Liberte (Книга 1. Главы 1-10)

— Сигма-8, два и четыре, приступить к выполнению плана Б.

В наших обстоятельствах сказанное им звучит как неуместная шутка. Какой ещё план Б? Малькольм заметно оживился, он, как и я удивлён и заинтригован. Джорджу ничего не важно и не интересно, он хочет только одного выжить и оказаться как можно дальше отсюда. Он ещё окончательно не определился со своими чувствами к Ральфу, но думаю если тому удастся вытащить из этой передряги всех нас, нет пусть даже не всех нас, а лишь одного Джорджа, но целым и невредимым, то он будет его боготворить. Правда ровно то той поры пока опять не случится какая-нибудь смертельная опасность.

За тот краткий срок использования глобального тактического экрана у меня так и не выработалось к нему настоящей привычки. При всей его информативности и трёхмерности, я воспринимал его как нечто плоское и упрощённое. Видимо в полученном мною образовании крылся доселе не проявлявший себя изъян. Узкая специализация военного пилота не позволяла мне мыслить до такой степени абстрактно. Возможно, этот недостаток поправим и всё ещё придёт ко мне с опытом. Сейчас же чтобы отследить задуманную Ральфом контроперацию мне приходиться переключаться с одного датчика слежения на другой. Не всегда фиксированные ракурсы удобны и в полной мере дают надлежащее представление о разворачивающихся в непосредственной близости от них событиях, но вижу я их можно сказать почти что собственными глазами.

Полностью укомплектованное звено Сигмы-8 выйдя из своего укрытия стремительно подбирается к кормовой части первого тральщика. Атакующих уже наверняка засекли радары противника, но на их приближение не обращают особого внимания, лишь лазерные турели выравниваются по направлению предполагаемой атаки. Такая реакция вполне закономерна. Атакующая пятёрка истребителей не несёт в себе никакой угрозы и капитан вражеского судна прекрасно это понимает. Представляю, как сейчас глумится команда тральщика воспринимая наши действия за жест, продиктованный порывом отчаяния. Что ж, чем глупее и безрассуднее они нас считают, тем больше шансов на то что они допустят ошибку. Кажется, я начинаю догадываться об истинном (о конечном) замысле Ральфа. Как только наши истребители входят в зону поражения турелей, те открывают лихорадочный огонь. Без сомнения, прицеливание и стрельбу переключили с автоматического на ручной режим, но толку с этого ноль. С лёгкостью уворачивающиеся от неповоротливых турельных лазеров истребители умело использующие в качестве укрытия астероиды — мишень сложная и кроме чувства досады у стрелков ничего не вызывающая. Пилоты Сигмы-8 работают слаженно, не мешают друг другу и не перекрывают линию огня. Почти что одновременно все боевые машины дают ракетный залп по врагу. Средств противоракетной обороны на RS-44 не предусмотрено. С такими как у него мощными щитами и для выполнения им сугубо специфических целевых задач этого и не требуется. C интервалом не более пары секунд все выпущенные ракеты настигают тральщик. Массированный удар пяти ракет класса "Гарпун" сносит не более трёх, максимум четырёх процентов защиты, которые RS-44 успеет восполнить к моменту следующего залпа, однако дело не в ущербе. Дело в том, что трусливые пираты, этот жалкий сброд, эти падальщики, подлые астероидные крысы вместо того чтобы бежать в страхе от доблестных ВКС Федерации смеют их нагло обстреливать и вдобавок оставаться при этом безнаказанными. Это вызов не только флотской гордости, но и воинской чести. Несложно представить, как будет потешаться над ними экипаж второго тральщика. И ведь это только начало. Вскоре история о случившимся инциденте облетит другие корабли группировки. С каждым разом байка будет обрастать всё более обидными деталями и уничижительными подробностями. Так в ближайшем будущем каждый член экипажа станет всеобщим посмешищем. Служить на этом корабле будет считаться позором. Отправлять на него будут провинившихся в качестве наказания. Ничто не держится в войсках так долго как традиции и не важно какие они официальные или нет. Неофициальные подчас живут гораздо дольше и проявляются во сто крат сильнее. На борту тральщика это неписанное правило знают все и капитан не исключение. На кону его авторитет и от принятого им сейчас решения зависит как его дальнейшая карьера, так и судьба каждого из членов экипажа команды.

