1 - Безымянный раб (главы 1 - 20)

— Фиг вам!! — надсаживаясь заорал Ярослав. — Не дождётесь, сволочи! Не дождётесь!

Ярость подстегнула сжавшееся в страхе тело и мир знакомо поплыл. Движения тарков стали тягуче медленными. Ярик мощно оттолкнулся ногами от земли, зайцем метнулся вниз. Вот злость медленно заполняет глаза чудищ, когда до них доходит, что жертва не собирается сдаваться. Столь же тягуче поднимаются для удара дубины, а ноги несут к предполагаемому месту спуска человека. Но Ярик быстрей, гораздо быстрей. С резким выдохом он приземляется у подножия холма, рыхля землю пятками, но вот не удержал равновесие и покатился кубарем, немилосердно сдирая и так уже пострадавшую кожу. Тарки приближаются, и удар кажется неминуемым, но человеку удается затормозить каким-то чудом и встать на ноги. Новый рывок, дубинка проносится над головой, чуточку задевая плечо. Даже не задевая, а легонько чиркая, задень его такая махина, то плечо превратилось бы мешанину мяса и костей. Брызнула кровь, но Ярик уже набрал скорость, оставляя тарков у себя за спиной.

* * *

Ноги мягко несут по пружинящей траве, дыхание ровное, все чувства сканируют окружающую местность. Холм с непонятным зеркалом уже давно остался позади, но преследователи нет. Широким полукольцом охватывая степь и Ярика, уже несколько дней тарки гнали человека. Погоня, или даже скорей травля, продолжалась день и ночь, без передышки на сон и обед. К старым знакомцам с холма присоединились ещё несколько десятков таргов с крупными клыкастыми животными, сильно напоминающими земных гепардов. Как и на земле они использовались здесь в качестве гончих. В первый день погони тарки почти догнали Ярослава и натравили на него своих зверей. Скорость зверюг просто поражала — за какие-то несколько секунд они догнали человека и завертели вокруг него смертельную карусель. Ярика тогда спасли только две вещи, во-первых, это то, что звери оказались уязвимы к магии, и во-вторых, это то, что их было всего трое.

Нанося удары направо и налево, Ярик все же не смог уберечься от ран. Убив одного и легко ранив двух других (всё-таки дьявольски быстрые звери!) человек получил рваную рану левой руки и отличное украшение на лице: четыре полосы от скользящего удара лапой шли теперь от носа через скулу и щеку на шею. То, что не были задеты глаз и артерия на шее объяснялось чистой удачей. Волевым усилием остановив кровотечение, он понесся дальше.

Тарки тогда просто оторопели. Не склонные к тишине, они потрясенно молчали над скулящими от боли израненными любимцами. А Ярик бежал отыгрывая запас расстояния, который позволил бы залечить раны.

Где-то через пять километров он рухнул в траву и завыл от боли. В ранах, словно демоны поселились, и теперь они терзали податливую плоть. Скользящее касание внутренним взором раны на руке заставило вздрогнуть. В кроваво красной плоти словно жуткий паук сплел свои черные сети. Случайное сравнение с демонами оказалось верным, в ранах сыто поблескивая чернели клубки магических нитей. У Ярика была только одна возможность убрать эту мерзость из ран — выжечь всё к такой-то матери.

— Гады!!! — против воли вырвался рёв из судорожно сжавшегося горла. — Какие же вы все гады-ыы-ы!!! Ненавижу!!!

И в рану на руке хлынули потоки зелени, выжигая инородную черноту. Если раньше боль была страшной, то теперь она стала просто кошмарной. Это продолжалось долго, бесконечно долго, несколько десятков секунд, но Ярик выдержал. Рана на левой руке была очищена, и ни капли заразы в ней не осталось. Обволакивающее действие магии, и боль стихает. Теперь осталось стянуть края раны и скоро даже шрама не останется. Подошла пора заняться лицом, но Ярику не дали. Погонщики возобновили погоню и их энергичные выкрики уже раздавались в непосредственной близости. Надо было снова бежать, нестись со всех ног, подстегиваемым близостью преследователей и растущей болью в ране на лице.

