Верю-не-верю

-Да! — уверенно соврала детская команда.

Мы с Сергеем переглянулись, и на его лице явственно читался вопрос, как я собираюсь выкручиваться, и нужна ли мне его помощь. Подмигнула ему и, напустив на себя загадочности, серьезно таинственным тоном сказала:

-Вообще-то, мамам можно в губы целовать. А вот другим — только в щечку, иначе... случится... страшное! Но если вы не боитесь, тогда я вас поцелую, конечно. Мне-то от этого только лучше будет.

-А что случится, тетя Лера? — послышался испуганный голосок.

-А вы разве не знаете?

-Нет! — раздался дружный хор.

-Есть одно очень старое поверье. Никогда нельзя целовать в губы того, кого по-настоящему не любишь. Иначе навсегда потеряете половинку от своей любви.

-А это как?

-Каждый из нас хранит половинку любви у себя в сердце. Но если поцеловать кого-то понарошку, то отдашь с поцелуем свою любовь. И вы больше никогда не встретите ту девочку, которую сильно полюбите, чтобы обменяться с ней половинками. Как, например, ваш папа маму. А может, и встретите, только делиться-то вам будет нечем, свою любовь вы мне отдадите. И девочка выберет другого мальчика, сохранившего для нее свою половинку. Ну, так как? Кто хочет отдать мне свою частичку? Я готова! У меня теперь любви будет аж в пять раз больше!

Решительно подошла к притихшим детям, демонстративно закрыла глаза и вытянула губы трубочкой. Как и предполагалось, желающих меня поцеловать больше не нашлось.

-Тетя Лера! Мы же не знали.

-Значит, уже не хотите поцелуя?

-Нет!

-Эх... — сделала вид, что расстроилась. Кажется, я переборщила с таинственностью, и даже невинные поцелуи в щечку остались невостребованными.

Я вернулась к спальнику, где меня уже ждал Сергей с двумя кружками ароматной тизаны, которые мы с удовольствием выпили в чарующей тишине, нарушаемой лишь потрескиванием горящих веток и углей, да редким блеянием овец, пасущихся на горных склонах.

-Очень вкусно, — признался он, забирая у меня пустую кружку

Сергей ушел в сторону озера, а я осталась в лагере, взволнованно ожидая его возвращения.

Можжевеловое ложе, застланное раскрытым спальным мешком, было слишком просторным для одного человека. Да и у Сергея не наблюдалось отдельного места для ночлега. Не оставалось ни каких сомнений, что тот, кто его мастерил, рассчитывал провести ночь рядом со мной. И признаться, меньше всего мне хотелось остаться в одиночестве. Только мысленно удивлялась самой себе, как быстро я стала зависимой от его присутствия рядом, от ощущения надежности, чего-то родного и понятного в этом мужчине. Даже слишком быстро. Будто бы все мои внутренние инстинкты, не посоветовавшись со мной, признали в нем родственную душу, едва узнав о его существовании. И уж точно, я не собиралась отказывать себе в удовольствии, провести с ним ночь под одним одеялом. Вернее пледом, который захватила с собой, за неимением спальника.

Легла, оставив достаточно свободного места для мужчины. Разумно предположила, что и без особого приглашения, Сергей поймет, я не собираюсь строить из себя недотрогу и требовать немедленного "расселения".

Он вышел из темноты. Размеренным, неторопливым шагом, с легкой улыбкой на губах, задумавшись о чем-то своем. Как человек, который прочувствовал конец длинного насыщенного дня, и теперь просто наслаждается редким моментом спокойствия и расслабления. Похоже, он искупнулся перед сном в ночном озере. Снятая футболка была небрежно перекинута через плечо, а вид его соблазнительного обнаженного торса отозвался в моем теле легкой истомой. Стало немного тоскливо, что ночное купание обошло меня стороной. Но в то же время, я прекрасно понимала, что оставить стоянку с пятью спящими детьми без присмотра — было бы плохой идеей.