Один из истребителей звена Сигмы-8 демонстративно подрезает тральщик у самого носа и после запоздалого залпа плазменных орудий будто в насмешку повторяет этот манёвр. Видимо это служит последней каплей. Капитан поддаётся настроению своего экипажа и выпускает отряд палубных истребителей F-43. Современные боевые машины смерти, созданные умами инженерных гениев Федерации и собранные на её лучших верфях ни чета нашим стареньким "Иглам". Кроме того, на стороне противника вновь значительный численный перевес. Десять против пяти. Ввязываться в бой на таких условиях равносильно самоубийству и наше звено тут же уходит вперёд, оттягивая вражеские истребители всё дальше и дальше от основного судна, при этом не выходя за рамки зачищенного ранее противником коридора. Всё это выглядит как минимум странно. Это понимаю даже я. На месте капитана тральщика я бы засомневался в правильности своего решения, скомандовал отряду F-43 прекратить преследование и вернуться к боевому охранению основного судна на ближней дистанции, но такой команды всё не поступает, а спустя четверть минуты становится уже поздно. Увлечённые погоней и уже предчувствующие скорую победу вражеские пилоты влетают в поле действия оставшейся необнаруженной дронами ловушки и Ральф принудительно детонирует заряд мощнейшего электромагнитного импульса, поражающего приборы вражеских истребителей. Пока дезориентированный противник пребывает в беспомощном замешательстве его накрывает перекрёстный огонь уцелевшего ракетного комплекса и нашего звена превратившегося из гонимой жертвы в жестокого охотника. Сигма-8 не скупясь расстреливает весь свой боекомплект. Одна за другой боевые машины противника неспособные ни скрыться, ни защититься лишаются щитов, а затем и жизни. Что не нравится, гады!? Страшно!? Среди гибнущих в эти мгновения десяти ни в чём не повинных парней всего лишь исполнявших данную ими воинскую присягу мог вполне оказаться и я, сложись моя жизнь чуточку иначе. Но сейчас такой вариант мною даже не рассматривается. Кто знает возможно среди пилотов F-43 есть кто-нибудь из моих бывших товарищей или сокурсников, кто-то с кем я раньше делил свои беды и радости или же кого я лично не знал, но когда-то видел среди выпускников нашей общей альма-матер. Теперь же я от всей души радуюсь их кончине, лучась ничем незамутнённым в своей чистоте чувством. Настолько чётко внутри меня пролегла грань, разделяющая нас, что я уже никак и ни в чём не ассоциирую себя с ними. Как по мне то виновен в том вовсе не я. Интересно как обстоит с этим вопросом у Джорджа. Выветрились уже из его головы наивные фантазии о "наших" или он всё ещё по-прежнему считает атаковавших нас "нашими"? Надеется ли он ещё когда-нибудь вернуться обратно в лоно Федерации, полагая при этом что ему будут там рады, простят и забудут все его прегрешения?

