— Благодарю вас, сир. Теперь расскажите подробно о дне похищения.
— День позора... Двойного позора, сударь!
Резервную лазурную роту подняли по тревоге, когда мятежник ворвался в Престольную Цитадель. Рота примчалась из казарм, но опоздала: дворец уже был занят северянами. Сир Август предложил немедленно пойти на штурм и отбить дворец, но капитан Уитмор сказал, что прежде нужно сосредоточить силы. Сир Август настаивал, и Уитмор строго осадил его. Велел только наблюдать за островом — и ничего более! Послал вестового в казармы алой гвардии за подмогой, а сам поехал к бургомистру, чтобы мобилизовать полицейские силы. Рота под командованием лейтенанта держала позицию у дворца. Спустя пару часов вернулся капитан Уитмор и сообщил новый план. Бургомистр просил вывезти из города Предметы Династии, капитан счел просьбу разумной. Через подземный ход солдаты проникли в хранилище и унесли Предметы, пока до них не добрались кайры. Доставили на вокзал. Там творился полный хаос. Горожане уже поняли, что в столице враг, но еще не осознали, насколько враг малочислен. Тысячи людей паниковали и рвались в вагоны, чтобы уехать из Фаунтерры. Буквально штурмовали составы — лезли в окна, на крыши... Один поезд меж тем стоял спокойненько, и если кто пытался туда сунуться, ему кричали: "Не лезь, дурак! Внутри кайры!.." Конечно, решили взять именно этот поезд. Рота проверила вагоны — никаких кайров там, естественно, не оказалось. Погрузили Предметы, сняли машинистов с другого состава, тронулись в путь.
На третьем часу дороги появились первые больные, в их числе оказался и капитан Уитмор. Греша на испорченную пищу, он запретил есть: потерпим сутки — не беда. Но за следующие два часа слегли еще три десятка человек, и стало ясно, что яд — в воде. Капитан Уитмор был уже так плох, что с трудом говорил. Он передал командование сиру Августу. Тот недолго колебался в выборе, ведь забота о солдатах — прежде всего. Поезд остановился в Оруэлле.
Что было дальше — всем известно. Половина роты блевала и бредила от жара. Кому повезло остаться здоровым, те искали лекарей или помогали больным. Только десять человек несли вахту, и бандиты уложили почти всех первым же залпом из арбалетов. Другие, кто выжил, стали защищать больных и раненых. Разбойники тем временем отцепили вагон с Предметами и...
— Позвольте вопрос, сир. Как вышло, что Предметы лежали именно в последнем вагоне? Ведь окажись тот вагон по центру состава, его было бы куда сложнее угнать...
— Последний вагон был самым крепким. Остальные — обычные себе, а этот — особо защищенный, для важных персон. Еще мятежники прицепили такой, а мы на беду им воспользовались.
— Благодарю вас. А теперь скажите, как получилось, что капитан Уитмор отравился одним из первых? И почему вы не разделили его судьбу?
— Совершенно ничего удивительного, сударь. Когда поезд тронулся, сир капитан выставил первую вахту, назначил меня ее командиром, а сам же вместе с бойцами второй вахты сел обедать. Офицеры обедают за отдельным столом, им первым подали чай, затем уж рядовым. Вот и получилось, что сир капитан выпил отраву одним из первых, а я не выпил вовсе. На вахте я пил только из фляги, а когда сменился, уже было ясно, что вода в поезде отравлена.
— Звучит убедительно, — сказал Марк, хотя его тон выдал колебания.
— Если изволите сомневаться, — уязвленно процедил лейтенант, — то спросите самого сира Уитмора. Он подтвердит каждое мое слово.
— Капитан Уитмор жив?!
— Отчего вы так удивляетесь? Да, жив. Своевременная остановка спасла и его. Правда, он в Оруэлле — недавно только вышел из лазарета.
— Но капитан выпил отраву одним из первых! Десяток солдат все же умерли от яда, и я был уверен, что Уитмор в их числе.
— Нет, сударь.
— Как это могло быть?
— Капитан Уитмор отличается крепким здоровьем.
— Ну, или просто выпил неполную чашку...
Марк подвесил многозначительную паузу, и лейтенант вспылил:
— На что вы намекаете?! Сир капитан — сообщник?! Сам отравил себя, чтобы иметь повод передать командование?! Вы не знаете, какого человека подозреваете! Он — янмэец и рыцарь в шестом поколении. Двадцать лет на службе в гвардии, десять раз удостоен чести скрестить учебные клинки с императором!
Марк пожал плечами, не особо убежденный.
— И если уж хотите знать, сударь, капитан действительно выпил неполную чашку чая. Но это не от злого умысла, а потому, что ему помешали! У него, сударь, была самая уважительная причина отвлечься от чаепития!
— Откуда знаете, лейтенант? Вас же с ним не было — вы стояли на вахте.
— Я прервал вахту и вошел к капитану доложить о происшествии. Я сам видел, сударь, как он отставил в сторону полупустую чашку!
— О каком еще происшествии?
— Простите?..
Лейтенантик приобрел такой вид, будто пытается поймать в воздухе вылетевшие слова и втянуть обратно в глотку.
— В отчете о деле не упомянуто никаких происшествий, кроме отравления. Так о чем вы доложили капитану?
— Мы, сударь... Понимаете, как раз тогда мы нашли труп.
— Труп?!
— Мертвое тело, сударь.
— Вы очень обяжете меня, сир, если расскажете о нем!
Труп принадлежал северянину, а точнее, грею. По всей видимости, он находился в поезде уже сутки. Но лежал в такой щели под искровой машинерией, в какую живой человек ни за что бы не полез, — поэтому при обыске на вокзале туда и не глянули. Обнаружили его уже в пути и доложили капитану. Уитмор осмотрел покойника, сказал: "Это воин, а значит, заслуживает посмертной чести. Похороним его, когда придем в Маренго". Но потом случилось отравление и атака, о мертвеце начисто забыли.
— И именно поэтому — по забывчивости — вы не упомянули о нем в показаниях?
— А также потому, что он просто не относится к похищению Предметов. Ясно как день, сударь: этого грея убили в бою, когда северяне высадились на вокзале.
— Да?.. А потом его внесли обратно в поезд и спрятали в щели? Любопытно, зачем?
— Возможно, хотели отвезти его на север и там похоронить. Поезд ведь должен был уйти обратно, да только машинист дезертировал...
Лейтенант Август вскинул руку, осененный догадкой:
— Нет, я понял, в чем дело! Этого грея северяне оставили следить за машинистом, чтобы тот не сбежал! Но у машиниста был помощник, они вдвоем убили грея и все-таки сбежали! Вот как было.
— И повреждения на теле согласовались с вашей версией?
Молодой человек нахмурился, припоминая злосчастный труп.
— Кажется, да, сударь. Его ударили в спину кинжалом. Машинист вполне мог...
Ворон дал лейтенанту время поразмыслить и сам призадумался. Но гвардеец не вспомнил больше ничего существенного, а Марк не нашел в его рассказе новых изъянов. Труп, на первый взгляд столь многообещающий, на деле давал мало ценного.
— Скажите еще, где сейчас этот мертвец?
— В Оруэлле. Там есть старое военное кладбище, на нем и закопали.
— Благодарю вас, сир. Вы очень помогли.
— Рад служить его величеству.
— Ее величеству, — поправил Марк.
— Еще скажите: лорду-канцлеру!
— И лорду-канцлеру тоже.
— Пф!..
Лейтенант коротко откланялся, но Ворон задержал его:
— Мой вам совет, добрый сир: следите за языком. Будет жаль, если не доживете до дня...
"...до дня, когда поумнеете", — хотел окончить Марк, но так его совет явно не достиг бы цели.
— ...до дня, когда я найду Предметы.
Лейтенант ушел, и Марк в глубокой задумчивости обернулся к Деду.
— Было три... осталась одна.
Дед пожал плечами, а Внучок тут же влез с вопросом:
— Зацепка?
— Да.
— Которая?
— Третья — самая слабая.
— Так что, бургомистр виноват?
— Послушай-ка, Внучок. Была одна любопытная кошка, она всюду совала свой нос. Однажды сунулась в трубу и застряла. Мимо шла любопытная собака, заглянула в трубу, увидела кошку и сожрала, потому что хотела есть. Такая вот история. Понял, в чем мораль?
— Хм... — Внучок почесал затылок. — Кошка пострадала от любопытства, зато любопытная собака осталась сыта и довольна. Значит, любопытство может являться как злом, так и благом...
— Тьфу ты! Ну, не умею я придумывать притчи! Я имел в виду: отстань. Ясно?
— Да, Ворон. Так бы и сказал...
Марк поразмыслил еще и обратился к Деду:
— Чтобы проверить последнюю зацепку, требуется помощь одного человечка. Нужно взять его и кое-куда съездить. Печаль в том, что человечек этот — агент протекции. Мне с ним видеться как бы не стоит. Как бы герцог не велел, как бы даже пригрозил, что немножечко снимет голову с плеч... Но честное слово, это очень нужно для расследования!
Дед сыграл пару нот на чимбуке и ответил философически:
— Если встречаются "нужно" и "нельзя", то "нужно" одерживает верх, поскольку бытие ценнее небытия.
Внучок раскрыл рот от усердия запомнить фразу. А Ворон на всякий случай уточнил:
— Если герцог спросит, ты за меня вступишься или повторишь эту лобуду про бытие?
— Одно не исключает другого. Бытие лучше небытия, а голова на плечах краше отсеченной.
— Премного благодарствую!
* * *
— Вы живы, чиф! Вот же радость! Глазам не верю!..
Уже добрые полчаса агент протекции по прозвищу Рыжий отказывался верить глазам. Норовил то похлопать Ворона по плечу, то дернуть за рукав — словом, как-то убедиться в его существовании. Ведь Рыжий-то думал, что Ворон Короны давно сгинул в северных казематах. Все парни так думали. И, сказать по правде, как пропал Марк, так и начался разлад. Назначили главным какого-то майора, он принялся наводить армейские порядки. А в тайной страже так нельзя — тут люди гибкие работают, к ним и подход нужен гибкий. Вот Ворон это понимал, как никто. Ворон был свой! Ух, и обрадуются парни, как узнают, что чиф снова в деле!..
Пришлось предостеречь, что воскрешение Ворона Короны — пока событие тайное. И рассказ о героических скитаниях Ворона тоже подождет. Сперва нужно выполнить одну строго секретную миссию — вроде как экзамен, назначенный лордом-канцлером. Кстати, о миссии: из-за нее-то я тебя и вызвал.
— К вашим услугам, чиф. Помогу, чем смогу.
Марк выложил на стол папку.
— Расскажи, что думаешь об этом деле.
Рыжий покосился на Внучка и Деда.
— Их не стесняйся, — успокоил Марк. — Это странствующий философ и его ученик. Они составляют мое жизнеописание, вот и ходят всюду по пятам.
Рыжий пролистал бумаги и хмыкнул.
— Вам сказать вообще или о чем-то конкретно?
— Для начала конкретно: как ты участвовал в расследовании?
— Ну, как? По мертвецкому делу, конечно.
Изо всех бывших Марковых подчиненных Рыжий был лучшим знатоком мертвых тел. Имел наметанный глаз и достаточно лекарских познаний, чтобы точно понять время и способ смерти, приметить все важные детали. Вот его и послали в Оруэлл — освидетельствовать троих мертвых бандитов, оставшихся после атаки на поезд.
— Всего троих? — уточнил Марк.
Нет, гвардейцы уложили по меньшей мере полдюжины, но остальных покойников бандиты утащили с собой, а этих бросили. Почему так? Может, прочие были только ранены, а эти мертвы. Либо унесли кого смогли, а кого не смогли — оставили.
Ну, вот. Рыжий их осмотрел по всей форме — и ничего особого не нашел. Были они явно из центральных земель — Короны либо Альмеры. Заросшие бородами, как какие-нибудь северяне-нортвудцы, но это только видимость. Сбреешь волосы — увидишь, что Севером и не пахнет.
По роду службы были они разбойниками. Уже давно — не первый и не второй год. Много ночевали на улицах, часто дрались, ломали кости себе и другим. Не ленились, жиром не обрастали. В разбое преуспевали: питались сытно, носили теплую одежду, добротные клинки. Двое побывали на каторге, но давно — уже года три, как сбежали оттуда. Один, похоже, из отставных солдат. Если прибавить сюда слаженность действий при атаке, то получим вывод: это члены крепкой успешной банды, что орудует в столичных землях. Вот и все, что удалось узнать про этих парней.
— Думаешь, Рыжий, могли они по своему почину ограбить поезд?
— Да что вы, чиф! В жизни не поверю!
— Потому, что они — простые бандиты?
— Да, и еще. Одного из них убили, когда он уже лез в вагон с Предметами. Стрелой в голову, умер мгновенно. Так вот, на его морде застыло благоговение. Понимаете, чиф? Умер с таким лицом, будто молился. Ни за что они сами бы не стащили Предметы — кто-то их вдохновил и надоумил.
— Благоговение... — задумчиво повторил Марк. — Выходит, они знали, что крадут?
— А как же не знать-то?!
— Ну, была у меня мыслишка... Велели им угнать конкретный вагон, не говоря, что внутри. Затем перегнать его в Надежду, где в условленном месте передать некоему лорду. К содержимому вагона бандиты пальцем не прикасались, а Предметы сейчас в каком-то замке Надежды, который нам и следует найти.
— Нет, чиф, все не так было. Разбойники четко знали, за чем шли. Они же и выгрузили Предметы из поезда и увезли куда-то.
— То есть, их наниматель доверил достояние Династии простым себе бандитам? Не верится...
— Отчего нет? Предметы — штуки страшные, жгут руки честным грабителям. Им денег хочется, а не Предметов. Бандиты сами же заинтересованы поскорее сбыть их нанимателю.
— Да, пожалуй...
Марк еще поразмыслил немного, дыша в оконное стекло и глядя, как тает изморозь.
— Ну что ж, теперь скажи в общем. Что думаешь о деле?
— Да ясное дело, чиф! Кристально прозрачное, хоть сегодня в суд. Знаете, чиф, со дня, как вы пропали, в столице все больше дерьмо творилось. Ничего хорошего — кроме вот этого дела. Уж его-то сработали на славу: чисто, гладко, по высшему стандарту. Все хотели выслужиться перед новой властью — вот и поусердствовали. Не найдете вы, к чему тут придраться.
— И думаешь, действительно виновен бургомистр?
— Как миленький.
Марк нацарапал на инее поверх стекла маленькие весы с гирькой.
— Бургомистр... Знаешь, Рыжий, прочтя дело, я высмотрел в нем целых три странности. Первая — аптеки. Почему их было три, и зачем их сожгли? Мелькнула такая мысль: всю отраву взяли в одной аптеке, а сожгли три, чтобы запутать следы. Значит, хозяин той самой аптеки замешан и пытается скрыть свою причастность. Но я встретился с хозяевами всех трех аптек по очереди и убедился: все теперь нищи, как мыши. Ни один не получил выгоды от ограбления, а значит, и не участвовал в деле. Выходит, пожары устроили просто затем, чтобы раньше времени никто не ждал отравления.
— Небольшое открытие, чиф. Это же в деле написано!
— Я проверял...
Марк стер ладонью аптечные весы и вывел на изморози новый значок — двузубое искровое копье.
— Вторая зацепка — гвардейский капитан. Он отравился первым, тем самым получив и алиби, и право передать командование милосердному пареньку, который заведет поезд в ловушку. А отравился капитан так удачно, что свалился с ног, но не умер. Занятно, правда?
— Мы отрабатывали это, чиф. Пять разных алхимиков в Фаунтерре готовят крысиный яд. У каждого свой рецепт, который алхимик еще и меняет год от года. Яд получается разный: то пожиже, то позабористей. Мы испытывали на крысах: то с одной крупинки издохнет, а то съест ложку отравленной муки — и жива. Нужно быть полным идиотом, чтобы выпить полчашки яда и на что-то надеяться. Хочешь жить — не пей яду вообще, создай себе алиби как-то иначе.