Едва заметив меня, лежащую на боку и следящую за его приближением, Сергей широко улыбнулся и ускорился. Боже! Только за этой улыбку я уже готова пойти с ним куда годно! Да хоть на край света! Улыбка, которая сразу же покоряет своей искренностью и дообротой!

-Не спишь?

-Нет. Или ты надеялся застать меня спящей?

-Наоборот, пока не получу своей порции ласки, я тебя никуда не отпущу, даже в сон. — загадочно пообещал он, достал из рюкзака чистую футболку и переоделся в нее. Затем стал снимать бермуды, но едва расстегнул пояс и молнию, остановился. Я же отвела взгляд в сторону, решив, что своим откровенным вниманием его смущаю.

-Лера? — позвал он меня. — Ты не будешь против, если я останусь без штанов. На сменку только футболку взял, а про трико как-то не подумал. Решил, одних штанов хватит, а они промокли. Или же я пока у костра останусь обсыхать.

Я хихикнула и ответила:

-Не против. — мысленно надеясь, что под шортами у него есть что-нибудь на подобии плавок или трусов.

Оказалось — плавки. Но от этого легче не стало. Ибо вид соблазнительного тела в плавках и футболке оказался даже более сексуальным, чем просто обнаженный торс.

Пока я восстанавливала свое самообладание и способность мыслить не только тем, что сосредоточилось в опасно пульсирующих зонах, Сергей скользнул под плед. Лег лицом ко мне, на бок, так же как и я, подперев голову рукой. И тут же заставил сердце всколыхнуться на ласковое движение его руки по моей щеке, медленно проведя по подбородку большим пальцем и слегка коснувшись контура нижней губы.

-Я тоже жду своего поцелуя на ночь. — с легкой хрипотцой в голосе попроси он.

-Ни за что! — хихикнула я, в надежде, что легкий юмор избавит от хмельного возбуждения. Я и так уже была на грани, чтобы наброситься на него, как голодная львица на аппетитный кусочек. — Ты с собаками целуешься!

-Мне эту историю один знакомый рассказал. Ну, я немного от себя приукрасил! Ты же знаешь, мальчишки, в их возрасте, любят слушать такие истории, и чем забористее, тем лучше.

Он улыбнулся, тепло и печально одновременно. Неожиданно придвинулся почти вплотную. Его рука прошлась по моей спине, от шеи вниз, оставляя за собой невидимый теплый след, расходящийся по всему телу возбуждающей волной, и остановилась на пояснице. Но и этого ему было не достаточно. Крепко притянул меня ей к себе так, что даже через ткань наших футболок я животом ощутила твердость его пресса. Пах прижался к паху. Мои ноги, поддаваясь древним инстинктам, впустили его ногу, которая осторожно, но с упрямой настойчивостью протиснулась между ними. Чуть не застонала от досады, что надела на ночь длинные штаны, лишив себя новых ощущений. А в следующее мгновенье, Сергей прислонился своим лбом к моему, и тихо, прячась за закрытыми глазами, словно боясь напугать, признался:

-Лера. Там, куда нас обычно посылают, нет времени ни на собак, ни на кошек, а чаще всего его у нас вообще о нет. Нет ни красоты, ни романтики, которые любят приписывать благородным профессиям. Есть только человеческие жизни, которые нужно вырвать у смерти, есть боль, кровь, крики, раздирающие душу и много чего еще... Мальчишкам пока рано знать о такой стороне работы спасателей.

-Сереж... — тихо всхлипнула я и провела рукой по его волосам. А потом и вовсе зарылась в них пальцами, ощущая благодарность и щемящую нежность к мужчине, который только что приоткрыл передо мной свою душу. Поделился собственной, тщательно скрываемой болью, пусть пока и не так откровенно, как бы мне хотелось. Главное, что мое сердце его услышало. — Я хочу знать, что случилось в девяносто девятом. Расскажи. Мне нужно знать, Сережа... Ты... потерял кого-то очень... близкого?