Разгром вражеского отряда происходит слаженно и быстро. К тому времени когда разогнавшийся на подмогу тральщик подходит к месту боя спасать уже некого. Вокруг лишь разлетающиеся от взрывов обломки и покорёженные останки машин бывших совсем недавно совершенными орудиями смерти. Исполнившее задуманное Ральфом звено, выходит из боя и к тральщику начинают своё движение остававшиеся до сей поры незамеченными Сигма-2 и Сигма-4. Зафиксировав их приближение второе судно предпринимает было попытку двинуться на выручку, но Ральф не даёт ему такой возможности. Между тральщиками лежит толща не зачищенного от наших защитных средств пространства. Чтобы пройти её насквозь требуется запас дронов, которыми как выясняется второй тральщик уже не обладает. Стоит ему сменить курс как он тут же вязнет в нашей линии обороны и пятясь задом отступает обратно, возвращаясь на относительно безопасный фарватер. Лишившегося своей оперативной поддержки и прикрытия RS-44 настигают два звена истребителей и принимаются барражировать вокруг него. Их ракетные залпы будто подстёгивают тральщик. Командуй им более опытный капитан и нам было бы не суждено лицезреть картину его позорного бегства. А так, мы не без удовольствия наблюдаем как растративший всё своё подавляющее превосходство противник в спешном порядке рвётся покинуть наши оказавшие ему столь холодный приём места. Выйдя за неконтролируемые нами пределы астероидного кольца, вражеские суда сходятся вместе и застывают под прикрытием оставшегося в живых единственного отряда F-43. Пребывают они в таком положении до тех пор, пока им не становится ясно, что открытого противостояния с нашей стороны не последует. Окончательно убедившись в этом, тральщики уходят, чтобы никогда больше здесь не появиться. В этот раз поле боя остаётся за нами.

Перед тем как отойти ко сну я долго размышляю почему Ральф выбрал для атаки тот тральщик что уничтожил подставленную ему приманку, а не другой. Ведь возмездия заслуживал именно тот второй расстрелявший наш реальный боевой объект. Когда я практически засыпаю на меня вдруг снисходит неожиданно красивый и простой в своей очевидности ответ. Выбор Ральфа пал на того, кто купился на приманку именно потому, что он на неё купился. Довольный собою и сделанным мною открытием я немедленно засыпаю.

* * *

Наша осада на этом не подошла к концу, но дальнейшие действия противника после недавно пережитых нами событий воспринимались как детская забава, некий гибрид скрещенных между собою пряток с догонялками. Не успели мы прийти в себя после нашествия тральщиков, как в прорубленные ими коридоры нахлынула орава рудокопов. Со всей этой жадной до поживы шахтёрской братией мы могли бы справиться без труда если бы не сопровождающие их "Гончие", универсальные штурмовики-межсистемники. Федерация всё никак не могла распрощаться с нами и теперь взамен одних бесславно отчаливших кораблей прислала к нам другие. Очень, очень трогательная забота и всё полагаю ради того, чтобы нам здесь в одиночестве не было скучно. Наши незваные и шумные гости старались не забираться особенно глубоко, ведя свои разработки полезных ископаемых так близко к внешнему слою астероидного кольца как это только было возможно.

— Что они делают? — поинтересовался Джордж.

Мне и самому было интересно узнать ответ на этот вопрос, но я предусмотрительно промолчал, напустив на себя умудрённый вид. Пусть Джордж один принимает раздражённые поучения от Малькольма. Я же пополню свою копилку знаний, не травмируя своей психики.

— А ты как думаешь? — напускается на него Малькольм, ожесточённо скрежеща и отплёвываясь, — Зачем федералам сдался этот треклятый, забытый всеми богами сектор на отшибе цивилизации? За каким чёртом Федерация пригнала сюда свои войска. Ради чего? Ради мира во всём мире? Из любви и сострадания к местному населению? Все эти лозунги о братской помощи страдающим от пиратов и инсургентов народам окраинных миров лишь ширма для сокрытия своих истинных интересов. Да не будь здешние астероидные кольца богаты редкими стратегическими ресурсами чихать бы они хотели на любое беззаконие и вопиющий беспредел творящийся в этой захудалой части Галактики. Можешь поверить мне на слово раз уж федералы начали доить эту систему, то они не успокоятся пока не выжмут её насухо и покоя нам здесь уже не будет.

Гневная тирада Малькольма привлекает внимание Ральфа, но он оставляет всё им сказанное без комментариев. Из этого я делаю неутешительный вывод — это не срыв и Малькольм, к сожалению прав, в покое нас теперь уже не оставят. Что же касаемо благородных целей Федерации как прародительницы Человечества и возложенной на неё вселенской миссии, то веровать в подобную чушь я уже перестал. Жаль, что для того чтобы понять такие простые вещи иногда приходится жертвовать слишком многим.

На нашем объекте пополнение. После того как Ральф распределил оставшуюся без своего логова команду Сигмы-8, наш экипаж усилился на одну единицу. Новенького звали Шенер. Внешне он был ко всем доброжелателен, но по всему было видно, что нас с Джорджем он и в грош не ставит, а Малькольма презирает, но побаивается. Зато Ральф пользовался у него особым уважением. Самому Ральфу выказываемое им подобострастие было в корне безразлично, Малькольм же находил это смешным. Появление новой фигуры на борту внесло небольшое разнообразие в наш тесный мирок, урезав при этом пайки и сократив норму расхода воды. Когда же знакомство с новичком выявило все его недостатки я решил, что предпочёл бы его обществу лишний глоток воды.

Первый раз как только шахтёры заполнили до отказа, рудовозы сторожившие их штурмовики вместе с ними покинули зону добычи уйдя в гиперпрыжок. Ральф тут же организовал из нас команду по выставлению минных заграждений и ловушек в местах проникновения вражеских кораблей. Возвратившиеся после разгрузки корабли противника получив различной степени тяжести повреждения были вынуждены потратить не меньше суток, чтобы хоть как-то расчистить себе путь и вновь приняться за разработку астероидов. После этого происшествия противники решили оставить несколько штурмовиков в охранение. Как только боевые корабли разделились, и команда сопровождения рудокопов покинула систему оставшимся штурмовикам пришлось не сладко. Мы атаковали их разрозненными группами с разных направлений, давали ракетный залп и стремительно уходили под надёжную защиту нашей линии обороны. Корабли противника благоразумно воздерживались от преследования, вертелись избегая наших ударов, держались как могли, но были вытеснены нами за пределы зоны добычи. В открытом бою наши шансы прогнать штурмовые корабли Федерации и не понести при этом потери были бы мизерными. Сейчас же в полностью подконтрольном нам пространстве, мы могли навязывать противнику невыгодные для него условия сражения. Изгнанным "Гончим" не оставалось ничего иного как издали наблюдать как мы буквально на их глазах вновь засеваем минами оспариваемую территорию. Мы не давали им приблизиться вплоть до возвращения основной группы кораблей, а затем оставили их расчищать минные поля. С тех пор на охранение начали выделять достаточное количество штурмовиков, чтобы не вызывать в нас искушения затевать с ними бой. Даже от мелких провокаций Ральф был вынужден отказаться после того как в одной из них мы чуть было не лишились сразу двух истребителей. В итоге обе машины были сильно повреждены, но их полного уничтожения чудом удалось избежать. Больше мы на рожон не лезли, и рудокопы ещё одну неделю потрошили астероиды в своё удовольствие, как им того хотелось и воспрепятствовать этому мы не могли. Последний раз, когда нагруженные рудовозы покинули систему оставленные для охранения "Гончие" прождали их возвращения почти день. После чего так и не дождавшись убыли восвояси, оставив нас мучиться догадками и строить гипотезы. Пользуясь случаем мы чем могли и как могли наскоро заделали бреши в обороне и приготовились к очередному вторжению на наши позиции, но время шло, а до нас никому не было больше дела. Ещё через сутки из центра пришло сообщение полное сдержанного оптимизма. В открытой части послания давалась высокая оценка действий всех подразделений, оказавших достойное сопротивление превосходящим силам противника, а также говорилось о том, что войска Федерации покинули систему и теперь необходимо воспользовавшись благоприятным моментом консолидировать совместные усилия и разорвать цепи блокады. До прослушивания закрытой части сообщения мы Ральфом допущены не были и в дальнейшем он ставил перед нами задачи, не раскрывая подробностей генерального плана.