В этот раз оторваться было сложнее. Охотники не отставали, так же как и Ярик надсаживая легкие и небывало нагружая мышцы. Но Ярик всё же ушел от них, пускай не надолго, но ушёл. Ничего не видя от боли левым глазом, с раскалывающейся головой, беспрестанно вытирая сочащийся из раны на лице гной, он ушёл. Как только перестал слышать шум погони, почти теряя сознание от боли, Ярик начал путать следы. Словно раненый зверей он рыскал по степи, пока не рухнул на землю, обессиленный физически и душевно. Но расслабления это не давало. Боль все нарастала, и он принялся за лечение.

С этой раной всё оказалось гораздо хуже. То ли больше времени прошло, то ли ещё почему, но чёрный клубок неизвестной магии был гораздо больше и мощней. С трудом сконцентрировавшись, Ярослав направил в рану целительный поток зелёного огня и... чуть не потерял над собственной магией контроль. Боль превысила все мыслимые пределы, даже во время обучения у Шипящего он не познавал такого. Изматывающая, переходящая через все границы она норовила смыть сознание человека в жадные глубины вечно голодного Ничто. Но Ярик держался. Распластавшись на земле, истекая холодным потом, голый и жалкий он боролся за свою жизнь. Скальпель железной воли выжигал скверну из организма.

Наконец, и эта рана очистилась, только глухо ныла растревоженная плоть, но это уже можно было пережить. Знакомая процедура излечения, и рана закрылась, а человек провалился в спасительное небытие.

Очнулся он буквально через час, настороженно вскочив на ноги, с ужасом прощупывая окрестности: а ну как уже окружили?! Но непосредственная опасность пока не ощущалась. Прощупал рану на лице: тут всё в порядке, хотя и в относительном. Судя по всему, Ярик теперь был обречён носить на лице украшение в виде четырёх шрамов. Хотя, пожалуй, в его силах было сделать, чтобы эти шрамы стали менее заметны. Ещё минутная концентрация, и волна ласковой исцеляющей магии проходит через заживающие раны. Перед кем ему, правда, теперь чистым лицом красоваться?

Тут Ярик вспомнил про руку, но там всё было просто отлично. Ещё несколько дней и всё заживёт само.

— Интересно, а что за гадость на когтях этих милых зверушек? Такие раны, обычно заживали даже без магии, а тут чуть коньки не отбросил?!

Так и не дождавшись ответа от привычно безмолвного неба, Ярик трусцой двинулся вперёд, на ходу восстанавливая силы от щедро делившегося ею мира.

Так его бег и продолжался: сила ровно плескалась внутри, питая уставший организм, опасность не ощущалась, как не ощущалась и погоня. Но Ярик не терял бдительности, помня о незаметном приближении тарков к холму. Именно эта бдительность и позволила ему первым обнаружить впереди признаки жизни. Его чувства разом закричали о живых существа, и Ярик как подкошенный рухнул в траву.

"Тарков я не чуял. Урги ощущаются по-другому, значит, это кто-то иной", — примерно так текли мысли человека.

Извиваясь в траве, осторожничая, оберегая лицо и левую руку, Ярик продолжил движение. Новых существ следовало изучить. Может это даже приснопамятные гвонки.

* * *

Кому-то покажется, что нет ничего лучше, чем ползти по травке в погожий солнечный денек... Тот кому так кажется никогда не ползал по этой самой травке. Прежде всего здесь не травка, а самая настоящая трава, можно даже сказать травища, которую приходилось в целях конспирации аккуратно раздвигать руками, а в получившийся просвет ввинчивать тело. Насчёт солнца и погожего денька — это наглая ложь. Яркое, немилосердно пекущее спину солнце вызывало чувства очень далёкие от восхищения. Когда идешь или бежишь, становится как-то легче: то ли кровь играет, то ли ветерок обдувает, а может и жар более равномерно распределяется, но факт остаётся фактом — в лежачем состоянии жарит спину будь здоров. Ну и естественно, скорость передвижения на пузе не сравнимо ниже скорости бегуна. В таком состоянии Ярику было чрезвычайно трудно сохранять состояние отстранённой отчужденности, необходимое для невидимости к магическому наблюдению.