Сергей отстранился, и на секунду я испугалась, что настаивая на откровенности, оттолкнула его от себя. А если трагедия коснулась его любимой девушки? От страха, что возможно всколыхнула забытые чувства к другой женщине, по телу прошлась холодная дрожь. Но вернувшиеся объятия Сергея тот час вернули спокойствие и гармонию, царивщие между нашими телами. Он лишь сменил позу. И как только удобно улегся на спину, потянул меня на себя, устраивая на своей груди. И было в этом жесте что-то простое, естественное, будто бы это место всегда принадлежало мне.

-Я тогда потерял семью, Лера. Маму, брата, сестру. В августе девяносто девятого. А следом и отца, который не смог пережить горе. За один день я потерял всех кого любил.

-В аварии? — полушепотом спросила я.

-В отпуске. Первый раз поехали за границу на отдых. В Турцию. Может, слышала, про сильное землетрясение в Измите?

-Кажется, мама что-то рассказывала... — неуверенно ответила я.

-Красивый город, недалеко от Стамбула на Мраморном море... был... когда мы туда приехали. Вообще-то мы отдыхали в Стамбуле. Несколько дней там тусили. Пока гид не обмолвился про термальные источники в Ялова недалеко от нас. Мама с Катькой загорелись туда обязательно съездить. — он прервался на мгновенье, улыбнулся своим мыслям, словно вспомнил что-то очень забавное. — Съездили. Понравилось. А на обратном пути остановились в Измите. Катя увидела в какой-то брошюре рекламу оттоманского дворца с музеем внутри, и всем нам уши о нем прожужжала. Мало ей одного дворца показалось. Ну, знаешь, тот, что в Стамбуле, знаменитый дворец султана Сулеймана. Его мы уже успели посмотреть. Нашли отель недалеко от центра города, чтобы переночевать, а с утра, со свежими силами, посетить местные достопримечательности. — он снова замолчал. Только теперь, по играющим желвакам и сведенным бровям было понятно, что светлые воспоминания сменились страшной тенью пережитого горя.

-Это случилось ночью? — спросила я и ощутила давление крепкой руки на свою поясницу, вжимающую меня в тело мужчины.

-Да. — глухо ответил Сергей.

-Так вы спали?

-Мама с Катей осталась в гостинице, а мы с Витькой сначала спустились в бар, а потом взяли такси до ближайшей дискотеки. Сама понимаешь, нам, двум взрослым мужикам, хотелось на ночь несколько других впечатлений, чем просто просмотр телевизора в номере.

-А Витя он... — и не успела я задать вопрос о разнице в возрасте, как получила ответ:

-Был моим близнецом. А Катя — поздним ребенком. После нас с братом мама долго не могла забеременеть и всегда мечтала о дочке. А когда, наконец, родилась Катринка, нам уже было по пятнадцать лет. Ей только восемь исполнилось, когда...

По моим глазам прошлась щемящая резь, и навернулись слезы, которые я быстро спрятала на мужской груди, тихо спросив:

-Вы с ним были сильно похожи?

-Внешне — очень! А по характеру, как небо и земля. Витька — был еще тот скромник, да и характер у него был спокойный, не то, что у меня. Он не любил выставляться перед людьми, прежде чем что-то сделать, ему нужно было хорошенько подумать, взвесить все за и против. Даже в альпинизм за мной пошел, чтоб только за мной присматривать и шальные мысли из моей головы выбивать.

-Как будто себя описываешь. Ты не похож на человека, который делает безрассудные поступки.

Сергей довольно хмыкнул:

-Это сейчас. Я изменился и многое переоценил в своем характере, да и вообще в своей жизни. А раньше... Хотя именно тогда мой вздорный характер, наверное, меня и спас. Я с каким-то турком сцепился. Стыдно признаться, посчитал на нетрезвую голову, что его девушке со мной будет намного веселее. Ну и выволокли меня турецкие братки на улицу. А тут... тряхнуло... снова... Ото всюду крики, скрежет, грохот, пыль... ничего не видно...

-А дальше? — осторожно попросила я после продолжительной паузы в его рассказе.

