле. Особенно, если на этой "птичке" обученный наездник сидеть будет. С запасом боевых зелий и артефактов. Тут уж получится аналог нашего боевого вертолета по огневой мощи, маневренности и эффективности. Что-то навроде "Черной Акулы" или "Аллигатора".

Магические ПВО против таких вот "вертолётов" естественно разработаны, но так абсолютного оружия ведь просто не существует. В конце концов: побеждает или терпит поражение не оружие, а тот кто его держит.

— И он действительно может лететь целый день без отдыха? — поинтересовался я у молодого парня, что оседлывал крылатого зверя.

— Нет, конечно, — улыбнулся тот. — Чтобы добраться до Лукерии придется сделать пересадку в Онсбурге, столице нашего соседа.

— А какая у него грузоподъемность? — задал я вопрос, разглядывая странное седло.

— Не переживайте, Вашество, двоих поднимет!

— Брось ты эти "выканья", — поморщился я. — Не дворянин я и не рыцарь. Такой же простой мужик, как и ты, к чему манерности?

— "Простые мужики" на Королевских Грифонах не летают, — рассмеялся парень.

— Еще как летают, когда под королем трон шатается, — в тон ему отозвался я.

— И мечей не носят.

— Меч — инструмент, а не признак рыцаря, — наставительно сказал я, поднимая указательный палец в верх. — Настоящий рыцарь и топором, либо простой палкой отмашется не хуже чем мечом. А дурак в доспехах и с зачарованным клинком себе шею свернет.

— Какие слова интересные для "простого мужика", — хитро прищурился парень. — Ладно, садись давай, лететь пора, зверь застоялся, нервничает!

— Эх! — крякнул я, запрыгивая на седло позади него. — Боязно что-то... Первый раз на такой зверюге полечу!

— А не на такой? — рассмеялся парень, пятками подавая знак грифону на взлет.

— Не на такой было дело, — нервно хохотнул я. — Правда, не долго...

— Эт на какой же? — через шум ветра крикнул мне он, повернув голову.

— На драконше... До ближайшего озера...

— "Мужик простой" говоришь? — вовсе рассмеялся он.

— Куда уж проще. Я вообще варвар — у нас ни рыцарей, ни дворян, ни королей нет!

— Чудной народец, право слово, должно быть!

— Ну, уж не без того, — согласился я.

* * *

глава 42.

Шестичасовой перелет на грифоне — это, блин, не Аэрофлот ни фига! Холодно! Ветер! Тряска...

Паренек-наездник-то утеплился: подбитая мехом кожаная куртка с капюшоном, кожаные штаны поверх теплого нательного белья, меховые унты, вязанная шерстяная шапка... и специальные очки на пол лица. А рот, нос и подбородок с шеей закрывала специальная повязка на подобии ковбойской.

А вот я был одет "не по сезону": полотняные штаны, полотняная рубаха, мягкие сапоги, да пояс с ножнами ножа и меча. Вот и вся моя экипировка, если не считать мешочка с монетами и камушками на шее (ТБ мультипопаданца я теперь соблюдаю четко, после прошлого раза. Откуда монеты и камешки, тогда? Монеты из кошелька Виконта. Камушки в окрестности озера насобирал. Хрен его знает, что за штука, но красивые. Не стекляшки точно. Вот еще одна зарубочка в памяти: геологией заняться, почитать по теме, где чего находят и как это "чего" от другого "чего" отличить).

Так что, кабы не мои "особенности", я б уже простыл бы и окочурился. А так... Просто был зол и мрачен. Очень зол и очень мрачен.

— Ну, бывай, "мужик", — хлопнул меня по плечу парень, имени которого я до сих пор так и не узнал, и с хохотом ушел в сторону стойла, ведя в поводу своего грифона.

Меня же уже встречали. Новый погонщик, со свежим, отдохнувшим грифоном.

Я тяжело вздохнул и угрюмо поперся на следующий раунд пытки, времени утепляться не было. Или мне просто было уже неудобно тянуть, раз обещал, да еще и богов в свидетели позвал. Плюс человек уже ждет, грифон оседлан.

* * *

— Тебя где высадить? — спросил мой новый сопровождающий, жилистый невысокий мужичок лет сорока по виду с пышными черными усами и пронзительными черными глазками.

— А где можешь? — уточнил я.

— У самой границы могу.

— А Демон где обитает известно? — без особой надежды спросил я.

— Знамо дело, — важно кивнул он. — В столице оне окопались. Не сумневайся, там оне!

— А от границы до туда далеко?

— Недели две пехом-то.

— Не, так не пойдет... Далеко слишком.

— А ближе я там нигде не сяду. Стоит снизиться — собьют.

— А если на максимальной высоте, то как близко от столици можешь? — зацепился я за его оговорку.

— На максимальной высоте: так хоть над самым дворцом пролечу, — хмыкнул наездник.

— Вот именно так и сделай.

— Воля твоя, — пожал плечами он. — Дорогу с высоты посмотреть хочешь?

— Не совсем, — вздохнул я, прикидывая, что будет больно...

* * *

— Я пошел, — сказал я наезднику, хлопнул его по спине и спрыгнул с седла. Реакции его я уже не видел и не слышал. Я летел вниз.

Чувство свободного падения — непередаваемо. А уж какая красота открывается перед глазами, которые так и норовит выдавить ветер...

Вот только, когда эта красота все приближается и приближается... А внизу даже не озеро, а только твердая земля и каменные строения... Сердце бьется, словно сумасшедшее, а адреналин буквально плещется из ушей.

И в этот момент вновь, впервые за очень долгое время, пришло то самое чувство. Озарение. Я ЗНАЛ, где именно сейчас Альраа. Знал как довернуть тело, чтобы упасть максимально близко к нему. А еще знал, что прямо на него, упасть не получится. Каких-то десяти метров не хватит... а жаль. Это бы сильно все упростило.

Много слов. На самом деле все было быстрее: сорок пять секунд — это совсем не долго, когда летишь навстречу крыше с полутора тысяч метров.

Когда осталось совсем немного, я не выдержал и заорал.

Крыша... Потолок... Пол... Еще пол, Еще пол, шмяк...

Грохот, пыль...

— Бляяя... — протяжно выдохнул я, с кряхтеньем поднимаясь на ноги. — Ну, и где этот гребанный Альраа? — рассматривая порванную штанину и отряхиваясь от пыли, спросил я у окружающего мира, а в большей степени у самого себя.

— Я-то здесь, — раздался справа глубокий, приятный женский голос. — А кто ты?

* * *

Пыль медленно оседала, открывая моим глазам помещение в которое я попал: тронный зал. Поменьше, чем тот, где я был меньше двенадцати часов назад. Но при этом, я бы сказал, что гораздо более уютный: светлые оштукатуренные и побеленные стены, прапоры с цветами княжества, светильники с зажжеными свечами, высокие стрельчатые окна с белыми зановесками...

— Вот блин, что-то не похоже на логово демона, — проигнорировав вопрос, сам себе сказал я, разворачиваясь в сторону голоса.

Пыль уже достаточно осела, чтобы можно было разглядеть присутствующих.

— Так, — начал я некультурно пересчитывать пальцем. — Князя вижу... Раз, два, три, четыре, пять... Чет не пойму, "бароны" что-ли? — произнес титулы я на языке Инферно. — Чет, не похожи...

— Рыцари, — поправила меня Князь. Точнее Княжна — высокая, стройная демонесса с черными как смоль подстриженными под каре волосами, красной радужкой глаз и в домашнем халате, сидящая, закинув ногу на ногу, на удобном деревянном кресле в том месте, где должен был стоять трон.

— Рыцари, это попроще, — ответил я хрустнув шеей в одну, потом в другую сторону (помогая себе руками). — Так, приступим к истреблению, — потянул я из ножен меч. — Бля... — снова само собой вырвалось матерное восклицание: вместо меча в моей руке оказался его обломок длинной ладони в полторы. Посмотрев на него с сожалением, я перехватил этот обломок поудобнее и приготовился к бою.

— А ты уверен в себе, пришелец, — заметила Княжна, не поднимаясь из кресла. Она облокотилась на подлокотник кресла и подперла ладонью подбородок. — Может перед "истреблением" все же назовешься?

— А чё вы не кидаетесь? — слегка растерялся я, снова проигнорировав ее вопрос. В прошлый раз, стоило мне лишь показаться, как меня атаковали, причем совместно. А тут...

— А должны? — приподняла бровь Княжна.

— Бароны Князя Валранао кидались сразу, — пожал плечами я.

— Ну и где они сейчас? Судя по тому, что ты здесь.

— Ну... Вот только не надо на совесть давить! — возмутился я.

— А есть повод?

— Да как сказать, — почесал в затылке я, немного смутившись.

— Не трудись, я слышала, что Валранао был убит при попытке устроить Прорыв Инферно. И, судя по тому, что ты знаешь это имя... — многозначительно посмотрела на меня она.

— Эй! Я вообще-то убивать вас пришел! Ну! — дернулся я в их сторону, пытаясь спровоцировать на атаку.

— И? Что, по твоему, мы должны делать? — спокойно, даже с некоторым недоумением, спросила Княжна.

— Твою же... — ругнулся я, убирая обломок меча обратно в ножны. — То есть нападать вы точно не будете?

— У у, — отрицательно повела из стороны в сторону головой она.

Я вздохнул, подошел к стене, взял один из стульев, которые аккуратным рядком там стояли, поставил его напротив кресла княжны примерно в метре от нее спинкой вперед и уселся на него, положив руки на эту спинку. А на руки голову.

— Я же ведь не уйду, — грустно предупредил я ее.

— Не уходи, — пожала плечами она.

— Я ж вам так и так Прорыв устроить не дам, — еще более грустно сказал я.

— А я и не собираюсь, — сказала Княжна.

— Но ты же демон, — так, словно это все объясняло, сказал я.

— Ну и что?

— Только так ты можешь получить свой собственный Домен.

— Захватить, — ответила она. — Но не удержать. С пятью Рыцарями, мне этого сделать не удастся. Так зачем мне впускать Инферно в этот мир? Создавать Домен для кого-то другого?

— И что ты тогда собираешься делать? Местные уже собирают армию, чтобы бросить ее на Лукерию. Я всего лишь "первая ласточка".

— Не знаю, — сказала она. — Я всего лишь слабая женщина. Скажи сам что мне делать.

— А я тут причем? — удивлению моему не было придела.

— Мы собрались в этом зале, совещались уже больше трех часов, но так и не смогли найти решения, — начала рассказывать она. — В конце концов, я матерно обратилась к Первопредку...

— Очень матерно, — заметил один из Рыцарей. — И очень экспрессивно.

— Не без того, — не стала отрицать его слов или одергивать его самого Княжна. — Даже воздела руки к потолку...

— В этот момент потолок проломился, и упал ты, — сказал другой Рыцарь.

— Так что, я тебя слушаю, — сказала она.

Это не культурно, но я грязно выругался, процитировав пару загибов Риты с первого своего попадания.

— Хм... Ну, тоже не плохо, — задумчиво сказала Княжна. — Лексикон стоит пополнять даже в таких обстоятельствах.

— Какой же я все-таки дурак, — с чувством вздохнул я, проматерившись. — Ну, вот какого Ангела я влез в это дело... Второй раз на те же грабли... Надо было просто послать всех лесом и пройти мимо.

Абсолютно дурацкая ситуация: меня (!) заставляют решать за демона (!) его проблемы! Ну, пусть даже не его, а ее — хрен редьки не слаще.

Я со своими-то разобраться не могу...

— А ты сильный? — вдруг поинтересовалась Княжна.

— Я Бессмертный, — задумчиво ответил я, не особо вникая в вопрос.

— И Князя Валранао именно ты убил?

— Я.

— А Валранао был Владетельным. Лордом пяти Доменов. Очень сильным Высшим... — о чем-то задумалась Княжна.

Я не ответил, вовсе уйдя в себя, в свои мысли. Настолько, что увидев ее лицо в пяти сантиметрах от своего, вздрогнул и отшатнулся, грохнувшись со стула. Тут же перекувыркнулся через плечо, им же отталкиваясь от пола, распрямляя тело, резко, как отпущенная пружина. От этого рывка я взлетел над полом, приземляясь за спиной одного из успевших лишь дернуться Рыцарей. В полете нож Дара, словно сам по себе прыгнул мне в руку. Локоть свободной руки впечатался в основание шеи этого Рыцаря.

Ко мне дернулся второй и застыл. Точно так же, как и мой нож в миллиметре от его горла.

Первый Рыцарь в этот момент кулем обвалился на пол.

— Браво! — раздались аплодисменты Княжны.

— Ты чего так радуешься? — удивился я, убирая нож обратно в ножны на поясе и отходя от Рыцаря.

— А пошли со мной в Инферно! — предложила она. — Вместе мы завоюем любой Домен. Станешь Владетельным Лордом, а я твоей Леди. Наши дети будут править Огненным Миром!

* * *

глава 43.

* * *

— ...наши дети будут править Огненным Миром! — от этой фразы меня словно ледяной водой обдало. Настолько она прошлась по моим тараканам, синими пчелами покусанным, что они взревели разъяренными гормлуками и затопали шерстистыми мамонтами, после чего начали с разгону кидаться на стенки черепа.

Я отпрыгнул от Княжны сразу метров на пятнадцать назад с места. А в голове стоял образ Высшего Демона с моими способностями, вычерчивающего пентаграмму Прорыва километр на километр человеческой кровью. Аж поджилки на ногах затряслись от этого нафантазированного ужаса.

— Нет!!! Нет-нет-нет-нет! — почти невменяемо затряс я головой. — Никаких детей!!! Вселенная еще таких как я не переживет! Они же огнем и мечом будут вырезать целые миры!!! Их же никто, ни Боги ни Архидемоны не остановят!!!

На лице у Княжны под такие мои слова появилось мечтательное выражение. От сладости своих фантазий она даже глаза закатила и слегка сжала собственную весьма аппетитную грудь сквозь ткань халата.

Но быстро вернулась из этих фантазий.

— С чего ты взял, что их даже Боги не остановят? Не слишком ли самоуверенно? — спросила она.

— Если уж я, пацифист до мозга костей, уже умудрился убить Бога и удавить в процессе рождения Архидемона, то с демонической кровью и воспитанием...

— Ты боишься? — удивилась она.

— Да. Боюсь. Потому что такого, как я невозможно убить. Я Бессмертен. Абсолютно. И магией не остановишь — она на меня не действуюет. Я одним прикосновением разрушаю любое заклинание!

— Тогда понятно, как ты не сгорел в защитном периметре вокруг дворца, да и в самом зале... — она сосредоточилась и оглянулась по сторонам. — Вся защита дворца пала! Все слои и барьеры рухнули! — встревоженно воскликнула она и начала активно махать руками, как и ее Рыцари.

Спустя где-то тридцать минут, когда я снова поставил себе стул и уселся на него. Да и подуспокоился немного, они как раз закончили. Вообще наблюдать за ними было интересно.

Тут стоит сказать, что не смотря на мою "толстокожесть" и "антимагичность", чужие плетения я прекрасно вижу. Более того, я ими восхищаюсь. На работу хорошего мага можно смотреть бесконечно, как на красочное лазерное шоу с массой специфектов. Но это для меня и других обладателей магического зрения. Вообще, чужую магию не всякий маг видит. Свою да, а вот чужую, тут приходится очень сильно напрягаться. Я же вижу безо всяких усилий. Но достаточно мне к ней лишь прикоснуться, как она мгновенно гаснет, как будто ее и не было, словно выключателем света кто щелкает.

Княжна возвратилась в свое кресло и задумчиво на меня посмотрела.

— Зовут-то тебя как? Имя у тебя есть? — спросила она.

— Логин. Все зовут — Логин.

— А на самом деле?

— На самом деле Логин — это фамилия. Родовое имя отца, если так понятнее будет.

— А твое?

— Логин Михаил Сергеевич. Михаил — мое имя. Сергеевич — отчество, то есть Михаил сын Сергея из рода Логиных.

— А мне как тебя называть?

— Как хочешь. Но к имени Логин я уже как-то привык. Полным именем зовут только в очень официальных случаях, при подписании документов на пример. А личным именем... Пожалуй только родители и зовут.

— А они такие же? Твои родители? Бессмертные? — заинтересовалась она.

— Нет, — покачал головой я. — Они просто люди. Мое Бессмертие — приобретенное. Не помню, как именно его приобрел, но точно помню день и час.

— Если оно приобретенное, то почему ты уверен, что передастся детям?

— По Закону Подлости, — ухмыльнулся я. — Но проверять не буду. Сейчас не буду. Может потом, когда-нибудь. Когда дозрею до отцовства... — что-то разоткровенничался я. С другой стороны... что она мне сделает? Доберется до родителей? Как? Я сам до них как добраться не знаю. Меня изнасилует? Не смешно: я убью ее и всех, кто попытается в этом поучаствовать, быстрее, чем у нее это получится. После того, чему меня учил тот индус, друг Акисато, имени которого я так и не узнал, никакие оковы меня не удержат: я просто начну выделять кровь через свои поры, а уже она, словно сильнейшая кислота, разъест и растворит все, что угодно. И кого угодно. Если я захочу, конечно. И в непосредственной близости от тела. Магией крови или каким другим ее аналогом я не овладел. Просто немного расширяю границу своего тела, в приделах которой, я его полностью контролирую. Всего несколько миллиметров над поверхностью кожи, добиться большего, как ни старался, не получилось (чего только не пробовал, даже как-то заполнил целый бассейн собственной кровью и плавал в ней, но контролировал все равно лишь эти несколько миллиметров. Остальное же — обычная кровь первой положительной группы без антител. Без вообще каких либо особенностей и аномалий, переливание ее никаких способностей никому не добавило. Пытались органы вырезать, да не вышло ничего — любой порез заживает чуть ли не быстрее, чем наносится). С другой же стороны — этого вполне хватает. Мы с ним даже специально опыты ставили. Зверские, как собственно и все обучение у Акисато и его друзей. Самый запомнившийся: меня подвесили на цепях в котле на сталелитейном заводе, а потом залили котел со мной внутри расплавом стали. И дали ей застыть. Восемнадцать часов мне потребовалось, чтобы выбраться из монолитного куска металла. Сейчас, скорее всего, справлюсь еще быстрей. Так что... Носорог подслеповат, но при его массе, это уже не его проблемы.

— А зачем ты вообще пришел? Сюда, ко мне?

— Поубивать вас, — пожал плечами я.

— Чем же мы тебе так насолили-то? За что? — внимательно всматривалась в меня Княжна своими красными глазами.

— Не "за что", а "зачем", — поправил я ее. — Пообещал местным королям под свидетельство местных Богов.

— А что конкретно пообещал? Именно убить?

— Вообще-то нет, — задумчиво почесал я подбородок, где уже снова начинала пробиваться щетина. Пока что по-юношески мягкая, но обильная. Ну, да я еще в одиннадцатом классе бриться начал. А первое попадалово случилось весной после первого курса. Собственно внешне я и застыл на отметке 18-19 лет. При моих сколько уже там накапало? Сорок девять плюс пять на Озере. Пятьдесят четыре получается. "Активацию" плюсовать не будем: Ангел его знает, сколько я там был и как там вообще время течёт, так что плюсовать не будем. Остановимся на числе пятьдесят четыре. Неплохо. — Если быть точным, то я пообещал им "остановить Прорыв Инферно". Простейший способ для этого — перебить вас, не заморачиваясь, и пойти своими делами заниматься.

— А если серьезно? Не думал в Инферно податься, править демонами по Праву Силы?

— Править? — передернуля плечами, вспомнив виденную мной пентаграмму. Править ТАКИМИ существами? Нееет. — Скорее уж я, как только туда попаду, кинусь вырезать все что движется, начиная с Высших, пока всех не прикончу...

— Огненный Мир очень большой, — покачала головой Княжна. — А низшие очень быстро плодятся... Самые простые — вовсе делением.

— Терпение и Труд, всех перетрут... — пожал плечами я. А в глазах Княжны блестели азартные огоньки. Точнее, это просто отражалось пламя множества горящих на стенах свечей.

— Заночуешь? — глянув на потемневшее небо за окнами, предложила она. — Раз уж наше истребление пока откладывается?

— "Пока" — хорошее слово, — заметил я. — Стоит кому-то из вас рыпнуться и "пока откладывается" превратится в "здесь и сейчас". Только дайте мне повод, малейший повод, и я с удовольствием решу свою проблему самым простым, прямолинейным и радикальным способом.

— Мы не сделаем такой глупости, — улыбнулась Княжна. — На легкие решения можешь не надеяться.

— Посмотрим, — не стал спорить я.

— Есть хочешь?

— Яды на меня не действуют также, как и магия, — на всякий случай сообщил ей я.

— Сказала же — не надейся на легкие решения, — усмехнулась Княжна. — Ты ниспослан мне самим Первопредком. Я с тебя пылинки сдувать буду! Ты же мой шанс вылезти из той ямы, куда меня загнали обстоятельства. Очень глубокой ямы, — улыбнулась она и хлопком в ладоши вызвала прислугу, после чего оттдала указание — накрывать на стол.

— И в чем она? Кроме того, о чем я уже знаю? — просто для поддержания разговора поинтересовался я. По уму бы мне встать и прикончить их всех шестерых. То, что они не сопротивляются, лишь упростило бы мне задачу. Но... Но совесть... Та особа, что от греха не уберегает, но удовольствие от него портит. Она же меня запилит потом! Да и не получается никак. Словно в том анекдоте: "пока пинка не дадут, не могу...". Вот и я не могу, пока хоть сколько-нибудь агрессивные действия в мою сторону не предпримут. Или поступок какой, противоречащий моим представлениям о морали... Пока же: ни трупов, ни пентаграммы кровавой, ни массовых казней. Да и прислуга запуганной не выглядит. Гадство!

— В Инферно мне дороги нет: там поджидает "жених", могущественный и очень сильный Владетельный, от которого я и сбежала. Прорыв устроить здесь — привести его самого сюда. У него-то как раз армия вторжения давно готова. Остаться здесь, ничего не предпринимая — дождаться объединенных войск местных королевств, против которых мы не выстоим. Попытаться сбежать в любой другой мир — там будет в точности то же самое. Демонов ни в одном мире не любят.

— Между прочим заслуженно, — веско заметил я, наблюдая, как притащили стол за которым мы всемером легко разместились, а после стали на него накрывать.

— Кто бы спорил, — пожала плечами она. — Жестокость и кровожадность в самой нашей природе.

— Но ты, пока что, очень выбиваешься из этого образа, — заметил я.

— Просто я прагматична. Нет смысла резать скот, если не сможешь получить от этого совершенно никакой пользы. Тем более не свой скот, за порчу которого, могут и "охотников" прислать. А напуганным народом править куда труднее, чем довольным жизнью.

— Действительно, — не стал спорить я.

— Да и кроме того, единственное, что еще не позволяет Нгаонао (так моего "жениха" зовут) заявиться сюда с армией демонов, это вот этот ошейник, — отвела она немного воротник халата, так, чтобы мне стало видно названное украшение: широкая кожаная полоса с мутным, переливающимся туманным камнем в центре. — Он пока еще достаточно надежно скрывает меня и мое местоположение. Но надолго ли? Как только Нгаонао почует меня, сразу же зашлет диверсионную и рекогносцировочную группу, которые и откроют затем Прорыв Инферно отсюда. В итоге он приберет к рукам и меня и новый ничейный Домен...

* * *

глава 44.

Мой сон прервался резко. Но еще до того, как проснулся разум, отреагировало тело. В итоге, когда я открыл глаза и сфокусировал свой взгляд, то увидел Княжну Альраа, придавленную к постели. Придавленную за горло моей рукой. Она судорожно рвала когтями эту руку и пыталась вдохнуть хоть немного воздуха. Но тщетно. И первое и второе. Раны закрывались мгновенно, а хватка была мертвая.

Однако, боль быстро прогнала остатки сна. Чуть посомневавшись — такой шанс закончить всю эту возню с Прорывом прямо сейчас, я разжал руку и отпустил горло жертвы.

Она тут же откатилась от меня как можно дальше. При этом кровать достаточно внезапно кончилась, и демонесса грохнулась с нее на пол.

Послышался надсадный кашель и хриплое с присвистом дыхание — Княжна судорожно восполняла недостаток воздуха в легких и прочищала пострадавшее горло.

— Ты что тут делаешь? — жестко спросил я, хватая ее за волосы одной рукой и приставляя под подбородок лезвие ножа Дара, что хранился у меня под подушкой и уже был в моей руке, словно бы сам в нее прыгнул, по собственной воле.

— Хя... — с хрипом и сипом, непослушным горлом попыталась она что-то ответить. Но я, кажется, и сам уже понял ответ на свой вопрос: Княжна была совершенно обнаженной. Одна. В комнате мужчины. В его кровати.

Видимо, она решила попытать счастья, не смотря на мой недвусмысленный отказ. Вдруг да получится... провести ночь с Бессмертным. Вдруг да получится забеременеть...

Я рыкнул. Потом вздохнул. Потом отпустил волосы Княжны и убрал от ее кожи нож. Потом молча оделся и вышел из комнаты.

Встретились мы лишь через двадцать минут за общим столом в Тронном Зале. Ели молча. Что-то говорить не видел смысла я, и не решалась она.

Но внезапно в помещении появилось какое-то непонятное напряжение. Причем не межличностное, а словно бы напряжение самой ткани мира.

И почувствовал его не я один. Княжна вскочила со стула и беспокойно заозералась. Повскакивали со своих мест Рыцари, хватаясь за оружие.

— Пробой! — воскликнул один из них, озвучивая наконец, общую догадку.

Княжна испуганно схватилась за свой ошейник. Стала еще более напуганной. Сорвала его с себя и уставилась на абсолютно мертвый, однотонно черный без малейших следов белой мути камень.

Глядя на перепуганное лицо демонессы, я испытал слабый укол вины, догадываясь, что именно "убило" камень. Точнее кто.

Я.

Утром в моей постели она была обнажена не полностью. На ней был этот самый ошейник с камнем. И именно на него пришлась моя хватка. А дальше мой антимагический иммунитет и разрушил магию камня, сделав его бесполезным украшением.

А это значит, что Пробой открывает тот самый ее "жених" с дурацким для моего слуха именем. И на "той" стороне он сам, плюс его армия вторжения.

Как раз к тому моменту, как это все до меня окончательно дошло, ближняя стена пошла красными дымными трещенами. А после и вовсе "разорвалась", словно ткань, обнажая за собой пышущую жаром красную равнину.

Сам Пробой оказался не большим — эдакая дырка пять на пять метров с неровными краями, стремящимися затянуться. Но с той стороны Пробоя быстрым шагом приближались пятнадцать человеческих фигур, от которых так и веяло силой.

Я вскочил со стула, бросился к ближайшему Рыцарю и без всяких сантиментов закинул его в дыру. Затем следующего. Последней кинул Княжну, после чего прыгнул сам и припечатал рукой линии горящей огненно-красным светом пентаграммы, что создавала и поддерживала этот Пролом.

От моего прикосновения линия закономерно погасла, а пролом с треском схлопнулся за моей спиной.

Пути назад больше не было. Впереди же застыли пятнадцать фигур: Высшие Демоны. Причем минимум четверо из них явно имели ранг Князя. Остальные "бароны". Рыцарей среди стоящих передо мной фигур, видно не было. "Мои" демоны тоже успели оценить диспозицию и предпочли не подниматься с тех мест, куда упали, лишь подняли пустые руки в знак покорности и отсутствия сопротивления.

"Будет больно," — обреченно подумал я прежде чем, выдернув из ножен обломок меча, кинуться в бой.

* * *

Пять лет тренировок на скалистых берегах драконьего озера не прошли даром. Также и "активация" не осталась безполезной.

Я явно стал за это время сильнее. Не в плане грубых физических показателей, а в плане техники, скорости и мастерства боя.

Счего я так решил? С того, что прошлая схватка с Высшими подобных же рангов, проходила куда тяжелей и болезненней нынешней.

Нет, будь я смертным, то меня непременно убили бы эти твари. С завидным постоянством, они умудрялись находить бреши в моей защите и наносить раны, практически всегда смертельные... для смертного. Но в этот раз, я их атаки видел.

Сперва была просто обреченная, упертая баранья решимость не сдаваться, не смотря ни на какую боль и на разницу в силах, измотать и убить, реализуя ту самую разницу "конечного" и "бесконечного".

Но чем дольше шел бой, тем сильнее поднимался в груди азарт. Ведь с той самой битвы у меня нормальных, сильных, техничных, тренированных противников и не было.

А тут... Вместе с азартом в душе поднималось упоение боем. Включился "режим" обучения. Ведь мастера в железном зале именно так и тренировали меня — боем.

К ужасу своих противников, я начал у них учиться. Я запоминал их атаки, пытался копировать манеру боя, обманки, приемы, удары... Применять против них же. Одновременно с этим, пытаясь их встроить в собственную манеру боя, разработать способы противодействия... Я же "бесконечный"!

Не знаю, сколько это длилось — в упоении я потерял счет времени. Но вот со мной бьются уже не четверо под насмешливые взгляды остальных, а пятеро.

Вдруг один из "баронов" выпал из боя, получив серьезную рану от ножа Дара. Его место занял "свежий" "барон". Еще один миг-бесконечность и следующий "барон" падает мертвым... Потом еще один. И еще...

В какой-то момент против меня остались одни только Князья. Трое. Четвертый продолжал стоять в стороне, наблюдая за мной.

Я уже полностью, всей душой, всем существом своим, полностью, без остатка отдавался бою, упоенно учился и применял, получаемые знания на практике. Можно даже сказать, что я был близок к состоянию счастья... Боевой режим он такой.

Но вот и эти противники выпали из боя заполучив раны, кто просто очень серьезные, кто и вовсе смертельные. Остался один. Главный. Видимо тот самый Владетельный Лорд Нгаонао.

О! Это оказался противник совершенно другого уровня, чем все прежние. Он превосходил их не просто на голову, он находился вообще на иной ступени мастерства и силы!

Он был круче моих Мастеров! Как не печально это признавать, но факт есть факт. Не знаю сколько тысяч лет он оттачивал свое мастерство, но уж всяко больше, чем они все взятые вместе.

Это был тяжелый бой, но бесценный урок.

Но "конечное" и "бесконечное", снова эта смертельная разница. И настал момент, когда Князь начал уставать. Урок близился к завершению, но я не хотел этого! Было еще рано! Я не все еще от него взял. И вот один смертельный удар, который я мог бы нанести, остановлен мной у самого его тела. Другой... Третий...

Я старался продлить этот бой столько, сколько вообще можно, жадно выхватывая даже малейшие крохи искуства, что мог мне дать этот демон...

Внезапно он замер и глаза его остеклянели, а из груди его появилось окровавленное лезвие меча.

Я отпрыгнул и тоже замер. Секунда, другая и тело демона осыпалось невесомым пеплом, открыв моему взгляду того, кто стоял за его спиной... Ту. Княжна Альраа с черно-красным клинком в руках. Меч был знаком мне.

Таким же мечом проткнул меня в таверне Тишина демон-эмпир.

Это было неожиданно. Я обвел окружающее пространство взглядом и не увидел тел поверженных мной демонов, ни раненых, ни убитых. Лишь кучки пепла.

— Я просто помогла! — опустила клинок и подняла свободную руку в защитном жесте. — Не смотри на меня так страшно! Я просто пытаюсь помочь...

— Зачем? — прохрипел я. В горячке боя было незаметно, но вот сейчас, когда враги мертвы, окружающий мир напомнил о себе.

Это же Инферно. Огненный Мир зовется огненным не просто так. Здесь было жарко. Невыносимо жарко. Окружающий мир подрагивал, словно перегретый воздух над раскаленным асфальтом. Он буквально горел.

Не могу сказать точно, но окружающая температура подходила явно к тысяче градусов. А может быть даже и больше. Но не только. Все вокруг было буквально перенасыщено магией, я ее видел, почти как то самое янтарное агресивное хаосоподобное нечто, что сдерживали маги замка Руан за Стеной. Но цвет был другим. Тут он был огненно-красным. И структура. Она не напоминала хаос, она напоминала огонь, пламя.

Раскаленная пустыня под красным небом и бесконечно пылающий вокруг воздух — вот каким предстал передо мной мир Инферно. Огненный Мир. Мир демонов.

Да уж, действительно, слабые тут не выживают. Просто не смогут выжить. Их раздавит сам мир.

Но я то рожден в другом мире. К подобным условиям, напоминающим описания нашего Ада, непривычен.

Тысяча градусов — это много. Мое тело горело. Не так, как в пламени выдоха Рэне, все же Драконий Огонь это Драконий Огонь, но вполне ощутимо и заметно. Сгореть до костей я не успевал, но кожа постоянно обугливалась и наростала новая. Легкие тоже горели. Я дышал огнем. Буквально.

Но было полное впечатление, что мое тело уже как-то худо бедно адаптировалось к этим условиям. Это сколько же длилась наша битва в таком случае?

И этот самый вопрос я прохрипел Княжне.

— Почти два года, если считать временными отрезками того мира, откуда мы пришли, — шокировала меня она.

— А как считают время здесь? — прохрипел я, преодолевая боль. От моего тела шел неприятный черный дым. Он должно быть отвратительно вонял горелым мясом.

Вообще должно быть странное зрелище со стороны — человеческая фигура вся поверхность которой все время дымится, буквально чадит густым черным дымом. Тут уж и одежда на фиг не нужна. Да она и сгорела, так-то.

Обломок меча в руке был раскален до бела. Нож Дара в другой руке оставался серым. Видимо закалка в драконьем пламени и драконьей крови повлияли на него куда больше, чем я думал. И он оставался холодным.

— В Инферно время считают по Цветам Пламени. От сезона к сезону, цвет окружающего мира меняется, — охотно пояснила Княжна. — Сейчас сезон Багрового Пламени. Следующим за ним будет Янтарное Пламя, потом Жёлтое Пламя, Зеленое Пламя, Синее Пламя, Феолетовое Пламя и Белое Пламя. Потом снова Багровое Пламя. Сезон по вашим меркам длится около полутора лет.

— Занимательно, — прохрипел я и обернулся на какой-то звук. Вовремя, должен сказать: на нас неслась огромная толпа разнообразных чудовищ. Демоны. Еще не Высшие, так как не антропоморфны, но и уже не самые Низшие. Хотя и Низшие среди них присутствовали.

Тысячи разнообразных форм и сочетаний. Разнообразные клыки, когти, жала, шипы и еще масса всего, чему я и названия-то не подберу. И все это неслось на нас.

Почему-то страха оно, вот эта толпа вызывала больше, чем пятнадцать высших до того, хоть и было куда как менее опасно. А страх отбивает способность рассуждать здраво. Зато стимулирует агрессию, злость...

А еще в памяти всплыли картины того, как эти самые Низшие жрали тела людей у той пентаграммы в Ильниссе...

Я бросился на толпу. Как и тогда с медведем и Солосом, у меня "сорвало крышу". Ненависть, ярость, страх, желание убивать, рвать в куски, затопили моё сознание. И я именно этим и занялся: начал рубить, рвать, ломать, дробить, колоть...

* * *

глава 45.

Битва... Ярость... Адреналин бегущий по жилам вместо крови, боль и сносящее крышу ощущение собственной силы...

Я потерялся в этом гремучем коктейле. Видно правду говорят, что когда взрывается тихий, добрый и улыбчивый интеллигент, то монстр из него вылезает куда страшней и кровавей, чем из самого развязного гопоря.

А копилось во мне долго. Двадцать лет в своем мире, где я ниразу никого не ударил, хотя временами хотелось просто в куски порвать и пропустить их через мясорубку, чтобы после скормить крысам и бродячим псам. Когда я молчал, а хотелось взять дробовик и снести кому-то из него череп. Когда подставлял правую щеку после удара по левой...

И тридцать лет в мирах, где меня использовали, обманывали играли в темную, предавали и "заказывали"... Ангелова прорва времени, проведенная в "нигде" во время "Активации"...

Все это копилось, варилось, дозревало и вот выплеснулось наружу дико и страшно...

У каждого есть темная сторона. Каждый по-своему с ней борется. Редко кто ее показывает. Я вот показал.

И условия для этого были идеальные: целый мир с враждебными агрессивными монстрами.

Первая толпа Низших демонов кончилась быстро, не в последнюю очередь потому, что в бой вместе со мной шли "мои" демоны. Высшие Низших крошат легко и быстро, ведь разница в силах огромна. Как мне рассказывал тот маг, с которым я ехал на устранение Прорыва в Ильниссе, Высшие Демоны есть продукт эволиюции Низших. Эволюции идущей путем убийства и пожирания ими друг друга.

Вообще вся эволюция в Инферно идет именно таким способом, через убийство и пожирание. Чтобы Низшему эволюционировать в самого слабого из Высших — Палача, ему надо пожрать не меньше десяти тысяч других Низших... Над Палачом же стоит Мучитель, над ним "Кнехт", потом "Оруженосец", "Рыцарь", "Барон", только потом "Князь". Дальше уже градация идет не столько по силе, сколько по власти, поскольку дальше идут Владетельные. Но и власть с силой у демонов тоже взаимосвязаны, ведь Владетельные каким-то образом подпитываются от своих Доменов, получают от них силу. И чем больше домен или доменов, тем больше личной силы. Каким именно образом это происходит, маг не знал.

Так что эта орда кончилась быстро, но мое настроение, бешенство и боевой режим... да чего тут юлить — Жажда Крови удовлетворена не была.

Я развернулся к Княжне, и намеренья мои во взгляде явно читаемые, были совсем не добрыми.

Она и ее... "Бароны"? Уже?! Пали на колени и подставили шею в знак покорности и признания моей силы.

— Слишком... просто... — прохрипел-прорычал я. — Убью...

— Господин! Не убивай! Я покажу еще врагов!

— Слабаки...

— Сильных врагов! Много сильных врагов!!! — быстро и отчаянно говорила она, пока я приближался. Когда осталось всего несколько шагов, она вскочила и побежала от меня. ПОБЕЖАЛА! ОТ МЕНЯ!!! ДОБЫЧА!! Я зарычал зверем и кинулся за ней. И не догнал!

Она пользовалась магией перемещения, телепортацией! Прыгала далеко вперед меня, а я не мог прыгнуть! Я злился! Я был в бешенстве!!!

Я бежал так быстро, как только мог, а мог я быстро! И скаждым разом быстрее и быстрее. Но в какой-то момент я потерял ее из виду. Вообще потерял. Это вызвало приступ такого неописуемого бешенства и такой ярости, что вновь, как и с драко-личем пришло озарение: я ЗНАЛ где она. Злая, кипящая, азартная радость затопила душу. Теперь ДОБЫЧА никогда от меня не спрячется! Найду всегда и везде!

Дальше я бежал уже не останавливаясь, так быстро, как только мог, стараясь заступить за свой порог с каждым следующим шагом, хоть на полпальца, но обязательно. И придел отодвигался.

Добыча укрылась в замке. Ее защищали тридцать Высших и сотни тысяч Низших. Глупцы! Они все умерли. Но я снова познал радость битвы, радость учебы, радость сознания собственной силы и прогресса собственной силы. Главный у этих тридцати был сильнее, чем прошлый противник. Он подарил мне прекрасный долгий, очень долгий бой! Багровое Пламя прошло и наступило снова, а потом еще и еще раз, а мы все бились. Но снова этот клинок вышедший из груди моего противника, оборвавший его жизнь и наш бой, заставил меня просто взреветь от бешенства.

Наглая добыча тут же телепортировалась, как только тело, пронзенное ее клинком, осыпалось пеплом к моим ногам. Но я уже совершенно точно знал, где ее искать!

* * *

Не помню, сколько я гнался за ней. Долго. Очень долго. Десятки тысяч замков, миллионы врагов...

Но однажды я ее догнал.

Этот ее защитник был поистине силен! Он превосходил всех, кого я когда либо вообще встречал. Он был просто божественно хорош! Он подарил мне прекраснейший бой в моей жизни. И самый долгий. Мы развалили с ним замок до основания. Мы разнесли два горных хребта, затоптали пару толп Низших, стерли в пыль десяток замков поменьше.

И закончился бой не остоангелевшим уже клинком вылезшим из его груди, нет. В этот раз я не изматывал его до конца, я его превзошел, пока он был еще в силе, и красивым, пафосным движением снес обломком меча его голову на развалинах его замка, к которому мы вернулись обратно в процессе боя.

Добыча, увидев меня, в испуге телепортировалась, но теперь я был быстрым. И я ЗНАЛ, куда она прыгнет. Страх в ее глазах, в тот момент, когда она на выходе из прыжка снова увидела мою кровожадную ухмылку, был бесценен.

Она прыгала так еще раз десять, каждый раз я был все ближе и ближе, а страх все больше и больше. Добыча должна бояться! Именно поэтому я все еще позволял ей прыгать, чтобы чувствовать этот потрясающий "запах страха" в ее эмоциях. Чтобы насладиться ее агонией и беспомощностью.

Но настиг я ее все в том же разваленном замке. Видимо фантазия у нее кончилась.

Я бросил ее на пол и рухнул сверху, не позволяя снова прыгнуть. Одним движением разорвал на ней боевой демонский доспех, оставив ее голой.

Парой движений обездвижил и приготовился пронзить ее, утвердив свою власть, силу, свое доминирование...

Но тут я встретился с ней взглядом.

Меня словно окатило ледяной водой в этом Огненном Мире. Ее глаза горели торжеством! Не страхом, а торжеством!! Не я победил, а она!

Я, словно громом пораженный, застыл. Торжество в ее глазах сменилось нетерпением. И она сама попыталась насадиться, потянувшись ко мне всем телом.

Я отпрянул. Тогда она зарычала и вцепилась в мои плечи руками, а поясницу обхватила ногами. И столько дикой, потрясающей силы было в ней, что я даже опешил в первый момент. И она почти добилась своего. Почти. Потому что в следующую секунду моя рука метнулась к ее горлу и пригвоздила ее к полу, перекрыв дыхание.

Ощущение дежавю ударило по нервам.

Только в тот раз была постель, а не жесткий пол...

Меня накрыло. И нет, в этот раз было не озарение. Нет. Осознание!

Я отпустил, забившуюся в кашле демонессу и медленно, устало подошел к оконному проему, от которого осталась теперь лишь половина. От стены, в которой этот проем был раньше, осталось еще меньше.

Я оперся о край этого оконного проема и бездумно посмотрел вдаль. Замок располагался на высоком бугре, так что видно было далеко. И вид был потрясающе красив. Сезон Зеленого Пламени был в самом разгаре и мир был окрашен в его цвета.

Осознание было ярким, но тяжелым: меня снова использовали...

— Повелитель, — тихо послышалось из-за моей спины. — Я прогневила тебя?

— Ты меня использовала, — не оборачиваясь сказал я.

— Я лишь выполняла твою волю, Повелитель, — голос Альраа был полон смирения.

— Мою волю?

— Да. Ты жаждал битвы и новых сильных врагов. Я обещала их тебе и дала их, Повелитель! Ведь ты же был счастлив, побеждая и втаптывая их в землю под своими ногами! — и ведь сказать на это совершенно нечего. Она ведь права. И на самом деле не лгала мне ни единым словом. И играла в открытую, с самого начала обозначив и объявив свои цели. Просто я в очередной раз был настолько глуп и слеп, что не придал этому значения. Забыл, что Альраа — демон. А демоны — это не только жестокость, но и хитрость. А еще, что демоны — это культ Силы. Они признают только Силу. И Власть Силы.

И мою Силу она признала в первый же час нашего знакомства. А значит и Власть.

— Что это за место? Где мы сейчас? — решил уточнить я. Угар битвы и охоты в котором я жил последние... годы? Постепенно отпускал.

— Дворец Мао.

— Мао? — удивился я.

— По-вшему, Мао, это что-то вроде Императора, только могущественнее и выше. Повелитель Владетельных.

— Мао, — повторил я для себя. — В Японской культуре Мао — это Повелитель демонов.

— Это так и есть, — ответила Альраа.

— И где он сам? — спросил я. Но когда спросил, уже и сам догадался, где.

— Ты убил его, — ответила она. — Теперь ты — Мао, Повелитель!

* * *

глава 46.

— Я — Мао? — удивился я. — Я даже не демон.

— Это не имеет значения, — мягко сказала Альраа. — Ты победитель. А победитель получает все. Это основной закон Инферно.

— "Трофеи забирает убийца," — озвучил я всплывшую в голове фразу из Риддика. Что ж, ничто не ново в этой Вселенной.

— Красиво сказано, — ответила Альраа.

— Оставим пока эту тему, — сказал я и уселся на подоконник. — Сколько же мы с тобой "в догонялки" играли?

— Тридцать восемь тысяч двести тринадцать сезонов, Повелитель, — ответила она.

— То есть около семидесяти шести тысяч лет? — прикинул я. — Не плохо так порезвился. Теперь уже и не проверишь, выполнили боги того мира свою часть сделки или нет...

— Почему же? — удивилась Альраа. — Время Инферно не имеет четкой связи со временем других миров. Вообще, время в одном мире практически никак не взаимодействует со временем в мире другом, пока они не соединены Червоточиной, Пробоем, Разломом или Прорывом. Только тогда они синхронизируются. Но стоит соединению прерваться и синхронизация исчезает.

— Забавно. То есть рассчитывая Пробой в некий мир, рассчитывается еще и момент времени мира, в который этот Пробой открывается?

— Рассчитать Пробой невероятно трудно. Поэтому их открывают на "маяки". Либо случайным образом, но это редкость. Да и необходимости в этом нет...

— Почему?

— Демонов и так постоянно призывают в самые разные миры, так что "маяков" хватает. А открывая Пробой случайно... Можно ведь и за пределами пригодного для жизни пространства открыть.

— Были случаи?

— Были. И много, — согласилась Альраа. — Чаще всего фатальные для открывающего. К примеру, некий глупый Князь открыл Пробой, а на той стороне оказалась толща океана. В Пробой хлынул сильнейший поток воды. А в Инферно эта вода под действием температуры окружающей среды, практически мгновенно начала испаряться... Получился мощнейший взрыв. Глупого Князя просто разорвало на куски... Или другой глупый Князь открыл Пролом наугад, а на той стороне оказалась... пустота. Не знаю, как такое возможно, но просто пустота. Очень холодная пустота. И в эту пустоту мгновенно затянуло глупого Князя. Назад он уже не вернулся.

— Портал в космос? — улыбнулся я. — Забавно.

— Таких забавных случаев было великое множество, Повелитель. Это только самые яркие и наглядные, — сказла она.

— Забавно, — задумчиво повторил я. Потом замолчал.

— Повелитель, — не смело обратилась ко мне Альраа. — Ты должен успокоить Сердце Домена. Оно не может без хозяина. Если не сделать этого, начнутся беды и катастрофы. Ведь это же Домен Мао!

— Домен? — удивился я. — Не весь мир?

— Нет, конечно, — ответила Альраа. — Инферно — очень старый мир. И очень большой. Единого Владыки у него нет. Ведь в человеческих мирах Император тоже не один. Но нет никого выше Императора.

— Выходит Мао — всего лишь очень крупный Владетельный?

— Мао — Повелитель Владетельных. Он может повелевать Владетельными, но никто не может повелевать Мао. Выше Мао в Инферно нет никого. Но он не один... Правда, ты можешь стать единственным. Тем самым Мао над Мао, Верховным Повелителем всего Инферно. Именно ты можешь...

— Зачем это мне? — вяло пожал плечами я. — Тем более придется тратить на это еще тысячи Сезонов.

— Сотни тысяч Сезонов, — поправила меня она. — Мир Инферно ОЧЕНЬ большой.

— Тем более, — пожал плечами я. — Гоняться за тобой было весело. Воевать же ради эфимерного звания Верховного Владыки Демонов... Нет. Это не придел моих мечтаний. Скучно.

— Я могу побежать снова, — предложила Альраа.

— Не интересно. Дважды нельзя войти в ту же реку, — вяло отмахнулся я. — Веди к этому твоему Сердцу. Не хватало еще катастрофу устроить в мире, котором находишься. Все же мазахистом я себя не считаю.

— Прошу за мной, Повелитель, — поклонилась голая демонесса и повернулась к выходу. Я двинулся за ней. Нда уж, задница у нее классная... И она знает об этом!

— Хотя, нет. Постой, — остановился я, глянув на себя. За тот срок, что я провел в Инферно, тело полностью к нему адаптировалось, перестав гореть и дымиться. Также и болевые ощущения тоже исчезли. На вид же оно осталось точно таким, как и прежде. Цвет кожи, как я опасался, не изменился. И это хорошо.

Волосы, к сожалению адаптироваться не сумели. Или не захотели, кто их разберет. Они сгорали, не успевая отрастать. Так что я был совершенно лыс и совершенно гол.

Пока дрался, меня это совершенно не беспокоило, но сейчас... — Можешь достать мне одежду?

— Слушаю и повинуюсь, Повелитель, — поклонилась она, качнув своей соблазнительной грудью.

— И сама оденься, — отведя глаза, добавил я. В следующий миг она исчезла в огненной вспышке телепортации.

* * *

Сердце Домена Мао выглядело как пламя. Яркий, многоцветный язык пламени, бьющий прямо из земли. Красивый до безумия.

Распологался этот огненный цветок ровно на вершине бугра, на котором стояли развалины дворца. Ровно в центре этих развалин.

Я шел к этому Цветку, облаченный в белую шелковую рубашку и черные штаны, подпоясанный портупеей, на которой висели ножны с ножом Дара. С другой стороны болтались ножны с обломком меча. А вокруг во вспышках телепортационного пламени появлялись Высшие демоны. Все новые и новые.

— Это еще кто? — хмуро поинтересовался я у Альраа. Настроения для битвы уже не было, и если они сейчас кинутся...

— Это Владетельные Лорды. Новые Владетельные Лорды. Те, кто пошел за тобой, те кого ты привел к власти. Твои подданные. Склонитесь перед Мао! — вдруг пророкотал ее голос на последней фразе. Причем так, что казалось, сам воздух дрогнул. И они склонились!

Опустились на одно колено и подняли головы на меня, смиренно подставляя под удар горло.

Вот значит как... Подданные.

А их становилось все больше и больше. Я сбился со счету на тысяче, а они все прибывали.

— Это только Владетельные? Или просто Князья тоже есть? — тихо уточнил я.

— Только Владетельные, Повелитель. Простые Князья не достойны присутствовать на Восхождении нового Мао.

— Сколько же их, — ужаснулся самому себе я.

— Немного больше пятнадцати тысяч.

— Пятнадцать тысяч Доменов?!

— Доменов больше ста пятидесяти тысяч. Просто эти Лорды сейчас держат и опустевшие Домены, по десятку и больше каждый. Пройдет немного времени и каждый Домен получит своего Князя. Но пока что правят те, кто непосредственно возвысился, пойдя за тобой.

— Неплохо я так повеселился, — пробурчал себе под нос, оглядывая толпу Владетельных, что коридором, стояли, преклонив колено по пути моего следования к Сердцу Домена. Было не по себе. Никогда не умел выступать перед толпой. Было чувство, словно спина чешется от их взглядов.

Но дошел. И вот он Цветок передо мной. Сердце Домена Мао. Я остановился в одном шаге от него и замер.

Озарение... Не было больше озарений. Было знание. Теперь это происходило не вспышками. Теперь это чувство было со мной все время. Постоянно. Нужно было лишь сосредоточиться на нем. Или наоборот, полностью расслабиться. Не знаю, как это объяснить. Не знаю, как это действует и откуда взялось.

Но сейчас я смотрел на этот Огненный Цветок и знал, что если войду в него, как того требует ритуал, то он погаснет. Сердце Домена умрет. А с ним и весь Домен. Домен Мао.

Я протянул руку, поднеся ладонь к самому пламени. От огня веяло прохладой. Так и тянуло до него дотронуться, оно ластилось к руке, но не касалось кожи.

Сердце Домена. Огромная сила и огромная власть. Знание. Нет, не знание, в этот раз сам Источник, а Сердце Домена, это и есть Источник, признающий только одного хозяина, говорил мне, что может дать своему хозяину. И это была не только личная сила. Это было могущество сравнимое с божественным в пределах Домена Мао может все. Он может перекраивать этот мир, словно тот из пластелина.

Я послал Источнику мысль. Дурацкую, но что-то умное в голову не шло в этот момент. И Источник с готовностью на нее отозвался. Земля под ногами задрожала. Но быстро успокоилась, а я стоял уже не на развалинах старого Дворца Мао, а на Красной Площади Москвы, той самой, что я выкопал в "нигде" во время "Активации".

Знание и Источник с готовностью пояснили, что это именно та самая Москва, что "нигде" радостно избавилось от этого чужеродного для себя элемента, который очень тяготил его, обременяя и лишая неопределенности. А освободиться от него самостоятельно "нигде" не могло, так как этот элемент создал я, со своей "особенностью", которую перебороть "нигде" было не в силах.

Я отвел взгляд от огня. Коленопреклоненные демоны были впечатлены произошедшим и жадно оглядывались вокруг.

Для них моя власть и сила были наглядны и неоспоримы. Но Сердце Домена Мао... Я даже если бы захотел, не смог бы владеть им. Только убить.

Но и без хозяина остаться Сердце не может, иначе Домен будет трясти, лихорадить и корежить так, что мало никому не покажется.

Я сделал шаг назад. Вновь обвел всех присутствующих внимательным взглядом. И остановил его на Альраа, которая стояла ближе всех ко мне.

Она использовала меня, борясь за власть и силу. Она поглащала силу побежденных мной Князей и Владетельных Лордов. Она вела за собой других демонов, возвышая их, отдавая им поверженных мной противников попроще. Она раздавала освободившиеся Домены. Фактически она правила. И вся эта толпа Владетельных пришла сюда не за мной, а за ней...

Она хотела власти? Так пусть получает ее. Пусть получает ее всю. Пусть захлебывается ей!

— Альраа, подойди! — приказал я. Демоница не посмела ослушаться. — Ближе! — недовольно добавил я, видя, что она остановилась, не доходя полутора метров до меня.

Она повиновалась и приблизилась еще на два шага, после чего опустилась на колени.

Я достал из ножен обломок меча, которым убил миллионы демонов. Она задрожала, видя эту железку в моих руках. Задрожала, но не посмела отойти.

Свободной рукой я взял ее за подбородок и заставил подняться с колен. После чего сунул ей в руки этот обломок, а ее саму затолкал в пламя Источника.

— Она ваш новый Мао!!! — прокричал я ошарашенной толпе Владетельных. — Она ваша Повелительница! Она вас вела за мной, так пусть она и правит вами и этим Доменом. А теперь, все ВОН!!! — проревел я. И ни один не посмел ослушаться. В единой, одновременной вспышке огненной телепортации они все исчезли.

А я устало поплелся к Мавзолею. Вошол в него, сбросил каменный гроб с каменным Лениным на пол, расколов его, и сам лег на его место. Я устал. Не физически, морально. Пресытился этим потрясающе красивым миром, с его слишком яркими для меня цветами и красками, с его запредельной насыщенностью и силой.

Со всей этой бесконечной битвой-гонкой и болью от постоянно горящего тела, я не смыкал глаз семьдесят тысяч лет. Гонка кончилась, я финишировал. Пора спать...

* * *

глава 47.

Мне снилась Сеньевка. Изба Апанаса зимним вечером. Я сидел на лавке и изукрашивал резьбой братину, которую готовил для Дара. Было спокойно. Тихо потрескивали дрова в печи. За окошком медленно падал снег. На коленях спала кошка. Хваткий резец удобно лежал в руке и выводил узоры на податливом дереве...

Проснулся от холода. Открыл глаза и долго смотрел на яркое голубое небо с бегущими по нему белыми барашками облаков. На губах моих играла блаженная улыбка.

Мир Инферно потрясающе красив, особенно в Сезон Зеленого или Белого Пламени, но как же я от него устал. И как же соскучился по голубому небу.

Но прошло какое-то время и я-таки заставил себя отлипнуть взглядом от неба, подняться и осмотреться.

Я проснулся на той самой площадке, где мы крайний раз играли с Рэне в шахматы.

Даже фигуры стояли все так же на своих местах. Только были занесены снегом. Знание четко подсказывало, что нынче на дворе январь месяц. Того же года, в который я и исчез.

Что же... Вполне неплохо "попал" в этот раз. Хотя бы в знакомое место, где не придется начинать все сначала.

Но после плюс тысячи, минус двадцать, это очень холодно. Настолько, что прямо ужас! Обжигающе холодно! Я прямо понял тех демонов, которых призывают из Инферно разнообразные демонологи доучки и недоучки. У них должно быть просто ужасное настроение в этот момент! Точно также я понял, что демон, хоть Низший, хоть Высший никогда по своей воле не останется жить в человеческих мирах. Рано или поздно, он все равно или съе... вернется в Инферно сам, либо попытается устроить Прорыв. Просто, потому, что ему больно! Больно уже только от того что он находится в таком мире!

Человек при такой разнице температур просто умрет. Демон крепче. Но и ему подобное не на пользу.

Я вскочил и начал бегать, прыгать, отрабатывать связки быстрых ударов... Короче, греться всеми доступными способами.

Постепенно, минут через сорок, тело более или менее приспособилось, вернулось к прежнему температурному режиму. Было все равно холодно, но уже просто холодно, а не "ну просто пиздец как холодно". И только тогда я побежал к себе домой, где был очаг, где были дрова, где были выделанные теплые шкуры на топчане и запас теплой меховой одежды.

Когда в печи начал потрескивать огонь, у меня в руках задымилась глиняная кружка с горячим настоем, а я сам был укутан в теплые шкуры по самую макушку, сидя на своем топчане, пришло ощущение счастья. Полного и безоговорочного.

Хрен с ними, с демонами, Прорывами, Героями, богами... Кружка горячего настоя, вот что по истине достойно внимания!

Хватит, навоевался! Буду спокойно сидеть здесь и ждать отправки домой. К весне, может Рэне прилетит, совсем хорошо станет. И дело совсем не в том, что у нее потрясная фигура в человеческой форме... Ну, или в этом тоже.

Но главное — мне надоело решать чужие проблемы. Надоело, что все меня используют. Что садятся на шею и едут, свесив ножки. Кто я им? Кому я и чего задолжал? Или это из серии: "Великая Сила — Великая Ответственность"? Вот уж дудки! Хочу просто жить, а не спасать/захватывать мир. Власть мне не нужна, к богатству не рвусь, комплексом героя... Ну с последним будем активно бороться, напоминая себе, к чему это приводит. К каким последствиям и результатам.

Под такие мысли, убаюканный теплом и настоем, я снова уснул.

* * *

Разбудила меня... муха, севшая на лицо и щекочущая своими лапками кожу на носу. Я вяло согнал наглое насекомое и поднялся с топчана. Знание исправно сообщило мне, что на дворе конец апреля! Я проспал три месяца, блин, словно настоящий медведь. Мишка Косолапый. Завалился к себе в берлогу и впал в зимнюю спячку. Видимо это все же про меня. Не даром я такое имя ношу от рождения. Всегда-то был не дурак поспать, но чтобы уж так: три месяца, не просыпаясь...

Однако, хотелось есть! А значит пора подниматься, переодеваться, вооружаться и на охоту! Тем более, что в этой моей "квартирке" имелся хороший, тугой, собственноручно мной изготовленный лук! Лук!!! Как я соскучился по моему персональному антистрессу! Кто бы знал...

* * *

Изготовление стрел — тонкое дело, кропотливое, включающее в себя десятки мелочей и тонкостей, требующее аккуратности, дотошности, твердой руки и железного терпения. Очень-очень-очень много терпения!

И это только, если говорить о древках и оперении. Но есть ведь еще и наконечники! А железа нет. Искусство изготовления каменных ножей, наконечников копий, наконечников стрел, топоров я начал осваивать с того момента, как проснулся и добыл себе дичи на обед. Можно сказать, я нашел себе новое хобби.

Это было сложно. Запредельно, адски сложно! Преклоняюсь перед людьми каменного века! Создать всего один маленький наконечник для стрелы, все равно, что написать Мону Лизу, или изготовить скрипку качеством не хуже чем у Страдивари, или выковать меч Мурамаса! И я не утрирую! Если кто-то сомневается, пусть попробует сам!

Но время у меня было. Терпение тоже. Отбитые и израненные пальцы заживали мгновенно. Да еще дело это настолько занимает внимание и все ресурсы разума, что никакие дурацкие мысли в него просто не влезают. Чего мне, собственно и надо было.

Ну, на счет терпения... Крупные камни и десяток деревьев рядом с тем местом, где я работал, не согласятся с тем, что оно у меня есть. Они теперь уже ни с чем не согласятся — удар-то у меня за прошедшие го... тысячелетия, стал просто сокрушительным. Теперь бы мне уже не пришлось блохой скакать по тому дракону. Достаточно было бы зарядить ему разок в носяру, чтобы он уже не взлетел. И вполне возможно, что никогда. Скалы, по крайней мере, трескались от основания до вершины, а здоровенные валуны в сотню тонн весом разлетались облаком щебня и пыли. Не думаю, что его череп крепче скалы. Хотя... Некоторые демоны выдерживали десяток моих ударов. Правда на втором десятке все равно "ломались" и "трескались", но то демоны, причём в своем родном мире, где им даже еда не требуется из-за насыщенности окружающего мира силой и магией, от которой они "запитываются" напрямую. Пожирают они друг друга не ради еды или из-за голода, а только, чтобы развиваться и эвалюционировать.

А уж живучесть у них... Регенерация демоническая до моей не дотягивает, но не признать ее наличия было бы не справедливо.

* * *

Рэне прилетела в середине мая. И прилетела не одна, а в компании крупного серебристого дракона. Крупного, это значит, где-то на треть больше, чем был тот дракоша, которого я прогнал в прошлый раз. Наблюдая за их посадкой, я уже кулаки разминать начал, прикидывая, треснет у него череп или сотрясением отделается...

Ждал я их на площадке перед пещерой Рэне. Заметив приближение знакомой расцветки и силуэта драконши очень издалека (зрение, спасибо пчелкам, у меня очень и очень!), я поспешил и оказался в нужном месте к нужному сроку. Даже еще минут десять подождать пришлось.

Драконы приземлились на карниз и сразу же перекинулись в человеческую форму. После чего магией сотворили себе одежду.

Мужчина вышел вперед и вежливо поклонился.

— Приветствую тебя у нашего жилища, О'Мао Логин! — от такого начала разговора я просто остолбенел. Мало того, что не выпендривается, проявляет вежливость, так еще и по демонскому титулу величает! Как-то уже и бить неудобно. Я же из интеллегентной семьи, меня с детства учили первым не бить и драку не начинать. — Я Алекс, муж Рэне.

— Муж? — тупо повторил я за ним.

— По-вашему, по-человечески, "муж". У нас это называется "спутник".

— И давно? — нахмурился я.

— Шестнадцать тысяч лет уже, — ответил он. Желание бить морду отпало совсем. Настроение испортилось. На душе появился некоторый гадостный осадок, что вроде бы к чужой женщине шары подкатывал. Вообще не мужской поступок. Так-то и не виноват ни в чем вроде бы, а с другой-то стороны и не спрашивал. Да и Рэне не обещала ничего... И не предлогала. А то, что обнаженной вышла, так кто их знает, какие порядки у них у этих рептилий? Может у них это в порядке вещей вообще, а я уж расфантазировался, слюну пустил...

— Поздравляю, — тупонул я.

— Спасибо, — весело улыбнулся Алекс. Рэне за его спиной помалкивала.

— А тот, черно-зеленый тогда кто?

— Черно-зеленый? — нахмурился Алекс.

— Твой младший брат прилетал, — пояснила мужу Рэне. — Вел себя некультурно. Да ты его знаешь...

— Знаю, — все так же хмуро кивнул Алекс.

— Логин вмешался и заставил Найса молить о прощении за свое поведение, — продолжила пояснения Рэне. — Я простила. Логин отпустил его. Больше Найс не прилетал.

— Спасибо тебе, О'Мао Логин, — еще раз поклонился Алекс.

— Почему ты меня так зовешь? Мао стала Альраа. А про "О'Мао" я вообще первый раз слышу.

— Она Взошла в Сердце Домена, приняла титул Мао, но объявила, что признает тебя своим Повелителем. Впервые в истории Инферно, Мао признает кого-то над собой. И тебе присвоили титул Омао. "О" означает Великий, Повелевающий... Мао над Мао.

— Вот жеж, за ногу ее и об угол, — шокированно ругнулся я. — А что другие Мао?

— Двоих она уже убедила.

— Чертова баба!

— Она демон, — улыбнулся Алекс. — Служить сильному в их природе.

— Да на хрен бы она мне сдалась.

— Она тебе нет, а вот ты ей — да. И пока она не сможет стать сильнее тебя, она будет тебе служить. По крайней мере считать, что служит.

— И что с этим делать? Вернуться и убить ее?

— Не забывай — еще двое Мао уже признали тебя. Придется убить и их. Но тогда тебя признают Повелителем те, кто встанет на их место. А еще соседние Мао, которым ты этим поступком докажешь свою силу, — развел в стороны руки Алекс в извиняющемся жесте.

— Ты-то откуда это все знаешь? — прищурился я.

— Драконы, как и боги, границами одного мира не связаны, — улыбнулся он. — Мы свободно перемещаемся, делимся новостями друг с другом. Боги так же не отказывают нам в общении, а они знают обо всем, что творится в мирах. У них между собой единое информационное пространство. Могущество имеют только в своем мире, но появляться могут в любых, кроме Закрытых.

— И в моем мире? — нахмурился я.

— Не могу сказать. Я не знаю из какого именно ты мира. Они тоже не знают. Тебя вообще они не видят. И того, что происходит рядом с тобой.

— Что ж, — сказал я и протянул руку для рукопожатия. — Рад знакомству, Алекс.

— И я рад знакомству, О'Мао Логин, — принял руку он.

— Не зови меня так, — поморщился я. — Просто, Логин. Эти "мауканья" мне не приятны.

— Хорошо, Логин. Как скажешь, — улыбнулся он, отпуская мою руку.

Я кивнул Рэне и пошел к себе на пляж доделывать очередной наконечник.

* * *

глава 48.

"Что-то у меня с нервами вовсе беда," — пришла в голову мысль при взгляде на десяток поваленных деревьев. Толстых, высоких деревьев с в щепу раздробленным комелем.

Еще минуту назад они спокойно росли себе в этом месте, какое сотню лет, какое полторы сотни... Пока не пришел нервный придурок и не выместил на них плохое настроение.

С этим надо что-то делать. Иначе, когда я рано или поздно попаду домой, рискую попасть в неловкую ситуацию. Да и вообще: сдержаннее надо быть, сдержаннее! Я теперь уже в этих местах не один. У меня есть соседи. Что они подумают о столь некультурном... Повелителе Повелителей Владетельных Лордов Демонов. Произнес и самому смешно. Во всех смыслах.

Что же теперь с этими деревьями делать-то? Не люблю напрасной порчи окружающей природы. "Охотник не берет лишнего," — как писал в одной из своих книг Карлос Кастанеда. И я с ним согласен.

Придется теперь что-то придумывать. А мыслей конструктивных как раз и нет. Совсем. Одни напрочь деструктивные: сломать, разбить, расколоть, разорвать... Видно Инферно проникло в меня куда больше, чем мне бы хотелось: злобность, агрессивность и кровожадность демонов оказались заразнее ветрянки. Блин, меня же теперь в нормальное общество пускать нельзя!!!

Я сел на поваленное дерево и загорился. Руки сами собой опустились. И как к этой проблеме подступиться даже и никаких идей не было...

* * *

— Сосед, а чего это ты тут делаешь? — раздался веселый голос Алекса откуда-то сбоку. Я поднял на него взгляд, затуманенный тяжелыми думами. Как-то упустил я по времени, сколько именно уже сижу тут в одиночестве, предаваясь самокопательству.

— Я опасен для общества, — обреченно заявил стоящему в своей человеческой форме дракону я. — Чуть, малейшее раздражение, и начинаю крушить все вокруг...

— Что, прям уж так все серьезно? — хмыкнул Алекс.

— Более чем, — признался я. — С огромным трудом себя сдерживаю, чтобы прямо сейчас не начать тебя убивать. А ты ведь мне ничего плохого не сделал.

— За что же? — удивился Алекс и даже сделал шажок назад. И я его прекрасно понимаю: услышать такие откровения от Бессмертного О'Мао Инферно, сидящего в десяти метрах от тебя. У мужика еще крепкие нервы. Другой бы уже улепетывал, сверкая пятками или на колени упал и вымаливал жизнь. Не спасло бы, правда, ни то и ни другое, но факт.

— Говорю же: ни за что. Просто, потому что ты с Рэне прилетел. Сам себе противен, но вот хочется...

— Но ты себя сейчас контролируешь? — опасливо уточнил он, стараясь не упускать из виду ниодного моего движения, при этом посматривая на исщепленные пеньки, отавшиеся от гордых вековых деревьев.

— Пока да, — ответил я.

— Позволишь попытаться тебе помочь?

— Каким же образом? — удивленно сфокусировал на нем взгляд я.

— Могу взяться обучить тебя медитации и техникам контроля своего сознания.

— Меня им уже учили, — вздохнул я. — Не помогает.

— Но попытаться же можем? — не смело улыбнулся он. — Что ты в конце концов теряешь?

— Время?

— У тебя его мало?

— Выше крыши, — признался я. — Когда начнем?

— Да хоть сейчас, — ответил он.

— Тогда сейчас, — решил я.

— Надо бы полянку посимпатичнее и коврики какие-нибудь, — начал оглядываться он.

— Я и без ковриков, на любых камнях могу, — в нетерпении отмахнулся я.

— Конечно можешь. И я могу. Но дело в расслаблении, комфорте, отсутствии факторов, отвлекающих, раздражающих и заставляющих злиться. Вообще вызывающих любые отрицательные эмоции.

— С ковриками проблема, — почесал в затылке я. — У меня только шкуры есть. Ткани делать я не пробовал. С нуля это должно быть довольно сложно... Коноплю надо искать. Или крапиву. Лен-то вряд ли тут в округе отыщется.

— Не переживай на счет этого, за ковриками я слетаю, — улыбнулся Алекс. — Хотя, ты и сам можешь легко их достать.

— Это как же? — задумался я, вообще не представляя себе такого способа.

— Легко: вызови свою демонессу. Уверен, она рада будет услужить своему Повелителю в такой малости. Ну и не только в такой...

— Я не знаю пентаграммы призыва, всех этих значков, закорючек, кругов. Крови-то своей не жалко.

— Зачем пентаграмма? Просто имя ее назови, она и появится, — усмехнулся Алекс. — Она же теперь Мао! Ей все эти условности не нужны.

— А сама она не может придти? Без вызова? — насторожился я. Еще не хватало мне демоницы, хвостом за мной повсюду мотающейся.

— Нет, — покачал головой Алекс. — Она тебя не видит. Также как и боги. Только если сам позовешь. Ну или в храм бога заявишься. Там этот бог увидит.

— То есть мне теперь, главное даже мысленно случайно не спиздануть ее имени, и все будет нормально?

— Если под "нормально" ты имеешь в виду неприкосновенность твоего личного пространства со стороны одной преданной Мао, то да.

— Вот и слава Творцу! — воздел я к небу руки. — Хватит с меня демонов! Пусть сами там в своем Огненном Мире грызутся. Без моего участия. Из-за них ведь теперь "пост травматический синдром" лечить собираюсь!

— Ну, тогда начать сможем только завтра. Кой я туда слетаю, до ближайшего города, кой обратно...

— Завтра, так завтра, — согласился я. — Пойду в озеро окунусь, может поостыну слегка, — сказал я ему, тяжело поднимаясь со ствола дерева.

* * *

Следующим утром мы с драконом стояли на симпатичной солнечной полянке покрытой молодой зеленой травкой и цветочками.

Алекс расстелил два красивых толстых тканевых ковра веселенькой красно-желтой расцветки с какими-то абстрактно-ростительными узорами. Они были не широкие, где-то в метр, зато длинные — метра три — три с половиной.

Мы расположились на них, сделали небольшую разминку-растяжку. И занялись... Йогой!

Блин, это должно быть было ужасно дико: два существа, способные сравнять с землей как минимум город, на весенней полянке выполняют "собаку смотрящую вниз" или какую-нибудь "позу журавля в сторону". Жесть.

Но было интересно. И убить его хотелось уже не так сильно. В конце-то концов, чем мужик виноват? Тем более, что мужик классный. А учиться я люблю.

Главное теперь Рэне не встретить в человеческой форме. Особенно без одежды. Иначе я Алекса точно грохну. Мне будет стыдно дальше нельзя, но дракона это не вернет.

И я именно так Алексу и сказал. Он лишь весело посмеялся на это. Однако Рэне я действительно больше не встречал. В небе пару раз видел, но в человеческой форме она в зоне моего внимания не появлялась.

Шутки шутками, но изрядно расшатавшийся самоконтроль восстановить мне было жизненно необходимо. Иначе дома лучше вовсе не появляться, поскольку с такими нервами и убойностью, единственное, что меня там может ждать — это суд и тюрьма. Либо бега и нелегальное положение, ведь люди там такие хрупкие, словно хрустальные вазы или сырые куриные яйца — дотронуться боязно. Но при этом дерзкие до крайности. А уж провоцировать на грубость умеют так, что и святой вспылит.

Вот мы с Алексом и занимались: йога, дыхательные техники, медитация, что-то на подобии тай-чи и цигун.

Ничего боевого или хоть немного агрессивного, только умиротворение, гармония, релаксация, расслабление, возвышенные духовные практики, рост над собой и очищение сознания. По пять-шесть часов в день. Остальное время занимали обычные заботы по обеспечению жизнедеятельности: охота, заготовка дров на зиму, засолка мяса, выделка шкур, пошив одежды, совершенствование каменных орудий труда и конечно же заготовка стрел и наконечников к ним. Ведь йога йогой, а старый, проверенный "антистресс" , это старый проверенный "антистресс".

А еще мы начали учить с ним язык Драконов. Не все же на одном переводчике сидеть?

Алекс учил меня Драконьей Речи и языку Демонов Инферно, а я учил его русскому и Ильноссу — ящерка оказалась крайне любознательной.

Еще он много и интересно рассказывал об устройстве миров, богах, демонах, ангелах, дьяволах, некросах, межмировых существах, что свободно путешествуют между ними, даже не особенно замечая границы, таких, как к примеру Фениксы...

Я же рассказывал ему о законах физики, строении вещества, учил математике, элементарной и высшей, геометрии Евклидовой и не Евклидовой, а также начертательной, благо это все было еще очень свежо в памяти после первого курса. Да и память моя за прошедшие тысячелетия битв стала, если не идеальной, то очень близкой к таковой.

Дракон знал много. Рассказывал интересно. Слушал внимательно, учился с интересом и старанием.

А в какой-то момент я подбил его на полетать. И на попрыгать с его спины в воды озера...

Рыбалка Алексу понравилась, не то, что Рэне. Ему она вообще "зашла" так, что фиг оттащишь. "Драконьего размера" удочку он делать не стал, предпочитая рыбачить в человеческой форме, наслаждаясь процессом, а не гонясь за результатом.

Кстати, те деревья, что я навалял в лесу, замечательно пошли на постройку десятков мостков в самых уловистых местах озерного берега.

А еще он оказался лучником лучшим чем я! И согласился учить меня еще и этому.

Лето и осень за всем этим пролетели вовсе незаметно. Настала пора Алексу и Рэне улетать в края потеплее. И не факт еще, что места эти будут даже в пределах именно этого мира. Я же готовился к долгой и скучной зиме...

глава 49.

Драконы улетели с первыми осенними заморозками. Я снова остался один. В тишине, в спокойствии, в потрясающе красивом месте.

В этот раз к зиме я был полностью готов — чай не первая уже в этом месте: дрова были заготовлены, мясо засолено, глиняная посуда изготовлена и обожжена, орехи, ягоды, грибы, рыба, разные травки для отваров, приправы для мяса насушены. Даже мед диких пчел запасен в отдельном горшочке.

А еще была заготовлена древесина и другие материалы для творчества и ремесла.

Но самое главное — у меня была задача на всю зиму: продолжать заниматься. И для этого присутствие кого бы то ни было не обязательно.

И эти занятия действительно помогали. Я сам чувствовал, что становлюсь спокойнее и уравновешеннее, возращая по капельке прежнюю ясность мысли, преодолевая вспыльчивость и беспричинную агрессивность.

Но путь предстоял еще очень длинный, прежде чем меня можно будет пустить к людям.

Перед отлетом ко мне подошла Рэне. Она была в форме дракона и без Алекса. Что-то она хотела мне сказать, но я толком не понял, что именно. Да и что тут вообще можно сказать? Никто ничего никому не должен, никто никому ничего не обещал.

Свелось все к обычному скомканному прощанию.

* * *

Это, наверное, была первая зима в этом месте, которая не сводила меня с ума скукой и одиночеством. Наоборот, я наслаждался каждым новым днем в тишине и спокойствии, с удовольствием делал комплексы упражнений, медитировал, пел мантры, в которых не было ни одного имени божества, святого или иной сущности, дабы не призвать случайно, кого-то из них по неосторожности, выполнял медленные ката и формы.

Причем, не как раньше, не создавал себе искуственных трудностей, таких, как выполнение ката подо льдом замерзшего озера. Наоборот, занимался с максимальным комфортом и удовольствием на укрытых от ледяного ветра лесных полянках, где приятно похрустывал снег под мягкими кожаными сапогами.

А еще была стрельба из лука на идеально ровной ледяной глади озера, где можно было отодвигать и отодвигать мишень, дальше, дальше и дальше, настолько, насколько вообще мог закинуть стрелу мой лук. А он у меня был не один.

Десяток разных. Каждый следующий туже предыдущего. Я ведь продолжал совершенствоваться в своем мастерстве столяра и резчика по дереву, а изготовление лука — есть вершина столярного искуства, ведь в процессе применяются вообще все приемы, которые известны в этом ремесле.

Спокойное время.

Быстро прошло, к сожалению. Или к счастью.

Пришла весна. Прилетели драконы.

Хотел бы я так сказать. Но весна пришла одна. А за ней лето...

И следующая весна не ознаменовалась появлением этих ящеров. Совсем. Я не поленился, и потратив пару месяцев, обошел все озеро. Облазил каждую скалу вокруг него. Нашел десяток запечатанных драконих пещер, но самого дракона ни одного так и не увидел.

Это было необычно. И грустно.

Еще три года я провел в каждодневных занятиях, теперь уже не отвлекаясь на мысли о соседях. Ведь этих соседей не было.

А потом, одним весенним днем, я снял с себя всю "местную" одежду, тщательно побрился ножом Дара, им же подстригся (получилось так себе), переоделся в бережно хранимый все это время камуфляж. Покидал в рюкзачок свои нехитрые пожитки, такие как нож, бутылка воды, несколько красивых камушков, выисканных в этих горах, мешочек с еще руанскими монетами, что так и валялся тут с прошлого моего "попадания", и пошел в лес. Куда глаза глядят.

* * *

Удивительно, буквально через полчаса пошли знакомые мне места, и вскоре я уже вышел к остановке автобуса. Благо российские деньги в кармане кителя никуда не делись, так что на билет до города хватило.

Там я зашел в парикмахерскую, привел свою прическу в порядок и только после этого вернулся домой.

* * *

Дом. Какое прекрасное слово. Такое же прекрасное, как и место, которое оно означает. И как приятно в это место возвратиться после такого длительного отсутствия. Даже пытаться подсчитать не хочу, сколько именно я отсутствовал. Но очень долго.

А вернулся в тот же самый день из которого и уходил. Это было прекрасно, ведь в противном случае, я уже не увидел бы никого из своих родных, знакомых, немногочисленных друзей.

Но слава Творцу, что такого не произошло.

Возвращение домой было событием лишь для меня самого, но ни для кого больше. Ведь для всех остальных я отсутствовал всего-то полдня, которые провел на прогулке в лесу.

Мать накрыла на стол. Мы собрались всей семьей на кухне и пообедали под ничего не значащий легкий разговор. После еды я с огромным удовольствием принял теплую ванну — все же благ цевилизации в моем путешествии очень не хватало. Особенно на драконьем озере. Зимой. Когда вариант помыться был всего один: взломать лед на озере и нырять в него. А уж мыло...

Нет, я знаю, как делать мыло в кустарных условиях. И я его делал там. Но кустарное и заводское — разница огромна! Поймет меня только тот, кто сам был долгое время оторван от нормальных, человеческих условий проживания.

Как можно наслаждаться простыми, обычными вещами? О! Достато не иметь к ним доступа хотя бы пару месяцев, чтобы это узнать.

А уж какое было счастье — оказаться за компьютером! Включить простенькую, но забавную (да и не такую уж простенькую на тот момент, вполне себе трендовую) игрушку Век Империй второй или первый...

Короче, я завис за компом на весь оставшийся день и вечер, пока мать не погнала меня спать, к двенадцати часам ближе. Должен заметить, что от этого я тоже отвык.

И полетели дни летних каникул российского студента: дача, компьютер, диалаповский интернет с повременным доступом двадцать часов на месяц, спортивная секция Айкидо, туристический клуб, практика в институте.

Не хочу сказать, что это именно стандартный набор. Нет. Стандартный набор это: дискотеки, пиво, драки в вечерних парках после дискотек, похмелье и утро в постели с незнакомой девушкой, выезды на шашлыки, травка, компьютер, практика... Как-то примерно так. Возможно еще наличие или отсутствие подработки.

Но мой набор был именно такой, как я написал. И меня это вполне устраивает.

Удалось снова пересечься с Риткой. И именно она затащила меня в туристический клуб. Я же затащил ее в секцию Айкидо. О наших совместных "попаданческих" приключениях, по предварительному сговору, мы не распространялись. Не для чего это. К хорошему ничему точно не приведет.

А так, было весело.

Тренер мой на секции что-то в моих движениях точно заметил, но вопросов не задавал, зато во всю пользовался моей возросшей гибкостью, растяжкой и пластичностью, демонстрируя на мне самую травмоопасную и болезненную технику. А я и не против. Наоборот — хоть какая-то нагрузка на тело, привыкшее к постоянному переступанию своего предела.

Турклуб подарил мне байдарочный поход. Не первый в жизни, но первый, где я был один, а не с семьей. Забавный опыт — побыть "бывалым" в компании молодежи примерно одного со мной возраста (если не учитывать "левых" тысячелетий).

Так и просвистело мое лето после первого курса. Началась учеба.

Главное что? Главное то, что за все это время я ниразу не "проваливался" больше. Наверное потому, что "играл по правилам" своего мира: суперспособностей не демонстрировал, на каждом углу о своих приключениях не кричал, даже руанское золото с найденными на драконьем озере камешками продовать не спешил (и слава Творцу, так как в нашем замечательном государстве, что за первое, что за второе уголовная статья имеется).

С девушками как-то тоже не очень складывалось. Даже и не знаю, почему. Может настойчивости не хватало, может желания. Может в сравнении с Лэйлой, Альраа и Рэне мои сверстницы смотрелись слишком бледно... А может быть я совсем дурак, и мечтал не о сексе, а о Любви? Именно Любви с большой буквы? Той самой, о которой веками слагают стихи поэты и пишут в романах писатели?

Может быть сразу все это. Но больше именно третье "может". То которое с Великой Любовью.

Ведь, кто из нас не мечтал о ней? Кто не грезил о ней долгими бессонными вечерами? Даже самые циничные и распутные. В душе у каждого сидит эта маленькая искра-мечта о чем-то большом и светлом. Неземном, за что нежалко и жизнь отдать...

А еще у меня есть мое ЗНАНИЕ. А оно настойчиво твердило: "Не спеши. Все придет. Встретишь Ее. И все будет. Но не спеши...".

Согласен, трудно такому верить, когда хочется прямо сейчас. Сию же минуту. Вот именно в данный момент. Но что, если поверить себе? Что если наступить на горло сиюминутным желаниям и поверить своей интуиции? Что тогда будет?

Стремно, конечно, быть девственником шестидесяти лет от роду. Но если никому об этом не говорить? Ведь выгляжу я всего лишь на девятнадцать.

Но, что если на самом деле поверить в это? Для других можно изобрести миллионы отговорок, правдоподобных, убедительных или не очень. Но самому себе-то зачем врать?

* * *

глава 50.

Вы когда-нибудь проваливались в свою собственную кровать? Должен сказать, что ощущение это крайне неприятное!

Когда, после долгого экзаменационного дня ты приходишь домой, раздеваешься и расслаблено падаешь на свою любимую, мягкую и удобную кровать, пару раз подпрыгиваешь-покачиваешься на матратце, тянешь руку за лежащей рядом на тумбочке фантастической книжкой и внезапно проваливаешься сквозь поверхность кровати, словно сквозь ненадежную поверхность воды. Проваливаешься и падаешь спиной вниз. Падаешь, падаешь, падаешь и падение твое никак не заканчивается. Изворачиваешься в воздухе, оказываясь лицом в направлении падения, и в голове всего одна мысль: "Будет больно!". Потому, что ты видишь землю. И видишь ты ее очень и очень далеко внизу... Не было у вас такого?

Тогда вам не понять.

Я летел вниз, судорожно сжимая в правой руке схваченный вместо книжки в последний момент нож в ножнах, и видел далеко внизу небоскребы. Огромный город расстилался, словно ковер с рисунком или какой-то игрушечный макет. Но при этом неотвратимо приближался с каждой секундой.

Но было и нечто странное: над крышами небоскребов сновали странные быстрые черные точки, образующие целые дорожки, словно бегущие по земле муравьи. Только гораздо быстрее этих лесных насекомых.

Я продолжал падать, вглядываясь в эти точки, и они становились крупнее. Машины! Это же летающие машины! Дошло до меня.

Летающая машина гораздо ближе ко мне, чем небоскребы, а тем более земля на которой они стоят. Значит и приземляться на машину будет не так больно, как на землю. Вот я и начал прицеливаться, используя весь опыт, полученный на драконьем озере, в одну из этих точек, разраставшуюся и разроставшуюся до размеров стандартной, привычной машины. Причем, что замечательно, у именно этой машины была откинута крыша. Летающий кабриолет — то, что доктор прописал!

Снова парочка акробатических этюдов и... вот! Я грохнул свою пятую точку ровно на пассажирское сиденье рядом с водителем.

Машину резко тряхнуло, повело, водитель экстренно рванул руль, избегая столкновения и выравнивая аппарат.

Несколько секунд, и машина замерла на "обочине". Водитель разъяренно ко мне развернулся и начал что-то экспрессивно говорить на непонятном мне языке.

Баба — обреченно отметил про себя я. Вздохнул и встал на ноги. Затем полез через борт — лучше уж на крышу небоскреба, а там уж как-нибудь по стеночке или по лестнице, чем пытаться что-то объяснить разъяренной бабе сидящей за рулем, этой обезьяне с гранатой, тем более не говорящей на твоем языке.

Не вышло сбежать — понял я, почувствовав ее руки вцепившиеся в мою ногу чуть ниже колена.

Я обреченно обернулся к ней. Держит. Крепко держит. Вырваться можно, конечно, но стоит ли?

Я снова вздохнул и вернулся на место.

— Я — Логин, — показал я пальцем себе в грудь, одновременно с этим думая, куда бы пристроить нож, ремня-то на мне нет. На мне вообще одни тренеки и майка, я же дома был. — А ты? — перевел я палец на нее.

— Кларцена Коваррин, — повторила она мой жест, указывая пальцем себе в грудь.

Грудь, к слову очень неплохая. Да и баба, не баба, а скорее девчонка еще. Мой возраст где-то, или чуть старше. Не реальный, естественно, а видимый возраст. Был бы реальный, звалась бы бабушкой. Или скорее могилкой. Ископаемым экспонатом в музее.

Она что-то спросила, активно жестикулируя. Наверное, откуда я взялся.

— Оттуда, — показал я пальцем в небо. Потом ладонью, словно, что-то падает. Закончил движение легким ударом о рукоять ножа, лежащего на второй руке.

Взгляд водительши прилип к ножу. Рука потянулась к какому-то продолговатому предмету металлического цвета.

Я третий раз вздохнул и снова полез через борт — уж очень предмет напоминал шокер. Не страшно, конечно, но ну ее нафиг, эту нервную особу. Не могу ожидать чего-то хорошего от женщины за рулем. Просто не могу. Это уже просто рефлекс, после того, как меня такие "автоледи" пару раз чуть не сбили еще в моем мире. Да еще и матом потом обложили, приопустив стекло водительской двери.

Опять не успел. Снова вцепилась в ногу. Даже предмет свой непонятный отложила.

Я вздохнул четвертый раз и вернулся на место. Я такими темпами тут гипервентиляцию легких себе заработаю. Заработал бы, если бы. Да и ничего плохого этот термин не обозначает. Не болезнь уж точно. Так что пофиг, буду вздыхать и дальше.

Водительша больше уже ничего не говорила. Она с видом человека, принявшего какое-то решение, схватилась за руль и двинула машину обратно в поток.

Я напрягся, поискал взглядом ремень безопасности, не нашел. Напрягся еще больше. Побелевшими от напряжения пальцами вцепился в борт, готовясь, если что, быстро выпрыгивать. Ну, не доверяю я женщинам на технике. Слишком уж это противоестественное сочетание.

Водительша нажала какую-то кнопку на панели и в машине заиграла музыка. Какой-то попсовый мотивчик, под который девичий голос начал выводить стихи на том же языке, на котором со мной пыталась общаться сама водительша.

Я полностью сосредоточился на этом голосе, призвав на помощь свое внутреннее знание, как уже делал раньше, готовясь к экзамену по английскому. За одну ночь справился. Экзамен сдал на свою четверочку (у меня там прогулов была куча, так что пятерка в любом случае не светила), но, что странно, после этого понимал любую речь на этом языке, словно на родном, точно также как и читал любой текст, произношение, правда, проверить не на ком было — знакомых англичан нет.

Вообще, во время учебы, после своих путешествий, заметил, что стал какой-то уж очень умный. В любом предмете институтском начинал шарить, чуть ли не лучше препода, стоило лишь немного вникнуть и сосредоточиться на нем. Ну и полистать учебники, конечно, куда уж без этого.

Но, напомню, в своем мире я "играю по правилам". А слишком умным быть — читерство. Так что троечником был, троечником и остался. Идейным. Тем более, что не в красном цвете диплома счастье.

Так вот, к чему я все это. К тому, что ехали-летели мы около тридцати минут. За это время успело проиграть пять песен и минут десять болтал диджей. Для полноценного знания языка этого конечно мало, но на уровне "твоя моя ботинок забрала" уже мог немного понимать.

А прилетели мы на крышу одного из небоскребов, где пару верхних этажей, как оказалось, занимала парковка. Поставили машину, и Кларцена вышла из нее на, пусть будет "бетонный", пол. На самом деле я даже близко не представляю, что там за материал использовался при строительстве этого здания. Но холодным он не был, в чем я мгновенно убедился, ступив на него своими босыми ногами.

Дальше водительша жестом предложила мне следовать за ней. Я отказываться не стал. Все равно же мне нет никакой разницы куда идти — мир совершенно чужой и незнакомый, а у меня даже всегдашнего мешочка с руанским золотом на шее нет. А тут ведь еще и документы в ходу должны быть, не средневековье чай.

Дошли до лифта. Спустились на нем до нужного этажа. Дверь открылась на небольшую площадку, на которой была еще одна дверь и один выход на лестницу (видимо даже в век высоких технологий есть еще разумные люди, что думают о возможных отказах техники и пожарной безопасности). На площадке было чисто. Стены не облупившиеся, без хулиганских надписей, освещение хорошее, светильник целый. Да и сама дверь выглядела не дешевой.

Водительша поднесла к пластинке металлического цвета рядом с дверью руку с браслетом. На пластинке загорелась маленькая точка зеленого цвета, а дверь отворилась.

Повинуясь кивку Кларцены, я вошел в помещение вслед за ней.

Что я могу сказать — это была большая квартира. Подозреваю, что на целый этаж площадью. Видимо водительша не из бедных.

— Распологайся, Логин, — сказала она. И я даже понял.

— Спа... Спасибо, — сказал я на ее языке. И кажется не ошибся. — А... Есть... Говорить. Слушать, — спросил я, одновременно показывая пальцами, как она включала "радио" в машине.

— Центр? Тебе нужен музыкальный центр? — удивилась она.

— Да, — кивнул я. — Говорить... Слушать.

Она взяла с тумбочки плоский прямоугольный предмет примерно восемь на пятнадцать сантиметров, одна сторона которого была темного цвета и блестела, словно была стеклянной. Водительша провела по этой поверхности пальцем, поверхность осветилась и на ней появились какие-то рисунки-пиктограммки. Также пальцем Кларцена выбрала одну из этих пиктограмм и нажала на нее. Развернулось новое "меню". В нем водительша нажала еще одну "кнопку", и в комнате раздалась музыка. А на той же стене развернулся экран, на котором скакала по сцене певица, чей голос разносился по помещению.

Круто. Насколько я понимаю — один пульт сразу ко всей технике в доме. Удобно. Интересно, а что делать, если он потеряется?

Я подошел к экрану и сел перед ним, приготовившись поглощать информацию килотоннами. Телевизор — это лучше, чем радио.

Я залип. Часов на шесть. Сам не заметил, как завладел пультом и начал "щелкать" "каналами", подбирая те, которые максимально эффективно давали мне нужную языковую информацию: начал с детских мультиков для самых маленьких, закончил чем-то вроде "дискавери". А еще была реклама...

Удивительно: в жизни бы не подумал, что реклама настолько полезная штука! Более полного описания бытовой составляющей жизни трудно себе представить.

Но даже с моими новыми "супермозгами" после шести часового марафона, голова гудела от напряжения. Видимо мозги тоже надо тренировать, как и мышцы, иначе толку от них мало.

"Возвращение в реальность" мое совпало с возвращением хозяйки квартиры.

— Ты чего, так тут и сидел все время? — удивилась она, глядя на мою спину перед телевизором (я сидел в позе лотоса прямо на полу — что поделать, удобно мне так. Просто удобно и ничего больше).

— Да, — ответил я, одним плавным движением поднимаясь и разворачиваясь к ней. — Надо было... Выучить язык, — говорить еще было трудновато: речевой аппарат без привычки и тренеровки тяжело воспроизводил некоторые местные звуки и их сочетания. Акцент, подозреваю, ближайшие несколько часов (в лучшем случае) будет у меня ужасный.

— Язык выучить? Глядя в телевизор?! — удивлению ее не было предела.

— Да. Картинки плюс слова плюс жесты ведущих. Детские и обучающие программы, — пожал плечами я.

— А ты вообще кто? — перешла к главному вопросу она.

— Я... "попаданец", — использовал я термин, часто проскальзывавший в обзорах литературы. — Из другого мира.

— Ты издеваешься? — подозрительно посмотрела на меня она.

— Нет, — отрицательно покачал головой я. — Мой мир сильно отстает от вашего по развитию техники. Наши машины еще не летают и ездят на продуктах переработки нефти. И в космосе мы дальше орбиты своей планеты не продвинулись.

— Хер с ним (я указываю ругательства сразу в переводе на свои аналоги, так проще. Как и другие специальные термины вроде радио и телевиденья с телефонией), допустим. И кем же ты был "у себя"?

— Студентом технического ВУЗа.

— У вас все студенты с такими тесаками ходят? — показала она на нож Дара, который я до сих пор в левой руке держал.

— Нет, конечно, — смущенно почесал я правой рукой в затылке. — Этот нож — подарок друга. Я успел его со стола цапнуть, прежде чем "провалиться". Теперь потерять боюсь. Очень ценная штука. Да и подарок...

— И у вас все "студенты" могут выучить новый язык за несколько часов, пользуясь только телевизором? — прищурилась она.

— Э... я... Не обычный студент.

— А какой?

— "Гениальный" наверное, — снова смущенно почесал в затылке я.

— Гениальный? — ехидно уточнила она. — Проверим!

— Как? — почувствовал некоторое опасение я, глядя, как она азартно роется в своей сумочке.

— Вот! — продемонстрировала она мне нечто, что в рекламе называли планшет. Что-то быстро понабирала на нем и сунула мне в руки. — Тер. мех! Разберись и рассчитай вот эту задачку!

Я взял в руки прямоугольную пластину с каким-то текстом и рисунками на одной стороне. На так называемом экране. Посмотрел, повертел в руках.

— А "букваря" какого-нибудь для начала у тебя нет? — поднял я глаза на хозяйку квартиры. — Хотябы читать научиться. Разговорный-то я худо-бедно освоил, а с письменной речью еще даже не пытался разобраться.

— Вот блин! — ругнулась она, забирая у меня планшет. Что-то на нем сделала и вернула мне. Теперь вместо задачки по тер. меху там был открыт простейший букварь с красочными картинками. — Тыкаешь вот сюда, и проигрывается звук. Разберешься, Гений?

— Попытаюсь, — ответил я. — Это, получается, компьютер такой, да? Вот такой маленький? — снова повертел в руках планшет я.

— Именно. Есть и меньше, но с ними работать не удобно.

— Круто! И интернет есть? Без всяких проводов и телефонных линий?

— Это ты сейчас о чем?

— Не обращай внимания, — улыбнулся я. — Мысли в слух просто. Ладно, я учиться пошел! — сказал и уселся на то же самое место, где сидел до этого. В ту же самую позу.

* * *

глава 51.

*

Я залип. Причем жестко залип. Местный интернет — это нечто... Наш по сравнению с ним ничто.

Возможность учиться просто невероятная! Один запрос, и вся нужная литература перед тобой, а также разнообразные видеоуроки... куча рекламы, куча порнухи, рекламы порнухи и порно рекламы. Но, такова уж человеческая природа: любое хорошее дело засрать и испоганить.

Читать я научился быстро. Ничего особенно сложного в этом не было, не китайский, в конце-то концов. А дальше...

Я "висел" до самого утра. Разбирался в тер. мехе, в политическом устройстве, основах законодательства, системе обучения, денежной системе, но больше всего конечно же технических достижениях...

Утром попросил у Кларцены бумагу, карандаш, линейку, ручку... Она удивилась, но принесла. За полтора часа я оформил ее задачку, ту, что эта хитрозадая личность подсунула мне. Задачка: курсовая работа за второй курс по тер. меху этой самой Кларцены!

Вот я и оформил эту самую курсовую по всем правилам начертательной геометрии и оформления курсовых... своего ВУЗа. Не в электроне, как тут принято, а на бумаге, как принято у нас. С полным рассчетом, чертежным шрифтом, со всеми рамками, сносками, списком используемой литературы и пояснениями. От руки.

Смотреть на Кларцену было забавно, когда она получила результат: вот ведь она, готовая курсовая, но сдать ее нельзя, так как не в том "формате".

— Ты издеваешься? — подняла на меня глаза она.

— Есть немного, — согласился я. — Но учиться надо самой, иначе какой смысл учиться?

— Чтобы диплом получить, — ответила она. — Мне этот тер. мех в жизни не пригодится никогда. Смысл мне засорять им мозг?

— Чтобы тренировать свою способность быстро учиться и разбираться в любой незнакомой абракадабре. Очень нужная, кстати, способность, — пояснил я.

— Может все-таки в электроне оформишь? Я заплачу, — предприняла новую попытку она.

— Точно сама не будешь? — вздохнул я. — Тут же готово уже все, просто перепечатать осталось? Хоть руку набьешь?

— Точнее не бывает.

— Ладно, — сдался я. В конце концов чего я к человеку со своей "педагогикой" лезу? Сам что ли ни разу не списывал?

Еще сорок минут работы, и счастливое лицо Кларцены, прыгающей от радости.

— А матан можешь? — отпрыгавшись, развернулась ко мне она с горящими безумной надеждой глазами.

— Если учебник есть, а он у вас в интернете точно есть... Могу. Наверное.

— Сделай, будь другом, а? — сложила руки в молитвенном жесте она.

— Задание показывай, — вздохнул я.

* * *

— Слушай, а Гении, что не едят? — поинтересовалась Кларцена, выходя из кухни с бутербродом в руке.

— Едят, — не отвлекаясь от планшета, ответил я. — Если их кормят. Если не кормят — не едят...

— Тогда, пошли — покормлю, — позвала она. — Планшет, так и быть, можешь с собой на кухню взять.

— Ага, — вяло отозвался я и на автопилоте, не отрываясь от интернета, поплелся за ней.

— Расскажи о себе, — предложила она минут через пять, когда мы оба сидели за столом и с аппетитом жевали здоровенные бутеры, запивая их каким-то желтого цвета напитком со вкусом клубничного мороженного. — Интересно же! Гений, да еще "попаданец".

— Да рассказывать-то нечего, — пожал я плечами. — Обычный студент-троечник. Учусь на программиста.

— Гений-троечник? Это как?

— Шибко умных никто не любит. Вот я и не выпендриваюсь.

— А как ты "попал"? — спросила она. Лицо почему-то у нее становилось все более недовольным.

— Не поверишь — лег дома на койку и провалился сквозь нее. Очнулся уже падая на город с высоты.

— Так просто?

— Ну да. Вот так вот просто... — она взяла мой стакан и понюхала его содержимое. Потом, даже чуть отпила. Совсем чуть. Вернула стакан и странно на меня посмотрела.

Я же спокойно доел бутерброд, запил его "соком" из возвращенного ей стакана и взял с тарелки следующий. Все это не отвлекаясь от планшета.

— А куда ты собирался, когда из машины пытался выпрыгнуть?

— На крышу ближайшего здания. Она как раз почти под нами была.

— Это же самоубийство! Там метров (меры длины тоже привожу привычные, дабы не заморачиваться) двадцать было!

— Все безопаснее, чем с бабой за рулем ехать, — не подумав ответил я. — Ой, — прижал я руку ко рту и отложил планшет. — Извини, я не хотел тебя обидеть.

— Сексист!! Злостный, махровый сексист!! — надулась она.

— Прости, я из отсталого мира. У нас "курица не птица, баба не человек". Издержки воспитания, — тут же отмазался я.

— Хам! Неандерталец! Пещерный человек! — так распалилась она, что даже запустила в меня своим стаканом. Наполовину полным.

Я на полном автомате поймал этот снаряд, причем так, что не расплескал содержимое и поставил его на стол. Это простое действие ее так поразило, что она даже забыла продолжить ругаться.

— Ты как это сделал? — уставилась она на меня круглыми от удивления глазами.

— Я мужчина, — пожал я плечами, решив строить свое поведение ближайшее время именно так. Забавно дразнить эту воинствующую феминистку. — Это в порядке вещей. Мужик должен быть сильным, быстрым, ловким и умным.

— А женщина? — все еще под впечатлением спросила она.

— Красивой, — улыбнулся самодовольно я. — Сидеть дома, вкусно готовить, рожать детей, слушать мужа, молчать и восхищаться им.

Она была настолько возмущена, что задохнулась, не находя достойных меня слов.

— Вот! Ты уже на правильном пути! — одобрительно кивнул я.

— Ты!... Ты!... Ты!... — все еще не находила подходящих слов она.

— Так тебе матан делать? — уточнил я, вновь беря в руки планшет и "игнорируя" ее возмущенное лицо.

— Делать! — хмуро сказала она и надулась.

— Тогда, пойду, поработаю, — сказал я вставая со стула. — Ты пока посуду помой, будь хорошей девочкой!

Брошенную в меня тарелку я легко выхватил из воздуха и аккуратно положил на стол, даже не отрывая взгляда от планшета.

* * *

Матан я ей сделать успел. До того, как приехал папа этой самой феминистки.

Открылась дверь и в помещение вошли трое крепких шкафоподобных мужчин в черной одежде делового стиля. Двое молча разошлись по разные стороны двери, третий вошел внутрь и проверил остальные комнаты.

Только после этого дверь снова открылась и впустила в помещение самого мистера Коваррин — среднего роста, подтянутого мужчину лет сорока, в синем явно дорогом костюме, с побитыми сединой волосами.

Я с сожалением отложил планшет и встал навстречу гостю. Точнее хозяину. Ведь гость как раз я.

Коваррин молча прошел к креслу и устроился в нем.

Я пожал плечами и опустился обратно на пол в позу "лотоса", только лицом не к телевизору, а к креслу и снова уставился в планшет. Если он вежлевости не проявляет, почему ее должен проявлять я? Из-за быков? Так я их в полсекунды всех раскидаю. Они не знают об этом? Пусть так. Но чьи это проблемы?

— Итак, кто ты? — первым нарушил молчание он.

— Человек, — отложил планшет в сторону я. Не О'Мао Инферно же представляться, право слово.

— И откуда ты взялся, человек?

— Упал.

— Моей дочери ты что-то про другой мир втирал, — я лишь пожал плечами. — Слушай, умник! Я сейчас из тебя отбивную сделаю! — начал злиться мужик.

— Попытайся, — расслабленно пожал плечами я.

— Как-то ты слишком нагл для непонятно кого, — внимательно посмотрел на меня он. Я лишь немного склонил голову к левому плечу, продолжая рассматривать мужчину. — Чего ты хочешь? Зачем запрыгнул в машину моей дочери?

— Чего хочу? — задумался я. — Наверное, учиться. У вас интересный мир: столько всего нового, необычного. А зачем запрыгнул? Так до машины ее было ближе, чем до земли. Вот вся причина.

— То есть ты всё-таки утверждаешь, что из "дргого мира"?

— Скорее просто не скрываю этого, — ответил я совершенно спокойно.

— Твоих отпечатков в базе не найдено, — сообщил он мне. А я удивился, когда это уже успели мои отпечатки снять? Он же только пришел. — Веритинин на тебя не подействовал, — продолжил размышлять вслух он.

— Веретинин? — удивился я.

— Наркотик, заставляющий говорить правду, — пояснил он, сдав этим пояснением свою дочь с потрохами. Значит это она и пальчики сняла с посуды и наркоты мне подмешала и папашу вызвала... какая прагматичная девочка.

— Наркота на меня не действует, — пожал плечами я.

— Что же с тобой делать? — задумчиво проговорил он.

— Пожалуй, самое разумное, что ты мог бы в этой ситуации сделать, это отпустить меня и забыть о моем существовании, — совершенно честно ответил я. — Но ты же так не поступишь. Хомячья натура не даст. Попытаешься использовать мои способности "Гения". На первых парах у тебя получится, пока мне самому это будет интересно. Потом я подучусь, освоюсь в этом мире, мне станет скучно на тебя работать. Ты попытаешься надавить, я взбешусь. В результате ты получишь убытки и тяжкий вред здоровью. Своему и своих людей.

— Ты потрясающе нагл! — усмехнулся мужчина.

— Носорог подслеповат, но при его массе, это уже не его проблема, — перевел я на местный одну из любимых своих присказок. Жаль подобрать аналог из тутошнего жевотного мира не получилось — слишком плохо я его знаю. Пришлось оставить земное слово.

— И что же у тебя за "масса" такая, что ты не боишься одного из крупнейших преступных боссов этого города? — спросил он.

— Попытаешься надавить — узнаешь, — не стал нахваливать себя я. Коваррин подал знак одному из своих людей. Тот двинулся ко мне с явно агрессивными намерениями. Подошел, потянулся схватить. Я коротко, без замаха ударил ребром ладони ему по опорной ноге. Кость сломалась. Бугай с воем боли упал на пол, держась за ногу из которой, пробив мышцы, торчал красный от крови обломок кости.

Оставшиеся двое бросились к своему товарищу, оттащили его от меня подальше и принялись быстро оказывать первую помощь. Бил я аккуратно, так что без ноги парень остаться не должен. Но мучиться с ней будет с полгода как минимум.

— Наглядно, — прокомментировал произошедшее Коваррин. — Но на первых парах использовать твою гениальность получится, говоришь?

— Скорее всего. Пока это будет мне интересно, — честно признался я.

— Забавный ты парень, — улыбнулся Коваррин. — Учиться, говоришь, хочешь?

Я кивнул.

— Сделаю тебе документы и отправлю на Незис. Это планета-университет. Полетишь?

— Полечу, — подумав, согласился я. — А твоя в чем выгода?

— По ходу разберемся. В крайнем случае, если твоя "Гениальность" окажется бесполезной, проведешь для меня пяток боев на Арене и будем в рассчете.

— Убивать придется? — нахмурился я.

— Не обязательно. Бой идет до победы, а не до смерти. Согласен?

— Согласен, — прикинув все за и против, ответил я.

* * *

глава 52.

— Твой папаша имеет чувство юмора, — сказал я Кларцене, сидящей рядом со мной в кресле космического лайнера, разглядывая карточку своего нового паспорта.

— Наш папаша, дорогой братец, — одновременно хмуро и язвительно поправила она, — Привыкай, раз уж стал Логином Коваррин!

— Вообще-то, могли бы спросить, хотя бы про имя, прежде чем документ делать, — заметил я.

— А что тебе не нравится? Сам сказал — Логин.

— Логин, — согласился я. — Михаил Логин. Логин — фамилия, как у тебя Коваррин. Причем моя в отличае от твоей, склоняется: Логин, Логина, Логину, Логиным и так далее. А уж никак не Логином. Вот, что меня раздражает. Причем ты, с НАШИМ батей не первые, кто так делает. Так что я почти не злюсь. Но ведь спросить-то мог! — закончил я свою просветительскую речь.

— Привыкай, — вздохнула Кларцена, откидываясь на спинку кресла. — Он никогда не спрашивает. Все решает сам. Просто ставит перед фактом и все.

— Настоящий мужик! — с уважением произнес я.

— Сэксист! — хмуро ругнулась в мой адрес она.

— Я варвар и горжусь этим, — со значением ответил я.

— Это будет долгий полет! — простонала она.

— Это точно! — улыбнулся я, доставая подаренный мне "папашей" планшет и открывая на нем учебник по тер. физике. К сожалению в космосе интернет не работает, но никто не мешал мне накачать интересных книжек заранее. Еще у меня был с собой большой бумажный блокнот и ручка — разобраться в точных науках можно только тогда, когда сам выводишь формулы, по старинке, на бумаге. И никак иначе. Просто читать учебник совершенно бесполезное и даже вредное занятие — ничего в башке не оставляет. Писать формулы в электрон — зае... устанешь, слишком там много специальных символов. А писать нужно много, ведь вся и штука-то в том, что формулы надо именно выводить! Даже если они уже тысячу лет как все за тебя выведены. Иначе так ничего и не поймешь: что за процесс, какие параметры влияют, в какой степени...

И мне было вдвойне важно заниматься именно этим, так как эти самые специальные символы были в этом мире совершенно другие. Не такие, как у меня дома.

Как, например понять, что интеграл, это именно интеграл, а не какой-нибудь логорифм или знак деления, если он обозначается не привычной загогулиной, а косой чертой? А степень числа не маленькой циферкой сверху справа, а большой снизу слева?

Вот и вот-то! Только, когда сам выведешь, на бумажке, ручкой, из исходных аксиом, постулатов и элементарных действий в математике и элементарных сил в физике. Причем, браться за физику можно не раньше, чем разберешься в математике.

Нет, простейшие задачи, такие как курсовая Кларцены, где надо всего лишь разобрать конкретную схему на элементы и для каждого найти уже давно выведенную формулу, в которую подставить нужные числа, можно и без таких серьезных усилий решить, но чтобы разобраться в чем-то более серьезном, надо действовать именно так: с нуля и на бумажке.

Так что полет будет действительно долгий!

* * *

Планета Незис. Планета-Университет. Потрясающее место. Сама по себе идея, что целая планета является одним большим Университетом, в голове укладывается с большим трудом. Я могу представить себе город-Университет. Как максимум — страна-Университет. Но планета... Это выше моего понимания.

Однако же вот она! Сила притяжения и длина суток почти, как у Земли, звезда желтая, даже спутник имеется почти похожий на Земную Луну, только немного побольше и орбита повыше. Население: пятнадцать миллиардов человек! Пятнадцать, ска, миллиардов!!! Я такое число только написанным на бумажке могу представить, какой-либо материальный эквивалент этого числа напрочь рвет мою фантазию. А их тут именно столько! Потрясающе!

Приземлились мы в космопорте Вельского Института Информатики и Кибернетики, куда с легкой руки мистера Коваррин я был устроен.

Сам бы предпочел, конечно Институт Фундаментальной Физики, но тут уж решал не я. Но благо в том, что расположены эти два учебных заведения рядом. Можно сказать, в одном городе, если бы на этой планете вообще было такое понятие, как город! Тут Институт и есть город. Просто, есть Институты побольше, есть поменьше. Самый большой Институт на планете — Аграрный. И в нем задействовано два с половиной миллиарда человек. Он имеет свои корпуса во всех климатических зонах планеты, в том числе на дне океана, за полярным кругом, в горах на высоте свыше восьми тысяч метров, на орбитальной станции и даже на местной Луне.

Второй, по величине — Строительный. В нем два миллиарда тристо миллионов человек. И корпусов у него не меньше, а то и побольше будет. Также этот институт отвечает за ремонт и строительство всего на планете.

Третий — Медицинский. В нем два миллиарда человек. Он имеет всего один главный корпус, но при этом лечебные учреждения по всей планете являются одновременно и филиалами, и местами прохождения практики студентов. Такое вот самообеспечение.

Я, когда читал в интернете про Незис, поминутно челюсть с пола поднимал, от того, что там реализовано, настолько это были потрясающие для меня вещи. Чтобы охватить одному человеку своим умом все, что там изучается и исследуется, жизни не хватит! Даже такой, как моя. Потому, что пока я буду изучать, то, что уже есть, они успеют столько же открыть еще нового!

Прямо как в том плакате над столовой пионерлагеря: "Как много всего! Как мало меня!".

Вот и тут, приходится выбирать, что именно изучать, хотя хочется изучить все и сразу. Но это невозможно даже для бессмертного гения, как бы ты не изворачивался, как бы не крутился, поскольку есть величины более бесконечные, чем даже концептуально бесконечный я. И с этим приходится мириться. Познание — одна из таких вещей.

Прибыли и разместились мы без особых приключений, благо таксисты есть везде, даже тут. Вообще на Незисе не одни только студенты с профессорами и асперантами. На нем примерно два миллиарда из пятнадцати к науке отношения не имеют. Они обеспечивают повседневную жизнедеятельность планеты: коммунальщики, экстренные службы, торговля, пищевая промышленность, транспорт, полиция и другие. Естественно, во всех этих отраслях были максимально задействованы студенты соответствующих специальностей, но тут требовался еще и постоянный персонал. Но, кроме этого были и просто местные. Их было немного, меньше пяти процентов, но все же.

Общежития оказались раздельные, что и правильно, но при этом соседние, соединенные коридорами-переходами каждые три этажа. Так что в гости ходили спокойно, не сильно заморачиваясь комендантским часом, который по бумагам вроде бы и был, а по факту всем на него чихать. Тем более, что институтские корпуса круглые сутки работают.

Комнаты оказались двухместными. Мне в соседи попался двадцатилетний белый парень по имени Колин Строкхонс — типичный компьютерный червь: бледный, нечесанный, с красными глазами, худой и нервный.

Знакомился он со мной, не отрываясь от своего монструозного компа-франкенштейна (то есть выпотрошенного, лежащего на столе отдельными, соединенными проводами частями, но при этом продолжающего, попискивать, помигивать огоньками, крутить кулерами, булькать жидкостными системами охлаждения и самое странное — работать). Точнее это было так: он назвал свое имя. Спросил мое имя, кивнул. А через двадцать минут молчаливого стука по сенсорным клавишам, лежащей на столе совершенно плоской клавиатуры, он на меня взглянул.

— Логин Коваррин, значит? Новоявленный сын мафиози? И что же тебя в информатику потянуло?

— "Папаша" сказал, надо банк взломать. Вот я и приехал учиться, — с улыбкой от уха до уха сообщил ему я.

— Банк — это хорошо. Это мотивирует, — сказал он и замолчал.

Собственно — все знакомство. Вечером старшекурсники с этажа попытались устроить мне "вписку", но после того, как мой левый кулак демонстративно пробил без замаха дверь, все быстро свелось к шутке.

Прикинув, что "вписка" может быть не только у меня, наведался в гости к "сестричке". Двери ломать не стал. Но одну слишком активную бузотерку

и поборницу традиций за ногу подержать пришлось. За окном. После чего вопросы и здесь отпали. Особенно,

когда и тут нашелся "умный компьютерный червь", который быстренько пробил нашего "папу" мафиози.

После этого визита вежливости, я со спокойной душей отправился в нашу с Колином комнату продолжать свои труды по освоению теоретической физики. Сон в мои ближайшие планы не входил.

* * *

— Ты же говорил, банк взломать? — ближе к трем часам ночи поинтересовался Колин, тоже считающий, что "сон для слабаков". — Терфиз-то тебе зачем? Или ты его физически ломать собрался?

— Хорошая идея, кстати, — заметил я, не отвлекаясь от своих формул, также, как и он спрашивал, не отвлекаясь от своего компьютера. — Но нет. Терфиз — это хобби. Точнее... хочу для начала понять принципы на которых ваши компьютеры построены. Что за элементная база. Почему именно троичная система в фундаменте, а не двоичная на пример, ну и так, по мелочи...

— Глубоко копаешь, — отметил он. — Уважаю.

Собственно и весь разговор. Забавный типок мне в соседи достался. Сон срубил его часа в четыре утра. К девяти же я уже был на первой паре с первым курсом. От начала семестра прошло уже больше полутора месяцев, так что пришлось вникать в материал с ходу. Но тут все равно большая часть материала дается на самостоятельное изучение.

После обеда поперся в Институт к Физикам (один из самых маленьких Институтов на Незисе, так как наука не прикладная, то и желающих именно ей заниматься не так и много). Нашел там одного не старого еще Профессора, автора одной из заинтересовавших меня работ, и пристал к нему с вопросами.

Сперва он обрадовался. Минут через сорок загрустил и попытался сбежать. Через четыре часа попыток спрятаться, понял, что от меня не сбежишь и смирился. Дальше мы выводили формулы уже вместе.

* * *

глава 53.

Вот уже целый месяц без сна и отдыха я бьюсь над этой гребаной теоретической физикой, все время, каждую минуту, даже находясь на лекциях и практике по программе обучения, отвечая на вопросы преподавателей, в процессе выполнения заданий, написания программ. Разговаривая с кем либо. Все это шло фоном. Я отвечал не задумываясь, автоматически. Хотя, о чем там задумываться? Вопросы и задания элементарные — первый курс же.

Я бился над формулами антигравитации и гиперпространства.

Точнее над переводом этих двух формул на язык родной для меня физики. Земной. И у меня ни Ангела не получалось!

Точнее, формула получилась, но любой пробный рассчет по ней давал результат отличный от результата, получаемого по оригинальной формуле! То есть численная проверка верности моих выводов валила к Ангелу все мои теоретические построения.

И я не понимал почему. Совсем! Просто никак!

Я заколебал всю Кафедру Квантовой Физики, в чьем ведении были эти две формулы. Они уже начали шарахаться лишь завидев вдалеке мою нахмуренную рожу. Я их понимаю, но от меня даже Князь демонов сбежать не сумел. Куда уж им-то?

Я точно также задолбал математиков из соседнего Института. Дошло до того, что они уже сомневаются, правда ли два умножить на два будет равно пять с половиной.

Я запряг программистов, выбив рабочее время на кластере суперкомпьютера, одного единственного на всю планету, самого мощного в обитаемом космосе, стоящего у нас в главном здании Института. Я заставил их запрограммировать эти четыре формулы и численно их прогнать, проводя все вычисления с точностью до пятсот сорок четвертого знака после запятой, а то вдруг все дело в погрешностях, а я тут голову ломаю. Прогнали. Сорок девять часов считал, падла. Один хрен, не сходится! Точнее с моими устными рассчетами, как раз один в один сошлось самыми первыми, а вот одна нотация с другой — никак.

Если в ближайшие три месяца я не пойму в чем проблема, то плюну на все, призову Альраа и лично нарисую пентаграмму Прорыва кровью профессоров, не могущих справиться с элементарной задачкой! Нет, это возни много. Собственной кровью!!!!

Или еще хуже: с Миром поздоровуюсь, чтобы этот гребанный Незис расхреначило метеоритом к Драконам Ангеловым!

Но это все лирика, а отвлечься и расслабиться надо. А то свихнусь еще, чего доброго. Тогда точно каюк планете будет, люди начнут умирать от изнасилования в мозг. Массово. В муках.

Я взял телефон и позвонил "папаше" Коваррин.

— Слушаю, — появилось его изображение на экране телефона.

— Ты про бои что-то говорил в первую нашу встречу, — не стал тянуть я. — Есть там кто-то действительно сильный? Или, хотя бы крепкий?

— Что, на "Гениальность" уже не надеешься? — усмехнулся он.

— Какая тут, в дупу, "гениальность", простейшую формулу с одной нотации в другую переписать не могу без ошибок... Так есть кто?

— Найдется. Только он киборг. Весь в имплантах. Удар — восемь тонн. Двенадцать тонн на подъем. Десять на сжатие кисти. Плюс реакция и скорость. Потянешь? Не помрешь, часом?

— Не помру, ни часом, ни веком. Можешь бой устроить?

— Могу, — согласился он. — Перезвоню, скажу, где когда и прочие инструкции.

— Хорошо, буду ждать, — отозвался я и нажал отбой.

* * *

Для проведения боя пришлось с Незиса улететь на Прогнур, там три часа ехать на скоростном электропоезде от космопорта, а после еще брать такси колесить по городу в поисках нужного адреса, присланного мне текстовым сообщением.

И все это время в голове продолжали вертеться формулы. Те самые четыре формулы, что плавили мой мозг уже месяц. Я честно пытался отвлечься, вытряхнуть этот мусор из-под черепа, но не получалось никак. Это, словно одержимость, сумасшествие какое-то, продолжалось и продолжалось.

В условленном месте встретил "папаша" Коваррин. Он посадил меня в другую машину и отвез уже конкретно к месту проведения боя.

Этим местом оказалось казино. Прямо под зданием располагалось большущее пустое помещение с клеткой по середине, заполненное до половины народом. Клетка навевала не самые приятные воспоминания. Как-то очень давно я в такую уже входил. Было очень больно. А больше обидно.

Но больше меня мучили мысли о терфизе. Настолько, что прокручивая в голове по миллион с чем-то тысяч пятому разу все этапы преобразования осточертевших формул, я наверное выглядел идиотом или блаженным.

Меня впустили в клетку, закрыли за спиной дверь. Как-то там объявили, вообще все равно как. Перед глазами вместо клетки, противника и толпы все равно плясали проклятые символы обеих нотаций терфиза.

Дали гонг, противник кинулся ко мне. Действительно очень быстрый. Для человека. Но относительно существ посильнее — даже до Палача демонов не дотягивает. Вот и схлопотал по зубам с ходу. Так, что три из них по красивой дуге в брызгах крови вылетели со своих штатных мест на пол.

Мужик на пару секунд ослеп от боли и отшатнулся на шаг назад. Я в догонку еще разок ласково съездилему по лицу с другой руки. Причем, когда я говорю ласково, то именно это и имею в виду. "Грубый" мой удар утесы раскалывает. Мужик же всего навсего лишился еще трех зубов с другой стороны челюсти. Для симметрии, так сказать.

Первая кровь легла на пол, словно краска на холст. Красиво.

"Скучный бой, не интересный," — подумал я, проведя еще двоечку в лицо оппонента. "Штрихов" на полу добавилось. Мужик еще отступил. А я засмотрелся: красное на белом — красиво. Но скучно. И перед глазами снова была та самая формула в Земной нотации.

Я опустил руки. Противник принял этот мой жест за слабость и бросился в атаку. Быстрый но совершенно бездумный бросок, выполненный мной на автомате, заставил его тело грохнуться об пол повинуясь собственной скорости и энерции. Больно наверное — разбитым ртом и об пол. Я даже поморщился сочуственно. Но парень поднялся.

На полу растекалась новая лужица крови, напоминающая по форме греческую букву "пи"... Пи! Меня в этот момент буквально осенило. Я упал на колени и принялся рисовать на полу.

Противник решил, что это его шанс и вновь кинулся. В этот раз он хотел ударить меня ногой по голове, словно по футбольному мячу. Я автоматически отвел его удар неудобным для него образом. Он не удержал равновесие и грохнулся рядом со мной.

А у меня как раз кончилась кровь на пальце, и он перестал писать на полу. К несчастью для моего противника.

Легкий быстрый удар в лицо, и крови снова достаточно. А чтобы вновь не отвлекаться потом, я схватил мужика за волосы, не давая встать и сбежать моей "чернильнице".

Он пытался трепыхаться, но заработал успокоительный удар коленом в печень. Я же продолжил выводить на полу символы терфиза. Но в этот раз я не выводил формулу, наоборот, я отсчитывал ее "назад". От численного решения, полученного на кластере к исходным значениям коэффициентов, таким как гравитационная постоянная или то же самое число пи. Вот только я подставил в Земную нотацию результат от нотации местной.

Моя "чернильница" получила еще пять или шесть кроветворных ударов по лицу, пока я покрывал пол строчками формул и рассчетов. Мужик уже не сопротивлялся. По-моему он потерял сознание. Зрители недоуменно шумели — они не понимали происходящего перед ними. Клетка открылась и в нее вбежали дюжие ребятки, попытавшиеся оттащить меня от противника или противника от меня. Не знаю. Но зря они мне мешали.

Думаю, сползая безвольными куклами по стенкам клетки, они это поняли — нефиг мешать увлеченному психу! Закончит — сам успокоится.

Мне потребовалось еще пять минут, чтобы добраться до результата. И результат меня шокировал: формула верна только в том случае, если пи равняется три целых шестнадцать сотых! Приблизительно, конечно, число-то иррациональное, то есть его десятичное представление никогда не заканчивается и не является периодическим.

Но как так? Вот как так?!!!

Ведь пи есть отношение длины окружности к ее деаметру! Это постоянная величина, рассчитанная до семьсот тысяч какого-то знака, как она может быть другой?!! Как?! Вот как?!

Я был настолько шокирован этим результатом, что безропотно позволил вывести себя из клетки "папаше" Коваррин, не побоявшемуся подойти к психованному мне и взять, как маленького за ручку. Забавное должно быть зрелище. Особенно, если учитывать, что за все пребывание здесь, я не произнес ни одного слова. Типичный слабоумный.

Что ж, пусть так. Какая мне разница?

Главное пи!

Которое надо срочно проверить!

Как? Элементарно: бумага, циркуль, нитка, линейка.

Я нарисовал циркулем окружность, провел диаметр, уложил по линии окружности нитку, отмерил ее кусочек, равный длинне окружности, измерил его на линейке, той же линейкой измерил диаметр и поделил одно на другое. На той же бумажке, в столбик. Потом еще раз, но уже на калькуляторе... Три целых запятая один, шесть, два, один, три, пять, три, восемь, шесть, пять, четыре, девять, девять, девять... Дальше я уже не считал. Мне хватило и этого.

Все эти несложные действия я проделал прямо в машине, пока мы ехали с места проведения боев. И пребывал в таком дичайшем шоке, что не реагировал ни на какие внешние раздражители. Коваррин по началу пытался мне что-то говорить, но быстро бросил это гиблое дело. И правильно, все равно бы я ничего толком не ответил, потому, что у меня буквально на глазах картина мира рушилась. Подумаешь, какой-то мафиози, когда пи три целых шестнадцать сотых...

* * *

глава 54.

Пересчет и перепроверка всех констант моего мира на реалии мира этого заняли у меня неделю. Ни одна не совпала. Ни одна! Даже скорость света в вакууме! Жесть какая-то.

Все было "похоже", "близко", но не так. Не совпадало, хоть ты тресни. А я нашел в своих вычислениях еще одну ошибку: гравитационная постоянная.

Еще на Земле по ее поводу чуть не каждый год уточнения CODATA выпускает, ссылаясь на новые "более точные" опыты, на учтение и персчет новых факторов влияющих на результат. По-этому я без задней мысли взял для пересчета по своей нотации местное значение, как гораздо более точное (продвинутая цивилизация, в космос вышли, летающие машины сделали, энергию из расщепления вакуума получают). И лохонулся, так как оно тут тоже другое. "Дерьмо случается," — как говорят в Америке.

И вот, наконец результат: та самая формула гиперпространства в земной нотации, с Земными коэффициентами и постоянными. Круто! Я вывел свой мир к Звездам!

Ага. Три раза. Скорость по этой формуле, необходимая для "прокола" в метрических реалиях моего мира — вдвое превышает скорость света. Зае... зашибись, правда?

Вот и получается, что все достижения этой Цивилизации работают только в этом мире и никаком больше. Частный случай Вселенной. Забавно, правда? Как попаду в магический мир, обязательно и там все константы перепроверю, думаю результат меня не разочарует.

Что же, для Земли невозможен выход к Звездам? Почему же? Нет конечно, возможно все. Только способ должен быть другой. Не такой, как тут. Всего и делов.

Вот такой забавный результат, раскрывающий одну из тайн устройства Вселенной, но отбивающий напрочь, желание учиться. Ведь вся масса полученных знаний этого мира будет совершенно бесполезна в любом другом.

Оболом просто фиерический. Все равно, что научить человека летать. Но только в одной комнате одного конкретного дома, одного конкретного города, единственного во всем мире, просто потому, что там "так сошлись звезды".

В таком состоянии я полулежал-полусидел на своей койке, прислонившись к стенке в нашей с Колином комнате.

— Нашел свою "ошибку", которой уже всех замучил? — поинтересовался он, не отвлекаясь от своего компьютера.

— Нашёл, — не стал скрывать я. Но и объяснять в чем именно она заключалась, не стал.

— А грустишь тогда чего? Повода выносить людям мозг больше нет?

— Повод найти не проблема, — вздохнул я. — Желания нет.

— Значит в терфизе ты разочаровался, — утвердительно сказал он. — Чем займешься теперь?

— Взломаю "папаше" десяток банков и переведусь к металлургам. Потом к Аграриям, — подумав, ответил ему я.

— Интересно тебя кидает, — хмыкнул он

— Ты не понимаешь, — вздохнул я. — Я открыл одну из Тайн Вселенной, Колин. Но счастья это не добавило. Во многом знании много скорби...

— И что за Тайна? Если не секрет, — поинтересовался он.

— Что в параллельных мирах фундаментальные физические константы не совпадают. А значит та техника, что работает в одном мире, будет совершенно бесполезна в другом, — ответил я. Чего уж тут скрывать.

— Хорошо, что к информатике это не относится, — хмыкнул он. — В ней нет фундаментальных констант.

— Ошибаешься, — вздохнул я. — В моем мире, например, основная машинная логика — двоичная.

— И что? — не расстроился и не удивился Колин. — Систем счисления пригодных для построения машинной логики не так уж и много. Достаточно разобраться с двоичной, троичной, четверичной, максимум пятиричной логикой и в любом мире, где есть цифровая техника, ты будешь как дома.

— А как быть с аналоговой вычислительной техникой? Есть ведь и такое извращение.

— Не знаю, — пожал плечами он. — Не встречал. Но, думаю, там тоже вариативность логики не большая.

Я задумался. Такие простые вещи, явные и даже очевидные, а так трудно до них дойти самостоятельно. Забавно. Но мотивирует!

— Тогда засучиваем рукава, — отлип я от стены. — И беремся для начала за троичную логику!

* * *

— Я смотрю, Пещерный Человек превращается в Компьютерного Червя, — во время обеда в кафетерии главного корпуса сказала мне Кларцена. Прошло уже два с половиной месяца, как мы прилетели на Незис. Как-то так получилось, что сегодня она была без своих подружек и обедала в моей компании. И должен сказать, что замечание ее было более, чем справедливо: уйдя с головой в Информатику, я все больше и больше начинал напоминать своего соседа по комнате. Пусть здоровье мое и телосложение пострадать не могли концептуально, но уделять своему внешнему виду, я стал заметно меньше внимания: волосы отросли и были в "творческом" беспорядке, легкие рубашки, расстегнутые на пару верхних пуговиц, сменил мешковатый свитер с горлом, так как работать приходилось часто с кластером, а там температура поддерживалась комфортная для кластера, а не для оператора, брюкам на смену пришли джинсы, у которых уже начали вытягиваться коленки, мокасины и туфли уступили место кроссовкам. До типичного "хики" не хватало только мешков под глазами и каких-нибудь очков в оправе понелепей, но уж тут, чего нет, того нет. Мешков под моими глазами быть просто не может, а очки в этом веке не носит никто.

— Ты права, — вздохнул я сокрушенно. — Все тлетворное влияние феменизма. Еще немного и я уже перестану открывать перед дамой дверь, пододвигать ей стул, потом начну трусливо прятаться за ее спину в случае нападения хулиганов, ну а после останется всего шаг до полной феминизации — ударить девушку, точнее позорно вцепиться ей в волосы и повизгивая от переполняющего восторга от полного равенства полов, начать выцарапывать ей глаза накрашенными ногтями... Ну и как апогей, отрезать себе член и начать писать сидя.

— А зачем он тебе, если ты им все равно не пользуешься? — хихикнула она. — За два с половиной месяца здесь, еще ни разу ни с кем не перепихнулся.

— Ну, куда уж мне до тебя: пол-общаги за первый же месяц. Это здоровье надо иметь железное. Как ты еще силы на учебу-то находишь? А, нет, стой! Тебе ведь это слово ни о чем не говорит, прости пожалуйста, нет-нет не напрягай напрасно свой мозг, от этого морщинки появляются!

— Эй! Попрошу без оскорблений! — возмутилась она. — Я не дура и не "блондинка"! Просто информатика эта вся мне совершенно не интересна. Напомню — меня сюда засунул папаша! Так пусть он и переживает за то, чтобы меня не выгнали!

— А самой-то тебе что интересно? — заинтересовался я.

— Я хочу заниматься семейным бизнесом, — вздохнула она. Я от удивления открыл рот и распахнул глаза.

— Вот это откровения! Ты хочешь быть мафиози?

— Я хочу быть Боссом! — заявила она. — Но этот сэксист ни за что не уступит мне свое место. Он, скорее тебя приемником назовет, чем хотя бы подумает о моей кандидатуре.

— Вот уж точно не предел моих мечтаний! — возмутился я. — Пять боев провел? Провел. Банк хакнул, обеспечив его быстрый рейдерский захват? Хакнул! И даже не один. Я ему целый канал поставки организовал, сбросив в его жадные ручки четыре транспортных компании на основной артерии грузопотока из Диких Территорий в Метрополию! За помощь, я сполна рассчитался! Больше ничего ему не должен!

— Так он и не требует С ТЕБЯ, он хочет ДАТЬ ТЕБЕ! Улавливаешь разницу?

— Напомнить тебе, кто я? — мой прищур стал неприятным.

— "Попаданец", Гениальный студент, — пожала плечами она.

— Вот именно: попаданец! И однажды я исчезну также внезапно, как появился. Мне не нужна его организация. Мне не нужна власть. Это лишняя обуза на моем бесконечном пути.

— Говоришь, как старик: путь, бесконечность, обуза...

— Ты даже не подозреваешь, насколько права, — улыбка моя стала хитрой. — И не права одновременно, — но следом за этими словами, она исчезла совсем. Я стал серьезен. — Власть не получают и не передают. Власть берут! Силой или хитростью, но берут собственной волей, а не ждут, чтобы кто-то отдал ее от щедрот или из милости. Если ты ее действительно хочешь, а не просто тешишь себя фантазиями, то возьмешь ее.

— А ты? Ты ведь уже ее взял. Люди отца слушают тебя, как его.

— Ты ошибаешься. Они слушаются, просто потому, что боятся. Они считают меня опасным психом. Во многом из-за того, что видели мои выступления на арене. Боятся, что я внезапно кинусь и покалечу их как своих противников. Быстро и жестоко. Нелогично и непонятно. Они считают, что я сижу на наркотиках. Точнее, что твой отец держит меня на наркотиках.

— Не понимаю, зачем вы устроили этот спектакль? Я видела записи нескольких твоих боев. Это же ужас просто! Ты там реально как слабоумный или обдолбанный!

— Это забавно, — улыбнулся я. — Ктому же... открывает путь к власти тебе. Во главе организации не должен стоять наркоман — это правило древнее, мудрое и незыблимое. Очень немногие в организации знают реальное положение вещей. Для большинства я выгляжу цепным псом. Злобным и безумным. Готовым рвать по слову "хозяина".

— А каково реальное положение вещей?

— Я использую твоего отца. Твой отец использует меня. Это продолжается только пока не наскучит мне. Когда это произойдет, я от него уйду. Такое вот положение вещей. И я ему совершенно честно и открыто об этом говорил и говорю. Не уверен, понимает ли он, что это не блеф и не шутки.

— Слишком серьезные речи. Не для такой прелестной головки, как моя! — жеманно улыбнулась Кларцена.

Я в недоумении оглянулся по сторонам. Но никого, приближающегося к нам не заметил. К чему тогда столь резкий обрыв разговора. — Приходи сегодня вечером на вечеринку в женское крыло? Надо ведь иногда и развеиваться, не только в учебе счастье.

— Ты ведь знаешь, Кларцена, что мне это не интересно, — вздохнул я. — Алкоголь, слишком громкая музыка, потасовки и разврат... Это не забавно, это противно.

— Опять говоришь, как старик, — надулась она. — Юность пролетает быстро, слишком быстро!

— Не для всех, Кларцена, — рассмеялся я. — Не для всех. Я не спешу никуда. У меня впереди Вечность. Мне не интересно заполнять Вечность пьяными вечеринками. Это не предел моих мечтаний.

— Ты второй раз за разговор упоминаешь этот предел. Каков он?

— Полюбить. Понастоящему. И быть только с той, кого полюблю. Я хочу быть верным ей полностью. И до встречи и после.

— Странные какие-то мечты. Как это быть верным до встречи? А как ты тогда сможешь ее встретить? Узнать, сблизиться?

— Узнаю. Достаточно будет взглянуть в глаза, — с железобетонной уверенностью в голосе заявил ей я.

— Но почему в ожидании этой своей "единственной" ты не можешь просто развлечься? Без обязательств и сложностей? — искренне не понимала она. — Что в этом такого?

— Не знаю... Воспитание, наверное, — вздохнул я. — Отец. Мой настоящий отец. Он очень много знает. Знает такого, что я в своем возрасте только начинаю потихоньку понимать... Это забавно: получается, сейчас я уже старше собственного отца... — задумался я. Такая простая мысль пришла мне впервые и действительно была забавной.

Почему я так откровенничал с по сути совершенно посторонним, чужим человеком? Потому, что она, словно бабочка-однодневка на моем пути — наступит "завтра", и я ее больше не увижу. А информация обо мне, о моем "попаданстве" и "бессмертии" никак не сможет мне повредить. Попытаются захватить и упечь в спецлаборатории — сбегу. Кто бы и как не пытался удержать — рано или поздно все равно сбегу. Причем, скорее рано, чем поздно. Но куда более вероятно, что к кому бы она с такой информацией не сунулась, будет поднята на смех, как фантазерка или сумасшедшая. — Но при этом, он все равно недостижимо более мудр. Видимо правильно говорят: мудрость приходит с возрастом, но иногда возраст приходит один. И это мой случай.

— И причем тут твой настоящий отец? — заинтересовалась Кларцена.

— Притом, что он с самого раннего детства вкладывал в мою голову понимание того, что "без сложностей" не бывает. Любой случайный или не случайный секс связывает людей навсегда. Он создает связь энергетическую, психологическую и эмоциональную. С одной стороны это прекрасно, так как между супругами и должна быть именно такая связь, которая все больше крепнет со временем. С другой же стороны — такие связи, образовавшиеся случайно, очень могут усложнить жизнь. Особенно, когда проваливаешься из мира в мир без всякой системы.

— Я-то думала ты просто импотент, а ты оказывается идейный импотент, — хихикнула Кларцена. — Загоняющийся и философствующий.

— Видимо, так и есть, — пожал плечами я. Но, что поделать, если стараниями отца, я каждую привлекшую меня девушку рассматриваю в первую очередь, как возможную спутницу на всю оставшуюся жизнь, а половой акт, как акт заключения брака? Да еще и дети... Дело даже не в том, что монстра подобного мне будет невозможно остановить. Дело в том, что я сам не смогу своего ребенка бросить, потому, что дети не должны расти без родителей, без отцов. И от того, что такое происходит сплошь и рядом, более правильным оно не становится.

Пусть кто-то будет смеяться над моей наивностью, называть идиотом, загоняющимся по ерунде придурком... Да и пусть. Все равно я уверен, что у мужчины должна быть одна женщина, а у женщины — один мужчина. А все, что иначе — не правильно.

Вот такой чудик. Но чудик не воинствующий, не пытающийся навязать другим свою точку зрения. Правда не менее твердый от этого в своих чудаковатых убеждениях.

— Да ладно, приходи, будет весело! — почему-то продолжала настаивать она.

— К тому же я буду занят сегодня вечером: мы с Колином записаны с восьми вечера до пяти утра (повторюсь, единицы измерения и системы счисления, будь то расстояние или время, указываю в привычных для себя единицах, дабы не перегружать текст) на очередь к кластеру. Будем запускать свой курсовой проект на обсчет. Думаю девяти часов должно хватить с его производительностью.

— Скучный ты, Логин! — заявила Кларцена и отвернулась, взяв со стола стакан сока, на который и перенесла с меня все свое внимание.

глава 55

— Эх, Мишаня... — вздохнула Ритка, сидящая рядом со мной на лавочке в сквере недалеко от спортивного зала, в котором проходил семинар по Айкидо — редкое и долгожданное событие в нашем городе. Не то, что бы о нем знал весь город. Нет, конечно. Только те, кто ходит вместе с нами на секцию. Но для них, точнее для нас, это действительно очень заметное событие. — Веришь, нет — а скучаю я по Сеньевке. И чем дальше, тем сильнее... Глупо, наверное. Как думаешь?

— Почему? Совсем даже не глупо, — ответил я. — Сам вспоминаю то время частенько. Спокойное было, счастливое. Друзья там остались хорошие. Не так их у меня много...

— Странно все-таки, — задумчиво сказала она. — Когда там были, домой рвались, а как вырвались, наконец — теперь обратно тянет... Почему так?

— Не знаю, Рит. Я ведь не один раз 'проваливался', ты ведь знаешь?

— Догадываюсь, — кивнула она.

— И в чем же я прокололся? — стало интересно мне. Не то, чтобы я так уж скрывал это, но и не упоминал ни разу.

— Движения, — ответила она. — От тренировки к тренировке у тебя меняются движения. Бывает, что месяцами изменений почти незаметно, а потом раз! И совсем другие, словно несколько лет не занимался, словно забыл все и теперь вспоминаешь. Я не раз и не два замечала. Хотела спросить, но как-то к слову не приходилось.

— В общем, я много где побывать умудрился, — кивком подтвердил, что понял ее доводы я. — Но вот единственное место, куда хочется вернуться еще разок — Сеньевка.

— Да уж... — вздохнула она. Какое-то время мы помолчали, расслабленно расплывшись по спинке лавочки — позади была утренняя трехчасовая тренировка с московским сенсеем, очень интенсивная и выматывающая. Так что во всем теле была приятная усталость... ну, я так полагаю, что у Риты была. Я же зверек особенный — усталость и утомление могу только изображать.

— И чем ты там занимался? В своих 'провалах'? — поинтересовалась Рита, прерывая молчанье.

— Как в дешевом фэнтези — мир спасал, — без особого веселья, но с некоторым желчным сарказмом по отношению к самому себе ответил я.

— И как? Спас?

— Угу... Так спас, что чуть не разрушил. Думаю, в Ильниссе до сих пор от одного моего имени боги вздрагивают.

— И что за имя? Как тебя там зовут?

— Просто по фамилии: Логин. Как ты и говорила — я не стал заморачиваться.

— И что? Научился там всяким магическим супер-штучкам? — проявила заинтересованность Рита.

— Магическим — нет. В магии я оказался полным нулем. А вот всяким бытовым мелочам — это да. Таким, как: посуду глиняную делать и обжигать, дома из пещер делать, печки складывать, из лука стрелять, на лошади ездить, каменные топоры и наконечники для стрел делать, руками рыбу ловить, шкуры выделывать и одежду из них шить...

— Вот ведь... А я уж надеялась — ты мне фокус какой покажешь, — расстроилась она. Я лишь виновато развел руками.

— А ты в один и тот же мир 'проваливаешься'? — спустя какое-то время поинтересовалась она. Я отрицательно помотал головой.

— Вот как... А во скольких ты был?

— Дай подумать... В восьми. Да, в восьми мирах 'повезло' помотаться, — прикинул я, припоминая свои приключения. Причем, опять же, веселых среди них не наблюдалось, все какая-то сплошная чернуха. Ну, разве что на драконьем озере. Да и то 'веселье' было весьма сомнительное — я ж там от одиночества чуть умом не поехал! Или не чуть, а самое, что ни на есть.

— Интересно, наверное, — протянула Рита.

— Не очень, — поморщившись, ответил я. — Когда тебя постоянно обманывают, используют, пытаются с твоей помощью уничтожить мир, когда на твоих глазах гибнут сотни людей, когда видишь место жертвоприношения тысяч... Интерес как-то быстро пропадает, озвереваешь и начинаешь устраивать массовую резню...

— А в книжках пишут, что это интересно, захватывающе, волшебно... Балы, красавицы, турниры, рыцари, волшебники...

— Вот, красавиц видел, а всего остального, — виновато развел руками. — Так что самым классным впечатлением из всех восьми 'провалов', в моей памяти была и остается ярморочная неделя в Торжке.

— И что красавицы?

— Ссуки, каких мало, — с чувством сказал я, вспоминая Лейлу, Рэне и Альраа. Кулаки сами собой сжались. Но я быстро вернул самообладание и расслабился.

— Что так?

— Одна предала, другая пять лет мозги крутила, а оказалась замужем, третья использовала, чтобы власть получить... Но та, хоть не врала, честно о своих намерениях заявляла.

— Как-то у тебя все не романтично совсем. Не как в книжках, — вздохнула Ритка.

— Ты просто книжки невнимательно читала. Там за красивыми словами именно такая чернуха и прячется.

— Не правда! Там: любовь, романтика, сказочные принцы и принцессы, ужасные драконы и прекрасные единороги!

— Видел я одну такую сказку, — хмыкнул я, вспоминая Рэне. — Дракон принародно украл, пусть будет Принцессу, из башни ее замка. Молодой красивый вик... пусть будет Принц, на белом коне и в сияющих зачарованных доспехах отправился на ее поиски. Долго искал, но нашел того самого Дракона. Вызвал его на бой...

— И? И что было дальше? — поторопила Рита, заинтересовавшаяся моей сказкой. Особый колорит которой был в том, что рассказывал непосредственный свидетель, даже участник событий.

— Дальше... Мы с тем Драконом как раз шашлыки на берегу озера жарили...

— В смысле? Какие шашлыки?! Как это вы с Драконом? — вытаращилась на меня Рита.

— Ну, это был четвертый мир, в который я 'провалился'. Девственный лес, скалы, озеро. И никого на десятки, а то и сотни километров вокруг. Даже звери человека не боятся. И разумный Дракон в соседях. По началу я еще держался, а потом от одиночества 'на стенку полез'. Зазнакомился с Драконом, не то чтобы скорешился, но... В шахматы играли, шашлык жарили, на рыбалку ходили... — пояснил я.

— Ладно, допустим, замнем для ясности, — кивнула Рита. — И что Принц?

— Ну, я так обрадовался пополнению компании, что невежливо, силой пригласил его к нам. Выкинул меч, дал в руки шампур с готовым мясом...

— И?!

— И, Дракон, зараза такая, сожрал Принца, доспехи выплюнул, свернул белому коню голову и насадил на вертел...

-???!!!!! — вытаращилась девушка.

— И знаешь, что он мне сказал, когда прожевал?

— Что?

— 'Ну я же Дракон'. И плечами пожал.

— Ужас какой!! — выразила свои эмоции Рита.

— Еще какой. Я потом полгода на жареное мясо смотреть не мог... Доспехи пожеванные похоронил потом. Вместо надгробного камня меч воткнул, — рассказывал я, а перед глазами вставали яркие цветные картины из прошлого. Даже слишком яркие. Иногда идеальная память — нифига не благо.

Помолчали.

— А знаешь, что самое интересное?

— Что же?

— То, что потом, через пару лет выяснилось, что Дракон был совсем не Дракон, а Драконша. И к тому же та самая Принцесса, которую якобы похитили. Они в человеческую форму перекидываться умеют. Да еще и замужем за другим Драконом по Драконьим законам. Такая вот сказка. Веселая, правда?

— Обхохочешься, — ответила Ритка.

— А у меня таких сказок не один десяток имеется.

— И все такие же?..неприятные? — уточнила она.

— Это еще самая безобидная. Всего с одним трупом. Остальные кровавее и жестче. В последней сказке три с половиной миллиарда жертв и целая планета захваченная демонами инферно. Рассказать? Или не портить аппетита?

— Знаешь... Может как-нибудь в другой раз? Мне и пережеванного Принцессой Принца пока что хватит.

— На самом деле она только верхнюю половину пережевала. Ноги я похоронил целыми. Рэне его где-то чуть выше таза перекусила, так что там даже кишки собирать с земли не пришлось, да и крови было немного, сердца же не было, чтобы ее по сосудам гнать, а нагрудник дракоша качественно обсосала, почти до блеска...

— Эй! Давай без подробностей! Я — натура тонкая, впечатлительная. Итак кошмары теперь мучить будут... наверно.

* * *

После вечерней трехчасовой тренировки мы с Риткой возвращались по домам вместе: нам было по пути. Эмоции от прошедшего двухдневного семинара плескали через край, но сил на их выражение было крайне мало. У Риты. У меня силы были, но привычка маскироваться в родном мире уже въелась настолько, что я делал это совершенно автоматически, даже не задумываясь, когда и необходимости особенной в этом не было. По той же причине я не стал в этот день сдавать на дан, хоть и мог бы, наверное. Вместо этого я сдал на пятый кю и вполне этим удовлетворился. Ведь не в поясах мастерство. А на экзамен шел только потому, что посещал занятия уже три с половиной года и какой-нибудь маленький поясок пора было уже получить. Так, для порядка. Чтобы был.

Мы с Ритой, вяло перебрасываясь восторженными комментариями по поводу прошедшей тренировки, завернули за угол здания и замерли.

— Это то, о чем я думаю? — тихо спросила она, остановившимся взглядом, глядя перед собой. — Ай!! — воскликнула она от моего щипка.

— Теперь ты уверена, что не спишь, — пожал я плечами, отвечая на безмолвное возмущение, буквально переполнившее повернувшуюся ко мне и упершую руки в бока девушка.

— За задницу?! Это домогательство?!!

— А ты хочешь, чтобы это было домогательством? — приподнял бровь я. — Кругом лес, рядом никого, до Сеньевки еще километра три...

— Эй-эй! — уже совсем не так уверенно и возмущенно сказала Рита, поднимая в останавливающе-примирительном жесте руки. — Давай не будем горячиться, а? Ты же не обидишь такую беззащитную меня? Ты же герой! А герои девушек не обижают! — и 'глазками Кота из Шрэка' хлоп-хлоп.

— Тебе кто-то говорил, что я герой? Я — убийца бога и Повелитель Повелителей Демонов Инферно, — скрестил на груди руки я.

— Ты же говорил, что спасал мир?

— Пока меня не подставил местный бог, которого я придушил за это.

— А Демоны?

— Одна демонесса-Княжна состроила из себя 'девушку в беде' и заманила меня в Инферно. Там я грохнул ее жениха, от которого она пряталась в Человеческих мирах. Потом понял, что меня использовали и бросился убивать ее. Гонял ее по всему Домену Мао, попутно кроша все, что отсвечивает и сопротивляется. А когда догнал, то выяснилось, что в процессе грохнул Повелителя Демонов. Так и стал Повелителем Повелителей, — выставил я руки перед собой и угрожающе пошевелил пальцами на них.

— И ты... эту Демонессу... убил? — с ужасом уставилась на меня Рита.

— Нет, — со вздохом опустил руки я, разрушая весь драматизм момента. — Отдал ей трон Домена и свалил. Вот такой я тряпка-кун.

— Ладно, уж, тряпка-кун, — рассмеялась она и хлопнула по моему плечу. — Пошли уже в деревню. Повелитель Повелителей! Надо ж было такое придумать, — тряхнула она волосами, устремляясь в знакомом направлении. Дорожки уже не было — заросла. — И глаза-то такие страшные! Словно и правда разорвать хотел! Я почти поверила... Не отставай, Михан!

* * *

Примечание к части

Отныне и далее хронология может нарушаться.

глава 56

— Знаешь, Миш, — задумчиво сказала Рита. — Все хотела спросить.

— Хотела — спроси, — пожал я плечами, наклоняясь над водой того самого памятного по прошлому 'попаданию' озера.

— Как ты с тем медведем смог справиться? Он же огромный был! А у тебя ни ружья, ни копья, ни даже плохонького ножика с собой не было? Ты вообще голый был!

— Адреналин, стресс, — пожал я плечами и зачерпнул воды ладонями, чтобы умыться.

Что интересно: дома было начало лета и вечер. А тут середина весны и первая половина дня. Хотя, чему я удивляюсь? Давно пора бы уже привыкнуть к таким выкрутасам во времени.

— Ты меня вовсе за дуру держишь? — укоризненно посмотрела она на меня.

— Тебе оно правда надо? — ополоснув лицо и отряхнув капли с ладоней, посмотрел я на Риту.

— Хотелось бы хоть немного представлять, с кем я уже второй раз в параллельный мир попадаю. На что можно рассчитывать в случае чего.

— Ладно, — не стал сильно ломаться я и, сжав правую руку в кулак, выщелкнул коготь. — Знакомая штука?

— Ооо дааа... — медленно протянула она, шокировано, расширенными от удивления глазами, прилипнув к моей руке взглядом. — Росомаха...

— Нет, не родственник. И — да, этой штукой я обзавелся во время своих скитаний, — сразу пояснил я. — И 'коготь' только один, не шесть, как у него.

— А главная его фишка у тебя есть? — в глазах девушки разгорался маньячный огонек любопытства.

— Какая? — прикинулся валенком я.

— Регенерация!

— Не хочу проверять, — пожал плечами я, уходя от прямого ответа, но без лжи. Слова той богини я помнил и относился к ним очень и очень серьезно. — Мелкие царапины заживают — и ладно.

— Но ведь надо же выяснить!!! — воскликнула она.

— Я тебя сейчас в озеро кину, — предупредил ее я, защелкивая 'коготь' обратно и ополаскивая руку от крови. — И, поверь, улетишь ты в самую его середину!

— Эй-эй! Я пошутила! Просто пошутила! — начала пятиться она от, поднявшегося с корточек и угрожающе сделавшего к ней шаг меня, снова подняв руки в защитном жесте. — Но, разве тебе самому не интересно?

— Мне не интересно. Мне больно! А давай тебе что-нибудь сломаем или отрежем? Вдруг срастется или отрастет?

— Ладно-ладно! Я поняла, — сдалась Рита. — Пошли уже, 'кидатель'.

— Пошли, — легко и светло улыбнулся я, превращая все в шутку. Мы вообще часто с ней так перешучивались, когда она делает вид, что очень боится делающего вид, что я очень жестокий и грозный, меня. На самом деле она не боится ни капельки. Ну вот ни на грош. Что, кстати, вполне оправданно, ведь я же белый и пушистый... В своем мире и с ней. Да и в Сеньевке я создал о себе именно такую память. Именно поэтому мне было тут так легко: не приходилось ничего из себя корчить, понтоваться и угрожающе зыркать, а также бить морды для поддержания образа. Приятно быть собой. Быть неопасным.

— Интересно, сколько тут времени прошло, с нашего прошлого посещения? — задумчиво поинтересовалась Рита на ходу.

— Судя по высоте подросшего подлеска, около двух лет, — прикинул я.

— Как это ты так смог разницу высоты прошлой и нынешней вычислить? — удивилась она.

— Элементарно — у меня идеальная память. Я каждую елку в своей жизни помню. И каждый камень.

— По твоим оценкам не скажешь, — уела она меня.

— Не в оценках счастье, также, как не в поясах сила! — наставительно сказал я.

— И в чем сила, брат? — спародировала она Данилу Багрова.

— В Ньютонах, — отшутился я.

— А в чем тогда счастье?

— Может быть в Люменах? — предположил я.

— Точно не в долларах? — уточнила она.

— Ты мне скажи, — усмехнулся я. — Ты же из нашего города в Сеньевку рвалась, не я. А тут денег точно не заработаешь.

— Ты прав. И веришь, нет, но почему-то я счастлива! — лучезарно улыбнулась Рита, от избытка эмоций прокрутившись вокруг себя, раскинув в стороны руки и запрокинув голову к небу.

* * *

Деревня оказалась именно там и именно такой, какой я ее и запомнил. Только и того, что несколько домов новых прибавилось.

Забавно, но первым встреченным нами человеком в этот раз, как и в прошлый была Верия и все у того же колодца. С теми же ведрами.

— Здрава будь, девица-красавица! — с веселой улыбкой от уха до уха на лице, поприветствовал ее я, еще только спускаясь с холма.

— И ты здрав будь, — ответно улыбнулась она, прикрыв от солнца глаза ладонью, приставленной к бровям. — Никак воротились, потеряшки?

— Воротились, — кивнул я. — Или, скорее уж, снова потерялись.

— Привет, Верия! — поздоровалась Рита, от избытка чувств, кинувшаяся обниматься к девушке. — Сколько ж мы с тобой не виделись?

— Две весны, — ответила Верия. — Две весны вас не было.

— А ты угадал, Миш, — с некоторым удивлением повернулась ко мне Ритка, отпустив из объятий девушку.

Я только развел руками и легко, словно они вообще ничего не весили, закинул оба ведра на коромысле себе на плечо. И это было не как в тот раз, когда я только изображал легкость, чуть не пукнув от натуги. Сейчас действительно было легко.

И, судя по глазам Верии, со стороны эта разница тоже была заметна.

— Ты окреп, Михаил, — уважительно сказала она.

— Кушал хорошо, — отшутился я.

Мы втроем двинулись по улице от колодца.

— Апанас как поживает? Все еще староста? — уточнила Рита.

— Так и что же ему сделается-то? Он мужик крепкий, в самом мужицком возрасте, когда уже и мудрость появилась, но и силушки еще порядком.

— И что же это за возраст такой? Как отсчитывается? — заинтересовался я, прикидывая свои годы.

— А это, когда дети уже на ноги встали, а внуки еще только подрастают, — отозвалась она. Я же расстроился: выходит, сколько бы лет за моими плечами ни было, пока семьей не обзаведусь, мудрость не проклюнется. Ну, что ж, 'маленькая собачка — до старости щенок', что тоже не плохо.

— Забавный отсчет, — улыбнулась Ритка.

— Ну, идите, устраивайтесь, — остановилась Верия у калитки. Да только не у той, что в прошлом году. За этой калиткой изба новая стояла, с еще не потемневшими толком бревнами.

— Погоди, — удивилась Рита. — Твоя же изба дальше по улице стояла?

— Теперь, эта — моя изба! — чуть зарделась девушка. — Мы с Житояром о прошлой весне свадебку сыграли.

— О! Поздравляю! — воскликнула Рита. — Прибавления не ждете еще?

— Нет, — чуть смутилась Верия. — Не дают пока Боги Пресветлые...

— Попросить? — сказал я.

— Что попросить? — не поняла она.

— У Богов за тебя попросить? — последовало мое уточнение.

— Думаешь, поможет? — с удивлением и немножко с надеждой спросила она.

— Чем Творец не шутит? — пожал я плечами.

— Ты в своих 'скитаниях' никак волховать начал? — удивилась Ритка.

— Ну, разве, что немного совсем, — заюлил я.

— Ладно, — улыбнулась Верия. — Идите уже к старосте. Да и ты, Миш, ведерки-то поставь. Хоть и окреп ты сильно, а все равно не легкие они.

— Точно, — опустил ведра на землю я и смущенно почесал в затылке. — Чет заговорился, забыл про них совсем.

— А Ладору попроси, если не шутишь, — тихо сказала она. Я кивнул. И мы распрощались.

— Так, что за пургу ты там про богов гнал? — спросил Рита, когда мы отошли от калитки подальше.

— Ты удивишься, Рит, но боги в этих мирах самые что ни на есть реальные сущности. Я с тремя из них даже лично встречался и разговаривал.

— Врешь, — не поверила она. Трудно атеисту в такое поверить.

— Нет, не вру. Боги — это не Творец, Единый во всех мирах, это высокоразвитые энергетические сущности, отвечающие за те явления и процессы, которым покровительствуют.

— Все равно с трудом верится, что есть какой-то бородатый дядька, который кидается молниями из туч, — сказала Рита.

— Естественно все не настолько тривиально, — улыбнулся я, представив такую картину. — Бог — это высокоразвитое энергетическое существо, он не имеет плотного тела, как такового, оно ему не требуется, да и не в состоянии вместить всю его сущность. Но для того, чтобы явиться людям 'воплоти' существуют Аватары. Это люди, рожденные не без участия этого бога, либо имеющие с ним большое сродство от рождения, либо получившие это сродство путем длительного служения этому богу, в которых бог может 'вселяться', говорить и действовать через них. Естественно аватары бывают разные по предназначению. Наиболее часто встречаются Боевые Аватары и Аватары-Жрецы. Боевые — люди от рождения имеющие сродство с конкретным богом. Их находят и с самого детства растят при храмах, тренируя использовать силы божества. К частному случаю Боевых Аватаров относятся Паладины. Очень мощные боевые единицы, при том, что их смерть не наносит практически никакого вреда или ущерба самому богу. От того обладают собственной волей, но за неповиновение своему богу, могут быть лишены возможности пользоваться его силой. Для них, с рождения к ней привыкших, это очень страшно. Аватары-Жрецы — это в основном высшее жречество, ну или близкие к верхушке жрецы. Они творят Чудеса именем бога, объявляют волю его, благословляют прихожан и армии... Обладают собственной волей, и их смерть также не наносит урона богу. Но бывает еще такой случай, когда бог сам создает себе тело, которое способно вместить большую часть его сути. Можно сказать, он материализуется. В такой форме бог на земле, в этом плотном плане, наиболее могущественен, но и наиболее уязвим, так как его сущность сосредоточена в одном месте, одной точке и ее возможно уничтожить.

— Занимательно... ликбез по божественной физиологии, уязвимостям и боевым возможностям, — хихикнула Рита. — Такое ощущение, что ты описываешь силы и средства 'вероятного противника' с точки зрения опасности и методов борьбы, а не богов мира!

— Ты даже не представляешь, насколько права, — вздохнул я. — У меня с богами очень напряженные и сложные отношения. Неоднозначные... Дядька Апанас! — радостно крикнул я старому знакомцу, издали его заприметив, и приветственно помахал рукой. То обернулся на окрик и, приглядевшись, разулыбался. Видать, не только я рад его видеть.

— Хо-хо! Никак потеряшки воротились! — радостно обнял он сначала Ритку, когда мы к нему подошли. Потом меня. — Задавишь! — просипел он, когда я ответил на объятия, от избытка чувств, чуть-чуть не рассчитав сил, самую малость.

— Ой, прости-прости, — быстро поставил его обратно на землю я и даже руки свои за спину спрятал.

— Ну и здоров же ты стал, Михаил! — прокряхтел Апанас, разминая руки и ребра. — Тебе только с Медведями обниматься!

— Ну, извини, Дядь Апанас, — пошаркал я ножкой по пыли. — Уж очень рад я встрече, словно тыщу лет тебя не видал! — снова сама собой выползла радостная улыбка.

— И ничего не тыщу, — ответно улыбнулся он. — Всего-то две весны вас не было, а окреп, словно камни руками дробил все два года!

— Ну, и этим тоже приходилось заниматься, — смущенно почесал в затылке я.

— Надолго вы к нам? — решил не развивать тему он.

— Не знаю, — беззаботно пожал я плечами. — Может, как в прошлый раз, может подольше. Может наоборот. Мы ж снова заблудились и снова на ровном месте: по улице шли, за угол повернули, а уже ни улицы, ни угла, одна избушка Оноха-охотника, благо, что места знакомые уже. Так что вновь мы к тебе за углом да за работой. Не погонишь?

— Не погоню, — улыбнулся Апанас. — Изба большая, а старшие мои Алька и Вано о прошлой осени свадебки сыграли, да своими домами жить начали. Так что угол найдется. Ну, а работы тем более всегда вдосталь, всем хватит!

— Вот и славно!

— Ладно, — отложил Апанас тряпицу, которой руки вытирал. Нашли-то мы его на той же лесопилке, что и в прошлый раз, да оно и не удивительно: время года практически то же, значит и дела у деревенских аналогичные. Тут же порядок, что, когда и зачем, веками отработанный, от стариков молодым в наследство переходит, меняясь лишь незначительно. — Пойду провожу вас, устроиться помогу, благо вещички ваши я с того времени так и хранил в сундуке, не выбрасывал. И вижу вот, что не зря.

— Вот это и вовсе славно! — обрадовался я. — И инструмент мой сохранил?

— И инструмент твой, все честь по чести, как оставил ты, так и лежит, — огладил он свою бороду.

— Ай как хорошо! Это ж, я уже сегодня вечером смогу руки любимым делом побаловать! — и я действительно был этому несказанно рад: на драконьем озере нормального инструмента не было, только нож Дара, да то, что я из камня смастерить смог. Для простенькой грубой резьбы так-то и этого хватало, но душа-то просила большего! Душа-то рвалась творить! Сколько задумок пришлось отложить на 'может когда-нибудь' из-за того, что инструмент не позволял, сколько хороших мыслей было загублено в процессе воплощения, не перечесть!

Кстати, надо будет к кузнецу в обучение напроситься — чую придется мне рано или поздно вновь на то озеро попасть, так может от делать нечего, там и кузню сварганить удастся? Чем Творец не шутит?

* * *

глава 57

День прошел весело: деревенские даже дела отложили и после обеда импровизированный праздник-встречу устроили. Приятно, когда тебе рады, ангел возьми!

Разошлись далеко за темно. И кто радовался больше, Ритка или я, еще не известно. Но силы у людей не бесконечны. Устают они даже радоваться. Так что разошлись по домам. Ритка ушла спать, я же добрался до своих инструментов.

Вышел во двор, достал чурочку-заготовку и в свете звезд принялся ее оглаживать ножичком, да после угольком рисунок размечать. Ну, а после разметки за резцы взялся.

— Михаил, ты чего это в темноте сидишь, глаза портишь? — спросил Апанас, среди ночи из дому до нужника вышедший. — Хоть лучину бы запалил тогда уж.

— Не переживай, Дядь Апанас, — с улыбкой отозвался я. — Ночь — не ночь, темнота — не помеха. Это Ритка от сюда сразу домой попала, а мне много где поскитаться пришлось, пока дорогу к отчему порогу нашел. Многому научиться... Я теперь в темноте лучше кошки вижу. Как днем ясным, просто цвета другие немного.

— Чудные вещи ты говоришь, — покачал головой Апанас. Помолчал. Сел рядом. — Да и изменился сильно. Не с лица. Внутри.

— Странно было бы, если бы не изменился, — пожал я плечами, не отрываясь от работы. — Хуже стал?

— Не знаю, — ответил он, прислоняясь спиной к стене избы. — Жестче стал. Опаснее. Вроде бы то же самое все, а в глаза глянешь, и свои опустить хочется.

— Что ж, значит надо будет за взглядом своим последить. Не хочу быть тем, перед кем глаза опускают. Мне нравится быть веселым, смешным, неопасным. Щенком, а не волкодавом.

— А на самом деле?

— А сам как думаешь?

— Думаю, что если до своих 'скитаний' ты шатуну мог шею сломать, то теперь волкодав с тобой рядом щенком казаться будет.

— Устал я от этого, Дядь Апанас. Страх по пятам за мной ходит, где не появлюсь. Страх и жадность. Боятся, но хотят использовать. Верия сказала, что ты мудрый мужик. Подскажи, как быть, а? — отложил я чурку и инструмент.

— Собой будь, вот что я тебе скажу, Михаил. Не рядись ты ни Щенком, ни Волкодавом: все одно, для Щенка клыки великоваты, а для Волкодава хвост калачиком и виляет слишком приветливо. Хочется — щенком прыгай да от удовольствия повизгивай, ну, а прижимать начнет, так и клыки в дело пустить можно. Или не пустить — тут уж только тебе решать.

— Если я клыки в ход пущу — пустыня будет.

— Вот я и говорю — только тебе решать. Но самое главное — в себе самом разберись. Сам пойми, кто ты есть и кем быть хочешь.

— Самое сложное во Вселенной — это в себе разобраться, — устало сказал я.

— Разберешься, — уверенно ответил Апанас. — Молодой ты еще. Успеешь.

От этих его слов меня против воли на 'хи-хи' пробило. Сам понимаю, что глупо, а остановиться не могу, хихикаю, словно умалишенный.

-Ты чего? Я смешное что-то сказал, — улыбнулся Апанас. Я покивал, утирая выступившую от смеха слезу. — И что же?

— Да, так... Ничего такого уж особенного. Не бери в голову, — отмахнулся я, не став в подробности вдаваться. Не говорить же, что я его в десятки тысяч раз старше? Ни к чему это.

— Ты бы спать ложился бы, Михаил. Завтра с зорькой подниматься — работы много, если не передумал, конечно.

— Не беспокойся, Апанас, я дооолго могу не спать. И — нет, не передумал, — улыбнулся я благодарно этому бородатому мужику, который вот уже второй раз помогает мне просто так, по душевной доброте, без каких-либо тайных замыслов и Хитрых Планов. Не так уж много мне на пути встречалось таких людей. Причем, почти все они были именно в этом мире. Забавно.

— Ну, неволить не буду, — пожал плечами он. — Но сам, пожалуй, пойду на боковую. Я — человек простой, мне хорошо спать и хорошо есть надо, чтобы хорошо работать! До утра, парень! — попрощался он и ушел. А я снова взялся за резец, по которому так истосковались руки.

* * *

Закончить получилось быстрее, чем я рассчитывал. Видимо качество инструментов в руках, влияет не только на детализацию, но и на скорость. Но какая разница?

Когда я подмел за собой стружку и убрал на свое место резцы и нож Дара, который все это время покоился на дне моей спортивной сумки под лежащим там кимоно и сланцами (я за время своих 'странствий' так привык к нему, что даже в родном мире не оставлял его далеко от себя, хоть и понимал, что это может грозить мне нешуточными проблемами в случае встречи с милицией), небо на востоке еще только-только начинало светлеть.

Я поставил метлу на место и пошел прочь со двора, держа свой путь на опушку леса.

Там нашел красивую полянку и остановился, немного не доходя до ее центра. Я поднял глаза к тускнеющим звездам и тихо позвал.

— Ладора... — легкий ласковый ветерок коснулся кожи моего лица, и я опустил глаза от неба. Ровно в центре поляны стояла женщина в простом белом сарафане до пят, украшенном красной вышивкой. С лева по плечу и груди до самого пояса спускалась толстая русая коса. Женщина была очень красива и, пусть это будет тавтологией, очень женственна. Не была она хрупкой, но именно женственности в ней было удивительно много. А еще мудрости и доброты в глазах.

Сверху, на голове ее был венок из полевых цветов.

— Здравствуй, О'Мао Логин, — чуть-чуть поклонилась она приветственно. — Ты звал меня?

— Здравствуй, Ладора, — поклонился я в пояс, отвечая на ее приветствие. В прошлые разы моего общения с богами столь вежливым я не был, так как чувствовал себя в своем праве. Но в этот раз... Она могла бы и не придти на мой зов. Тем более материализуясь. Ведь прекрасно знает, насколько это опасно. Но она пришла. Материализовалась, а не прислала аватар. Это заслуживает вежливости.

— Я приветствую тебя от имени всех богов этого мира. Мы хотели сделать это немного позже, но раз уж ты сам позвал...

— Спасибо, — поблагодарил я ее. — Этот мир был для меня первым. В нем я был счастлив. И я не хочу вредить ни ему, ни его богам. Хочу сказать, что не испытываю больше к вам ненависти. Ко всем вам. Всем богам всех миров. И, как вежливый гость, приветствую хозяев, — снова поклонился я. И это была правда — так или иначе, а я планировал поздороваться с местными богами. Просто это совпало с желанием помочь Верии. И это желание повлияло на выбор конкретной богини. Попытка призвать сразу все пантеоны выглядела бы глупо, я так думаю. Про ненависть, это тоже была правда. За годы проведенные на драконьем озере, особенно после возвращения из Инферно, я многое переосмыслил. На многое стал смотреть немного иначе.

— Спасибо, Логин, — улыбнулась женщина, делая шаг ко мне. — Это очень радует и меня, и остальных. Что заставило тебя изменить свое мнение о нас?

— Пожалуй, что Алекс. Его помощь в восстановление моего душевного равновесия. Его уроки вообще очень многое повернули в моем мировосприятии.

— Алекс? Царь Драконов? Золотой Алекс? — удивилась богиня.

— Царь? — удивился я.

— Ты не знал? — удивилась Ладора.

— А Рэне, выходит, Царица?

— Нет. Рэнеллена — младшая спутница, жена по-вашему. Алекс очень старый Дракон, у него несколько спутниц. Рэнэллена самая младшая из них. Они вместе всего шестнадцать тысячелетий. Довольно ветряная особа.

— Многожёнец значит, — тупо проговорил я, переваривая полученную информацию.

— У его народа это в порядке вещей, — пожала плечами Ладора.

— Что ж, — собрался я с мыслями. — Это не меняет того, что я ему благодарен. Если вы как-то ему передадите мои слова, это было бы замечательно. А то мы как-то странно с ним расстались. Не хотелось бы, чтобы он думал обо мне нехорошо.

— Мы передадим при случае, — кивнула богиня.

— Ладора, — голос мой стал немного смущенным. — А это обязательно, чтобы нас сейчас слышали другие боги?

— На самом деле они не слышат. Мы не видим тебя. Точнее, чтобы видеть тебя, нам необходимо находиться рядом с тобой во плоти. Я передаю им твои слова, которые их касаются.

— Думаю, дальше их уже ничего не касается, — заметил я.

— Как скажешь, — мягко улыбнулась богиня.

— Я тут... Безделушку одну смастерил... — смущение мое достигло пика. Я даже начал чесать в затылке и отвел глаза в сторону. Вот ведь! Как же неловко-то! Ужас какой-то: грохнуть Мао и то проще было, чем тут пару слов связать. И не ОЯШ вроде давно, но один ангел, уши пылают. — Тебе... — протянул я женщине розу, выточенную мной из дерева. Из дубовой заготовки. Древесина была достаточно твердой и прочной, чтобы получилось изобразить даже мельчайшие детали листьев и лепестков, в чем очень помогала идеальная память и хороший инструмент. Идея подобных цветов пришла мне еще на драконьем озере. И я много раз пытался ее воплотить, из разных пород дерева, даже из камня пробовал, используя свой коготь. Но та, что я держал сейчас в руках, была лучшей из всего, что у меня до этого получалось. Даже самому нравилась. Возможно от того, что делалась она не просто так, а с глубоким чувством, да еще для кого-то. Для богини.

— Мне? — удивилась Ладора. — Спасибо, — осторожно приняла она цветок из моих рук. — Красивый...

— Рад, что тебе понравилось, — смутился я еще больше. — Ладно... Пойду я, — сказал и развернулся было уходить.

— Постой, — остановила она меня прикосновением к плечу.

— Да? — обернулся я к ней.

— Ты ведь позвал именно меня не просто так? — спросила она, глядя своими добрыми, мудрыми глазами. Неловкое чувство.

— Ну... Понимаешь... Попросить хотел... — окончательно запутался в своих эмоциях я. Требовать мне раньше приходилось, заставлять тоже, чаще всего просто брать самому, то, что хотел или считал нужным. А вот просить... Просить было трудно. Словно что-то плохое делаю.

— Попросить? Ты? — неподдельно удивилась богиня. Не мудрено, учитывая мои прошлые отношения с божественной братией.

— Да — я, да — попросить, — чуть разозлился я. И эта злость помогла немного взять себя в руки. Но злился я не на нее, а больше на себя.

— О чем же? Чем тебе может помочь Богиня Любви, Плодородия и Семейного Очага? Я ведь не имею власти над тобой. Мое благословение не подействует на тебя.

— Не мне, — помотал головой я. — Я за одну девушку попросить хотел. Мою знакомую.

— Смертную? Тебе есть до них дело, О'Мао?

— Ты считаешь меня чудовищем? — начало подниматься раздражение. — Если бы мне не было дела до смертных, я не делал бы того, что делал. Не пытался бы спасать миры, не вмешивался бы в их дела...

— Не злись, Логин, — успокаивающе чуть сжала мое плечо она. — Я не хотела тебя обидеть. Только хотела понять. Что с этой девушкой?

— Насколько я понял, у нее не получается зачать ребенка.

— Ну, уж в этом ты можешь помочь ей и без моей помощи, — лукаво, но не обидно, улыбнулась она. — Надо объяснять как?

— Не стоит. Не маленький, — покраснел я. — Она замужем. И она просто моя подруга, а не возлюбленная.

— Это кому-то мешало?

— Не ожидал таких речей от Хранительницы Очага!

— Не самый плохой из способов сохранить семью, — чуть пожала плечом она. — Не обижайся, — уловила она изменение моего настроения. — Что за девушка? Как ее имя?

— Верия, — ответил я. На секунду Ладора задумалась.

— Ты уверен, что ей нужна моя помощь? Она на первой неделе...

— Вот как? — обрадовался я. — Это хорошая новость!

— Я благословлю ее, — мягко улыбнулась мне Ладора. — Все же это первый раз, когда ты чего-то попросил у бога. И я ценю, что этим богом стала именно я.

— Спасибо, — кивнул я.

— Тебе спасибо за дар.

— Это не дар богу, — поправил я ее. — Это подарок женщине. От души, а не по велению...

— Тогда вдвойне спасибо, — Ладора приблизилась вплотную ко мне, обняла за шею и поцеловала. — Это не воздаяние бога, а благодарность женщины, — оторвавшись от моих губ, сказала она. — Мне еще никто не делал подарков, спасибо! — и снова припала губами к губам. Руки мои сами собой обняли ее за талию. Аккуратно и осторожно.

Поцелуй был не долгим. Не был он и страстным. Скорее уж целомудренным и нежным, но меня будто током пробило от него. Сердце колотилось, как бешенное.

— Странное чувство, — сказала она. — Быть полностью здесь. Полностью плотной. В твоих руках я перестаю быть богиней. Буквально.

— Мой иммунитет к магии? — понял я, о чем она говорит. — Должно быть тебе страшно и дискомфортно?

— Страшно, — согласилась она. — Но, пожалуй, приятно. Отпустишь?

— Да, конечно, — убрал с ее тела свои руки я. И оно словно бы засветилось. Ладора испустила вздох облегчения и прикрыла глаза.

— Как-нибудь повторим, — стукнула она меня пальцем по кончику носа и истаяла светом.

Я еще постоял молча на месте, потом немного деревянной походкой двинулся обратно в деревню.

* * *

глава 58

К дому старосты я как раз к подъему притопал. Апанас глянул на мою растерянно-ошалелую морду и только в усы улыбнулся. Потом подошел, по плечу хлопнул и рассмеялся. Но как-то это все мимо сознания пролетело. Вроде бы я даже отвечал что-то, отшучивался, но совершенно на автомате, не задумываясь, не подключая голову.

Позавтракали и пошли на лесопилку работать — день короток, надо успеть много. Весна — время такое, прохлаждаться не велит.

Работал я тоже рассеянно, на автопилоте. Надо пилить — пилю, надо тащить — тащу, надо бревно на станок закинуть — закидываю. Вот только то, что на другом конце двуручки нет никого, что тащу вместе с повисшим на доске парнем и закидываю бревна почти в обхват толщиной, словно жерди для плетня... Что ж тут скажешь? Да, я сильный. И рассеянный.

Мужики поудивлялись немного вначале, но быстро приняли, как данность и спокойно перестроили в соответствии с этим работу. Дело пошло.

Думаю вчерашний простой мы уже за первую половину дня нагнали.

К полудню на обед прервались. Там я глазами Верию нашарил и подошел к ней, постаравшись, правда, внимания не привлекать.

— Здравствуй, Миш, ты чего чудной сегодня такой? — спросила она, когда мы с ней в сторонку отошли.

— Богиня ответила, — почесал в затылке я.

— Как ответила? — даже растерялась девушка.

— Словами, — пожал плечами я. — Сказала, что ты и так уже на первой неделе. Так что кончай тяжести таскать, не дай Творец, ребенку повредишь.

— Ребенку? — неверяще посмотрела на меня она. В глазах ее боролись неверие и радость.

— Боги врать не могут. А не веришь, к бабке-травнице сходи. Думаю, через недельку уже определить можно будет наметанным глазом... Или через две, — счастье в ее взгляде победило неверие и Верия попыталась броситься мне на шею от радости.

— Стой! — резко отстранился я. — Не прикасайся — Благословение Богини собьешь!

— Как это? — в растерянности остановилась девушка.

— Ладора тебя благословила, но ко мне тебе прикасаться нельзя, даже случайно, а то Благословение рассеется, — пояснил я ей. — Не веришь — в капище сходи, со служительницей побеседуй. Да и поблагодари богиню заодно.

— Схожу, — серьезно кивнула она. — Но как же... Богиня...

— Кто знает? — пожал плечами я. — Она же богиня. Захотела, вот и ответила. Не будет же она перед нами отчет держать что да почему делает?

— Это да, — задумалась Верия.

— Только, про меня не болтай, пожалуйста, — попросил я. — А то ведь если слух пойдет, что мне боги отвечают — замучат. Продыху не дадут просьбами. Да еще и обижаться будут. Так что только между нами, хорошо?

— Ладно, — серьезно кивнула Верия.

— Надеюсь на тебя! — улыбнулся я, понимая, что уже завтра вся деревня только об этом и будет судачить. На женское молчание надежды нет никакой. Так что буду готовиться отбиваться от потока страждущих.

Вот только вернувшись к столу, я понял, что судачить начнут уже сегодня — ко мне шла Ладора. Лично. Собственной своей божественной персоной. Жест рука-лицо выполнился просто сам собой. Но хоть нецензурная брань осталась непроизнесенной вслух. А то бы еще обиделась.

— Здравствуй, Логин, — ни мало не стесняясь направленных на нее взглядов, подошла и поздоровалась она, опуская на стол рядом со мной красивый платок, завязанный на узелок, в каких местные женщины мужьям обеды носят.

И глаза ее при этом смеялись. Все она прекрасно понимает — дошло до меня. Понимает и все равно делает. Зараза. Ну, а что? Это ж так весело над Бессмертным О'Мао поиздеваться.

Но злости почему-то все равно не было. Видимо прав был вчера Апанас — слишком уж у меня 'хвост колечком' для Волкодава. Вот и пользуются этим все подряд, кто для выгоды, а кто вот так: просто для развлечения.

— Здравствуй, — выдавил приветливую улыбку я, поднимаясь на встречу. Она же приблизилась еще и поцеловала в щеку. Уши мои заалели, словно маки. Возможно над ними даже воздух перегретый заструился. Я чуть заторможенно опустился обратно на свое место.

— Я тут тебе покушать собрала. Проголодался небось после работы-то? — сказала она, садясь на лавку рядом со мной и начиная развязывать платок. — Не побрезгуй уж.

— Спасибо, — неуверенно ответил я. Вот как в такой ситуации себя держать? Ведь не требует ничего, не пристает, даже и намеков никаких ни на что не делает. Начнешь возмущаться — и предъявить нечего, все невинно. Просто в благодарность за пришедшийся по душе подарок поцеловала, без каких-либо намерений и намеков. Просто принесла покушать, решив проявить немного заботы. Что в этом такого-то? Вот захотелось и принесла.

А то, что все вокруг уверены теперь, что мы как минимум любовники (а зная местные нравы, то скорее, что она невеста моя), так это проблемы озабоченных 'всех', которые ни чего другого вообразить не в состоянии.

И все она понимает. И веселится страсть как, что чуть смешинки из глаз не сыплются.

Узелок поддался ловким пальчикам и на свет появилась нехитрая снедь: квасу крынка (с горлышком, завязанным какой-то плотной тканью, чтобы содержимое не расплескивалось), лучок зеленый, петрушка, укроп, хлеба краюха, сала кусок, яйца вареные, соли узелок, картоха вареная и огурцы с помидорами... красными, спелыми. Ага. В середине весны. Палево. Жесть...

Тут ведь гипермаркетов нет и из Турции или Египта овощи не возят, не довезешь их просто, как ни старайся. И парников у местных нет... А почему, кстати? Это надо исправить!!! Зря что ли я в Аграрном Институте на Незисе учился? Завтра же вечером займусь! Агротехник я, в конце концов, или просто погулять вышел? Технология изготовления стекла тут известна — вон в каждой избе в окнах стоят. Мутноваты, конечно, да для моих целей сойдет. Надо лишь взяться, стеклодува найти, договориться, а уж саму теплицу собрать, и моих собственных столярных навыков хватит.

— Кушай на здоровье, Логин. А то отощал ты что-то, кожа да кости одни остались.

— Я не тощий, я жилистый, — автоматически поправил богиню я. — Не в дурном мясе сила, а в крепких жилах.

— Ну, уж силушки-то тебе не занимать, — улыбнулась она.

Я достал из поясных ножен нож Дара и принялся нарезать им сало. Глянув на его лезвие, Ладора чуть побледнела и немного отодвинулась.

— Убрал бы ты ужас этот, а? — тихо сказала она. Я недоуменно на нее посмотрел. Потом на нож. Потом опять на нее. Но просьбу выполнил: обтер клинок тряпицей и в ножны спрятал.

— А что такое? — тоже тихо спросил я.

— Неприятный он. Ты им столько демонических жизней оборвал, что он теперь сам, как демон. Боюсь я его.

— Ну уж не страшнее он руки, что его держит, — пожал плечами я. — Меня-то ведь не боишься.

— Боюсь, — призналась она. — Сложно не бояться того, кто одним лишь прикосновением тебя смертной делает.

— Тогда, почему ты здесь? Логичнее ведь подальше держаться от того, кого боишься? — спросил я, принимаясь за еду. А она и правда жуть какой вкусной оказалась, прямо сама во рту таяла.

— Иногда и рискнуть можно, — улыбнулась она. — Да и не станешь же ты обижать беззащитную женщину, ничего дурного тебе не сделавшую? — улыбка ее стала лукавой, а глаза снова смеялись.

— Смотря что ты под обидой подразумеваешь. А то у вас, женщин, никогда не угадаешь, в чем виноват, — уклончиво ответил я. Обезоруживать себя поспешными заявлениями не хотелось. Вообще, с этим запретом на ложь, все становилось таким запутанным и сложным.

В этот момент к нам подошла Рита. Не утерпела все же. Женское любопытство — страшная вещь!

— Миш, познакомишь нас с твоей подругой? — спросила она, подойдя.

— Это Рита, — сказал я богине. — Однокурсница моя из родного моего мира. Мы вместе 'провалились'. А это...

— Зови меня Лара, — перебила Ладора. — Мы вчера с Логином познакомились ночью.

— Логиным, — автоматически поправила 'учительница' Рита. — Логин — это фамилия, она склоняется. Его имя — Михаил. Михаил Логин.

— Спасибо, — благодарно кивнула Ладора.

— Ну ты шустер, Михан! — хлопнула меня по плечу Рита. — Только вчера познакомились, а сегодня тебе уже обеды носят.

— Ну, Михаил очень интересный юно... эм, мужчина. Неотразимый и убедительный, — лукаво стрельнув в меня глазами, улыбнулась Ладора. — Особенно, когда серьезен.

— Мужчина? — со значением посмотрела на меня Рита. А я сидел красный, как вареный рак. И не знал, что ответить. Видимо словесного ответа ей и не требовалось. В конце концов, я просто продолжил есть. Распутывать паутину самообмана, в которую всего парой слов загнала Риту Ладора, все равно было теперь делом безнадежным. Заставить оттенками правды обманывать самого себя — в этом богам нет равных.

— Ну, не буду мешать вам, — похлопала меня сверху по плечу, с самой пошлой и одновременно ехидной улыбкой Рита. После чего чуть поклонилась Ладоре и ушла.

— Ты ведь понимаешь, какие слухи про меня уже сегодня пойдут? — обреченно спросил я.

— Конечно, — ответила Ладора. — Но ведь вкусно же?

— Изумительно, если честно, — ответил я. — Вроде простенько все, без каких бы то ни было изысков, но ооочень вкусно!

— Спасибо, — улыбнулась она довольно. — Кушай, на здоровье. Мужчине хорошо питаться надо, а не полусырым, кое-как посоленным мясом и орехами, озерной водой запивая, даже не кипячёной.

— Ты же говорила, что боги меня не видят? — с подозрением посмотрел на нее я.

— Не видят. Но у Алекса спросить мне же никто не мешал?

— В следующий раз хоть привет от меня передай, раз уж все равно видитесь.

— Передам, — кивнула она. — Логин, я не смогу Риту домой отправить. Ваш мир — Закрытый Мир. Туда богам не попасть.

— Жаль, — заметил я. Ладора успела ответить на вопрос, который я еще не успел задать, но собирался. — С другой стороны — хорошо. Хоть где-то я смогу расслабиться. Да и родных моих не достанет никто.

— Не доверяешь нам?

— Естественно, — не стал я отрицать очевидного.

— Досадно, но в чем-то ты прав. Боги ведь тоже разные, как и люди. Всех одной меркой нельзя мерить. Также и доверять или не доверять всем тоже нельзя.

— Рад, что ты не обижаешься, — ответил я.

— Пойдешь вечером гулять? — вдруг поинтересовалась она.

— А не боишься? — внимательно посмотрел ей в глаза я. — Моя выдержка не безгранична. Раздразнить ты меня уже очень сильно раздразнила... Если я все же не удержусь, ведь ты же не отобьешься. При этом рискуешь стать смертной насовсем. Перестать быть богиней. Остаться в этом плотном теле.

— Ну, — протянула она. — Я не буду тебя дразнить... Так уж сильно.

— Дело твое. Я предупредил. Но за еду спасибо, — сказал я, отряхивая руки.

— На здоровье, — мягко сказала она, убирая посуду обратно в платок. — Пойду я.

Ладора встала со скамьи и, чмокнув меня в другую щеку, пошла в сторону леса. Неспешно пошла, словно лебедь по воде поплыла, ровная, статная, женственная, желанная. Взгляды мужиков, за столом сидящих, так к ней и прилипли. То тут, то там послышались подзатыльники, а кое-где и пощечины... Богиня — что тут попишешь.

* * *

глава 59

Вечером я медленно шел из деревни в сторону леса. Солнце еще не скрылось за горизонтом, только опускалось к нему. Весенняя зябкость, цветущие вишни, еще совсем меленькая трава, пробивающаяся из земли... Чистый прохладный воздух.

Нож я оставил дома, помня о реакции богини на него. В конце концов, если что-то случится, то сам я оружие хоть с ножом, хоть без ножа. Боевая эффективность от его отсутствия не снизится ни на каплю. Так к чему действовать на нервы?

На опушке, освещенная лучами опускающегося солнца, шла Ладора. Сегодня сарафан был синий, в цветах. К тому же он был 'современного' для меня вида. Всего на ладонь ниже колен. Руки также оставались открыты чуть ниже плеч. Венка на голове не было. Волосы были заплетены в 'дракончика' сходящегося сзади в одну толстую косу. На ногах ее были изящные синие же босоножки.

Я остановился и с удовольствием любовался тем, как она идет-плывет по опушке в лучах заходящего солнца. Зрелище было завораживающим.

— Здравствуй, Логин, — поприветствовала она меня, подойдя.

— Здравствуй Ладора, — ответил ей я. — Ты ведь говорила, что мой Мир Закрытый?

— Мир Закрытый, а вот голова твоей подруги — книга открытая, — улыбнулась богиня. — Я полюбопытствовала, что носят девушки у вас. Вот такое платье мне понравилось, — она отошла на шаг и прокрутилась вокруг своей оси, заставив подол взлететь в воздух и обнажить ножки почти до середины бедер. — Мне идет? — спросила она, останавливаясь.

— Очень, — честно признал я очевидное. — Любоваться тобой можно вечность.

— Только любоваться? — лукаво стрельнула она глазами.

— Ты обещала не дразнить, — укоризненно заметил я, делая шаг вперед и опуская ладони на ее талию.

Она мгновенно, словно бы потухла в моем восприятии. Нет, не стала от этого менее красивой, но...

Я ведь уже писал, что вижу магию? Так вот, божественную силу я тоже вижу. Описать это трудно, но... просто вижу. И у Ладоры эта сила выглядела, словно струящийся, неяркий, медленный, теплый солнечный свет, струящийся через все ее тело, пронизывающий каждую ее клеточку и как бы вплетающийся в окружающий мир. Гармонично и естественно. При этом сила эта не ослепляла. Не мешала видеть в богине женщину. Кстати, Благословение ее на Верии я тоже отчетливо видел.

Сумбурно наверное я описываю, но уж как могу. Точнее, как уж вижу. Это сложно...

Так вот, стоило моим рукам прикоснуться к ней, как ее свет погас. Дыхание ее сбилось, словно от погружения в ледяную воду, а по телу прошла дрожь.

— Сильно... Обещала не дразнить сильно. Совсем не дразнить — не обещала...

Я взялся за ее талию основательнее, по-хозяйски. Руки медленно поползли по соблазнительным изгибам ее тела вверх.

— А я предупреждал, что сильно и не требуется. Достаточно малейшей искры, даже намека на искру, чтобы воспламенить пороховые склады похоти и страсти во мне, — промурчал я, пока ладони медленно ползли вверх, а руки одновременно с этим притягивали ее ко мне, прижимая тело к телу.

— Мне страшно, — сказала она. — Я не чувствую мира вокруг. Ничего не чувствую, только тебя и свое тело. Это пугает. Очень страшно.

— Мне отпустить тебя? — спросил я. Она закусила в волнении нижнюю губу и отрицательно повела головой из стороны в сторону. Ее руки опустились мне на грудь.

Я прижал Ладору крепче и приблизил свое лицо к ее лицу. Дыхание богини было частым и поверхностным. Вот только страсти в нем не было. Это был страх, сдерживаемый, с которым она боролась, но это был именно страх.

Но я все равно прикоснулся своими губами к ее губам. Она нежно ответила на поцелуй, но все тело ее словно закостенело, заледенело... Сердце в ее груди бешенно трепыхалось испуганным воробушком.

Еще полминуты и ладони ее уперлись в меня, судорожно отталкивая, словно я потянул ее под воду и ей не хватало воздуха, без которого она задыхалась.

Я с сожалением разорвал поцелуй и развел руки в стороны, отпуская богиню на волю. Ломать прекрасную бабочку в угоду своему эгоизму, превращая ее в пожухлый, мертвый серый листик, не по мне.

Да и какое удовольствие, когда твои прикосновения доставляют не наслаждение, а лишь страх и возможно боль?

Стоило Ладоре отпрыгнуть, как свет вновь вспыхнул, причем даже ярче, чем до этого. Женщина судорожно вздохнула-простонала, по телу ее пробежала дрожь, но в этот раз дрожь удовольствия.

Улыбка вернулась на ее лицо. Счастливая и светлая. Правда, через пару мгновений, ставшая виноватой.

— Прости, Логин, — опустила голову она. — Не могу. Хочу, но не могу. Это слишком страшно — не быть собой. И я, словно задыхаюсь, словно еще немного, и умру в твоих руках. Это жутко...

— Не надо оправдываться, — ободряюще и немного грустно ответил я. — Ты богиня. Твоя суть, это не плотное тело, твоя суть — это весь окружающий мир, что пронизан твоей силой, тобой. Лишить тебя этого, запереть в тюрьме тела, действительно все равно, что убить. Я понимаю.

— Спасибо, — несмело подняла она голову.

— Просто не дразни меня больше, хорошо?

— Хорошо, — серьезно кивнула она.

— Пойдем что ли погуляем? Ночь ведь только начинается, — предложил я.

— Пойдем, — улыбнулась она. — В этих местах много чудес углядеть можно, если места знаешь...

* * *

Всю ночь мы гуляли с Ладорой по окрестным лесам: она — богиня, я в темноте как днем вижу и бурелом для меня не помеха. Как собственно и вообще все — не помеха. Так что недоступных мест для нас не было. И Ладора не обманула: чудес действительно показала она великое множество. Перезнакомила с лесовиками, русалками, болотниками, водяными, мавками, блудячими огоньками... со стаей оборотней.

Вернулся в избу я только под утро. Успел лишь умыться водой из колодца, когда домочадцы начали подниматься. День начался.

А в обед Ладора снова принесла узелок со снедью. Была она все также притягательна, загадочна и неотразима, как и в первый раз. Но цвет вышивки на сарафане до пят поменялся на синий, а коса перекочевала с левого плеча на правое.

Я встретил ее улыбкой. Она сделала вид, что стесняется. Ночные приключения не обсуждали.

Ритка посверлила нас любопытным взглядом, поздоровалась, но встревать не стала.

А вот Верия подошла с мужем, сверкая счастливым взглядом. Мы переглянулись с Ладорой и отошли от общего стола вместе с ними подальше от любопытных взглядов за околицу.

— Миш, я ходила к Служительнице Ладоры! И к бабке-травнице...

— И как? — мягко улыбнулся я.

— У нас с Житояром будет ребенок! Благословенный Богиней! — радостно воскликнула Верия.

— Благословенна ты, девочка, — по-матерински улыбнулась моя спутница. — Ребенок ваш, в его появлении моего участия нет. Я лишь благословила тебя на легкие роды, девочка, — сказала она, и даже у самого большого скептика в мире не осталось бы сомнений, что это именно богиня говорит, а не возомнившая себя таковой сумасшедшая или шарлатанка. Не представляю, как это у нее так получилось: может часть силы в видимый спектр перевела, может впрямую на сознание повлияла, но факт есть факт.

— Богиня! — расширились в восторге-удивлении-шоке глаза молодых людей, устремленные на Ладору. И, как по команде, оба они согнулись в поясном поклоне. Попытались, но Ладора остановила их.

— Не надо, — повелительно-ласково сказала она, одновременно с останавливающим жестом. — Не надо поклонов и подобострастия. Смотрите прямо в лица своим богам!

— Благослови уж и ребенка, что ли, — обратился я к богине. — Видишь же, как это много для них значит.

— Хорошо, Логин, — псевдозастенчиво улыбнулась она мне. — Раз ты просишь... — она подняла правую руку, и с нее сорвалось легкое, едва заметное тепло-золотое сияние, устремившееся к животу Верии. — Теперь и дитя Благословенно.

— Спасибо тебе, богиня! — все же склонились в поклоне Житояр с Верией. Ладора покачала головой, но не стала пенять им на это.

— Любите друг друга — это единственное и самое мощное Благословение, какое только возможно в нашем мире. Если вы сами друг друга любить и уважать не будете, то ни один бог вам уже не поможет, хоть трижды вы будете осенены его силой. Запомните это, дети.

— Я запомню, — кивнул Житояр. Также поступила и Верия.

— Ну, и не стоит обо мне рассказывать, — заговорщицки подмигнула Ладора. — Может же быть и у богини личная жизнь? — Верия глянула на меня и покраснела. Затем утвердительно кивнула. Кивнул и Житояр.

На этом короткий разговор наш закончился. Все мы вернулись к общему столу и продолжили трапезу.

— Ла...ра, — чуть было не назвал богиню полным именем за столом я.

— Да, Логин? — изобразила внимание женщина.

— А известна в этом мире такая вещь, как парник? Или теплица? — затеял разговор 'по специальности' с богиней Плодородия я.

— Парник? — задумалась Ладора. — Я видела в других мирах такие вещи. Это ведь специальная постройка для выращивания цветов или овощей ранней весной?

— Вообще раньше сезона, не только весной. Или тех культур, которые в этой климатической зоне не успевают вызревать при нормальных условиях. Или тех, для которых внешние условия слишком жесткие.

— Нет, — отрицательно повела головой она. — Подобные вещи в этом мире не известны. А что такое?

— Хочу сделать, — просто пожал плечами я.

— Хм, интересная идея. И что тебе для этого требуется?

— Стекло. Много стекла. С остальным я, пожалуй, справлюсь.

— Стекло... Доставить готовое? — спросила Ладора. Я удивленно на нее посмотрел. Вот ведь, постоянно называю ее в уме богиней, но при этом совершенно забываю, что это на самом деле означает. А означает это огромнейшие возможности в этом мире. Могущество, не снившееся ни одному смертному. Это на меня не действует божественная сила, а ведь боги способны целые армии и народы двигать по своей прихоти!

— Нет, — отрицательно помотал головой я. — Это не будет интересно. А вот если бы в эти места случайно забрел мастер-стекольщик, да и осел бы здесь, найдя свою любовь и простое человеческое счастье...

— Какой ты все же забавный, Логин, — щелкнула она подушечкой пальца по кончику моего носа. — Рассуждаешь о вещах, в которых совершенно не разбираешься...

— Да? — заинтересовался я. — О каких же?

— О любви, — ответила она. — Ты ведь не знаешь, что это такое.

— Почему ты так думаешь?

— Я же Богиня Любви. То, что моя сила не действует на тебя, то что твой разум закрыт для меня, не значит, что я не могу читать твое сердце.

— А другие боги могут? — нахмурился я.

— Не сторожись, это не 'чтение' в прямом смысле слова, — попыталась успокоить меня она. — Это... Ну, как у вас 'психологи', или 'психотерапевты', как правильнее?

— Это профессии разные, но я в тонкостях не очень разбираюсь. Продолжай, я слушаю.

— Просто огромный опыт. По глазам, мельчайшим деталям мимики, движений, оговоркам, тембру голоса, эмоциональным реакциям... Можно читать человека, как открытую книгу. Я прочитаю все, что относится к Любви, Бог Войны — все, что относится к войне, Бог Торговли — все, что относится к жадности... Примерно так.

— И закрыться от этого невозможно? — еще сильнее нахмурился я.

— Возможно все, — повела плечами Ладора. — Но приятно ли тебе будет самому ходить вечно мраморной статуей, без малейшего проявления чувств, эмоций, ничего не делая и никому не помогая?

— Тогда уж просто 'не живя', — хмыкнул я и потер переносицу. — И что читаешь в моем сердце ты?

— Ты не знаешь еще Любви. Отчаянно ищешь, жаждешь к ней прикоснуться, но не знаешь ее. Путаешь ее с влюбленностью. Пытаешься разглядеть ее в каждой встреченной на пути девушке. Открываешься навстречу, не боясь боли. Не боясь предательства. Но ты сам не знаешь, что именно ищешь. Ты судишь о ней по книгам, балладам... 'фильмам'? Так это у вас называется? — я кивнул. — Это все равно, что судить об океане, даже не стоя на берегу и глядя на волны, а глядя на картину с нарисованными на ней волнами. Но при этом ее настоящую, живую, а не нарисованную, ты видел не раз. Буквально каждый день. Тебе ее показывал... отец. И не он один.

— Страшная ты женщина, — сказал я, отворачиваясь и утыкаясь взглядом в кружку. — Красивая. Но страшная.

— Я тебя напугала?

— Нет, — покачал головой я. — Просто расстроила. Я-то считал себя влюбленным... Даже стихи писал...

— Юношескую влюбленность с любовью не стоит путать, — мягко улыбнулась богиня. — Не торопись. У тебя впереди мнооого времени.

— Я уже прожил несколько десятков тысяч лет! Разве этого мало, чтобы найти любовь?

— 'Я есть Любовь'. Чьи это слова?

— Творца...

— Мы все ее ищем, Логин. И люди, и боги. Мы все ищем Творца. А любовь — это наш путь к нему. Бесконечно трудный, бесконечно долгий, бесконечно печальный и бесконечно радостный.

— Сложно. Сложно все это, — вновь опустил глаза на кружку в своих руках я. — Отец говорил почти те же слова, что и ты. Я помню их, но пока не понимаю.

— Твой отец — мудрый человек. Было бы интересно с ним пообщаться.

— Он всегда рад гостям. Еще ни разу на моей памяти он не прогнал пришедшего к нему за советом или помощью. Или просто захотевшего поговорить, — пожал плечами я.

— Вот только Мир Закрытый, — улыбнулась Ладора.

— 'Кто хочет — ищет способ, кто не хочет — причину'.

— Это тоже его слова?

— Нет. Это слова моего преподавателя по Истории Развития Вычислительной Техники. Но отцу они тоже понравились.

— Ладно, — выпрямилась Ладора. — Мастер-стеклодув появится завтра к вечеру.

— Так быстро? — удивился я.

— Боги существуют вне времени. И действуют тоже. Просьбу ты высказал сейчас, а цепочку событий, приведшую к ее выполнению, я запустила пятнадцать лет назад.

— Боги могут менять прошлое? — насторожился я.

— Не совсем. Просто бог — существо единое и продолжающееся как в прошлое, так и в будущее. Он знает то, что знает сейчас и в прошлом и в будущем. То есть ты сказал про стеклодува мне, существующей в этом моменте, но это означает, что ты сказал мне это же и существующей в моменте пятнадцать лет назад, и пятьдесят лет назад и тысячу.

— А вперед?

— С обычными людьми — да. Но с тобой нет. Боги видят тебя только вот так, как сейчас — в непосредственной близости, плотными материальными глазами. И в отличии от нас, в будущем, даже на минуту вперед, ты еще не существуешь. Ты живешь сейчас. Здесь и сейчас. В прошлом есть только твои действия, уже сделанные и ни один бог не властен изменить их или их последствия, но сам ты существуешь только в эту конкретную миллисекунду, микросекунду, наносекунду... Еще меньше — мгновение. Секунду вперед — тебя еще нет. Секунду назад — тебя уже нет.

— Забавно, — хмыкнул я.

— Не буду тебе мешать, — поднялась она с лавки и начала собирать посуду. Что ж, и правда, обед закончился — пора за работу.

Ладора уходила, как и в прошлый раз: под восхищенные взгляды мужчин и шлепки подзатыльников, раздаваемых их женщинами.

* * *

глава 60

— Дядь Апанас, — после завершения работы, за ужином, решил начать я свою тему.

— Чего тебе, Михаил? — вяло поинтересовался он. Мы с ним сидели на завалинке, грея сытые животы на весеннем солнышке.

— Дядь Апанас, можешь мне землицы выделить? — просьба была неожиданной настолько, что он даже оторвал свою спину от теплой бревенчатой стенки и, повернувшись ко мне, хлопнул по коленям.

— Жениться собрался? Молодец! Правильно! И дев... нет, баба хороша, по земле идет, как лебедь плывет. Да и дело знает — что у мужика к сердцу через желудок дорожку торить надо...

— Нее... Рано мне еще, — приоткрыв один глаз, отмел я его предположение. — Тут другое.

— И что же? — разом поскучнел Апанас, возвращаясь к прежнему положению тела.

— Задумка есть интересная... Хочу одну штуку попробовать сделать из тех, что у нас с Риткой дома широко используются.

— И что за штука такая?

— Для начала грибную ферму — она попроще делается, а после теплицу какую следует.

— И что за зверь такой эта "грибная ферма"?

— Погреб такой, длинный, темный, где в специальных кадках грибы растут съедобные. Круглый год, — пояснил я.

— Так грибов и так в лесу, как грязи. За пару дней бабы на всю зиму затариваются: солят, сушат, маринуют. Для чего эта "ферма-то"?

— Свеженькие-то они всяко лучше? — пожал плечами я.

— Ну, положим, может из этой затеи польза выйти. Не большая, но все же польза. А " теплица" — это что такое? — задумчиво огладил бороду Апанас.

— Это такой длинный прозрачный дом, у которого внутри огород разбит. Нормальный такой, хороший огород. Чем он хорош, так это тем, что сажать в нем можно начинать, еще когда снег толком вокруг не сошел. И до самой поздней осени все растёт.

— Баешь ты складно, а сможешь сделать-то?

— Не попробую — не узнаю. Потому и прошу кусок земли по плоше какой-нибудь. Совсем негодящей. Хоть лесом заросшей, хоть сором, хоть выродившейся, хоть и вовсе глинистой или каменистой. Все одно там скапывать все под основание, — пояснил я свою мысль. — Только бы от деревни не далеко, чтобы ребятня потом присматривать за ними могла.

— Ребятня? А что не сам?

— По первости сам, а после других научу, что и как делать. А ребятишки — они же лучше взрослых новому учатся. Да и дел там по идее не так, чтобы много будет... Ну, я так думаю.

— Ладно, — вздохнул Апанас. — Парень ты вроде толковый, может и правда чего путное сделаешь. Когда тебе земля-то нужна будет?

— Да, чем быстрее, тем лучше, — пожал я плечами. — Сегодня покажешь — в ночь и начну.

— Спать по ночам надо, а не херней страдать! — неодобрительно заметил Апанас.

— Не могу, — сглотнул неприятный ком в горле я. — Кошмары мучают. Только глаза закрываю, как возвращаются...

— Просто кошмары или воспоминания? — посерьезнел Апанас.

— Второе. Несколько месяцев уже уснуть не могу... Пока на озере в одиночестве сидел вообще чуть умом не тронулся. Не помогали ни йога, ни медитации...

— Что ж ты такое повидать-то умудрился, что так тебя ломает. Молодой же еще совсем. Не ужто на войне побывать довелось?

— Слава Творцу, на войне не приходилось, Дядь Апанас. Но ужасов на земле и без войны хватает. Не хочу я говорить об этом, не дозрел еще. Пойдем ты мне лучше участок покажешь, да я работать начну, пока на стены бросаться не начал да на луну выть.

— Ну, пошли, раз так все серьезно, — сказал Апанас, поднимаясь с завалинки. — Только, сколь бы ты от кошмаров не бегал, все одно догонят...

* * *

Участок оказался у самой околицы. Опушка леса. Видать Апанас не особо-то загорелся моими идеями. Или решил работы побольше подкинуть, чтобы мысли плохие отогнать. Кто знает? Я всяко доволен остался. Подумаешь кусок леса пятьдесят на сто метров, который свести и скорчевать надо, прежде чем работать начинать?

Я сердечно поблагодарил его, попросил разрешения инструментом общинным пользоваться для расчистки и проводил его до избы. Все равно за рабочей одеждой идти, ведь угваздаюсь я по самые не балуйся...

* * *

У опушки уже ждала Ладора. Сегодня она была в светло-салатовом платье эльфийки, и с прической той же эльфийки, даже головной убор из этих сложных цепочек подобрала именно такой. Вылитая Арвен из великой саги Профессора! Я присмотрелся — тот самый кулон на шее присутствовал.

А еще у нее в руках был меч в ножнах. Я глазам не поверил — полная копия меча Арагорна из Властелина Колец. А заодно и еще одного знакомого мне меча. Того самого, что сломался при падении на пол тронного зала перед Альраа. Обломок которого прервал существование Мао.

— Здравствуй, Ладора, — поприветствовал я ее вежливым, церемонным поклоном.

— Здравствуй, Логин, — прислонив меч к дереву, изобразила книксен она.

— Выглядишь потрясающе, — сказал я. — Но вот наличие такого аксессуара, как меч в твоем облике, меня несколько смущает.

— Я подумала, что лично тебе, для расчистки этого участка, меч подойдет больше, чем топор. Я не права?

— Пожалуй, — согласился я, глянув на те инструменты, что принес с собой. Стволы в полтора-два обхвата с моими навыками и силой, действительно длинным двуручным мечом рубить удобнее... С одного удара. У топора длинны лезвия просто не хватит для такого фокуса. — Но почему именно такой?

— Навевает воспоминания?

— Есть немного.

— Так это он и есть, — ошарашила меня Ладора.

— Но как? Он же был сломан...

— Она его перековала. Отыскала мир, где есть Гномы, причем именно те Гномы, которые Мастера по работе с Металлом. Договорилась с ними, именно договорилась, честь по чести. Передала им все четыре обломка...

— Четыре? Я вроде бы по Инферно с одним бегал...

— Три остальных в ножнах оставались. Ножны сгорели, осколки остались. Она бережно хранила их все то время, что ты завоевывал Домен Мао.

— Забавная она, все же... Беречь всякий хлам... Я этот меч в оружейке короля, призвавшего Героев в тот мир, просто за потрясающую похожесть на один киношный клинок цапнул... А она из него целую реликвию сделала.

— Но ведь реликвии именно так и появляются. Артефакты становятся именно артефактами, а не просто рядовыми, пусть и хорошими вещами, только в руках легендарных личностей. Личности делают артефакты, а не артефакты личностей.

— Как-то не задумывался об этом, — почесал я затылок. — У тебя-то он откуда?

— Я не закончила: она передала все четыре обломка Гномам. Те перековали меч, сделав его снова целым. А она после этого закалила клинок в восьми Сердцах Доменов Мао.

— Восьми? — удивился я. — Было же три.

— Было три. Еще один ты создал, отдав ей планету. Два соседних она завоевала силами четырех подвласных тебе. Еще два присоединились добровольно.

— Деятельная дамочка, — вздохнул я.

— Этого не отнять, — хмыкнула Ладора. — А меч... Не поверишь — она попросила помощи у богов. Помощи в том, чтобы передать его тебе. Я откликнулась на ее просьбу. Обещала отдать лично в руки, — протянула богиня мне ножны с обретшим уже такую весомую историю клинком. Его ведь теперь с полным правом и основанием можно назвать Легендарным и дать Имя.

Я принял меч и извлек его из ножен, поднял его лезвием вверх, крестовиной перед лицом.

— Ну, здравствуй, Меч-который-был-сломан! — поприветствовал я оружие. Естественно он ничего не ответил. Может быть в руках какого-нибудь Арагорна он сиял бы мистическим светом, а в руке демона пылал инфернальным пламенем, но в моих руках он был просто меч. Хороший, удобный, крепкий с виду меч. — Стоит проверить тебя в деле! Сходить, что ли еще Домен Мао какой захватить? Или даже парочку. Теперь-то это куда как проще будет...

В глазах Ладоры появилась тень беспокойства.

— Не парься, шучу я! — вздохнул я, опуская клинок. — Сейчас площадку под теплицу и грибную ферму расчищу и попрошу тебя вернуть его А... Ей, — чуть было не совершил ошибку я, произнеся в слух имя демонессы. Ведь ей и шепота моего хватит, чтобы тут же "явиться на Зов Повелителя". Проверено. — Он, конечно, удобный... в бою. Но таскать его постоянно с собой... А то еще вдруг потеряю... А он, насколько я понимаю, вроде ножа моего — даже богу может неприятностей доставить? Так?

— Так, — подтвердила мои опасения Ладора. — Убить — не знаю, но ранить точно может.

— Вот и вот-то. Потеряю его где-нибудь при внезапном перемещении, а кто-то найдет. Явно ничего хорошего из этого не получится. Так что пусть у себя его хранит. Если уж когда-нибудь он мне понадобится, то у нее и возьму.

— Хорошо, я передам ей меч и твои слова о сохранности, — кивнула богиня.

— Но сперва поиграюсь немного, — улыбнулся я. А какой бы мальчишка не захотел поиграться с такой игрушкой? А мне как раз Апанас советовал быть собой, не париться и не изображать непонятно кого.

Так что я отложил ножны, перехватил поудобнее меч и начал крутить сначала известные мне ката, потом бой с тенью, а после и вовсе свободную импровизацию-танец с клинком.

А все же хороший меч! Как влитой в руки ложится, словно живой в них пархает. Слушается идеально. Удобный. Таким бы я того Мао раза в два быстрее удвоил. Точнее поделил. На верхнюю и нижнюю половину.

Даже вновь мысль мелькнула: позвать Альраа и побыстрому пару непокорных соседей ее покорить.

Но — нет! Теплица важнее! Мао от меня никуда не денутся, если уж совсем приспичит. Я остановился.

— Выглядит завораживающе, — сказала Ладора. — Настолько красивый танец, что даже забываешь о его смертоносности.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Самому прям понравилось. Но, пожалуй, пора приступать к собственно работе.

— Я отойду, на всякий случай, — сказала богиня и отступила от опушки шагов на тридцать. Я пожал плечами и двинулся к ближайшему дереву.

Взмах, и дерево медленно заваливается срезанное чисто, словно скальпелем. Новый взмах, и следующее повторяет его судьбу.

Навалив десяток деревьев, я понял, что делаю глупость и работаю не эффективно: посрубать все деревья на участке не долго, но вот разгребать потом образовавшиеся завалы — это совсем уже другой вопрос. Так что пришлось отложить меч и браться за топор, так как обрубать сучья и ветки им все же сподручнее.

А дальше работа закипела. Срубить мечом, обрубить сучья топором (или мечом, если очень уж толстые), оттащить ствол в сторону, аккуратно уложить его вместе с другими, согрести ветки и оттащить их в другую сторону, где свалить их все в одну кучу — подсохнет, потом сожгу: зола в качестве удобрения мне еще пригодится, когда саму теплицу закончу и возьмусь за грядки.

Ладора же... Посмотрела, поняла, что я приноровился и больше уже не валю все подряд, а действую аккуратно, перебралась поближе... И развлекала меня пением.

Нет, правда! Она пела баллады.

Вам когда-нибудь пела богиня? А мне пела! Потрясающе красивый голос у нее. Откуда-то лилась тихая музыка, аккомпанирующая ее пению. С ветвей деревьев ей подпевали соловьи (естественно не тех деревьев, что я срубал) и какие-то другие птички... Одно слово — богиня.

Я даже старался шуметь поменьеше. И даже получалось.

Каких-то два часа, и вся площадка оказалась вырублена, стволы и ветки оттащены, остались одни только пни с идеально ровными и зеркально гладкими срезами.

Я вложил меч в ножны и с церемонным поклоном передал его закончившей петь богине. Та приняла его и исчезла. Я же взялся за корни первого пня...

В детстве я читал сказки про богатырей, и в одной из них, про Илью Муромца говорилось, что он корчевал пни на родительском поле, вырывая из земли те, которые до этого десяток коней не могли вырвать. Я тогда не понимал смысла этих строк.

Теперь понимаю — Илюша был пиздец какой сильный парень! Пень из земли выдрать — это не толпу демонов покрошить, тут реально поднатужиться надо.

Но упертость характера и страх закрыть глаза заставляли напрягаться, выдавливать из себя еще немного, и еще немного, и еще совсем чуть-чуть, ну и еще немного после немного сил... Пни начали поддаваться. А после я и вовсе приноровился.

До самого рассвета, с которым я пошел отмываться, Ладора больше не появилась. А я, хоть сам этого и не ожидал, закончил полностью с рассчисткой поля, теперь уже своего поля. И даже пни все в третью кучу оттаскать успел. Что тут скажешь? Я — молодец.

* * *

глава 61

— Ты чего это чумазый такой? — поинтересовался подошедший к колодцу Апанас. — Где перемазаться-то так умудрился?

— Пни корчевал, — ответил я, опрокидывая на себя ведро воды, прямо на одетого, чтобы хоть немного сбить грязь перед тем как начать оттираться как следует. — Тяжелое, кстати, занятие — ужас!

— То есть ты сразу за корчевку взялся? — удивился Апанас. — Я думал, сначала лес попилишь. А ты, выходит, сразу и за то, и за то взялся. Спилил — выкорчевал, спилил — выкорчевал... Эдак ты долго возиться будешь.

— Да нет, с лесом я закончил. Завтра копать начну, — заметил я, пытаясь отскрести смолу от кожи. Получалось с большим трудом. Даже мыло не особенно помогало.

— Это как это? — нахмурился Апанас.

— Долго рассказывать, — отмахнулся я. — Сейчас отмоюсь хоть более-менее и пойдем на месте поглядим. Заодно посоветуешь, как что лучше поставить будет.

— Сходим, — согласился Апанас. — Но сначала позавтракаем.

— Обеими руками "за"! — улыбнулся я. — Ладно, пойду в в баню — основную грязь сбил, теперь можно и нормально помыться...

* * *

Апанас стоял рядом со мной на опушке открыв рот и выпучив глаза. Он переваривал увиденное уже третью минуту. При этом даже не говорил ничего, просто стоял и смотрел.

К исходу четвертой он с собой справился. Рот прикрыл, проморгался и повернулся ко мне.

— Ты где успел за ночь бригаду лесорубов сыскать? Да таких справных? — спросил он. — Познакомь с их старшим. А то мы как раз дальнюю лядину в этом году чистить собирались.

— Эм... — даже сразу не нашелся, что на это ответить я и почесал в затылке. — Где бы я бригаду ночью нашел? И чем расплатился?

— Но ведь... — повел он рукой на расчищенное пространство и аккуратно сложенные бревна.

— А причем тут бригада? — удивленно ответил я.

— Ты издеваешься, да? Потешаешься над старым человеком? — со вздохом и укором посмотрел на меня он.

— Какой же ты старый?! Ты еще в самом расцвете сил, Дядь Апанас! — не стал отрицать я.

— Вот ведь... У меня это вот, — снова повел рукой он. — Просто в голове не укладывается, — Апанас подошел к сваленным в кучу вывороченным пням и устало уселся на один из них. Я уселся на другой пень рядом с ним. — То есть, это действительно ты один, всего за одну ночь сделал?

— Не один, — ответил я. — Ла... ра еще помогала.

— Баба, в корчевке леса? — скептически поднял бровь он.

— Зачем в корчевке? — не согласился я. — Она беседой развлекала, песни пела, чтобы скучно не было...

— А рубил ты чем? — провел он рукой по зеркально гладкому срезу пня. — Никогда такого следа не видел. Не пила и не топор точно...

— Мечом, — пожал я плечами. — Лара приносила опробовать.

— Мечом? Дубы рубить? Не верю! — помотал головой Апанас. Я встал с пня. Подошел к ближайшему стоящему на изрядно отодвинувшейся опушке дереву, благо пни были свалены недалеко и закатал на правой ноге штанину выше колена, чтобы не порвать ее случайно.

Я подошел и без замаха ударил по стволу ногой. Без замаха — не значит слабо. В месте удара дерево в два обхвата толщиной переломилось и с грохотом упало на землю.

Апанас смотрел на это остекляневшим взглядом. Нижняя челюсть его отвисла и рот приоткрылся. Я раскатал штанину обратно, вернулся к пню, сел рядом и тоже стал смотреть в ту же сторону, что и он.

Минут пять прошло, пока староста не нарушил молчание.

— То есть про клыки и пустыню, это было буквально? — было первое, что он сказал.

— Вполне, — ответил я.

— А Лара знает?

— Конечно.

— И кто она?

— На самом деле ее зовут Ладора.

— Как богиню?

— Она и есть богиня. Богиня Ладора, — не стал я играть в секреты и недомолвки.

— То есть я, получается, богиню во плоти собственными глазами видел? — снова замер Апанас. — Будет теперь, что внукам рассказать...

— Так приведи их на обед — еще и показать сможешь, — усмехнулся я.

— И то верно.

— Не тряпись о ней, Дядь Апанас? — попросил я. — А то начнут за ней толпы ходить. Изчезнет ведь.

— Хорошо, — кивнул он. Затем встал с пня. — Ну что, показывай давай, где чего ставить собрался...

* * *

В дневной перерыв снова пришла Ладора. Принесла покушать.

Хм... Это начинает становиться уже традицией. Даже интересно — зачем я ей? Что она от меня хочет? Прямо спросить ее об этом? Почему нет?

— Зачем я тебе, Лара? — спросил я, усаживаясь рядом с ней, открывая крыжку горшочка с окрошкой. — Почему ты приходишь снова и снова?

— Почему ты спрашиваешь? — удивилась она. — Тебе не нравится то, что я прихожу?

— Нравится, — честно ответил я. — Я не гоню тебя. Но не понимаю. А то, чего я не понимаю, меня беспокоит. Не дает расслабиться.

— Все просто: ты забавный, — ответила она.

— И только? — нахмурился я. — Просто забавный зверек?

— Не передергивай, — сказала она. — Ты просто забавный: при такой огромной силе и бешенной целеустремленности, начисто лишен амбиций. Одинаково свободно общаешься и с людьми, и с богами, и с лешими, и с оборотнями, и с русалками... не делая между нами разницы.

— Наверное это потому, что для меня и нет этой разницы?

— Наверное, — не стала вдаваться в подробности Ладора. — А еще рядом с тобой тепло.

— Тепло? — удивился я.

— Да, — кивнула она. — Не возьмусь объяснить это доступнее. Просто так чувствую. И это тепло манит, словно мотылька огонь...

— Не сгоришь? — осторожно спросил я.

— Если не сожжешь, — улыбнулась Ладора.

— От тебя будет зависить, — вздохнул я. — Солоса я тоже не хотел убивать. И не тронул бы, если бы он не полез на меня сам. А "тепла" мне не жалко. Грейся, если это доставляет тебе удовольствие.

— Доставляет, — кивнула Ладора. — И я бы хотела приходить и дальше.

— Хорошо, — подарил ей светлую улыбку я. — Ты тоже... забавная.

* * *

Мастер-стеклодув действительно появился к вечеру этого дня.

Это был мужичок около тридцати лет, чернявый, худой, смуглый, с острой бородкой и черными живыми глазками. Улыбчивый, общительный и веселый. Говорил он с заметным южным акцентом, но фразы строил правильно, слова не каверкал.

Приехал он на тэнтованной повозке с впряженной в нее приземистой пегой кабылкой.

Звали его Айнар. Они долго беседовали с Апанасом за кружечкой меда. Не знаю о чем — не присутствовал. Копал в это время. О самой беседе потом от Ритки узнал.

Но в итоге сошлись на том, что Айнар в Сеньевке пока-что задержится. Апанас его к бабке одной подселил "на пока", место под мастерскую рядом с кузницей разметил, обещал со строительством помочь. Пока обустроится, с общиной кормиться будет за общим столом, ну а потом, как дело пойдет... там и посмотрят, что да как будет.

* * *

Я же эту ночь копал. Плодородный слой снимал и аккуратно укладывал в одном месте, глину в другом, песок в третьем. Так что дело двигалось не так быстро, как того бы хотелось. Земля — не лес, тут дикой силой и нахрапом не сильно возьмешь. Если только лопату отбросить и, как собака, лапами...

Ладора снова пришла и развлекала песнями, которых знала много... Ни о чем серьезном мы в эту ночь не говорили, поскольку на пение богини со всего леса стянулись жители. Не мне же одному ее голосом наслаждаться?

Было забавно наблюдать стаю волков-оборотней, спокойно лежащих рядом со стаей обычных волков, медведей и ланей, зайцев и лис, пум, рысей, росомах и оленей, лосей, кабанов... лесовиков, лесовиц, мавок, леших, блуждающие огоньки, болотников, кикимор... Даже домовые и банники с овинниками со всей деревни к нам подтянулись. Сильнее всего я прифигел увидев русалок, покачивающихся на ветвях деревьев — не соврал Пушкин! Ума не приложу, как они туда залезть умудрились, но чувствовали себя при этом вполне комфортно.

И из всей этой толпы работал я один! У меня даже к утру начал созревать коварный план: припахать к делу этих халявщиков... Но, подумав еще немного, я пришел к выводу, что работаю для собственного развлечения, а не из необходимости, так с чего мне своим развлечением делиться с кем-то еще? Хотя нет, работал еще водяной. Он вывел себе родник на моем участке, чтобы иметь возможность богиню слушать, не покидая родной стихии. Он вывел водную жилу, а я расширил и сформировал небольшой прудик — пригодится.

* * *

Утром Апанас пришел на мой участок сам. Видимо встал чуть пораньше. Так что несколько минут пения богини он успел застать. А также грандиозный исход зрителей. Когда три сотни крупных зверей одновременно поднимаются и уходят — это внушает. А уж стая птиц, снявшаяся со всех окрестных деревьев разом...

После такого, объем выполненной работы уже не впечатлял. Просто был принят как данность.

Апанас отвесил Ладоре земной поклон, на что она, улыбнувшись, поцеловала его в лоб.

Он сам не заметил, да и не мог этого сделать, мне же отчетливо было видно, как у него заметно убавилось седины в волосах, а морщины разгладились. Не все и не совсем, но заметно.

То, что штаны у него резко оттопырились, он понял и сам. Из-за чего он сильно покраснел.

Богиня наклонилась к его уху и прошептала, что жена уже проснулась и его ждет. С большим нетерпением.

Апанас еще раз поклонился и припустил домой с неожиданной, видимо даже для самого себя, прытью.

Слова были сказаны очень тихо и прямо на ухо, но слух мой нынче очень и очень чуток, так что разобрал я их отчетливо.

— Значит ты и так можешь? — удивился я, подойдя к Ладоре.

— Омоложение и продление жизни вполне в нашей власти. Бог может продлевать жизнь человеку почти бесконечно долго. Точный предел этому никем и никогда не был измерен. Но прибегают боги к этому редко, так как слишком долгая жизнь для людей зачастую не столько благо, сколько наказание. Так что сбросить десяток-полтора лет — это нормально и в порядке вещей, но сделать из старца юношу... Это очень редко практикуется, так как слишком сильно ударяет по психике. Исключение составляют только некоторые жрецы-служители, для которых именно в служении весь смысл жизни. Такие люди живут по триста-пятьсот лет. Бывает, что и до тысячи.

— А потом?

— Все рано или поздно умирают. И жрецы в конце концов устают от жизни. Это естественный процесс.

— А маги? Я слышал Великие могут жить по несколько тысяч лет.

— Маги — это уже не обычные люди. Чтобы получить возможность по собственной прихоти менять окружающую реальность, они в первую очередь меняют собственное сознание.

— Настолько радикально, что перестают быть людьми?

— Нет. Не настолько. Но к продолжительности собственной жизни они уже относятся иначе. Ведь еще только становясь магом, они уже понимают, что жить будут намного дольше обычных людей, ведь только на начальное обучение магии уходит не одно десятилетие. Плюс к этому: им есть с кем общаться, ведь другие маги, те с кем они познавали это искусство, тоже продолжают жить, так что одиночества и чувства "неправильности" происходящего они не испытывают.

— А я? Как скоро сломаюсь я? По твоим представлениям? — хмуро спросил я у нее.

— Не берусь сказать, — пожала плечами она. — Тебе уже больше тридцати шести тысяч лет, что даже для Великих Магов запредельный срок, а ты все еще юн, свеж и бодр. Причем не столько телом, сколько именно психологически. Так что не уверена, что тебе вообще стоит этого бояться. Ты очень медленно взрослеешь, но с твоими способностями это скорее благо.

— И на какой возраст я сейчас развит? Внутренне?

— Лет девятнадцать-двадцать. А местами и вовсе лет шестнадцать-семнадцать.

— Правда такой пиздюк? — немного обиженно спросил я.

— Не спеши взрослеть, Логин! — весело, необидно, совсем подоброму рассмеялась богиня. — У тебя впереди Вечность! Наслаждайся юностью!

— "Вечно пьяный, вечно молодой", — хмыкнул я и тоже улыбнулся. Может она и права?

* * *

глава 62

*

Весна пролетела. Мне было хорошо.

Удивительно, как так получилось, что даже после того, как в деревне прознали про мою силу, отношение почти не поменялось. Просто приняли, как данность, что вот такой вот шебутной парень в деревне появился: пни руками корчует, бревна в одиночку таскает, что-то непонятное на опушке строит... Не иначе богиня постаралась — другого объяснения просто подобрать не могу. Вообще с ее появлением, люди в Сеньевке улыбаться стали чаще. По утрам сверкали жутко довольными невыспавшимися лицами. Да и общее ощущение умиротворенности буквально чувствовалось в окружающем воздухе.

Не говоря уж о том, что вся скотина к осени обещала чуть ли ни двойной приплод принести. Да и на полях все всходило на зависть и удивление.

А еще мне кажется — зимой бэби-бум случится... Ведь Богиня Любви Семейного Очага и Плодородия, тем более во плоти — это же какой мощнейший "масс баф"!

* * *

Из всех удивлялась моей силе, пожалуй, одна лишь Рита. Наверное это из-за того, что в родном мире я силы этой не показывал?

Когда она в первый раз увидела, как я на лесопилке шестиметровой длины трехобхватное бревно, рядом с которым сам муравьем казался, спокойно вскинул на плечо и понес укладывать на станок, то просто застыла. Она даже глаза три раза протерла и один раз ущепнула себя, проверяя не мерещется ли.

С трудом дождалась обеденного отдыха, но там уж не постеснялась даже Ладору отодвинуть.

— Михан! Это что такое было?! Ты как это бревно вообще поднял? — налетела она на меня.

— Рит, — вздохнул я. — Что именно ты хочешь услышать? Сейчас? За общим столом?

— А... — задумалась она, решая, а что же действительно она хочет услышать? Потом оглянулась по сторонам, наткнулась на смеющийся взгляд Ладоры и окончательно скисла. Но не сдалась и не отступилась. — Вечером поговорим?

— Если хочешь, — пожал плечами я. — Приходи к моему участку, я все равно всю ночь копаться планирую.

— Когда ж ты спишь-то вообще, — удивилась она.

— Не спится мне, — нахмурился я. Вопрос вызвал не самые приятные воспоминания.

— Ладно, — кивнула она. — Приду вечером — все расскажешь.

И пришла. Я как раз заканчивал каркас будущей грибной фермы в подготовленной длинной глубокой яме.

— Ты не против, если я продолжу работать одновременно с разговором? — спросил я ее.

— Почему? За день не напахался? Или спешишь куда? — поинтересовалась она.

— Уснуть боюсь, — честно признался я. — Пятый месяц держусь, почти привык, но временами организм берет свое.

— Так лег бы поспал? Чего мучаться-то? — спросила она, усаживаясь на бревно рядом с уже сидящей там Ладорой.

— Кошмары, Рит, — хмуро признался я, продолжая равномерно постукивать топором.

— Кошмары?

— Забей, не бери в голову, — тряхнул волосами я, отгоняя тяжелые мысли.

— Тогда поясни — как ты поднял то бревнище?!! — экспрессивно всплеснула руками она. Ладора дипломатично помалкивала, поглядывая на нас смеющимися глазами.

— Я ведь уже начал тебе рассказывать, что был не только в этом мире. Помнишь?

— Помню, — кивнула Рита. — Продолжай.

— Так вот, попал я второй раз уже далеко не так удачно, как в первый. Пришлось устроиться наемником на Стену, которая отгораживала от остального мира... Ты про Стругацких слышала? Их "Пикник на обочине"? Потом еще фильм сняли, "Сталкер" назывался?

— Знаю-знаю, — кивнула Рита. — Слышала, что скоро игра еще выходит такая... Причем тут это?

— Вот та Стена что-то вроде Зоны и отгораживала. Только там какая-то магическая катастрофа случилась, а не АЭС взорвалась.

— Что, и твари были? — с подозрением спросила она.

— Были... — хмуро ответил я, вспоминая как эти твари рвали в куски защитников во время штурма. — Так вот упал я с той Стены прямо в "Зону"... А там уже искусали мутировавшие пчелы. Я долго болел, а очнулся уже в третьем мире, где понял, что стал очень сильным... Оттуда уже попал назад в наш мир, прямо тебе под ноги.

— И насколько сильным? — прищурилась Рита.

— Даже не знаю... — почесал в затылке я. — Не проверял как-то... Машину подниму, пожалуй. А вот "боинг" уже врядли.

— "Машину" — это "Оку" или "БелАЗ"?

— Остановимся на "Лэндкрузере", — прикинул я примерно, поскольку и правда не проверял. Названный аппарат на одной, развившейся за прошедшие тысячелетия, физической силе поднять я и правда смогу. А вот если задействовать внутреннюю энергию, да очередной раз "упереться рогом" и "заступить за свой предел", то, возможно, и "БелАЗ" может поддаться. Возможно. Опять же — не проверял. На удар — там уже вовсе без поллитры не разберешься, там ведь еще и техника, кроме физухи и внутренней энергии работает, так что тот же "БелАЗ" отлетит сомнется и пополам сложится, словно из фальги, а не из железа.

— Ну ничего себе ты — "иксмэн"! — восхитилась Рита. — А "коготь"? Адамантию сильно уступает?

— Сталь и камень рубит. А адамантий я как-то не встречал пока, так что не могу сказать, — Рита замолчала, осмысливая полученную информацию. Затем с подозрением бросила взгляд на Ладору.

— А ничего, что ты так откровенничаешь при Ларе? Про другие миры и путешествия между ними?

— Ничего, девочка, — мягко улыбнулась Рите Ладора. — Я и так все это знаю.

— "Девочка"? — возмутилась та. — Ты сама не намного старше выглядишь, чтобы так меня звать.

— Ключевое слово "выглядишь", — хохотнул я.

— Это к чему ты? — подозрительно прищурилась Рита.

— К тому, что в этом мире существует такая вещь, как магия. И далеко не все на самом деле является таким, каким выглядит.

— Магия? — изумилась Рита.

— Покажешь? — обратился я к Ладоре. Та улыбнулась и взяла лежащую на земле изрядно подвявшую ветку. Она подняла ее перед собой и Ритой, привлекая к ней внимание.

В следующую минуту листики на ветке распрямились и налились задорной зеленью. Ладора воткнула ветку обломанным концом в землю и отпустила ее. Буквально на глазах та принялась расти, укореняться и тянуться к небу. Не прошло и десяти минут, как перед нами было уже молодое крепкое деревце.

Причем Ладора втыкала в землю ветку дуба, а выросла яблоня. Выросла, зацвела. Лепестки облетели, и на месте цветов быстро налились и созрели сочные красные плоды. Несколько из них упали с веток на землю.

Я радостно выпрыгнул из ямы и обтер руки тряпицей, после чего схватил одно из лежащих на земле яблок и впился в него зубами. Люблю яблоки!

И это конкретное меня не разочаровало — оно было сочным, сладким, хрустким... Прелесть одним словом.

Я уселся на бревно слева от Риты и довольно зачавкал красным плодом. Причем руки, буквально сами по себе, почти без волевой команды, по пути к бревну схватили еще парочку.

Рита от увиденного буквально онемела. Она расширенными, остановившимися глазами продолжала смотреть на дерево.

Я вежливо толкнул ее в плечо, привлекая к себе внимание и сунул в руки яблоко.

— На, попробуй, — сказал я ей. — Вкусное!

— И для здоровья полезно, — улыбнулась Ладора. — Этому толстокожему бугаю-то все равно ни вреда, ни пользы, его и так ни одна хворь не возьмет, а тебе и красоты, и крепости добавит.

Рита удивленно посмотрела на Ладору. Потом надкусила яблоко.

— Настоящее... — потрясенно сказала она.

— Вполне, — пожал я плечами.

— Но ведь... Почему раньше... Мы же тут два года... И ни разу... — сумбурно вывалила свои мысли на нас Рита.

— Так магия — штука редкая. Или думаешь, так любой крестьянин может? — отозвался я, продолжая почавкивать яблоком. Третьим по счету.

— Наверное нет...

— Сеньевка — глухая деревня где-то в медвежьем углу мира. Откуда тут магам взяться? — ответил я.

— Но ведь... — перевела свой взгляд на Ладору Рита.

— На меня не смотри, — улыбнулась богиня. — Я тут случайно.

— Случайно? — изумленно глянул на нее я.

— Ну, не совсем, — отвела в сторону лукавый взгляд она.

— Я... я... наверное пойду, — решила, что потрясений на этот день с нее хватит, Рита. Она поднялась с бревна и, необорачиваясь, двинулась к деревне.

Я же сполз на землю, оставив на бревне только голову. Руки сложил на животе и уставился взглядом в небо. По моим волосам медленно и осторожно погладила Ладора. Она делала это таким образом, чтобы касаться только волос и не дотрагиваться до кожи головы. Да и до других участков кожи, не прикрытых одеждой. В такие моменты я сам себе напоминал Руж из Иксмэнов. Тяжело должно быть девчонке пришлось. Не позавидуешь.

— Может все же поспишь? — спросила Ладора. — Я с тобой посижу. Сила моя на тебя не действует, но может быть само присутствие как-то хоть немного успокоит.

— Страшно... — честно признался я. — Даже просто глаза закрыть страшно...

— Что хоть за кошмары? Расскажешь? — продолжала она перебирать мои волосы. — Выговорись, станет легче. Незачем все в себе держать.

— Ты ведь и так знаешь, что там произошло на Краунусе... — вздохнул я.

— Только то, что эта планета стала новым Доменом Мао в Инферно, — сказала богиня. — Я не посещаю техногенные миры. Не то, чтобы не могу там появляться, но просто не имею желания.

— Может ты и права... Слушай...

* * *

глава 63

Шел одиннадцатый год моего студенчества на Незисе. За спиной уже были Институт Информатики и Кибернетики, Институт Химических Процессов и Производств, Металлургический Институт... На них я потратил в общем счете пять лет. Не получил ни одного диплома, так как не дослушивал курс до конца, не считая для себя эту бумажку важной — в конце концов, работать по какой-либо специальности я в этом мире не собирался в принципе. А на освоение программы хватало и полугода. Остальное время я тратил на дополнительные курсы, самообразование, индивидуальные занятия с Профессорами, практику в лабораториях и на институтских учебно-производственных объектах.

Затем четыре года я мотался по Аграрному Институту, как одержимый, пытаясь охватить своим вниманием как можно больше, побывать везде, где только возможно, разобраться во всем, что увидел и узнал, ведь это было настолько потрясающе интересно!!!

С физиками у меня как-то не срослось. После того открытия, пыл в изучении этой науки поутих заметно, но окончательно он пропал, когда на мне не сработал телепорт.

Просто взял и не сработал. На всех работал, а на мне нет. И никаким теориям этот феномен не поддавался. Все было нормально, но стоило мне войти на его площадку и нажать кнопку старта, приборы мгновенно сходили с ума, показывая совершенно безумные и невозможные значения, все системы мгновенно шли на перегрузку и аварийно вырубались. Всё.

И так каждый раз. Какие бы фокусы не крутили энтузиасты, какие бы мощности не подводили, какие бы приборы не подключали для измерений — результат оказывался неизменным: приборы зашкаливают, система перегружается, мощностей не хватает. В конечном итоге бросили эту затею, когда уравнение сошлось при допущении, что моя масса равняется бесконечности. Маразм. Но телепорт не работает. Видимо верно говорят: результат использования высоких технологий за определенным уровнем неотличим от магии... А на магию у меня иммунитет.

Проверяя эту теорию, я даже тайком под луч экспериментального дезинтегратора залез — результат тот же: перегрузка и зашкалившие приборы.

Так что на теоретическую физику я забил, как на бесполезную для меня науку.

А вот металловедение... Вообще материаловеденье меня увлекло.

Я даже рукоятку ножа Дара переделал (старая агрессивной среды инферно все-же не перенесла, сразу же при переходе в нормальный мир растрескалась и начала разваливаться). Я пустил на нее экспериментальный углеродистый материал — легкий, крепкий, термостойкий (по рассчетам должен до двенадцати тысяч Кельвинов выдерживать), в руке не скользит, влагу не впитывает...

Из разновидности того же материала и ножны под него сделал.

А затем был Аграрный...

И два года Медицинского Института. Большинство направлений его были для меня бесполезны, так как опирались на местные достижения фармокологии и мед. техники (что, впрочем, не означает, что я на них забил). Но полевая хирургия — она и в космосе полевая хирургия. И вот в ней мне удалось добиться не малых успехов.

Собственно из-за нее ко мне и пришли.

* * *

Это был военный. Да, конечно, он был одет в простую гражданскую одежду, не светил никакими удостоверениями, не имел при себе оружия, но это все равно был военный. Этот факт, как будто диагноз, крупным шрифтом был впечатан в кажде его движение, во взгляд, в мимику и выражение лица, прическу, манеру держаться...

Пришел он ко мне в ординаторскую, где поджидал моего возвращения с операции.

— Здравствуйте, Логин, — обратился ко мне он, поднимаясь на встречу со стула и протягивая руку для пожатия.

— Здравствуйте, — осторожно ответил я, осторожно пожимая протянутую ладонь, крепкую и сухую.

— Я к вам по делу.

— Об этом я уже догадался. И что дело "государственной важности" как минимум, тоже, — ответил я, устраиваясь за своим письменным столом.

— Вы правы. Приятно иметь дело с сообразительным человеком, — улыбнулся он. Вот только улыбались губы, глаза оставались серьезными и сосредоточенными. Не самое приятное сочетание. Явно пришедший мужчина не был дипломатом или специалистом по ведению переговоров — лицом он владеть не умел. И к себе собеседника не располагал. Заметно было, что привык он стрелять, а не разговаривать, отдавать команды, а не убеждать согласиться со своим мнением.

— Излагайте, — приготовился слушать я. Смысла крутить и отнекиваться не видел, так как сам факт "попадалова" уже означает участие в "приключении". И то, что оно задержалось на одиннадцать лет... не отменяет того факта, что оно все равно обязано было меня найти. А еще точнее, я обязан был в него рано или поздно вляпаться.

И вот вляпался, значит учебе конец. Жаль.

— Вы ведь понимаете, что все сказанное здесь сейчас, разглашению не подлежит? — счел необходимым предупредить меня он. Я согласно кивнул, ожидая продолжения. — Дело в том, что при Управлении Гражданской Безопасности формируется особое подразделение. Специальный отряд... с широким кругом задач и широкими полномочиями... — со значением сказал он. Я еле сдержал улыбку, наблюдая за его натужными попытками заинтересовать и заинтриговать. Блин, даже жалко его — человек занимается не своим делом.

Он замолчал, ожидая вопросов. А я продолжал молчать, ожидая продолжения. Первым не выдержал он.

— Я являюсь командиром этого формирующегося отряда, — я продолжал выжидающе на него смотреть. Он поджал губы, помолчал, затем продолжил. — И вам предлагается вступить в этот отряд.

— Зачем?

— Отряду нужен хороший медик, достаточно молодой, чтобы выдерживать нагрузки полевых выходов, которые могут проходить в самых тяжелых условиях. По отзывам Профессоров, вы — лучший из тех, кто сейчас обучается на Незисе по направлению медицина... — я продолжал молчать, вынуждая его продолжать говорить. — Также у вас имеются обширные знания в смежных областях науки: химия, физика, информатика, кибернетика, зоология, гербология, материаловедение... — я продолжал молчать. — ...синтетические яды и отравляющие вещества, системы безопасности, взлом систем безопасности, роботизированные системы, высокотехнологичное оружие, органические яды, биологическои оружие, мутагены, бронезащита... Профессора из прошлых ваших мест обучения также очень высоко о вас отзываются...

— Мне это зачем? — уточнил свой вопрос я.

— То есть? — даже немного потерялся "командир".

— Зачем мне идти к вам? Мне и на моем нынешнем месте совсем не плохо.

— Новые возможности, допуск к секретным сведениям, новые впечатления, деньги, возможность заниматься реальным делом...

— Не интересует, — пожал плечами я и включил рабочий терминал: у врача во все времена куча писанины. Тем более после серьезной операции.

Мужчина нахмурился. Видно на такой категоричный ответ он не рассчитывал.

— Может быть подумаете еще раз, Логин? Такие предложения делают не каждый день.

— Хорошо, поясню, — с сожалением отвернулся я от терминала. — По пунктам: новые возможности для чего? Я уже на Незисе! У меня есть возможность общаться с виднейшими учеными и специалистами любых областей науки и знания! Вы не можете дать больше. Второе: допуск к секретным сведениям. На хрена он мне? Грязные секреты правительства меня не интересуют, а подобный допуск автоматически означает контроль и несвободу в действиях. Третье: новые впечатления. Ебал я в рот такие впечатления, простите за сквернословие, но вы, как человек военный, меня поймете: боль, кровь, потери товарищей, трупы гражданского населения... Четвертое: деньги. Вы не забыли, что я приемный сын Валдиса Коваррин? Деньги у меня есть. Пятое: возможность заниматься реальным делом... Я — тунеядец. Лентяй. Мне это не интересно. Мне нравится учиться и я буду этим заниматься. Я ответил на ваш вопрос?

— Знаете, вот этим своим заявлением вы меня сейчас убедили, что именно вы нам и нужны, — блеснул глазами "военный".

— Каким же образом?

— Вы с первых слов поняли, чем предстоит заниматься. Избавлены от романтических представлений о подобной работе. Достаточно хладнокровны и циничны. Не теряетесь в неожиданных обстоятельствах, быстро принимаете решения... И в вас чувствуется боевой опыт. Серьезный боевой опыт.

— Допустим. Дифирамбы вы можете петь мне сколько угодно. Вопрос останется прежним: зачем это мне?

— Хорошо, — вздохнул он. — Чтобы вас заинтересовать, кое-что покажу.

— Надеюсь мне не придется после этого "кое-что" бежать от зачистки из Метрополии на планеты Диких Территорий? — поднял бровь я. — Учтите, я излишней добротой и всепрощением я не страдаю.

— Не придется, — улыбнулся мужчина. — Вам просто никто не поверит, — он закатал рукав и поднял руку в направлении стены. В следующую секунду стена прогнулась и треснула, словно в нее на полном ходу влетела машина.

— Согласен, — чуть переварив увиденное, ответил я без лишних колебаний и пояснений.

Ведь это была не магия! И не работа с внутренней энергией. Это был психокинез!!!

* * *

глава 64

КМБ... Три веселых буквы. Те, кто служил, знает все матерное значение этих трех букв.

Курс молодого бойца... Это оказалось первым с чего началась новая работа. Ган... нехороший человек "командир", имени которого я так и не узнал, не стал ничего объяснять, пока я не пройду полугодичный курс спецподготовки. Называется заинтриговал и обломал. Но, если он думает, что я с него живого слезу, то он сильно ошибается. Пока не вытрясу из него и всей их бл... веселой организации информацию по этой теме до последней крошки, до молекулы, до атома, до протона... Но пока что играть придется по правилам.

Но это не значит, что я не буду действовать на нервы инструкторам!

Первую неделю я ныл... Я ныл постоянно. Все время, от подъема и до отбоя, по любому поводу, а когда повода не было, то и без него.

На вторую мне самому это надоело и я поменял тактику. Я устраивал диверсии, используя богатые знания в химии (взрывы, самовозгорания, удушливые и смердящие газы, распадающаяся одежда, смена окраски кожи, волос, бровей у сержантов и офицеров стали привычным явлением), медицине и биологии (с периодичностью раз в неделю стандартно срался весь офицерско-сержантский состав лагеря), бегал в самоходы, собирал нарко-содержащие травы и гнал самогон прямо в тренировочном лагере...

Причем последние два пункта были не для собственного употребления, а для устройства все тех же диверсий (накурить начальника лагеря перед утренним разводом, напоить всех офицеров перед планеркой и т.д. и т.п.).

Самое главное: все знали, что это я, но поймать на горячем не могли никак: улик нет, свидетелей нет, способ неизвестен.

Меня наказывали. Запирали в карцер, прокачивали и отправляли на кроссы с полной выкладкой, устраивали "учебные спарринги"... Но все равно продолжали сраться, взрываться в туалетах, ходить красивыми, хихикать в мегафон и т.д. по списку.

Были бы у них наряды, я бы сгнил в них, но нарядов не было. Был бы у них расстрел — расстреливали бы раз по пять в день... Через месяц весь командный и офицерский состав плотно сидел на успокоительных. Через два месяца мне всерьез стали пытаться устроить несчастный случай. Через три — почти открыто пытались убить... Раз по восемь в день.

Это было забавно.

Пятеро получили серьезные травмы, нарвавшись на собственные ловушки.

Шестеро были уволены. Они прямо заявили начальству: или я, или они. Я остался.

Что интересно, вместе со мной не проходил этой подготовки ни один из будущих коллег по отряду. Тут были только космодесантники и всяческие "спэшл форсы" названий подразделений которых я даже не пытался запоминать на повышении квалификации и доподготовке. Все они прибыли в этот лагерь добровольно, все имели за плечами годы службы и боевой опыт, а на плечах различные офицерские погоны. Правда что первое, что второе, оставалось за пределами лагеря. Внутри же все мы назывались просто "курсанты".

Признаю — было весело. После одиннадцати лет накопления знаний на планете-университете полной юных пакостников и гениев с пытливым разумом и отсутствием инстинкта самосохранения такой великолепный полигон...

Но весело было мне одному.

Ведь пытались воздействовать на меня и через коллектив: прокачивали и наказывали целым взводом, чуть реже ротой, а иногда и всем лагерем сразу.

"Курсанты" обиделись. Пытались устроить "темную"... Раз пятьдесят. Ниразу не получилось. Только силы зря потратили.

Они же наивные — не знали про мой обостренный слух, великолепное дневное и ночное зрение, боевую подготовку и читерское "знание".

Нет, я никого из них пальцем не тронул. Не покалечил, не снизил боевой готовности, нанесением травм и увечий. Нет. Я драк не устраивал. Просто они не были в состоянии меня изловить в запертой казарме, подкараулить в койке, в туалете, в душевой, в умывалке...

А к исходу третьего месяца курсанты перестали пытаться меня достать. Это случилось после того, как я спас жизнь одному из них, когда во время занятий по скалолазанью у него оборвалась страховка.

Я поймал его уже летящим вниз с высоты. Моя страховка тоже оборвалась от рывка и двойной нагрузки, но я уцепился свободной рукой за камень и удержал обоих — не так уж трудно с моими способностями... Но жизнь парню спас.

Потом помог еще нескольким с травмами на занятиях, парочку вылечил от мелких, но неприятных болячек.

И к четвертому месяцу курсанты шли лечиться не к штатному медику, а ко мне. Это было уже не так весело... А уж когда на пятый месяц все офицеры, сержанты и инструктора полностью перестали реагировать на мои штучки: стали мужественно и молча терпеть их, я обиделся окончательно и забил на это дело.

Когда в лагере целую неделю ничего не взрывалось и не происходило, на лицах людей появились улыбки.

Через две недели спокойствия они всем составом устроили пирушку по случаю победы надо мной. И это была действительно победа.

Они выиграли, я проиграл. Доучивался уже спокойно: это была их награда за терпение. На выпуске, правда я не удержался.

Представьте: общее торжественное построение: все красивые, все при параде, все серьезные...

Через десять минут солнце поднимается выше, температура воздуха потихоньку повышается и люди начинают расцветать... Буквально. Розовеют лица, форма приобретает различные веселенькие кислотные оттенки, а на беретах и фуражках проростают и распускаются цветы...

Но все мужественно держат строй, сдерживают ржач и продолжают торжественную часть, словно бы не замечая. Как будто ничего не происходит.

Начали вызывать на вручение корочек и дипломов. По одному.

Дошла очередь до меня.

Я почувствовал, что что-то не так. Знание твердило, что идти туда не стоит, но в том-то и дело, что идти все равно надо. И я пошел.

Прямо в том месте, где я остановился перед Начальником лагеря, рапортуя о том что курсант Коваррин по приказанию прибыл, взорвалась заложенная мина начиненная синей краской.

И вот тут заржал весь лагерь. Даже я сам улыбнулся.

После этого получились весьма забавные фотки. Расставались мы и с сокурсниками и с офицерами подружески, без затаенной злобы и обиды, посмеиваясь над самими собой и друг над другом. А прозвище "цветущий берет" за нашим выпуском закрепилось. Вот только со временем наполнилось оно совсем другим смыслом. Почему?

Да потому, что из-за постоянных наказаний и ужесточений, нагрузка на наш курс была повышена чуть не в пятеро. Все, кто не тянул, отсеялись за месяц. Остались только самые сильные, стойкие и упертые. А привычка постоянно ждать подвоха и непредсказуемых изменений в обстановке, развили профессиональную паранойу и умение мгновенно ориентироваться в любых условиях и обстоятельствах.

Так что "цветущих беретов" в войсках уважали и справедливо побаивались.

* * *

Весь наш отряд насчитывал всего пятнадцать человек. Пси-способности были у семерых. Остальные — матерые силовики-суперпрофи. Ну и я. Такой вот отрядец с "широким кругом задач" и возможностей.

Так получилось, что в отряд я пришел вторым после "командира". Успел занять себе помещение, обустроиться, назаказывать за казенный счет оборудования, начать монтировать его...

Именно в это время появилась первая участница: строгая женщина лет сорока семи, худая, прямая, словно проглотила кол, с белыми, пугающими глазами и совершенно седыми короткими волосами. Звали ее Нриета, по прозвищу Баньши (естественно персонаж был местный, носил другое имя, но полностью аналогичен призраку-убийце Предвестнице Смерти из моего мира).

Здание, точнее подземный комплекс, было большим. И пустым. Жизнеобеспечение и электропитание были автоматизированы и автономны. Продукты привозил грузовик раз в неделю. Они закладывались в холодильник и там хранились, расходуясь нами по мере необходимости.

И во всем здании нас двое. "Командир" еще, но он задерживался не часто, постоянно мотаясь по каким-то организационным делам.

Одному в компании самого себя — тошно. Так что нет ничего удивительного в том, что мы много времени проводили вместе.

Нриета приходила в мою лабораторию и помогала монтировать оборудование. Сложную или тяжелую физически работу я ей не поручал, но лишним рукам всегда дело найдется. А в компании все веселей.

При первой встрече она показалась мне такой строгой, даже стервозной, закрытой... Но, чем больше мы общались, тем больше трескался этот образ, осыпаясь штукатуркой, обнажая то, что она прятала за этой маской.

В общем мы подружились.

Баньши владела странным сочетанием психокинеза с воздействием на психику. Прозвище свое получила за случай, когда ее, тогда еще шестнадцатилетнюю девочку, оказавшуюся на территории локальной военной заварушки, "карликовой войны", как их тут называют, довели до истерики.

Она тогда уничтожила целый мотострелковый полк, вместе с живой силой и техникой. Тогда же и глаза побелели вместе с волосами.

Но погибли в тот раз не только солдаты. Она убила вообще всех в том городке, даже крыс, собак и кошек. Что уж говорить, если даже тараканы не выжили?

Да и после жизнь не особенно баловала: лечебница, наемничество, карликовые войны, опять карликовые войны, киллерство, тайные войны корпораций, криминал, спецслужбы, лаборатории, снова лечебница, опять лаборатории... потом был побег и инсценировка смерти, контактные линзы, краска для волос... Устроилась учительницей бальных танцев.

В двадцать восемь появился муж, в двадцать девять ребенок... А в сорок шесть — теракт, опасность для дочери, применение силы... трупы террористов, полиция, лечебница, спецслужбы, лаборатории... Потом пришел "командир", и в обмен на спокойствие и безопасность семьи она здесь.

Причем "командир" с семьей видеться не запрещает. На выходных. Такие вот дела.

В благодарность за помощь в монтаже оборудования, я переделал спортивный зал (один из пяти) в танцевальный (заказать несколько кубов хорошей дорогой древисины, распустить ее на паркетную доску на так же заказанных древообрабатывающих станках с ЧПУ, уложить сам паркет, отциклевать его и пролачить — заняло чуть больше недели. Оборудовать аудиосистему и концертное освещение — день).

Но для танцев нужен партнер, а нас на базе всего двое. Так что выбор не велик.

Вот и получилось, что вместо благодарности за помощь Нриета получила еще и обузу — ученика по танцам. Но хотя бы прилежного и способного.

Так мы развлекались почти два месяца: танцевали, Баньши проводила свои тренировки на специально оборудованном полигоне, возвращая былую боевую форму. Я проводил замеры, фиксировал ее физические показатели, делал рассчеты, сверялся с выкопанными из сети и баз спецслужб, к которым мне и правда предоставили доступ, данными прошлых исследований. Пытался понять, что же вообще такое эти "пси-способности".

Однажды, незаметно для Нриеты, пролез на полигон во время ее тренировки и специально подставился под ее удар, но опять же, так, чтобы она не видела этого. Результат... предсказуемый.

Ноль. Пси-воздействие на мне, как и магия, тоже не работает. Даже не чувствую его. И не вижу. Но при этом слышу, как странный тонкий, на грани слышимости, звеняще-гудящий звук. Причем приборы никаких звуковых колебаний не фиксировали ни в одном из диапазонов. Вовсе.

На первый вопрос ответ я получил. Остался второй вопрос: а могу ли я сам этому научиться?

И на него ответа пока не было. Поскольку я еще не понимал, что же это вообще такое и как оно работает.

По вечерам мы играли с Нриетой в настольные игры. По началу. Потом подсели на MMO RPG. А учитывая развитие местных технологий это было забавно. Нет, полного погружения местные не добились, да и не ставили себе такой цели, зато три дэ изображение и управление жестами тут на высоте...

Она так и залогинилась как "Баньши". А я как "Док". Она — темная эльфийка, я — человек-баффер-целитель. Даже клан собственный сообразили... Чем от делать нефига не займешься?

Через два месяца к нашей маленькой компании присоединилась еще одна участница. Ее звали Дора. Позывной "Факел". И она как раз была подростком шестнадцати лет с только что прорезавшимися способностями к мощнейшему пирокинезу.

Она в наш коллективчик влилась быстро и органично. Нриета взялась ее тренировать и учить пользоваться и контролировать способности, опираясь на личный богатый опыт. Я этот процесс документировал и исследовал, а после полигона занимался ликвидацией безграмотности: взял обычную местную школьную программу, слегка ее переработал под одного единственного ученика и стал проводить по ней занятия.

На все возражения, я отвечал, что работа — работой, а быть дурой необразованной приличной девушке не годится!

Вроде бы подействовало. По крайней мере от уроков она не бегала и "домашние задания" выполняла.

Она также влилась в наш клан, как магичка-огневик "Факел".

Четвертый член отряда появился через неделю: тоже подросток. Звали его Найто, позывной "Шокер". Мальчишка с электрокинезом.

Мгновенно был определен в тот же режим работы, что и Дора. Буквально усажен за соседнюю парту.

В клане прописался как светлоэльфийский маг с ником "Шокер".

Еще через месяц появились близнецы Марин и Мэри, позывные "Стоик" и "Волна". Эти двое, работая вместе умудрялись создовать психокинетический щит, который выдерживал даже выстрел из местного аналога тяжелого танка.

Были они чуть постарше — девятнадцать лет. Но за соседнюю парту к Доре и Найто все равно были определены. В клане стали эльфами-баферами.

Еще через неделю к нам присоединился мужчина по имени Свэн в возрасте около тридцати лет. Позывной имел "Скальпель". Он обладал разновидностью психокинеза заточенной на нанесение порезов. Причем прорезал три метра армированного сталью полимер-бетона.

Как я понял по обмолвкам и недомолвкам — еще один бывший наемник-киллер. Только этот свою смерть не инсценировал. Его просто поймали. Не представляю, как им это удалось, при его-то способностях, и скольких людей им это стоило, но факт: вот он.

Естественно за парту его никто сажать не стал. И лезть на полигоне с советами тоже. К клану же он, как ни удивительно, присоединился, как ассасин "Скальпель".

Прошел еще месяц и прибыли остальные. Тут же всем, кроме меня были организованы занятия по боевой и физической подготовке, слаживание, тактика действий группой... Короче боевка.

Я занимался исследованиями, находил готовое или разрабатывал новое на основе имеющегося снаряжение для ребят. Подбирал каждому индивидуально. Пытался создать приборы, фиксирующие именно пси-воздействие, его силу, качество и направленность... К сожалению пока безуспешно. Все-таки хреновый из меня получился "Кью".

Но наши занятия с молодежью и мои личные уроки танцев у Баньши не пострадали. Они продолжались в том же объеме: "командир" признал необходимость среднего образования для детей и утвердил расписание. А танцы... Попробовал бы он запретить!

А вскоре к остальным на тренировках по боевой подготовке присоединился и "командир".

В подобном ритме прошло полгода. Но время неумолимо: отряд признали боеготовым и появилось первое задание.

* * *

глава 65

Первое задание было дурацким: захват одного единственного наемника на одной из планет Диких Территорий.

Для такого отряда — даже не смешно. Там бы справилась даже обычная группа армейского спецназа или войсковой разведки. Может быть чуть менее эффективно, но вполне сносно.

Но отправлен был именно наш отряд.

Позже, обдумывая и анализируя операцию, я пришел к выводу, что это было ни что иное, как обычное "натаскивание на кровь".

И оно удалось. Пятьдесят восемь трупов.

Я в бою не участвовал, наблюдая за всем из корабля через миниатюрные тактические камеры, следя по показаниям маячков и контролируя обстановку вокруг места проведения операции.

Все было быстро. И кроваво.

Вошли в бар, где по наводке должен был находиться объект. Бар оказался полон наемников, пиратов и бандитов. Подумаешь — отдыхают люди, сидят, выпивают, дела ведут, контракты заключают. На то и бар на ничейной земле планеты не входящей в Конфедерацию.

Первыми через главный вход вошли Баньши и Скальпель. Командир с остальными контролировал запасные выходы.

Перепуганный объект рванулся бежать. Его сосед дернулся к оружию... Не успел. Упал с перерезанным горлом. Остальные посетители бара начали вскакивать, раздались выстрелы. Ворвалась группа поддержки. А дальнейшее не заняло и минуты.

Бар сгорел. Вместе со всеми посетителями. Живым удалось вытащить только объект. Да и то... Без правой ноги, с многочисленными ожогами и серьезным поражением органов от удара электрическим током. Еле откачал его, используя все достижения местной медицинской мысли.

Назад молодежь летела молчаливая и подавленная. Скальпель — матерый киллер, как и Баньши. Им подобное не впервой. Командир — вояка, тоже всякого повидал. Штурмовики тем более.

Я же... меня в том баре не было. Да и кровь раньше видеть уже приходилось. Но все равно было не приятно и мерзко на душе. Так что я занимался техникой, чтобы отвлечься и лишний раз не индульгировать по поводу произошедшего.

Начальство же оказалось нашей работой довольно. Видимо оно и правда платит за то, что его устраивает. И такой эффективный отряд его более, чем устраивает.

И дальше была череда подобных же заданий в разных уголках обитаемого космоса.

Постепенно от нас начали переводить не одаренных членов отряда. По одному, по два... Не успели оглянуться, как из пятнадцати человек нас осталось девять: я, Командир, Скальпель, Баньши, Факел, Шокер, Стоик, Волна и Мистер Баррет. Причем последний полностью перешел на инструкторско-тренерскую деятельность.

А задания усложнялись. Теперь требовалось не только "взять", но и для начала "найти". Причем цели становились все более трудными: террористы, пираты, крупные торговцы оружием, боссы наркомафии остались в прошлом. Теперь целями становились мятежные ликвидаторы спецслужб, киллеры-суперпрофи, несколько раз это были напрочь потекшие крышей псионики, несколько раз мутанты, один раз зачищали лабораторию, где вышли из-под контроля объекты экспериментов, потом долго ловили сбежавших подопытных. Дважды накрывали лаборатории по разработке оружия, где пришлось схлестнуться в бою с киборгами...

Я все также предпочитал отсиживаться за спинами, работая исключительно как юнит поддержки и обеспечения. Мне совсем не улыбалось багрить свои руки лишней кровью в чужой для меня войне.

Я тратил свое внимание на исследование способностей членов команды и тех объектов, у кого способности были.

Не столько исследовал, сколько пытался научиться.

И даже кое-что получалось.

Удалось еще немного улучшить собственное зрение: добавил тепловой диапазон, изучив способности одного из отловленных мутантов. То же самое со слухом: мне удалось разобраться и освоить эхолокацию.

Но вот что-то более впечатляющее, вроде полета, стрельбы лазерами из глаз и прохождения сквозь стены не давалось совершенно.

Обидно, досадно, но ладно...

С псионикой дело обстояло столь же печально: я научился безошибочно определять ее применение другими, я локализовал мозговую активность при ее применении. Я стимулировал собственный мозг на подобную активность через техники управления своим телом, данные мне еще Мастером индусом в железном зале (собственно через них я и зрение со слухом улучшил), но результат — ноль.

Единственно от постоянной практики этих техник, стал лучше чувствовать свое тело и еще немного его усилил, но это даже скромным результатом не назовешь по сравнению с тем, что могло бы быть, но не было.

Отдушиной становились: наука и танцы. Наука, с ней все понятно: учился, учился и еще раз учился, познавая все больше нового и интересного. А танцы...

В них я отдыхал душой. Мне просто нравилось этим заниматься, тем более с таким прекрасным партнером и учителем, как Нриета.

В таком темпе прошло два года.

* * *

Очередное задание не казалось сложным: два сотрудника закрытой режимной лаборатории на планете Краунус внезапно проявили сильные пси-способности, и использовали их, убив троих коллег и пятерых сотрудников службы охраны, после чего покинули территорию лабораторного комплекса, угнав две машины, причем правоохранительные органы позднее обнаружили одну из них на окраине мегаполиса в ста километрах к югу от лаборатории, а вторую в другом крупном городе в ста пятидесяти километрах к западу.

Самих сбежавших псиоников найти не удалось. Отчет о происшествии тут же был направлен по инстанциям с приложенными к нему записями камер наблюдения. На планете был введен план-перехват, все службы приведены в повышенную готовность, меры безопасности на всех вокзалах усилены. Космопорт, единственный на всю планету, переведен на контрртерористический режим работы. Досмотр ужесточен до параноидального. На территорию порта введены войска и бронетехника.

Наша задача предельно проста — "найти" и "взять".

Работу решили начать с места преступления, с лабораторного комплекса.

Располагался он посреди сухой каменистой равнины в двадцати километрах от городка Сташиф. Представлял собой комплекс зданий, большая часть из которых располагалась под землей. Большой комплекс, красивый. Оснащенный по последнему слову техники.

Очень много военизированной охраны, турели, камеры, датчики, металлоискатели...

Нашу команду пропустили после проверки всех положенных документов и провели в кабинет руководителя комплекса.

В этот раз Командир настоял на моем присутствии именно на встрече. На корабле, припаркованном на космодроме, на связи с нами остались Нриета и Дора.

Мистер Баррет же вовсе не покидал штаб-квартиры отряда, полностью устранившись от оперативной деятельности.

— Здравствуйте, проходите пожалуйста, — поприветствовал каждого из нас рукопожатием руководитель комплекса — высокий, худой лысеющий мужчина лет пятидесяти пяти на вид.

— Здравствуйте, Профессор, — как всегда за всех нас в подобных случаях говорил Командир. — Расскажите, что произошло.

— Собственно, рассказывать практически нечего, все уже было в отчете и видеоматериалах, — вздохнул тот.

— И все же? С самого начала: кто такие, как давно работают, с кем из коллектива были конфликты, над чем работали, — настоял Командир.

Руководитель комплекса еще раз вздохнул и начал рассказывать.

Он постоянно сбивался с мысли. Его приходилось возвращать к теме наводящими вопросами. Иногда повторял одни и те же фразы по два, а то и три раза. Часто потирал шею и поправлял воротник, словно тот ему сильно давил.

Но картина постепенно складывалась. Пока что очень приблизительная, требующая дальнейшей проверки, но уже что-то.

С его слов выходило, что Аклин Гризбо и Нилс Хош не имели практически ничего общего между собой: попали в комплекс в разное время, родом были с разных планет, учились в разное время и в разных местах, до комплекса Гризбо имел уже приличный опыт работы, несколько серьезных публикаций и определенную научную репутацию. Нилс же был молодым подающим надежды специалистом, принятым по рекомендации своего научного руководителя. Единственное, где они пересекались — это проект, над которым они вместе работали.

А вот вопрос о том, что именно это за проект, заставил руководителя комплекса нервничать.

— Послушайте, Профессор, — сказал Командир. — Если вы сомневаетесь в уровне нашего доступа к информации, то мы можем прямо сейчас запросить подтверждение от командования.

— Нет... Нет... Что вы... Если бы я сомневался, то вас не пропустили бы на территорию комплекса, — ответил тот, протирая платком вспотевший лоб. — Просто... Если бы я сомневался, то вас не пропустили бы на территорию комплекса...

— Что же вас тогда останавливает? — проявляя терпение, сказал Командир. — Вы ведь понимаете важность этой информации для дела. Ведь это пока единственная зацепка.

— Я не сомневаюсь в уровне вашего допуска... Если бы я сомневался, то вас бы не пропустили на территорию комплекса...

— Вы это уже говорили, Профессор.

— Но... Я...

— Если вы сомневаетесь в нашей способности понять суть проекта, то зря, — прикрыв на секунду глаза, продолжил Командир. — Со мной здесь присутствует специалист, в компетентности которого не стоит сомневаться.

— Я... Если бы я сомневался, то вас бы не пропустили на территорию комплекса...

Это уже начинало бесить. Словно заезженная пластинка. Да еще и голос неприятный. Раздражающий, словно звенящий и гудящий на грани слышимости.

Какая-то мысль попыталась пробиться, сквозь раздражение. Я попытался ухватить ее за хвост, но она ускользнула. Это заставило отвлечься от бессмысленно идущего по пятому кругу разговора.

Я прикрыл глаза и сконцентрировался на себе, пытаясь все же догнать ту ускользнувшую мысль. Так как само это чувство, что ты что-то забыл или упустил было крайне некомфортным.

Да еще этот голос, словно вибрирующий и звенящий одновременно...

Звенящий... вибрирующий... гудящий... на грани слышимости... Псионика!!

В этот момент распахнулась дверь и внутрь сунулись стволы лучевиков...

* * *

глава 66

— Щит! — крикнул я, уже кидая стул в дверной проем и пиная стол, за которым сидел руководитель комплекса.

Вот только стул разлетелся на щепки еще в воздухе от психокинетического удара, а стол бесполезно врезался в стену, не зацепив сидевшего за ним мужчину, поскольку тот был уже под потолком.

Близняшки отреагировали на крик и выставили свой фирменный щит-купол, в который уже бились заряды лучевиков.

Командир перекатился, меняя свое положение (действие бесполезное в данной ситуации из-за наличия щита, но вбитое на уровень рефлексов: стреляют — понижай уровень и меняй точку расположения, чтобы сбить прицел), и ударил своим психокинезом в прыгнувшего в верх, к потолку лысеющего мужчину в белом халате. Тот не успел увернуться или блокировать и его впечатало в стену с силой, достаточной, чтобы переломать кости.

Скальпель уже бил своими "резами" по дверному проему крест накрест. Шокер туда же бил молнией.

Мужчина в халате свалился под стену поломанной куклой, но при этом ударил психокинезом так, что близнецы, держащие щит аж пошатнулись от напряжения.

Из дверного проема плеснуло кровью, упал кусок лучевика и отрезанная рука. Дверь с силой захлопнулась. Шокер бросил молнию в изломанное тело руководителя комплекса, не скупясь на ее мощность.

Труп, теперь уже точно труп, забился, обугливаясь под действием электричества. На спине его набух бугор. Набух и лопнул, разрывая горящие тряпки, в которые обратился когда-то белый халат. И из этого бугра выпрыгнуло непонятное, заляпанное кровью нечто размером чуть больше котенка. Прыгнуло и бросилось к открытому окну.

Стекло лопнуло и влетело в комнату фантаном осколков, а вслед за ним влетела граната.

Командир перехватил ее психокинезом и вышвырнул обратно. Но она взорвалась, не успев покинуть помещения, прямо над подоконником.

Щит выдержал. Но следом за первой гранатой влетали еще и еще. Две, три, пять, восемь... Взрывы шли уже без остановки. А в следующий момент влетела уже не граната, а ракета.

Командир полностью сосредоточился на отбивании этих снарядов. Близнецы — на удержании щита.

Дверь вынесло внутрь кабинета сильным психокинетическим ударом, а за ней внутрь летели опять же гранаты.

По окну и стене ударила длинная очередь из крупнокалиберного автоматического лучевика. Судя по углу, под которым били заряды, того, что был установлен на сторожевой вышке периметра. Двух вышек — били два лучевика одновременно.

Щит держал, а вот стена разлеталась в щебень. При этом в нас продолжали лететь ракеты, только ускоряющие разрушение здания.

Не прошло и минуты с начала боя, как потолок обвалился. Щит снова выдержал. А затем провалился под ногами пол и мы всем скопом рухнули на этаж ниже. При этом атака не прекращалась ни на мгновение и не снижалась ее интенсивность.

При падении с этажа на этаж Командиру удалось подхватить обоих близнецов психокинезом, что позволило им удержать концентрацию на щите.

Шокер, Скальпель и Командир отбросили всякую осторожность и постоянно били на поражение, во все, что шевелится и попадает в их область зрения. Совместными усилиями им удалось снести обе сторожевых вышки. Полтора десятка изуродованных их силой трупов было разбросано по двору, интенсивность огня начала снижаться...

Но тут вместо выстрелов по щиту начали бить психокинезом. Раз за разом. И с такой силой, что близнецов бросило на колени.

Я же во все глаза смотрел на то, что происходит с трупами. А с каждым из них происходило то же самое, что и с телом руководителя комплекса: они вздыбливались буграми, из которых выковыривалось непонятное костисто-хитиново-щупальцеватое существо заляпанное кровью, которое быстро убегало на коротеньких ножках. Причем из одного трупа мог выбраться и не один такой экзэмпляр. Бывало, что вылезал один большой и следом за ним выковыривались десять-пятнадцать маленьких.

— Волна, Стоик! — повернулся я к близнецам. — Приготовьтесь снять щит на одну секунду! — близнецы молча кивнули.

— Ты чего задумал, Док?! — вскинулся Скальпель, посылая "рез" за "резом" в сторону нападающих.

— Близнецы на пределе. Щит рухнет — вам конец!

— Это как раз понятно, — хмурый и напряженный сказал Шокер, тоже не прекращающий атаковать своими молниями. — Ты-то чем поможешь?

— Пару минут жизни вам подарю, — хмыкнул я. — Готовы? На счет три!

— Смысл нам от тех минут, если тебя убьют? Кто нас латать будет после боя? Не дури, Док!

— Не лезте к нему, — рыкнул Командир. — Уверен, что потянешь? — обратился он уже ко мне.

— Уверен, что у вас не больше минуты осталось. Раз! — ответил я. — На этой базе вообще все — псионики! Все триста человек! Два!

— Ну, смотри...

— Три! — крикнул я и прыгнул с места.

Близнецы убрали щит ровно на секунду и тут же его восстановили, а я побежал вперед.

Знание, плюс эхолокация, плюс тепловой диапазон... Я знал, где сейчас каждый обитатель базы. Я их видел и "слышал".

Видел и слышал насквозь. До начала боя, я как-то не сосредотачивался на этом. Так, свербило что-то на краю сознания, некая неправильность. Но теперь я все внимание бросил на эту задачу. И знал теперь совершенно точно: все население базы инфицировано паразитами. Этими самыми непонятными существами, что вылезали из трупов. Строго говоря, все население и было уже трупами, так как паразиты занимали от пятой части до двух третей объема тела жертвы. С таким не выживают. Да еще и управляли ее сознанием. И пси-способности принадлежали как раз паразитам.

Это развязывало мне руки и заставляло замолчать совесть. Я бил безо всякой жалости, не сдерживая руки. Каждый удар был смертелен. Скорость перемещения была столь высока, что противники не успевали даже сообразить, что их убивает.

Меньше, чем через минуту все было кончено. Точнее именно бой кончен, началась зачистка территории от разбежавшихся паразитов.

Я достал нож Дара и методично, используя эхолокацию, знание и тепловой диапазон зрения, убивал паразитов, пытавшихся спрятаться в щелях, вентиляции, под полом, труднодоступных местах...

Нож, закаленный в пламени и крови дракона, впитавший в себя смерть миллионов демонов инферно, пробивал материал стен и перекрытий, словно пенопласт, а силы в руках для этого фокуса хватало с избытком.

Но этих тварей было ужасающе много. Настолько, что полная зачистка комплекса заняла у меня больше четырех часов.

Все это время Командир под прикрытием остальных членов отряда копался в документации и базах комплекса, изучая материалы, записи камер наблюдения, отчеты...

— Что скажешь, Док? — обратился он ко мне, когда я закончил с зачисткой и начал препарировать трупик паразита.

— Скажу, что все плохо, — ответил я ему, не отвлекаясь от работы.

— Насколько плохо?

— Если, хоть одна из этих тварей вырвется с планеты, то Метрополии придет полный... и окончательный.

— Даже так? — спросил Командир.

— Да. Это паразитический организм. Как ты уже понял, обладает мощными пси-способностями. Так что инфицированному человеку противостоять может только сильный псионик. А их во всем обитаемом космосе единицы. Хорошо, если несколько тысяч наскребется. Обладают коллективным сознанием, завязанным как раз на эти способности.

— У них есть какой-то центральный, основной, управляющий организм? Тот, кого нужно уничтожить, чтобы обезвредить всех? Матка, там какая-нибудь, королева?

— В том и сложность, что нет, — вздохнул я. Этот же вопрос мне самому пришел в первую очередь в голову, но знание, исследование поведения и физиологии этих тварей, однозначно отвечало на этот вопрос. — Надо убить вообще всех. Если хоть один паразит выживет, то все начнется сначала. А еще они крайне быстро размножаются.

— Насколько быстро? — нахмурился Командир.

— Инцедент с побегом ученых произошел четыре дня назад. Соответственно первое инфицирование произошло не больше семи-восьми дней назад.

— Что они такое? — обреченно сел на свое компьютерное кресло он.

— Биологическое оружие, — ответил я. — Есть несколько моментов в их строении, что указывают на искуственное происхождение. Тебе что удалось раскопать по проекту, которым занимались эти двое? Те, что были первыми?

— На этой планете, при бурении скважины для зонда геологической разведки, на глубине в полтора километра натолкнулись на некий объект. Объект не нашей цивилизации. Набежали исследователи. Откопали, доставили сюда, начали исследовать... доисследовались.

— Понятно теперь, что за хрень я там внизу видел.

— Делать-то что? — посмотрел на меня Командир. — За эти четыре дня восемь служебных машин отмечено, как "на выезде". Двенадцать сотрудников выехали из комплекса и не вернулись назад. И это не считая первых двоих. Маячки системы слежения и навигации с этих машин детектируются в крупнейших городах планеты...

— Закрывать планету на карантин...

— Поможет?

— ...а потом устраивать тотальную орбитальную бомбардировку. И то совершенно не факт, что эта пакость не выживет.

— Население Краунуса: три миллиарда восемьсот сорок девять миллионов человек! — с болью сказал он.

— Три миллиарда восемьсот сорок девять миллионов трупов, Командир, — уселся я на стол рядом с ним и безнадежно опустил плечи. — А население Метрополии: сорок два триллиона. И если хоть одна тварь с планеты выберется...

— Я понял тебя, — сказал Командир. Он достал свой коммуникатор и вызвал Баньши. — Дай мне связь с Центром...

— Командир, тут какое-то шевеление подозрительное в здании космопорта...

— Слушай приказ! Немедленно! Немедленно! Уничтожайте все космолеты, какие там есть! Разрушайте космодром! Любыми средствами! На жертвы среди военных и гражданских плевать! Главное, чтобы ни один корабль с планеты не улетел! Ни один, слышишь?!

— Принято, Командир, — ответила Баньши. — Свой космолет уничтожать?

— Нет. На своем, по завершении задачи, летите сюда. А сейчас, дай мне связь с Центром. Срочно!

* * *

глава 67

Я продолжал изучать паразитов, используя оборудование лабораторного комплекса и опираясь на знание, пытался найти хоть что-то, что могло бы помочь в борьбе с ними. Но результаты были совершенно неутешительны: существо бесполое, каждая особь способна к размножению, точнее самовоспроизводству, так как нормальным размножением это язык не повернется назвать. Жить способны и отдельно от носителя, причем неограниченно долго: в пище, как таковой практически не нуждаются, дышать не дышат, необходимые вещества получают еще при рождении и развитии из тела жертвы.

Для самовоспроизводства используют не только людей, но и любых животных, рыб, птиц, рептилий... Способны плодиться даже на мышах, единственно размер получившейся особи будет очень маленький, что, впрочем не помешает этим получившимся мини-паразитам воспроизвести нормальное потомство, добравшись до более крупного носителя.

Количество потомков в одной жертве зависит только от объема этой жертвы, которую они буквально пожирают изнутри, оставляя под конец одну лишь оболочку.

При всем при этом их пси-способности подавления сознания позволяют присасываться к носителю незаметно для него, после чего взять его под контроль и отложить в тело личинки.

Единственные, кто могут им противостоять, это псионики, но тут начинается открытое силовое противостояние, где паразиты просто уничтожают угрозу физически.

Такая вот не слишком сложная программа действий заложенная в их коллективный разум: размножаться, пока есть на ком размножаться, устраняя любые помехи. Как только возможные носители кончаются — спрятаться и впасть в подобие спячки, ожидая своего часа веками, чтобы повторить все снова.

Но это приоритетная, можно сказать архипрограмма. А так, этот коллективный разум паразитов весьма гибок, развит и изобретателен в способах ее выполнения. Уж точно человеческому не уступает. Просто эта архипрограмма жестко прописана в безусловных приоритетах, на которые он опирается.

— Баньши сбили, — сказал вошедший ко мне Командир.

— Успела? — сердце защемило острым чувством потери, ведь за эти несколько лет мы успели неплохо сдружиться. Но спросил я совершенно спокойным голосом. Это было спокойствие обреченности, когда изменить что-то к лучшему уже не можешь: неделя нахождения этих паразитов в крупрейших мегаполисах — это уже гарантированный приговор всей планете. Собственно, еще когда мы только прибыли на Краунус, спасать его было уже поздно.

— Успела, — вздохнул Командир. — Космопорт разрушен, ни один космолет не взлетел. В том числе и наш.

— Жива?

— Связь потеряна...

— Карантин?

— Объявлен.

— Завещание написал? — поинтересовался я.

— Как раз собираюсь, — устало вздохнул он.

— Поторопись, через пару часов, может раньше, нас штурмовать придут, — пожал плечами я.

— Мы ведь обречены? — с затаенной надеждой на то, что я скажу что-то другое, спросил Командир, что и понятно — умирать никому не хочется.

— А сам как думаешь? — совсем не весело улыбнулся я. — Когда сюда заявится пара миллионов этих тварей, то первым же ударом они просто сравняют это место с землей. Тупо и эффективно. Не успеем даже пикнуть.

— Что ж, — опустил на колени руки он. — Видно такая уж судьба, — мы помолчали каждый о чем-то своем. — Логин, — нарушив через пару минут молчание, обратился ко мне Командир. — Давно хотел поговорить с тобой, да все случия не было...

— О чем же?

— О тебе.

— Обо мне?

— Да, — сказал он и серьезно посмотрел на меня. — Ты ведь тоже необычный? Как и все мы, верно?

— Пожалуй, — не стал играть в секреты я. — Но с чего такие вопросы?

— Я видел записи твоих боев на Арене. Ты голыми руками уделывал киборгов! Обычный человек на такое не способен.

— Ну, я уже признал, что обычным не являюсь, — пожал плечами я.

— И кто же ты? На самом деле?

— Слышал такое понятие "попаданец"? В литературе и кино до сих пор очень популярный термин и тип героев.

— Слышал, конечно, — улыбнулся Командир. — Не совсем уж я темный-то.

— Вот я и есть этот самый попаданец из другого мира.

— И из-за этого ломаешь псиоников-паразитов, как беспомощные куклы? — хмуро посмотрел он на меня.

— Так я же не говорил, что "обычный" попаданец.

— А какой?

— Бессмертный. Неуязвимый для магии и псионики. Мастер Боевых Искусств. Достаточно причин?

— Бессмертный? — переспросил Командир.

— Да, бессмертный, — подтвердил я.

— Значит и в этот раз выживешь?

— Скорее всего, — пожал плечами я. — Точнее — сто процентов выживу. Даже без каких либо сомнений.

— Можешь пообещать мне кое-что? — серьезно посмотрел на меня он.

— Смотря что, Командир, — к своему слову я с некоторых пор отношусь очень серьезно. Даже к просто слову, что уж говорить об обещаниях.

— Обещай, что проконтролируешь, чтобы вся эта зараза была уничтожена. Чтобы она не вырвалась с планеты!

— Зачем это тебе, Командир? Лично тебе?

— У меня в Метрополии осталась жена и трое детей. Стоит мне только представить, что вот это вот все доберется до них... — он замолчал не будучи в состоянии справиться с эмоциями.

— Ты ведь уже сам все сделал? Космопорт уничтожен. Планета в карантине. Паразиты улететь не успели...

— Откуда знаешь?

— Поверь, Командир, ЗНАЮ.

— Пусть так, — сдался он. — Но я ЗНАЮ правительство и ученых. Они же все равно не утерпят и сунутся сюда в попытках получить их пси-способности для себя... Поэтому, Логин, прошу тебя! Пообещай, что не выпустишь эту заразу с планеты! Что не пустишь сюда ученых и правительство! — глаза его, смотрящие на меня, горели, как у безумца. Меня даже дрожь пробрала от этого взгляда.

Я открыл рот, но сказать ничего не успел. А потом уже было и некому.

Не было у нас оказывется "пары часов". Эти твари уже подобрались к лабораторному комплексу. Но в остальном я угадал: они нанесли всего один удар. Один, но все сразу, сколько их там было. А было их не меньше миллиона.

Комплекса просто не стало. Словно таракана тапком прихлопнули.

На то, чтобы выкопаться из под слоя битого щебня, в который превратились семь этажей над головой, мне понадобилось двадцать минут.

Вокруг сколько хватало глаз, стояли люди. Очень много людей. Они стояли молча и смотрели на меня.

В ушах звенело, то ли от недавнего грохота, сопровождавшего обрушение комплекса, то ли из-за применения этой толпой пси-силы.

Скорее всего последнее, так как звон нарастал, становясь сильнее и громче.

Мы стояли и смотрели: я на них, они на меня. Уж не знаю, что они пытались со мной сделать, но у них это не получалось. И тогда началось ЭТО, то что являлось мне в кошмарах долгие годы...

Первые ряды этой толпы начали... Даже не знаю, как это назвать одним словом. Люди стали "лопаться". Кожа разрывалась, выпуская на волю десятки сидящих внутри тварей. Разрывалась и бесполезной шкуркой опадала на землю вместе с какими-то остатками мяса, органов, костей...

Один за одним, десяток за десятком, а твари рассыпались по земле и, даже не отряхиваясь бежали в мою сторону. Сотни и тысячи тварей, а люди продолжали трескаться, лопаться, разваливаться...

Это было страшно, противно, противоестественно, ужасающе...

Моя психика поплыла... Я визжал, верещал от страха, когда вся эта волна паразитов добежала до меня и начала напрыгивать, карабкаться, жалить, драть...

Я упал на землю и катался по ней, продолжая верещать и пытаться сбрасывать с себя эту нечесть. Но их становилось все больше и больше, они накрыли меня в десятки слоев, так, плотно, что я уже не видел через них неба и солнца.

Но вскоре перестал верещать, так как в открытый рот полезли эти отвратительные существа. Через рот, расцарапывая своими когтистыми лапками щеки, небо, язык и дальше в горло. То же самое происходило и снизу... Также эти сволочи выцарапывали глаза и пытались пролезть в глазницы, в уши...

Дальше... Не знаю, сколько это все продолжалось. Ужас перехлестывал все возможные и невозможные рамки, границы и пределы. Ужас и омерзение.

В какой-то момент из-за мелких царапин все мое тело уже было покрыто кровью.

Не знаю на каких уже остатках разума или рефлексах, но я начал "жечь" их своей кровью. Тем самым миллиметром от поверхности кожи, которым мог управлять.

Через какое-то время, не знаю, сколько это продолжалось, но я остался один лежать на земле, а паразиты разбежались в стороны...

Я поднялся.

На одной лишь воле. Невероятным усилием я отбросил все эмоции. Вообще все. Заставил себя быть просто машиной. Просто делать, не задумываться, не переживать, не анализировать...

Чуть больше двенадцати часов мне потребовалось, чтобы начертить пентаграмму двести на двести метров кровью инфицированных паразитами людей, самими дохлыми паразитами, а где-то и своей собственной кровью, которая все также постоянно с меня текла, со всей поверхности кожи.

Вспомнить нужный рисунок, который один раз я уже видел, оказалось не сложно. А что не вспомнилось, то компенсировал знанием.

— Альраа... — просипел я, когда закончил, наконец, пентаграмму. Сказано было тихо. Просто от всего происходящего перехватывало горло и вместо нормального голоса вырывался лишь слабое сипение.

Но хватило и этого.

— Я здесь, Повелитель! — произнесла демоница, упавшая на одно колено и склонившаяся в подобострастном поклоне.

— Альраа... — повторил я. — Открывай Прорыв. Веди Легионы Демонов... Уничтож здесь все живое, выжги эту землю на километр вглубь! Я отдаю ее вам!

— Слушаюсь, Повелитель! — радостно воскликнула она. — Позвольте вопрос?

— Задавай.

— Что такое "Легион", Повелитель?

— Армия Демонов...

— Принято, Повелитель! Разрешите начать?

— Начинай, — махнул я. Демоница радостно вскочила на ноги и бросилась к нарисованной мной на земле пентаграмме. Я отошел подальше, чтобы не мешать своим иммунитетом. И уже буквально через минуту пространство лопнуло, разорвалось и разрыв все расползался и расползался, прямо на меня и вокруг хлынул обжегающий воздух Инферно. Сезон Зеленого Пламени, автоматически отметил я, заторможенно глядя на орды демонов, проносящиеся мимо.

Я сел на ближайший камень и заплакал. Нервы просто не выдержали нагрузки последних суток. Вот только слез не было. В условиях Огненного Мира, где окружающая температура переваливала за тысячу градусов, они высыхали, не успев толком выделиться. Кровь с тела также полностью сгорела за считанные мгновения после открытия Прорыва, также, как и все волосы с тела.

— Повелитель? — тихо подошла Альраа. Я распрямился и встал с камня, нескольких минут хватило, чтобы немного придти в себя.

— Принеси мне одежду, Альраа, — велел я. Она склонилась в поклоне и телепортировалась. Не прошло и нескольких секунд, как вернулась уже со штанами и рубашкой в руках. А пока я одевался, принесла еще сапоги, пояс и плащ. От плаща я отказался.

— Повелитель, вторжение идет успешно! Местные сильны, оказывают сопротивление, но они не в силах остановить ваши Легионы!

— Хорошо, Альраа. Продолжайте. Вся эта земля должна стать вашей. Местных истребить всех! До последнего. Ни одной твари не должно остаться... Даже самой-самой мелкой. А я пока отдохну...

* * *

глава 68

Я сидел на троне, который притащили откуда-то демоны по указанию Альраа, и смотрел в небо, пока Легионы Демонов... мои Легионы Демонов разоряли планету, таща за собой Инферно.

Было бы интересно посмотреть из космоса на то, как это выглядит оттуда: вторжение в один мир мира другого, с совершенно отличными от того мира метриками и свойствами пространства.

Гравитационную постоянную я конечно вычислять для Инферно не пытался, но посчитать хотя бы пи... Но и это оказалось не так-то просто: на просьбу принести мне линейку, обычную простую линейку, демоны лишь разводили руками (лапами, копытами, клешнями, щупальцами — разнообразие форм и размеров у них было потрясающим воображение).

Тогда я потребовал волнистый или пилообразный меч. И желательно подлиннее.

Притащили: два с половиной метра длинны, прямое лезвие, с одной стороны имеющее что-то на подобие серейторной заточки, только с равными расстояниями между соседними зубцами.

Грубовато, конечно, но для моих целей подойдет. Дальше я потребовал принести мне нитку или тонкую цепочку. Принесли.

Начертил на земле окружность, уложил на нее цепочку, отмерил по зубцам пилы радиус, затем по ним же длину окружности и поделил столбиком на песке под своими ногами. Получил грубо и приблизительно: два и три сотых. Дважды повторил измерения, трижды перепроверил результат, но от этого ничего не изменилось.

Минут пять я смотрел на это число, пытаясь осознать. Потом плюнул и затер ногой свою писанину. Пытаться представить физические законы мира с такими исходными данными... может как-нибудь в другой раз. Не удивлюсь, что у них вообще мир плоский а не представляет собой отдельные планеты, разделенные огромной пустотой космоса. Солнца и луны, также, как и звезд, по крайней мере за всю ту прорву времени, что я тут провел, так ниразу и не видел. Точно также, как смены дня и ночи. Только Сезоны. В конце концов Творец не обязан был строить миры по одним и тем же законам!

Но, должно быть для тех, кто был в космосе и наблюдал за планетой, процесс выглядел достаточно угрожающе, так как спустя тридцать восемь часов от начала прорыва, началась орбитальная бомбардировка.

Но опять же: разница метрик и свойств пространства. Все взрывы происходили на границе соприкосновения двух пространств. И — да, это было красиво: куда там северному сиянию!

Час это все продолжалось, потом около трех часов была пауза. Затем бомбардировка возобновилась с новой силой и уже не прекращалась больше двадцати часов подряд, постепенно становясь сильнее и сильнее, пока, наконец, насыщенность пространства энергией не достигла некого пика, после которого одно пространство просто вышвырнуло из другого. Планета Краунус окончательно перестала существовать, преобразовавшись в новый Домен Мао Огненного Мира.

И именно в этот момент запылало новое Сердце нового Домена. И запылало оно точно в центре начерченной мной пентаграммы. А пентаграмму я чертил прямо поверх уничтоженной лаборатории, так как после объединенного пси-удара во всей округе не было более ровной площадки.

Я поднялся с трона и подошел к Сердцу, остановившись от него метрах в пятнадцати. Со всех сторон снова, как и в тот раз, когда я убил прошлого Мао, мелькали вспышки телепортации и появлялись Высшие Демоны. Только в этот раз их было больше. Намного больше. Раз в десять, а то и пятнадцать.

А я стоял и смотрел на них, опираясь подбородком на руки, сложенные на навершии того самого пилообразного меча. Правда для этого пришлось загнать его в землю больше чем на треть длины лезвия, иначе он был слишком высокий (ну и что, что в этом месте была не земля, а камень, если я решил вогнать, значит вгоню и точка!).

Наконец вспышки закончились, новых зрителей больше не появлялось.

— Мао Альраа! — позвал я, убрав подбородок с навершия меча.

— Я здесь, Повелитель! — вышла из телепортации передо мной демоница и почтительно склонилась, упав на одно колено. Вслед за ней опустились в ту же позу и все остальные, кто присутствовал.

— Встань! — велел я. Она поднялась с колена и замерла. — До меня дошли слухи, что под мою руку встали еще два Домена Мао. Это правда?

— Да, Повелитель! — снова поклонилась Альраа.

— Где эти Мао? Хочу их видеть!

— Повелитель, — коротко и формально кивнули мне вышедшие из телепортации два демона. Без подобострастия, без страха, без почтения. Я посмотрел на них, обвел взглядом толпу Владетельных, перевел его на Альраа. Не порядок. Власть демонов строится на силе и безусловном подчинении, а эти двое моей силы не видели, не испытали и не подчиняются. И власть моя, а соответственно и Альраа исключительно формальная.

С одной стороны — мне на них всех плевать. Передерутся они, не передерутся, признают меня О'Мао или не признают. Но с другой стороны... "Хрен с ней с Америкой, порядок-то в части должен быть!" — как говорил командир ракетной части, убирая чей-то сапог с пульта.

Вот сейчас и будем наводить порядок. Тем более, что мне совсем не помешает разрядка. Я хотел было потянуть из земли меч-линейку, но передумал: не лежала душа к этой оглобле. Это не значит, что не смог бы с ней справиться, нет. Просто не испытал бы полного удовольствия от боя.

— Альраа, меч! — требовательно протянул руку в сторону я. Демоница мгновенно переместилась и вложила в мою ладонь рукоять... того самого обломка, которым я порешил первого Мао.

Я с некоторым недоумением посмотрел на эту железку, но потом решил не заморачиваться. Тем более рукоять настолько удобно и привычно легла в руку, будто там и родилась, что отпускать ее не хотелось совершенно. Чего-то не хватало.

Я поднял ладонью вверх левую руку, и мгновением позже в нее легла рукоять ножа Дара, который во всей этой неразберихе и свалке с паразитами умудрился потерять. Я потерял, а демоница не поленилась найти. Что ж кивок благодарности заставил ее лицо осветиться счастьем.

— Что ж, Мао... У вас есть шанс занять мое место. Нападайте! — сказал я сразу двоим Повелителям Владетельных, стоящим передо мной.

И упрашивать их не пришлось.

Бой получился не долгим, так как целью его не было наслаждение. Его целью было — доминировать. Утвердить свое право и показать свою силу. Да еще и нервы ни к ангелу...

На самом деле это вообще трудно назвать боем: они слаженно бросились на меня, атакую с двух сторон и сразу с двух уровней. Я же отпустил обе рукояти своего оружия, не стал закрываться или уворачиваться от ударов, спокойно принял их на свое тело. То есть два демона рванулись вперед, рубанули меня своими мечами один в колено, другой в шею и, самое главное, попали. Вот только всего эффекта от этих попаданий, что порезанная штанина и испачканный кровью воротник. А еще растерянность и потеря темпа демонами на крошечное мгновение. Совсем малюсенькое. Но мне его вполне хватило, чтобы вцепиться в горло одному правой рукой, второму левой. Вцепиться и сжать.

Как когда-то очень давно с призраками в гробнице, по которой я бегал за Лисой, как немного позже с Солосом, иммунитет к магии мгновенно "погасил" обоих Мао, а хватка на горле перекрыла доступ воздуха, ну или того, что им нужно для жизни, как людям воздух.

Секунды хватило, чтобы их ноги подломились и эти два гордых демона упали передо мной на колени. А я все держал, без всякой жалости глядя на них сверху вниз.

Они пришли под мою руку сами, вспомнилось мне. Они не враги. Их не за что убивать. Хоть и очень велик соблазн.

Я разжал руки и оттолкнул этих двоих. Они повалились на землю и зашлись в судорожном кашле.

— Мао Альраа! — обратился я к демонице.

— Да, Повелитель! — вскинулась она.

— Новому Домену нужен новый Мао! Приведи мне достойного стать им! — повелел я. В ее глазах на секунду появилось непонимание, даже смятение. Я нахмурился. В ее глазах отразился испуг. Она тут же согнулась в поклоне.

— Да, Повелитель! — сказала она, исчезая во вспышке телепортации. Не успел я сосчитать до десяти, как она вернулась. И не одна, а держа за плечо растерянного демона. — Его имя Нраллаа, Повелитель. Он Владетельный Князь пятидесяти трех Доменов. Он из тех, кто пошел за тобой, когда ты не был еще О'Мао...

— Мне плевать! — перебил демоницу я. — Достаточно, что ты его привела. Пока я не усомнился в тебе, мне плевать кто он. Считаешь достойным — значит достоин! — я сделал шаг в сторону. — Владетельный Нраллаа! Повелеваю! Войди в Сердце Домена и стань его Мао! — тот замер в ступоре от такого неожиданного для него поворота. Еще больше от моих слов. Вот только терпением в этот момент я не отличался — сделал шаг вперед, схватил демона за шкирку и как котенка закинул в огонь Сердца Домена. — Владениями нового Домена Мао, распорядится новый Мао, когда выйдет из Пламени, — я повернулся уходить, но у меня на пути оказались оба поверженных ранее Мао. Опустившись на одно колено, они в почтении и смирении склонились передо мной.

— Повелитель, — обратились они ко мне.

— И? Чего ждем? У вас своих дел нет? Доменами управлять не надо?

— Но, Повелитель...

— Чего вы мнетесь? О'Мао вы признали меня заочно, а Демонами правит Сила. Вот я и показал вам Силу, чтобы не оставлять сомнений. Что еще? Или титул Мао слишком тяжел для вас?

— Нет, Повелитель! — еще сильнее склонились они.

— Тогда встанте! Вы правите Владетельными, которые на вас смотрят, так встаньте и правьте! — громко повелел я. — А все вопросы к Альраа. Меня не задалбывайте, а то убью под горячую руку. Все поняли?

— Да, Повелитель, — встали они с колен и поклонились. После чего исчезли.

— Повелитель? — тут же подала голос названная мной демонесса.

— Чем-то недовольна? — повернулся я к ней и наклонился поднять свой нож, после чего выпрямился и посмотрел ей в глаза.

— Нет, но...

— Ты хотела власти? Так вот тебе власть! Наслаждайся.

— Повелитель, — протянула она мне ножны, те самые, что я сделал из экспериментального углеродного материала на Незисе. Надо ж: держатся еще, даже в Инферно. Надо будет глянуть, как поведут себя при переходе в человеческие миры.

Я благодарно кивнул ей, принимая их.

— Ваш дворец ждет вас, О'Мао, — поклонилась она.

— То есть ты предлагаешь мне пешком туда чапать? Через весь Домен? Издеваешься? — приподнял одну бровь я.

— Ни в коем случае, Повелитель! — тут же склонилась она. — Зачем же пешком, если можно по воздуху? Летающий Низший будет счастлив донести Вас!

— Тогда чего мы ждем?

— Слушаюсь, Повелитель! — радостно разогнулась она, чтобы в следующий миг исчезнуть в пламени телепортации.

Не прошло и двух минут, как с неба передо мной опустился крылатый демон, строением напоминающий дракона, только не такой совершенный. Он выглядел гораздо более гротескно, угловато и агрессивно, чем настоящий дракон. Преувеличенно большая голова, со слишком массивными челюстями, крупными клыками, многочисленными рогами. Преувеличенно широкие и мощные лапы с острыми даже на вид, не прячущимися когтями. Шипастый хвост, да и вообще шкура в мощных костяных наростах, шипах, рогах. От тела поднимается пар-не-пар, дым-не-дым, но явно горячий воздух или как это в играх называют: "огненная аура".

Выглядит жутко. Свирепостью от него так и веет, как и жаждой крови... Но не смотря на это Низший есть Низший. Да, он порвет в клочья целую людскую армию, если в ней не будет сильных магов, Воинов или Паладинов. Да, он ужасен, грозен и опасен. Но с в сравнении даже с самым слабым из Высших — не страшнее хомяка. Это как простой менос и арранкар — совершенно разные ступени эволюции между которыми пропасть. Высшие Демоны человеко-подобны. Внешне не имеют устрашающих атрибутов, таких как: шипы, рога, когти, хвосты или крылья, также не отличаются особенно большими размерами в противоположность зачастую огромным Низшим. Но если увидишь рядом Высшего и Низшего, не сможешь низачто ошибиться, кто из них опаснее. Высших окружает настолько плотная и буквально физически ощутимая "аура ужаса", что одно их присутствие может обратить в бегство ту же самую армию. Или сковать ее же парализующим страхом. Только сильнейшие из магов или Воинов способны сражаться с Высшими. Да и то не на равных.

Так что в том, что такая угрожающая с виду зверюга слушается хрупку на первый взгляд девушку, нет ничего удивительного или странного. Тем более, если знать, что она — Мао! Вершина развития Демонов.

— Забирайтесь, Повелитель! — воскликнула Альраа. Я не заставил себя ждать. Два лихих прыжка и моя задница уже в специально для нее установленном на спине этого монстра мягком кожаном кресле.

Еще минута, и мы же в воздухе, набираем высоту, поднимаясь над толпой Владетельных...

* * *

Глава 69

Забавно. Похоже, что Альраа не забывала о своем придурковатом О'Мао все время моего отсутствия.

Почему я так решил? В первую очередь из-за кожаного кресла хитро закрепленного на спине летающего Низшего. В чем заключалась хитрость? В том, что находясь в этом кресле, я не касался самого демона ни одной частью своего тела. Только самого кресла. Такое крепление позволяло Низшему не терять своей силы и магии из-за чего он был способен лететь даже с таким проблемным пассажиром.

И при том лететь быстро. А специальный магический барьер, установленный, сидящей в метре впереди, демоницей, делал полет комфортным. И опять же барьер не касался меня и от того не разрушался. А ведь это все надо было придумать!

Даже немного приятно на душе стало от того, что во Вселенной есть существо, которое обо мне заботится. Уж как умеет, но заботится. И не будем рассматривать причины, почему она это делает. Просто позволим этому теплу коснуться сердца. А то в последнее время его касалось слишком много ужаса.

Домен был огромен. Чтобы долететь до его центра, нам предстояло потратить больше сорока девяти часов. И это при том, что скоростью полета Низший практически не уступал ИЛу или Боингу. Пища демону была не нужна, также, как и отдых, так как Альраа подпитывала его своей магией напрямую, от чего Низший был просто в восторге и чуть ли не в экстазе.

Он под действием столь мощной и чистой энергии эволюционировал прямо в полете: обводы его тела становились более плавными, некоторые шипы уменьшались и вовсе втягивались в шкуру, крылья становились мощнее, а скорость полета все время возрастала.

А от скуки и погружения в свои мысли меня спасала опять же Альраа, которая подробно отчитывалась о всей проделанной ей работе по наведению порядка и приведению под мою руку новых территорий.

Не сказать, чтобы тема эта меня так уж сильно занимала, но от неприятных раздумий отвлечься можно...

Убаюканный мерным покачиванием Низшего под креслом и размеренным расказом демоницы я незаметно для себя задремал.

Сперва сон был приятен: мы вновь танцевали с Баньши... Нриетой в бальном зале базы нашего отряда. Почему-то под песню Чижа "Полонез". Сама же Нриета была ярка, молода, свежа и невинна, хоть и имела совершенно белые радужки глаз, также, как и полностью седые волосы.

Она улыбалась. Мы кружили в танце под красивую музыку в лучах установленных мной прожекторов...

А потом внезапно она "треснула" и распалась прямо в моих руках, оставляя вместо себя заляпанных кровью и еще чем-то гадким паразитов, которые быстро начинали вгрызаться в мои руки, ноги, живот...

Только я не был в этом сне бессмертным, и у них получалось. Меня начинали жрать изнутри. Я с криком начал сбрасывать и вырывать этих гадов с себя, из себя... В какой-то момент я оглянулся и застыл — вокруг снова была пустошь и миллионы людей: мужчин, женщин, детей, стариков. И они начали один за одним "лопаться". Волна паразитов понеслась на меня и захлестнула с головой. Снова они лезли, снова рвали, снова царапали...

Я в совершеннейшем ужасе заорал и проснулся. В воздухе. Над драконьим озером. На высоте в пару километров. Ни Низшего, ни Альраа рядом не было.

Пока долетел до поверхности озера, успел хоть немного выбить-выветрить из головы привидившийся ужас. А прохладная вода смыла все остатки кошмара...

* * *

— Там, у Озера я провел всего пару месяцев, которых хватило как раз, чтобы отрасти бровям и волосам. Потом оказался дома, просто открыв дверь своей пещеры... Я перепробовал за это время все, что знал: ката, йога, медитации, стрельба из лука, резьба по дереву и камню... Избавиться от кошмаров не помогает ничто из этого. Стоит лишь ненадолго закрыть глаза и все начинается снова... Не обязательно с танца, не всегда с Баньши, но рано или поздно все равно переходит в кошмар. Чаще всего это "волна" паразитов, но бывает и начертание мной пентаграммы Прорыва. Особую соль этой разновидности придает обстоятельство, что во сне люди не заражены паразитами! У меня ведь практически идеальная память. И я точно помню, что для начертания той пентаграммы мне потребовалось собственноручно разорвать одиннадцать тысяч пятьсот тринадцать человек из тех, в ком паразиты еще толком не успели развиться и отожраться. А во сне... Там я все также догоняю и хватаю людей, отрываю им головы, переворачиваю кверху ногами и лью их кровь на землю... Вот только паразитов нигде нет. Я понимаю это только когда пентаграмма уже практически завершена. И тогда начинаю метаться, искать этих мелких тварей, но их нет. А люди в страхе от меня разбегаются. Тогда я в отчаянии все равно догоняю их и начинаю рвать на куски, отчаянно ища тварей внутри их тел, но там их нет... А потом загорается пентаграмма и в мир врывается Инферно... Я ведь видел там, на Краунусе, что становилось с телами людей, когда начался прорыв. Тем более, что там их были миллионы. Видел, как они обугливаются, пылают, дергаются, а потом бегут демоны и рвут-жрут тех, до кого огненное дыхание еще не добралось... Идеальная память... иногда это проклятие, а не благословение... — я лежал на земле, подложив под голову бревно, а мои волосы медленно перебирала Ладора. Она слушала мою сбивчивую речь, не перебивая, с по-матерински мягкой улыбкой. Перед моим мысленным взором вставали картины прошедших событий, а из глаз по щекам, сами собой текли слезы.

— Алекса в этот раз на Озере не было. Как и Рэне. От того было вдвойне трудно. Первую неделю я еще пытался силой воли перебороть кошмары, но становилось лишь хуже... Тогда я перестал спать вовсе. С тех пор не смыкаю глаз и стараюсь занять работой, развлечением, делом, разговором, да хоть чем-нибудь каждую свою минуту... Но ведь все равно не выйдет бегать от себя вечно... Когда-нибудь это меня догонит... Я боюсь. Мне страшно до дрожи... Такие вот дела, Ладора. Такие вот дела...

— Не стыдись слез, — вздохнула богиня. — Не обязательно пытаться быть "железным" все время. Иногда стоит и просто поплакать... Даже мужчинам.

— Отец... он говорил что-то такое, — отведя глаза, проговорил я. — Он, кажется говорил, что у людей "невыплаканные", задавленные глубоко в себе слезы очень часто проявляются в виде аллергии...

— У тебя мудрый отец, — задумчиво улыбнулась Ладора.

— Мудрый... Но я все равно не решился подойти к нему с этим. Страшно...

— Может быть зря?

— Может быть, — вздохнул я, прикрывая глаза.

— Поспи, Логин, — мягко сказала богиня, проведя ладонью по моим волосам. — Тебе необходимо поспать.

— Страшно... — поднял я полные тоски глаза на нее. — Я боюсь закрывать глаза... В конце концов, я однажды уже умудрился не спать больше шестидесяти тысячелетий...

— И после этого вынужден был пять лет восстанавливать нарушенную психику под руководством Царя Драконов, только чтобы не кидаться на прохожих, — укорила меня Ладора. — Не бойся, я побуду с тобой, — сказала она и спустилась с бревна на землю, где уселась на колени, как садятся японцы в традиционных домах с выстланными татами полами. Затем она отодвинула то бревно, на котором я лежал в сторону и уложила мою голову себе на колени.

— Тебе же нехорошо от прикосновений ко мне? — задал я вопрос, глядя на то, как она сразу "потухла".

— Ничего, — мягко улыбнулась она, запуская руку мне в волосы. — Не думай об этом. Просто поспи. Я посторожу твой сон.

— Как знаешь, — вздохнул я. В конце концов она — взрослая девочка, богиня. Сама знает, что и как. Сама решает что делать, а что нет. А я и правда устал. Очень устал. И очень хочу спать.

Я расслабился и закрыл глаза, отдаваясь приятным ощущениям тепла под щекой и нежных прикосновений пальцев к коже головы. Не прошло и пары минут, как мое сознание погрузилось в глубокий и спокойный сон...

* * *

глава 70

Я снова кружился в танце с Нриетой под песню Чижа в бальном зале основной базы нашего отряда.

Молодая, яркая Баньши улыбалась в моих руках...

Я смотрел в ее белые, но от того не менее красивые глаза и от чего-то чувствовал на душе горечь.

— Прости, — сами собой вымолвили мои губы.

— За что? — все с той же улыбкой спросила она.

— За то, что не спас. За то, что ты умерла, — сказал я виновато.

— Ты и не мог спасти, — ласково ответила она. — Как бы силен ты ни был и как бы силен ни стал, ты никогда не сможешь спасти всех. Всех невозможно спасти.

— Но ведь кого-то мог? Если бы не скрывал своей силы...

— Не в этот раз, — отрицательно покачала головой Нриета. — Ты ведь сам это знаешь...

— Но как же так...

— Отец ведь тебе говорил. Вспомни.

— Что он мне говорил? — наморщил лоб я, напрягая память.

— Смерть — не конец пути. Просто пересадка с поезда на поезд. Бывает, что на одном поезде ты едешь долго, целые дни и недели, а бывает, что проезжаешь всего одну остановку. Что в этом плохого? Ведь, чтобы добраться до цели, эту остановку проехать необходимо. Бывает, что ты едешь свободно, с удобствами и приятным попутчиком, но бывает, что вся поездка сплошное мучение: душно, жарко, тесно, люди чуть ли не на головах друг у друга стоят, а если еще и недомогание какое... Ждешь остановки, словно избавления, словно наивысшего счастья...

— ...а бывает встречаешь человека, который успевает стать тебе близок. Но на своей остановке ты выходишь, а он едет дальше. Или наоборот... Помню. У него вообще своеобразное отношение к смерти.

— Вот видишь? Так зачем извиняться? Зачем себя мучить? — светло улыбнулась она. — Танцуй же, пока звучит музыка!

— Но ведь скоро она закончится, — грустно сказал я, прислушиваясь к знакомым звукам.

— Это значит, что нужно портить танец? — удивилась она. — Радуйся, что в нашей жизни она вообще звучала. Тем дороже память о ней! — рассмеялась она. — Как он говорил про двух людей смотрящих на одно поле?

— Один смотрит на цветы и пчел. Он видит их все больше и больше, они все красивее и красивее...

— А другой на том же поле смотрит на коровьи лепешки и мух, откладывающих в них личинки. И видит их все больше и больше, не замечая цветов, растущих на том же поле...

— Кто на что направляет внимание, тот то к себе и притягивает! — с той же улыбкой закончила она фразу. — Так что заткнись и танцуй, Док! — крикнула она и повела в танце...

Но музыка кончилась. И снова полезли паразиты. Снова была боль, снова был страх. Снова были волны, захлестывающие с головой. Потом пришла ярость и распахнулось Инферно, пожирая тела тех, кто не успел "лопнуть"...

А потом была просто пустыня и воткнутый в каменистую землю меч, как крест над безымянной могилой. Я стою перед ним на коленях, щемящая тоска сжимает сердце, и по щекам моим катятся слезы. В голове ни одной мысли, пусто и гулко.

Глаза мои распахнулись. Небо над головой уже светлело — скоро из-за горизонта покажется солнце и начнется день.

Я повернул голову и в ужасе вскочил с места: Ладора лежала на земле, словно мертвая. А из правого кулака моего торчал на всю свою длину коготь...

* * *

Я бросился к телу и поспешил проверить пульс у нее на шее, предворительно втянув коготь. Слава Творцу, пульс прощупывался, хоть и очень-очень слабый.

Я тут же отпрыгнул от тела богини и бросился к роднику, набрать пригоршню холодной воды. Вернулся и плеснул Ладоре на лицо.

Ресницы ее задрожали, к коже быстро возвращался здоровый цвет. Глаза распахнулись и богиня выгнулась дугой, хватая ртом воздух. Из груди ее вырвался протяжный стон-рык, пальцы судорожно скребущих по земле рук оставили глубокие борозды в земле. В магическом плане она сияла сейчас вернувшейся к ней божественной силой, словно Солнце.

Тело ее опало, руки расслабились, пальцы отпустили содранный дерн. Она часто и запаленно дышала, невидящим взглядом уставясь в небо. Время от времени ее сотрясала дрожь.

— Ладора, ты как? В порядке? — обеспокоенно спросил ее я. Она не ответила, но перевела слегка мутный взгляд на меня, все также тяжело и часто дыша. Потом облизнула губы и улыбнулась.

— Логин... Как спалось? — спросила она и потянулась.

— Лучше, — уклончиво ответил я, не вдаваясь в подробности. — Ты-то как себя чувствуешь? Когда я проснулся, ты без сознания лежала и почти не дышала.

— Хорошо себя чувствую, — снова потянулась она. — Ладно, не переживай, теперь уже все в порядке, — одним плавным движением поднялась на ноги богиня и оправила платье, с которого мгновенно исчез налипший мелкий мусор и вообще любой намек на грязь. Удобно, блин! Аж завидно стало. — Ты бы поспешил, — глянула она на небо. — Анисья уже завтрак приготовила, а то голодным останешься.

— Спасибо тебе, — смущенно сказал я, отведя взгляд и почесав в затылке. — За помощь. За то, что выслушала...

— Не за что, Логин, — недослушав ответила она. — На то и нужны друзья. Не переживай ты так, со мной все в порядке. Лучше и быть не может.

— Как тут не переживать, — вырвалось у меня. — Я ж тебя чуть не убил во сне! — и продемонстрировал свой коготь, выщелкнув его. — Стоило мне только дернуться раз, и одной богиней в этом мире стало бы меньше!

— Но ведь не дернулся? — совсем не так уверенно, как до этого сказала она.

— Может и дернулся, — нахмурился я. — Только повезло, что не попал. Ведь на меня снова полчища паразитов накатывали, и во сне я дрался, как бешенный.

— Хорошо то, что хорошо кончается, — несмело улыбнулась она, с трудом отрывая взгляд от моего когтя, все еще торчащего из руки.

— Хорошо, конечно, — остыл я также быстро, как и вспыхнул. Щелкнул когтем обратно. — Но давай пока больше рисковать не будем? А то ко мне точно имя Убийца Богов приклеется. Не говоря уж об огромном камне на совести.

— Хорошо, Логин, — ответила Ладора. Теперь это снова была мудрая и прекрасная богиня, в совершенстве владеющая собой. Больше не было и следа от испуга, также как и от странной, по-кошачьи довольной улыбки.

— Еще раз, спасибо тебе, Ладора, — на полном серьезе, глядя прямо в глаза, сказал я. — Это действительно было очень важно для меня.

— Пожалуйста, Логин, — мягко улыбнулась она и исчезла в луче света.

Впервые я видел такое. Раньше она уходила пешком и исчезала где-то вне зоны видимости. Что могу сказать? Красиво. Очень красиво.

Часть 71

После той ночи кошмары меня не оставили. Наивно было бы полагать, что оставят. Они стали разнообразнее. Вернулись многие старые, казалось забытые, такие как пентаграммы Прорыва, подземелья полные упырей, падение Стены под напором хаосоподобного нечто, полчища тварей, прорывающиеся внутрь замка Руан, орды демонов, горящая кожа, взрывающийся в руках камень, обваливающийся потолок подземной реки, автоматические пулеметы железного зала, безжалостный меч дочери Акисато, Солос...

Кошмары приходили, но я хотя бы больше не боялся закрывать глаза. Правда почти каждый раз просыпался по ночам с криками и выщелкнутым когтем, поэтому спать ложился не дома у Апанаса, а под дубом на опушке леса, на краю своего участка.

С теплицей дело продвигалось, хоть и гораздо медленнее, чем в начале, ведь процесс изготовления листового стекла был не быстрым, да еще и помочь его наладить Айнару надо. Заодно и кое-каким премудростям у него учился. А самое главное: запоминал как с нуля стеклодувную мастерскую построить. Это было интересно. Это было увлекательно.

Ладора продолжала приходить. В обеденный час днем, принося скромную снедь, и по вечерам на опушку леса к моему участку. Больше дразнить она меня не пыталась.

Несколько раз она предлагала снова поспать у нее на коленях. Я не отказывался, но уснуть не мог — слишком боялся, что пробудившись после очередного кошмара, увижу ее насаженной на мой коготь... Как Росомаха увидел Руш. И нет у меня уверенности, что Ладора сможет исцелиться после такого, как смогла Руш.

Просто расслабленно лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь спокойствием и теплом ее тела. Правда меньше чем через час она заваливалась на бок, теряя сознание.

Приходила в себя она также, как и в самый первый раз, со стоном, выгибаясь всем своим телом, скребя пальцами по земле. Но довольная полуулыбка, играющая потом на ее губах, немного сбивала с толку — она, что, мазохистка что ли?

Рита... С ней было сложно. Она молчала.

Нет, она, конечно же разговаривала и с другими, и со мной, но той информации, что получила тем вечером, не обсуждала и даже не касалась. Однако по глазам, по взглядам, бросаемым ей на меня, было видно, что она думает об этом. Обдумывает. В голове ее формируются какие-то мысли на этот счет. Что-то варится в этом котелке, и когда наконец перекипит и полезет прорываться наружу, что именно это будет, я даже предположить не берусь.

А время шло.

Закончилась весна, к середине подходило лето. Дни были длинные, а ночи совсем короткие. Мне было хорошо здесь. Спокойно. Несложная и физически не тяжелая работа (для меня не тяжелая) на свежем воздухе, добрые, хорошие, приветливые люди вокруг, красивейшие места, возможность заниматься любимыми делами (такими как резьба по дереву, плотницкое дело, проектирование и воплощение в жизнь интересных мыслей). Кстати, грибная ферма уже работала и давала первые "урожаи".

Местные посмотрели, по-удивлялись, но... В лесу же деревня-то расположена — тут шампиньон и за гриб-то не считают. Так что больших восторгов не было. Скорее уж как на забавную диковинку посмотрели и только. А теплица еще и на половину остеклена не была, хотя рассаду я в ней еще весной высадил. С семенами Ладора помогла.

Не так рано посадил, как привычно в теплицах сажают, а скорее как на огородах на грунт, но с прицелом на то, что до холодов я постройку закончу, тогда посаженные культуры будут радовать еще достаточно долгое время, чтобы доказать людям полезность моего проекта.

Но тело начинало ныть без тренировок.

Так что в этот вечер я не пошел на свой надел. Путь мой лежал на одну удобную полянку, примеченную мной ранее довольно глубоко в лесу.

Почему? Почему силу я свою местным показал, а искусство нет? Трудно сказать. Стесняюсь, наверное. Ведь просто сильный улыбчивый добродушный парень — это одно, а Воин — совсем другое. Это как собака и волк. Точнее какой-нибудь сенбернар, которому без опаски доверяют детей, хоть он и весит порой под центнер, и волк, что иной раз мельче дворняги бывает, но он все равно волк. Волк — опасен.

Не хотелось мне переходить из первой категории во вторую в глазах местных. Страшно было.

На той полянке я начал с простой растяжки. Перешел от нее к акробатике, упражнениям на координацию, концентрацию. Потом занялся отработкой ката... Странное дело: казалось бы — простые движения, не слишком длинные их последовательности, из года в год. Должны бы уже стать бесполезными, приесться, но... Но каждый раз находится в них что-то новое, то, чего раньше никогда не замечал, не видел, не чувствовал. Казалось бы за столько лет исполнение этих движений должно было стать идеальным, перейти в пустую механичность повторения, но нет! Порой мне начинает казаться, что я делаю их чуть ли не хуже, чем в первый год обучения. Нахожу ошибки, которые исправляю, возникают вопросы, на которые приходится искать ответ... Как в науке: чем глубже вникаешь, тем отчетливее понимаешь глубину своего незнания. Видимо процесс совершенствования и правда бесконечен, как и путь познания.

Я выполнял элементы своей тренировки, а в душе сосало невнятное чувство пустоты, незавершенности, неправильности... Не боя мне хотелось. Мне хотелось танцевать. И от этого было больно. От этого остро ощущалось чувство утраты.

Закончив крайнее ката, я опустошенно опустился на землю и приступил к медитации, которая была столь же многогранна и бесконечна, как и ката. И столь же необходима.

Но и тут эта боль не утихала. В груди ныло. Даже не в груди, а где-то в душе.

В конце концов я не выдержал. Поднялся с земли и начал танец. Партнерши не было, но как можно вести бой с тенью, так оказывается и танец с воображением.

Я закрыл глаза, поднял руки, делая "раму" и под воображаемую музыку повел в танце воображаемую партнершу. Воображение рисовало Баньши. Точнее Нриету. От этого было больно, но что делать, если ни с кем другим я в своей жизни не танцевал?

Ночь, луна, звезды, лес. Бесшумно танцующий в свете луны силуэт босого парня в домотканых полотняных штанах и рубахе-косоворотке, подпоясанной куском веревки. Именно такая картина предстала глазам Ладоры, что все же решила меня найти.

Я заметил ее присутствие и внимание сразу, как она появилась на краю поляны, но прерывать своего движения не стал. Слишком этот танец был сладок и мучителен одновременно. Слишком.

Так же и Ладора не прерывала меня. Она тихо стояла на краю и наблюдала.

Трудно сказать, сколько это все длилось, но в какой-то момент она ушла, а я все еще вел в танце под музыку, звучащую только для меня, призрак Баньши, существующий только для меня.

Танцевал я до самого утра, испытывая сложную гамму неоднозначных, сложных, дерущих душу эмоций и чувств. И к завершению этого танца понял — в одиночку не танцуют, тяжело вздохнул и пошел к деревне. Светало.

* * *

Весь следующий день я был тих и задумчив. Настолько, что даже Ладора, пришедшая в обед не решилась тревожить вопросами или разговорами. Молча развернула платок со снедью и молча сидела рядом, пока я ел. Затем она также молча завязала посуду обратно и, кивком попрощавшись, ушла, как и обычно это делала, вызывая слюноотделение мужчин и зависть женщин.

Вечером же не пошел к своему участку, а сел на завалинку Апанасовой избы и молча смотрел, как солнце опускается к горизонту.

Я не отводил от него взгляда, не боясь ослепнуть от его света. Смотрел прямо в центр огненного шара и, кажется, даже видел на нем некие завихрения и протуберанцы... Забавно. И почему я раньше так не делал? Солнце... Почему-то вспомнился Солос. На душе кошки заскребли сильнее.

Я продолжал всматриваться в пылающий диск, стараясь выбросить из головы лишние мысли. Получалось мучительно тяжело. Настолько, что ноги словно бы сами собой подогнулись в позу лотоса, а пальцы на руках сложились в мудры. Спина выпрямилась, а голосовые связки завибрировали в мантре "Ом".

Понемногу душа, взбаламученная ночным танцем, возвращала себе равновесие. Пусть не абсолютное, но выть, рвать в куски или провалиться сквозь землю уже не тянуло. Так уж сильно.

Жаль, я не видел выражения лица Ритки, которая в этот момент вышла из-за угла и заметила меня в таком вышеописанном положении. Возможно, что это могло бы меня повеселить. Но от медитации нельзя отвлекаться, иначе она теряет всякий смысл и всякий результат.

Но к этому моменту солнце окончательно скрылось за горизонтом, я замолчал и глубоко вдохнул-выдохнул.

— Миш, ты... — обрушился на меня матерный водопад недовольства деревенской учительницы, свести который можно было к всего одной фразе: "чего орешь и людей пугаешь?"

Я от такого напора даже слегка растерялся.

— В каком смысле "орешь"?

— В прямом, — хмуро ответила она. — Как это еще назвать не знаю, но от тебя во всей деревне стекла вибрируют и скотина в панике хлева разносит. Кошки из домов повыскакивали. Старики паникуют — твердят, что землятресение начинается...

— Правда что ль? — искренне удивился я. Ответом стала новая матерная фраза, примерно означающая "я тебе врать буду?"

— Ну, э... Извини, — смущенно почесав затылок, ответил. — Я не специально.

— Не специально он! — проворчала уже постепенно остывающая девушка. — Что это вообще такое было-то?

— Мантра "Ом". Одна из основных мантр, используемых при медитации, — опустил руку от головы я.

— Медитация? Ты что, йог что ли, мантры кричать? — фыркнула она.

— Йог не йог, а нервы успокаивает хорошо.

— Что, правда йогой занимаешься? — уже не с недоверием, а с заинтересованностью спросила она.

— Ну... учился немного, — опять этот запрет на прямую ложь. Жутко неудобная штука.

— Немного? — ехидно прищурилась Рита. — Судя по твоей гибкости и растяжке, о-о-очень "немного". Ну просто совсем чуть-чуть. Самую малость от самой малости. Колись давай, Мишаня! Знаешь ведь, что не отстану.

— Знаю. Не отстанешь, — вздохнул я. И тяжести в этом вздохе было ровно пополам с обреченностью.

— Ну, так рассказывай! — безаппеляционно заявила она, усаживаясь на завалинку рядом со мной.

— Рассказывать-то нечего практически. Помнишь, я тебе про дракона говорил?

— Помню, — кивнула она. — Тот который оказался Принцессой, откусившей голову Рыцарю. Он-то тут причем?

— Вот муж этой драконши (он потом прилетел, попозже) и учил основам йоги, что бы я в приступах немотивированной агрессии на него не кидался и деревья не ломал.

— Немотивированной агрессии? — скептически приподняла бровь она.

— Ну... у меня были с этим проблемы. Очень серьезные проблемы. Очень-очень серьезные проблемы, — отвел глаза я, со стыдом вспоминая поваленные деревья и расколотые утесы.

— У тебя?! Да ты гонишь!

— Просто хорошо маскируюсь.

— А как дракон, ДРАКОН(!!!), мог учить тебя йоге?

— Элементарно, — пожал я плечами. — Драконы умеют принимать человеческую форму. Вот в этой форме и учил.

— Как это "человеческую форму"? А куда лишняя масса девается?

— Без понятия. В магии не разбираюсь совершенно.

— В магии?

— Драконы — маги. Причем очень сильные.

— Так что же ты магии у того дракона не учился? По мне, так это куда полезнее йоги будет, — заявила Рита.

— Для магии способности нужны, — коротко ответил я и многозначительно замолчал, не став развивать тему. Пусть сама себе додумывает недостающие подробности.

— Миш, — тон и тэмбр ее голоса изменился. Теперь он не предвещал мне легкого будущего. — А меня научишь? — выдала она совершенно предсказуемую просьбу. — Да и Айкидо забрасывать нам не стоит...

Что я мог на это ответить? Только согласиться. Видимо говорить "нет" я за прошедшие годы так и не научился. Лох — это судьба.

глава 72

Следующее утро с рассветом началось с полуторачасового занятия йогой меня, Риты и... Ладоры.

Как же забавно было смотреть на лицо моей товарки по попадалову, когда коварная богиня без слов подошла к нам и расстелила рядом свой коврик. Весь шик в том, что одета она была в современное нам с Ритой обтягивающее трико и спортивный топик. В то время, что сами мы были в местного покроя рубахах и штанах...

Занятие прошло под аккомпанемент хмурого сопения обиженной девушки.

Но прошел день. Прошла ночь. Наступило следующее утро и на пригорке с ковриками в руках меня встречали уже две спортсменки в топиках. Уж не знаю, как и чем Ритка уламывала Ладору, но та расщедрилась ей на идентичный своему костюмчик только другой расцветки.

Но вот на Айкидо она меня уломать не смогла. По той же самой причине, что я избегал показывать свое боевое мастерство вообще. Тут был всего лишь частный случай. Изменения в деревне к себе отношения я не хотел. Так что исключительно йога и медитация. Полтора часа на рассвете. Ни больше, ни меньше. Только так.

Спустя неделю за нашими занятиями подглядывала вся деревня. Это нервировало.

Еще через неделю присоединились трое девчонок. Через две — пятеро парней. А дальше процесс стал лавинообразным. Так индивидуальные тренировки стали групповыми.

И вот что я скажу — мне понравилось. Учить кого-то тому, что знаешь и умеешь сам оказалось... забавно. А еще помогало понимать кое-что новое самому. Обучая, учиться...

Тем временем пролетело лето. А я, наконец, закончил свою теплицу. Теперь ее ждало испытание зимой. Проверка на жизнеспособность.

Я ведь не просто стеклянную коробку сделал, а настоящий комплекс с двумя печами и капельным поливом через систему керамических желобов и стеклянных трубок с водонапорной бочкой и водным насосом, берущим воду из родника, что вывел на моей поляне водяной.

Насос, правда, пришлось делать простейший — качалку с ручным приводом, но уж не все коту масленница. Не тот уровень техники, чтобы электромоторы вешать и датчики влажности с автоматическим реле включения ставить. Но я все равно очень старался.

Апанас долго ходил по готовой теплице, задумчиво поглаживая бороду, смотрел, спрашивал, уточнял, но к окончательному решению так и не пришёл. Так и не сказал мне: хорошо или плохо, баловство или дело нужное, хвалить меня или ругать. Наверное решил до весны подождать. Но ведь оно и правильно? Умом я это понимаю, конечно. Но ведь похвалы-то хочется прямо сейчас!!! Еле сдержал гримассу недовольства, честное слово.

Осень пришла. А что это значит? Это значит: ярмарка! Как много для меня в этом слове... Много светлого, яркого, радостного.

Собственно, как и для всей Сеньевки. Хоть и возился я постоянно со своей идеей фикс, но и на продажу кое-какого товару успел за лето запасти. В этот раз были не только резная посуда, корзины и утварь, но и стекло: бутылки разнообразной формы, бокалы, флакончики, бутылочки, пузырьки — многому меня Айнар научил, пока я помогал ему мастерскую строить, да производство листового стекла разворачивать. Многому научил, вот много и накопилось.

Сапожки себе и Ритке в этот раз я сам сшил, благо опыт уже имелся не малый, да еще и мастер-кожевник в деревне есть — всегда подойти за советом можно. Также, как и две кожаных куртки навроде тех, что в тридцатые-сороковые годы пилоты американские носили, только не на молнии, а на костяных пуговицах для себя и для своей спутницы сшил. Рубаху расшитую красными петухами к поездке мне Ладора подарила. Кожаный ремень я себе так же сделал сам по типу офицерской портупеи. Даже пряжку для него сам выковывал (помню, как лезли глаза из орбит у кузнеца, когда я вишневую от жара заготовку с углей голыми руками взял и пальцами мять стал, словно пластилин, забывшись. Как он после на меня ругался! Грозился больше на порог кузницы не пустить, но ничего, поостыл со временем. А я что? Что делать, если после "воздуха" и камней Инферно, мой адаптировавшийся организм стал относиться к таким температурам совершенно спокойно, даже наоборот, благосклоннее, чем к морозам?).

Налобную вышитую повязку Верея подарила, придерживая рукой изрядно округлевший живот.

В результате видок наверное получился забавный, но мне понравилось.

* * *

Ярмарка. Все было точно так же, как я запомнил с прошлого раза: ярко, весело, оживленно, радостно. Девушки и женщины в лучших своих платьях и нарядах, гарцующие перед ними парни и мужчины, с визгом и смехом носящиеся туда-сюда стайки детворы, степенные главы семейств, лавки, аттракционы и потехи... Хорошо!

Расторговаться удалось быстро, благо товар мой был не плох, спросом пользовался, да и цены я не драл, так что уже к полудню был свободен и с чистым сердцем двинулся гулять, позвякивая монетками в своем кошеле на кожаном поясе.

Получаса не прошло, как я радостно обнимал десятника Дара, что как и в прошлый раз прибыл на ярмарку набирать рекрутов в дружину.

— Задавишь, медведь! — прохрипел он в моей хватке. Я тут же смущенно его отпустил и виновато почесал затылок. — Что это ты рад так, словно сто лет не виделись? — удивился он. — Всего же три весны с прошлой встречи нашей прошло.

— Ну, для кого как, — весело рассмеялся я. — Для кого как.

— Хм, возмужал, гляжу, — отстранясь на вытянутые руки и рассматривая меня, заметил он. — Возмужал. Окреп!

— Да ну, не так уж чтобы...

— Со стороны виднее. В этот-то раз будешь в потехе участвовать?

— Честно говоря, Дар, не знаю, стоит ли? — слегка погрустнел я. — В дружину как и раньше все равно не пойду, а лишь ради забавы лишать кого-то возможности мечту воплотить. Хорошо ли?

— Неужто ты так в себе уверен? Может в этом году парни куда как крепче прошлых лет попадутся, и ты даже из хвоста не вырвешься на всем пути?

— Сам же говоришь — окреп я.

— Так, то с виду, — с хитринкой в глазах ответил Дар.

— На "слабо" подцепить хочешь? — зеркально отразил выражение его лица я.

— Почему бы и нет? — согласился он.

— Откажусь, пожалуй, — вздохнул я, убрав с лица улыбку и став серьезным. — Не стоит ради пустого бахвальства достойных парней позорить.

— Я смотрю, ты и впрямь возмужал, — хмыкнул он. — А в круг-то со мной выйдешь? Без потехи если?

Я с некоторым сомнением смерил взглядом Дара, прикидывая все "за" и "против".

— От чего ж не выйти, — озвучил ему свое решение я. — Разомнемся, горячую кровь по телу погоняем.

— Разомнемся, — ухмыльнулся Дар. — Эй, мужики! Круг нам организуйте-ка!

— Прямо сейчас? — удивился я, тем не менее начиная расстегивать и снимать куртку. Краем глаза заметил знакомую макушку, проталкивающуюся в нашу сторону. Точнее две знакомых макушки. Рита с Ладорой.

— А чего тянуть-то? Как раз до начала потехи успеем "кровь разогнать", — пожал плечами и похрустел шеей он, становясь в стойку, напоминающую боксерскую.

Я повторил ее зеркально, с точностью до мелочей и улыбнулся приглашающе. Дар хекнул в сторону и двинулся на меня.

Он резко выбросил руку вперед, нанося прямой в голову. Я, чуть сместился, ровно настолько, чтобы кулак его прошел в миллиметре от моей скулы и выдал двоечку прямых ему в открывшийся подбородок. Правда останавливал их едва касаясь кожи, лишь обозначая попадания, а не нанося урон, иначе бой бы уже закончился.

Дар отскочил, резко разрывая дистанцию. Пытаясь разорвать дистанцию. Но я слился с его движением и не отстал ни на секунду, сохранив прежнее расстояние между нами. Нырнул под руку и обозначил еще три коротких боковых удара по печени, увернулся от его бокового удара с левой руки, поднырнул под нее и обозначил еще два быстрых удара в открывшийся висок... Он, понимая, что оторваться от меня все равно не сможет, нахмурился и продолжил пытаться достать меня ударами из той позиции, какую смог занять, полностью вкладываясь в эти удары.

Я же улыбнулся, принимая игру, и продолжил свою: нырял, смещался, уворачивался, обозначал удар за ударом, но не менял положения ног и не снижал темпа. Но и не повышал его, хоть и мог двигаться во много раз быстрее, так что его глаз бы просто не уловил моего движения. Но зачем? Я двигался ровно с той же скоростью, что и сам Дар, только делал это эффективнее, точнее и четче.

Дар продолжал молотить руками воздух, стараясь ускориться еще хоть немного, провести мне хоть один единственный удар. Хотя бы один. Но получал лишь десятки безболезненных, но обидных касаний моих кулаков в "слабые места" и "болевые точки". Любой из обозначаемых мной ударов, проведенный до конца, с силой даже обычного человека, мгновенно закончил бы бой. И, думаю, Дар, как опытный воин, это прекрасно осознавал, вот только не мог ни увернуться, ни заблокировать, ни нанести ответный.

Прошло десять секунд. Дар не выдержал и сделал шаг назад, но я все также плотно "сидел" на его движении, так что сместился ровно так же, не позволив ничему измениться в рисунке боя.

Прошло двадцать секунд. Тридцать секунд. Сорок. Дар уже не мог больше держать темп. Ему не хватало воздуха, но он продолжал рубиться на одной лишь силе воли.

Это вызывало уважение. Да и не хотел я его позорить перед дружинниками, его боевыми товарищами, перед зеваками, собравшимися здесь. Так что я подгадал момент и дал провести ему удар мне в скулу. Сильный, правильный, красивый удар, тренированный, профессиональный. Аж в голове зазвенело. Я картинно отлетел от него и упал на землю. После чего поднял руки в верх, обозначая проигрыш.

Дар остановился, принимая окончание боя. Он пытался вдохнуть сразу столько воздуха, чтобы хватило покрыть всю его недостачу, но это было физически невозможно. Объема легких не хватало. Он пытался вдохнуть снова и снова. Он ходил из стороны в сторону, понимая, что если сейчас остановится, то просто отрубится, не справившись с кислородным голоданием.

Больше минуты ему понадобилось, чтобы хоть немного восстановить дыхание. И первое, что он сделал, это подал мне руку, помогая встать, потом обнял и похлопал по спине, все еще очень тяжело и надрывно дыша. Я ответил тем же.

— Те... теперь... я понимаю... Не пустое бахвальство... было... ох, не пустое, — отпустив меня, он уперся руками в собственные колени и тяжело дышал.

— Да ладно, Дар, — хлопнул я его по плечу. — Пошли лучше посидим, меду выпьем. Все равно, пока парни пробегут, пока по полосе пройдутся, время будет еще.

— Вот ведь тать... Он и не запыхался даже... — пробурчал Дар. — Пошли... все равно... не гож я сейчас... С новичками работать...

* * *

— Сколько весен я тебя не видел? Три? — мы сидели на грубо сбитой лавке под раскидистым дубом с кружками и небольшим бочонком вышеназванного напитка. — А сноровка твоя просто поражает! Но куда больше поражает, что появилась она всего за три весны! Как такое возможно? Я с пятнадцати зим в дружине, четыре войны прошел, до десятника дослужился, а и близко так не могу!

— Но ведь достал же? — улыбнулся я.

— Достал, — согласился Дар. — Один раз. После того, как ты мне с полсотни ударов по самым важным и уязвимым местам обозначил. Расскажешь?

— А ты поверишь?

— Я уже и не знаю во что верить, — отпил Дар из своей кружки.

— Тогда слушай, — хмыкнул я. — Это для тебя три весны прошло. Я же уже и со счету сбился, сколько их мимо пролетело. И помотаться успел, не дай Бог каждому. Да и учителя были хорошие, что тоже важно.

— Это как так может быть-то? — задумался он.

— Магия, — просто пожал плечами я и отпил из своей кружки.

— Магия? Хм... Ну, это не по моему котелку каша. Пусть будет магия, — даже странно, как легко его успокоило слово "магия". Видимо в этом мире маги имеются. И вещи творят запредельные для понимания обычных людей. Надо будет у Ладоры поспрашивать. — А что за чудная штука у тебя на поясе висит? Вроде на нож похожа, но уж больно непривычно выглядит.

— Это? — пощупал я свой пояс и отцепил от ремня ножны. — Так нож и есть. Более того, твой нож. Тот самый, что ты мне на прощанье в тот раз подарил, — протянул я ему оружие вместе с ножнами. — Ох, и большую службу он мне сослужил!

— Иди ты! — не поверил мне Дар, отставляя в сторону свою кружку. — Я тебе простой, хоть и хороший, нож давал. А это что? Да, и что же я свой собственный клинок не узнаю?

— Так, ты достань из ножен, — пожал плечами я. — Ручка у него сгорела, пришлось менять. Как и ножны.

— А с лезвием что? — нахмуренно разглядывал извлеченное на свет оружие десятник.

— В змеевой крови змеевым пламенем закалено — теперь камни, как дерево рубит.

— Да ты что? — удивился он. — Камни?

— Сам попробуй.

— А и попробую, — хмыкнул он, перехватил рукоять поудобнее и собрался вставать с лавки в поисках подходящего камня, но вдруг застыл и побледнел. Глаза вдруг налились чернотой и засветились багровым.

— Дар?! Дар! Что с тобой? — испугался за друга я. Но не успел ничего сделать, как рука с зажатым в ней ножом, кинулась ко мне, метя в самое сердце. На полном автомате я выполнил жесткий сбив-обезоруживание на противоходе ударив ладонью в костяшки второй фаланги пальцев, заставляя кулак скручиваться в сторону вен на запястье — болезненно, но эффективно. Удержать оружие практически нереально. Зато более чем реально получить перелом запястья.

Нож выпал из его руки и воткнулся в землю, а сам Дар обмяк и тяжело повалился обратно на лавку. Упал и выругался.

— Что случилось-то, Дар? Толком объясни, — все еще взволнованно спросил его я.

— Нож! — выдал он, перестав ругаться. — Стоило мне как следует взяться за рукоять, как ощущение бешенной силы меня просто переполнило! Бешенной силы и желания убивать! Кошмар какой-то! Он у тебя проклят что ли?

— Вроде нет, — спокойно поднял я упавшее оружие и ухватился за рукоять, закономерно ничего не почувствовав. — Но, может это из-за того, что им убито очень много демонов?

— Демонов? — не понял Дар.

— Чудовища такие, порождения Огненного Мира.

— Даже спрашивать не буду, кто и где их им убивал.

— И правильно, — хмыкнул я.

— Но не вздумай его больше кому-то давать! На тебя вот вроде не действует, так и держи при себе.

— Хороший совет, — кивнул я, вешая ножны с предметом разговора обратно на пояс и берясь обратно за кружку с медом.

* * *

глава 73

— Что, Мишаня, — хлопнула меня по плечу ехидно скалящаяся Рита. — И в третий раз ты от Дара по щам получил? Не помогли все твои иксмэнские фишки!

— Ну, так то воин! Он всю жизнь драться учился. Тем более десятник. Четыре войны прошел, — развел руками я, признавая, что она права.

— Но держался ты и правда хорошо, — решила утешить меня она.

— Ну так! И мы не пальцем деланные. Могём кое-что.

— Не могём, а могем, — засмеялась Ритка. — В "стенке" сегодня стоять будешь?

— Нет, пожалуй, — демонстративно пощупал я нижнюю челюсть. — Думаю, моей роже на сегодня хватит. Да и деревенские — не дружинные, ну как задену кого в пылу?

— Ну да, если ты со всей своей силушки приложишься, то только хоронить и останется, — согласилась девушка. — Но, да не об этом я поговорить хотела.

— А о чем тогда? — удивленно приподнял брови.

— Что у вас с Ларой? — ввела меня в ступор вопросом она.

— Ничего, — туповато ответил я.

— То есть как это "ничего"? — возмутилась она. — Вы ж целые ночи проводите вместе! Она тебе обеды таскает, значит, а ты "ничего"?!! Ну ты и сволочь, Михан!

— Ей просто со мной интересно, — начал оправдываться я, хоть и прекрасно понимал, что звучит это до неприличия жалко и неубедительно.

— "Интересно"? Так это теперь называется?! А когда она залетит от тебя, это будет называться "занимательно", так по-твоему? — все сильнее заводилась она, не переходя, впрочем, пока на мат.

— Не залетит, — начал немного сердиться уже я. — Да и какое в конце концов твое дело, что с ней у нас? Как это тебя вообще касается?

— Прерванный акт — ненадежный метод контрацепции! — наставительно сказала она. — И меня это касается!

— Каким же образом?

— Самым прямым! Мы ведь вместе в этот мир попали, вместе прошлый раз из него выбрались... Что случится, если в этот раз... не вместе? — уже без крика и без вызова, отвернув голову в сторону, проговорила она, все понижая и понижая голос.

— Не знаю, что случится, — остыл и я. — Да и в прошлый раз мы не совсем вместе отбыли. Ты домой, а я еще лет на двадцать завис...

— На сколько-сколько лет?!!! — уцепилась за мою оговорку она. Блин, спалился. Гадство. Старательно же избегал любых упоминаний о сроках и возрасте. Гадство!

— Забудь, — попытался отмахнуться я. Прямо врать не хотелось. Видимо эта привычка уже прочно укоренилась в моей натуре.

— Нет уж, нет уж! Начал говорить, договаривай! Это и сколько же тебе сейчас лет?! — уцепилась левой рукой за отвороты моей куртки Рита.

— Много, — отвернулся в сторону я.

— "Много" — это сколько? — не унималась она.

— Больше пятидесяти, — неохотно признался я, максимально занизив свой возраст без прямой лжи.

— Пятидесяти? ПЯТИДЕСЯТИ?!!! Ты сказал ПЯТИДЕСЯТИ?!!! — закричала она на меня.

— Пятидесяти, — неохотно согласился я.

— Я не хочу торчать тут пятьдесят лет!!! Я не готова провести всю свою молодость в деревне!!! Ты так спокоен... Почему ты так спокоен?!!! Как ты можешь быть так спокоен?!! — уже натурально трясла меня за грудки она.

— А ты можешь как-то повлиять на это? Можешь что-то изменить? — задал я обламывающий вопрос.

— Нет... — скисла Рита. — Но надо же что-то делать! Пятьдесят лет! Это же я древней старухой домой вернусь! Кстати! — мгновенно застыла она, пораженная новой внезапной мыслью. — Если тебе больше пятидесяти, то почему ты так молодо выглядишь? — я промолчал, но поднял правую руку и щелкнул когтем. Она замерла, как загипнотизированная уставясь на него остановившимся взглядом.

Я щелчком вернул коготь на место в руку. Рита потрясла головой, словно прогоняя наваждение.

— То есть все же регенерация? — упавшим голосом спросила она. Но вопроса в ее вопросе было совсем чуть. Это было гораздо больше утверждение, чем вопрос.

— Да, — коротко ответил я.

— И ты не стареешь? — с той же интонацией произнесла она. Я повертел головой, жестом отрицания подтверждая ее правоту.

Рита грязно выругалась, отпуская мою одежду.

— И что мне делать? — опустошенно опустилась на корточки рядом со мной она. — Я-то не иксмэнка. Для меня пятьдесят лет — это вся жизнь.

— Главное не терять надежду, — опустился рядом с ней я и погладил ее по голове. — Да и старость... Не такая уж проблема.

— В каком это смысле? — удивленно вскинула глаза на меня она.

— Лара может продлевать и даже возвращать молодость. Если ты попросишь, то не думаю, что она будет так уж против помочь тебе.

— Молодильные яблоки... — округлив глаза, прошептала Рита.

— И они в том числе, — кивнул я. — Так что просто живи и получай удовольствие. Не забивай себе голову дурацкими выдуманными проблемами. Вернемся мы с тобой по домам. Причем, там не успеет и минуты пройти за то время, что нас не будет. Проверено. Многократно.

— Твоими устами, да мед бы пить, — я даже улыбнулся от того, насколько точно в цель попала поговорка. Рита быстрыми движениями вытерла глаза и подняла голову. Причем в ее взгляде снова светилась хитринка. — Так что у вас с Ларой за отношения? Что значит твое "ничего"? Или ты из тех, что "секс не повод для знакомства"?

— То и значит, что ничего. И я именно про секс. Нет его у нас и не было. Так что можешь пораспридумывать все что ты там себе напридумывала, — устало ответил я, поднимаясь с корточек. — А если так уж интересно, то взяла бы, да сама у нее спросила. Все равно ведь сегодня полдня вместе гуляли по ярмарке.

— Потому и спрашиваю у тебя, что она молчит на все вопросы о тебе и только загадочно улыбается.

— Настоящая женщина, — довольно и с уважением заметил я. — Не кричит, не скандалит, мозги не пилит — молчит и улыбается! Прелесть!

— Так и женился бы тогда, чего голову девке морочишь? — с оттенком праведного возмущения заявила мне эта пигалица.

От вида ее серьезности и категоричности, мне стало смешно. Особенно от того, про что именно она с таким видом говорит.

Я рассмеялся и, махнув рукой на всяческие объяснения, просто ушел обратно к дружинникам — там как раз закончилась беготня добровольцев и начинались испытания в круге.

* * *

На ярмарке я купил меч.

Вот просто не смог удержаться от этой бесполезной покупки. Сам не знаю, зачем он мне, но само его отсутствие воспринималось, словно отсутствие важной части тела. Причем, я не понимал этого, пока не увидел лавку кузнеца на этой ярмарке, пока не взял в руки приглянувшийся клинок, пока не ощутил его тяжесть, его баланс...

Нет, естественно, на легендарный или хотя бы редкий, он не тянул. Просто добротный прямой одноручный меч из хорошего железа. Не лишенный массы недостатков, не избавленный от ржавления, даже не стальной. Но это было оружие.

Я, оказывается, слишком привык владеть оружием. И не просто уметь им пользоваться в совершенстве или около того, а именно владеть им. Владеть, значит иметь его, обладать им. Иметь возможность достать его в любой момент.

Нож, конечно же тоже оружие. И тысячу раз будет заблуждаться тот, кто скажет, что менее смертоносное или сильное, чем меч. Вообще нет даже такого понятия, как "сила" оружия. Но... Всегда это "но".

Я владею практически любым колюще-режуще-дробящим и даже стреляющим (пусть и не в совершенстве, но на весьма приличном уровне) оружием. Причем, из всего представимого арсенала, самым эффективным, точным и разрушительным по праву считаю собственное тело. Но все равно, без меча и ножа чувствую себя голым. Странно это. Но уж как есть.

Так вот, на этой ярмарке я купил себе меч. Потратил на него три четверти своего заработка. Чувствовал себя идиотом, пряча его в мешковину на дно телеги Апанаса. Но иррационально счастливым идиотом.

* * *

Дару я на память подарил ремень, такой же, как свой, тоже собственными руками изготовленный. Он отдарился боевым топориком.

Дело происходило в окружении одних только дружинников, без досужих посторонних глаз, так что я даже опробовал подарок, показав мужикам боевой танец с топориком в одной руке и мечом в другой. Откуда я его знаю? Да все оттуда же, от одного из знакомых Акисато, забавного лысого усача — Мастера Иннокентия Семеновича Забудько, которого все звали просто Кешей, родом с аналога Украины того мира, потомственного казака, практикующего Боевой Гопак и двуручный сабельный бой.

Меч, конечно, не шашка и даже не сабля, но в умелых руках, да когда душа просит... Короче, мужикам понравилось. Пришлось задержаться научить паре движений и ухваток, но зато было весело.

* * *

Вернувшись в Сеньевку, я вплотную насел на кузнеца, пытая и выпытывая его секреты, ухватки, приемы и подходы. Дядька Семан сперва дичился. Потом хмурился и дергался, когда я заготовки из углей голыми руками тягал (та пряжка была первой, но не последней), потом попривык, да и успокоился.

Стеклодувную мастерскую я также не спешил забрасывать, с удовольствием выдувая различные формы из такого податливого и послушного, радугой в руках переливающегося стекла. Ну, и листовое стекло для нужд деревни не забывали.

И вот как-то раз, по первому устоявшемуся снегу, когда дороги стали вновь проходимыми после осенней распутицы прибыли в Сеньевку странные гости.

Десять укутанных в черное всадников, позвякивающих восточными саблями у седел, на дорогих восточных же скакунах. Прибыли в деревню они под вечер и сразу к старосте. Беседовал с Апанасом только старший из этой десятки. Остальные даже не покинули седел. И искали они стеклодува невысокого роста восточной внешности с особой приметой — недостающим кусочком уха.

Дружина далеко, а эти десятеро вот они. И сразу видно, что воины, даже более того — убийцы. Трудный выбор. Не хотел бы я когда-либо попасть на место Апанаса, оказавшись перед таким выбором: с одной стороны деревня с малыми детьми, бабами, стариками, с другой стороны один пришлый мужичок с непонятным прошлым. И десять профессиональных убийц, способных вырезать половину деревни, а то и всю ее в считанные часы, ведь не воины живут здесь, а крестьяне и ремесленники.

Только я не видел всего этого. Я был у Айнара в мастерской, работал над стеклянным цветком, попыткой номер одиннадцать — была у меня в то время такая идея, требующая воплощения.

Я видел, как прибежал с заднего входа внучок Апанасов — Данилка. Как он что-то быстро и горячо прошептал ему на ухо, как быстро после этого скрылся. А Айнар после этого сообщения словно погас. Он сел на табуретку, откинулся спиной на стену и прикрыл глаза, устало и обреченно.

Я же был занят и не обратил на это особого внимания, пока, минут через десять, дверь не распахнулась. Вошел человек в черном с оголенной саблей в руке и нагло двинулся к Айнару. Вот только путь его пролегал через меня. И этот нахал не нашел ничего умнее, чем отмахнуться от меня своей саблей, как от досадной незначительной помехи. В меня он естественно не попал, но выбил из рук уже почти готовую розу, над которой я корпел уже больше четырех ночей! Выбил.

Роза медленно, для моего восприятия медленно, пролетела к полу и разбилась на сотни блестящих осколков.

Мужик в черном летел хорошо. Думаю, что никак не меньше двадцати метров, окончив свой путь в кустах далеко за оградой Айнарова участка.

Следом, почти повторив его траекторию, пролетела сабля.

Лишь после этого из мастерской вышел я.

Восемь этих "чернышей" были хороши. Они двигались очень быстро, быстрее чем способен простой человек, умело действовали в группе, качественно окружали, слаженно нападали, помогая друг другу, показывали великолепную выучку профессиональных убийц, использовали разнообразные метательные звездочки, ножи, дротики, цепочки с лезвиями... Но я был зол. Так что неудосужился насладиться красотой боя, о чем после сожалел.

Все кончилось быстро. Для меня посреди двора Айнара, для них — в тех же кустах, куда улетел первый.

Дальше... Дальше на сцену вышел десятый, ранее в общей потехе участия не принимавший. Точнее не принимавшая.

Это была женщина. Стройная, гибкая, грациозная, словно опаснейший из хищников. Она была уверена в себе. Настолько уверена, что я даже невольно засомневался на какое-то мгновение, справлюсь ли с ней.

И она действительно была хороша: сверхчеловечески быстрая, ловкая, гибкая, сильная и жесткая, как стальная пружина... Я бы сравнил ее с бароном из демонов Инферно. Вот только магией она не пользовалась. Только запредельные параметры тела и боевое мастерство. Только хардкор!

Меня бы времен Ильниссы она на ремни порезала. Убить бы естественно не смогла, но было бы мне очень и очень больно.

Вот только Ильнисса была ангелову уйму столетий назад. Столетий непрекращающегося боя с целым миром.

Сложнее всего было ее не убить.

В какой-то момент боя с нее слетел головной убор вместе с той тряпкой, что закрывала лицо и я с интересом стал рассматривать открывшееся.

Женщина была красива. Не ослепительно, не потрясающе, но все же. Симпатичной ее тоже назвать будет неправильно. Не подходит под это слово она. Но вот слово "красива" описывает ее достаточно точно. Черные, как смоль волосы, восточный разрез глаз, смуглая кожа, пронзительные черные глаза...

Правда, любоваться собой она мне времени не оставила, снова бросившись в атаку с яростью дикой кошки.

Мне надоело играться с ней. Не то настроение, чтобы затягивать бой и упиваться процессом. Резкий встречный удар ноги на противоходе, прямо в рукоять сабли, зажатую в руке. Но удар не чистый, а скорее даже толчок. Нога проминает сопротивление руки держащей саблю, прижимает ее к телу и передает ему импульс обратный тому импульсу, что у него был первоначально. Причем импульс был передан в верхнюю часть корпуса, так, чтобы первоначальный сохранился в нижней... Все это долго описывать. На самом же деле все очень быстро: ее прыжок, мой "широкий шаг" и она лежит на земле под моей ногой, прижимающей ее же руку с ее же саблей к ее же горлу. Причем острой частью лезвия к коже. Немного усилить нажим и эта бестия сама себя зарежет.

А еще у меня в руках две сабли оставшиеся от ее подручных.

Я немного наклонился, чтобы поближе рассмотреть свою пленницу. Со стороны это выглядело, будто собираюсь ее заколоть тем оружием, что у меня в руках.

— Стой! — внезапно бросился ко мне Айнар и вцепился в руки, держащие клинки. — Не надо, Миша!! Не убивай ее! Нет!

— Почему? — задал я идиотский вопрос, поскольку был слишком удивлен его поведением для чего-то умного. Так-то я и близко ее убивать не собирался. Во-первых, потому что людей не убиваю. Во-вторых — это же женщина! Я поднял на нее руку, вообще только лишь защищаясь. Я приложил титанические усилия чтобы не нанести ей даже царапинки, при том, что она всерьез пыталась меня убить. Даже последний прием с толчком ноги в грудь был не нападением, а разновидностью защиты, ведь он не сработал бы, не набери она достаточный импульс в мою сторону.

Я защищался. Причем максимально мягко. А тут: "не убивай"... Я растерялся.

— Пощади ее, Миша-джян! — взмолился Айнар, вновь используя смешной постфикс после моего имени, что принят на местном востоке.

— Зачем? Она же хотела нас убить? — все еще не понимал, чего же он от меня хочет.

— Подари ее жизнь мне, раз уж решил наказать, но не убивай! Молю тебя! — преданно, чуть не по-собачьи заглядывал мне в лицо он.

— Ты ее знаешь, что ли? — начало понемногу доходить до меня. Да — туплю. Но в данном случае простительно, учитывая насколько меня разозлил тот первый гад, что разбил мою розу. Не будь тех лет практики йоги и медитации на Драконьем Озере, я разорвал бы его в клочья, как и всех остальных, а не просто побросал в кусты. Но на это были брошены огромные ресурсы моего разума. На то, чтобы справиться с собой. Так что я тупил. Жестко. И закономерно.

— Знаю-знаю, — быстро закивал он.

— А не кинется она, если пощажу? Отпущу ее, а она нас потом ночью прирежет? — засомневался я.

— Нет-нет! Что ты, Миша-джян! Айнигюль не нарушит слова!

— А она его даст? — с сомнением посмотрел я на хмурое, как грозовое небо, лицо девушки, лежащей под моей ногой.

— Пожалуйста! Очень тебя прошу, Миша-джян, — снова взмолился Айнар.

— Ладно, — вздохнул я, втыкая сабли в землю по обеим сторонам от тела пленницы. — Делай с ней что хочешь, Айнар. Но, если она или те недобитки, что в кустах валяются, бедокурить начнут в деревне, ты первый по шее получишь. Понял? — он быстро-быстро закивал, соглашаясь, со всем соглашаясь, вообще со всем соглашаясь, что бы я не сказал. Даже как-то немного противно стало от такого его поведения. Не люблю, когда унижаются. Особенно, когда унижаются передо мной.

Я убрал ногу с руки женщины и пошел к дому Апанаса. Настроения начинать работу заново сегодня уже не было. Айнар же кинулся помогать ей подняться, что-то с жаром втолковывая на своем наречии. Она продолжала хмуриться.

* * *

глава 74

Я сидел на лавке в своей теплице. В печках размеренно потрескивали дрова. От печек тянуло теплом, сквозь мутноватые, слегка запотевшие стекла лился приятный свет зимнего солнца, к которому тянулись зеленые стебли все же принявшихся культур. Дышалось легко из-за насыщенности воздуха кислородом. Рядом точно также сидела, откинувшись на спинку лавки Ладора.

Вот уже месяц, как в моей теплице установлено дежурство. Ровно с того момента, как ударили первые морозы, а рассада на моих грядках так и не погибла.

Апанас с другими уважаемыми мужами деревни долго ходили, смотрели, щупали, нюхали ростки... Выходили молча и очень задумчивыми.

А на следующий день мне Апанас заявил, что детям он такое важное дело не доверит. Так что организовалось дежурство. Парное.

И как-то так интересно пары подобрались, что ни одной однополой не получилось. Да еще и возраст от семнадцати до девятнадцати...

Короче, молодежи моя теплица понравилась. Правда, допер я не сразу, почему именно. А когда допер... Расстарался резную лавку поставить. Широкую, с мягкой обивкой, со спинкой в виде лебедей, шеи сердечком... Красивая получилась, аж самому понравилась.

Когда эту лавку увидела Ладора, то хихикнула в кулачок, после чего на ней появились еще подушки и теплый плед. Один.

И на следующий день после случившегося с Айнаром мы с Ладорой сидели на этой самой скамье, откинувшись на подушки и накрывшись тем самым пледом. Богиня сидела очень близко ко мне, но все же не прикасалась, оставляя около сантиметра расстояния. Так нам было комфортно.

— Эта Айнигюль — твоих рук дело? — без особого интереса спросил ее я.

— Не совсем, — задумчиво ответила она. — Я хоть и считаюсь богиней любви, все равно ей не распоряжаюсь. Не могу ее зажечь или погасить. Не в моих это силах. Но если уж она загорелась, то немного подкрутить ситуацию я могу.

— И что же за ситуация тут?

— Ты же сам тогда говорил: "А вот если бы в эти места случайно забрел мастер-стекольщик, да и осел бы здесь, найдя свою любовь и простое человеческое счастье..." — процитировала меня слово в слово богиня и лукаво улыбнулась.

— Ты же вроде бы пожурила меня тогда, что я мол не в свое дело лезу, — удивился я.

— Я просто сказала, что ты забавный, пытаешься рассуждать о вещах, в которых ничего не понимаешь. Но я не говорила ничего о том, что не приняла твое пожелание к исполнению.

— О как, — задумался я. — Выходит, это не столько твоих рук дело, сколько моих?

— Судьбы способен менять ты, а не я, — все с той же улыбкой лукавства на губах легонько стукнула Ладора меня подушечкой пальца по кончику носа. — Я могу влиять на обстоятельства, менять декорации, слегка подправить время и место, но судьбы не в моей власти. Зато в твоей.

— И что же за судьба была у Айнара? — пробежал холодок по моей спине от таких ее слов.

— Умереть в муках от рук любящей его женщины, — ответила богиня. Холод стал сильнее.

— А теперь?

— Не знаю, — пожала плечами Ладора. — Ты коснулся их судеб. Теперь боги их не видят. Совсем. Как и твою.

Повисло молчание. Не тягостное, просто задумчивое.

— Постой-ка, — вдруг зацепила меня интересная мысль. — Ведь ты... Тебя я... Твоей судьбы я тоже коснулся?

— Понял значит, — улыбнулась она. — Ты совершенно прав: моей судьбы тоже больше не видят боги. Больше того, я специально выбрала время отлучиться из мира и посетить несколько сотен сущностей адептов Судьбы в разных мирах. Ни одна из них не увидела моей. А это были ОЧЕНЬ могущественные сущности. Не планетарного, а межмирового уровня. Можно сказать, что они на уровне сил стоят настолько же выше нас, насколько мы стоим выше простых смертных.

— Ты... напугана этим? — осторожно спросил я.

— Нет, — пожала плечами Ладора. — Та судьба, которую я знала... была трагичной, скажем так. Подробности тебе ни к чему. Теперь же... Теперь впереди у меня полная неизвестность, что значит, что все может измениться к лучшему. Как и к худшему, впрочем. Но шансы примерно равны, а это уже не мало.

— Как-то это все странно, — вздохнул я. — Ты ведь рассказывала, что боги знают свое прошлое и будущее, могут влиять из будущего на прошлое за счет этого... А ты теперь, выходит, лишилась половины своего могущества, ведь своего будущего больше не знаешь?

— Не то, чтобы я ничего не лишилась, но приобрела больше, — лукаво улыбнулась она, стрельнув в меня глазами.

— Что же? — заинтересовался я.

— Свободу, — ответила она. — Ведь другие боги теперь тоже не могут на меня воздействовать из будущего. Точнее они больше не могут вообще на меня воздействовать, кроме как прямо, конечно. Меня теперь ничто не ограничивает. Даже рамки этого мира. А это много. Поверь, это очень много.

После такого откровения говорить что-то я не посчитал возможным. Просто мне этого не понять, того, о чем она говорит. Ведь "Если бы я мог представить себя богом, то я был бы им". А я не бог. И соответственно не могу представить сказанного ей. Вообще. На самом деле я даже не понял, что это за "сущности" такие межмировые. Ведь до этого я считал богов вершиной...

— Ты сказала, что судьба Айнара была умереть в муках от рук любящей его женщины... Ты говорила про Айнигюль? — перевел тему я.

— Да, про нее.

— Странно, — уставился в потолок я. — Они такие разные... Стеклодув и ассасин... Она очень сильна. Настолько, что я даже готов сравнить ее с Высшим Демоном. Не с Князем, конечно, но все же... А он... Айнар, он же такой обычный, мягкий, домашний...

— Ты удивишься, но между ними двумя на самом деле горит пламя любви. И зажглось оно не вчера, а еще очень много лет назад, как я и говорила. В старой их судьбе, во вчерашнюю их встречу, Айнигюль должна была схватить его. И, следуя приказу своего правителя, предать медленной и мучительной смерти. Но вернувшись обратно узнать, что правитель умер за несколько дней до казни...

— И что же будет теперь? — от этой истории, а больше даже от того, что лично знаешь ее участников, сердце неприятно сжималось и скребло, словно кошка точит об него когти.

— Не знаю. Могу только предполагать... Ты победил ее. И подарил ее жизнь Айнару. Теперь она фактически рабыня Айнара по законам их страны. По тому кодексу, которому Айнигюль следует. И она не решится нарушить этот кодекс. Правитель, отдавший приказ, уже мертв. Отдать новый некому. В их стране гражданская война и стеклодув Айнар с ассасином Айнигюль никому не интересны...

— Вот как... То есть снова Свобода?

— Свобода? — удивилась богиня. — Я не слышала о такой первосиле. Не встречала ее адептов.

— А о каких слышала?

— Хаос, Порядок, Жизнь, Смерть, Свет, Тьма, Судьба, Бездна, Сила... Я мало интересовалась такими вещами. Ведь непосредственно в нашем мире, да и других подобных ему мирах, первосилы представлены слабо... Они тут слишком сильно намешаны. Да и адепты этих сил достаточно редки. Уровень моего мира, это не их уровень, точнее масштаб... Нет, это не значит, что они не могут сюда попасть, просто их интересы лежат за пределами одного мира...

— Именно у таких адептов ты спрашивала о своей судьбе? — задумался я. Это что же за монстры должны быть такие, что целый мир для них слишком мало?

— Да. У адептов Судьбы.

— И какие они? Расскажешь?

— Не смогу. Ведь мы общались не в телестной форме. А подобрать слова для описания энергетической формы существа... Ты ведь видишь меня? Если я оставляю тело, но концентрирую внимание рядом с тобой? — я кивнул, поскольку это действительно так. — Вот нечто аналогичное, но другое. Понятнее описать не смогу.

— Ну, хоть что-то, — улыбнулся я, видя ее мучение. — А Свобода? Ты говоришь, что не знаешь такой первосилы, это значит, что ее нет?

— Нет, — улыбнулась она. — Это значит, что я с такой не сталкивалась. На самом деле никто не знает, сколько их на самом деле и какие они. Даже адепты одной из них могут ничего не знать о других. Это сложно, — тряхнула она головой. — Может быть поспишь? Месяц ведь уже не ложился?

— Пожалуй, — согласился я. — Но, как почувствуешь, что начались кошмары, отойди от меня пожалуйста. Иначе я не смогу расслабиться. Не хочу тебе повредить.

— Хорошо, — согласилась она, опуская руку мне на голову и начиная перебирать мои отросшие за лето волосы. — Спи, Логин, спи...

* * *

глава 75

То, чего я столько времени опасался, произошло. Отношение ко мне в деревне поменялось. Из разряда пусть крупных, но "собак", я перекочевал в "волки".

В тот раз на ярмарке мало кто смог понять то, что увидел. Та же самая Ритка, хоть и была там сама, видела собственными глазами из первых рядов круга, все равно не разобралась в том, что видела. Да и что там можно было увидеть? Две очень быстро машушие руками фигуры? Дар ведь от моих "ударов" не шатался, не падал, кровь не сплевывал — пойди пойми на такой скорости попал я в важную точку или промахнулся и только кулак зря сбил?

Дружинники, те ясное дело поняли, что за кренделя я там выписывал. Слишком опытные они люди, чтобы не понять. Но раз я отдал победу Дару, то решили на людях помалкивать. Из солидарности.

Да и сеньевских в том круге пожалуй одна Ритка и была.

А вот случай с Айнаром... Тут уж как-то не так истолковать не получится при всем желании: десять оружных всадников было? Было. Все десять безоружным мной в кусты отправлены? Отправлены. Да еще и так эффектно. Свидетели... Свидетели есть. Сам Айнар, внучек Апанасов... и мужики, что с дубьем, топорами да вилами к нам на выручку шли. Как раз успели мою схватку с Айнигюль зацепить. А подробностей всем после Данилка не скупясь на эпитеты живописал, который вообще всю потеху видел, притаившись в кустах с другой стороны двора.

Вот и стал я в деревне разом не Мишка-дуболом, а Михаил Сергеевич и эдакий кивок-поклон уважительный... Тфу! Пакость.

Даже Ритка стала иначе посматривать, что уже и вовсе ни в какие ворота не лезет.

Неприятно. Закономерно, но неприятно. Все же волчьи клыки собачьим хвостом долго не помаскируешь.

К Айнару я пришел в следующий раз лишь три дня спустя. Черные конники из деревни ускакали сразу, как в себя пришли достаточно, чтобы на своих скакунов взобраться. Девять конников. Айнигюль осталась.

У порога меня низким поясным поклоном встретил Айнар.

— Здравствуй, Михаил-джян! — поприветствовал он меня.

— И тебе по здорову, — вздохнул я, поморщившись. Не люблю, когда передо мной унижаются. Мне это физически неприятно.

— Мне слов не хватит выразить всю степень моей признательности тебе, Михаил-джян. Ты воистину великий воин! Само небо ниспослало тебя...

— Достаточно, Айнар, — прервал я его жестом. — Я сделал, что сделал. Просто оставим это в прошлом. Мне было приятно с тобой работать, когда ты не кланялся через слово.

— Прости, Михаил-джян, — снова поклонился он. Я тяжело вздохнул.

— Я хотел розу доделать... Но, наверное пойду лучше... — вот только развернувшись к выходу со двора я уперся взглядом в Айнигюль. Не то, чтобы я не заметил, что она подошла, в конце концов эхолокация у меня задействована практически постоянно, да и сами по себе обостренные чувства — тот еще "рояль". Но должен признать, что сделала она это действительно тихо. Хотела напугать? Вряд ли.

— Кто ты, Михаил-джян? — прямо и остро смотрела в мои глаза она.

— В каком смысле? — решил уточнить я, хоть и прекрасно понимал что она от меня хочет. Кстати, внешний вид ее изменился. Сегодня она была в платье, таком, в каких ходят местные женщины. Короткие волосы ее были спрятаны под платок. Но вот на шее красовался черный кожаный ошейник. Не очень широкий, но все равно заметный.

— Я — ассасин Магрида. Третья по силе из ассасинов. Но ты скрутил меня как сопливую девчонку. Так кто ты?

— Мастер, — пожал плечами я.

— Мастер?

— Мастер Меча.

— Никогда не слышала, — призналась она.

— Тогда я не смогу объяснить. Это слишком сложное понятие.

— Но зачем ты здесь? — все еще не отводила взгляда она. — Боец такого уровня, в глухой варварской деревне?

— Отдыхал душой, пока ты не появилась, — честно признался я.

— А теперь?

— Теперь меня боятся.

— Ты мог не вмешиваться, — заметила она.

— Мог, — признал я, но тему развивать не стал.

— Ты оставил мне жизнь. Почему?

— Айнар попросил, — ответил я не совсем искренне, но убедительно. На самом деле я бы все равно не стал ее убивать, но ей-то зачем это знать?

Она лишь кивнула каким-то своим мыслям и, больше не говоря ни слова, ушла.

Я тоже ушел.

Кузнец меня встретил куда как проще, хоть и он не преминул назвать по имени отчеству.

* * *

У Айнара я стал очень редким гостем. По деревне тоже лишний раз старался не ходить, все свое свободное время проводя за резцами, в кузне или в лесу.

Занятия йогой... Еще два месяца назад под это дело собравшиеся мужики отстроили отдельную избу, чтобы зимой не на открытом воздухе заниматься.

Нет, оно конечно можно и на морозе, но, как я понял, обтягивающие штанишки и короткие топики, которые завели себе все участницы этого своеобразного "клуба по интересам", настолько вдохновляли мужскую половину населения, что они единогласно, даже я бы сказал, единодушно приняли решение ставить избу. И выполнили его.

А после происшествия с Айнаром... Мужчин на этих занятиях прибавилось. И относиться к ним они стали куда серьезнее. Мне оставалось лишь головой покачать: не растолковывать же каждому, что йога — не боевое искусство? По крайней мере в моем понимании и исполнении.

На пятый день на это занятие пришла и Айнигюль. Наверное, закономерно, но я был очень удивлен. Настолько, что не мог сосредоточиться толком все полтора часа. Я-то в отличии от остальных, прекрасно "видел" сколько скрытого оружия на ней понавешено. Это напрягало.

Еще неделю она приходила каждый день. Молча занималась и уходила. А потом, дождавшись, когда все уйдут, предложила спарринг.

Я согласился. Скорости мы держали обычные человеческие, даже немного занижали их, оружием не пользовались, убить друг друга не пытались...

Продлился этот "бой" около получаса. Не знаю, как она, а я получил от него море удовольствия. Айнигюль — действительно Мастер, хоть и не знает такого слова. И стиль ее был крайне мне интересен. А ей, видимо, мой.

После спарринга мы показывали друг другу заинтересовавшие нас движения и приемы еще почти час.

И на следующий день тоже. И на следующий...

Собственно на этом все волнения, наконец и успокоились, связанные с тем случаем.

* * *

Зима подходила к концу. Уже начали проседать сугробы и набухать лед на ближайшей речке. Запахло весной.

Я дни и ночи проводил в кузне, помогая Дяде Семану. Я орудовал тяжелым молотом, что с моей силой было не сложнее, чем маленьким сапожным молоточком, он доводил легким молотом.

Тянули проволоку, обрабатывали болотную руду, ковали подковы, гвозди, решетки, флюгера, ножи, топоры, косы, плуги, лемехи... Оружия Дядька Семан не ковал. Не то, что бы не умел, но что-то такое по молодости у него было, что с тех пор он исключительно мирный инвентарь делает. И я его уважаю за это. Да и вообще уважаю, как человека и как профессионала, что к своему делу с душой подходит.

Мне нравилось возиться с железом, почти так же, как с деревом и чуть больше, чем со стеклом.

Айнар... Как и любой восточный человек, он скрытен в отношении личных дел. Да и бывать у него я стал не часто, но... Что-то у них там с Айнигюль зрело. И не сказал бы, что это что-то дарило им только радость. Девушка с каждым днем становилась мрачнее и задумчивее, все чаще поглядывая в ту сторону, откуда в начале зимы приехала сама.

Откуда я это знаю? Так наши индивидуальные занятия продолжались. Мы все также были заинтересованы друг в друге в качестве спарринг-партнеров и интересовались стилями друг друга.

Рита однажды задержалась и увидела наш традиционный спарринг. Она не сказала ничего, но глаза ее были красноречивее тысячи слов.

* * *

Настала весна. Сошел снег. Дороги только-только подсыхали после весенней распутицы.

Было это в обеденный час, когда мужики, оставив дневные дела, собрались за общим столом подкрепить силы доброй едой.

Именно в этот час к окраине деревни выехал отряд черных конников из двадцати сабель, сопровождавший богато одетого мужика восточной внешности.

Заметив скопление людей, отряд двинулся прямо к нам. Вперед вышел Апанас. По правую руку от него встал Дядька Севан, по левую встал я, прикинув, что в случае чего силовая поддержка ему не помешает.

Да и остальные мужики разом посуровели, подтянули поближе к себе топоры, ножи, даже вилы с рогатинами нашлись.

Я, чуть подумав, попросил Ладору, что вновь была рядом, как она объясняла "греясь в том тепле, что я сам того не зная, распространяю на тех, кто рядом со мной", принести мой меч из сундука в Апанасовой избе.

Она улыбнулась и протянула мне его. Богиня, что с нее взять? Небольшое пространственное перемещение для нее пустяк.

Я благодарно кивнул и повесил ножны на пояс. Это простое действие вызвало несколько странноватую реакцию среди деревенских, что расходилась от того места, где я стоял, словно круг по воде от брошенного камня: мужики шире расправляли плечи и выше поднимали подбородки, приободряясь и принимая более угрожающий вид.

Передний ряд конников расступился в разные стороны, богато одетый мужик наоборот выдвинул своего коня вперед.

— Мне нужен Айнар, — громко сказал он на том же языке, на каком разговаривали между собой Айнар с Айнигюль.

Я чуть придвинулся к Апанасу и перевел ему сказанную пришлым фразу до того, как один из его спутников сделал то же самое, но громко и для всех. Откуда я знаю этот язык? Успел за зиму выучить, общаясь с Айнигюль, ведь тренировать надо не только тело, но и мозги.

— Айнар — житель нашей деревни. Он под защитой деревни. Зачем он вам нужен? — ответил Апанас, а я перевел его ответ пришлому.

— Я приехал поговорить. Только поговорить. Но лично с ним, — надменно ответил пришлый.

— Двадцать сабель — это "только поговорить"? — с сомнением ответил Апанас.

— Это для моей охраны. Моей и груза. Так где Айнар?

— Я здесь, — раздался голос стеклодува. Так уж случилось, что он был здесь вместе со всеми. Просто мужики, что были рядом, затерли его к себе за спины в первый же момент, как всадники только подъехали.

Он явственно нервничал, но все равно шел вперед. К нам, туда, где шел основной разговор.

— Я Айнар. О чем досточтимый господин хочет поговорить? — с поклоном обратился он к пришлому.

— Я приехал за Приносящей Смерть. Я знаю, что ее жизнь принадлежит тебе. Отдай ее мне! — заявил пришлый.

— Она пришла за моей жизнью, но рассталась со своей, это справедливо. Почему я должен отдать ее вам, досточтимый господин? — снова поклонился Айнар.

— Потому что я заберу ее силой, — надменно сказал пришлый. — Здесь со мной Дарящий Смерть и Несущий Забвение. Даже если ты прикажешь ей драться, она не победит.

— Так вы пришли за Айнигюль, а не за мной, досточтимый господин, — снова поклонился Айнар. — Моя жизнь Солнцеликому уже не нужна?

— Солнцеликий, да распахнутся перед ним Ворота Садов Вечного Блаженства, покинул нас в конце осени. Твоя жизнь слишком ничтожна, чтобы обращать на нее внимание. Но Приносящая Смерть нужна Солнечной Империи как никогда. Она поможет занять место Солнцеликого достойному.

— Воистину, да распахнутся пред ним врата Садов, да будет Блаженство его в них Вечным!...— воздел к небу руки Айнар.

— Ты слишком нагл, незванный гость, — перебил Айнара я. — Приносящая Смерть была столь же наглой и поплатилась за это, — один из закутанных в черное всадников сместился ближе к разодетому "господину" и, наклонившись в седле, зашептал ему на ухо. Черный был длинным, а разряженный высоким ростом не отличался, поэтому у черного такой маневр получился.

Разряженный выслушал своего человека, смерил меня оценивающе-задумчивым взглядом.

— Ты тот, кто забрал жизнь Приносящей Смерть? Что-то внушительным ты не выглядишь, — с интонацией пограничной между дерзостью и осторожностью заметил он.

Не внушаю стало быть? Хмыкнул я про себя. А в голову пришла интересная мысль. Точнее идея. Ведь не ломать же мне деревья или крошить камни, тряся землю, чтобы доказать свою серьезность? Несерьезно это как-то.

Я прикрыл глаза, вспомнил Инферно. Вспомнил те чувства и эмоции, что бушевали тогда у меня в груди, когда я, ополоумев, бежал на толпу демонов от горизонта и до горизонта, те эмоции, что бушуя во мне, заставляли сминаться первые ряды наступающих в беспричинном и всепоглощающем страхе. Те чувства, что игристым шампанским бурлили в крови, когда я рубил одного за одним Князей, пробиваясь к Мао...

Вызвав в себе эти чувства, я почувствовал, как оскал безумия сам собой выползает на мое лицо. Но это безумие, бешенство сейчас было подконтрольным, слишком спокойным, что ли? И я, ничтоже сумняши, вплеснул в них, а затем и наружу, прямо перед собой еще и Ки, словно в Киай, но без крика и открыл глаза.

Весь отряд пришлых, словно гравитационным ударом накрыло. Кони присели и тут же повставали на дыбы, заволновались, норовя сбросить седоков и роняя яблоки. Седоки едва удерживались в седлах, да и сами были подстать лошадям: глаза выпучены, кожа бледна, движения резкие, рваные, порывистые, спины согнуты...

Спустя несколько секунд уже шестеро из седоков были на земле, а их скакуны галопом уматывали прочь, не разбирая дороги, остальные еще справлялись, но видно было, что еще немного, и они уподобятся товарищам.

Я закрыл глаза, сложил руки перед собой в мудры и произнес про себя мантру "Ом". Унять призванные чувства удалось куда проще, чем даже вызвать. Мгновение, и я уже совершенно спокоен и даже умиротворен.

На то, чтобы усмирить лошадей, справиться с собой и вернуться к разговору у пришлых ушло минут десять. Но и со стороны Сеньевских смешков не было. Видимо, краешком зацепило их тоже. Так вот оно значит какое это загадочное "яки", о котором так любят писать фантасты и мангаки. Не плохо... А если выпустить больше Ки? Надо будет поэкспериментировать как-нибудь в другой раз.

— Ты все еще продолжаешь так думать, незваный гость? — задал я вопрос разряженному, который каким-то чудом умудрился удержаться в седле.

— Я хочу купить ее жизнь! — уже совсем другим голосом и тоном, в котором добавилось куда больше спешки и торопливости, выпалил он. — Я привез золото! Привез самоцветы! Назови цену, и я заплачу тебе!

— Мне? — деланно удивился я. — Не я владею ее жизнью. Я подарил ее Айнару. Он и в праве распоряжаться ей. Ему и предлагайте, — разряженный нашел глазами Айнара и повторил ему свое предложение. По его знаку один из закутанных в черное всадников распахнул седельную сумку заводной лошади и там заблестели золотые монеты. А сумка, надо сказать, размеров была совсем не маленьких.

— Я... — слегка растерялся от неожиданности Айнар. Затем побледнел и склонился в поклоне. — Простите недостойного, досточтимый господин, но жизнь Приносящей Смерть... жизнь Айнигюль... Для меня бесценна. Променять ее на золото и самоцветы, все равно что продать Солнце, обрекая себя на вечное прозябание в темноте... Простите недостойного, досточтимый господин, но место Солнцеликого несомненно займет Достойный и без Приносящей Смерть. Тем более, что за вашей спиной Дарящий Смерть и Приносящий Забвение... — и он склонился еще ниже.

— Ты уверен, Айнар? — вновь заговорил разряженный. — Такие предложения делают не каждый день! Я привез очень много золота и камней! Тебе хватит на сотню жизней вперед! Она никогда не сможет заработать для тебя столько...

— Дело не в золоте. Вам не понять, досточтимый господин... — негромко сказал Айнар.

— Она же хотела тебя убить?! Зачем она тебе?

— Дело не в мести, досточтимый господин... Я люблю ее... — совсем уже тихо закончил стеклодув.

— Ты сумасшедший, — заявил разряженный, пытаясь справиться со все еще волнующейся лошадью.

— Ты слышал его, незванный гость, — посерьезнел и жестко сказал я. — Теперь уходи и забудь сюда дорогу... Иначе ваши жизни я тоже заберу. И не факт, что за вас, как за Айнигюль кто-то попросит. Я сказал! — и добавил еще немного "яки".

Минута, и черных всадников больше не было.

— Дядь Апанас, — тихо обратился я к старосте. — На ярмарке уточни у старшего дружины, как вообще эти страхолюды второй раз до Сеньевки доезжают. И почему ведут себя столь нагло. Пусть помозгуют, как недопустить подобного впредь.

— Ты прав, Михаил Сергеевич, — уважительно ответил он. — Так и сделаю обязательно.

В этот момент Ладора прикоснулась к одной из стоящих рядом женщин, и с той словно бы спала пелена. Подозреваю, что остальные до этого момента ее вовсе не замечали. А теперь было совершенно ясно, что эта неприметная женщина ни кто иная, как Айнигюль.

Разогнувшийся Айнар встретился с ней взглядом и замер, словно вор, пойманный на месте преступления.

— Это правда? — тихо спросила она. Причем я видел следы силы Ладоры на них обоих. А что делала эта магия, я понял, когда народ словно бы забыл о них вовсе и прошел мимо, гомоня и активно обсуждая произошедшее.

— Дда... — бледнея и слегка заикаясь, ответил Айнар. — Правда... Я не продам твою жизнь ни за какие сокровища...

— А о том что... любишь меня? — с совершенно нечитаемой смесью эмоций в голосе спросила она.

— Да. Правда, — совсем сжался маленький стеклодув.

— Но я же... убийца. Я — Приносящая Смерть. На моей совести тысячи убийств, пыток, казней... Как можно любить такую, как я?

— Ты... для меня ты девочка Айни с соседней улицы, дочь горшечника Ахамата, что заступалась за меня перед Асанихом с дружками, девочка, ради спасения куклы которой из двора мясника Назима, я оставил кусок своих штанов в пасти его страшной собаки... — но порыв красноречия кончился так же резко, как и начался.

— Ты помнишь?.. Ты все это время помнил?... — пораженно ответила женщина, роняя прижатые к сердцу руки.

Айнар кивнул. Залился румянцем. Посмотрел вокруг и сказал.

— Пойдем домой, Айни?

— Пойдем, господин мой, — покорно склонилась она в поклоне, скрывая блеснувшие на глазах слезы. — Я тоже тебя люблю, Айнар, — едва слышно, даже для моего уха прошептала она.

А потом они скрылись в стороне мастерской стеклодува, так никем и незамеченые. Кроме меня и Ладоры.

Я поднял глаза к солнцу. Мои глаза нестерпимо жгло и щипало. На плечо опустилась рука богини.

Она ничего не сказала. И я ничего не сказал. Мы просто молчали, пока слезы на моих ресницах не высохли. Только тогда я пошел по делам, а Ладора развоплотилась.

* * *

глава 76

А через неделю приехали уже за мной. И именно не ко мне, а за мной.

Как раз началось время распиловки леса на доски. Я в уже привычном режиме работал, не скрывая своих физических параметров.

Подхватил со склада бревнышко по плечу себе, дубок двухобхватный шести метров длиной, да нес его в мастерскую, чтобы на станок кинуть пилочный. Выворачиваю с ним из-за угла, а там конники стоят, на меня круглыми от удивления глазами пялятся.

Много конников, больше двух десятков. А лица и экипировка все-то знакомые: Дар со товарищи. Не одни, правда, но уже и их достаточно, чтобы понять, что ко мне приехали, а ни к кому другому.

В полном молчании я прошел с этим бревном до мастерской, по пути приветственно махнув рукой Дару и кивнув паре знакомых ребят, там аккуратно внес его в дверь и сгрузил на станок для распиловки. После того вытер руки предназначенной для этого тряпкой и вышел к гостям, с которыми уже беседовал Апанас.

— Здрав буди, Михаил, — крепко обнял меня Дар и похлопал по спине. Я ответил ему тем же.

— И тебе по здорову, Дар. С чем пожаловал? Кто с тобой?

— С бедой пожаловал, Михаил, — вздохнул Дар.

— Может в дом пройдем? — предложил Апанас. — Не дело серьезные речи на улице вести. Княже? — с вопросом повернулся он к одному из конников, на котором доспехи получше, чем на других выглядели. Тот кивнул, соглашаясь, и спешился.

Какое-то время ушло на то, чтобы распределить и развести коней по стойлам, определить на постой дружинников — не так это и просто, кстати, два с половиной десятка мужиков пристроить в деревне, где постоялого двора нет за полной ненадобностью.

Благо занимались этим не мы с Даром. И даже не князь с Апанасом. Мы просто вошли в Апанасову избу и сели за стол. Хозяйка дома, совместно с Ритой и младшей дочерью накрыли на стол и удалились, оставив нас четверых одних.

Правда, мои чувства совершенно точно говорили, что прямо за дверью эти любопытные женщины и остались, прильнув к ней и сосредоточив все свое внимание на происходящем внутри.

А еще, прямо в комнате, где-то в метре правее меня, "магическое зрение" показывало сгусток внимания Ладоры.

— Так и что за беду ты привез, Дар? — обратился я к десятнику, игнорируя князя, раз уж он все равно молчит, не представляется, просто присутствует. Невежливость за невежливость.

— Беда, Михаил, простая и сложная одновременно: война, — вздохнул Дар.

— Война? — нахмурился я.

— Война, — подтвердил Дар.

— С людьми? — еще больше хмурясь, уточнил я.

— А с кем же еще? — удивился Дар.

— С монстрами, демонами, чудовищами, — пожал плечами я.

— Ну, брат, монстры, как говорят, на той стороне тоже есть, — хмыкнул Дар. — Но в основном с людьми.

— Рассказывай, — спрятал лицо в ладони упертых локтями в стол рук я.

В следующее мгновение, я почувствовал, что Ладора материализовалась на лавке рядом со мной. Я удивленно посмотрел на нее, оторвав лицо от ладоней. Она же приложила палец к губам, стрельнув глазами на гостей. Я чуть, едва заметно пожал плечами, повернулся обратно к гостям и сложил руки в замок под подбородком.

— Начну с того, что Сеньевка, Долотино, Звягино, Радинка... вообще, наши леса относятся к народу славенов. Но ты, должно быть и так это знаешь?

— Рассказывай, Дар. Я остановлю, если нужно.

— Народ наш населяет довольно обширные земли. Суровые, но обширные. Земли эти зовутся соответственно Словенией и... считаются в остальных землях чем-то вроде медвежьего угла, глухомани, окраины, отшиба, чтобы тебе было понятнее, да собственно говоря, таковыми и являются. Для них мы — варвары (это из-за нашего языка, который они не понимают, да даже и не пытаются учить), язычники, темные непросвещенные люди... Лаптем щи хлебаем, в общем, — пожевал губами Дар, пытаясь подобрать слова. Заметил на столе перед собой кружку, налил туда из крынки молока и смочил пересохшее горло. Я терпеливо ждал продолжения, поглядывая на князя, на него, изредка косясь на Ладору, которую, видимо, никто кроме меня не замечал.

— Естественно, время от времени пробуют нас на зубок соседи, то просто набегами, то целые "кампании" организовывают, тогда повоевать приходится — хочешь жить мирно, учись воевать... — он ждал вопросов, я продолжал молча слушать.

— Но, все это было раньше, — взял наконец слово князь. — Нынче не так. Несколько лет назад у соседей, дальних, тех, что к Теплым Морям поближе, Ромлянов, шорох начался... Некий военоначальник, по имени Станислав Зорич, попал в опалу и, спасаясь, увел свой легион в соседние с Ромом земли, где сначала заключил с правителем союз, а затем и захватил единоличную власть. Усиделся там, усилился, заключил с Ромом мир, на условиях передачи ему части земель исконно считавшихся спорными, а затем накопил силы и захватил другого своего соседа. Вновь передал часть земель Рому, получил за это военную помощь в виде пяти легионов, усилился и начал захватывать соседей одного за другим... — я продолжал слушать молча, не перебивая. Князь замолчал. Слово снова взял Дар.

— Понимаешь, Михаил, это было около шести лет назад. Нынче... Центурион Станислав Зорич зовется Императором Станиславом Первым. Ром развалился и стал одной из провинций Империи.

— Империи?

— Да, он так и назвал свои владения, просто Империя, как бы намекая, что собирается остаться единственным Императором, поэтому в уточняющих названиях не нуждается. А сейчас, все чаще прибавляется слово Великая. Великая Империя... — пояснил князь.

— И границы Великой Империи вплотную подошли к нашим границам, — вздохнул Дар.

— Как сообщают наши лазутчики, войска Империи уже выдвинулись в нашу сторону. И ведет их лично Станислав Первый... — закончил политинформирование князь. И они вдвоем уставились на меня в ожидании.

— Это все конечно крайне неприятно, — поднял взгляд от стола я. — Но зачем со всем этим вы пришли ко мне? Что по-вашему должен сделать с целой Империей, ну или по крайней мере Имперской Армией ОДИН человек? Пусть и очень сильный, признаю.

— Понимаешь, Михаил, — с трудом подбирая слова, начал князь. — У Станислава Первого есть некий обычай, которого он всегда очень строго придерживается... Обычай не совсем его, на самом деле, он очень древний, но именно Станислав придерживается его крепко. Это Поединок. Поединок перед каждым крупным сражением. Он выставляет сильнейшего бойца своего, против сильнейшего бойца противника...

— И что? Если его боец проигрывает, что тогда?

— Его боец еще ни разу не проиграл, — ответил на этот вопрос Дар.

— И вы решили выставить меня? — предположил я, не спеша соглашаться. — Что-то я слабо себе представляю, как вы собираетесь это сделать. Насколько я понял, Словения — страна большая? — князь подтвердил мою правоту кивком.

— Раз в восемь больше Империи, но населена не настолько густо.

— Так, каким образом вы умудритесь выбрать меня одного от всей настолько большой страны? Не поверю, что больше сильных бойцов не найдется.

— Совет Князей постановил призывать богатырей со всех концов земель наших. Достойнейшего определят уже перед самой битвой...

— Только богатырей? — удивился я.

— И дружины, само собой. Ополчения решено формировать на местах, взамен ушедших дружин, на время их отсутствия... и на случай беды, если войско наше будет уничтожено, а враг хлынет на наши земли, — ответил князь.

— А не лучше тогда, сразу отправить в бой всех? И дружины и ополчения? Всем миром осилить недруга?

— Лучше бы, конечно, — вздохнул князь. — Да только очень велика земля наша. Если дружины конные еще и поспеют к сроку, то ополчение точно нет, а пускать ворога на родные земли, пока силу в кулак собираем, не дело. Да и соседи у нас... Не с одной стороны имеются. Почувствуют слабину, начнут окраины разорять...

— Что ж, резонно, — задумался я, вспомнив недавний визит черных конников.

— Поедешь с нами, Михаил Сергеевич? Постоишь за землю Славенскую, славный богатырь? — вопросил князь.

— Тебя как зовут, князь? — спросил я.

— Василий Стариков, князь Вытяжский я, — представился он.

— Будем знакомы, — протянул руку я. Он руку принял.

— Так поедешь?

— Такие дела с горячей головы не решаются, князь, — покачал я головой, отпуская его руку. — Подумать мне надо, с мыслями собраться, с богами поговорить...

— Думай, богатырь, — кивнул князь, вставая со своего места. — Прав ты, непомолясь, такие дела не затевают. Но не тяни долго, завтра мы выступаем, чтобы к месту сбора успеть.

— Хорошо, князь, — серьезно кивнул ему. — Не стану затягивать. Мой ответ к вечеру узнаешь.

— На том и порешим, богатырь, — сказал он, заканчивая разговор.

Я поднялся с лавки, кивнул всем присутствующим и направился прочь из дома. Ладора тенью последовала за мной.

* * *

глава 77

Я сидел на пригорке под раскидистым дубом недалеко от родничка, что водяной вывел на моем участке, в позе лотоса, греясь на солнышке. Чуть впереди на чисто оструганной березовой колоде сидела Ладора в синем сарафане и неторопливо расчесывала свои длинные светлые волосы, что приятно искрились и переливались в лучах солнца.

— Ты с богами поговорить хотел, — заметила она. — О чем?

— Пожалуй, что не с богами, а лишь с одной конкретной богиней, — не отводя взгляда от ее пальцев, играющих волосами, ответил я.

— И что же ты хотел спросить? Ведь решение ты все равно будешь принимать сам... Если уже не принял.

— Спросить? Не знаю. Ты мне скажи — ведь не просто так же ты во время нашей беседы материализовалась? — лениво ответил я.

— А вариант, что я просто соскучилась, ты не рассматриваешь? — улыбнулась она.

— Так-то на самом деле к нему я в большей степени и склоняюсь. Но ты слишком идеальная женщина, чтобы у тебя нечего было сказать, когда мужчина готов слушать, — в свою очередь улыбнулся я.

— Мне нравится, как это звучит от тебя, когда ты называешь меня идеальной женщиной, — мурлыкнула она.

— В таком случае, я могу даже помолиться тебе. Слышал, богам это приносит, если не пользу, то хотя бы удовольствие, — и не откладывая в долгий ящик, сложил молитвенно руки перед грудью и зашептал. — О, Ладора, светлая, мудрая и прекрасная покровительница любви, плодородия и семейного очага, молюсь тебе от души и с чистым сердцем. Да не угаснет Свет Сути Твоей, да воссияет он над миром, да наполнится сердце Твое Любовью Творца, к познанию сути которой мы все стремимся. Именем и Сутью Единого Творца нашего, и ныне и присна и во веки веков, Любовь! — когда я открыл глаза, плотной формы богини передо мной не было. Зато весь, буквально весь окружающий мир был цвета ее божественной силы. И я не преувеличиваю. Этот цвет был настолько насыщенным, а сила плотной, что, казалось, ее можно пощупать руками, налить в бокал и смаковать, словно дорогой коньяк, покатывая по стеклянным стенкам. И так было везде, куда не посмотри. Не знаю, как для людей обычных, увидели ли они хоть что-нибудь необычное, но у меня даже глаза слегка заслезились от такого светопреставления.

Это было красиво. И длилось около десяти минут. Потом весь этот свет стянулся в одну точку и Ладора материализовалась в искрящемся солнечном луче на том же месте, что была до всего этого.

— Ты сумасшедший, Логин, — слегка звенящим голосом сказала она и принялась расплетать волосы, что материализовались сразу заплетенными в косу.

— Так тебе понравилось? — хитро улыбнулся я.

— Понравилось, — отвела она в сторону взгляд и явственно порозовела щеками. — Но ты все равно сумасшедший! Это ж надо было придумать: молиться богу Именем Творца!

— А что такое? — удивился я.

— Его Именем заклинают, а не молятся, дурачок! — совсем не обидно пожурила меня она.

— Опс! — прикрыл я ладошкой округлившийся рот, больше кривляясь, чем действительно чувствуя себя виноватым. В конце концов, если бы я сделал что-то плохое, то на душе у меня так светло не было бы.

— Ладно, — встряхнула она волосами, рассыпая их золотой волной по плечам, достала деревянный резной гребешок (между прочим моя работа и мой подарок ей) и принялась рассчесывать им пряди. — Оставим это. Скажешь, что ты надумал по поводу просьбы князя?

— Скажу, — согласился я. — С людьми не воюю.

— Категорично?

— Абсолютно категорично, — отрезал я. — Это не война, а преднамеренное массовое убийство. Империя или Царство, или просто деревня — смысл и результат один, только в затраченном времени разница.

— Не поедешь? Чем объяснять будешь?

— Не знаю пока, — нахмурился я, невольно представив лица тех, кому придется отказывать. — Кстати, вспомнилось, Император этот, что у него за имя такое? Если он из Рома, как понимаю, местного аналога Римской Империи моего мира, то имя должно бы звучать как-то иначе, тебе не кажется?

— А что такого? — провела она очередной раз гребешком по волосам, получая от этого явно видимое удовольствие. — Обычное русское имя. Как и фамилия.

— Русское? — удивился я. — Не славенское, а именно русское? Ты хочешь этим сказать, что он не местный?

— Прямо говорю: Станислав Зорич, как у вас принято говорить, попаданец. Он тоже из закрытого мира. Только не знаю — из твоего или какого-то на него похожего.

— Да ты что? — удивился я. — Земеля, — расплылся в улыбке. — Земляка отпиздить, как домой съездить, как говорят в армии! Значит точно поеду с князем.

— Мне не очень приятно, когда ты при мне материшься, — поморщилась она.

— Ой! Извини пожалуйста, — постучал я рукой себе по губам. — Больше не повторится. Расскажешь про этого Зорича?

— А что тут рассказывать? — вернулась она к своему занятию. — Как у вас говорят про подобный тип героя в книжках, типичный Марти Стью: сил не меряно, маг, воин, везунчик, красавчик, любимец женщин, которые на него буквально вешаются, с соответствующим отношением к ним.

— От оно как? — протянул я, уже предвкушая встречу. Должен признать, что МС — мой излюбленный жанр фэнтези. Шанс посмотреть на такого героя со стороны, в живую? Это же классно!

То, что я сам МС, причем "аццкий", хм... Ну, так я это я. Со стороны то я себя не вижу.

— Примерно так, — ответила она. Я встал с земли, отряхнулся и подошел к ней.

— Давай помогу, — предложил ей, протянув руку за гребнем. Она чуть удивленно на меня посмотрела, затем улыбнулась, протянула гребень и, расправив волосы, повернулась спиной. — У тебя очень красивые волосы.

— Спасибо, — ответила она.

— Не за что, — пожал я плечами. — Это же ведь не я их тебе дал, просто констатирую факт.

— Все равно, — не согласилась она. — Любой женщине нравится слышать комплименты. Особенно, когда они искренние.

— Мне не понять вас, — вздохнул я.

— Женщин не надо понимать, нас надо любить! — рассмеялась она. — Запомни это и жить тебе сразу станет проще. Тем более не стоит нас идеализировать, иначе, когда пелена идеализации спадет с твоих глаз, ты будешь разочарован тем, что увидишь, хоть даже это и будет хорошая девушка, но в сравнении с придуманным тобой себе идеалом... Эта разница, став видимой, может кинуть тебя в обратную крайность, а это тоже не правильно.

— Сложные ты говоришь вещи, — вздохнул я.

— Зато делаю простые, — сказала она, разворачиваясь, обвивая мою шею руками, а после целуя в губы.

Это было неожиданно, но до крайности приятно. Мои руки, словно сами собой переместились ей на спину, тоже обнимая и прижимая ее тело ко мне, а губы начали отвечать.

Это было потрясающе приятно, это длилось и длилось. Ее губы были сладки и теплы. Они были одновременно мягки и упруги, нежны и требовательны, а язык проворен.

Мои руки становились смелее, путешествуя по ее телу, вжимая его в мое и исследуя его соблазнительные изгибы.

Дыхание женщины становилось чаще и порывестее...

Все было бы потрясающе, если бы она не потеряла сознание через десяток минут.

Я очень аккуратно уложил ее на расстеленную мою теплую куртку, отпустил и легонечко похлопал ее по щекам.

Она глубоко и резко вдохнула, открывая глаза. Я отскочил от нее на шаг, чтобы моя "особенность" перестала воздействовать на нее.

Свет тут же начал к ней возвращаться и возвращаясь, сиял так сильно, что хотелось отвернуться. Ладора, как и в прошлые разы выгнулась дугой, прочертила в земле пальцами, борозды, судорожно сжимая кулаки и простонала-прорычала, замерев в таком положении на долгие секунды, лишь вздрагивая и даже ударяя кулачками по земле.

В этот раз эти "судороги" длились дольше, чем раньше и были значительно сильнее. Лишь через пять или семь минут она обмякла и задышала, хоть и быстро, но все же ровно и без спазмов.

Лицо ее раскраснелось, груди часто и высоко вздымалась, натягивая ткань сарафана. Я бы сказал, что она в этот момент прекрасна, если бы так сильно не волновался за нее.

Ладора нашла меня глазами и улыбнулась. На прокушенной губе алела капелька крови, но ранка уже успела затянуться. Она слизнула эту капельку языком и снова улыбнулась, но уже лукаво и хитро, после чего отвела глаза в сторону, села на моей куртке и принялась оправлять одежду и быстрыми движениями заплетать волосы в косу.

Вновь посмотрела на меня, отправила воздушный поцелуй и исчезла искрами в солнечном луче.

Я проводил взглядом гаснущие искры, вздохнул, ничего не понимая, потом встал с колен, отряхнул их и, подняв куртку, двинулся в сторону деревни.

* * *

Через полчаса я уже говорил князю, что отправляюсь с ними.

— Только учти, княже, — серьезно обратился к нему, глядя в глаза. — Я еду только для поединка. Воевать и убивать я не буду. В конце концов Апанас должен был сказать тебе, что Славения — не моя Родина. А убивать можно только за родину. Но помочь я вам постараюсь.

— Это несколько неожиданно, — заметил он, немного растерявшись от такого моего напора.

— Просто... Ты не знаешь меня, князь. Не знаешь, кто я и на что способен. Да тебе этого и не надо знать. Скажу лишь, что если меня заставят применить все мои силы, то непоздоровится ни Славении, ни Империи.

— Что-то это как-то... — с сомнением произнес он.

— Можешь не верить, просто запомни мое условие, — строго посмотрел на него я, и он невольно вздрогнул под этим взглядом (хорошая вещь оказывается "яки", если выпускать его по совсем-совсем чуть-чуть, таким убедительным сразу становишься). — Пойду собирать вещи. Увидимся утром, княже...

* * *

глава 78

Следующим утром я вышел из дома и застыл в недоумении. У крыльца стояли два оседланных коня. Два белых красавца. Точнее красавец и красавица. Жеребец был с пустым седлом, на кобылке же восседала златовласая воительница в легкой дорогой кольчуге тонкого плетения, с нагрудными стальными пластинами, остроконечном славянском шлеме, кожаных штанах и подбитых мехом сапожках, при коротком мече у пояса, с зачехленным луком и полным стрел колчаном у седла, в теплом плаще, спускающемся по плечам, укрывающим круп лошади почти до самого хвоста.

— Доброе утро, Логин, — красивым глубоким, но слегка звенящим от веселья голосом поприветствовала меня она.

— Доброе, — расплылся в улыбке я. — Не устанешь ты доспех-то на себе таскать? Чай потяжелее сарафана будет с непривычки-то?

— Я, вообще-то только выгляжу слабой и хрупкой, — добавила немного хитринки в улыбку она. Глаза-то у нее и так во всю искрились весельем. — Если на тебя моя сила не действует, то это не значит, что ее нет.

— Но оружие, все это, — неопределенно покрутил я кистью, — Не твой же профиль?

— А я воевать и не собираюсь, — рассмеялась она. — Просто компанию вам составлю. Ты же не будешь настолько жесток, чтобы лишить меня возможности погреться рядом с тобой?

— Ну, раз уж ты так ставишь вопрос, — почесал в затылке я. — То конечно, как я могу отказать такой женщине...

— Иди за вещами, — оставив эту тему, сказала она. — Седельные сумки твоего коня пока пусты, сам решишь, что с собой брать.

— То есть я не ошибся и понял правильно, что этого красавца ты для меня привела? — решил на всякий случай уточнить я очевидное.

— Естественно, — улыбнулась она. — Вы ж, мужчины, никогда сами о себе не позаботитесь, если слабые женщины не сделают этого за вас!

— Особенно, если слабость этой женщины крайне обманчива, — рассмеялся я, оборачиваясь к избе. И улыбка моя сразу померкла, а потом и вовсе сползла с лица, словно смытая с холста скипидаром — на пороге избы стояла Ритка. Одетая по-походному, с вещами и сумками.

— Бросить, значит, решил? — непредвещающим ничего хорошего тоном начала она.

— Да я быстренько, только туда и сразу оттуда, — отчаянно жестикулируя, сказал я глупость.

— Туда и оттуда, значит? — продолжали сгущаться тучи.

— Ну да, — продолжал нести чушь я. — Быстренько дам в морду Императору и назад. Соскучиться не успеешь!

— Ты совсем дурак?

— Почему? — не понял я и даже чуть-чуть обиделся.

— Он — Император! У него армия! У него телохранители! Ты к нему и близко не подойдешь! Тебя не подпустят!

— Нехорошо так не верить в силы своего сэмпая, — надулся я, погрозив пальцем.

— Я еду с тобой, и это не обсуждается! — заявила она, вздернув подбородок и гордо "шествуя" мимо меня. Ага, гордо... Согнувшись под весом своего барахла в три погибели.

— Слушай, Рит, — перешел на серьезный тон я. — Мы так-то на войну едем, если ты вдруг забыла.

— Я не забыла! — огрызнулась она, но не остановилась.

— Там и убить могут...

— Сказала еду, значит еду!

— И на чем же? — приподнял вопросительно бровь я.

— На нем! — кивнула она в сторону коней. Я проследил за ее взглядом и обомлел: из-за дальнего от меня коня выходил третий! Только в отличае от моего и ладориного не белый, а черный. Точнее не конь, а кобылка.

Я посмотрел на Ладору осуждающе. Она делала вид, что совершенно тут ни при чем. Но глаза ее смеялись.

— Отстань, Мишаня, мы с Ларой еще вчера обо всем договорилась! Лучше б вещи загрузить помог...

— Ты же на лошади ездить не умеешь, — обреченно покачал головой я, снимая с нее большую часть сумок.

— Разберусь как-нибудь, — отрезала она.

— Ты просто не представляешь, на что подписываешься, — вздохнул я, вспоминая свой первый опыт и вычитая из него регенерацию.

— Разберусь как-нибудь и без Росомах недоделанных, — пробурчала она.

К месту сбора дружины подъезжали мы уже втроем.

Князь смерил нашу компанию неодобрительным взглядом. Я беспомощно развел руками. Он покачал головой, но говорить ничего не стал.

* * *

Злорадство — чувство нехорошее. Совсем нехорошее. Даже плохое. Вовсе отвратительное, прямо скажем. Но бороться с ним крайне сложно. Особенно глядя на страдальческое лицо Риты.

Мы проехали всего два часа, а лицо ее уже выражало вселенскую муку пополам с упертостью.

— Рит, еще не поздно вернуться, — голосом Змея-искусителя обратился я к ней. Она упрямо мотнула головой. Я пожал плечами. Честно, я боролся с собой, но улыбка злорадства так и норовила выползти мне на лицо, а уж глаза-то небось ржали вообще без всякого стеснения. — Нам до привала еще часа четыре ехать, — добавил я аргумент тем же тоном. Но бесполезно. Она только сильней нахмурилась и закусила губу, снова поерзав в пыточном преспособлении под названием седло.

— А до цели пятнадцать дней пути, — подложил еще один камушек на весы князь, что тихо подъехал к нам в это время.

Не помогло. Упрямая она. Ну, я не виноват.

— Михаил, — потерял интерес к девушке он. — Путь длинный. Может расскажешь пока, как в Сеньевке оказался, где науку воинскую познавал?

— Там и рассказывать-то нечего, — пожал плечами я. — Магия какая-то странная кидает меня по разным местам, не спрашивая разрешения. Вот и пришлось выучиться воевать, чтобы шкура целей была. Места-то были совсем недружелюбные... Расскажи лучше ты, княже, что из себя боец Имперский представляет? Не поверю, что лазутчики ваши не прознали ничего, — перевел тему я. Не очень-то хотелось ворошить прошлое.

— Боец... В том-то и дело, что никто о нем толком не знает, за исключением тех случаев, когда Император сам на ристалище выходил, что, кстати совсем не редко было. Его обычай, собственно с того и начался, что первые свои несколько сражений он без боя выиграл, победив вражеского бойца. Да и в дальнейшем такое происходило... частенько. Не скажу, что всегда, но частенько. А потом... Потом Империя начала вести войну на нескольких направлениях, сам он уже не мог раздвоиться и быть сразу везде. Начали появляться странные бойцы, быстрые, сильные, убивающие противника мгновенно, неведающие жалости и поражений... Очень, знаешь ли сбивает боевой дух, когда сильнейшего бойца твоего войска на глазах у всего этого войска располовинивают первым же ударом.

— Первым же ударом, говоришь? — нахмурился я. Что-то мне это напоминало. — А мечи у них какого цвета?

— Не знаю, — пожал плечами князь. — Не я за разведку отвечаю. Потому и сведенья только общеизвестные.

— Что ж, посмотрим что это за "баттосаи" такие, из чего сделаны и с чем их едят... — князь странно посмотрел на меня после таких слов, а я усиливая эффект, облизнулся, как бы непроизвольно и выпустил совсем немного "яки". Конь мой прижал уши и заволновался, князь побледнел и поправил ставший вдруг тугим ворот своего мехового плаща, а его скакун предпочел без команды от нас подотстать.

Рита прыснула в кулачок. Ладора улыбнулась и покачала головой.

— Не гоже богатырю князей стращать, не гоже, — мягко сказала она. — А то он уже скоро и сам не рад будет, что с тобой связался.

— Но он так забавно реагирует, — пожал плечами я.

— Будешь тут реагировать, — весело хмыкнула Рита. — Когда ты это говорил, даже я на минуту поверила, что ты своих врагов живьем ешь...

— Ну, не всех... — задумчиво протянул я, вспоминая свои скитания за Стеной и некоторые моменты в Инферно. Ковырнул ногтем верхний левый клык, цыкнул и провел языком по зубам. — Не всех...

Глаза у Риты округлились, а рот замер, не успев произнести готовые сорваться слова.

— О... он ведь шутит, правда? — чуть вернув самообладание, спросила она у Ладоры.

— Конечно шутит, девочка, — улыбнулась она. Рита облегченно вздохнула. — Вот только он никогда не врет, даже когда шутит или говорит несерьезно, — припечатала она сверху.

Рита так с открытым ртом и отстала, перестав понукать свою лошадку. Хотя, уверен, что тут не обошлось без небольшого вмешательства со стороны Ладоры — богиня же, ей такие фокусы по штату положены. К тому же, я просто видел, как тень ее силы на мгновение слегка коснулась головы лошади Риты.

— Ну и зачем ты сдала ей мой самый главный секрет? — хмыкнул я, обращаясь к Ладоре.

— Так уж и самый главный? — состроила удивленное лицо богиня.

— Ладно, — сдался я. — Самый веселый. Это ведь так забавно: говорить в лицо правду, подавая ее настолько невероятно, что тебе никто не верит.

— Куда забавнее, когда собеседник точно знает, что ты не лжешь, но понимает тебя чуть ли не противоположным истине образом, — парировала Ладора.

— Да уж, вы, боги, этим грешите. Любите оттенками смысла запутывать, — нахмурился я, невольно вспомнив Солоса.

— Привыкай, — пожала плечами она. — Ты нынче с богами чуть ли не чаще чем с людьми общаешься. Учись понимать такие приемы. Начинай сам этим пользоваться, — я задумался над этими ее словами. Крепко задумался.

— Нет, Лада, — сказал я в конце концов. — Не по мне это. Я слишком прямолинеен. Вокруг да около ходить не умею. Такой уж характер.

— Как ты меня назвал? — удивилась она.

— Лада. Тебе не приятно? Просто долго пытался подобрать нежное сокращение, но это пока лучшее, что смог придумать, — пояснил я.

— Мне приятно, что ты задумался об этом, но... Понимаешь, Лада — имя другой богини...

— Это проблема?

— Не совсем. Но... Называя имя бога, ты вкладываешь в это хоть малую, но частичку силы, которая к этому богу отправляется. Собственно по следу такой частички к тебе и пришла на ту планету твоя княжна. А богиня, что ты назвал... Она ведь реальная. Или тебе меня одной мало? Ты решил пригласить еще ее?

— Хм... — аж поперхнулся я. — Неужели произнесенное мной, оно настолько заметно? Делать ей больше нечего, как на каждого дурака реагировать?

— Ты — далеко не каждый. И знаешь это, — сказала Ладора внимательно следя за появившимися вокруг нас потоками света, очень похожими на ее собственную силу, но немного отличающиеся оттенком, которые быстро формировались в сгусток внимания, какой я наблюдал у самой Ладоры иногда.

— И что мне теперь делать? — осторожно спросил я свою спутницу, глядя на этот сгусток.

— Пригласить к разговору, раз позвал, — пожала Ладора плечами. — Или же очень вежливо и искренне попросить прощения за беспокойство и впредь не совершать подобных необдуманных действий.

— Прошу простить меня, светлая богиня, — поклонился я в седле сгустку божественного внимания. — Я ошибся в произнесении имени своей спутницы и назвал твое. Это не повторится. Я не хотел тревожить тебя понапрасну, — сгусток чуть колыхнулся и медленно стал рассеиваться, исчезая, пока вовсе не исчез. Я облегченно выдохнул.

— Слава Творцу, что хоть Неназываемого по глупости не призвал. Вот бы был казус...

— Неназываемого? — переспросила Ладора.

— Поверь, — очень серьезно, даже слегка побледнев от представившейся перспективы, посмотрел я прямо в глаза богине. — Ты не захочешь с ним встречаться!

— Ну, — протянула она, приложив пальчик к нижней губе. — Он так-то больше для мужчин страшен... И для воплощенных сущностей...

— Ты Его знаешь?!! — ужаснулся я. А у самого реально сердце в пятки прыгнуло.

— Лично нет, но слухом земля полнится... Ты ведь имеешь в виду Х... — я с круглыми, лезущими из орбит от ужаса глазами закрыл ей ладонью рот.

— Не надо! — взмолился я. — Очень прошу тебя! Не буди лихо! Не будешь? — она отрицательно помотала головой. Я убрал ладонь. А она закатилась неудержимым смехом. И смеялась так, уткнувшись в конскую гриву, еще минут пять, не останавливаясь, только изредка утирала выступившие слезы.

— Ты бы видел себя... — наконец смогла выдавить из себя она. — Я же просто шутила! Не знаю я такую сущность. Просто в голове у Риты подсмотрела, когда ты его упомянул. А так, да — мне этот размалеванный мужеложец также противен, как и тебе.

— Пожалуйста, Ладора, милая, не шути так больше, — попросил я.

* * *

глава 79

Я немного ошибся в своих предположениях: нам не пришлось ночевать под открытым небом. К вечеру наш небольшой отряд прибыл, как я понял, к заставе, одной из многих. Там и заночевали.

Смотреть на мучения Риты, сползающей со своей смирной кобылки, было поистине удовольствие. Совершенно бесчеловечное садистическое удовольствие. А уж ее взгляд, брошенный мне в ответ на предложение остаться тут и не продолжать эту пытку, достоин быть запечатленным лишь кистью величайшего мастера! Такая дичайшая смесь боли, ненависти, решимости, злобы, муки... Жаль, что художника как раз рядом не было.

Что ж, круче этого взгляда может быть лишь ее же взгляд утром, направленный на уже оседланную лошадь, на которую ей предстояло снова забраться, ведь задерживаться мы даже и не думали. Как я вечером выяснил у князя, нам предстоял путь еще до самого Вытяжска — военного городка-крепости, который является центром княжества.

Кстати, я был удивлен, когда выяснил одно забавное обстоятельство: тут князь — не титул. Он не владеет землей, не правит княжеством. Нет! Князь — тут нечто среднее между званием и должностью. Примерно можно на наш лад перевести как командующий войсками округа. Только в данном случае не зажравшийся пузатый генерал за пятьдесят, способный лишь расписаться там, где поставят его руку, а реальный командир, который в случае чего лично поведет в бой дружину.

И князь — должность выборная, ни в коем случае не наследуемая. Выбирают его на общем собрании сотников округа, тобишь княжества.

Княжества только заметно поменьше привычных мне военных округов (когда вся огромная Россия поделена всего на четыре военных округа).

И выборы проходят каждые пять лет.

Так вот, Вытяжск... Прибыли к нему мы на третий день.

Что можно о нем сказать? Я бы назвал его не городом, а воинской частью, поскольку тут как такового города-то и не было. Тут были казармы, конюшни, мастерские, плац, тренировочные площадки, естественно имелась и защитная стена, ограждающая все это, с наблюдательными вышками и патрулями на ней, но уж точно не город это. Хотя размеры... В/ч на пять тысяч воинов. Круто, да?

А еще круче было то, что рядом с Вытяжском еще и полевой лагерь разворачивался в который все прибывали и прибывали воины из малых местечковых застав. И размеры этого лагеря уже не уступали размерам основного городища.

То есть тут уже сейчас было около десяти тысяч конников... И это всего одно княжество! Причем не самое крупное!

А сколько всего княжеств в Славении? На этот вопрос Василий задумчиво огладил бородку, прикидывая или вспоминая, а потом выдал число восемнадцать.

Меня такие сведенья малость пришибли, заставив по-новому взглянуть на понятие "большая", сказанное по отношение к Славении. Она реально большая! Выставить сто восемдесят тысяч конных витязей, обученных, экипированных и готовых к бою всего в течении месяца — полутора... На что вообще этот Император надеется?

Так или иначе, а в Вытяжск мы прибыли, и с князем там пришлось расстаться, так как он тут же окунулся в круговерть своих должностных дел. Шутка ли — подготовить к выдвижению десятитысячное войско, учитывая, что десять тысяч, это только мечей, воинов, а ведь еще обоз, тыловая служба, обеспечение...

— Я впечатлен, — честно признавался я Ладоре, сидя на оструганном бревне рядом с ее шатром. — Выезжая из Сеньевки, увидеть такое... А это мы еще до места общего сбора не добрались, где всего будет еще почти в двадцать раз больше!

— А чего ожидал ты? — улыбнулась она.

— Десяток дружин по три-четыре сотни мечей каждая без какого-либо понятия о тыловом обеспечении, дисциплине и взаимодействии, — честно признал я. — Эдакая узаконенная банда...

— Хочешь, еще сильнее удивлю? — загадочно улыбнулась Ладора.

— Давай, — пожал плечами я.

— У них еще и единый Устав есть. Самый, что ни на есть четкий и печатный. И инженерные войска, как их у тебя в мире называют.

— Да ну! Да не может такого быть! — вытаращился на богиню я. Та лишь руками развела, мол не ее придумка.

— А у Империи?

— У них теперь тоже есть. Император ввел. До него не было.

— Что ж... я устал удивляться. Буду просто принимать, как есть. Без попыток осмыслить и анализировать. Принял же я существование мира с пи равным двум? Почему бы не быть Уставу у варваров? Но все равно жесть...

— Может я все же подлечу Ритку немного? — перевела тему Ладора. — Смотреть же уже больно на ее страдальческое лицо...

— Нет уж! — возмутился я. — Хотела романтики, приключений, войны и геройства, так пусть кушает полным половником! И так, благодаря тебе и твоему волшебному шатру, ей не придется теперь вкусить всей радости ночевок на голой земле, отсутствия туалетной бумаги, присутствия вшей, клещей, блох; умывания ледяной водой из ручьев, тошнотворной вони от самой себя и своей одежды, раздражений, сыпи и кожных заболеваний, купания из фляжки, пристроенной на сучке дерева, стертых и загнивших ног, простуды, цистита и геморроя...

— Какой же ты гад, Михан!! — раздался тихий, но крайне возмущенный голос обсуждаемой авантюристки из-за наших спин.

— Я гад? — ухмыльнулся я, оборачиваясь. — Может быть и гад. Но таких самоуверенных искательниц приключений только так и учат! Ты ж никому не поверишь, пока на себе трамвай не почувствуешь! Так вот оно твое приключение — наслаждайся! Не сиделось тебе в теплой избе в мирном селении...

— Но в книжках же пишут...

— На заборе тоже пишут! — отрезал я.

— В книгах героини преодолевают все сложности! — упрямо продолжила она.

— Угу. Вот только пишут этих "героинь" такие же тепличные девочки, что "сложнее" однодневного похода с палаткой или выезда на шашлыки ничего в жизни не видели. И тяжелее клавиатуры не поднимали. Не думала об этом?

— А сам-то! — надулась она.

— Я — "иксмен" с бешенной регенерацией и бесконечной выносливостью. Смотреть на меня вообще глупо. И ты знала об этом. Заметь, знала ДО того, как увязалась за мной на войну. До которой мы, кстати, еще даже не доехали.

— Ну чего ты так на девочку накинулся, Логин? — мягко накрыла мою руку своей ладонью Ладора. — Ты ведь не всерьез хочешь, чтобы она все тобой перечисленное испытала?

— Блин, Лара, — посмотрел я на богиню. — Весь воспитательный момент портишь.

— Не пытайся корчить из себя незнамо кого. Мы ведь с ней прекрасно знаем, что на самом деле ты добрый и мягкий, — улыбнулась она и растрепала другой рукой мои волосы.

— И пользуетесь этим, — буркнул я. — Ладно, ваша взяла, можешь вылечить задницу этой авантюристки. Все равно с твоим волшебным шатром она ничего не поймет из того, что я ей сказать хотел...

— Кстати, Михан, — явно приободрилась Ритка. — Сам-то ты чего на улице ночуешь? Нас стесняешься? Или тебе на камнях по кайфу?

— Не в этом дело, — ответила за меня Ладора. — Шатер волшебный. Если Логин его хоть коснется, вся магия разрушится. Свойство у него такое.

— У шатра? — не поняла Рита.

— У Логина, — улыбнулась богиня.

— Я как ходячая глушилка любой паранормальщины. Читала небось в своих книжках про параметр "сопротивление магии"?

— В Героях четвертых встречала.

— Так вот, если по терминологии этой игрушки, то у меня оно "пятой ступени".

— Скорее уж сто пятой, — улыбнулась Ладора.

— Так там же всего пять? — не поняла этого уточнения Рита.

— Вот именно, — подтвердила Ладора. — "Пятая ступень" — это просто очень высокое, но преодолимое. "Пятую ступень" можно пересилить артефактами, зельями, специальными ритуалами... А с ним такой номер не пройдет. То есть вообще любые артефакты и даже божественные силы он тоже глушит напрочь. Так что, я при всем желании не могу пригласить его в наш шатер, иначе уже нам с тобой спать будет негде.

— Так, — задумалась Рита. — Постой-постой... Бешенная регенерация, отсутствие старения, сверхсила, совершенная сопротивляемость магии... Да ты же имба, Михан!!! Даже не Марти Стью и не Овер Пауэр, а именно имба-нагибатор! — буквально вспыхнули глаза девушки.

— Эм... Рита... Как бы тебе сказать... Вообще-то он знает об этом.

— Знает? — сбилась с мысли Рита.

— Знает, — кивнула Ладора.

— Но...

— Почему тогда я не властелин какого-нибудь мира? Сижу в деревне и строю теплицы вместо поиска чудовищ, их истребления, превозмогания и т. д.?

— Примерно, — кивнула Рита.

— А зачем? Мне нравится строить теплицы, вот я и строю их. По кайфу сидеть в деревне и вытачивать тарелки с половниками, вот я и занимаюсь этим.

— Ну, конкретно сейчас, ты как самый классический герой едешь на битву Бобра с Ослом, — поддела меня Рита.

— Конкретно сейчас, я еду на встречу с МС-ным попаданцем из нашего с тобой мира по имени Станислав Зорич, — с немалой долей ехидства ответил я. Глаза девушки вновь округлились.

— Император — попаданец?!

— Да, — пожал плечами я. Рита, получив ответ, задумалась, что бы еще такое спросить, но в голову видно больше ничего не приходило.

Да и в самом деле, что изменилось от того, что она узнала о моей невосприимчивости к магии и о попаданчестве Императора? Что?

Она все там же в Вытяжске, едем мы все туда же на встречу с Имперской армией. Я все тот же, Ладора та же. Что изменилось? Ровным счетом ничего.

— Блин, даже не знаю, что сказать, — хлопнула она рукой по ноге. — Вроде бы и новости, а вроде и толку от них... Пойду в шатер досыпать.

— Иди, — пожал плечами я. Ладора чмокнула меня в щеку и поднялась с колоды.

— Пойду, полечу девочку, — сказала она. Я только кивнул. Богиня ушла.

Я еще немного посидел, любуясь огромным военным лагерем, потом достал брусок-заготовку и принялся вытачивать из нее древко для стрелы — чую "антистресс" мне скоро понадобится.

* * *

Описывать весь наш путь до места сбора войск... Не хочу. Просто не хочу. Я ведь писал уже про три звездочки? Вот и сейчас я их поставлю. Стоп! Уже поставил.

Богатыри... Что я могу сказать? Как в сказке побывал, право слово. Кто видел ту самую картину, тот может представить себе семнадцать эпичных персонажей, что прибыли на совет вместе с князьями, по одному от каждого княжества. Я был восемнадцатым. И был просто в восторге от открывшейся мне картины. Пожалуй уже одно это стоило того, чтобы проделать весь прошедший путь до заставы Явинской близ Охтынского Поля, где раскинулся временный лагерь объединенного войска Славенского.

Я же тут выделялся, как белый голубь в вороньей стае. Они ведь все суровые, бородатые, в кольчугах, бронях, шлемах, с копьями, щитами, на суровых же боевых конях... А я на белом тонконогом красавце под легким седлом, сам в полотняных штанах, мягких сапожках, белой косоворотке (специально куртку не стал одевать, ради пущего эффекта), с головой непокрытой. Из оружия только нож да меч на кожаном ремне.

Князья смотрели недоуменно, богатыри неодобрительно качали головами. Ладора загадочно улыбалась, Рита помалкивала (на них двоих на этом собрании никто внимания не обращал — все ж Ладора богиня, что тут удивляться: немного магии и никакого мошенничества).

Князья переговорили, помозговали и устроили что-то вроде турнира на выбывание.

Догадайтесь, кого первым в круг поставили? Именно, меня. Видать уж слишком выделялся.

Покалечить семнадцать лучших боевых единиц перед генеральным сражение — прекрасная идея. Просто великолепная. Хорошо, что я сообразил это до того, как ко мне в очерченный на земле круг вошел первый богатырь, хотелось-то побыстрому заехать ему с ноги в ухо и переходить к следующему (богатырь не богатырь, а от такого моего удара утесы трескались и демоны-князья без головы оставались).

Пришлось тормозить себя, начинать думать, доставать меч. Но тянуть все равно желания не было никакого.

Я поднял меч параллельно земле, принял низкую стойку, нацелил кончик клинка в горло противника, сломав параллель, и замер.

Князь, назначенный судьей, дал отмашку к началу боя. Я старательно отсчитал три секунды. Богатырь как раз успел решить не дожидаться моей атаки и поднять палицу для удара (честно говоря, не очень понимаю, чем он руководствовался при выборе оружия против "голого" — незащищенного доспехами будущего боевого товарища). Опустить он ее не успел, наткнувшись на острие моего меча своим горлом, незащищенным кольчужным воротом участком под самым подбородком. Он замер, я замер, судья замер, князья замерли.

— Э-эм... Бой окончен, — первым сумел собраться "судья". — Савелий Вятский... убит. Победил Михаил Вытяжский.

Я убрал от богатыря свой меч, переложил его в левую ладонь и протянул Савелию руку для пожатия. Тот хмыкнул в усы, улыбнулся, руку пожал, а после и обнял, как дорогого друга. Мы ж не враги в конце-то концов, и слава Творцу, что богатырь это понимает.

Правда, в какой-то момент в голову мне закрались сомнения в доброте его намерений: объятия у Савелия были воистину медвежьи, ребра бы пожалуй хрустнули бы даже у быка. Хорошо, что мои просто не могут хрустнуть. В отличии от его ребер, которые от моих ответных объятий явственно начали гнуться... Там, где им это не положено делать.

— Я не Вытяжский, Княже, — отпустив Савелия, обратился к "судье". — Я Логин. Михаил Сергеевич Логин. Тех мест, откуда я родом, вы точно не знаете. Так что — Михаил Логин. Или совсем просто — Логин.

— Хорошо, Михаил, — серьезно кивнул князь. — Я понял. Готов к следующему бою?

— Всегда готов, — беспечно пожал я плечами. Вышел следующий богатырь.

Я принял в точности ту же стойку, что и перед этим. И повторил все действия, что в предыдущем бою. С тем же результатом. Предсказуемо. И даже закономерно.

Мужики сильны. Даже очень сильны. Быстры, умелы, точны... для этого мира. Может даже и не только для этого. Один на один с бароном демонов Инферно, я бы пожалуй каждого из них рискнул бы поставить. И победа там была бы далеко не очевидна. Но... Я же этому миру не принадлежу и для них уже слишком далеко ушел. Мы просто на совершенно разных уровнях. Настолько, что это уже вовсе несопоставимо. И неспортивно. Так что в иммитации боя, в хитрых приемах, обманках, уходах, ловушках, обмене ударами, сравнении физической мощи не было вовсе никакого смысла.

Так что описывать дальнейшее... Я просто повторил один и тот же удар еще шестнадцать раз, словно на тренировке. В серьез повторил. Не оставляя шансов. Даже призрачных.

Безоговорочная победа. Скучная и безоговорочная.

— Они, что, настолько слабы? — тихо спросила Рита у Ладоры. — Ведь даже полный имбецил за столько повторений придумает ответку!

— Одно дело придумать, другое — воплотить, — загадочно улыбнулась богиня. Уж она-то ни на миг не забывала о моем слухе, и о том, что на меня ее чары отвода внимания не действуют. — Попробуй отбить пулю, посмотрев на то, как ее выпустили семнадцать раз. Ведь пистолет всегда производит выстрел одинаково.

— Ну ты сравнила! Пуля это огого! Пуля, это пуля!

— А Логин, это Логин, — стрельнула в меня глазами богиня. Опять дразнит... Ох и додразнится она однажды!

— Не понимаю, — продолжила настаивать Рита. — Да, он быстр. Пусть даже очень быстр. Но ведь не одна только скорость решает?!

— Ты же сама называла его "имба-нагибатор", — вновь мягко пожала плечами Ладора. — Так к чему удивление, когда он действительно начинает нагибать? — Рита не нашлась, что ответить и предпочла пока что помолчать, хотя видно было, что ответ ее совершенно не устроил.

Мне же объявили, что честь поединка с имперцем моя по праву, и собственно богатыри на совете больше не нужны. Что мы теперь можем идти устраиваться, приводить себя с дороги в порядок и так далее. Армия Империи движется к нам, но до ее прибытия еще как минимум неделя, а то и две. Так что подготовиться время есть. Решать же вопросы размещения, взаимодействия, командования, снабжения, фортификации могут и одни князья. В конце концов им это по должности положено... Короче, без сопливых скользко иными словами.

глава 80

Огромный военный лагерь. Люди, кони, телеги, палатки, суета... Постоянно кто-то где-то что-то копает, кто-то где-то что-то пилит, кто-то где-то что-то колотит... Может издалека, со стороны это и выглядит величественно, но изнутри... Больше двухсот тысяч человек на одном поле... Да одними сортирами и мусорными ямами уже его все перерыли! Слава Творцу, хотя бы упорядоченно, по единому плану развертывались и откапывались, не мешая друг другу, не на пох... да еще и бойцы удивительно сознательные, где попало не гадят. Иначе и вовсе ступить было бы некуда. Итак-то кругом грязища, взмешенная тысячами ног и копыт, запахи навоза и полевых кухонь...

Но это я утрирую. На самом деле, находясь внутри такого лагеря, ты просто не в состоянии осознать его огромность. Человеческое сознание отказывается это делать. Это потом, когда все закончится и все разъедутся, мертвое, вытоптанное, без единого зеленого росточка поле предстанет во всей своей ужасающей неприглядности и потрясающем сознание масштабе. Но это потом. А когда ты внутри... Для тебя в этом случае все замыкается в ближайшие сто пятьдесят — двести метров. Все, что дальше, просто не воспринимается. Да и лагерь подобный не однороден. Он состоит из сотен отдельных, стоящих рядом друг с другом лагерей поменьше, с собственной инфраструктурой, обеспечением, начальством, коллективом. И тот лагерек в котором ты остановился, обустроился, расположился становится "свой". А все остальное "чужое". И плевать, что по сути вся эта толпа одинаково "своя" тебе и одновременно одинаково "чужая", что ты свободно можешь перейти из этого лагеря в другой, где точно также расположиться... Но ты ни за что не сделаешь этого, поскольку вокруг тебя УЖЕ свои, а там за столь же условной, сколь явной и нерушимой границей лагерька УЖЕ чужие. И ты сам для них такой же чужой. А и вся разница-то только в том, что этих людей ты знаешь на пару суток дольше, чем тех...

В общем далеко не самое приятное времяпрепровождение. Психологически напряженное, хоть и физически почти не нагруженное. У меня не нагруженное. У тех кто лагеря ставит и обустраивает, очень даже нагруженное.

Но тут хорошо, что у меня уже имелся опыт военной службы на Стене в замке Руан и в тренировочном лагере перед поступлением в пси-отряд. Там все было совсем не так, но при этом до ужаса похоже. Ведь служба она везде примерно одинаковая, будь у тебя лук за плечом или штурмовой автомат, взаимоотношения людей остаются одними и теми же.

Несомненным плюсом, выгодно отличавшим этот опыт от прошлого, было присутствие рядом Ладоры. И статус сильнейшего богатыря в войске. Без второго, первое было бы только дополнительным источником проблем: "баба на корабле" и все такое. Ну, кто в теме, тот поймет.

Не удивительно, что к концу недели я уже изнывал, буквально как манны небесной ожидая уже начала боя, лишь бы уже закончилась эта "лагерщина". Но тут уж я был исключением, а не правилом. Ведь я бессмертен, а остальные нет. И навстречу с Костлявой никто не спешит. А вот тут я не исключение — тоже не особенно к ней спешу. Просто предстоящий бой мне такой встречей не угрожает.

* * *

И вот он тот самый МОМЕНТ, ради которого такое огромное число людей положило столько труда: два войска стоят друг напротив друга. Точнее враг напротив врага.

Даже описывать не стану, сколько суеты, сколько усилий, мата и нервов было потрачено. Скажу лишь, что подъем был сыгран в час ночи (в переводе на привычное исчисление времени), а к шести утра лагерь был полностью свернут и загружен на обозы, а к восьми дружины уже были выстроены в боевые порядки. Имперцы появились только к десяти.

Стройные ряды, начищенные доспехи, флаги, вымпелы, прапоры... И одно поле посредине. Между двумя армиями нетронутое поле, на котором только-только зазеленелась весенняя травка. Яркое солнышко на пронзительно голубом небе...

— "...и как вам только не лень

В этот солнечный день

В жаркий солнечный день

Играть со смертью?.." — негромко пропел я строчку из песенки жизнерадостного расторопного паренька из Бергамо по имени Труффальдино.

Ладора, восседающая на своей легконогой лошадке по правую руку от меня, грустно улыбнулась, оценив и шутку, и совсем не шуточный подтекст. Рита, что тоже была тут, но еще правее, недоуменно приподняла бровь. Я покачал головой, в знак того, что пояснений не будет.

Прогудели рога с нашей стороны. Протрубили трубы со стороны Имперцев, и к центру поля выдвинулись две группы всадников. По одной от каждой стороны.

В первой естественно был я. Слева от меня ехали трое князей, назначенных Советом. Справа Ладора и Рита.

Причем богиня в этот раз не была в доспехах. Напротив, она даже седло поменяла на "женский" вариант. А так: зеленый сарафан, голубые сапожки, золотая коса.

До появления вражьей армии все взгляды нашего войска были прикованы к ней. С появлением, к ним добавились еще и взгляды Имперцев.

И я скажу, что это не удивительно, ведь Ладора сияла. Причем, как фигурально, так и реально: в моем магическом восприятии она светилась, словно отражая свет солнца, сияющего над головами.

На ее фоне Риту было вовсе незаметно, тем более, что она как раз одета была в легкий доспех, делавший ее похожей на мальчика. А мужчин тут хватало, одним больше — одним меньше, кто внимание обратит?

А во встречном отряде женщины тоже были. Причем, аж целых трое. Двое в кожаных штанах, кожаных куртках и ботинках со шнуровкой, напоминающих земные берцы или "гриндерсы".

Чувства мои даже на расстоянии полета стрелы позволяли распознать кучу разного скрытого оружия в одежде и под ней у этих блондинистых дамочек модельного роста с третьим размером груди и небесно-голубыми глазами на ангельских личиках, настолько идеально правильных, что это даже немного резало глаз. Самую малость.

Третья... Та напротив, рост имела скромный, большим бюстом мир не смущала. Волосы у нее были короткие, темные, под "гарсон", кажется примерно так эта стрижка называется. Но в отличии от двоих первых, лицо у нее было живым, выразительным, подвижным, пусть не "кукольным", но притом крайне симпатичным.

Оружия у нее не было. Но в магическом диапазоне, она чуть-чуть фонила божественной силой. Едва заметно, словно пыталась скрыть свою суть, притвориться смертной... богиня.

Встретившись взглядом с Ладорой спутница Императора нахмурилась. Потом перевела взгляд на меня, секунду всматривалась, затем брови ее в удивлении взметнулись в верх, а рот округлился. В глазах появился страх. Она дернулась и будто бы начала истончаться... развоплощаться. Но вдруг передумала. Быстро вернулась к прежнему состоянию, но на губах играла теперь предвкушающая улыбка, а во взгляде прыгали веселые бесенята.

— И кто же она? — тихо спросил я у Ладоры, пока мы приближались к центру поля.

— Гельза, — неохотно ответила она. — Богиня удовольствий, страстей, коварства...

— Занятная дамочка, — хмыкнул я.

Император. Он внушал. Высокий, широкоплечий, мускулистый, мужественный; орлиный внимательный взгляд пронзительно-голубых глаз из-под чуть нахмуренных бровей, правильные черты лица, волевой подбородок, по-военному короткая прическа. Торс его охватывал гладкий стальной панцирь, на котором невозможно было разглядеть даже щелочки в месте соединения половинок, словно он отливался прямо на теле и сниматься не должен по ТТХ. Широкие стальные же наручи плотно охватывали предплечья, на ногах поверх кожаных штанов красовались стальные же наголенники и защита бедер. На боку висел меч, начисто лишенный украшений. Только функциональность, никаких излишеств. Собственно украшений на нем вообще не было, если не считать странные, мощно фонящие магией кольца на пальцах, но и то, скорее уж не украшение, а оружие. Магическое оружие.

Кстати, магией фонил и он сам. Подобный флер силы я видел у Магистров в Ильниссе, но заметно слабее, чем у него.

Конь. Конь был достоин отдельного описания, но боюсь, что не смогу подобрать подходящих слов, что могли бы хоть отчасти передать облик этой монструозно-прекрасной зверюги. Скажу лишь, что был он значительно крупнее всех коней, что мне приходилось встречать до этого, исключая, пожалуй Инферно, там какой только живности не водилось. Черный, с лоснящейся шерстью и коротко стриженой гривой, с белым ромбообразным пятном на лбу, с умными, даже пугающе умными глазами, в глубине зрачка которых, плясало темное пламя.

Они хорошо дополняли друг друга, Император и его конь.

Блондинки держались по бокам и чуть сзади от Императора, Гельза держалась от него слева, немного оттеснив своим конем коня блондинки от монаршьего тела. Еще дальше влево от этой композиции ехали двое матерых хмурых легионеров, экипировка которых была полностью аналогична экипировке командиров Древнеримских Легионов моего мира. Еще чуть дальше ехал воин в дорогих средневековых рыцарских доспехах, в ярком бархатном красном плаще.

А справа от Императора с его женщинами скакал видимо боец. Он был в черных матовых доспехах весьма знакомого мне фасона и в глухом черном же шлеме, сквозь прорезь которого недобро посверкивали черно-красные глаза. У бедра его болтался меч с черно-красной рукоятью, в черных же ножнах.

Мы сблизились на расстояние, достаточное для ведения разговора без излишнего напряжения голоса, и остановились.

Имперский боец без команды своего Императора спрыгнул со скакуна и упал передо мной на одно колено, склонив голову и подставляя незащищенный участок шеи под удар.

— Повелитель! — дрогнувшим голосом обратился он ко мне. Император молча хмурился, следя за самовольством своего бойца.

— Шлем сними, — сказал я черному рыцарю на языке демонов Инферно. Он торопливо сорвал тот с головы и зажал подмышку.

— Голову подними, — велел я. Он мгновенно подчинился. Я всмотрелся в его глаза: светлый белок, красная радужка, черный провал расширенного зрачка... Высший Демон Инферно.

— Князь, что ли? — прикинул я совокупность внешних признаков. — Владетельный или свободный?

— Свободный, Повелитель, — ответил он, порываясь снова поклониться, но при этом не решаясь ослушаться предыдущего приказа. Хм...

Я смотрел на него и думал, что же с ним теперь делать? Ведь он меня видел, а значит обязательно доложит теперь Альраа, где именно он меня видел. А еще у него явно есть привязка к этому миру. Из этих двух обстоятельств следует третье: деятельная Мао неотвратимо появится в этом мире. А еще и захватить его для меня попытаться может. Причем, если учитывать, что за ней, точнее за мной, стоят уже восемь доменов Мао, то все шансы на это у нее есть. Вот так вот утром проснусь, а тут радостная демоница: "Сюрприз! Этот мир теперь твой, Повелитель! Мы всех несогласных убили! Правда здорово?". И самый простой способ предотвратить приход Альраа — грохнуть этого демоненка и все дела. Я чуть склонил голову к одному плечу, внимательно рассматривая объект размышлений, прикидывая, как его половчее завалить: кинуть нож в глаз? Выхватить меч и снести им голову? Ударить ногой? Схватить за горло и задушить в воздухе на вытянутой руке, не слезая с коня?

Демона уже буквально трясло от переполнявшего его ужаса — видимо лицо у меня слишком выразительное. Эх, не играть мне в покер! Печалька...

А, хрен с тобой, живи, легкие пути — это не для нас. Я раздраженно махнул рукой, показывая, что потерял к нему интерес. В глазах демона отразилось такое бесконечное счастье и облегчение, что на секунду даже стало стыдно, но лишь на секунду, а в следующее мгновение он уже исчез в огненной вспышке телепорта.

— "Повелитель"? — насмешливо и очень выразительно поднял бровь Император, глядя на меня. Блин, даже завидую — железные нервы у мужика. Харизматичный гад! И способен ориентироваться даже в такой совершенно нестандартной ситуации, обращая ее себе в плюс.

— Долгая история, — отвел глаза я. — Не вникай. Драться-то будем? А то народ ждет вообще-то.

— Мой боец сбежал, — пожал плечами Император с обезоруживающей улыбкой. Вот гад! Обаятельный, харизматичный гад!

— Ну, другого выставь или, в конце концов, сам выйди, — отозвался я. — Шоу маст гоу он, так-то.

А вот на этой цитате из самой знаменитой песни Квин, лицо он не удержал. Немного, совсем немного, но шок с удивлением из-под маски полностью владеющего ситуацией человека показались. Чтобы тут же спрятаться. Но этот момент слабости все же был, и он греет мне душу.

— Ты с Земли? — спросил он по-русски. Правда с заметным акцентом. Видимо побочный результат магической природы его попадания. Ведь, наверняка же попал он со знанием местного языка. Соответственно говорил тут много лет только на нем. Родной, естественно подзабылся, да и речевой аппарат не тренирован.

— Более того, из России, — ухмыльнулся я. — Земеля.

— Земеля... — ответно ухмыльнулся он.

— А земляку нахлобучить, как дома побывать! — не стал материться я, помня просьбу Ладоры, хотя в оригинале фраза звучала красивее. Сочнее, что ли. Ну, да Творец с ним.

— То есть ты хочешь драться... со мной? — вернулся он к местному наречию.

— Для того и ехал, — пожал плечами я. — Не будь ты зёмой, даже не почесался бы.

— Но мой боец...

— Подумаешь, помеха какая — какой-то захудалый князек-демон? Даже не Владетельный — мошка, хлопнуть и незаметить, — вышло слегка хвастливо, но... В переговорах я не очень хорош, что поделать?

— А я не мошка? — насмешливо поднял бровь он.

— Конечно! Ты — мартистьюшка! — расплылся я в улыбке от уха до уха. — Так будем драться, или так армию свою уведешь? Сдаться не предлагаю: нахрен никому не нужна тут твоя Империя. "Чужой земли мы не хотим ни пяди..." Сам понимаешь, земляк все-таки, — пожал я плечами.

— А если я тебя одолею, сдадитесь? — саркастически поинтересовался он.

— Нет, конечно. У этих славенов менталитет почти как у русских. Животная верность и любовь к Родине. Пока последний не сдохнет, захватчику покоя не будет.

— Уверен? — усмехнулся он. — Империя большая — в нее много земель влилось. И через одного все были "верные", да "преданные", да "непокорные"... Теперь мирно процветают под единой рукой, единым законом, с единой экономикой.

— Знаешь, Стас, мне местные законы и обычаи как-то больше нравятся, — отрицательно покрутил я головой. — Ты драться-то будешь? А то я с ночи на ногах, есть хочу, спать хочу, помыться нормально в баньке. Давай уж быстренько покажем народу шоу, да разойдемся по домам?

— Ты так сильно жаждешь со мной подраться? Ты, кстати, не представился, — наклонил к левому плечу голову Император.

— Логин, — тронул я коленями своего скакуна, понуждая его двинуться вперед, и протянул руку для пожатия, когда мой конь поровнялся с конем Императора.

При моем приближении блондинки дернулись было в мою сторону, но Зорич жестом остановил их. И руку мою пожал.

— Миша Логин, — представился полностью я. А лицо "погасшего" в магическом плане Императора побледнело. Должен признать, что он не дрогнул, почувствовав, что магия в нем исчезла. Железные нервы у мужика.

— Зорич. Стас Зорич, — откопировал мои интонации он, заставив себя приветливо улыбнуться.

Я нарочно чуть задержал руку, не разрывая рукопожатия, весело глядя в его напряженные глаза. В них появилось опасение, ожидание удара, даже, кажется, страх смерти.

— Просто Миша Логин? — с сарказмом спросил он, намекая на происшествие с демоном.

— Просто Стас Зорич? — весело улыбнулся я, все еще не отпуская его руки.

— Император Станислав Первый Зорич, — расщедрился он на уточнение.

— Миша Логин. О'Мао Инферно, — тяжело вздохнул я. Это был первый раз, когда я сам назвался этим титулом. Не меня назвали, а я сам назвался. И словно бы отмечая это событие, сбоку от нас во вспышке огненного телепорта появилась Альраа. И еще семь Высших Демонов. Понимаю, что просто совпадение, но сердечко-то все равно екнуло. Все они сразу после появления опустились на одно колено и склонили головы.

— Повелитель! — радостно воскликнула Альраа. Она единственная тут же подняла голову после поклона.

— Привет, Альраа, — кивнул я ей, отпуская руку Императора.

Гельза, явственно напряглась в присутствии восьми Мао. Богиня не богиня, а Мао Инферно — это очень серьезно. Этим, чтобы устроить Прорыв, даже пентаграмму чертить не обязательно. А уж сразу восемь...

— Блин, Стас, раз уж она заявилась, то всякий смысл в битве теряется. Отпускай людей, нечего им зазря мучиться, — погрустнел я. Император вопросительно посмотрел на Гельзу, та согласно кивнула, не переставая внимательно следить за коленопреклоненными демонами.

— То есть драться ты уже не хочешь? — хмыкнул он.

— Хочу, — опустил голову я. — Но теперь это уже не по-пацански будет. Так что... Володь, — повернулся я к князю выбранному для переговоров Советом. Звали его Владимир Гриднев и был он, кажется из Османи. — Подъезжай сюда. Заключайте мир, да пошли обедать — "война войной, обед по расписанию"!

— Мир? Ты серьезно? — поднял обе брови Император.

— Вполне, — кивнул я. — Вон у богини своей спроси, если какие вопросы или сомнения остались.

— Богини? — с изумлением посмотрел он на Гельзу. Та игриво улыбнулась и "невинно" похлопала глазами.

— Гельза, богиня развлечений, покровительница азартных игр, — шутливо раскланялась она. Я с вопросом посмотрел на Ладору, та пожала плечами, мол и так сказать можно. — Эй, Стасик, не смотри на меня так! — продолжила она кривляться. — Я не одна тут такая, вон рядом с князьями Ладора сидит. Между прочим богиня красоты и похоти! Наслаждайтесь — она крайне редко перед смертными во плоти является, да еще и в полном своем блеске — теперь все взгляды скрестились на Ладоре. Рита вообще таращилась на нее, уронив челюсть.

Каюсь, тоже смотрел на нее... так сказать, новыми глазами. Таких интересных фактов ее биографии я раньше не знал. Не удосужился как-то поинтересоваться местной мифологией, и вот тебе на — такие подробности.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Ладора, поднятием правой руки.

— Так почему я должен сейчас подписывать мир? — не позволил сбить себя с темы Император.

— Потому, что в этом казино у тебя на руках пара троек, а у него, — кивнула Гельза на меня. — Восемь тузов, джокер и "детонатор шахида" от ядерной бомбы в свободной руке.

— Но в колоде ведь всего четыре туза? — приподнял бровь Император с непередоваемо царственными интонациями.

— Значит ты понимаешь, что бросить карты и остаться при своих — вариант сказочно удачный? — мило строя глазки, улыбнулась Гельза, при этом ни на мгновение не выпуская из поля внимания восьмерых Мао.

— Поверю на слово, — хмыкнул Император.

— Значит мир? — улыбнулся я.

— Мир, — согласился Император, протягивая руку князю. Тот тронул коленями своего скакуна, подъехал и ответил на рукопожатие.

— Мир, — кивнул он.

— У Славении с Империей вечный мир! — объявил я. — Прошу у богов свидетельства!!!

— Свидетельствуем, — хором ответили Ладора с Гельзой.

— Свидетельствуем, — заявляли то тут, то там, начавшие из ниоткуда появляться воплощения других богов. И с каждой секундой их становилось больше и больше. Выглядели они разнообразно: мужчины, женщины, старики, даже дети; полностью человечные и с примесью животных в облике.

Когда крайний сказал свое "свидетельствую", их было уже около трех десятков. И все они появлялись с противоположной от демонов стороны.

— Отдельно попрошу бога торговли помочь составить Мирный Договор, в котором будут учтены все дыры и лазейки, воизбежание недоразуменей.

— Тут несколько богов торговли. И даже один покровитель стряпчих есть, — тихо подсказала Ладора.

— Вот всех их и прошу помочь. А бог обмана пусть потом проверит, — обратился я к толпе небожителей. Пятеро из них кивнули мне в ответ.

Пяти секунд не прошло, а перед Императором и князем в воздухе завис пергамент с текстом (видимо быстродействие у небожителей на высоте... особенно когда рядом восемь Мао только и ждут малейшего повода, малейшего признака моего неудовольствия).

Зорич быстро пробежал текст глазами, князь читал медленнее. Потом Император пером, зависшим рядом с пергаментом, поставил размашестую подпись. После него то же самое сделал и князь. Следом, словно по волшебству (хотя, почему словно?), появились две красивых печати с лентами под текстом: на одной герб Империи, на другой герб Славении.

— Вот и молодцы, — широко улыбнулся я, затем повернулся к Альраа и остальным демонам. — Пока Договор исполняется, этот мир не трогать! Табу! Поняли меня?!

— Да, Повелитель! — хором ответили они, а боги облегченно вздохнули и начали развоплощаться.

Пергамент раздвоился, один экземпляр лег в руки князю, второй Императору.

— Повелитель! — обратилась ко мне Альраа. — Я привела еще пять Мао под твою руку!

— Пять? — прикинул я.

— Пять, — подтвердила она.

— Что ж, — прокряхтел я, слезая с коня. — Не будем тянуть. Нападайте! — словно только и ждали этой команды, пятеро демонов кинулись на меня. Мао, это вам не Князь, это птичка совсем другого полета. С ними пришлось выложиться на полную катушку, очередной раз превзойти себя, выложить все свои козыри, в том числе и бессмертие, использовать свое тело, подставляя его под удар и зажимая в себе пробившие меня мечи...

Объективно все про все заняло всего четверть секунды. Субъективно тоже не больше шести движений, но тот, кто скажет, что это было просто — тот ничего не смыслит в искусстве.

По итогам же... Двое из пятерых были мертвы — рассыпались черным пеплом, двоих я держал над землей за шеи, еще один корчился на земле с моей ногой на горле.

Дав им пару секунд осознать свое положение, я отбросил двоих и сошел с третьего.

— Двое были слабы, Альраа, — повернулся я к демонице. — Найди других. Пошли вон! — раздраженно махнул рукой я им всем, после чего выдернул застрявший в груди меч и воткнул его в землю, в небольшой бугорок, что очень кстати оказался рядом с тем местом, где я стоял. Демоны исчезли, еще и звук голоса моего затихнуть не успел. Чем они нравятся мне, так это понятливостью и исполнительностью.

* * *

глава 81

Император в ярости швырнул пустую бутылку в угол шатра, там она ударилась о сундук и разлетелась на десятки мелких осколков.

— И что. Это. Черт возьми. Там. Такое. Было?!! — раздельно, вкладывая в каждое слово обуревавшее его чувство, постепенно повышая голос до рыка, спросил он не то Гельзу, беспечно сидевшую на дубовом письменном столе и болтавшую недостающими до пола ногами, не то вовсе окружающее пространство.

Но ответила именно Гельза.

— Это, Стасик, было непреодолимое и непредвиденное стечение обстоятельств. Как ты сам любишь повторять: "Дерьмо случается".

— Так объясни мне, что за "дерьмо" случилось в этот конкретный раз, а то я ни хрена не понял! И это бесит больше всего!

— Что конкретно тебя интересует? — улыбнулась богиня, доставая из воздуха конфетку и закидывая ее в рот.

— Кто это такой был! И какого дьявола Нанраа дрожал, словно таракан при виде тапка?!! Он же связан Договором по рукам и ногам? Так какого хрена он сбежал?!

— Ты очень точно подобрал сравнение, Стасик, — рассмеялась Гельза. — Именно, что таракан при виде тапка! Это ж надо, выйти на поединок против О'Мао! Такое простому Князю, даже не Владетельному, в страшном сне привидеться не могло! Договор лишит его всего-то навсего части сил, возможно заставит регрессировать до Барона. О'Мао же прихлопнет на месте. Как таракана тапком! — вновь рассмеялась Гельза, откидываясь на стол спиной.

— Так что это за пиздюк такой был? Что значит О'Мао? — уже практически взял себя в руки Император. Он снова был собран и рассчетлив, как и всегда. Именно эти качества и смогли привести его туда, где он сейчас — на трон Великой Империи. И нет таких препятствий на пути, которые нельзя было бы преодолеть, хорошенько все взвесив и подумав.

— О'Мао... Если перевести с демонского, то это примерно как "Великий Повелитель Повелителей Владетельных Князей Инферно". Что-то вроде Императора. Только власть его абсолютна и завязана на личной силе, — подтянула к себе ноги и повернулась на бок Гельза, больше напоминая своими движениями игривую кошку, чем девушку.

— Император демонов? — скептически поднял левую бровь Зорич. — Человек?

— В Огненном Мире нет особой разницы, кто ты. Там главное Сила, — достала из воздуха тарелочку сладостей и принялась их смаковать богиня.

— Что ж, пусть он силен, — вернул своему лицу сосредоточенное выражение Император. — Но и я не слаб. К тому же мы оба попаданцы. Почему же я должен был признать этот позорный мир? Тем более, что моя армия хоть и меньше, зато гораздо лучше организована. Я имел все шансы на победу в этой битве.

— Возможно, — перевернулась на спину и сладко потянулась Гельза. — До того, как на поле появились восемь Мао, возможно, что так и было. Логин, скорее всего не стал бы тебя добивать, да и в битву бы после победы в поединке, не полез бы... Но эти демоны кардинально меняют весь расклад.

— Что в них такого? — терпеливо продолжил распросы Император, не став спорить, что еще может и не проиграл бы какому-то сопляку.

— Понимаешь ли, Стасик... — протянула Гельза. — Если Нанраа был "таракан перед тапком", то вся наша планета в тот момент была "сочным жирненьким кроликом с подбитой лапкой перед восемью злющими голодными ротвейлерами". А поводок, который не позволял им броситься и сожрать нас, держал в своих руках Логин. И держит до сих пор.

— Что-то не похожи они были на "злых, голодных ротвеллеров", — хмыкнул Император.

— Да? — взгляд Гельзы сверкнул недобрым огоньком. — Тогда достань свое любимое волшебное зеркало и посмотри на свою любимую столицу!.. Ой, прости, — приложила к губам ладонь она. — У тебя же больше нет столицы!

Император помрачнел, но промолчал. Он встал с кресла, на котором до тех пор сидел, подошел к тому самому сундуку, о который разбилась бутылка и, достав ключ, открыл его, оттуда извлек овальное зеркало в вычурной старинной раме примерно тридцать на пятьдесят сантиметров и укрепил на специальной подставке, которую достал из того же сундука. Затем он сосредоточился и активировал специальное плетение наложенное на предмет.

Стекло потускнело, выцвело, затем в нем стала проявляться картинка, сперва нечетко, затем все подробнее и подробнее. Вот только Станислава Первого она совсем не радовала: город лежал в руинах. В еще дымящихся закопченных руинах.

Зорич изменил настройку плетения и ракурс поменялся. Теперь "наблюдатель" находился на одном из холмов довольно далеко от городских стен, с которого город был как на ладони.

Вот только вид радостнее не становился: руины. Дымящиеся руины перечерченные, словно рубцами, линиями огромной ужасающей пентаграммы во весь город размером. "Линии" представляли собой глубокие, словно проплавленные овраги, на дне которых еще что-то светилось багровым светом, шел дым.

Картина потрясала.

— Что это? — тихо спросил Император. Увиденное шокировало даже его, привычного к полям сражений, крикам боли и картинам разрушений.

— Это, Стасик, Пентаграмма Прорыва. И понадобилась она только для того, чтобы те восемь демонов смогли войти в наш мир. Мао — существо очень сильное и в энергетическом плане "тяжелое". Обычный портал "пролезть" ему не позволит из-за своей слишком низкой "пропускной способности". "Маленький" он для него, "узенький"... Или ты думаешь, та восьмерка так прямо из Инферно к вам на поле скакнули? По глазам вижу, что так ты и думал. Так вот, спешу тебя разочаровать — нет. Для начала Нанраа вернулся в "точку призыва", то помещение под твоим дворцом, где ты его призвал, вычертив пентаграмму и использовав тот самый перстень, который я тебе сразу говорила уничтожить или зарыть так глубоко, чтобы никто и никогда его не нашел. Там он, теряя силы из-за нарушения Договора, пробился в свой мир, оставив на нашей стороне "якорь", еле живой дополз на остатках сил до Мао Альраа и сообщил, что нашел ее "возлюбленного Повелителя". Та, используя "Сердце Домена", над которым имеет неограниченную власть, накачала его высокоуровневой энергией под самый потолок, так, что чуть из ушей не полилось, тем самым не только спасая его от регресса, но и выводя на ранее недоступные вершины, после чего пинком отправила обратно в наш мир, где он используя полученные силы, открыл максимально "широкий" Пролом. В пролом тут же хлынули еще Князья, согнанные Безумной Мао, которые уже сами помогали держать Пролом, пока по нему лезли все новые и новые демоны... Пролезшие Князья тут же принялись "вычерчивать" Пентаграмму Прорыва. У одного Князя со свитой "начертание Малой Пентаграммы, минимально возможного размера и мощности для запуска процесса, занимает от нескольких месяцев до года. Тут же Князей было больше пяти тысяч. Они справились за несколько минут. И "чертили" они далеко не Малый вариант, о нет! Они работали с размахом! Прорыв распахнулся, в наш мир вошли восемь Мао. Ну как вошли? "Бочком" и то, едва "протиснулись", так как Безумная очень спешила и всех подгоняла. Уже оттуда они "прыгнули" к вам на поле.

— "Вычерчивают" чем? — спокойным, но с мертвыми нотками, голосом спросил Император, опустившийся обратно в кресло.

— Кровью, Стасик, кровью. Ты правильно понял: все население столицы пошло под нож, чтобы "чернил" хватило. Больше пяти тысяч Владетельных — шансов на сопротивление у гарнизона и даже магов просто не было. Как и у населения попытаться сбежать. Восемь минут — и нет четырехсоттысячного города, зато есть устойчивый портал в Инферно, который все боги этого мира совместными силами умаялись закрывать даже после того, как Логин выгнал демонов. Представь, что было бы, не договорись вы с ним на том поле? — Гельза вернулась к поеданию сладостей. Император молча смотрел через зеркало на руины своей столицы. Он достал из кармана мятую пачку "Мальборо", не глядя вытряхнул из нее предпоследнюю сигарету и подкурил ее от огонька на пальце.

Терпкий табачный дым оцарапал отвыкшее за годы от курения горло, легкие бунтовали, отказываясь принимать в себя яд, но тяжелой голове стало немного легче. Сизый дым словно наполнил пространство под черепом, вытеснив все мысли оттуда, не оставив им места.

Богиня не прерывала раздумий Императора, она наслаждалась орешками в меду.

Сигарета закончилась, последние миллиметры табака осыпались серым пеплом, едва опалив фильтр. Станислав Первый с сожалением посмотрел на окурок и сжег его коротким импульсом магии. Он аккуратно убрал пачку с единственной оставшейся сигаретой в подпространственный карман и поднял глаза на Гельзу.

— А он знает, об ЭТОМ? — задал вопрос он, имея в виду свою разрушенную столицу.

— Возможно догадывается, не более, — задумчиво ответила богиня, прислонив пальчик к нижней губе. — Иначе бы не был так милосерден к Нанраа. Да и Безумная могла бы головы не досчитаться. С их племенем Логин вообще крут, давит без всяких сожалений и угрызений совести. Лично порезал, порубил, порвал, несколько миллионов демонов, разрушил дворец и обезглавил Мао, пока за Безумной гонялся по Инферно. Он и О'Мао-то стал случайно. Даже, я бы сказала, заочно... От Источника отказался, власть бросил, как кость собаке... Ты что-то задумал? — с интересом всмотрелась в недобро блеснувшие глаза Императора богиня. И она не спрашивала, она утверждала.

* * *

Лагерь снова был разбит. Ушло на это меньше половины дня. Но... Внезапно я стал совершенно чужим в этом лагере. Отношение изменилось. Люди дистанцировались и сближаться обратно не собирались. Не гнали, неуважения не выказывали, наоборот, были предельно вежливы и учтивы, но... Места во всем этом людском месиве мне уже не было. Одно дело богатырь, что сразил в поединке другого богатыря, а после доблестно бился вместе со всеми в общей кровавой свалке. Совсем другое непонятный "Повелитель" непонятных могущественных существ, по одному слову которого, являются во плоти боги.

Я не смог заставить себя быть с ними. Ушел из лагеря и устроился посредине поля между двумя армиями. Привязал коня к воткнутому накануне мечу Мао, расстелил прямо на земле попону, кинул под голову седло и лег, уставясь усталым взглядом в небо.

На душе было тоскливо. Делать ничего не хотелось.

Тихо подошла Ладора и устроилась на маленьком стульчике рядом.

— Ты ведь не вернешься больше в Сеньевку? — мягко спросила она.

— Нет, не вернусь, — задумчиво ответил я, понимая, что действительно, больше мне нет места и там.

— Жалеешь?

— Не знаю, Ладора... Не поехал бы с князем, Император сам пришел бы на эти земли, и я так или иначе все равно встретился с демоном и был бы опознан. Все одно мое время "отдыха в деревне" подошло бы к концу. Чуть раньше, чуть позже, какая разница? — сорвал я травинку и закусил ее.

— И куда думаешь теперь? Дороги открыты, можешь выбрать любую, — расплела косу и достала гребешок богиня.

— Жизнь подскажет, — пожал я плечами. — Не хочу пока думать об этом. Лучше посплю. Уж тут-то никто не пострадает от моих кошмаров.

Ладора неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала, а я выбросил травинку и закрыл глаза.

* * *

глава 82

Когда открыл глаза снова, рядом уже был разбит шатер Ладоры, и паслись их с Ритой кони.

Мое пробуждение заметили. Но подошла в этот раз не богиня.

— Продрыхся? — со слегка наигранной насмешкой спросила моя товарка по попадалову.

— Пожалуй, — ответил я, повернув к ней голову и сладко потянувшись всем телом.

— Объяснишься? — спросила она.

— А надо? — уточнил я. — Ладора ведь тебе все равно уже рассказала, если не все, то большую часть.

— Надо, — упрямо кивнула она.

— Помнишь, когда мы только вышли из той избушки, я тебе на уши вешал про демонов, Инферно, Мао..?

— Помню.

— Так вот это та самая княжна-демоница и была. Точнее, теперь она Мао. Собственно и все, — пожал плечами я.

— А боги? А Ладора? Ты знал, что Лара — это Ладора? — уперла руки в бока Рита.

— Ну, а ты как думаешь? — усмехнулся я.

— То есть, знал? — нахмурилась она.

— Естественно знал.

— И не сказал?!

— И не сказал. Ведь так же гораздо интереснее! — выпустил на свое лицо ехидно-веселую улыбку.

— То есть, если я правильно поняла весь тот цирк, что вы тут устроили вместо переговоров, ты — имба межмирового уровня? Указываешь и богам и демонам?

— Не совсем, — наставительно поднял указательный палец. — Богам я не указываю, они просто не считают зазорным со мной пообщаться. А демоны... Считают меня своим Властелином и Повелителем.

— А ты сам? Считаешь? — подозрительно посмотрела на меня она.

— Естественно нет. На кой они мне сдались? Просто, однажды грохнул их старшего. Вот и носятся за мной с этим своим дурацким титулом. Даже не знаю теперь, как от них отвязаться.

— Забавно, — хмыкнула Рита. — Прям как в анимешке какой-нибудь.

— Угу, только анимешка с рейтингом nc-21. Они те еще милашки. Подозреваю, что даже за те восемь минут, что прошли от исчезновения имперского бойца, до прибытия А... кхм... Мао, где-то кто-то мог умереть не своей смертью, — помрачнев, сказал я. И ведь действительно... Остается только надежда, что она спешила и не отвлекалась по пути ко мне. Да, и по прошлой нашей встрече, конкретно эта демоница излишней кровожадностью не страдала. Исключительно прагматичная стерва.

— Допустим, — решила не акцентироваться Рита. — И что теперь? Что у тебя с Ладорой? — женщины! Вечно у них все мысли вокруг "отношений" крутятся!

— У нее самой спроси, — отмахнулся я. — А, что дальше? Не знаю. Я вообще-то уже отбытия домой ждал. Или в следующий мир. Для того и лег вот тут, ото всех подальше. Как у меня уже было: закрываешь глаза тут, открываешь уже там.

— А я?!

— Вот и я про то: ложись рядом, будем вместе глаза закрывать! — похлопал я по попоне рядом с собой. — Только теплое что-нибудь подстели, а то я-то бессмертный икс-мен, но ты себе цистит какой-нибудь только так заработаешь!

— Козел ты, Мишаня, — вздохнула Рита. Но сходила в шатер, вернулась с двумя теплыми одеялами. Минут пять потребовалось ей чтобы устроиться у меня под боком.

Мы синхронно выдохнули и закрыли глаза.

* * *

За нами наблюдают, понял я, еще не открывая глаз. Внимание было пристальным, практически осязаемым, но при этом не враждебным и ненавязчивым. Словно бы меня приглашают к разговору.

Я открыл глаза и увидел Гельзу, сидящую на роскошном кресле с бокалом красного вина в руке и тарелочкой сладостей на подлокотнике.

Трава вокруг не шевелилась, ветра не было, жаворонок застыл в воздухе, замерла и его трель. Я посмотрел на Риту: она не дышала и не двигалась. Гельза смотрела насмешливо и игриво. Было заметно, что моя реакция ей интересна.

Я откинул одеяло и сел. Рядом в воздухе застыла бабочка с распахнутыми крыльями. Я прикоснулся к ней пальцем, и бабочка "ожила", захлопала крыльями, дернулась и улетела куда-то в сторону.

— Забавный фокус, — обратился я к богине. — Но зачем?

— Хотела поговорить без назойливого внимания этой стервы с толстой косой, — пожала плечами Гельза. — Она, хоть и поднялась чуть ли не на уровень Старших Богов, паразитируя на тебе, но искать именно тот единственный миг, в котором я от нее спряталась, в любом случае долго.

— Чтобы она нас нашла, — хмыкнул я, — Мне достаточно назвать ее имя.

— Какой же ты скучный! Хочешь испортить все веселье, даже и не начав его? — надула губки Гельза. Слова на счет "паразитирования" Ладоры, должен признать, мне не понравились. Совсем не понравились, но зацепили.

— Ладно, считай, что ты меня заинтересовала. Говори, что ты хочешь? — встал я и направился к креслу этой ехидной нахалки. Подойдя, я оперся руками о подлокотники, нависнув над ней.

— Того же, что и она, — пожала плечами эта особа и обвила мои бедра ногами, прижавшись промежностью к моему паху. — Но я честнее: готова платить за твое внимание исполнением любых твоих желаний! Абсолютно любых! Можешь считать меня своим "Цветиком-Семицветиком", "Золотой рыбкой" или "Волшебной Палочкой"! — с этими словами она набросила свои руки мне на плечи, а губами впилась в мои губы, нахально, требовательно.

— Ну ка подробнее о "внимании" и "желаниях", — преодолев соблазн, скинул ее руки со своих плеч я, заодно отрывая ее губы от своих губ.

— Бяка ты, Логин! Вредина! — заявила она, надувшись и скрестив руки на груди, но ногами при этом не переставая меня держать.

А окружающий мир, между тем начал двигался, как и прежде. "Заморозка" спала в тот самый момент, как игривая богиня впервые ко мне прикоснулась. И из шатра вышла Ладора. Очень-очень сердитая Ладора, наблюдавшая всю сцену начиная с поцелуя. Глаза ее только что не метали молнии, при том, что лицо оставалось столь же приветливым, ласковым и на нем играла нежная полуулыбка.

Дикое сочетание. Пугающее. Но один мой ответный взгляд заставил ее замереть на месте не хуже божественной магии ее коллеги. В нем не было молний, в нем был холод, предвестие арктической бури.

— Я слушаю, — вернул свое внимание Гельзе я.

— Что уж тут непонятного: исполнение любых желаний без ограничений и отказов, за возможность быть рядом и "греться" в том "тепле", которое ты вокруг себя распространяешь. Ну, и может быть, разные приятные мелочи, но об этом отдельно договоримся, — похлопала ресничками эта бестия.

— Это "тепло" настолько ценно? — с некоторым сомнением спросил я.

— Ну, как тебе сказать... Я готова убивать за него! На что готовы другие боги, не могу сказать, — мило улыбнулась Гельза.

— И что оно из себя представляет?

— Понятия не имею, — беспечно развела руками она. — Но вон та взрывоопасная особа, яркий пример того, насколько оно полезно: из заурядной богини местного уровня, чуть ли не в Межмировые Надсущности! За какой-то год! Я тоже так хочу!! — снова обвила мои плечи руками Гельза и потерлась щекой о мою щеку.

— Она говорит правду? — задал я глупый вопрос, развернувшись к Ладоре. Причем Гельза от меня так и не отлепилась, продолжая висеть, как коала на дереве. Глупый, потому что Гельза — богиня, а значит не может врать. Недоговаривать, лукавить, играть смыслами — да, но врать — нет. Но как спросить иначе, я не знал.

— В чем именно? — убрав улыбку, мягко ответила Ладора. — В том, что находясь рядом с тобой, я стала сильнее, намного сильнее — да. В том, что твое "тепло" реально — да. В том, что паразитировала на тебе — нет. В том, что может исполнить любое твое желание — нет: Краунус сделать снова планетой она не может, как и воскресить всех его жителей, как и перенести тебя между мирами, тем более отправить домой. Даже в пределах мира телепортировать хоть на метр не сможет!

— Эй! То, что я не могу сделать этого сейчас, не значит, что не смогу в будущем! Это всего лишь вопрос могущества, а рядом с тобой — вопрос времени! — встряла Гельза. Только вот незадача — сразу после этих слов сознание ее покинуло, и она кулем повалилась мне под ноги. Я раздраженно перешагнул через нее и двинулся к Ладоре.

— Я не обманывала тебя, Логин, — спокойно ответила она, не пытаясь отойти, не поднимая рук в защитном жесте. — Не дурила голову. Вспомни: я всегда говорила тебе про твое тепло, в котором мне приятно находиться.

— Ты была рядом только из-за "тепла"? — устало спросил я. В душе что-то перегорело и надломилось. Было холодно, больно. — Я считал тебя другом.

Больше ничего слушать я не стал, просто вернулся обратно на попону, накрылся одеялом и закрыл глаза.

* * *

глава 83

Самое странное, что в сон я провалился практически мгновенно, стоило опустить голову на седло. Как обычно снились кошмары. Снова были паразиты, снова гибла планета, и огнем горело небо, поливаемое звездным флотом из главных калибров, потом я рубился с дочерью Акисато, которая все так же недостижимо виртуозно резала меня на ремни, не забывая переодически прохаживаться клинком в область паха... Что поделать, травмирующее воспоминание. А кто бы не "травмировался", глядя на выпадающий из штанины собственный член... выпадающий на землю. Это, скажу я, очень страшно! Регенерация не регенерация, а психология и психика — это психология и психика. Я ж в тот момент чуть умом не поехал! Помню, совершенно уже не стесняясь присутствия девчонки, бросил меч и полез в штаны проверять, что там и как... Какое было облегчение, когда он обнаружился уже отросшим на нужном месте. Я упал на песок, и слезы счастья катились по моим грязным от крови щекам (перед тем она мне раз восемь свою катану в мозг через глаз втыкала, так что крови хватало).

Потом снова было Инферно, а под конец сна тысячи Князей-демонов вырезали какой-то город, вычерчивая кровью жертв Пентаграмму Прорыва размером с весь этот город. Подробный был сон, со всеми красочными деталями, типа разрывания еще живых людей и выдавливания из них крови, буквально "выжимания", словно мокрые тряпки, с соответствующим звуковым сопровождением.

Потом я проснулся. Как и почти всегда с выщелкнутым когтем, но в этот раз еще и с ножом в левой руке. По счастью Риты рядом уже не было.

И к сожалению мир был все еще тот же.

Шатер Ладоры стоял все в том же месте. Но симметрично ему, с другой от меня стороны, стоял другой, как подозреваю, Гельзы.

Настроение было отвратным и из-за снов, и из-за произошедшего в яви. Общаться ни с кем не хотелось.

Я встал, насобирал прошлогодней травы, сухостоя, наломал его мелкими палочками, расчистил небольшую ямку, развел там маленький огонек. Не для тепла, для настроения, для души. Дров вокруг не было, так что приходилось извращаться с сухостоем.

Вокруг уже стемнело, на небе проступили звезды. Я сидел один и смотрел в огонь.

Слух и эхолокация определили приближение пешего крупного мужчины со стороны лагеря Имперцев. Отрывать глаза от огня было откровенно лень, тем более, что и так все было понятно: с той стороны мог придти только один человек.

— Привт, Твое Величество, — без воодушевления сказал я в темноту, не поднимая глаз от огня.

— Привет, — отозвался Император. — Ты чего тут, а не там? — задал он понятный, но глупый вопрос. С другой стороны, надо же с чего-то начинать разговор?

— Пожатия плечами тебе будет достаточно? — ответил я, все так же глядя на огонь. Маленький костерок стремительно прогорал, поэтому "дрова" приходилось подкидывать практически постоянно.

— Пожалуй, — согласился он. — Не против, если я рядом посижу?

— Подсаживайся, — все так же безразлично кивнул я. — Ты сегодня без телохранительниц?

— Да, решил по-старинке, как раньше, когда еще был только-только завоевавшим свободу гладиатором. Хорошее время было... — мечтательно протянул он.

— Так чего ж ты тогда в Императоры полез? Был бы себе вольным наемником и в ус не дул бы...

— А ты чего в О'Мао полез? — с грустной насмешкой спросил он.

— Сглупил, — пожал плечами я. — Рука не поднялась безоружную демоницу зарезать... А потом завертелось...

— Вот и у меня завертелось. Да так, что только держись и только вперед и вверх, — спокойно ответил он. Помолчали.

— Стас, а ты кем до "попадалова" был? — нарушил тишину я.

— Менеджером в одной крупной фирме. Планктоном офисным. Я исчез, так наверное и не замитил даже никто толком. Уволили по бумажкам за прогулы, и все дела... А ты?

— Студент я, айтишник. Банально, правда?

— Пожалуй, — согласился он. — Давно "попал"?

— Очень. Больше семидесяти шести тысяч лет назад. Правда большую часть этого времени я дрался с демонами, так что прошли эти годы незаметно...

— Семьдесят шесть тысяч? — удивился Император. — Как такое возможно? Магия?

— Кто знает, — пожал плечами в очередной раз. — Может и магия. Бессмертный я. Абсолютно. Неубиваемый.

— Абсолютно? Разве так бывает? — изумился он.

— Может и не абсолютно. Но уж и резали меня, и плющили, и жгли, и жрали, даже под метеорит как-то попадал... десять раз... подряд. Пожалуй еще только в лаве не плавал, а так... Может и есть в теории способ меня прикончить, но я такого не знаю. А ты? Давно?

— Шестнадцать лет уже, — пожал плечами Император.

— Назад не тянет?

— Что я там забыл? Ни семьи, ни друзей настоящих, так собутыльники... Ни Дела стоящего. Даже девушки не было. Постоянной... Задротом компьютерным был, в игрушки резался, особенно мышцой не блистал. Это тут раскачался... — подкинул пару "дровинок" и он в мой "костер".

— А родители? — тихо спросил я, вспоминая своих.

— Мне тридцать шесть было в момент попадания. Я уже лет пятнадцать один жил на хате съемной, — пожал плечами он.

— Слушай, а за каким ты вообще к славенам-то полез? В чем смысл? Медвежий ведь угол, пусть и большой, — заинтересовался я.

— Империи живут, пока расширяются, — ответил он, словно прописрую истину. — А так... Залежи нефти тут, газ, уголь, металлы... Я ж промышленность развивать пытаюсь, уровень жизни поднимаю...

— Прогрессор значит, — ухмыльнулся я.

— Что-то против имеешь?

— Нет, что ты, — пожал плечами я. — Тоже способ скоротать сотню-другую лет...

— Сотню-другую?

— Я как-то в технологичный мир провалился, в цивилизацию, что в космос вышла. Пожил там... Кучу институтов закончил... — поделился я.

— И как? — с интересом спросил он.

— Совершеннейше то же самое. Только люди хилей в целом. А так: криминал, коррупция, "карликовые" войны, космическое пиратство... — ответил я ему. Помолчали.

— Какие планы? Куда дальше собираешься? — спустя время спросил меня он. — Тут ведь, как понимаю, ты закончил?

— Не знаю, — честно признался я. — Думал, само решится. Надеялся на очередной "провал"... Но, что-то не судьба.

— Может тогда со мной в Империю съездишь? Погостишь, посмотришь, чего добиться удалось...

— Похвалиться хочешь? — улыбнулся я.

— Ну, не без этого — ответно улыбнулся он.

— Только учти: воевать за тебя не буду. И демонов от меня не жди — и так еле выгнал. В следующий раз можем так легко не отделаться. Просто турист, простой и беспечный.

— Согласен, — улыбнулся он. Вот только на слове "легко" эту улыбку несколько перекосило. Но лишь на мгновение.

— Да, и я не один поеду: со мной однокурсница. Мы вместе в этот мир провалились.

— Еще одна землянка? — заинтересовался Император. — Какие силы? Магичка? Ассасин? Управленец?

— Как тебе сказать... — хмыкнул я, внимательно наблюдая при помощи эхолокации, слуха и бокового зрения за приближением самого объекта обсуждения. Причем шла Рита со стороны шатра Ладоры очень целеустремленно и решительно настроенно. Впечатление конечно портило то, что в темноте и без фонарика она дважды споткнулась и один раз вовсе чуть не растянулась на траве. У нее же ночного зрения нет, как у меня и, походу, у Императора. Уж больно внимательно и заинтересованно следил он за ее перемещеньем в пространстве, которое окончилось справа от меня, в одном шаге. Рита остановилась, Императора она явно не видела — он сидел в тени, а огонек "костерка" сильно слепил привыкшие к темноте глаза.

Итак, она остановилась и вмазала мне ногой по лицу. Естественно, я мягко перехватил и остановил ее ногу, до того, как она коснётся моей головы.

— Мудак! — экспрессивно сопровидила она свой удар восклицанием. Вот только пойманная моей рукой за ногу, недоуменно замерла.

— А почему ногой? — задал я вопрос, заинтересовавший в этот момент больше других.

— Потому что руку бы я об твою дубовую бошку бы точно отбила! — хмуро ответила она и подергалась, пытаясь освободиться.

— Поэтому ты решила сломать себе ногу? А что, логично, — задумался я, отпуская народную мстительницу.

— Что ты наговорил Ладоре?! — вновь почувствовав почву под обеими своими ногами, Рита перешла в наступление. — Какого члена она из-за тебя плачет?! Или, думаешь, раз ты имба, значит все можно, да?!

— Мы, так-то тут не одни, — холодно ответил я. Хотя слова про слезы, больно царапнули по душе. — Это во-первых. А во-вторых: не твоего ума это дело, Рит, и шла бы ты на фаллос со своими наездами, — столь резкая отповедь от обычно спокойного, открытого и мягкого меня заставила ее подавиться следующими заготовленными словами и замолчать. Поэтому говорить продолжил я. — Знакомься, тот самый Стас Зорич, попаданец с Земли. Выживает в этом мире уже шестнадцать лет.

— Император? — удивленно и недоверчиво посмотрела на сидящего слева от меня мужчину, которого наконец заметила, она. — Приятно познакомиться: Рита.

— Стас, — ответно представился Император. — И мне очень приятно. Может быть присядете? — сделал красивый жест рукой он, и перед слегка опешевшей девушкой на травку опустилась атласная красная подушку с вышивкой и бахрамой.

— С-спасибо, — ответила она, взяв себя в руки и усаживаясь на появившийся предмет спального интерьера. — Ты... Вы маг?

— Лучше на "ты", — поправил ее Император. — Земляки всё-таки.

— Хорошо, — легко согласилась она. — Так ты маг?

— Да, — пожал плечами ночной гость.

— Не бог? — осторожно уточнила она.

— Нет, — усмехнулся Стас. — Это ж не Ваха в конце концов.

— Точно? А то после вчерашнего уже в любом встречном небожителя подозревать начинаю.

— Уверен, — отозвался он. — И прекрасно тебя понимаю. Сам про Гельзу только вчера узнал. Думал, она просто магичка очень сильная, ан вон как оказалось...

— И давно вы знакомы? — заинтересовалась Рита.

— Лет восемь уже, — прикинул Император. — С той поры, как командование Седьмым Легионом принял. Встретились в одном кабаке, переспали... Потом приходила, когда хотела, уходила тоже... Ни посты, ни охрана, ни телохранители задержать не могли.

— Прикольно! — загорелись глаза у Риты. — И как оно, с богиней?

— Точно также, как и с обычной смертной, — пожал плечами Стас. — Разве что, темпераментная она сверх всякой меры, словно не сексом занимаешься, а на арене выжить пытаешься. И то, не после всякого боя я таким уставшим был, как после ночи с ней. Каждой ночи с ней.

— Во-от как, — задумчиво протянула Рита и почему-то посмотрела на меня. Я же смотрел в огонь.

— Рит, я тут в Империю собрался, раз уж "прыгнуть" не получается. Стас приглашает. Ты как? — спросил я ее, переводя тему.

— А Ладора? — задала вопрос Рита, остро глядя на меня.

— А что Ладора? — не понял я. — Она богиня, кто ей что запретить может?

— Ладора поедет с нами! — безапелляционно заявила Рита.

Я промолчал, вернув взгляд огню. Ругаться? Кричать, топать ногами? Смысл? Рассказать? Объяснить?

Что объяснять?

— Ну и чего ты молчишь? — насела на меня она.

— А ты в курсе вообще, кто такие боги, и что они могут? — тихо спросил я. Тихо не потому, что боялся, что меня подслушает кто-то кроме Риты. Нет, просто шуметь не хотелось.

— В смысле? — сбилась она.

— Ты знаешь, что им полностью открыты мысли и память смертных? Полностью, — девушка замерла, осмысливая сказанное мной.

— Телепатия, что ли? — уточнила она.

— Телепатия... Ксавьер со своим Церебро нервно курит в сторонке по сравнению с ними... Это ж боги! — не повышая голоса ответил я. — Полный доступ ко всей твоей жизни, к каждой мельчайшей, когда либо появлявшейся мысли и мыслишки, все самые потаенные уголки, все самые постыдные тайны, все самые сокровенные чаяния и надежды, все, что ты даже от самой себя скрываешь. Все, полностью, до мельчайших подробностей, то чего ты и сама-то уже не помнишь... — не меняя тона, говорил я.

— Так ты на это обиделся? — воскликнула она.

— Ты не поняла, — оторвал взгляд от огня я, подняв его на нее. Тяжелый такой взгляд. — Я ко всему этому иммунен. А вот ты — нет, — выдерживая паузу, продолжал смотреть на нее я. — Вот и подумай теперь: где твои собственные мысли, а где не совсем.

— Ты!.. Да ты!! — аж задохнулась от возмущения Рита. — Ты!... Мудак! — бросила мне в лицо она и убежала в сторону шатра. Я лишь пожал плечами. Снова повисла тишина, нарушаемая только звуками ночи и потрескиванием наломанного сухостоя.

— Страшные вещи ты говоришь, — с остановившимся взглядом сказал Император. Я с недоумением посмотрел на него.

— Ладора... Ведь не единственная богиня, — пояснил свою мысль он, немного взяв себя в руки.

— Эта? Стриженная под мальчика? — уточнил я. После той наглядной демонстрации, называть чьи либо имена: богов, демонов, ангелов было стремно. Император кивнул.

— Крайне неприятно чувствовать себя марианеткой... Даже не так, куклой, что кукольник натягивает на руку. У марионетки хоть шанс есть на то, что нить не выдержит веса и оборвется...

— Остается только вырастить зубы в необычном месте и откусить руку по локоть, — вяло пошутил я. Лично меня такая их с Гельзой ситуация не касалась, так что особого сочувствия к Стасу я не испытывал, хоть и понимал, насколько его сейчас бесит предположение о собственной несамостоятельности. Для его эго, это должно быть тяжелейший и крайне болезненный удар. Примерно такой же, как получил я совсем недавно.

— Ладно, пойду я, — задумчиво ответил Император, поднимаясь со своего места.

— Иди, — пожал плечами я. Зорич ушел, я остался. И сидел еще долго, пока наломанный мной сухостой не кончился. Тогда просто сидел, пялясь на звезды. Хотелось музыки, спеть или сыграть что-нибудь лиричное, долгое, красивое и протяжное, но играть я ни на чем не умею, тем более петь. Да и инструмента никакого под рукой нет.

Эх! Как пелось в одной старой песне: "А утро было зябким, как щекотка,

И голосили третьи петухи.

И были так нужны стихи и водка

Стихи и водка, водка и стихи..."

* * *

глава 84

Под самое утро приехал князь Василий Стариков. С ним были Дар и еще двое. Спешились, поздоровались.

Посидели, помолчали. Разговор не клеился. Все мы понимали, что визит официальный, а не дружеский, что интересуется не сам Стариков, тем более не Дар, а Совет Князей.

Так или иначе, насмотревшись на то, как здоровые мужики мнутся, я сам перешел к интересуещим их вопросам: сказал, что еду погостить в Империю. Что только погостить и ничего больше. Что мир заключенный с Империей действует и будет действовать. Гарантом его выступают боги, которые за него держаться будут буквально зубами, как за единственную свою защиту от вторжения демонов.

Кто такие демоны? Обитатели другого мира, крайне агрессивные, очень сильные и многочисленные, способные уничтожить эту планету за считанные часы. Почему их останавливает от вторжения мирный договор? Потому, что демоны считают меня своим Повелителем и мое слово — закон для них. Почему считают? Потому, что я (упрощенно) грохнул их прошлого Повелителя... а заодно и кучу простых демонов.

Выходит, гарант договора и защита богов от вторжения демонов — я? А еще точнее — мое слово? Да, выходит, что так. А если я передумаю? Нет, не передумаю: мое слово крепко — боги свидетели! Доказывать не надо, их вчера и так все прекрасно видели. Еще вопросы? Нет вопросов.

Значит удачи и доброго пути: им — до дому, мне — просто доброго пути.

На том и расстались.

* * *

Утром мы должно быть представляли собой забавное зрелище: две конных девушки, ведущих в поводу оседланную лошадь, совсем молодой парень, идущий пешком и большая гладкошерстная кошка, лениво бегущая с противоположной им от парня стороны. Причем, не тигр, не лев, не ягуар и не барс какой-нибудь, а именно кошка, гладкая, дымчато-полосатая, пусть и размером побольше тигра будет.

Как ни странно, но пропустили нас часовые в лагерь Имперцев без каких-либо вопросов, буд-то ждали. Хотя, почему же буд-то? Наверняка ждали, раз уж сам Император приглашал.

Почему пешком? Я дуркую. Конь-то Ладорин, не мой.

И вообще, я их с собой не звал. Никого из них: ни Гельзу, ни Ладору, ни даже Риту. Она ведь как убежала вчера, так больше со мной и не разговаривала, только хмурилась, буравила тяжелыми взглядами и гордо отворачивалась, когда я на нее смотрел.

Однако, в тот момент, как я, собрав свою походную котомку, двинулся прочь с места ночевки, все эти три особы двинулись за мной. Чуть позади, но все равно со мной.

Ругаться? Скандалить? Пугать? Драться? А смысл? Хотят идти, хай идут.

Проводили меня, а значит и всех нас, прямо к шатру Императора, рядом с которым находились все те же блондинки. Почетный караул из гвардейцев тоже присутствовал, но стоял немного дальше, эти же — у самого входа. Сидели в удобных креслах, под большими раскладными зонтами. Одна читала что-то, другая потягивала коктейль через трубочку из большого стакана.

Гвардейцы расступились при моем приближении, а эти бестии синхронно подняли на меня глаза и предвкушающе ухмыльнулись.

Я двинулся вперед, тоже готовясь к веселью — развеяться бы мне не помешало.

— И куда это такой интересный мальчик собрался? — проянула та, что сидела слева от входа, покачивая своим стаканом.

— К Стасу, — расслабленно пожал я плечами, не делая угрожающих движений, не выказывая страха или напряжения. Даже выдал легкую улыбку.

— К Стасу? — протянула она, многозначительно переглядываясь со своей товаркой. — А и кто же ты такой, чтобы мы пропустили тебя к "Ста-а-асу"? — протянула она слово "Стас" и потянулась сама.

— Человек прохожий, обшит кожей, — пожал плечами я, процитировав одного забавного старичка из фильма о Петре Первом. — Пропустишь, девочка-металлистка?

— Почему "металлистка"? — состроила задумчивую мордашку она, выгибаясь так, чтобы показать в выигрышном свете свой третий размер и осиную талию.

— А кто еще будет таскать на себе такую кучу разнообразного убивающего металла? — с хитринкой улыбнулся я. Блондинка картинно возвела глаза к небу.

— Ну, девочки ведь любят разные безабидные игрушки? Что тут такого? Имеешь сказать что-то против?

— Совершенно ничего, — в третий раз пожал плечами я. — Сам люблю разные острые железяки. И ковать и пользоваться.

— Так кто ты, чтобы пройти? Ты не ответил, — заметила вторая блондинка.

— Тот, кто может пройти. Тот, кого ваши сильно улучшенные тела не остановят и даже не задержат, — чуть пошел на обострение я, подходя ближе.

— Уверен? — снова потянулась блондинка, смещаясь на кресле таким образом, чтобы было удобнее скользнуть ко мне. — Мы сильнее, чем был Нанраа.

— Человечка, у тебя не слишком завышено самомнение? — приподнял я бровь, глядя на нее. — Один Князь Инферно со своей свитой способен захватить целую страну и остановить армию, заставив ее умыться кровью. Не стоит думать, что знаете все его боевые возможности, если видели пару поединков с его участием, где он даже магию не применял.

— Хочешь проверить? — с веселой угрозой спросила она, поднимаясь из кресла.

— Было бы забавно, — усмехнулся я. — Но с каких это пор псы бросаются на гостей хозяина без приказа?

— Ты ведь тот опасный мальчик, что заставил нашего Императора подписать мир? — посмурнела поднявшаяся блондинка.

— А ты хочешь сказать, что не узнала меня раньше? Ни за что не поверю, — растянул улыбку чуть шире я.

— Проходи, — тяжело вздохнув, проигнорировала мой вопрос она, откидывая полог входа шатра. — Император ожидает тебя с твоей женщиной.

— С которой из? — задал каверзный вопрос я. — Со мной их трое пришло.

— Император ждет одну, — отрезала блондинка. Я в четвертый раз пожал плечами и двинулся внутрь, оставляя дамам самим решать это затруднение.

— О! Привет, Логин, — встал со своего кресла Император, приветствуя меня. Я ответно улыбнулся и направился к нему, игнорируя ошарашенные и недоуменные взгляды, как я понял, генералов, сидящих за большим, вытянутым столом. Кресло Зорича находилось во главе этого стола. На нем же самом была расстелена карта. За креслом Императора стояла блондинка. Еще одна. Чуть ли не копия первых двух. Тоже третий размер, тоже осиная талия, тоже модельный рост и идеальное личико. Так, слегка черты этого лица отличаются и цвет глаз карий, а не небесно голубой. Оружия при ней было поменьше: только сабля и кинжал. В умелых руках и того достаточно, но в сравнении с первыми двумя — считай что голая.

Первая блондинка, впустив меня внутрь, наружу не вернулась. Осталась стоять за моей спиной, действуя на нервы. Подозреваю, специально.

— Ты один? — удивился Император, пожимая мне руку и демонстративно заглядывая за спину.

— Один, — ухмыльнулся я. — Остальные снаружи, решают, кто же из них "моя женщина".

— Я так-то Риту имел в виду, когда распоряжение отдавал, — чуть нахмурился Император. — И кто там?

— Собственно Рита и две богини, — ответил я. — Ты бы забрал свою, что ли?

— Кхм... Как ты себе это представляешь? — поднял бровь Император. — Я, в отличии от тебя не имба и не Повелитель демонов, богам не указываю.

— Ты — МС маг-Император. Придумаешь, что-нибудь, — отмахнулся я.

— Располагайся, чувствуй себя, как дома, но в холодильник ни-ни! — пошутил он, жестом указывая на все внутреннее помещение шатра.

— Вот как? — показательно расстроился я на такие его слова. — Я-то рассчитывал на путевку ол-инклюзив, а кормежка выходит за свой счет...

— Пошутил я про холодильник, — похлопал меня по плечу Станислав Первый. — Будет тебе ол-инклюзив, будет.

— Скажешь, своим Цербершам, — мотнул я головой в сторону блондинки, — Что бы показали мне место, где кости бросить?

— Можешь и прямо здесь, в моем шатре, — улыбнулся Император. Забавное мы с ним наверное зрелище из себя представляем: высокий, стройный, мускулистый и широкоплечий Император, весь чистый, опрятный, блестящий, харизматичный настолько, что просто зашкаливает, и я, метр с кепкой, тощий, обыкновенный, как сама обыкновенность, в запыленных сапогах и с катомкой на плечах.

Я даже улыбнулся, представив эту картинку со стороны.

— Нет, откажусь, пожалуй, — почесал я в затылке. — Ты тут дела делаешь, собрания собираешь, гонцов встречаешь... Я тут мешаться буду. Мне б что-нибудь поспокойнее и без магии. Думаю, знаешь из-за чего? Желательно от Ритки отдельно. Сам понимаешь, видел же все вчера...

— Ладно, — хмыкнул он и хлопнул по моему плечу, теперь уже сверху. — Будет тебе поспокойнее... Аннет! — обратился он к блондинке, так и не вышедшей из-за моего левого плеча. — Проводи моего гостя, пожалуйста. Будь с ним поласковей, не задирай его сильно, а то свернет тебе шею ненароком, как тому демону на поле, что я тогда делать буду?

— Слушаюсь, Господин, — низко и уважительно поклонилась блондинка Императору.

— Ну, бывай, — протянул мне руку Станислав Первый. — Сам понимаешь, дела. Надо войска уводить, лагерь сворачивать, фураж и подвоз продовольствия рассчитывать...

— Понимаю, — пожал я протянутую руку, в очередной раз наблюдая как "погас" в магическом зрении Император. — Не буду отвлекать, а то еще кто-нибудь случайно без ужина останется только из-за того, что я болтал и отвлекал важных людей. Увидимся еще, — отпустил руку, и Станислав Первый вновь "засиял".

Блондинка двинулась на выход, я двинулся за ней.

Перед шатром так и стояли все три оставленных дамы. Видимо ни одна из них так и не захотела назваться "моей женщиной". Что ж, это упрощает дело. Значит заботиться о них мне не обязательно.

Увидев меня, все трое двинулись в мою сторону, но вторая блондинка, получив некий сигнал от первой, остановила их какой-то фразой. Я не прислушивался, какой именно. Я шел за своей провожатой.

— А как же так получилось, что вы с Господином так быстро сошлись? — проявила свое любопытство Аннет.

— Очень просто, — пожал плечами. Этот жест уже становится паразитным, но что с этим поделать, даже и не знаю. — Земляки мы. Да и по положению вроде как близки: он Император, я О'Мао...

— А что значит О'Мао?

— Повелитель Повелителей Владетельных... Что-то вроде Императора у демонов, — без особого желания пояснил я. Блондинка остановилась и развернулась ко мне всем телом.

— Император? Ты?! — некультурно уперла она мне в грудь указательный палец.

— Я, — снова паразитное движение — пожатие плечами.

— Да быть такого не может! — упрямо заявила она, непонятно кому пытаясь это доказать. То ли мне, то ли себе. — А те восемь на поле?

— Мао. Это вроде как короли по-вашему.

— И ты прямо там убил двух своих королей?! — округлила она глаза.

— Ну да, — вновь пожал плечами я. — А что такого? Аль... Хм... Заместительница моя новых подберет. Может даже те посильнее будут. Демонов же миллиарды, одним больше, одним меньше...

— Миллиарды?! — округлила глаза блондинка.

— Хм... Ну, может сотни миллиардов, вряд ли больше. Насколько я знаю, меня сейчас восемь доменов признали. Каждый из них не меньше целой планеты. А живут они очень густо... — попытался прикинуть я. — Или все-таки десятки? Нет, пожалуй сотни... Надо будет поинтересоваться как-нибудь, даже самому интересно стало...

— Ты брешешь, — сделала вывод блондинка. — Просто заливаешь мне тут почем зря. Красуешься и цену себе набиваешь!

— Хм... — даже и не знал, что на такое заявление ответить я.

— Ладно, — вздохнула она, теряя ко мне всякий интерес. — Пошли, Господин велел не задирать тебя... слишком.

* * *

— Развей мои сомнения... — осторожно сказал я, обводя взглядом внутреннее убранство шатра, в который я вошел вслед за блондинкой.

— Никаких сомнений, — обернулась она ко мне и улыбнулась приторно до оскомины. — Это мой шатер. Ты же хотел "место поспокойнее" и "подальше от Ритки". Чем теперь недоволен? "Император"?

— Не сказал бы я "недоволен". Тут скорее "обескуражен" и "удивлен", — все еще осторожно ответил я.

— Могу я узнать, что же тебя "удивляет"? — с грацией хищницы, подкрадывающейся к добыче, двинулась она в мою сторону.

— Пожалуй, что ничего, — взял себя в руки я. — Решение логичное, ведь пустых свободных шатров наверняка нет. Единственное, чего я не ожидал, так это того, что хозяйкой окажется женщина.

— Ты недоволен? — подобралась она ко мне совсем близко, так что почти коснулась моей груди своими внушительными полушариями.

— Говорю же — обескуражен, — повторил я, пытаясь продолжать смотреть в глаза, как минимум в лицо, но взгляд сам собой опускался к расстегнутым двум верхним пуговицам рубашки телохранительницы и нырял в соблазнительную ложбинку.

— Ты можешь принять ванну с дороги. В моем шатре она есть, — мурлыкнула эта бестия.

— Приму. Непременно, — ответил я, сглотнув невольный комок в горле. Близость этой блондинки будоражила. Все же тот, кто поработал над этим телом, знал толк в плотских удовольствиях и соблазнах. Вся она представляля собой живой, воплощенный соблазн. Подозреваю, что уровень феромонов в воздухе между нами сейчас зашкаливал. Нос мой, трепеща крыльями, словно птица взмывающая в небо, жадно втягивал едва заметный аромат ее тела. В голове было пусто до звона. Кровь прилила к щекам... и туда, куда ей положено приливать в таких ситуациях.

— Я присоединюсь к тебе позже, располагайся — многообещающе промурлыкала она. — Господин ждет, — добавила она, одним плавным движением обогнув меня и выскользнув из шатра. Я же остался стоять, до хруста сжимая кулаки, твердя себе одно слово раз за разом: "Помни! Помни! Помни!". Помни Лейлу, помни Альраа, помни Солоса, помни Ладору... Помни, что ты сам никому не нужен и не интересен. Помни, что ты только ценный приз, ценный ресурс. Как человек, ты просто наивный мальчишка, которого так легко, так ангельски соблазнительно легко использовать...

Затем в ход пошли мантры и медитативные дыхательные техники, чтобы побороть нахлынувшую злость и острое желание крушить, ломать, рвать и убивать всех и все вокруг. Жгучее, сильнейшее желание. Как тогда на драконьем озере, сразу после возвращения из Инферно.

Больше десяти минут я стоял, застыв в одном положении, закрыв глаза и сжав кулаки. Затем двинулся деревянной походкой в сторону обещанной ванны.

* * *

глава 85

— И как он тебе? — поинтересовался вальяжно развалившийся в своем кресле Император.

— Страшный, Господин, — призналась стоящая на одном колене, склонившись перед ним Аннет.

— Страшный? — удивленно поднял бровь Император и даже отставил в сторону чашу с вином.

— Очень страшный, — подтвердила Аннет. — Маленький глупый пушистый котенок он только с виду. Тоненькая мыльная непрозрачная пленочка с изображением зеленого луга, натянутая над пропастью.

— И что же там внутри? Под пленочкой.

— Дикая стихия. Огонь, смерть, ужас, разрушение, всесокрушающая мощь... Я лишь чуть-чуть его подковырнула, самую малость спровацировала и... Такой сильной и пугающей, буквально параллизующей страхом, заставляющей кровь смерзаться в жилах, жажды крови, как от него, я еще в жизни не чувствовала. Он опасен, Господин, — еще ниже поклонилась Аннет.

— Хм... Так вот что это, оказывается было, — задумчиво потер свою грудь в районе сердца Император. — Я уж было подумал, что умираю, ан нет, оказывается просто мой гость разозлился.

— Я узнавала, Господин: накрыло весь лагерь. И лазутчики сообщают, что не только наш, — добавила Аннет. — И он не был зол. Я бы сказала, что он был немного раздражен. Я не нарушила Вашего приказа: не дразнила его СЛИШКОМ.

— Нет, все правильно, Аннет, ты молодец. Ты все сделала правильно. Продолжай выполнять задание. Ясность мысли ему ближайшие недели не нужна.

— А если... Такие вспышки... будут повторяться? — чуть дрогнувшим голосом спросила Аннет.

— Переживу. И остальные переживут, — непреклонно ответил Император. — Продолжай выполнять задачу.

— Слушаю и повинуюсь, Мой Господин.

* * *

Теплая ванна... Кто не сидел "в поле" месяцами, тот не поймет, какое это блаженство. Именно то, что нужно для успокоения расшалившихся нервов.

А с психикой моей определенно опять начались проблемы. Я реагирую неадекватно. Резкие перепады настроения, вспышки ярости, боязнь уснуть... Я снова боюсь закрывать глаза...

В теплой воде меня начало размаривать. Стоило мне это понять, как я тут же закончил с водными процедурами. Переоделся в запасную чистую одежду, а снятую с себя принялся стирать. Меня никто не беспокоил, так что управился я достаточно быстро. Развесил вещи сушиться, а сам выбрал коврик поудобнее и принялся за не раз и не два выручавшую йогу.

Меня не беспокоили. Лишь в полдень принесли роскошный обед на одну персону, который я с удовольствием съел. Отравы не боялся — не действует она на меня.

А вот то, что действует...

Я продолжал заниматься йогой даже после того, как пообедал. Надеялся успокоить свою психику, чтобы избежать повторных вспышек гнева.

Вернулась Аннет, что совсем не удивительно, ведь это же ее шатер, а не мой. Поздоровалась и принялась переодеваться. Нет, не прямо передо мной, но в зоне моей видимости.

Ее тело... Над ним на самом деле кто-то изрядно потрудился. И это не природа. Природа не создает совершенных линий, идеальных пропорций, безизъянной кожи... На всем ее теле не было ни одной родинки или пятнышка, не говоря уже о шрамах или чем-то подобном. А еще не было волос. На голове были, на всем остальном теле нет. Совершенно. И это не результат эпилляции. Отсутствовали даже сами волосяные луковицы, совсем. Напомню — у меня зрение на порядки превосходит обычное. Как и все остальные чувства.

Разделяющие нас два с половиной метра, это ничто. Даже не расстояние. Я ее видел, слышал, чувствовал ее запах, ощущал тепло ее тела...

Я продолжал выполнять упражнения, но делал это совершенно автоматически, не вдумываясь, на автопилоте.

Она полностью разделась, накинула поверх своего обнаженного тела легкий халатик, вдела ноги в пушистые тапки и кликнула слуг вновь наполнить ванну водой. Пока они это делали, она села на стул, картинным жестом, словно прямо из фильма "Основной инстинкт" закинула ногу на ногу и принялась с интересом наблюдать за мной.

— И что такое ты делаешь? — осведомилась она.

— Упражнения, — выдавил из себя я. — На растяжку и гибкость всех суставов.

— Как интересно. А зачем "Императору демонов", — картинно прикусила она пальчик своими идеальными белыми зубками. — Упражнения на растяжку и гибкость? — отпустила она пальчик и "стрельнула" глазами.

— Чтобы не ломать... все вокруг, — честно признался я.

— О, как? — округлила она свои глазки. — А почему ты вдруг решил все начать ломать?

— Проблемы у меня... с немотивированной агрессией. После массового геноцида демонов начались, — опять же ответил я, не пытаясь что-то скрывать. Зачем? Кто она для меня? И что может мне сделать? Ответ: никто и ничего.

— И сейчас? — эротично подалась она вперед. — Прямо сейчас ты хочешь именно ломать?

— Нет, — честно ответил я. — Но очень велик шанс, что вот-вот начну.

— Тогда, я пошла в ванну, — улыбнулась она и тягуче-грациозно встала со своего места, чтобы соблазняющей, неспешной походкой направиться к указанному сооружению, уже наполненному водой, подогретой специальным артефактом.

Вот только проблема в том, что оно не было ничем отгорожено и находилось в этом же шатре, в противоположной его части. То есть в пяти метрах от меня!

Дальше был халат, медленно падающий с обнаженной спины. Потом погружение совершенного тела в воду и далее по списку.

Какая уж тут йога? Но я упорно продолжал выполнять самые сложные из известных мне элементов раз за разом, минута за минутой. Помогало слабо, но помогало.

А потом принесли ужин. На двоих. Аннет выбравшись из ванны не посчитала нужным надеть на себя что-то большее, чем давешний халатик и тапки. Только халатик другой, чуть более откровенный,чем предыдущий.

Не прерваться в этой ситуации было бы не вежливо. Так что пришлось закончить с упражнениями и идти к столу.

— А ты забавный мальчик, "Император демонов", — мурлыкнула она, когда мы закончив с горячим, перешли ко второму блюду.

— Чем же? — хмуро спросил я. Ситуация напрягала. Я уже трижды успел пожалеть о том, что принял приглашение Зорича и решился отправиться в эту гребанную Империю.

— Так забавно краснеешь, глядя на меня, так смущаешься, — хихикнула она. А я покраснел сильнее, отвел глаза и откусил вилку. Когда понял, что сделал, назад отступать и выплевывать было уже поздно, так что попытался сделать "рожу кирпичом" и как мог спокойно, прожевал откушенный кусок железа, потом проглотил его.

Глаза блондинки округлились в удивлении. А я не придумал ничего лучше, как доесть и оставшуюся часть столового прибора. После чего достал из ножен свой нож, подаренный мне когда-то Даром, и используя его вместо безвозвратно погибшей вилки, продолжил трапезу.

Взгляд Аннет прилип к лезвию моего оружия и в нем на мгновение плеснул страх. Но быстро исчез. Или просто спрятался, кто знает, я не слишком хорошо разбираюсь в женщинах.

— Вкусно? — поинтересовалась она с подколкой в голосе и взгляде.

— Так вкусно, что вилку проглотишь, — сострил я.

— Еще одну дать? — деланно серьезно спросила она.

— Дай, — согласился я. — Железо полезно для растущего организма.

Она все с той же серьезностью встала из-за стола и принесла мне такую же вилку, как недавно погибла в неравной схватке с моим "особенным" организмом. Вторую, впрочем, ждала такая же судьба: я сжевал ее и запил молоком (к выставленному на стол вину я не притронулся).

— Еще? — поинтересовалась она, с интересом глядя за уничтожением столового прибора.

— Спасибо, достаточно, — сказал я, вытирая губы салфеткой, и встал из-за стола. — Пойду развеюсь немного, — подойдя к своим вещам, достал "антистресс", колчан с сотней стрел и, неоглядываясь, вышел из шатра.

Покинуть лагерь удалось без особого труда. В этом помогла идеальная память и то, что видимо Император дал всем постам указание о свободном пропуске для меня.

Еще не стемнело. Поле встретило меня все той же зеленой травкой с редким сухостоем и ласковым весенним ветерком, прохладным, но не холодным.

Удивительно: меч Мао, что я воткнул в бугорок, был все еще на месте, никем не тронут. Невдалеке от него нашелся в траве и еще один.

Я сбросил с плеч чехол с луком, колчан со стрелами, подобрал оружие демонов, взвесил в руках и начал медленный танец-тренировку-разминку. Потом формы из школы двуручного мечевого боя, затем сабельного, после вовсе свободная импровизация... Постепенно солнце закатилось за горизонт, начало темнеть, в небе прорезались серебряные гвоздики звезд...

Я воткнул клинки обратно в землю, в тот же бугорок и расчехлил лук. Темнота моему зрению не помеха, так что особой разницы во времени суток для своих тренировок я не видел.

Стрел было мало. Мишени не было. Делать ее было лень. Так что я стрелы начал выпускать по одной в зенит. Точно над собой, вертикально в небо. Выстрелить и попытаться поймать, когда она вернется обратно. Чтобы выстрелить снова и поймать опять.

К пяти утра я умудрялся держать в воздухе одновременно шесть стрел таким макаром. Получалось своеобразное жонглирование. Забавное, кстати, оказалось занятие.

Отвлекшись как-то на мгновение от стрел, летящих и падающих, я успел заметить метрах в пятистах от себя знакомый силуэт одной светловолосой богини. Сердце защемило. Я даже упустил стрелу, которая воткнулась как раз между воткнутыми в землю мечами. Композиция получилась забавная, так что я даже не стал стрелу извлекать. Пусть остается, может кто-то еще полюбуется.

* * *

Имперский лагерь встретил меня суетой. Он начинал сворачиваться и готовиться к транспортировке. Знакомые шатры уже были сняты и загружены в телеги. На одной из них я и остался сидеть, наблюдая со стороны за столь грандиозным действом.

Подобрал себе из брошенных дров чурбучок по нраву, достал нож и спокойно занялся одним из самых любимых дел — резьбой по дереву. По счастью с собой у меня был не только нож, но и несколько резцов, так что дело спорилось.

Вот только из-под ножа выходил в этот раз не цветок и не кухонная утварь, а ростовая статуэтка... обнаженной Аннет. Видимо, у кого что болит...

* * *

К полудню лагерь был свернут, погружен, колонны выстроены и войско было готово выступать. Статуэтка Аннет была также закончена. Я, чуть подумав, перебрался на подводу с дровами. Зазнакомился там с возницей, сказал, что хочу скоротать время пути резьбой. Он против не был. Вообще оказался веселый парнишка. Юлиусом звали, родом был из Рома, нынче Ромской провинции Великой Империи. Хотел сначала пойти в армию, послужить Империи в Легионе, но не прошел по здоровью: приобретенная в детстве легкая хромота не позволила. Но помыкавшись там сям, как-то прибился к обозникам-караванщикам, одним, другим, третьим. Скопил немного денег, купил собственную подводу, а тут и случай предоставился: для похода в варварские земли набирали обоз. Не легионеров же на телеги сажать? Так и оказался здесь.

Веселый парень, болтливый. Много разного мне про Империю рассказал, благо что и повидать успел многое. Уж все веселее с ним ехать, чем с этой блондинистой провокаторшей или величиственным Императором, рядом с которым чувствуешь себя чуть ли не ущербным недоделком, так он харизматичен и впечатляющ.

Колонна двинулась.

В след за статуэткой Аннет, на свет появились статуэтки ее напарницы с голубыми глазами, что сидела тогда в кресле под зонтиком, и другой, той у которой глаза были карими. Причем обнажены были все три (для эхолокации и "знания" одежда не есть преграда). Затем появилась Рита, но ее я раздевать не стал — формы там не столь впечатляющие, да и отношения у нас были не те. Еще через сутки пути из-под ножа появилась кошка-Гельза (причем эта засранка, в виде простой домашней кошки, другой уже расцветки и нормального размера, спала, развалившись на дровах в дальнем углу подводы, кто другой бы может и не заметил, но я-то ВИЖУ), а еще позже и Ладора...

Аннет добралась до меня к вечеру второго дня пути. Не поверю, что не могла найти раньше, но видимо были какие-то резоны.

Когда такая известная личность, как личный телохранитель Императора приглашает тебя на глазах у всех твоих соседей по обозу, возвратиться назад уже проблемно. Отношение будет другое. Вопросами замучают, взглядами, шепотками...

— Ты прятался от меня, "Император демонов"? — мурлыкнула она, когда мы отошли от костра обозников метров на пятьдесят.

— Нет, — честно ответил я. — Просто вы все были такие занятые, серьезные, озабоченные, что такому бездельнику, как я лезть к вам было совершенно не с руки.

— Боялся, что к делу приставим? — "опасно" стрельнула глазами она.

— Кто ж вас знает, — пожал я плечами.

— А ты к какому-то делу пригоден? — "заинтересовалась" Аннет.

— В основном к простому крестьянскому труду. Еще плотничать чудок умею, к кузнечному делу немного способен, у стеклодува учился, — важно и степенно, как деревенские мужики за тридцать, перечислил я.

— Ну, такие таланты нам бы вряд ли пригодились. Если бы ты опыт командования имел или организаторские способности, навыки управленца... — мечтательно возвела глаза к небу она. Я лишь руками развел, показывая, что ничем в этом не помогу. Даже если бы и было что-то такое, не признался бы. Нефиг, нефиг! Пусть сами вкалывают, раз уж вылезли в Императоры.

Помолчали.

Я думал о своем, она хитро поглядывала искоса на меня. Так и дошли до ее шатра.

Я скинул свою изрядно раздувшуюся котомку у входа и огляделся. Почти ничего не изменилось. Так и не скажешь, что этот шатер стоит на два дневных перехода ближе к столице. Все на своих местах, все в том же порядке.

На столе накрыт ужин, в стороне стоит ванна и уже слегка парит теплой водой.

— Прими пока ванну, — провела игриво пальчиками по моим плечам блондинка. — Не буду тебя смущать, пройдусь, проверю как дела у шатра Господина, — мурлыкнула она мне на ушко и выскользнула из шатра, вильнув напоследок соблазнительными бедрами.

Я вздрогнул, прогнал мурашки по спине и пожал плечами. Ванна — это хорошо. Ванна — это приятно. Из любой ситуации надо извлекать что-то хорошее!

Разлеживаться не стал, резонно опасаясь, что эта бесовка вернется в самый пикантный момент. Так что быстренько помылся, вытерся и начал одеваться.

Аннет вернулась как раз, когда я только успел надеть штаны, но еще не взялся за косоворотку.

— Уау! — послышался ехидно-восхищенный возглас за моей спиной. Угу, так я её и не заметил, как же! Эхолокация — вещь! Потому и штаны так спешно натягивал, что обнаружил эту крадущуюся к собственному шатру бестию. Это было бы со стороны даже забавно, если бы не касалось меня. Но оно касалось. — Неплохое тело у тебя, "Император демонов". Гладкая кожа, — подошла она к обернувшемуся мне и медленно вела пальчиком по моему торсу от шеи вниз. — Совсем без шрамов... А как же тот меч, что вошел тебе вот сюда на том поле, — положила она ладонь ровно напротив сердца, туда, где и правда должна была находиться рана от меча Мао. Вот только ее не было. — Я бессмертный. Говорил уже об этом Стасу, но и тебе повторю: меня нельзя убить. Я восстановлюсь в мгновение после любых ран и повреждений. Так что шрамов нет. Их на моем теле не остается.

— Любых? — хитро прищурилась Аннет. В следующую секунду я перехватил ее руку с зажатой в ней спицей, направленной мне в правый глаз.

— То, что я бессмертный, не значит, что мне не больно, — хмуро ответил я, рассматривая острие спицы, оно было смазано чем-то красновато-желтым. — И да, яды на меня также не действуют, — добавил я.

— Сильный мальчик, — чуть подергавшись в попытках освободить руку и не достигнув результата, сделала вывод она. — Горячий, — облизнула блондиночка губы. Я вынул из ее пальцев отравленную спицу и метнул ее в стоящий у стенки шатра сундук. Спца с легким стуком и дребезжанием ушла в дерево больше, чем на половину длинны. Глаза Аннет уважительно расширились, видимо оценила бросок по достоинству.

— Господин приказал быть с тобой поласковей, — мурлыкнула она и взяла своей свободной рукой мою свободную руку. Взяла и положила ее на свою шикарную грудь, прикрытую лишь шелковой рубашкой. Ни о каких ливчиках не было и намека. Под моей ладонью оказалась одновременно мягкая и упругая плоть. Сквозь ткань я чувствовал тепло ее кожи.

— Ты хотела принять ванну, — хриплым от сдерживаемого вожделения голосом сказал я. Возбуждение было очень сильным, но кроме него зрело жутчайшее недовольство и раздражение: она со мной даже не из-за моей силы, а по ПРИКАЗУ своего Господина! Если меня хотели унизить, то у них это прекрасно получилось. И эти два чувства начинали быстро переплавляться в злость. Я еще ничего не сказал, даже взгляд не поднял, а Аннет уже начала стремительно бледнеть и спадать с лица.

Я убрал свою ладонь с груди блондинки и неторопясь взял ее за волосы. После чего приблизил свои глаза к ее глазам.

— Мне шлюхи не интересны, — еще более хриплым голосом чуть ли не прорычал я ей в лицо. — Твой Император мне не Господин. Он лишь забавный зверек на моем пути, которого я остановился посмотреть поближе! Он может приказывать своим рабам, но не мне! — и прижал ее голову к своему лбу, отпустив волосы и надавив ладонью на ее затылок. — Ты поняла меня?! — но ответа не последовало. Ее глаза странно застыли, словно бы остеклянели. Злость моя мгновенно схлынула. Я отпустил ее руку, что все еще продолжал держать до этого и взял ее голову в обе свои ладони, отведя ее от своей. Я внимательно всматривался в нее используя все свои чувства и даже "знание".

И именно "знание" подсказало ответ: своим прикосновением к ее голове, я разрушил некую магическую структуру в ней. Некий блок. Блок подчинения!

Девушка окончательно потеряла сознание. Глаза ее закрылись. Я подхватил ее на руки и отнес в постель.

Сам принялся есть, стоящий на столе ужин.

Прошло около десяти минут, я как раз закончил с горячим и перешел на второе блюдо, когда глаза Аннет распахнулись. Было видно, что она очнулась резко, рывком. Что она уже полностью собрана и предельно серьезна.

Она встала, посмотрела на меня. Внимательно и остро. Кивнула каким-то своим мыслям. Быстро открыла сундук, достала оттуда кошель, взяла сумку, побросала в нее какие-то вещи, накинула сумку на плечо и двинулась к выходу. Уже на самом пороге она обернулась ко мне, коротко бросила.

— Спасибо, — и скрылась в ночи. Буквально через минуту в стороне послышался топот копыт одинокой быстро удаляющейся лошади.

Я пожал плечами и принялся за сладкое.

* * *

глава 86

— Логин, — спросил меня Император. — А где Аннет? Что ты с ней сделал? — утром он лично вошел в шатер, где я хмурым, невидящим взглядом пялился в точку перед собой.

Не стоило вчера засыпать. Снова мучили кошмары. И снова было что-то новое: на этот раз не было паразитов, не было Баньши, зато были демоны... Я не участвовал, я словно наблюдал со стороны. И видел классического демонолога, что кровавыми жертвами призвал обитателя Инферно. Только на Призыв явился не Низший, а целый Барон. Небольшая ошибка в пентаграмме, и его напора она не выдерживает, защитный барьер падает. Демонолог тут же идет на подпитку Прокола, за ним все обитатели дома. Их едва хватило, чтобы в Прокол протиснулся первый Князь. Он расширил Прокол, пролез следующий. За ним еще и еще один. И еще.

После того, как прошли первые пять тысяч Свободных Князей, полезли Владетельные. И все это время все новоприбывшие убивали, убивали, убивали...Кровь убитых лилась на линии пентаграммы Прорыва. Не знаю, сколько времени потребовалось обитателям Огненного Мира, чтобы справиться с ее начертанием, во сне понятие времени очень расплывчато, но вряд ли много, слишком уж много их было и слишком целенаправленно они работали.

Дальше Прорыв открылся. Через него в зареве сезона Багрового Пламени неторопливо прошествовали десять фигур. Десять Мао во главе с узнаваемым силуэтом Альраа.

Еще миг и девять из десяти телепортировались в разные концы планеты, где уже безо всяких пентаграмм открыли еще девять Прорывов, откуда хлынули миллионы демонов.

С этого момента планета была обречена. Отчаянное сопротивление богов, паладинов, Высших Магов уже не могло ничего изменить. Их смели и смяли.

Боги спаслись бегством, бросая планету: в конце концов планета, еще не весь мир, а космос для демонов пока что остается непреодолимым препятствием.

Я видел это. Одновременно с сотен и сотен точек. Видел, слышал, ощущал... Четкость картинки была невообразима. В тот момент, когда в новом Домене Мао на месте первой пентаграммы Прорыва зажглось и запылало новое Сердце под оглушительный рев орды демонов: "Во славу О'Мао!!", я проснулся.

Сон не выходил у меня из головы, даже после того, как я окунул ее в ведро с ледяной водой. Картины тех ужасов и сотен миллионов смертей стояли перед глазами.

А тут еще Зорич со своими вопросами. Яки вырвалось просто непроизвольно, стоило только мне поднять на него глаза. Да еще Аннет... Не люблю рабства и рабовладельцев. А тот блок был именно что рабским. Гадость.

— Ох, ё... — аж присел он под этим потоком, хватаясь за сердце. — Понял-понял, ты не в духе, зайду в другой раз! — поспешил он скрыться с моих глаз долой.

— Гельза!! — крикнул я в пространство. Тут же из дальнего угла шатра выпрыгнула давешняя кошка, что каталась со мной на дровяной подводе. Два прыжка, миг дрожания воздуха, и вот уже на стуле задом на перед лицом ко мне сидит богиня с леденцом в руке.

— Да, милый, я здесь, слушаю тебя, — промурлыкала она.

— Сколько Доменов Мао сейчас под Аль... Подо мной? — не разделяя ее игривого настроения, жестко спросил я, глядя ей прямо в глаза.

— Д-двенадцать, — чуть заикнувшись, ответила богиня.

— Было же восемь?

— Ты убил двоих Мао, сказав, что они слабы. Безумная Мао, восприняв твои слова, как руководство к действию, устроила в осиротевших Доменах глобальную битву за звание Мао. Выжили из обоих Доменов ровно по одному демону, убив всех остальных. Они и стали Мао. Соседи решили воспользоваться моментом и напасть на опустевшие земли... Так у Безумной стало десять Доменов. Еще один Мао присоединился сам, увидев Безумную со свитой из девяти Мао у своих границ. Двенадцатый...

— Договаривай, — велел я.

— Безумная захватила населенную планету и сделала из нее Домен Мао, — сжавшись на своем месте, тихо ответила Гельза.

Мне хотелось ударить что-нибудь. Сломать, раздробить, раскрошить в мелкий щебень какой-нибудь утес. Но я даже не выпустил яки. Медленно провел по лицу ладонью, понимая, что этим ничего не решить.

— Уйди, — тихо сказал я. Гельза не заставила себя ждать. Настроение она чувствовала четко. Понимая, что сейчас рядом со мной опасно.

Тут уже никакая йога не поможет.

Собственно и злости никакой не было. На кого злиться? На себя?

Я медленно встал и вышел из шатра. Лагерь сворачивался. Вокруг сновали деловитые люди. Что-то тащили, что-то забивали, что-то выбивали, что-то ломали, что-то складывали. На меня никто не обращал внимания. Я шел, куда глаза глядят, не быстро, не выбирая дороги. В голове было пусто и гулко.

Когда меня окликнули, я заметил это не сразу. Только с шестого раза женский голос смог достучаться до моего сознания.

— Михан!! — в седьмой раз позвала меня Рита, махая рукой перед глазами. — Да что с тобой такое? Ты сам не свой, на призрака похож или на зомби! Ты куда идешь-то? Куда ты босой собрался?

— Рита? — сфокусировал на женской фигуре взгляд я. — Ты здесь откуда?

— Ты прямо у входа в наш шатер стоишь, вообще-то, — с долей ехидства ответила она. — Что случилось с тобой такое, на тебе лица нет! Это из-за Ладоры?

— Ладоры? — удивился я. — Нет, просто кошмары снова мучают. Вот вышел голову проветрить, да видимо заплутал ненароком.

— Может тебе к целителю показаться? — обеспокоенно заговорила Рита. — Говорят, что у Императора очень хорошие целители. Да и он сам — один из лучших, если не лучший.

— Не поможет ему целитель, — мягко сказала Ладора, стоящая, прислонившись к столбу входа в свой шатер. Мягко, но без веселья и издевки сказала она. Словно понимала, что со мной и почему. А может и правда понимала. Богиня же, кто ее разберет. — Ведь так, Логин?

— Так, — вынужден был признать ее правоту я. — Любую магию заглушит мой иммунитет к ней, а любую химию или алхимию нивелирует регенерация.

— И что делать будешь? — спросила богиня.

— Не знаю, — отвел глаза я. — Жить. Что мне еще остается? Разве есть варианты?

— Варианты всегда есть, — не опустила взгляда Ладора. — Только они тебе не нравятся.

— Скажи мне, богиня, — поднял свои глаза я на нее, поймал и зафиксировал ее взгляд. — Только честно скажи и прямо: она набрала такую силу из-за меня? Не будь меня, уцелел бы тот мир?

— Тот мир уцелел, погибла всего одна планета, — поправила меня Ладора.

— Какая разница? — отмахнулся я. — Дело времени, когда Безумная освоит космические перелеты и прыжки. Против двенадцати Мао тому миру не выстоять.

— Первосилы могут вмешаться, — ответила Ладора.

— А могут и не вмешаться. Что им какой-то жалкий мирок? — с отчаянной надеждой на то, что не прав, возразил я. Но нет.

— Ты прав, могут и не вмешаться, — ответила Ладора. — Даже скорее всего, что не вмешаются.

— Так, это из-за моих действий она набрала столько сил? — повторил я свой основной вопрос.

— Да, — не смогла соврать, да и просто не стала этого делать богиня. — Ты сделал ее судьбу и ее действия невидимыми для богов и надмировых сущностей. Без тебя в качестве знамени, она не смогла бы объединить стольких Мао. Стремление найти тебя научило ее мыслить нестандартно, от того и прозвище, что другим демонам ее мысли и идеи кажутся полным безумием, но срабатывают. И срабатывают только из-за уникальности ситуации. И да, она действительно считает тебя своим Повелителем. И все боги и надмировые сущности вместе с Адептами Сил считают ее твоей протеже, твоей пешкой, тем более ты сам признал титул О'Мао, поэтому не вмешаются, даже когда происходящее коснется их лично. Никто не хочет разделить судьбу Солоса. Да, Логин, равновесие нарушил ты. И никто, кроме тебя, тут ничего не сделает. Не станет делать. Ты это хотел услышать, О'Мао? — без тени улыбки ответила мне Ладора.

— Спасибо, — ответил я. — Именно это я и хотел услышать, богиня. Спасибо за честность и прямоту. Я ценю это, — Ладора кивнула и скрылась внутри своего шатра. Я поклонился шатру и повернулся уходить.

— Что происходит, Миш? — с испугом в глазахспросила Рита, упершись руками мне в грудь. — О чем вы говорили? Я ни слова не поняла!

— То и происходит, Рит, что ты была права — я настоящий мудак, — мой пустой взгляд уперся ей в лицо.

— Да что случилось то?!! — уже откровенно испуганно спросила она, едва не переходя на крик.

— Демоны Инферно захватили и уничтожили населенную планету земного типа. Около двух миллиардов погибших... Во славу мою, — спокойным, слегка мертвым голосом ответил я Рите.

— Двух... миллиардов? — округлила глаза девушка. Подобные цифры просто не укладывались в ее голове. В моей бы тоже, пожалуй, не уложились, если бы я не видел их. Не видел их всех в своем странном сне. Лицо и смерть каждого разумного на той планете. Иногда идеальная память совсем не благо.

— Могу назвать более точное число, но тебе это надо? — чуть приподнял бровь я.

— Нет, — потерянно ответила она. — И что теперь?

— Не знаю, — пожал плечами я. — Едем в столицу Империи. Будем ходить на балы, пировать на пирах, посещать оперы, театры, балеты... Будем развлекаться... Пока Альраа будет вырезать мир за миром дальше... — только шоковым своим состоянием могу объяснить, что допустил такую ошибку — назвал имя демонессы, но уж, что сделал, то сделал.

Короткая огненная вспышка, ощущение, словно бы прорванной и качнувшейся назад мыльной пленки, только неизмеримо большего масштаба, словно весь окружающий мир, все пространство прогнулось и встало на место...

— Повелитель! — упала передо мной на одно колено Безумная Мао.

— Альраа... — на чистом автомате повторил я.

— У нас получилось, Повелитель!!! — радостно, с горящими фанатичным огнем глазами, воскликнула демоница. — Огненный Мир склоняется перед Твоим Величием! Один за одним Мао принимают над собой твою власть! С этой минуты ты становишься единоличным Повелителем Инферно!!! Войди же в отныне свой мир и утверди свою власть!! — демоница была так возбуждена и взбудоражена, что совершенно не прятала свою ауру силы Повелительницы Владетельных Князей демонов. Еще эту ауру можно назвать Духовным Давлением, если проводить аналогию с аниме.

Там, на поле между двумя армиями Мао были крайне вежливы, не позволяя своей Ауре Силы влиять на окружающий мир, иначе на ногах бы там не устоял никто.

Здесь же Альраа не сдерживалась. Окружающих буквально прибивало к земле, лишало воли и параллизовывало ужасом. Те, кто был ближе, вовсе лежали, распростершись в пыли, многие вовсе без сознания. Окружающий мир прогибался, шел волнами и искажениями, словно перегретый воздух.

У этой Ауры были и вполне себе визуальные эффекты: фигуру девушки окружало багровое свечение-зарево, словно вот-вот прорвутся реальные языки пламени.

Решение созрело само собой, как со мной часто бывало в серьезные моменты. Да и впервые я понял, точнее осознал и увидел, что передо мной отнюдь не представитель рассы белых и пушистых хомячков, передо мной демон!

— Ладора! — коротко бросил в пространство имя я. — Уноси всех отсюда. Быстрее! — богиня, появившаяся справа от меня кивнула и исчезла. Следом за ней начали исчезать и окружающие нас люди. Очень быстро исчезать. Практически мгновенно.

— Альраа... — вернул я свое внимание демонессе.

— Повелитель?

— Открывай Прокол. Я иду с тобой в Огненный Мир.

— Слушаюсь! — радостно воскликнула она и взмахом руки распахнула дыру в пространстве.

Я шагнул в нее и замер. Какое-то сопротивление, что-то не пропускало меня, словно я пытаюсь натянуть на ногу слишком маленький для нее носок, или на руку слишком узкую резиновую перчатку, словно пытаюсь пролезть в слишком узкую щель в заборе. Дискомфортное ощущение. Я отступил.

Помнится в первый раз у меня не возникло таких затруднений, когда я ломонулся в открытый Владетельным Князем Пролом. Ломонулся... Видимо это ключевое слово!

Я схватил Альраа и с силой закинул ее в Пролом, после чего рванулся в него сам, наплевав на все ощущения, приятные и неприятные, как лось, через малину.

С громким хлопком за моей спиной Пролом схлопнулся. Но я-то был уже на этой стороне! В Инферно...

* * *

глава 87

Опять... Опять я голый. Напряжно это.

Инферно. Огненный Мир. Он Огненным назван далеко не только для красоты. Он на самом деле горит. Здесь горит сам воздух, или то что этот воздух заменяет. Честно говоря я до сих пор не знаю, дышу ли, когда нахожусь в этом мире. Слишком тут... иначе.

Косоворотка, штаны, ремень мгновенно сгорели после перехода. Меч упал на землю, ножны его обуглились и рассыпались, рукоять обгорела, а клинок расплавился и потек по камням, впитываясь в сухую почву Инферно. Нож я успел подхватить, и теперь он был зажат у меня в руке.

— Альраа, одежду, — отдал я уже привычную команду демонице. Та поклонилась, и уже через пару секунд пара Свободных Князей телепортировались передо мной с требуемым в руках.

Через минуту я уже оделся и повесил ножны с поданным мне демоницей мечом. Тем самым, Что-Был-Сломан. Тем самым, что познал смерть миллионов демонов. Что ж, похоже что и сегодня работа ему найдется.

— Повелитель, — поклонилась мне Альраа. — Мао, готовые принять твою власть, ожидают у Сердца Домена.

— Оно далеко?

— Нет, Повелитель, — снова поклонилась она. — Следуй за мной, дарога не займет много времени.

Я кивнул, соглашаясь. Что ж прогулка должна слегка остудить голову и проветрить мысли.

Сезон Багрового Пламени... Жаль, что не Сезон Зеленого или Белого, в них этот грубый и неприветливый мир еще прекраснее. Но и так он был щемяще красив. Настолько, что хотелось любоваться им вечно...

Уничтожить этот мир вместе со всеми его обитателями — вот то решение, что созрело в моей голове, когда я рванулся в Пролом. Оно было логичным. Оно было выполнимым, но правильным ли?

И чем ближе я подходил к пылающему цветку Сердца Домена Мао, тем больше я в нем сомневался. Слишком красив был этот мир. Слишком необычны и разнообразны его обитатели. И слишком честны, в каком-то смысле. Власть Силы здесь абсолютна. И если обитатели других миров слабы...

Это был новый Домен Мао. Только что созданный из убитой планеты. Я узнал пирамиду в подвалах которой проводил призыв неудачливый демонолог. Сейчас на вершине этой пирамиды горел цветок Сердца. И именно к нему вела меня Альраа. Шли мы быстро. Даже не шли, а перемещались: демоница короткими телепортациями, я быстрыми рывками-прыжками за ней, иначе добираться до места можно было бы месяцами. А так, мы уже стояли у подножия пирамиды.

На нее саму мы поднимались уже не спеша, степенно. Альраа наслаждалась моментом триумфа своего Повелителя, а значит и своим. Я же... Мне словно тяжеленные гири к ногам привязали, настолько тяжело было заставлять себя идти, ведь, дойдя до вершины, придется принимать решение, то или иное.

Пирамида не была такой уж большой, это вам не монстры Египта или Ацтеков. Всего-то около десяти-двенадцати метров в высоту. Так что, как не оттягивал я момент, а вот уже и вершина.

Мы с Альраа остановились на ровной площадке, в центре которой пылало Сердце. Я осмотрелся. Вокруг пирамиды стояли демоны. Сотни и сотни Мао. Даже тысячи. Идя сюда, в этот мир, я даже не мог себе представить, насколько он велик на самом деле. Но вот они, самые сильные, те, кто правит этим миром по праву Силы. И вот они склонились передо мной...

Гадство! Если бы они нападали, неподчинялись, выказывали какое-то неповиновение или агрессию, было бы намного легче. А вот так рубить тех, кто даже не защищается...

Краем глаза я заметил некий изъян в окружающем мире. Несвойственный этому сезону цвет энергии. Небольшой сгусток внимания. Очень знакомого божественного внимания.

— Ладора, ты можешь провернуть здесь фокус с застывшим мгновением? Понимаю, мир чужой, враждебный, но по словам той стриженой, ты теперь Межмировая Надсущность... — тихо сказал я в сторону этого энергетического образования.

— Попытаюсь, — прошелестел ее ответ. — Но помощь не помешала бы...

Помощь? Как можно помочь богине, столь могущественной, что способна оставаться незаметной в мире Инферно, у самого Сердца при скоплении нескольких тысяч Мао?

Физически, наверное, никак. Разве что помолиться за ее успех? Почему бы и нет? Смотреться странно будет: Великий О'Мао всего Инферно пред лицом собрания всех Мао Огненного Мира на обнаженном мече молится светлой богине Любви и Семейного Очага (об остальных аспектах ее силы и сути вежливо умолчим). Забавная выйдет картинка для какого-нибудь летописца, подумалось мне.

Я улыбнулся, достал из ножен меч, поднял его перед собой лезвием вверх, поднес его ко лбу чуть склоненной в почтении головы и обхватил рукоять двумя руками.

— О, Светлая Ладора, да воспылает искра Творца в сердце твоем Любовью Его, да наполнит Суть твою Сила этой великой Любви, что и есть Он, ведь Бог есть Любовь, да Воссияет твой Свет в бесконечности Мироздания, да наполнится Душа твоя Мудростью. К тебе обращаюсь я. Останови мгновение мира. Пусть замрет он, пока не решу я его судьбу. Да ниспошлет Творец мне достаточно Мудрости, Милосердия и Справедливости для решения... — громко и отчетливо во всю силу своего голоса и легких произносил я слова этой импровизированной молитвы, и они громовыми раскатами разносились над огненной пустыней.

Даже сам не знал, что мой голос может быть настолько сильным. Видимо стоит почаще давать ему волю, все же это приятно.

А потом мир взорвался вспышкой золотого теплого света, что затопил вообще все вокруг, что казалось проникал сквозь фигуры демонов, камни пирамиды под ногами и высящиеся вдалеке скалы. Сияние, что не обжигало, лилось непонятно откуда, казалось бы вообще отовсюду, из самоей сути пространства, не долго. Не знаю, сколько по времени, но постепенно опало, ужалось и сформировалось в привычную уже фигуру воплощенной Ладоры. А мир вокруг застыл.

— Надо же, — удивился я. — И правда сильна ты стала, богиня.

— Твоими молитвами, — с полной ехидства улыбкой ответила она. Взгляд ее был острым и теплым одновременно. — Чтобы потом не было таких ситуаций, как с этой драной кошкой, сообщаю сразу: только что ты вывел меня на уровень Божественной Надсущности, не нуждающейся в привязке к конкретному миру. А еще активировал в моей Сути Аспекты, которых я не знала раньше. Какие именно, мне еще самой предстоит понять. Столь резкое возвышение мне еще долго придется осознавать и осмысливать. Так что "паразит" снова усилился "за твой счет", — слова были сказаны ей жестко, со сквозящей в них обидой и горечью.

Не большой я знаток женщин. Не возьмусь судить, насколько это было искренне.

— А до этого? — нахмурился я. — Разве ты не была уже этой... сущностью?

— До этого я лишь начала приближаться к подобному уровню. Можно сказать, лишь почувствовала искру. Даже отблеск искры. Но все равно оставалась богиней того мира. Пусть и вошедшей в Старший Пантеон, пусть и превосходящей в силе и могуществе всех остальных богов того мира. Опять, как и с Солосом: акценты, ударения, оттенки смысла и никакой лжи, а кошка эта своего добилась.

— Что ж, — пожал я плечами. — Дело ведь не в ней. Дело в откровенности. Скажи, зачем ты здесь? Только без этих ваших штучек с акцентами.

— Я... — отвела она взгляд. — Волновалась.

— За меня? — с усмешкой поднял я бровь. — Я бессмертный! Мир рухнет, а я останусь. Что мне будет? И ты это прекрасно знаешь.

— Да, за тебя, — вернула она взгляд. — Телом ты неуязвим, но душой... В твоих силах до основания разрушить этот мир. Более того, ты способен его вообще аннигилировать в полное ничто, утопить его в Межмировом Хаосе и уцелеть при этом, но... Что с тобой будет после этого? Ты уничтожил всего одну планету и без того обреченную, а до сих пор кричишь и бьешься во сне, просыпаясь не только с оголенным оружием, но и со слезами на глазах. Не спорь, я видела. А здесь целый мир, который...

— Который? — хмуро спросил я. Слова ее били в цель, как стрелы в яблочко.

— Который любишь всем своим сердцем. Кому как не богине любви видеть такие вещи? — закончила она. А я оглянулся вокруг. В глазах щипало. Да, сам себе не признавался, но любил этот мир. Его безумные краски, его яркость и неукротимость. Его дикую, нечеловеческую красоту. Ту безумную свободу, что он мне дарил.

— Но я должен... — опустился я на край площадки, свесил ноги и поболтал ими. — Сейчас любой мир, где затесался хоть один завалящий демонолог, будь то Мастер или недоучка, абсолютно беззащитны перед объединенной мощью Инферно...

— Да. Так и есть. Ты нашел одного единственного во всем Огненном Мире демона, что способен был объединить его весь под одной рукой. Демона, которому суждено было бесславно сгинуть в одной из бесконечных битв за власть над доменом. Но ты изменил ее судьбу.

— Альраа? — хмуро глянул я на застывшую фигуру демоницы. Ладора кивнула. — То есть необязательно уничтожать весь Огненный Мир, достаточно убить одну Мао? Выходит так? Оставшиеся передерутся между собой за ее место, а без единого руководства провернуть то, что проворачивали с ней за считанные минуты, они не смогут, даже продолжая признавать меня своим О'Мао? Так ведь? Ты это хочешь сказать?

— Ты сам все сказал. Я лишь указала на уязвимую точку. Решение все равно принимать тебе. Тем более ты просил у Творца Мудрости для его принятия, — сказала Ладора.

— Что ж, ты права: решение за мной, — медленно встал я с камней площадки и вытащил меч. Тот самый, что Альраа ковала для меня и закаляла в пламени восьми... нет. Знание говорит, что не восьми. Знание говорит, что Безумная Мао умудрилась окунуть этот клинок в каждое Сердце Домена Мао этого мира. Она хотела сделать мне подарок, достойный руки О'Мао, единственного всевластного Повелителя Огненого Мира. Безумная Мао... Зачем такие сложности, если в моей руке это все равно самая обычная железка, пусть и из хорошей стали. Безумная, безумная Альраа... Мотылек ослепленный огнем моей силы. Какая ирония, погибнуть пронзенной тем же мечом, что сама изготовила с таким тщанием и любовью.

Я подошел к ней и приставил клинок к ее груди, к тому месту, где должно было биться ее замершее сердце. Она даже не узнает, что умерла и что ее убило. Когда время пойдет снова, от нее останется только прах, что быстро будет сметен первым же легким порывом ветра...

* * *

глава 88

Кончик клинка коснулся тонкой "шелковой" (не представляю из чего они в этом мире делают одежду, что выдерживает местные температуры) рубашки Альраа и ткань под ним мгновенно распалась, словно ее коснулись скальпелем. Я согнул руку в локте, готовясь пронзить ее тело одним точным ударом, так, чтобы сразу, чтобы без мучений, и... И не мог двинуть рукой ни на миллиметр. Не мог заставить себя. Мышцы напрягались все сильнее и сильнее, перед глазами вставали картины демонов за "работой", лица раздираемых ими на куски людей, чудовищные очертания пентаграммы, но рука все равно не могла двинуться. В глазах щипало. Я потер переносицу пальцами свободной от меча руки, судорожно жмурясь. Проморгался и, собрав всю свою решимость, взялся за рукоять обеими руками... И все равно не смог сдвинуть лезвие ни на миллиметр вперед.

В конце концов руки задрожали и я опустил, ставшую непомерно тяжелой, железку. Рядом послышался судорожный облегченный выдох.

— Не могу... — признался я и воткнул меч в пол площадки под ногами. Ладора улыбалась. Лицо ее буквально светилось облегчением. — Ты-то чему радуешься, — хмуро посмотрел я на богиню.

— Тому, что не придется бежать, — ответила она.

— Бежать? — не понял я.

— Если бы ты сейчас все же убил ее, выбрав простое и очевидное решение, то рано или поздно встал бы перед новым выбором, потом следующим и следующим... И был бы готов пустить под нож любого, кто идет за тобой или с тобой. Значит единственное, что я могла бы сделать, чтобы попытаться остаться в живых, это бежать сейчас, только поняв твою природу, — ответила богиня.

— Так это было испытание? Ты испытывала меня, как какого-нибудь "героя"? Да? Снова манипуляции? Игра смыслами, полуправда? — хмурился я все сильнее. — Ты для этого пришла сюда?

— Нет, — подняла в защитном жесте руки она. — Я действительно о тебе беспокоилась. И на счет Безумной Мао не врала!

— Испытание, значит? — все так же хмурясь, поднялся я с камней площадки, где уселся, не в силах стоять, прислонясь спиной к воткнутому в пол мечу, и повернулся лицом к богине. — Бежать, значит? Если бы я оказался таким чудовищем, как ты говоришь, бежать от меня было бы бесполезно. Я ведь не только помолиться, я и проклясть могу!

— Проклинай! — сверкнула она глазами и отвернулась, скрестив руки на груди. — Все вы мужики одинаковые... — насупленно пробурчала она. — К ним со всей душой, а они... Ну и проклинай! — развернулась она ко мне и показала язык. — Дурак! — после чего растаяла, а мир вокруг пришел в движение.

Я огляделся: тысячи Мао, Альраа с ошарашенным видом смотрит на меч и на сжавшего кулаки меня, пылающее Сердце Домена... Кулаки сами собой разжались, проблема принятия решения навалилась с новой силой.

— Повелитель? — просяще позвала меня демоница.

— Альраа... Ты совершила невозможное, — достаточно громко произнес я, опустив голову. — Покорила Инферно. Объединила Огненный Мир под одной рукой...

— Вашей рукой, Повелитель! — радостно воскликнула она.

— Вспомни, Альраа, как началось наше знакомство... Зачем я к тебе пришел?

— Чтобы убить... — заподозрила что-то неладное она.

— А для чего я собирался убить тебя и твоих Рыцарей?

— Чтобы предотвратить Прорыв... — побледнела Мао, осознавшая, что она сейчас на волосок от гибели.

— И что ты устроила, как только получила власть над, подумать только!! ДЕСЯТЬЮ Доменами Мао? — повернулся я полностью к ней и положил руку на рукоять меча.

— Но ты же сам отдал нам мир? Сам начертил пентаграмму?!.. — попыталась оправдаться она, не решаясь сделать и шага назад, хоть ей и очень хотелось.

— Ты права. Я отдал! Я впустил. А этот, — обвел я рукой вокруг. — Этот мир ты взяла сама... И сегодня от полного разрушения мной Огненного Мира, от развеивания по ветру тебя лично, меня остановила только твоя преданность...

— Повелитель! — упала на одно колено и приложила к сердцу руку она. Рука нащупала дырку в рубашке и сжалась в кулак.

— Запретить демонам захватывать миры, все равно что запретить волку есть мясо... Нельзя приказом изменить природу рассы... Я просто уравняю шансы...

— Повелитель! — подняла на меня глаза и взмолилась демонесса. Но я уже не смотрел на нее. У меня появилась мысль. Точнее я вспомнил один случай.

Еще в Ильниссе, гоняясь по мироспасательным операциям, я был свидетелем одного... ритуала не ритуала, явления не явления. Трудно подобрать этому название. Суть в том, что один из Великих Магов того мира смог накопить столько сил, энергии, что встал на порог становления Новым Богом, так он это назвал. Нынче, пообщавшись с богами, драконами, демонами, я понимаю, что термин не совсем верный. Бог — тот, кто служит этому миру, присматривая за каким-то его Аспектом. Как-то регулирует, как-то следит и поддерживает. Да, так-то он существо крайне могущественное, в большей степени энергетическое, но главное: его служба миру и поддержание своего Аспекта.

То же, чем собирался стать Ватр (так того мага звали), скорее уж высокоэнергетическая не привязанная к конкретному миру сущность, не связанная служением Аспекту. Но пусть будет для простоты Новый Бог. Все равно я не успел понять всех тонкостей: задушил этого Ватра, низвергнув до уровня простого человека без капли магического таланта и каких либо перспектив его обретения.

Но кое-что я тогда уяснил: для становления этим самым Новым Богом, ему нужна была еще энергия. Много энергии. Настолько много, что мир мог очень сильно пострадать. Конкретно из мира Ильниссы могла вовсе уйти магия, настолько сильно упал бы энергетический фон мира в целом. Не говоря уж о немалых разрушениях конкретно в месте, где он собирался все это провернуть.

К чему я это? К тому, что Инферно во много порядков более сильный и энергетически насыщенный мир, копивший эту силу на протяжении всей своей истории, почти не тратя ее.

Ведь, что мне требовалось? Уравнять шансы. И избавиться от Альраа. Причем, не убивая ее.

А главное: суть процесса я помнил.

Я подошел к Сердцу Домена Мао, остановился прямо перед ним, воткнул в камень вынутый и взятый с собой Меч-Что-Был-Сломан, отошел на шаг и послал мысль-команду Источнику, коим и являлось Сердце. Он отозвался с сопротивлением. Я спросил почему? Пришел ответ, что у него есть хозяин. Его Мао. Мао Нанраа. Возвысился, значит... Что ж, тем проще.

— Нанраа! — громко вызвал я. Слева от меня вышел из огня телепорта знакомый по полю между двумя армиями демон. Резкое движение руки, за которым он не успевает даже уследить, и нож Дара воткнут ему в сердце. Мгновение и нарушитель Договора (да, я немного в курсе того, как призыватели работают с демонами, просветили все в той же Ильниссе) осыпается пеплом по ветру. Я убрал нож обратно в ножны на поясе и вновь обратился к Источнику.

В этот раз тот откликнулся с радостью и готовностью.

— Волей своей требую! — распахнул я руки в стороны, посылая Источнику образ того, что от него хочу. Сердце Домена послушно сдвинулось, поглощая в себя Меч О'Мао. Я послал новый образ.

— Именем своим заклинаю! — громко и четко произнес я в слух. Языки пламени передо мной стали окрашиваться самыми разными цветами и оттенками, затем стремительно стали нарастать, поднимаясь все выше и выше. Источник разрастался, стремительно вбирая в себя пока еще тонкие каналы от других Сердец Доменов Мао со всего Инферно. Из тысяч и тысяч Сердец.

Каналы становились толще, устойчивее, плотнее "шире". Наконец процес роста почти остановился, Источник "созрел".

Я жестом подозвал к себе Альраа. Она подошла, не осмелившись неподчиниться.

— Ты хотела власти — я дал тебе ее. Ты мечтала править Огненным Миром — ты достигла этой мечты! Они все подчинились тебе! — обвел я руками замерших, тихих, как мышки Мао. — Не мне они подчинились, тебе! Не я О'Мао — ты! Этот титул никогда не принадлежал мне. Он твой!!! О'Мао Альраа! — прокричал я последние два слова и демоны внизу их подхватили, скандируя с яростью и готовностью. Они признавали ее. Я сделал резкое хватательное движение пустыми руками и хор Мао мгновенно смолк, словно я вырвал у них всех голос разом.

— Ты достигла своей мечты, О'Мао Альраа? Ты получила от этого мира все, что хотела? — вопросил ее я. Демонесса ошарашенно смотрела на меня непонимающими, но счастливыми глазами. На мгновение мне даже показалось, что в них блеснули слезы. Но в Инферно такого просто не бывает.

— Да, Повелитель, — тихо ответила она чуть звенящим голосом.

— Не Повелитель, больше не Повелитель. Логин.

— Да, ...Логин, — не смело повторила она.

— Готова ты сделать следующий шаг? — уже тихо спросил ее я. Хотелось, чтобы это было добровольно, а не как с первым Сердцем Мао, когда я со злости просто зашвырнул ее за шкирняк, как котенка. К чему это потом привело, удалось пронаблюдать во всех подробностях. Она все еще робко кивнула.

— Тогда сделай этот шаг, войди в Источник. Сама. По своей воле, — так же тихо сказал я. Она поколебалась, но вновь кивнула, а потом кровожадно оскалилась и уверенно вошла в пламя.

— Да родится Новый Бог! — возвестил я, посылая в источник образ того, что я хочу.

Пламя взревело. Демоны восторженно взревели. Я прикрыл глаза рукой. На миг почудилось одобрительное дуновение ветерка с запахом весны и той полянки, на ко орой мы когда-то с Ладорой впервые встретились. На миг.

Затем пламя стало опадать, а мир едва заметно тускнеть. Врядли кто заметил это сразу, но когда от пылающего огненного Сердца Домена остались языки, лишь едва достающие до плеча взрослого мужчины среднего роста, разница до и после стала очевидной. Да, и похолодало.

Но Инферно — мир сильный. Он выдержал. Альраа развоплотилась и воспарила, покинув этот мир. Возможно навсегда. Возможно еще вернется. Но места в нем ей уже не будет, хоть она еще и не осознала этого до конца. Она больше не демон. И больше не О'Мао.

Остался последний штрих.

— Пацаны! — задорно крикнул я в толпу. — Место О'Мао свободно! — и со всех сил бросился к точке перехода, беззвучно моля Творца даровать Ладоре или кому-то из богов того мира сообразительность открыть его вовремя. А потом закрыть.

Кольцо Прокола, очень-очень маленькое (как кроличий лаз размером) открылось, и я рыбкой нырнул в него.

* * *

глава 89

Снова было это ощущение "протискивания" в слишком "узкий" для меня лаз. Точнее уже не протискивания, а проламывания, пробивания всем телом некой пленки, границы, разрыва ткани... Не знаю я как это объяснить лучше. Это на уровне чувств и ощущений, тех, что в слова не переводятся.

Вот только в изрядно подпритухшем, но все равно огнедышащем Инферно "лаз" был на уровне колена от поверхности, тут же он висел метрах в тридцати над землей. Так что выпал я из него буквально и полетел вниз. Само собой, что для моего "особенного", тем более хорошо тренированного тела, это не высота. Я успел сгруппироваться, даже осмотреться и выбрать оптимальное место для посадки. Приземлился на обе ноги довольно жестко, не став гасить инерцию перекатом — жалко было костюмчик: где я теперь такой эксклюзив достану? Прикид Повелителя Демонов! Это же круть из крути! Армани с Версачи нервно в сторонке смолят один на двоих чинарик!

"Шелковая" рубашка, снаружи черная, изнутри красная, с рубиновыми пуговицами, на две верхних расстегнутая, черные же штаны того же материала, сапоги, черные с красной подошвой, ремень с пустыми ножнами меча и ножом в ножнах с противоположной стороны. Пряжка ремня из неизвестного мне металла ярко красного цвета с изображением рогатой и клыкастой башки в языках пламени с крупными рубинами на месте глаз, массивный перстень-печатка на среднем пальце левой руки (Альраа всучила, как только я оделся и повесил меч на пояс. Меч получается прое... оставил в Огненном Мире в качестве "яблока раздора", а перстенек вот уцелел как-то)...

Вот только сам я был без бровей и лысый, как коленка. Но зато костюмчик сидит как влитой!

Я отряхнул пыль, поднявшуюся от моего появления, и огляделся: Император в доспехе и с мечом в руке, две его телохранительницы с арбалетами, нацеленными мне в грудь, Рита в своем подаренном Ладорой доспехе, тоже с мечом на голо. Под ногами у Императора крутилась кошка-Гельза в "карманном" своем формате. Ладоры рядом не было. И даже внимания ее божественного вокруг не заметно. И правда что ли обиделась?

— Миша? — с недоверием к собственным выводам в голосе спросила Рита и даже протерла глаза, не удовлетворилась результатом и дополнительно ущипнула себя за открытый участок кожи на руке. Странно, не ужто отсутствие ростительности на голове и смена одежды так сильно меня меняют?

— Я это, я, — весело улыбаясь, ответил я и двинулся к людям. В то же мгновение два арбалетных болта сорвались со своих лож и полетели в меня. Понятное дело, не долетели. Рубашку портить — "щаз", аж три раза. Поймал их оба на подлете еще.

— Стас, ты придержал бы своих псиц, а то ведь обижусь и отшлепаю обеих, — без улыбки сказал я, бросая болты под ноги.

— Извини, — улыбнулся в своем шлеме он. — Нервы, сам понимаешь.

— С чего нервничать-то? — не понял я.

— Прокол в Инферно прямо посреди военного лагеря, ты куда-то исчез, маги взвыли про прямое божественное вмешательство... — начал перечислять причины для нервов он. — Само собой всех по тревоге подняли. А тут новый Прокол из которого кто-то черный в струе и клубах пламени вылетает. Есть от чего понервничать, как думаешь?

— Пожалуй, — подумав, согласился я. — Теперь-то все успокоились? Никто кидаться не вздумает?

— Если объяснишь, что произошло. А то ведь мало ли кто кроме тебя еще вылезет...

— Сомневаюсь, — ухмыльнулся я, вспомнив крйние запечатленные мгновения перед вхождением моей головы в кольцо портала. — Там сейчас такая потеха началась, что точно не до вас.

— Что за потеха? — переспросила Рита.

— Битва нескольких тысяч Мао за место О'Мао. А заодно и просто за соседские Домены, кто похитрее... Передел там, короче, начался глобальный, — расплылся в широченной улыбке я.

— Как за место О'Мао? Ты же О'Мао? — совсем запуталась Рита.

— Больше нет, — стала совсем довольной моя улыбка.

— То есть Договор... — начал было Император.

— ...продолжает действовать, — поспешил я заверить его. — Табу с этого мира никто не снимал. И боги за этим проследят. Тут ничего не изменилось. Ну, так что, вопросы кончились? Я могу подойти, не рискуя превратиться в подушечку для иголок?

— Да-да, конечно, — добродушно "спохватился" Император, делая знак блондинкам. Те неохотно опустили уже вновь боеготовые арбалеты. Я хмыкнул, "поверив" в такую забывчивость правителя, и потопал в направлении шатра Аннет.

Рита увязалась со мной, пристроившись рядом.

— Классный прикид, — заметила она. — Тебе идет.

— Спасибо, — усмехнулся я, стряхнув с плеча несуществующую пылинку (к демонской ткани почему-то никакая грязь и пыль не приставали, прям сам удивляюсь, как это работает, уж не на магии точно).

— Вот только с чего ты решил лысиком заделаться? — похлопала она по моей макушке ладошкой.

— Я не решал. Просто сгорели волосы... Инферно же, — пожал плечами я. — Там температура окружающего воздуха свыше тысячи градусов. Сталь плавится... Слышала наверное, что демона простым оружием не убить? — Рита согласно кивнула. — Так это правда: у них кровь, как металл расплавленный, тяжелая и очень горячая — простое оружие плавится прежде, чем успевает нанести хоть сколько-нибудь значительный урон. Да еще и силой надо обладать недюженой, чтобы продавить его плоть... Все равно, что колонну железную топором рубить. А если учесть, что кровь там больше чем напополам с магией...

— А почему тогда они пеплом рассыпаются, когда умирают? — заинтересовалась Рита, вспомнив эпичную гибель двух Мао на поле.

— Лишившись поддерживающей их магии, тела демонов начинают взаимодействовать с кислородом воздуха... Реакция очень сильная и быстротекущая. Сгорают они под собственным же жаром, если проще.

— Круто, — задумалась девушка. — А почему ты больше не О'Мао?

— Сдал пост Безумной, сразу после чего сделал ее Новой Богиней, а титул обратно не принял. Так что в Инферно больше нет О'Мао. Теперь демоны будут веками драться, пытаясь поднять этот титул, но хрен у них что получится без меня и Безумной, — самодовольно, но немного грустно улыбнулся я.

— А с Ладорой у вас что опять случилось? — вот неугомонная зацикленная на отношениях поклонница Дома-2, блин! Бесят уже, если честно, такие ее вопросы.

— Поругались, — кратко ответил я и посмурнел. — Обсуждать этого с тобой не буду. Да и ни с кем другим тоже! — опередил я уже готовые сорваться с ее языка слова.

— Ладно, — нехотя согласилась Рита, хоть и явно была крайне недовольна таким ответом. А тут уже и шатер нужный показался. — Когда ты в тот портал прыгнул, мне прям показалось, что ты их там всех убивать будешь, такое лицо у тебя страшное было.

— Тебе не показалось, — нахмурился я. — Ладора отговорила.

— Поэтому поругались? — вот не свернешь ее с темы. Повернута она на этом что ли? Была же нормальная девчонка и поговорить, и пошутить, и посмеяться. А тут заладила одно и то же, как пластинка испорченная.

— Нет, не поэтому. И закрыли тему, а то и с тобой поругаемся, — ответил ей я.

— Закрыли, так закрыли, — подняла руки в жесте сдачи Рита.

— Ладно, пойду переоденусь, да скоро уже в путь трогаться будем.

— А чем этот прикид плох? — улыбнулась она. — Ты в нем такой... внушительный, импозантный. Прям как Лорд какой-нибудь.

— Лорд — это Князь Владетельный у демонов, — хмыкнул я. — Низковато ты меня ценишь... Впрочем, я больше к их иерархии не отношусь, как и к ним самим. Поэтому и переоденусь: поберегу костюмчик для торжества какого-нибудь. Новый-то достать такой же больше негде. Истреплется просто так, что тогда делать буду?

— Ты прав, — разочарованно протянула она. — Такие шмотки поберечь стоит. Тем более в столицу же едем!

— Именно, — хмыкнул я, скрываясь в шатре.

* * *

Неспешный путь продолжался еще полторы недели. Причем колонна постепенно становилась меньше. Как я понял, Император отправлял по местам постоянной дислокации отдельные воинские подразделения, из которых состояла группировка, собранная для кампании против Славении.

При этом, чем меньше становилось войско, тем быстрее мы начинали двигаться, что собственно и закономерно.

С Ладорой мы все эти недели не пересекались, хоть и знал я, что она с нами едет. Сам я снова перебрался в обоз, только уже в другую его часть, не ту, что прежде (обоз большой, далеко не все друг друга знают, а Император больше своих телохранительниц ко мне не подсылал, видать умный парень — с первого раза понимает. Без лишних повторений). Ритка так же перебралась ко мне (верховая езда ее окончательно доконала, даже не смотря на постоянное лечение от богини). Днем ехала на подводе, на ночь возвращалась в шатер Ладоры.

Острых тем мы больше не касались, рисковать хоть немного наладившимися отношениями не хотелось ни ей, ни мне. В конце концов мы друг друга уже не первый год знаем и даже, не побоюсь сказать, дружим. И дружбой этой дорожим.

Она потихоньку распрашивала о моей жизнь, я без особой утайки рассказывал о своих странствиях и приключениях, занимаясь все тем же, что и до появления Аннет: резьбой по дереву. В этот раз я нашел где-то по пути большой кусок дубовой доски, широкий и толстый. На нем, предварительно выгладив и выровняв его ножом Дара, я развернул картину: вид с плато, на котором мы с Рене играли в шахматы. Получалось неплохо. Даже самому нравилось. Иногда идеальная память все же плюс, а не минус.

Гельза в своей кошачей ипостаси постоянно крутилась где-то рядом, словно приклеенная. Иногда так и тянуло ее пнуть под мохнатый зад, иногда наоборот — взять на руки и погладить. Но и те и другие порывы я сдерживал. Первые, как недостойные, вторые — как небезопасные.

Император был занят, так что особо к себе не звал. Иногда, правда, сам приходил посидеть вечерами к нашему костру в простом платье и без свиты (повторюсь — обоз большой, всем знать всех невозможно. Подумаешь высокий парень, чем-то похожий на Императора, ну пришел погреться, потрепаться, ну дальше пошел — делов-то?).

А вот на завтра, наконец, должна была показаться столица: Арнау. По словам Императора, величественный и прекрасный город, с красивыми храмами, парками, фонтанами, театрами, философскими школами, академиями и даже университетом. Он с такой гордостью и упоением рассказывал о ней, словно о любимой женщине, что хотелось слушать, слушать и слушать. А еще самому наконец посмотреть на это чудо...

* * *