Проклиная всё и вся где-то далеко внутри Ярослав упрямо полз вперед. Шанс узнать нечто новое, а может и обрести новых союзников, у которых можно восполнить силы и отдохнуть, упускать нельзя. Вот и приходилось по черепашьи двигаться вперёд.

Постепенно живые существа приближались. До обоняния донёсся запах дыма, а уши уловили мирные крики на неизвестном языке. Какая-то женщина бранит мужа, а тот лениво огрызается, кто-то визгливым бабьим голосом зовёт детей, которые отзываются смехом и короткими возгласами, такими знакомыми Ярику по его собственному детству. Вообщем, ориентируясь по одним звукам воображение выстраивало мирную картину человеческого селения... Человеческого?! Мысль словно молния пронзила тело от головы до кончиков пальцев на ногах. Человеческого?! Неужели?! Язык облизывает мгновенно пересохшие губы, а по лбу текут крупные капли ледяного пота. Неужели люди?!! Да нет, не может быть, это какое-то племя, с тональностью голосов, похожей на человеческую. Конечно, этого не может быть, но проверить стоит. И Ярик пополз дальше.

Наконец, он оказался метрах в ста от ближайшего живого существа. Осторожно выглянув Ярик принялся того изучать. Явно дозорный, стоит под травяным навесом и внимательно изучает подступы к небольшому селению. Судя по ощущениям Ярика этот пост не был единственным. Вокруг селения (или лагеря) располагалось четыре таких поста. Оружия не видно, но должно быть под рукой. Голова и лицо замотаны зеленоватой тканью, снаружи только настороженно поблёскивают глаза. Тело закрыто чем-то, напоминающим халат, но тут Ярик никогда не был специалистом. На память упорно лезло название "бурнус". Так что может быть это и был этот самый "бурнус". На руках матерчатые перчатки.

"Фигура похожа на человеческую, но кто знает", — с трудом унимая возбуждение подумалось Ярику. — "Придётся лезть поближе".

Прикрыв глаза и замерев на мгновение Ярик полежал на месте, успокаиваясь. Наконец, он продолжил движение. Только теперь ему приходилось двигаться со скоростью не то что черепахи, а амёбы. Никаких рывков, абсолютно никакой спешки, только плавное чётко просчитанное движение. Так, замирая после каждого сантиметра пути, он продвигался вперёд. Были забыты усталость и жара, перед человеком стояли цель и средства к её достижению.

Темнело. К этому времени Ярик миновал дозорного и максимально приблизился к скоплению шатров, которое и было невидимым ранее селением. Вокруг сновали закутанные с ног до головы существа. Звучала незнакомая речь. Один раз его чуть не обнаружили. Особь явно женского пола вооружённая узелком с едой прошествовала в сторону дозорного и как нарочно сделала это в метре от Ярослава, который вспомнил в тот момент все знакомые ему ругательства, сплетая из них причудливую сеть. Но пронесло! Через полчаса она прошла назад, на этот раз достаточно далеко от Ярика.

Один раз дозорного сменили, а Ярик так и не увидел ни одного открытого лица. Ему оставалось только яростно стискивать зубы. Неожиданно, из центрального, самого внушительно на вид шатра вышел осанистый человек, одетый в более красивую на вид одежду, с напоминающим саблю оружием на бедре. Это был отнюдь не рядовой член этого сообщества. Властные манеры, жёсткий взгляд, украшения на груди и руках, тонкие кожаные перчатки. А как вокруг засуетились остальные! Никак вождь? Но почему он так настороженно оглядывает окрестности? Что-то чует?! Это было не слишком хорошо для Ярика. Тут кто-то одетый в поношенный бурнус вынес из шатра некую конструкцию, которая после манипуляций превратилась в складной стульчик. На него и сел самый главный. Тут же из его шатра вынесли металлический кувшин с длинными трубками и поставили рядом. Вокруг захлопотали присевшие на колени более бедно одетые жители селения. Потянуло дымком и сидящий на стульчике взял в руки протянувшуюся от кувшина трубку.

"Да это ж кальян!" — удивлению не было границ. — "Никак это аналог арабов?"

И тут все мысли оказались буквально выметены из головы — человек открыл лицо, теперь уже явно человек. Об этом говорили человеческие черты лица, снятая же перчатка открыла и вполне человеческую руку. Тонкие властные губы обхватили мундштук кальяна, короткий вздох и колечко дыма устремилось к небу. Но Ярик этого уже не видел.

"Люди, это люди! Этого не может быть, но это люди!" — эта мысль заставила забыть обо всём, и Ярик поддался велению души. Плавным текучим движением, он вскочил на ноги.

Какой тут поднялся шум. Крики, возгласы, бряцанье оружием. Из-за большого шатра вылетели трое голых по пояс мускулистых мужиков, вооружённых изогнутыми мечами. Они споро окружили защитным кольцом сидящего человека. За этой суматохой Ярик не видел, как после того, как он встал, губы здешнего начальника тронула тонкая змеиная улыбка. Затем, пресекая шум тот встал и властным голосом что-то сказал, подкрепив сказанное энергичным жестом. И на палаточный лагерь опустилась тишина.

Удивление таким послушанием кольнуло Ярика, но ему было не до этого. Вытянув перед собой руки, показывая что безоружен, он шёл вперед. Видя это начальник этих людей коротко ухмыльнулся и шагнул ему навстречу, что-то говоря вежливым, даже ласковым голосом. Сердце Ярика глухо стучало в груди. Пришло осознание своей наготы, своего дочерна загоревшего тела и ему стало стыдно. Кровь бросила в лицо. Дурак, ты же голый! Как мог забыть?! Но было уже поздно и Ярик сделал последний шаг навстречу этому дружелюбному человеку. Тот добродушно засмеялся и обхватил Ярослава за плечи, что-то успокаивающе говоря. Ярик вежливо закивал. В этот момент человек чуть подтолкнул его в сторону своего шатра, и он смело шагнул в ту сторону. Люди прислуживающие этому добродушному человеку расступились низко кланяясь. Ярик совсем успокоился. И тут в его затылке словно бомба взорвалась. Боль тысячью игл впилась в мозг. До этого такая надёжная и постоянная земля вскинулась и со всей дури вмазала Ярославу по лбу. Из глаз посыпались искры, грозя поджечь траву под ногами. Серая мгла затопила сознание...

Глава 17

Сильная дёргающая боль в затылке и на лбу. Что-то тёплое и невыносимо тягучее течёт по щеке, попадая в рот. Солёный и такой знакомый вкус... Кровь! Откуда?... Правый глаз залеплен какой-то гадостью, крепчайшей коркой она стянула веки. Левый глаз открывать совершенно не хочется. Сильно гудит в ушах. На зубах скрипит то ли песок, то ли собственная зубная эмаль. Мерзко. Рывком, словно по команде, вернулись ощущения остального тела. Парадокс — руки и ноги вроде как есть, а пошевелить ими нельзя. Может умер?! Не похоже... Но что тогда произошло?! Сначала бег, потом... снова бег, а затем... Голоса! Чужие голоса! И тут Ярик взлетел. Чьи-то руки подняли его в воздух и понесли... Куда именно предстояло выяснить! Ярик с трудом разлепил глаза. Правому глазу мешала видеть чудовищно распухшая бровь, но было не до самолюбования. Как только человек собрался, сосредоточился, память услужливо распахнула свои страницы. И Ярик снова застонал, правда теперь уже от стыда.

"Идиотина!!! Так глупо попасться! Людей увидал, обрадовался... Как баран новым воротам — выставился и пасть раскрыл! Болва-аа-ан!!!" — внутренний голос был сама самокритичность.