-А дальше... начался самый настоящий ад...

-Ты нашел брата?

-Да... на пятые сутки...

-А маму и сестру? — тихо сглатывая слезы, спросила я.

-Позже... Я долго даже улицу не мог найти, на которой отель стоял. Все изменилось до неузнаваемости.

-Ты поэтому стал спасателем?

-Да. Понял, после всего, что больше не смогу быть врачом. Не смогу просто сидеть в кабинете и ждать, в то время как на месте могу сделать гораздо больше... И делал... Рыл! Долбил бетон! Откапывал! Лез везде, где можно было пролезть, чтобы помочь тем, кто звал на помощь и был еще жив... Больше тридцати тысяч жизней не стало за одну ночь... Мои родные в том числе.

Слезы потекли ручьем, когда представила картину разрушенного города и тысячи людей, погребенных под его развалинами. Не сдержалась, резко приподнялась и впилась солеными губами в его губы.

Так же быстро, если не еще быстрее, оказалась перевернутой на спину, с ощущением потери на губах от прерванного поцелуя. Сергей навис надо мной. Медленно провел проницательным взглядом с моих мокрых глаз до полуоткрытого рта и обратно, и жестким голосом предупредил:

-Мне не нужна жалость.

В ответ с моих губ сорвался удовлетворенный вздох, и они расплылись в счастливой улыбке:

-Мне тоже.

Больше ждать долгожданного поцелуя не пришлось. Моя улыбка тут же потонула в голодном натиске желанных губ. Жаркий поцелуй вскружил голову в хмельной эйфории, когда без нежной прелюдии, его язык прошел между полуоткрытых губ, и проник глубже, делясь со мной легким миндальным вкусом, приправленным мятной свежестью. Мой язык, не медля, потянулся ему навстречу, ведомый новой желанной сладостью, хранившейся у мужчины во рту, но более осторожно, отдавая ласку и нежность постепенно. Сначала он игриво прошелся вокруг вкусного захватчика, забрав с него ароматную влагу, затем ласково, заигрывая кончиком, вытолкнул его из глубины рта, чтобы уделить внимание жестким мужским губам.

Каждый жадный глоток, каждое касание, все наши взаимные ласки познающими друг друга губами, мои руки сопровождали рваными движениями вверх, по твердой спине, пока не ощутили под пальцами мягкое пристанище из коротких, но густых волос на затылке мужчины. Но и Сергей не остался в нежном долгу, когда просунув у меня под плечом согнутую в локте руку, стал ласково перебирать пальцами в волосах, сплетенных в ненадежную косу. Тело предательски выгнулось ему навстречу. Я застонала прямо в улыбающиеся губы Сергея, откликаясь на его сдержанное движение. Выставила свои нескромные желания напоказ, когда ощутила другую его руку в опасной близости от своей груди. Он лишь прошелся рядом, когда медленно поднимаясь от талии вверх, вдоль туловища, приостановился на уровне груди и несильно сжал ладонь, захватив при этом большим пальцем основание полушария. Волнующе близко, так, что в горле у меня пересохло.

-Дядь Сереж. — Раздался неожиданно откуда-то сверху полусонный детский голосок, заставив нас замереть в интересном положении. — Тетя Лера сейчас крадет твою половинку?

С тихим стоном Сергей разлепил наши губы и хриплым голосом ответил:

-Нет... делится...

-А... ну тогда ладно... А я писать хочу. Мне одному страшно.

Вцепившись в плед, чтобы поднимающийся с меня раздраженный Сергей, не стянул его за собой, сжала губы. Но тихие смешки все же умудрялись вырваться наружу.

-Приду, продолжим. — ехидно пообещал мужчина, прикрывая руками особо красноречивые места.

-Ну, уж нет! Двое к пяти — явно не в нашу пользу! — напомнила ему про спящих "гномов", способных испортить в любой момент наши романтические ласки.

Вернувшийся мужчина, лег рядом, чмокнул в щечку, и лишь слегка приобняв рукой, спросил: